На следующее утро Эми явилась на службу раньше обычного. Она процокала каблучками по пустому вестибюлю и вошла в лифт, с облегчением вздохнув, что не встретила никого, кроме охранника и швейцара. Приглушенная синева юбки и блузки вдруг показалась ей кричащей, как неоновая вывеска, и ей хотелось избежать любопытных глаз своих коллег.

Выходя на двадцатом этаже из лифта, Эми нервно одернула юбку, однако мягкая ткань упорно липла к телу, подчеркивая его очертания. Она уже жалела, что так вырядилась. Теперь она ощущала себя голой, как кузнечик, что выскочил из старой кожи и не оброс пока еще достаточно жесткой новой и теперь вынужден прятаться в траве от зорких птиц.

Она немного заколебалась перед дверью, ей внезапно захотелось вернуться домой и переодеться в привычную, словно школьная форма, одежду, прежде чем Лайам – да и вообще кто угодно – ее увидит. Быстрым, нервным движением Эми поправила волосы. Сегодня свои длинные светлые пряди она собрала на затылке в свободный узел, скрепленный лишь черепаховыми гребнями, и теперь боялась, что он вот-вот распадется.

Заставив себя отбросить бесполезные мысли о своей внешности, Эми поспешно, насколько позволяли высокие каблуки, вошла в приемную. Хватит задавать себе вопросы, что она делает и зачем. Ответы на них все равно ее вряд ли устроят. Несмотря на ранний час, Лайам уже был на рабочем месте. Из-за двери его кабинета раздавался уверенный голос. Повесив сумочку в шкаф, Эми на секунду прислонилась к двери и вслушалась, как он диктует на магнитофон свои замечания. В ее сознании вдруг встали картины суда в Риверсайде, она вспомнила, как ненавидела тогда его гладкую, размеренную речь. По спине побежали мурашки, когда она поняла, что звучание его голоса по-прежнему имеет над ней власть, и молчаливо призналась себе, что боится влияния Лайама Кейна, хотя он пока не подавал ей для этого никаких оснований. Он ничего не сможет ей сделать, даже если и вспомнит, кто она такая. Ничего, разве что станет ее презирать.

Он прекратил диктовать так внезапно, что Эми не успела отойти, когда мистер Кейн вышел в приемную. Она не могла даже сделать вид, что чем-то занята.

Он молча остановился в дверях и бросил на нее оценивающий взгляд, заставивший Эми еще раз пожалеть, что выбрала сегодня именно эту одежду.

– Очень симпатичный наряд, – произнес, наконец, Лайам, нарушив напряженное молчание. – Новый?

– Да… нет… Просто я не надевала его прежде. Я решила перейти на летний гардероб.

На его лице появилась теплая улыбка, от нее у Эми всегда сжималось сердце.

– Да здравствует лето! – шутливо воскликнул он. – Признаюсь, это мое любимое время года.

Легкой походкой Лайам направился к ней, а она крепко вцепилась в холодную стальную дверцу шкафа, чувствуя, что при его приближении сердце стучит все громче. Эми напряженно застыла на месте, не зная, что ему нужно. Ее тело словно превратилось в глыбу льда, когда он протянул руку и осторожно снял с нее очки.

– У вас красивые глаза, – заметил Лайам. – Почему вы их прячете?

– У меня близорукость, и я не могу обходиться без очков. – Ей понадобилось сделать над собой усилие, чтобы вразумительно ответить на простой вопрос.

– Вы могли бы носить контактные линзы. – Лайам Кейн, судя по всему, не собирался оставлять ее в покое.

– Мне не хочется. Пожалуйста, верните мне очки. У нас много работы в это утро, и они мне понадобятся.

Его вздох был нарочито преувеличенным.

– Мисс Флетчер, вам кто-нибудь говорил, что вы трудоголик?

Она не смотрела на него и поэтому не заметила его насмешливую улыбку.

– Нет, – ответила она. – Впрочем, прежние работодатели всегда были довольны моим усердием.

