Они промокли до нитки, пока бежали к дому, хотя Блейк и остановил пикап почти у самых дверей. В сумрачной прихожей было холодно и неприветливо. Струйки воды стекали с их одежды, оставляя лужицы на каменном полу.

Блейк обнял Кейт и повел ее на кухню. Там он отыскал пару чистых полотенец и начал вытирать ее волосы с таким усердием, что они вскоре стали торчать в разные стороны в диком беспорядке. Она погляделась в зеркало, они оба неистово расхохотались, и ее захлестнуло ощущение безмерного счастья, для которого, казалось, не было особых причин, кроме одной – они были вместе.

Кейт решительно задвинула все свои проблемы в дальний угол сознания. На этот раз она решила дать волю своим чувствам, позволить им одержать верх над здравым смыслом. Всю свою сознательную жизнь она жила сообразно родительским правилам. И конечно же, не произойдет катастрофы, если она на один день… на одну ночь… забудет про них и послушается собственного сердца.

Блейк обхватил ладонями ее лицо, повернул к себе и поцеловал в приоткрытые губы.

– Почему у тебя такой серьезный вид? Что за проблемы тебя одолевают?

Она только покачала головой, не зная, что ответить, и он поцеловал ее снова, еще с большей нежностью.

– Я пришел к выводу, что с тобой опасно ездить. По-моему, ты притягиваешь к себе грозы. – Блейк пригладил ей волосы и неожиданно фыркнул: – Ты сейчас похожа на мокрую крысу.

– Сам ты похож! – возмутилась Кейт. Он насмешливо улыбнулся.

– А я и не обижаюсь. Тебе известно, что твоя блузка просвечивает насквозь, когда намокнет?

– Неужели!

Она выхватила у него из рук полотенце и прикрылась им.

– Прежний вариант мне нравился больше, – заявил Блейк. – Он напомнил мне ту ночь, когда ты заявилась на ферму. Ты хоть понимаешь, насколько заманчиво ты тогда выглядела в своем прилипшем к телу шелковом платье?

– Мне тогда показалось, что ты был не слишком доволен моим появлением, – пробормотала она. Впрочем, смысл разговора едва доходил до ее сознания, так как все ее тело млело от наслаждения всякий раз, когда до него дотрагивались руки Блейка.

– Верно, не был. Должно быть, я потерял рассудок, когда хотел захлопнуть перед тобой дверь. Ну, что ж, во всяком случае, теперь я снова в здравом уме. – Он обнял ее, и из его глаз исчезли все смешинки. – Кейт, я ужасно тебя хочу. Я хочу тебя любить. Не заставляй меня ждать дольше.

От его рук по ее коже разбегались жаркие волны желания. Сквозь свободно связанную трикотажную рубашку она ощущала ладонями его грудь, теплую и сильную, и ей ужасно захотелось обнять Блейка и прижаться к нему всем телом. Она несмело шагнула ближе, а когда заглянула в его глаза, все сомнения и колебания моментально покинули ее.

Не говоря ни слова, Блейк наклонил голову, и она вся подалась вперед навстречу его поцелую. Он коснулся ее губ совсем чуть-чуть, еле заметно, но ее мгновенно обожгло огнем. И она удивилась, как это ей удалось прожить на свете столько лет, ни разу даже не почувствовав, что такое быть по-настоящему желанной.

Он снова поцеловал ее, и на этот раз из его губ исчезла всякая нежность. Они страстно впились в ее рот, и от такого натиска ее голова запрокинулась назад, в колыбель из его рук. Потом его ладони заскользили по ее спине, обжигая кожу даже сквозь влажную одежду. А ее руки прошлись по его бедрам и тесно сомкнулись на талии. Блейк расстегнул на ней блузку и поцеловал ложбинку между грудей, вызвав новый приступ страстной дрожи во всем ее теле. Когда же он наконец отстранился от нее, Кейт невольно издала слабый возглас протеста.

– Поднимемся наверх, – сказал Блейк. – Я хочу любить тебя в своей постели. Впрочем, сейчас мне все равно, где мы ляжем. Хоть на потолке. Я настолько от тебя опьянел, что ничего не замечу.

Как только Блейк перестал целовать ее, старые сомнения, воспользовавшись этим, вновь напомнили о себе. Она беспокойно зашевелилась в его руках.

– Блейк, я не знаю… У меня нет уверенности, правильно ли…

– Кейт, мне тридцать четыре года, а тебе двадцать пять. Не кажется ли тебе, что мы вышли из того возраста, когда партнеры легкомысленно играют с чувствами друг друга?

– Блейк, дай мне еще чуточку времени. За последние недели в моей жизни произошло слишком много перемен. И мне часто кажется, что я вообще перестала что-либо понимать.

