Глава 1

Если верить донесению дежурного сержанта, которое и привело нас в однокомнатную квартиру в цокольном этаже на Бликер-стрит, это было «явное самоубийство».

Однако сержант ошибся.

Это не было самоубийством, а самым настоящим убийством.

Мой напарник, детектив Стэн Рейдер, отправился успокаивать девушку, обнаружившую труп. Она с громкими криками выскочила на улицу в поисках полицейского.

Бледная Коллин Келли, совсем еще молоденькая девочка, сидела на кровати, крепко сцепив руки на коленях и изо всех сил стараясь скрыть чувства, которые она испытала при виде трупа, висящего на трубе отопления. Ее прислали обыскать тело. Коллин совсем недавно пришла в полицию, и ей не повезло, что первое знакомство с профессией оказалось таким суровым.

Я достал карандаш, зачеркнул в рапорте дежурного сержанта слова «явное самоубийство» и вместо них написал «преднамеренное убийство». Исправив ошибку, подошел к трупу.

Убитая женщина была довольно высокой. Черные блестящие волосы и роскошное тело с тонкой талией и очень длинными красивыми ногами. На ногах — прозрачные нейлоновые чулки и маленькие черные туфельки с высокими каблуками.

Кроме чулок и туфелек, на девушке ничего не было. Выше круглых подвязок, на которых держались чулки, она была абсолютно голая.

— Почему вы не перережете веревку? — неожиданно спросила Коллин слегка хриплым голосом, не глядя на меня. — Зачем оставлять ее висеть на этой трубе? Это жестоко и ужасно!

— Необходимо дождаться судмедэксперта, Коллин, — покачал я головой. — До тех пор, пока он не приедет и не даст нам зеленый свет, мы не имеем права дотрагиваться до нее.

В глазах Коллин неожиданно блеснули слезы.

— Никак не пойму, почему такая красивая девушка захотела убить себя? Она ведь очень молодая, совсем еще девочка.

— Она не хотела.

— Что не хотела? — переспросила Коллин и бросила на меня сердитый взгляд.

— Убивать себя, — пояснил я. — Ее убили. Кто-то убил ее и попытался сделать все так, чтобы это было похоже на самоубийство. Девушка была уже мертва, когда ее вешали на трубу.

— Но… но откуда вы знаете, что ее убили?

— Дело в том, что я на своем веку перевидал много таких тел, — пожал я плечами. — Подойдите немного ближе, и я вам все объясню.

Коллин Келли встала, несколько мгновений колебалась, потом решительно подняла голову, выставила вперед подбородок и подошла ко мне.

— Я стараюсь, — призналась она. — Честное слово, стараюсь.

— Вы держитесь прекрасно. Все в порядке. Просто необходимо время, чтобы привыкнуть к трупам. Ничего страшного. Я знаю, как вы сейчас себя чувствуете, — кивнул я и начал объяснять: — Первое, что не вяжется с версией самоубийства, это ее лицо. Если бы она умерла на бельевой веревке, то была бы далеко не такой красивой, как сейчас. У нее бы распухло лицо, а цвет его колебался бы в широком диапазоне от розового до багрового.

Коллин встала на цыпочки и вгляделась в лицо мертвой девушки.

— У нее такой спокойный вид, будто она просто… заснула.

— Посмотрите внимательнее на ее горло, — посоветовал я. — Видите, какая белая кожа?

— Да, вижу.

— У живого человека кожа не такая белая. Дело в том, что веревка практически всегда перерезает множество мелких кровеносных сосудов, и по контуру петли появляются маленькие черные и синие точечки. Но в нашем случае кровь уже оттекла от лица и горла, так что, никаких точек нет. Однако такое происходит не всегда. Если человека душат, скажем, полотенцем или чем-нибудь таким же широким и мягким и без жестких концов или углов, то черных и синих точек вообще может не быть.

— А как насчет волокон веревки? — осведомилась Коллин. — На курсах нам говорили, что если потертости волокон направлены к телу, то это означает, что произошло не самоубийство, а убийство, и что тело кто-то поднял наверх.

— У нас здесь примерно полтора фута плохо натянутой веревки, — объяснил я. — Скорее всего, убийца тоже знал о направлении, в котором должны быть потерты волокна. По-моему, он сделал одно из двух. Или взял девушку на руки и на что-то взобрался, пока привязывал веревку к трубе, или затащил ее наверх с помощью одной веревки, потом привязал к трубе той веревкой, на которой она сейчас висит, отвязал первую и унес ее с собой…

— Может, удастся что-нибудь вытянуть из этой Баумэн, — перебил меня мужской голос, и к нам подошел Рейдер.

Джуди Баумэн была девушкой, которая обнаружила тело, ее квартира располагалась в дальнем конце коридора, и она до сих пор не могла отойти от истерики.

— Хорошо, — кивнул я. — Я поговорю с ней. Может, она что-нибудь расскажет.

— Захвати с собой эту штуку, — посоветовал Стэн, достал из кармана маленькую фотографию с необрезанными краями и протянул мне. — Она была засунута за край зеркала. Я подумал, что лучше забрать ее, прежде чем примчатся репортеры и ткнут меня в нее носом.

На маленькой фотографии были изображены убитая девушка и красивый крепкий парень в спортивной рубашке с короткими рукавами, сидевшие на скамейке. Мне показалось, что снимок сделан в Центральном Парке. Одной рукой парень обнимал девушку, и у них был очень счастливый вид.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Обязательно поинтересуюсь у мисс Баумэн, не знает ли она этого парня.

— Обыскать пока комнату?

— Да, — кивнул я. — Начни с комода и не забудь об отпечатках.

— Спасибо за напоминание, — с серьезным видом поблагодарил Стэн Рейдер. — Сам бы я никогда до этого не додумался.

— Мне можно уйти? — спросила вдруг Коллин. — Ведь на девушке ничего нет. Что же мне искать?

— Не заглядывали в ее туфли? — поинтересовался я.

— Нет, не заглядывала. Но…

— Загляните, — посоветовал я. — Если в туфлях ничего нет, то напишите в своем рапорте, что тело было почти обнаженным, за исключением туфель и носок, и не забудьте добавить, что вы не обнаружили ни денег, ни драгоценностей.

— Это все? — сухо спросила Коллин и повернулась к мертвой девушке.

А я вышел в коридор и пошел беседовать с Джуди Баумэн.

 

Глава 2

Джуди сидела в углу кушетки. Это была маленькая и очень красивая девушка с огромными темно-карими глазами. Светло-коричневые волосы спадали на плечи. На ней была приспущенная с плеч крестьянская блуза, короткая розовая юбка с высокой прилегающей талией и широкий кожаный пояс. Девушка рассеянно дергала край юбки, пытаясь натянуть ее ниже колен, но юбка всякий раз упрямо возвращалась наверх. Когда я вошел в комнату, она вяло посмотрела на меня и снова отвела взгляд в сторону, как будто я был ей совсем не интересен.

— Мой партнер сказал, что вы сейчас чувствуете себя немного лучше, — заметил я.

— Я… полагаю, да. Сейчас мне получше, — кивнула Джуди. — Вы, наверное, думаете, что я вела себя, как последняя дура.

— Ничего подобного, — покачал я головой. — Я так совсем не думаю.

— Понимаете, просто со мной подобное происходит впервые в жизни, — попыталась объяснить девушка. — Я хочу сказать, что никогда раньше такого не видела.

— Сколько вам лет, мисс Баумэн? — полюбопытствовал я.

— Не мисс, а миссис, — поправила меня Джуди. — А почему вас это интересует?

— Просто пытаюсь завязать разговор, — ответил я, стараясь говорить как можно более дружелюбно.

— Мне восемнадцать лет, — ответила девушка. — К шестнадцати годам я успела закончить два курса колледжа. Если бы не оказалась такой дурой и не вышла замуж, то получила бы диплом, когда большинство девушек только заканчивают среднюю школу. — Ее полные губы немного побледнели, и только тут я заметил, что она совершенно не накрашена. — Неужели потому, что я такая молодая, все должны обращаться со мной, как с ребенком?

— А где сейчас ваш муж, миссис Баумэн, на работе?

— Мы больше не живем вместе, — нахмурилась Джуди.

— Значит, вы живете одна?

— Да, одна.

— Вы хорошо знали свою соседку, которая жила дальше по коридору?

— Просто знала. Нет, не очень хорошо.

— Как ее звали?

— Надин. Надин Эллисон.

— Она была замужем?

— Не думаю.

— Но вы не уверены?

— Если она и была замужем, то ничего об этом не говорила.

— Она жила с кем-нибудь?

— Нет.

Я вытащил блокнот, открыл чистую страницу и записал имя и фамилию убитой девушки.

— Нам нужно будет сообщить родственникам о ее смерти. Знаете кого-нибудь из ее родственников?

На долю секунды лоб Джуди Баумэн покрылся маленькими морщинами.

— Не помню, чтобы она когда-нибудь говорила о родственниках.

— Долго она здесь жила?

— О… сейчас подумаю… кажется, около шести месяцев.

— А вы?

— Вы имеете в виду, сколько я здесь живу? Около года.

— Вы знаете, где работала Надин?

— Она нигде не работала.

— Я знаю, что вам пришлось пережить очень неприятные минуты, миссис Баумэн, — продолжал я. — Поэтому постараюсь закончить как можно быстрее.

Джуди вновь потянула юбку вниз и положила руку на колено, но ничего не сказала.

— Давайте сначала закончим с самой трудной частью, — предложил я, — чтобы вы перестали этого бояться. Может, расскажете мне, как нашли тело?

Джуди облизнула губы.

— Я вышла из квартиры, хотела сходить в магазин за продуктами, и, проходя мимо двери Надин, громко спросила, не нужно ли и ей чего-нибудь купить. — Она сделала небольшую паузу. — Мы всегда так поступали. Если кто-то шел в магазин или в аптеку, то обязательно спрашивал, не нужно ли чего-нибудь.

Я кивнул.

— Значит, вы спросили, не нужно ли ей чего-нибудь в магазине. И что было потом?

— Потом я заметила, что дверь приоткрыта дюймов на шесть. Я позвала ее по имени и, когда она не ответила, громко постучала. Дверь еще больше открылась, а затем… Затем я увидела ее. Сначала мне показалось, будто она на чем-то стоит за кроватью, но потом разглядела, что она…

— Вы не входили в квартиру?

— Нет, не входила, — кивнула Джуди. — Это точно. У меня был какой-то провал в памяти. Я очнулась только на улице, куда выбежала, чтобы найти полицейского. Просто не могла заставить себя войти в квартиру, мистер Селби. Никогда в жизни меня еще не охватывала такая паника.

— Это легко понять, — согласился я, прислушиваясь к звукам шагов и голосов, раздающихся в другом конце коридора.

Когда открылась входная дверь, я услышал голос доктора Винсента Баретти, одного из наших судмедэкспертов.

Джуди тоже прислушивалась к шуму, нервно пощипывая обтрепанную обивку на кушетке.

— Эта история попадет в газеты? — неожиданно спросила она.

— Несомненно, — кивнул я. — Убийства молодых девушек всегда пользуются спросом у репортеров.

— Они напишут и обо мне?

— Возможно.

— И напечатают снимки?

— Вероятно… если у них будет возможность их сделать.

— Я не открою им дверь!

— Желаю удачи, — с легкой иронией проговорил я и добавил: — Вы сказали, что между вами и Надин были довольно неплохие отношения?

— Да, — кивнула в ответ Джуди. — Мы с ней неплохо ладили.

— Достаточно неплохо, чтобы она рассказывала вам о своих неприятностях?

— По-моему, у Надин никогда не было неприятностей. Она всегда смеялась. Я не встречала более счастливого человека.

— Она не говорила ни о каких угрозах в свой адрес?

Джуди поджала губы.

— Как же я не догадалась с самого начала, как только вы заговорили…

— О чем не догадались, миссис Баумэн?

— Что Надин не покончила жизнь самоубийством. Ее убили, да?

— Да. Кто-то убил ее и попытался представить все как самоубийство.

Джуди Баумэн улыбнулась так печально, что на мгновение лицо ее потеряло почти всю свою привлекательность.

— Думаете, это я убила?

— Нет, — покачал я головой. — На такой ранней стадии следствия мы пока ничего не думаем.

— Тогда почему вы с самого начала не сказали, что ее убили? Разве убийство настолько страшнее самоубийства?

— Не знаю, — пожал я плечами. — И то, и другое — довольно неприятные вещи.

Джуди занервничала и тревожно посмотрела на дверь.

— Вы можете запретить репортерам печатать мою фотографию в газетах? — неожиданно спросила она. — Они просто не должны этого сделать!

— Постараюсь что-нибудь придумать, — пообещал я. — Кстати, раз разговор зашел о фотографиях, я хотел бы, чтобы вы взглянули на этот снимок. Вам знаком мужчина, который сидит рядом с Надин?

— Его зовут Марти.

— А фамилия?

— Не знаю. Я встречалась с ним только раз, да и то мельком. Как-то вечером они с Надин заходили к ней в квартиру, а я выходила из своей. Она представила его мне как Марти.

Я спрятал фотографию обратно в карман.

— Он был ее близким другом?

— Думаю, его можно назвать парнем Надин. По крайней мере, я видела их вместе много раз.

— Не знаете, у нее были другие парни?

Джуди Баумэн покачала головой.

— Я никогда не видела Надин с кем-то, кроме Марти.

— Не знаете, где он живет?

— Я ничего о нем не знаю.

— К Надин Эллисон часто приходили гости?

— И да, и нет, — пожала плечами девушка. — Она вела себя очень странно. В любое время дня и ночи к ней приходили гости, но она почему-то всегда уходила, когда они появлялись.

— Что-то я вас не совсем понимаю, миссис Баумэн.

— Я хочу сказать, что она всегда уходила из дома, оставляя их одних, и возвращалась только тогда, когда гости уходили, — объяснила девушка. — К ней приходило много людей.

— Знаете кого-нибудь из них?

— Нет. Я просто мельком видела их в коридоре или слышала, как они заходят в квартиру. У Надин, в отличие от меня, была своя ванная комната. Моя находится в коридоре, так что, я видела, как они приходят и уходят.

— И вы говорите, что мисс Эллисон всегда оставляла их у себя на квартире одних?

— Да. Гости приходили, а через несколько минут Надин уходила. Я хорошо знаю ее походку. И еще. Они всегда приходили парами. Я хочу сказать, что всегда приходили мужчина и женщина. Иногда приходили вместе, иногда с интервалом в несколько минут.

— И эти визиты, как вы говорите, продолжались круглые сутки?

— Да… и днем, и ночью. Иногда из квартиры не успевала выйти одна пара и вернуться Надин, как приходила другая.

— Они шумели? Может, вы слышали какие-нибудь громкие разговоры?

— Нет. Как только за ними закрывалась дверь, наступала тишина, и я не слышала ни звука.

— Вы не видели кого-нибудь из гостей Надин где-нибудь в другом месте?

— Видела одну женщину. Не знаю, как ее зовут, но она работает в антикварном магазине на углу. В «Педрике».

Я выдвинул на карандаше новый грифель и спросил:

— Как она выглядит?

— Ну, такая высокая… почти такая же высокая, как Надин. И у нее рыжие волосы. Правда, не ярко-рыжие, а скорее каштановые.

— Когда вы в последний раз видели ту женщину, что работает в «Педрике»?

— Вчера после обеда.

— Во сколько?

— Около двух часов. Знаете, мистер Селби, — искренне проговорила девушка, — я очень хочу помочь вам, но о личной жизни Надин знаю не больше вас. Она вообще никогда не говорила о людях, только о вещах и развлечениях. О платьях, музыке, кино… и тому подобном. О себе она мне рассказала только то, что пела в танцевальных ансамблях.

— Здесь в Нью-Йорке?

— Нет. У меня сложилось впечатление, что пела Надин, в основном, на Западном Побережье.

— Как вы познакомились с Надин, миссис Баумэн?

— В коридоре. Как-то Надин потеряла маленькую сережку с сапфиром, и я помогла ее найти. Я нашла сережку и сказала, что она очень красивая. Надин объяснила, что камни настоящие, и что эти серьги хранятся в ее семье уже много лет. Мы разговорились, и я спросила, больно ли прокалывать уши? Она ответила, что не больно, и если я хочу проткнуть уши, она мне поможет. Я уже давно думала об этом, поэтому сразу согласилась, и Надин послала меня в аптеку за перекисью водорода. — Джуди подняла руку и дотронулась до маленькой золотой сережки в форме кольца. — Когда я вернулась из аптеки, Надин проткнула мне уши иглой, протерла перекисью, дала эти серьги и велела сразу же их надеть, чтобы отверстия не заросли. Она сказала, что кто-то подарил ей эти кольца много лет назад, но она носит только серьги с сапфирами и не собирается их менять. Сапфиры по цвету подходили к ее глазам, а шли ли они к ее одежде, ей было все равно.

— Вы уверены, что вам больше нечего мне сказать, миссис Баумэн? — спросил я. — Может, вспомните какой-нибудь пустяк, который бы пригодился полиции.

Джуди Баумэн начала было что-то говорить, потом передумала и замолчала. С полминуты она сидела абсолютно неподвижно, задумчиво сузив глаза и как бы пытаясь вспомнить, не забыла ли она чего-нибудь. Потом просто покачала головой.

— Ничего не могу больше вспомнить, мистер Селби. Очень жалко, но больше мне вам нечего сказать.

Я сунул блокнот в карман и встал.

— Может, что-нибудь позже вспомните, — сказал я и направился к двери. — А пока…

— Подождите! — неожиданно воскликнула она, резко выпрямляясь. — Я кое-что вспомнила.

Я остановился у двери.

— Я случайно услышала, как Надин с кем-то разговаривала по телефону, — взволнованно произнесла Джуди. — Это был единственный раз, когда она говорила так громко, что я могла ее услышать. Она страшно разозлилась. Не знаю, сколько времени прошло с начала разговора, но внезапно Надин заговорила очень громко и принялась кого-то ругать. Она осыпала этого человека ужасными прозвищами и ругательствами. Потом бросила: «Иди ты к черту, Клиффорд! Ты у меня еще пожалеешь, сукин сын!» — Девушка сделала паузу и извинилась. — Простите, я не хотела ругаться. Просто хотела, чтобы вы поняли, как она рассердилась.

— Больше мисс Эллисон ничего не сказала?

— Больше я ничего не расслышала. Закончив разговаривать, она швырнула трубку с таким грохотом, что можно было подумать, будто кто-то изо всех сил хлопнул дверью.

— Клиффорд может быть и именем, и фамилией, — задумчиво заметил я. — Вы уверены, что она не назвала его мистером?

— Почти уверена. Я никогда не забуду, как Надин разговаривала с ним. Надин произнесла слово «Клиффорд» с такой злобой и презрением, что можно было подумать, будто она хочет выплюнуть изо рта что-то омерзительное.

— Когда состоялся этот разговор?

— Позавчера, где-то в середине утра.

Я молча стоял, держась за дверную ручку, а волнение на лице Джуди Баумэн медленно сменилось замешательством.

— Какая же я глупая! — наконец, неуверенно воскликнула она. — Как можно было забыть об этом разговоре!

Я тоже не мог этого понять. При данных обстоятельствах большинство людей немедленно вспомнили бы такой странный телефонный разговор.

— Очень интересно, — сказал я, открывая дверь. — И еще раз спасибо, миссис Баумэн.

Джуди внимательно вгляделась в мое лицо. Потом отвернулась, и в темных глазах неожиданно вспыхнула тревога.

— Бедная Надин! — тихо пробормотала она, как будто разговаривала сама с собой. — Я не знала более счастливого человека.

Ответить мне было нечего. Поэтому я молча вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

 

Глава 3

Стэн Рейдер вышел из квартиры Надин Эллисон как раз в тот момент, когда я подошел к двери. На предплечье он нес что-то белое, очень похожее на женскую нижнюю юбку. И, как обычно, у него был такой вид, словно он чем-то немного удивлен.

— Что это у тебя? — спросил я.

— Когда немного повзрослеешь, Пит, то научишься сразу узнавать такие вещи. Это нижняя юбка.

— И?

— Я нашел ее в комоде, — объяснил Стэн и протянул мне юбку. — Взгляни на эти складки. Возможно, мы нашли орудие убийства, Пит. Парень мог схватить ее за концы, набросил девчонке на шею и сделал себе замечательную маленькую удавку. Такую, что лучше не придумаешь.

— И юбка слишком широка, чтобы рвать кровяные сосуды, — согласился я.

— Это самая хитрая часть его замысла.

— Говоришь, нашел ее в комоде?

— Она лежала в ящике вместе с другим нижним бельем. Прямо на самом верху. Все остальные вещи не имели ни единой складки. Поэтому я и обратил на нее внимание.

— Спросил у медэксперта, что он думает?

— Конечно. Он сказал, что это возможно.

— А что он считает причиной смерти?

— Ты же знаешь Винса Баретти. Он ничего не говорит. Только что-то пробормотал о возможности сломанной гортани, но на большее не отважился.

— Он ничего не сказал о времени, когда могла произойти смерть?

— Винс сказал, что в любое время между двумя часами ночи и шестью утра. Думаю, нам достался крепкий орешек, Пит.

— Почему?

— Я очень тщательно обыскал квартиру, но не нашел ничего, кроме этой юбки.

— Хочешь сказать, что не нашел никаких писем? А блокнот с адресами?

— Совсем ничего, — покачал головой Рейдер. — Она или хранила свои вещи где-то еще, или ее ограбили.

— Нашел какие-нибудь следы насилия?

— Никаких, но Баретти обнаружил маленькие ранки на мочках ее ушей изнутри, как раз под теми местами, где она проткнула себе уши для сережек.

— Она ни на минуту не снимала сережки, — сообщил я. — Джуди Баумэн только что мне рассказала, что она даже спала в сережках.

— Как бы то ни было, но сейчас она без сережек. Кто-то довольно бесцеремонно выдернул их из ее ушей.

— Может, она зашла в квартиру и спугнула домушника, — задумчиво проговорил я.

— Жильцы не так уж и редко застают у себя на квартирах воров и платят за это своими жизнями.

— Верно, в этом районе было много краж, — согласился Стэн. — Но зачем ему лишняя возня? Почему он ее повесил? Обычный вор убил бы ее и просто смылся. Он бы никогда не стал тратить драгоценное время и играть спектакль.

— Почему? — возразил я. — Если он достаточно глуп, чтобы подумать, что сможет убедить нас, будто это самоубийство, то почему бы и нет?

— Ну, ладно, — кивнул Стэн Рейдер. — Значит, он дурак. Но это все равно не объясняет того, что на ней нет никаких следов насилия. Если она застала этого парня врасплох и он набросился на нее, то на ней не было бы живого места. Никто не станет стоять и спокойно смотреть, как его душат. — Он сделал паузу и добавил через несколько секунд: — И еще. Может, она и не заходила в квартиру. Может, она уже находилась там.

Я кивнул.

— Или все могло быть по-другому. Он возится с вещами и вдруг слышит, как она вставляет ключ в замок. Парень хватает юбку и едва успевает спрятаться за дверью. Когда она заходит в комнату, набрасывает ей на шею юбку и душит.

Стэн достал платок и вытер со лба пот.

— Всегда одно и то же, — махнул он рукой. — Чем больше думаешь об убийстве, тем больше находишь способов, как оно могло произойти. Но меня беспокоит другое: в квартире нет ни писем, ни бумаг, ничего личного. Я не нашел даже ни одного телефонного счета или почтовой открытки.

— Заглянул под бумажные прокладки в ящиках?

— Я заглянул везде, Пит. Ничего не пропустил, ни единого места.

— А в ванную комнату, что в коридоре, заглядывал?

— Заглядывал. Осмотрел все: от пола и до потолка. Проверил смывной бачок и все остальное, — ухмыльнулся Рейдер. — А когда отдыхал от поисков, то заглянул в фирменный магазин наверху. Он пустой. Кроме каких-то балетных тряпок на витрине, ничего нет, хоть шаром покати. И невозможно проникнуть внутрь из подъезда, не говоря уже о том, чтобы пробраться оттуда сюда.

— Как по-твоему, Стэн, женщина могла бы поднять ее на эту трубу?

— Женщина? Ты что, смеешься? Такая высокая девчонка должна весить около ста двадцати пяти фунтов. Другая женщина могла бы, наверное, поднять ее, но поднести к трубе и держать там, пока будет привязывать веревку, это совсем другое. Ей бы пришлось держать весь ее вес одной рукой, а другой — завязывать узел на веревке. — Он покачал головой. — А как прошла беседа с соседкой?

Я вкратце пересказал ему суть разговора с Джуди Баумэн. Когда закончил рассказывать, Стэн спросил:

— Пит, ты думаешь, она знает больше, чем говорит?

— Посмотрим. Это одна из маленьких тайн, которые нам предстоит раскрыть.

— Как, по-твоему, что здесь устроила Надин? Не очень похоже на публичный дом, но, конечно, и не притон для наркоманов. Что скажешь, Пит?

— Ничего, — покачал я головой. — Если бы она тоже оставалась в квартире, когда приходили парочки, тогда все было бы по-другому. Но она уходила.

