Многоголосое бормотание вокруг пробудило Томаса от забытья. Его мучила страшная жажда, и он сделал несколько глотательных движений, чтобы вызвать во рту слюну, но ощутил только режущую боль в горле. Судя по всему, интоксикация продолжала развиваться, и боль, начавшаяся в желудке, распространилась по всему телу, появились первые признаки паралича конечностей. Его стала одолевать апатия. Яд сделал его безразличным к тому, что происходило вокруг. Он как будто смирился с тем, что неизбежно ожидало его впереди.

Томас поднял глаза и посмотрел на собравшуюся общину: обратив взгляды на стоявшего в конце громадного помещения Якоба Месмера, члены секты приготовились внимательно слушать, что он скажет. По бокам стояло на страже несколько человек из команды Патрика – небесные ратники, как выразился Якоб. Томасу послышался шум вертолетов, но он не мог с уверенностью решить, была ли то галлюцинация, или ферму действительно окружает полиция. Среди группы синих комбинезонов стоял Кевин, держась за руку изможденной молодой женщины. Мальчик глядел на Томаса. Когда их взгляды встретились, Кевин широко заулыбался и стал махать Томасу.

– Кар, кар, – громко сказал Кевин.

Томас тоже кивнул ему и, преодолевая боль, попытался улыбнуться в ответ. Женщина, которая, вероятно, была его матерью, резко дернула мальчика за руку и сказала, чтобы он перестал махать бесноватому. Кевин неохотно подчинился и отвел взгляд от Томаса.

Томас насчитал в собрании еще около десятка детей: кто-то был младше Кевина, а кто-то одного с ним возраста. Некоторые были одеты в серую форму, другие в заношенные синие комбинезоны. Все дети, за исключением Кевина, выглядели подавленно под влиянием царившей в собрании атмосферы.

«Бесноватый, занесший к нам эту заразу» – это были первые слова, которые расслышал Томас в речи Якоба Месмера, обращенной к собранию. Произнося их, проповедник указал на него пальцем.

Многие обернулись на Томаса. Судя по выражению их лиц, они не испытывали страха. Томас решил, что в своем нынешнем состоянии он либо никому уже не внушает страха, либо их мысли были заняты какими-то более серьезными вещами.

– …Он принес объявление войны от этого Сатаны, моего отца, и вот вы видите, какая орда бесов явилась вместе с ним. Говорю вам, они и сейчас находятся здесь, прямо среди нас. – Он указал в толпу желтым конвертом. – Вы сами знаете, кто вы такие: вы – отпавшие, вы – готовые променять Слово Божие на объятия Сатаны!

Собрание загудело, по рядам пробежал тревожный ропот.

– Эти лживые скрижали, – сказал Якоб Месмер, хлопая ладонью по конверту, – эта лживая писанина – средство изничтожить наше движение. Отдалить нас друг от друга и от нашего Небесного Отца. Я полон горести, что дело зашло так далеко.

– Учитель, – заговорил один пожилой человек из первого ряда, одетый в серое, – разве мы не можем оградить себя от этой лжи, как делали это уже не раз?

Его поддержало несколько соседей.

– Это бесполезно, – произнес Якоб Месмер, бросая на него опечаленный взгляд. – Я был бы рад, если бы мог такое сказать, но это было бы неправдой. Эта ложь разрушит нас, втянет в долгие судебные разбирательства, которые высосут из нас последние силы. В конце концов мы докажем свою правоту, но победа придет слишком поздно, и Сатана все равно победит в споре.

Из толпы послышались рыдания.

– О какой лжи идет речь, Учитель? Не мог бы ты показать нам эти бумаги?

– Не могу и не хочу, – ответил Якоб Месмер мрачно. – Это разрушит ваши души. Эта бесовщина навеки овладеет вашими умами. Я сам только благодаря Божьей помощи устоял, прочитав первую страницу этих дьявольских писаний.

– Неужели мы не можем победить их добром? Возвещая Слово Божие? – спросила женщина, державшая за руку Кевина.

Все обернулись к ней. Она явно смутилась от всеобщего внимания и потупила взгляд.

– Какие отважные души встречаются порой среди нас! – откликнулся на ее обращение Якоб Месмер, по-отечески простирая к ней руки. – Благослови тебя Бог, сестра! Сожалею, но этого нельзя сделать. Не сейчас, когда нас окружили слуги Сатаны, обступившие наши стены и готовые взять нас приступом. Вот и еще один знак того, как сильна власть Сатаны. – Якобу Месмеру изменил голос, и он на мгновение закрыл лицо рукой, собираясь с силами. – Я сожалею, что дошло до такого… Каюсь во всех моих прегрешениях… Из-за меня вы подверглись такому испытанию…

– Не плачь, Учитель, – сказал пожилой мужчина, который только что выступал. – Ты не виноват. Мы все благодарим тебя за то, чему ты нас научил. За все, что ты для нас сделал.