Он не отпускал ее, сжимая в объятиях нежно, но решительно.

– Я хочу любить тебя, Кейт. Я хочу, чтобы мы поженились. Что еще мне нужно сказать?

– Поженились? – не веря своим ушам, переспросила она. – Ты хочешь на мне жениться?

На его высоких скулах выступила чуть заметная краска.

– Да, – сказал он, – я никогда прежде не думал, что брак может показаться мне заманчивой вещью. До встречи с тобой, Кейт, у меня ни разу не возникало желания расстаться со своей свободой. Но теперь все переменилось. Я хочу, чтобы ты носила на пальце мое кольцо, а когда-нибудь ты станешь матерью моего ребенка.

Ее потрясла прозвучавшая в его голосе убежденность, а также сила собственной реакции на его слова. При мысли о том, что она будет носить ребенка Блейка, у нее перехватило дыхание. Однако годы родительской муштры не позволили ей сразу же дать искренний ответ, и Кейт отвернулась от его испытующего взгляда, пытаясь подыскать слова для уклончивого ответа.

– Мы совсем не знаем друг друга, – ответила она наконец. – Мы пробыли вместе меньше двух недель. Это слишком мало для того, чтобы полюбить человека по-настоящему.

– Неужели? – Он поцеловал ее сначала нежно, а потом с едва сдерживаемой страстью. И когда Блейк наконец оторвался от нее, она знала, что ее глаза затуманены желанием. – Вот видишь? – торжествующе произнес он. – Твое тело знает, что у тебя на сердце, даже если твой рассудок и отказывается смотреть правде в глаза.

Кейт вырвалась из его рук и отошла подальше, чтобы мысли не мешались в голове от его близости.

– Люди не вступают в брак только потому, что им хорошо в постели. Нам нужно лучше узнать друг друга… рассказать о своем прошлом… познакомиться семьями и все прочее, – растерянно повторяла она хорошо заученные фразы.

– Я уже познакомился с твоими родителями, – ответил Блейк с усмешкой. – А мои, к сожалению, недосягаемы для светских формальностей. Так что тебе придется поверить мне на слово, что они были абсолютно респектабельными людьми. Настоящими столпами общества. Их обожали даже коровы, содержавшиеся на ферме.

Она засмеялась, хотя ей в эту минуту было совсем не до смеха.

– Ты знаешь, что я не это имела в виду.

Он подошел к ней, взял за руки и крепко их сжал.

– Кейт, мы знаем друг о друге самую важную вещь. Нам хорошо вместе; всегда есть о чем поговорить, а можем мы и помолчать, не смущаясь этого. Нам нравится одна и та же музыка, одни и те же шутки, пусть даже старые.

– Но ведь за стенами фермы начинается другой мир, и нам придется считаться не только друг с другом, но и с ним, с его правилами.

Блейк обнял ее за талию и привлек к себе.

– Тогда по ночам мы будет отряхивать с себя тот мир и возвращаться друг к другу. Кейт, не обманывай себя. Почему ты не хочешь честно признаться, что хочешь моей любви не меньше, чем я хочу твоей?

«И верно, почему бы мне не признаться?» – подумала Кейт. Почему она не может честно рассказать ему, как Стивен разрушил ее уверенность в себе? Почему не хочет поделиться своей боязнью, что он сочтет ее в постели плохой партнершей? Она вздрогнула при мысли о том, как рассердится Блейк, если она останется в его объятиях ледяной сосулькой. Уже сейчас он обладает над ней такой властью, что может ранить ее душу более глубоко, чем Стивен. Нет, она устала от лжи. И внезапно ей захотелось быть абсолютно честной и искренней.

Призвав на помощь все свое мужество, Кейт набрала в грудь воздуха, чтобы одним залпом выложить все свои страхи и сомнения. Но тут кухонная дверь внезапно распахнулась настежь, и исповедь Кейт так и не прозвучала. Если до этого кто-нибудь и стучался, то они не слышали. Хорошенькая и живая девушка ворвалась на кухню, соблазнительно виляя бедрами, обтянутыми ярко-красными джинсами. Обхватив Блейка за шею, она впилась в его губы с явной сноровкой. Бледно-сиреневая шелковая блузка распахнулась, весьма смело демонстрируя все прелести своей владелицы.

Девица не торопилась заканчивать свой томный поцелуй, совершенно не обращая внимания на Кейт.

– Блейк, душка, – воскликнула она наконец. – Как ты посмел сбежать и бросить меня! Неужели тебе не ясно, что я умираю, просто умираю без тебя? Ну, а мой отец… Знаешь, он просто оборзел, ну, вконец оборзел…

– Привет, Джони, – холодно перебил Блейк ее торопливый и разгоряченный лепет.