Ирония этих слов внезапно поразила ее, пробудила нежеланные воспоминания о Джеффе Купере и о том, как он воспользовался ее наивностью и дисциплинированностью.

Эми быстро отвернулась, но он все-таки успел заметить пробежавшую по ее лицу тень.

– Эми, – спросил он, – в чем дело?

Прикосновение пальцев Лайама к щеке показалось ей нежным, как любовная ласка. Нестерпимо захотелось закричать, заплакать или сделать еще какой-нибудь мелодраматический жест.

– Ничего особенного, – ответила она, резко отпрянув. – У нас много работы, # и давайте не будем терять время.

Она хотела пройти мимо него и спрятаться за баррикадой своего рабочего стола, но забыла о том, что один из картотечных ящиков еще не задвинут. Тонкий каблук застрял в рыхлой основе ковра, и Эми неловко наткнулась на ящик, больно ударившись об него. Боль оказалась такой резкой, что у нее перехватило дыхание.

Лайам тут же оказался рядом и поддержал ее, нежно и заботливо. Она остро чувствовала его близость, крепость мускулистого тела, такого близкого и сильного. Его теплая ладонь легла так, что ее сердце колотилось под кончиками пальцев Лайама. В одно безумное мгновение она подумала, а вдруг его рука поднимется чуть выше и начнет ласкать нежные выпуклости ее груди.

Напуганная столь неожиданным и опасным направлением мыслей, Эми тут же попыталась высвободиться. Но сильные руки Лайама не позволили ей это сделать. Медленно, но решительно он повернул ее лицом к себе.

– Вы не ушиблись? – спросил он, участливо глядя ей в глаза.

– Ничего, все в порядке.

– Вы дрожите. Отчего?

– Нет… нет, я не дрожу.

– Вы лжете не слишком убедительно, Эми, – покачал головой Лайам и дотронулся до светлой пряди. – Вы потеряли заколку. Она где-то тут на полу.

– Я должна отыскать ее, пока нет посетителей. Отпустите меня, пожалуйста.

Лишь напрягая всю свою волю, Эми смогла произносить связные слова. Как мучительно находиться так близко от мужчины, которого ненавидишь. Видимо, поэтому дрожь никак не хочет прекращаться.

– Я отпущу вас, когда вы успокойтесь, – ответил он.

Его рука нежно и мучительно прошлась вниз по ее спине, и Эми закусила губу, чтобы скрыть острую реакцию на это прикосновение. Замечает ли сам Лайам, как на нее действует? Если замечает, тогда почему же так упорно ее мучает?

Она сказала себе, что сейчас отстранится от него, сядет за стол, и в приемной снова наступит нормальная деловая обстановка, однако когда его рука задержалась на ее талии, то Эми почувствовала слабость в коленях, и она даже засомневалась, сможет ли самостоятельно дойти до стола. Лайам теперь прикоснулся пальцами к ее шее, прямо под тяжелыми волосами.

– Вы не хотите мне сказать, Эми, отчего так дрожите? – мягко поинтересовался он. – Скажите, что вас так пугает?

– Я не… я не знаю.

Лайам взял ее руку и прижал к своей груди, чтобы она почувствовала, как гулко стучит под ладонью его сердце.

– Может быть, оттого, что вы хотите того же, что и я?

– Нет, я ничего не хочу! То есть я не знаю… чего хотите вы.

– Я могу вам подсказать, – ответил Лайам, взял ее за плечи и привлек к себе. – Я хочу этого.

И его губы накрыли ее рот, неожиданно став требовательными и жадными.

… Она застыла, как будто все ее призрачные страхи мгновенно материализовались. Эми поняла наконец, чего боялась все эти пять недель. Именно это трепетное ощущение боялась она испытать с Лайамом Кейном.

Она пыталась отвернуть голову в сторону, но его язык очертил нежную линию вокруг ее рта, и тело Эми тут же отреагировала на эту ласку. Она из последних сил пыталась устоять против пугающих, но необыкновенно приятных волн удовольствия, накатывающих на нее одна за другой, унося остатки воли к сопротивлению.

