Периодизация истории

Казенные средства, отпускаемые на миссионерские цели, были скудны; на них нельзя было не только строить храмы, но и подчас содержать семьи миссионеров. Начиная с основания Алтайской миссии, деятельность миссионерских учреждений (станы, школы, больницы) большей частью обеспечивалась за счет добровольных пожертвований. Развитие того или иного миссионерского направления во многом определялось личностью начальника Алтайской духовной миссии. В соответствии с хронологией их служения можно выявить характерные периоды развития миссионерской деятельности в Горном Алтае, создания ее организационной структуры.

Чрезвычайно сложным был первый период – основание миссии архимандритом Макарием (1830–1844). Отправляясь в далекий Алтай, основатель миссии отказался от материального вознаграждения за свои миссионерские труды, довольствуясь только магистерской стипендией 350 руб. в год.

В течение первого года пребывания на Алтае архимандрит-миссионер, объезжая алтайские селения и казачьи редуты, подбирал место для первого миссионерского стана. Таковым стал улус Найминский (Майминский) в устье реки Майма. Место очень живописное и удобное в транспортном отношении, поскольку это селение находится на развилке путей в восточном и южном направлении. Миссионерский стан при архимандрите Макарии представлял собой помещение для походной церкви и несколько изб для жительства миссионера и причетников. За 14 лет пребывания архимандрита Макария в должности начальника миссии было заведено три миссионерских стана: в Майме (1831), Улале (1834) и Мыюте (1839). Постоянно действующим был только Улалинский, который ко второй половине 1830-х гг. стал центральным. Богослужения при архимандрите Макарии совершались в обычных домах или избах. Алтарная часть от остального помещения отделялась раскладным походным иконостасом. В 1838 г. «новокрещеные инородцы и другие православные христиане, живущие в Улалинском селении, построили настоящую церковь». Размеры первой улалинской церкви составляли около десяти с половиной метров в длину и пяти с половиной метров в ширину. Освящена она была в честь Всемилостивого Спаса, согласно антиминсу находившемуся в миссии. Фактически первый храм Горного Алтая представлял собой вид скромного молитвенного дома.

У основателя Алтайской миссии не было возможности вести значительные постройки. Тем не менее удалось привлечь благотворителя купца М. Е. Шебалина и начать в 1843 г. строительство каменного храма в Майме – первого каменного здания в Горном Алтае. (Это здание в перестроенном виде сохранилось до наших дней.) Основная же заслуга преподобного Макария заключается не только в крещении коренного населения Горного Алтая, но и в создании условий для полноценной церковной жизни в среде новокрещеных. Отец Макарий начал прививать алтайцам глубокую веру; первые христиане-алтайцы восприняли непривычный для них оседлый образ жизни, включающий в себя весь комплекс церковных правил и обычаев.

Архимандрит Макарий от новокрещеных требовал строгого исполнения церковных правил: соблюдения постов, регулярного говения (исповеди и причастия) и посещения церковных богослужений. Вникал миссионер и в повседневную жизнь новокрещеных. Воспитывал навыки ведения домашнего хозяйства. Большое внимание при крещении о. Макарий уделял восприемникам. Миссионер не совершал крещения «инородцев» без крестных (восприемников). Причем к самим восприемникам предъявлялись очень высокие требования. Если новокрещеный, взрослый или ребенок, оказывался бездомными (вследствие того что новокрещеного могли выгнать из дома некрещеные родственники, вследствие сиротства или другого несчастья), восприемники должны были брать крестника к себе в дом. Со своей стороны архимандрит Макарий оказывал таким семьям материальную помощь: покупал скот, помогал строить избы.

Таким образом, первый период деятельности Алтайской духовной миссии заключался в становлении и утверждении церковного образа жизни коренных жителей Алтая, налаживании духовного родства и общения. Архимандрит Макарий «положил твердое основание святой и животворной веры на Алтае, обратив ко Христу и научив истинному благочестию 675 душ алтайцев». Преемником архимандрита Макария в должности начальника миссии стал его ученик, в будущем протоиерей Стефан Ландышев, который помогал о. Макарию восемь лет. В феврале 1844 г. в Томске С. Ландышев был рукоположен во священника.

При втором начальнике Алтайской миссии – протоиерее Стефане Ландышеве (1844–1865) – сохранялось строгое отношение к вопросу принятия крещения. И, хотя массовых крещений не совершалось, число новокрещеных постепенно увеличивалось. А значит, следовало больше внимания уделять обустройству быта новокрещеных, особенно организации мест компактного их проживания. Соседство с некрещеными вызывало часто большие психологические трудности, а также ставило под удар возможность исполнения церковных правил в обыденной жизни. На почве религиозного разногласия иногда происходили конфликты.

Отец Стефан много ездил как по населенным территориям, так и по пустынным районам. Крестил, совершал богослужения. Второй начальник миссии положил традицию – воздвигать миссионерские кресты в особых местах. Таковыми, например, были места, где совершалась литургия. Кроме того, судя по письмам протоиерея Стефана, кресты были установлены на северном и южном берегах Телецкого озера.

Но наиболее значимым делом протоиерея Стефана была организация миссионерских селений. Инициатива в этом деле принадлежала как самому миссионеру, так и местным новокрещеным алтайцам.

Когда стали принимать крещение калмыки и татары, кочующие в отдаленных райнах Алтая, переселение их оказалось слишком затруднительным. И потому «по мере средств и умножения сотрудников, миссия начала заводить новые заселения новокрещеных среди кочевьев их соплеменников, устрояя в некоторых из них станы миссии, для постояннаго пребывания сотрудников миссии, а в некоторых домики, для временного пребывания и совершения богослужения, стараясь поселять там с новокрещеными давно крещенных алтайцев и всегда избирая для таковых заселений места соответственные, как потребностям жителей, так и требованиям и разным нуждам службы миссионерской». Таковых селений в первой половине 1850-х гг. было заведено около десяти.

Существует мнение, что практика создания миссионерских селений носила насильственный характер. Но это не так. Вот как описывается этот процесс в дореволюционном путеводителе по Алтаю. В местности, где впоследствии было образовано селение Тюдрала, новокрещеный алтаец попросил миссионера поставить православный крест. Рядом была срублена изба. Здесь поселился новокрещеный. Вскоре на добровольной основе к нему стали присоединятся другие новокрещеные кочевники. Позднее было принято решение запретить селиться некрещеным в радиусе пяти километров от креста, чтобы не возникала опасность обратной ассимиляции крещеных с некрещеными.

Практика создания новых селений для новокрещеных алтайцев имела большое воспитательное значение. Здесь миссионеры приучали кочевников к оседлому образу жизни, строительству изб, огородничеству, пчеловодству; женщин приучали к ведению домашнего хозяйства. Расселение в миссионерских селениях носило добровольный характер. Так, в начале 1860-х гг. всего христиан-алтайцев было около 5000 человек, а приученных «к оседлости и расположенных к трудолюбивой жизни около 3200 душ».

За время начальствования протоиерея Стефана в ведении миссии оказалось 22 селения новокрещеных. Большая часть этих селений была заведена вторым начальником миссии.

Вместе с созданием селений строились храмы, молитвенные дома, открывались новые миссионерские отделения-станы. Если при архимандрите Макарии был один постоянно действующий миссионерский стан, то к середине 1860-х гг. существовало уже восемь отделений: Улалинское, Мыютинское, Чемальское, Макарьевское, Черно-Ануйское, Кузнецкое, Кебезеньское, Урсульское. До конца своих дней протоиерей Стефан Ландышев оставался в миссии и был похоронен в 1874 г. у алтаря Улалинского храма Всемилостивого Спаса.

При третьем по счету начальнике миссии – архимандрите Владимире (Петрове, 1865–1883 гг.) – процесс образования новых селений и станов продолжался. В частности, были открыты Чуйский, Чулышманский и Мрасский станы Алтайской миссии. Однако более значимая заслуга архимандрита Владимира – это строительство новых церковных зданий.