— Ну, что же, эту загадку, по крайней мере, решить легко, — буркнул Стэн. — Все, что нам нужно сделать, это поговорить с рыжей женщиной из антикварного магазина. С той, которую твоя подружка Джуди видела в коридоре.

— Если только, конечно, та просто не заходила в гости, — скептически заметил я. — Сам знаешь, такое иногда бывает.

— Тогда у нас останутся Марти с Клиффордом, — сказал он. — Правда, только имена без фамилий.

— Пойду-ка я в антикварный магазин, — решил я. — Пока буду ходить, посмотри, не закончили ли ребята из лаборатории проверять телефон. Позвони шефу и расскажи, что тут у нас. Потом позвони в телефонную компанию и попроси список номеров, по которым в последние три месяца звонили с телефона Надин. Мы почти наверняка таким путем на кого-нибудь выйдем. Может, даже обнаружим след к Марти или Клиффорду.

— Вот всегда так, — вздохнул Стэн Рейдер. — Ты беседуешь с женщинами, а я делаю грязную работу. Это просто несправедливо.

— Может, тебе это и покажется смешным, но по-моему, все справедливо, — пожал я плечами. — И не выбрасывай веревку и юбку, Стэн. Они нам еще пригодятся как улики.

— Слушаюсь, сэр, детектив Селби. Еще какие-нибудь распоряжения будут?

— Сразу и не придумаю, — ответил я и отвернулся. — Постараюсь вернуться как можно быстрее.

— Так я тебе и поверил! — махнул рукой Стэн. — Черта с два, чтобы ты побыстрее ушел от женщины.

 

Глава 4

В антикварном магазине «Педрик», расположенном на углу, имелось несколько крупных предметов антиквариата и бесконечное множество маленьких. Стены заполняли бра и полки, а потолок полностью закрывали лампы и фонари самых немыслимых форм, начиная от русалок и кончая дующим в рог ангелом Габриэлем.

Я прошел по узкому проходу, повернул направо и очутился в центре небольшого свободного места у стойки. За стойкой стояла рыжеволосая женщина лет сорока с очень белой кожей и широко посаженными зелеными глазами. Она держала маленькую кисточку и аккуратно смахивала пыль с фарфоровых фигурок.

Я откашлялся.

— Простите, я не заметила, как вы вошли в магазин, — извинилась женщина. — Чем могу служить?

Я показал на вазу и похвалил:

— Очень красивая.

Рыжеволосая гордо кивнула.

— Правда? Изделия из такого веджвуда встречаются очень редко. Это восемнадцатый век.

— Вы владелица магазина?

— Да. Я — миссис Педрик.

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, миссис Педрик.

— Об антиквариате?

— О Надин Эллисон, — сообщил я. — Насколько мне известно, вы с ней знакомы. — И я показал ей свой полицейский значок.

Улыбка оставалась на ее губах целых пять секунд после того, как покинула глаза.

— Вы детектив?

— Детектив Селби, Шестой участок.

— Но почему? Что случилось?

— Мы еще не совсем уверены в том, что случилось, — уклончиво ответил я.

— У Надин какие-то неприятности?

— Нет.

— Тогда в чем дело? — потребовала ответа миссис Педрик. — Если у Надин все в порядке, тогда почему…

— В подобных случаях чаще всего лучше оставить большую часть вопросов полиции, — прервал я ее. — Когда вы видели Надин в последний раз, миссис Педрик?

— Очень давно.

— Неправда, вы видели ее вчера после обеда. Где-то около двух часов.

Лицо миссис Педрик совершенно неожиданно сильно постарело.

— Значит, это та маленькая темноглазая ведьма, которая живет в другом конце коридора, — едва слышно пробормотала она. — Кроме девчонки, больше некому.

— Может, мне лучше закрыть дверь? — предложил я. — Чтобы нам не помешали.

— Да, — устало согласилась миссис Педрик. — Пожалуй, вам лучше закрыть дверь.

Я подошел к входной двери, закрыл ее на засов, опустил жалюзи и вернулся к стойке.

— Надин ваша подруга? — спросил я, усаживаясь на край стойки.

Миссис Педрик кивнула.

— В некотором роде… да, подруга.

— У меня такое впечатление, что вам не хочется говорить о ней. Почему?

— Это… очень личный вопрос.

— Как вас зовут, миссис Педрик? — спросил я.

— Айрис.

— А вашего мужа?

— Джордж. — Она довольно твердо произнесла имя мужа, но ее глаза на мгновение посмотрели в сторону, и я решил попытаться подобраться к ней с другой стороны.

— Джордж одобряет ваше знакомство с Надин? — поинтересовался я.

— Он… он не знает о нашем знакомстве.

— Сдается, Джордж даже не знает о ее существовании.

Айрис Педрик сердито посмотрела на меня, потом отвела взгляд в сторону.

— Конечно, он не знает о ее существовании, — пожала она плечами. — Нет смысла играть со мной в кошки-мышки, мистер Селби.

— Хорошо, отставим в сторону кошек и мышек, — пообещал я ей. — Не будем прибегать к ловушкам и коварным вопросам. Я буду задавать простые четкие вопросы и буду ожидать таких же четких ответов. — После небольшой паузы я поинтересовался: — Мы понимаем друг друга, миссис Педрик?

В ее глазах промелькнула паника.

— Можно сделать так, чтобы об этом не узнал мой муж?

— Вам следовало подумать о муже раньше.

— Все мы люди, — печально объяснила она, — и у всех у нас есть слабости.

— Все будет зависеть от того, услышу ли я от вас правду. О Надин Эллисон нам известно многое, но мы хотим узнать больше.

— Я боюсь не за себя, — в ужасе воскликнула Айрис, — а за Джорджа. Если он узнает, что я… — Она неожиданно положила руки на верх стойки и так крепко сжала их, что пальцы побелели. — Я не преувеличиваю, мистер Селби. Если мой муж узнает о моем знакомстве с Надин Эллисон, эта новость убьет его.

Я ничего не ответил.

— Что… что вы хотите знать?

— Все, — пожал я плечами. — Начните с того, как вы познакомились с Надин. Потом расскажите обо всем, что произошло со дня вашего знакомства и по настоящее время.

Айрис Педрик несколько секунд молча кусала нижнюю губу, потом покорно вздохнула и разжала руки.

— Мы познакомились здесь, в магазине. Мне была нужна на несколько дней помощница, и она первой откликнулась на объявление.

— Когда это случилось?

— Около шести месяцев назад. Мы почти сразу же стали подругами… рассказывали друг другу обо всем. Сами знаете, как бывает в таких случаях. Слово за слово, и когда она узнала, что у меня есть друг, то предложила воспользоваться своей квартирой для встреч. Мой муж давно болеет, — продолжала Айрис Педрик. — Уже несколько лет. Я… если бы он был здоров, у меня не было бы никакого друга.

— Я всего-навсего фараон, миссис Педрик, — покачал я головой, — а не судья.

— Короче, я позвонила другу, и мы в тот же день после обеда отправились на квартиру к Надин. С того дня мы часто ходили туда… по крайней мере, два-три раза в неделю.

— И это продолжалось до вчерашнего дня? В последний раз вы приходили на квартиру к Надин Эллисон вчера после обеда?

— Да.

— И всегда с одним и тем же мужчиной?

— Да, всегда с одним и тем же.

— Как его зовут?

— Вам необходимо знать его имя?

— Да.

— Дайсер, — с тяжелым вздохом ответила Айрис. — Эдди Дайсер.

— Где я могу его найти?

— Он работает барменом через дорогу. В «Хи-Ло».

Я достал блокнот.

— Мисс Эллисон, похоже, была очень отзывчивой девушкой, — заметил я. — И не только по отношению к вам.

— Вы имеете в виду, что она многим сдавала свою квартиру?

— Да.

— Я ей платила, — сообщила Айрис Педрик. — После первых двух-трех визитов Надин начала намекать, что неплохо бы получать за это деньги. Конечно, мы доставляли ей определенные неудобства… и я ценила ее доброту.

— Сколько она с вас брала?

— Первые несколько раз по пять долларов, потом подняла ставку до десяти.

— А сколько времени квартира находилась в вашем распоряжении?

— Обычно час или два. Иногда даже меньше. Все зависело от того, когда к ней должны были прийти следующие гости.

— С других она брала, примерно, столько же?

— Не знаю. Она мне никогда не рассказывала, сколько ей платят другие.

— Надин Эллисон где-нибудь еще работала, миссис Педрик?

— Не думаю.

— А вам не кажется, что десять долларов за один-два часа уединения довольно высокая цена?

— Деньги здесь — не самое главное, — покачала головой Айрис Педрик. — Я просто не могла рисковать, а на квартире у Надин я была в полной безопасности.

— Что она вам рассказывала о себе? — поинтересовался я.

— Очень мало.

— А мне показалось, будто вы сказали, что были близкими подругами и доверяли друг другу тайны.

— Да, говорила. Только боюсь, я ей рассказывала о себе намного больше, чем она — о себе.

— Мисс Эллисон вам когда-нибудь рассказывала о том, что пела в танцевальных ансамблях на Западном Побережье?

— Нет.

— Никогда не говорила о музыке и музыкантах?

— По-моему, нет. — Айрис Педрик озадаченно посмотрела на меня. — Знаете, это очень странно. Я отчетливо помню, что Надин говорила, будто всегда хотела побывать в Калифорнии. Она рассказывала, что относится к тем людям, которые ни разу в жизни не бывали западнее Джерси, и что ей всегда хотелось посмотреть, как выглядит остальная страна.

— Вы знаете, откуда она?

— Она никогда не говорила об этом, но из ее слов я поняла, что она родилась здесь, в Нью-Йорке.

— Вы знакомы с ее мужем?

— Я и не знала, что у нее есть муж.

— Когда Надин сдавала вам свою квартиру, она оставляла дверь открытой или давала вам ключ?

— Сначала я звонила ей, чтобы узнать, свободна ли квартира. Потом приходила. Надин давала мне ключ и уходила.

— Вы со своим другом приходили туда вместе?

— Нет. Отдельно.

— А как вы возвращали ключ Надин?

— Кто-то из нас встречался с ней в условленном месте в условленное время и возвращал ключ.

— А вы когда-нибудь встречались с другими клиентами Надин Эллисон?

— Нет.

— Все это очень важно, миссис Педрик.

— Я это поняла.

— Что-нибудь можете сказать о друзьях Надин, о ее родственниках? Она когда-нибудь говорила о них?

— Нет.

— В это трудно поверить, — покачал я головой. — Вы хотите сказать, что за все время вашего знакомства она никогда не…

— Я говорю вам правду, — перебила меня миссис Педрик.

— Вы знаете человека по имени Марти? Он — друг Надин.

— Марти? Нет, кажется, не знаю.

— А Клиффорда?

Она на несколько секунд задумалась, потом покачала головой.

— Придется сообщить вам, что Надин Эллисон мертва, — неожиданно произнес я. — Ее убили.

Эти слова произвели на Айрис Педрик примерно такой же эффект, как если бы я назвал ее самым оскорбительным именем, которое только можно придумать. Она отпрянула от меня с искаженным от ужаса лицом, в глазах, пристально вглядывающихся в мои, застыла мольба.

— Надин? — прошептала Айрис. — Надин убита? Этого просто не может быть. Кто ее убил?

— Это я и пытаюсь выяснить, — ответил я. — Мне не хочется задавать этот вопрос, но я вынужден это сделать. Вы не знаете, кто бы мог желать ее смерти?

Плечи Айрис подавленно опустились.

— Нет. Не могу даже представить, что кто-то мог не любить ее и желать ей смерти.

— Она когда-нибудь жаловалась на неприятности?

— Нет, никогда.

— Говорила когда-нибудь об угрозах?

— О Боже, нет! Кто мог угрожать такой девушке, как Надин?

— Хотел бы я знать. Если бы я знал, кто, то у меня мог бы появиться хоть какой-то след, ведущий к ее убийце. — Я ненадолго замолчал. — А сейчас попытайтесь вспомнить, миссис Педрик, хоть что-то, имеющее пусть даже отдаленное отношение к этому убийству. Ну, скажем, вы могли что-то слышать или видеть, но это показалось вам тогда пустяком. Буду благодарен за любую информацию о Надин Эллисон.

— Нет… разве вот только история с вором…

— С вором?

— Но это произошло довольно давно. Думаете, это важно?

— Не просто думаю, а уверен!

— Ну, это произошло, когда я целую ночь провела на квартире у Надин. Мой друг…

— Вы провели там целую ночь?

— Да. Надин куда-то уехала на уикенд и предложила нам оставаться у нее на квартире хоть всю ночь.

— Одну минуту, — остановил я ее. — Когда это было?

— Около трех недель назад. Нет, наверное, почти месяц. Около трех часов Эдди пришлось уйти, а я осталась в постели. Не знаю, сколько точно времени прошло после его ухода. Внезапно я проснулась и увидела человека. Сначала я подумала, что это Эдди. Было темно, и я решила включить свет и что-нибудь сказать, но тут же поняла, что у него маленький фонарик и слишком широкие для Эдди плечи. Я… я была в таком ужасе, что не могла даже закричать.

— Как выглядел этот человек?

— Я не видела его лица. Единственное, что могла разглядеть в темноте, это очертания фигуры. Наверное, я все-таки зашумела, потому что он внезапно развернулся и бросился к кровати. Направил фонарик прямо мне в лицо, и с той минуты я вообще ничего не могла увидеть. Луч фонарика ослепил меня.

— Что произошло дальше?

— Он быстро двинулся к кровати, держа в другой руке какой-то нож. Я заметила его, потому что на него упал луч света, и он блеснул. Потом он поднял нож над головой, и я поняла, что он собирается…

— Что его остановило?

— Не знаю. Я была парализована от ужаса.

— Вы хотите сказать, что он просто поднял нож или что там у него было в руке, подержал какое-то время над головой, потом опустил и ушел?

— Он стоял у кровати, наверное, с полминуты. Он был… ну, знаете, что-то типа бормотал про себя.

— Что он сказал?

— Не знаю. Говорил он не по-английски.

— А вы не знаете, какой это был язык?

— Насколько я могу судить, какой-то из славянских.

— Не могли бы вы сказать хотя бы немного поточнее? Славян очень много, и они живут на огромных территориях.

— Простите, — извинилась миссис Педрик, — но больше я ничем не могу вам помочь. Я не разбираюсь в языках, мистер Селби. И даже если бы разбиралась, то в ту минуту я была не в том состоянии и настроении, чтобы выяснять, на каком языке он говорит. — Она сделала небольшую паузу. — У меня сложилось впечатление, что он удивлен и… не знаю, как это еще по-другому назвать… чем-то разочарован. Я едва могла дышать от страха, лежала и думала, как жалко, что я не могу произнести ни звука и не могу предложить ему взять все, что он захочет, а меня оставить в покое.

— А вам не пришло в голову, что он был удивлен и разочарован потому, что ожидал найти в постели Надин, а вместо нее неожиданно увидел вас?

— Вы хотите сказать, что он мог прийти, чтобы убить ее?

— Это возможно.

— Господи, я боюсь даже подумать, что могло бы произойти, если бы он не направил на меня свой фонарик!

— Об этом страшно даже думать, верно, — согласился я. — Что он сделал после того, как полминуты простоял у кровати? Просто вышел из комнаты?

— Да. Прошло добрых пять минут, прежде чем я перестала дрожать, встала и подставила под дверную ручку стул, чтобы ее нельзя было открыть.

— Наверное, вы не обратились в полицию, поскольку боялись, что могли выплыть наружу ваши отношения с Эдди Дайсером.

— Естественно, я боялась этого.

— Как отреагировала Надин на ночное происшествие?

— Она просто не поверила. Из квартиры ничего не исчезло. Все оставалось на месте, никаких следов взлома… поэтому Надин подумала, что мне приснился какой-то кошмар.

— А она не могла быть права насчет того, что это был кошмар?

— Не могла. Это исключено, мистер Селби, — напряженным голосом ответила Айрис Педрик. — Абсолютно исключено.

— У Надин были сережки с сапфирами, — сказал я. — Вы их видели?

— Конечно, она постоянно их носила.

— Не знаете, настоящие были камни или фальшивые?

— Знаю. Так уж получилось, что я разбираюсь в драгоценных камнях. В сережках Надин были настоящие сапфиры.

— Дорогие?

— Очень. Я никогда внимательно их не разглядывала, но думаю, они стоили около двух тысяч. Помню, когда она пришла по объявлению о работе, я еще удивилась, как девушка с такими дорогими серьгами не продаст их, а собирается работать за те жалкие гроши, которые я могу ей предложить.

Я достал снимок Надин и Марти и положил перед ней на стойку.

— Когда-нибудь видели его раньше?

— Эта фотография, кажется, из ее зеркала?

— Да. Что скажете насчет мужчины? Вы его не узнали?

— Узнала. По крайней мере, я думаю, что это тот же самый мужчина.

— Знаете, как его зовут?

— Нет, этого я вам сказать не могу. Но думаю, что это тот же самый человек, который… — Она замолчала.

— Тот же самый мужчина, который что, миссис Педрик? — уточнил я.

— Думаю, я видела его однажды в «Хи-Ло», — с неохотой ответила Айрис Педрик. — Мистер Селби?

— Да?

— Вам необходимо встречаться с Эдди?

— Да.

— Очень жаль.

— Почему?

— Он… Ну, у него очень вспыльчивый характер. Он может рассердиться на меня, если вы сделаете ему что-нибудь плохое.

Я сунул снимок с Надин и Марти в карман и направился к двери, бросив на прощание:

— Я не упомяну вашего имени.

 

Глава 5

«Хи-Ло» относился к числу тех баров, в которые приходит рабочий люд. Располагался он в маленьком узком здании с выкрашенным в черный цвет большим окном на фасаде.

Я вошел в прохладный полумрак и сел на ближний к выходу стул. За исключением меня, бармена и одинокой леди у стойки, в баре никого не было.

Бармен, мощного телосложения, с квадратным лицом и резкими чертами, закончил пересчитывать пригоршню жетонов, аккуратно сложил их около кассы и направился к моему концу стойки.

— Да, сэр? — обратился он ко мне. — Что будете заказывать?

— Стакан воды.

— Ну и клоуны, — едва слышно пробормотал бармен. — Чистой?

— С кубиком льда, — сказал я и показал ему свой значок.

Он вздохнул, набрал в стакан воды, бросил кубик льда и сел передо мной.

— Ну, и что теперь?

— Вы — Эдди Дайсер?

— Возможно.

— Сегодня что-то жарко, — спокойно заметил я. — Слишком жарко, чтобы играть в кошки-мышки.

Он пожал плечами.

— Ну, я — Эдди Дайсер. И что дальше?

Я показал ему снимок Надин Эллисон и Марти и поинтересовался:

— Знаете этих людей?

Эдди безо всякого интереса взглянул на фотографию, потом протер стойку бара полотенцем и, наконец, ответил:

— Кажется, видел в баре. Парня, по крайней мере.

— Девушку вы тоже видели, — сообщил я ему. — Последние шесть месяцев вы встречались с ней два-три раза в неделю.

— Ну и трепло, — пробурчал Эдди Дайсер. — Не может держать рот закрытым.

— Что вы о ней знаете?

— А чего тут знать? Она — подруга моей подруги. О ней я знаю только одно: она слишком красивая штучка, чтобы быть таким треплом. — Он поставил локти на стойку и наклонился вперед. — Что стряслось?

— Ничего, что бы вас касалось. Отвечайте просто на мои вопросы.

— Ну, так задайте хотя бы один.

— Уже задал. Я спросил, что вы о ней знаете?

— Послушайте, приятель. Несколько раз я пользовался ее квартирой. Но это все. Если она наплела вам что-то другое, то она большая лгунья, чем я думал.

— Она часто сюда заходила?

— Нет. Может, с полдюжины раз. Не больше.

— Но вы видели ее довольно часто?

— Как вы сказали — два-три раза в неделю. Однако я никогда с ней особенно не разговаривал. По-настоящему я с ней беседовал только тогда, когда она приходила сюда… но в последний раз она приходила в бар довольно давно.

— А что скажете насчет парня на фотографии? — спросил я. — Она когда-нибудь приходила сюда с ним?

— Только и ходила, что с ним. Я никогда не видел ее с кем-то другим.

— Знаете его?

— Его зовут Марти, а вот фамилию не знаю.

— Не подскажете, где я могу его найти?

— Почему вы не спросите об этом саму Надин?

— Я спрашиваю вас.

— Откуда мне знать? Он почти все время молчал. Если хотите знать, он вообще ничего не говорил. Только сидел, потягивал пиво и пялился на ножки Надин. Но они прекрасно ладили. За все платила Надин. Она не разрешала Марти потратить даже десяти центов.

— Сколько времени сюда приходил Марти?

— С пару месяцев, наверное. По крайней мере, где-то пару месяцев назад я впервые его увидел.

— Ладно, — кивнул я и слез со стула. — Если что-нибудь вспомните, позвоните мне в участок. Меня зовут Селби.

— Конечно, шеф, позвоню.

— То же самое, если Марти заглянет в «Хи-Ло». Если меня не будет на месте, спросите детектива Рейдера. Если не будет и его, оставьте сообщение дежурному. — И я, громко хлопнув дверью, вышел на улицу.

 

Глава 6

К тому времени, когда я добрался до комнаты детективов, расположенной на втором этаже нашего участка, настенные часы над громкоговорителем показывали без двадцати минут два. Я подошел к своему столу, сел, закурил сигару и принялся за работу.

Сначала я позвонил в Бюро Криминальной Информации и попросил проверить, есть ли у них что-нибудь о Надин Эллисон, Джуди Баумэн, Айрис Педрик и Эдди Дайсере. Ожидая ответного звонка, чтобы не терять зря время, позвонил дежурному сержанту и поинтересовался, нет ли у него информации о каких-нибудь домушниках или сексуальных маньяках? Мне казалось, что в этом деле существуют некоторые нюансы, которые не исключают наличие сексуальных мотивов, и я хотел проверить все версии.

Дежурный не слышал ни о каких домушниках. У него, правда, был один сексуальный маньяк, но этого типа засадили за решетку еще вчера после обеда, и с тех пор он не выходил из камеры.

Продолжая ждать звонка, я проверил рапорты об арестах и отчеты о необычных происшествиях, но не нашел ничего интересного для себя. Сегодняшнее утро ничем не отличалось от других. Было совершено обычное количество арестов, произошло обычное количество происшествий, но ни одно из них не было связано с убийством Надин Эллисон.

Наконец, телефон зазвонил. Это был Милт Фарелл, детектив из БКИ, занимающийся проверками.

— Только закончил, Пит, — сообщил он. — Извини, что так долго, но пришлось несколько раз звонить по межгороду.

— Ничего страшного. Что у тебя для меня есть, Милт?

— Сначала я тебе лучше расскажу, чего у меня для тебя нет. У меня ничего нет на Джуди Баумэн, Айрис Педрик и Эдди Дайсера. Зато на Надин Эллисон у нас имеется много информации.

Я взял карандаш и попросил:

— Диктуй.

— Мог бы и предупредить, что девушка была замужем, Пит. Это бы значительно облегчило поиски.

— Я и не знал, что она была замужем.

— Была, дружище. И если хочешь совет, немедленно объявляй ее благоверного в розыск.

— Почему?

— Главным образом потому, что он пару раз пытался убить ее. Может, на этот раз ему повезло.

— Когда все это было?

— Чуть больше года назад.

— Здесь, в Нью-Йорке?

— Нет, в Сент-Луисе. Они оба оттуда. Я нашел справку из Сент-Луиса. Парня разыскивали за то, что он забил кого-то в драке до смерти. Ребята из Сент-Луиса думали, что он мог двинуться к нам, в Нью-Йорк, потому что здесь была его жена.

— Драка имела какое-нибудь отношение к Надин?

— Нет. Она произошла значительно позже отъезда Надин. Похоже, этому парню нравится просто колотить людей.

— А что с покушениями на жизнь Надин Эллисон?

— Им так и не удалось доказать, что он пытался ее убить, но именно это он и пытался сделать. Парень дважды сильно избивал ее, и оба раза прохожие в самый последний момент успевали его оттащить.

— Мне кажется, тебе лучше рассказать все с самого начала, — попросил я.

— Хорошо, Пит. Пару минут назад я как раз закончил разговаривать с сент-луисской полицией. Они рассказали, что Надин и ее муж оба сироты и что они познакомились на каком-то вечере — встрече выпускников приюта. В общем, они поженились, и все шло прекрасно до тех пор, пока у Надин не родился ребенок. После родов у них у обоих практически поехала крыша. Особенно у мужа. Он просто сошел с ума в самом прямом смысле этого слова.

— Как это?

— Потерпи минуту, и я тебе все расскажу. Они отдыхали в каком-то рыбацком домике где-то далеко за городом, и неожиданно у Надин начались схватки. Надин родила ребенка прямо в сарае.