– Отпустите меня, – произнесла она сквозь сжатые зубы.

– Ни за что, – ответил он. – Вы еще не поцеловали меня.

– Это не игра, Лайам.

– Вы думаете, я этого не знаю? – Он издал странный звук, то ли смех, то ли стон. – Поцелуйте меня, Эми. Иначе я от вас не отстану.

Ее сердце неистово колотилось, когда он нагнулся и провел дорожку из поцелуев от щеки к губам. Эми почувствовала, как он напрягся, когда их губы наконец-то встретились. Но больше она ничего не замечала, потому что у нее появилось ощущение, будто она тает в его руках, словно ее тело сделано из пластилина или воска.

В мозгу еще билась рациональная частица, напоминая о горечи и обмане, лежавших между ними, но воспоминание это казалось слабым, расплывчатым, и ей не, хотелось о нем думать. В течение нескольких мгновений для нее не существовало ни прошлого, ни будущего, ни настоящего, только Лайам. Он один, с разгоряченным, сильным телом, был реален в этом вихре ощущений, чувств, эмоций…

Губы ее приоткрылись, и он целовал ее страстно и жадно, пока Эми внезапно не поняла, что Лайам Кейн не скала, служащая опорой в этом зыбком мире, а океан, грозящий поглотить ее своими могучими волнами. Она откинула назад голову, напуганная тем, каких усилий стоило ей оторваться от его губ.

– Прекратите, прошу вас, – произнесла она.

Ее губы сразу же ощутили холод и пустоту, лишившись жизненно важного источника. Она заговорила с намеренной резкостью, предназначавшейся скорее себе самой, чем Лайаму:

– Я ваша секретарша, но не любовница. Прошу не забывать об этом, мистер Кейн.

Лайам не отвечал, глядя ей в глаза; затем его рот искривился в усмешке, и он разжал руки.

– В любое время, как только вам захочется взять на себя двойные обязанности, дайте мне знать, мисс Флетчер. Я буду счастлив оплачивать сверхурочные.

Она не знала, почему его циничный ответ вызвал у нее такую боль. А что, интересно, она ожидала услышать?

Приемная показалась ей громадной, пока она бесконечно долго добиралась до спасительного убежища – своего стола.

– У нас напряженная программа, Лайам, как я вам уже пыталась сегодня напомнить. Может быть, немедленно приступим к работе?

– Да, разумеется. – Голос его был не менее холодным, чем ее собственный. – Я жду вас в кабинете. Захватите свой блокнот для стенографии. Я хочу, чтобы вы присутствовали на предстоящем совещании по Западной Флориде. Я не слишком доволен тем, как руководитель проекта делает детальный обзор.

Она взяла блокнот и запас остро отточенных карандашей.

– Пожалуйста, отдайте мне очки, – попросила Эми, сердясь на дрожь в голосе. – По-моему, они все еще у вас.

Лайам взял очки с верха картотечного шкафа и без слов протянул ей. Она надела их с лихорадочной поспешностью и закрутила волосы в такой тугой узел, какой только могли выдержать гребни.

Подняв глаза, Эми обнаружила, что Лайам все еще смотрит на нее. Лицо его было напряженным и угрюмым.

– Мисс Флетчер возвращается на свое рабочее место, – с ехидством сказал он. – Жаль. Мне было приятно провести хоть несколько минут в обществе настоящей Эми.

Он резко повернулся, а когда заговорил снова, голос его звучал вполне буднично, с легкой насмешкой:

– Что ж, начнем. Я больше не буду тратить время на посторонние разговоры в такой напряженный день. Найдите мне папку «Гленко», хорошо? Во Флориде назревает ряд проблем, с которыми мы, по-моему, уже справились в Гленко.