Только в 1870–1874 гг. его попечением были построены церкви в с. Чопоше, Мыюте, Катанде и в Александровском. В 1872 г. в Улале закончилось строительство дома для начальника миссии, в мезонине которого располагалась домовая церковь во имя свт. Иннокентия Иркутского.

Но самой значительной стройкой этих лет стала новая церковь в центре миссии – Улале. Проблема строительства более просторного здания возникла уже давно – старое обветшало, требовало постоянного ремонта, да и размеры были слишком малы и не соответствовали его статусу. После пожара в 1873 г., уничтожившего старую церковь, начальник миссии срочно взялся за строительство храма в Улале. Основные расходы на возведение храма взяли на себя Православное миссионерское общество, основанное в 1865 г., и высокопреосвященнейший Иннокентий, митрополит Московский. Начальник миссии должен был сам руководить стройкой из-за отсутствия квалифицированных специалистов и состоятельных строителей-подрядчиков, а также в связи с необходимостью жестко экономить средства. Подрядчиком стал простой плотник Архип Борзенков, уже имевший опыт строительства небольшой церкви в с. Мыюте. Место для храма было выбрано в центре селения, неподалеку от впадения р. Улалы в р. Майму. Однако возникла опасность, что реки могут изменить русло и повредить будущему зданию. В связи с этим архимандрит Владимир с несколькими рабочими начал «копать канавку», к ним присоединились жители – вскоре было расчищено новое русло для реки и построена плотина. В Горном Алтае не хватало не только рабочих рук, но и архитектурно-инженерных кадров. Эту брешь также устранил разносторонне одаренный человек – архимандрит Владимир. Планы многих церквей, построенных в то время, были начерчены им лично.

При архимандрите Владимире получили развитие традиции православного монашества. К началу 1880-х гг. Улалинская женская община была преобразована в женский миссионерский монастырь. Большую поддержку третий начальник миссии оказывал и мужской обители в устье реки Чулышман. Наиболее серьезный фактор в храмоздательстве был, несомненно, материальный. Архимандрит Владимир, активно участвуя в создании Православного миссионерского общества, смог существенно увеличить финансирование Алтайской миссии. Это позволило не только построить более десятка храмов по Горному Алтаю, но и возвести первый архиерейский дом с церковью в Бийске.

В самом конце 1879 г. Святейшим Синодом было определено открыть в пределах Томской епархии викариатство в г. Бийске – для начальника миссии. Таким образом, был значительно повышен статус начальника Алтайской духовной миссии. Наречение и хиротония архимандрита Владимира состоялась в марте 1880 г. в кафедральном Томске. С этого момента резиденция начальника Алтайской миссии была перенесена в Бийск. Через несколько лет епископ Владимир был назначен епископом Томским. Но он продолжал оказывать посильную помощь храмост-роительству на Алтае и когда стал епископом Ставропольским, и в конце жизни – архиепископом Казанским. Архиепископ Владимир был первым жертвователем на строительство прекраснейшего каменного собора в Улалинском женском монастыре (1893–1897).

В общем третий период существования Алтайской духовной миссии ознаменован активным храмостроительством на всей территории Горного Алтая. Столь плодотворная деятельность третьего начальника миссии стала возможна во многом благодаря его личным качествам: «В общении со служащими в Миссии о. архимандрит Владимир был строг, как начальник, но милостив, как отец».

Четвертый период истории Алтайской миссии во многом определяется личностью святителя Макария Алтайского (1883–1890 гг.). Михаил Невский прибыл в Алтайскую миссию в качестве рядового сотрудника в 1855 г. Подобно протоиерею Стефану Ландышеву, он стал воспитанником миссии. На первых порах, будучи учителем, катехизатором и переводчиком, он на деле увидел необходимость просвещения коренного алтайского населения. Он вникал буквально во все проблемы налаживания педагогического процесса. В 1861 г. будущий святитель был пострижен в монашество с именем Макарий и рукоположен во священника.

С 1870 г. о. Макарий (Невский) стал заведующим Центральным миссионерским училищем. Тогда оно было временно переведено в Чопош. В 1875 г. о. Макария направили служить в Улалинский стан и назначили помощником начальника миссии. Вместе с игуменом Макарием в Улалу было возвращено и миссионерское училище. А еще через восемь лет (1883), когда о. Макарий был хиротонисан во епископа Бийского и назначен начальником миссии, выпускники Центрального Улалинского миссионерского училища были переведены в Бийский архиерейский дом, где по инициативе нового начальника было создано миссионерское катехизаторское училище. Это было продиктовано желанием святителя Макария утвердить на Алтае проповедь и богослужение на языке местных жителей. Целью этого училища была подготовка «чтецов, миссионерских сотрудников, учителей и духовенства среди алтайцев». В 1890 г. на правительственном уровне был утвержден устав катехизаторского училища.

Одновременно с устройством училища встал вопрос о создании системы школьного образования при миссионерских станах. Это совпало по времени с выходом распоряжения императора Александра III, согласно которому духовенству предписывалось активное участие в распространении грамотности среди народа. За период с 1883 по 1891 гг. при миссионерских станах были организованы более десяти школ грамоты.

Помимо школьного образования, доступного только детям, епископ Макарий вменил в обязанности миссионеров «народные просветительные чтения». Причем начальник миссии в этой работе подавал миссионерам личный пример. При его резиденции в Бийске такие чтения проводились дважды в неделю.

Святитель оказывал большую помощь миссионерским школам, особенно тогда, когда стал митрополитом Московским. Попечитель Западно-Сибирского учебного округа в сентябре 1916 г. писал, что «все заботы Вашего Высокопреосвященства я помню и свято храню» и «пока я Вашими молитвами останусь на своем посту, на Алтае все будет в соответствии с Вашим желанием и отеческим указанием». Большим авторитетом владыка Макарий пользовался и среди учителей. В знак благодарности владыке Макарию за многочисленные труды по благоустройству школ миссии новую улалинскую школу было решено назвать его именем. Эта школа была построена в заречной части села Улалы. Даже Чемальская женская община на заре своего существования (в середине 1890-х гг.) хотела носить его имя, но владыка смиренно отказался: «…если же назвать ее нужно, то отнюдь не моим именем при жизни моей.» В начале ХХ в. благодаря свт. Макарию в Чемале были открыты женские учительские курсы.

Много было сделано для постановки планомерного педагогического процесса. Обращаясь к миссионерам и учителям, епископ Макарий указывал, что для ученика прежде всего важно духовное воспитание и образование «с преобладанием духа истинного христианства». В 1886 г. святителем были разработаны «Инструкция для учителей миссионерских школ» и «Советы для миссионеров Алтайской и Киргизской миссии». Нужно отметить, что некоторые положения из них актуальны и сейчас и могут быть использованы в православных учебных заведениях.

По примеру третьего начальника миссии епископ Макарий продолжал церковное строительство. При нем были расширены пределы Алтайской миссии (открыто Бачатское отделение, находящееся в Кузнецком округе), увеличено число миссионеров-священнослужителей, часть из которых были уроженцами Горного Алтая. Как правило, в каждом новом стане возводились храм и школа.

Таким образом, при всей многогранной деятельности святителя Макария на посту начальника Алтайской духовной миссии главным его вкладом в дело миссионерства на Алтае было создание системы образовательных учреждений. Это главная заслуга четвертого по счету начальника Миссии.

Следует добавить, что рассмотренная нами периодизация по хронологическому признаку достаточно хорошо соотносится с этапами развития миссионерской проповеди. А именно: 1) завоевание доверия, создание письменности, появление школ и перевод богослужебных текстов; 2) появление храмов, богослужение на родном языке, организация духовных школ, зарождение национальной интеллигенции; 3) оформление национальной церкви, появление своего епископа, священнослужителей из коренных жителей, формирование культурной интеллигенции и достижение вершин духовной христианской культуры. Это позволяет сделать вывод о том, что алтайским миссионерам в процессе своей деятельности удалось перенести на сибирскую землю метод святых Кирилла и Мефодия, так называемый метод инкультурации. Этот метод позволил не только осуществлять процесс воцерковления коренных народностей Горного Алтая, первоначально далеких от христианского миропонимания, но и дать им письменность, школы, письменную и изобразительную культуру; не только приобщить их к великой восточно-европейской культуре, но и сохранить в процессе христианизации национальную культурную самобытность.