— Согласен, не очень веселые роды, — согласился я, — но такое происходит сплошь и рядом, Милт. Хочешь сказать, что такого пустяка оказалось достаточно для того, чтобы…

— Дело не в том, в каких условиях происходили роды, а в том, какой у Надин родился ребенок, — перебил меня Милт.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Она родила не нормального ребенка, Пит, а монголоидного идиота. Господи, представь, что ей пришлось пережить. Они находятся где-то у черта на куличках, она кое-как рожает, и вдруг выясняется, что это вовсе не ребенок. Вернее, ребенок, но ненормальный. Она смотрит на него и видит, что родила чудовище. Это их и потрясло, наверное. Черт побери, от такой штуки у кого угодно крыша поедет. Так вот, у мужа крыша поехала прямо на месте. Сент-луисцы сказали, что он всегда был довольно глупым парнем и, естественно, подумал, что отцом ребенка является не он, а человек, похожий на бедняжку. Она испугалась, что он собирается убить ее прямо там, на месте.

— Ну и ну, — потрясенно пробормотал я. — И что было дальше?

— Я тебе только что сказал. Муж сошел с ума. Какое-то время он бегал кругами, потом помчался по дороге и оставил ее в домике. Она пролежала там одна всю ночь. К тому времени, когда на следующий день кто-то проехал мимо и взял ее с собой, ребенок умер.

— Как зовут мужа, Милт? Только имя и фамилия полностью.

— Бартон С. Эллисон. Все зовут его Бартом.

— И ты говоришь, Надин перенесла это тоже довольно тяжело?

— Да, для нее это тоже оказалось сильным потрясением. Целый месяц лежала в больнице, приходила в себя. Сент-луисцы говорят, что у нее была какая-то серьезная психическая травма. Не ела, ни с кем не говорила, лежала с закрытыми глазами.

— А что случилось с Бартом?

— Барт исчез. Впервые он объявился, когда напал на Надин на улице около ее дома и попытался убить голыми руками. Это произошло примерно через месяц после того, как она выписалась из больницы.

— Его посадили?

— Нет. Он вырвался от прохожих, которые оттащили его от нее, и вновь пустился в бега.

— А как произошла вторая попытка покушения?

— Практически аналогичное повторение первой, Пит. Только на этот раз он поджидал ее у кинотеатра.

— И ребята из Сент-Луиса думают, что он может по-прежнему охотиться за ней?

— Не просто думают, а уверены. Они утверждают, что у парня единственное желание в жизни — убить бывшую жену. Он стал самым настоящим сумасшедшим.

— Как он выглядит?

— В словесном портрете написано, что ему двадцать шесть лет, рост — пять футов одиннадцать дюймов, каштановые волосы, на правом запястье, внутри, шрам в форме буквы «V», а на правом плече вытатуирована танцующая женщина.

— И это все? — недовольно поинтересовался я. — Черт побери, Милт, в Нью-Йорке можно найти, по крайней мере, полмиллиона мужчин, которые…

— Знаю, — прервал он меня, — но это все, что сумели раскопать в Сент-Луисе. Им даже не удалось найти его взрослую фотографию. Только пара детских снимков, когда он был еще в приюте.

— Как насчет ФБР?

— Глухо. Парень не служил в армии, никогда не арестовывался, у него ни разу не брали отпечатки пальцев. — Милт замолчал и добавил через несколько секунд: — Шрам и татуировка могут помочь.

— Конечно, — с сарказмом согласился я, — если только он будет разгуливать по городу без рубашки и с вывернутым наружу правым запястьем, чтобы показывать всем шрам и татуировку.

— Не сердись, приятель. Немного все равно лучше, чем ничего. Зато у меня есть кое-что о Надин. Пару дней назад она участвовала в маленькой потасовке. Судя по всему, она с другом подралась с водителем такси. У них возник какой-то спор по поводу платы за проезд. Водитель позвал фараона, и тому удалось все уладить, не забирая никого в участок. Но он на всякий случай записал их фамилии и написал рапорт о происшествии.

— Как звали ее друга?

— Подожди секундочку, пока я снова найду эту чертову бумажку… Ага, вот она. Друга звали Мартином Хатчинсом.

Мартин, подумал я, если коротко, то просто «Марти».

— У тебя есть его адрес, Милт? — спокойно осведомился я.

— Это единственное, что у меня еще есть. 923, Бетюн-стрит.

Я записал фамилию и адрес в блокнот.

— Что-нибудь еще, Милт?

— Нет, больше ничего. Мой тебе совет, лучше побыстрее объяви Барта Эллисона в розыск. Десять против одного, что он и есть твой убийца.

— Я так и сделаю. Спасибо, Милт.

— Не за что, — ответил Фаррел и положил трубку.

Потом я позвонил в Бюро Связи, продиктовал описание Барта Эллисона и попросил, чтобы они передали его приметы по радио и организовали охоту по всему городу. Сказав «по всему городу», тут же передумал и сказал, чтобы передали о розыске Барта по телетайпу в тринадцать соседних штатов и округ Колумбия. Ребята немного поворчали по поводу не очень ясных примет, но тут помочь им я ничем не мог.

После разговора с ними я позвонил в Центральное управление начальнику городского отдела детективов и попросил послать пятьдесят детективов на весь рабочий день в район, где жила Надин Эллисон, чтобы они как можно больше узнали о ее друзьях и знакомых и особенно постарались выяснить, кто мог пользоваться ее квартирой для любовных свиданий. Старшим попросил назначить Фрэнка Войса, опытного полицейского. Я буду поддерживать связь только с Фрэнком. Главная их задача — сбор информации о Надин Эллисон, а не расследование убийства. У каждого детектива должна быть фотография Надин, и каждый детектив должен будет очень внимательно следить за реакцией людей, которых будет расспрашивать о Надин и которым будет показывать ее фотографию.

Передав все детали, я положил трубку, затем разрезал ножницами фотографию, разделив Надин и Марти, положил половинку Надин в конверт, написал на нем ее и мою фамилии, а половинку с Марти сунул в бумажник.

Наконец, я сделал последний звонок, Стэну Рейдеру, чтобы сообщить о пятидесяти детективах под командой Фрэнка Войса. Еще я рассказал, что сейчас у нас имеется не только фамилия и адрес дружка Надин, Марти Хатчинса, но также и совершенно новый, чуть ли не стопроцентный подозреваемый в лице ее мужа.

Я попрощался со Стэном, взял конверт с фотографией Надин Эллисон и пошел вниз, чтобы оставить его на столе у дежурного и нанести визит другу Надин, Мартину Хатчинсу.

 

Глава 7

В доме номер 923 по Бетюн-стрит располагались меблированные комнаты. Я поднялся на третий этаж и постучал в дверь передней квартиры, в которой, если верить списку жильцов, висящему рядом с почтовым ящиком в крошечном вестибюле внизу, жил Мартин Хатчинс.

Ответа не последовало. Я постучал второй раз и уже собрался было стучать в третий, когда услышал скрип кроватных пружин и звуки тяжелых шагов, направляющихся по голому деревянному полу к двери.

Дверь открыл широкоплечий клинообразный мужчина с узкой талией и практически без бедер. Темные волосы были взлохмачены, глаза налились кровью, усталое лицо с пятнами щетины блестело от пота. На нем была слегка грязная белая тенниска, новые, если судить по виду, брюки из бумажного твида и начищенные до блеска темно-коричневые туфли.

Он посмотрел на меня, скорчил недовольную гримасу и начал закрывать дверь.

— Нет. Что бы у вас ни было, мне это не нужно.

Я схватил дверь рукой, показал ему свою бляху и представился:

— Полиция, мистер Хатчинс. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.

— Так быстро? — недовольно буркнул Хатчинс и отошел в сторону, давая мне пройти. — А я-то надеялся, что вы хоть немного подождете.

Я закрыл за собой дверь, сел и представился:

— Селби. Детектив из Шестого участка.

— А я-то надеялся, что вы разрешите мне хоть помереть спокойно, — заявил Марти Хатчинс. — Ну, у меня и голова раскалывается, черт возьми!

— Вы ждали меня? — слегка удивленно поинтересовался я.

— Ну, конечно, — кивнул Марти и потянулся к бутылке. — Время принимать лекарство. Хотите немного выпить?

— Нет, спасибо, — покачал я головой. — А почему вы ждали полицию, мистер Хатчинс?

— Услышал по радио, — сказал он, кивая на радио, стоящее на комоде. — Передали, примерно, полчаса назад.

— О чем услышали? — невозмутимо осведомился я.

— О Надин, о чем же еще! — ответил Марти Хатчинс и удивленно нахмурился.

— И что передали о ней по радио, мистер Хатчинс?

— Немного. Только то, что она мертва.

— И какие чувства вызвала у вас эта новость?

— Я очень огорчен тем, что ее убили, и сильно переживаю.

— Вы знаете кого-нибудь по имени или фамилии Клиффорд? — неожиданно спросил я. — И если не знаете, то, может, в курсе, не была ли знакома с таким человеком Надин?

— Клиффорд?.. Нет, уверен, что не знаю. О Надин не могу сказать.

— Мне говорили, что вы были другом миссис Эллисон, — заметил я.

— Миссис Эллисон?

— Вы не знали, что она была замужем?

— Конечно, не знал, черт побери! — пробурчал Марти. — Чтоб мне провалиться!

— А когда вы с ней познакомились?

— Около двух месяцев назад. Почти сразу же после приезда в Нью-Йорк.

— А вы сами откуда?

— Из Флориды. — Марти Хатчинс изумленно покачал головой. — Значит, все это время девочка была замужем. Ну и дела!

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Вчера утром, часов в десять.

— Значит, вы не видели ее с десяти часов вчерашнего утра?

— Честно говоря, я о ней даже не думал после утренней встречи. Дело в том, что я познакомился в Уэверли с одной малышкой, которая заставила меня позабыть об остальных девчонках. Наверное, можно сказать, что я был слишком занят, чтобы вспоминать о Надин.

— А где вы работаете?

— В данный момент нигде. Я собрал немного деньжат перед тем, как отправиться на Север, но они здесь исчезают со страшной скоростью. Вот уж не думал, что в Нью-Йорке такая дорогая жизнь.

— Вы знали, что Надин устраивает свидания у себя на квартире?

— Что?!

— Не старайтесь выгадать время, Хатчинс. Она сдавала свою квартиру влюбленным парочкам, которые хотели поваляться в постели часок-другой. Вы прекрасно это знаете.

Мартин Хатчинс удивленно покачал головой.

— Впервые слышу. Это для меня полный сюрприз.

— Бросьте притворяться, Хатчинс.

— Я вам говорю правду, клянусь Богом! Я ничего не знал ни о каких свиданиях.

— И вы надеетесь, что я вам поверю?

— С какой стати мне надеяться, что вы вообще во что-то поверите? Я вам просто рассказываю, как обстояли дела.

— Где вы познакомились с Надин?

— В баре. А потом начали встречаться регулярно. Сначала я, правда, думал, что она попытается раскрутить меня, но Надин ни разу даже не заикнулась о деньгах. Она даже не позволяла мне тратить деньги на нее.

— А Надин встречалась еще с кем-нибудь, кроме вас?

— Нет, насколько я знаю. Во всяком случае, она мне сама говорила, что ни с кем, кроме меня, не встречается.

— Она нигде не работала, Хатчинс, и тем не менее у нее всегда водились деньги. Неужели вы не спрашивали себя, откуда она их берет?

— Я не знал, где она их берет, и сейчас этого не знаю. Этот бизнес насчет сдачи квартиры парочкам — полнейшая для меня неожиданность.

— На ней были сережки с сапфирами, когда вы видели ее вчера утром?

— Сережки? — переспросил Хатчинс. — Черт, что-то не помню.

— Когда вы их видели на ней в последний раз? — спросил я.

— Спросите что-нибудь полегче, — пожал плечами Марти Хатчинс. — Честно говоря, я никогда не обращал на них особого внимания.

— Их могли украсть.

Налитые кровью глаза Хатчинса посуровели.

— Только не я, черт побери! — рассердился он. — За всю жизнь я ни у кого ничего не украл.

— Я вас обвинил в чем-нибудь, Хатчинс?

— Нет, но вы говорите таким тоном, будто обвиняете. Если вы не намекаете на то, что я убил ее и украл сережки, то тогда чем же вы сейчас занимаетесь?

— Пытаюсь получить ответы на интересующие меня вопросы. Сережки Надин пропали. Если они были на ней вчера утром, это скорее всего должно означать…

— Постойте-ка минуту! Вы хотите сказать, что кто-то украл их после ее смерти?

— Думаю, это не исключено. Вы не знаете, у нее был блокнот с адресами?

— Конечно, был. По-моему, у всех есть блокноты с адресами.

— Мы не нашли его.

— А вы не смотрели в ящике для рыболовных снастей? — спросил Хатчинс.

— Где-где?

— В ящике для рыболовных снастей. Она использовала его как… сейф. Прятала туда все ценное и запирала на большой амбарный замок.

— Где она его держала?

— В самом нижнем ящике комода. Вы хотите сказать, что не нашли его?

— Нет, не нашли.

— Не знаю, куда он делся, но блокнот с адресами она держала в нем. Я много раз видел, как она его доставала из этого ящика. Она постоянно что-то прятала туда и доставала.

— Что еще она там хранила, кроме блокнота с адресами?

— Все. Чеки, письма, деньги, дешевые драгоценности… короче, все.

Теперь мне стало ясно, почему обыск Стэна Рейдера ничего не дал, и он не нашел даже старого чека об уплате квартплаты. Человек, который взял у Надин Эллисон сережки, скорее всего одновременно прихватил с собой и сейф.

— Откуда вы знаете, что драгоценности были дешевыми? — спросил я.

— Она сама говорила. Как-то сказала, что единственные настоящие дорогие драгоценности — серьги с сапфирами, которые она носила. — Марти пожал плечами. — Что касается меня, я никогда к ним не присматривался.

— Как выглядел этот ящик? — осведомился я.

— Как обычный ящик для рыболовных снастей.

— Большой?

— Довольно большой. Примерно, один фут в ширину и три в длину, а может, побольше.

— Да, по-моему, чересчур большой, чтобы девушка могла использовать его в качестве сейфа. А какого он цвета?

— Какого-то серого.

— Она вам никогда не говорила, есть ли там что-нибудь по-настоящему ценное?

— Нет, не говорила. Когда я подшучивал по поводу размеров ящика, Надин начинала злиться.

— Она никогда не намекала, что опасается за свою жизнь?

— Нет, — покачал головой Марти. — Ничего подобного не было.

— Вы сказали, что можете доказать, где провели прошлую ночь…

— Я этого не говорил, но доказать могу. Хотя я не собираюсь это доказывать без крайней необходимости.

— Почему?

— Потому что могу повредить чести леди.

— Вы хотите сказать, что провели ночь с женщиной?

— Правильно, но я не собираюсь говорить, с какой именно.

— Вы отказываетесь называть ее имя из рыцарских побуждений, Хатчинс?

— Можете называть это как угодно.

— Это та самая женщина, с которой вы познакомились вчера утром в Уэверли?

— Я ничего о ней не скажу.

— Мне жалко это слышать, — печально вздохнул я. — Значит, придется забрать вас в участок и там начать все сначала.

— Вы собираетесь арестовать меня? — спросил Марти.

— Нет, я собираюсь поступить с вами еще лучше. Задержу вас как главного свидетеля.

— Что это означает?

— Это означает то, что вы не сможете выйти на свободу под залог, у вас не будет никакого адвоката, вообще ничего.

— И сколько вы можете держать меня как главного свидетеля?

— Пока дело не передадут в суд. Ну, скажем, шесть месяцев.

— Это невозможно. Вы обманываете меня. — Марти долго смотрел на меня, потом из его горла вырвался негромкий, полный презрения звук. — Да, пожалуй, вы и на это пойдете, — медленно произнес он и тихо добавил: — Ее зовут Илейн Уолтон. Она снимает номер в отеле «Лейтон», что на Западной Четвертой.

— И вы провели с ней всю ночь?

— Да, черт побери, всю ночь!

— Во сколько ушли?

— В полдень.

— Прекрасно, — кивнул я. — Надевайте рубашку, Хатчинс. В некоторых отелях — строгие правила, и туда не пускают в майках.

— Вы хотите сказать, что собираетесь повезти меня туда с собой? — недоверчиво поинтересовался он.

— Не вижу иного способа помешать вам предупредить девушку по телефону, стоит мне только выйти за порог, — кивнул я. — Побыстрее надевайте рубашку.

— Послушай, фараон!

— Надевайте рубашку, Хатчинс, — повторил я, вставая. — И запомните, меня зовут Селби.

…Через сорок минут я остановил свой «плимут» перед домом Марти Хатчинса, и он вышел на тротуар, сердито приговаривая:

— Теперь, надеюсь, вы довольны. Навсегда рассорили меня с девушкой. Не может быть, чтобы вы не понимали этого. Теперь она даже не захочет слышать обо мне.

— Простите, Хатчинс, — извинился я, трогаясь с места. — Но без этого никак нельзя было обойтись.

Я влился в поток машин, на следующем углу свернул направо и поехал в участок, где меня уже ждал Стэн Рейдер.

Он сидел за своим столом и яростно тарахтел на «ундервуде», глядя на лист бумаги со смешанными чувствами удивления и неприязни. Удивление никогда не покидало его лица, а ко всякой бумажной работе он питал сильную неприязнь.

— Привет, Пит, — поздоровался он и кивнул, пока я выдвигал свой стул и усаживался. — Как дела?

— Идут, но медленно, — сообщил я. — А у тебя ничего нового не произошло после нашего с тобой разговора по телефону?

— Нет, черт побери, мы так ничего и не выяснили. — Он достал из машинки рапорт, сложил и сунул под угол прибора для промокания. — Что узнал у дружка Надин?

— Он чист, — ответил я и рассказал о своих беседе с Марти Хатчинсом и встрече с Илейн Уолтон.

— Этот Хатчинс похож на настоящего супермена, — заметил Стэн. — Одна красотка по имени Надин Эллисон оплачивает все его счета, вторая помогает коротать ночи, проведенные не с Надин. — Он задумался на пару секунд и спросил: — Интересно, как Фрэнк Войс управляется со своими пятьюдесятью детективами, вооруженными фотографиями Надин? Готов поспорить, если бы у нас было больше сведений о муже Надин, то мы смогли бы мигом раскрыть это убийство.

— Ты настолько уверен, что Барт Эллисон и есть убийца?

— Настолько, что мне даже не хочется быть еще увереннее.

— Мы уже объявили розыск Барта, — кивнул я. — Пока это все, что мы можем сделать.

— Жалко, что у нас нет даже его примет. Если бы мы знали больше о его привычках и увлечениях, о том, как он любит развлекаться, то смогли бы быстро его найти и взять. А у меня есть для тебя маленькая новость. Помнишь, ты просил достать в телефонной компании список пригородных или междугородных номеров, по которым звонила Надин?

— Они дали список?

Рейдер кивнул.

— Примерно, за пять минут до твоего возвращения, — сказал он. — Всего четыре таких звонка, Пит… и все по одному и тому же номеру.

— Кому она звонила?

— Если бы я не был так уверен в том, что Надин убил Барт Эллисон, то был бы еще увереннее, что убийца — доктор Клиффорд Кэмпбелл, которому она и звонила все четыре раза.

— Нам остается только надеяться, что это и есть тот самый Клиффорд, которому она угрожала по телефону, — заметил я. — Где он живет?

— В Скарсдейле. — Стэн достал из-под промокашки рапорт. — Я собрал кое-какую информацию по этому Кэмпбеллу, пока ждал твоего возвращения. Он — нейрохирург, причем довольно известный. Работает в больнице «Букенен Мемориал».

— А где он принимает пациентов?

— В «Уоррисон Билдинг». Знаешь, где оно находится?

Я кивнул.

— Недалеко от Лекса на Пятьдесят первой.

— Когда я сказал, что он живет в Скарсдейле, то имел в виду, что там находится его дом, а не то, что он там все время живет в буквальном смысле. У него еще есть квартира в «Уоррисоне», примыкающая к кабинету, в котором он ведет прием.

— Когда Надин Эллисон звонила в Скарсдейл?

— Телефонная компания не может сказать, в какое время дня, но все звонки были сделаны позавчера.

— Как раз в тот день, когда соседка Надин, Джуди Баумэн, слышала, как Надин ругалась и угрожала какому-то человеку по имени Клиффорд.

— Говоришь, этот доктор Кэмпбелл пользуется большим авторитетом в медицинском мире?

— Я спросил о нем пару наших доков из отдела судмедэксперта. Оба ответили, что Клиффорд Кэмпбелл один из лучших специалистов в области нейрохирургии. К тому же в «Букенен Мемориал» работают самые лучшие доктора. Все это знают.

— Мне очень не хочется отрывать тебя от пишущей машинки.

— Ничего, как-нибудь переживу разлуку, — весело ответил Стэн. — Хочешь, я сначала ему позвоню?

— Нет, — покачал я головой и отодвинул стул. — Всегда лучше застать жертву врасплох.

 

Глава 8

— Да, здесь точно не клетка для кроликов, — заметил Стэн Рейдер в приемной доктора Клиффорда, когда мы с ним направились к столу, за которым сидела медицинская сестра. — Сдается мне, что нейрохирургия приносит хороший доход.

— Да? — сухо поинтересовалась сестра.

Я вытащил бумажник, показал ей полицейский значок и представился:

— Полиция. Мы хотели бы поговорить с доктором Кэмпбеллом.

Девушка посмотрела на полицейский значок с таким видом, будто это была старая теннисная туфля.

— О чем вы хотели бы с ним поговорить?

— Мы сами ему об этом расскажем, — ответил я.

Сестра неуверенно оглянулась на дверь у себя за спиной и перевела взгляд на аппарат внутренней связи, стоящий на столе.

— Доктор Кэмпбелл очень занят, — наконец, сообщила она. — Я не уверена, что у него есть время для…

Стэн решительно двинулся к двери.

— Кабинет доктора там, мисс?

— Одну секундочку, — торопливо остановила его брюнетка и нажала кнопку на аппарате внутренней связи. — Доктор, к вам пришли двое полицейских. Мне следу… да, сэр. — Она с отвращением посмотрела на меня. — Доктор Кэмпбелл говорит, что вы можете проходить.

— Очень мило с его стороны, — заметил Стэн Рейдер и открыл для меня дверь. — Только после тебя, Пит.

Кабинет оказался меньше приемной и менее официальным. В нем почти не было мебели, только низкий стол из светлого дерева, три таких же стула да стол для осмотра. На письменном столе царил идеальный порядок. Из-за стола вышел мужчина и пожал нам руки. Он оказался моложе, чем я предполагал. Ему было где-то около сорока. Рослый крепкий мужчина с преждевременно поседевшими волосами, решительным красным лицом и очень ровными белыми зубами.

— Добрый день, джентльмены, — поздоровался он. — Я — доктор Кэмпбелл.

— Детектив Селби, — представился я. — А это мой напарник, детектив Рейдер.

— Очень приятно, — кивнул Кэмпбелл. — Пожалуйста, присаживайтесь.

Мы со Стэном сели на стулья, а Кэмпбелл вернулся к столу и сел в кресло.

— Итак, чем могу служить?

— Вы знаете Надин Эллисон, доктор? — спросил я.

Клиффорд Кэмпбелл начал качать головой, потом схватил нижнюю губу большим и указательным пальцем и задумчиво потянул вниз.

— Надин Эллисон? — медленно произнес он. — Гм… Нет, кажется, не знаю такой женщины и никогда не знал. Что я, по-вашему, должен был ответить?

— Может, вы знаете ее под другой фамилией? — предположил я.

— Возможно. Как она выглядит?

Я как можно подробнее описал Надин.

Доктор решительно покачал головой.

— Я почти уверен, что не знаю ее, — сказал он. — Может, мы и встречались на какой-нибудь вечеринке или где-нибудь в обществе, но я с ней не знаком.

— Нет, речь идет не о случайной встрече, — теперь уже покачал головой я.

— Могу я спросить, а в чем, собственно, дело?

— Мы занимаемся расследованием убийства, доктор Кэмпбелл, — объяснил Стэн. — Мисс Эллисон убита.

— Убийство? — переспросил Кэмпбелл. — А я какое имею к этому отношение?

— Нас интересует разговор, который состоялся между вами и Надин Эллисон, — терпеливо объяснил я.

— Кажется, я довольно ясно выразился, мистер Селби. Мне не знакома Надин Эллисон. Как же я мог разговаривать с ней?

— По телефону, — сообщил ему Стэн.

— Нет, — покачал головой Клиффорд Кэмпбелл. — Я не разговаривал с ней ни по телефону, ни другим способом. Говорю вам, я не знаком ни с какой Надин Эллисон.

— Это было позавчера, — помог ему Стэн. — В середине утра.

— Вы уверены насчет времени?

— Да, уверен, — кивнул Рейдер.

— Тогда позвольте мне быть первым, кто разочарует вас, — сказал доктор Кэмпбелл. — Скорее всего, вы вовсе не так уж и непогрешимы, как, похоже, думаете. Позавчера дела сложились так, что меня не было здесь в то время, о котором вы говорите. В тот день я приехал на работу только после обеда. Если меня не обманывает память, это было после трех.

— А где вы были до обеда?

— Дома, — уверенно ответил Кэмпбелл. — Вас это удовлетворяет, мистер Рейдер?

— Вполне, — кивнул Стэн. — Поскольку оттуда вы и говорили с ней по телефону — из своего дома в Скарсдейле.

