Задержавшись в раздевалке для девочек, чтобы взять свою спортивную сумку, Изобель выскользнула из боковых дверей стадиона и вышла на темную парковку, заполненную автомобилями. Каким бы ужасным это ни казалось, она ушла после прочтения записки Ворена, пользуясь тем, что травма Брэда отвлекла внимание всех, чтобы сбежать. Она не хотела, чтобы Никки или Стиви (или кто-то еще, если на то пошло) догнал ее и спросил, куда она идет. Стало ясно, что она больше не могла позволить себе каких-либо еще отвлекающих факторов. Не тогда, когда она уже потратила впустую слишком много времени. Не тогда, когда единственной вещью, которая имела огромное значение, были его поиски.

Пока Изобель шла через стоянку к Кадиллаку, она представила, как ее лицо, должно быть, выглядело — безрадостное, бесцветное.

— В чем дело? — спросила Гвен.

Высокий, худой парень с неровными черными волосами стоял рядом с ней. Он пристально смотрел на Изобель, пока она подходила к ним, оценивая ее и улыбаясь, как будто нашел в ней что-то смешное. Она уставилась на него в ответ, готовая к колкому ответу, если он сейчас хоть что-то скажет о ее форме чирлидерши, потому что она знала, что он, должно быть, стащил черные джинсы, в которых он сейчас был, прямо с вешалки девочек в Target.

Гвен, сменившая свой фальшивый прикид ученицы подготовительной школы, сейчас была в черном платье с V-образном вырезом. С огромными расклешенными рукавами и скрытой талией она смотрелась, как вампир в ночной рубашке. Весь этот ансамбль на ней был почти так же смешон, как безразмерная толстовка Трентона. При любых других обстоятельствах, Изобель могла бы рассмеяться. Вместо этого она нахмурилась.

Она уже засунула записку Ворена в свою спортивную сумку, рядом с ее приглашением на Мрачный Фасад, не желая, чтобы Гвен увидела ее. После этого вечера, после того, что Нокс могли сделать, что им удалось сделать, она знала, что ее собственное обещание защитить Гвен, знавшую слишком много, ей придется сдержать.

— Что случилось? — Гвен, прищурившись, посмотрела на нее, когда Изобель приблизилась. — Мы видели, как уехала скорая помощь, — сказала она. — Кто-то пострадал?

— Брэд, — сказала Изобель. Не было никаких причин скрывать это. — Он сломал ногу, — объяснила она, стараясь не вспоминать вид зазубренной белой кости, выделявшейся через кровавую плоть кожи.

Гвен вздрогнула.

— Ауч. Он в порядке?

Изобель кивнула. Она прошла мимо них и открыла заднюю дверцу Кадиллака, бросая туда свою спортивную сумку.

— А ты в порядке?

— Да, — сказала она. — Поехали.

Гвен, казалось, что-то обдумывала. Она покачнулась на ногах, как будто не была уверена, куда повернуться и что сказать. Наконец, она сказала:

— Изобель, это Майки. Майки, это Изобель.

После представления, Гвен повернулась и обошла вокруг, чтобы добраться до задней части машины. Она открыла багажник, чтобы что-то достать. Тем временем Майки развлекался, глядя на Изобель. Она смотрела на него, ее отвращение к нему росло с каждой секундой. Наконец, он подмигнул и влез на водительское сидение.

Замечательно. Он поведет? Изобель нахмурилась, но ничего не сказала, не желая больше тратить времени на споры. Она скользнула на заднее сидение. Майки обернулся, чтобы лениво улыбнуться ей, его лицо было угловатым и резким. Ряды серебряных серег-гвоздиков выстроились в каждом его ухе.

— Эй, — сказал он.

— Эй, — сказала она, стараясь сделать все возможное, чтобы улыбнуться. Было что-то в этом парне, что побуждало ее проявить живую лесть, успешно.

— Подвинься, — сказала Гвен, подходя к ее месту, с длинной белой коробкой под мышкой. Она слегка подтолкнула локтем Изобель, потом не без труда устроилась рядом с ней. Она бросила коробку на колени Изобель.

