Пролог

Пламя камина освещало тесную комнату. Страх увидеть за спиной вечный мрак и пустоту не позволял оглянуться.

В кресле у очага сидел мужчина: не молодой и не старый, с белоснежно седыми волосами, и болезненно бледной кожей с просвечивающейся сквозь нее паутиной сосудов и вен. Его пальцы поглаживали спину резного сизокрыла, растопырившего крылья в попытке взлететь с подлокотника.

— Присядь, — его голос нарушил тишину.

Кресло оказалось мягким и удобным. В нем хотелось уснуть, наполнив сновидения льющимся из камина теплом

— Все пошло немного не по плану, да? — мужчина усмехнулся. Дрожащий свет проявлял в его чертах первобытную дикость, переплетенную с прозорливостью искушенного ума. — Нас ждет долгий разговор. Но сперва нужно вспомнить. Вспомнить все от начала и до конца.

Рука мужчины протягивается навстречу, а его палец касается лба. Сознание погружается в водоворот образов и звуков.

 

Шаг первый. Сплин

Волны обнимали белые плиты в медленном танце и отступали, оставляя на камне влажные поцелуи. Там, на горизонте, они вздымались разбуженными горами, а небо застилали черные тучи, но здесь, в оке бури, всегда царил покой, согретый в лучах солнца, заглянувшего на дно колодца со стенами из ураганного ветра. Только солнце давно уж не грело, а небо над Храмом Первого мага хранило серое молчание.

Оказалось — наша семья, обе ее ветви, всегда знала о расположении места, где провел свои последние дни наш предок. Оберегаемый буйным океаном и не стихающим ураганом, Храм Первого простоял нетронутым тысячелетия, забыв звуки шагов и голосов, пока отец не привел меня сюда.

Он мог пропадать неделями, возвращаясь на несколько коротких дней, чтобы развеять мое одиночество. Я часто спрашивала его о делах, что так задерживают его на материке, но он каждый раз отмалчивался, не желая «обременять повседневными хлопотами».

Это стало моим излюбленным времяпровождением: стоять у самого края, пока одежда насквозь не промокнет от брызг, и вглядываться в даль, ожидая появление силуэта отца у стены вечных дождей.

В его скоротечные визиты я обретала малую толику спокойствия и уверенности человека, глядящего на того, кому известно, куда идти. Или, кто делает вид, что знает. Я давно потеряла это умение, остались лишь воспоминания о его чудодейственности. Когда в сердцах людей, объединенных небом, царит смятение, а их умы гложет сомнение, должен найтись кто-то, кто каждую минуту будет смотреть на ведущую их дорогу. Даже, если он и сам не видит ее. Добавь немного смелости в свои шаги, путь они и совершены в полной темноте, и твои соратники воспрянут духом, а недоброжелатели посторонятся. Это заметно увеличит шансы на успех в сражении. Однако моя битва была проиграна.

Я собиралась вернуться в библиотеку, где проводила остаток времени, свободный от ожидания, когда он появился. Окружив свои ноги и руки пламенем, отец скользил над самой поверхностью океана, оставляя за собой тропу из пара. Его волосы с прибавившейся сединой трепетали, ловя в свою сеть блики пламени.

Жаркое пламя потухло, когда отец ступил на белый камень неширокого кольца, окружающего Храм, одинокой белой башни, возносящейся высоко в небо и пронзающей низкие облака. Иллюзии, наведенные на Храм Первым магом, тысячелетиями хранили тайну существования белоснежного исполина, с верхних этажей которого можно было рассмотреть большую часть материка. Если б башня не была сооружением рук Первого мага, можно было бы только удивляться, как за столько лет существования с нее не опало и камушка.

Я уткнулась лицом в грудь Сапфировой Маски. Его одежда пахла гарью.

— Извини, мне пришлось задержаться немного дольше, чем я планировал, — его рука пригладила мои волосы и, аккуратно взяв за подбородок, подняла к себе лицо. Его единственный глаз смотрел на меня сквозь прорезь в каменной маске, и я не знала, что вижу в нем.

— Так и не скажешь, что происходит на материке, — скорее для проформы сказала я. Надежд, что отец когда-нибудь утолит мое любопытство, уже не осталось.

— Все как всегда, разве что север замело снегопадом, какого не бывало уже лет десять как, — растрепав волосы, он легко подтолкнул меня к башне. — Мы получили новый мир, и, чтобы к нему привыкнуть, просто нужно немного времени. Расскажи лучше о своих успехах.

Мы прошли через высокую арку, отделявшую кольцо вокруг башни от внутренних помещений. Первый маг не любил дверей. Во всяком случае я не нашла ни одной. К стенам он тоже относился предосудительно. У Первого были странные пристрастия в архитектуре, или вовсе таковых не было.

Внутри Храм состоял их двух частей. Внутренний круг головокружительно уходил вверх и заканчивался крышей из неба. По его бесконечной стене спиралью вилась лестница, огороженная изящными перилами, на уровне каждого из этажей переходящая в галерею и затем вновь в череду белых ступеней. Галереи были визуально отделены от помещений внешнего круга строем тяжелых колон. На каждом этаже была только одна комната, разделенная таким же колоннами на сектора. Окнами служили гигантские провалы в стенах, от пола и до потолка, огороженные перилами, и прикрытые тонкими занавесями, каскадом вертикальных волн спускающихся вниз. Окна соседних этажей были расположены в шахматном порядке, превращая башню в решето. Ее должны были бы насквозь пронизывать ветра, если бы не абсолютный штиль, окутывавший Храм вуалью умиротворения.

Их было десять: десять этажей, десять комнат. Первый этаж — основание башни, в которое можно было попасть через одну арку и выйти через другую, от которой вела длинная белая дорога, рассекающая волны, к далекому небольшому строению, теряющемуся в окружившем его пространстве. Во внешнюю комнату первого этажа не вело дверей, чтобы войти и не было окон, чтобы заглянуть. Я думала, что внешний круг первого этажа состоит из цельного камня, поддерживающего все остальное строение, но отец сказал, что это не так. Но он и сам не знал, что спрятано за непроницаемой стеной, которая делала слепым даже мага камня.

Мы поднялись на второй круг Храма, где находился тренировочный зал. Это была единственная комната, где пятна копоти покрывали стены, а трещины расползлись от потолка и до пола. Как и все, она была поделена на три сектора; от части колонн остались обломанные основания и раскиданные по всему этажу обломки.

— Успехи, — хмуро произнесла я, подходя к окну и отодвигая в сторону занавесь. Отец встал рядом, проследив за моим взглядом вдоль синей глади океана. — Сила огня. И камня. Все это в пределах человеческого понимания. Но это…

Вытянув руку вперед и указывая на достаточно удаленный участок моря, я ощутила, как энергия покидает тело и устремляется прочь от Храма, собираясь в плотный невидимый для глаза сгусток. Когда плотность энергии стала приближаться к максимуму, который я была способна контролировать, вдалеке появилась крохотная светящаяся точка. Она постепенно расширялась, пока не достигла размеров яблока. Сделав последнее усилие и сжав руку в кулак, я вынудила сгусток чистой энергии на мгновение сжаться, а затем выпустила всю накопленную силу на волю.

Прогремел оглушительный взрыв, и над поверхностью океана выросло огненное облако, обжигающее пространство и раскидывающее в стороны, встретившиеся на его пути волны. Ударная волна вскоре докатилась до стен башни, всколыхнув занавеси на окнах. Гулкое эхо взрыва еще долго бродило по Храму Первого мага, пока не затерялось в вышине.

— Это уже слишком, — закончила я, опуская руку и разминая пальцы.

— Удивительно. Твоя сила не перестает расти даже спустя два месяца, как…, — отец запнулся, увидев мрачное выражение на моем лице, — как ты обрела ее.

— Это коснулось не только полученной способности укрощать пламя и камень. Мои способности в водной и воздушной магии так же стали улучшаться. Словно какая-то останавливающая развитие преграда была стерта. Теперь тот прогресс, что мне давался часами упорных тренировок, я получаю, лишь просто пожелав этого и приложив совсем немного усилий. И эта энергия, — я опустила взгляд на руку, где пальцы гудели под напором силы, просящей выхода. — Ее количество ошеломляет.

— Огненная магия требует значительных затрат внутренних ресурсов. Логично, что тебе передались не только способности, но и необходимые для этого объемы энергии.

— Я пыталась исчерпать ее до дна. Устраивая вот такие взрывы. Мне пришлось остановиться после третьего десятка, чтобы просто вернуть чувствительность руке. А когда тело восстановилось, затраченная энергия уже успела вернуться к прежнему значению. Как тебе удается спустить все до последней капли?

— Не сравнивай мои запасы энергии со своими, — по голосу отца я слышала, что он улыбался. Маска, как и всегда, скрывала все эмоции — оставалось только гадать. — Хоть в моем распоряжении ресурсов для огненной магии больше, чем у других огненных магов, но я даже не возьмусь посчитать, во сколько раз они меньше твоих. Не забывай, что я наследник одной ветви, тогда как в тебе соединились обе. К тому же до рождения тебя и…, — отец в очередной раз запнулся. Это стало привычным явлением в наших разговорах со дня падения дворца. — Мои силы значительно уменьшились, передавшись следующему поколению. Так что тебе самой придется отыскать свой предел. Я могу только направлять тебя. Ты выбрала не самый лучший способ для измерения собственных сил. Выпускать энергию из тела и удерживать ее от воспламенения — всегда было сложнейшим приемом в огненной магии, дающим серьезную нагрузку на весь организм, не говоря уже о точке, через которую ты выпускаешь такие объемы силы. Ты же не давала ей вспыхнуть столько времени и на таком расстоянии. Если попробовать, что-то проще, у тебя хватит сил продержаться дольше.

— Первый раз это случилось совсем близко, — по телу пробежались мурашки от неприятных воспоминаний. — Вся правая часть туловища и лицо обгорели, а рука и вовсе превратилась в угли. Невообразимая боль в теле, которое хотелось разорвать на части, лишь бы только вылезти из него. Хорошо, что здесь не приходится говорить о нехватки воды. Но соль первое время только усиливает боль, и я таки потеряла сознание в процессе лечения. Повезло упасть в воду, а не на плиты, и раны исцелились уже без контроля с моей стороны.

— Мы можем попробовать прямо сейчас, — отец отошел от окна и встал посреди помещения, выжидающе смотря на меня.

— О чем ты?

— О твоих пределах. Совместим их с теорией и практикой огненной магии. Я хочу увидеть твои возможности на данном этапе.

Я с недоверием смотрела на него. Отец никогда до этого не предлагал обучать меня обращению с новоприобретенными способностями. Наверное, это даже радовало меня.

— Не уверена, что это хорошая мысль, — ответила я, но все же отошла от окна, чтобы не оскорбить отца непослушанием.

— Хватит прятаться в своей раковине, Оника. Рано или поздно тебе придется научиться. И лучше это сделать сейчас.

— Мне бы не хотелось развалить тут все, — хмуро пробормотала я, вспоминая облако огня и пыли, поднявшееся над развалинами дворца Берилона. Откровенный смех отца обескуражил меня.

— Оника, как ты думаешь, откуда на этих стенах повреждения?

— Это тренировочный зал, ты сам мне сказал. Значит, это оставили те, кто оттачивал здесь свои магические способности.

— Мы первые посетители Храма Первого мага с тех времен, как здесь жил сам Первый со своими детьми. Так уж случилось, что наши семьи не горели желанием возвращаться в место, где начался наш род, так что единственные, кто могли повредить стены и колонны — это Проклятый и его дети. А теперь только вообрази, какими возможностями они обладали, и какую разрушительную силу несли их атаки? И в итоге: пара пятен и царапин. Не беспокойся, твоего теперешнего уровня силы недостаточно, чтобы навредить чему-либо созданному рукой Проклятого.

— Убедил, — я неловко повела плечами. Мне не нравилась идея отца, но сил сопротивляться и отстаивать свою точку зрения я лишилась, как и многого другого. Сейчас лучшим решением будет смиренно принять роль ведомого и не роптать. — И что мне делать?

— Нападать, разумеется. Ты же прекрасно знаешь теорию укрощения всех четырех стихий. Попробуй применить свои знания на практике, а я подправлю шероховатости. Не сдерживайся. Даже если ты и заденешь меня, в чем я сильно сомневаюсь, всегда сможешь вылечить мои раны.

Я слышала в его словах неприкрытый вызов и прекрасно понимала, что отец делает. Он хотел вызвать во мне желание доказать его неправоту, пробудить дух соперничества. Почему он все никак не может смириться с произошедшей переменой? Не хочет? Или не считает правильным? Быть может, со временем он примет тщетность этих попыток, а пока я просто буду выполнять все его указания.

Без всякого воодушевления я вылепливала в воздухе плотные сферы огня и бросала их в отца, с легкостью отбивавшего их руками, окруженными пламенем.

— А ты не даешь воли творчеству, — усмехнувшись, сказал Фардн. — Вся сила огненного мага в его запасах энергии и умении ими управлять. И с тем, и с другим у тебя проблем нет, учитывая твое скорое освоение техники взрывов. К ней прибегает очень малое количество магов: не так сложно устроить взрыв, как сделать его на достаточном отдалении от самого себя. Маги огня переносят поражение огнем не менее болезненно, чем все другие. Другое дело, что им гораздо легче от него защититься.

Отец поймал очередной созданный мной сгусток пламени, и сжав руку, обратил его в ничто.

— Ты вкладываешь в свое пламя немало энергии, можно не бояться, что оно погаснет до того, как доберется до своей цели. Но даже в таком случае существует вероятность, что способный маг с легкостью отразит твою атаку или, если в ней еще достаточно энергии, для обратного пути, контратакует, использовав твою же силу. Такой метод ведения боя чаще всего тренируют маги, у которых объем внутренней энергии недостаточен для ведения продолжительного боя. Они сосредотачивает все свое внимание на управлении и контроле, стараясь использовать данную им силу как можно эффективнее. Но давай по порядку. Я покажу тебе основы защиты. И ради всего святого, вложи в свои удары больше энергии и смени тип атаки! — отец ожидал увидеть от меня чего-то большего, чем элементарное швыряние сгустками огня. Мне не стоит слишком его разочаровывать.

Я развела руки в стороны, создавая два фронта высвобождения энергии, соединившихся в плоскость передо мной. Огненная стена протянулась от стены до стены и коснулась потолка, не давая и сантиметра для уклонения. Не прекращая напитывать ее энергией, я сдвинула пламя в сторону отца, рассчитывая накрыть того с головой.

Когда они встретились, огонь любезно расступился, пропуская отца, и вновь соединяясь за его спиной.

— Огненный маг инстинктивно защищается от собственного пламени, окутывающего ту или иную часть его тела, выдерживая небольшое пространство между своей кожей и жаром. То же самое пригодно и для защиты от вражеского пламени, особенно если атаки противника слабы и их структуру легко разбить. Чем сильнее и умелее маг, тем большую огненную мощь он может вынудить отступить в сторону. К тому же, это не требует ни малейших затрат собственной энергии. Но не все огненные маги бьют так же слабо, как и ты, — отец внезапно поменял стойку, чуть повернувшись корпусом и выставив одну ногу вперед. Его руки очертили перед собой круг, формируя внутри него гигантскую сферу. Огонь бешено кружился внутри невидимых границ и ревел, ища выход. — Лови!

Сфера понеслась ко мне, облизывая воздух редкими вырывающимися за пределы прозрачной скорлупы рыжими языками. Ее жар смешался с жаром выставленного мной в полный рост огненного щита. Красные лоскутки пламени, на которые разорвалась сфера, не сумев преодолеть преграду, разлетелись в разные стороны, исчезая в воздухе.

— Это второй способ защититься от атаки противника. Имеет смысл применять только в случаях, когда твой враг вложил в свой удар слишком много энергии, чтобы ты могла отвести ее в сторону. И, конечно, не забывай о возможности использовать пламя противника против него самого же. Все твои атаки бледны и обыденны, лишены лоска истинного мастерства укрощения пламени. Может, тебе просто стоит показать, как это должно выглядеть? Что ж, защищайся, и в следующий раз ты будешь старательнее.

Как и обещал, отец перешел в наступление, окружив меня слепящими огненными сферами и кольцами, не давая и шанса на ответный удар. Когда я приноровилась к его атакам и разобралась с наиболее подходящими приемами защиты, отец создал несколько квадратных плоскостей огня, которые, вращаясь, полетели ко мне. С приближением они потеряли свою целостность, выбросив длинные полосы в мою сторону, вынуждая отпрыгнуть назад.

— Мало располагать внушительными запасами энергии и уметь ее контролировать. Толка в этом мало, Оника, если твои приемы скучны и примитивны. Каждый твой удар должен был непредсказуем, — голос отца добрался до меня сквозь гул пламени, а за ним последовала громоздкая сфера огня. Когда она натолкнулась на щит, передо мной расцвел огненный цветок, обходя мою защиту и быстро направляясь ко мне. Понимая, что не в силах остановить пламя, я отскочила назад, выигрывая мгновение, и призвала силу воздуха, с легкостью отбросившую жар обратно к отцу. — Нет, так не пойдет. У меня нет сомнений в твоих способностях укротителя воздуха и воды, так что будь добра не прибегать к их помощи.

— Иначе я не отразила бы твоего удара, — призналась я. Пальцы начинали гудеть от энергии, прошедшей сквозь них с момента начала тренировки.

— Пламя — это не камень, где все твои атаки заключаются в паре приемов. В огненной магии тебя ограничиваешь только ты сама. Огонь наиболее агрессивная из стихий: с его помощью ты не отбросишь союзника из области поражения, не нанеся ему вреда; огненные щиты не совершенны и без контроля пламя превратит все вокруг в выжженную пустошь. Для всех огненных маги всегда были солдатами, уничтожающими все на своем пути. Но если увидеть в укрощении огня искусство, а не инструмент для разрушения, ты обретешь способность оканчивать битвы без самого сражения. Просто позволь пламени быть тем, чем ты хочешь его видеть, — воздух за спиной отца, прекратившего свои атаки, задрожал от жара, рождая тысячи вспышек, превращающихся в тесные переплетения потоков пламени. Величественная птица, сшитая из сверкающей стихии, зависла в воздухе над командором, касаясь перьями стен. Каждый взмах идеально четких крыльев обдавал меня плотной волной жара, вызывая в сердце трепет.

В один момент птица исчезла, просыпавшись на пол водопадом искр.

— Восхитительно, — только и смогла пробормотать я.

— Да, в чем, в чем, а в зрелищности магию огня не превзойти. Мне кажется, или ты устала? Поступим так: попробуем обнаружить предел твоей энергии и закончим на сегодня. Просто выпускай все, что у тебя осталось, и не пытайся контролировать.

— Я же все здесь подожгу, — идея отца не внушала мне доверия.

— Что, например? Камень? Еще больше камня? А занавески можно и новые повесить. Не думай, делай.

Вздохнув, я закрыла глаза и расправила плечи, позволяя энергии огня свободно изливаться из тела. Я чувствовала, как и без того горячий воздух раскаляется еще больше, а волосы колышутся от неравномерно распределяющегося пламени. В какой-то момент жар внутри стал единым с жаром вокруг, стирая последнюю ощутимую границу и нараспашку открывая двери рвущейся наружу энергии. Все тело гудело и покалывало, требуя дать ему передышку, но отец хотел, чтобы я стояла до конца, пока не натолкнусь на грубую стену предела собственных возможностей.

Я не хотела открывать глаза, но веки дрогнули и приподнялись, погружая сознание в бурлящий океан огня, горячие воды которого заполнили весь этаж доверху. Огненные водопады вырывались из башни через окна и тонули в море.

Я увидела отца. Пространство между нами наполнило пламя, но сквозь его потоки отчетливо была видна сапфировая маска. Я смотрела на нее, и огонь вокруг менялся, и ревел, он становился тоньше и ближе, как в тот день, когда пал дворец Берилона. Маска исчезла, и на меня взглянули полные лазури глаза Кристара. Его черты, какими я их увидела впервые и запомнила, захлебнулись в пожирающем все пламени.

Отшатнувшись, я закрыла лицо руками, сжимаясь всем телом и рефлекторно вбирая часть выпущенной и не сгоревшей энергии назад. Башня загудела от серии мелких взрывов. Из поглотившего безумия меня вырвала рука отца, крепко сжавшая плечо. Он стоял рядом и сапфировая маска, как и всегда, скрывала лицо.

— С тобой все в порядке? — тихо спросил он, не отпуская моего плеча.

— Нет, совсем нет, — ответила я, опустив взгляд на обгоревшие ладони.

* * *

С наступлением темноты на третьем этаже в десятках очагов каминного зала загоралось пламя, которое не пропадало до рассвета. Огонь по собственной воле зарождался меж продолговатых камней, разложенных в каминах, и так же исчезал в них, когда приходило время. С первых дней пребывания в Храме Проклятого я поняла, что башня живет своей жизнью, нисколько не завися от своих обитателей.

В свете звезд занавеси на окнах приобретали таинственные переливы, сонно покачиваясь от прикосновений ветра.

Мы сидели в глубоких креслах, словно сделанных для великанов, глядя на беззвучные извивания пламени в ложе очага.

— Я думаю, у меня никогда не получится опустошить отведенные мне запасы энергии. Тело устает слишком быстро. А к тому времени, когда оно привыкнет к нагрузкам, количество энергии так же увеличится. Это погоня за собственным хвостом.

— А ты не бросай попыток, — отец расслабленно откинулся на спинку кресла. Не помню, чтобы когда-либо видела его таким уставшим. Его так вымотала наша тренировка? Или дело в другом? — Тебе пора возвращаться. Прошло уже два месяца, ты не можешь сидеть в этой башне вечно.

— Почему нет? Остаться здесь — разумнейшее из решений. Что будет, когда энергия огня во мне начнет оказывать влияние на сознание? — мне вспомнился вспыльчивый Фьорд, еще до того, как посвятил всего себя тренировкам и научился избавляться от застоявшейся энергии. Вспомнилась стычка у дома Миры, где Фьорд утратил контроль и отдался ярости и жестокости в своем сердце. На смену старым воспоминаниям пришли совсем свежие, оставившие после себя пепелище в сердце Берилона и моем. — Что я превращу в руины на этот раз? Мне кажется, одного случая вполне достаточно, чтобы всем стало очевидно: здесь мне самое место.

— Если ты выйдешь из себя, преодолеть расстояние, разделяющее Храм Первого и материк тебе не составит особого труда, так что твое отшельничество бессмысленно, — увидев бессильное отчаяние на моем лице отец понял, что ошибся с аргументами, и замолчал.

— Мне очень, очень жаль, что все так произошло. Извини, если б я только могла…, — глаза неприятно зачесались, а к горлу подступил комок. За что я извинялась? За погребенных под развалинами дворца магов или за его сына, жизнь которого не сумела сохранить? Следовало уточнить, что я сожалею о каждом из этих поступков, но слова застряли в горле, и вскоре провалились в желудок куском льда.

— Хватит корить себя, Оника. Я не сержусь на тебя. Но твое состояние огорчает меня. Ты должна найти в себе силы сделать следующий шаг.

— Ты не понимаешь, о чем просишь. Думаешь, что я справлюсь, но это не так. Прости, — я отвернулась, не выдержав его прямого взгляда.

— Тебе просто нужно еще немного времени. Пусть так. Но не заставляй меня ждать слишком долго, — отец упрямо стоял на своем, будто бы не слышал моих слов. Но он их слышал. Так же как и видел, что я сотворила в Берилоне. Это он отыскал меня среди обломков дворца после того, как все успокоилось, и отвез в Храм Первого мага, за всю долгую дорогу не проронив и слова.

Отец оставил меня наедине с тягостными мыслями, отправившись на два этажа выше, где над кухней, а вместе с тем и кладовой располагалась первая спальная комната. Меня не переставало удивлять, как живших в Храме членов семьи Первого не пугало величие башни. Какой бы громадной не была кровать, она, словно травинка в поле, терялась в помещении грандиозного размера. Мне было зябко в башне, и я предпочитала ночью оставаться в небольшой пристройке, к которой вел пирс, выложенный из шлифованного камня.

Но сегодня я не оставила каминный зал: я ждала рассвет, подобрав ноги и натянув плед на нос, в попытках избавиться от сковывавшего все тело холода. Но разве даже самый обжигающий костер способен изгнать холод из души?

Чувство окоченения иногда уходило, чтобы вернуться вновь, сменяя приступы дикого жара, плавящего сознание. Так, ото дня ко дню, я скиталась из жара в холод, раздираемая обретенной силой и чувством вины. Апатия и отчаяние от невозможности что-либо исправить не покидали меня ни при свете дня, ни в безлунные ночи, став моими неизменными спутниками.

Перед самим рассветом я поднялась на шестой этаж, в котором находилась спальня дочери Проклятого. Я пришла к этому выводу, обнаружив в шкафу пару туфель и всего одно платье, чудом не осыпавшееся в труху. Стены были увешаны всевозможным оружием, а некоторые из колон хранили характерные зарубки.

Стоя в отведенной под ванную комнату части этажа и опершись руками на потрескавшийся от времени столик из темного дерева, я угрюмо смотрела на отражение в зеркале. Тело без единого шрама каждое утро напоминало мне о тех, кто не выжил во дворце, а разномастные глаза — об остекленевшем взгляде брата. Каждый раз я оставляла зеркало в тесной паутине трещин, а возвращаясь, находила его совершенно невредимым.

Я поспешила к спустившемуся в основание башни отцу и нашла его ожидающим меня снаружи Храма.

— Ты не пробыл и суток, — мой голос звучал растерянно. Его визиты становились все реже и короче, и я терялась в догадках, что происходило на материке.

— Меня ждет одно очень важное дело, я не могу остаться, — его рука привычно опустилась на мою голову. Он любил так делать и не упускал ни одного удобного случая. — Но ты всегда можешь пойти вместе со мной.

Его рука соскользнула с волос, протягиваясь мне навстречу и предлагая взяться за нее. Я отступила назад, будто он мог схватить меня и силой вернуть на материк.

— Не оставляй меня снова здесь одну.

— Я и не оставляю, — он вздохнул, а голос его стал мягким, наполняясь сожалением. — Это делаешь ты сама.

Ноги отца обвило пламя, перекидываясь на руки. В последний раз взглянув на меня, он умчался вдаль, скрывшись за стеной бесконечно рыдающего неба. Как умело он скрывал свою злость. Я совсем не чувствовала ее в нем, но как он мог не злиться? Отец положился на меня, доверил жизнь сына, а я так скоро подвела его, разрушив все, ради чего он жил столько лет. Конечно же, он был зол. Но как умело скрывал!

Остаток дня я провела в библиотеке на предпоследнем этаже. Выше был только сад, расположенный таким образом, что только череда высоких колонн отделяла десятый этаж башни от голубой пропасти. В нем были собраны все мыслимые и немыслимые деревья, кустарники и травы. Он пестрел цветами и источал приторное благовоние, спускающееся с балкона в библиотеку, где вместо стен стояли исполинские шкафы, упирающиеся макушками в потолок. Библиотека более походила на лабиринт из узких проходов и узловатых слов, сохранившихся на тонкой бумаге. Я не понимала, как книги не рассыпались, простояв в тесных рядах не одно тысячелетие. Отец сказал, что на шкафы библиотеки наложена та же вуаль силы, что и на кладовую четвертого этажа, на полках которой можно было отыскать фрукты и овощи с разных уголков континента.

— На пике своей силы Первый маг подчинил себе само время, — сказал мне отец, когда я впервые увидела запасы провизии в кладовой. — Время внутри этих шкафов навеки остановилось, и все, что целиком оказывается под действием заклинания, так же замирает и может лежать бесконечно долго, пока его не извлекут наружу, где время продолжит привычный для вещи ход.

Я сидела на полу, листая очередной труд, написанный на неизвестном мне языке. Большая часть книг, что попадали мне в руки, была исписана непонятными мне символами и знаками. Раздобыв в недрах книгохранилища чистую бумагу, я принялась за решение загадки старинных книг. У меня было достаточно времени, и я могла провести в этих стенах не одно десятилетие, в итоге расшифровав символы никогда не встречавшегося мне ранее языка.

Ветер доложил о двух парах шагов, нарушивших мое уединение в башне. Я и не ждала, что отец вернется к вечеру того же дня и приведет с собой гостя. За все время пребывания в Храме Первого мага кроме отца я видела только Дэрка Крайснера, как-то заглянувшего всего на пару часов. Но шаги человека, пришедшего с отцом, были легкими и едва заметными, по сравнению с грузной поступью бывшего церковника.

Не желая утруждать себя долгим спуском по ступеням, я перемахнула через балюстраду, отделяющую библиотеку от внутреннего колодца башни. Замедлив свободное падение на уровне второго этажа с помощью соединения воздушной и огненной маги, я твердо коснулась ногами пола и, в несколько молниеносных рывков преодолев разделяющее нас расстояние, повисла на шее Люфира, уткнувшись лицом в его плечо. Внутри всколыхнулось приятное довольство его растерянностью, усугубленной присутствием Фардна.

— Я подумал, что мое общество могло утомить тебя, и решил подыскать тебе собеседника получше, — сказал отец, направляясь в сторону ступеней. — Люфир, у тебя есть время до завтрашнего полудня. Потом мы возвращаемся на материк.

— Командор…, — Люфир окликнул Фардна, но тот, прощаясь, помахал рукой, даже не обернувшись.

— Ничего не желаю слышать, — спокойно добавил отец.

Я осталась с Люфиром наедине, сбитая с толку его рассеянным взглядом и скованностью в движениях.

— Пойдем, — я потянула его за руку прочь из башни. Спеша преодолеть отходящий от Храма Первого белый луч, ударяющийся о стоящую полукругом стену, я старалась выбросить из головы взгляд Люфира, морозный и отстраненный, подозрительно изучающий, будто это была наша первая встреча.

— Ты живешь здесь? — Люфир рассматривал крошечный сад из десятка тесно стоящих деревьев и россыпи камней, спрятанный за полуразрушенной стеной. На разлогом дереве, ствол которого у самой земли разделялся на две ветви, в беспорядке валялся ворох пледов и подушек, образовывая подобие широкого ложа.

— Только по ночам и то, когда не остаюсь в библиотеке.

— Почему?

— Боюсь в очередном порыве ярости разрушить Храм. Отец говорит, что моих сил не достаточно, но я предпочту не проверять, — я смотрела в лицо Люфира, как всегда не отягощенное проявлением эмоций, и нервно потирала руки. — Почему ты здесь?

Ответом мне послужили грубо стиснувшие плечи пальцы Люфира, внезапно прижавшего меня к стене и впившегося в губы голодным поцелуем.

— Потому что мне, наконец, позволили прийти, — тихо прошептал он, прижавшись своим лбом к моему. — Командор просил меня остаться каждый раз, как отправлялся сюда, чтобы я присматривал за делами в его отсутствие.

— Мне казалось, причина в ином.

— Например? — во взгляде Люфира появилась беззлобная насмешка.

— Я не справилась. И еще дворец…, — я запуталась в словах и решила, что уж лучше буду молчать.

— Прекрати взваливать всю вину на себя.

— Но ведь это так! Было время, когда я пыталась снять с себя груз ответственности за случившееся. Я винила Арнору — за приказ убить Кристара. Винила Кристара, что он свершил свою месть, воспользовавшись моим телом, ведь все смятение чувств, что овладело мной в тот момент, было не моим. Словно душа Кристара вытолкала мою взашей, чтобы я не помешала ему выплеснуть всю горечь и боль. Но не Арнора разрушила дворец и не Кристар, — это было дело моих рук и ничьих более.

— Какая же ты глупая, — с досадой произнес Люфир, отстраняясь и предлагая присесть. — И долго ты собираешься прятаться здесь?

— У меня не было намерений возвращаться на материк. Мое присутствие там может повлечь за собой еще большие разрушения, я не могу этого допустить.

— Опять глупости, — Люфир нахмурил брови. — Ты должна вернуться и помочь со всем разобраться.

— С чем «всем»? Я столько раз пыталась узнать у отца о положении на материке, но он отделывался от меня отговорками, так ничего толком и не сказав.

— Все катастрофически плохо. Командор старается восстановить покой в государстве, но оно объято огнем так долго копимой ненависти, что и океана не хватит остудить этот пыл. Мятеж в один день прекратил существование династии Всевидящих Матерей и пошатнул ее устои в Берилоне, положив вместе с тем начало волне восстаний по всему материку, где церковники еще сохранили свою власть. Маги уже смелее поднимают головы, учуяв сладкий аромат свободы от гнета Церкви, но на этой же почве они устраивают передел сфер влияния. Нападают друг на друга, на обычных людей, желая урвать лакомый кусочек и взобраться повыше. Орден старается поддерживать закон и порядок, но его силы заметно ослабли: не так сказались потери в Берилоне, сколько предательства тех, кто остался на стороне Всевидящей Матери. К тому же, не все мятежники рады тому, что власть перешла к Ордену Смиренных, их недавнему врагу. И по эту сторону баррикад, и по ту у Командора достаточно врагов. Не проходит и нескольких дней, чтобы не было организовано очередное дерзкое покушение на его жизнь. Он спит не больше пары часов в сутки, почти не ест, и я не знаю, когда последний раз он высвобождал застоявшуюся энергию огня.

— Разве это не может спровоцировать…? — я замолчала, напряженно вглядываясь в мрачное лицо Люфира. По поведению отца я и представить не могла, что на него пал настолько тяжелый груз тревог.

— Конечно, может. Но у него нет возможности надолго оставлять государство без личного присмотра, а из-за большой частоты диверсий ему нельзя оставаться без своих сил. Такое впечатление, будто все вокруг, даже союзники, ждут, когда же он допустит ошибку. Я не знаю, как Командор справляется со всем вокруг. Он даже не позволяет мне быть рядом, чтобы я мог защитить его. Постоянно отсылает на задания, с которыми может справиться любой другой. Командор говорит, что полностью доверяет только мне, но я считаю, что он просто хочет держать меня подальше в случае серьезной опасности.

— Он не говорил мне ни о чем подобном.

— Очевидно, тоже хотел защитить. Раньше Командор Ордена Смиренных был охотником, а теперь мы все — загнанные звери, надеющиеся, что сможем отразить следующий удар противника. Ты должна вернуться, Они.

Я смотрела на Люфира и не могла поверить в то, что вижу. Старательно скрываемые до этого, на его лице проявились следы многонедельной усталости, постоянного напряжения и злости. Я никогда не видела его таким раньше.

— Я не могу, ты же знаешь. Я и без того создала уже слишком много проблем.

— Да что с тобой такое?! Где твоя рассудительность и хладнокровие? — Люфир сжал мою ладонь, требовательно глядя в глаза, видно, ожидая отступления с моей стороны.

— Ни одно, ни второе не помогло мне спасти жизнь брата, так к чему копить никчемные вещи? — я попыталась высвободить руку, но пальцы Люфира буквально впились в кожу. — Отпусти.

— Не на этот раз, — несвойственная ему дерзость поразила меня, сковав все мышцы. — Достаточно, Оника. Ты забилась в эту нору, но пришло время выбираться из нее. Хочешь ты того или нет, но ты обязана вернуться. Государство тонет в собственной крови, еще немного и начнут слетаться падальщики в предвкушении скорой поживы. То же самое происходило и в те времена, когда появился Проклятый и с помощью своей силы остановил войны, и принес мир на эту землю. Теперь вся его сила в твоих руках, и ты должна сделать то же, что и твой предок. Только тебе это под силу.

— Отпусти, — тише повторила я, не оставляя попыток высвободить руку. Меня пугали слова Люфира и то, что ему достанет силы переубедить меня.

— Я же сказал тебе — нет. Командор потерял сына и вместо того, чтобы быть рядом, ты забираешь у него еще и дочь. У тебя нет никакого права это делать. Ты нужна ему. Нужна мне.

Мальчишка добился своего. Внутри что-то рухнуло, запуская его внутрь и позволяя чинить самоуправство. Я не хотела больше оставаться сама. Весь груз произошедших событий, который я пыталась спрятать по ту сторону стены дождя, скрывшей Храм Первого от мира вокруг, прорвал завесу и скопом свалился на голову, заставляя посмотреть в лицо собственному бессилию.

Содрогаясь в беззвучных рыданиях, я жалась к груди Люфира, надеясь забраться в нее глубже. Не смотря ни на что, он был рядом, ставший по своему обычаю тихим и задумчивым, погрузившись сознанием в мир отличный от этого.

Сквозь одолевшую меня дрему я чувствовала, как Люфир прижал меня сильнее, пряча в толстый плед от спустившейся ночной прохлады. Вокруг Храма Первого мага царило вечное тепло, недоступное нынче скованному холодами материку, но даже сюда в темноте пробирались морозные ветра.

Даже после столь долгой разлуки этой ночью Лир не прикоснулся ко мне. Я могла бы отыскать причину в своем отце, разместившемся в башне, если бы подобное поведение не было естественным для лучника. За годы отношений, проведенных в разлуке, прерываемой недолгими визитами Люфира в мой дом, я так и не научилась определять, какой будет наша следующая встреча: накинется ли он на меня, как изголодавшийся зверь, или будет робеть, трепетно храня разделявшие нас сантиметры.

Я проснулась в утренних сумерках, в привычно промокшей одежде, с замершим на губах криком и пламенем, застившем глаза. Прошло уже два месяца, но мои еженощные кошмары остались со мной.

На камне напротив с обеспокоенным выражением лица сидел Кристар, поджав к груди одну ногу и обхватив ее рукой.

— Уходи, — угрюмо бросила я, запуская пальцы в растрепавшиеся волосы и потирая тяжелую голову.

— Прости, я сделал что-то не так? Ты уверена, что хочешь остаться одна? — Люфир сел рядом, сверля во мне взглядом дыру.

— Не ты уходи, а он, — я небрежно махнула рукой в сторону Кристара и, с силой надавив пальцами на глаза, упала обратно на покрывала. — Мой брат, точнее его мираж.

Убрав руки от лица и искоса взглянув на удивленного Люфира, я усмехнулась.

— Мое уединение в Храме Первого не такое уж и уединенное. Иначе все было бы слишком просто. Я не говорила об этом отцу.

— Ты видишь призрак брата? Как ты могла не сказать об этом Командору?

— Он, — не поднимая головы, я указала пальцем на камень, где по-прежнему сидел Кристар с сочувствующим лицом, — упрек мне, и я сама должна его терпеть. К тому же, это не призрак. Разве ты сам, потомок Заклинателя Духов, чувствуешь что-то, хоть как-то связанное с Морем Теней?

Люфир отрицательно покачал головой, не отрывая взгляда от указанного мной места, силясь хоть что-то разглядеть. Тщетно — тень Кристара засела у меня в голове, а не в ткани бытия.

— Поначалу я и правда считала его призраком. Но он не отвечает на вопросы и его мало интересует моя реакция на него. Вернее, не интересует совершенно. Только и может, что молча ходить следом.

Я старалась придать голосу столько небрежности, сколько была в силах, лишь бы только не дать ему дрогнуть. Присутствие тени Кристара стало еще одним нелегким испытанием в Храме Первого. Его появление обронило в душу зерно надежды, из которого выросло угрюмое осознание мнимости общества моего брата, всюду таскавшегося следом. Дни складывались в недели, и я привыкла ощущать его за спиной, когда он изучал вместе со мной библиотечные архивы. Будто бы он мог осознавать происходящее!

Мне понадобилось немного времени, чтобы понять: Кристар, которого я вижу так же отчетливо, как и мир вокруг, всего лишь плод разбушевавшегося сознания и ничего более. Осознав это, меня перестал заботить его силуэт за ширмой, отгораживающей ванную от остальной комнаты, и его лицо стало первым, что я видела у своей постели, проснувшись.

Я старалась спрятаться от него так же, как и от всего мира вокруг, но, даже сбежав на край света, мне не избавиться от самой себя.

— Не придавай значения этой моей странности, — я легла на бок и коснулась пальцами щеки Люфира, в глазах которого плескалась колодезная вода. — Главное, что он не мешает мне заниматься своими делами.

Люфир накрыл мою руку своей, а затем, мягко сжав запястье, убрал от своего лица.

— Сегодня в полдень ты вернешься со мной на материк, ведь так?

Я почувствовала себя неуютно под его взглядом. Никогда прежде Люфир так часто не прибегал к своей неумолимой твердости, известной мне лишь по кратким всплескам, случавшимся, когда лучнику необходимо было принять решение, требующее холодного ума.

— Ты же не отступишься, — с шутливым упреком произнесла я и добавила, вернув серьезность. — Тем более, если все идет так плохо, мне не подобает отсиживаться здесь. В волнениях на континенте есть моя бесспорная вина, и ее пора бы загладить.

— Так-то лучше, — Люфир улыбнулся и посмотрел на камень, где мгновение назад пропал Кристар. — Ты больше не уснешь?

Я отрицательно покачала головой и спустила ноги на землю, вздрогнув, когда пальцы коснулись стоящей в росе травы.

— Я могу увидеть его? Он же здесь? — я видела, что Люфиру не просто далась эта просьба, и он чувствовал неловкость, задавая вопрос.

— Да, восьмой этаж башни занимает лаборатория. Мы поместили его туда, — я и сама не заметила, как мой голос стал серее и тише.

Поднимаясь по ступеням, я уже знала, что отец тоже не спит, и, возможно, всю ночь просидел в библиотеке. Надежда, что он отдохнет хотя бы вдали от забот государства, не оправдала себя.

— Вы смогли определить, что произошло? — глухо спросил Люфир, когда долгие лестничные пролеты остались за спиной, и мы стояли перед колоннами, отделяющими галерею от лаборатории. С той стороны тянуло холодом.

Решившись, я первой прошла в помещение, заставленное столами разной длины и высоты, заваленных свитками и самоцветами различных размеров. Во всеобщем бардаке можно было отыскать стеклянные крышки, под которыми в вечном сне замерли части животных и насекомых.

Среди обилия всяческого инструмента и объектов для изучения внимание сразу притягивал ледяной куб, вырезанный из замерзшей толщи озера. Он завис в воздухе меж двух круглых пластин, встроенных в пол и потолок. От куба шел пар, наполняя лабораторию пробирающим до костей сырым холодом.

Внутри глыбы неподвижно замерло тело Кристара, давно утратившее даже воспоминание о согревающем дыхании жизни.

— Да, Дэрк заглядывал специально для этого, — я упрямо смотрела в пол, не желая поднимать взгляд. — У Кристара сзади на шее — остатки насекомого, родственного для вида Данмиру, но карликового и способного существовать полностью под кожей носителя. Отец никогда даже не слышал ни о чем подобном. Но это единственное объяснение, почему Кристар не мог укрощать стихии и почему погиб, когда умер жук. Дэрк предположил, что обученный ментальный маг мог наладить постоянный контакт с сознанием насекомого и при необходимости убить его. У Крайснера получилось проделать то же самое, но с обычным жуком Данмиру.

— Значит, как бы далеко ты не увела Кристара, его жизнь все равно оставалась бы во власти Всевидящей Матери, — подытожил Люфир. Он подошел ко мне и приподнял мое лицо. Взгляд непослушно скользнул в сторону ледяной глыбы, но голова лучника мешала увидеть тело брата. И хорошо. — Ты ни в чем не виновата. Твоего брата никто не смог бы спасти. Хватит винить себя в его смерти.

Мне хотелось верить в слова Люфира, принять их за непреложную истину и больше не терзать собственную душу. Но почему тогда тень Кристара преследует меня?

— Пойдем отсюда, Они, — Люфир обнял меня за плечи и вывел из лаборатории, позволив дальше выбирать дорогу самой.

Остаток времени до полудня мы провели в трапезном зале, расположенном на четвертом этаже, пробуя засоленную в бочках рыбу и грибы в маринаде. Люфир выразил свое недоверие продуктам, пролежавшим в башне несколько тысяч лет, но лично пройдясь среди полок кладовой, заваленных, будто только что собранными овощами и фруктами, решился отведать предложенные блюда.

За перешедшим в обед завтраком, Люфир рассказывал о Фьорде, ставшем одним из доверенных лиц Командора, все время отлучаясь по поручениям Ордена.

— Его одержимость свободой для всех магов изрядно поутихла, — сказал Люфир, запивая вином вяленую птицу. Только сейчас я заметила, что скулы на лице лучника проявились сильнее, а и без того тонкие пальцы стали еще тоньше. В придачу к этому, зверский аппетит говорил о редких трапезах и возе забот, опустившихся на плечи Люфира. — Он каждый день сталкивается с озверелыми магами, и его вера в чистоту помыслов укротителей стихий убавилась. Мне кажется, что он даже начал видеть все то, что делали церковники для поддержания мира в государстве. Они, конечно, во многом переусердствовали, но при них по дорогам хотя бы не лилась кровь. Командор не рассчитывал, что мятеж примет такой оборот. Все должно было пройти тихо и в меру спокойно, но вышло, что восстание потекло совершенно в ином русле. Так что даже Фьорд это заметил и сделал соответствующие выводы. И, если честно, он тебя побаивается, будь готова к странностям его поведения.

— Побаивается почему? — спросила я, хоть и сама прекрасно понимала истоки его страха.

— Маги по всему материку благословляют мессию, повергшего в хаос Церковь и разрушившего дворец Берилона. Но не буду скрывать, что те, кто в тот день оказался поблизости, насквозь пропитаны животным страхом и не без содрогания вспоминают начало мятежа в столице. И хоть Командор воздвиг щит из камня, укрывший площадь у самого дворца, многие пострадали от обломков, и еще большее число погибло в самом дворце.

Люфир замолчал, заметив мое помрачневшее лицо, и тяжело вздохнул.

— Прости, мне не стоило…

— Все нормально. Мне все равно придется встретиться с последствиями произошедшего, и будет лучше, если я начну привыкать к разговорам о них заранее. Хорошо, что ты не был свидетелем того хаоса.

— Я бы не отказался посмотреть, — слова Люфира, сказанные абсолютно буднично, немало удивили меня. — Командор говорил, что зрелище было воистину впечатляющее. До нас же с Мелиссой докатился только отголосок грохота да дрожь земной тверди.

— А где сейчас Мелисса? — решив, что привыкать следует постепенно, я поспешила воспользоваться возможностью перевести тему в безболезненное русло.

— Вернулась к своей семье. Нам не помешает поддержка магов земли, а им больше нет нужды прятаться под землей. Но с момента ее отбытия прошло больше месяца, а вестей все нет. Не думаю, что Светлячки будут спешить выйти из обжитых пещер. Тем более в пору волнений.

— Значит, не стоит ждать скорого появления союзников с этой стороны. А что же ментальные маги? Когда Церковь пала, они могли присоединиться к новой силе, получившей власть.

— Могли, — согласился Люфир, нахмурившись. — Только вот мятежники помнят их как злейших врагов, которые помогали сажать их в Колодцы. Если к Ордену и есть лояльность, то на ментальных магов устраивают целые облавы, нападая на их дома и семьи. Народ, наконец, может выплеснуть злость на давнего обидчика и предателя, чем и занимается. Конечно, есть те, кто, несмотря на негодование толпы, присоединился к Командору. По своим личным убеждениям или из цели самосохранения, но они с нами. Однако в большинстве своем ментальные маги записали врагами всех магов подряд, будь то мятежники или Смиренные. Членам Ордена неслабо достается от их партизанских отрядов.