Дальнейшая история Алтайской миссии (1891–1919) протекала по ранее отработанным принципам. К началу 1890-х гг. была сформирована разносторонняя система миссионерских учреждений. Тем не менее каждый начальник Алтайской духовной миссии оставил свой незабываемый след в ее истории.

Епископ Владимир Синьковский (1891–1893) достроил и освятил просторный архиерейский Казанский храм в резиденции начальника Алтайской миссии.

Епископ Мефодий Герасимов (1894–1898) начал строительство нового корпуса миссионерского катехизаторского училища, освятил домовый Иоанно-Богословский училищный храм.

Епископ Сергий Петров (1899–1901) продолжал обширные постройки в Бийском архиерейском доме и катехизаторском училище.

Епископ Макарий Павлов (1901–1905) ликвидировал долги Бийского архиерейского дома и продолжал благоустройство миссионерских станов.

Епископ Иннокентий Соколов (1905–1919) сохранял и расширял систему миссионерских учреждений при постоянных материальных трудностях, связанных с революционными событиями в России.

С наступлением революционных перемен судьба миссионерских храмов в целом не отличалась от участи других православных храмов. Даже после закрытия Алтайской духовной миссии миссионеры продолжали свое служение в 1920-е гг. Но с началом периода активного богоборчества и репрессий, к середине 1930-х гг., на территории Горного Алтая были закрыты все миссионерские и приходские храмы.

 

Формирование и развитие административной структуры

Обратимся к опыту организации структуры миссионерских учреждений в Алтайской духовной миссии. В разные исторические периоды по-разному складывалась система управления и штаты миссии (см. схему 1). Состав сотрудников Алтайской духовной миссии длительное время был достаточно ограничен. Первым священником-миссионером и одновременно начальником Алтайской духовной миссии был ее основатель – преподобный архимандрит Макарий (Глухарев, с 1830 по 1844 гг.). В первые месяцы пребывания на Алтае ему помогали два студента из Тобольска. Вскоре при миссии появился толмач – переводчик из местных жителей Михаил Чевалков. Иногда архимандриту Макарию помощь в миссионерской деятельности оказывали священники ближайших к миссии приходов. На некоторое время приезжали в Миссию священноиноки из Томска. Всего за время пребывания о. Макария на Алтае в разное время ему помогали шесть священников, в том числе его родной брат. Однако все они были нештатными сотрудниками. Пособие духовенству, переводчикам и другим сотрудникам архимандрит выплачивал из пожертвований, которые поступали к нему из России. Средств, выделяемых из казны, и синодальных сумм было недостаточно для содержания миссионерских штатов. Чрезвычайно скудное материальное положение миссии продолжалось и при втором начальнике миссии – протоиерее Стефане Ландышеве (с 1844 по 1865 гг.).

С приездом в миссию нового начальника – архимандрита Владимира (Петрова) – пожертвования увеличились. Это совпало с созданием Православного миссионерского общества. Благодаря деятельности этого общества работа миссии стала приобретать более планомерный характер, поскольку с тех пор появился бюджет.

Миссионерские расходы шли на выплату пособия сотрудникам миссии (священники-миссионеры не пользовались никакими деньгами от новокрещеных), на строительство и содержание храмов, станов и школ, на благотворительную помощь новокрещеным, содержание приютов и больницы, оплату дорожных расходов и др.

Схема 1. Управление и штаты

Управлял миссией начальник в сане епископа-викария. С 1880 г., когда была учреждена в Бийске викарная кафедра, туда же была перенесена и резиденция начальника Алтайской духовной миссии. К 1882 г. в центральной части г. Бийска был построен Архиерейский дом. Ближайшим сотрудником начальника миссии был старший миссионер в должности помощника (с 1866 г.). Первоначально местопребыванием помощника начальника миссии была Улала, бывший центральный стан. А после 1914 г. помощник начальника миссии проживал в Бийском архиерейском доме.

С увеличением штатов и станов была учреждена должность благочинного миссионерских церквей. Первым благочинным стал в 1897 г. протоиерей Константин Соколов (в будущем епископ Иннокентий). С 1910 г. территория Алтайской духовной миссии была разделена на три благочиния. Благочинными стали священники: Петр Бенедиктов, Константин Константинович Соколов и Терентий Каньшин. Кроме того, помощник начальника миссии являлся благочинным храмов архиерейского дома, Катехизаторского училища, бийской тюремной Космодемьянской церкви, а также монастырских церквей.

В штате миссии были еще священники-миссионеры, псаломщики, учителя миссионерских школ, переводчики. С появлением катехизаторского училища все его сотрудники и преподаватели вошли в штат Миссии. Несколько позднее часть школ была передана в ведение Томского Епархиального училищного совета, и поэтому содержание этих школ осуществлялось из средств Совета.

Первые богослужения в Горном Алтае совершались в приспособленных для походного храма помещениях. Чаще всего это были простые избы. Лишь со временем стала складываться система богослужебных центров (см. схему 2).

Первый миссионерский стан был обустроен основателем миссии в селении Майминском. Первоначально станом являлся небольшой дом, который был описан архимандритом Макарием в письме великому князю О. В. Голицыну от 27 ноября 1831 г.: «В одном покое нашего дома помещена походная церковь Миссии, в которой и божественная служба по временам совершается».

К 1834 г. был построен первый миссионерский дом. Он находился в первом стане миссии в Майме. В этом доме находилось просторное помещение, предназначенное для совершения богослужения.

Схема 2. Богослужебные центры

Первый миссионерский храм был построен в 1838 г. во втором стане Алтайской миссии, в Улале, а его освящение состоялось 4 августа 1838 г. по благословению епископа.

Со временем станы приобретали более обжитой вид. Строились храмы, школьные здания, дома для священников, причетников, учителей. Так, например, в селении Паспаул в начале его истории из миссионерских построек был только небольшой двухэтажный дом, построенный протоиереем Стефаном Ландышевым. А к 1910 г. в Паспаульском миссионерском стане были: Богородице-Казанская церковь, сторожка при церкви, церковно-причтовый дом для священника, два амбара, церковно-причтовый дом для псаломщика, амбар, церковно-приходская школа.

К 1916 г. в Алтайской духовной миссии было 40 храмов и 55 молитвенных домов. Все храмы миссии были поделены по территориальному принципу на 31 отделение. Центром отделения был миссионерский стан, который являлся резиденцией миссионера, заведующего данным отделением. В ведении миссионера находились миссионерские селения, входящие в соответствующее отделение. Инициаторами образования миссионерских селений были миссионеры или сами новокрещеные. Подавляющее большинство современных населенных пунктов Республики Алтай в свое время были созданы Алтайской духовной миссией. Данная структура миссионерских богослужебных центров «отделение – стан – миссионерские селения» сложилась еще при о. Стефане Ландышеве в 1850-е гг. и просуществовала вплоть до упразднения Алтайской духовной миссии в связи с революционными событиями 1917 г.

Не менее важной составляющей деятельности миссии были учебные заведения (см. схему 3). Первая миссионерская школа для мальчиков в Алтайской духовной миссии была открыта в 1830 г. в Улале Бийского округа основателем миссии архимадритом Макарием (Глухаревым). Под его руководством и в Майме открываются две школы – для мальчиков и девочек – с бесплатным обучением. При его преемнике – о. С. Ландышеве в миссии было открыто еще 4 школы. При третьем начальнике миссии, о. Владимире, было открыто 20 школ, в которых к концу его начальствования обучалось 500 учеников. В 1858 г. миссионером Василием Ивановичем Вербицким в улусе Кузедеевском Кузнецкого округа открылась первая миссионерская школа в Горной Шории.