Кейт с облегчением увидела, что он высвободился из рук девицы, отошел от нее подальше и встал у кухонного стола.

– Первый вопрос к тебе: как ты меня отыскала?

– Милый, в отличие от отца уж я-то помнила, что твоя настоящая фамилия Коулер. Ты ведь знаешь Сашу: то он рвет и мечет, то плюхается в бездну творческих исканий. Так что я уже давно поняла – если нужно делать что-нибудь практическое, то этим должна заниматься я сама. Тогда я вернулась в Штаты и навела справки о всех Коулерах, владеющих землей в штате Висконсин. Ты хоть представляешь, сколько их тут оказалось в вашем медвежьем углу?

– Это хорошая, добропорядочная фамилия. – Казалось, Блейк слегка развеселился. – И все-таки я удивлен, что ты меня нашла. Как ты смогла запомнить, что мои родители жили в Висконсине?

– Дорогой, я помню про тебя все. Я догадывалась, что ты постараешься забраться куда-нибудь в глушь подальше от Лос-Анджелеса, так что мне требовалось всего лишь немножко запастись терпением. Ты забыл, что мы знаем друг друга достаточно… близко.

– Да, Джони, я хорошо тебя знаю. И вообще, мне кажется, что нам следует поговорить с тобой наедине и обсудить множество вещей.

– Ах, милый! – воскликнула девица, снова повиснув на Б лейке. – Как я скучала без тебя!

Кейт была потрясена жгучей болью, которую вызвала пронзившая ее душу ревность.

– Я промокла до нитки, – сдержанно заявила она. – Полагаю, что вы оба извините меня, если я сейчас пойду и переоденусь.

– Подожди минутку, не уходи. – Блейк обнял ее за талию и крепко прижал к себе. – Это Кейт Дэнбери, – сказал он, и при звуках ее имени его голос слегка смягчился. – Кейт, это Джони Стейн, дочь Саши.

– Привет, Кейт.

Впервые за все время младенчески-голубые глаза Джони прямо взглянули на Кейт. Каштановые кудряшки обрамляли юное личико, на котором в равных пропорциях смешались чувственность и наивность. Кейт с удивлением обнаружила, что, оказывается, она способна испытывать яростную ненависть к особе, с которой познакомилась лишь минуту назад. Не успела она ничего сказать, как на лукавом личике Джони появилась обаятельная усмешка.

– Как нехорошо с моей стороны, что я тебя не заметила! Ведь ты к тому же такая высокая! Просто я обалдела от счастья, потому что наконец-то отыскала Б лейка!

– Да, понимаю, – сухо ответила Кейт. – Привет, Джони.

Она заставила себя улыбнуться девушке и усилием воли запретила своим рукам суетливо поправлять волосы. Рядом с юркой и хорошенькой Джони она показалась себе нескладной и долговязой.

– Вероятно, дождь уже перестал, – сказала она, проклиная себя за глупый вид. – Мы с Блейком промокли до нитки, пока бежали от машины, а ты совсем сухая.

– Дождь кончился еще полчаса назад. Господи, чем вы тут занимались все это время?

– Мы с Кейт разговаривали. Погода нас не слишком интересовала, – поспешил вмешаться в разговор Блейк.

– Дорогой, какой же у вас был увлекательный разговор! А что, Кейт – твоя старая знакомая? Вы учились вместе в школе?

Улыбка Блейка излучала кротость и терпение.

– Кейт на десять лет моложе меня, Джони. И я не сомневаюсь, что ты поймешь это сама, если посмотришь повнимательней.

Не по-детски цепкие глаза Джони стрельнули в обручальное кольцо Кейт.

– Вы замужем, миссис Дэнбери?

– Я вдова. Пожалуйста, зови меня Кейт.

Джони запустила руку под рубашку Блейка и принялась гладить его грудь.

– Дорогой… – Прошептала она достаточно громко для чужих ушей. – А Кейт известно все про тебя… про нас? Или я должна держать язык за зубами?

Грудь Кейт пронзила новая вспышка ревности, и хотя она увидела сердитый жест Блейка, но остановиться уже не могла и выпалила, не задумываясь над своими словами:

– По-моему, ты не совсем верно понимаешь ситуацию, Джони. Вопрос должен звучать иначе: известно ли тебе про Блейка и меня? Знаешь ли ты, что мы в скором времени поженимся?

– Поженитесь?

Джони изменилась в лице и с мольбой взглянула на Блейка. Кейт отвела глаза в сторону, напуганная и онемевшая от только что сказанных ею слов. Она едва могла поверить, что позволила примитивной животной ревности заставить ее произнести то, чего она иначе наверняка бы не сказала. Густо покраснев, Кейт терзалась угрызениями, не зная, что теперь подумает Блейк. Ведь еще десять минут назад, до появления Джони, она объясняла Блейку, что они слишком мало знают друг друга и даже ложиться в постель вместе не должны, не то что говорить о браке.