— Чего они добиваются? — по виду Люфира я поняла, что он не раз сталкивался с враждебными ментальными магами.

— Вероятнее всего хотят подмять всю власть под себя, скинув Орден с верхушки. На вершине сейчас дуют сильные ветра и место больно шаткое. И не угадаешь, кто союзник, а кто лишь натянул овечью шкуру и ждет своего часа.

— Пугаешь мою дочь страшными рассказами о материке? — Люфир вздрогнул, когда рука Командора опустилась на его голову. — Ты как всегда излишне сгущаешь краски. Все не так уж и плохо.

Отец по своему обычаю был преисполнен спокойствия, а в его голосе даже звучала улыбка. Командор убрал ладонь с макушки Люфира, рефлекторно вжавшего голову в плечи и робко замершего.

— Мы отправляемся в Берилон через полчаса, — сообщил он, замирая у стола и глядя на Люфира. — Тебе достаточно времени попрощаться?

Люфир поперхнулся вином и, стараясь сохранить невозмутимый вид, прижал тыльную сторону ладони к губам. Лучник залился краской, толи от пристального взгляда Командора, толи вставшего в горле вина.

— Я хочу вернуться вместе с вами, — я обратила внимание отца на себя, чтобы дать Люфиру возможность спокойно вдохнуть. Я не могла без улыбки наблюдать за его преображением в робкого мальчишку, стоило Фардну появиться рядом. — Если у меня всего ничего на сборы, стоит поспешить переодеться во что-то более подходящее для зимнего климата.

Я поспешила покинуть трапезную, чтобы не задерживать отца, желающего поскорее вернуться на материк.

— Мне бы твою силу убеждения, — поднимаясь по ступеням к верхним комнатам, услышала я оброненные не без гордости слова Командора. Я могла поклясться, что он опять одобряюще взъерошил волосы Люфира, вызвав у того очередной приступ стеснения.

Мне пришлось подняться на пятый этаж, где находилась спальня сына Первого мага. Гардероб его дочери был сведен к единственному платью и паре туфель, что было явно непригодно для путешествий. Мне повезло, что сын Первого был весьма щуплым, как для мужчины, и мне вполне подходили его вещи, которыми были забиты бессчетные шкафы. Отыскав среди них добротные кожаные штаны с мехом внутрь и под стать им плащ, под который надела связанную из серой шерсти кофту, свободную в плечах, я завершила сборы изрядно поношенными, но крепкими и теплыми сапогами из собственных запасов.

Спускаясь к отцу и Люфиру, ожидающим меня внизу, я размышляла о брошенной работе по расшифровке библиотечных текстов и теле Кристара, оставляемом в лаборатории. Тень брата не заставила себя ждать и теперь шла рядом по ступеням, с беззаботным, даже воодушевленным видом.

— Исчезни ты, — буркнула я в надежде, что иллюзия не увяжется следом.

Храм Первого мага остался за нашими спинами, обогретыми пламенем и намоченными брызгами от каменной плиты, что служила подобием плота для Люфира, крепко держащегося за неровный срез камня. Мои умения мага воды позволили пройти через стену дождя, не промокнув насквозь.

Мы покидали место моего добровольного заключения вчетвером: отец, увлекающий за собой каменный плот, к которому прирос Люфир, и я, время от времени поглядывающая на скользящий в облаке огня образ Кристара, широко улыбающегося и, казалось, совсем живого.

 

Шаг второй. Торг

С побережья до Берилона мы добирались на марглах, хищных ездовых животных Ордена. Поговаривали, что марглы — это вышедшие из пещер хассы, утратившие на поверхности всякую схожесть со своими сородичами. Крепкие пластины, защищавшие туловище, сменились короткой жесткой шерстью, куда хуже приспособленной противостоять вражеским зубам и когтям, но согревающей в холодные зимы. Язык укоротился, а вырабатываемый железами яд ослаб в разы.

Отец с Люфиром оставили двух марглов в рыбацкой деревушке на побережье. Один из хищников был дальновидно поседлан двойным седлом. Когда мы добрались до постоялого двора, звери стояли на привязи, распугивая прохожих своим оскалом. Марглов считали полудикими животными, не поддающимся окончательному приручению. Однако маги Ордена были в силах справиться с ними, а потому не отказывались от преимущества в скорости и выносливости из-за риска непослушания.

Снег скрипел под когтистыми лапами, а дыхание Люфира обжигало затылок. Чем дальше мы продвигались на север, тем острее становился ветер, а снег — глубже. Затянутое серой пеленой небо исполосовали темные столбы дыма.

— Маги жгут дома не выказывавших им дружелюбия селян и запасы сена, чтобы обречь скот на голодную зиму, — пояснил Люфир, прочтя мои мысли. — Это стало обыденностью. А Ордену не хватает людей, чтобы везде поспеть.

Я спрятала лицо за воротник, считая колонны черного дыма. Два, три, семь, одиннадцать. Казалось, они заполнили все небо, и если всматриваться вдаль, на сером полотне можно было отыскать еще больше отражений от уже погасших пепелищ. Хватит ли моих сил, чтобы прекратить этот кошмар? Я могла бы прикрыться отговоркой, что один человек не сможет изменить участь целого народа, но из глубины тысячелетий всплывал безликий образ Первого мага, раз и навсегда преобразившего мир.

Отец выбрал дорогу, проходящую вдали от поселений, но в дне пути от Берилона на горизонте появилась разросшаяся деревня, через которую проезжал всякий караван, идущий в Берилон или обратно. На ее теле зияло два глубоких котлована и несколько сожженных домов. Снег припорошил черные остовы зданий, но спрятать дыры в земле ему было не по силам.

— После восстания в окрестности Берилона хлынули беглые церковники, предатели Ордена и, самое жуткое, мятежники, решившие отметить свою победу. Чувство безнаказанности из-за творившейся в первые дни неразберихи толкало людей на ужасные поступки, раскрывая протухлость душ, — тихо говорил мне на ухо Люфир. Маргл послушно шел хвостом за своим сородичем, оседланным отцом.

Широкая центральная улица деревни вытянулась перед нами. Она была пустынна, а вчерашний снег пересекало всего несколько тропинок. Я ловила на себе взгляды напуганных беспорядками жителей, ютящихся под черепичными крышами и надеющихся, что беда обойдет их дом стороной.

Когда мы поравнялись с последними домами, до меня донеслись сбивчивые голоса и приглушенные женские возгласы. Отец тоже услышал их. На секунду его маргл замер, а затем, сорвавшись с места, юркнул в переулок. Мы поспешили за ним.

Звуки привели нас на самую окраину, пестрящую хозяйственными постройками, часть из которых давно требовала починки. Еще не видя обладателей голосов, я уже знала, что их двое: женщина и мужчина, крайне настойчиво требующий согреть его в холода.

Увлеченный своей жертвой, он не сразу заметил наше появление. Будучи магом земли, он сжал руки женщины каменными браслетами, не давая ей вырваться и убежать. Ему доставляло удовольствие играть с женщиной, ослабляя контроль над камнем в кандалах и роняя в ее душу луч надежды, а потом вновь забирая его, скручивая и распластывая тело. Полотняная рубаха на ее груди была разорвана, а кожа давно задубела от холода и страха.

Каменные браслеты на руках несчастной рассыпались на кусочки и собрались ошейником на маге, с силой откидывая того назад. Следующим рывком отец заставил мага развернуться к нам лицом. На его лбу розовела метка Проклятого, а глаза испуганно расширились при виде Сапфировой Маски.

— Командор…, — прохрипел он. Каменный ошейник слишком сильно сжал его горло и мешал дышать. На нем была форма мага Ордена Смиренных.

— Очередной предатель, — процедил Люфир, ногами разворачивая маргла и натягивая тетиву. Я не успела проронить и слова, как стрела разбила мерзлый воздух и проткнула сердце мага. Каменный щит, который тот воздвиг в попытке защититься, раскололся надвое.

Женщина жалась в угол, пытаясь спрятать тело под превратившейся в лохмотья одеждой. Она затравленно смотрела на пар, поднимающийся от пролившейся на снег горячей крови.

Отец спрыгнул с маргла, перебросив поводья Люфиру, и подошел к женщине, сидящей с заплаканным лицом.

— Не нужно бояться, — спокойно сказал он, когда та вздрогнула под опустившейся на нее тяжестью плаща. — Пойдем, вам стоит поскорее вернуться в дом и согреться чаем.

Они исчезли за постройками, оставив нас наедине с остывающим телом члена Ордена.

— Без этого нельзя было обойтись? — глухо спросила я Люфира. Я не ожидала, что оборвавшаяся на моих глазах жизнь так сильно потрясет меня. Кружащиеся снежинки, в тишине опускающиеся на волосы и кожу мертвого мага, расползающееся пятно крови на талом снегу, мрачность Люфира и отсутствие слов неодобрения со стороны Фардна — все это источало гнилостный запах жестокой расправы.

— Нет, — сухо ответил Люфир, и в его голосе я уловила категорический отказ продолжать разговор.

Отец вернулся спустя пару минут, на ходу застегивая плащ. Тело мага охватило жаркое пламя, когда Фардн прошел мимо него, даже не взглянув. Огонь торопливо пожирал плоть, наполняя воздух смрадом.

— Поспешим, — сказал отец, и к своему глубочайшему ужасу я не услышала в его голосе ни нотки обеспокоенности.

В последний раз взглянув на пламя, оставившее от бывшего мага Ордена одну пыль, я увидела в его зареве опечаленное лицо Кристара.

* * *

Окрестности Берилона встретили нас следами давних пожарищ, на месте которых уже отстраивались новые дома. На стене, окружавшей столицу, виднелись каменные заплаты закрывшие старые повреждения. Из дымовых труб в небо взвивались светло-серые хвосты, обещая защиту от тревог всего остального государства.

Уже на подъезде к городу нам начали встречаться патрули Ордена, радостно приветствующие Командора. Ворота в Берилон были открыты, а стража из Смиренных проверяла каждого, кто входил или выходил из городских стен. Нас пропустили без задержания, стоило Командору отдать соответствующее распоряжение.

Опрятные дома Берилона стояли по обе стороны мощеной камнем дороги. Я подняла взгляд, но, как и ожидалось, над крышами больше не возвышались стены дворца. Небо казалось пустым.

Окраинные районы столицы были совершенно не такие, какими я представляла их по описаниям из книг: на них группками толпились бедняки, пришедшие со всех уголков материка в поисках защиты от разбоя. Постоялые дворы и таверны были забиты до отказа, а торговцы с лотками расхваливали свой товар, обещая самые низкие цены в городе.

На улицах Берилона было тесно — тесно от людей с измученными лицами и от снежинок, скопом падающих с серого неба. Патрули Ордена стали встречаться еще чаще, но все они были немногочисленны и буквально терялись в толпе жителей.

— Командор в первые же дни установил порядок в Берилоне, прекратив разбой и стычки церковников и магов на улицах, но угроза диверсии не стала от этого меньше. Из-за нехватки людей приходится отправлять в патрули лучших бойцов, способных справиться с преобладающей силой врага, — Люфир сжимал в опущенной руке лук, ощупывая толпу взглядом. Даже сейчас он ждал нападения.

Ожидание, однако, не сделало его готовым. Когда мы свернули на раздавшуюся в стороны улицу более богатого квартала, на нас обрушился фронт ментального удара, путающий небо с землей и заполняющий голову вязкой болью. Я видела, как согнулся впереди отец, на которого пришлась основная атака не показывающего своего лица противника; Люфир, чья врожденная способность противостоять ментальному воздействию была в разы меньше, повалился на мою спину, теряя сознание. В тоже время воздух вокруг ощетинился сотней ледяных игл, предназначавшихся, чтобы завершить начатое.

Единственное, что не учли нападавшие в своем плане, — мое присутствие. Как маг воды я легко могла обратить ледяные иглы против их создателей. Сила ментального мага больше не давала врагу преимущества: после гибели Кристара я стала почти полностью нечувствительна к ментальным атакам, что немало возмущало Дэрка Крайснера, так и не сумевшего смириться с моим превосходством над ним.

Я спрыгнула с взволновано трясущего головой маргла, останавливая полет ледяных игл и перехватывая над ними контроль. Мой взгляд отыскивал нападавших магов. Толпа зевак, осознавших, что на их глазах разворачивается очередная стычка укротителей стихий, кинулась врассыпную, обнажая двух невзрачных мужчин, оставшихся стоять на месте. Один из них находился под навесом платяной лавочки, прямо напротив меня. В его глазах читалось замешательство: их союзник, по-прежнему скрывающийся, должен был обезвредить Командора и всех его спутников.

— Назад, — мои слова сопроводил дождь ледяных осколков, упавших под ноги мага, заставляя того отступить, пока я следила за руками его напарника. Последний вскрикнул, когда о его предплечье ударился камень, растекающийся, словно вода и сжимающий руку в своих объятиях. Маг упал на колени, не в силах поднять одетую в каменный рукав конечность.

Из окна соседнего дома вместе с пылью, щепой и битым стеклом вылетел некрупный мужчина в дымящейся одежде. Поношенная шляпа слетела с его головы, оголяя гладко выбритый череп, пестрящий татуировками. Ментальное давление вмиг исчезло, стоило магу оказаться выброшенным из своего укрытия.

В оконный проем, объятый огнем, вслед за своей целью вскочил юноша, коленом приземляясь на грудь мага и выбивая весь воздух из его легких. В растрепанных волосах и пылающем взгляде я узнала Фьорда. Его плечи еще больше раздались, а черты стали жестче и импульсивнее. Одет он был в форму Ордена.

Кулак Фьорда опустился на лицо ментального мага, с первого крепкого удара лишая того сознания. Но его не остановил вид поверженного врага и тот занес руку для второго удара.

— Фьорд, нет! — каменный браслет сжал запястье юноши, не давая тому опустить руку. В обращенном ко мне взгляде старого товарища, я увидела, как гнев и готовность атаковать нового противника, сменяются сковывающей тело растерянностью и мешающим дышать испугом.

Краем глаза я заметила, как маг воды, находящийся совсем рядом, ринулся в бой, пользуясь моей отвлеченностью. Мимо моего лица просвистела каменная дуга, обхватила лоб нападающего и склонила его голову к земле. После обезвреживания ментального мага отец взял ситуацию под свой контроль, сводя на нет весь план мятежников.

— Откуда вы только беретесь, — Люфир вскинул лук, целясь в грудь поверженного мага.

События разворачивались с неимоверной быстротой, но я с самого начала знала, к чему все приведет, и не собиралась стоять в стороне, пока смерть заберет еще кого-то, друг то будет или враг.

— Не нужно, Лир, — я встала перед свернувшимся на снегу магом, закрывая того от Люфира. Мужчина стонал, ломая ногти в безуспешной попытке снять тесный каменный обруч с головы.

— Оника, отойди, — во взгляде лучника было написано удивление, а в голосе звенела неумолимость натянутой тетивы.

— Командор, — я обратилась к отцу, наблюдавшему за моими действиями, застыв в седле. — Я прошу сохранить им жизнь. Нельзя казнить на месте каждого ослушавшегося. Пусть предстанут перед судом, где и решиться их судьба.

— Оставлять их в живых — безрассудство. Они в полной мере проявили свои намерения. Отойди, — ледяным голосом повторил Люфир.

— Командор, пожалуйста, — я с мольбой смотрел на отца, надеясь, что он прислушается к моим словам. Фардн молчал, а его маска выражала столько же эмоций, сколько и лицо Люфира.

— Отпусти руку Фьорда, чтобы он и его отряд могли взять магов под стражу, — со свойственным ему миролюбием произнес Командор.

Надеясь на снисходительность отца, я не верила в нее до последнего момента. Растерянно опустив взгляд на Фьорда, замершего над телом ментального мага, я, спохватившись, развеяла сжимающий его руку браслет, давая возможность пошевелить конечностью.

Подоспевшие маги Ордена во главе с Фьордом выполнили указания Командора, продолжившего путь к центру Берилона.

Люфир протянул мне руку, помогая взобраться в седло. Его пальцы были холодны, а взгляд отстраненно проходил сквозь меня. Оставляя место происшествия, я смотрела на собирающуюся толпу жителей квартала, обсуждающих события, свидетелями которых они стали. Среди закутанных в теплые плащи и шубы горожан, я увидела Кристара, задумчиво разглядывавшего разбитое Фьордом окно.

* * *

Центральная площадь Берилона выглядела целой и невредимой. Маги Ордена восстановили особняки знати и торговые дома, кольцом окружившие площадь. Над трехэтажными зданиями теперь возвышались только башни Собора, совсем недавно терявшегося в тени дворца. Но дворец был разрушен, завалы расчищены, а на его месте возведены новые постройки: казармы, лазарет и расположившийся в центре корпус командования, к которому мы и направлялись.

Под стенами казарм толпились люди, отмеченные печатью Проклятого, и оглядывались на приближающегося Командора. Большинство из них были одеты небогато, остальные, чьи сбережения позволяли купить наряды дороже, держались в сторонке, кто с презрением, а кто с сочувствием, поглядывая на бедняков.

— Многие маги приходят в Берилон, чтобы добровольно стать членами Ордена. Их число велико, но большую часть из них только предстоит обучить обращению со стихией. И не исключено, что кто-то из них окажется засланным шпионом, — я не ожидала, что Люфир так скоро заговорит со мной. Всю дорогу к корпусу Ордена меня мучила упавшая между нами тень, и голос Люфира, пусть и лишенный эмоций, принес немного утешения моему сердцу. — Но против последнего у командора есть средство.

В подтверждение его слов, появился Дэрк Крайснер и направился к нам размашистым шагом, расталкивая сгрудившихся магов.

— Кого я вижу! Я так и знал, что в убеждении девушек твой очаровательный зверек будет получше тебя, Сапфир! Оно и не мудрено, с таким-то личиком! — широко улыбаясь, Дэрк поймал поводья маргла Командора, подмигнув Люфиру.

— Довольно, Дэрк, — сказал Фардн, ложа руку на плечо церковника. Крайснер сразу переменился в лице, избавившись от беззаботного ребячества. Церковник с прищуром глянул на схваченных магов, сопровождаемых Фьордом, а затем на Командора.

— Мы же пленных не берем. Что ты прикажешь мне с ними делать? — Дэрк вопрошающе развел руками вслед Фардну, направляющемуся к корпусу командования.

— Их участь решит суд, — коротко бросил отец, даже не обернувшись.

— Суд? Какой суд? Тебя кто-то приложил дубиной по голове? У нас и без того забот полон рот! Нет, ты точно выжил из ума! — разорялся Дэрк, еще больше распаляясь от созерцания удаляющейся спины Сапфировой Маски. — Безумие! Эй, вы, тащите сюда этих троих, нечего с ними затягивать.

Церковник махнул рукой Фьорду и, продолжая ругаться себе под нос, пошел за Командором, передав поводья маргла подбежавшему бойцу Ордена.

Внутри корпус командования полнился мрачностью зимних дней, освещаемой десятками огненных шаров под потолком. Тени прятались по углам, а в коридорах звучали торопливые шаги членов Ордена. Гнетущая атмосфера бегала от двери к двери вместе с запыхавшимся посыльным, разносящим письма с распоряжениями.

— Фьорд, ожидай здесь и проследи, чтобы обошлось без происшествий, — Командор остановился перед невзрачной дверью, ведущей из просторного холла в его кабинет. — Вы трое, пройдите за мной.

В кабинете было холодно; пахло пылью и бумагой. На столе лежали развернутые карты всего материка, отдельных его частей, и их дубликаты со стаями пометок и подписей. Источником света служил десяток свечей в стенниках, вспыхнувших при появлении Сапфировой Маски.

Отец опустился на грубый стул и скрестил пальцы, подперев подбородок. Я заметила, как мышцы у глаз Люфира нервно дрогнули. Так случалось всякий раз, когда его что-то огорчало.

— Можешь говорить, Оника, — обратился ко мне отец.

— Что? Эти трое еще дышат из-за вот этой девчонки? — взвился церковник, опираясь на стол и нависая над Командором недовольной горой.

— Помолчи, Дэрк. У тебя будет возможность высказаться позже.

Крайснер в сердцах взмахнул руками и отошел от стола, отказываясь даже смотреть в сторону присутствующих.

— Ты хотел, чтобы я вернулась на материк, и я здесь. Но я не смогу тут остаться, если Орден будет нести смерть всякому, кто пойдет против него, не давая права объясниться. Люди растеряны и напуганы, они потакают своим страхам и неосторожным желаниям. Но казнить на месте, без попытки донести, за что борется Орден — не справедливо. Я знаю, что значит лишить жизни сотни людей. Имей я такую силу, я бы вернула всех павших во дворце, будь то маг или церковник. Очищая землю огнем и мечом, мы рискуем остаться посреди выжженной дотла пустыни, насквозь пропитанной кровью, — я говорила, искренне веря в правоту моих слов.

Долгие дни размышлений в Храме Первого изменили мой взгляд на многие вещи. «Победа любой ценой», — то, чему меня всю жизнь учила Орлея, а Сайл молчаливо поддерживал, оказалось в корне неверным. Следуя наставлениям Орлеи, всегда оставался риск так и не добиться цели, до конца дней оставшись с осознанием той цены, которая была заплачена в обмен на пустоту. К сожалению, я поняла это, лишь столкнувшись с обстоятельствами, преодолеть которые было невозможно.

— Что за чушь?! Твоя дочь в своем затворничестве растеряла все мозги! — не сдержался Дэрк.

— Кто-кто, а ты мог бы отнестись с большим уважением к жизни людей, не разделяющих твоих взглядов! — парировала я, не понимая, как Дэрк так легко отказался от памяти о племяннице. — Нельзя убивать всякого, кто хочет видеть мир иным! Совсем недавно в государстве законы устанавливала Церковь, но даже она не обрекала на смерть всякого мага, решившего взбунтоваться.

— Хорошее же сравнение ты подобрала! Может, ты вспомнишь о временах, когда Церковь только устанавливала свою власть? И не говори, что в те годы церковники не вырезали несогласных целыми поселениями! Наши дни ничем не спокойнее! Тебе придется смириться с этим, — не унимался Крайснер, уже давно набросившийся бы на меня, если бы не молчание Командора и стоящего за моей спиной Люфира, источающего угрюмость.

— Хватит криков и споров, — отец вздохнул, откинувшись на спинку стула. — Дэрк, посади на заключенных жуков Данмиру и проследи, чтобы за ними организовали присмотр.

— У нас нет на это свободных людей! — Дэрк возмутился решением Сапфировой Маски, но тот продолжил говорить, будто бы не заметил слов церковника.

— Также на тебе будут работы по разъяснению наших целей и устремлений. Примени свою поразительную харизму, сдобренную выдающимися способностями ментального мага. Нам пригодятся люди, знающие толк в укрощении стихий. Желторотых юнцов у нас пруд пруди.

— Ты спятил, Сапфир! Теперь ты во всем будешь потакать этой девчонке?!

— Я все сказал, Дэрк. Не трать время на бессмысленные препирания. У тебя полным полно дел, — Командор принялся наводить порядок на столе, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Крайснер гневно сжал кулаки и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

— Спасибо, отец, я…, — мне хотелось выразить признательность за то, что Фардн поддержал меня, но он оборвал меня так же беспардонно, как и Дэрка до этого. В его спокойствии мне померещилась злость.

— Отдыхай. До завтра ты можешь быть свободна. Ты тоже, Люфир. Позаботься, чтобы Оника разместилась со всеми имеющимися у нас удобствами, — отец даже не поднял головы, шелестя свитками и страницами книг.

Я покинула кабинет Командора в сопровождении Люфира. Тягостной дорогой к отведенной мне комнате, я размышляла над правильностью своего заступничества и поступком отца, вставшего на мою сторону, несмотря на молчаливое неодобрение Люфира, и вполне красноречивое — Дэрка Крайснера.

Стоя посреди небольшой комнаты с громоздкой кроватью и под стать ей грубой мебелью, я дошла до наивысшей точки сожаления о своем упрямстве. Пойдя на поводу у собственных страхов, я вздумала вынуждать отца менять устоявшиеся порядки, пав до манипуляций собственным присутствием и нашим родством.

— Ты можешь отдохнуть здесь. Все маги Ордена размещены в казармах, так что в этом крыле тихо и малолюдно. Тебя не побеспокоят, — сказал Люфир, собираясь уйти.

— Постой, — он посмотрел на меня долгим взглядом и закрыл отворенную дверь. Мне необходимо было объясниться, выложить ему все свои мысли, терзания, что угодно — лишь бы избавиться от осуждающих ноток в его взгляде. — Послушай, мне не следовало оспаривать решения отца, но я не могла смотреть, как ты убьешь очередного…

Люфир сгреб меня в охапку, закрывая рот грубым поцелуем. В его прикосновениях я чувствовала обиду и злость: на меня или самого себя, или может Командора, — мне было не понять. Он повалил меня на кровать, прижимая всем телом и не давая возможности высвободиться. Впрочем, я и не пыталась.

* * *

Жар пламени лизнул лицо, когда один из метеоритов пролетел слишком близко, сминая башни, куполообразные крыши и толстые стены дворца. Крики людей утонули в треске камня и костей.

Открыв глаза, я долго лежала, глядя в потолок и пытаясь стереть из памяти отпечатки ночного кошмара. На этот раз мне удалось проснуться без криков, не побеспокоив пребывающего в омуте снов Люфира. Пряди его волос рассыпались по лицу и пуховой подушке, судорожно сжатой цепкими пальцами. Интересно, кого, из всех встретившихся ему людей, он видит на этот раз?

Я улыбнулась собственным мыслям: как ни крути, а Крайснер все же прав — черты лица Люфира слишком мягки и изящны, как для мужчины.

Мои беззаботные мысли нарушило появление Кристара, склонившегося над спящим лучником.

— Убирайся, — меня разозлило его улыбающееся лицо, и я направила в образ брата руку, с зарождающимся вокруг нее пламенем.

Пальцы Люфира, даже не открывшего глаз, мягко сжались на моем запястье.

— Не шуми, — пробормотал он, отпуская мою руку и зарываясь лицом в подушку. Похоже, он решил вдоволь насладиться данным ему Командором коротким отгулом.

Стараясь не создавать лишнего шума, я выбралась из постели и, одевшись, уселась в неумело сколоченном кресле с одной из немногих книг, одиноко ютившихся на полке. За окном царила зимняя темень раннего утра, так что мне пришлось освещать страницы зажженным на кончике пальца огоньком. Мне попался наиболее часто встречающийся в домах труд, «История Церкви: от истоков и до наших дней». Я много раз читала ее, но ввиду последних событий решила освежить свои воспоминания о первых годах существования церковников и культа Всевидящей Матери.

Они взялись словно ниоткуда — сообщество людей, наделенных невероятной силой, во главе с женщиной, названой Всевидящей Матерью. Их оружие было крепче и острее обычного, а их присутствие ослабляло способности укротителей стихий. Они легко разбили разрозненных магов и насадили свой культ на материке, заставив всех поверить в непреложность их истин. Ни одна из летописей не раскрывала источника силы воинов Церкви. Будучи простыми людьми, мужчины вступали в ряды церковников и получали невероятную мощь и стойкость, позволяющую противостоять магам. Быть может, их дар был дан им для сохранения баланса в мире, но, как это обычно происходит, два противоположных лагеря постоянно борются за главенство, отвергая идею взаимовыгодного союза. Удастся ли отцу отыскать ту заветную точку равновесия между магами, церковниками и обычными людьми, которая станет истоком совершенно иного мира?

Дверь, настежь распахнутая самодовольным Дэрков, своим ударом о стену окончательно разбудила Люфира.

— Ты не можешь вот так врываться всюду, куда тебе вздумается! — зло сказал лучник, резко сев на кровати, зверем уставившись на церковника.

— Мои глубочайшие извинения, но и ты пойми меня, первые красавицы Берилона, румяные спросонья, тебе и в подметки не годятся. Как я мог упустить такое зрелище! — откровенно издевался Дэрк. Крайснер присвистнул, когда Люфир выхватил из-под кровати лук и быстрым движением заложил стрелу.

— О, небеса, Лир, когда ты только успел его туда засунуть? — вздохнув, я отложила книгу в сторону. — Скажу прямо: идея устроить разборки посреди корпуса командования — из ряда вон плоха.

— Говори, зачем пришел, и выметайся отсюда, — процедил Люфир.

— За твоей подружкой, — с тухлой улыбкой ответил Дэрк и обернулся ко мне, — Сапфир поручил мне с сегодняшнего дня заняться твоим обучением. Будто у меня и без того недостаточно забот. Сколько же от тебя проблем, плутовка. Шагом марш за мной, — церковник хотел было уйти, но замешкался в дверях и, прищурившись, глянул на Люфира. — Совсем запамятовал, Сапфир просил тебя немедля зайти к нему, какой-то там важный разговор о границах дозволенного и подобной ерунде. Бывай!

Дэрк хохотнул, вдоволь насладившись побледневшим лицом лучника, и вышел из комнаты. Пожав плечами, я поспешила за церковником, рассудив, что Люфира сейчас лучше оставить наедине с его размышлениями.

Крайснер привел меня в казарменную столовую, где завтрак был в самом разгаре. Взяв две тарелки с разваренной кашей и соленьями, он вручил одну мне и указал на стоящий от всех в стороне стол.

— О деликатесах не стоит и мечтать, — сказал церковник, отодвигая себе скамью. — Городские хранилища были сожжены в первую же неделю, запасов дворца осталось столько же, сколько и его самого. Даже голуби куда-то запропастились. Терпеть не могу этот город. Сейчас пирует разве что знать, но грабить ее — дело дурное.

— Ты привел меня сюда поесть? — я села напротив Дэрка, краем глаза замечая заинтересованные взгляды трапезничающих магов.

— Редкой глубины наблюдение. Я не собираюсь отказываться от еды ради твоего обучения, тем более мне нет дела, где это будет проходить. Значит, слушай меня и не перебивай, — Дэрк стучал деревянной ложкой по тарелке, и не думая замолкать на время принятия пищи. — Ты хорошо противостоишь ментальному воздействию, но это отнюдь не все, что может тебе понадобиться при встрече с ребятами типа меня. Сапфир не собирается держать тебя в Берилоне, твои умения нужнее за пределами стен, где царит полнейший беспредел и анархия. И всегда полезно уметь затеряться в этом хаосе. У тебя нет метки, которую нужно прятать, но даже самый захудалый ментальный маг с лету обнаружит в тебе силу укротителя стихий. Я научу тебя скрывать ее так, что и комар носа не подточит. Если к концу обучения даже я не смогу почувствовать в тебе что-то, кроме заурядности, значит можно смело выпускать тебя в мир. Иначе твое приближение все будут чуять за версту.

— Почему же тогда тот ментальный маг, что напал на нас по прибытию в Берилон, не отказался от своих планов?

— Потому что дурак. Они готовили свое предприятие с момента отъезда Сапфира, и им не достало ума повременить, учуяв неладное. Кстати, двое тех молодцев оказались довольно сговорчивыми. Во всяком случае, они не проклинают всех на свете, как их напарничек. Наслушался я от него всякого, хех, — Дэрк потер затылок. — Ну, ничего, посмотрим, что выйдет из этой затеи с перевоспитанием плешивых.

Дэрк не тянул попусту времени, закончив с разговорами, он сразу перешел к тренировкам. Я плохо представляла, каким образом мне предстоит сделать то, о чем говорил церковник, но он отказался объяснять, сказав, что все станет ясно на деле. Мы начали с его ментальных нападок на мое сознание и моих попыток защититься, а закончили головной болью и полным изнеможением. Даже тренируясь с Мешери, я не знала такой усталости. Мое тело в любой момент было готово к сражению, но сознание отказывалось собранно реагировать на мир вокруг.

Примечательным было то, что каждый раз, когда Дэрк пытался залезть мне в голову, появлялся Кристар, то с гневной, то с болезненной гримасой на лице. Не знаю, смог ли Дэрк узнать о видящемся мне образе брата, но, как бы там ни было, он не сказал мне об этом ни слова.

Крайснер отпустил меня уже после заката, не в силах больше выносить тяжелый взгляд Люфира, ожидавшего меня у двери.

— Завтра в тоже время на том же месте, — прощаясь, сказал мне Дэрк. — Если задержишься, я опять почту вас своим визитом. Или на этот раз ты будешь одна? — церковник испытывающее посмотрел на Люфира, намекая на его утренний разговор с Сапфировой Маской.

— Командор говорил о необходимости сведения к возможному минимуму смертей среди бунтарей, но и слова не было сказано о недозволенности убийств среди своих, — холодно ответил Люфир, кладя ладонь на рукоять лука.

— Какой же ты вспыльчивый! — Дэрк исчез из виду, но эхо еще долго носило его смех по коридору.

Скромный ужин был организован в комнате. Из-за гудящей головы я отказалась идти в людную столовую, и Люфир принес овощного бульона со свежим хлебом, не желая видеть меня голодной.

— Ты видел Фьорда? — спросила я, закончив с ужином. Наша с огненным магом встреча, спустя столько времени, выдалась не очень удачной. Меня обескуражил и даже немного задел его взгляд. — Я хотела поговорить с ним. Кажется, я переусердствовала с его обездвиживанием, и было бы неплохо извиниться.

— Он еще до рассвета отправился по поручению Командора на север, к Колодцам. Один отряд Ордена получил задание разведать там обстановку еще две недели назад, но с тех пор от них никаких вестей. Так что Командор решил послать подкрепление.

— Это ведь не очень хорошо, да? — меня обеспокоило появившееся в Люфире напряжение.

— Колодцы — неприятное место. Скопище отступников и бунтарей и следящие за ними матерые церковники, — сложно представить, что там началось, когда вести о свержении Всевидящей Матери дошли до тех краев. Отсутствие известий о направленных туда Смиренных, однозначно, — дурной знак.

— Прости, я вижу, тебе неприятно об этом говорить. Похоже, я так и не смогу понять всей тяжести положения, пока не окажусь в местах, в которых ты успел побывать за это время, — Люфир вопросительно посмотрел на меня, и я продолжила. — Я обнаружила немало новых шрамов прошлой ночью.

— Ловля неумелых отступников, только открывших свои силы и толком не умеющих ими пользоваться, — плохая подготовка к войне, где ментальные маги объединяются с мятежниками, а союзники бьют в спину, — Люфир успокаивающе улыбнулся. — Не думай об этом. Ложись отдыхать.

Засыпая, я видела размытый силуэт Люфира, сидящего за столом со свечой и картой. Кристар стоял рядом, с не менее сосредоточенным видом изучая начертания на пожелтевшей от ветра и дождей бумаге.

* * *

За прошедшие две недели я почти не выходила за пределы корпуса Смиренных, и ни разу не видела отца. Большую часть времени я проводила в обществе Дэрка, всюду таскавшего меня за собой и приказывавшего стоять в сторонке и делать отсутствующий вид. Когда у меня начало получаться скрывать свою силу от его внутреннего взора, церковник потребовал, чтобы я научилась поддерживать это состояние даже во сне, и каждый раз, когда мои навыки давали осечку, он, не смотря на присутствующих добровольцев и магов Ордена, кричал: «Я вижу тебя!».

Но он был доволен моими успехами, и еще больше ними была довольна я сама. Меня огорчало то, что отец не поручает мне никаких заданий, тогда как Люфир каждый вечер возвращался измотанный, а один раз исчез на целых четыре дня. Но, помня о своем проступке, я молча выполняла все требования Дэрка, не задавая лишних вопросов.

Мое смирение было вознаграждено в один из вечеров, когда за стенами корпуса разгулялась настоящая снежная буря. Отец позвал меня к себе, где я встретилась с взъерошенным Люфиром. На воротнике его плаща блестели растаявшие снежинки, а с сапог натекла целая лужа.

— Я хочу, чтобы завтра с рассветом вы двое отправились к Колодцам на Север, — сказал отец, отложив в сторону бумаги. — Ни от отряда Фьорда, ни от отправленных туда раньше Смиренных так и не пришло вестей. В обеих группах были подготовленные бойцы, но никто из них не вернулся. Разузнайте, что там происходит, но не встревайте в неприятности. Я отправляю вас двоих, чтобы не привлекать лишнего внимания. Дэрк сказал, что ты хорошо справляешься.

Я коротко кивнула.

— Даже вдвоем мы не останемся незамеченными. В те края не ходят торговцы, там нет поселений кроме деревни церковников, — заметил Люфир.

— У вас двоих шансов больше, чем у кого-либо. Если я отправлю еще людей, они будут только мешаться. Если во всем этом замешаны ментальные маги, то люди Ордена станут легкой наживой и средством манипуляции единственным оставшимся боеспособным магом, — отец указал на меня кивком головы. — Если что-то пойдет не так, Оника сможет вывести только одного человека. Не вижу смысла в дополнительных потерях. Это все. Будьте предельно осторожны.

Люфир увлек меня за собой прежде, чем я успела сказать хоть слово. Отрицательно покачав головой, он снял тяжелый от влаги плащ, повесив на руку.

— Что происходит? Почему ты не дал мне поговорить с ним? — вопрошала я, пока мы нога в ногу шли в столовую.

— Помнишь, я говорил тебе, что он давно не избавлялся от энергии огненного мага? С каждым днем этот срок только увеличивается. Не стоит говорить, если он не просит этого, тем более, когда завтра нам предстоит оставить Берилон. Прости, я знаю, что это важно для тебя, но тебе лучше подождать с беседами.

— Хотела бы я поспорить с тобой, но глупо отрицать, что ты его знаешь куда лучше моего, — я невесело улыбнулась и сощурилась, входя в ярко освещенный, переполненный трапезничающими магами зал.

— Я тебя вижу! — проорал во всю глотку Дэрк и помахал рукой, приглашая присесть за стол, где он расположился в полном одиночестве. За время пребывания в Берилоне я заметила, что большинство магов сторонится Крайснера, а некоторые откровенно негодуют по поводу его присутствия в Ордене. Оно и понятно: стихийные маги испокон веков не жаловали ментальных, считая тех предателями и подхалимами, занявшими теплое местечко в лоне Церкви.

Я посмотрела на Люфира, скривившегося при виде церковника. Лучник, ответив мне взглядом, вздохнул и направился к столу Дэрка, по пути захватив две порции ужина.

— До меня дошли слухи, что моя ученица покидает меня в обществе своей прелестной подружки, — съехидничал Дэрк, уплетая недосоленную кашу.

Я покосилась на Люфира, молча опустившегося за стол и принявшегося ужинать. По тому, как напряглись его пальцы, сжимающие ложку, я поняла, что он сдерживается изо всех сил.

— Да, придется тебе злопыхать над своими новобранцами, — я постаралась увести разговор в другое русло, волнующее церковника не меньше, чем внешность Люфира.

— А, чтоб их всех хасс сожрал, как же мне надоело копаться в их пустых котелках. Трусливые, мелочные создания. И они называют себя магами! Ты думаешь, много из них пришли сюда, чтобы навести порядок в государстве? Или ради совершенствования собственных способностей? Порой мне кажется, что эти горе-укротители стихий не заслуживают свободы и достойного отношения.

— Тогда что ты здесь делаешь, раз все вокруг тебе не по душе? — я рефлекторно глотала безвкусную кашу, вспоминая разнообразие еды в Храме Первого и в доме Фьюриен.

— Я бы сказал, что мне было слишком скучно в предместье Этварка, но это было бы ложью. Твой отец попросил моей помощи. И вот я здесь. В этом мире мало толковых магов. А достойных людей среди них — и того меньше. Я не знаю, верен ли путь, которым идет твой отец, но не мне судить о правильных и неправильных делах, ты и сама это знаешь. Так что я полагаюсь на решения Сапфира, а там будь что будет. Хотя решение держать подле себя такого смазливого мальчишку продиктовано явно не благочестивыми намерениями.

Я с ужасом приготовилась к всплеску гнева со стороны Люфира, но тот лишь замер с ложкой в руке, уставившись в стол перед собой.

— Оставь его уже в покое, Дэрк. Как-нибудь ты доиграешься со своими шуточками и будешь лежать в канаве с простреленной головой, — я искоса поглядывала на так и не шелохнувшегося Люфира.

— В том-то и вся загвоздка, что нет, — церковник утер ладонью губы и хлопнул по коленям от переполняющего довольства. — Будь оно так, гнить мне в земле-матушке уже не один год. Но наш бравый стрелок только и может, что давиться беззвучной злобой: моя смерть, боюсь, огорчит его любимейшего Командора. Как уж такое допустить! Вот и получаем бесконечную индульгенцию.

Скамья с грохотом отъехала назад, когда Люфир вскочил на ноги, скидывая с плеча лук. Красный дымок обвил стрелу, уставившуюся в лицо Дэрку. Прежде чем церковник успел отпустить очередную шуточку, наконечник стрелы заскользил вниз, а пальцы отпустили тетиву.

В заполнившей столовую тишине раздался треск расколовшейся столешницы, а вместе с глухим ударом от застрявшей в толстом дереве стелы, в воздух взлетел фонтан щепок. Внимание всех присутствующих было обращено к нашему столу.

Дэрк медленно опустил взгляд на скамью, из которой, войдя до половины древка, в миллиметре от развилки ног церковника торчала стрела.

— Уверен, Командора нисколько не огорчит отсутствие у тебя некоторых частей тела, Крайснер, — ядовито произнес Люфир и, не медля ни секунды, удалился из трапезной, провожаемый восхищенными взглядами магов Ордена.

Я никак не ожидала такого поведения от Люфира, тем более перед десятками Смиренных. Под моим ошарашенным взглядом Крайснер пожевал губы, громогласно рассмеялся, и, обломав стрелу, принял расслабленную позу.

— Как же я люблю этого мальчишку! Вот он, настоящий гонор и строптивость истинного мага, готового постоять за свою честь и честь командира! Смотрите, лоботрясы, и запоминайте, а то достопочтенный Люфир завтра оставляет нас на неопределенный срок, и здравствуй, тоска зеленая, — под конец своей пламенной речи Дэрк совсем сник, опустив голову и сгорбив плечи. — Чего уставились? Ешьте, пока эта баланда в конец не протухла!

После окрика Крайснера маги усердно заработали ложками, опасаясь открыто смотреть в сторону церковника. Сидя все это время молча, я размышляла о градусе безумия в голове Дэрка. Могло ли частое использование его сил привести к подобному эффекту? Или же это было нормальным состоянием для него? Я силилась вспомнить того отшельника, которого повстречала в хижине невдалеке от Этварка и находила лишь отдаленную схожесть между ним и мужчиной, сидящим передо мной.

— Не смотри на меня так, девочка. Твой парнишка — последнее развлечение, что у меня осталось, и единственное напоминание о том, кем я когда-то был и какие ошибки совершил, — Дэрк устало подпер голову кулаком, смотря на разбитый стрелой край стола.

— Поэтому ты никогда не используешь против него свои способности? Я стала свидетелем нескольких накаленных моментов между вами, и ты ни разу не урезонил его, — хоть Дэрк и зарывался со своими шутками, но я осознавала, что реакция Люфира слишком резка для подобных ситуаций.

— Ты приписываешь мне излишнее благородство. Как-то меня всерьез достали эти его вспышки, и я решил объяснить мальцу, где его место, — Дэрк усмехнулся своим воспоминаниям. — Он налетел на меня, как коршун, твой отец. Я уж и с жизнью распрощался, думал, он смешает меня с землей и по ветру развеет. Обошлось. С тех пор я зарекся трогать любимца Сапфира на ментальном уровне. Мне пока дорога моя шкура. Знаешь, я много семей повидал. Матери, отцы, их дети-маги — все в постоянной суете, стараясь уберечь друг друга. Но за все годы я не видел ни одной женщины, не говоря уже о мужчинах, которая бы так опекала свое родное дитя, как Сапфир этого мальчишку. Конечно, он не бегал за ним с тарелкой каши, уговаривая съесть еще ложечку, но делал куда больше. Порой мне сдается, что Сапфир растеряет все мозги, пока будет носиться с мальцом. Вот и теперь. Ты думаешь, он поддержал твои мировые настроения, потому что решил угодить дочке?

Слова Дэрка заставили меня нахмуриться. Образ Кристара сидел рядом со мной и так же внимательно слушал церковника.

— Готов поспорить на год моего почтительного обращения со всеми магами-лучниками, что Сапфир это опять сделал для мальчишки. Только сам в этом никогда же не признается.

— Я не понимаю тебя. Люфир же был на его стороне. Никто из вас не поддерживал моего желания сохранить жизнь мятежникам.

— А ты слушай и не перебивай. Стой каждый из вас на своем, бедному любимцу всей вашей семьи пришлось бы страдать от мук выбора: зазноба сердца, окрыленная миротворческими идеями, или любимый «Командор», прислушивающийся к голосу разума. Ты от своего отступать была не намерена, так что пришлось Сапфиру пойти на попятную. Душевное спокойствие его любимчика спасено, теперь осталось только надеяться, что твоя идея была не так плоха, как все полагают.

— Ты ошибаешься, — я не могла смириться с мыслью, что Фардн, расчетливый и трезвомыслящий, мог принять такое решение, руководствуясь собственными привязанностями. Благо, размышления вскоре привели меня к осознанию, что до этого я объясняла решение отца тем, что просьба исходила от меня. Натолкнувшись на собственный эгоизм, я умолкла, прикусив губу.

— Да ладно? — Дэрк с интересом наблюдал за эмоциями на моем лице. — А, по-моему, это как раз в духе Сапфировой Маски, человека, основавшего структуру, навсегда изменившую жизнь сотен магов и переломившую ход истории. И сделал он это не ради улучшения судеб множества людей, но чтобы сохранить жизнь своему ребенку, которого он видел несколько коротких минут раз в пол года. Логично ожидать, что для мальчишки, выросшего на его глазах и под его покровительством, он сделает куда больше. Люди живут или для государства, или для своей семьи. Твой отец из последних. Мне-то очевидно, что власть в руках человека, легко разбрасывающегося другими ради своей крови, — это скользкая тропа. Но сейчас нам остается только смотреть, куда она нас заведет. А осознаешь ли это ты?

Я долго не могла заговорить, переваривая сказанное Дэрком. Его слова были разумны, а от того, с какой легкостью он их говорил, становились только тяжелее.

— Почему ты поддерживаешь его, если считаешь все это ошибкой?

— Я назвал это скользкой тропой, а не ошибкой. И я уже говорил, Сапфир попросил меня, и вот я здесь. Я повторюсь, не приписывай мне излишнего благородства чувств, помыслов, да чего угодно. Мне без разницы, настанет ли дальше эпоха рассвета, или мир скатится в огненную бездну. Не бывает лучших времен для всех: чистые сердцем, но слабые духом всегда будут страдать, а сильные процветать. Мне нет дела до государства, а свою семью я растерял, чтобы думать о ней. Я просто хочу посмотреть, куда приведет эта дорога человека, у которого есть цель. Человека, который, в отличие от меня, не стоял в стороне, глядя, как у него забирают самое дорогое.

Я размышляла о словах Дэрка, его мотивах и мотивах отца. Как бы мне не хотелось думать иначе, я видела, как и все вокруг, только маску, скрывающую лицо Командора Ордена и его истинную сущность, тогда как церковнику удалось заглянуть за зеленый камень, в самую суть вещей. Сейчас не время наверстывать упущенное, но, когда на материке установится мир, надеюсь, мне удастся узнать отца так, как его знают Дэрк и Люфир.