— Я ни с кем не разговаривал, и, скажу вам откровенно, меня сильно утомила наша беседа… — Кэмпбелл неожиданно замолчал, потом кивнул с таким видом, будто ему пришла в голову какая-то мысль. — Я… а знаете, я действительно разговаривал по телефону тем утром, вернее, не разговаривал, а мне звонили в то утро. Причем, даже не один, а целых четыре раза.

— И все четыре раза звонила Надин Эллисон, — заметил Стэн.

— Нет, — покачал головой Клиффорд Кэмпбелл. — По крайней мере, она не представилась Надин Эллисон.

— А какое имя она использовала? — поинтересовался я.

— Норма… Эдвардс. Да, Норма Эдвардс.

— Вы сказали, что она позвонила вам, но вы не стали с ней разговаривать? Почему?

— Ну, во-первых, я не знаю никакую Норму Эдвардс. А во-вторых, у меня сложилось впечатление, что кто-то просто балуется по телефону. Такой звонок у меня был впервые. Когда я снял трубку, эта Норма спросила, к доктору ли Клиффорду Кэмпбеллу она попала? А когда я утвердительно ответил, начала обливать меня грязью. Я попытался остановить ее, но это оказалось невозможно. В конце концов, я сумел вставить, что она, видимо, набрала неправильный номер или перепутала меня с каким-то другим доктором Кэмпбеллом.

— И больше она ни о чем не говорила? — спросил я.

— Не совсем. Она заявила, что я и есть тот самый доктор Кэмпбелл, которому она хотела позвонить, и сказала, что ее зовут Нормой Эдвардс. После чего вновь начала обзывать меня самыми последними словами. Мне это надоело, и я положил трубку. В течение следующих пяти-десяти минут она звонила еще три раза. В конце концов, мне пришлось снять трубку.

— Она вам угрожала, доктор Кэмпбелл? — поинтересовался я.

— Да, — кивнул Клиффорд Кэмпбелл.

— Не могли бы рассказать об угрозах более подробно?

— Чем она мне только не угрожала! Начиная от сломанного носа и кончая адским пламенем.

— Она случайно не упомянула, что вам придется еще очень сильно пожалеть и что вы сукин сын?

— Кажется, миссис Эдвардс пообещала мне и это.

— Почему же она позвонила именно вам? Должна же быть хоть какая-то причина.

— Понятия не имею, — пожал плечами Кэмпбелл.

— Она когда-нибудь звонила вам раньше? — спросил Стэн Рейдер.

— Нет.

— Кроме тех четырех звонков, о которых вы нам рассказали, она больше не объявлялась? — поинтересовался я.

— Нет, к счастью, нет.

В этот момент загудел зуммер внутренней связи, и доктор наклонился, чтобы нажать кнопку.

— Да?

— Пришла миссис Кэмпбелл, сэр, — произнес голос сестры.

Клиффорд Кэмпбелл нахмурился, затем вопросительно посмотрел на меня.

— Это моя жена. У нас намечен ужин с друзьями. Мы скоро закончим?

— Не знаю, — спокойно ответил я.

Доктор помедлил, затем сказал:

— Мисс Хардести, пожалуйста, передайте моей жене, что я выйду сразу же, как только освобожусь.

— Мы хотели бы задать несколько вопросов и вашей супруге. Почему бы не пригласить ее сюда?

— Задать ей несколько вопросов? Но о чем?

— О звонках от Надин Эллисон.

— Но это же смешно! Моя жена о них ничего не знает.

— Мы не задержим ее долго, доктор, — пообещал я. — Попросите ее войти.

Кэмпбелл вновь нажал кнопку на аппарате.

— Попросите мою жену войти, мисс Хардести. Мистер Селби, должен вам заметить, что считаю ваше желание задать моей супруге вопросы крайне нелепым и неуместным. Думаю, мне даже придется написать письмо начальнику полиции.

— И не забудьте подготовить копию для Американской Медицинской Ассоциации, — вставил Стэн Рейдер.

В кабинет вошла совсем еще юная девушка, и я посмотрел на дверь, ожидая, что войдет более зрелая женщина, которая и окажется миссис Кэмпбелл. Но в кабинет больше никто не зашел. Поэтому как только она закрыла дверь и приблизилась к нам, я начал привыкать к мысли, что это и есть миссис Клиффорд Кэмпбелл.

Доктор, я и Стэн тотчас же вскочили на ноги. Миссис Кэмпбелл подошла к мужу, привстала на цыпочки и, обняв его за талию, поцеловала в губы. Потом повернулась к нам и улыбнулась.

— Сюзан, эти люди из полиции, — сообщил доктор. — Моя жена, джентльмены.

— Селби, — представился я. — Это мой напарник, детектив Рейдер.

— Что-то случилось, Клиффорд? — спросила девушка и, наклонив головку, улыбнулась ему. — Кто-то из твоих пациентов набедокурил?

— Чей-то пациент точно набедокурил, — хмуро кивнул Кэмпбелл. — Я бы даже сказал, что это психически неуравновешенный пациент.

— Уже поздно, дорогой. — Сюзан бросила взгляд на часики на широком золотом браслете. — Если мы хотим встретиться с Бобом и Пег, чтобы не опоздать на коктейли…

Кэмпбелл смущенно откашлялся и переступил с ноги на ногу.

— Ничего, успеем. — Он сердито посмотрел на меня. — Сюзан, мистер Селби хочет задать тебе один-два вопроса.

Девушка вновь повернулась ко мне.

— Один-два вопроса? — удивилась она. — Мне? Но о чем?

— О том смешном звонке, помнишь, пару дней назад, — объяснил Кэмпбелл. — Я не знаю, почему полиция вообще обратилась к нам за какими-то разъяснениями.

— Что я могу рассказать о такой глупости, как тот странный телефонный звонок?

— Вы не слышали его, миссис Кэмпбелл? — спросил я.

— Слышала, — кивнула Сюзан. — Вернее, слышала только то, что говорил мой муж. А что? Что в этом разговоре было важного?

— Сколько раз звонила та женщина?

— Одну секунду, Селби, — вмешался доктор Кэмпбелл. — Я не потерплю, чтобы вы…

— Клиффорд! — быстро произнесла девушка, и ее глаза тревожно расширились. — Что случилось? Почему эти люди…

— Ничего не произошло, Сюзан, — не дал договорить жене Кэмпбелл. — Просто мне не нравится, когда кто-то ведет себя высокомерно.

Девушка убрала свою руку с талии Клиффорда и вопросительно посмотрела на меня.

— Будьте добры, мистер Селби, объясните, в чем дело?

— Я бы предпочел, чтобы вы ответили на мой вопрос, миссис Кэмпбелл, — покачал я головой. — Сколько еще раз звонила та женщина?

На мгновение Сюзан Кэмпбелл закусила губу и ответила напряженным голосом:

— Три или четыре раза. Кажется, три.

— Вы знаете Надин Эллисон? — спросил Стэн Рейдер.

Она покачала головой.

— Нет, не знаю.

— А Норму Эдвардс? — задал вопрос я.

— Нет, я не знаю и женщины по имени Норма Эдвардс, — ответила жена доктора и гневно покраснела. — Ответьте мне, пожалуйста, что происходит?

— Еще один вопрос, доктор Кэмпбелл, — сказал я. — Где вы находились сегодня между двумя часами ночи и шестью утра?

— Клиффорд, я хочу знать, о чем они говорят! — решительно обратилась к мужу миссис Кэмпбелл. — Почему ты мне ничего не рассказываешь?

— Я был здесь, — ответил доктор, — в нашей квартире рядом с этим кабинетом. Мы с женой ходили в театр, после чего вернулись сюда и легли спать.

— Миссис Кэмпбелл, все было так, как говорит мистер Кэмпбелл? — уточнил Стэн Рейдер.

Щеки девушки залила густая багровая краска, синие глаза почти почернели.

— Конечно! — громко проговорила Сюзан. — Почему вы… — Она неожиданно повернулась и положила руки на плечи Кэмпбелла. — Дорогой, произошло что-то ужасное. Я знаю, что произошло что-то ужасное!

Я поймал выразительный взгляд Стэна и повернулся к двери.

— Пожалуй, это все, — сказал я. — Большое спасибо, доктор Кэмпбелл.

Клиффорд Кэмпбелл даже не посмотрел на меня. Он нежно гладил плечо жены, как отец гладит плечо маленькой дочери.

— Думаю, что Кэмпбелл врет напропалую, — ответил я.

— Полностью с тобой согласен, — проговорил Стэн. — Только не просто напропалую, а помножь еще на два.

— Он ждал нас, Стэн.

— Знаю, — кивнул Рейдер. — Парень здорово потел, пока мы разговаривали.

— Весь вопрос в том, почему он так потел?

— Как говорится, вопрос на засыпку, — покачал головой мой напарник. — Неужели ты думаешь, что нормальный мужик с такой женой, как эта крошка Сусан, станет спать с другой женщиной?

— А кто говорил, что люди совершают самые непонятные поступки, Стэн?

— Брось! Думаешь, Кэмпбелл мог ходить на квартиру к Надин на свидания?

— Мы это выясним, — кивнул я и остановился у входной двери перед телефонной кабиной. — И чем скорее, тем лучше. Позвоню в БКИ и попрошу их приставить к нему пару людей.

— Хвост?

— Нет, в хвосте, по-моему, нет необходимости. Мне только нужна подробная информация обо всем, что этот парень делал и о чем думал последние шесть месяцев.

— Приятель, ребята из БКИ будут тебе очень благодарны за такую просьбу.

— Это необходимо сделать.

— Ты на самом деле подозреваешь его?

— Подозреваю, но не так сильно, как мог бы подозревать, если бы у Надин не было ненормального мужа, который рыскает где-то на свободе. Но у меня, Стэн, предчувствие. По-моему, самое маленькое, что он сделал, — это платил Надин денежки за койку. Если она решила немного пошантажировать доктора или еще как-то потрясти его, то он мог бы оказаться как раз тем, кого мы ищем.

— Если Надин Эллисон баловалась шантажом, то невозможно даже приблизительно сказать, сколько у нас кандидатов на роль убийцы. Только вот вся беда в том, что мы их не знаем.

— Мы знаем, кто такой Кэмпбелл, — возразил я. — И мы знаем, что Надин угрожала ему.

— Я немного удивился, когда доктор признался, что она угрожала ему, — пожал плечами Стэн.

— Кэмпбелл, наверное, решил, что лучше признать то, что нам уже известно, и надеяться, что больше мы ничего не знаем.

Я зашел в телефонную будку, набрал номер БКИ и попросил провести проверку доктора Клиффорда Кэмпбелла по полной программе. Потом решил не оставлять ничего на потом и попросил проверить заодно и его жену.

— Позвони лучше в наш отдел, — посоветовал Стэн, когда я повесил трубку. — Может, есть какие-нибудь новости.

Я позвонил в участок и попросил пригласить детектива, который должен принимать сообщения для нас со Стэном в наше отсутствие.

— Пока всего только одно, — сообщил он. — Но оно, по-моему, должно тебя ужасно обрадовать.

— Что там такое?

— Бенни Ведро вернулся в город.

Фамилия Бенни была Бакнер, но я никогда не слышал, чтобы его называли как-то иначе. Для всех он был Бенни Ведром. Это прозвище Бенни получил после одной ночи почти десять лет назад. Тогда ему почти удалось оглушить гостиничного носильщика ведром, снятым с пожарного щита. Бенни, худенький низенький мужчина с мордочкой хорька, был мелким воришкой без малейших признаков совести, а в прошлом одним из самых ценных моих осведомителей.

— Ты ужасно обрадовался. Я прав?

— Да, прав. Я ужасно рад.

— Я так и думал.

— А я-то думал, что Бенни в Сан-Франциско, — удивленно проговорил я. — Кто-то сказал, будто видел его слоняющимся по Норс-Бич.

— Больше он там уже не слоняется, Пит. Парень попросил тебя позвонить. Он утверждает, что имеет такую информацию, какой ты еще никогда не слышал.

— Что-то я слегка в этом сомневаюсь, — произнес я. — Бенни оставил номер?

— Сказал, что ты сможешь разыскать его по старому.

— Спасибо, — поблагодарил я, повесил трубку и посмотрел на Стэна Рейдера. — У меня кончилась мелочь. Одолжишь?

Стэн порылся в карманах и без особой радости протянул монеты.

— Бери. Господи, почему ты просто не назовешь телефонистке номер на своем значке, как это делают все?

— Постоянно забываю, Стэн. Бенни Ведро вернулся в Нью-Йорк.

— Так это ему ты собираешься звонить?

— Алло? — раздался негромкий, похожий на шепот, голос Бенни.

— Пит Селби, Бенни, — сказал я.

— Пит! О Господи, как я рад вновь услышать твой голос!

— Не трать время на лесть, — прервал я его. — У тебя есть что-то для меня?

— Есть ли у меня что-то для тебя, Пит! Подожди, сейчас я тебе расскажу! — Бенни сделал паузу, потом осторожно поинтересовался: — Ты, случайно, звонишь не из участка, Пит? Там у вас все телефоны прослушиваются.

— Я очень занят, Бенни, — недовольно пробурчал я. — Если у тебя есть что сказать, не тяни, говори.

— Я просто хотел спросить тебя о убийстве Эллисон. Ты им занимаешься?

Я велел жестом Стэну приблизиться к телефону.

— Ты же прекрасно знаешь, что занимаюсь. Ну, давай, выкладывай, что там у тебя.

— Надеюсь, ты не забудешь об этой услуге, — сказал Бенни. — Так ведь, Пит?

— Бенни, тебя уже все любят, — заверил я. — Единственная неприятность в том, что ты говоришь слишком тихо. Но все же говори!

— Ага… Я как раз собирался спросить, никто не снимал с этой Эллисон какие-нибудь побрякушки? Если снимал, то мы с тобой обтяпаем славное дельце.

— Какие побрякушки, Бенни?

— Я бы никому не стал рассказывать, кроме тебя, Пит. Честное слово! Никому на свете.

— Бенни…

— Сапфиры, — сообщил Бенни Ведро таким голосом, словно ему было страшно произносить это слово. — Большие дорогущие сережки с сапфирами.

 

Глава 9

Казалось, слова Бенни Ведра взорвались в телефонной будке и эхом пронеслись по вестибюлю. Я изо всех сил обхватил телефонную трубку и посмотрел на Стэна. Его глаза слегка сузились, а губы решительно сжались в тонкую линию.

Мы подумали об одном и том же. Эти слова могли оказаться началом конца убийцы Надин Эллисон.

Я глубоко вздохнул и спросил:

— Где мы сможем встретиться, Бенни?

— Я так и знал, что у меня ценная информация! Хочешь сказать, что мы в одной команде, Пит? Как в старые добрые времена, дружище?

— Да, мы в одной команде, — подтвердил я. — Где ты хочешь встретиться со мной и со Стэном?

— Мне какое-то время нельзя высовывать нос на улицу. Сижу на крючке у одного ростовщика, который велел паре своих ребят разыскать меня. Если выйду на улицу, они…

— Хорошо, — прервал я его. — Скажи мне, кто они, и мы быстро тебя от них избавим.

— Так не годится, Пит. Кто знает, может, он мне скоро вновь понадобится?

— Ты не хочешь встретиться?

— Хочу, но не могу. Скорее всего, придется разговаривать по телефону.

— Сам решай, Бенни, — сказал я.

— Да, конечно… Знаешь парня по имени Джонни Фармер?

— У него есть какие-нибудь другие имена?

— Не знаю. Я его знаю только как Джонни Фармера. Он занимается нашим бизнесом, по-моему, совсем недолго.

— Никогда не слышал о таком, — ответил я и посмотрел на Стэна Рейдера, который покачал головой.

— Так вот это он и есть, — сообщил Бенни. — Джонни Фармер. Парень, у которого сережки с сапфирами. Он предложил их Флосси.

— Кто такая Флосси?

— Моя жена. Я привез ее с собой из Фриско. Маленькая куколка, она бы тебе обязательно понравилась.

— Продолжай, Бенни.

— Так вот, этот Фармер предложил Флосси серьги Эллисон. Он подцепил ее в баре, показал побрякушки и пообещал подарить, если она залезет с ним в койку.

— Говоришь, Флосси твоя жена?

— Жена. Мы поженились в Окленде. Флосси сначала подумала, что камни наверняка фальшивые. Но, несмотря на это, серьги ей так понравились, что она согласилась. — Бенни перевел дух и продолжил: — У нас с ней взаимопонимание по таким вопросам. Мы с Флосси смотрим на жизнь по-современному.

— Рассказывай о сережках.

— В них роскошные синие камешки, понимаешь? В общем, Флосси согласилась. У этого Джонни Фармера в голове ветер гуляет. По-моему, он самый настоящий дебил. Не умеет ни читать, ни писать. Не смог даже прочитать меню в той забегаловке, где угощал Флосси ужином. Флосси все думала, как бы облапошить его. Она видела, что у этого болвана карманы набиты баксами и пыталась придумать способ, чтобы получить не только сережки, но и доллары в придачу.

— Но как ты догадался, что эти серьги принадлежали Надин Эллисон? — прервал я его.

— Приближаюсь к этому, Пит. Как я уже сказал, Флосси сидела в баре с парнем, который кадрил ее и все заливал, какой он герой в койке. Потом начал рассказывать о какой-то девчонке, которую уже давно пытался снять. Ее зовут Мэри С. Он радостно ухмыльнулся и заявил, что она еще горько пожалеет, когда узнает, что отказала такому богачу.

Итак, Флосси сидела в баре и пыталась придумать способ, чтобы одновременно и ощипать Джонни Фармера, и не показать другим посетителям бара, какая он легкая добыча. Потом неожиданно Джонни достал пятерик и попросил ее сбегать на угол и купить побольше газет. Она пошла и вернулась с газетами, только забыла отдать ему сдачу, и он заставил ее прочитать все, что напечатано об убийстве этой Эллисон. Все до последнего слова. Парень не умеет читать даже заголовки, можешь себе представить? Он сидел и слушал, а после того, как Флосси закончила читать, улыбнулся дьявольской улыбкой и спросил, уверена ли она, что в газетах ни слова не сказано о драгоценностях. Флосси сказала, что уверена. Затем парень пообещал подарить ей одну сережку, если она немедленно поедет к нему домой, потому что он уже готов. Вторую сережку он пообещал подарить утром. — Бенни Ведро сделал небольшую паузу и спросил: — Пока все понятно?

— Понятно. Я внимательно ловлю каждое твое слово, Бенни, — ответил я. — Продолжай.

— Но этому идиоту Фармеру не понадобилось никуда ехать после того, как Флосси сделала свое дело прямо в кабинке. Бармен засек, чем они занимаются, стал поглядывать под стол и бросать на них грозные взгляды, поэтому Флосси немного расстроилась. Она сказала, что рассчитывала получить сережки за быстрый секс и что ей нужно что-то еще, если он хочет, чтобы она осталась с ним на всю ночь. Джонни заявил: или вся ночь, или ничего. В это время в бар вошла зазноба Фармера Мэри С., та самая крошка, по которой он сохнет. Парень чуть не подпрыгнул на стуле, вскочил и бросился к ней, оставив бедную Флосси в ярости и без сережек.

Флосси сидела и злилась, и тут, бац, до нее дошло! Неожиданно она догадалась, в чем дело. Идиот Фармер показал ей серьги, заставил прочитать все, что написано в газетах об убийстве Эллисон, и попросил посмотреть, нет ли там чего о драгоценностях, но она была слишком занята другими мыслями и не смогла сразу допереть, что к чему. И вдруг бац, все стало ясно! Она вылетела из той забегаловки, как будто за ней гнались, и не останавливалась, пока не прибежала домой.

— Когда все это произошло?

— Меньше часа назад. Но его там уже нет, Пит. Флосси видела, как он вышел из бара сразу после нее.

— Твоя жена сейчас с тобой, Бенни?

— Угу, только она не станет разговаривать с тобой. Флосси у меня застенчивая девочка. У нее предрассудки насчет фараонов, ну, сам понимаешь…

— Тогда попроси ее описать этого Джонни Фармера.

— Флосси мне уже описала его. Говорит, что он самый. Высокий клоун, какого она когда-либо видела за пределами баскетбольной площадки. Высокий и худющий, а адамово яблоко у него размером с твой кулак. И послушай… когда Флосси говорит, что кто-то высокий, то этот человек на самом деле очень высокий. Понимаешь, она у меня сама не карлик. Флосси выше меня на добрый фут.

— Что она еще о нем рассказала?

— Что у него совершенно безумные серые глаза и длинные белокурые волосы грязноватого оттенка, почти закрывающие ему глаза.

— Как он был одет?

— Он вырядился в настоящую ярко-красную ковбойскую рубашку с кучей пуговиц и швов и широченные штаны в обтяжку. И еще Флосси говорила, что на нем были полусапожки. Ну знаешь, те, которые шлепают о лодыжки, а висящие на них цепи, звенят при каждом шаге.

Я достал блокнот и стал быстро писать.

— Сколько ему лет, Бенни?

— Около тридцати.

— И Флосси даже представления не имеет, где мы могли бы его найти? — спросил я.

— Может, он упомянул какое-нибудь место, где ошивается, или…

— Не упомянул, — прервал меня Бенни. — Мы с Флосси уже разговаривали обо всем этом перед тем, как я пытался найти тебя в участке.

— Как называется бар?

— «Корчетти».

— Это тот, что находится в Гринвич Виллидж неподалеку от Двенадцатой?

— Он самый. Хочешь попытаться разыскать эту Мэри С.?

— Попытаюсь.

— Не знаю, какие между ними отношения, Пит. Может, никаких и нет. Из слов Фармера Флосси поняла, что он не добился с Мэри особых успехов.

— Ты ее знаешь, Бенни?

— Нет, и Флосси тоже не знает. Мы просто видели ее несколько раз в баре. Но в «Корчетти» ее все знают.

— Мы немедленно выезжаем туда.

— Я знаю, ты не забудешь об этой услуге, Пит. Ведь у тебя замечательная память.

— Нужно немедленно браться за дело, Бенни, — сказал я. — Не исключено, что Джонни Фармер передумал и вернулся в «Корчетти».

— Конечно, Пит. И передай от меня привет Стэну Рейдеру, ладно? Он тоже замечательный парень.

— Пока, Бенни.

Я повесил трубку и вышел из будки.

— Этот Бенни не только потрясающий осведомитель, — заметил Стэн, — но и не менее потрясающий клоун.

— Почему клоун?

— Слышал, что он сказал о твоей замечательной памяти? Разве это не смешно, приятель? Сказать такое о парне, который даже забывает назвать телефонистке свой номер значка, чтобы сэкономить десять центов!

— Лучше подумай о Мэри С., чем о моей памяти. Как думаешь, сколько времени мы можем заставить ее ждать, Стэн?

— Не больше двадцати минут, — ответил он. — У меня предчувствие, что она очень нетерпеливая девочка.

 

Глава 10

Даже несмотря на то, что Стэн был опытным водителем, нам все равно пришлось более двадцати минут добираться до Виллидж. К тому времени, когда Стэн припарковал «плимут» в полуквартале от «Корчетти» и вернулся к бару, мои часы показывали семь двадцать три.

Для большинства жителей Виллидж это было самое любимое время дня, когда Виллидж, пожалуй, больше всего походила на саму себя и больше ни на кого.

— Когда-нибудь бывал здесь? — поинтересовался Стэн, когда мы вошли внутрь.

— Нет, если только они не поменяли название, — ответил я.

— Значит, не был, — кивнул он. — В таких местах никто никогда не меняет название. Они остаются теми же со дня сотворения мира.

Бармен, лысеющий мужчина с розовым лицом и уже начавшими седеть волосами, оставил все свои дела и немедленно подошел ко мне.

— Да, офицер?

— Давно вы видели Джонни Фармера? — спросил я.

— Я не знаю никакого Джонни Фармера, сэр.

Тогда я кратко описал Джонни, и бармен, утвердительно кивнув, улыбнулся.

— Второго такого несчастливого парня днем с огнем не отыщешь. Он был у нас, офицер. Человека с таким ростом и физиономией трудно не запомнить.

— А как насчет Мэри С.? — спросил я. — Она сегодня приходила?

— Она практически живет здесь, офицер. Сегодня Мэри С. была у нас примерно в то же самое время, что и Джонни Фармер.

— Но они ушли не вместе?

— Нет. Мэри С. ушла немного позже.

— Не знаете, где я смогу ее найти?

— Знаю, где вы можете попытаться ее найти. Девчонка обожает итальянский кофе. Как-то сказала мне, что выпивает в день по восемь-десять чашек «эспрессо». Загляните в заведение за углом. Кафе называется «Нерон». Мэри С. целыми днями ходит оттуда сюда и обратно.

Кафе «Нерон» ничем не отличалось от других кафе в Виллидж. По площади заведение было не больше средней обувной мастерской. На стенах висели огромные мрачные потемневшие от времени картины. В дальнем углу расположилась короткая стойка, на которой возвышался огромный кофеварочный аппарат со сверкающим никелевым корпусом. Около аппарата дремал усталый старик. Слева от входа сидела худая блондинка с пустыми глазами. Больше в кафе никого не было.