С непроницаемым лицом Блейк посмотрел на зардевшиеся щеки Кейт, и ей вдруг показалось, что он собирается поднять ее на смех.

– Да, – произнес он наконец, отвечая на вопрос Джони. – Мы с Кейт планируем вскоре пожениться. Сейчас мы с тобой присядем, и я все объясню.

Потом Блейк повернулся к Кейт с улыбкой, значения которой она не могла понять.

– Тебе нужно поскорее переодеться в сухое, Кейт, а то простудишься.

– А как быть с обедом?

– Я достану из морозильника какие-нибудь полуфабрикаты и поставлю в микроволновку.

– А что с Джони? Может, мне пойти и приготовить для нее комнату?

– С Джони мы сами разберемся, не беспокойся о ней. Нам нужно многое сказать друг другу, а свободную спальню я и сам ей покажу. Советую тебе не медлить и поскорей принять горячий душ.

– Да, – влезла Джони в их разговор. – У тебя такой вид, что горячий душ тебе явно не помешает.

И она растянула губы в широкой невинной улыбке, так что Кейт прикусила язык и проглотила готовую сорваться с него гневную отповедь. Ладно уж, она проявит терпение и не станет отвечать на провокационные выходки этой девицы.

– Что ж, тогда прошу прощения и откланиваюсь, – произнесла она с достоинством, для которого собрала все силы. – Как только приведу себя в порядок, я сразу же займусь ужином.

Кейт потуже обернула вокруг тела белое махровое полотенце. В первый раз после появления на ферме она с тоской подумала о своем дорогом и изысканном гардеробе, оставшемся в Милуоки. Отбросив с лица влажные волосы, она еще раз просмотрела скудные запасы одежды миссис Коулер, жалея, что вкусы почтенной фермерши не простирались дальше полиэстровых брючных костюмов, невзрачных блузок и так любимых ею джинсовых юбок.

Вздохнув, она выбрала белую водолазку и джинсовую юбку, прекрасно понимая, что Джони заявится к обеду в чем-нибудь сногсшибательном.

Одевшись, Кейт сразу же отправилась на кухню. Она принялась жарить бараньи отбивные, отварила рис и сделала соус. Пока она готовила обед, мысли ее бесцельно блуждали, а смятенная душа ухитрилась вырваться из-под железного контроля, в котором она держала себя в последние два года во время своей одинокой жизни в браке со Стивеном. Ее переполнял страх, хотя причину его она не вполне понимала и сама. Может, она боялась того, что Блейк примет всерьез ее необдуманные слова и решит, что она и вправду согласна стать его женой? А может, страшилась, что он потеряет к ней интерес, раз в его жизнь снова вернулась Джони?

Странное дело, но Кейт не спешила говорить правду даже себе самой, хотя та настойчиво билась в ее подсознании. После краха их семейной жизни со Стивеном она поклялась никогда больше не открывать душу ни одному мужчине. А теперь понимала, что уже поздно – ее зарок нарушен. Она безвозвратно и безнадежно привязалась душой к Блейку Коулеру, и паника, сжимавшая в железных когтях ее сердце, объяснялась угрозой его потерять.

Погруженная в размышления, она и не заметила, как Блейк вошел на кухню. Он запечатлел мимолетный поцелуй на ее шее, и все ее тело захлестнула волна радости.

– Я не слышала, как ты вошел, – сказала она.

– Ты чудесно выглядишь, – сказал он в ответ, словно его слова составляли какую-то логическую связь с ее замечанием. – Носи всегда такую прическу. До встречи с тобой я и не думал, что женские волосы могут так возбуждать…

Кейт повернулась и заглянула в его темные глаза, однако ей не удалось ничего ему ответить, так как в кухне с шумом появилась Джони.

– Эй вы, влюбленные голубки! Вы собираетесь обедать? Я умираю с голоду.

Ее вид излучал дружелюбие, и тем не менее Кейт была почему-то уверена, что Джони только ловко притворяется.

– Тебе страшно повезло, – с улыбкой ответила она. – Обед уже готов.

Она отвернулась и потыкала вилкой без всякой на то нужды бараньи отбивные, чтобы не смотреть на роскошный пурпурный наряд Джони. Тонкий шелк оставлял совершенно обнаженной спину девушки, а ее маленькую упругую грудь едва прикрывали две узкие полоски ткани. «При более глубоком вздохе воображению вообще ничего не остается», – цинично подумала Кейт и с досадой поправила ворот своей водолазки.