— Хватит разговоров. Ступай. Погода за стенами не балует тихими солнечными деньками, тебе понадобятся силы. Береги мальчишку и верни его Командору в целости и сохранности. Мне стоило это говорить Люфиру касательно тебя, но ведь всем известно, что твои раны болят недолго, — церковник усмехнулся. — Не спускай с него глаз. Боюсь, если с мальцом что-то приключится, устроенный тобой метеоритный дождь покажется нам безобидной шалостью, по сравнению с тем, что сделает Сапфир, когда узнает об этом.

* * *

Пригнув голову и скалясь на бьющий в морду ветер, маргл медленно переставлял лапы. Толстый слой снега покрывал его шерсть и притороченные к седлу сумки. Из-за не утихающей снежной бури нам пришлось потратить два дня на половину пути до Колодцев. Следы пожарищ больше не беспокоили меня: из-за метущего снега не представлялось возможным увидеть ничего дальше собственного носа.

— Лучше переждать метель. Укроемся в роще, — прокричал сквозь ветер Люфир, указывая рукой в сторону. Маргл послушно сменил направление и пошел быстрее, довольный переменой ветра.

Спустившись со спины зверя в глубокий рыхлый снег, я возвела чум из камня и вымела из него белую крупу. Фыркая и отряхиваясь, маргл улегся на землю, устало опустив голову на лапы.

Зажженный в центре чума огонь грел воздух, и на камне появлялась легкая испарина.

— Как бы не оказалось, что отряд Фьорда просто замело снегом, — сняв обледенелые сапоги, я протянула ноги к огню. Блаженное тепло волной слабости прокатилось по всему телу.

— Этот вариант представляется более радужным, чем все остальные, — заметил Люфир, доставая из седельных сумок свертки с хлебом и сыром. — Только им не было нужды прятаться, а воздушный маг с легкостью провел бы отряд и не в такую непогоду.

— Мы можем поступить так же, — пожала плечами я.

— День-два задержки вряд ли что-то изменит, когда прошло столько времени. А использование магии может привлечь нежелательное внимание.

— Что уж более заметно, чем двое всадников на маргле. Хотя в такую погодку нас могут обнаружить разве что ментальные маги. Кстати о последних, — я внимательно посмотрела на Люфира. — Чего ты так бросаешься на Дэрка?

Я давно хотела поговорить об этом с Люфиром, да все не случалось удобного момента. Я помнила разговор с отцом, где он выражал обеспокоенность поведением лучника, когда дело касалось всем известного церковника.

— Он просто шут и позволяет себе много лишнего. Погоди, ты думала, меня беспокоят его нападки? — Люфир улыбнулся, чем сбил меня с толку.

— А разве нет? Ты же каждый раз грозишься пустить в него стрелу. От праздного безделья?

— Не совсем так. Но его глупые насмешки меня не беспокоят. А вот его манера общения с Командором вызывает вполне ощутимое недовольство. Но Командор все спускает ему с рук, а мне же не кидаться на Крайснера каждый раз, когда он начинает забываться, иначе все превратиться в фарс. Благо Дэрк дает достаточно поводов выразить мое отношение к нему в отсутствие Командора, — Люфир смахнул хлебные крошки с рукава.

Я потерла виски, раскладывая все по полочкам. Кто бы мог подумать, что вспышки Люфира вызваны поведением церковника в нынешнем, а не касаются старых счетов. А может, он только что придумал эту отговорку, чтобы не раскрывать своих истинных чувств? Отец говорил, что в вопросе взаимоотношений с Дэрком Люфир путает следы и замыкается в себе.

— Подождем здесь, пока пурга хоть немного не утихнет и маргл не отдохнет, — я посмотрела на мокрую от растаявшего снега шерсть зверя. Подсев ближе, я начала сушить отросший к зиме мех. Зверь лениво заворчал, накрыв нос лапой. Выращенные в Ордене, эти животные перестали бояться проявления магических сил, что делало их неплохими боевыми товарищами. По крайней мере до тех пор, пока они не решали закусить собственным наездником.

Нам повезло, и к следующему утру метель утихла, а ветер разогнал тучи, наполняя воздух солнечным светом. Пока Люфир седлал вдоволь отдохнувшего маргла, я убирала следы нашего присутствия, жмурясь от слепящего глаза снега. Деревья укутались в мохнатые белые шубы. В роще стояла звенящая тишина.

— Попробуем наверстать упущенное время, — сказал Люфир, и маргл зайцем поскакал по мягкому снегу, местами проваливаясь по грудь.

Этот день обещал быть таким же пустым и долгим, как и предыдущие, пока ветер не принес весть о группе людей, находящихся совсем близко. Мы шли по узкой тропе, зажатой между крутым склоном, ведущим к сверкающему льдом озеру слева, и неподвижной армией высоких сосен справа.

— Чуть дальше в лесу — несколько человек, — сообщила я Люфиру. — Это может быть Фьорд и его отряд. Проверим?

— Нам не удастся подойти незамеченными, подлеска практически нет, — лучник нахмурился, изучая лес. — Нет нужды что-то выдумывать, нас уже заметили.

Люфир оказался прав: группа людей быстро двигалась в нашу сторону. Нагнувшись к шее маргла, Люфир потянул за ремешок, расстегивая намордник. Зверь щелкнул пастью и облизался.

Чужаки не стали тратиться на приветствия и знакомство, атаковав каменными снарядами, вырвавшимися из чащи. Спрыгивая с почуявшего свободу маргла, я успела отбить большинство камней. Воздух наполнился сиянием от выпущенной Люфиром стрелы. Неужели он собирается устроить бойню? Я проследила за полетом стрелы и успокоилась, увидев, что она угодила в плечо одного из нападающих, пригвоздив того к дереву. Воспользовавшись отвлеченностью, его напарник буквально вырвал землю у меня из-под ног, вынуждая отступить назад.

Сзади твердой почвы не оказалось, и, потеряв равновесие, я кубарем покатилась вниз. Земля на моем пути вздыбилась, останавливая падение. Придя в себя и разобравшись где низ и где верх, я поймала взглядом три фигуры, замершие наверху склона, и отправила им навстречу гигантскую волну из снега и земли. Шар огня, плюясь паром и брызгами, прорвал снежный заслон, летя прямиком ко мне. Я чувствовала дыхание энергии, заложенной в снаряд, достаточной, чтобы снести на своем пути не оду крепостную стену.

Вдохнув полной грудью, я выпустила силу огня, клином сошедшуюся передо мной и разрезавшую вражескую атаку.

— Стойте! Всем прекратить! — раздался сверху зычный голос. — Я сказал, прекратить!

— Сейчас, только выбью глаз этому… Проклятье! Мое колено! — вторил ему второй.

Я взлетела на вершину склона, чтобы успеть остановить ненужное кровопролитие. Люфир уже закладывал новую стрелу, целясь в мужчину, стоявшего ближе всех и пытавшегося урезонить своих товарищей.

— Подожди, Лир, — окликнула я лучника, не переставая следить за нападающими. Их было четверо: двое пострадали от стрел Люфира, еще двое стояли на ногах. Вскоре я нашла пятого. С разорванным горлом он лежал рядом с бездыханным телом маргла, чья голова превратилась в угли.

Люфир бросил на меня неодобрительный взгляд, но не стал спускать стрелу.

— Прошу простить наш негостеприимный прием, — предводитель группы, крепкий мужчина с густой кучерявой бородой неуклюже поклонился. Под россыпью густых волос на лбу проглядывала метка Проклятого. — Это великая честь — встретиться с Низвергнувшей. Ходили слухи, что иго Всевидящей Матери прекратила воительница, но, по правде говоря, я и мои ребята не верили, что такое под силу женщине.

Я непонимающе смотрела на широко улыбающегося мужчину, в приподнятых уголках глаз которого застыло лукавство.

— Низвергнувший или Низвергнувшая — так прозвали мага, разрушившего дворец Берилона, — пояснил Люфир, не опуская лук и следя взглядом за главарем. — Привыкай к известности.

— Значит, я не ошибся? Увидев, как ты укрощаешь землю и воду, и пламя, я подумал — кто еще способен сделать такое, как не Низвергнувший? Меня зовут Эл. Позвольте сопроводить вас к нашей стоянке. Увидев маргла, мы подумали, что вы одни из этих цепных псов, Смиренных, а потому и напали. Повадились они последнее время совать сюда свой нос, — мужчина сплюнул на землю и презрительно глянул на раненых товарищей. — Что вы как дети! Хватит стонать! Оторвите, наконец, свои задницы от земли и вперед. А ты меткий стрелок, парень, — Эл одобрительно причмокнул языком.

Люфир не разделял миролюбивого настроя Эла, и был прав. Но нам не стоило ввязываться в лишние неприятности и, если появился шанс разойтись мирно, а заодно и разузнать об отрядах Смиренных, им нужно было воспользоваться.

— Да опусти ты его, — я непринужденно рассмеялась, накрывая руку Люфира своей. — Не видишь что ли, ошибочка вышла. Украсть маргла у Ордена было моей идеей, так что вся вина на мне. Но тогда идея добираться на север не своими ногами показалась мне хорошей.

Я многозначительно посмотрела на Люфира. Тот, уловив суть плана, вернул стрелу в колчан, а лук повесил за спину.

— Пойдем, здесь недалеко, — Эл приглашающее махнул рукой, пока его уцелевший в схватке товарищ помогал худосочному пареньку с простреленной ногой. — Поверить не могу, Низвергнувшая Церковь прямо передо мной! Эл попотчует гостей лучшим вином, что найдется в наших сумах. Правда, много от местного пойла ждать не приходится, но чем богаты… И как вас занесло в такую даль?

— В Колодцах заключено много наших собратьев. Я думаю, они заслуживают быть свободными, — снег скрипел под сапогами. Люфир шел совсем рядом, хмуро косясь на наших компаньонов.

— Золотые слова! Мы направлялись туда же, пока не столкнулись с приблудами из Смиренных. Так что решили с друзьями встать здесь дозором, на случай новых визитеров.

— Разве Орден не встал на сторону мятежников во время восстания? — я смотрела вперед, откуда ветер доносил рассказы о еще двух людях. Не смотря на мои навыки ориентирования в пространстве с помощью воздуха, из-за большого количества препятствий точное определение числа людей занимало много сил и сосредоточенности.

— Эти предатели всего лишь учуяли, что запахло жаренным, когда ты сравняла с землей змеиное гнездо Всевидящей Матери, и по быстрому переметнулись на сторону вероятного победителя. Очень хитро, но им не одурачить всех магов. Один из их братии сжег мне правое ухо, еще до восстания. Но, куда, им было тягаться со мной! Так что вот он я, здоров и полон сил, чтобы вершить правосудие!

Я смотрела на Эла и видела в нем простого деревенского парня, в один прекрасный день открывшего в себе силу мага и посчитавшего, что недостойно мужчины склонить голову в раскаянии за несовершенные грехи. Познав гонения Церкви и преследования Ордена, его сердце очерствело и стало глухо ко многим вещам, не оградив от совершения ошибки. Но это не значило, что его душу нельзя было спасти и обратить к свету.

Я обернулась на трех его спутников, волочащих ноги следом. Их лица не отличались доброжелательностью и благородством.

— Ты говорил, что видел здесь отряды Смиренных?

— Не только видел! — Эл раздулся и покраснел от гордости за самого себя. — Мы с ребятами разделали их первую шайку и уже собирались продолжить путь, как пожаловала и вторая. Видать, Сапфировая Маска, будь он неладен, нацелился установить свои порядки в Колодцах, выставив себя спасителем и задурив голову новым магам. Только он не предвидел, что на его пути встану я со своими бравыми ребятами. Одного из них мы даже умудрились взять живьем, хоть он и верткий оказался!

По спине пробежали мурашки. Они убили почти всех магов Ордена, отправленных в Колодцы? Я украдкой посмотрела на Люфира, прекрасно слышавшего слова Эла, но лучник сохранял самообладание, никак не выказывая истинных чувств.

— Один из моих бойцов признал в нем приближенного Сапфировой Маски. Грех было упускать возможность взять языка. Имей мы представление о планах Ордена — это здорово помогло бы всем магам, желающим истинной справедливости, а не того, что за нее выдает Сапфировая Маска и вся его свора. Мы почти на месте, — Эл отодвинул в сторону ветви можжевельника, просыпав облако снега. — Только поганец стойкий оказался. Сколько дней мы уже пытаемся из него выбить хоть одно толковое слово, и ничего. Я говорил, что от него давно следовало избавиться, но остальные против. Уж больно им охота поквитаться с Командором Ордена, а этот гад никого к себе не подпускает. Так что ничего больше не остается, как маяться с его прихвостнем. Может, тебе удастся разговорить его. Дикий он какой-то, и, что примечательно, у него нет печати Проклятого.

Сердце в груди екнуло — от облегчения и от тревоги разом. С самого начала я надеялась, что выжившим окажется Фьорд, но вероятность этого была слишком мала. Меж деревьев проглядывала небольшая поляна, с возведенными на ней каменными чумами от ветра, и трескучим костром, над которым висел котелок, источавший мясной аромат.

— Встречай уважаемых гостей! — бодро крикнул Эл, подходя к стоянке. На него поднялся суровый взгляд мужчины с кустистыми бровями и грубой щетиной.

— Гости? Еще? — презрительно бросил он, подбрасывая хворост в костер. — Этот ублюдок опять отрубился. Ты привел к нам девчонку? Хорошее решение. А это еще кто с ней? Больше девок не нашлось, и ты притащил это?

— Прикуси своей поганый язык, Вирро, ты имеешь честь говорить с Низвергнувшей и ее спутником. Нам посчастливилось встретить их на пути к Колодцам.

— Эта баба?! Ты надо мной смеешься, Эл!

Шутливая перепалка двух магов терялась где-то на задворках сознания, мало волнуя меня. Как только я оказалась на стоянке отступников, все мое внимание было приковано к каменному столбу на краю прогалины, и человеку, сидящему под ним с безвольно склоненной головой. Его руки, покрытые ссадинами и синяками, были подняты вверх и прикреплены к столбу каменным наростом. Слипшиеся от крови волосы падали на лицо, но даже они не скрывали обезображенные кровоподтеками черты и широкий порез на скуле. Красное пятно ожога исказило кожу на шее. Одежда юноши превратилась в лохмотья, не способные защитить от порывистого ветра. К глубочайшему ужасу я узнала в нем Фьорда.

— Неприглядное зрелище, да? — Эл заметил мой пристальный взгляд. — Что поделать, он отказывается говорить, а нам крайне необходимо знать то, что известно ему. Садитесь к костру. Вирро, осмотри тех двоих. Они угодили под шальные стрелы.

Эл рассмеялся, а Вирро внимательно посмотрел на Люфира. Странно, что до этого никто не узнал в нем постоянного спутника Командора, о котором были наслышаны во всех уголках материка.

— Если ты поможешь нам расколоть мальчишку, сегодня же порешим с ним и незамедлительно отправимся к Колодцам. Так уж вышло, что ваш маргл пал в бою, поэтому я обязуюсь сопроводить вас к пункту назначения и всячески способствовать твоей величайшей цели, — распылялся Эл, заискивающе заглядывая мне в глаза и потирая от нетерпения руки.

— Это неприемлемо, — коротко сказала я, наконец, отвернувшись от пришпиленного к столбу бессознательного Фьорда и стараясь выбросить из головы его избитый вид.

— Что? — Эл на секунду опешил. — Ты о чем? Тебе не нравится Вирро? Его язык давно пора вырвать, и я без промедления сделаю это, если Низвергнувшая так того пожелает.

— Вырви себе что пониже, Эл, — огрызнулся Вирро, занятый осмотром ран магов.

— В этом весь Вирро, — Эл примирительно рассмеялся. — Он не так уж плох и…

— Неприемлемо избивать тех, кто не в силах оказать сопротивление. Неприемлемо нападать на всякого встречного, — жестко сказала я, смотря прямо в глаза мужчине. — То, что вы здесь устроили — не справедливость и не служит великой цели. Так нельзя, Эл. Вы отпустите парня, и я сама решу его дальнейшую судьбу.

Эл молчал, стараясь подобрать слова. Похоже, неодобрение «Низвергнувшей», ходящей у них в почете, вынудило его задуматься. Если мое слово и правда имеет такой вес, возможно, мне удастся прекратить хаос, творящийся в государстве, без применения силы.

— Ты верно шутишь! Как ты можешь говорить такое? Быть может, груз твоей ноши застилает тебе глаза, и твое женское сердце исполнено жалостью к подобным ему, но за личиной Смиренных скрывается чудовище похуже Церкви. Маги, только ощутив аромат свободы, могут вновь ее лишиться! И все из-за таких как он, — Эл указал пальцем в сторону Фьорда. — Ты можешь не верить мне, но выслушай Ормака! Он был одним из Смиренных, выполнял приказы Сапфировой Маски и вдоволь насмотрелся на его правление внутри Ордена. Он сбежал во время мятежа и наткнулся на нас. Жаль, Командор держал его на расстоянии, и Ормак не сообщил ничего важного, иначе мы бы давно выбили мерзавца и всю его братию из Берилона! Погоди, он должен вот-вот вернуться и расскажет тебе все, что знает и что видел.

Эл замолчал, выжидающе глядя на меня. Люфир изменился в лице, когда услышал имя — Ормак. Вероятнее всего, они знают друг друга, и дело рискует приобрести неприятный оборот. Что за глупость, конечно же Ормак слышал о Люфире, кем бы тот Смиренный не оказался в Ордене.

— Эл, мы заберем этого мага и уйдем. У меня нет ни времени, ни желания общаться с твоим Смиренным. То, что вы сделали с этим парнем — недопустимо, — было предельно ясно: чем быстрее мы оставим это место, тем лучше. Я почувствовала приближение еще одного человека к стоянке несколько минут назад, а значит, времени у нас оставалось немного. Я поднялась на ноги, показывая, что не намерена продолжать спор.

— Да погоди ты! Женщины! Все вы такие мягкосердечные! Ладно — другие, но ты! Ты разрушила дворец, похоронила под ним Всевидящую Мать, ее приспешников и немало Смиренных! И теперь ты говоришь мне о том, что я жесток?! Я только и хочу, что мирной жизни для каждого мага. Без руки Церкви, Ордена и кого-то там еще. Если ты не согласна — уходи. Но мальчишка останется с нами. Не вы его поймали, не вам его и уводить.

Ситуация складывалась не наилучшим образом. Я понимала, что дело идет к драке, и старалась придумать пути, которые позволят обойтись малой кровью. На их стороне было численное преимущество и маг земли, которому ничего не стоило освободить себя и своих напарников, заключи я их в камень.

— Что вы сделали с остальными магами Ордена? — мои размышления прервал вопрос лучника. Я узнала этот ледяной взгляд, обещающий, что Люфир вот-вот схватится за лук. Странно, что он до сих пор этого не сделал.

— Предали огню, ясное дело. На трупы сбежались бы хищники или кто похуже. А тебя это беспокоит? Кто ты вообще такой? — Эл противно ухмыльнулся.

Наше время вышло. Последний член отряда Эла, заслышав голоса, видно, поторопился добраться до стоянки. На окраине лагеря появился невысокий плотный мужчина, с круглыми глазами-бусинками и особо уродливо выглядящим шрамом на лбу.

— А вот и Ормак! Забудем о нашем небольшом споре и послушаем, что он нам поведает, — Эл махнул рукой, зазывая мужчину к огню. Ормак не спешил принимать приглашение: замерев, как вкопанный, с раздувающимися ноздрями он смотрел на Люфира, плавно снимающего со спины лук.

— Ты?! Щенок! Что ты здесь делаешь?! — завопил он, тыча в лучника пальцем. Не помню, чтобы видела его в Ордене, но до мятежа я не часто расхаживала среди Смиренных. А вот Люфир его определенно узнал.

— Тише, Ормак, что за крик? Как ты обращаешься с нашими гостями? Вы двое, что, знакомы? — на лице Эла промелькнуло недоброе подозрение.

— Это же верный пес Командора! Он пропал из Ордена еще задолго до восстания, якобы взятый в плен мятежниками!

— Ах вот оно как, — Эл задумчиво потер подбородок, и посмотрел на меня тяжелым взглядом. — Запутанная история получается и я даже…

Мужчину прервало внезапно раздавшееся бульканье. Хрипя и давясь собственной кровью, Ормак завалился на бок с торчащей из горла стрелой.

— Одним предателем меньше, — тихо пробормотал Люфир, доставая из колчана сразу три стрелы. Его слова утонули в поднявшихся криках и суете.

— Что ты делаешь?! — я попыталась одернуть лучника, пока он нацеливался на Эла. Мужчина отскочил назад, а стрелы, оплетенные голубым сиянием, отыскали свой приют в трех его союзниках, одним из которых оказался Вирро.

Маг с простреленным коленом, единственный оставшийся в живых, кроме Эла, создал сферу пламени и незамедлительно отправил в нашу сторону. Я с легкостью отбила ее, и, прежде, чем успела остановить Люфира, голову мага пронзила стрела.

— Лир, остановись! — прокричала я, но он не слушал, извлекая из колчана последнюю стрелу для Эла. Поняв, что его дела плохи, мужчина перешел в наступление, выдерживая безопасное расстояние и прикрываясь от предвидящегося обстрела каменным щитом.

Воздух рассекла мелкая дробь камней, направленная в Люфира. Выбросив руку вперед, я возвела перед ним земляную стену, остановившую снаряды. У меня был шанс прекратить это безумие, пока мужчины утратили друг друга из виду.

Древко покрылось плотной красной оболочкой, пронизанной голубыми нитями. Тетива запела свою грустную песнь. Стрела прошла сквозь возведенный мною барьер, даже не замедлившись, и изменив направление своего полета, пробила каменный щит Эла, по оперение войдя в тело мага. Каменная перегородка перед ним осыпалась, а сам мужчина рухнул ниц.

Не без содрогания я обводила взглядом еще совсем недавно людную, а теперь покрытую утоптанным алым снегом стоянку. На несколько секунд у меня отнялась речь, и я только и могла, что наблюдать за Люфиром, вытаскивающим стрелы из кровоточащих ран.

— Что ты сделал?! — когда онемение прошло, я схватила лучника за плечо, разворачивая к себе лицом. — Было же решено свести смерти к минимуму.

— Это он и есть, — ответил Люфир и, высвободившись из моей хватки, направился за следующей стрелой.

— Ты же первый на них напал, когда можно было обойтись без всего этого!

— Ты серьезно так считаешь? — на меня уставились два ледяных колодца. — Очнись, Они! Эти мерзавцы лишили больше десятка людей твоего отца жизни, пытали твоего товарища и набросились бы на нас, не опереди я их. Тебе пора вылезти из своей раковины и принять, что мир уже не тот, каким ты привыкла его видеть.

Я ошарашено молчала, раздавленная пламенной речью Люфира и злостью в его взгляде. Но примириться с его словами, так ничего и не сделав, чтобы переубедить его, было невозможно.

— Освободи его руки, — тихо сказал Люфир, опускаясь рядом с так и не пришедшим в себя Фьордом. Я поспешила аккуратно расколоть камень, удерживавший юношу. Освобожденные от оков, руки бессильно упали вниз. — Неважно выглядишь, отступник.

Люфир взвалил Фьорда на спину, стараясь быть осторожным.

— Отойдем дальше в лес и остановимся там, пока он не придет в себя, — молча согласившись с Люфиром, я пошла впереди, заставляя снег расступиться перед нами, давая дорогу, а затем вернуться на место, скрывая следы. Мне все еще было не по себе из-за устроенной Люфиром бойни и вновь появившегося между нами непонимания.

Достаточно углубившись в чащу, я возвела очередное сухое и теплое убежище из камня. Оставив Фьорда на мое попечение, Люфир отправился к окраине леса снять с мертвого маргла седельные сумки, чье содержимое могло еще не раз нам пригодиться.

Развесив под сводом чума несколько сфер огня, я избавила Фьорда от превратившейся в лохмотья рубахи, осматривая тело на наличие других ран. Посиневшие ребра и ссадины были абсолютной ерундой, по сравнению с ожогом, обезобразившим шею и правое плечо. Часть волдырей, покрывавших обгоревшую плоть, разорвалась и изобиловала грязью и гноем. В закрытом помещении стал отчетливо слышен въедливый запах гниения.

Растопив снег в каменном чане, я довела воду до кипения и, немного остудив, принялась смывать кровь с волос и тела Фьорда. Края пореза на скуле вздыбились под толстой коркой запекшейся крови.

Люфир вернулся, когда я заканчивала приводить Фьорда в порядок. За все это время он так и не очнулся. Его дыхание было неровным, а тело слишком горячим. Расстелив на земле добротный плащ, очевидно снятый с одного из убитых магов, Люфир переложил Фьорда на него и полез в сумку за бинтами.

— Ожог на шее совсем плох, — сказал он, коротко взглянув на мага. — Нужно вычистить рану настолько, насколько возможно.

Подготовив все необходимое, и вооружившись водяным лезвием, я села поближе и под пристальным наблюдением Люфира начала отрезать пораженные участки. Вода окрасилась в красный. Несмотря на обезболивание охлаждением, мышцы на лице Фьорда нервно подрагивали, а пальцы сжимались.

Закончив, я нанесла на вычищенный участок протянутую Люфиром мазь и закрыла рану бинтом.

Устало откинувшись на стену чума, я с тоской посмотрела на Люфира, чей взгляд затерялся где-то внутри Фьорда.

— Лир, я понимаю твои чувства, но без милосердия мы никогда не прекратим эту войну.

— Я был милосерден, — лучник поднял на меня тяжелый взгляд. — Я подарил им быструю смерть. Поинтересуйся у трупов, в чем проявилось их милосердие к Фьорду.

Укол Люфира пришелся в нужное место. Внутри меня бурлила злость на Эла и его подручных, на всех тех, кто забирает жизнь невинных. Но именно эта злость во мне разрушила берилонский дворец и повергла государство в пучину беспорядков. Злость могла только ухудшить положение, и ей нет места на моем пути. Почему же Люфир никак не может этого понять?

— Мстя за товарищей, мы не прекратим бойни. Кто-то должен найти в себе силы остановиться, — мягко сказала я, понимая, что Люфир не будет с радостью прислушиваться к моим словам.

— Или все закончится, когда последний гнилой предатель испустит дух. Ты не исправишь всех. Люди легко поддаются соблазнам и тяжело от них отказываются, как правило, только сложив голову.

— Прекрати говорить такие вещи, я не узнаю тебя, — я болезненно нахмурилась, не находя ни капли тепла в облике Люфира.

— Не узнаешь меня? — угрюмые ноты в голосе лучника пугали. — Того меня, кто приходил в дом твоей семьи, с кем ела яблочный пирог сидя на берегу озера, чьим поцелуям подставляла плечи? Обернись: за стеной полный холода и боли мир, а перед тобой лежит товарищ, чьи раны вряд ли позволят ему выжить. Какого меня ты считаешь уместным видеть в данной ситуации?

Слова Люфира больно хлестали по обнаженной душе, не щадя своей искренностью и открытостью. Поджав губы, я отвернулась и встретилась взглядом с Кристаром. На его лице, порожденном моим сознанием, замерла печаль и сожаление. Впервые я была рада увидеть призрак брата, такой живой и теплый, каким он и запомнился мне.

— Ругаетесь из-за меня? — я встрепенулась, услышав слабый голос Фьорда. — Я польщен.

Маг слабо улыбнулся и закашлялся. Бинты сжали шею, заставив его наморщиться.

— Помолчи. Тебе стоит поберечь силы, — Люфир одарил юношу долгим взглядом.

— Вы пришли спасти меня? — Фьорд попытался сесть, но его даже не пришлось останавливать: в его теле совсем не осталось сил. — Как же это мило, будто мы старые добрые друзья.

— Ты бредишь. Спи, — в словах лучника не было остроты.

— Когда вы так шумите, и мертвый проснется. А что приключилось с моими новыми товарищами?

— Мертвы, — коротко бросила я, стараясь не смотреть на Люфира. Внутри все было сжато и готово к новым нападкам.

— Надеюсь, я не последую за ними. Спасибо, Оника, они порядком меня потрепали, — чум вновь наполнился кашлем и скрежетом зубов.

— Это не я, — предположение Фьорда, что кровь Эла и его подручных на моих руках, потрясла на меня. Вспомнив, что в памяти мага засела картина, как я разрушаю дворец, я нашла оправдание его мыслям.

— Правда, что ли? — его удивила моя непричастность к совершенной расправе. Немного подумав, Фьорд с трудом повернул голову на бок, чтобы видеть Люфира. — Значит, это ты? За мной будет должок. Сказать бы, что я и сам бы с ними разобрался, да вот язык не поворачивается. Отмерз, что ли. Один из них грозился его отрезать, если я не заговорю. Как бы это им помогло?

Попытка засмеяться закончилась новым приступом кашля. На бинтах выступили багровые пятна. Рана на скуле блестела сукровицей.

— Заткнись уже. Будешь говорить, когда встанешь на ноги, — Люфир с упреком посмотрел на Фьорда, и тот, послушавшись, уставился в потолок.

Когда огненный маг наконец задремал, Люфир начал готовиться ко сну.

— Подождем до завтра, станет ли ему лучше, — через плечо обронил он.

— А если нет?

— Подождем до завтра, — чуть тверже повторил он, поворачиваясь на расстеленном плаще ко мне спиной.

Заставив себя сжать зубы и молчать, я осталась следить за сном Фьорда. Навязчивый зуд в солнечном сплетении не давал трезво мыслить, затянув глаза влажной поволокой. Образ Кристара сидел рядом. Поддавшись порыву, я опустила ладонь туда, где находилась рука брата. Пальцы прошли сквозь ставшую прозрачной кожу и коснулись земли. Облик Кристара растворился в воздухе. Последнее, что я увидела, были его губы, растянувшиеся в теплой улыбке.

К утру Фьорду стало только хуже. Сменив меня во второй половине ночи, Люфир дважды менял бинты и мазь, но состояние мага стремительно ухудшалось. Под глазами залегли глубокие темные круги, а губы потрескалась. Вонь от раны на шее стала еще сильнее, забираясь глубоко в легкие и отравляя мое сердце изнутри.

— Он не справится, — дрожащим голосом сказала я, смотря, как лихорадка изъедает тело Фьорда. — И я ничем не могу ему помочь. Совершенно ничем.

— Сними повязки, — только и сказал Люфир, закатывая рукава и забирая шнурком волосы назад.

— Что ты собираешься делать? — бинты испачкали мои руки кровью и гноем.

— Возможно, у меня получится исправить положение. За то время, что ты провела в Храме Первого, не все охотники за головой Командора были неумехами. В одной из засад Командора ранили. Не было времени везти его к тебе, времени ни на что не было. Я решил, если мой дар мага заключается в призыве душ укротителей стихий из Мира Теней для использования их силы, быть может, мне удастся достать дух того, кто при жизни умел исцелять. Как видишь, Командор все еще жив. А теперь сиди тихо и не отвлекай.

Не смея произнести ни слова, я наблюдала, как Люфир опустил ладонь на грудь Фьорда, а его губы зашевелились, рождая неизвестные мне слова. Мысль, что лучник говорит на языке книг из библиотеки Храма Первого, промелькнула в моем сознании и унеслась прочь.

Для меня было привычным, что стоило Люфиру обронить пару неразборчивых слов, как его стрелы охватывало сияние различных цветов, придавая им невероятную силу, скорость и точность. В этот же раз ему понадобилось несколько минут, прежде чем воздух внутри чума наполнился желтоватым свечением, постепенно собирающимся у руки, касающейся Фьорда. Сделавшись ярче и плотнее, сияние одним быстрым толчком проникло в тело огненного мага и дальше полилось плавным ручьем, разносясь по всему телу, освещая его изнутри и проявляя переплетения сосудов.

На моих глазах следы побоев стали светлеть и пропадать, царапины и порезы затягивались, а жуткий ожог на плече, начал исцеляться, роняя на землю кровь и гной. Я видела, как сначала по краям, а затем и по всей площади, пропадает покраснение, а оставшиеся волдыри опадают и отваливаются.

— Ты что творишь, придурок? — волшебство момента нарушил пришедший в себя Фьорд. Его пальцы вцепились в запястье Люфира, силясь убрать его руку.

— Не мешай, — спокойно ответил тот и вновь сосредоточился на своем бормотании.

— Да отвали ты от меня! — когда Фьорд, так и не справившись с рукой лучника, попытался встать, я прижала его выросшими из земли каменными выступами, крепко зафиксировавшими его конечности.

— Дурак, чего ты дергаешься? Он только хочет вылечить твои раны, — Фьорд был явно недоволен происходящим, и я не понимала, чем вызвана такая реакция.

— Знаю я, — смирившись с тем, что ему не справиться с оковами, он тяжело вздохнул и, глянув на сосредоточенное лицо Люфира, обратился ко мне. — А вот ты знаешь о цене, которую ему предстоит заплатить за свое целительство?

— Цене? О чем это он? — я с тревогой взглянула на Люфира, но он продолжал сосредоточенно шептать.

— Конечно же, он не сказал. Мне уже лучше, хватит, — Фьорд продолжал упираться.

— Еще не все, — коротко бросил Люфир, надавливая рукой на сочленение ребер огненного мага.

— Останови хоть ты его! Прибегнув к этой силе в прошлый раз, он двое суток не поднимался с постели. Мы не могли его добудиться, пока он сам не пришел в себя на третий день, больше похожий на скелет, чем на живого человека. Думаешь, он сейчас неважно выглядит? Это он уже успел откормиться. Энергию, что Люфир заставляет духа отдать другому, тот после заберет у него. Да прекратите это, наконец!

— Не дергайся, — Люфир убрал от груди Фьорда руку и потер лоб. От ожога на шее осталось лишь легкое покраснение. — Твоя рана не так страшна, как была у Командора, нечего устраивать здесь истерики. Я вылечил ее до состояния, где она не представляет угрозы для жизни.

Я выпустила Фьорда из каменной хватки, давая сесть и размять спину. Беспокойство за Люфира целиком захватило меня, стирая из памяти недавнюю ссору.

— Оника, открой проход, — попросил он, поднимаясь на ноги и подбирая лук и стрелы.

— Ты совсем спятил? Куда ты собрался? — встрепенулся Фьорд.

— У меня есть немного времени, прежде чем я почувствую отдачу от лечения. Подстрелю обед, пока еще в силах это сделать. Оника, чем дольше вы меня задерживаете, тем хуже, — я не выдержала прямого взгляда Люфира, и одна из плит чума отодвинулась в сторону, пуская внутрь свет и холод зимнего дня.

— Подожди, — Фьорд окликнул его с угрюмым выражением на лице. — Зачем ты это сделал? Ты же презираешь всех вокруг, кроме Командора и нее, — он указал на меня кивком головы. — Я не выдающийся маг огня, и моя жизнь не представляет ценности для Командора и Смиренных. Так к чему все это?

Люфир замер в проходе, сведя брови и сжав губы. Поднимающийся ветер вырывал собранные в хвост волосы, раскидывая их по щекам.

— Ты не знал, что мы появимся и освободим тебя. Выбор у тебя был невелик: ты мог купить свою жизнь, сказав им то, что они хотели услышать, или даже переметнуться на их сторону и избавить себя от пыток и боли. Но не сделал этого. Ты остался верен Командору и его идеям — для меня этого вполне достаточно.

Люфир скрылся из виду, оставив меня наедине со своими размышлениями и Фьордом. Я все еще старалась уложить в голове увиденное и услышанное. В последнее время мне это давалось с трудом. Каждый день приносил с собой что-то новое, непривычное и незнакомое мне в поведении других, бросая вызов выдержке и старым привязанностям. Хруст снега под ногами удаляющегося Люфира делался все тише и тише.

— Идиот, он скоро свихнется на почве преданности и предательства, — раздраженно сказал Фьорд, стукнув кулаком по земле. — С каждым днем все только хуже.

— Рада, что тебе лучше, — на душе стало куда легче, когда Фьорд ожил на глазах. Хоть мы и не успели стать закадычными друзьями, но мой круг общения никогда не был широк, и, встретившись с огненным магом и его спутницей, я отвела им отдельное место в своем сердце. — Я никогда раньше не видела его таким.

— Я знаю его не так долго, как ты, но и за это короткое время успел заметить немалые перемены. Не помню, чтобы он отличался терпимостью к другим, но с момента восстания много всего случилось. Я мало кого знал в Ордене и то, только тех, кто гонялся за мной давным-давно, — Фьорд невесело улыбнулся, — так что, когда один за другим члены Ордена стали отворачиваться от Командора, меня это не особо опечалило. Не знаю, почему это так задело Люфира, который никогда их не жаловал. Может, всему виной предательство Роланта.

— Роланта? Кажется, я с ним встречалась пару раз, — я вспомнила мага земли, прикрывшего меня и Кристара от разбушевавшегося мятежника, когда я пришла во дворец Берилона за братом. Мне кажется, в тот раз он узнал меня.

— Да, он был среди тех, кто поймал нас с тобой у Восходящего леса. Маг земли. Я с ним знаком еще с первого раза, когда угодил к Командору. Тогда он показался мне не худшим из Смиренных. Его очень часто отправляли на задания под командованием Люфира — это я узнал позже от ребят в Ордене, после того, как Ролант ушел. А произошло это в тот злополучный раз, когда мы попали в засаду, и Командор был ранен. Если бы Ролант тогда не стоял столбом, наблюдая, как на нас сыплются вражеские атаки, может, и не было бы никакого ранения. Скорее всего, ловушка была устроена не без его участия, иначе ему бы тоже досталось. Не знаю, почему он так поступил, мне казалось, что он лоялен к Ордену и Командору. Но кончилось все из ряда вон плохо. С тех пор о Роланте никто не слышал, а Люфир стал видеть предателя в каждом встречном.

Фьорд замолчал, потирая переносицу, а я продолжала сидеть в тишине, пытаясь собрать воедино все крупинки рассказанных мне историй о лучнике: Дэрком, Фьордом, самим Люфиром — все, чтобы понять, что же он чувствует, просыпаясь утром и засыпая после долгого дня. Теперь я видела, как пусты и легкомысленны были для него мои слова о милосердии и мире. Мне не следует требовать от него изменить себя и свое отношение к другим, пока я на деле не покажу ему, что мир еще может стать чуточку лучше.

— Ну что за кислый вид? От вас двоих зубы сводит, — Фьорд широко улыбнулся, надеясь приободрить меня. — Слушай, ты же теперь неплохо управляешься еще и с камнем? Думаю, если ты сделаешь небольшой чан с водой (нагреть ее я и сам в силах), всем нам станет намного легче. От меня несет, как от дохлого крысопса, — маг рассмеялся, смутившись собственных слов.

Когда просьба Фьорда была выполнена, и чум наполнился влажным паром, маг выжидающе посмотрел на меня.

— Ступай лучше за ним, дальше я и сам управлюсь.

Опомнившись, я выскользнула из чума и, отыскав на снегу следы Люфира, пошла по ним. За короткое время ему удалось углубиться далеко в лес, не смотря на снег, в который местами случалось провалиться до колен.

— Ты спугнула наш обед и ужин, — констатировал он, стоя у ссохшейся ели и глядя в небо, наполнившееся хлопаньем крыльев.

Ничего не ответив, я прижалась носом к холодной щеке, моля небо, чтобы он не оттолкнул меня. Рука Люфира мягко легла на голову, приглаживая волосы.

— Все хорошо. Я не злюсь. Наверное, нет. Всего лишь не хочу видеть, как однажды ты сама поймешь, что мира, в котором ты привыкла жить, больше нет. Сейчас ты упрямишься и оттого делаешь себе только хуже. Но если ты все же решила пойти этим путем, я буду рядом, что бы там ни было.

* * *

Первые признаки слабости проявились через два часа. К тому моменту мы успели вернуться с неплохим уловом к чуму, где нас ждал посвежевший и взбодрившийся Фьорд. Я надеялась, что тяжелым для Люфира был только первый раз, и сейчас все обойдется, но через четыре часа он был уже не в силах ходить, еще через час не мог пошевелить и пальцем, а каждое слово давалось ему с трудом. Он заснул, лежа на самодельной постели из меховых накидок и плащей, спустя семь часов после излечения Фьорда. Я видела удрученность в ссутулившейся спине Фьорда и вину в его взгляде, будто бы вылечить его не было самостоятельным решением Люфира.

Я неподвижно просидела несколько часов, положив голову лучника на колени. С каждым часом сна его черты приобретали всю большую резкость, на лбу блестели капли пота, и я чувствовала, как взмокла его шея, а затем и все тело.

Все это время Фьорд также не отходил от нас, нависнув рядом с угрюмым лицом. Когда спустя пять часов глубоко сна Люфир открыл глаза, я заметила, как огненный маг скрывает за насмешливой улыбкой искреннюю радость и облегчение. То, что в этот раз Люфиру понадобилось так мало времени, чтобы прийти в себя, было настоящим подарком. Увы, спустя четверть часа он вновь забылся сном. С каждым последующим разом он спал все меньше, проснувшись сначала через четыре, затем три и два часа, пока не стал приходить в сознание на десять-пятнадцать минут каждый час.

Когда Люфир в очередной раз проснулся, Фьорд отправил меня поесть зажаренную ним птицу, а сам остался рядом с лучником. Пачкая пальцы и губы в жире, я смотрела, как Фьорд самозабвенно пересказывает Люфиру события, произошедшие с ним на заданиях, и как лучник находит в себе силы скривиться и пробормотать, что его не интересуют россказни мага-недоучки.

Как странно, думалось мне, еще недавно Фьорд питал к Люфиру лютую ненависть, а теперь достает его глупыми шутками и историями, каждый раз заставляя продержаться в сознании подольше. Кристар сидел рядом и искренне смеялся над словами Фьорда, невидимый ни для него, ни для Люфира. Значит, не все покатилось под откос со смертью моего брата, и можно еще залатать прорехи в сердцах людей.

Снаружи пошел снег. Белые хлопья медленно кружились, путаясь в ветвях и времени, пряча под белыми покрывалами окоченевшие тела павших магов. Прислушавшись, можно было услышать, как деревья вздрагивают под прикосновениями снежинок, звеня обледеневшими ветвями. Взмах, еще один и еще…. Расправив могучие крылья, сизокрыл поднимается воздух, чтобы отправиться за горизонт, навстречу неторопливой весне. Быть может, на своем пути он отыщет мир и принесет его в когтистых лапах, рассыпав по улицам городов и деревень. А пока… пока снаружи идет снег.

* * *

Далеко на севере, за обледеневшим взгорьем, истыканным острыми валунами и извилистыми оврагами, тонкий перешеек, сжатый вековыми льдами, отделяет крошечный полуостров от всего остального материка. Маленький клочок промерзшей до дна земли испещрен глубокими дырами, известными всем, как Колодцы. Образовавшиеся в необычной породе, высасывающей из магов их силу, они стали местом заключения всякого, кто отказался подчиниться Церкви. Здесь не было стен и крыш — только уходящие вглубь породы колодцы, нутро которых при свете дня сверкает не сходящим годами инеем. А на перешейке — скромная крепость, обитель церковников, несущих свой дозор в Колодцах.

Всякому выбравшемуся из колодца наверх, открывался вид на округлую равнину с сотнями дыр в земле, за пределами которой к полуострову подступали океанические льды. Неспокойные воды время от времени раскалывали сверкающие плиты и швыряли их на береговые скалы. Магу, оказавшемуся вне стен ледяной тюрьмы, не представляло сложности сбежать с полуострова, будь он достаточно проворен и силен. Однако, за всю историю Колодцев, так никому и не удалось выбраться из ледяной темницы.

Горальд потерял счет дням совсем скоро после того, как его привезли к Колодцам. В его памяти остался лишь сковывающий кости холод и лицо сына-отступника, чья свобода досталась ему такой ценой. Хорошо, что церковники никогда не забывали вовремя кормить заключенных. Попавший в Колодцы возвращается на поверхность только когда за его мертвым телом спустится лебедка. Церковникам было бы куда проще казнить отступников, но маги нужны были им живыми. Горальд чувствовал, как камень вокруг вытягивает из него магические и жизненные силы и переносит их в сторону перешейка, где находится крепость Церкви.

Скала, из которой были сделаны колодцы, оставалась глуха к зову укротителей земли. Поэтому, хоть Горальду, всю жизнь имевшему дело с различными минералами, и удалось достучаться до камня, так долго окружавшего его, он принял свою судьбу и не пытался сбежать. Сделав выбор, он должен был стойко принять его последствия.

Находясь в ставшей привычной полудреме окоченевшего человека, Горальд зашевелился, услышав поднявшийся наверху шум. Открыв глаза, он взглянул на далекий круг голубого неба, отражающийся в скользкой трубе колодца. Что-то длинное и темное спускалось к нему по округлой стене. Только мужчина успел удивиться, что церковники отошли от своего расписания кормления заключенных, как к его ногам упала толстая веревка с крепким узлом на конце, а в колодце стало совсем темно — небо вверху заслонило черное пятно человеческого силуэта.

— Эй, там! Хорош морозить задницу! Хватайся! — колодец наполнился молодецким голосом, прыгающим по стене.

Заставив атрофировавшиеся мышцы двигаться, Горальд ухватился за веревку, обвивая ее вокруг рук.

— Готов? Вытягивайте его! — на голову Горальда высыпалась еще одна горсть слов. Стены колодца заспешили вниз, а небо над головой стало расходиться в стороны, как круги на воде.

На поверхности его встретили две пары крепких рук, бережно опуская на землю и снимая веревку, до крови врезавшуюся в перемерзшую кожу.

— Ты как, в порядке? Какая стихия? — спросил его обладатель рук.

— Камень, — это было первое слово, произнесенное Горальдом с момента его прибытия в Колодцы.

— Еще одна насмешка судьбы. Маг земли заточен в каменную гробницу! Много вас тут таких, ну ничего, — руки подхватили Горальда под мышки и поставили на ноги. Стоять было непривычно. От огромного пространства вокруг, заполненного частыми группками людей, кружилась голова. — Конец нашим печалям! Начинается новая эра, друг! Ребята, из первых которые, организовали тут неподалеку баню: помойся, побрейся — почувствуй себя человеком! Лучшие огненные маги угощают горячим кипятком. С новой одеждой пока трудности, но твое тряпье постирают, пока будешь отмываться, — все лучше, чем ничего. И убери этот потерянный вид, насмотрелся же я на эти грустные мины. Но ты освоишься. И сила твоя к тебе вернется.

Горальд сфокусировал взгляд на совсем еще молодом мужчине, с обжигающе желтыми взъерошенными волосами и выразительным лицом. Под острым носом расположились подвижные губы, то и дело норовившие рассмеяться. Он напомнил Горальду сына, такого же живого и полного энергии.

— Проведите его кто-нибудь, а то еще свалится в яму, чего доброго. Еще свидимся! — парень хлопнул Горальда по плечу и в компании тройки магов направился к следующему колодцу.

Приставленный к Горальду мальчик провел его петляющей между пустующими колодцами дорогой к заметному издалека столпотворению людей, чьи силуэты купались в паре. Приблизившись, Горальд увидел сверкающую ледяную стену, сквозь которую смутно проглядывали темные фигуры людей.

— Из местных камней много не настроишь, пришлось придумать это, чтобы разделить мужчин и женщин, — пояснил сопровождающий Горальда смуглый паренек. — Мы же не дикари. Идите прямо, там вам помогут, а мне нужно вернуться к Драйго.