— Я угощаю, — сообщил Стэн Рейдер. — Чего изволите?

— «Капуччино», — ответил я.

— А мне «эспрессо», — заказал он. — Может, это еще и не бросается в глаза, но я уже едва волочу ноги, Пит.

Старик за стойкой слегка приоткрыл один глаз, сварил нам кофе и вновь погрузился в дремоту. Мы взяли чашечки, направились к блондинке и сели так, чтобы зажать ее в угол. Она угрюмо наблюдала за нашим маневром, время от времени фыркая.

— Тебя, случайно, не Мэри С. зовут? — обратился к ней Стэн.

— Была здесь когда-то девчонка с таким именем, но она давным-давно откинула копыта, — фыркнула девица.

— Мы из полиции, мисс, — представился я.

— Не может быть! Ты шутишь! Никогда бы в это не поверила! — с глубоким сарказмом воскликнула блондинка.

— Вы — Мэри С.? — спросил я. — Так ведь?

— Вы же сами прекрасно знаете, что так, — пробурчала она. — Так же, как я знаю, что вы фараон.

— Вы знакомы с человеком по имени Джонни Фармер?

— Я знакома со множеством Джонни, — кивнула Мэри. — И даже знаю несколько фермеров.

— Может, вам будет лучше и веселее в участке? — мягко поинтересовался Стэн.

— Мне будет лучше, если вы исчезнете… Да, я знаю многих Джонни, но никакого Джонни Фармера среди них нет.

— Может, узнаете его по приметам? — проговорил я и описал парня.

— О, черт! — буркнула блондинка и скорчила недовольную гримасу. — Вот вы кого имеете в виду!

— Вы его знаете?

— Достаточно, чтобы держаться от него подальше.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что этот парень — сумасшедший. Я говорю вполне серьезно.

— Вы видели его сегодня?

— Видела в забегаловке за углом, но не была с ним. Я вообще велела ему не приближаться ко мне на пушечный выстрел.

— Почему?

— Меня от него воротит, вот почему!

— Он вам дарил подарки?

— Какие, например?

— Ну, например, серьги.

— Он никогда мне ничего не дарил. — Мэри замолчала на несколько секунд и добавила: — За исключением разве что пары долларов.

— За что?

— Ну, скажем, мне захотелось выпить, и, сами понимаете…

— Очень захотелось? — поинтересовался Стэн.

— Так сильно, что я поехала к нему домой.

— Где он живет? Назовите адрес.

— Не знаю. Где-то на Барроу-стрит, номер дома я не знаю. — Она негромко откашлялась. — В подвале.

— Сможете узнать, если мы отвезем вас на Барроу-стрит? Как насчет того, чтобы немного прокатиться?

— Только до его дома и все?

— И все.

— Хорошо, поехали, — согласилась Мэри и встала. — Мне как раз нужно проветриться.

Вскоре мы добрались до Барроу-стрит, и Стэн повернулся к Мэри:

— Это не тот квартал?

Она повернулась и посмотрела в окно.

— Нет, дальше. — Через несколько секунд девушка воскликнула: — Здесь. Вон тот маленький дом с досками на окнах, — и показала на двухэтажное каркасное здание, когда-то оштукатуренное в желтый цвет. Сейчас штукатурка изрядно обвалилась и потрескалась, в доме, вне всяких сомнений, давно никто не жил.

Стэн проехал мимо дома, повернул направо и остановился.

— Достаточно далеко от дома, Мэри? — спросил он. — Если вас беспокоит, что кто-то может увидеть вас, выходящей из нашей машины, мы можем отвезти вас куда-нибудь еще.

— Какая разница? — пробурчала она в ответ.

— Мы благодарны вам за помощь, Мэри, — сказал я, выходя из машины и держа дверцу открытой. — Думаю, Джонни больше не будет приставать к вам.

— Он узнает, кто его заложил? — спросила девушка. — Хотя какая разница, если и узнает.

— Нет, конечно, разница есть, — кивнул я. — Не бойтесь, не узнает. Считайте, что мы с моим напарником уже забыли о разговоре.

— Он сделал что-то плохое?

— Достаточно плохое.

— Его посадят?

— Очень вероятно. Если не за одно, так за другое.

Она посмотрела по сторонам и медленно пошла по темнеющей улице, словно не зная, в какую сторону идти.

 

Глава 11

По соседству с домом, в котором жил Джонни Фармер, расположился маленький магазин канцелярских принадлежностей. Владелец впустил нас, провел через торговую комнату и выпустил через маленькую дверь в крошечный задний дворик, весь заросший травой.

— Спасибо, — поблагодарил Стэн Рейдер. — Дальше мы пойдем сами.

— Надеюсь, стрельбы не будет, — сказал старик, владелец магазина.

— Мы тоже надеемся, — кивнул Стэн. — Но лучше оставайтесь внутри и не высовывайте носа.

Старик закрыл за нами дверь, а мы со Стэном прошли через дворик и остановились перед ступеньками, ведущими в подвал соседнего здания.

— Черт, уже стемнело. Придется включать фонарик, — недовольно проворчал Стэн.

— Говори потише, — прошептал я, спустился по ступенькам к деревянной двери, взялся за ручку и потянул. Дверь поддалась на дюйм и остановилась. — Закрыта на крючок изнутри, — тихо сообщил я Стэну, который спустился за мной и сейчас стоял рядом.

— Ты крупнее и сильнее, так что иди первым, — заметил Стэн.

Я просунул пальцы между дверью и косяком и как можно медленнее и равномернее начал поднимать крючок. Послышался негромкий треск гнилого дерева, и дверь распахнулась.

Мы прислушались, но из подвала не доносилось ни звука. Через секунду мы уже вошли в сырой, покрытый плесенью коридор, заваленный разным хламом. В коридоре царила абсолютная темнота, лишь посередине на искрошившемся бетонном полу виднелась полоска оранжевого света. Там должна была находиться дверь.

Стэн положил руку мне на плечо и спросил:

— Видишь?

— Да.

— Что будем делать?

— Хочешь сказать, стоит ли нам стучать, как принято у вежливых людей?

— Угу.

— Нет, стучать не будем. Я выломаю дверь. На всякий случай, прижмись к стене. — Я бесшумно двинулся по направлению к свету, вытаскивая на ходу револьвер.

Добравшись до двери, прижался плечами к стене напротив, дождался, когда Стэн станет рядом, поднял ногу и изо всех сил ударил в дверь. Не успела прогнившая дверь распахнуться, как мы со Стэном ворвались в комнату.

Здесь было очень жарко и воняло, как на мусорной свалке в знойный солнечный день. В одном углу на полу валялись два грязных матраца. Вместо ковра пол устилали газеты. Тут же находились туалет и раковина, повсюду — остатки еды и сигаретные окурки. Большая картонная коробка рядом с дверью была доверху завалена пустыми бутылками из-под спиртного и пивными банками. На гвоздях, вбитых в стены, висела кое-какая одежда. Около матрацев на перевернутом ящике из-под мыла стояла керосиновая лампа. А на одном из них лежал мужчина. Нам со Стэном хватило мимолетного взгляда, чтобы понять, что он не доставит никаких неприятностей. Мужчина лежал с открытым ртом, и его грудь медленно поднималась и опускалась. Желтоватый дрожащий свет лампы падал на мокрое от пота лицо.

Жена Бенни Ведра сказала, что Джонни Фармер был самым высоким человеком, которого она когда-либо видела за пределами баскетбольной площадки. Увидев Джонни, я понял, что Флосси не преувеличивала.

— Наверное, парень рос ввысь, а не вширь, — сказал Стэн. — Готов поспорить, что весит он не больше меня.

— Да и красавцем его явно не назовешь, — заметил я. — Давай наденем на него наручники и разбудим.

Я нагнулся, завел руки Джонни Фармера за спину и надел наручники, после чего грубо потряс за плечо. Он застонал, пробормотал что-то неразборчивое и отвернул голову.

— Пьяное оцепенение, — усмехнулся Стэн. — Скорее всего, придет в себя нескоро.

Когда мои глаза постепенно привыкли к слабому свету лампы, я увидел то, что не заметил сразу. Между краем одного матраца и стеной лежал большой серый металлический ящик для рыболовных принадлежностей, который, по словам Мартина Хатчинса, убитая девушка держала в нижнем ящике своего комода. На болтающихся крепких скобах должен был висеть замок, но замка не было.

Фармер снова застонал и слегка пошевелил ногой.

— Лучше обыскать его, пока он такой тихий, Стэн, — сказал я. — Только оставь все личные вещи в карманах. Не стоит ему давать поводов для жалоб.

И пока Рейдер обыскивал карманы Фармера, я занялся металлическим ящиком.

В ящике было пусто, за исключением длинной узкой и очень дорогой на вид дамской сумочки из кожи аллигатора и светло-желтой бумажки размером чуть больше почтовой открытки.

Сначала я изучил бумажку, которая при ближайшем изучении оказалась счетом. Вверху был напечатан адрес переводческого бюро «Джойнер». В графе «плательщик» значилась мисс Надин Эллисон, проживающая на Бликер-стрит. Отправлен счет был более пяти месяцев назад, и оказался оплачен, о чем свидетельствовал штамп «оплачено».

В углу счета находилось уведомление о том, что переводческое бюро «Джойнер» специализировалось на переводах иностранных медицинских и юридических журналов, и что копии переводов хранятся в бюро. Никаких разъяснений о том, что заказывала перевести Надин, я не нашел.

Я сложил счет и положил в нагрудный карман, потом внимательно рассмотрел дамскую сумочку.

Она оказалась пустой и была практически новой.

Подошел Стэн и протянул руку, в которой что-то лежало.

— Можем поменяться, — предложил он.

И я увидел сережки с сапфирами. Даже в тусклом свете керосиновой лампы камни сверкали черно-синим огнем.

— Их можно носить только в проткнутых ушах, Стэн, — ответил я. — Так что, мне в любом случае их не носить.

Он опустил серьги в один из маленьких целлофановых пакетиков, которые детективы носят с собой для таких случаев, и спрятал пакетик в карман.

— Что в ящике?

Я показал ему сумочку и оплаченный счет:

— Сдается мне, что никакая женщина не станет прятать такую красивую сумочку.

— Да и вообще, зачем ей был нужен этот ящик? — недоуменно пожал плечами Рейдер.

— У людей нередко возникают очень странные мысли по поводу безопасности, — ответил я. — Но не это самое главное. Главное заключается в том, что Надин хранила сумочку и счет в самом безопасном, по ее мнению, месте.

— Разве Марти Хатчинс не говорил тебе, что она хранила в этом ящике все?

— Да, говорил, но не думаю, что это «все» должно было включать в себя и красивую дорогую дамскую сумочку.

— Ты вот носишься с этой сумочкой, — заметил Стэн, — а меня больше заинтересовал счет. Надин не была ни доктором, ни адвокатом, зачем ей понадобился этот перевод?

— В бюро хранится копия статьи, которую она заказала перевести.

— Все верно, но это вовсе не означает, что мы узнаем, для чего ей это понадобилось, — покачал он головой.

— Как бы то ни было, но с переводом проблем не будет, — уверенно заявил я. — Нам нужно только…

Меня прервал приглушенный вопль. Джонни Фармер внезапно сел, потерял равновесие и упал на спину. Поняв, что руки связаны у него за спиной, он перекатился на бок, вновь сел и в следующее мгновение попытался встать на ноги.

— Оставайся лучше на полу, Джонни, — посоветовал Стэн Рейдер.

— Черт побери! — прохрипел Фармер. — Чтоб мне провалиться!..

— Ужасно неприятно просыпаться в наручниках, да, Джонни? — вежливо поинтересовался Стэн и показал ему полицейский значок. — Признайся, почему ты убил ту девушку?

— Я? Убил девушку? — Верзила покачал головой. — У тебя не все дома, приятель. За всю свою жизнь я никогда не убивал никаких девушек.

— Ты ведь не купил эти хорошенькие голубые сережки в каком-нибудь магазинчике за пять-десять долларов?

Фармер похлопал себя по карману.

— Вот так пропадают ценные вещи. — Он с упреком посмотрел на Стэна. — С помощью этих побрякушек я мог бы снять любую телку.

— Тебе следовало заложить их немного пораньше.

— Что, совсем спятил? — ухмыльнулся Фармер. — С ними можно уговорить любую бабу на что угодно.

— Ты нам так и не сказал, почему убил Надин Эллисон, — напомнил ему Стэн.

Джонни Фармер слегка пошевелился, и цепи на сапогах негромко зазвенели.

— Я ее не убивал.

— Что ты сделал с остальными вещами, которые лежали в ящике? — поинтересовался я, подойдя к нему поближе.

— Не убивал я ее, — повторил Джонни.

— Но ты ее ограбил, — подчеркнул я. — Или хочешь сказать нам, что хранишь ворованные вещи для какого-нибудь дружка?

Верзила покачал головой и пробормотал:

— Черт побери! Кто-то, наверное, засек меня, когда я выходил оттуда.

— Не просто кто-то, Джонни, — поправил его я, — а целых четыре человека. Ты не создан для профессии вора. Комплекция не та. Люди очень легко тебя запоминают.

— Слишком высокий, — печально вздохнул Фармер. — Я всегда был слишком высоким.

— Что случилось с остальными вещами из ящика? — повторил я.

— Я их сжег.

— Где?

— Вон там, в углу. Там лежала только пачка старых писем да пара маленьких книжонок. Прочитать их я все равно не мог, вот и подумал: на что они мне сдались?

Я подошел к углу и посмотрел на маленькую горку пепла — все сгорело дотла.

— А зачем ты притащил этот ящик сюда? — спросил я.

— Затем, что не смог открыть замок на месте.

— И что ты сделал с замком?

— Выбросил где-то на улице. Я страшно разозлился, что ящик не открывается, огляделся по сторонам, сорвал его и выбросил.

— Эта сумочка лежала в ящике?

— Угу… лежала. Я хотел сохранить ее. Подумал, что, может, подарю какой-нибудь телке.

— Сегодня после обеда ты вовсю сорил деньгами. Где ты их взял?

— Бабки лежали в ящике.

— Сумочка была пустая, когда ты ее нашел?

— Как только я сорвал чертов замок, то первым делом заглянул в нее — она была пустая.

— Я опять возвращаюсь к главному вопросу. Почему ты убил девушку, Джонни? — спросил Стэн. — Нас это очень интересует. Почему ты сделал это?

— Я тебе уже сказал, мужик, что не убивал ее! — Верзила пристально посмотрел на меня. — Как вы узнали, что я здесь?

— Кое-кто видел, как ты затащил сюда ящик, — соврал я.

— Вот невезуха! Черт бы их всех побрал!

— Доносить в полицию очень непорядочно, согласен, — кивнул Стэн. — Ты изнасиловал ту девушку перед тем, как убить?

— Нет!

— Что, после?

— Я ничего ей не сделал. Просто ограбил и ушел.

— Ты задушил ее нижней юбкой, — сообщил Рейдер.

— Не душил я ее никакой юбкой! Я-то и дотронулся до нее всего раз — когда снимал серьги.

— Как ты это сделал?

— Что это? Как снял серьги? — слегка удивленно переспросил Фармер. — Неужели так много способов снять серьги? Протянул руку и выдернул их из ее ушей, как же еще!

— Она сопротивлялась?

— Как она могла сопротивляться, когда уже была мертва? Если девчонка висит на трубе отопления, то она никак не может сопротивляться.

— А как ты ее туда повесил, Джонни? Ловко же подстроил самоубийство, мы почти купились.

Бледные глаза Фармера хитро блеснули, и он переспросил:

— Да?

— Да, — кивнул Стэн. — Чертовски умно придумал.

— Чтоб мне провалиться! — вновь пробормотал Фармер. — Значит, чуть не купились, а?

— Мне еще не приходилось видеть таких ловких инсценировок самоубийства, — кивнул Стэн Рейдер.

— Хочешь запудрить мне мозги? — ухмыльнулся Джонни. — Кого пытаешься обмануть? Думаешь, наверное, что провел меня, а вот и нет! Вы, ребята, дураки. — Верзила отклонил голову назад и с презрением посмотрел на Стэна.

— Ухмыляешься ты хорошо, — проговорил Стэн. — У тебя к этому настоящий талант. Меня беспокоит только одно: вот бы увидеть, как ты будешь ухмыляться с черным мешком на голове.

— Очень напугал, прямо весь дрожу от страха.

— Если ты не убивал ее, то кто?

— Откуда мне знать? Знаю только одно: я влез к ней и увидел, как она болтается на веревке. Понял, что она повесилась, и подумал: зачем ей теперь сережки? Поэтому я их и прихватил вместе с остальными вещичками. Я забрал ее вещи и больше ничего. Вам придется попотеть, чтобы пришить мне еще что-то.

— Ты так думаешь, Джонни? — переспросил я. — Пораскинь лучше мозгами. Сколько денег лежало в ящике?

— Восемьдесят баксов.

— Давай их сюда.

— Пойдите по барам, где я их просадил.

— Ничего, — покачал головой Стэн. — Я думал, что у него должно хоть что-то остаться после предыдущих краж.

— Каких еще предыдущих краж? — спросил Фармер. — Ну и шутник!

— Нужно сообщить в отдел по раскрытию краж, — кивнул я. — Пусть обыскивают дом столько, сколько захотят.

— Точно, — согласился Фармер. — Вызовите других болванов и заставьте их делать свою работу.

— Ну, как, Пит? — обратился ко мне Стэн. — Забираем эту птичку с собой?

Я кивнул, положил сумочку в ящик для рыбных принадлежностей и взял его подмышку.

— Хорошо, Фармер, дверь открыта. Пошли.

Когда мы добрались до «плимута», я снял один наручник с Фармера и закрепил его на стальном брусе, проходящем вдоль заднего сиденья, потом забрался в машину и сел рядом с ним.

— Что мне не по душе в этих тюрягах, — заявил Джонни Фармер, когда Стэн тронулся с места, — так это то, что там нет баб. Слушайте, а когда эту девчонку грохнули?

— Мы знаем промежуток времени, когда было совершено убийство. Больше нам ничего не надо.

— Черта с два! — возразил Джонни. — Вам по-прежнему нужен парень, который грохнул ее. Ее убили до девяти часов утра?

— Почему именно до девяти? — заинтересовался я.

— Потому что, если до девяти, то я чист.

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Стэн.

— Серьезно! — воскликнул Фармер и внезапно выпрямился. — Значит, ее грохнули раньше девяти? — Он посмотрел на меня, и его губы раздвинулись в широкой ухмылке. — Конечно, раньше! Это написано на ваших кретинских физиономиях.

— Ты хочешь сказать, что в девять часов утра сидел в тюрьме? — недоверчиво спросил Стэн.

— Я даже не хочу ничего говорить такому балбесу, как ты, — пожал плечами Джонни Фармер. — Мой вам совет: справьтесь обо мне в «Тоумс». Меня выпустили оттуда ровно в девять часов.

 

Глава 12

Звонок в «Тоумс», занявший всего пять минут, подтвердил алиби Джонни Фармера. Вчера после обеда его арестовали по подозрению в краже, совершенной двумя месяцами раньше, и продержали до утра, пока из Джерси не приехал свидетель и не заявил, что Джонни — не тот человек. Фармера отпустили в две минуты десятого сегодня утром. Пока мы со Стэном передавали Джонни ребятам из отдела по раскрытию краж, он непрерывно ухмылялся нам.

Потом мы передали детективу из отдела раскрытия краж сережки, сумочку и металлический ящик, чтобы их занесли в разряд потерянных вещей. Я позвонил в отдел потерянных вещей и попросил проверить сумочку из кожи аллигатора и установить ее владелицу. Мы не исключали возможности, что Фармер мог украсть ее где угодно и потом солгал, будто она лежала в сейфе, чтобы скрыть какую-то другую, более крупную кражу.

— Ну и негодяй, черт бы его побрал! — зло пробурчал Стэн Рейдер, наконец, усевшись за свой стол. — До конца жизни буду помнить этого гада.

— Он тоже будет помнить о тебе, — кивнул я.

Пока меня не было, мне несколько раз звонили.

Один из заинтересовавших меня звонков был от начальника лаборатории, в котором тот сообщил, что два четких отпечатка пальца, найденных на бутылке в квартире Надин Эллисон, принадлежат ей самой.

По двум номерам меня просили перезвонить: в БКИ и в «Бельвью», доктору Винсенту Баретти.

Сначала я решил позвонить доктору Баретти.

— Только получил твое послание, Винс, — сообщил я, когда он снял трубку. — Как дела? У тебя для меня что-то есть?

— Ничего особенно интересного, — ответил Винс Баретти. — Просто подумал, что ты мог бы выслушать маленький предварительный отчет о причине смерти.

— Неофициальный, конечно?

— Конечно. Пока ничего официального, но, по крайней мере, тебе хоть будет, за что зацепиться.

— Готов выслушать, — сказал я, открывая блокнот. — От чего она умерла, Винс? От сломанной гортани?

— Нет. Ее гортань на самом деле была сломана… причем довольно сильно. Но причина смерти — не гортань, Пит. Она умерла от разрыва печени. От удара, от какого-то прямого приложения большой силы.

— Но на всем теле девчонки не было ни одного синяка, ни одной царапины, — возразил я. — Абсолютно никаких следов насилия.

— Такое иногда случается, — подтвердил Винс Баретти.

— Нет оснований считать, что ее изнасиловали? — спросил я.

— Нет, Пит. По крайней мере, мы не нашли доказательств… хотя это и не имеет особого значения. И еще одно. Не знаю, пригодится тебе это или нет, но она родила, по крайней мере, одного ребенка.

— Знаю, — сообщил я.

— Ну, что же, — проговорил Винсент Баретти, — тогда, наверное, это все, Пит, что я хотел тебе рассказать. Если у нас появится что-нибудь новое, обязательно дам тебе знать.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Будем тебе очень благодарны.

— Порванная печень, — удивленно пробормотал я после того, как положил трубку. — Вот уж чего не ждал, так не ждал!

— Теперь, по крайней мере, мы знаем, почему Надин не сопротивлялась, когда кто-то набросил ей на шею нижнюю юбку, — заявил Стэн. — Потому что была уже мертва.

— Ага. Но если она уже была мертва, то зачем этому парню лишние хлопоты? Почему он просто не повесил ее на веревку? Зачем возиться с нижней юбкой?

— Давай не будем снова начинать задавать вопросы, на которые пока нет ответов, Пит. Это не принесет тебе ничего, кроме головной боли.

Я позвонил в БКИ и попросил соединить с номером, по которому меня просили перезвонить.

Ребята из БКИ сообщили мне, что все еще продолжают проверять доктора Клиффорда Кэмпбелла, но пока не нашли ничего интересного. Личная жизнь Кэмпбелла, судя по всему, была безупречной, с какой стороны ни посмотреть.

Однако ребята из БКИ звонили не столько для того, чтобы рассказать о неудаче с доктором, сколько для того, чтобы рассказать о его жене, проверка которой только что завершилась. И в жизни Сюзан Кэмпбелл не удалось обнаружить ничего интересного для нас.

Сюзан Кэмпбелл, в девичестве Сюзан Лидс, вышла замуж за доктора Кэмпбелла в Скарсдейле одиннадцать месяцев назад. Коллегам из БКИ удалось найти сведения по ней только трехлетней давности, более старой информации не было. За три года девушка закончила кучу всевозможных вечерних курсов, в том числе курсы машинисток, стенографии и курсы по работе неполный день. Для такой привлекательной девушки ее личная жизнь оказалась на удивление тихой и ничем не примечательной. Сюзан отличалась благородством и целеустремленностью, но у нее было совсем мало подруг и еще меньше друзей среди парней. С доктором Клиффордом Кэмпбеллом она познакомилась, когда агентство по трудоустройству отправило ее временно заменить постоянную медсестру Кэмпбелла, которая ушла в двухнедельный отпуск. Позже эта сестра уволилась, и Сюзан снова послали к доктору. А через два месяца она вышла за него замуж.

Едва я успел положить трубку, как в кабинете начальника зазвонил телефон. Стэн отправился разговаривать по телефону в каморку Барни Феллса, а я достал из кармана счет из переводческого бюро «Джойнер» и вновь внимательно прочитал его. Интересно, подумал я, важен ли этот счет настолько, чтобы звонить в такое время «Джойнер» и просить показать нам статью, которую просила перевести Надин Эллисон? Пока я размышлял над этим, Стэн вернулся.

— Звонил Гас Хейнз из Главного управления, — сообщил он. — Хотел поговорить с тобой, но твой телефон был занят. Наш парень окончательно сошел с ума, Пит.

— О каком парне ты говоришь?

— О Барте Эллисоне. Эллисон позвонил в Управление и поднял страшный шум из-за того, что фараоны позволили кому-то опередить его и убить его жену.

— Хочешь сказать, что муж Надин Эллисон в Нью-Йорке?

— Еще как в Нью-Йорке, Пит! Повесил он трубку чересчур быстро, чтобы можно было засечь звонок. Пит, этот парень, должно быть, совсем псих. Знаешь, что он им сказал? Что жил только для того, чтобы убить Надин своими собственными руками, а сейчас кто-то обманул его и опередил. Пообещал найти убийцу и расправиться с ним.