– Тебе помочь? – ласково поинтересовался Блейк.

– Нет, я справлюсь сама. – Она нахмурилась, когда он, поверив ее словам, проводил Джони из кухни, с явной фамильярностью положив ладонь на ее обнаженную, покрытую красивым загаром спину.

В старом фермерском доме столовая была маленькой и сумрачной, так что Блейк и Кейт всячески ее избегали, предпочитая завтракать и обедать в уютной и удобной кухне. Однако на этот раз кто-то уже зажег свечи в двух подсвечниках, и их огонь скрадывал унылые углы.

Джони по-хозяйски уселась в центре стола, и ее живое личико сияло при мягком свете. Она стала неизбежным центром внимания их маленького общества, но старательно расточала Кейт комплименты по поводу блюд и делала попытки вовлечь ее в беседу, как бы заглаживая свой прежний враждебный тон.

– Ты ведь знаешь, что мой отец Саша Стейн кинорежиссер, – заметила она сладким тоном. – И тебе, вероятно, известно, что он выдвинут в этом году на «Оскара» за свой фильм «Время: ноль». – Она тихонько вздохнула, словно маленькая девочка. – Я так им горжусь!

Пока Джони это говорила, память Кейт терзалась от ускользающих, неуловимых образов.

Почему именно упоминание об этом фильме вызвало в ее подсознании странные импульсы? Не успела она разрешить эту загадку, как ее снова отвлек жеманный голос Джони.

– Ведь ты слышала о моем отце, верно? Ты слышала про Сашу Стейна?

– Да, разумеется, – поспешно ответила Кейт. Затем, охваченная внезапным приступом озорства, она посмотрела через стол, и ее глаза засветились от скрытого смеха: – Саша стал темой моего самого первого разговора с Блейком. Он просто не мог говорить ни о чем другом.

Блейк встретился с ней глазами, в которых тоже прыгала смешинка. Джони заметила их интимный обмен взглядами, и по ее лицу пробежала темная тучка.

– Я снимаюсь в новой картине отца, – объявила она с гордостью. – Сейчас мы ведем натурные съемки на Фиджи. Кейт, Блейк сказал мне, что ты просто домашняя хозяйка. У тебя что, никогда не было постоянной работы?

– Я никогда не работала за деньги, – спокойно ответила Кейт. Ей хотелось узнать побольше о карьере Джони, поэтому она проглотила язвительные замечания, готовые сорваться с ее языка. – Расскажи мне подробней про твою работу, Джони, пожалуйста, – сказала она, радуясь, что за долгие годы поднаторела в светских манерах и умела справляться с самыми трудными гостями, даже если сама пребывала в это время в смятенных чувствах.

– Я исполняю очень сложную роль малолетней преступницы. Отец считает, что мало кто из девушек моего возраста способен с ней справиться, но без Блейка…

– Это будет первый большой фильм Джони, – поспешно вмешался Блейк, и они с Джони обменялись яростными взглядами, значение которых осталось для Кейт неясным. После этого Джони начала нервно тыкать вилкой в тарелку, а Блейк возобновил разговор. – Джони снимается на телевидении с самого младенчества. Готов поклясться, что Саша стал снимать ее в рекламе детского питания и подгузников сразу же после того, как она появилась на свет.

– Как интересно. Телевидение всегда кажется блестящим местом работы для таких, как я, кто сидит дома перед экраном. Оно и в самом деле помогает подготовиться к карьере киноактрисы?

– Я играю так же естественно, как дышу, – с ноткой высокомерия ответила Джони, и на этот раз Кейт не усомнилась в ее искренности. – А вот о технике игры мне говорить трудно, поскольку очень многое я делаю интуитивно, по наитию. – Казалось, она сразу же пожалела о том, что дала искренний ответ, так как тут же бросила на Кейт недобрый взгляд и добавила с фальшивой любезностью: – Я не представляю, как можно сидеть весь день дома, ничего не делать, только печь пирожки и толстеть. Я всегда считала, что женщина должна стремиться сделать карьеру. Ты со мной согласен, Блейк? Если женщина сидит дома, она становится невероятно скучной.

Блейк задумчиво взглянул на порозовевшие щеки Кейт.

– Если женщина нигде не работает, то это еще не означает, что у нее пустая голова, – возразил он. – Хранить семейный очаг утомительно, и эта нудная работа отнимает много времени, однако я уверен, многим женщинам домашний труд приносит радость и удовлетворение.