Мальчишка улыбнулся и, развернувшись на пятках, побежал в сторону золотоволосого юноши, легко перепрыгивая через распахнутые рты колодцев.

По эту сторону стены звучал зычный мужской смех и хриплые веселые голоса. Несколько магов стояли в ряд, призывая из океана дышащую необузданным холодом воду и собирая ее в гигантский шар, разогреваемый парой укротителей огня. После этого вода жарким дождем распылялась на головы обнаженных мужчин, еще не закончивших с водными процедурами.

— Здоров будь, новичок, — к Горальду подошла женщина его возраста, с сытыми щеками и короткими бровями. — Сдавай свои обноски мне, отнесу девочкам на ту сторону, потом выберешь себе чего по размеру у моей помощницы.

Женщина указала на хрупкую девчушку, еле держащуюся на ногах под ворохом выстиранных роб. Краснея от смущения, она крепко зажмурила глаза, вызывая смех всякого подходящего к ней за одеждой.

— Давай, поторапливайся, мы все-таки надеемся управиться до сумерек, — женщина требовательно протянула руку и удовлетворенно хмыкнула, когда Горальд вручил ей рубаху и штаны.

Подходя к облаку пара, поднятого льющейся горячей водой, Горальд заметил еще двух вызволенных из колодцев магов: седого согбенного старика, а рядом с ним мальчика, совсем еще ребенка. На лице мальчишки зиял шрам, от скулы спускающийся к подбородку, а от подбородка — к плечу.

— Поддай огоньку! — крикнул один из уже принимающих ванны. — У нас новички, нужно отогреть их!

Жаркий дождь пролился на лицо и спину Горальда, прогоняя холод, размягчая мышцы и придавая подвижность конечностям. Пропитанный силой магов воды и огня, он шел и шел, окутывая Горальда теплым паром и растворяя оковы Колодцев на его сердце.

— Ну, как тебе? — окликнул Горальда один из магов.

— Что случилось? Где церковники? — он так отвык от собственного голоса, что тот казался мужчине карканьем старого ворона.

— А нет их больше! — маг от души рассмеялся. — Кто сбежал, кого сбросили со скал, отрезав головы, конечно, а то с них станется выбраться назад. Власть Церкви закончилась! Дворец в Берилоне разрушен, Всевидящая Мать мертва, а вместе с ней сгинула и хваленая сила церковников. Ты же почувствовал, что в последние дни камень колодцев стал слабее и не так охоч до нашей силы, как раньше? Драйго был первым, кто выбрался на поверхность. Он настоящий гений! В одиночку расправился со стражей и это он еще не восстановил все свои былые силы.

— Хватит языком трепать! — окрикнул говорящего один из водных магов. — На вас целого океана не хватит. Заканчивай и давай место другим.

Горальд вынырнул из облака пара, где его тут же поймал шустрый паренек, вооруженный водяным лезвием.

— Другого у нас пока нет. Конечно, можете к воздушному магу, есть один умелец, но он и ухо отрезать может, — хихикнул мальчишка и быстрыми точными движениями начисто обрил Горальда.

Одевшись в чистую, еще теплую после сушки одежду, Горальд в задумчивости огляделся, не зная куда податься. За его спиной плескалась вода, и смеялись маги, а впереди, несколько групп укротителей стихий занимались освобождением из колодцев своих собратьев. Горальд чувствовал просыпающуюся внутри силу камня. Так и не найдя себе места, он затерялся в толпе таких же не разобравшихся в происходящем магов. Им сказали ждать и не мешать, пока не будет извлечен на свет последний заключенный Колодцев.

— Почему вы не уходите? Если церковники ушли, что еще держит вас здесь? — спросил Горальд у одного мага, до этого замеченного в обществе Драйго.

— Ушли, да не все. Многие забились в свою нору и думают, что стены из молчун-камня их спасут, — злорадно бросил тот, утирая нос рукавом. — Когда все освобожденные восстановят силы, мы возьмем крепость силой и свершим свое правосудие, отплатим гадким ублюдкам за все «хорошее», что мы от них получили. А потом можно и по домам. У меня на материке дочка осталась, давно пора к ней вернуться.

Горальд оставил мага одного. Он еще долго ходил от одной группки укротителей стихий к другой, прислушиваясь к разговорам. Чем дальше, тем больше жажда расплаты и возмездия опьяняла магов. Хвастуны храбрились и рассказывали, сколько церковников положили до того, как их смогли поймать, и сколько еще положат, как бы быстро и далеко те не бежали. Во главе нарастающего волнения магов стоял Драйго, сверкая улыбкой и метая колкие замечания в сторону особо зазнающихся мальчишек.

Горальд смотрел на магов с грустью в сердце, молчаливый и подавленный. Когда церковники привели его к Колодцам, он увидел только множество дыр в земле, но и представить не мог, что пустует только малая часть из них. Теперь же со всех сторон его окружали маги, когда-либо взбунтовавшиеся против Церкви.

Мужчина вглядывался в толпу, боясь и, в тоже время, желая увидеть в ней сына. Случись так, он мог бы быть уверен, что Фьорд жив и здоров, и тревога, завладевшая сердцем Горальда в день девятнадцатилетия сына, наконец, отступила бы. Но все, что он видел — это озлобленные оскалы мужчин и гнусные ухмылки женщин. Последних было мало, но больше, чем ожидал увидеть Горальд. Речи их были резче и жестче, чем у мужчин. Из их уст сочился яд близящегося часа отмщения. И они получат желанное, оставалось лишь сломать врата в крепость церковников.

Крепость с клиновидной крышей больше походила на ящик. Высокие окна смотрели в окрасившееся холодными красками зимнего заката небо. Длинные постройки кухонь и прачечных жались к крепости, словно напуганные приблизившейся к ним шумной толпой.

На глазах Горальда укротители огня ударили в металлические двери столбами пламени, надеясь силой выбить их. Металл остался безразличен к зову магов камня, а пытаться разобрать стену нечего было и думать: она была сложена из того же камня, что и стенки колодцев.

Решившись, Горальд отошел от заводящейся толпы и скрылся за дверью стоящей поодаль кухни. Внутри он наткнулся на лужи крови — молчаливые свидетельства расправы произошедшей над церковниками. Подойдя к стене, общей для кухни и крепости, он коснулся ее горячими ладонями и лбом. В шахтерском городке, где Горальд прожил всю свою жизнь, его ценили, как мага, умеющего найти общий язык с любым минералом. Камень сам просился в руки мужчины, готовый следовать за ним и приобретать любую форму.

Горальд замер у стены, мягко и в тоже время настойчиво прося камень расступиться. Он знал, что это в его силах, даже камень колодцев после долгих бесед был готов встать на сторону мага.

Испуская слабое сияние, камень раскололся и стал осыпаться мелкой крошкой, образуя сначала небольшую дыру, затем все больше и больше, пока и вовсе не увеличилась до роста Горальда. Мужчина ступил вперед, углубляясь в стену, дрожащую от напора магов на врата крепости.

— Проклятье, один прорвался! — было первое, что услышал Горальд, преодолев стену и оказавшись в просторном холле. Двое дверей смотрели друг на друга: одни, глухо стонущие от ударов укротителей огня, другие, в противоположной стене, ведущие на материк. Широкие скамьи были приставлены к стенам, а между ними замерли два десятка церковников, в полном вооружении и обмундировании, не скрывающем страх в глазах. Они были совсем юны, самому старшему из них Горальд не дал бы и тридцати. Неужто, старший состав позорно бежал из крепости, оставив ее на неопытных юнцов?! Почему же остались эти ребята?

— Ты не пройдешь, — вперед вышел широкоплечий юноша, с крепкими руками и ногами и мощным торсом, не скрытым броней. В его руке сверкал меч, чья сила была куда меньше, чем раньше. — Назад, маг.

— Опусти свой клинок, парень, — по-отцовски тепло сказал Горальд, делая шаг вперед. — Я вам не враг. Вам бы уйти, пока не сложили здесь головы, ваши силы не равны.

— Помолчи! Твои лживые речи для меня ничто! — вскинулся юноша, обхватывая рукоять меча двумя руками. — Пока мое сердце бьется, я не позволю чуме отступничества выплеснуться на материк!

— Хорошо-хорошо, — Горальд поднял руки, показывая, что не собирается нападать, чем заставил задние ряды церковников вздрогнуть. — Стой за моей спиной и смотри в оба. Из-за молчун-камня мне здесь не развернуться, но посмотрим, авось, что и выйдет.

Сопровождаемый непонимающими взглядами, Горальд встал между церковниками и шатающимися на петлях дверьми. Он поднял взгляд вверх, туда, где из сочленений подпорок и перекрытий была построенная каменная крыша крепости.

— Ты что делаешь? Почему? — ошеломленно произнес юноша, меньше всего ожидавший, что отступник, упрятанный Церковью в Колодцы, встанет на их сторону.

— Когда сидящий в клетке зверь оказывается свободным, он спешит скрыться за горизонтом, возвращаясь в свой дом. Его зовет его суть, единая со всем живым вокруг. Но если его сердце отравлено местью, он не принесет миру ничего, кроме страдания. Такой зверь должен остаться в своей клетке. Отойдите подальше, — Горальд перевел взгляд на распахивающуюся дверь и магов, ворвавшихся внутрь крепости с воинственными криками. На их лицах появилось замешательство, когда они заметили перед ненавистными церковниками одного из своих.

Горальд позвал камень с такой силой, с которой никогда раньше не звал. Сверху раздался треск, и часть крыши прямо над головами магов вскрылась кровоточащими небом ранами. Обломки тяжелого камня понеслись вниз, грозя погрести под собой всех, кто окажется не достаточно проворным.

Огненные и воздушные маги как один выступили вперед, встретив поток камней ветром и пламенем. Большую часть обломков отбросило в сторону Горальда, отдавшего все силы, чтобы остановить камни и не дать им угодить в ощетинившихся за его спиной мальчишек. Отвлеченный происходящим внизу, мужчина не заметил балки, оторвавшуюся от конструкции крыши и падающую прямо на него.

Лежа на полу, он видел расплывающиеся лица магов, ринувшихся в атаку. Теперь Горальд точно знал, он рад, что не нашел среди освободившихся отступников Фьорда, своего мятежного сына, всегда ненавидевшего церковников. Мужчине хотелось верить, что глаза его мальчика не ослеплены вседозволенностью и жаждой расплаты. Но как мала была вероятность того, что Фьорд не стоит в рядах бунтующих магов, идущих за головами лишившихся своих сил церковников!

Далекое небо синим глазом наблюдало сквозь пролом в крыше за разворачивающимся восстанием. В этом глазу появились три соринки, стремительно увеличивающиеся и превращающиеся в силуэты, спустившиеся на усеянный обломками пол крепости. Сквозь боль, Горальд смотрел на спины неизвестных, вставших тремя скалами на пути неспокойных ветров мщения.

* * *

— Ни шагу дальше! — руки Фьорда покрыло плотное пламя, играющее больше психологическую роль, чем несущее реальную угрозу. Не знаю, что возымело больший эффект: огонь Фьорда и лук Люфира, или же наше «падение» с небес.

Я с беспокойством посмотрела на лучника, занявшего позицию справа от меня. Он смог подняться на ноги спустя сутки, и выглядел, мягко говоря, плохо. Но, несмотря на это, он потребовал выдвинуться к Колодцам в тот же день. Нам крупно повезло, что мы с Фьордом не смогли переубедить его. Задержись мы еще ненадолго, и застали бы только последствия еще одного сражения.

— Эй-эй, спокойнее, — вперед застывшей оравы укротителей стихий, одетых в потрепанные робы, вышел золотоволосый юноша, с широкой улыбкой и смеющимися глазами. — Мы такие же маги, как и вы, между нами нет вражды. Но ваше появление было несколько неожиданным. Могу я и мои друзья узнать, кто вы и что здесь делаете?

— Мы посланы Командором Ордена Смиренных отстранить церковников от их службы в Колодцах и выполнить распоряжение об освобождении всех магов, удерживаемых здесь, — отчеканил Фьорд.

— Ну, как вы можете видеть, мы произвели самоосвобождение и без вмешательства Ордена. И теперь спешим избавить достопочтимых церковников от их тяжкого бремени надзирателей, — иронично произнес маг, указывая взглядом за наши спины, где расположились церковники, все, как на подбор, молодые и явно не обрадованные происходящим.

— Что это значит? — я повернулась к говорившему юноше. — Назови свое имя.

— О, все зовут меня Драйго и я хочу попросить магов Ордена отойти в сторону и не мешать вершиться справедливости.

— Справедливости?! Что ты называешь справедливостью? Со стороны все это похоже на начинающуюся драку, — я пыталась подсчитать, сколько же за спиной Драйго магов, но сбилась на пятом десятке, охватив только около половины. Странно, разве их не должно быть в разы больше? Где же остальные? Но даже с таким числом они представляют серьезную угрозу, если нам не удастся договориться.

Единственным утешением было то, что теперь Люфир точно не собирался стрелять — это только спровоцирует остальных, а их слишком много, чтобы он успел убрать всех до того, как те атакуют.

— Драку? — Драйго громко рассмеялся, и его поддержала большая часть магов. — О какой драке идет речь? Нас больше, чем их, к тому же, со смертью Всевидящей Матери их силы уменьшились в разы. Никакой драки не будет, могу тебя заверить. А теперь отойдите. Все мы хотим быстрее вернуться домой, так что давайте закончим с этим поскорее.

— Вас никто не задерживает. Возвращайтесь к своим семьям, — я слышала обеспокоенные перешептывания церковников, благоразумно решивших не вмешиваться в переговоры.

— Как только свершиться правосудие, — с улыбкой сказал Драйго, показывая рукой на церковников. С его пальца сорвался небольшой огненный шар и устремился в указанном направлении.

Сделав шаг в сторону, Фьорд поймал сферу пламени и, сжав ладонь, развеял ее. Я боялась, что он нанесет ответный удар, но это был уже не тот вспыльчивый мальчишка, которого я встретила в окрестностях родной деревни. Он понимал, что преимущество не на нашей стороне, и сейчас не время горячиться.

— У вас странное представление о правосудии, — заметил он, буравя Драйго взглядом.

— Да ладно вам! Я слышал, что власть теперь в руках Ордена, и что в день мятежа он встал на сторону магов, где ему всегда следовало быть. Но положение Смиренных сейчас слишком шатко, чтобы так рьяно защищать представителей власти минувшей.

— Ты путаешь правосудие с расправой, — перебила отступника я. — И судья, и палач? Ты не понял идей мятежа. Нашей целью не было заменить одну тиранию другой. Став в основе государства, Орден хочет принести покой на материк, прекратить вражду Церкви и магов, создать мир, в котором не будет изгоев. Никто не тронет церковников, так же как и они больше не причинят вреда укротителям стихий.

Среди магов пронесся недовольный ропот, перерастающий в гул. Волнения утихли, стоило Драйго поднять руку. Единственным разумным объяснением тому, что такой молодой маг смог стать лидером среди мужчин значительно старше его, было то, что его сила укротителя стихий превосходила умения остальных. А значит, с ним следовало быть поосторожнее.

— А вам не занимать храбрости. Раз твои спутники молчат, — маг посмотрел на Фьорда и Люфира, — значит вы единодушны. И это притом, что всем очевидно наше преимущество.

Разговор стал заходить в недоброе русло. Маги за спиной Драйго одобрительно заулыбались, отпуская оскорбительные шуточки в наш адрес.

— Тише, друзья, тише, — Драйго не переставал улыбаться. На миг меня посетила мысль, что когда-то и я была полна уверенности и не снимала улыбку с лица. Пока не разбилась о силу, превосходящую меня. — Как я понимаю, никто из нас не согласен уступить, и наш спор разрешит только битва. Я вижу, что вы не хотите ее и это понятно: вам троим не справиться с нами, какими бы умелыми вы ни были. Но вы такие же маги, как и мы, а потому мы не хотим убивать вас. Пусть нас рассудит честный поединок. Если Орден претендует на то, что его слóва будут слушаться, пусть докажет свою мощь. Сейчас вы говорите от его имени, и ваша сила решит: достойны ли Смиренные вершить власть. Один из нас, один из вас. Стихия против стихии. До первой крови. Одержите победу в двух поединках, и мы выполним ваши требования.

Маги взорвались негодованием, возмущенные тем, что их жертвы могут ускользнуть из-под носа.

— Зачем унывать, братья? — обратился к ним Драйго. — Среди нас найдется немало умелых магов. Если же наших сил окажется недостаточно, значит, люди Ордена достойны, чтобы мы последовали за ними. Это справедливо. Ведь так? — маг обернулся к нам.

Я переглянулась со своими спутниками. Если Драйго и его люди выполнят условия сделки — это хороший выход. Люфир и Фьорд были согласны.

— Мы принимаем твое предложение, — сказала я, сбрасывая на пол заплечный мешок и снимая плащ, которые только мешали бы во время поединка.

— Хочешь быть первой? Я видел, что твоя стихия — воздух. У нас будет достойный ответ, — Драйго отступил назад, прося всех отойти подальше.

— Вам тоже лучше отступить, — я улыбнулась товарищам. — Не беспокойтесь. Люфир, опусти ты свой лук, побереги силы.

Я стояла посреди обломков крыши, ожидая бойца от отступников. От толпы отделился долговязый старик, с длинной белой бородой, достающей ему до пояса и такой же богатой шевелюрой. Добавь к нему еще брови соответствующей длины, и вышел бы двойник одного из децемвиров Небесных Кочевников.

— Пусть начнется поединок! — с детским восторгом прокричал Драйго, и ему вторил ударивший из распахнутых настежь ворот ураганный ветер, сжимающийся вокруг меня петлей. В воздух взметнулись облака пыли и мелкого мусора, за которым последовали обломки покрупнее, стоило ветру усилиться. В считанные секунды я прекратила видеть что-либо дальше вытянутой руки. Старик был силен.

Я могла попробовать подавить его, но на это он, вероятно и рассчитывал. Кроме того, это потребовало бы немало моих сил, тогда как я планировала провести все три боя. Фьорд еще недостаточно восстановился после своих ранений, а, глядя на Люфира, я вообще не представляла, как он держится на ногах и откуда берет силы, натягивая тетиву. Конечно, Драйго мог воспротивиться моей идее, но попытаться стоило.

Я сосредоточилась на своем противнике, давно пропавшем за завесой пыли. Хочет ослепить меня, а затем зашибить чем-то тяжелым. Похоже, он с легкостью управляется с большими массами воздуха, но проигрывает в точности.

Я закрыла глаза, чтобы те не мешали мне сосредоточиться на потоках воздуха. Идея воздушного мага могла бы сработать, не учись я у Мешери, доступно объяснившего мне, что магу ветра не нужны глаза.

Создав вокруг себя небольшой воздушный щит, прикрывающий от мелких песчинок, я уклонялась от поднявшихся в воздух камней покрупнее, время от времени отшвыриваемых ветром в центр петли. Маг не мог видеть меня так же, как и я его, а оттого его броски совершались наугад, и уклониться от них не составляло особого труда.

Уходя от атак противника, я выискивала брешь в его вихре, через которую можно было дотянуться до старика, не подвергая себя риску. Такая брешь нашлась. Меж горизонтальных потоков разнонаправленного воздуха можно было запустить длинную и тонкую, как лезвие, струю, что я и сделала, выбрав наиболее подходящий момент.

Направляя воздушное лезвие, я должна была придать ему достаточную силу, чтобы прорваться сквозь заслон из ветра, и, встретившись с человеком, оно легко могло нанести ему увечья. Но целью было только ранить, а потому я следила за невидимым клинком и рассеяла его сразу, лишь оно наткнулось на препятствие.

Потоки воздуха вокруг дрогнули, а пыль стала рассеиваться. Камешки, более не поддерживаемые ветром, опадали на пол с тихим стуком. Когда воздух очистился, я увидела своего противника с робой, распоротой в месте, где на дряблой груди красовалась тонкая красная полоска. Половина бороды лежала у ног побагровевшего старика, а его занесенную для новой атаки руку сдерживал смеющийся Драйго.

— Один удар! Это просто великолепно! — Драйго еле сдерживался. — Первый бой за вами, несомненно.

Драйго удалось утихомирить старика, сгинувшего в расступившейся толпе магов. Утерев выступившие от смеха на глазах слезы, Драйго посмотрел на Фьорда.

— Готов сравнить наши силы в бою, а, укротитель огня? — в глазах мага скакала издевка, а все его тело подрагивало от нетерпения.

— Тебе не понравится, — хмуро ответил Фьорд, вероятно догадывающийся о силе своего противника.

— Как-нибудь в следующий раз, — остановила я Фьорда, ободряюще улыбнувшись ему. — Оставь это мне.

— Но…, — он хотел было возразить, но я покачала головой, многозначительным взглядом прося одуматься. На удивление, Фьорд не стал спорить, чего нельзя было сказать о Драйго.

— Нет, нет, нет, ты, конечно, хороша, но я хочу увидеть силу огненных магов Ордена. С воздушной стихией уже все ясно.

— Воздух, огонь — мне все равно, — я вытянула перед собой руку, и на ладони, сверкнув удивленными искрами в глазах отступников, вспыхнуло пламя.

— Интересно, — Драйго усмехнулся. — Как пожелаешь!

Маг ринулся в бой, приближаясь ко мне в паре с созданным ним из огня скорпионом. Два огненных хлыста в руках Драйго взметнулись вверх, рассекли воздух над моей головой и устремились вниз. Отступник не стоял на месте и секунды, умело управляясь со своим оружием. Огненный скорпион двигался и нападал так, словно обладал собственным сознанием, а не был марионеткой в руках укротителя стихии. Драйго не подавал и виду, что ему нелегко контролировать столь специфические формы пламени. Похоже, на этот раз мне выпал невероятно сильный противник.

Я не могла похвастаться настолько умелым контролем над пламенем, а потому ушла в защиту, уклоняясь или блокируя удары Драйго, не дающего мне шанса контратаковать. Когда он раскрылся, будто бы специально, я проверила его защиту с помощью десятка огненных копий, возникших за спиной и устремившихся к моему сопернику. Драйго с легкостью обратил мое же оружие против меня, демонстрируя свое превосходство в управлении энергией. Я продолжала двигаться по кругу, уходя из-под ударов. Разгоряченный воздух обжигал ноздри и горло. Чтобы выиграть в схватке, мне было достаточно всего одного удачного выпада, который Драйго не сможет отразить.

Уклоняясь от очередного удара скорпиона, я в последний момент успела откатиться в сторону, когда его жало распустилось изрыгающим пламя цветком совсем рядом со мной. Взрыв! Стоит попробовать воссоздать тот прием, которым так восхищался отец, только в маленьких масштабах — так, чтобы не разнести здесь все к Проклятому.

Прежде, чем я успела что-либо предпринять, Драйго обернулся ко мне спиной и выпустил огненную змею в стоящего в стороне Люфира. Фьорд находился у противоположной стены и никак не мог прикрыть лучника, а мои умения были далеки от того уровня, где я смогла бы остановить пламя Драйго. Дрянной обманщик!

Я ударила ногой об пол и задохнулась от сопротивления, что оказал мне камень. Я совсем забыла, что Колодцы и все вокруг них было сделано из молчун-камня, практически не поддающегося силе магов земли. К счастью, хоть отрицание моей власти над ним и было велико, все же оно оказалось меньше, чем я ожидала, и каменная стена выросла перед Люфиром, принимая на себя удар огненного хлыста Драйго.

— Ты что творишь?! — я налетела на Драйго, но тут же замерла, понимая, что моя несдержанность может обернуться для всех нас серьезной потасовкой.

— Прости, прости! — Драйго отступил от меня, поворачиваясь к Люфиру, каменный щит перед которым осыпался сразу, стоило мне перестать его удерживать. К моему удивлению, лук в руках Люфира, хоть и с наложенной стрелой, был опущен. — И ты тоже, я и не думал причинять вред. Если бы ты не остановила мой удар, я бы сам его рассеял. Поверь мне, я всего лишь хотел кое-что проверить.

— Проверил? — зло спросила я.

— Да, и целиком доволен результатом, — Драйго принял расслабленную позу. — Наш поединок на этом окончен. Мы не причиним вред церковникам.

Внутри крепости повисло молчание, в скором времени взорвавшееся возгласами несогласия и требованиями объяснить произошедшее.

— Тише, друзья, — Драйго улыбнулся магам и поднял руки, призывая их к спокойствию. Толпа нехотя угомонилась, обратив все взоры к своему лидеру. — Мое решение выполнить требование Смиренных совершенно логично. Девушка, стоящая перед вами, никто иная, как Низвергнувшая. Я ведь прав?

В ответ я лишь хмуро смотрела на мага, ожидая, как бы он еще чего не выкинул.

— Конечно же, я прав. В наше время есть лишь один маг, способный управлять всеми четырьмя стихиями. И, хоть я не видел твоей магии воды, уверен, ты с легкостью продемонстрируешь свои навыки, если мы того попросим. Друзья, — Драйго говорил громко и напыщенно, блистая своей улыбкой и уверенностью в самом себе, — эта женщина принесла свободу всем магам материка и положила начало новому времени! Если она выступает на стороне Ордена Смиренных, значит и мы все, не боясь, можем последовать за ним, и эта дорога приведет нас к новой, свободной и достойной жизни, которую вы все, несомненно, заслуживаете.

Слова Драйго были встречены очередной волной роптания и призывами самых несдержанных, наплевать на слова «желторотого юнца» и взять свое. Остальные маги не спешили на них отвечать, но в толпе появлялось все больше разгневанных взглядов.

— Хорошо-хорошо, — Драйго рассмеялся, — вы можете быть со мной не согласны. Но в таком случае, боюсь, вам придется сразиться с магом всех четырех стихий, стершим в порошок дворец Берилона и оборвавшим правление Всевидящей Матери. И я в этой самоубийственной затее вам не помощник, я умываю руки.

Драйго подмигнул мне и отошел в сторону, открывая переговаривающимся магам путь к нападению. Подстрекателей в толпе уменьшилось, пока в итоге взгляды большинства не устремились к Драйго с немым вопросом.

— Вот и замечательно, — юноша радостно хлопнул в ладоши и потер руки.

Обернувшись, я увидела бесконечность непонимания, ошеломления и в тоже время благодарности в глазах церковников. Не скрою, была там и немалая доля ненависти и бессильной злобы. Оно и немудрено, человек, разрушивший их мир, без сомнений, заслуживает быть проклятым.

— Да, пока не забыл, когда мы выбили дверь, нас пытался задержать один из сторонников движения «защиты церковников», — сказал Драйго, подходя ко мне, — он каким-то немыслимым образом смог попасть сюда раньше остальных. Кстати, обрушенная крыша — его рук дело. Кажется, он сам угодил под свой же обвал. Проверьте, возможно, он еще жив.

Опешив от того, что Драйго решил сказать об этом только сейчас, я бросилась к обломкам, отыскивая среди них человека, а найдя, осторожно раздвигая каменные плиты. Обдав волной жара, ко мне подлетел Фьорд. На его лице застыла маска ужаса и отчаяния.

* * *

Впервые за все время нашего знакомства я видела Фьорда настолько подавленным и разбитым. Не знающий его мог сказать, что огненный маг пребывает в состоянии сосредоточенности и спокойствия. Но я прекрасно видела напряженную челюсть и ходящие желваки, побелевшие костяшки пальцев и взгляд, судорожно цепляющийся за любое движение мышц на лице его отца.

Под завалами мы обнаружили Горальда, отца Фьорда, сосланного в Колодцы за помощь в побеге сыну. С тех пор Фьорд ничего не слышал о своем отце и, отправляясь к Колодцам по приказу Командора, вероятно, надеялся найти его там. Увы, их встреча состоялась не при самых лучших обстоятельствах.

Горальд был жив, но сильно ранен: перелом ноги и руки, нескольких ребер, а голова пострадала от падения балки. Ему повезло, что та не пробила ее насквозь, но прошло уже несколько часов, как мы извлекли его из-под завалов, а мужчина не приходил в себя.

Отступники покинули Колодцы не тронув церковников, как и было обещано Драйго, решившим остаться. Люфир взял на себя порученную Фьорду обязанность провести переговоры с церковниками и объяснить им сложившуюся ситуацию и их положение в ней. В кивках воинов Церкви и их взглядах, я видела молчаливое смирение с неизбежным. Теперь перед ними было два пути: снять мундир церковника и вернуться к своим семьям, или же стать добровольцами в создающейся Командором гвардии, обязующейся защищать государство от угроз внешних и внутренних. Все выглядело неплохо, как для тех, кого могла бы ждать участь подлежащих истреблению изгоев.

Пока Фьорд сидел с отцом, а Люфир был занят переговорами, я отправилась к самим колодцам, поддавшись любопытству воочию увидеть столь известное место. На перешеек опустились сумерки, и я освещала себе дорогу пламенем в ладони, стараясь не угодить в черные дыры. Мне казалось, что из них вот-вот начнут вылезать пещерные пауки и прочие чудовища ночи. Дрожащее пламя вынуждало тени плясать, только усиливая мои страхи. Как глупо. Неужели, это и есть та пресловутая сила Колодцев, не только лишающая магов способностей, но и вселяющая в сердца животный страх?

— Жуткое местечко, да? — Драйго подошел ко мне, когда я смотрела в темный провал, стоя у края одного из колодцев.

— Я пыталась, но так и не смогла представить, каково это — просидеть там внизу день, неделю, месяц, несколько лет?

— Могу поделиться опытом за просто так, — Драйго широко улыбнулся в ответ на мой взгляд. — Там холодно, сыро, хочется спать, а еще стать очень маленьким, просто крошечным, а потом и вовсе исчезнуть.

— Как долго ты там пробыл?

— Сложно вспомнить. Внизу время течет совсем незаметно, и отмерять его нет никакого желания, — Драйго заглянул в яму и отвернулся, поморщившись. — Год, может, два или даже три. Не думаю, что так уж много. Но, возможно, я и ошибаюсь. Помню, кем я был до Колодцев, но кто я теперь, сколько лет уже живу — не могу сказать.

— Как тебя поймали? — я решил воспользоваться разговорчивостью Драйго, и не скупилась на вопросы. — Я видела, на что ты способен, и не думаю, что у тебя была возможность тренироваться в этой дыре. Так как тебя, при таких навыках, смогли схватить?

— Это до ужаса глупая история, — Драйго рассмеялся, но былая жизнерадостность исчезла из его глаз. Взор мага устремился к темнеющему небу. — У меня большая семья. Две сестры и целых три брата — кто-то младше меня, кто-то старше, и все до последнего маги. Правда, в укрощении стихии я выдался умелее остальных. Что поделаешь, как для огненного мага, у меня не так уж и много энергии. А значит, остается только выкручиваться с совершенствованием ее контроля, что я и делал, пока не достиг того, что ты видела. Наша семья всегда жила обособленно, на берегу небольшого озерца на западе материка. Мы старались не показывать свои силы, чтобы не расставаться с самодостаточной жизнью отступников: никаких тебе общественных работ и искупления непонятно каких грехов. Трудится для своей семьи куда приятнее, чем вечно отбывать наказание за неизвестно что.

Но, как и всякая сказка, тихая жизнь подошла к концу, когда в наш край пришли церковники с серьезным подозрением принадлежности нашей семьи к укротителям стихий. Отнекиваться было бессмысленно, и оставалось только бежать. Но с воинами церкви на хвосте да с младенцем на руках не особо побегаешь. Вот я и решил, что смогу занять церковников на достаточное время, чтобы семья укрылась в лесах. Они не раз пытались разделить отряд и послать за моими родными хвост, но кто бы им это позволил. К сожалению, чтобы выиграть достаточно времени, мне пришлось потратить все силы, а там церковники уже не медлили с выполнением своих обязанностей. Вот так Колодцы стали моим пристанищем на долгие-долгие дни.

Я слушала Драйго и убеждалась в собственной правоте касательно необходимости разрешать конфликты мирным путем. Такие истории стояли за каждым магом, встречающемся на нашем пути, и, даже оступившись, они имели право получить шанс пойти по верному пути. Их прошлое не должно было сгореть в огне чьей-то чрезмерной жестокости.

— Я слышала, ты был первым магом, которому удалось выбраться на поверхность и освободить остальных. Как ты это сделал?

— Не без твоей помощи, — Драйго лукаво посмотрел на меня. — В день, когда дворец Берилона был разрушен, молчун-камни стали не так жадны до магической энергии. Поговаривали, что под дворцом находились древние лаборатории, из которых и исходила сила церковников и молчун-камней. С крушением же дворца, те подземные помещения, вероятно, тоже пострадали. Я же, не упуская случая, стал копить в себе силы, борясь с камнем за каждый глоток энергии, пока не собрал достаточно, чтобы вырваться наверх. Дальше было легче: церковники не считали возможным, что кто-то по собственной воле сможет подняться со дна колодца, а потому не усердствовали с охраной. А та, что была, немало ослабла, так что мне удалось справиться с ней без помощи других магов. А там стали выбираться и остальные гении, ощутившие те же изменения в молчунах, что и я.

Из распростертой у ног черной пасти колодца тянуло холодом, ощутимым даже при спустившемся на Колодцы морозе зимнего вечера. Меня не переставал удивлять Драйго, по-прежнему разгуливавший в робе заключенного. «Там, внизу, холод становится чем-то естественным, к нему привыкаешь и больше не боишься» — ответил мне огненный маг, с видом победителя глядя в яму перед ним. Он не мог не ликовать, ведь он смог выбраться из колодца, стающего, обычно, последним прибежищем мага, угодившего в него.

— Что ты будешь делать дальше? Другие отступники ушли, тогда, как ты остался. Почему? — я взглянула на Драйго.

— Я ждал, что ты спросишь об этом, — он натянуто рассмеялся. — Остался, потому что хотел узнать, что из себя представляют маги Ордена. Я всем сердцем желаю вернуться к своей семье, но сейчас будет неуместным снова спрятаться на краю света, в ожидании, когда все утихнет. Думаю, мне стоит попытать счастья и вступить в ряды Ордена, раз он теперь защищает магов и хочет установить всемирную справедливость. Неплохая идея, чтобы за нее побороться. Надеюсь, моих умений достаточно для принятия в Орден.

Я улыбнулась словам Драйго. Чем дольше я говорила с этим магом, тем больше убеждалась, что у моей затеи есть шанс на успех.

Сгусток пламени сорвался с моей ладони, и я склонилась над колодцем, желая узнать, как глубоко спускается проход. Живые, немного грубые ладони Драйго коснулись поясницы, притягивая меня к себе.

— Осторожнее, не ровен час, еще свалишься туда, — насмешливо произнес он, и не думая убирать руки.

— Оника. Довольно этого, — прежде чем я успела отстраниться и объяснить Драйго границы возможных между нами взаимоотношений, в мерзлом воздухе прозвучал еще более студеный голос Люфира. Он стоял тонкой тенью в ореоле света, льющегося из крепости церковников.

Я поспешила высвободиться из наглых объятий Драйго и направилась к лучнику.

— Лир, ты же не думаешь, что …, — начала я, приблизившись к нему и чувствуя себя до ужаса неловко.

— Нет. Не думаю. И не стоит об этом, — оборвал он меня, и, пронзив Драйго жестким взглядом, пошел вместе со мной в сторону крепости. Свет падал на исхудавшее лицо Люфира, добавляя его щекам впалости, а движениям — резкости.

Внутри церковники с мрачными лицами были заняты наведением порядка, а Фьорд по-прежнему сидел у стены, где среди шкур, любезно предоставленных хозяевами крепости, лежал его отец.

Я была рядом, когда Горальд пришел в себя. Его взгляд долгое время блуждал по стенам, прежде чем он сфокусировался на лице Фьорда.

— Сын, — слабо произнес он и попытался улыбнуться, — я не нашел тебя среди отступников.

— Меня не было среди них, — ответил Фьорд, стараясь не давать воли эмоциям.

— Церковники, они…

— С ними все в порядке. Мы успели почти вовремя. Если бы мы чуть поторопились, ты бы не пострадал, — Фьорд заметил, что отец смотрит ему за спину, и тоже обернулся, взглянув на подошедшего Люфира.

— Этот юноша, я помню его, — пробормотал Горальд и его пальцы, попытавшиеся собраться в кулак, остановила боль.

— Да, это Люфир, он служит в Ордене Смиренных. Так же как и я, — в улыбке Фьорда проскользнула неловкость и чувство вины.

— Ты изменился, сын, — произнес Горальд после минутного молчания, с теплом глядя на Фьорда.

Когда мы с Люфиром уже думали удалиться, чтобы не мешать отцу и сыну своим присутствием, появился Драйго, пропадавший до этого у колодцев. С озабоченным лицом он пробежал взглядом по нашей троице и остановился на мне.

— На юго-западе небо освещено заревом пожара. Подумал, что тебе нужно это знать, — наконец выдал он.

— Юго-запад? — переспросил Люфир. — Там находится поселение церковников, служащих в Колодцах.

Люфир переглянулся с Драйго, с лица которого впервые за все время сошла улыбка.

— Боюсь, вам стоит отправиться туда.

Слова Драйго неприятно отозвались в животе. Неужели отступники не отказались от своего желания расплатиться с церковниками и напали на их дома?

— Я иду с вами, — сказал Фьорд, поднимаясь на ноги.

— Нет. Оставайся с отцом. Когда сможешь покинуть Колодцы, отправляйся к Командору — он давно ждет доклада о ситуации на севере, — распорядился Люфир и посмотрел на меня. — Нам не следует задерживаться.

Уже через десять минут мы бежали по протоптанной отступниками дороге, ведущей прямиком к подсвеченному пожарищем небу. У самой крепости следы магов разделились, но одна из групп определенно пошла в направлении селения церковников.

Драйго вызвался идти с нами. Хоть он и вернулся к прежней жизнерадостности, я замечала морщинку, что появлялась меж его бровей, когда он смотрел вперед.

Деревня, где жили семьи церковников, находилась не так далеко от Колодцев, и путь занял мало времени. С нашим приближением зарево только разрасталось, можно было разглядеть, как огонь перекидывается с одного дома на другой, заполняя улицы едким дымом и криками людей.

Я замедлила шаг, когда дыхание Люфира сбилось, а сам он был не в силах поддерживать прежний темп бега.

— Идите вперед, я догоню вас, — прокашлял он. Мне с Драйго ничего не оставалось, как поспешить к горящей деревушке.

Влетев на окраину, мы увидели суетящихся церковников и их супруг, пытающихся загасить пламя. На улицах не было слышно звуков боя, что говорило о том, что маги оставили селение, и без того причинив достаточно разрушений.

Не мешкая, я подняла в воздух облако снега, на глазах превращающегося в воду и уронила его на ближайший горящий дом. Вслед за взметнувшимся вверх паром, на меня уставились облаченные в свою форму церковники, на мундирах которых темными пятнами застыла кровь. Только теперь я заметила тела павших бойцов Церкви, среди которых затерялась пара мужчин, одетых в робы заключенных.

Воздух разрезал пронзительный крик женщины, вывалившейся из охваченного пламенем здания. Ее одежда дымилась, а тело содрогалось от рыданий. Драйго одним коротким жестом потушил занимающееся на одежде жительницы пламя. В ее криках были едва различимы причитания об оставшемся в доме ребенке.

Драйго метнулся мимо упавшей на колени женщины и ворвался в дом, пламя в котором стало стремительно уменьшаться с его приближением. Всего через несколько мгновений он выскочил из окна, прижимая к груди ребенка лет четырех. Смахнув пламя с робы, Драйго остановился перед подбежавшим к дому грузным церковником, и опустил на землю хныкающую малышку.

— Все в порядке, — выпрямившись, сказал он церковнику и широко улыбнулся. — Мы поможем быстро разобраться с этим безобразием.

Церковнику понадобилось меньше секунды, чтобы выхватить кинжал и по рукоять вогнать его в горло Драйго.

Время слилось воедино с неспешно оседающим на алый снег пеплом. Колени огненного мага подкосились, а кровь жарким фонтаном хлынула на голову спасенной малышки, когда церковник вырвал кинжал из шеи поверженного врага.

— Проклятый маг, — зло сказал он, вытирая оружие о штанину. — В каждом из вас сидит проклятая жажда разрушения, которая проснется, если не в вас, то в ваших ублюдках. Давно следовало перебить всех вас до последнего.

Слова застряли в горле церковника, когда из его глаза выросло тонкое древко стрелы. Люфир стоял рядом со мной, тяжело дыша и сжимая лук в онемевших от холода пальцах.

Пламя, пожиравшее дома, показывало небу языки, плюясь горьким пеплом, оседающим на тело Драйго. Во взгляде мага застыло потрясение и обида, так же как в глазах Кристара в день мятежа.

Улицы деревни купались в крови погибших от руки отступников, бежавших из Колодцев. Среди десятков тел стариков, женщин и церковников, мой взгляд наткнулся на застывшую у резного забора девочку с выжженным лицом.

 

Шаг третий. Смирение

Мы покинули селение церковников вместе с поздним рассветом. Оставляя за спиной разрушенную деревню, я чувствовала въевшийся в пальцы пепел: по давнему обычаю всякий огненный маг после смерти должен был быть сожжен собратьями, а его прах развеян по ветру.

Из-за того, что мы задержались, помогая жителям загасить пламя и передать им распоряжения Командора, расстояние между нами и отступниками, напавшими на деревню, увеличилось. Нам повезло, что до утра не выпал снег, позволяя выследить магов, не предполагавших, что за ними начнется преследование.

Когда на следующий день начался снегопад, я не переживала о возможной потере следа, ведь шайка беглецов оставляла после себя ожоги на лицах встречавшихся селений в местах, где находились местные управления церковников. Испуганные жители прятались по домам, стоило им заметить метку на лбу Люфира, стойко преодолевавшего путь. Те же, с кем мне удалось заговорить, рассказывали о шестерке магов, один из которых подходил под описание укротителя воздуха, сражавшимся со мной в Колодцах.

Отступники двигались строго на юг, переходя застывшие во льду реки, и путаясь следами с обитателями рощ. Посетив приросшую к изгибу широкой поймы деревеньку, мы узнали, что поздние остановки на ночлег и ранние подъемы сократили расстояние между нами до пары часов. Наша цель была совсем близка: отступники обязаны понести ответ за содеянное.

Лютыми ночами после бойни в деревне церковников, когда пламя наполняло долгожданным теплом каменное убежище, я видела в огне Драйго со вспоротым горлом, а в ушах стоял звук булькающей крови. Мираж Кристара стал моим безмолвным собеседником в бессонные ночи, тогда как Люфир жался под плащом, тщетно стараясь согреться. Когда в прошлый раз он использовал свой дар мага для целительства, его окружили изобилием покоя, позволившим восстановить силы. Сейчас же в нашем распоряжении был лишь ночной очаг да дичь, которую удавалось поймать.

Мы шли по занесенной снегом дороге, проложившей себе путь через лес. Следы магов были совсем свежи, а местность просматривалась далеко вперед. Несмотря на это, на горизонте все не появлялись заветные фигуры отступников, что не могло не насторожить нас.

Устроенная засада не стала неожиданностью. Скрываясь за деревьями, они обрушили на нас град камней и льдин, сосредотачивая удар на Люфире. Они и, правда, думали, что смогут победить, напав на наименее защищенного из нас? Глупцы! Мне прекрасно удавалось отбивать атаки направленные, как в лучника, так и в меня. Нас окружил вихрь снега, скрывая противника от глаз Люфира и не давая тому выстрелить. В то же время они усилили напор, не позволяя мне отвлечься от защиты друга на контратаку.

Очередной каменный залп вынудил Люфира отпрыгнуть в сторону, что позволило мне прорвать пелену снега и, наконец, встретиться с противником лицом к лицу.

Сдавленный крик за моей спиной ножом резанул по сознанию. Обернувшись, я увидела лучника, провалившегося в снег куда глубже, чем следовало. Лук выпал из его рук, а лицо исказила гримаса боли.

— Спокойнее, — с надменной улыбкой сказал один из магов в ответ на мой пылающий яростью взгляд. — Всего одно неосторожное движение с твоей или его стороны, и штыри проткнут не только ноги твоего дружка, но и живот. Думали, мы не узнаем, что вы увязались за нами?

Я замерла, не смея рисковать жизнью Люфира. Внутри клокотала злоба. Их было пятеро. На одного меньше, чем рассказывали в деревнях. Этим последним был старик, воздушный маг. В моем распоряжении оставалось лишь одно полезное в бою умение, способное нанести неожиданный удар. Все пятеро стояли достаточно близко друг к другу, чтобы их ухмылки слились в одну.

Невидимая энергия покинула мое тело, устремляясь за их спины и собираясь в плотный комок. Слова магов, обращенные ко мне, стали далекими и неразличимыми, пока я удерживала энергию от преждевременного воспламенения, наполняя сгусток все большей мощью. Сжать и отпустить на волю.

Морозный воздух разбился от прогремевшего взрыва, разрывающего деревья и попавшиеся в его челюсти тела. Ударная волна пронеслась мимо, поднимая с земли только успокоившийся снег. Растекающиеся во все стороны клубы огня натолкнулись на прозрачную стену, выставленную передо мной, и взметнулись по ней вверх.

Треск загоревшихся деревьев не смог скрыть стона одного из отступников, чудом оставшегося в живых. Вероятно, это он был тем огненным магом, что сжигал дома церковников. Его сила позволила ему частично защититься от взрыва, и теперь, цепляясь обожженными руками за острый снег, он медленно отползал в сторону в глупой надежде спастись.

— Где маг воздуха? — я схватила отступника за шиворот и дернула назад, ставя того на колени. — Говори. Немедленно!

— Ничего я не скажу, — прохрипел он, отплевываясь от попавших в рот комков земли.

— О, ты изменишь свое решение, — пообещала я, ловя отступника за руку, и наполняя ее энергией. Но на этот раз я давала волю силе холода, хищным зверем затаившегося внутри.

Маг закричал, когда его рука стала синеть, а кожа вблизи моих пальцев начала лопаться.

— Где маг воздуха? Я не чувствую его присутствия. Так, где же он? — я перехватила его конечность чуть выше, наполняя новой порцией ломающего кости холода.

— Я скажу! Пусти! — попытки огненного мага противостоять расползающемуся по плоти льду закончились провалом. — Этварк! Большинство наших направилось в Этварк, чтобы положить конец игу церковников. Мы должны были задержать тебя.

Отступник захлебнулся криком, когда моя ладонь опустилась на его голову. Вдох замер на посиневших губах, а на щеках выступил иней.

— Вы задержали, — вздохнув, я убрала руку, и мужчина повалился наземь. Его смерть, как и смерть его товарищей, не принесла мне утешения, ядовитым налетом осев на дно души.

Жестом остановив глодающий деревья огонь, я поспешила к Люфиру.

— Ловушка, — выдавил он, — штыри, каменные, я угодил прямо на них. Даже не скажу, сколько проткнули мне ноги.

— Все хорошо, я с этим разберусь, — пролепетала я, движениями дрожащих рук разметая снег вокруг лучника. Он стоял в яме, усеянной тонкими кольями, часть из которых пробили крепкую подошву зимних сапог, а с ними и ногу, и теперь блестели от крови. — Проклятье. Потерпи, я вытащу их.

Склонившись ближе, я провела рукой по ближнему колу, легко надавила на камень, разламывая его у самого сапога. То же самое я проделала и с остальными четырьмя стержнями, пробившими ноги лучника, после чего убрала те, что остались нетронутыми.