— Сошел с ума, по-моему, не самое сильное для него слово. А как отреагировали в Управлении на звонок?

— Как они могут отреагировать? Просто объявили дополнительную тревогу. Будем надеяться, что это к лучшему.

Мой взгляд на мгновение остановился на счете из «Джойнера», о котором я забыл. Я взял его и протянул Стэну Рейдеру.

— Не хочешь немного размяться? — поинтересовался я.

— Мне бы больше хотелось съесть стейк весом фунта в четыре. А что?

— Не вижу причины, почему бы тебе не совместить эта два дела, — сказал я. — Конечно, стейк в первую очередь.

— Хочешь, чтобы я проверил этот счет? Ладно, считай, что одна нога здесь, а другая уже там.

Когда Стэн ушел, снова раздался телефонный звонок.

Звонил Сид Каплан, детектив из Бюро Связи.

— Кое-что для тебя есть, Пит, — сказал он. — Правда, не знаю, можно ли этому верить.

— Что там такое, Сид?

— Телеграмма, — ответил он. — Приготовил карандаш?

— Диктуй.

— Адресована детективу Селби, Главное управление полиции города Нью-Йорка, — начал Каплан. — Наверное, отправитель не знал, как тебя разыскать.

— От кого телеграмма?

— Подписи нет. Читаю: «Надин Эллисон убил Альберт Миллер. Точка. Восемьсот пятнадцать Западная Семьдесят четвертая. Точка. Доказательство нижнем ящике комода квартире Миллера. Точка».

— И это все, Сид?

— Все.

— Кто-нибудь отправился в «Уэстерн Юнион», чтобы попытаться найти отправителя?

— Отправился, но ничего не получилось, Пит. Телеграмму продиктовали по телефону из какой-то будки. Отправитель заплатил за нее, как за междугородный разговор. Тебе еще не попадался этот Альберт Миллер?

— Нет.

— Скорее всего, какой-то псих решил за что-то отомстить бедняге. У мистера Миллера, наверное, есть изобретательные враги. С каждым днем все больше похожих звонков и писем.

— Однако отправитель знал, кто занимается расследованием убийства, — заметил я. — Обычно такие звонки или письма адресованы шефу полиции, а не рядовому детективу.

— Или даже мэру, — добавил Сид. — По-моему, этот парень обладает интересной информацией.

— Спасибо, Сид, — поблагодарил я. — Обязательно его проверю.

После разговора с Сидом Капланом я позвонил в БКИ и попросил проверить Альберта Миллера. Затем написал Стэну записку, в которой сообщил, где он сможет меня найти в случае необходимости, и отправился на Западную Семьдесят четвертую улицу.

 

Глава 13

Альберт Миллер жил в пятиэтажном кирпичном доме без лифта, затерявшемся среди окружающих его со всех сторон высотных домов.

Я посмотрел на почтовые ящики у входа, запомнил номер квартиры Миллера и прошел через пустой вестибюль к лестнице.

Поднявшись на второй этаж, постучал в квартиру 2-Д. Дверь открыл высокий широкоплечий мужчина лет пятидесяти. У него были жесткие седые волосы и слегка красное лицо с чуть смещенным вправо носом-картошкой.

— Мистер Альберт Миллер? — поинтересовался я.

— Он самый, — кивнул широкоплечий хозяин. — Что вам угодно?

— Полиция, — представился я и показал ему полицейский значок. — Меня зовут Селби.

Миллер нахмурился и спросил недовольным голосом:

— В такой час? Вы понимаете, что сейчас почти полночь?

— Простите, мистер Миллер, за столь поздний визит, — извинился я. — Можно войти?

Он мгновение поколебался, затем немного шире раскрыл дверь и пробурчал:

— Надеюсь, у вас есть веские причины для прихода, — пробурчал он. — Я как раз собирался ложиться спать.

Я вошел и огляделся по сторонам: огромная софа, столик для коктейлей, маленький телевизор и великолепный французский провинциальный письменный стол, рядом с которым остальная мебель казалась жалкими остатками, купленными на второразрядном аукционе.

На лице Миллера застыло недовольное выражение, как у человека, к которому явился незваный гость.

— Может, вы все-таки раскроете причину вашего визита?

— Вы знакомы с девушкой по имени Надин Эллисон? — спросил я. — Если знакомы, то я хотел бы задать несколько вопросов.

— Как ее зовут? — переспросил Альберт Миллер.

— Надин Эллисон, — повторил я. — Ее убили сегодня утром, мистер Миллер. Вы могли прочитать об ее убийстве в газетах.

— Нет, — покачал головой Миллер. — Так уж получилось, что сегодня я вообще не раскрывал газет. А если бы и прочитал, какой интерес она могла для меня представлять?

— Может, вы знали ее под другим именем?

— Все возможно, конечно. Даже это, — пожал плечами Миллер.

— Нам известно, что она пользовалась именем Нормы Эдвардс, — сообщил я.

Он покачал головой.

— Это имя тоже мне ничего не говорит, мистер Селби. Может, попробуете еще?

— Она жила в Виллидж, на Бликер-стрит.

Миллер вздохнул и опустился на стул.

— Мистер Селби, я не покажусь вам слишком большим оптимистом, если позволю себе надеяться на то, что со временем вы просветите меня насчет причины вашего позднего визита?

— Послушайте, мистер Миллер. Может, вы узнаете ее по приметам, — и я попытался как можно подробнее описать Надин.

— Судя по вашему описанию, она была очень красивой молодой женщиной, — заметил он. — Однако должен вас огорчить. Надин Эллисон никогда не была моей знакомой.

— Даже при самом подробном описании порой бывает довольно трудно…

— Тогда зачем вы тратили время и перечисляли ее приметы?

Я с глубоким вздохом откинулся на спинку шезлонга.

— Хорошо, ответьте тогда на другой вопрос: есть ли у вас серьезные враги? Скажем, человек, который мог бы пойти на многое, лишь бы только досадить вам.

— У меня вообще нет врагов, — ответил Миллер. — Во всяком случае, я их не знаю, если они даже и есть. Нельзя, конечно, исключать возможность того, что я мог непроизвольно кого-то обидеть и не заметить этого…

— Но вы не знаете человека, который бы разозлился на вас так сильно, что мог бы изо всех сил постараться отомстить вам?

— Нет, мистер Селби. Таких людей я не знаю. По крайней мере, искренне верю, что не могу никого назвать настоящим врагом.

— Где вы работаете, мистер Миллер?

— В зубоврачебной клинике Макмартона.

— И чем вы там занимаетесь?

— Если в двух словах, то делаю протезы, мосты, коронки.

— Когда-нибудь слышали о докторе Клиффорде Кэмпбелле?

— Он зубной врач?

— Нет. Нейрохирург.

— Боюсь, не слышал. А что, я должен его знать, мистер Селби?

— Нет. Просто мне неожиданно пришла в голову мысль, что вы могли бы знать его.

— Надеюсь, вы понимаете мои чувства, мистер Селби. Как бы хорошо мы не относились друг к другу, думаю, я имею право знать причину вашего визита, которую вы до сих пор не открыли.

— Мы получили телеграмму, в которой вы, мистер Миллер, обвиняетесь в совершении серьезного преступления.

— Вы это серьезно? — ошеломленно переспросил Миллер. — Меня обвиняют в совершении преступления?

— Да.

— Какого преступления? — спросил он, нагнувшись вперед.

— Вас обвиняют в убийстве Надин Эллисон.

— О, Господи! — тихо произнес Альберт Миллер. — Кто мог послать такую телеграмму? Кто мог такое сделать?

— Вы по-прежнему утверждаете, что у вас нет врагов?

— Я… наверное, все же должны быть. Вот уж никогда не думал, что такой человек, как я, мог сделать кому-то что-то очень плохое… — Он недоуменно покачал головой. — Готов поклясться, что…

— Не нужно наказывать себя, — остановил я его. — Это может быть просто какой-то ненормальный, не исключено, что телеграмму послал псих.

— Вы… вы так думаете, мистер Селби? — чуть ли не с мольбой произнес Миллер. — Мне бы очень хотелось в это поверить. От одной мысли, что я мог кого-то так сильно обидеть…

— В телеграмме еще говорится, что мы найдем доказательства вашего преступления, и это доказательство находится в нижнем ящике вашего стола.

Альберт Миллер почти с испугом посмотрел на стол. Потом встал, подошел к нему и повернулся ко мне.

— Хотите проверить, что в нем лежит, мистер Селби? — поинтересовался он.

Я тоже подошел к столу и принялся наблюдать за тем, как он выдвигает два нижних ящика и все из них выкладывает.

В левом ящике лежал миниатюрный «Спид-График», «Роллифлекс» в футляре, «Лейка», еще один фотоаппарат, похожий на японский, набор вспышек, бленд, взаимозаменяемых объективов и светофильтров в коробках.

В правом оказались коробочки с фотопленкой, шесть или восемь плоских коробочек, наполненных диапозитивами, и маленький цветной проектор.

Миллер выложил все из ящиков и вопросительно посмотрел на меня.

— Спасибо, — поблагодарил я и подумал о звонке Барта Эллисона в Главное управление и об анонимной телеграмме, направленной на мое имя. Только сейчас мне пришло в голову, что между звонком и телеграммой прошло сравнительно мало времени. Хотя едва ли они были как-то между собой связаны. И все же…

— Я спросил, знаете ли вы Надин Эллисон, мистер Миллер. А что скажете насчет мужчин с такой фамилией? Первое имя, которое приходит мне на ум, — Барт.

— Я уверен, что никогда не знал людей с фамилией Эллисон, мистер Селби.

— Давайте тогда попробуем по-другому, — предложил я. — Вы знаете какого-нибудь молодого человека, скажем, лет двадцати шести, с каштановыми волосами, карими глазами и шрамом на правом запястье в форме буквы «V»? — Я на мгновение задумался. — Если знаете, то познакомиться вы с ним должны были совсем недавно.

— Со шрамом никого не знаю, — ответил Миллер. — По правде говоря, я вообще не знаю молодых людей. Наверное, меня можно назвать отшельником. За исключением работы и прогулок, во время которых я фотографирую, я веду очень замкнутый образ жизни. А о каком доказательстве шла речь, мистер Селби?

— Что? — не сразу понял я.

— Разве в телеграмме не говорилось, что искать?

— Нет.

— В таком случае, это может быть все, что угодно, не так ли?

— Да, — кивнул я. — Пожалуй, вы правы.

— Тогда я предлагаю обыскать сначала этот стол, а потом и всю квартиру.

— Почему бы и нет? — пожал я плечами. — Давайте начнем.

Когда знаешь, что следует искать, то на обыск однокомнатной квартиры уходит значительно меньше времени, чем когда предмет поиска неизвестен. Работал я напряженно и быстро, и, к моему удивлению, Альберт Миллер не отставал. Большую часть подниманий и перемещений проделал он, я же, в основном, трогал вещи и передвигал их с места на место.

Но даже с помощью хозяина на обыск однокомнатной квартиры Альберта Миллера ушел почти час…

 

Глава 14

Я как раз шел в ванную комнату, чтобы помыть руки, когда зазвонил телефон и я услышал голос Миллера:

— Это вас, мистер Селби. Хотите поговорить сейчас или попросить, чтобы перезвонили через несколько минут?

— Сейчас поговорю, — ответил я и вернулся в гостиную. — Скорее всего, это мой напарник. Я оставил ваш телефонный номер у него на столе.

— Селби, — сказал я в трубку.

— Это Стэн, Пит. Как дела у детектива, которому не сидится на месте?

— Неважно, — ответил я. — Больше всего на свете я устаю от обысков.

— И как успехи?

— Никак. Ничего не нашел.

— Жаль. А что за парень этот Миллер?

— Очень высокий и широкоплечий. Откуда, кстати, ты узнал о нем?

— Сид Каплан звонил. Хотел спросить, как продвигается проверка телеграммы. И еще звонили из БКИ. Велели передать, что вообще ничего не нашли на Миллера. Его даже никогда не штрафовали за нарушение правил дорожного движения.

— Молодец, — медленно произнес я. — А ты что выяснил в переводческом бюро «Джойнер»?

— Там работают очень отзывчивые ребята. Они мне здорово помогли. Босс сразу согласился приехать, несмотря на позднее время. Пит, ну и голова же у него! Можешь себе представить, парень говорит на семнадцати языках!

— Не могу, — проворчал я. — Что ты выяснил?

— Судя по всему, Надин заказывала им перевести с французского языка газетную статью.

— Из нью-йоркской газеты?

— Нет, газета напечатана во Франции, в Бордо. Я не могу выговорить ее название, но статья из номера восьмилетней давности.

— О чем она?

— Довольно занятная история, Пит. Правда, не знаю, какой нам от нее толк. В статье рассказывается об одном шутнике, который грохнул свою жену и закопал труп в цветочной клумбе в саду. Парня звали Морис Тибалт. Он знал много языков и работал в какой-то фирме в Бордо, занимающейся импортом и экспортом разных товаров. Этот Тибалт был столпом местного общества и вдруг неожиданно пропал, как сквозь землю провалился. Вместе с женой. Через какое-то время соседи обратились в полицию. Полиция обыскала дом и двор, стала расспрашивать соседей, и вдруг один фараон заметил, что цветы в саду растут так себе и только на одной клумбе хорошо. Причем не просто хорошо, а замечательно. И знаешь причину столь бурного роста?

— Нетрудно догадаться, — ответил я. — Французская полиция нашла жену Тибалта под клумбой, на которой цветы росли, как бешеные. Они знают свое дело. И что дальше?

— Фараоны поняли, что Тибалт пустился в бега. Его поисками занималась куча народа, искали очень долго, но так и не нашли. Абсолютно никаких следов. Он исчез, как будто сквозь землю провалился.

— Это все, о чем говорится в статье?

— Нет. Там еще говорится, что французам удалось найти так много доказательств его вины, что дело даже в его отсутствие передали в суд.

— И какой приговор вынес суд?

— Естественно какой! Виновен. Теперь, если этот Тибалт когда-нибудь попадет в лапы правосудия, его ждет гильотина.

— И все это, говоришь, случилось восемь лет назад.

— Да, около восьми.

— Стэн, людей, которые проваливаются сквозь землю, так мало, что их можно пересчитать по пальцам. Странно, что французы не нашли ни одного следа за восемь лет.

— В статье еще говорится, что, по мнению полиции, Тибалт мог стать полностью другим человеком. Он говорит на многих языках и может практически везде сойти за своего. Ему приходилось часто ездить в командировки по работе. Два или три года он провел в Канаде… в Квебеке, если быть точным… И пять-шесть лет прожил в Нью-Йорке. Газетная вырезка лежит передо мной. Она была прикреплена к копии перевода. Босс из «Джойнера» попросил у Надин разрешения сохранить ее. Ребята из бюро очень заинтересовались Тибалтом, ведь он — почти их коллега.

— Думаешь, наша девочка шантажировала этого парня? — поинтересовался я.

— Уверен, что она перевела эту статью не для того, чтобы посмеяться. Если не для шантажа, то для чего? Помнишь, ты мне рассказывал, что та женщина из антикварного магазина… как ее, кстати, зовут?.. Педрик. Айрис Педрик. Она говорила, что вор, забравшийся в квартиру Надин Эллисон, когда миссис Педрик ночевала там, говорил не по-английски?

— Да, но сам подумай, Стэн, какой язык можно считать иностранным в Нью-Йорке? В нашем городе невозможно пройти и двух кварталов, чтобы не услышать половину языков, которые есть на Земле…

— Достаточно давно, чтобы знать, что такая девушка, как Надин Эллисон, не станет переводить статью из газеты восьмилетней давности только ради спортивного интереса. И не забывай, что она не выбросила счет, а хранила его в своем сейфе. — Он сделал паузу. — На каком языке говорил вор?

— Ей показалось, что на славянском, — ответил я, — но конкретнее она не смогла сказать. Послушай, Стэн, ты заговорил об этом, и меня осенила одна мысль. Как звучал бы французский… или любой другой язык у человека, который поднял над головой нож, чтобы убить Надин Эллисон, и неожиданно понял, что это вовсе не Надин Эллисон?

— Отличная мысль, Пит, — похвалил Стэн. — Давай развивай ее.

— Мужчина, попавший в такое положение, будет просто ошеломлен. Он страшно удивится, растеряется и, возможно, начнет бормотать про себя что-то, пока будет пытаться сообразить, в чем дело. В таком состоянии у людей могут полностью меняться не только голос, но и тембр, и интонация. Думаю, очень трудно определить, на каком языке говорит ошеломленный человек. Во всяком случае, эта идея дает нам хоть кое-какие зацепки. Если этот Морис Тибалт перебрался в Штаты, и если Надин Эллисон случайно узнала его настоящее имя и начала шантажировать, легко объяснить тот ночной визит с ножом.

— Значит, сейчас у нас появился новый подозреваемый. — Стэн задумался на пару секунд и добавил: — Знаешь, кажется, этот Морис Тибалт нравится мне в качестве главного подозреваемого не меньше Барта Эллисона. Жаль, что ты напрасно потерял столько времени, Пит. Возвращайся скорее.

Я положил трубку, достал наполовину из кармана сигару… и неожиданно замер, как вкопанный.

Из ванной комнаты, куда ушел Миллер, чтобы помыть руки после обыска, доносился шум воды, но больше — ни звука. Никаких плесканий или фырканий, никакого скрипения подошв или шороха полотенца, в общем, никаких звуков, кроме шума льющейся в раковину воды.

— Миллер? — позвал я и быстро подошел к двери в ванную комнату. Затем позвал громче: — Миллер?

Ответа не последовало. Я попробовал открыть дверь, но она, как и следовало ожидать, оказалась заперта.

Я на мгновение замер у двери и еще раз громко позвал:

— Миллер!

Не найдя, во что упереться плечом, я поднял ногу и изо всех сил ударил в дверь.

Она тут же распахнулась, и моему взору предстала пустая ванная комната и широко распахнутое окно. Я подошел к окну и выглянул на улицу. Альберт Миллер мог бежать, только спрыгнув вниз. Но стена дома под окном оказалась совершенно голой, а внизу виднелась освещенная луной бетонная дорожка.

У меня промелькнула мысль, что на такой прыжок не отважился бы ни один человек в здравом уме. Но какие бы причины не заставили Альберта Миллера выпрыгнуть из окна, он выпрыгнул. И после такого прыжка не только остался жив, но и сумел уйти без посторонней помощи.

Зазвонил телефон, и я вернулся в комнату, чтобы снять трубку.

Снова звонил Стэн.

— Рад, что успел застать, — сказал он. — Кое-что случилось… Я раздобыл информацию о Морисе Тибалте. Пришел Барни Феллс, и он вспомнил, что в одном из бюллетеней министерства юстиции, которые они постоянно рассылают по полицейским участкам, была его фотография…

— Теперь ты, наверное, считаешь этого Мориса Тибалта главным кандидатом на роль убийцы Надин, да?

— Да что с тобой стряслось, Пит? Чего ты злишься?

— Миллер выпрыгнул в окно, вот что стряслось! — сообщил я. — Пока мы с тобой разговаривали, он…

— Он мертв?

— Нет, но я почти уверен, что он себе что-то повредил.

— Хочешь сказать, что он выпрыгнул в окно и…

— Так что, если нам нужны кандидаты на роль убийцы, то лучше Миллера не найти, — прервал я Рейдера. — А сейчас клади трубку, Стэн. Я должен поднять тревогу.

— Хочешь, я к тебе приеду?

— Нет. Оставайся в участке… и постарайся использовать башку лучше, чем я использовал свою…

 

Глава 15

Я вернулся в участок под утро, и не успел сесть за свой стол, как Стэн Рейдер со злостью бросил телефонную трубку.

— Провалиться мне на этом месте! — выругался он.

— Что случилось, Стэн?

— Помнишь сумочку, которую мы нашли в сейфе Надин?.. Ну и дела!..

— Помню, конечно. А что с ней такое?

— Судя по всему, это довольно дорогая сумочка. Стоит около двухсот баксов.

— Это из-за нее звонили?

— Да. Звонили из отдела потерянных вещей. Они только что нашли владелицу сумочки.

— И кто это? Кому принадлежит сумочка?

— Эдне Хардести.

Я не сразу вспомнил имя.

— Кому, кому?

— Той черноволосой девице, которая так холодно к нам отнеслась, когда мы попросили ее пропустить нас к доктору Кэмпбеллу.

— Ну, конечно. Она работает медсестрой у доктора Кэмпбелла.

— Маленькая мисс Рыбьи Глаза.

— Ну и дела!

— Помнишь, как она подслушивала наш разговор по внутренней связи?

— Еще бы. Не пропустила ни слова. А как парни из потерянных вещей обнаружили, что она владелица?

— Они проработали над сумочкой всю ночь.

— Это понятно, но как они выяснили, что сумочка принадлежит Эдне Хардести?

— Начали с кода производителя, который находится внутри. Такие сумочки делает совсем маленькая компания, в которой работает от силы человек двадцать, не больше. Мастерская и все остальное принадлежит двум братьям. Там все делается вручную. Каждый стежок, каждая операция… Поэтому их вещи и стоят так дорого.

— Я с самого начала подозревал что-то подобное, — кивнул я. — Что же сделали парни из потерянных вещей?

— Подняли из постели одного из братьев и объяснили, что к чему. Он оказался прекрасным парнем, отвез их в мастерскую и показал журнал регистрации. Короче, поступил точно так же, как тот парень из «Джойнера», который тоже помог мне, несмотря на поздний час.

— И записи показали, что Эдна Хардести купила эту…

— Ты забегаешь вперед, Пит.

— Хорошо, — кивнул я. — Выкладывай.

— Обычно из регистрационного журнала можно узнать, какая сумочка попадает в какой магазин. Они нумеруют их по порядку и записывают. Так что, нужно только взглянуть на серийный номер сумочки, и сразу становится ясно, куда она была продана, когда магазин получил товар и так далее. В этой системе существует единственное исключение — когда неожиданно соскальзывает нож у кого-нибудь из рабочих, или кто-то делает какую-то ошибку. Они проверяют каждую сумочку четыре раза и, если находят какие-то изъяны, такая сумочка не выходит за пределы мастерской. Серийный номер стирается, и она продается своим рабочим по цене сырья. Со своих они не берут даже стоимость работы.

— И именно такой оказалась сумочка, которую мы нашли в сейфе Надин Эллисон? Бракованная сумочка, которая не попала в магазин? В это трудно поверить.

— После того, как с нее убрали серийный номер и вычеркнули ее из списка уходящих на продажу сумочек, — не обращая на меня внимания, продолжал Стэн, — на кожу нанесли пару крошечных меток, чтобы никто по ошибке не отдал ее в какой-нибудь магазин. Затем ее внесли в другой журнал, куда записываются бракованные изделия и, когда один из служащих купил эту сумочку, его имя записали рядом, чтобы знать, к кому попала именно эта бракованная сумочка.

— И кто первым купил эту сумочку?

— Молодой парень, который только учится скорняжному ремеслу. Детектив из потерянных вещей говорил так быстро, что я плохо расслышал его имя. — Рейдер пожал плечами. — Ничего страшного. Его фамилия никому и не нужна. Самое главное, что он купил прекрасную сумочку и подарил ее Эдне Хардести.

— Он — ее кавалер?

— Не знаю. Вполне вероятно, что кавалер.

— Когда он подарил ей сумочку?

— Пару недель назад.

— Потерянные вещи еще что-нибудь выяснили об этом парне?

— Только то, что он подарил сумочку Эдне Хардести, а она потом сделала ему ручкой.

— Они не проверили заодно и Эдну?

— Нет. Им поручили выяснить, кому принадлежала сумочка, и они посчитали свою задачу выполненной. Но добавили, что, если мы хотим, чтобы они работали дальше, нужно только позвонить им.

— Не надо. Как сказал бы Барни Феллс, с этой минуты сумочка стала нашей добычей.

— Так, так, — задумчиво произнес Стэн. — Значит, маленькая мисс Рыбьи Глаза.

— Надеюсь, мы не поднимаем слишком много шума из этого факта. А ты узнал у ребят ее адрес?

Стэн заглянул в свой блокнот.

— Мизенер Эпартментс на Пятьдесят первой улице между Лексом и Третьей.

— Но это же менее чем в полуквартале от здания, где принимает пациентов Кэмпбелл.

— Я тоже обратил на это внимание. Очень удобно.

— Удобно для чего?

— Кто знает? Ну, скажем, вдруг Эдне с боссом захочется выпить по стаканчику, а квартира совсем под боком. Или еще для чего-то… Знаешь, Пит, у меня мозг, как у нормального человека. Зачем задавать такие глупые вопросы?

— Хочу застать ее, прежде чем она отправится на работу. Может, отложишь на время другие дела?

— Только не в этот раз, Пит. С Эдной Хардести ты справишься и без меня. Можешь забирать ее себе.

— Благодарю за комплимент.

 

Глава 16

Квартира Эдны Хардести располагалась на двадцать первом этаже «Мизенера». Мисс Хардести, как мне показалось, ждала меня. Коротким кивком пригласила в квартиру и быстро взглянула на себя, чтобы проверить, все ли в порядке с халатом.

— Вам лучше присесть на диван, мистер Селби, — предложила Эдна. — Мне не очень-то хотелось бы доверять человеку ваших габаритов стулья.