– Аминь, – пронеслось нестройным хором по рядам слушателей. – Аминь.

Томас поднял глаза на Якоба Месмера. Тот отирал слезы и улыбался благодарной улыбкой. Томас все еще не мог понять, почему Якоб Месмер не принял предложения отца, несмотря на очень щедрое, по всей видимости, вознаграждение, которого наверняка с лихвой хватило бы на то, чтобы он мог благополучно царствовать в своем мире и дальше. Зачем ему понадобилось все порушить и врать своей пастве, используя контракт только для того, чтобы взбаламутить людей? Единственное объяснение, которое пришло в голову Томасу, сводилось к тому, что Якоб Месмер во что бы то ни стало стремился к мученичеству, не считаясь с тем, во что это обойдется всем остальным.

– Учитель, мы все за вас, – сказал Самуэль, который стоял рядом с Якобом Месмером. – Но нельзя ли все-таки найти другое решение? Может быть, лучше нам просто сдаться на милость победителя и помолиться за этих грешников? Ведь веры им все равно у нас не отнять!

– Сдаться на милость Сатане? – выкрикнул Якоб, брызжа от возмущения слюной. – Предать Господа? Ты это предлагаешь, Самуэль? Неужели ты заговорил, как Иуда?

Самуэль сжался под его взглядом:

– Но почему нам тогда не спастись бегством, Учитель, подобно сынам Израилевым? – Он обернулся к толпе в поисках поддержки. – Может быть, мы могли бы попросить об амнистии, или спрятаться, или найти прибежище у наших братьев и сестер в Германии?

Община заволновалась, все сразу заговорили, перебивая друг друга, у каждого находилось свое предложение, как выйти из положения. Кто-то хотел укрыться в глухих лесах Северной Швеции, некоторые вспомнили об островке в Норвегии, который давно мечтала купить община, другие говорили о том, что можно укрыться на Востоке, у православных. Наконец Якоб Месмер положил конец болтовне, громко стукнув палкой об пол:

– Братья, сестры, опомнитесь! Я понимаю, что в столь отчаянном положении, как наше, цепляешься за соломину. Но мы окружены, нам некуда бежать. И даже если бы мы сумели вырваться, куда бы мы направили свои стопы? У нас нет на это средств. Ложь, которую распространяли о нас наши недоброжелатели, привела к полному разорению. Оглядитесь. – Он обвел тростью опустошенное помещение. – Мы хотели устроить тут дом Божий, воздвигнутый во славу Его. Они у нас и это отняли.

– Но что же нам делать, Учитель? – сквозь слезы проговорил пожилой член общины из первого ряда.

– Искать прибежища в объятиях Божиих. Вы же знаете: дорога в рай не обещает ни злата, ни серебра. Отдайте кесарю кесарево!

– Аминь, – ответили все хором.

– Пойдете за мной в рай?

– Аминь, – раздалось снова в ответ.

– Что конкретно вы хотите этим сказать, Учитель? – робко спросил Самуэль.

Якоб обернулся к нему через плечо:

– Разве неясно? Разве есть где-то второй рай? – Якоб Месмер зловеще засмеялся.

Члены общины тоже засмеялись, вторя ему, но это был нервный смех.

– Милые друзья, мы давно к этому готовились, упражнялись для этого каждый день. Дорога в рай совсем не страшна, даю вам слово. Давайте же теперь дружно отправимся в храм, Осе и Биргитта там уже все приготовили. Здесь мы споем и помолимся вместе, славя Господа, пока…

И тут послышался шум вертолета. Казалось, он кружит прямо над головой. Якоб Месмер достал из кармана рацию и начал с кем-то переговариваться. В следующий миг снаружи раздался звук выстрела, и все вздрогнули.

– Спокойно, чада мои, спокойно! – сказал Якоб Месмер. – Все под контролем. – Тут шум вертолета смолк, а Якоба Месмера снова вызвали по рации. Прослушав сообщение, он широко улыбнулся собранию. – Все в полном порядке. Наша небесная рать, наше ангельское воинство, только что прогнала летающих бесов. Давайте же дружно двинемся в храм. Он помахал рукой, призывая всех следовать за собой, и затянул псалом «Милость Бога».

Вооруженные охранники, образуя арьергард, погоняли общину, сектанты запели смешанным хором:

Вскоре сидевший на полу Томас остался один в просторном пустом помещении. Он посмотрел на стол, на котором выстроились в ряд включенные мониторы. На том, что стоял в середине, он увидел, как община во главе с Якобом Месмером шествует по дорожке, направляясь к одноэтажному флигелю. Два других показывали охранников, занявших позиции вдоль внешней ограды и возле разрушенных ворот. Дорогу к ферме перегородили патрульные машины.

Томас попытался разорвать путы, которыми были связаны его запястья, но у него не хватило на это сил.