Когда я подняла взгляд на Люфира, он кивнул, готовый к последнему этапу высвобождения. Опустив руки на землю и закрыв глаза, я отыскала пять каменных кольев, торчащих из мерзлой почвы. Одним точным посылом, я вынудила их резко уйти вглубь породы. Лучник вскрикнул.

Я вовремя успела поймать его, прежде чем он упал. Осторожно усадив и сделав из земли опору под спину Люфира, я вспорола толстую кожу сапог водным лезвием, высвобождая кровоточащие стопы.

— Проклятье, — повторила я, останавливая хлещущую кровь и пытаясь придумать, что делать дальше. С такими ранами Люфир не сможет ходить больше недели, а о том, чтобы преодолевать длинные дистанции и речи быть не может.

— Угораздило же, — на его измученном лице появилась улыбка. — Не беспокойся, это пустяк.

Лучник резкими, неточными движениями расстегнул плащ и засунул руку под кофту. Откинувшись на созданную мной опору, он закрыл глаза, а его губы забормотали слова неизвестного языка.

— Что ты делаешь?! Ты же не восстановил силы после прошлого раза, — всполошилась я.

— Уж лучше день проспать и снова быть на ногах, чем проваляться здесь до весны. Не переживай, эти раны не смертельны, так что они не должны мне дорого обойтись, — Люфир слабо улыбнулся и вновь заговорил со своими духами. Желтоватое свечение было видно даже сквозь плотную ткань. Редкие искорки просачивались наружу, а и без того истончившаяся кожа наполнилась внутренним сиянием.

Сквозные раны на ногах лучника медленно затягивались, выплевывая мешающую кровь, а с ней и остатки грязи. Когда от ранений остались только перепачканные в подсыхающей крови стопы, его рука бессильно упала с груди.

— Лир! — окликнула я мага, но он уже забылся так пугающим меня сном.

За моей спиной, расчерчивая воздух черными крыльями, слеталось воронье, желающее избавиться от холода долгой зимы вкусив еще горячей человеческой плоти.

Люфир проспал остаток дня и большую часть ночи. Умостив его голову у себя на коленях, я вслушивалась в его дыхание в дрожащем свете пламени. Образ Кристара сидел рядом, прислонившись спиной к каменной стене чума, и бросая на меня предосудительные взгляды.

— Они, — я встрепенулась, услышав тихий голос Люфира. — Все хорошо.

Сначала он пошевелил рукой, а затем, поддерживаемый мной, медленно сел. Я смотрела на него с облегчением и тоской одновременно. Мне было сложно сказать, ухудшилось ли его состояние по сравнению с тем, что было раньше.

— Сколько я спал?

— Часов десять, может, меньше или больше. Утро еще не наступило, — пожала плечами я и смутилась под его пристальным взглядом.

— Все те отступники, — начал он, подбирая каждое слово, — я видел, что с ними случилось. И с тем, последним.

— К сожалению, он был не последним, — понимая, к чему клонит Люфир, я поспешила увести разговор в другое русло. Увы, я сделала это слишком поспешно, чтобы он не заметил. — Маг воздуха и большинство отступников из Колодцев направились к Этварку, продолжить вершить свое «правосудие». Как только ты окрепнешь, нам необходимо…

— Оника, — одернул он меня. Вздохнув, я отвела взгляд.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Да, ты был прав, и ты, и отец, и Дэрк — все вы. Как ты и говорил, пришлось заплатить слишком большую цену, чтобы я, наконец, вылезла из своей раковины и смирилась с тем, что не всякий сорняк можно добрым словом превратить в цветущую розу. Я поняла это и сделала то, что было нужно. Они причинили слишком много вреда, чтобы жить дальше. К сожалению, у нас нет ни времени, ни ресурсов, чтобы возиться со всякой паршивой овцой, пытаясь привести ее к свету. Прости, из-за моего упрямства и страха тебя ранили, Драйго погиб, и Фьорда ждала бы та же участь, если бы не ты.

Слова внезапно кончились, и я, обессилев, посмотрела на Люфира.

— Ты в порядке? — только и спросил он, пододвигаясь, и кладя ладони мне на колени.

— Думаю, что да, — немного поразмыслив, ответила я. — Знаешь, больше всего меня пугала новая встреча с чужой смертью, и что я ее не почувствую. Когда метеориты разрушили дворец и в мгновение убили десятки людей, мысли об этом были ужасны, но само понимание, что столько людей погибло от моей руки, было далеким и туманным. Наверное, я боялась, что снова ступив на эту тропу, мое сердце останется таким же глухим и безразличным.

Кристар слушал меня так же внимательно, как и Люфир, не сводя взгляда голубых глаз.

— Но в этот раз я сполна ощутила, как их жизни, их прошлое и мечты о будущем утекали сквозь мои пальцы жаркой кровью. Я почувствовала этот липкий ужас. И я больше не боюсь.

* * *

Оставшийся путь до Этварка занял почти неделю. Из-за слабости Люфир не мог передвигаться с прежней скоростью, хоть и старался изо всех сил не задерживать нас. Несмотря на недавнее ранение, он стойко держался, отказываясь от частых остановок на отдых. Но его тело не отличалось стойкость подобной силе его духа, а потому всю дорогу он опирался на самодельную трость, иногда глубоко проваливавшуюся в снег.

Тесные деревушки пару раз появлялись у едва различимой черты, разделившей небо и землю, наполняя воздух сизыми лентами, вьющимися из дымоходов. На нашем пути больше не встречались ни церковники, ни маги, ни обычные разбойники, будто бы ударившие с новой силой морозы разогнали всех по норам.

Округа Этварка была меньше занесена снегом, чем северные районы, но дикие и необузданные ветра гуляли здесь, расправив крылья над просторными полями. Лес, где среди раскидистых деревьев нашла себе приют хижина Дэрка Крайснера, с непокрытой головой стоял одетый в белую рясу.

С приближением к Этварку стало понятно, что отступники уже добрались до города: его ворота были закрыты, а ветер доносил крики мужчин и вопли женщин.

Переглянувшись, мы ускорили шаг. Предполагая возможные затруднения, лучник повязал на голове платок, скрывший его метку Проклятого от посторонних взглядов.

— Эй, ты, сними свою косынку! — рявкнул церковник, встретивший нас у закрытого входа в Этварк. В руках он держал молот, угрожающе перебрасывая его из одной руки в другую, словно погремушку.

Люфиру ничего не оставалось, как подчиниться приказу. Настороженность стражи только подтвердила наши опасения касательно беспорядков внутри стен Этварка.

— Еще один поганый маг! Убирайтесь отсюда, или я проломлю вам черепа! В город больше не войдет ни один укротитель стихии! — стражник был настроен серьезно, весь его вид говорил о готовности ринуться в бой ради безопасности жителей города. По всей видимости, церковникам удается удерживать порядок в Этварке, но дела их плохи. Если бы не количество воинов Церкви, находящихся в городе, их бы быстро разбили.

— Мы из Ордена Смиренных и пришли, чтобы помочь утихомирить высвободившихся из Колодцев магов, — ответил ему Люфир.

— Хороша сказка, только маги Ордена уже здесь. Пользы от них, как от хромой кобылы. Я же сказал, пошли прочь отсюда!

— Пойдем, — я коснулась руки Люфира, — есть сотня способов попасть в город. Право, он действительно думает, что Этварк неприступен для магов?

Когда мы собирались оставить стражника одного, на стене послышалась возня, топот бегущих ног, и над парапетом появилось заросшее щетиной лицо, с клеймом на лбу и в форме Ордена.

— Пропусти их, это правая рука Командора и…, — Смиренный запнулся, окинув меня оценивающим взглядом. — И какая-то девчонка с ним. Свои это. Ты же не забыл лук, а, Люфир?

Смиренный скрылся, а нас тот час пропустили в город, проводив подозрительным взглядом. С той стороны нас уже ждал маг, благодаря которому мы смогли без усилий попасть в Этварк. Вблизи я узнала в нем укротителя огня, что был в отряде, натолкнувшемся на нас у Восходящего Леса. У мага по локоть отсутствовала правая рука.

— Погоди, я тебя помню, — протянул он, постепенно узнавая черты моего лица. — Проклятье, да это же…

— Угомонись, — рука Люфира легла на плечо парня. Они перекинулись взглядами, и лед лучника подавил пламя Смиренного. — У нас нет времени разбирать твои личные трагедии. Каково положение в Этварке?

Маг вырвал плечо из хватки лучника и зло глянул на меня.

— Отступники из Колодцев заявились сюда несколько дней назад и пробили восточную стену. Дыру-то мы заделали (не без помощи живущих в городе укротителей), а вот с бунтарями дело обстоит сложнее, — Смиренный поманил нас за собой, сворачивая с широкой, но безлюдной улицы в переулок. — Сейчас ситуация здесь не лучше, чем в Берилоне. Даже, я сказал бы, в разы хуже. Сначала они заняли окраину, где живут в основном бедняки, откуда принялись устраивать набеги на отряды церковников. Их быстро разогнали. Одно могу сказать точно, организация действий у них хромает. Нападают как саранча скопом, а затем разбегаются кто куда.

В какой-то момент город вокруг подозрительно притих, а крики и ругань со стороны главной площади стали слышны отчетливее. Смиренный открыл створки, ведущие в погреб под одним из домов, и спустился в проем, освещая его пламенем на кончиках пальцев.

— По улицам сейчас ходить небезопасно, можно угодить или под удар засевшего в засаду отступника, или под выстрел церковника, спутавшего тебя с бунтарем, — пояснил он.

— Разве магам не известно о туннелях под городом? — запах плесени и прелых тряпок заткнул мне нос и старательно пытался залезть в горло.

— А кто их знает, может, и известно. Даже если так, им не обвалить их — туннели выложены из молчун-камня, а спустись они сюда без знания расположения ходов, и их ожидает тоскливая смерть в паре метров от поверхности, — Смиренный нервно рассмеялся и, прокашлявшись, продолжил. — Сегодня утром они собрали всех своих, подняли часть магов самого Этварка (хорошо, что их здесь не так много), и нарисовались у собора, требуя казнить всех церковников, а заодно и Настоятельницу.

Я вздрогнула от последних слов мага. Закрутившись в водовороте тревог, встретившихся на нашем пути, я совершенно позабыла, что в Этварке живет моя мать, с которой я так ни разу и не поговорила. Теперь же ей угрожала расправа одержимых мщением отступников. Я с трудом взяла себя в руки и молча шла дальше, понимая, что суета ничего не даст.

— Знают же, мерзавцы, что церковники Этварка еще сохранили какую-никакую силу, и не хотят соваться на рожон. Жители оказались патриотами своего городка и встали на сторону церковников, до этого хранивших покой в Этварке. А за ними вышли из нейтралитета те немногие маги, что не хотели вмешиваться в конфликт. Как уж тут оставаться в стороне, когда твоим друзьям и родственникам, не укротителям стихий, угрожает опасность.

— Значит, сейчас город раздирают две враждующие силы? — подвел итог всему сказанному Люфир.

— Именно так. Сапфировая Маска предполагал, что после прогремевшего восстания у нас будут проблемы с Этварком по разным причинам, а потому заранее направил меня и еще несколько парней сюда, да дал в нагрузку немало Данмиру. Вопрос в том, как их урезонить. Добровольно они ни за что не откажутся от своих больных идей по капитальному разрушению Церкви. Как по мне, то тех дикарей и вовсе лучше перерезать, но, если начнется бойня, пострадает немало мирных жителей и не только. Мы и так потеряли многих церковников.

Туннель несколько раз повернул и стал уже, медленно взбираясь наверх, ближе к городским улицам.

— Говоришь так, будто церковники стали нашими союзниками, — заметил Люфир, поскальзываясь и поспешно находя равновесие. Его трость гулко ударила основанием о камень.

— А так оно и есть. В Этварке ребята смышленые оказались. У Ордена с ними никогда не было вражды, так, легкий конфликт интересов, но все мы занимались одним делом: лови отступников, пусть служат Всевидящей Матери, а, следовательно, и государству. Только методы у нас разные были. Конечно, они огорчились, когда узнали, что их неоспоримой власти пришел конец, но после драки кулаками не машут, так? Уж лучше не сильно артачиться и остаться бойцами создающейся Командором гвардии под патронатом Ордена, чем быть съеденными заживо настрадавшимися от них магами.

Туннель содрогнулся от удара, шедшего откуда-то с поверхности. Приглушенные камнем споры стали слышны лучше.

— Нет, эти идиоты таки довели дело до стычки, — Смиренный грязно выругался и рванул в одно из ответвлений подземного лабиринта. — Сюда!

Полусгнившие деревянные ступени вывели нас на задний двор богатого дома, фасадом смотрящего на площадь. Тогда как мир за изгородью был погружен в хаос перебранки и призывов женского голоса к спокойствию, внутри небольшого пространства, огороженного сложенным из цветастого камня высоким забором, царила зимняя дрема, таящаяся в снежинках, облепивших витиеватые силуэты яблонь.

Выбравшись со двора, мы оказались в переулке, примыкающем к торцу Собора, из которого хорошо просматривалась вся площадь, переполненная возбужденными людьми. С одной ее стороны столпились отступники, первые ряды которых потрясали руками и выкрикивали оскорбления в сторону стоящей напротив толпы церковников, тогда как задние ряды бунтарей всполошено озирались, пришедшие сюда, скорее, по указке других.

За спинами бойцов Церкви, чье число достигало сотни, собрались простые жители, кто с вилами, кто с дубинками в руках, требуя от отступников убраться восвояси и оставить Этварк в покое. На постаменте перед собором в окружении караула из десятка церковников стояла Настоятельница, тщетно обращая к отступникам религиозные речи.

— Отриньте яд, что проник в ваши сердца, и воспряньте к свету, умерив гордыню и тщеславие. Восстав против святости Церкви, вы обрекли свои жизни и жизни потомков на следование проклятому и ложному пути, — голос Настоятельницы плыл в перегретом раззадоренными огненными магами воздухе.

— Захлопни пасть, сучка, это ты возгордилась! Ты такой же маг, как и мы! Предательница! Перебежчица! — ответили ей разгневанные голоса. — Ты предала свой род, став послушной церковничьей шавкой! Подстилка церковников! Ты ответишь за свою измену!

Окрик Люфира остался далеко за спиной, когда я сорвалась с места, устремляясь к возвышению, над которым взметнулось облако мелких камней. Церковники выставили широкие щиты, закрывая Настоятельницу от нацеленной на нее атаки. Глупцы, ваша броня давно утратила былую крепость.

Остановившись в паре метров перед сгрудившимися вокруг женщины бойцами Церкви, я выпустила наружу завывающий щит из пламени и ветра, отшвыривающий каменный дождь обратно в толпу. Плюясь жгучим огнем, вихрь вокруг утих, а я обернулась убедиться, что с Настоятельницей и охраняющими ее церковниками все в порядке. Остальные же воины замерли на площади, решив не затевать бой из-за неудавшегося покушения, понимая, к каким последствиям это может привести.

Я окинула взглядом смотрящих на меня в недоумении и возмущении отступников, некоторым из которых удалось припомнить мое лицо. Если маги откажутся сдаться по-хорошему, нельзя допустить, чтобы они опять разбежались, кто куда, и продолжили чинить разбой.

Упав на колено, я ударила ладонью о постамент, взывая к камню. Он давался мне куда тяжелее, чем огонь, ставший послушным с первого нашего общего вдоха. Появившееся в висках давление сообщило, что я замахнулась на то, что мне не под силу. Несмотря на сопротивление стихии, я упрямо сжала пальцы, сгребая твердую породу, словно песок.

Строптивость камня исчезла в мгновение ока, словно преграда, отделяющая нас от взаимопонимания, была разрушена чьим-то легким прикосновением. Неощутимая рука Кристара накрыла мою, а сам он ободряюще улыбнулся. Площадь вздрогнула, рождая из недр земли стену, роняющую тонны земли и пыли. Продолжая упираться, камень поднимался ввысь, окружая площадь со стороны отступников нерушимым кольцом, толщины которого было достаточно, чтобы земляные маги провозились немало времени, прежде чем смогли бы пробить его.

Вены на руке вздулись, плечо гудело от напряжения. Наконец, оторвав ладонь от потрескавшегося камня, я выпрямилась, тяжелым взглядом обведя отступников.

— Ни шагу, — мои слова стали еле слышным шепотом, но ветер разнес их во все концы площади, вкладывая в уши всех присутствующих. — Именем Ордена Смиренных, вам запрещено причинять вред церковникам. Ваше самоуправство недопустимо. Вы прекратите сопротивление по своей воле, или будете уничтожены.

Как и ожидалось, мои слова не вызвали одобрения среди отступников. Среди недовольных нашелся смельчак, решивший ответить мне боем. Маг ветра, старик, бывший моим соперником в Колодцах, вышел вперед, подкатывая рукава и призывая к себе на службу воздушную стихию.

Весь мир сжался до одного человека, виновного в разрушении деревни церковников. Из-за дела его рук погиб Драйго и он должен понести за это наказание.

В мозгу проскользнула мысль, что в смерти Драйго был повинен только он сам, его легкомыслие и неуместная беззаботность. От осознания этого злость внутри приобрела безумную силу отчаяния.

Первый удар воздуха со стороны старика захлебнулся во встречном порыве ветра. Столкнувшись, два потока разлетелись в стороны, подхватывая снежинки и накрывая белоснежной пургой отступников и церковников.

В отличие от первой нашей встречи, я не была стеснена в использовании стихий. Ему следовало подумать об этом. Оторвавшийся от настила площади камень, непроницаемым коконом обхватил тело мага, оставив на свободе только шею и голову.

— У всякого воспротивившегося не будет второго шанса сдаться, — мои слова заглушил крик отступника, когда каменный кокон изогнулся, ломая кости. Близ стоящие маги опасливо попятились, по толпе прокатился ропот: тут и там слышалось передаваемое из уст в уста «Низвергнувшая».

— Почему ты на стороне Церкви? — я не сразу отыскала в толпе говорившего. Это был еще совсем еще мальчик, с шрамом через все лицо. — Я не вижу на твоем лбу метки, значит, ты была таким же отступником, как и мы. Ты — Низвергнувшая, разрушившая сердце Берилона и убившая Всевидящую Мать. Почему ты отвернулась от магов?

— Вместо того чтобы начать новую жизнь, без гнета Церкви, вы устроили самосуд, нападая на церковников, уже не представляющих угрозы. После вас и таких, как вы остаются пепелища, а государство захлебывается в крови. Я не собираюсь потакать вашей жажде мести. Или вы подчинитесь Ордену и установленным ним законам, или разделите его судьбу, — я указала на обмякшее в каменной гробнице тело воздушного мага.

Мальчик умолк, и окинув меня презрительным взглядом, смиренно склонил голову. Многие из его окружения последовали примеру юного мага, но были и те, кого участь старика не вразумила. Они стали подстрекать остальных выступить общими силами. Если так и дальше пойдет, может начаться бойня.

Вздохнув, я возвела глаза к небу, где начал формироваться сгусток энергии, привлекая внимание и угрожая своим неровным светом. В толпе поднимались руки, указывающие на высоко светящуюся над площадью точку.

Взрыв прогремел над Этварком, расцветая золотистым бутоном и роняя рыжие лепестки. Площадь обдало волной холода, а затем на головы присутствующих обрушился фронт разгоряченного воздуха.

— Следующий взрыв будет куда ниже, если вы не оставите свои бунтарские настроения, — объяснила я, не без удовлетворения наблюдая, как на самых ярых провокаторов налетели трезвомыслящие товарищи, зажимая рты и заламывая руки.

Обернувшись, я увидела побледневшие лица церковников, плотным кольцом окруживших Настоятельницу, прикрываясь щитами и ощетиниваясь клинками.

— Я слышала, Орден снабдил вас жуками Данмиру, — в глазах церковников отражалось недоверие, отдающее непониманием. Они обещали простоять так до скончания веков, так что пришлось их поторопить. — Хватит медлить.

Спохватившись, один из церковников отдал распоряжение находящимся на площади воинам, и те сверкающими вилами врезались в толпу отступников, спеша сковать их и обезоружить, воспользовавшись жуками Данмиру, что были при них. Я следила за происходящим, отмечая, что некоторые маги пытались сопротивляться, но их тут же урезонивали закаленные в боях церковники.

Убедившись, что в моем вмешательстве больше нет необходимости, я обернулась и встретилась взглядом с Настоятельницей. Я не могла прочесть ее чувств, но ставшие враждебными лица ее охраны были более чем многословны. Развернувшись, женщина поспешила ко входу в собор.

— Повезло же, что в этот раз ты на стороне Ордена, — язвительно подметил Смиренный, появившийся рядом в сопровождении Люфира. — Дальше мы справимся и сами, только разбери-ка эти свои каменные стены, а то долговато кирками орудовать будет.

Я отмахнулась от него, решительно направившись вслед за Настоятельницей. Путь мне преградили церковники, всерьез вознамерившиеся не пустить меня в свою святыню.

— С дороги, — сдавленно произнесла я. Мои слова только добавили решимости бойцам.

— Да пропустите ее, она от Ордена. Будете задерживать, и эти новоиспеченные горы еще нескоро отсюда уберутся, — небрежно бросил Смиренный, и, обменявшись взглядами, церковники нехотя расступились.

Собор окружил меня изобилием желто-зеленых тонов и запахом благовоний. Шаги удаляющейся Настоятельницы поднимались к одетому в лепнину своду. Очаги, расположенные вдоль боковых нефов, наполняли грандиозное строение приторным теплом.

— Постой, — борясь с нерешительностью, я окликнула мать и, осмотревшись, засеменила за ней.

— Не приближайся ко мне! — женщина обернулась и застыла, прекрасная и ужасающая, в своем испуге и презрении.

— Все хорошо, я не причиню тебе вреда, — я замедлила шаг, стараясь впитать каждую черту ее лица. Но чем дольше я смотрела, тем больше мне хотелось отвести взгляд и отступить. — Я только хотела поговорить.

— Стой, где стоишь! Ты, порождение проклятой крови, как посмела ты осквернить своим присутствием святость собора Всевидящей Матери?! Кто дал тебе право отнять у великодушной властительницы ее жизнь?! — слова матери пощечиной ударили меня. Что-то внутри хотело крикнуть, что в нас течет одна кровь, но я сдержала этот отчаянный порыв. Сайл говорил, что моя мать утратила рассудок, но я до последнего считала это преувеличением.

— Послушай, мы можем поговорить о Церкви в любой другой раз, но сейчас я хочу…, — я сделала шаг вперед и тут же отпрянула под гневным взором Настоятельницы. Собранные в высокий пучок волосы растрепались, а глаза яростно сверкали.

— Не смей подходить, отродье Проклятого!

— Да выслушай же ты меня! — от моего крика пламя в очагах пугливо дрогнуло, выпустив клубы едкой копоти. — Я тебе не враг. Ты помнишь, кто ты? Помнишь, что девятнадцать лет назад у тебя родились сын и дочь? Помнишь это? Мальчика забрали, а Орлея сказала тебе, что второй ребенок был мертворожденным. Она солгала. Вот я, стою перед тобой, и, ради всего святого, хватит на меня так смотреть!

— Ложь! Грязная ложь из грязных уст! — отрезала мать. — У меня был сын, но он погиб, я чувствую, что его нет среди живых. А дочери у меня отродясь не было. То, что родилось мертвым, никогда и не существовало.

— Что ты такое говоришь? — я болезненно зажмурила глаза. — Посмотри на меня! Посмотри, и скажи, что ты видишь!

— Чудовище. Проклятого монстра, что сеет только страх и разрушение. Убирайся. Прочь! — Настоятельница взмахнула тонкой рукой, и я почувствовала боль от пореза возле на скуле. На дрожащих от напряжения пальцах, коснувшихся лица, багровела кровь. Подняв на мать взгляд, я успела заметить, как изменилось ее лицо, когда порез залечился, вобрав в себя остатки влаги с водного лезвия.

— Порождение Проклятого! Сгинь! — сдавленно прошипела она, но я уже не видела ее исказившегося в гневе лица.

Сжав кулаки, я поспешно шла к выходу из собора, где в тени колонны стоял Люфир. Я не чувствовала исходящих от меня волн жара, но слышала, как трескается камень пола, а пламя алчно лижет каминные арки.

— Закончим с оставшимися делами и вернемся к отцу, — я остановилась, поравнявшись с безмолвным Люфиром. Бурлящий внутри жидкий огонь остывал, превращаясь в сковывающий тело и чувства лед. — Мне опротивел этот город.

* * *

В Этварке нас задержало наведение порядка после нашествия отступников. На уборку стены вокруг площади пришлось потратить куда больше времени, чем на ее возведение. Без поддержки Кристара, открывшего мне на короткий миг дверь к не пробудившимся умениям, перемещение таких объемов камня далось мне нелегко, заняв целых два дня. Помощь магов-жителей Этварка пришлась кстати, хоть большую часть времени они и были увлечены метанием в мою сторону тяжелых взглядов.

Тем временем Люфир погрузился в привычные для него управленческие вопросы. Мы виделись лишь ночами, возвращаясь в комнату на постоялом дворе в третьем квартале от собора. Нам позволили разместиться здесь без оплаты в благодарность за мою помощь при восстановлении хозяйственных построек, разрушенных во время беспорядков

Среди церковников мелькали бритые головы ментальных магов, решивших остаться в городе и оберегать покой его жителей, несмотря на то, кто и что стоит во главе государства. Каждый раз, пересекаясь с ними, я ловила удивленные взгляды, когда маги не могли почувствовать во мне силу укротителя стихии. Дэрк хорошо обучил меня, и скрывать свою суть на ментальном уровне стало для меня так же привычно, как и дышать.

Мы покинули город так скоро, как это было возможно, унося с собой прошение к Командору прислать в Этварк конвой для перевода размещенных в местных казематах отступников в Берилон для дальнейшего решения их участи.

За неполных восемь дней нашего пребывания в Этварке грянула оттепель, лишив деревья их праздничных одежд, а снега былой легкости. Местами тракт, уходящий на северо-восток, прямо к воротам Берилона, размяк, солнечными, но морозными утрами сверкая ледяной коркой. До весенних дней оставался целый месяц, и оттого птицы не спешили наполнять пространство своим трелями, ожидая в гнездах новых холодов.

Передышка в Этварке немного восстановила силы Люфира. Ему удалось избавиться от болезненных кругов под глазами, но не от худобы, которая обещала остаться еще на долгие недели. Он уже мог ходить без трости, но все же взял ее в дорогу, приторочив к заплечному мешку.

Утром второго дня пути мы добрели до грузного селения, выросшего меж трактом и полноводной рекой. На заставленных ящиками и бочками улицах слышался детский смех. Деревню не минула лихорадка магов, спутавших свободу со вседозволенностью, и стук молотков и топоров, восстанавливающих разрушение дома, перемешивался с шутливой перебранкой мужчин. Торговцы вытащили на прилавки свой товар, по именам зазывая проходящих мимо жителей. Выглянувшее солнце наполняло воздух радостью и верой в новое начало.

Пока мы шли к трактиру, нам встретилась пара магов с клеймами на лбах в компании обычных людей, обсуждающих близящуюся весну и карту посевов на этот год. Не скрывая улыбки, я провела их взглядом, радуясь, что не все вокруг погрязли в тревогах и печалях. Даже без вмешательства Ордена люди находили силы бороться с жизненными перипетиями, и далеко не все маги превратно истолковали данный им шанс.

Местной таверной было небольшое опрятное здание, обвитое засохшим остовом плюща и ароматом горячей похлебки, из окон которого виднелся местный базар. Внутри невысокий мужичок, в меховой безрукавке и дымящей трубкой в зубах, протирал квадратные столы. Кроме него в трактире находилось двое мужчин, отдыхающих за кружкой, и мальчик лет десяти со светлыми волосами и горбушкой хлеба в руке.

— Я могу быть чем-то полезен гостям? — трактирщик с живым интересом воззрился на нас, бросив тряпку на стойку. Заметив метку на лбу Люфира, он послал короткий взгляд двум другим посетителям, сразу же поднявшимся со своих мест и подошедшим к нам.

— Я смотрю, ты неместный с подругой, — сказал один из мужчин, крепкий в плечах и суровый загорелым лицом. — Если думаешь устроить здесь погром, лучше сразу выметайся. После первого нашествия ваших здесь не осталось церковников, с которыми тебе есть, что делить, а умыслишь заняться грабежом — мы тебя быстро выдворим.

— Я не собираюсь нарушать порядок, можешь спокойно возвращаться к своей выпивке, — Люфир даже не взглянул на подошедших и обратился к трактирщику. — Две порции бульона погорячее, и жареную дичь, если найдется.

— Отчего ж не найтись? Мои молодцы только сегодня вернулись с силками полными зайцев, — трактирщик хлопнул по плечу застывшего возле Люфира мужчину и скрылся в подсобке.

— Я тебя предупредил, маг, — процедил громила и вернулся на свое место.

С улицы донеслись возмущенные крики торговцев и звук падающих ящиков. Им вторили окрики жителей, добавляя еще больше неразберихи в происходящее за стенами трактира.

— Я посмотрю, что там такое, — я скинула свою суму на табурет рядом с лучником. — Отдыхай пока.

Люфир кивнул, и я поспешила на выход, где царящая суета захлестнула с головой, а промчавшийся мимо мальчишка, чуть не сбил меня с ног. Его преследовал шлейф аромата свежей выпечки, исходящий от огромного румяного завитка в руке ребенка.

— Ах ты, паршивец! Вернись, я кому говорю, — следом за ним бежал тучный торговец, потрясая кулаками и рискуя вот-вот споткнуться и упасть лицом в грязь.

Мальчишка застыл посреди улицы и, обернувшись, высунул язык, дразня пекаря. Взмахнув рукой, он поднял вверх земляной вал, перегораживая улицу.

— Вот сорванец! Теперь точно ушел, — выдохнул запыхавшийся мужчина. — Нет на них управы.

Торговец посмотрел на меня, ставшую свидетелем развернувшейся драмы с похищением завитка. Пожав плечами и улыбнувшись, я с легкостью пробила земляную стену и побежала за воришкой, оставившим отчетливые следы на сыром снегу.

Я настигла его на соседней улице, где в компании трех товарищей он расхваливал себя, демонстрируя манящий одним только видом завиток.

— Смотри! — крикнул один из них, указывая на меня пальцем.

Воришка оказался сноровистым: земля под моими ногами поплыла, превращаясь в вязкую жижу. Из моих ладоней родилось пламя, ударившее вниз двумя столбами и вытянувшее из ловушки.

— Она маг! Маг! — крикнул один из товарищей незадавшегося вора, и детвора бросилась врассыпную. Ухмыльнувшись, тремя резкими выпадами я собрала лежащий вблизи снег в волну и воздвигла из него округлую стену, перекрывшую мальчишке пути к отступлению.

— Попался, — я поймала ребенка за ворот кожуха и едва увернулась от запущенного в меня камня.

— Пусти меня! Пусти! — вопил мальчишка, отчаянно вырываясь и пытаясь задеть меня взлетающими в воздух камешками. Завиток выпал из его рук прямо в грязь.

— Прекратить! Немедленно прекратить! — парнишка замер от истошного вопля дородной дамочки, появившейся на другом конце переулка в компании пекаря. — Ты как себя ведешь?!

Ее взгляд скользнул по мне, затем по ледяной стене и растрепанному мальчишке. Заметив признаки зарождающегося беспокойства, я поспешила отпустить воришку и широко улыбнулась. Тот мигом бросился к женщине, прячась за ее юбкой и показывая язык торговцу.

— Вам стоит лучше следить за парнем: в нынешние времена даже от юных магов требуется немалая доля сознательности, — сверкающая на солнце стена рассыпалась от моего прикосновения. Я посмотрела на лежащий у ног испорченный завиток, с напускной виной пожав плечами. — Выпечку спасти не удалось.

Троица недолго постояла на месте и вернулась к своим делам, и слова мне не сказав. Похоже, не все так гладко с укротителями стихии даже в таком жизнерадостном месте.

Вернувшись в трактир, я нашла два заплечных мешка, одиноко лежащие на табурете и почти остывшие тарелки с наваристым бульоном. Оглянувшись в поисках Люфира, я обнаружила только мужчин, все еще сидящих за столиком да трактирщика, усердно натирающего стаканы.

— Простите, мой друг, с которым я пришла, он должен был ждать меня здесь…, — я обратилась к управляющему трактиром в надежде, что тот будет разговорчивее торговца и дамы с маленьким прохвостом.

— Тот маг, — протянул трактирщик, — он ушел с Тогóрой. Поспешила б ты…

Последние слова мужчина произнес с неохотой, повернувшись ко мне ссутулившейся спиной.

Я вылетела на улицу, в панике осматривая окрестности. Снег был изрешечен десятками следов, мешающих отыскать необходимые мне. Угомонив взметнувшуюся тревогу, я закрыла глаза и, глубоко вдохнув, резко выдохнула, накрывая воздушной волной пространство вокруг. По улицам пролетел неудержимый ветер, срывая с крыш остатки снега, переворачивая пустые ведра и врываясь в приоткрытые двери.

На окраине селения я нашла две фигуры, одну высокую и вторую пониже. Сомнений в том, что это Люфир, не было: ветер обрисовал очертания лука и колчана и парящую ленту, сорванную с волос порывом ветра.

Что ему понадобилось там? Слова трактирщика стучали в ушах в ритм с пульсом, пока я бежала, срезая путь через дворы и перескакивая через невысокие заборы, подхваченная раззадоренным ветром.

Я выскочила на занесенный снегом огород, расположенный за нарядным особняком, выделяющимся на фоне невысоких домов. Мальчик, виденный до этого в трактире, стоял ко мне спиной, и, по всей видимости, не заметил моего появления. Теперь, при свете солнца, я могла с уверенностью сказать, что его волосы были седыми. Люфир замер перед ним, сжимая в руке кинжал. Его лицо расчертили зловещие тени.

— Подними руку, — прозвучал звонкий мальчишеский голосок, и рука лучника, сжимающая сверкнувшее лезвием оружие, поднялась до уровня груди.

— Поднеси нож к горлу, — последовал следующий приказ, в точности выполненный Люфиром. Его движения были замедленны и прерывисты, словно он пытался бороться с собственным телом. Неужели этот мальчишка ментальный маг?

— Что. Здесь. Происходит, — отчеканила я, увидев достаточно, чтобы продолжать бездействовать.

Вздрогнув всем телом, будто его поймали на преступлении, как, собственно, и было, мальчишка обернулся.

— Уходи и забудь все, что видела, — его слова обрушились на меня неподъемной лавиной, пытаясь сломить волю. Мальчик был крайне силен для своих лет. Его сила убеждения не многим уступала умению Крайснера. Стоит поблагодарить церковника за его тренировки, наконец-то пригодившиеся мне.

— Нет, не выйдет, — я покачала головой и сделала шаг вперед.

— Стой! Я приказываю тебе! — его голос почти сорвался на крик, а в глазах промелькнуло непонимание.

— Приказывать может командир или правитель, а ты пока слишком мал, чтобы быть одним из них. Отпусти моего друга и давай поговорим.

— Нет! Приблизишься еще, и я скажу магу убить себя! — Тогора ткнул пальцем в Люфира, все еще стоящего с прижатым к горлу лезвием. В облике мальчика начало проявляться отчаяние пойманного зверя.

— Хорошо, я стою на месте, видишь? Тебе никто не навредит. Только освободи моего друга.

— Нет! Он маг! Он опасен!

— Да, маг, так же, как и я. Но заверю тебя, мы не опасны для тех, кто ведет честную и порядочную жизнь, — несмотря на угрозу жизни Люфира, я приложила максимум усилий, чтобы мой голос был спокоен и терпелив.

— Ты маг? — в замешательстве произнес Тогора. — Но как? Я не чувствую в тебе силы!

— Я хороший маг. Хочешь, покажу? — улыбнувшись, я плавно подняла палец и зажгла на нем небольшой огонек, погасив его прежде, чем мальчик воспринял бы это как попытку нападения. — Почему ты угрожаешь ему?

— Маги — это зло! Мой отец говорил так, он был хорошим человеком! Он был умным и сильным, но его убил маг! Его и многих его товарищей. Маги напали на нашу деревню и принесли одни беды!

— Я понимаю твою боль, — скорее всего отец мальчика тоже был ментальным магом. Немудрено, что ему перепало в стычке с укротителями стихий. — Но и ты тоже маг. Не такой, как я и мой друг, но маг. Еще я видела много наших собратьев среди жителей деревни. Они — тоже зло? Человек, стоящий за твоей спиной, убил твоего отца или разрушил дома в вашей деревне?

— Нет, — угрюмо ответил Тогора, но взглянув на Люфира, вновь вспыхнул. — Маги деревни живут вместе с нами! Но чужаки, они приносят только зло! Все было хорошо, пока они не пришли к нам!

— Тише, парень, ты же не хочешь, чтобы сюда сбежалась вся деревня? — я присела на корточки, чтобы Тогора не был вынужден смотреть на меня снизу вверх. — Поверь, я видела немало магов, пустивших тьму в свои души, но среди укротителей стихий немало людей с чистыми помыслами и храбрыми сердцами. И неважно, кто это, маг-чужак или твой сосед. Зло может подстерегать тебя в соседней комнате. Другой вопрос — сможешь ли ты его одолеть?

Мальчик недоверчиво смотрел на меня исподлобья, сжимая хрупкие ручки в кулаки.

— Поддавшись обиде и боли в своем сердце, ты решил отомстить человеку, не причинившему вреда ни тебе, ни твоим близким. Разве это поступок доброго человека? Как ты думаешь?

— Я не знаю, — искренне ответил парнишка, призадумавшись над моими словами.

— Послушай, Тогора, решать только тебе. Но каждое решение определяет, кто ты есть. Тебе дана великая сила. Сила, которая может забирать жизнь и защищать ее. Сила, способная заставить других служить добру или злу, по твоему велению. Если ты хочешь видеть вокруг магов, не совершающих зла, ты сам должен нести добро. И выбрать тебе нужно уже сейчас.

Пальцы Люфира разжались, и кинжал нырнул в снег, а следом за ним упал на колени и сам лучник. Тогора хмуро молчал.

— Правильный выбор. Помни о нем. Пообещай, что ты верно распорядишься своей силой. Не дашь гордыне и тщеславию завладеть твоим сердцем. Пообещай, что вырастешь достойным магом и человеком чести.

— Я обещаю, — мальчишка не смел поднять взгляда, но тут же встрепенулся, когда задняя дверь особняка глухо стукнула.

— Тогора? — на пороге стояла легко одетая женщина с наброшенной на плечи шалью. Ее смятенный взгляд придавал худому лицу нерешительность. — О небеса, мой сын не натворил ничего ужасного?

Женщина сбежала по ступеням и, схватив понурого парнишку за руку, прижала к себе.

— Простите, пожалуйста, Тогора глуп и вспыльчив, он ни в коем случае не хотел сделать ничего дурного. Мы ведем тихую жизнь и не имеем ничего против освобождения магов и…, — испуганно тараторила женщина, по виду Люфира догадавшись о произошедшем. Похоже, она понимала, как шатко сейчас их положение, тем более, когда семья лишилась своего защитника в лице супруга и отца — ментального мага.

— Все в порядке, — я прервала женщину, желая поскорее покончить с этим. — Никаких проблем.

— Спасибо, спасибо вам, простите еще раз, — женщина поторопилась увести сына в дом, подальше от источника вероятных неприятностей.

Я подлетела к Люфиру, хватая за плечи и не давая повалиться в снег. Лучник прерывисто дышал и дрожал всем телом. Я прижала его к себе, гладя по голове.

— Все хорошо, хорошо, ты слышишь меня? — шептала я.

— Как же мне надоели эти ментальные маги, — еле слышно произнес он, заваливаясь на мое плечо.

Вздохнув, я наполнила воздух вокруг нас пульсирующими волнами тепла, чтобы не дать лучнику замерзнуть. Если так и дальше пойдет, отец будет, ох, как не рад.

На ум пришли слова Дэрка, о важности жизни и здоровья Люфира для Сапфировой Маски. Мне следует лучше за ним приглядывать, или все мы рискуем нарваться на новые неприятности в лице разъяренного Фардна. Подумав, я поняла, что никогда не видела отца в гневе, и что-то мне подсказывало, что эту страницу лучше оставить непрочитанной.

* * *

Разобравшись с успевшей порядком остыть трапезой в трактире, мы продолжили наш путь, лелея в мыслях тот час, когда увидим высокие стены Берилона. Наше чрезмерно затянувшееся путешествие на север, превратившееся в погоню за отступниками, утомило и меня, и Люфира, которому подобное времяпровождение хоть и было привычным, из-за дурного самочувствия не приносило ничего, кроме тревог.

Холода ударили вновь, хрустя пышным северным снегом под сапогами отряда магов Ордена, возглавляемых Фьордом. Их было пять человек, отправленных нам на встречу, как только патрульные заприметили наше приближение.

— Ты выглядишь еще хуже, чем в нашу прошлую встречу, — таковы были первые слова мага огня.

— Тебя это заботит? — спокойно спросил лучник. Он все еще пребывал в дурном расположении духа после встречи с Тогорой.

Фыркнув себе под нос, Фьорд отсалютовал мне, и мы направились к разрастающемуся Берилону в сопровождении бойких магов Ордена.

— Все еще ждете незваных гостей? — спросила я, когда он подошел перекинуться парочкой слов, пока мы не добрались до места.

— День ото дня не легче. Мы разгоняем бунтарей, но на их место приходят новые. За то время, что вас не было, ситуация не особо улучшилась. Где вас носило?

— Это долгая история, — у меня не было желания говорить о событиях, произошедших с момента моего ухода из Колодцев. — Ты давно вернулся в Берилон? Как отец?

— Давненько, — Фьорд почесал затылок, — я пробыл в Колодцах дней пять с вашего отбытия. За это время состояние отца улучшилось достаточно, чтобы его можно было переправить в столицу. Не без помощи местных церковников, конечно. Большинство из них выразило желание перейти в гвардию, так что у нас, считай, неплохое пополнение. Как церковники, они, конечно, слабее многих виденных мною, но сейчас нам не пристало носом вертеть.

— И то верно. Ты совсем свыкся с формой Ордена, я смотрю. Никогда бы не подумала, что тебе пойдет амплуа Смиренного.

— А я и не Смиренный, — с самодовольной улыбкой поправил меня Фьорд и указал пальцем на свой лоб. — Или ты видишь шрам? У Ордена сейчас другие ориентиры, и я их поддерживаю. Что в этом странного?

С улыбкой покачав головой, я решила оставить этот разговор. Фьорд чувствовал себя на своем месте и выглядел довольным, несмотря на все трудности, с которыми ему пришлось столкнуться. Могла ли я сказать о себе то же самое? Я взглянула на сидевшего у тракта Кристара, радостно махавшего мне рукой. Скоро он исчезнет и появится на другом месте, впереди по дороге, и опять будет весело приветствовать наш отряд, как он делал это уже почти час.

На этот раз Берилон до подоконников был завален снежными перьями, и детвора кидала снежки в закутанных в меха прохожих, вызывая возмущение горожан и неодобрительные окрики стражи.

Так же, как и в прошлый раз, Дэрк стоял у входа в казармы Ордена. В меховой безрукавке на голый торс, он зычным голосом раздавал указания все пребывающим новобранцам.

— Вот мы и вернулись, — с облегчением произнесла я, и вид площади Берилона, вызывавший раньше болезненные воспоминания, теперь отозвался в сердце приятным теплом.

— Э-ге-гей! Всеми любимый лучник вернулся к нам! — воскликнул Крайснер и, растолкав толпу зевак, устремился к нам. — О небеса, что стало с твоим прелестным личиком?! Ты иссох и посерел, как гриб на морозе!

Люфир не удостоил Дэрка и мимолетным взглядом, пройдя мимо того, даже не задев плечом. Дверь в корпус командования захлопнулась за ним, оставив Крайснера в замешательстве.

— Чего это с ним? — спросил у меня Церковник, задумчиво скребя за ухом.

— У него выдались не самые лучшие деньки, — я смятенно смотрела на потемневшую от холода и влаги дверь.

— Сапфир давно ждет вас с отчетом. Даже начал беспокоиться, когда мятежный огненный вернулся с докладом, а вас двоих все нет и нет. Идем давай, а то он уже достал меня своим кислым видом.

— Он же не снимает маски, — я прошла в холл корпуса, пока Дэрк галантно придерживал дверь.

— Пообщаешься с ним с мое, и начнешь видеть его настроения сквозь кусок камня, что он любит таскать на себе.

Фьорд отстал от нас, пообещав заглянуть позже, и направился к казармам. Мы с Дэрком зашли в кабинет отца, когда тот слушал доклад Люфира. Лучник умолк при нашем появлении, но Фардн жестом попросил его продолжить. Свет от единственного канделябра с восковыми свечами, стоящего за спиной отца, падал на его волосы, подчеркивая долгие седые пряди. Его маска была погружена в тени, а тело скрыто под запахнутым плащом. Что-то насторожило меня в том, как он держался, но я оставила свои вопросы до более удобного времени.

Командор выслушал Люфира, ни разу не перебив и не пошевелившись. Когда лучник закончил доклад, Фардн молчал минуту, прежде чем заговорить:

— Спасибо, Люфир. А теперь оставь нас. Ты хорошо потрудился и заслужил отдых. Возвращайся к себе, завтра ты мне не понадобишься, так что день в твоем полном расположении, — его голос был ровен, как и всегда.

— Командор…, — с некоторой растерянностью проронил Люфир.

— Ты можешь идти, я же сказал, — с нажимом повторил Фардн. Лучник немедленно развернулся на каблуках и вышел из кабинета.

— Ого, а ты можешь быть груб, — церковник отвесил замечание, с которым я была полностью согласна.

— Ты тоже ступай, Дэрк.

— С чего это? Ладно, мальчишка, но я же знаю! Чего от меня-то скрывать? — возмутился Крайснер, посеяв во мне волнение, скоро проросшее незаданными вопросами.

— Проследи, чтобы он был у себя и никуда не ходил, — игнорируя возражения церковника сухо проговорил отец.

— Нянька! Теперь ты делаешь из меня няньку?! Проклятый маг, как же ты надоел мне со своим зверенышем! — в сердцах сказал Дэрк и удалился, гневно двигая желваками.

Я уставилась на отца, сразу пришедшего в движение и тяжело облокотившегося на стол правой рукой. Пламя за его спиной нервно дрогнуло и почти погасло.

— Отец, что такое? О чем говорил Крайснер?

— Долго же вы, — проронил он и поднес ладонь к маске. Мне показалось, что он вот-вот снимет ее, и сердце мое суетно застучало, но его рука скользнула выше и подперла голову. Волосы упали вперед, кольцами ложась на стол. — Мне нужна твоя помощь.

Теперь же беспокойство целиком овладело мной. Обойдя стол, я опустилась на колени у ног отца. Только сейчас я ощутила слабые волны жара, исходящие от него.

Словно очнувшись ото сна, Фардн выпрямился и посмотрел на меня.