— Что это? — спросила Изобель. — Почему ты не сидишь впереди?

— Это, — она показала на коробку, — твой костюм. Это Хэллоуин, не забыла?

На переднем сиденье, Майки опустил вниз боковое стекло, высунул голову, и испустил долгий, громкий вой на луну. Гвен наклонилась вперед, чтобы схватить его за воротник толстовки и затащить обратно в машину. Он засмеялся и сунул ключ в замок зажигания. Кадиллак завыл, а затем заурчал.

Изобель посмотрела на коробку на своих коленях. Последнее, что она сейчас хотела делать, когда и так потратила слишком много времени, это одевать этот дурацкий костюм. Даже если Гвен не знала обо всех обстоятельствах, она не могла понять, что ей просто нужно найти Ворена? Что он был единственной причиной, почему она согласилась идти?

— Просто открой ее, — сказала Гвен. — Знаешь, ты не можешь быть в том, во что ты одета. Они убьют тебя.

— Чирлидершу на мясо! — зарычал Майки, когда нажал на педаль газа. Кадиллак рванул с места, отбрасывая их назад. Радио включилось на фузее и попсе, прежде чем стало прыгать через станции. Громкая, грохочущая музыка из динамиков оглушала, быстрое оборванное пение последовало за ней. Изобель схватилась за сиденье, когда машина рванула со стадиона. Они свернули на главную дорогу, задний бампер поцарапался о бордюр. Она сердито смотрела на смешные волосы Майки сзади, которые напоминали мультипликационного героя, который взорвался на бомбе и обгорел.

Рядом с ней, Гвен нетерпеливо открыла вверх коробки, открывая складки кружева.

Глаза Изобель расширились.

— Что? — сказала Гвен.

— Гвен, я не могу пойти туда в этом!

— Почему нет?

— Оно розовое!

— И?

— Эээ — привет — ты не видела Кэрри?

— Заткните уши! — закричал Майки, и быстро стукнул по рулю в унисон с барабанами.

Изобель сердито уставилась на него.

— Ты делаешь заявление, — сказала Гвен, и накинула на свои собственные колени платье, потянув молнию вниз.

— Я не одену розовое платье на готическую вечеринку.

— Это обувь, — сказала Гвен, и сунула пару розовых туфлей без каблуков на колени Изобель.

— Гвен, нет!

— Послушай, там будет много людей. Как же еще он найдет тебя? Честное слово, можно подумать, что я посылаю тебя, как жертву-девственницу.

— Ты, правда, девственница? — прозвучал голос Майки почти предсказуемо с переднего сидения.

Изобель сжала губы в безмолвную и яростную линию. Схватив одну тесную туфлю, она боролась с желанием ударить этим ему по голове.

— Кроме того, — добавила Гвен, поправляя складки платья, — это ждало целую вечность, чтобы ты одела его.

— Подожди, ты сшила это? — спросила Изобель, отвлекаясь.

— Переделала его, — призналась она. Пожала плечами. — Половина из Nearly New Shop. Кстати, ты должна мне двадцать пять долларов. Ох, и на носке левого ботинка есть пятно, но я купила их, чтобы оставить, поэтому не волнуйся об этом. Теперь, как ты снимешь эти вещи? — Ее руки метнулись к Изобель, обвивая ее за плечи. Изобель почувствовала, как дергается молния на ее форме чирлидера.

— Что ты делаешь? — завизжала Изобель. — Я не буду переодеваться здесь!

— Что? Почему бы и нет?

— Эээ, парень! — закричала она, и показала пальцем на Майки, который вздернул подбородок и пошевелил бровями на них через зеркало заднего вида. Изобель издала звук отвращения. Кто этот парень?

Гвен наклонилась вперед. Перебравшись через заднее сиденье на переднее, она повернула зеркало заднего вида так, чтобы оно было обращено к потолку.

— Разве это не опасно? — запротестовал Майки.

— Держи глаза на дороге, или ты станешь евнухом, прежде чем закончится ночь.

— Что такое евнух? — спросил он, посмеиваясь.

— Посмотри в словаре.