– Блейк, ты шутишь! – Носик Джони прелестно сморщился, а на лице появилась недовольная гримаска. – Я уже догадываюсь, что задумал этот чудовищный тип, – сказала она, обращаясь к Кейт и глядя на нее с ложным сочувствием. – Он решил жениться на женщине, которая уже смирилась с ролью домашней хозяйки. Попомни мои слова, Кейт. После свадьбы он будет держать тебя под каблуком. Ты будешь торчать на кухне, а он в это время будет развлекаться где-нибудь в другом полушарии. Ты уверена, что тебе хочется вступать в брак на таких условиях?

Терпение Кейт наконец-то лопнуло.

– Наш брак я вижу совсем по-другому, Джони. Я сказала, что никогда не работала за плату, но это не значит, что я всю свою жизнь провела как декоративный коврик у дверей. У меня есть профессия, я получила хорошее образование, я педагог и пять дней в неделю работаю по четыре часа в Центре для трудных детей в Милуоки. Я не получаю денег, просто потому что не нуждаюсь в них, и перевожу свое жалованье на счет Центра.

Наступила короткая пауза, но Джони быстро пришла в себя.

– Ах, какое потрясающее благородство, Кейт! Впрочем, ничего удивительного, ты и выглядишь серьезной дамой. – Она ухитрилась произнести свой комплимент так, что он прозвучал как оскорбление.

Затем Джони потянулась как кошечка и откинулась на спинку стула, так что отблески свечей заиграли на гладкой коже ее упругих грудок. Пурпурные полоски почти их не закрывали, когда она ерзала на своем стуле и тихонько позевывала.

– Блейк, милый, ты помнишь, как отец устроил ту потрясающую вечеринку в доме Беллы?

– Да, – ответил Блейк.

Такого краткого ответа ей оказалось достаточно, и она пустилась в длинный поток воспоминаний обо всем, что находила потрясающе забавным и что для Кейт не представляло ни малейшего интереса.

Блейк смеялся вместе с Джони, но не отрывал глаз от лица Кейт. А она наслаждалась мыслями о том, что он почти не трудился скрыть свое желание поскорей остаться с ней наедине. В ее сердце зашевелилась искорка надежды. Может, она и впрямь ему нравится? Она, Кейт. Такая, как есть. Она лелеяла эту мысль, раздумывая над нею, и слова Джони звучали, как назойливые комары, не проникая в сознание.

Наконец обед закончился. Свечи были потушены, а грязные тарелки лежали в кухонной раковине. Кейт даже не заметила, что Блейк подал на стол десерт. И вообще, она была как во сне и не замечала ничего, кроме физического напряжения, нараставшего между ней и Б лейком, и поразилась, услышав собственный голос, вызвавшийся приготовить кофе. Кейт удивлялась самой себе, что до сих пор нормально держится и ведет светскую беседу.

– Спасибо, но мне кофе не нужно, – покачал головой Блейк. – День получился долгий, и я намерен отойти ко сну. А вы что скажете, мои милые леди?

– Так рано? – возмущенно запротестовала Джони. – Блейк, ведь сейчас только десять.

Он засмеялся.

– Рано ложиться спать не грешно. И федеральный закон это не запрещает.

Джони вздохнула и прижалась к нему своим полуголым тельцем.

– Если уж мне приходится ложиться в постель в такой ранний час, ты не проводишь меня? – попросила она, глядя на него широко распахнутыми невинными глазами.

– Так и быть, я провожу тебя до комнаты, – ответил он. – Пойдем, Кейт?

– Ладно.

Они гуськом поднялись наверх. Кейт брела позади, пока Блейк не остановился у двери дальней спальни.

– Доброй ночи, Джони, – сказал он. – Приятных сновидений.

Она посмотрела на него, и в ее глазах горел неприкрытый призыв.

– Но ты ведь вернешься на Фиджи, Блейк? Пожалуйста, скажи, что ты вернешься туда со мной!

– Я уже позвонил Саше и сказал, что вернусь, так что успокойся.

Взяв Джони за руки, он привлек ее к себе и быстро чмокнул в полные, выпяченные губки.

– Не беспокойся, милое дитя, и ложись скорее спать.

Она горько усмехнулась, когда Блейк подошел к Кейт.

– Не беспокоиться? – переспросила она. – Оказывается, мы беспокоились совсем не о том, о чем надо было. Отец и представления не имел, что у тебя на уме. То несчастье было всего лишь поводом для твоего отъезда с Фиджи… ты просто хотел уехать к ней.

– Ты кое-что недавно мне обещала, – спокойно сказал Блейк. – Пожалуйста, не забывай об этом.

– Обещала! На черта мне эти обещания!

Джони быстро поднесла ладонь к глазам, и Кейт с удивлением обнаружила, что на кончиках ее длинных ресниц заблестели слезы.

– Ты была права, что приехала за мной, – сказал Блейк, оставляя без внимания ее слезы. – Я благодарен тебе за это, Джони. И ты мне совершенно справедливо напомнила, что я не выполнил до конца своих обязательств.