— У них на самом деле несколько ветхий вид, — согласился я, усаживаясь на диван. — Хотя, по-моему, у вас очень красивые стулья.

— Отвратительные, — покачала головой девушка. — И их можно назвать не «ветхими», мистер Селби, а «хрупкими».

Этим утром мисс Эдна Хардести зачесала свои черные волосы назад, и они свободно падали волнами на плечи. В отличие от нашей вчерашней встречи в приемной доктора Кэмпбелла, ее маленькое личико почти не было накрашено, и сейчас она мне даже показалась почти хорошенькой.

Эдна села на низкую скамеечку, обхватив колени руками.

— Мне кажется, что вы ждали моего прихода, — заметил я. — Почему?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Я хочу сказать, что не знаю, почему вы подумали, будто доктор Кэмпбелл имеет ко всему этому какое-то отношение. — Она сделала маленькую паузу. — Но я знала, что вы захотите поговорить со мной. В конце концов, ведь я проводила с ним больше всех времени.

— Проводили?

— Вчера после обеда меня уволили.

— За слишком частое включение аппарата внутренней связи?

— По-моему, в этом нет ничего смешного, — покачала головой Эдна. — Нет, причина увольнения другая.

— Но вы подслушали наш разговор с доктором и его женой?

— Да.

— А к чему, по вашему твердому убеждению, доктор Кэмпбелл не имеет никакого отношения, мисс Хардести?

— К тому, что произошло вчера с той девушкой из Гринвич Виллидж, конечно.

— Вам известна какая-нибудь причина, по которой мы должны подозревать доктора Кэмпбелла?

— Конечно, нет.

— Вы давно ее знали?

— Кого знала?

— Мисс Эллисон?

Эдна, впервые с того момента, как уселась, посмотрела прямо на меня.

— Знала мисс Эллисон! Да я абсолютно ее не знала!

— Вы в этом уверены?

— Конечно, уверена.

— Однако вам принадлежит очень дорогая сумочка из кожи аллигатора, — сказал я. — Вернее, принадлежала.

— О чем вы говорите?

— Мы нашли вашу сумочку в квартире Надин Эллисон.

— Что?!

— Это одна из причин, заставивших меня думать, что вы ее знаете, — сообщил я. — Вторая…

— В ее квартире?

— Да.

— Так вот, значит, что случилось с сумочкой!

— А у вас были по этому поводу какие-то сомнения?

— Неудивительно, что она была так расстроена.

— Я вас что-то не совсем понимаю, мисс Хардести.

— Я имею в виду Сюзан. Миссис Кэмпбелл. Она сказала мне, что забыла ее в такси.

— Вы хотите сказать, что эта сумочка принадлежала не вам, или что вы передали ее миссис Кэмпбелл… или что-то еще?

— Это была сумочка Сюзан.

— А у меня информация, что она принадлежала вам.

— Сначала сумочка действительно принадлежала мне. Это подарок одного моего друга, а позже я подарила ее Сюзан.

Несколько секунд я молчал, пытаясь разобраться в новых поворотах, которые неизбежно вызовет эта новость.

— Ну, что же! — снова повторила Эдна Хардести. — Неудивительно, что она так себя вела! — Мне показалось, что ей даже стало немного весело.

— Я вижу, вы испытываете к миссис Кэмпбелл очень теплые чувства, — заметил я.

— Я ее ненавижу!

— Тогда почему вы подарили ей такую дорогую сумочку?

— Потому что, во-первых, я не люблю аллигаторов. И во-вторых, потому что она была женой моего босса. Очень сомневаюсь, что ее чувства ко мне сильно отличались от моих к ней.

— С каких это пор женщины дарят ненавистным знакомым дорогие сумочки?

— Не знаю. Как бы то ни было, но я подарила сумочку Сюзан Кэмпбелл именно по этим причинам.

— А к доктору Кэмпбеллу вы относитесь лучше?

— Я уважаю его как доктора.

— Наверное, сильно злитесь на него за то, что он вас уволил?

— Он меня не увольнял. Меня уволила Сюзан.

— Косвенно, я надеюсь?

— Да.

— Вам об этом сказал доктор Кэмпбелл?

— Ему не надо было ничего мне говорить. Я сама это прекрасно знаю.

— Почему миссис Кэмпбелл захотела вас уволить?

— Не знаю. По-моему, во всем виновато одно странное событие, происшедшее на прошлой неделе, — ответила Эдна Хардести и после небольшой паузы добавила: — Я, честно говоря, даже сейчас не понимаю, что же тогда произошло.

— Может, я смогу помочь разобраться.

— Все это очень странно. Я наткнулась на нее во время ланча, и мы решили заглянуть в маленькое кафе и быстро перекусить сэндвичем и кокой. И я, и Сюзан торопились. Но как только мы сели у стойки, на лице у Сюзан появилось очень странное выражение. Я даже не знала, что подумать, а потом увидела, как пристально смотрит на нее официантка за стойкой. Сюзан страшно побледнела. Потом официантка улыбнулась и спросила: «В чем дело, Сузи? Неужели ты меня забыла?» И затем Сюзан… можно было подумать, что та женщина влепила ей пощечину! Она вскочила на ноги и выбежала из кафе. — Девушка остановилась перевести дух. — Это и было началом конца наших хороших отношений, мистер Селби. После этого Сюзан со мной почти не разговаривала.

— Она никак не объяснила свое поведение?

— Никак. Догнав ее на улице, я спросила, что случилось? Но она только молча покачала головой и ушла, даже не попрощавшись.

— Где находится это кафе?

— На Пятнадцатой улице, западнее Третьей. Кажется, оно называется «Макконнери».

— Как выглядит официантка, которая заговорила с миссис Кэмпбелл?

— Очень полная женщина лет тридцати, с волосами медного оттенка.

— Довольно странная встреча, мисс Хардести, вы не находите?

— Сюзан очень удивила меня своим поведением. Я даже сейчас не понимаю, что случилось…

Я встал и направился к двери.

— Если хотите еще что-то сказать мне, мисс Хардести, то сейчас самое время.

Эдна тоже поднялась, подошла к двери и открыла ее.

— Наверное, сейчас вы поедете разговаривать с Сюзан? — с улыбкой поинтересовалась она.

— Вижу, вам это доставляет удовольствие?

— Вы, должно быть, забыли, что я обязана миссис Кэмпбелл увольнением.

— Нет, не забыл, — покачал я головой.

— Сегодня Сюзан будет в городе. Если она кому-то понадобится, ее можно найти в магазине тканей «Верлейн». — Лицо Эдны слегка покраснело, глаза ярко блестели. — Он находится на углу Сорок седьмой и Пятой улиц.

— Вы уверены в том, что она там будет?

— Я сама договорилась с магазином, мистер Селби. В одиннадцать часов ее будет ждать продавщица.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Постараюсь не забыть об этом.

— Да, — мягко произнесла девушка. — Не сомневаюсь, что не забудете.

 

Глава 17

«Макконнери» оказалось очень маленьким и чистым кафе с рядом голубых хромированных кабинок и с такой же хромированной, но красной стойкой. За кассой сидела пожилая женщина, за стойкой стояла черноволосая официантка, полная коренастая блондинка в переднике официантки пила кофе в последней кабинке. Посетителей я не заметил. Шансы, что блондинка и есть та самая женщина, о которой мне рассказывала Эдна Хардести, были довольно высоки.

Она смерила меня оценивающим взглядом, на мгновение надула губы и, наконец, улыбнулась механической улыбкой.

— Добрый малый, да?

— Большую часть времени добрый.

— Фараон?

— Да.

— И не хотите выпить кофе бесплатно? Вы совершаете ошибку.

— Кроме вас, здесь еще работают официантки-блондинки?

Она покачала головой.

— Спасибо за то, что не сказали «толстая блондинка». В чем проблема?

— В девушке по имени Сузи.

— Вот как?

— Она приходила сюда на прошлой неделе с другой девушкой. Вы спросили ее, не забыла ли она вас, и она выбежала из кафе.

С лица официантки сошла улыбка.

— Ну, и что?

— Сузи вела себя очень странно. Почему? Меня интересует причина, почему она так себя повела.

— Все чисто?

— Абсолютно чисто.

— Мне не нужны неприятности с фараонами.

— Встреча с вами произвела на нее сильное впечатление. Почему?

— Спросите что-нибудь полегче. Сама никак не пойму, почему она так высокомерно себя вела. — Официантка замолчала на пару секунд, и ее лицо немного посуровело. — Конечно, сейчас она добилась своего, это легко заметить по ее одежде.

— Что вы можете рассказать о ней?

— Если вы говорите о последних четырех-пяти годах, то ничего. В предпоследний раз я видела ее четыре или пять лет назад. За все это время ни разу даже о ней не вспомнила, и вдруг на прошлой неделе она входит к нам в кафе.

— Что-то случилось, мисс?..

— Джоси, — представилась официантка. — Джоси Дэниельс.

— Что-то наверняка случилось, раз она на такой скорости вылетела отсюда, — заметил я. — Дело здесь серьезнее простого высокомерного поведения, мисс Дэниельс.

— Конечно. Но что случилось? Говорю вам, она ужасно удивила меня.

— Может, все дело в прошлом? Четыре-пять лет назад, случайно, ничего не произошло?

— Я ничего не могу вспомнить.

— Вы сказали, что были с ней знакомы? Где это было?

— Дома, в Миссисипи.

— Она уехала оттуда так давно? Пять лет назад?

— Да, она уехала оттуда, когда ей было около четырнадцати. Я стала кочевать, примерно, с этого же возраста, много переезжала с места на место, но, несмотря ни на что, пару раз в году всегда возвращаюсь домой.

— О каком городе вы говорите, мисс Дэниельс?

— Это даже не город, а маленькое местечко на дороге под названием Киркмэн.

— Сузи тоже оттуда?

— Нет. Сузи жила за городком в хлопковых полях.

— На плантации?

— Эх вы, янки! Нет, не на плантации. Это была просто маленькая старая хижина, затерянная в глуши. Производители хлопка, в основном, все так и живут. — Джоси Дэниельс удивленно покачала головой. — Тогда Сузи и мечтать не могла о каком-то там высокомерии! В то время, когда мы были с ней знакомы, у нее и было-то всего одно платье.

— Расскажите, пожалуйста, о ней все, что знаете.

— Конечно, расскажу. Только не думайте, что я сделаю это потому, что хочу за что-то ей отомстить! Нет, это здесь ни при чем. — Джоси сделала большой глоток кофе и слегка наклонилась ко мне через стол, положив подбородок на руки. — Над этой девчонкой и ее родственниками потешалась вся округа. Они бы все перемерли с голоду, если бы мать Сузи не гуляла со всеми шишками из нашего города. У нее не было и двух детей, похожих друг на друга, а она нарожала целых восемь человек. Если хотите знать, Сузи была похожа на своего старика больше остальных.

Они жили в своем сарае за городом, как стадо свиней, и если у этой девчонки когда-нибудь и было до десятилетнего возраста чистое лицо, то я его ни разу не видела. Стоило ее старику приехать в город, как все начинали смеяться над ним. Он не умел ни читать, ни писать, и горожане произносили слова по буквам, как это делают взрослые в присутствии маленького ребенка, когда не хотят, чтобы он знал, что о нем говорят. Вы понимаете, что я имею в виду?

Я кивнул, пытаясь представить девочку типа нынешней Сюзан Кэмпбелл такой, как мне сейчас рассказывала официантка. Сделать это оказалось непросто.

— Неудивительно, что она при первой же возможности дала деру, — продолжила Джоси Дэниельс. — После того, как девчонка всю свою жизнь является посмешищем, живет не лучше свиньи и бегает вся в лохмотьях, чтобы ее старик не приставал к ней, ее нельзя осуждать за то, что она вышла замуж за первого мужика, сделавшего ей предложение, пусть даже он был…

— Вышла замуж? — изумленно прервал я ее.

— Да, в тринадцать лет. Как раз тот возраст, когда можно рожать детей или ходить в школу. Но Сузи не сделала ни того, ни другого.

— В тринадцать лет вышла замуж? — на всякий случай переспросил я, боясь, что неправильно ее расслышал.

— Никак не можете переварить это, да? У нас, в Миссисипи, девчонки выходят замуж и в двенадцать лет. Моя невестка, например, сделала это как раз в двенадцать. А что тут удивительного? Здесь, в Нью-Йорке, разрешено выходить замуж в четырнадцать. Подумаешь, какая-то пара лет разницы! Но Сузи, конечно, не думала, что попадет из огня да в полымя. Она вышла замуж за одного никуда не годного парня, надеясь вырваться из той ужасной жизни, которую вела дома. Знаете, что он делал? Днем заставлял ее пахать, как лошадь, а по ночам бил. — Джоси допила свой кофе. — Как она смогла вытерпеть целый год такой жизни, не знаю. Всякий раз, как вспоминаю об этом, вновь начинаю ее жалеть. Этот Марти Хатчинс был самым большим негодяем во всем штате Миссисипи.

Я ошеломленно уставился на Джоси.

— В чем дело? — спросила она, заметив мою реакцию.

— Ни в чем.

— Только не говорите, что я подействовала на вас так же, как на Сузи, — неожиданно она снова начала улыбаться. — Если дела и дальше так пойдут, то скоро у нас совсем не останется посетителей.

Миссис Сузи-Сюзан Хатчинс-Кэмпбелл, подумал я, из Киркмэна, штат Миссисипи, а сейчас из Нью-Йорка.

— Эй! Да что с вами случилось?

Мне кое-как удалось выдавить из себя жалкую улыбку.

— Ничего, — покачал я головой. — Просто, наверное, немного устал.

— О, а то я уже подумала, что на вас начал действовать наш кофе.

— Она развелась с ним? — спросил я.

— Как бы не так! Сузи просто дала деру. Насколько мне известно, я единственная из тех мест, кто встретился с ней за эти годы.

— А ее муж?

— Этот подонок! Исчез через пару месяцев после отъезда Сузи. Никто не знал, куда он делся и почему, да и, честно говоря, всем было на него наплевать. — Она доверчиво понизила голос. — Не бойтесь, это останется строго между нами… почему вы о ней расспрашиваете?

— Я не был уверен, — ответил я, выбираясь из кабинки. — По правде сказать, я и до сих пор не уверен.

— У меня осталось десять минут перерыва, а потом нужно браться за работу. Посидите еще немного.

— Огромное спасибо, мисс Дэниельс. Как-нибудь в другой раз, забегу, когда буду по соседству.

Я торопливо покинул кафе, завернул за угол и вошел в аптеку, собираясь позвонить Стэну Рейдеру и рассказать ему, что сумочка из кожи аллигатора принадлежала Сюзан Кэмпбелл, и что юная миссис Кэмпбелл когда-то была… и вполне вероятно, что и сейчас является… даже еще более юной миссис Хатчинс.

 

Глава 18

Трубку снял Барни Феллс.

— В самый раз, Пит, — сказал он. — Где ты был?

Я быстро пересказал ему свои беседы с Эдной Хардести и официанткой из кафе.

— Ну и дела! — удивленно пробормотал он. — Да, и такое бывает.

— Стэн в участке, Барни?

— Нет. Его не было, когда я вернулся в лавочку, и он до сих пор не появлялся. В общем, Стэн в своем амплуа… кстати, как и ты.

— Не знаешь, куда он мог отправиться?

— Не знаю. Но у нас появились довольно интересные новости.

— Что там еще стряслось?

— Я только что вернулся из морга, где осматривал Альберта Миллера. И еще могу сказать, что совсем недавно видел Мориса Тибалта. Причем в том же месте.

— Обоих в морге?

— Да, обоих. Альберт Миллер и Морис Тибалт были одним и тем же человеком, Пит. Так что, вычеркни из списка подозреваемых сразу двоих.

— Но…

— Парень, выпрыгнувший из окна своей ванной комнаты, является тем же самым человеком, который под именем Мориса Тибалта во Франции убил свою жену и закопал ее в цветочной клумбе.

— О, Господи! — пробормотал я. — Это означает, что я разговаривал со Стэном о нем в то самое время, когда он вылезал из окна.

— Да, но ты никогда не видел его фотографии, Пит, а я видел. К тому времени, когда ты вернулся в участок, я уже отослал ее на размножение. — Барни немного помолчал. — Конечно, ты мог сразу обратиться к нему с вопросом, не является ли он Тибалтом, но это было бы невежливо с твоей стороны.

— Как он очутился в морге?

— Очень серьезные повреждения внутренних органов. В больницу явился сам и там свалился. К тому времени, когда доктора нашли, что именно у него не в порядке, Миллер уже умирал. Он сообщил, что хочет сделать заявление, и к нему привели ближайшего патрульного. Миллер сказал, что выпрыгнул из окна, поскольку подумал, что ты просто тянешь время и скоро все равно возьмешься за него по-настоящему и арестуешь. Он знал, что, как только его арестуют, тут же снимут отпечатки пальцев и выяснят, что он не кто иной, как Морис Тибалт. Поэтому Миллер понял, что надо делать выбор между окном в ванной комнате и гильотиной во Франции. Он выбрал окно.

— Миллер что-нибудь рассказал о Надин Эллисон?

— Думаю, все, что нам необходимо. Как познакомился с ней примерно с год назад… она тогда только приехала в Нью-Йорк… и они начали жить вместе. А когда расстались, он обнаружил, что она украла вырезку из газеты, в которой говорилось о том, что он натворил во Франции. На вырезке была его фотография, и, наверное, Надин разобрала слово «гильотина», а может, и некоторые другие. Она догадалась, что к ней в руки попало нечто важное. Во всяком случае, девчонка принялась шантажировать Миллера. Это продолжалось долгое время… вполне достаточно, по крайней мере, чтобы она выманила у него серьги с сапфирами и две-три тысячи наличными.

— Значит, вот откуда у нее серьги, — задумчиво проговорил я. — А я все спрашивал себя, где же она их взяла?

— Угу… а Тибалт снял их с жены сразу после того, как убил ее.

— Странно, что он просто не уехал из Нью-Йорка.

— Для человека, находящегося в его положении, переезд — целое дело. Очень трудно поменять все документы и начать жизнь под новым именем. К тому же он собирался все-таки убить ее и забрать серьги обратно. — Барни Феллс ненадолго замолчал. — И ему один раз почти удалось избавиться от нее. Это Миллер нарвался на Айрис Педрик той ночью, о которой она тебе рассказывала. Она проснулась и увидела кого-то рядом с собой с ножом. Так вот, это и был Миллер. Кстати, он и в квартиру Надин попал с помощью ножа — отжал ригель лезвием.

— Он отрицал, что убил Надин, Барни?

— Еще как!

— Но ты сказал, что мы можем вычеркнуть его из списка подозреваемых…

— Он не убивал ее, Пит. Мы проверили его в зубоврачебной лаборатории, где он работал, и выяснили, что он всю ночь проявлял пленки со своими друзьями. Следующий день у него был выходной, и Миллер проторчал с этими друзьями почти до восьми утра, когда они все вместе отправились завтракать. Они вшестером организовали фотоклуб, или как там еще его назвать, и за всю ночь Миллер ни разу не отлучался более, чем на пять минут. — Барни остановился и добавил после некоторой паузы: — Вот тебе и вся история, Пит. Хочешь оставить послание для Стэна?

— Нет, — ответил я. — Перезвоню чуть позже.

— Пит, сконцентрируйся. Сейчас — самая кульминация дела. События разворачиваются с большой скоростью. — И Барни Феллс положил трубку.

Я посмотрел на часы — восемнадцать минут десятого.

Если я хотел закончить все дела, которые запланировал, и застать Сюзан Кэмпбелл в магазине тканей «Верлейн», нужно поторопиться.

Я поторопился, но все равно едва не разминулся с ней. Подъехав к магазину, я увидел ее на тротуаре. Она пыталась остановить такси, но машины с дикой скоростью пролетали мимо.

Я подошел к миссис Кэмпбелл, произнес ее имя и, прежде чем она медленно повернулась ко мне, заметил внезапное напряжение девичьих плеч под тонким летним платьем и дрожь руки, сжимающей белые перчатки…

 

Глава 19

В десять минут второго я подъехал на «плимуте» к участку, вышел из машины и начал подниматься по ступенькам. В это же время из кабинета вышел Стэн Рейдер и начал спускаться.

— Господи, Пит! — воскликнул он, глядя на меня даже с большим, чем обычно, удивлением. — Где ты пропадал?

— Почему все постоянно задают мне этот вопрос? — возмутился я. — Должен же в этой лавочке кто-то работать. Почему бы тебе не быть этим человеком?

— Раскопал что-нибудь?

Я кивнул.

— Раскопал, причем немало. А у тебя как дела?

— Точно так же. Где мы поговорим? На углу?

— А чем тебя не устраивает наша комната в участке?

— Во-первых, она битком набита фараонами. А во-вторых, ты должен напоить меня кофе.

Мы отправились в кафе, расположенное на углу. Его так часто посещали полицейские, что местные жители прозвали кафе «Синие Небеса».

Когда нам принесли кофе, Стэн сказал:

— Это твое дело, Пит, так что, тебе и начинать. А я уж — после тебя.

— Наверное, Барни рассказал тебе о том, что Альберт Миллер и Морис Тибалт одно и то же лицо?..

— Да, я уже слышал. Он об этом рассказывает всем подряд.

— А о том, что Эдна Хардести подарила сумочку из кожи аллигатора Сюзан Кэмпбелл?

— Ага, и об этом тоже рассказал.

— Значит, все в порядке. Тогда я начну с разговора, который у меня состоялся с женщиной по имени Джоси Дэниельс. Они с Сюзан — из одного маленького городка в Миссисипи. Сюзан вышла замуж в тринадцать лет, а в четырнадцать уже сбежала от мужа.

Рейдер открыл рот, потом закрыл и изумленно уставился на меня.

— Ладно, — наконец, вымолвил он. — Ты рассказывай, а я буду слушать.

— А вышла замуж она за нашего знакомого Марти Хатчинса.

— О, Господи!

— Это ты называешь слушанием?

— Хорошо, хорошо! Продолжай.

— Сюзан так и не развелась с ним. Она боялась, что он может найти ее.

— Ты узнал все это от Дэниельс?

— О том, что Сюзан боялась, не от нее. Об этом мне рассказала сама Сюзан. Но сначала мне пришлось сделать несколько телефонных звонков, чтобы не идти на встречу с ней с пустыми руками. Например, я узнал, что она продала почти на четыреста долларов облигаций и практически закрыла свой банковский счет. И все это произошло в течение последних недель. Еще миссис Кэмпбелл дала объявление о пропаже той самой сумочки в колонку пропавших и найденных вещей. Я хотел немного вооружиться перед разговором и поехал к ней не с пустыми руками.

— Что это за история с облигациями, счетом и всем остальным?

— Марти Хатчинс и Надин Эллисон шантажировали Сюзан Кэмпбелл. Марти случайно встретился с ней почти две недели назад и через пять минут уже требовал от нее денег, угрожая, в противном случае, сообщить ее мужу, что у нее уже есть один муж. Ему было достаточно бросить один-единственный взгляд на ее обручальное кольцо и дорогое платье, чтобы понять, что ему здорово повезло, и он напал на золотую жилу.

— А Надин, значит, тоже захотела свою долю?

— Она даже заставила Сюзан отдать сумочку, которая в тот день оказалась у Сюзан с собой, и, так как миссис Кэмпбелл отдала все деньги Марти и не смогла расплатиться с Надин, та взяла сумочку как залог и пообещала вернуть, когда Сюзан найдет и для нее деньги.

— Доктор Кэмпбелл знает об этом?

— Сейчас знает. Сюзан вынуждена была обо всем рассказать мужу.

— Чтобы получить больше бабок?

— Не думаю. Можешь говорить все, что хочешь, Стэн, но, по-моему, она так же сильно любит Кэмпбелла, как и он ее. Если бы ты присутствовал при нашем с ней недавнем разговоре, то поставил бы на это свои последние пять центов.

— А как же с тем телефонным звонком, который Надин сделала Кэмпбеллу в Скарсдейл?

— Не забывай, что Кэмпбелл тоже был уязвим. Человек такой профессии и с такой высокой репутацией, как у него, естественно, представлял из себя легкую жертву.

— Он заплатил ей?

— Нет. Поэтому Надин ему и угрожала.

— Тогда почему Сюзан поместила объявление о пропаже сумочки? Или это произошло до того, как она обо всем рассказала мужу?

— Конечно, до того.

— Если она так сильно любит Кэмпбелла, как же она так долго тянула с тем, чтобы рассказать, что была замужем за Хатчинсом?

— Говорит, будто думала, что никто никогда не узнает. Похоже, что сразу после приезда в Нью-Йорк она стала наверстывать упущенное в смысле образования. Она ведь практически и не ходила в школу. Сюзан работала над собой буквально день и ночь. Она стыдилась своей семьи и поэтому всеми доступными способами пыталась хотя бы немного измениться и стать другой. Потом ее направили к Кэмпбеллу, и они полюбили друг друга. Разница в возрасте не играла никакой роли. Когда он попросил ее выйти за него замуж, перед ней стоял выбор: рассказать ему о большой ошибке, которую она совершила в тринадцать лет, или промолчать и, может, впервые в жизни быть счастливой.