С умножением числа школ перед руководством миссии все острее вставал кадровый вопрос. В Сибири учителей для «инородческих» школ не готовили. Было решено готовить таких специалистов у себя в миссии из числа алтайцев, знающих русский язык. Для этих целей архимандрит Владимир (Петров) в 1867 г. в Улале открыл училище, в которое принимались мальчики из «инородцев», уже обучившиеся чтению и письму на русском языке. По окончании этого училища выпускники, знающие родной и русский языки, могли работать учителями в миссионерских школах, а также толмачами, церковнослужителями, а особо способные и достойные – священнослужителями миссии.

Схема 3. Учебные заведения

Для плодотворной работы училища пришлось разрабатывать специальную методику обучения местных детей русскому языку. Начинали чтение на алтайском языке, затем переходили на русский язык, потом шел совместный текст на двух языках. Учебник по этой методике был издан в Казани в 1868 г. за счет Св. Синода. Данная методика была введена во всех школах миссии. Более всего в этом потрудились миссионер иеромонах Макарий (Невский) и старший толмач телеут М. В. Чевалков (в будущем протоиерей). Кроме того, налаживанию процесса обучения алтайцев грамотности предшествовала многолетняя работа миссионеров по созданию грамматики алтайского языка, начатая архимандритом Макарием и завершенная протоиереем Василием Вербицким.

Через некоторое время, в 1883 г., при Бийском архиерейском доме было создано миссионерское катехизаторское училище, приравненное в правах к духовным училищам. Однако выпускники катехизаторского училища большей частью занимали вакантные священнические и псаломщицкие места, а учителей для новых школ не хватало. В 1901 г. было высказано предложение об открытии учительской школы, которая готовила бы учителей для школ грамоты. Реализовать эту идею удалось только через десять лет. Выпускники Чемальской второклассной женской школы после сдачи экзаменов получали право преподавать в начальных школах. Таким образом, в Горном Алтае к началу ХХ в. имелись одно-и двухклассные церковно-приходские школы, второклассная школа, миссионерское катехизаторское училище.

Успехи системы образования, созданной Алтайской духовной миссией, были несомненны. Уже к 1910 г. подавляющее большинство воспитанников миссии стали ее сотрудниками, причем три четверти из них – инородческого происхождения.

Благотворительность была свойственна алтайским миссионерам всех поколений, начиная с основателя миссии, и поэтому благотворительные учреждения (см. схему 4) стали появляться уже на заре ее истории. Каждому новокрещеному оказывалась посильная помощь в организации быта, обустройстве оседлого образа жизни. Не оставались без опеки сироты и лишившиеся крова. Но так как благотворительная деятельность большей частью основывалась на пожертвованиях, длительное время в миссии не удавалось создать стабильную систему социально-благотворительных учреждений. Только в 1875 г. в Центральном Улалинском стане был открыт первый официальный приют для сирот. В том же году и в том же здании была открыта миссионерская больница, где местные жители могли бесплатно получать медицинскую помощь. Позднее были открыты Чемальский (1896) и Чулышманский (1904) приюты для сирот.

Помимо этого во многих миссионерских станах были построены дома для временного размещения бездомных и сирот. У каждого миссионера имелась аптечка с различными лекарствами, так что во время длительных поездок миссионеры могли при необходимости оказывать медицинскую помощь. Миссионеры также прививали оспу.

Схема 4. Благотворительные учреждения

Особую значимость в деле развития христианской благотворительности имели приходские попечительства. Первое такое попечительство было открыто в Улале (1877). В 1891 г. были открыты приходские попечительства в Кебезеньском, Чемальском, Урсульском и Черно-Ануйском миссионерских станах. К началу 1910-х гг. приходские попечительства были созданы в большей части станов. Попечительства стали достаточно организованной благотворительной структурой. Они имели задачей, с одной стороны, оказание помощи вдовам, сиротам, престарелым, бесприютным, больным, с другой стороны – приучение новокрещеных к делам благотворительности. В отчете начальника Алтайской духовной миссии за 1914 г. сказано, что миссия «завершила свое внешнее развитие… разрослась в многоветвистое дерево, под сению которого ютится много учреждений». Система приходских и школьных учреждений охватила практически всю территорию Горного Алтая, а средняя плотность храмов и школ достигла среднероссийских православное население приходится показателей. «На 41 церковь (не считая приписных. – Ю.К.), т. е. одна церковь на 1691 душу, 39 священников (кроме иночествующих), т. е. на каждые 1753 души по священнику, 82 школы, т. е. на 845 душ одна школа. Такое отношение священников и школ для такой окраины, как Алтай, можно признать вполне удовлетворительным»(см. также таблицу 1).

Структура миссионерских учреждений охватывала все стороны жизни населения Алтая: религиозные потребности, хозяйственно-бытовую деятельность, образование, благотворительность. Всесторонность работы миссионеров была заложена еще первым начальником Алтайской духовной миссии архимандритом Макарием (Глухаревым). Он в общении с алтайцами вникал во все тонкости их жизни, лично проявлял участие к их нуждам, пытаясь помочь своей новообращенной пастве. Результатом созидательной деятельности руководства Алтайской миссии явилась многофункциональная структура богослужебных, образовательных и социальных учреждений, приносившая обильные плоды в миссионерской и просветительской деятельности.

Таблица 1

Статистические данные по Алтайской духовной миссии

Примечание: Таблица составлена по ежегодным отчетам Алтайской духовной миссии.

 

Центральные пункты

Проблема выбора места для постоянного пребывания перед основателем Алтайской миссии стала с самого момента его приезда в Бийск 29 августа 1830 г. Так сложилось, что на месте первого крещения алтайца – в Улале – лишь спустя несколько лет архимандриту Макарию удалось создать центральный стан. Это произошло недалеко от устья речки Улалушки, впадающей в р. Майму. Первую в Горном Алтае божественную литургию о. Макарий совершил там же 21 мая 1831 г. Но основать в Улале первый миссионерский стан ему не удалось из-за страха местных жителей быть насильственно крещеными. Первые годы на Алтае миссионер провел в селении Найминском (Майме), что в восьми верстах от Улалы

Летом 1834 г. произошло событие, которое в корне изменило духовную ситуацию в Улале. Архимандрит Макарий отслужил литургию под открытым небом при большом стечении местного населения. Тогда в улусе Улала проживало 30 семей алтайцев и 5 семей русских крестьян и пчеловодов. После этой литургии улалинцы один за другим приняли крещение. В это время начальник миссии уже думал об образовании нового стана в Улале, которому на многие годы суждено было стать центральным.

Вскоре в Улале появилась первая миссионерская церковь. 4 августа 1838 г. по благословению епископа Агапита «новокрещеные инородцы и другие православные христиане, живущие в Улалинском селении, построили настоящую церковь». Самые крупные пожертвования на ее строительство внесли купец третьей гильдии Андрей Михайлович Шустин (334 руб. 92 коп.) и «инородец» Карп Еремеевич Параев (323 руб. 55 коп). Размеры первой Улалинской церкви составляли около 15 аршин в длину и 8 аршин в ширину (10,5 м на 5,6 м). Освящена она была в честь Всемилостивого Спаса, согласно антиминсу, находившемуся в миссии.

В 1839 г., когда архимандрит Макарий вместе с братом совершал поездку по России, в Улале строился небольшой дом для миссии. В письме к иеромонаху Анастасию от 18 августа 1839 г. начальник миссии дает указания относительно отделки дома из двух келий для него и старца Петра Лисицкого. После возвращения из поездки в июле 1840 г. о. Макарий жил в этом доме вплоть до своего отъезда с Алтая. В этом доме после отъезда основателя Миссии разместилась миссионерская школа, в которой преподавал миссионер о. Стефан Ландышев и его помощники, а учениками были дети новокрещеных. В школе детей обучали грамоте, молитвам, Закону Божьему. Вторая комната использовалась для размещения «бесприютных». Со временем, когда число учащихся значительно возросло, занятия стали проводиться в церковном здании. В 1855 г. в здании первого улалинского храма стали проводиться воскресные внебогослужебные беседы.

К концу пребывания архимандрита Макария на Алтае в Центральном Улалинском стане имелись небольшая церковь и три дома. Два из них служили для проживания миссионеров, а в третьем, построенном в 1839 г., после отъезда основателя миссии разместилась миссионерская школа.