Она хорошо слышала его, но ее не покидало странное чувство, словно их разделяют многие мили. Прошло меньше минуты с тех пор, как Эми надела очки и стянула волосы, но с внезапной и ослепительной отчетливостью уже поняла, что ей больше не хочется возвращаться к роли скучной, чопорной мисс Флетчер. Ей захотелось стать настоящей Эми, каким бы последствиям это ни вело.

Она прошла к картотечным ящикам, пораженная силой своих чувств.

– Вы сказали, папку «Гленко»? Сейчас найду.

Весь остальной день они работали, не вспоминая про случившееся утром. Эми уже собиралась домой, когда подняла глаза и увидела, что Лайам остановился перед ее столом.

– Я пришел извиниться, – заявил он, прежде чем она успела что-то сказать. – Я всегда презирал мужчин, пользующихся преимуществом своего служебного положения и навязывающих себя своим коллегам женского пола. И могу вас заверить, Эми, что подобная ситуация больше никогда не повторится. Это одно из моих жизненных правил – не смешивать дело с развлечениями.

– Неужели?

Эми отвела взгляд в сторону, удивляясь, почему ее не обрадовали подобные заверения.

– Принимаю ваши извинения, Лайам, но давайте просто забудем про случившееся, хорошо? Подумаешь, один поцелуй. Мне двадцать шесть лет, и меня целовали и раньше.

– Я знаю, – сказал он. – Я это понял.

Она сама не понимала, что намерена делать, пока вечером по дороге домой не остановилась возле магазина «Маршалл Филдз», о котором слышала от своих подруг по работе. В отделе нижнего белья Эми прошла мимо полок, набитых жестким, корсетным бельем, где обычно покупала себе простые белые трусики и лифчики из хлопка с «косточками», и в конце концов остановилась у витрины с шелковыми изделиями, щедро отделанными кружевом. Такими прозрачными и эфемерными, что на первый взгляд было нелегко отличить лифчик от трусиков-бикини.

Довольно долго она просто стояла и смотрела, а потом направилась искать свой размер. Выбрав подходящий комплект, Эми заспешила к кассе, опасаясь, что передумает, если немного помедлит.

Ее обслуживала молодая и приветливая продавщица.

– У вас отличный вкус, – с улыбкой сказала она. – Модная новинка. Только что получили. У нас есть такое же белье черного и бежевого цвета, если это вас интересует.

Эми набрала в грудь воздуха, словно перед прыжком в воду.

– Спасибо. Я возьму по комплекту каждого цвета.

Продавщица добавила к лежащему на прилавке персиковому комплекту черный и бежевый, пробила чек и упаковала покупку. Улыбка Эми стала слегка напряженной, когда она взяла пакетик. Для трех комплектов нижнего белья он показался ей слишком легким.

– Желаю приятно провести время. – Продавщица проводила ее приветливой улыбкой.

– Да, спасибо. Я хочу полностью обновить свой летний гардероб, – зачем-то пояснила ей Эми.

– Удачи вам!

Слова продавщицы звучали в ушах у Эми, когда она продолжила обход магазина. Домой она вернулась с двумя большими пакетами, наполненными новой одеждой, и еще двумя коробками с обувью.

Сложив покупки на диван в гостиной, она направилась прямо на кухню и вытащила из-под раковины черный пластиковый мешок для мусора. Затем поспешно прошла в спальню, распахнула дверцы шкафа, смела с вешалки все свои унылые наряды и запихнула их в мешок. В завершение этой решительной акции Эми прошла к комоду, выгребла все практичное белое белье из хлопка и швырнула его поверх юбок и блузок. В итоге мешок оказался набит до отказа. В субботу она отнесет его на сборный пункт Армии Спасения. Все вещи хорошего качества и в приличном состоянии, кому-нибудь могут пригодиться – какой-нибудь старушке, готовящейся отметить девяностолетие.

Эми долго простояла под пущенным на весь напор душем, прежде чем отправиться в постель, не думая ни о чем, лишь ощущая, как горячая вода струится по телу, щекочет кожу.