— Я не уверен, что твои способности могут справиться с таким, но очень хотелось бы, — его рука скользнула к левому плечу, скидывая с него плащ и открывая подвернутый выше отсутствующего локтя рукав кафтана. Отец усмехнулся, увидев шок на моем лице. — Поэтому я и попросил Люфира уйти. Видать вас двоих с такими лицами было бы слишком. Тем более, мне хватило и прошлого раза, когда я по глупости подставился, и все это на глазах у твоего друга: одно дело смириться с его болезненным видом, но когда он впадает в уныние из-за всяких мелочей, то становится просто невыносимым.

— Мелочи, да? — мрачно поинтересовалась я, пытаясь представить, в какую передрягу нужно было угодить отцу, чтобы потерять руку.

— Ты попробуешь? — спросил он. — Я бы предпочел, чтобы это все стало нашей маленькой тайной. Вода — в бочке в углу, Дэрк уже обо всем позаботился.

— И как это случилось? — я помогла отцу снять кафтан. Под ним прятались почерневшие бинты, охватившие культю, и десятки старых шрамов, покрывавших грудь и спину Фардна, словно плесень белый хлеб. Среди следов от порезов виднелась и пара ожоговых пятен.

— Все беды от ментальных магов. У меня нет такой сопротивляемости, как у тебя, и это становится серьезной слабостью… Как видишь, — пока я снимала крышку с бочки и давлением воды перемещала сосуд поближе к столу, отец разматывал бинты.

Комната наполнилась тяжелым запахом крови и боли. Прилипшие к ране бинты оторвали наросшие корки, и культя, идеально ровная, будто от удара клинком, начала кровоточить. Чтобы не терять времени, я рассекла свое запястье, смешивая воду в бочке с кровью. Каково должно быть их соотношение, чтобы справиться с подобным? Размышляя над пропорциями, я выпустила в воздух несколько шаров огня, ярко осветивших комнату.

— Ты же понимаешь, что у меня может и не получиться? Я излечивала простые порезы и однажды перелом, но сейчас я должна отрастить целую руку? — я не верила в успех затеи. Посчитав, что вода достаточно потемнела от крови, я заживила запястье и повернулась к отцу.

— Первый маг мог исцелять, и среди чудес, сотворенных ним, было возвращение утерянных конечностей, зрения и слуха. Если вся его сила теперь твоя, все получится, — заверил он меня, стараясь не показывать дрожь в правой руке.

Скептически покачав головой, я окружила культю периной из воды, даже не надеясь на успех. Мое отношение переменилось, когда за спиной отца появился Кристар, одной ладонью коснувшись лишившегося руки плеча, а вторую опустив на мое предплечье. Я не ощутила его прикосновения к коже, но зато почувствовала прилив энергии из глубин своего тела, через руку устремившейся к водяному облаку.

Пальцы отца сжали столешницу, пустившую тонкие струйки дыма, а сам он отвернулся, сохраняя молчание. От раны доносилось шипение, алая вода темнела от примешивающейся крови Фардна. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, когда поняла, что конечность восстанавливается. Сменяя воду, я могла наблюдать, как из обрубка сантиметр за сантиметров вырастает кость, затем ее обтягивают слабые, но целые мышцы, а отростки вен и сосудов, будто корни дерева, врастают в молодую плоть.

— Не останавливайся, — процедил отец, когда я замерла после его приглушенного стона. Спина взмокла не столько от напряжения, сколько от не нарочно разогретого ним воздуха. Я утерла лоб, когда рука восстановилась до запястья. Еще совсем немного.

Я с тревогой посмотрела на отца, когда на последнем пальце вырос короткий ноготь. Пол подо мной пропитался водой и кровью. Та же участь постигла и одежду.

Загасив тлеющий стол, Фардн пошевелил рукой, тонкой и слабой, словно у тщедушного старика.

— Здесь еще трудиться и трудиться, — со смешком сказал он, и его ладонь, совсем легкая, опустилась на мою макушку. — Спасибо, Оника. Тебе следует отдохнуть. Я позову вас с Люфиром чуть позже. Ваша помощь будет очень кстати, но об этом потом. Сейчас ни о чем не думай и восстанавливай силы.

Я поднялась, неуклюже передвигая затекшие ноги, и парой плавных движений вернула пролившуюся воду в бочку. Я чувствовала опустошение, принесшее с собой тихую грусть. Мне было сложно разобраться в этих чувствах, ведь после удавшегося восстановления руки отца мне стоило ликовать, а не впадать в уныние.

— Тебе нужно переодеться, прежде чем Люфир увидит тебя, — сказал отец, когда я уже была у двери. Я стояла спиной, и Фардн не мог видеть румянца, жаром прилившего к щекам. — Ты же не собираешься выдать меня ему?

Я улыбалась, выходя из кабинета Командора: точно такую же фразу, касающуюся уже его ранений, сказал мне Люфир на подходе к Берилону. Думаю, будет честно, выполнить просьбу обоих.

По пути в женскую банную комнату, находящуюся на территории казарменного корпуса, я натыкалась на непонимающие и осуждающие взгляды магов Ордена, чье внимание не могла не привлечь изрядно примятая и пропитанная кровью одежда.

Когда я вошла в банную, пахнущую паром и мылом, находившиеся там женщины спешно покинули помещение, оставив меня наедине с бадьями полными воды. Благо, теперь я могла самостоятельно довести воду до необходимой мне температуры.

Пока я выполаскивала одежду и саму себя, Кристар стоял у входа в комнату, охраняя мое уединение. Впервые за долгое время я задумалась, действительно ли брат — порождение моего разума или же застрявшая в этом мире душа. Дает ли мне силу присутствие его духа или простое воспоминание о Кристаре?

Высушив одежды, я вернулась к себе в комнату, у двери которой с невероятно недовольным видом меня поджидал Дэрк.

— Что, уже закончили секретничать? — сердито спросил он.

— Ты ведешь себя, как ребенок. Когда мы только познакомились, в тебе было меньше капризности, — подметила я. — Люфир внутри?

— Спит. В жизни больше не залезу в его голову, когда он отправляется в мир сновидений, — Дэрк встряхнулся лицом, а я приподняла бровь, пытаясь угадать, что такого он увидел во снах лучника. — Какой же жуткий у тебя взгляд, плутовка. Можешь не гадать, свидетелем ваших любовных игрищ я не стал. Кроме того, за все годы я так и не откопал в его голове сны, в которых фигурировала бы ты или Сапфир. Но мне все равно есть, что поведать «Командору».

В виду последних событий Люфира в сновидениях легко мог навестить Тогора или еще кто, встречи с кем не отличились теплом и доброжелательностью. Мое лицо посуровело: вмешательство Дэрка было бы не самым приятным довеском к грузу тревог, навалившихся на лучника.

— Не ерепенься, — Дэрк легко толкнул меня кулаком в плечо. — Я всего-то хотел тебя позлить. Хоть кто-то в вашем семействе способен проявлять чувства. Ничего я не скажу Сапфиру. Я же не выдал ему четырехлетний роман его дражайшего воспитанника с одной не в меру скользкой отступницей, хоть и знал о нем. Наслаждайся отдыхом!

Крайснер махнул мне рукой, и, воодушевленный, зашагал по коридору, насвистывая подслушанную когда-то у меня мелодию. Стройный свист поднялся к невысокому потолку и нырнул в глубины моей памяти, возвращая к тем беззаботным дням, когда я ждала следующего визита мага из Ордена Смиренных и не тревожилась ни о чем, кроме предстоящей взбучки за позднее возвращение домой со стороны Орлеи.

* * *

Новый день встретил меня приподнятым настроением у Люфира, с раннего утра не дающего мне выспаться своим вниманием. Такая перемена не могла не радовать и не настораживать одновременно.

Ближе к полудню в дверь постучали, прервав сладостные часы уединения.

— Слишком церемонно, как для Дэрка, — я поспешила высвободиться из объятий Люфира и открыть дверь. — А, это ты.

На пороге стоял Фьорд, подтянутый и крепкий. Форма Ордена была ему к лицу.

— Как это я перепутал дверь? — он был удивлен, увидев меня. Заглянув в комнату через мое плечо, неловко улыбнулся. — Хотя нет, я просто не думал…

— Заходи уж, — я пропустила Фьорда внутрь и притворила за ним дверь. — Ты от Командора?

Если мне не изменяла память, огненный маг не знал о нашем родстве с Сапфировой Маской. Может и догадывался, но точно это было известно только Люфиру и Крайснеру. А я не была намерена посвящать его в эту деталь моей биографии.

— Нет, я его даже не видел сегодня. Я пришел поблагодарить тебя за то, что вылечил раны, — Фьорд сник под скептическим взглядом Люфира. — Тогда, перед Колодцами, ты же помнишь? Даже шрамов не осталось.

— Если хочешь, я могу еще раз в тебя выстрелить, будет тебе шрам на память, — кисло произнес лучник. Его слова произвели на Фьорда сокрушительный эффект. Сначала он побледнел, а затем буквально вскипел, брызжа едва сдерживаемым жаром.

— Как только ты терпишь такого самовлюбленного придурка?! — вопрос Фьорда был обращен ко мне.

— Обращайся, если что! — крикнул вслед вылетающему из комнаты магу Люфир. Когда дверь захлопнулась, лучник рассмеялся. В этот момент я начала сомневаться в здравости его рассудка. Как бы не вышло так, что Тогора со своими дюжими способностями да с детской неумелостью натворил в голове Люфира дел.

— И что это только что было?

— Он стал слишком рассудительным за эти месяцы, — посерьезнев, но, не снимая с лица улыбки, заявил Люфир. — Легкая встряска пойдет ему только на пользу.

Я прыснула в кулак, вспомнив, как тоже самое мне сказал Дэрк касательно Люфира. Все-таки, окружающие люди, нравятся они нам или нет, оказывают на нас влияние, делая похожими на них, а их — на нас.

— К тому же, он нас прервал, — неожиданно добавил лучник и поманил меня к себе.

Остаток дня заполнили разговоры ни о чем, с короткими перерывами на трапезу. Отдых под теплой надежной крышей пришелся как нельзя кстати, но чувство гнетущей тревоги и осознание необходимости продолжать борьбу все это время не оставляли меня. Разделяя мое беспокойство, Кристар ходил кругами с мрачным лицом, оттеняя как никогда улыбчивого Люфира.

Мои переживания, казалось, пришедшие из пустоты, объяснили себя на следующий день, когда в кабинет Командора вошли Дэрк и Фьорд, оба вяло поприветствовав меня и Люфира. Стол Фардна заменили на новый, что тут же отметил нахмуренным взглядом лучник.

— Только разрешился вопрос с Колодцами, как нагрянула новая неприятность, — проворчал Дэрк. — Интересно, кончится это когда-нибудь или нет?

— С запада доходят тревожные вести. С самого побережья, — пояснил отец. — У Ордена там несколько человек, сообщающих о ситуации за Медвежьими горами. В итоге пришло несколько докладов о поджогах деревень. На первый взгляд, мы с этим сталкиваемся ежедневно. Проблема в том, что каждое такое сообщение сопровождалось извещением о том, что маги Ордена, отправившиеся разузнать о ситуации, больше не вернулись. Похоже, действует отряд, преследующий какую-то неизвестную нам цель. В селениях, где он побывал, была убита часть жителей и все маги до последнего.

— О церковниках не забудь, — вставил Крайснер. — Тех так же не пощадили.

— Мы предполагаем, что отрядов несколько, — слишком быстро происходят нападения на селения. Одна группа людей не смогла бы преодолеть такое расстояние за столь короткое время. Мы не знаем, кто они, сколько их и чего хотят, но ждать, пока враг пожалует к стенам Берилона — не вариант. Я хочу, чтобы вы отправились к Медвежьим горам, вышли за перевал и выяснили, что там происходит.

— Стой, ты же говорил, что мне нужно остаться здесь, — первым заговорил Дэрк.

— А ты и остаешься. Я говорю об Онике и Люфире. Фьорд, подбери им сопровождение из четырех отрядов с магами всех стихий. Выбери ребят поспособнее. И не вздумай вписать себя в их число. Ты нужен здесь. Завтра отправишься с конвоем для сопровождения отступников из Этварка. Тем более, когда Оника оставила свои миротворческие идеи, нет необходимости посылать всех верных Ордену магов по одной дороге, — мне стало неудобно под пристальным взглядом отца. Чувство стыда за мою настойчивость в вопросах, в которых я мало смыслила, все еще зудело под ребрами.

— Есть что-то еще, что нам нужно знать, Командор? — спросил Люфир.

— Если бы, — в голосе отца послышалось разочарование. — Та информация, что я вам дал, — это все, чем мы располагаем. Поэтому важно, чтобы вы узнали как можно больше и скорее вернулись назад. Постарайтесь не ввязываться в стычки без лишней нужды.

Я хмыкнула, вспомнив, к чему привело предыдущее «разведывательное» поручение. С моим везением, мы рискуем втянуть в неприятности весь отряд.

После совещания я хотела задержаться и поговорить с отцом, но он попросил отложить беседу до нашего возвращения. Покинуть Берилон было необходимо сегодня. Даже на марглах дорога до одних только Медвежьих гор займет не меньше недели, а за ними — вздымающиеся пологими холмами бесконечные поля и четыре дня пути до океана. Согласно словам отца, по расположению поселений, на которые было совершенно нападение, можно предположить, что недруг продвигается к перевалу, единственному проходимому месту, связывающему запад материка с его центральной частью. Медвежьи горы непреодолимой границей прошли по континенту, вынырнув из теплых южных вод и врезавшись в ледник на севере. Высокие и жестокие, они стали обиталищем всех тех хищников, что вызывали трепет в сердцах людей. Именно там жили дикие марглы и колонии хассов, охотящиеся на гигантских сизых медведей. Некоторые из вооруженных ядом хищников уходили на материк, тогда как большая часть держала под своим контролем всю территорию Медвежьих гор, покрытую суровой тайгой, уничтожая всякого, кто имел неосторожность углубиться в чащу.

Фьорд подобрал бойцов для нашего похода довольно быстро, и уже через два часа укрепленные металлическими пластинами ворота Берилона выпустили нас на заснеженные просторы. Лицо огненного мага было единственным знакомым мне в толпе любознательных жителей, провожавших девять марглов, несущих на своих спинах по паре всадников. Гнетущий взгляд Фьорда пробудил во мне тошнотворное чувство жалости, пиявкой прицепившееся к сердцу и мучавшее меня, пока я не сдалась на его уговоры.

— Поговори с ним, как вернемся в столицу, — обернувшись, сказала я Люфиру.

— С кем?

— С Фьордом. Его тоскливый вид подсказывает мне, что, хоть он в Ордене и «при деле», ему довольно одиноко.

— Ты хочешь, чтобы я его развлекал? О чем мне с ним говорить? — удивился лучник. — Ему не нужен наставник: Командор лично уделил ему немало времени, обучая тонкостям огненной магии и совершенствуя его умения.

— Да, наставник ему не нужен, — согласилась я. — Не смотри так кисло, у меня от твоего взгляда затылок стынет. Тебе тоже было бы неплохо выбраться из своей ледяной пещеры и пообщаться с кем-то, кроме меня и Командора. И не говори, что ты презираешь Фьорда так же, как и остальных магов Ордена.

— Не скажу, — буркнул Люфир, то ли чтобы досадить мне, то ли потому, что мои догадки о его лояльном отношении к огненному магу оказались верны.

Я оценила преимущества передвижения большим отрядом уже в первый день пути. Стоило Люфиру отдать распоряжение об остановке на ночь, как на окраине леса вырос лагерь со звонким костром и стоящими тесным кругом каменными чумами. Теперь можно было не заботиться об охоте на лесного зверя и его приготовлении. А окружение из обученных магов позволяло не быть все время настороже. Бойцы самостоятельно разобрали очередь дежурств на ночь, и утром я продолжила путь отдохнувшей и полной сил.

Когда на второй день после обеда началась метель, воздушные маги, разбившись на две группы по двое, создали воздушный купол вокруг отряда, позволяя двигаться дальше не сбавляя темпа. Марглы тянули воздух подвижными носами, огрызаясь на колючие снежинки. Тонкие лапы зверей взметали снопы белых искр, оседающие на хвостах.

Селения, притихшие под завывающим ветром и метущим снегом, проносились мимо нас долгой чередой. На пятый день, когда небо набухло громоздкими облаками, пропуская тонкие лучи света, горизонт вспенился неровным силуэтом Медвежьих гор. Тракт, ведущий к перевалу, оказался зажатым между двумя узкими ладонями прогалин, за которыми начинался хвойный лес.

— Капитан, мы здесь не одни, — к нам приблизилась пара укротителей воздуха верхом на рыжем маргле. Зверь беспокойно озирался, недовольно порыкивая. — Ру очень чутко реагирует на запахи. Ветер северный, а значит…

Я посмотрела на деревья, замершие в снегах по правую руку. Закрыв глаза, чтобы мир вокруг не сбивал меня, я потянулась воздушными пальцами в указанном направлении, отыскивая причину беспокойства маргла. Так и есть, среди деревьев воздух вырисовывал несколько десятков человеческих фигур.

— Их около двадцати. Жители близлежащей деревушки вышли собрать шишек? — скептически спросила я, пока Люфир жестами отдавал приказания отряду перестроиться.

Обратив все внимание на возможного недоброжелателя справа от нас, мы забыли о второй половине леса, откуда и пришелся первый удар. За мгновение дорога и окружавшая ее просека превратились в поле ярой битвы. Даже два мага могли преобразить ландшафт до неузнаваемости, что уж говорить о столкновении двух отрядов. Их было больше, чем нас: на одного мага Ордена приходилось по три, а то и четыре неприятеля. Марглы добавили отряду Ордена силы лишь на короткий промежуток времени, пока не были уничтожены или пойманы в каменные клети.

Налетевшие с двух сторон враждебные маги скоро разделили Смиренных, внеся беспорядок в наши ряды. В окружении двух защищавших его укротителей огня и камня, Люфир укрылся за земляной насыпью, выпуская по три стрелы за раз, петлявшие меж вздымающихся валов земли, огня и снега, неукоснительно находя свою цель. Умения нападавших укрощать стихии не уступало силе магов Ордена, а численное преимущество изначально предрешило исход сражения.

Смешавшиеся с противником союзники не давали мне использовать атаки, наносящие урон по области, так как риск зацепить своих был неимоверно велик. Все, что мне оставалось, это наравне со всеми встретиться с четверкой врагов, каждый из которых владел отличной от других стихией. Они знали, что ни одному магу не выстоять против тандема четырех стихий, и использовали это, забирая жизнь у одного Смиренного за другим. Объединение последних в такие же группы только отсрочивало неизбежное.

Для первых мгновений боя я выбрала пламя, как наиболее тяжеловесную силу из тех, которыми владела. Полагаться на землю, упрямую и непокорную, было глупо. Огненный щит вокруг меня взвыл, обжигая лицо и отбивая атаки противника. Каждый раз пламя уплотнялось в месте удара, не пропуская вражеские снаряды. От щита отделилось кольцо пламени, сокрушающей волной уничтожая защиту неприятеля. Вдогонку полетел секущий клинок ветра, нанесший решающий удар.

Одновременное использование двух стихий привлекло ко мне новых магов, напавших с еще большей ожесточенностью. Я отвлеклась проверить, в безопасности ли Люфир, и мне пришлось уйти в защиту, закрываясь от нападок стихий, сыплющихся на меня со всех сторон. К счастью, Орлея и Сайл не делали поблажек в обучении, как и Мешери с его беспощадными занятиями, научившими меня предвидеть, откуда прилетит следующий удар. Я и сама не заметила, как закрыла глаза, а мир вокруг обрисовался росчерками воздушных течений, в панике мечущихся между земляными глыбами, спасаясь от всепожирающего пламени.

Когда число противников вновь уменьшилось до нуля и мне выпала мимолетная передышка, я увидела, что среди сражающихся осталось всего несколько магов Ордена. Силы неприятеля исхудали больше, чем на половину, но даже их остатки могли справиться с еще стоящими на ногах Смиренными.

Тракт был перерыт вдоль и поперек, и среди упирающихся в небо груд земли я разглядела лидера отряда, державшегося вне боя, внимательно наблюдая за исходом сражения. Его окружал воздушный щит, смазывающий черты лица.

Не забывая о защите, я ринулась к нему, надеясь, что потеря командира деморализует бойцов и даст фору Смиренным. На пути к воздушному магу меня опередила окруженная синим свечением стрела. Я замедлила ход, понимая, что мужчина уже мертвец, но стрела, словно щепка, отскочила от воздушного щита. Невероятно! Даже мне не удавалось отразить стрелы Люфира, тогда как воздух был первой стихией, покорившейся мне.

Пока лучник закладывал новую стрелу, я уже была рядом, чтобы отвлечь внимание мага. На этот раз ему не удастся уйти от своей судьбы.

Взгляд командира вражеского отряда был сродни обрушившемуся на мою голову потоку ледяной воды. Я знала эти черты лучше, чем чьи-либо, плавные контуры лица — безусловный шедевр, созданный природой. Так хорошо знакомые и полюбившиеся мне глаза, вырезанные из арктического льда, смотрели на меня с нескрываемой враждой и презрением.

Краем глаза я видела, как захлестнувшее стрелу красное свечение сорвалось вместе с ней с тетивы, направляясь к цели. Именно такими стрелами Люфир пробивал камни и любые щиты. Она не была приправлена лазурью, а, значит, ее траекторию можно отклонить, но сила удара в любом случае будет ужасающей.

Чувствуя, как тело растворяется в воздухе, я метнулась к лидеру вражеского отряда, обретая видимый облик уже перед самой женщиной, из-за коротко стриженых волос которой, издалека ее и правда легко было принять за субтильного мужчину. Земляная стена, несколько метров в поперечнике, выросла передо мной, принимая на себя мощь выпущенной стрелы, но даже ее не хватило, чтобы остановить сокрушающий все на своем пути наконечник. Удар пришелся в руку чуть ниже плеча, а так как женщина была одного со мной роста, значит, Люфир целился в грудь. Боль прожгла руку и ударила в шею, переходя в голову. Позже я поняла, что женщина, воспользовавшись моим ранением, не преминула ударить со спины.

Орудуя одной рукой и слушая ветер, так как перед глазами все еще стояла сверкающая пелена, я заключила ее в земляной кокон, так же, как и воздушного мага в Этварке, и добавила к нему воды, превращая землю в промерзший насквозь камень.

Радость, что мое предположение оказалось верным, и противник прекратил бой, стоило захватить их командира, омрачилась осознанием того, что сражение закончилось по причине отсутствия противодействия со стороны магов Ордена. Я видела только обездвиженные тела Смиренных или же части тел.

Все взоры устремились ко мне, но маги, а их осталось около десяти, не смели нападать, видя, что главарь шайки в моей власти. Проскользнув незамеченным за воздвигнутым мной земляным валом, Люфир появился рядом, растрепанный и тяжело дышащий.

— Они, что ты…, — его слова оборвались. Похоже, он заметил мою руку, в очередной раз пробитую его стрелой.

— Назад, — не слушая его, я обратилась к магам, поднесся окутанную пламенем кисть к лицу женщины. Небольшая струя воздуха ударила по огню, гася его, но он тут же загорелся вновь. Переглянувшись, маги отступили, стараясь держаться поближе друг к другу. Какие молодцы…

Пока все внимание было приковано к моей руке, угрожающей командиру, я собрала достаточное количество энергии за их спинами, и воздух лопнул ослепительным облаком жара, с хохотом пожирая жизни магов, захлебнувшихся в грохочущем пламени.

— Дрянь! Они были готовы сдаться! — по затылку ударил обозленный голос женщины.

— О, их капитуляция была крайне «своевременна», — с сарказмом ответила я. — Кое-кто напал на меня со спины, когда я его защитила. Так что не тебе упрекать меня в подлости.

— Зачем ты подставилась? — я взглянула на Люфира, похоже, так ничего и не заметившего. Собственно, он и не смотрел на взятую в плен женщину.

— Позже, — я окинула понурым взглядом опьяненную кровью просеку, где тройка марглов металась в крепких клетках, жаждая вкусить такой близкой и в тоже время недосягаемой плоти погибших. — Хоть кто-то еще выжил в этой бойне?

— Те, кто были со мной. Я запретил им высовываться, — недовольный моим ответом сухо сказал Люфир.

— Пусть разровняют землю и проверят тела, вдруг еще кому-то удалось уцелеть.

Склонившийся над поверженным бойцом Ордена Кристар только добавил моему сердцу печали. Пока Люфир давал распоряжения магам, я извлекла из руки стрелу и залечила рану. Избавившись от боли, развела на окраине леса костер, к которому переместила пленницу. Она осыпала меня проклятиями и оскорблениями, пока я заменяла ее кокон каменными муфтами на руках и ногах. Возведя вокруг земляную насыпь, укрывшую от ветра, я ждала у костра возвращения Люфира, игнорируя ядовитые замечания женщины. Ей должно было быть около пятидесяти, но выглядела она моложе лет на десять.

— Нашлись еще двое, — сказал подошедший лучник. — У них серьезные ранения, но, если повезет, они выживут. Теперь ты скажешь, в чем дело и почему ты…, — Люфир впервые глянул на женщину и слова застыли на его языке.

— Заметил, наконец. Вот и мне подумалось: уж лучше приму удар твоей стрелы на себя, а дальше ты сам разбирайся.

— Чего уставился? — прошипела женщина, отвечая на пристальное внимание Люфира ненавистью во взгляде. Теперь, когда они сидели совсем рядом, их схожесть была неоспорима. Я видела, как много черт лучник взял от своей матери.

Пока один маг стаскивал тела павших союзников и противников на две кучи, второй выполнял поручение по возвращению просеке ее прежнего вида.

— Пойду, помогу, — я встала, отряхивая штаны. Сейчас Люфира и сидящую напротив него женщину лучше было оставить одних.

* * *

Она не узнала его ни сначала, ни потом, в иступленной злобе видя только отвратительного ей всей своей сутью Смиренного. Люфир хотел бы списать слепоту матери на то, что она помнила его пятилетним мальчиком, и никак не могла узнать в двадцатичетырехлетнем парне своего сына; оправдать болезненной худобой, исказившей его черты. Но не смог. Слишком откровенным и прямолинейным был презрительный взгляд серых глаз.

— Язык проглотил? — зло сказала женщина.

Лучник ничего не ответил. Расстегнув верхние пуговицы плаща, он залез в нагрудный карман, где пальцы наткнулись на хрустящую бумагу, хранящую на себе портреты важных для него людей. Углубившись до самого дна, Люфир нащупал края фигурки двух сизокрылов, соединившихся воедино в своем, не знающем конца полете.

Брови женщины вздрогнули, когда юноша протянул к ней ладонь, на которой лежали аккуратно вырезанные деревянные птицы.

— Откуда они у тебя? — упавшим голосом спросила женщина.

— Ты дала мне их, когда вернулась из очередного плавания. Забыла? — пальцы Люфира сжались, скрывая птиц от взгляда его матери. Сизокрылы вернулись в тепло кармана на груди лучника.

— Что ты несешь? Я сделала их для своего сына, как они могли оказаться у жалкого Смиренного? — взгляд Люфира стал угрюмее не столько от слов матери, сколько от прозвучавшего в них разочарования, когда женщина все осознала. — Нет, нет, нет! Мой сын не мог стать одним из этих… этих…

Она так и не смогла подобрать слова, задохнувшись едким отчаянием.

— Из этих — кого? — холодно поинтересовался Люфир. — Я вырос в Ордене, там же получил свою метку. Какая именно из этих двух вещей тебе так отвратительна?

Женщина ничего не ответила. Она искала в облике сидящего перед ней лучника того смешливого и мечтательного мальчика, которого помнила.

— Я считал, что тебя заключили в Колодцы, — решил продолжить Люфир, раз его мать хранила молчание. — Я был там сравнительно недавно и не заметил тебя среди отступников.

— Я сбежала оттуда в первую же ночь, как пал проклятый дворец. Нужно будет поблагодарить того, кто положил конец фарсу правления Всевидящих.

— Тогда у тебя уже целых два повода быть благодарной этому человеку, — заметил Люфир, проследив за взглядом матери, скользнувшим к силуэту Оники, занятой сжиганием павших.

— Эта мерзавка?!

— Мой друг, — поправил женщину Люфир. — Ты здесь, а где же отец?

Женщина поджала губы и отвела взгляд.

— Он всегда был так беспечен и нерассудителен. Церковники не любят возиться со своими заключенными. До Колодцев доходят те, кто ведет себя смирно в дороге. Твой отец не дошел, — она подняла на сына взгляд, полный упрека, адресованного своему погибшему супругу. — Если бы он был хоть немного бдительнее в тот день, этого всего бы не произошло.

— Он хотя бы был рядом, — беспощадно заметил лучник.

— Не говори так! Все что я делала, было для тебя, чтобы ты мог вернуться…

— Куда? — прервав мать, вспылил Люфир. Давно сросшиеся переломы детской души вскрылись, разрывая вены и плоть изнутри. — К Небесным Кочевникам? В Гнездо? Вернуть свое место в децемвирате?

— Откуда ты…, — женщина смотрела на лучника широко раскрытыми глазами.

— Мы нашли «таинственное» обиталище воздушных магов. Только оно оказалось не нужным мне ни сейчас, ни двадцать лет назад. Чего нельзя сказать о пропадающей за горизонтом Восточного океана матери, одержимой погоней за наследием могущественного предка.

Слова сына задели сердце женщины, но она была слишком горда, чтобы дать волю слезам.

— Люфир, — лучник поежился от своего имени, прозвучавшего в устах матери, — ты имеешь полное право злиться на меня. Но сейчас нам выпал шанс все изменить. Тебе не нужно больше притворяться одним из них, не нужно служить ложным идеалам. Пойдем со мной.

— Ты не заметила оковы на своих руках и ногах? — спросил Люфир. — Куда ты собралась идти?

— Сначала подальше отсюда, а затем в Берилон, туда, где засела эта пещерная крыса, прозванная Сапфировой Маской. Это ничтожество не имеет никакого права устанавливать законы. Он трусливо предал магов, заставив сильнейших из них служить Всевидящей Матери, и радоваться унизительному прозвищу — Смиренные. Он собственной жизнью заплатит за то, что растоптал гордость сотен магов.

— Ты говоришь о человеке, воспитавшем меня и научившем всему, что я знаю, — женщина невольно напряглась от пронизавшего слова сына льда.

— Мальчик мой, он затуманил твой взор своими иллюзиями так же, как и всем окружающим его укротителям стихий. Ты не обязан хранить верность тому, кто был предателем с самого начала. Доверься мне, и я покажу, каким может быть мир, созданный истинными магами, — голос женщины смягчился, а взгляд потеплел. — Я и мечтать не могла, что когда-нибудь увижу тебя вновь. Только надеялась, что, когда мое дело будет закончено, ты и тысячи других магов будут жить в мире, где родителей не разлучают со своими детьми.

— Твое дело? — Люфир был по-прежнему мрачен. Перемена в матери только вызвала в лучнике настороженность. — А что, если я откажусь последовать за тобой?

В облике женщины больше не осталось презрения и ненависти, только грусть и жалость, злящие Люфира.

— Я не могу заставить тебя довериться мне, — она улыбнулась. — Но когда Орден падет, я позабочусь о том, чтобы с поганого языка Сапфировой Маски больше не слетело ни одного лживого слова, отравляющего чистые умы магов. Ты увидишь его истинный облик и поймешь, что я была права. Тогда мы опять сможем поговорить.

— Орден падет? Ты сидишь скованная, без возможности использовать свои силы, все твои люди мертвы.

— Я справилась с Колодцами, справлюсь и с этим недоразумением, — женщина посмотрела на свои кандалы. — А люди… Материк полон теми, кто не поддерживает Орден. Среди них много способных магов, и не меньше тех, кого несложно обучить. Я не оставлю все так, как есть. Люфир, пожалуйста, не отворачивайся от меня. Помоги мне освободиться, и я клянусь, Орден и его глава ответят за все свои преступления против магов.

— Ты ведь не отступишься? — тихо спросил Люфир. В душе женщины зажегся огонек веры: она услышала в голосе сына смирение, означавшее, что он уже принял решение, давшееся ему с немалым трудом.

— Я обещаю тебе, что никогда не предам своих идеалов.

Костер хрустел хворостом, наполняя маленький пятачок на окраине леса домашним теплом. Перед взором Люфира проносился растелившийся до неба Восточный океан и теплый песок, по которому он бежал навстречу причалившей к берегу матери. Женщина смеялась, подхватывала сына на руки и кружила, целуя лоб и щеки. Она дарила ему завитки раковин и цветные камушки, раздобытые в ложе океана. Ее волосы щекотали мальчику нос. Он просил спеть ему и испечь пирог из привезенных с запада яблок. Пришедший из далекого детства запах соленого ветра, уснувшего в волосах матери, обещал превратить в реальность овеянные снами детские мечты Люфира.

Тонкие пальцы медленно выудили стрелу из колчана. Поднявшись на ноги, лучник снял со спины лук. Точеное древко коснулось рукояти, а тетива беззвучно задрожала от натяжения.

— Я не могу позволить тебе даже помышлять причинить вред Командору. Лучше бы ты отказалась от своих целей, — блики пламени скользили по полированному наконечнику стрелы, направленному в грудь сидящей у костра ошеломленной женщины.

* * *

Похоже, разговор не заладился. Это стало очевидно, когда Люфир потянулся за луком. За время его беседы с матерью мы с двумя Смиренными успели погрести под землей тела магов и предать огню союзных укротителей пламени. Еще двумя выжившими оказались маги земли и воды. Маг огня оказал им первую помощь, но посреди беспощадной зимы полевой перевязки было мало.

Я издалека следила за сидящими у костра, и сразу заметила, когда все пошло не так.

— Ты чего это делаешь?! — я вернулась к стоянке, настороженно глядя на тетиву, изогнувшуюся в руках лучника.

— Эта женщина намерена выступить против Ордена с целью уничтожить его и всех, кто с ним связан, — голосом, лишенным эмоций, ответил Люфир.

— Погоди-погоди, она уже не представляет угрозы. Мы отведем ее в Берилон, где за ней присмотрят. Опусти лук, — что же могло приключиться, что он всерьез вознамерился оборвать жизнь собственной матери?

— Худшая из идей. Эта женщина — угроза для всего Ордена и Командора, в частности.

— Вот заладил. Люфир, эта женщина — твоя мать. Опомнись, что ты делаешь?

— То, что должен, — сказал, как отрубил лучник. — Сейчас она враг Ордена. Из-за нее почти полностью уничтожен наш отряд. Оставить ей жизнь — значит подвергнуть всех опасности. Я не могу этого допустить.

Взгляд и слова Люфира четко дали мне понять, что сейчас разговаривать с ним и пытаться переубедить без толку. Покачав головой, я быстрым движением сжала пальцы на стреле, не давая ей сорваться с тетивы. Камень, сковывающий женщину, по моему приказу рассыпался крошкой.

— Уходи, — бросила я через плечо, оцепеневшей укротительнице воздуха. — Беги же!

— Нет, Оника! — прежде чем Люфир успел что-либо сделать, посланный мною порыв воздуха оттолкнул его назад, где его окружила непроницаемая стена из камня и земли.

— Да скорее же! — с третьего окрика женщина, наконец, ожила, и, оседлав ветер, понеслась прочь.

Каменная стена разлетелась от ударившей в нее стрелы, а из облака пыли выпрыгнул, сверкая глазами, Люфир.

— Да стой ты! — я загородила ему дорогу. — Что творится в твоей голове?!

— Оника, нельзя отпускать всякого только потому, что он чей-то отец или мать, — налетел на меня Люфир. — Если бы не наше с ней родство, ее ждала бы та же участь, что и выживших в битве бунтарей. А теперь у нее есть возможность начать все сначала, и, кто знает, не приведет ли она под стены Берилона армию недовольных магов. Нельзя идти на поводу, чьих бы ни было привязанностей!

— Хватит храбриться и делать вид, что в тебе ничего не изменилось бы, забери ты жизнь матери.

— Это неважно! — голос лучника стал звонче, потревожив уснувших на ветвях птиц. — Мое душевное состояние не имеет ровно никакого значения, когда речь идет о безопасности Командора и Ордена.

— Ты не прав, — привлекая Люфира к себе, я накрыла ладонью его пальцы, судорожно вцепившиеся в лук. Его склоненная голова уткнулась мне в плечо. — В большинстве случаев все так, как ты и говоришь. Но ты ошибаешься, полагая, что безразличен Фардну или мне. И сам же это знаешь. Хватит, Лир, прошу тебя. Пусть бежит. Мы предупредим Фардна о возможной угрозе с этой стороны. А пока у нас есть невыполненное задание.

Я почувствовала, как напряжение в теле Люфира, сменилось безбрежной усталостью. В воздухе витал дух сожженных тел и не оправдавшихся надежд. Медвежьи Горы насмешливо взирали на нас, дразня неприступными склонами и заверяя в тщетности наших стараний.

 

Шаг четвертый. Отрицание

Электрическая дуга проскочила между ладонью и накопителем. Кристаллы, находящиеся внутри парных блоков питания, ответили высоким напряжением, извещая Райзáра о своей заполненности. Плавные изгибы губ мага растянулись в самодовольной улыбке.

— Мастер, блоки полны под завязку, мы можем отправляться, — пять мотоциклов стояли на мокрой от растаявшего снега земле, сверкая на солнце боками, покрытыми аппликацией из налипших комков грязи. Среди одинаковой черно-серебристой обшивки в глаза сразу бросался корпус, расписанный яркими молниями в тон длинным лиловым волосам Райзара, развивавшимся на зимнем ветру сказочной занавесью.

— Хорошо, Лорúс, ты внес все необходимые данные? — Мастер, крепкий мужчина сорока шести лет, с короткой стрижкой на каштановых волосах и пятнадцатью вытатуированными точками по линии челюсти, обратился к опершемуся о свой мотоцикл юнцу, глаза которого были спрятаны за непроницаемыми очками с толстой металлической оправой. Пока Райзар заряжал блоки питания мотоциклов, юноша был занят изучением и правкой информации на экране терминала, широким браслетом обхватившего предплечье.

— Да, Мастер, все готово, — отчеканил Лорис. Его пальцы бегали по панели, пока глаза перепроверяли содержимое документа.

— Хех, а у нас еще пополнение, — хохотнул один из близнецов, крепкий детина под два метра ростом и косой саженью в плечах. Его брат, такой же широколицый с ежиком жестких волос, прищурившись, навел сложенные окошком пальцы обеих рук на мужчину, приближающегося от деревни, расположившейся в сотне метров от них. Десять минут назад он вернулся домой из рощи с перекинутыми через плечо тушками трех зайцев, и обнаружил испуганных до смерти селян, лепечущих о пришедших со стороны океана чужаках, убивших всех магов в деревне. Будучи таким же укротителем, как и погибшие односельчане, он не мог так просто спустить неизвестным жестокую расправу и, подогреваемый жаждой возмездия, отправился в указанном старейшиной направлении.

Мастер кивнул близнецам, разрешая действовать. Когда Шо собрал достаточное количество энергии рядом с целью, Ин щелкнул пальцами, воспламеняя сгусток силы и щуря глаза на взрыв, отбросивший мага в их сторону. Шо зашелся смехом и побежал к упавшему на землю мужчине, чтобы притащить его к Мастеру.

— Дышит еще, — заметил Ин, когда Шо бросил в грязь покрасневшего от ожогов мага. — Может, этот?

— Ты шутишь. Если бы это был он, такой слабый взрыв не свалил бы поганца, — возмутился Шо, пиная мужчину по ребрам.

— Не он, значит, — Ин вопросительно посмотрел на Мастера. Тот развел руками, дозволяя закончить дело.

— Давай как в прошлый раз, а? — Шо толкнул брата в плечо и, выплюнув в ладонь смешок, начал собирать энергию. Несколько секунд, и Ин завершил начатое, наполнив воздух хлопком лопнувшей, словно переспевший арбуз, головы и брызгами кровавой мякоти. Мастер отвернулся, садясь на свой мотоцикл — одну из последних выпущенных моделей.

Ин и Шо обладали уникальными способностями: мало кому в Республике было по силам организовать взрыв при помощи одного только дара укротителя стихии. Близнецы поделили до рождения утробу матери, а после — свою силу. Шо мог собирать энергию на больших расстояниях, а Ин, напрочь лишенный ее запасов, с легкостью поджигал все и вся, в том числе и невоспламеняющуюся энергию брата. И хотя их поведение выходило за рамки допустимых норм, Мастер не мог обойтись без таланта братьев в своем путешествии.

— Дикари, — бросил Райзар, с отвращением смотря на месиво на месте головы деревенского жителя. — К чему эта омерзительная жестокость?

Он брезгливо поморщился, обнаружив на своем боевом костюме, по личному заказу снабженному фигурными щитками фиолетового цвета, следы крови и остатки серого вещества.

— Тебе их жалко? — с презрением в голосе спросил Лорис. — Это предатели, не заслуживающие иного обращения. Чем их больше сдохнет, тем лучше.

— Не оправдывай свою жалкую зависть словами о предательстве. Тебе же как кость в горле каждый, чей дар мага больше твоего. Бедный, разнесчастный Лорис, что же ты за маг земли, когда и песчинки сдвинуть не можешь? — губы Райзара раскрылись в издевательском оскале.

— Заткнись или, честное слово, я пристрелю тебя! — слова укротителя молнии задели юношу за живое.

Родившись в семье, принадлежащей к высшему сословию, Лорис мечтал, что однажды в нем откроется сила мага. Его счастью не было предела, когда он впервые услышал шепот камня и смог почувствовать его на расстоянии. Радость мальчика была омрачена тем, что, несмотря на свою разговорчивость с юным наследником именитого рода, стихия отказывалась подчиняться ему. Шли годы, Лорис ощущал землю и сокрытые в ней минералы все лучше, но так и не смог заставить даже самый захудалый камушек парить.

— Хватит вам, — Мастер прервал разгорающийся спор. Дисплей его мотоцикла высветил данные о состоянии системы, а двигатель едва различимо зашелестел, готовый в любой момент понести металлического зверя и его всадника вперед. — У нас не так много времени, чтобы вы устраивали перепалки на каждом шагу.

Для Фактория, Мастера Ассамблеи, нынешнего главы своего Дома и, по совместительству, управляющего одним из островов Республики, споры между Райзаром и Лорисом давно стали привычными. В свои двадцать семь неполных лет Райзар так и остался взбалмошным сорвиголовой, каким он был на девятом году жизни, когда до Мастера дошли слухи о появившемся на его острове маге молнии, который не только может генерировать электрические разряды, но и управлять ними. Еще с их первой встречи Факторий запомнил эти яркие лиловые волосы, доходившие тогда всего лишь до плеч, и слова его отца, что мальчишка не поддается никакому воспитанию и самовольно покрасил шевелюру, чтобы бросить вызов остальным. Из-за его буйного характера не было и дня, чтобы Райзар не принес на себе новых ссадин и синяков. Тогда Факторий, видя потенциал мальчика, вызволил его из тесных высоток района низшего сословия, забрав в свой дом и дав ему лучших учителей. Райзар взрослел, его сила и умение управляться с ней стремительно росли, а вместе с ними и желание быть не похожим на остальных. Это проявлялось все в большем количестве вещей: сначала прическа, затем одежда и мотоциклы, дизайн отведенных парню комнат в доме.

Пока Райзар гордился и открыто демонстрировал свои способности, Лорис был печален и разбит, так и не получив желаемой силы. В родном доме Лориса ждали все те же блага и привилегии, полагающиеся наследнику рода. Но Факторий разглядел в невзрачных способностях мальчика настоящее сокровище. Так с благословения родных Лорис перешел под опеку Мастера и вскоре стал одним из ведущих сенсоров на шахтах северо-восточного шельфа. Кроме феноменальных способностей по определению залежей минералов и ценных пород на огромных расстояниях, Лорис обладал незаурядной памятью и интеллектом, позволившими ему в свои семнадцать лет с надменностью смотреть на Райзара, никогда не отличавшегося усидчивостью. На этой благодатной почве и вырос богатый урожай постоянных ссор и грызни, не редко доводивших Фактория до головной боли.

Заднее колесо мотоцикла Мастера первым подняло фонтан грязи, и машина сорвалась с места, выезжая на подмерзшую колею тракта, ведущего к виднеющейся невдалеке расселине перевала через Медвежьи горы.

* * *

Я умылась в воде, паром выливающейся в серое небо. Озеро питали подземные источники, дарящие зимой тепло цветущим пещерам. Снег вокруг небольшого озера растаял, и редкие травинки подбирались к воде, укрытые от холодов ее мягким дыханием.

До Медвежьих гор оставалось меньше дня пути. Взвесив все «за» и «против», мы с Люфиром решили продолжить выполнять задание, прихватив с собой уцелевшего в бою с бунтарями мага земли, чтобы тот прикрывал лучника в сражении. Укротитель огня был отправлен вместе с раненными в Орден. Он же взял оставшихся в живых марглов, так как пострадавшие Смиренные были не способны передвигаться самостоятельно.

Люфир сначала противился идее идти дальше, потеряв почти весь отряд. Но, понимая, что при встрече с превосходящим по силе врагом мы будем и дальше терять людей, а с противником послабее я могу и сама справиться, он уступил.

От охоты на лягушек, которые должны были превратиться в наш обед, меня отвлек окрик Люфира, указывающего в сторону перевала. Присмотревшись, я увидела быстро движущееся темное пятно, с приближением к подножию гор превратившееся в пять черных точек.

— Это еще что такое? — вымолвила я, пораженная той скоростью, с которой двигался объект моего внимания. В считанные секунды он увеличился настолько, что можно было различить силуэты людей верхом на диковинных приспособлениях. Чтобы преодолеть расстояние, на которое мы потратили бы весь оставшийся день, у них ушло несколько минут.

— Такая скорость движения вполне может объяснить маленькую разницу во времени между нападениями на деревни западного побережья, — сказал Люфир, накладывая стрелу на лук.

Маг земли поспешил возвести вокруг лучника защитные валы, заняв оборонительную позицию, тогда как я собралась встретить чужаков лицом к лицу. Я была готова к еще одной стычке. Но что это за невиданные механизмы, дающие им такую скорость?

Очень скоро они приблизились, остановившись в нескольких десятках метров. Странными были и продолговатые блестящие сложные устройства, на которых сидела пятерка, и сами люди и их одежда, не похожая ни на что раннее виденное. Больше остальных внимание притягивали двое верзил-близнецов и молодой мужчина с длинными светло-фиолетовыми волосами. Среди них был совсем еще мальчишка на вид. С короткими волосами, некоторые пряди которых были окрашены в зеленый цвет, он прятался за мудреными очками. Самым неприметным в этом разномастном отряде был мужчина, лет сорока на вид, на которого то и дело поглядывали его спутники, видно, ожидая указаний.

— Кто вы такие? — я заговорила первой, пытаясь определить, кого из них следует опасаться больше.

— А кто спрашивает? — с насмешкой ответил вопросом на вопрос мужчина с лиловыми волосами. Он облокотился на два рога спереди устройства, издающего едва слышимый шелест.

— Именем Ордена Смиренных я требую, чтобы вы назвались!

— Опять эти. Как заноза в заднице, — выругался мальчишка в очках. — Странно, у всех ранее встретившихся было это уродливое клеймо на лбу, а у девчонки его нет.

— Какое тонкое наблюдение, — отпустил язвительное замечание лилововолосый и перевел на меня взгляд неестественно ярко-голубых глаз. — Прочь с дороги Мастера.