Гвен снова упала на свое сиденье и немедленно приступила к работе с платьем. Смирившись, Изобель позволила Гвен помочь снять с нее верх ее формы, хотя ее глаза не оставляли затылок Майки с шипами на голове. Если он оглянется на мгновение…

Сейчас они выехали на шоссе и летели. Ее свитер с высоким воротником был снят, за ним последовал ее спортивный бюстгальтер. Потом Гвен, едва давая Изобель времени отдышаться, набросила платье ей на голову и потянула вниз. Изобель пробивалась через розовые складки платья, чтобы продеть руки через туннель на зауженной талии. Атласная подкладка, гладкая и холодная, скользила по ее обнаженной коже, заставляя ее затаить дыхание. Ее пальцы двигались через платье, ища манжеты или рукава, но потом, Гвен без предупреждения рванула платье вниз, и Изобель поняла, что их не было.

— Наклонись вперед, — сказала Гвен, и подтолкнула Изобель за талию, выбивая весь дух из нее. Гвен застегнула молнию. Ткань облегала ее тело, сидя на нем идеально — А теперь сядь, — сказала Гвен и снова потянула ее наверх.

Изобель взглянула на себя, пока Гвен суетилась. Даже в темноте, она смогла увидеть, что платье было старомодным и отделанным оборками. Оно включало в себя кружевной верхний слой, глубокий вырез, заканчивающийся фестоном в виде сердца и пышную юбку, и она подумала, что это будет неестественно, и опустила юбку чуть ниже коленей, когда встала. (Изобель еще никогда так не любовалась собой — пожалуй, слишком красивая, в розовом атласе, Алиса в стране Чудес с лентой, повязанной на талии).

Сложив руки на груди, Изобель позволила себя накрасить и привести в порядок. Гвен приступила к развязыванию ее голубых и золотистых ленточек на волосах. Повернув голову, Изобель посмотрела в окно. Они двигались быстро. Слишком быстро. Но она обнаружила, что, на самом деле, ей нравится эта скорость, и она подгоняла автомобиль в своей голове, не вздрагивая, даже когда Майки делал один крутой поворот за другим. Он обращался с рулём как с борющимся противником.

Скоро машина покинула шоссе и поехала по лабиринтам проселочных дорог. Без уличных фонарей темнота снаружи превратилась в черноту. Деревья проносились мимо, освещённые лунным светом и фарами Кадиллака, их ровный поток, казалось, поддерживал ритм музыки.

Изобель почувствовала, как заколка для волос прошлась по коже на её голове, затем другая. Кадиллак спустился по холму, и её живот «дал пять» её сердцу.

Они были довольно далеко от города, думала она, смотря на то, как плотно стоят деревья, и их скелетообразные тени выглядят более устрашающими. Она не всматривалась в признаки, но думала, что они вероятно в Henry County или в Spencer, хотя она не была уверена.

И вот снова, могла ли она быть вообще уверена хоть в чём-то? В реальности? В причине? В себе?

Изобель посмотрела на свои колени, на свои руки. Она немного повернула её левую руку, вспоминая, где Ворен написал свой номер телефона, когда они заговорили в первый раз. Этих цифр уже не было, но непредусмотрительно, он, возможно, вытатуировал этот момент на ее душе. Она сжала руку в кулак.

Что он имел в виду, жалея, что всё «заканчивалось» таким образом? Почему чувствовалось, будто этой запиской он хотел попрощаться с ней? И почему он сказал, что всё «исчезнет» после сегодняшней ночи?

Изобель зажмурилась. Она хотела залезть в сумку и прочитать записку снова. Это было, как будто она надеялась, что текст там мог измениться, пока она не смотрела.

И вот снова, почему нет, когда все остальное вокруг, казалось, делало именно это?

Нервозное чувство поселило в её животе ядовитый цветок неуверенности, сомнения, и страха. Она задалась вопросом, знал ли Ворен, что будут делать Нокс. Хуже, думала она, если бы он послал их — Пинфаверса, в конце концов, принес ей его письмо. Или Нокс были частью потери его контроля?

— Готово, — сказала, наконец, Гвен, опуская руки. — Так, где твоё приглашение?