– А как же она? Как быть с Кейт?

На этот раз Кейт была уверена, что Джони произнесла свой вопрос для себя одной и не рассчитывала на то, что он будет услышан.

– Она может быть рядом со мной на Фиджи. Никаких проблем тут нет. Заверяю тебя, Джони, что Кейт не помешает моей работе.

– Конечно! – Джони сердито тряхнула головой и отвернулась. – Ради Бога, Блейк, веди ее поскорей в свою спальню. Я знаю, что ты делаешь это каждую ночь, так что нечего ломать передо мной комедию.

Даже не взглянув на Кейт, она с треском захлопнула дверь спальни для гостей.

Кейт быстро повернулась и направилась к себе в комнату, но Блейк успел опередить ее. Она не успела закрыть за собой дверь, как он уже оказался внутри. Затем он быстро подошел к кровати и включил один из ночников.

Она остановилась у окна, в напряженном молчании глядя на него, а Блейк ответил ей слабой, полной сарказма усмешкой.

– Знаешь, твой неприступный вид ни к чему. Я не собираюсь силой затаскивать тебя в постель только из-за того, что Джони считает нас давними любовниками. Просто мне хочется воспользоваться случаем и поговорить с тобой.

Кейт попыталась стряхнуть с себя охватившее ее оцепенение. Она села на жесткий деревянный стул подальше от кровати.

– Я должна извиниться, – чопорно заявила она. – Сама не понимаю, как у меня вырвались слова о том, что мы собираемся пожениться. Это было ужасно нелепо.

– Неужели? А я-то надеялся, что это правда. И весь вечер только и ждал, когда наконец смогу остаться с тобой наедине и спросить, всерьез ты это сказала или нет. Хотя, впрочем, я подозревал, что на это тебя спровоцировала Джони.

Кейт взглянула на него, и в ее зеленых глазах застыло смущение.

– Блейк, зачем Джони явилась сюда? Почему ты так для нее важен?

– Ей хочется вернуть меня на Фиджи, а она своенравная девица. Кстати, Кейт, у нас никогда с ней ничего не было, несмотря на все ее усилия представить дело иначе. Если тебя беспокоило это, то можешь забыть. Джони актриса и нуждается в зрителях, как другие люди нуждаются в друзьях. Она все время кого-то изображает и не может без этого. В данный момент Джони решила исполнить роль брошенной любовницы, вынашивающей планы возмездия. Она талантливая актриса, только не следует попадаться на ее удочку и принимать ее игру за искренние чувства.

– Почему же она так настойчиво требует, чтобы ты вернулся на Фиджи?

Блейк немного помолчал.

– Ею движет профессиональный интерес, – ответил он наконец. – В фильме, где она сейчас снимается, очень много динамики. До отъезда я занимался подготовкой кое-каких трюков… Подводные съемки и прочее… Вот Джони и хочет заполучить меня назад. Я долго работал с ее отцом, и она привыкла видеть меня на съемочной площадке. Как и всякая талантливая актриса, Джони крайне неуверенна в себе и вбила в голову, что у нее ладится игра, когда я нахожусь поблизости.

– Я не слишком хорошо представляю тебя в роли заботливой няньки.

Напрягшиеся плечи Блейка слегка расслабились.

– Ты права, – признался он. – Это не самая любимая из моих ролей.

Кейт забыла о том, что собиралась держаться подальше от опасной ловушки – двуспальной кровати. Она быстро подошла к Блейку, взяла его за руки и заглянула в глаза, намереваясь выяснить все до конца.

– Но ведь ты собираешься вернуться на съемки, я правильно поняла? В чем бы ни состояла причина твоей ссоры с Сашей, не стоит прощаться с карьерой. Я так рада, что мой отец ошибся, утверждая, что ты не можешь найти себе работу. Должно быть, профессия каскадера необычайно интересная.

– Да, так оно и есть.

Блейк встал и запустил пальцы в свою темную шевелюру.

– Я уже позвонил Саше и сообщил, что возвращаюсь. Кейт, ты поедешь со мной?

Она затаила дыхание, но он не дал ей ответить.

– Господи, Кейт, – произнес он дрогнувшим от волнения голосом. – Я не могу ждать, пока ты решишь, как тебе поступить. Я хочу любить тебя.

Закрыв глаза, она невольно потянулась к нему, и их дыхание смешалось в одно.

– Поцелуй меня, Блейк, – прошептала она. – Поцелуй скорей.

Он с жадностью впился в ее губы, без всякой нежности раздвинул их, не скрывая силы своего желания. На миг она напряглась, но едва Блейк это понял, как его поцелуй сделался нежным. Ее тело медленно расслаблялось в его руках, и он посадил ее рядом с собой на кровать. Нетерпеливыми пальцами он задрал ее белую водолазку, и его губы уже щекотали ей грудь, а ладони настойчиво гладили тело, побуждая сдаться.