После отъезда архимандрита Макария структура Улалинского стана оставалась неизменной в течение более десяти лет. Второй начальник миссии, протоиерей Стефан Ландышев, уделял большое внимание созданию новых селений для новокрещеных. Часто совершал миссионерские поездки с походной церковью. Тогда в Улалинском отделении было два походных антиминса: Всемилостивого Спаса (с 1830 г.), во имя Собора 12 апостолов (с декабря 1857 г.). В середине XIX в. новокрещеные алтайцы, как писал миссионер о. Иоанн Смольянников, «обязанности в отношении к Церкви исполняют с примерным усердием». «Каждый праздник Улалинский храм бывает наполнен молящимися; даже в простые будничные дни немало инородцев посещает святой храм, чего у русских крестьян в Сибири не бывает».

Во второй половине XIX в. в Алтайскую миссию был назначен новый начальник – архимандрит Владимир (Петров). Все причтовые дома в центральном миссионерском стане были заняты. Два дома, крытых тесом, с «необходимыми службами», занимали миссионеры, а два других – причетники. Архимандрит Владимир, которого улалинцы встречали колокольным звоном, как архиерея, вынужден был поселиться сначала в доме о. Ст. Ландышева, а затем в одной из частей дома архимандрита Макария («старого училищного дома»), перенесенного из Маймы.

Узнав о стесненных условиях проживания архимандрита Владимира, постоянный московский благотворитель протоиерей Николай Лавров в 1867 г. предложил построить отдельный дом для начальника Миссии. На эти цели были присланы пожертвования. В то же время (1867) была начата постройка нового училищного дома. Тогда было решено это здание перестроить под дом начальника миссии. К уже существующему срубу сделали пристройку и надстроили мезонин. В 1870 г. митрополит Московский Иннокентий, председатель Православного миссионерского общества, прислал 500 руб. из собственных средств на постройку этого дома. Он же предложил, чтобы при доме начальника Миссии было отведено помещение для походной (домовой) церкви. В 1870 г. дом был построен вчерне. Дом состоял из четырех больших комнат: для начальника Миссии и келейника, канцелярии, библиотеки, архива, а также для приезжих (миссионеров, новокрещеных или язычников, желающих принять крещение). В мезонине дома начальника миссии отвели помещение для домовой церкви в честь святителя Иннокентия Иркутского.

Усилиями архимандрита Владимира в Центральном стане миссии были построены храм Всемилостивого Спаса, вместительная больница-приют, здание Филаретовского миссионерского училища и целый ряд других важных объектов.

Так сложилось, что Улала с обустройством главного миссионерского стана стала играть роль своеобразной столицы – центра духовной миссии. С тех пор в Улале проживали представители всех алтайских племен Бийского и Кузнецкого округов. Сюда сходились со всех уголков Алтая кочевые язычники и при помощи миссии оставались здесь для оседлой жизни. И даже во второй половине XIX в., когда были открытыми и другие станы Миссии, по-прежнему приходили в Улалу язычники, для того чтобы, крестившись, остаться здесь в каком-либо из близлежащих селений. К тому же в Улале было легче прокормиться и избежать неприятностей от некрещеных родственников.

«Высочайшим Его Величества соизволением на определение Святейшего Синода» в декабре 1879 г. пределах Томской епархии было учреждено викариатство со званием епископа Бийского. Хиротония первого епископа Бийского – Владимира (Петрова) – была совершена 16 марта 1880 г. В связи с этим резиденция начальника Алтайской духовной миссии должна была переместиться из Улалы (совр. Горно-Алтайск) в Бийск. Переезд первого алтайского архиерея состоялся в августе того же года. Квартира для епископа была арендована за городской счет, а под постройку Бийского архиерейского дома с церковью было «отведено место вполне достаточное и самое лучшее в городе». Несколько позже администрация Алтайского горного округа утвердила решение Бийской городской думы об отмежевании земельного участка, а также выделении строительного леса для архиерейского дома.

Благодаря пожертвованиям горожан строительство было начато сразу же. Уже 14 сентября 1882 г. воздвигали кресты на новоустроенную архиерейскую домовую церковь, а 17 сентября церковь была торжественно освящена. К 1883 г. постройка просторного полукаменного здания была окончена. В этом доме в трех уровнях разместились: домовая церковь (вместительностью до 500 человек), архиерейские покои, библиотека, канцелярия, архив, помещения для певчих – учеников, для служащих при домовой церкви братий, для иконописной мастерской, для свечного, иконного, книжного складов, а также помещения для временного пребывания миссионеров. Кроме того были построены: отдельный дом для служащих при церкви, дом для прислуги, дом для столярной мастерской, хозпостройки: конюшня, экипажный и дровяной сараи, амбар, погреб, ледник и др.

22 мая 1886 г. в архиерейском доме произошел пожар. Огнем была уничтожена церковь и архив миссии. Спасая антиминс, чуть не пострадал епископ Бийский Макарий (Невский). Сразу после пожара было начато строительство нового каменного здания архиерейского дома. В том же году было собрано почти 40 тыс. руб. добровольных пожертвований. В 1888 г. постройка была в целом закончена. На первом этаже расположилось Миссионерское катехизаторское училище, на втором – покои, братия архиерейского дома и канцелярия, на третьем (в мезонине) – домовая церковь в честь свт. Димитрия Ростовского. В 1891 г. была построена отдельно стоящая каменная архиерейская Казанская церковь (освящена 8 ноября того же года). В 1898 г. надстроена колокольня. Строительные работы в архиерейском доме велись практически беспрерывно. Это привело в конце 1890-х гг. к возникновению больших долгов. Так что епископу Макарию (Павлову), назначенному начальником миссии в 1901 г., пришлось прилагать громадные усилия по исправлению дел. За несколько лет, благодаря рачительному хозяйствованию, миссия избавилась от долгов по содержанию резиденции начальника миссии.

К началу 1910-х гг. в комплекс архиерейского дома входили следующие капитальные постройки: дом начальника миссии, архиерейская каменная церковь Казанской иконы Божией Матери, большой корпус катехизаторского училища, начальная церковноприходская школа (Казанское училище), каменные хозпостройки (дровяной склад, скотный двор, ремесленные классы, экономский дом, каменная баня и др.). Первые три здания были связаны подземными переходами. По воспоминаниям старожилов, к западу от учебного корпуса располагалась каменная конюшня и баня. Баня была построена после 1905 г. Земельный участок комплекса состоял из двух частей: северной – размером примерно 380 м на 340 м, южной – 380 м на 200 м.

Рядом со зданием училища находился училищный садик. Чуть дальше – архиерейская роща с прудом. Другой, более старый, пруд располагался рядом с Казанской церковью. С юго-западной стороны к комплексу примыкали пожарное депо и женский приют.

При начальнике миссии находились монашествующие священники и послушники. Они составляли «братию» Архиерейского дома. Как правило, в их число входили лица незнатного происхождения. При Архиерейском доме была своеобразная воспитательная и испытательная база для лиц, ожидающих монашеского пострига и рукоположения. Часть из них закреплялась за домовыми архиерейскими храмами, часть имела послушания в других местах. Так, числились в числе братии архиерейского дома некоторые насельники Александро-Невского скита с. Жуланихи.

В 1916 г. в составе братии числилось шесть иеромонахов, три иеродиакона, один монах и один рясофорный послушник.

В 1914 г. митрополит Макарий (Невский) инициировал в Москве создание миссионерского подворья. Землю в районе Савеловского вокзала для этих целей пожертвовал бутырский Богородице-Рождественский храм. В первую очередь на подворье планировалось устроить миссионерскую богадельню, в которой могли бы найти прибежище престарелые и больные труженики различных миссий Русской Православной Церкви. Помимо просторного храма на подворье также планировалось возвести просторный зал для народных собраний, чтений и докладов. Кроме того, четыре аудитории для катехизаторской школы, народно-миссионерской школы и библиотеки-читальни. В проекте были предусмотрены миссионерский музей и магазин, где продавались бы изделия преимущественно сибирского происхождения. Для нужд Алтайской духовной миссии предполагалось устроить часовню, и, кроме того, на финансирование ее выделялась часть капитала от доходных домов подворья.