Освободившись, Изобель открыла глаза. Она достала из своей спортивной сумки приглашение. Гвен выхватила его из её рук, взяла руку Изобель и обмотала красную ленту вокруг её запястья. Она привязала его там, затягивая узел, пока лента не вжалась в её кожу, почти до прекращения циркуляции крови.

— Независимо от того, что ты будешь делать, — сказала она, — не теряй это.

Кадиллак вдруг замедлился, и Изобель должна была приготовить себя к удару шин о бревно. Гвен подскочила, будто ожидала этого удара, и этим укрепила своё собственное приглашение. Они курсировали последние по извивающейся, как змея, дороге, шины хрустели по гравию.

Майки уменьшил яркость, и основные фары Кадиллака потускнели, чтобы внести желтовато-белый свет над широким бесчисленным множеством бледной грязи и камней. Пыль и песок поднялись вихрем в свете фар, как туман. Изобель нагнулась через переднее сиденье Майки и всмотрелась через лобовое стекло.

Впереди она увидела группу людей, стоящих перед длинным двухэтажным зданием, которое выглядело с одной стороны как сарай, а с другой — как склад. Зелёно-розовый цвет пульсировал внутри, и, находясь на расстоянии, Изобель могла почувствовать глухие удары музыки.

Когда автомобиль подъехал ближе, его лучи осветили множество высоких, бледных фигур. Внутренности Изобель сжались при взгляде на них, на то, как они стояли, прижавшись друг к другу, рядом с черной Хондой, обмениваясь сигаретой. Она прижалась к окну, сканируя их лица.

Сигаретный дым поднимался от группы, и когда Кадиллак прополз мимо, каждое бледное лицо повернулось в их сторону. Они сердито посмотрели на неё, и их острые носы и раскрашенные лица выглядели устрашающе, но, тем не менее, были целыми. Изобель откинулась назад, чтобы отдышаться и замедлить сердцебиение.

— Эй, — сказала Гвен, пихнув ее. — Смотри.

Её сердце снова гулко застучало, она повернулась, чтобы посмотреть на стоянку. Фары прошлись по задней части знакомого автомобиля, и Изобель испустила небольшой крик, увидев написанное ненавистное слово ФРИК на Кугуаре.

Изобель открыла дверь. Она качнулась, и Кадиллак запнулся на остановке.

— Эй, что случилось? — крикнул Майки.

Она соскользнула со своего места на прохладный воздух, который мгновенно прошёлся по ее обнаженным плечам. Дрожь пробежала по ней, но холод чувствовался приятно, что еще больше доказывало, что она была здесь на самом деле, что она не спит, жива — Ворен, должно быть, тоже.

— Изобель, подожди!

Игнорируя Гвен, она побежала со всей скорости к складу, её ноги присоединились к хаотичному такту музыки. Она посмотрела на небо. Почти полная луна сияла серебристо-белым светом через прозрачную дымку облачности. Её глаза сверкали как у ленивой змеи, это делало мир вокруг призрачно бледным, и розовый атлас и шнурки от её платья стали люминесцентными.

Даже за грохотом барабанов, которые присоединились с гулом к бас-гитаре, Изобель все еще слышала тихий шелест ее юбки.

Широкие деревянные двери стояли открытыми перед ней. Цветные огни бушевали внутри. Вспышки фиолетового и красного моргали и пульсировали, ослепляя извивающуюся толпу одетых в черное тел. Это замедлило её бег, она вошла в сводчатый проход и утонула в море лиц в масках. У одной из стен группа, источник измученной музыки, играла на импровизированной сцене. Парень, одетый в длинное черное пальто — его лицо разрисовано в виде Смерти — кричал в микрофон. Он упал на колени. Барабанщик и гитарист за ним усилили жестокий ритм, когда он потянулся к своей аудитории, умоляя их с мучительным текстом молиться за него.