— Я хотела обойтись без этого, — вздохнув, я призвала пламя, подавая Люфиру сигнал к нападению. Но вместо пения тетивы справа от меня прозвучал взрыв и грохот падающих камней.

Как это возможно?! Отец говорил мне, что способность порождать взрыв невероятно редка и даже ему это удается с трудом.

Прежде, чем я успела что-либо предпринять, мое лицо вспыхнуло, а еще один взрыв залез в нос вместе с запахом горелых волос. Глаза ослепило, а меня саму отбросило назад, в гостеприимные объятия озерной воды.

Пока боль в теле гасла, а кожа быстро восстанавливалась, меня захватывало отчаяние: первый взрыв был направлен на Люфира и охраняющего его мага, и его сила была более чем достаточной, чтобы серьезно покалечить обоих.

Мышцы скрутило, а тело раздулось от жгучей боли, стоило мне только попытаться подняться на ноги. Сознание меркло, утопая в разрывающем внутренности огне.

— Оника, — я услышала его голос, тихий и близкий, будто шепчущий на ухо. Это был Кристар, опять открывший потаенную дверь в моей душе. Боль ушла, превратившись в стремительно растущую силу, мечущуюся взаперти и требующую выпустить ее на волю.

Поднявшись, я смогла различить нечеткий силуэт мужчины в ореоле фиолетовых волос и извилистые нити молний, бьющие из его рук прямо в воду.

Изъедаемая гневом и, не желая более сопротивляться зверю внутри, я выпустила его ослепительной вспышкой молнии, ударившей в моего противника и отбросившей его в сторону.

Двигаясь к берегу, я видела развалины стен, воздвигнутых Смиренным, и два тела, неподвижно лежащие среди камней. Следующий выстрел ударил в грудь одного из близнецов, прожигая в ней глубокую дыру.

— Ин! — вопль второго близнеца смешался с шипением крови в моих венах.

— Прекратите сражение! Немедленно! — мой взгляд переметнулся к мужчине, вероятно, тому самому Мастеру, соскочившему со своего механического коня и направляющемуся ко мне. От него исходили странные волны энергии, чем-то напомнившие мне умения ментальных магов. На миг мне показалось, что силы оставили меня, но я прогнала эту мысль, выпустив еще один заряд, кривой дугой устремившейся к неприятелю. Контролировать новую стихию было сложно, и, осветив воздух яркими росчерками, она ударила в заслонившего Мастера мага молнии.

— Что вы делаете, Мастер? — просипел он, упав на одно колено. — Зачем подавляете меня? Она же убьет всех нас!

— Мы не враги! — ответ мужчины и его открытый взгляд вызвали у меня нервный смех.

— Каждый раз одно и то же: сначала вы нападаете, а разобравшись, с кем связались, кричите о перемирии и отступаете, поджав хвосты! — вернувшись на материк, я не раз столкнулась с подобным поведением со стороны магов и знала, чем заканчивается мое попустительство.

— Постой! — мужчина все не унимался. На его лице было написано искреннее волнение. Чего еще стоило ждать, когда до него дошло, что перевес сил изменился? — Конечно, ты можешь отплатить нам за нападение, или можешь потратить это время на спасение жизни уцелевшего при взрыве спутника. Выбор за тобой.

Проклятье! Моля небеса о милосердии, я прислушалась к ветру, шепчущем мне о том, чье дыхание еще не остановилось. Не без облегчения я поняла, что Смиренному все же удалось защитить Люфира, приняв основной удар на себя. Но как бы там ни было, я ничем не могла помочь ему.

— Это не в моих силах, — горечь сковала горло, а руки отяжелели от собравшейся в них энергии, желающей выплеснуться на недруга.

— Ты же Наследие! Я же прав? Наследие Первого мага, в свое время способного исцелять любые ранения и недуги! — слова Мастера вынудили меня остановиться. — Я видел, как зажили твои раны, и точно так же ты можешь исцелить товарища. Поверь мне, мои люди не нападут, если ты остановишься.

Загоревшаяся внутри надежда, что все еще можно исправить, заставила умерить ярость. Если Мастер сдержит слово, у меня будет достаточно времени, чтобы разобраться с ними после.

Опускаясь на землю рядом с Люфиром, я едва справлялась с дрожью в коленях и руках. Невидящие широко открытые глаза лихорадочно вращались в глазницах. Одежда на левой руке полностью обгорела, обнажив кровоточащую плоть. Ударной волной от взрыва ему выбило правое плечо и, скорее всего, сломало несколько ребер. Губы лучника нервно двигались, пытаясь призвать силу духов и излечить тело, но даже не знающий языка Мира Теней мог понять, что у Люфира выходило всего лишь несвязное бормотание.

— Я не знаю, что делать, — потеряно пробормотала я, втайне надеясь, что образ Кристара вновь придет мне на выручку.

— Передай ему свою энергию. Отыщи внутри то, что дает жизнь, — я только сейчас заметила Мстера, вставшего на колени с другой стороны от лучника и с необъяснимым участием смотревшего на меня.

— Если он умрет, ты — следующий, — прошипела я, обращая все внимание к Люфиру. В словах Мастера о силе Первого мага был смысл и я должна была попытаться. Но как он узнал о моем родстве с Проклятым? Я сочла, что его стремление к перемирию вызвано гремящей славой Низвергнувшей, но никак не связью с Первым магом.

Я опустила руку на лоб Люфира, туда, где уже покоилась ладонь Кристара. Ранее раздражавшее меня присутствие образа брата сейчас было как нельзя кстати. В теплой улыбке я видела его уверенность в моих силах.

Руку окружили золотистые искры, точно такие же, как и в тот раз, когда лучник излечивал раны Фьорда. Рой сверкающих крошек проник под кожу Люфира, торопясь восстановить органы и залатать раны. Мысль, не забудусь ли я в скором будущем беспробудным сном, промелькнула на задворках сознания и исчезла, унесенная ветром беспокойства за жизнь лучника.

— Восхитительно! — одобрительный комментарий Мастера только разозлил меня, но сейчас было не время отвлекаться: наиболее серьезные повреждения затягивались долго, сопротивляясь спаивающим края золотым нитям.

Где-то на середине процесса исцеления взгляд Люфира перестал беспорядочно метаться и застыл на мне, удивленный и непонимающий.

Отстраняясь от него, я чувствовала опустошение и настораживающую легкость во всем теле. В таком состоянии мне будет не просто продолжить бой, так что следует воспользоваться любезно предложенным перемирием и дождаться удобного момента для нападения.

— Ты и правда Наследие Первого мага, — с восхищением произнес Мастер, пока я помогала Люфиру подняться.

— Этот мертв. Сломал шею, — я обернулась на голос мальчишки в очках, с пренебрежением пнувшего тело Смиренного. — Проклятый маг земли.

— Лорис, пожалуйста, не сейчас! — Мастер недовольно посмотрел на подчиненного, на что тот лишь развел руками. — Я очень сожалею, что все так произошло. Если бы мы знали, что ты потомок Первого мага, мы бы ни за что не напали на тебя и твоих спутников.

— Это я уже слышала, — я взглянула на Люфира, с мрачным видом стоявшего рядом. Его лук был сломан, а дерево обуглилось в пламени взрыва. — Но учиненный разбой на побережье непростителен. Это же ваших рук дело?

— У нас не было выбора. Мы не могли позволить местным властям обнаружить нас слишком быстро, иначе наша миссия оказалась бы под угрозой.

— Чтобы оставаться незамеченными, следовало держаться подальше от деревень и не убивать всякого встречного мага. И что это за миссия такая? Кто вы вообще такие? — мне нужно было потянуть время настолько, насколько это возможно, а заодно и разобраться в происходящем. Беззаботно гуляющий ветер сообщил о замершем за моей спиной маге молнии, окрепшем настолько, что смог встать на ноги, и втором близнеце, склонившемся над телом брата неподалеку от странных механизмов. Парнишка в очках за все время сражения не показал своих способностей и, вероятно, его чужаки держали, как козырь.

— Мое имя Факторий, этот невоспитанный малец — Лорис, а твой недавний соперник — Райзар. Кто бы мог подумать, что ты так легко сможешь перенять его умение и совладать со столь непокорной стихией. Близнецы же — Шо и…, — Мастер запнулся, будто только что вспомнил, что в сражении погиб маг не только с нашей стороны, но и с его.

Услышав свое имя, верзила выпрямился в свой немаленький рост и зверем посмотрел сначала на Фактория, а затем и на меня.

— Так эта девка и есть Наследие? И теперь ей сойдет с рук убийство моего брата? — взревел Шо, сжимая кулаки.

— Пожалуйста, успокойся и пойми меня. Все вы осознано шли на риск, и мы не можем…, — дипломатические речи Мастера перекрыл гневный вопль близнеца.

— Да пошел ты! Ты, твой Дом и твои прихвостни! Ответишь мне за все! — громила двинулся было в нашу сторону, но его остановил сухой щелчок направленного в его сторону еще одного неизвестного инструмента в руке мальчика, названного Лорисом.

— Еще один шаг, и я прострелю твою тупую башку, — предупредил он.

— Катитесь к черту! — Шо не стал больше напирать. Вместо этого он подхватил тело брата и взгромоздился с ним на металлического коня. Подняв столб снега и грязи, колеса механизма завращались и понесли всадника в сторону Медвежьих гор.

— Идиот, ему же не хватит заряда кристаллов на обратный путь, да еще и с таким весом, — лилововолосый мужчина, Райзар, смотрел вслед удаляющемуся магу.

— Пусть проваливает. Без Ина от него все равно никакого толку, — бросил Лорис, смотря на меня изучающим взглядом. — Мастер, наше турне по материку тоже заканчивается здесь?

Факторий кивнул, чем вызвал у меня замешательство. Чужаков нельзя было отпускать, не узнав, откуда они и что за устройства они используют. А благодаря последним, наша попытка следить за ними изначально обречена на провал: мне с Люфиром попросту не угнаться за ними.

— Собрались сбежать? — меня настораживало странного вида оружие в руке Лориса. Он сказал, что прострелит голову Шо, но на лук оно вовсе не походило. Мы с Люфиром оказались не в лучшем положении, но я не собиралась признавать их преимущество. — Сначала вы ответите на все мои вопросы, а затем и решим, что с вами делать.

— Сколько самоуверенности, — съязвил подходящий ближе Райзар. — Опусти свою игрушку, Лорис. Еще, чего доброго, застрелишь Наследие или ее товарища, и не видать тебе снисхождения Мастера, как мне твоей магии земли.

— Замолчите оба, — одернул не в меру разговорчивых подчиненных Факторий. Так парнишка маг земли? А как тогда понять слова Райзара? — Я смею надеяться на не один долгий разговор с тобой. Не могла бы ты назвать свое имя, раз мы представились?

— Оника, — ответила я без особой радости, только, чтобы не нарушать хрупкое равновесие. — Мой друг — Люфир. Теперь ваш черед ответить на вопросы.

— Я Мастер Ассамблеи Республики, и отправился на континент, чтобы отыскать Наследие Первого мага и вернуть его последователям, чтящим память того, кто подарил им силу. Я здесь, чтобы отвести тебя к твоему народу, Оника.

* * *

Гигантский глаз озера, в коем роились мириады водяных светлячков, взирал в темное небо. Время от времени слышался треск, сопровождающий крутящегося у мотоциклов Райзара, пополняющего заряд блоков (как услужливо объяснил Лорис). Ему вторили поленья, на которых выросло пламя костра.

Факторий с Лорисом сидели напротив меня с Люфиром. С момента прекращения боя с чужаками мне не удалось вытащить из лучника и десятка слов. Последнее время ему нередко доставалось, что сказалось не только на его физическом состоянии, но и на боевом духе. Не припомню, когда в последний раз видела его настолько подавленным и замкнутым.

— Когда молва о Первом маге пролетела по всему материку, прошло немного времени, прежде чем у его дела начали появляться сторонники, а у него самого — ученики, — Факторий говорил ровно и выразительно, будто бы рассказывал эту историю уже не раз. — Став первопроходцем в Море Теней, он вскоре смог наделять силой укрощать стихии своих наиболее достойных и чистых сердцем последователей. К сожалению, в подавляющем большинстве, его выбор оказался неверен. Стоило на континенте появиться новой силе, именуемой Церковью, а Первому сделать пару неосторожных шагов, как его соратники обратились против него, подло предав своего наставника. Кто будет винить Первого мага, отказавшегося и дальше оберегать покой на материке и нести справедливость тем, кто отвернулся от него? Он покинул континент, исчезнув в неизвестном направлении. Та же судьба постигла и тех, кто остался верен Первому до последнего. Бегство и долгие скитания Западным океаном, прежде чем наши предки наткнулись на крохотный остров. Истязаемый соленой водой и порывистым ветром клочок земли стал пристанищем тех, кто нашел в себе силы и честь сохранить верность Учителю, несмотря на страх перед силой Церкви и боль от предательства собратьев.

Они были талантливыми магами, сумевшими поднять океаническое дно к поверхности, расширив отведенный им судьбой огрызок суши. Поколение за поколением наши предки строили крепкие острова, превращая грубый камень и песок в плодородные почвы для выращивания зерна. Но с течением времени на островах рождалось все больше людей без магических сил, а укротители стихий теряли свою былую мощь. Вдали от материка, за сотни километров от места рождения и жизни Первого мага, его истинные последователи ослабли. Двадцать седьмой остров был последним, который нам удалось поднять со дна океана.

Чтобы выжить и когда-нибудь в будущем вернуть себе силу и воссоединиться с наследником Первого мага, наши предки развивали науку и технологии, соединяя законы природы с силой укротителя стихии. Одиннадцать тысячелетий со времен жизни Учителя — достаточный срок, чтобы выйти из пещер и сменить палки в руках на что-то более существенное. Странно, что на материке такого развития не случилось. Быть может, дело в Церкви, направлявшей все силы на подавление оставшихся на континенте магов, вместо того, чтобы уделить внимание науке.

— Но даже так никто не ожидал встретить здесь все тех же дикарей, ни имеющих и малейшего представления об электричестве, — вставил Лорис, жуя продолговатый кусок чего-то темного, завернутого в шуршащую бумагу.

— Лорис, — Факторий с укором посмотрел на мальчишку. — Прости его, Оника, в Республике Лорис один из немногих юных гениев, а оттого его так печалит трагическое положение дел на материке.

— Печалит? Мне плевать. Эти крысы, предавшие Первого, не заслуживают лучшей жизни. Так же, как и своих непомерно раздутых сил.

— Живущие ныне маги не предавали Первого, — холодно заметила я. — Как сказал Факторий, между Первым магом и сегодняшними укротителями стихий — одиннадцать тысяч лет разницы. Не смешивай.

— Как бы не так! Как ты можешь так говорить? Ты же его Наследие, его кровь и сила! — Лорис не обратил внимания на выразительное лицо Мастера, молившего его успокоиться и помолчать. — Как ты можешь защищать тех, в ком течет кровь трусов и изменников? И не говори, что она не выдает себя. За все время на материке я только и слышал: Проклятый то, Проклятый это — вот как они называют твоего предка! Они предают Первого уже своим смирением перед Церковью, раболепством и этими безобразными шрамами.

Лорис пальцем указал на Люфира, поднявшего на юношу дышащий вековой мерзлотой взгляд, отчего тот весь осунулся и притих, копя внутри злобу.

— Почему вы вернулись на материк только сейчас? Чего вы ждали столько времени? — я решила, что лучшим выходом будет сделать вид, что Лорис и вовсе не произносил своей пылкой речи.

— Сама знаешь, — Факторий улыбнулся. — Все дело в Церкви. Когда предки крепко обосновались на островах, они поняли, что обладают достаточной силой для возвращения. Тогда была сформирована целая армия магов, готовых вернуть доброе имя Первого и восстановить свою честь, как его последователей. Ступив на западное побережье, они не дошли даже до горного хребта: силы покидали их, а вместе с ними уходила и жизнь. Всего несколько человек смогли вернуться в Республику, чтобы доложить о случившемся, но даже со стараниями лучших врачей им не удалось выжить. Мы не оставляли попыток вернуться первые несколько тысяч лет после изгнания, в итоге поняв, что сила Церкви настолько велика, что буквально выжигает души наших бойцов. Скорее всего, те укротители стихий, что остались на материке и из века в век жили рядом с враждебной Церковью, выработали своеобразный иммунитет, стойкость против смертельной для жителей островов энергии.

В последние миллениумы народ Республики держался подальше от материка, терять последних сильных магов было непозволительно. Мы ждали, когда Церковь ослабнет. По всей видимости, мощь этой структуры шла из недр земли на севере, из артефакта, появившегося, как противовес силе Первого мага. Я предполагаю, что он находился под дворцом столицы и был разрушен вместе с ним — побеседовав с местными жителями, мы узнали немного о том, что же тут происходит. Так что когда радары Республики уловили резкое падение энергетического фона у прибрежной линии, стало понятно, что день, которого мы все так долго ждали, настал.

Я не понимала значения многих слов, произносимых Мастером, но это не помешало уловить суть его рассказа. Целая цивилизация, живущая за пределами континента, своими корнями происходившая из учеников Первого мага! Нашла бы я какие-нибудь упоминания об этих людях в библиотеке Храма, если бы могла прочитать хоть слово из тех книг?

— Если вы стремитесь вернуться на материк, почему послали такой маленький отряд?

— Как ты можешь видеть, даже «такой маленький отряд» может с легкостью передвигаться по здешним просторам, — Факторий рассмеялся. — Кто-то должен был все разведать изнутри, а мне, как одному из Мастеров Ассамблеи, удалось взять эту миссию на себя. По правде сказать, в Наследие Первого мага в Республике верят как в сказку, могущественное божество, существование которого мало кто воспринимает всерьез. А для того, чтобы взяться за его поиски на чужой территории, нужно иметь крепкие убеждения и несокрушимую веру. И хоть какой-то план действий. Мой Дом никогда не забывал о своем истоке и от поколения к поколению передавал стремление вернуть Наследие прародителя в Республику. Это великая честь, что именно мне выпала возможность воплотить в жизнь чаяния семьи и всего народа. Думаю, можно отправляться прямо сейчас, не дожидаясь рассвета.

Последние слова Фактория повергли меня в замешательство. Отец поручил разобраться в происходящем на западе, и все стало более-менее понятно, но мы не могли отпустить тех, кто нападал на магов и членов Ордена. Привести их в Берилон было бы глупо, учитывая умение Фактория подавлять силы других магов. С их уровнем технологического развития им не составит труда обезвредить укротителей стихий, а затем довершить дело, воспользовавшись своим оружием. Сколько еще в Республике магов с такими умениями, как у Фактория? Радует, что его сила не действует на меня, как и способности ментальных магов. Возможно, стоит рискнуть и узнать больше, прежде чем вернуться к отцу.

Я обвела взглядом магов Республики, пытаясь понять, друзья они или все-таки враги. Слова Мастера говорили о его дружелюбии, но поступки…

— Сейчас я не могу оставить материк.

— Это не займет много времени! Мы доедем до побережья в считанные часы, а оттуда лодкой к островам. Твой народ заслуживает того, чтобы увидеть тебя! Вновь обрести веру и надежду на возрождение истоков! Всего несколько дней, чтобы ты могла взглянуть на то, что создали последователи твоего предка. Мы вернем тебя на материк, как только ты того пожелаешь, — с пылом сказал Мастер. — Я не смею тебе указывать, но прошу сделать милость и позволить нам вернуться домой в твоем обществе.

Я посмотрела на Люфира, надеясь прочесть в нем подсказку, но его лицо оставалось серым и немым.

— Пара дней ничего не изменит, — согласилась я, решив не упускать возможности увидеть вероятного неприятеля вблизи. Конечно, слова Фактория были полны миролюбия по отношению к потомкам Первого, но его спутники не скрывали своей враждебности к другим магам материка, и делали это с молчаливого согласия самого Мастера.

— Превосходно! Тогда не будем тратить время попусту, — на лице Фактория засияла улыбка. — Я так понимаю, твой друг также отправится с тобой.

— Это проблема? — я вскинула бровь, ожидая, каким же будет ответ Мастера. Тот улыбнулся и, покачав головой, отдал распоряжения своим спутникам.

Мы задержались у озера еще ненадолго, пока я провожала погибшего Смиренного в Море Теней. Молчание Люфира, следующее за мной по пятам, не давало мне покоя, но разбирать наши проблемы перед чужаками было недопустимо.

— Я включу режим автоматического следования, — сказал Лорис, пока мы с Люфиром устраивались на транспортом средстве, ранее служившем одному из близнецов. Не могло не удивлять и не настораживать, с какой легкостью они забыли о потере двух бойцов своего отряда. — Просто постарайтесь не свалиться по дороге и ни на что не нажимать.

Панель на корпусе засветилась, ослепляя уже привыкшие к темноте глаза. Спереди мотоцикла вырвался белесый луч, освещая пространство на многие метры вперед. К нему присоединились еще три, и металлические кони понесли нас к Медвежьим горам на безумной скорости.

Колеса вгрызались в мерзлый грунт подъема к перевалу, разбрасывая снег и комья земли. Здесь дорога была ýже и телеги, проходившие с побережья на восток, должны были цепляться боками за разросшиеся ветви толстокожих деревьев, образовавших плотную занавесь от света звезд.

Я не сразу поняла, что случилось, когда наш железный конь замедлил ход. Поравнявшись с ним, остановились и Мастер с Райзаром.

Бьющий вверх по дороге свет выхватил из цепкого мрака силуэт поваленного мотоцикла и сизого медведя, испачкавшего морду в человеческой крови. Зверь поднял взгляд на помешавших его трапезе, и, утробно зарычав, пошел в нашу сторону. Ему удалось сделать всего несколько шагов, когда раздалось три сочных щелчка, и шерсть на его груди слиплась от хлынувшей из ран темной крови. Завалившись на бок, зверь издал протяжный стон.

— Я проверю, цел ли мотоцикл, — сухо сказал Лорис и, спрыгнув на землю, трусцой побежал к месту трагедии. Райзар по указке Мастера пошел следом, чтобы прикрыть в случае опасности.

— Два идиота, — с презрением сказал маг молнии, приблизившись к растерзанным телам. — От них только шум да пыль были.

«Хороши же союзнички», — подумала я про себя, в очередной раз отметив, что несмотря на все радужные речи Фактория, проникаться к ним особым доверием не стоит.

Райзар помог Лорису поставить мотоцикл на колеса и вернулся к нам.

— Вы не собираетесь похоронить их тела? — не сдержавшись, спросила я.

— Зачем? — искренне удивился Райзар. — Это не последний медведь в этих лесах. Не пройдет и часа, как на запах мертвечины сбегутся остальные и закончат начатое.

Колеса вновь заскрипели по снегу, оставляя разбухшую от крови землю далеко за собой.

Когда небо посветлело в преддверии скорого рассвета, мы уже стояли на каменистом пляже, глядя на спокойные воды Западного океана. Камни блестели от покрывшей их корочки тонкого льда, и ботинки постоянно соскальзывали с отшлифованных волнами боков. Десятки хмурых глыб выглядывали из воды, скрывая лодку.

Увидев ее, я немало удивилась, как людям Мастера удалось спрятать такую громадину среди тесных камней. Она самостоятельно выскользнула из их тени и приплыла на мелководье, манимая беззвучным зовом Лориса. У нее не было мачты и паруса, и пока я гадала, что именно движет судном, Райзар по откидному трапу на корме вкатил на борт мотоциклы, закрепив их черными гибкими жгутами.

— Позвольте пригласить вас на борт, — галантно произнес Факторий, протягивая руку и наслаждаясь удивлением на моем лице. Проигнорировав его жест, я заняла место рядом с Люфиром, прижавшись к нему плечом. Сутки без сна добавили его болезненно худому лицу черных теней, и лишь по-прежнему яркие серые глаза взирали на все с молчаливым неодобрением. Оказаться в неизвестном месте в сомнительном обществе странных чужаков и, к тому же, безоружным — он еще долго будет вспоминать этот наш поход.

Лодка задрала нос и понеслась по темной глади, скоро удаляясь от привычных мест и спеша причалить к таинственным островам, о существований которых никто из живущих на материке и помыслить не мог.

Мы с Люфиром отвергли предложение Фактория поспать, «так как нам предстоял долгий путь». Узнав, что речь идет о плавании продолжительностью всего лишь до заката, я усмехнулась, подивившись представлению Мастера о времени, и осталась бодрствовать, не желая оставлять лучника одного следить за нашими новыми спутниками.

* * *

Я увидела острова еще издалека: сначала широким рыжим заревом на горизонте, после превратившимся в несметное число золотых и голубых точек. Они росли вширь и ввысь, разделяясь на зависшие в воздухе скопления.

— Двадцать семь островов и шестнадцать миллионов жителей под руководством Ассамблеи Мастеров — вот она, Республика, во всем своем ночном великолепии! — с улыбкой изрек Факторий, наблюдая за мной. Я не могла оторвать взгляда от освещенных тысячами огней исполинских зданий, превосходящих размером даже Храм Первого.

Лодка изменила курс, проплывая вдалеке от высокого берега, и направилась к острову, расположившемуся севернее. До меня доносились частые гудки, звон и обрывки мелодий, заполонивших все пространство между колоссальными постройками.

— Хорошо, что мы вернулись в вечернее время. У вас будет возможность отдохнуть и восстановить силы. Завтра тебя ждет долгий день, Оника: я хочу представить тебя Ассамблее, а там, кто знает, какое празднование они устроят по окончанию дня.

Я посмотрела на Люфира, ожидая увидеть на его лице мстительную усмешку, вызванную воспоминаниями о празднестве в Гнезде, где в центре внимания оказался сам лучник, а я бросила его на растерзание толпы, пусть даже и не по собственной воле. Но мой взгляд наткнулся на холодный мрамор его лица.

Лодка обогнула мыс, обозначенный мигающими огоньками, и причалила к пристани с северной стороны под тихие переговоры людей на берегу. Я отметила по себя, что вокруг нет ничего сделанного из дерева.

Стоило караульным приблизиться к лодке, как Факторий отослал их на места патрулирования и поручил Райзару и Лорису позаботиться о том, чтобы наш путь к дому был безлюден.

Шаги глухо зазвучали по настилу причала, переходившего в извилистую тропку, ведущую к теряющемуся в небе зданию, силуэт которого проглядывал сквозь густые ветви сада. Тогда как первые этажи пестрели огнями, все, что выше, тонуло в промерзшей тьме, и только верхушка было обозначена одиноким поясом света. Шум оживленных даже в такую пору улиц звучал где-то вдалеке, легко заглушаемый скрипом снега.

— Высотка моего Дома стоит на отшибе, и с верхних этажей открывается прекрасный вид на весь остров. Там же находятся и жилые помещения, тогда как вся остальная часть здания занята офисными помещения и центром управления. Каждый остров — это маленькая страна, и жизнь здесь не затихает даже ночью, — Факторий свернул на развилке направо, продвигаясь мимо высокой стены сплетенных веток кустов. — Мы войдем через задние двери и поднимемся на лифте, чтобы избежать лишнего внимания.

— Выглядит так, будто ты проносишь на закрытую территорию запрещенный груз, — отметила я, пытаясь сосчитать этажи, окольцованные темными поверхностями окон.

— Другие Мастера Ассамблеи огорчатся, когда узнают, что я первым делом не привел Наследие к ним, — Факторий тихо рассмеялся. — Но я переживу их недовольство ради комфорта наследницы Первого мага. Или тебе хочется уже сегодня встретиться с правлением Республики?

— Уверена, я с легкостью дождусь завтрашнего дня, — я вежливо улыбнулась, не отрывая взгляда от громады особняка Фактория.

Мы оказались на небольшой площадке, залитой цветными пятнами света, льющимся через витражные двери. Смесь зеленых и оранжевых полос лежали на припорошенный снегом двух ярусный фонтан. На белом покрывале площади виднелись две пары следов, оставленных Райзаром и Лорисом прошедшими здесь немногим ранее.

— Тогда добро пожаловать, Оника! — двери разъехались в стороны при нашем приближении.

В окружившем нас холле было жарко и светло, узорчатый ковер застилал пол, а стены держали на своих спинах картины неизвестных живописцев. В высоких пузатых горшках поселились растения, некоторые из которых почти доставали макушками до потолка.

— Лорис сказал, что вы вернулись не одни, Мастер, — посреди зала стояла женщина лет сорока, с забранными в пучок волосами и в сдержанной одежде. Ее глаза запутались в сеточке морщин, а тонкие губы растянулись в вежливой улыбке. — Я рада вашему возвращению домой. Стол накрыт, и я уже дала распоряжение девочкам добавить еще пару приборов.

— Спасибо, Зофи, — Мастер направился к еще одним закрытым дверям, на стене рядом с которыми расположилась коробочка с панелью, чем-то напоминающая ту, что я видела ранее на мотоцикле.

Мы с Люфиром поторопились следом, оставляя на ковре мокрые следы от сапог. Женщина дважды хлопнула в ладоши, и дремавший до этого в углу серебристый ящик пришел в движение, направляясь к нам.

— Что это за магия? — я ускорила шаг, не желая вступать в контакт со странным предметом. Тот же остановился над одним из пятен грязи и, жужжа внутренностями, медленно пополз по ковру, оставляя за собой чистое покрытие.

— Технологии, Оника, это технологии, — улыбаясь, произнес Факторий, поджидая нас в оказавшейся за дверями небольшой комнатушке, глядящей на присутствующих стенами-зеркалами.

Когда двери с тихим шелестом сомкнулись, я ощутила едва заметный толчок и комната стала подниматься вверх. Каждую секунду на панели рядом со входом загорались цифры от единицы. Досчитав до тридцати четырех, створки открылись, выпуская нас в еще более просторный холл, чем на первом этаже. В стенах слева и справа от нас была еще парочка дверей, ведущих в другие помещения этажа.

Стеклянную стену напротив лифта пронизали огни далеких зданий, не таких высоких, как дом Фактория, но не менее впечатляющих. Посередине комнаты расположился круглый стол, уставленный всевозможными яствами. На одном из стульев сидела маленькая девочка, при нашем появлении вскочившая с места и устремившаяся к Факторию.

— Папа, папа, ты только посмотри, что я умею! — воскликнула она, и в протянутых к отцу детских ладошках вспыхнуло боязливое пламя, неуклюже выплеснувшееся через пальцы и пролившееся на подол бежевого платья. Я затушила его взглядом до того, как оно успело нанести вред одежде и напугать ребенка. Большими детскими глазами она посмотрела на Люфира, а затем на меня, вероятно, стараясь определить, кто же из нас маг огня.

— Обилие приятных сюрпризов в последние дни не может меня не радовать, — Факторий подтолкнул девочку к столу и жестом предложил нам занять любые места.

— В вашем Доме стало на одного мага больше, Мастер, — Райзар вышел из боковой двери, неся в руках четверку бокалов на тонких ножках. — Того и гляди, нам и вовсе не понадобится помощь Наследия Первого мага.

— Вечно ты лезешь, куда не просят, — зло сказал Лорис, появившийся следом. — Отдай!

Когда мальчик попытался забрать один из бокалов, Райзар отступил в сторону и подставив парню подножку, толкнул того локтем в спину. Скрипя зубами и сминая ковер в складки, Лорис едва удержался на ногах.

— Рано тебе еще, мелюзга, — насмешливо бросил маг молнии, расставляя кубки передо мной с Люфиром и Мастером. Оставив один себе, он сел по правую от Фактория руку, тогда как его дочь взгромоздилась на стул слева. Бормоча под нос ругательства, Лорис опустился рядом с ребенком.

— О чем это он? О какой помощи идет речь? — я внимательно посмотрела на Фактория, занятого наполнением тарелки дочери.

— Я хотел поговорить об этом после трапезы, но Райзар скор на руку, а на язык и подавно, — Мастер стрельнул глазами в сторону недовольно фыркнувшего мага молнии. — Прошу, угощайтесь, Зофи готовит просто отменно!

— Факторий, — я напомнила мужчине о своем вопросе, чуя в происходящем недоброе.

— Конечно-конечно. Видишь ли, Оника, мне бы не удалось получить одобрения Ассамблеи на свою маленькую вылазку, аргументируя ее только возможностью воссоединиться с Наследием Первого мага. К сожалению, за ставшие бесконечностью тысячелетия без ощущения заботы и любви Первого и его потомков, многие утратили не только силу мага, но и веру в то, что они остались не одни. Но когда ты снова с нами, жители Республики вновь обретут уверенность в себе и смогут вернуть старое могущество. На островах все чаще рождаются люди без магических способностей, мы уже не можем, как ранее, возводить новые участки суши, нам все больше приходится полагаться на технологическое развитие. Однако в твоих силах это изменить! Дать простым людям силу укротителей стихий! Повести Республику к процветанию и единению с силами природы!

Факторий говорил и говорил, совсем позабыв о бокале с вином в руке, чудом его не расплескав под конец своей речи.

— Дать другим силу укрощать стихии? Как ты вообще себе это представляешь? — скептически спросила я. Рядом появилась девушка одного со мной возраста и, не поднимая глаз на сидевших за столом, наполнила мой бокал бардовым напитком.

— Ты же Наследие! Ты обладаешь той же силой, что и Первый маг. Укротители стихии появились тогда, когда Первый наделил своих учеников силами, подобными его. И пусть сейчас ты не можешь этого сделать, но когда-нибудь твои способности полностью раскроются, и тогда не будет ничего, что не подчинилось бы силе потомка Первого мага.

— Эта женщина — Первый маг? — взгляд дочери Фактория, неподдельно любопытный и восторженный, смутил меня.

— Нет, милая, Первый маг давно оставил этот мир. Но наш дом почтила своим присутствием его наследница, — с отцовской заботой пояснил Мастер. Что-то внутри завистливо укололо, когда я поняла, что Фардн никогда так ко мне не обращался.

— А она поиграет со мной? Я хочу играть с Наследием!

— Не сегодня, моя хорошая. Онике необходимо отдохнуть после долгой дороги. Веди себя хорошо и не шуми за столом, — мягко урезонил раскапризничавшуюся девочку Факторий.

Блюда, предложенные к ужину, были действительно восхитительны. После диеты из зайцев и лягушек, мясные и овощные рагу приятно согревали изнутри, а вино сладким нектаром наполняло желудок. Райзар и Лорис то и дело отпускали колкие шуточки в сторону друг друга, на что Факторий смотрел с беззаботной улыбкой. За столом царила идиллия, но приторные речи Мастера о воссоединении, верности, возвращении утраченной силы вызывали дурные предчувствия. Интересно, когда мы попали в Гнездо, Люфира одолевало такое же беспокойство?

Вино оказалось слишком пьянящим, и я была рада поскорее закончить трапезу и отложить разговоры до поры, когда ясность мысли позволит мне не упустить первых признаков надвигающейся угрозы.

Зофи провела нас на этаж выше, туда, где располагались гостевые комнаты. Она сообщила, что здесь же живут и Райзар с Лорисом, так что, в случае необходимости, я могла отыскать их в комнатах дальше по изогнутому коридору.

— Ваша комната. Свежую одежду найдете в шкафу, полотенца в душевой. — Зофи остановилась перед украшенной резьбой деревянной дверью. Получив от меня кивок понимания, она обратилась к Люфиру. — Пройдемте за мной, ваша комната дверью дальше.

— Нет, — лучник как всегда не озаботил себя объяснением. Мысль о том, что он будет рядом, принесла облегчение. Сейчас мне как никогда не хотелось оставаться одной.

— Я принесу недостающий комплект чистой одежды и набор полотенец, — вместо споров ответила Зофи. Толстый ковер заглушал стук острых каблуков удаляющейся женщины, заботясь о покое жильцов этажа.

За дверью нас ждала просторная комната, с кроватью, на которой могли уместиться четыре человека и еще одна стеклянная стена, за которой виднелся небольшой балкон.

— Я гляну, что там, — я указала на дверь слева в углу.

Как и предполагалось, она вела в теплую светлую ванную, с зеркалом в полный рост, просторной душевой и уймой рычажков и безжизненных панелей. На полке лежали аккуратно сложенные белые полотенца.

Спустя десять минут Зофи, пришедшая со стопкой вещей в руках, почтительно объяснила мне, для чего предназначен каждый рычаг и как пользоваться отвечающей на прикосновения панелью, ни одним неосторожным словом не усилив мое смущение из-за собственной беспомощности.

Оставив Люфира наедине с заинтересовавшим его видом на город, я избавилась от пропахшей гарью, потом и болью одежды, подставляя лицо и плечи горячим струям воды. На меня навалилась усталость на пару с вином, мешая размышлениям, делая мысли тягучими и неповоротливыми.

В этом месте все было иным. Пусть Республика сжалась для меня до пристани в ночи и задыхающейся в жарком паре ванной, но только она, со всеми своими странностями и диковинными вещами, казалась реальной и истинно существующей, тогда как воспоминания о материке больше походили на иллюзию или нескладный сон.

Вино, и, правда, было слишком крепким.

— Они, — пар клубами вытекал в дверь, открытую Люфиром. Откровенная печаль в его взгляде больно кольнула в груди, а в прокол заползло отравляющее предчувствие беды.

Касаясь пальцами мокрой кожи лучника, исковерканной старыми и новыми шрамами, я оставляла для самой себя ориентиры, по которым смогу вернуться к истокам, своему дому и друзьям, если это место сумеет задурманить мне голову. Посмотрев в зеркало, поверхность которого почему-то не запотела, я встретилась взглядом с отражением Кристара, непривычно серьезным и обеспокоенным. Образ брата, преследующий меня, оставлял неразгаданной загадку: был ли он всего лишь миражом, ложным воспоминанием, или нет.

* * *

С балкона огни города казались намного ближе, словно стеклянная стена, разделявшая его и комнату, добавляла несколько километров расстояния. Далеко внизу свет первых этажей выхватывал крохотные фигурки людей, приходящих и уходящих через парадный вход. Они садились на уже виденные мною мотоциклы, стоящие всем скопом неподалеку, или скрывались в четырехколесных повозках, с визгом притормаживающих у края освещенного фонарями полотна дороги.

Опершись на перила, я стояла в длинной ночной рубахе, окружив себя и Люфира невидимым воздушным щитом, не выпускающим за свои пределы ни единого произнесенного слова. Несмотря на глубокий холод вокруг, внутри образовавшейся сферы воздух был сухим и теплым, так же, как и пол, нагревшийся на метр вокруг от босых стоп.

— Как только узнаешь достаточно, ты должна не задумываясь ни о чем бежать на материк, — голос лучника был тих и пуст.

— О чем ты, Лир?

— Не говори, что сама не думала об этом. Сомневаюсь, что Факторий выполнит свое обещание вернуть тебя домой, как только ты попросишь. Ты сама видела, что могут сделать их технологии вкупе с магическими силами, а ведь речь всего-то об отряде из пяти человек. Многомиллионное население, ограниченные земельные ресурсы и совсем рядом лоснящийся кусок земли, на который они могут прийти, больше не боясь смерти от энергии распространяемой Церковью. Думаешь, им понадобится много времени, чтобы собрать армию и ударить по материку, неся знамя «очищения родины от предателей»? — Люфир перевел на меня угрюмый взгляд. — Поэтому ты должна сбежать, как только узнаешь еще немного об их возможностях.

— Что значит «ты»? Почему ты говоришь только обо мне? Мы пришла сюда вместе, — мне не нравилось то, к чему вел лучник, и еще больше его серьезность. Теперь я понимала, какие именно мысли вызвали в нем смесь тоски с пылкой страстью.

— Прекрати, Они. Зачем заставляешь озвучивать то, что и сама прекрасно знаешь? Я не могу обратиться невидимкой и незамеченный никем отправиться туда, куда глаза глядят. Не могу самостоятельно пересечь океан до того, как меня догонят. У меня даже лука нет, хоть и с ним мои шансы отбиться в случае чего невелики. Я буду тебе только обузой. И тебе это известно.

— Даже не проси. Если придется уносить ноги, я тебя здесь не оставлю, — категорически заявила я, хоть и понимала, что твердость в моем голосе ничего сейчас не значит для лучника.

— Упрямая дурочка! — вспылил он. — Речь идет не о твоих или моих желаниях. Меня самого не прельщает перспектива остаться на территории тех, кто считает меня потомком предателей, и не будет расшаркиваться. Вернуться — это твой долг. Как можно скорее добраться до Командора и рассказать ему все, что увидишь здесь. Только так у Ордена и церковников появится шанс защитить и магов, и простых людей, живущих на материке. Поэтому ты сделаешь это, не думая обо мне или себе. Отправляясь сюда, я знал, что для меня это путешествие в один конец.

— Тогда зачем ты пошел со мной? — ком в горле не сразу дал мне заговорить.

— Может, потому что люблю? К тому же, кто знает, какие карты припрятаны у них в рукаве. Даже с твоим подчинением уже пяти стихий могут возникнуть проблемы. В таком случае, я смогу отвлечь внимание на себя. Пусть ненадолго, но ведь тебе и не нужно много времени? — ободряющая улыбка Люфира и безмятежность на его лице посеяли в моем сознании панику. — Не нужно ничего говорить и спрашивать, Они. Ты знаешь, что я прав, и сделаешь то, что должна. Так к чему эти пустые разговоры?

Поджав губы, я посмотрела вдаль, стараясь держать себя в руках. Сквозняк, проскользнувший через открытую дверь, сообщил мне, что кто-то решил зайти в гости без стука. Я узнала контуры тела и длинные волосы, обрисованные мне ветром, но не подала виду, что знаю о присутствии чужака, пока маг не присоединился к нам на балконе.

— Что ты здесь делаешь? — с легким недовольством спросила я, пусть меня и одолевали противоречивые чувства, среди которых отыскалось место благодарности за то, что Райзар отвлек меня от нелегких дум.

— Зашел поболтать, разве не очевидно? — отмахнулся он, заняв место между мной и Люфиром. — Окна моей комнаты выходят на скучный океан, тогда как отсюда открывается замечательный вид на остров: все выглядит таким огромным и в тоже время крохотным.

Я молчала, Люфир и подавно, всем своим видом показывая, что никто не рад ночному вторжению. Впрочем, Райзара это не беспокоило, и он прекрасно себя чувствовал в разговоре, не поддерживаемом собеседниками.

— Занятное наблюдение: когда ты оказываешься внизу, то уже не думаешь, что город вокруг невелик, — интонации Райзара резко изменились с восторженно-мечтательных на брезгливые. — Ты становишься жалкой букашкой, осознание этого пропитывает все нутро, и, даже оказавшись на вершине мира, ты не избавишься от этого ощущения собственной ничтожности. Посмотри туда, — рука Райзара указала на восточную часть острова, лишенную подпирающих небо зданий и ярких огней.

— Там находится район низшего сословия. Такой можно найти на каждом острове Республики. Где-то он занимает всего пару кварталов, а где-то разрастается бескрайними трущобами. Там влачат свое жалкое существование те, в ком не проснулась сила укротителя стихий. Их предки были магами, может быть, даже их деды могли подчинять стихии. Пусть слабо и неумело, но могли. Тогда они жили в районе среднего сословия, где по ночам всегда горят фонари, а за ужином на столе стоит больше одного блюда. Их отцы и матери, рожденные без магических способностей, еще могли недолго пожить в «лучшем месте», но, рано или поздно, всех их вышвырнули на окраины, подальше от глаз среднего и высшего сословия.

Кто-то из них, кто проявил достаточное старание и рвение, выбился в научные сотрудники или занялся офисной работой и смог обосноваться в перевалочной зоне между нищим районом и районом среднего класса. Не сказал бы, что таких везунчиков много. Республика отчаянно нуждается в толковых магах, а рабочие места, не требующие магических способностей, заняты подобиями укротителей стихий, чьих умений недостаточно, чтобы приносить пользу обществу в роли магов.

— Зачем ты рассказываешь все это? — мой вопрос удивил и рассмешил Райзара.

— Разве ты здесь не для того, чтобы познакомиться с жизнью в Республике? О жизни высшего сословия, о членах Домов, Мастерах Ассамблеи и великих миссиях ты еще успеешь наслушаться от Фактория. Но он не скажет тебе ничего о тех, кто живет за «чертой», — в голубых глазах Райзара промелькнули молнии. — Каждый живущий там — такой же потомок одного из учеников Первого мага, как и все те, кого ты повстречаешь завтра. Разве они недостойны твоего внимания только потому, что не обладают силой укротителей стихий? — в голосе Райзара зазвучали нотки агрессии и вызова.

— Пожалуйста, продолжай, — я изобразила заинтересованность, понимая, что другого такого случая может не выпасть.

— Я провел все детство среди рассыпающихся от времени домов и разбитых фонарей. Мои отец и мать были учителями в местной школе — достаточно, чтобы не голодать, но не предел мечтаний для тех, кто изо дня в день имел сомнительное удовольствие лицезреть недоступные высотки среднего сословия.

Насмотрелся я на тех улицах всякого, пока сила молнии лениво спала в каком-нибудь сыром углу. С ее пробуждением я вполне мог рассчитывать на квартирку в кварталах получше. Маги молнии — нечастое явление, тем более с моими-то запасами энергии и мощностью заряда, — Райзар самодовольно усмехнулся. — Но молния та еще стерва, похлеще огня будет в плане управления. Выпустить заряд несложно, а вот управлять ним — задачка не из простых. Обычно такие маги находят себе место на электростанциях, среди таких же бездарных магов огня, только и способных что извергать пламя. Еще есть станции на силе укротителей воды и воздуха, там уж без управления никуда, но больше от этих бездарей нигде и толку нет почти. Вот и имеем, работенка — сутки через трое, за которые успеешь восстановить силы, и снова на станцию верстать энергию для жрущих ее мегаваттами высоток.

— И почему тогда ты здесь? — я решила поддержать Райзара, так самозабвенно рассказывавшего о своей жизни, вниманием. Мужчина хищно оскалился и, выбросив правую руку вперед, разукрасил небо стрекочущими молниями, свернувшимися в клубок, выпускающий короткие вспышки.

— А вот почему, — сгусток молний исчез, распустившись на гаснущие лоскутки. — Всего парочка укротителей молнии в Республике могут подобное. Не считая тебя.

Райзар внезапно помрачнел и судорожно сжал перила. Его волосы зашевелились, хотя на балконе царило абсолютное безветрие.

— Но сколько бы я ни старался и как силен не был, Ассамблея и члены высоких Домов всегда будут смотреть на меня с презрением, как на выходца из низов, сумевшего забраться слишком высоко. Ты только представь, — слова Райзара зазвучали металлом, внутри которого поселилась молния, готовая испепелить всякого, кто посмеет прикоснуться к ее убежищу. — Древний род, издавна силой удерживавший место у самой верхушки, пользующийся почетом и уважением. Но сила его представителей с каждым поколением неизменно чахнет, становится жалкой и убогой. И вот ныне живущие или вовсе лишены умения укрощать стихии, или вынуждены довольствоваться ее смехотворным подобием. Как Лорис, например. Даже не знаю, что из этих двух вариантов хуже. И больше никто не преклоняется перед ними в страхе перед сгинувшим могуществом, и вместо восторженных взглядов их преследуют жалостливые и насмешливые перешептывания за спиной. А когда перед глазами постоянно отирается маг из низов, чьи силы превосходят их в десятки и сотни раз, — это же просто плевок в благородное лицо! Берегись Ассамблеи, Оника. Они спят и видят, что в их руки попадет Наследие Первого мага, и они вернут себе власть над стихиями.