Первое заседание попечительского совета миссионерского подворья состоялось 14 февраля 1914 г. под председательством митрополита Макария. Было решено, что «на площади участка, стоящего свыше 1 000 000 руб., будет возведено здание в 780 кв. саж. с внутренним садом 250 кв. саж.». Стоимость построек должна составить 600 тыс. руб. Ежегодный доход должен был составлять несколько десятков тысяч рублей. Первый камень подворья положил военный священник М. Прутников. Он был и первым жертвователем строительства подворья. На первом же заседании попечительства было изыскано 400 тыс. руб. Это дало основание планировать завершение строительства пятиэтажного здания в течение двух строительных сезонов, к 15 августа 1915 г.

Вскоре после этого исторического заседания митрополит Макарий писал епископу Иннокентию (Соколову), что если удастся осуществить задуманное и возвести миссионерское подворье, то из 40 тыс. руб. предполагаемого дохода на нужды Алтайской миссии пойдет половина этой суммы.

Изменение исторической ситуации в России не позволило в полной мере реализовать задуманное. Сначала ограничение финансирования, затем лишение собственности вследствие перехода власти к большевикам привели к невозможности дальнейшего функционирования миссионерских учреждений Алтая. Формально закрытие Бийского архиерейского дома и большинства миссионерских структур произошло 27 мая 1920 г. Тогда Бийский уездный ревком принял решение передать его в ведение местной больницы. В течение нескольких последующих лет на этой территории еще проживали священнослужители. Примерно с 1923 г., после ареста архиепископа Иннокентия, в бывшей архиерейской церкви служили обновленцы. С 1930 г. комплекс бывшего архиерейского дома заняла воинская часть. В доме архиерея расположился штаб, в училище – гарнизонный дом офицеров, в начальной школе – средняя школа. В 2001 г. воинскую часть передислоцировали. Из всех построек Русской Православной Церкви был возвращен в 1994 г. Казанский храм, который в настоящее время освящен в честь свт. Димитрия Ростовского, а также в 2002 г. – архиерейский дом, где после реставрации должна разместиться православная гимназия.

 

Территориальное и административное деление

Несмотря на то, что миссионерская деятельность регулировалась определениями Святейшего Синода, начальник Алтайской духовной миссии был подотчетен епархиальному архиерею, викарием которого являлся. До 1834 г. архимандрит Макарий направлял официальную переписку в Тобольск, а после образования Томской епархии – в Томск. Резиденция начальника миссии, как было сказано выше, долгое время находилась в Улале, а затем – в Бийске.

Во времена архимандрита Макария миссионерские станы представляли собой одну-две избы, в которых размещалась походная церковь и пристанище для миссионера. Только лишь в центральном стане миссии имелась небольшая церковь, а в Майме – стационарный походный храм. С середины 1840-х гг. на Алтае начинает формироваться четко выраженная структура миссионерского стана. Центром такового становится храм или молитвенный дом. Обязательной составной частью стана является школа и дом для миссионера. Первыми станами, организованными по данному образцу, стали, помимо Майминского и Улалинского, Мыютинский, Чемальский и Макарьевский станы.

Создавать новые миссионерские станы было основной задачей преемника архимандрита Макария – протоиерея Стефана Ландышева. «Буду стараться, если Бог благословит, умножать станы миссии в значительных расстояниях один от другого, и рассаживать по два или три сотрудника, и таким образом, проводить миссионерскую линию по край кочевьев инородческих, устраивая где форпост, где редут».

Задача начальника миссии осложнялась тем, что средств в бюджете на открытие новых станов не предусматривалось. Эта работа велась исключительно за счет благотворителей или личных средств миссионеров. Тем не менее без территориального расширения пределов миссии невозможно было бы говорить об увеличении сферы духовного влияния православия. Отсутствие разветвленной сети станов значительно осложняло миссионерские поездки, поскольку расстояния, которые необходимо было преодолевать, исчислялись сотнями километров по труднодоступной, гористой местности.

Отсутствие средств было не единственной проблемой при создании новых станов. В некоторых случаях миссионер сталкивался с противодействием зажиточных алтайцев, виноторговцев и раскольников. Шестой по счету стан был создан в Урсульской долине. В 1855 г. бийский купец А. И. Кокорин изъявил желание профинансировать строительство богослужебного дома с походной церковью для миссии. Уже в 1856 г. данное намерение, при участии мыютинского миссионера иеромонаха Акакия (Левицкого), было осуществлено. Вместе с походной церковью был построен дом для приезда миссионера и, что особенно примечательно, изба для поселения первого, кто пожелает здесь креститься. Средства на избу для новокрещеного пожертвовал бийский купец Семен Хабаров. Прежде чем появились первые желающие креститься, в Урсуле много потрудился катехизатор и будущий миссионер – рясофорный послушник Дмитрий Коновалов. Одновременно о. Стефан рассматривал возможность организации стана или селения в Абайской или Уймонской долинах, которые находились еще дальше от ближайшего местопребывания миссионера.

Таким образом, можно утверждать, что миссионерский стан представлял собой несколько строений, позволявших совершать богослужения, а также постоянно проживать миссионеру или его помощнику – катехизатору.

Однако стан мог полноценно функционировать только в том случае, если здесь был священник. Каков перечень основных обязанностей миссионера? Еще в 1870 г. архимандрит Владимир (Петров) указал на то, что деятельность миссионера распространяется как на новокрещеных, так и на некрещеных. Любой удобный случай миссионеры, как правило, использовали для проповеди. По отношению к новокрещеным у миссионеров было два рода деятельности: духовная и материально-благотворительная, а именно попечение о христианской вере и жизни новокрещеных. Язычника не крестили, пока он не будет обучен главным молитвам на родном языке, основным истинам христианской веры и правилам жизни. В Великий пост миссионеры объезжали всех новокрещеных для говенья. Несколько дней совершали богослужения, повторяли молитвы и причастие.

Вот как описаны особенности говения в миссионерских церквах Алтая в отчете за 1885 г. Говение соединялось с обучением молитвам, истинам веры и жизни христианской. «Трисвятое» и «Отче наш» читали всей церковью. На богослужении несколько раз предлагалось чтение поучений, житий святых или Священной истории, которая в течение всего говенья прочитывалась полностью (в сокращенном виде). Предстоящим, особенно некрещеным, во время длительных чтений предлагалось сидеть. Чтение повечерия заменялось молитвенным правилом, состоящим из многократного (50-100 раз) повторения кратких молитв Спасителю, Божией Матери, Ангелу-хранителю и некоторым святым, с земными и поясными поклонами. Миссионер следил за количеством говеющих. Если приходило мало новокрещеных, то он отправлялся по домам и призывал к говению уклоняющихся, делая вразумление. Почти все богослужения совершались на понятном для новокрещеных языке. Это давало возможность привлекать новую паству и укреплять чувство веры в уже принявших крещение.

Помимо духовного просвещения большое внимание миссионеру приходилось уделять телесным недугам своей паствы. Начальник Миссии епископ Макарий (Невский) писал в отчете за 1885 г.: «У каждого миссионера в станах есть аптечка, аллопатическая, гомеопатическая, электрогомеопатическая с соответствующими лечебниками». Однако лечением пользовались не только новокрещеные, как главная паства миссии, но и некрещеные, а также русские крестьяне, ведь на территории Горного Алтая не было никаких лечебных учреждений, за исключением миссионерских.

В письмах, записках, отчетах нередко можно встретить мысль о том, что миссионерам приходится быть «специалистами» во многих областях. Даже в духовном плане монашествующим миссионерам приходилось совершать таинства несвойственные им, в частности, браковенчание (с 1867 г.).