— Как ты заставил ее рассказать обо всем этом?

— Я объяснил ей, что иметь двух мужей уже само по себе является довольно серьезным делом, но оно может стать намного серьезнее, если в самый разгар расследования убийства о нем узнает пресса. Сюзан — сообразительная девочка и быстро поняла, что к чему.

— Ты не дал ей особого выбора, так ведь?

— Я совсем не дал ей выбора.

Стэн несколько секунд задумчиво отхлебывал кофе.

— Это все, что ты выяснил? — наконец, спросил он.

— Да, — кивнул я. — Теперь твоя очередь.

— Всплыло кое-какое другое имущество Надин Эллисон.

— Где?

— Помнишь ту тетку, которая несколько лет назад давала ребятам прикурить в барах в районе Гардена?

— Ту, которую звали Одинокая Лиз?

— Ее самую. Ее настоящее имя Элизабет Эммерт. Какой-то прохожий видел, как она выбросила в мусорный ящик большой бумажный пакет. При этом она озиралась по сторонам и так нервничала, что он заподозрил что-то неладное, достал из ящика пакет и заглянул внутрь.

— И что там было?

— Достаточно, чтобы он помчался в участок на Шестьдесят восьмой улице. В пакете лежала закрытая банковская книжка на имя Надин Эллисон с ее адресом, ножной браслет с выгравированным именем Надин, довольно дорогие на вид ручные часы, оригинал перевода статьи о Морисе Тибалте из французской газеты, который Надин сделала в «Джойнере», а еще целая куча бижутерии.

— Что сказала Лиз? Где она все это нашла?

— Говорит, что на улице. — Рейдер пожал печами. — Самое смешное, что Лиз завязала со спиртным около шести лет назад, и с тех пор у нее не было никаких неприятностей с полицией. Ребята из Двадцатого участка говорят, что она нашла какую-то ночную работу и получает хорошие деньги. В общем, полностью исправилась и начала новую жизнь.

— Так вот где ты пропадал все утро?

— Да. Из Двадцатого позвонили, как только на вещах нашли имя Надин. Мы попытались хоть что-то выяснить у Лиз, но она уперлась и твердит, будто нашла пакет на улице. Мы отправились к ней на квартиру и перевернули все вверх дном, но ничего не нашли. Она только что переехала, да и вещей у нее совсем немного.

— Как насчет ее бывшего жилища?

— В нем тоже сделали обыск, но тоже ничего не нашли.

— У Лиз есть алиби на время убийства?

— Она была на работе. Похоже, что сейчас Лиз действительно завязала с прошлым. Честно работает и копит денежки.

— И не пьет?

— Ни капли. Для такой поклонницы джина, какой она была несколько лет назад, Лиз стала абсолютной трезвенницей. Содержит свою маленькую квартирку на Семьдесят четвертой улице, как…

— Где? — прервал его я. — Ты сказал, на Семьдесят четвертой улице?

Стэн с любопытством посмотрел на меня.

— Верно, я сказал «Семьдесят четвертая улица». Что с тобой, Пит? У тебя такой вид, будто я только что…

— Какой номер дома?

— Восемьсот какой-то. Вспомнил, восемьсот пятнадцатый.

— Восемьсот пятнадцатый! — взволнованно повторил я. — Стэн, эврика!

Мой напарник медленно поставил чашку на стол и повернулся на стуле, чтобы лучше меня видеть.

— Какая еще эврика?

— Это тот самый жилой дом, из окна которого выпрыгнул Морис Тибалт.

Стэн тупо посмотрел на меня, затем внезапно ухмыльнулся и покачал головой.

— Старый котелок начинает давать сбои, — пожаловался он. — Понадобилось целых две секунды, чтобы сообразить, что к чему.

Я отодвинул чашку и встал.

— Допивай побыстрее свой кофе, Стэн. Нам предстоит сделать очень много серьезной и трудной работы.

— Кому нужен кофе? — весело воскликнул Стэн и вскочил со стула. — С кого начнем?

— С Одинокой Лиз, — ответил я. — У меня такое предчувствие, что она нам еще кое-что расскажет.

— И мы ей тоже, — кивнул Стэн Рейдер.

 

Глава 20

Без восьми минут пять мы со Стэном, удовлетворенные проделанной работой, сели передохнуть на диван в комнате Одинокой Лиз на пятом этаже в доме на Семьдесят четвертой улице.

— Кто будет звонить? — спросил Стэн. — Ты или я?

— Наверное, лучше я. Он никогда не слышал твой голос, Стэн. Еще возьмет и перепугается.

— Вот не повезет, если его не окажется дома.

— Если его нет дома, будем звонить до тех пор, пока он не вернется.

— Ты говорил, что с ним трудно разговаривать?

— Очень.

— Так чего же мы ждем? Вперед, Пит! Положи в мышеловку кусочек сыра. Мне страшно хочется взглянуть на этого парня.

Я набрал номер платного телефона в вестибюле жилого дома на Бетюн-стрит, в котором жил Марти Хатчинс.

— Надеюсь, нам повезет, — заметил Стэн. — А то я уже потерял на этом деле фунтов двадцать.

— Ну, во-первых, ты вообще никогда и не весил-то эти двадцать фунтов… — пошутил я.

— По крайней мере, у меня точно нет двадцати фунтов жира между ушами, как у тебя.

— Все, успокойся, — приказал я. — Мешаешь разговаривать.

Стэн кивнул, откинулся на спинку и вытащил револьвер, чтобы проверить, заряжен ли он.

— Алло?

— Мистер Хатчинс?

— Да. Кто это?

— Детектив Селби, — представился я.

— Опять вы! Что теперь?

— Думаю, у нас появилась информация о человеке, который убил Надин Эллисон, — сообщил я. — Пока все идет к тому, что ее убил некий Альберт Миллер.

— Да? — спросил Марти, и из его голоса внезапно исчезла вся враждебность. — Значит, говорите, Альберт Миллер?

— Никогда не слышали, чтобы Надин о нем говорила, мистер Хатчинс?

— А знаете, его фамилия на самом деле кажется мне немного знакомой.

— Можете нам что-нибудь о нем рассказать?

— Нет. Я даже не уверен, что Надин говорила о нем. Просто фамилия как-то знакома, вот и все.

— Беда в том, что Миллер улизнул от нас. Мы нашли кое-какие улики, так что, ему теперь, скорее всего, не отвертеться. Правда, сам он куда-то исчез.

— Улики? Какие улики?

— Я бы даже сказал, что больше, чем просто улики, мистер Хатчинс. Не хочу говорить об этом по телефону, но полиция была бы вам очень благодарна, если бы вы смогли уделить нам несколько минут и взглянули на то, что мы у него нашли.

— Вы на самом деле считаете, что Надин убил Альберт Миллер?

— Не сомневаюсь. Мы нашли у него на квартире некоторые вещи, которые… Как я уже сказал, по телефону лучше об этом не говорить. Надеюсь, вы понимаете?

— Конечно.

— Может, выкроите немного времени, чтобы помочь нам, мистер Хатчинс?

— Хорошо, черт побери! Я не меньше вашего хочу, чтобы этот негодяй получил по заслугам.

— Вы не могли бы приехать прямо сейчас? Мы будем вам очень признательны.

— Хорошо, — повторил он. — Немедленно выезжаю. Черт, я даже возьму такси. — И Марти Хатчинс положил трубку.

Стэн ухмыльнулся, в последний раз прокрутил барабан своего револьвера и сунул его в кобуру.

— Клюнул на приманку? — поинтересовался он.

— Кажется, клюнул.

— Что значит, «кажется»?

— Разве в нашей профессии можно быть в чем-то уверенным?

— Можно, — кивнул Рейдер. — Лично я уверен. Если Марти Хатчинс постучит в эту дверь, Пит, значит, он тот, кого мы ищем.

В дверь постучали в пять двадцать четыре. Я посмотрел на Стэна, потом подошел к двери, открыл ее и поздоровался:

— Привет, Марти.

Хатчинс вошел в комнату с широкой улыбкой на лице. Его по-прежнему влажные темные волосы были наспех причесаны, блестящие глаза настороженно смотрели по сторонам. Чистая белая рубашка плотно облегала широкие грудь и плечи, из коротких рукавов торчали бицепсы, по толщине не уступающие бедру нормального человека.

— Значит, вы все-таки вычислили его, — проговорил Марти своим приятным негромким голосом.

— Думаю, да, Марти, — кивнул я, закрывая дверь. — Мы практически уверены в том, что это он. — Я показал ему на Стэна: — Мой напарник, детектив Стэн Рейдер, Марти.

Хатчинс кивнул Стэну, потом опять повернулся ко мне.

— Ну, и где улики, о которых вы говорили по телефону? Я хотел бы посмотреть на них.

— А что на них смотреть? Они остались теми же, — заметил Стэн.

Хатчинс посмотрел на него и удивленно спросил:

— Что осталось тем же?

— Садитесь, Хатчинс, — требовательно произнес я.

— Эй! Здесь что-то явно не так. Что творится с вашим худым дружком?

— Оставьте моего худого дружка в покое! Вы арестованы, Хатчинс.

— Я что? — воскликнул парень. — Арестован? За что?

— Можно начать с вымогательства, — ответил я. — Вы с Надин Эллисон шантажировали доктора Кэмпбелла и его жену Сюзан.

— У вас точно с головой не в порядке, мистер. Я не знаю никаких Кэмпбеллов.

— Так же, как не знаете никого в Киркмэне, что в штате Миссисипи? Например, Джоси Дэниельс?

Марти Хатчинс поднял правую руку, как бы принося клятву в зале суда, и заявил, качая головой из стороны в сторону:

— Я говорю истинную правду. Я…

— У нас имеются официально заверенные показания Сюзан и ее мужа. Так что, хватит лгать… хотя, честно говоря, это и не имеет особого значения.

— Это же надо — шантажировать собственную жену! — покачал головой Рейдер. — А вы довольно оригинальный человек, Хатчинс, как я погляжу.

Марти Хатчинс медленно повернул голову и хмуро посмотрел на него.

— Докажите, — потребовал он.

Стэн усмехнулся.

— Мы как раз это и делаем, Хатчинс. Но доказательства шантажа нас волнуют меньше всего… так же, кстати, как и вас.

— О чем вы говорите, черт побери? — сердито воскликнул Хатчинс.

— О Надин Эллисон, — ответил Стэн Рейдер. — Вам не удастся отделаться мелким шантажом, Хатчинс. Дело куда серьезнее — вы ее убили.

— Да вы еще ненормальнее, чем Селби, — неторопливо проговорил Марти Хатчинс. — Не знаю, кем вы, ребята, себя считаете, пытаясь подставить меня, но…

— Заткнитесь, Хатчинс, — велел ему Рейдер. — Никогда не говорите, что мы пытаемся подставить вас.

— Нам с напарником сегодня пришлось много поработать, — добавил я. — Мы знаем все, кроме одного: почему вы убили Надин?

Парень презрительно покачал головой.

— Приятель, я бы на вашем месте обратился к психиатру. Это же надо такое сморозить.

— Не беспокойтесь, мы вам устроим встречу с психиатром, — кивнул Стэн.

— Вы, ребята, чертовски хорошо знаете, что я всю ночь проспал с девчонкой. Вы сами говорили с ней, Селби. Вы ездили в отель «Лейтон», вытащили малышку Илейн Уолтон из постели и почти до смерти напугали ее. Что вам взбрело в голову? Она говорила правду, и вы это прекрасно знаете.

— Илейн Уолтон думала, что говорит правду, — поправил я его. — Формально говоря, вчера она действительно рассказала мне правду. Но сегодня после обеда я беседовал с ней еще раз, Хатчинс. Она призналась, что в ту ночь впервые в жизни так много выпила и отключилась.

— Она сказала вам, что я ни разу не выходил из комнаты?

— Нет. Мисс Уолтон сказала, что не видела, как вы выходили из комнаты. Чувствуете разницу? Но она и не могла видеть, поскольку спала, как убитая. — Я сделал паузу, чтобы дать ему время обдумать мои слова. — Сегодня мы переговорили и со всеми служащими отеля «Лейтон». Трое из них заявили, что видели, как вы выходили из отеля примерно в половине второго ночи, а двое клянутся, что видели, как вы вернулись около пяти. Надин, как вам известно лучше, чем мне, была убита между двумя и шестью часами.

— И это означает, — добавил Стэн, — что у вас совсем нет алиби. Абсолютно никакого.

— Знаете, что, по-моему, немного забавно? — спросил я. — Если бы вы не переусердствовали, пытаясь направить нас по ложному следу, то могли бы выйти сухим из воды. Я говорю не о том, что вы повесили ее на трубу, имитируя самоубийство, а о том, как вы постарались подставить Альберта Миллера.

— Никогда не слышал ни о каком Альберте Миллере! Только когда вы позвонили и сказали…

— Помолчите немного, Хатчинс, — остановил его Стэн. — Неужели вы не знаете, что невежливо перебивать людей?

— Вы знали Миллера, — продолжал я. — И знали, что Надин шантажировала его. Знали, что его настоящее имя Морис Тибалт, и что он разыскивается французской полицией по обвинению в убийстве собственной жены. Вы взяли у Надин Эллисон перевод статьи из французской газеты о Миллере и банковскую книжку Надин, а чтобы они не бросались в глаза, прибавили бижутерию и сунули все Миллеру в стол. Потом послали в полицию анонимную телеграмму, в которой сообщили, где их найти.

Все входные двери в этом здании снабжены одним из самых дорогих маленьких замков. Этот замок, наверное, единственный в стране, который невозможно открыть без ключа. У вас был ключ, Хатчинс. Иначе вам пришлось бы взламывать дверь, чтобы попасть в квартиру Миллера. — Мне показалось, будто в его глазах что-то промелькнуло. — Вы знали, что Надин жила с Миллером, и знали, что у нее по-прежнему есть ключ от его квартиры. Может, она хранила его в своем сейфе, может, где-то еще, это неважно. Главное — вы сумели пробраться к нему в квартиру. Итак, вы проникли в квартиру Альберта Миллера и положили в нижний ящик стола все, что, по вашему мнению, могло понадобиться полиции для признания его главным подозреваемым в убийстве Надин Эллисон.

Хатчинс покачал головой, но ничего не сказал. Он стоял неподвижно и хмуро смотрел на меня, мигая, как близорукий человек, забывший очки.

У меня из головы не выходил испуг, промелькнувший в его глазах, когда я заговорил о ключе. По крайней мере, стоит попробовать, решил я и неожиданно поинтересовался:

— Как вы носите свои ключи, Хатчинс? На кольце или в бумажнике?

— Я… у меня нет никаких ключей, — пробормотал он, и в глазах вновь промелькнул испуг.

Сейчас я был уже точно уверен в том, что нашел его слабое место.

— У всех должен быть, по крайней мере, хотя бы один ключ, Хатчинс, — покачал я головой. — Ну-ка, показывайте.

— Нет, — упрямо стоял на своем Марти. — У меня нет ключей.

— Хорошо. Тогда скажите нам, почему вы не спросили, где живет Альберт Миллер?

— Что? — растерялся он.

— Я не сказал вам адрес Миллера, когда просил приехать, — пояснил я. — Я не сказал, а вы не спросили. Да вам и не нужно было спрашивать, потому что вы и так знали, где он живет.

— Я заглянул в телефонный справочник.

— Он заглянул в телефонный справочник, — будто не веря своим ушам, повторил Стэн Рейдер. — В телефонный справочник, Пит. Можешь себе это представить?

— В телефонном справочнике Манхэттена шесть Альбертов Миллеров, — сообщил я парню. — Не говоря уже о четырех Аланах Миллерах.

Хатчинс нервно облизнул губы.

— Положив трубку, я вспомнил, что Надин когда-то действительно упомянула какого-то Миллера. Поэтому его фамилия и показалась мне немного знакомой, когда вы заговорили о нем. Я вспоминал, вспоминал и, наконец, вспомнил. Надин что-то говорила о Миллере, который живет на Семьдесят четвертой улице. Поэтому я…

— Вы прекрасно играете свою роль, — похвалил его мой напарник. — Продолжайте, продолжайте, только не останавливайтесь.

— Меня немного смущает еще одна мелочь, — признался я. — Вы согласились прийти на квартиру Миллера, но не сделали этого. Почему?

Марти быстро обвел взглядом комнату и уставился на маленький столик у окна.

— Я… — начал он.

— Что вы сделали? — спросил я. — Посмотрели внизу на номера, написанные на почтовых ящиках?

— Да. Именно это я и сделал.

— Если бы вы посмотрели на номера на почтовых ящиках, Хатчинс, то стояли бы там и смотрели до сих пор. Не прошло и часа, как мы стерли номер на ящике Миллера.

— И не забывайте, что в этом здании нет ни лифта, ни привратника, — напомнил ему Стэн. — Так что, и спросить не у кого.

— Это квартира Миллера, — выпалил Хатчинс. — Не может быть, чтобы это была не его квартира!

— Это была квартира Миллера, — кивнул я, — но он переехал на второй этаж неделю назад. На второй этаж! Вы же, Хатчинс, поднялись на пятый. И вы не заглядывали ни в какой телефонный справочник, и не смотрели на номера на почтовых ящиках. Вы сегодня пришли прямо сюда, так же, как в ту ночь, когда подбрасывали доказательства виновности Альберта Миллера в его, как вы думали, стол. У вас есть ключ от его квартиры, на котором написан ее номер. Поэтому вы и были так уверены, что попали туда, куда нужно. Только на самом деле все оказалось не так.

Глаза Марти Хатчинса стали неестественно яркими, а губы медленно принимали бледно-серый оттенок.

— В этой квартире живет женщина по имени Элизабет Эммерт, — продолжал я. — Раньше у нее были неприятности с полицией. Поэтому, когда она нашла ваши вещи у себя в столе, то подумала, что кто-то из старых дружков старается ее подставить. Она запаниковала и попыталась выбросить их в мусорный ящик. Ее поймали. Сложив два и два, мы сообразили, что только вы могли знать и имели возможность…

— Остановитесь! — неожиданно закричал Марти Хатчинс. — Замолчите! Слышите? Замолчите, черт бы вас побрал!

— Покажите ваши ключи, Хатчинс, — вновь потребовал я.

— Нет!

Я сделал к нему шаг.

— Зачем зря терять время и ждать, когда мы заставим вас это сделать в участке? Давайте прямо сейчас попробуем, не подходит ли, случайно, какой-нибудь из ваших ключей к этому замку.

— Нет, — испуганно покачал головой парень. — Не приближайтесь ко мне. — Сейчас в его глазах сверкало безумие.

Я сделал еще один шаг.

— Не подходите ко мне! — неистово повторил Хатчинс. — Один из вас, подонков, будет меня избивать, а второй будет держать под прицелом, чтобы я не мог сопротивляться.

Я посмотрел на Стэна. Мы молчали.

— Если бы вы не были вооружены, я бы сделал из вас обоих котлеты, — прокричал Марти. — Я бы поубивал вас голыми руками!

— Но все дело в том, что мы вооружены, — пожал плечами Стэн.

— Я не выношу боли! — завопил Хатчинс. — Не выношу боли!

— О какой боли вы говорите? — поинтересовался я. — По-моему, вы находитесь в отличной форме, Хатчинс.

— Вы будете бить меня по животу!

— Послушайте, Хачинс. Мы…

— Ты лжешь, подонок! Вы запрете меня в туалет, когда привезете в участок, и забьете там до смерти.

Я глубоко вздохнул. За все годы, проведенные в полиции, я ни разу даже пальцем не дотронулся ни до одного арестованного. И Стэн тоже.

— Хатчинс, — я старался говорить как можно спокойнее. — Сдается мне, пришло время рассказать, что же произошло.

— Вы не будете бить меня?

— Не будем.

— И не разрешите другим фараонам меня бить?

— Никто даже пальцем до вас не дотронется, — пообещал я. — Давайте рассказывайте. Все было примерно так, как мы говорили?

Он медленно опустился на диван.

— Да.

— Почему вы убили Надин Эллисон? — спросил я.

— Она стала чересчур жадной, — ответил Хатчинс, — и попыталась совать свой нос в чужие дела.

— Хотите сказать, что Надин Эллисон попыталась вмешаться в шантаж Сюзан?

— Угу. К тому же она решила зацепить еще и Кэмпбелла. Тогда-то я ее и убил. Я узнал, что она угрожала Кэмпбеллу, и понял, что девчонка зашла слишком далеко. Немного пощипать Сюзан — одно дело, но попытаться шантажировать такую большую шишку, как Кэмпбелл — совсем другое.

— Как вы сделали это? — поинтересовался я.

— Вы имеете в виду, как я ее убил?

— Да.

— Все получилось очень просто. Убил, и все. Я на самом деле находился с той девчонкой в отеле, а когда приехал к Надин, она стала рассказывать мне, как мы будем жить дальше. Сказала, что начала заниматься Кэмпбеллом, и чтобы я не рассчитывал даже на десять центов. Понимаете, она пошла против меня! Вот так! Странная она была баба! Могла потратить на меня вечером все деньги, а на следующий день велеть катиться ко всем чертям. Она была просто ненормальная. То она была готова в лепешку расшибиться, лишь бы помочь кому-то, то делала все, чтобы причинить этому же человеку вред. Когда я услышал, что она уже взялась за Кэмпбелла, то понял, что она расстроила мне все планы. Я знал, что Кэмпбелл не потерпит никакого шантажа, что он обязательно предпримет меры, и тогда я лишусь даже той мелочи, которую вытягивал из Сюзан.

Об остальном вы уже, наверное, догадались, — пожал плечами Марти. — В начале разговора Надин стала раздеваться и, когда заговорила о Кэмпбелле, то была уже в чем мать родила, а в руке держала нижнюю юбку. Неожиданно она ударила меня ею по лицу, а я ударил ее кулаком в живот. — Он вновь пожал плечами. — Наверное, она вывела меня из себя этим ударом юбкой. Я и так страшно разозлился на нее из-за Кэмпбелла, а этот удар только подлил масла в огонь. Она упала без сознания, и я подумал, вот черт, ведь я могу легко избавиться от нее.

— Вот так просто, Хатчинс? — спросил я.

— Угу. Я подумал, почему бы мне на самом деле не убить ее? Ведь она много раз меня обманывала, а в будущем ничего не изменится, напротив, станет обманывать еще больше. Поэтому я забрал у нее нижнюю юбку и принялся душить. Через пару минут все было кончено. Потом я достал из ванной комнаты бельевую веревку и повесил ее так, чтобы все было похоже на самоубийство.

— И что было дальше, Хатчинс? — спросил Стэн.

— С той минуты все было так, как вы рассказывали, ребята. Я спрятал ее вещи в стол Миллера, быстро вернулся назад в отель и забрался в кровать к Илейн Уолтон. Она была слишком пьяна, чтобы заметить мое отсутствие.

— Один момент, Хатчинс, — остановил его я. — Почему Надин была так уверена, что сумеет расстроить все ваши планы?

— Вы говорите о той мелочи, которую я получал от Сюзан?

— Да.

— Надин знала, что я больше не муж Сюзан, что я развелся с Сюзан пару лет назад, когда захотел жениться на одной богатой вдове. Тогда я еще жил во Флориде. Так что, все это время я водил Сюзан за нос.

— Другими словами, — уточнил я, — Сюзан Кэмпбелл вышла замуж за доктора Кэмпбелла, уже не будучи вашей женой? А вы пытались убедить ее в обратном.

— Верно. Я официально развелся с ней еще за год до того, как она вышла замуж за своего Кэмпбелла. — Марти Хатчинс грустно покачал головой. — Я, наверное, совсем сошел с ума. Как-то вечером напился в стельку пьяный и все выболтал Надин.

Я посмотрел на Стэна.

— Позвони Барни Феллсу и попроси его передать Кэмпбеллам, чтобы они больше не беспокоились.

Пока Стэн звонил нашему шефу, мы с Марти Хатчинсом стояли и смотрели друг на друга. И медленно, очень медленно в его глазах начало расти понимание. Сейчас до него дойдет, что на свете существуют вещи намного хуже, чем побои в туалете полицейского участка.

— Барни с радостью узнал новости, — сообщил Стэн, положив трубку. — У него тоже есть для нас маленькая новость. Кажется, муж Надин, Барт Эллисон, еще раз позвонил в Управление, только на этот раз разговаривал достаточно долго, чтобы его засекли. Эллисона взяли на автобусной станции на Западной Тридцать четвертой улице.

Я посмотрел на Хатчинса еще пару секунд, потом открыл дверь в коридор и кивнул ему:

— Ну, что же, Марти, пошли!

Марти Хатчинс молчал до тех пор, пока я не приковал его к металлическому пруту на заднем сиденье «плимута». Стэн завел мотор. Потом Хатчинс медленно повернулся и посмотрел на меня понимающим взглядом.

— Селби… — произнес он.

Я молчал.

— Селби, — снова обратился он ко мне и робко дотронулся до моего рукава. — Селби, что со мной будет?

Я вновь промолчал, так как знал, что Хатчинс и не ждет от меня ответа. Он уже сам обо всем догадался.

Он уже сам обо всем догадался, и его глаза наполнились ужасом.