Сопротивляясь каждому инстинкту, Изобель продвигалась все дальше внутрь, решив попробовать все возможное, чтобы удержаться от бойни, которая была на танцполе. Она посмотрела вверх, чтобы увидеть очертание фигур, стоящих вокруг деревянной галереи, которая обрамляла комнату. Как и декоративные горгульи, и ангелы, они стояли, прижавшись друг к другу, изящные руки опирались на перила. Она поймала несколько суровых пристальных взглядов. Она быстро отвернулась. Вспышка черного света поймала ее, превращая розовое платье в тёмно-фиолетовое на несколько секунд. Она хотела, чтобы свет задержался, чтобы окрасил её ткань, скрывая её.

Она почувствовала, как кто-то дотронулся до её плеча, и обернулась. Высокий парень с черным непослушным ирокезом и с крошечными круглыми очками взял ее за запястье, не спрашивая. Черная помада покрывала его полные губы.

Ошейник с шипами был скреплен замком вокруг его шеи. Она отпрянула от него, слишком поздно осознав, что он пришел за ее приглашением, а не для того, чтобы вскрыть ей вены.

Рассердившись, он снова схватил её за запястье. Изобель позволила ему проверить приглашение, зная, что лучше не пытаться кричать бессвязное объяснение ее очень светлого, очень вычурного присутствия среди оглушительной музыки. Он несколько раз повертел приглашение, перед тем как прочесть, как будто подтверждая подлинность. Изобель стояла твердо и смотрела ему в лицо, когда он взял красное письмо. Его глаза недоверчиво сверкнули. Он выглядел так, будто хотел что-то сказать, но не сделал этого, может быть, решив, что это не было поводом для криков.

Изобель дернула запястье назад, вспомнив предупреждение Гвен. Дело в том, что она была одна. Так что же он хотел?

Она сделала шаг назад, но он покачал головой. Это не казалось, как будто он был готов отпустить ее. Он поманил ее согнутым пальцем, чтобы она приблизилась, и на этот раз была ее очередь покачать головой. Он нахмурился и повернулся, чтобы указать на ближайшее скопление людей.

Группа, на которую он указал, выглядела величественно, если бы не странный траурный прикид. Там было трое молодых людей, двое из них с черными зонтиками, раскрытыми над головой девушки, ее золотисто-бронзовые руки были скрыты черными кружевными рукавами, ее густые темные волосы были сложены на голове под полосами серебра и были закреплены с помощью большой розы и длинных складок черной ленты. Она была похожа на королеву, с ее широким платьем глубокого кроваво-красного цвета с оттенком черного.

Лейси.

На мгновение Изобель думала броситься прямо в толпу, но затем Лейси увидела ее, и было слишком поздно. Как мышь, парализованная взглядом кобры, Изобель замерла на месте.

Искусно окрашенные глаза Лейси хмуро сузились. Она осматривала Изобель долгое время, усмешка исказила её совершенные черные губы. К этому времени остальные ребята смотрели на неё также, опуская свои бокалы.

Изобель сглотнула. Они собирались съесть ее живьем.

Она проклинала Гвен за то, что та нарядила ее Розовой Барби. Почему они не могли поменяться? Немного подводки для глаз, капельку угрюмости, и она смогла бы полностью ускользнуть от их радара.

По-видимому, находясь под гипнозом, Человек с Ирокезом, положил руку ей на спину и подтолкнул к группе. Изобель, не зная, что делать, пошла туда, куда ее подтолкнули.

Ребята с зонтиками выглядели, как будто из двадцатых, по крайней мере, каждый из них одет в цилиндры и длинные пальто. У третьего был более вызывающий вид. Он был одет в кожаную куртку, пронизанную цепями, его торчащие волосы на одной стороне головы, а на другой они были начисто сбриты. Лейси передала свой бокал Мистеру Ирокезу и схватила приглашение Изобель. Ее темные глаза сузились, читая приглашение, и когда она подняла глаза, ее взгляд прошелся мимо Изобель по толпе.

Это было последним малейшим доказательством для Изобель, что Ворен был здесь, и что она теряла время. Она набросилась на Парня с Ирокезом, дергая его за руку и выбивая из его рук бокал Лейси. Он упал на пол, темные капли попали на платье Лейси. Она ахнула от ужаса и упустила приглашение Изобель. Изобель, ухватившись за свой шанс, отбежала от группы и нырнула в черную толпу. Она шла вперед, лавируя между телами. Ее платье зацепилось за чьи-то шипы на браслете, и она должна была остановиться, чтобы освободиться. Она оглянулась, потом повернулась и пошла в другом направлении. Как ей вообще найти его? Он был внизу, или выше, где-то на балконе?