Прилагая колоссальные усилия, миссионеры тем не менее понимали, что успех проповеди зависит не только от «энергии и способности проповедника». Результативность деятельности миссионера обусловливалась «совокупным действием следующих причин: 1) благодати Божией, непосредственно действующей на душу призываемых, поспешествующей проповеднику благовествовати слово веры и пленяющей слушающих в послушание Христово; 2) энергии способности веропроповедника; 3) внешних обстоятельств, благоприятствующих делу проповеди устранением препятствий, неодолимо удерживающих язычника от обращения к вере; благодать есть дар Божий, приобретаемый молитвою; усердие и энергия – еже хотети и деяти – от Бога же даруются просящему» – говорил Святитель Макарий. Пример преданности делу миссии показывали не только «сущие в сане», но и рядовые катехизаторы и учителя. Достаточно часто миссионеры направляли катехизаторов для проповеди, особенно в те места, куда миссионер физически не успевал добраться.

Обустроенные станы Алтайской миссии стали основой для создания компактного поселения новокрещеных в самостоятельных миссионерских селениях. Поначалу принимающие крещение алтайцы переселялись ближе к главному стану миссии – Улалинскому. Но с увеличением числа новокрещеных, расширением географии их происхождения назрела необходимость создавать такие селения по всему Горному Алтаю. Эту работу начал осуществлять протоиерей Стефан Ландышев с 1850 г. Его трудами были заведены следующие селения: Ташта, Кебезень, Сары-Копша, Кабыжак, Паспаул, Салганда, Никольское. При архимандрите Владимире численность таких селений измерялась десятками, а после начальствования Святителя Макария (Невского) – сотнями.

К сожалению, в критической литературе закрепилось предубеждение относительно деятельности миссионеров в плане обустройства миссионерских селений и, как следствие, приучения кочевников к христианскому образу жизни. В связи с этим важно подробнее рассмотреть вопрос о механизмах создания структуры миссионерских селений и территориального устройства. Важно подчеркнуть, что отселять новокрещеных от их родственников-язычников было объективно необходимо. Принятие крещения вызывало довольно часто крайне негативную реакцию ближайших родственников. Моральное давление на отрекшихся от «отеческой веры» (язычества) иногда было столь велико, что дальнейшее совместное проживание становилось просто невозможным. В таких обстоятельствах новокрещеные искали поддержку у миссионеров. И, разумеется, получали ее. Священники строили для новокрещеных русские избы. Как правило, место указывалось или миссионерами, или самими новокрещеными. Во избежание конфликтов для этого использовались свободные земли вне стойбищ кочевников. Это вполне очевидно, поскольку для уменьшения влияния некрещеных миссионерское селение должно располагаться достаточно далеко от кочевий. Именно таким образом было основано в 1850-х гг. селение Тюдрала. После строительства избы новокрещеный алтаец попросил иеромонаха Акакия поставить у новой избы православный крест. Выбранное место миссионером освящалось, устанавливался крест. «Нарекалось новому селению имя, большей частью по речке или урочищу, или оставлялось прежнее, если таковое было. Крест играл то же значение, что и церковь при станах». Рядом с первыми жителями селились другие новокрещеные. Вначале оказывалась помощь от миссии, а потом на собственные средства новокрещеные строились и объединялись. Для административного управления избирали из своей среды десятника, а позднее и старшину. После этого можно было считать, что миссионерское селение вполне организовано, и волостное начальство выдавало сельскую печать старшине.

Некрещеные могли делать попытки поселиться на это место. Так, в частности, было в Тюдрале. Однако сами жители резко препятствовали этому, и в результате было выработано положение о запрете селиться некрещеным в радиусе пяти километров от креста – центра миссионерского селения.

При ограниченности благоприятных для хозяйствования земель в гористой местности не могли не возникать конфликтные ситуации. Некоторых возмутителей спокойствия приходилось выселять. Во-первых, выселению из миссионерского селения подлежали те алтайцы, которые грубо нарушали христианский образ жизни и тем самым разлагающе действовали на остальных новокрещеных. Это выносилось на суд священника-миссионера. Однако, по утверждению Яблонского, такое право часто брали на себя новокрещеные. Во-вторых, конфликты возникали и в тех случаях, если селения оказывались на пути привычных кочевий. Такая проблема, в частности, возникла при возведении Чулышманского монастыря. Однако для чулышманцев это было менее обременительно, чем возможные конфликты с крестьянами-раскольника-ми, которые заняли бы Чулышманскую долину, если не был бы здесь основан монастырь. Земельные притеснения со стороны раскольников являлись наиболее сложной проблемой для алтайцев. Миссионеры в этом случае становились на защиту коренного населения. Так, например, архимандриту Владимиру (Петрову) пришлось прибегать к светским властям, для того чтобы сдержать темпы расселения крестьян-раскольников по берегам Катуни в районе Чопоша.

Таким образом, во всех конфликтах, связанных с землей, миссионеры выступали, как правило, на стороне защиты интересов коренных жителей Алтая. Трудно было алтайским «баям», которые в своем подчинении держали не только скот, но и людей, примириться с миссионерами. При этом желание работников принять крещение чаще всего наталкивалось на физическое сопротивление «баев». Показателен случай с Саввой Евтиековым, державшим стада в Бельтире. Он сначала не только препятствовал приезду в долину миссионера, строительству молитвенных домов, но и применял физические истязания к желающим принять крещение алтайцам. Однако на смертном одре что-то изменилось в душе Саввы, и он завещал сыновьям построить на свои средства дом для миссионера. Окрестить его не успели.

Бывали и неудачные попытки организовать миссионерские селения. Это происходило тогда, когда миссия строила домики для новокрещеных и селила в них беднейшие семьи. Но со временем из-за неготовности обитателей к такой жизни они оставляли домики и уходили. Причины таких происшествий святитель Макарий видел в следующем: «1) априорные суждения не всегда удобоисполнимы; 2) что дается легко, то мало ценится и 3) не следует идти с материальной помощью навстречу тем, кто не сознает своей нужды, хотя бы и действительной».

Однако были и более существенные трудности, осложнявшие обращение алтайцев к христианству и оседлому образу жизни. Архимандрит Владимир (Петров) видел их в следующем: 1) существующее языческое управление; 2) несправедливость в распределении земельных наделов; 3) заселение края русскими крестьянами.

Сложившаяся ранее система инородческих волостей, к которым приписывались новокрещеные, как правило, возглавлялась некрещеными зайсанами. Зайсаны были наследственные. Потребовался довольно продолжительный промежуток времени, чтобы система наследственной передачи полномочий волостных зайсанов была преобразована в избирательную. Но и после этого далеко не сразу удалось преодолеть сложившийся уклад жизни алтайцев-кочевников. Действия некрещеных зайсанов зачастую носили откровенно враждебный характер по отношению к крещеным и препятствовали распространению христианства. Противодействие проявлялось в различных формах. Например, физические истязания желающих креститься. Если же крещение все же удавалось принять, то таковых возвращали на отдаленные стойбища и держали безвыходно по нескольку лет, тем самым доводя до забвения христианских истин. «Заставляли есть идоложертвенное; позволяли себе в присутствии новокрещеных смеяться над принятой ими верой, кощунствовать над иконами, угрожать разорением церкви; разлучали супругов, отбирали у мужей жен, крестившихся лишали общественных должностей, отбирали у них имущество; жестоко наказывали розгами или нагайками; морили голодом; подвергали пыткам до уродования рук и ног; бывали случаи убийства новокрещеных и захвата их имущества; взыскивали с новокрещеных лишние подати; на жалобы не реагировали» и т. д. Стоит отметить, что подобные проблемы возникали не на всей территории деятельности миссии, а преимущественно в центральной и южной частях Горного Алтая. Кроме того, новокрещеным, как их некрещеным сородичам-кочевникам, земельные наделы не выделялись, а выделялась земля в местах кочевий на всех сразу. В таком случае некрещеное большинство значительно ущемляло землепользование новокрещеных. К 1880-м гг. вся паства миссии была крайне рассеяна как в географическом, так и в территориальном отношении. Коренные жители Алтая делились на три оседло-инородческие управы в Бийском округе и три – в Кузнецком округе. Помимо этого было 25 кочевых волостей, в том числе: 7 алтайских дючин, 2 чуйские волости, 4 черневые, 2 кумандинские и половина Тогульской в Бийском округе, 9 волостей – в Кузнецком. Общее количество населенных пунктов (миссионерских селений, деревень и аилов с проживанием новокрещеных), находившихся в ведении миссии, по данным клировых ведомостей таково: в 1845 г. – 3 селения, в 1864 г. – 22 селения, в 1884 г. – 95 селений, 1898 г. – 223 селения, в 1916 г. – 434 селения.