Напряжение и усталость отступили, и в голове уже забрезжили новые, восхитительные планы мести, пока еще неопределенные, но при мысли о них она улыбалась, не сомневаясь, что подробности определятся позже. Пока что она просто с нетерпением ждала завтрашнего дня.

Проходя на следующее утро через вестибюль здания, где размещалась корпорация, Эми остро ощущала на себе удивленные взгляды, слышала перешептывания коллег за спиной. Но не испытывала при этом ни малейшего смущения и шла по огромному, как здание аэропорта, вестибюлю с высоко поднятой головой. На высоких скулах играл чуть заметный румянец, а все тело дрожало от возбуждения. Вот так-то! Ее наполняло головокружительное ощущение власти, предчувствие успеха, хоть она и понимала, что это не вполне разумно. Сегодня вступал в действие ее новый план мести, и уж его-то она осуществит, в этом сомневаться не приходилось.

Эми вошла в лифт и ослепительно улыбнулась двум вице-президентам, открыто рассматривающим ее, позабыв о хороших манерах.

– Эми… – начал один из них. – Ведь вы Эми, не так ли? Секретарша мистера Кейна?

– Да, я Эми. Как поживаете, мистер Каллаган?

– Прекрасно, прекрасно. Замечательное утро, не так ли?

Она вежливо кивнула, и больше никто не произнес ни слова, пока лифт не остановился на этаже, где располагались кабинеты членов администрации.

– Благодарю, – кивнула она, когда мистер Каллаган пропустил ее вперед. Эми одарила прощальной улыбкой обоих приятно удивленных вице-президентов. – Желаю приятного дня, джентльмены, – сказала она.

Шелк ее легкой брусничного цвета блузки скользнул по руке мистера Каллагана, и она вышла из лифта, оставив после себя в кабине аромат тонких духов. Оба вице-президента, онемев, глядели ей вслед, пока она не закрыла за собой дверь приемной.

Лайам, как обычно, был уже на месте и беседовал с одним из сотрудников корпорации. При звуке открывшейся двери он вскинул голову, и Эми, глядевшая на него с вызывающей пристальностью, заметила, как что-то промелькнуло в глубине его глаз.

Впрочем, быстро оценив ее обновленную внешность, Лайам немедленно взял себя под контроль, и его взгляд снова сделался сосредоточенным. Ей захотелось узнать, что он думает о мягких волосах, падающих на плечи, об искусно наложенной косметике, о шелковой блузке с глубоким вырезом, облегающей льняной юбке бежевого цвета и о брусничного цвета туфлях, точно того же цвета, что и блузка.

– Простите, что немного опоздала, – сказала она, даже не потрудившись придать своему голосу оттенок сожаления. Он легким кивком принял ее извинения.

– Сегодня вы без очков, – отметил он. – Забыли их надеть?

– Нет.

Ей хотелось услышать от него нечто другое, какой-нибудь комплимент, который показал бы ей, что он заметил, что она привлекательная женщина, а не какая-то там машина-секретарь.

– Я решила попробовать обходиться без них, когда глаза не напрягаются, – пояснила она. – Но они лежат в сумочке на случай, если понадобятся.

Зазвонил телефон, и Эми направилась к нему, не сомневаясь, что оба мужчины не сводят с нее глаз.

– Вас, Лайам, – сказала она. – Это мистер Риттерс – городской советник из Западной Флориды. Говорит, что срочно.

– Я возьму трубку у себя в кабинете, переключите на тот телефон, Эми.

Собеседник Лайама еще сидел в приемной, когда она заняла свое рабочее место.

– Как поживаете, Даг? – небрежно спросила она, сняв чехол с электрической машинки и принимаясь за сортировку прибывшей почты. – Как идут дела в коммерческом отделе? Я слышала, что у вас новая секретарша.

– Хм… да, да, очень приятная девушка. Но вы тоже превосходно выглядите, Эми. Я просто вас не узнаю. Вероятно, работа с мистером Кейном пошла вам на пользу.

– У нее есть свои плюсы, – согласилась Эми. – Во всяком случае, тут уж точно не соскучишься.