Чем дальше она шла в толпу, тем больше внимания она, казалось, привлекала. Шепот окружал ее. Странные лица поворачивались к ней, большинство из них были бледно фарфоровыми или покрытыми масками. Она обернулась, все еще боясь обнаружить Лейси в двух шагах позади, в ярости и готовности вырвать ее волосы. Либо так, либо она сделает так, чтобы Изобель истекла кровью.

Изобель наступила на чью-то ногу и посмотрела вверх. Парень, одетый во все варианты пледа, улыбнулся ей. Это взволновало ее больше, чем если бы он свирепо взглянул на неё, и она стала протискиваться дальше. Пространство сужалось, становилось всё труднее продвигаться, когда она прокладывала свой путь глубже в толпу. Кто-то схватил ее за талию, и она закричала, ее голос, потерялся в шуме пронзительной музыки. Она вырвалась. Улыбающееся лицо обернулось и потерялось в тумане цветных огней. Она уставилась на это, задаваясь вопросом, вообразила ли она дырку в его щеке.

— И-з-з-з-о-б-е-л-ь.

Изобель подпрыгнула от звука своего имени. Это было, как будто кто-то говорил в её голове, голос металлический и тонкий — женский.

Кто-то стукнулся в нее, оттолкнув ее в другую сторону. Острые красные ногти протянулись из темноты. Она задохнулась и отпрянула назад, спотыкаясь. Подобно лицу, руки исчезли, оставляя её неуверенной, было ли это реально.

Изобель моргнула и смотрела, как темные фигуры вокруг начали соединяться и сливаться друг с другом. Становясь одним целым, они двинулись на нее, как черная волна. Кровь ударила ей в уши и заглушила музыку. Все звуки будто отдалялись все дальше и дальше. Она обняла себя руками и повернулась еще раз, затем снова, только чтобы обнаружить, что дорога закрыта, покрыта бесформенными черным тенями.

— И-з-з-з-о-б-е-л-ь.

Снова этот голос, это преследующее шипение. Это заставило волоски на ее руках встать дыбом и усилить шум в ушах.

— И-з-з-з-о-б-е-л-ь — выдохнуло оно.

Волна головокружения нахлынула на нее. Комната стала кружиться вокруг своей оси. Она потеряла равновесие и развела руки, чтобы собраться с духом. Она чувствовала людей вокруг неё, фигуры перемещались, танцуя сквозь черноту, как будто они поглощали её, но не осознавали этого. Изобель закрыла глаза и открыла их, но ничего не изменилось. Почему ей вдруг показалось, как будто она ускользает от себя, отключается? Почему ей казалось, словно мир падал — опрокидывался?

Неужели она засыпает или просыпается?

— И-з-з-з-о-о-о-о-б-е-л-ь...

Кто же это звал её? Тренер? Мама?

Нет. Это было кто-то другой. Что-то другое.

Это было неправильно. Этого не могло случиться. Она была здесь. Она действительно была здесь. Она не могла спать. Даже если это было сном, она не могла сейчас проснуться. Не тогда, когда она подошла так близко.

Изобель протянула руку, чувствуя, как воздух замерцал перед ней.

Она почувствовала, как кто-то взял ее за руку, сильно сжав и развернув ее. Она резко повернулась, и казалось, что это быстрое движение помогло ей прийти в себя.

Мир вернулся на место.

Все сразу, музыка снова звучала на полной громкости. Девичий голос сирены заменил резкие аккорды парня с лицом черепа. Ее песня, переплетаясь с навязчивыми тянущимися струнами виолончели и мягким стуком ударных инструментов, разносилась по залу. Фигуры вокруг возникли из бесформенной тени, чтобы снова стать людьми, оставив после себя одну темную фигуру, что сейчас стояла перед ней, его лицо было скрыто под белой маской.

— Это ты, — ахнула она.