И третья проблема, озвученная архимандритом Владимиром, заключалась в том, что совместно с алтайцами жили бывшие горнозаводские крестьяне и русские переселенцы-раскольники. Последние, переезжая на Алтай, считали все земли, не занятые русскими крестьянами, пустолежащими. Сначала стесняли новокрещеных, а затем и вытесняли их вовсе. Показательна в этом отношении ситуация с неисполнением раскольниками решения правительства 1879 г. о разрешении им селиться только по определенным линиям на Алтае по дороге в Катанду и Коксу. Переселенцы откровенно игнорировали данное постановление и селились в непосредственной близости к селениям новокрещеных, тем самым потесняя их.

Из вышесказанного становится ясно, что была крайне необходима реформа в административном устройстве территорий. Инициатива в ее осуществлении принадлежала миссионерам и была поддержана властями. Первая попытка изменить форму правления для новокрещеных была сделана среди черневых татар и кумандинцев (шесть волостей). Благодаря твердости и благоразумию помощника алтайского отдельного заседателя И. С. Ландышева (сына протоиерея С. Ландышева) и при участии исправника А. К. Поршенникова данная реформа была проведена успешно. Северные алтайцы отличались мягкостью характера и без препятствий согласились на замену родового правления выборным, а также замену некрещеных зайсанов крещеными.

Необходимо подчеркнуть, что создание новой системы административного устройства «инородцев» Алтая служило главным образом одной цели – упрочению среди новокрещеных оседлого образа жизни. Кочевнику практически невозможно было исполнять в полной мере христианские заповеди, и, что не менее важно, кочевник значительно менее защищен от капризов сложного горного климата, чем ведущий оседлый образ жизни.

Стоит добавить, что и после этих преобразований положение новокрещеных, перешедших к оседлому образу жизни, в материальном отношении было менее выгодным, чем у их кочевых сородичей. Ведь с развитием инфраструктуры целый перечень обязательств ложился на плечи жителей миссионерских селений и русских деревень, а именно на содержание земских квартир, на содержание писарей, на поправку дорог, постройку и поддержку мостов, создание ледянок для скоропостижно умерших и т. д.

Тем не менее, самоотдача миссионеров была вознаграждена доверием коренных жителей. Постепенно все больше и больше алтайцев принимало крещение и, невзирая на трудности, осваивало оседлый образ жизни. Миссионеры лично несли заботы об обустройстве внешнего быта, внешнего вида новокрещеных и более всего – об устройстве жилищ. Как писал святитель Макарий: «По окроплении юрты святой водой, идолы сжигаются, на их место ставятся иконы, смываются с посуды слои грязи, накоплявшейся десятками лет; затем юрта перевозится из стойбища некрещеных в христианское селение». В миссионерском селении строились избы (поначалу с потолком, но без крыши), происходило постепенное отвыкание от юрты. Со временем дома становились большие, с тесовой крышей и печью, опрятные изнутри и украшенные снаружи; вокруг домов появлялись надворные постройки. Нередко на подворьях строились бревенчатые шатровые юрты-аилы. Чаще всего такие аилы использовались как летники. Традиция ставить во дворах летние юрты сохранилась на Алтае и поныне.

Инициатива перехода новокрещеных от кочевого к оседлому образу жизни принадлежит миссионерам. Но этот процесс совершался в Алтайской миссии постепенно. Не было зафиксировано ни одного случая принудительного переселения новокрещеных из кочевий в селение. Как утверждал архимандрит Владимир, «принудительные меры к перемене образа жизни, кочевого быта на оседлый, не только были бы бесполезны, но и фактически для миссии невозможны».

Таким образом, можно констатировать, что все сделанное миссией сделано прежде всего силою нравственного влияния – советами, разъяснениями и убеждениями. Разумеется, не последнюю роль играла материальная помощь новокрещеным, которая часто оказывалась за счет личных средств миссионеров.

Стоит добавить, что с увеличением численности населения Горного Алтая проблема организации новых миссионерских селений осложнилась. Уже в начале 1890-х гг. стала ощущаться нехватка земли для сельхозугодий. С одной стороны, землей алтайских кочевий стала считаться только территория по левому берегу Катуни, а правый берег, принадлежавший «Кабинету Ее Величества», стал отводиться под русские поселения. Таким образом, значительно уменьшились территории, на которых можно было отводить землю под селения новокрещеных.

С увеличением числа миссионерских станов и появлением большого числа селений новокрещеных стала складываться структура миссионерских отделений. Центром отделения считался стан, а территориальные границы определялись расположением миссионерских селений, приписанных к нему. Помимо миссионерских селений к стану могли быть приписаны улусы, где новокрещеные совместно проживали с некрещеными, и деревни, в которых новокрещеные проживали с русскими крестьянами. Таким образом, круг обязанностей миссионеров распространялся на все населенные пункты отделения, в которых проживали новокрещеные. К этому добавлялись алтайцы, жившие в юртах или аилах по две-три семьи. Это были, как правило, недавно принявшие крещение.

Со временем, когда число крещеных алтайцев становилось достаточно большим, возникала новая проблема. Миссионеру приходилось уделять довольно много времени на требоисполнение, и, как результат, проповедовать среди некрещеных становилось невозможно из-за недостатка времени. Поэтому некоторые станы и отделения миссии приобретали статус приходов. Так произошло, в частности, с майминским Духосошественским (1848) и катандинским Свято-Пантелеимоновским (1890) храмами. Однако это не всегда было удобно для миссии. На территории этих новообразованных приходов еще оставались кочевые алтайцы, а приходские священники не прилагали достаточно усилий для их просвещения. Поэтому начальник миссии настаивал, чтобы настоятели таких приходов являлись по совместительству внештатными сотрудниками миссии. Во избежание таковой проблемы в других случаях руководство миссии ходатайствовало перед Святейшим Синодом сохранять за крупными отделениями статус миссионерских, но при этом выделять дополнительное финансирование, аналогичное приходскому. Синодальным финансированием пользовались с конца XIX в. Улалинский, Мыютинский, Черно-Ануйский и другие старейшие станы Миссии. Освобождающиеся же средства направлялись на открытие новых миссионерских станов.

Динамика образования миссионерских отделений такова: 1856 г. – 5 отделений, 1862 г. – 8 отделений, 1870 г. – 10 отделений, 1887 г. – 12 отделений, 1910 г. – 24 отделения, 1916 г. – 31 отделение (включая приход Белого Ануя). Более детально хронология образования отделений Алтайской миссии приводится в приложении.

Значительное увеличение числа миссионерских отделений на достаточно протяженной территории, появление приходского финансирования потребовало разделения приходов и отделений Алтайской духовной миссии на благочиния. В 1910 г. указом архиепископа Томского и Алтайского Макария (Невского) вся территория Алтайской миссии была разделена на три благочиния, два – в Бийском округе, одно – в Кузнецком. Дополнительно было учреждено благочиние помощника начальника миссии, в которое вошли храмы Бийского архиерейского дома, катехизаторского училища и миссионерские монастыри.

Таким образом, административная структура Алтайской духовной миссии приобрела законченный вид. Управление миссионерскими структурами осуществлялось начальником Алтайской духовной миссии при участии его штатного помощника. Следующий уровень управления – это благочинные, затем заведующие миссионерскими отделениями, коими являлись миссионеры-священники. В подчинении миссионеров находились дьяконы, учителя, псаломщики. Заведующие миссионерскими отделениями составляли ежегодные отчеты о совершенных поездках, числе крещений и другой работе. Помимо этого по каждому отделению велись клировые ведомости, в которых отражались данные о состоянии храмов, о сотрудниках и численности населения. Сложившаяся система позволяла вести миссионерскую, образовательную и благотворительную работу организованно, целенаправленно и, самое главное, эффективно.