Она села за стол и заправила в машинку лист бумаги, а когда подняла глаза, то увидела, что Даг все еще стоит у ее стола. – Вы хотите продолжить разговор с Лайамом? – спросила она. – Вы еще не закончили?

– Более или менее закончили, – ответил он. – Просто мне хочется пригласить вас сегодня на ленч. Я расскажу вам, что произошло в нашем отделе после вашего ухода. Поговорим, вспомним прошлое и вообще…

– У нас нет никакого прошлого, Даг, – мягко заметила Эми. – Не думаю…

Сработал сигнал на панели, показывая, что Лайам закончил разговор, и она слышала, как он положил трубку.

Даг присел на краешке ее стола.

– Не отказывайтесь, Эми. Прошу вас.

Он явно не догадывался, что телефонный разговор босса закончен. Она подняла к нему лицо и заставила себя улыбнуться, так как не сомневалась, что на нее смотрит Лайам. Эми чувствовала, как его глаза буравят ее, удивительно, как это Даг может не замечать напряжения, возникающего в присутствии Лайама.

– Не знала, что вы так настойчивы, Даг, – сказала она, делая вид, что не догадывается о том, что Лайам их слышит. – Спасибо за приглашение. Я с удовольствием схожу с вами на ленч. Вас устроит половина первого?

– Великолепно, – ответил он. – Эми, хочу вам сказать…

– Я могу обсудить с вами наш сегодняшний деловой график, мисс Флетчер? Если он не помешает вашим личным планам, разумеется, – не удержался от колкости Лайам.

Даг соскочил со стола, словно застигнутый врасплох школьник.

– Простите, сэр, – смутился он. – Я вовсе не хотел мешать Эми работать. Просто мы старые друзья…

– Я вижу. – Голос Лайама был полностью лишен эмоций.

Эми поднялась из-за стола и улыбнулась Лайаму.

– Я не знала, Лайам, что вы закончили разговор, – сказала она. – Вы бы вызвали меня в кабинет. Я тотчас же принесу сегодняшнюю почту и график деловых встреч.

Эми повернулась к молодому человеку и понизила голос, словно хотела, чтобы их не услышали посторонние.

– Буду ждать ленча, Даг. Встречаемся в половине первого.

Лайам едва удостоил ее взглядом, когда она вошла в его кабинет. Он отдавал распоряжения с той же сухой вежливостью, что была характерна для него в первые дни их совместной работы. Лишь чуть плотнее обычного сжатые губы говорили о том, что он держит под строгим контролем свои эмоции, какими бы они ни были.

Время шло, и ее нервы стали напрягаться всякий раз, когда он оказывался радом. Около полудня Лайам остановился у ее стола с какими-то подписанными им бумагами и поглядел на нее напряженным, прищуренным взглядом, всегда появлявшимся у него, когда требовалось решить особенно сложную проблему. Насколько помнила Эми, он потрудился взглянуть на нее впервые с самого раннего утра, и ей до боли захотелось услышать от него хотя бы небрежно брошенный комплимент.

Неужели он не понимает, зачем она надела все эти одежды и сбросила маскарадный костюм, так эффективно отгораживавший ее от мира в последние четыре года? Неужели не догадывается, что только ради него она предстала в своем настоящем облике, хорошо понимая, чем это может обернуться для нее.

Эми нахмурилась, чувствуя, что непрошеные мысли вновь кружатся в голове. Господи, о чем она думает! Она переделала свой имидж вовсе не ради Лайама, а руководствуясь своим новым планом мести.

Проснувшись среди ночи, она поняла, что план созрел у нее в голове, со всеми деталями и тонкостями, словно она продумала его во время сна. Лайам должен найти ее привлекательной, соблазнительной женщиной. Она возбудит в нем страсть, сделает все, чтобы привязать его к себе как можно крепче, а затем отвергнет самым оскорбительным образом, постаравшись причинить такую же сильную боль, какую испытала она четыре года назад. Уж она постарается, чтобы теперь он никогда не забыл Эми Флетчер.