– Я хочу ласкать тебя всю, – шепнул он. – Я хочу обладать тобой сейчас…

Кейт понимала, что ей нужно остановить его, пока он не обнаружил, что она совсем никудышная любовница. Она слишком дорожила – дружбой с Блейком, чтобы рисковать ею ради неудачных постельных дел. Но она вся дрожала от страсти, какой никогда прежде не подозревала в себе, и теперь приоткрыла губы, как бы давая знать о своей капитуляции.

Он нетерпеливо стянул с нее водолазку и, быстро расстегнув пуговицы, откинул в сторону юбку. Она ожидала, что ее тело тут же застынет и превратится в ледяную сосульку, однако этого не произошло. Губы Блейка ласкали ее кожу, и с каждым прикосновением в ней нарастало желание.

И вот постепенно у нее внутри расцвела теплая и сладкая боль. Кейт слышала собственные стоны, когда Блейк гладил ей грудь, и под горячими его ладонями ее соски затвердели и заныли.

Едва веря в то, что ее тело оттаяло, она распахнула полы его рубашки и ощутила ладонями жесткие, щекочущие завитки волос на его груди. Она позволила своим пальцам пробежаться по его плоскому животу, в то время как ее глаза с жадностью вбирали в себя суровые черты его мужественного лица. Даже в минуты страсти в нем сохранялась какая-то непонятная печаль. Она провела кончиками пальцев по его щекам и, обнаружив отросшую за день щетину, приникла к ней губами.

Глухо застонав, он крепче прижал ее к своему сильному телу. Его ладони обжигали ее кожу, она шептала возле его рта тихие, ласковые слова, полные нежности и желания.

– Люби меня, Блейк, – попросила она, и его ласки тут же сделались бурными. В страстном поцелуе он раздвинул ей губы и проник языком глубоко в ее рот.

– Кейт, какая ты красивая, – пробормотал он. – Твое тело просто создано для любви.

Его слова растопили последнюю, хрупкую преграду, остававшуюся между ними. Жаркими губами он целовал ей веки, провел огненную дорожку из поцелуев по шее и груди. Кейт переполняло желание, оно бежало по ее жилам подобно жидкому огню, разогревая ее тело.

Кейт сознавала, что только Блейк способен заполнить болезненную пустоту, возникшую где-то глубоко внутри ее, и когда он наконец овладел ею, ей показалось, что только теперь она узнала, что это такое – быть женщиной.

Блейк наклонился над ней и отбросил с ее лба влажные волосы.

– Кейт, – сказал он после долгого молчания. – Такого у меня еще никогда не было.

В ее груди затеплился огонек счастья.

– И у меня тоже, – прошептала она и отвернулась, все еще стесняясь открыто проявлять свои чувства. – Блейк… со Стивеном…

– Молчи, не надо об этом, – сказал он с неожиданной резкостью.

Кейт заглянула ему в глаза, и его суровое лицо снова смягчилось.

– Не нужно ничего сейчас говорить. У нас впереди будет много времени на разговоры.

Среди ночи она проснулась и беспокойно зашевелилась возле него, непривычная к тому, что рядом лежит мужчина. Кейт взглянула на его профиль, гордый и мужественный даже во сне. И снова ее стало мучить неуловимое, но неотвязчивое воспоминание, теплившееся где-то в глубине сознания.

Внезапно Блейк проснулся. Их взгляды встретились, и он молча и властно прижал ее к себе. Она ответила на его безмолвные ласки почти с отчаянной пылкостью, отбросив на время все гложущие ее сомнения.

Он заговорил лишь тогда, когда вся их страсть иссякла и она снова лежала в его объятиях, притихшая и умиротворенная. Блейк коснулся губами ее век.

– Кейт, когда ты станешь моей женой? Бога ради, поскорей решай, иначе я сойду с ума.

В ее душе не осталось больше никаких сомнений, лишь счастье, глубокое и бескрайнее.

– Когда хочешь, – тихо ответила она.

– Мне хотелось бы, чтобы это произошло сегодня, – сказал он. – Но подозреваю, что законы штата Висконсин заставят нас помучиться немного дольше. Я предлагаю конец этой недели. Дольше я ждать не могу.

Кейт лежала в объятиях мужчины, которого знала всего лишь месяц, и ей не казалось странным, что она собирается выйти за него замуж.

– Миссис Коулер, – произнесла она и тихонько засмеялась. – Я стану миссис Коулер.

И она вновь сладко заснула, удобно пристроившись на плече у Блейка.