Ночью план казался почти неуязвимым, поскольку в нем речь шла лишь о них двоих. Эми живо представляла себе тот момент, когда Лайам признается в своих чувствах к ней, а она холодно его отвергнет. За последние несколько недель то, что он так и не узнал ее, постепенно стало для Эми невыносимым. Неужели она и вправду была тогда настолько для него малозначащей, что ее облик совершенно стерся из его памяти? И процесс, едва не приведший к ее осуждению, был в его жизни лишь незначительным эпизодом?

– Почему вы хмуритесь? Что-то не так?

Резкий вопрос Лайама ворвался в сумятицу ее мыслей. Она забыла, что он все еще стоит возле ее стола.

– Все нормально, – ответила она, стараясь говорить небрежным тоном. – Я даже не заметила, что хмурюсь.

– Вероятно, вы зря сняли очки. Если так, то Бога ради наденьте их, по крайней мере, до тех пор, пока не обзаведетесь контактными линзами. Зачем зарабатывать себе головную боль?

– Нет-нет, ничего страшного, – ответила она. – Спасибо за заботу, Лайам.

Он прижал массивным пресс-папье документы, над которыми только что работал, и его резкие, порывистые движения выдавали недовольство.

– Скоро время ленча, – бросил Лайам. – Думаю, что вы не отмените свое обещание?

Она кивнула.

– Но возвращайтесь к двум. Вы будете мне нужны.

Во время ленча в соседнем кафе Эми старалась держаться с бывшим коллегой дружески, но ей едва удавалось отделываться ничего не значащими фразами. Впрочем, на ее собеседника главным образом подействовал обновленный внешний вид, поскольку при расставании Даг задержал ее руку в своей.

– Пообедайте со мной, Эми? – попросил он.

Она осторожно высвободила руку, удивляясь, почему его прикосновение невызывает в ней никакой ответной реакции. Почему у нее не колотится сердце, не приливает к щекам кровь?

– Спасибо, Даг, – ответила она, – но я не могу. Сегодняшний вечер у меня занят.

– А завтрашний? – настаивал Даг.

– Боюсь, что тоже.

Даг с минуту помолчал, затем философски пожал плечами.

– Ну что ж, запасусь терпением, – вздохнул он. – Пора возвращаться на работу. Не следует заставлять нервничать большого босса. Думаю, что с ним нелегко работать. Во всяком случае, я бы не решился.

– Ах нет, у вас сложилось ложное впечатление, – быстро ответила Эми, не задумываясь над тем, как странно выглядит со стороны, что она защищает Лайама. – Он прекрасный специалист и хороший организатор. Мистер Кейн много работает сам и ожидает того же от своих служащих. И вообще, ему нетрудно угодить, если знать его требования. От его взгляда ничего не укрывается, и он всегда отмечает, если я делаю что-то сверх моих прямых обязанностей. И знаете, у него просто блестящий ум. Одно удовольствие смотреть, как он работает.

Закончив хвалебный монолог в честь своего шефа, Эми взглянула на своего собеседника и удивилась, заметив кислое выражение его лица.

– Я вам верю, – сказал он. – Вы умеете убеждать, Эми. Жаль, что всех этих ваших слов не слыхал мистер Кейн.

В тот вечер Эми поздно закончила работу. Она уже убирала со стола бумаги, когда в приемную вошел Лайам.

– В следующий понедельник я должен отправиться в Коннектикут на важное совещание, – заявил он. – Меня попросили представить стратегический план развития компании на два года вперед и прогноз на дальнейшую перспективу.

– Да, я в курсе, – кивнула она. – Я пометила это и в вашем календаре, и в моем. В отделе дизайна уже ведется работа над слайдами для вашего доклада.

Впервые с тех пор, как она стала работать у Лайама, ей почудилась какая-то неуверенность в его поведении. Его голос звучал ровно, но в нем слышались какие-то нерешительные нотки, он засунул руки в карманы брюк, словно не знал, что с ними делать.

– Думаю, что вы должны поехать со мной, – сказал он наконец. – Я впервые, с тех пор как стал президентом корпорации, предстану перед полным составом комитета директоров, и мне кажется, что вам стоит присутствовать при этом. Хотелось бы получить полную стенограмму этого совещания, слишком многое оно значит. И потом, Эми, мне интересно было бы узнать ваше мнение по поводу того, что там произойдет.

Она испытала при этих словах неожиданную гордость.

– Даже не знаю, Лайам, – ответила она. – Мне никогда еще не приходилось сопровождать начальство… Но если это входит в мои служебные обязанности… Эми замолчала, ожидая от него ответа.

Его губы сжались в тонкую линию.

Не было сомнений, что ее ответ вызвал у него недовольство.

– Я не собираюсь заставлять вас ехать против воли, – ответил он. – Но в этой поездке вы мне действительно понадобитесь, Эми. У вас есть время для размышления до конца недели.

– Вы собираетесь ехать в выходные? – удивилась она. – И мы должны будем провести их вместе?

– Лишь частично, – кивнул Лайам. – Это исключительно деловая поездка. Я уже вам сказал, Эми, что не люблю смешивать дела и развлечения. Совещание начнется утром в понедельник, в девять часов, и из-за разницы во времени придется вылететь в воскресенье, чтобы вовремя прибыть в Коннектикут.

Он нетерпеливо повернулся, не скрывая своей досады.

– Но вам все это известно, Эми. Если вас огорчает перспектива пожертвовать часть воскресенья, я готов предоставить вам в качестве компенсации следующую пятницу.

Когда он закончил говорить, Эми внутренне ликовала, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Неужели план осуществляется? Второй раз он шел прямо в ловушку, которую она расставила для него, и успех оказался ошеломляюще простым.

Здравый смысл подсказывал ей, что она должна воспользоваться подворачивающимся шансом. Если Эми не сможет создать подходящую обстановку для соблазнения Лайама, когда они окажутся наедине, тогда она вряд ли получит в будущем подобный благоприятный случай.

Но все разворачивается слишком стремительно. Она еще не готова к осуществлению своих замыслов. У нее все внутри сжалось от страха, никакого чувства триумфа в душе не ощущалось. В предыдущий раз она слишком поздно обнаружила уязвимое место в своем плане мести. Что, если и в нынешнем найдется роковой изъян, и он станет явным, когда уже ничего нельзя будет изменить?

– Эми, Бога ради, почему вам так трудно ответить на простой вопрос? Ведь я не прошу вас приготовиться к десятилетнему перелету на Марс. Я предупреждаю о поездке заранее, а от вас требуется только упаковать свою сумку и позаботиться о билете на самолет.

– И о номере в гостинице.

Слова вырвались у нее прежде, чем она успела придумать что-нибудь более подходящее. Они были совершенно нерациональными, если принять во внимание ее планы.

– И о номере в гостинице, разумеется, – согласился он, взглянув на нее с недоумением.

– Ну что ж, – вздохнула Эми. – Если вы считаете, что я буду вам нужна, то поеду. В котором часу я должна быть в воскресенье в аэропорту?

– Я заеду за вами в семь утра, если не возражаете. Мне хочется вылететь в Коннектикут первым рейсом.

Она не стала уточнять, почему ему нужно лететь так рано, если совещание комитета состоится только утром в понедельник. В этот момент ей казалось гораздо более важным добраться до дома, где она сможет в спокойной обстановке разобраться со своими чувствами.

Отказ от прежнего строгого, делового имиджа повлек за собой более сложные проблемы, чем она ожидала. Эми успокоила себя тем, что до воскресенья еще три дня. За это время она обязательно придумает убедительную причину, почему никак не сможет сопровождать Лайама Кейна в Коннектикут.

– В семь часов? – наконец пробормотала она, когда поняла, что он все еще ждет ответа. – Хорошо, Лайам. Я буду готова.