Взгляд Райзара уперся в меня, и я почувствовала себя неловко. Возможно, все дело было в непослушном ветре, таки умудрившемся бесстыже проскользнуть под рубаху и покрыть кожу морозными мурашками.

— Факторий говорил о том, что подобное ожидается от меня. Ты думал, твои слова меня удивят? — я поборола чувство скованности, напомнившее мне онемение мышц, когда в меня угодил первый разряд молнии, выпущенной Райзаром.

— Мастер имел в виду, что ты сможешь наделить силой всякого, кого посчитаешь достойным того, но нужно быть безумцем, чтобы полагать, будто тебе дадут этот выбор, — с этими словами выражение моего лица сравнялось с чрезвычайным недовольством на лице Люфира. — Мир в Республике невероятно шаток. Очень многие талантливые маги не принадлежат к высшему сословию, и условия их жизни далеки от идеальных. Удивительно, что на островах до сих пор не начался передел сфер влияния. В любом случае, Ассамблея не заинтересована в том, чтобы среди «отбросов» общества появлялись новые укротители стихий. Сила, которую ты сможешь дать другим, пригодится и самим Мастерам, и представителям подчиняющихся им Домов.

Чем больше Райзар говорил, тем больше у меня возникало вопросов и сомнений, касательно его намерений. Или он действительно настолько глуп и болтлив, что разрушает так старательно выстроенную Факторием идиллическую картину Республики, или же за этим скрывается что-то более весомое.

— Ты не очень-то лестно отзываешься об Ассамблее, Мастером которой является твой покровитель. С чего такое доверие? Что помешает мне рассказать об этом разговоре Факторию или той же Ассамблее? — я решила перейти в наступление, чтобы получить если не ответы, то хотя бы подсказки, касательно стоящего передо мной мага.

— Здравый смысл, нет? — Райзар рассмеялся, будто бы ждал от меня этих слов. — Мастер точно не удивится, а доносить Ассамблее — тебе от этого какая польза? Им известно мое отношение к ним, и этим ты не купишь их доброжелательность. Но дело не в том, что наша беседа никак мне не повредит. Даже не будь все так гладко, я бы в любом случае пришел, — теперь Райзар, до этого все время смотревший на меня, первым отвел взгляд и посерьезнел, нахмурив тонкие брови. — Факторий — утопист. Его Дом всегда чтил память Первого мага, помнил его наставления и учил подвластные Дома тому же. Находясь в таком окружении с рождения, Мастер наивно верит в чистоту давно прогнивших сердец остальных членов Ассамблеи, но мои глаза не застилает бессмысленная надежда. Я всего-то хочу справедливости и мира. К кому мне идти с этим, как не к Наследию Первого мага? В тебе заключена его сила и его идеалы, ради которых он и становился могущественнее: честь, достоинство, справедливость. На кого магам этого мира полагаться в ненастные дни смятений, как не на потомка самого первого укротителя стихий? Если же ты предашь мое доверие… Что ж, тогда все старания тщетны. Мир погрузится в туже разруху, в которой он был до появления Первого.

Проникновенная речь Райзара напомнила о возложенном на меня грузе ответственности, от которого все это время я трусливо пряталась, сначала в Храме Первого, затем за своим пацифизмом и принимающим все решения отцом. Зная о своем долге и роли в обществе, я не осознавала всей серьезности моего положения, пока слова Райзара не вторглись в сознание безудержной вспышкой молнии и не заставили посмотреть на все по-другому.

— Что-то я заболтался, — внезапно стушевавшись, Райзар отступил к дверям в комнату. — Отдыхай. Мастер поднимет вас завтра ни свет ни заря.

Когда нас оставили наедине, Люфир понимающе посмотрел на меня, а я понуро опустила голову, глядя на очередной мотоцикл с одиноким всадником, отъезжающий от дома. Теплые руки легли на мои плечи и проводили к кровати, помогая забраться под мягкое одеяло. Люфир не проронил ни звука, как никто другой, зная, что сегодня было слишком много слов и непозволительно мало тишины.

* * *

Выскочивший из-за угла беспросветно черный корпус замер у аллеи, гостеприимно распахивая двери. Их называли электромобилями, но тело этого было в два раза длиннее, чем у виденных мною ранее, а изнутри он походил на небольшую комнатку с мягкими светлыми сидениями и низким потолком.

Наперекор словам Райзара Факторий предусмотрительно дал мне и Люфиру выспаться после утомительных суток без сна, прислав Зофи, когда короткая стрелка на часах, украшавших стену, коснулась одиннадцати. Контрастный душ помог взбодриться, а горячий завтрак напомнил о домашнем уюте.

В этот раз Факторий провел нас через парадный вход, где мы имели возможность рассмотреть тех немногих посетителей, что топтались у стоек в холле. Мастер объяснил, что в выходные дни, один из которых и был сегодня, в здании Дома не бывает людно. Завернувшись в пальто поверх одежды, оставленной домоправительницей, я вышла вместе с лучником под начинающийся снегопад.

На улице нас уже дожидались Райзар и Лорис, покинувшие трапезную еще до окончания завтрака. Райзар играл крохотными молниями, сплетая их нитью между пальцами и сматывая в клубок, чем вызывал непомерное раздражение на лице Лориса.

Внутри электромобиля было сухо и тепло, так что я раскрыла пальто и немного послабила мягкий шарф, подаренный мне смущенно улыбающейся дочерью Фактория.

— Что ним движет? — томимая любопытством спросила я, определив, что за перегородкой впереди находится еще один человек, вероятно управляющий электромобилем.

Лорис открыл было рот, но прищурившись взглянул на меня, задумался над ответом.

— Сила молнии. Электричество. Колеса приводятся в движение путем его подачи на определенные структурные элементы электромобиля, и повозка движется, — несмотря на то, что Лорис неспешно выстраивал фразы, заменяя ничего не объясняющие мне слова на понятные, в его голосе не было и намека на насмешку.

— Откуда тогда он получает его? — за окном мелькали подножия зданий, закутанные в снег деревья и люди.

— Исследовательский центр Ассамблеи разработал технологию, позволяющую накапливать электрический заряд и передавать его при необходимости.

— На самом первом острове Республики (я рассказывал тебе о нем), — заговорил Факторий, — есть Дом, представители которого испокон веков были магами земли. Некоторым из них удалось добиться вершины мастерства в укрощении стихии, и они смогли изменять структуру и саму суть камней. Так был создан минерал, обладающий необходимыми свойствами.

— И за него они ожидают соответствующей платы, — недовольно добавил Лорис. — Все ничего, если бы он был вечен. Но с каждой зарядкой и разрядкой он становится более хрупким, пока вовсе не рассыпается пылью. Кто его знает, каково придется Республике, когда они утратят свои способности, а запасы уже созданных накопителей иссякнут.

— Не стоит слишком сгущать краски, Лорис, — Мастер непринужденно улыбнулся. — В конце концов, у нас еще остаются нефтяные месторождения на восточном и южном шельфах. Нефть — это темная, легко воспламеняемая жидкость, — пояснил Факторий, заметив мой непонимающий взгляд. — Мы используем ее во многих производствах. Сейчас объемы добычи малы, так как для этого требуются силы и водных и земляных магов. По-настоящему умелых среди них не так много, и их таланты нужнее в иных сферах, но в случае крайней нужды, их легко можно перебросить на нефтедобычу.

— А еще перестроить производства, уменьшить выход продукции с других сфер и убить экологию, — парировал Лорис, недовольно скривившись. — Проклятые монополисты со своими накопителями. Будто бы они могут выдавать только несчастные пол тонны в месяц. Наверняка они изготавливают в разы больше минерала, чем заявлено в документах, и прячут на складах на будущее, чтобы в случае чего заломить за него баснословную цену.

— Переживаешь так, будто накопители тогда станут тебе не по карману, — Райзар бросил в лицо Лориса насмешку.

— Хватит вам уже, — нетерпеливо прервал подчиненных Мастер. — Оника, что ты думаешь об острове вокруг?

Я перевела взгляд на городской пейзаж за окном. Электромобиль несся по окраине, скользя по дороге, пролегающей у самого обрыва. Мимо с гулом пролетали мотоциклы и другие машины; медленнее них и совсем бесшумно — стоящие гуськом стеклянные высотки. Я заметила обилие стекла на острове, которое Лорис еще утром объяснил более чем достаточным количеством песка для его производства и нехваткой многих других строительных материалов.

— Он невероятен, что еще сказать, — вопрос Фактория показался мне по-детски глупым. — Куда мы направляемся?

— К сердцу Республики, Башне Ассамблеи. По сути, это целый корпус административных зданий, там же находятся и исследовательские лаборатории, центральная библиотека и архивы. Там вся наша история и будущее. Башня стоит на том самом месте, где тысячи лет назад наши предки построили свое скромное пристанище, ища укрытия от океанических ветров. Со временем климат изменился, и здесь стало куда теплее и спокойнее, но зимы по-прежнему холодны.

— Мастер, вы опять уходите в дебри, — Райзар был занят разглядыванием собственного боевого костюма.

— Прости, — Факторий виновато улыбнулся. — Я должен представить тебе остальных Мастеров Ассамблеи. Они лучше меня смогут описать тебе дух Республики и наши ориентиры.

Райзар демонстративно хмыкнул, чем и положил конец беседе. Люфир отстраненно смотрел в окно, но я знала, что все его внимание сосредоточено на Мастере и его подчиненных. Озвученные вечером мысли лучника давили на меня, но я старательно прятала разрастающуюся грусть и тревогу от сторонних взглядов, натянув маску умеренного любопытства.

Электромобиль качнуло, когда машина нырнула под землю в ярко освещенный туннель, перешедший в прозрачную трубу, проходящую под водой. Я, не отрываясь, смотрела на сомкнувшиеся над нами воды океана.

— Завораживает? — Факторий тоже любовался видами, буквально проплывающими за окном электромобиля. — Сеть туннелей соединяет все двадцать семь островов. Мы смогли построить и развязки, и окружной туннель, которым удобно добираться до отдаленных островов. Эта дорога приведет нас на окраину первого острова, а оттуда лежит прямой путь к Башне Ассамблеи. Мастера, наверняка нас заждались.

Прошла примерно половина часа, прежде чем на туннель пала тень от возвышающегося над поверхностью океана острова и его зданий-иголок. Еще с десяток минут понадобился, чтобы, наконец, добраться по переполненным дорогам к грандиозному зданию, простирающемуся ввысь и в стороны. Комплекс Ассамблеи короновал широкий сквер с многочисленными аллеями и запорошенными снегом клумбами.

Электромобиль объехал площадь и притормозил перед центральным входом, теряющимся на фоне колоссальной постройки.

Выходя из электромобиля, я вдохнула морозный воздух, смешанный с резкими духами широко улыбающейся женщины, подошедшей к нам в компании трех мужчин разных возрастов. По их порозовевшим носам было видно, что они провели немало времени в ожидании на улице.

— Факторий, неужели это прелестное дитя и есть достопочтимое Наследие Первого мага? — защебетала женщина, снимая с меня взглядом мерки. Ее зеленоватые глаза устремили свое внимание на выбравшегося из машины Люфира. — А этот молодой человек…

— Такой же гость Республики и спутник Оники, Мерана, — в интонациях Фактория я различила легкое раздражение. Женщина сдержано отреагировала на его ответ, приглашая нас пройти в Башню. Трое мужчин в молчании следовали за ней. Похоже, они занимали возле Мераны то же положение, что и Райзар с Лорисом подле Фактория.

— Где же остальные Мастера? — поинтересовался он, пропуская меня вперед.

Роскошь и утонченность навалились на меня со всех сторон, кружась просторным холлом, заканчивающимся тройкой расписных дверей, ведущих к лифтам. Между ними стояли широкие стойки, за каждой из которых сидело по три служащих, с улыбкой приветствующих всякого подходящего к ним с вопросом. В холле было довольно людно, и при нашем появлении большинство присутствующих прекратили свои разговоры, провожая нас внимательными взглядами.

— Ассамблея ждет вашего прихода уже больше часа. Было обусловлено время…

— Оника проделала долгий и утомительный путь, и я не мог лишить ее отдыха, — Факторий не дал Меране договорить.

— Разумеется, ты поступил верно, обеспечивая наследнице Первого мага наилучший прием, — а Мерана довольно неплохо умела скрывать собственное недовольство. Увы, недостаточно хорошо, чтобы оно осталось незамеченным для меня или Люфира, так же уловившего настроение женщины.

Створки центрального лифта уползли в стороны, впуская нас в свое просторное нутро.

— С вашего позволения, я хотел бы посетить архив, Мастер, — произнес Лорис, оставаясь снаружи, и, получив одобрение Фактория, скрылся за сомкнувшимися металлическими дверями.

Оказавшись среди отражений Мераны и ее людей, наблюдающих за мной из сотен крошечных изогнутых зеркал, я ощутила необъяснимое напряжение. За пару дней я уже свыклась с Факторием и Райзаром, подкупившим меня своими словами и мыслями. Но я ничего не могла сказать о том, каким человеком была Мерана, а то, что я уже успела увидеть в ее поведении, не вызывало доверия.

Я почувствовала ненавязчивое прикосновение Люфира к моей ладони. Похоже, он разделял мои чувства.

Лифт замер и, прозвенев колокольчиком, открыл двери.

— Что? Седьмой этаж? — растеряно спросил Факторий, не спеша выходить. — Ассамблея собирается на…

Я не услышала остального, оглушенная шумом, последовавшим за неожиданным уколом в шею. Губы Мастера беззвучно шевелились, а недоумение на его лице сменялось возмущением, пока и вовсе не превратилось в буйство неестественных красок. Гул в голове проходил, а вместе с этим мир вокруг начал меняться: невидимые воронки скручивали стены, а пол топорщился складками.

— Как это понимать?! Райзар! — ворвавшийся в уши крик Фактория вернул моему взгляду ясность. Всего на мгновение, за которое я смогла различить Райзара, заломившего руки Мастера за спину, и Люфира, безуспешно пытающегося вырываться из крепкой хватки одного из людей Мераны.

— Приказ Ассамблеи, уж простите, Мастер, — ответ Райзара был едва различим из-за вновь накатившей волны шума.

Пол едва не ударил меня в лицо, но чьи-то руки подхватили меня и поволокли по дрожащему коридору. Всякая попытка призвать на помощь силу стихий заканчивалась еще большим искривлением пространства и ощущением, будто мои пальцы один за другим отваливаются от кистей, руки становятся легкими, совсем невесомыми, а вместе с ними и остальное тело, рискуя взлететь к покрывшемуся пульсирующими пятнами потолку.

Я пыталась вырваться, оглядеться, отыскать Люфира, которого повели в другом направлении, но все мои попытки обращались болью в плечах и затылке. Мысли стали сумбурны и беспорядочны, как и коридор, испорченный яркими подтеками, меняющими свой цвет по несколько раз в секунду.

Что это был за укол? Яд? Я не чувствую собственных ног и, кажется, забываю дышать. Или время тянется так долго, что между вдохами пролегли бесчисленные часы?

Коридор, еще один и снова, после чего дверь, за которой перед наклонными столами с уймой светящихся панелей и переключателей сидят люди. Их лица расплываются пятнами, пузырятся и лопаются, пока они не пропадают из виду, а я не оказываюсь в пустынной комнате, с вертикальным столом, с которого на меня змеями шипят ремешки.

— Приступаем, ребята, — звон в ушах складывается в деловой голос Мераны. Он обращается к тем людям в соседней комнате и рукам, что продолжают держать меня.

— Снимите с нее эти тряпки и подключите датчики диагностики. И живее, живее, она скоро начнет отходить от инъекции. Подключайте блокатор, начнем с трех, чтобы наверняка, а затем будем уменьшать дозу, по возможности, — слова Мераны дребезжали в воздухе, пока грубые самоуверенные руки избавляли меня от одежды.

Холодный металл стола впился в обнаженную спину, а ремни-змеи стянули запястья, щиколотки и шею, грозясь прокусить вены. Худощавый мужчина приблизился ко мне из марева света и воткнул в руку иглу, подсоединенную к тонкой трубке, заполненной розоватой жидкостью. Вместе с ней по сосудам растеклась холодящая душу тяжесть, и силы полностью оставили меня.

Мужчина снова появился рядом, и на мои виски, шею, грудь, руки, живот, ноги уселись небольшие металлические жучки, крепко цепляясь к коже своим лапками и прокалывая ее короткими хоботками.

Я больше не чувствовала в себе силы укротителя стихий, и эта пустота была в разы обширнее и глубже чем, когда жук Данмиру впрыскивает свой яд. Но пустота не может продолжаться вечно. И она заполнялась, заполнялась бессилием, равнодушием и сонливостью.

Нет, прочь! Нужно сражаться до последнего!

Я попыталась привести мысли в порядок, и мне кое-как удалось сосредоточиться. Мой взгляд прикипел к трубки с блокирующим силу ядом, пока я силилась придумать как избавиться от нее.

Голоса Мераны больше не было слышно. Только равномерное гудение, тихие щелчки и попискивание.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем знакомый мне сухощавый мужчина вновь появился в комнате. Его быстрые пальцы заменяли одних металлических жуков на других, когда дверь в комнату резко распахнулась, и яркая вспышка раскроила воздух. Тело ученого изогнулось в судороге и, выдохнув остатки жизни, рухнуло на пол.

— Предатель, — еле прошептала я сиреневому пятну, из которого медленно выныривало лицо Райзара.

— С этим не поспоришь, — он ухмыльнулся, вытаскивая из моей руки иглу. — После такого Ассамблея наверняка запишет меня в изменники и будет долго разглагольствовать на тему вшивости всякого выходца из низшего сословия.

Удерживающие меня ремешки расстегнулись, и, не в силах держаться на ногах, я повалилась на жесткое плечо Райзара. Придерживая меня одной рукой, он стянул с убитого ним мужчины белый халат и накинул мне на плечи.

— Датчики сама с себя снимешь. Застегивайся и идем, нет времени искать тебе другую одежду.

— Ты же пошел против своего Мастера. По приказу Ассамблеи. Сам так сказал, — мне не удавалось собрать мысли воедино, чтобы понять, какие цели преследует этот маг. Цепкие крепления жуков, названных Райзаром датчиками, нехотя отпускали кожу, оставляя на ней красные следы

— Был такой косяк. А как иначе? Мне, конечно, льстит, что ты думаешь, будто я мог что-то поделать в тот момент, но в действительности, ослушайся я тогда, и меня бы приструнили в один миг.

— Почему ты помогаешь мне? — я с трудом стояла, а о том, чтобы самостоятельно идти, и речи не было. Кроме того, я по-прежнему не ощущала в себе силы стихий, и это не могло не приводить в ужас.

— Я считаю, что долг каждого мага — защищать Наследие Первого. Если тебе сложно в это поверить, остановимся на том, что меня не радует перспектива, в которой Ассамблея научится наделять других магическими способностями или лишать их по собственному желанию. Оставим светские беседы на потом. Хорошо, что в диагностической лаборатории нет камер слежения, выводящих сигнал наружу, но и без того скоро появится охрана, так что нужно спешить.

— Не знаю, что они мне влили, но вряд ли я пройду и пару метров, — призналась я, пробуя сделать несколько шагов. Колени подгибались, а знание о том, как держать равновесие, бессовестно исчезло из моего сознания.

— Совсем забыл! — Райзар выудил из кармашка еще одну иглу с прикрепленной к ней прозрачной колбой, в которой плескалась прозрачная жидкость. — Руку.

Я не смогла побороть рефлекторное желание отпрянуть, когда Райзар, не дожидаясь действий с моей стороны, поймал запястье, но мое бессилие стало магу лучшим помощником. Вместе с обжигающей жидкостью в мое тело влилась нервозная дрожь, придающая мышцам сил для резких и неаккуратных движений. Во всяком случае, теперь я могла передвигаться самостоятельно.

— К сожалению, у меня нет нейтрализатора для блокатора способностей, так что будем полагаться на мои таланты. А теперь поторопимся.

В соседней комнате, упав грудью на столы, замерли в своей смерти ученые. Мерана лежала на полу, и ее светлые волосы тонули в луже крови, пролившейся из головы женщины.

— Держись сзади и не лезь под руку. Этаж исследовательских лабораторий по выходным обычно пустует. Попробуем пройти к лестнице эвакуации, — Райзар выглянул за дверь и, убедившись, что никого нет, поманил меня следом.

— Погоди, нужно найти Люфира, — я осмотрела расползающийся в обе стороны однообразный коридор, но так и не смогла вспомнить, откуда меня привели и где может быть лучник.

— С ума сошла?! У нас нет времени искать твоего дружка! — Райзар нервно огляделся, недовольный остановкой. — Он наверняка уже отдал концы — его жизнь ничем не полезна для Ассамблеи.

— Я никуда без него не пойду, — я упрямо стояла на своем. Наш разговор о долге всплыл перед внутренним взором так же, как и слова Дэрка о важности жизни Люфира и о том, что случилось, когда Кристар погиб на моих глазах. — Ты знаешь, где его могут держать?

Райзар гневно выругался и, схватив меня за руку, потащил по коридору. Даже в хорошем самочувствии у меня не было и шанса вырваться из хватки крепкого мужчины без умений укротителя стихий, а в теперешнем состоянии и подавно.

— Отпусти меня! Я не дам нам выбраться отсюда, пока не узнаю, что с ним.

— Я понял уже, что ты редкостная идиотка, — зло бросил Райзар, замерев, когда из-за изгиба коридора вышел один из работников лаборатории. В воздухе запахло гарью, и еще одно тело кулем свалилось у стены. — Вот увидишь, если твои силы не вернутся до того, как мы наткнемся на отправленный по наши души отряд, снова окажешься привязанной к лабораторному столу. А все из-за мальчишки, который точно не заслуживает такого доверия.

— Не тебе это решать. Я же сказала, что…

— Вот ведь заладила! — коридор закончился широкой дверью, за которой тянулись долгие лестничные пролеты. — Этажом ниже находится экстрактор, но в народе его называют «комнатой смерти». Туда попадают все укротители стихий, приговоренные к смерти за те или иные прегрешения перед Республикой и Ассамблеей. Здешние ученые научились извлекать субстанцию, наделяющую людей магическими способностями. Правда, единственное, что они могут с ней сделать, так это законсервировать до времен, когда научатся передавать ее другим. Так или иначе, извлечение этого вещества ведет к неминуемой смерти преступника, или неугодного Ассамблее мага, признанного таковым.

Райзар остановился перед дверью этажом ниже, схожей с той, через которую мы попали на лестницу, за исключением сверкающей панели, требующей «прав доступа к сектору».

— Вероятность, что твой спутник жив, крайне мала, — произнес мужчина, глядя на меня свысока. — Тревогу еще не подняли только потому, что я немного поработал с их системой безопасности, — одолжил у Лориса, пока тот где-то лазил, одно занятное устройство. У нас есть время выбраться из башни, но шестой этаж — серьезно охраняемый сектор, и вторжение туда сразу же обнаружат. Способности вернулись?

Я отрицательно покачала головой, с болью, разрывающей грудь, посмотрев на дверь, отделяющую меня от Люфира. Слова о моей обязанности вернуться на материк и принести на него мир, сказанные лучником в Храме, и мой долг, о котором он говорил на балконе дома Фактория, подмяли меня грузом ответственности, призвав на помощь воспоминание о надежде и вере, которую, по словам Райзара, многие маги возлагали на Наследие Первого.

— Убираемся отсюда, — сдавленно прошептала я, ощущая, как мое сердце, отринув желание защитить дорогое мне и заменив его чувством долга, ощетинилось слепящим клинком ярости и обросло щитом из ненависти ко всем тем, кто впустил в свои души приторно сладкий яд вседозволенности.

— Здравое решение, — Райзар улыбнулся, и в следующую секунду здание вздрогнуло от прогремевшего взрыва. — Что за черт?!

За первым взрывом последовал второй, намного сильнее и ближе, а после Райзар повалил меня на пол, прикрывая своим телом от третьего, прогремевшего в паре метров от нас. Руки мага обхватили мою голову, закрывая от дождя из обломков, под которым вздрагивало его тело.

Райзара наугад выпустил плотную сеть электрических разрядов, пробившую облако пыли, неспешно обнажающее раскуроченную дверь и часть стены, прилегавшую к коридору.

Источник разрушений и причина возникновения пробирающего до костей воющего звука, появился в руинах стены. Обнаженный торс лучника был обхвачен десятком тонких колец, с которых свисали черные нити. В местах, где браслеты были сорваны с рук, конечности опоясывали череды слабо кровоточащих проколов.

Люфир сжимал в руках светящийся лазурью лук, напоминающий полупрозрачные расправленные крылья птицы, внутри которых часто пульсировали алые сосуды.

Дышать стало легче: не столько от вида Люфира, пусть не совсем невредимого, но абсолютно живого, сколько от исчезновения придавившего меня своим весом Райзара. Не знаю, как лучнику в его состоянии удалось отбросить превосходящего его ростом и весом мага молнии, но я успела заметить, как у натянутой рукой Люфира тетивы образуется черный дым, уплотняющийся и формирующий древко стрелы, направленной Райзару прямо в грудь.

— Стой-стой, это он помог мне выбраться! — успела крикнуть я, прежде чем лучник выстрелил.

Люфир развернулся на месте, и, вспыхнувшая неосязаемым рыжим пламенем мистическая стрела устремилась в коридор, оставляя за собой треснувшие стены и потолок, осыпающийся на смятые неведомой силой тела.

— Разрази меня молния, это что такое было?! — воскликнул Райзар, потирая ушибленную голову. Проделанный Люфиром проход выдохнул еще одно облако пыли и дыма, когда в его недрах разорвалась выпущенная стрела. — Проклятье! Там же хранилище экстрактора! Скорее вниз, пока тут все не взлетело на воздух!

Райзару не нужно было повторять дважды, и мы последовали за ним по лестнице, перескакивая через несколько ступенек. До нас докатилась легкая дрожь здания, сотрясаемого частой чередой новых взрывов. Воздух стал кислым и липким.

— Двумя этажами ниже к Башне Ассамблеи прилегает корпус архивов. Если пробить стену, мы окажемся прямо на крыше библиотеки, — крикнул Райзар через плечо, слетая вниз и останавливаясь посреди лестничного пролета. С этажей ниже поднимались крики и топот. — Бей здесь!

На этот раз стрела Люфира оставила в стене лишь небольшое отверстие, в которое не пролез бы и палец, вызвав гримасу разочарования на лице Райзара.

— У твоего чудо-лука кончился заряд? Попробуй еще, мы никуда не спешим, в отличие от ребят снизу, — иронично бросил маг, занимающий стойку, и готовясь оказать радушный прием приближающейся охране Башни.

Из отверстия от выстрела брызнул яркий свет, и кусок стены с треском и грохотом вырвало наружу, будто невидимая рука оторвала от буханки хрустящую краюшку. Смесь камня и песка упала на стеклянную крышу находящуюся под нами, разбивая ее и проваливаясь в скрывающийся за зеркальным покрытием металлический остов.

Райзар ошарашено посмотрел на оружие в руках лучника и первым спрыгнул в образовавшуюся дыру, запустив перед этим несколько шаровых молний вниз по лестнице.

* * *

В голове шумело от недавней череды взрывов и сопровождавших их ослепительных вспышек, устроенных Люфиром в разных частях района высшего сословия, указанных Райзаром, пока мы, поскальзываясь, бежали по крыше библиотеки Ассамблеи. Поднятая разрушениями суматоха посеяла панику и выиграла для нас немного времени, достаточного для того, чтобы скрыться в канализации.

Я ожидала от стоков удушающего смрада, но нас встретил хоть и пропахший плесенью, но вполне пригодный для дыхания воздух. Здесь было довольно тепло, так что моя скудная одежда не причиняла неудобств.

— Ты можешь уже управлять хоть одной из стихий? — идя передо мной, спросил Райзар.

— Нет.

Для меня была неясна природа той силы, что лишила меня способностей, и мысль, что это нельзя обратить, все глубже оседала в моем сознании.

— Странно. После прекращения подачи блокатора в кровь, способность управлять стихией возвращается в течение десяти минут, изредка двадцати. Мне казалось, что с тобой это произойдет быстрее. Ну да ничего. Здесь мы в относительной безопасности, и ты можешь спокойно восстанавливаться.

— Куда ты ведешь нас? — раздался голос следующего за мной Люфира.

Теперь, когда напряжение боя осталось позади, меня переполняло чувство вины за принятое мною решение оставить лучника и бежать одной. Если бы он сам не выбрался к тому моменту, мы бы не шли сейчас рядом. Беспокойство из-за моего выбора было изгнано появившейся словно из ниоткуда, непоколебимой уверенностью в правильности и рациональности моего поступка. В любом случае, все обошлось, и нет смысла корить себя за то, чего не было.

— В кварталы низшего сословия, — Райзар свернул в одно из ответвлений узкого туннеля. — Один мой знакомый может помочь нам выбраться незамеченными на окраину острова. Не нужно так напрягаться, — поспешил добавить он, предчувствуя наше недовольство. — В Республике не найдется никого, кто бы хотел Ассамблее скорейшего конца сильнее, чем жители бедных районов. Можно не беспокоиться, что они выдадут нас.

Где-то невдалеке капала вода. Эхо от падающих капель плыло мимо нас, наполняя туннели звуками редкого дождя. Места проколов от датчиков чесались и ныли.

— У вас все в Республике так хорошо знают лабиринт канализаций? — поинтересовалась я, когда Райзар с легкостью выбрал одно из четырех разветвлений прохода.

— Это вряд ли, — маг рассмеялся. — Схемы канализаций — информация засекреченная. Их планы известны только Мастерам Ассамблеи, а отдельные участки рабочим бригадам. В отличие от вас, ночь вашего прибытия я не проспал сурком, а озаботился их изучением. Повезло, что мне известны пароли от базы данных Мастера. Как знал, что Ассамблея будет действовать быстро и жестко.

— Ассамблея?! Хочешь сказать, что все произошедшее дело рук правительства Республики? — мне до последнего хотелось верить, что Мерана пыталась провернуть свой гнусный план за спинами Мастеров.

— Я не хочу, а говорю прямо, — немного нервно ответил Райзар. — Будто бы в Башне Ассамблеи что-либо может произойти без ведома ее членов. Конечно же, твое заключение было спланировано остальными двадцатью шестью Мастерами. Если честно, я не особо разбираюсь во всех этих научных вещах. Ассамблея хорошо охраняет информацию о своих исследованиях в сфере магических способностей. Но, уверен, что ничего доброго они точно не намеревались сделать. Разве что, для самих себя.

На удивление, мне не понадобилось много времени, чтобы осознать услышанное. Где-то глубоко внутри я знала, что скажет маг и теперь только приняла то, что мир вокруг окончательно прогнил. И уже была готова сделать все, чтобы исправить положение, как когда-то поступил мой предок.

— Выходит, Факторий не знал о планах Ассамблеи? — мне с трудом удалось убрать аляповатые пятна с воспоминаний о том, как мужчина сопротивлялся хватке Райзара, когда лифт остановился не на том этаже.

— Разумеется, что нет! Хотя мог бы и предположить, — в голосе мага так и сквозило недовольство. — Эта его треклятая вера в лучшее в других Мастерах. Конечно, они ведь решают судьбу целой Республики! Как они могут поступить так подло и низко?! Честь не позволит им предать память Первого мага, наставника и отца силы их предков, причинив вред его Наследию!

Раздражение мужчины переросло в горькую иронию. Райзар издал раздосадованный стон и вздохнул, устав от собственной злости.

— Если бы Мастер знал о планах Ассамблеи, он бы тот час же увез тебя из Республики, — понизив голос, закончил маг.

— Что теперь будет с ним? Или ему изначально была уготована та же участь, что и мне? — я обернулась, чтобы взглянуть на заговорившего Люфира. Спустившись в канализации, он окончательно избавился от браслетов на руках и ногах, и теперь о них напоминали только тонкие полоски запекшейся крови.

— Что за ерунда? — фыркнул Райзар. — Как-никак, он Мастер Ассамблеи и его жизнь неприкосновенна. Ему-то никто в Республике не посмеет причинить вреда. Конечно, от домашнего ареста ему не отвертеться, но со временем все вернется на круги своя. Почти все.

— А как же ты? Сам ведь говорил, что за измену Ассамблея тебя не простит, — я смотрела на сиреневые пряди, колышущиеся в такт шагам Райзара.

— Ага. Вернись я, и они запихнут меня в комнату смерти и будут рады, что нашли, наконец, подобающий повод от меня избавиться, шакалы, — маг сплюнул в протекающие рядом сточные воды. — Но я же не дурак, делать подобное, уповая на всепрощение и благородство Ассамблеи. Сначала нам нужно выбраться с острова, а там вернем тебя на материк. Я слыхал, на континенте наступили темные времена? Думаю, мои молнии окажут тебе неплохую помощь в рассеивании мрака.

Впервые с момента прибытия в Республику, я улыбнулась, почувствовав уверенность в благополучном возвращении домой.

Несмотря на разогретый воздух, камень туннеля не отличался теплотой, и за пару часов пути мои стопы замерзли и саднили, требуя отдыха или хотя бы пары добрых сапог. Я старалась представить, какое расстояние мы прошли и где находятся пределы острова, но мне это так и не удалось, так что я обратилась к Райзару за объяснениями. Маг пояснил, что мы бы давно были на месте, если бы шли напрямик, но канализацию строили не для удобства беглецов, так что стоит запастись терпением еще на несколько часов.

Мои опасения, что Райзар сбился с пути, развеялись, когда тот ускорил шаг, спеша к настенной лестнице, ведущей к люку на поверхность.

— А вот и наша дорога наружу, — маг поднялся на несколько ступеней вверх и замер с гримасой разочарования. — Проклятье! Додумались же прицепить датчики на дверь.

— Что такое? — Райзар осторожно ощупывал прикрепленную ко шву люка коробочку с парой красных мигающих огоньков.

— Выход закрыт электроникой. Конечно, твой дружок с легкостью пробьет металл, раз смог разделаться с дверью на шестом этаже Башни, но как только датчик будет сломан, на пульте управления канализацией сразу пропадет сигнал, и сюда вышлют наряд военных. Можно попробовать разблокировать его, чтобы он сам открыл люк, но, уверен, информация об открытии так же будет передана на пульт. Эх, был бы здесь Лорис, он бы придумал, как обойти систему.

— Нам обязательно соваться сюда? Почему бы не сделать выход метром левее и не ломать себе голову? — в руке Люфира материализовался лук, добавив яркости тускло освещенному туннелю.

— Потому, умник, что на твой выстрел сбежится пол квартала, а вместе с ним и гости из военного корпуса, — съязвил Райзар и взглянул на меня. — Мне не нравится эта идея, но придется ждать, пока к тебе не вернется способность управлять землей. Можно попробовать сделать подкоп в определенном месте, где мы сможем выйти незамеченными, но все должно быть тихо и аккуратно.

— Показывай, — голос лучника был сух.

— Что? — переспросил маг молнии.

— Свое место определенное показывай.

— Я же сказал, нужно быть тише мыши, а не как ты…

— Райзар, — я одернула мужчину, поняв, что у Люфира уже есть план. Его сила видоизменилась после того, как он смог призвать подаренный Мешери лук, и теперь, спустя столько лет знакомства, я вновь перестала ее понимать.

Маг спрыгнул с лестницы и зашагал вдоль стены, считая шаги. Остановившись метрах в пятнадцати от нас, он выпустил слабый разряд, оставивший в потолке прямо над протекающей водой небольшую зарубку.

— Если я верно прикинул, дверь нужно рубить тут, — буркнул он, уступая место подошедшему Люфиру. Недолго думая, лучник спрыгнул в канал и, оказавшись по колено в воде, натянул тетиву.

— Может, ты мне объяснишь, что это за сила такая? — шепнул Райзар, следя, как губы Люфира беззвучно шевелятся, а у его пальцев формируется стрела.

Я только и могла, что пожать плечами, неотрывно наблюдая за возникающим розовым сиянием, сначала беспорядочно блуждавшим вокруг дымообразного древка, но вскоре скрутившегося в кольцо, растянувшееся практически во всю длину плеч изысканного лука. К нему добавились вкрапления мерцающих зеленых лоскутов и стрела коснулась совсем близкой цели, вращаясь, словно сверло. Кольцо света врезалось в потолок туннеля, роняя вниз столбы пыли. Люфир отошел в сторону, шепотом все еще заставляя стрелу вгрызаться в породу.

Обшивка туннеля сменилась камнем, а затем землей, впуская в канализацию едва слышимую бодрую мелодию.

— Я первый, — сказал Райзар, когда на мутном течении сточных вод появился круг света от образовавшегося в потолке отверстия, а странная музыка зазвучала совсем близко.

Ухватившись за край, маг подтянулся и стал взбираться по осыпающейся стенке прохода.

— Это что за срань небесная?! Почему твоя задница вылазит из дыры на моей кухне? Райзар! Какого хрена тут происходит? — донесся сверху визгливый мужской голос.

— Оника, хватайся, — из отверстия высунулась рука мага и помогла мне забраться в небольшую обветшалую комнатку, тесно заставленную сморщенной временем мебелью. У входа в комнату стоял тучный мужчина, по-видимому, одного с Райзаром возраста, и, часто моргая блестящими глазами, смотрел на происходящее на его кухне бедствие.

— Что за фигня?! Мне хоть и приятно, что ты доверяешь секреты своей личной жизни мне, но… О, так ты еще и полуголого пацана с собой притащил! — плотная ладонь мужчины врезалась в его лицо, а сам он посмотрел на гостей сквозь пальцы. — Райзар, твою мать! Когда я говорил, что не нужно ко мне шастать средь бела дня, чтобы меня не видели в обществе прислужников высшего сословия, я не думал, что ты вломишься в мой дом через… Что это за вонь? Ты влез ко мне через канализацию?! Ах ты, гад ползучий, что же ты творишь?! Кто мне теперь ремонт будет оплачивать, что я сестре скажу?!

— Хватить истерик, Бóрел, — маг прервал тираду. — Моим товарищам нужна нормальная одежда. Найдется в твоей халупе что-то подобающего вида?

— Тебе не хватает такта, как для гостя, вломившегося в дом без дозволения хозяев, — буркнул Борел, скрываясь в соседней комнате и гремя дверцами шкафа. Мы с Люфиром переглянулись, без слов решив довериться Райзару до поры до времени и не устраивать шума без повода.

Вернувшись, Борел локтем сдвинул на край стола сахарницу и блюдо с пряниками, освобождая место под ворох принесенной одежды.

— Здесь кофта и штаны моей сестры. Она немного поправилась, и теперь они ей малы, так что утрата не сильно ее огорчит. Наверно, — Борел почесал за ухом, скептически смотря на Люфира. — Тут завалялось кое-что из моих старых вещей, но они все равно будут великоваты. Твоего знакомого, Райзар, неплохо бы откормить. С обувью ничем не помогу, нам и самим ботинки дороги.

Хозяин дома оставил нас копаться в вываленных на стол вещах и открыл дверь странного шкафа, из которого потянуло холодом и рыбным духом.

— Я слышал, в Башне Ассамблеи и поблизости прогремела серия нехилых взрывов. Об этом вся округа судачит уже который час. Не знаешь, чьих рук дело? — Борел выудил на свет тарелку с вареной картошкой присыпанной зеленью.

— Его, — беспардонно ответил Райзар, указав на Люфира, отчего тот напрягся, готовый к немедленному действию. Маг молнии попытался ухватить картофелину из проносимой Борелом тарелки, но толстяк с неожиданной для него быстротой, убрал блюдо из зоны досягаемости мага и с грохотом поставил его перед лучником.

— Ладно, пойду, посмотрю вам, что-нибудь из обуви, — переваливаясь с ноги на ногу, Борел удалился из кухни, оставив нас в замешательстве.

— С твоими силами все еще глухо? — этот вопрос Райзара уже начинал раздражать, лишний раз напоминая о моей беспомощности. Сдержав рвущиеся наружу грубые слова, я сухо покачала головой.

— Борел, у тебя нигде не завалялось нейтрализатора? — спросил маг, когда хозяин дома вернулся и бросил на пол пару поношенных ботинок, чудом не упавших в проделанную Люфиром дыру.

— Чтоб его, — выругался хозяин, опускаясь на колени у отверстия. — С какого чуда он должен быть у меня?

Толстяк удивил Люфира не меньше моего, когда вслед его размеренным махам руками, дыра в полу начала затягиваться. Укротитель камня! Я все никак не могла привыкнуть, что в Республике мага не определишь по шраму на лбу. К тому же, Райзар говорил, что в районе низшего сословия живут люди без магических способностей.

— Может потому, что я мог его попросить в один прекрасный день? — предположил Райзар.

— Ты думаешь, что раз благодаря своим «феноменальным способностям» смог выбраться из грязи в князи, теперь вся окраина будет на тебя работать, а, напыщенный ублюдок? — без злобы сказал Борел, полностью заделав дыру и поднявшись на ноги. — Хватит выпендриваться, Райзар. Живо отвечай, что ты тут делаешь и почему явился в компании девушки, одетой в один только халат ученого Ассамблеи и пацана, покрытого проколами от экстрактора? А ты чего вылупился? — он зло глянул на Люфира. — Ешь, давай!

— У нас нет на это время, Борел, — Райзар стукнул ладонью по столу. Между его пальцев проскочили ветвистые молнии. — Нам нужно выбраться с острова и побыстрее. Ты поможешь?

— Во что ты ввязался, Райзар? — устало протянул толстяк, окинув нас взглядом. — Одевайтесь и валите отсюда, пока ищейки Ассамблеи не притащились следом. Я открою ход и выведу вас к южному мысу. А там сами себе хозяева. По времени как раз стемнеет, так что патрули не должны вас обнаружить. Если будете вести себя осторожно. Дальше ты куда?

— Ты действительно хочешь знать? — усмехнулся Райзар.

— Обойдусь, — сердито отрезал Борел. — Я пока все приготовлю, у вас есть минут пятнадцать-двадцать. Чай в шкафчике, позаботься о гостях, Райзар.

Перекусив холодной картошкой, запивая ее сладким чаем, и переодевшись в предложенные вещи, мы с нетерпением дожидались, когда Борел позовет нас.

— Ты же говорил, что на окраине живут люди без способности управлять стихиями, — затянувшееся время ожидания приятнее было скоротать за беседой. — Тогда что он тут делает?

— Живет со своей сестрой, — Райзар отпил пахнущего сладостями чая. — Я вырос в квартале по соседству, и в детстве частенько вступался за него перед другими мальчишками. Дети всегда отличаются особой жестокостью, а те, кто вырастает в бедных районах, с осознанием, что для Республики они просто мусор, и подавно. Борел никогда не был щуплым, такой уж организм или болезнь какая, но дворовые мальчишки видели в нем только соседа, которому удалось отрастить себе брюхо, тогда как их семьи голодали. Я бывал в доме Борела и видел, что он жил так же, как и все, но из-за своей внешности постоянно переносил побои. Он не выбирал быть таким, не мог постоять за себя сам, и эта несправедливость бесила меня до жути. Вот и приходилось учить зарвавшихся голодранцев хорошим манерам.

— Разве ты обладал тогда своей силой? Факторий говорил, что забрал тебя почти сразу же, как проявились твои умения.

Райзар усмехнулся, не в силах скрыть довольство. Чем-чем, а самолюбованием он не брезговал.

— Возможно, это будет для тебя неожиданностью, но я могу постоять за себя и товарищей и без применения магии. Тем более, когда остальные так же были простыми невзрачными человечишками, — Райзар долил кипятка мне в чашку. — После переезда в высотку Мастера я изредка навещал Борела, оставшегося тут на растерзание возликовавших подростков. Он сперва очень злился на меня, что я отправился «прислуживать» Ассамблее, но Борел законченный добряк, и его недовольство не длилось долго. А как-то раз наведавшись к нему, я обнаружил, что мой старый товарищ пополнил ряды магов камня. Он оказался способным и мог с легкостью переехать в район среднего сословия, но не захотел работать на Ассамблею и бросать сестру, которая всегда заботилась о нем. К тому же, вдали от бдительных наблюдателей он может заниматься контрабандной деятельностью сколько душе угодно.

— Контрабандой? — переспросила я.

— А что? У всех свои развлечения. Это неплохой способ подзаработать, а о зазорности поставок продовольствия в бедные районы в обход законов Республики еще можно поспорить.

На кухне воцарилась тишина, как и мы ожидающая, когда хозяин дома позовет нас.

На его таинственные приготовления Борелу понадобилось почти полчаса, за которые я не раз вздрогнула в ответ на шорохи и голоса жителей, проходящих мимо дома. Обострившийся слух, позволивший мне все это услышать, несмотря на музыку, исходящую из небольшой прикрепленной к стене коробки, дал повод думать, что силы возвращаются ко мне, но это было не так. Райзар тоже не находил себе места: он нервно ходил по комнате, выглядывая из окон через шторки и время от времени окликая товарища.

— Достал ты меня, как же ты меня достал! — донесся гневный крик. — Все готово. Иди сюда, и чтобы я больше не видел твоей нахальной рожи у себя дома!

Соседствующая с кухней комната была темной гостиной с диваном, протертым в нескольких местах, и чахлым цветком в надколотом вазоне. Борел стоял у откинутой крышки люка, из которого лился ровный зеленоватый свет. Ковер, до этого прикрывавший дверь в подвал, комом лежал у стены.

— Лезть туда?! — Райзар заглянул в люк и озадаченно провел рукой по волосам. — Ты уверен, что эта труба безопасна? А где же ступени и почему стенки такие гладкие?

— Для лучшего скольжения, понятное дело! — хихикнув, хозяин дома достал из-за спинки дивана три загнутые по краям металлические пластины, отдаленно напоминающие таз с прикрученными ко дну колесиками.

— Ты вздумал убить нас?!

— Ты просил помочь, вот я и помогаю. Не нравится — выметайтесь через главную дверь и ищите другого идиота, который сжалится над такой сволочью, как ты, — Борел пожал плечами. Вздохнув, Райзар отобрал у него пластины, передав по одной мне и Люфиру.

— А теперь слушаем инструктаж: руками крепко держаться за ручки, — мужчина указал на дно пластины, к которой были прикручены две дуги, и добавил, — надеюсь, они не отвалятся по дороге. Голову пригнуть, ноги не высовывать. Интервал перед спуском — минута. Райзар, ты первый, твоя подруга последняя, по порядку убывания веса, а то поубиваете друг друга. Не пытайтесь самостоятельно тормозить или как-либо вмешиваться в процесс спуска.

— Да поняли уже все, поняли, — ворчливо бросил Райзар, усаживаясь на пластину и подкатываясь к краю прохода. — Встретимся внизу!

Маг усмехнулся через плечо и с колоритными ругательствами исчез под полом гостиной.

— Я не знаю, кто вы, но главное, чтобы вы сами знали, что делаете, — посерьезнев начал Борел. — Ассамблея не прощает даже малейших выпадов в сторону установленных нею порядков. Если хаос в центре, как сказал Райзар, посеяли вы, Мастера пошлют за вами лучших бойцов. Не знаю, на что рассчитывает этот полоумный, но надеюсь, он отдает себе отчет. Хватит тянуть, следующий!

Люфир, обронив скупые слова благодарности, исчез в проеме, отчего тот гулко затрубил. Я осталась наедине с хозяином дома, разглаживающим складки на одежде.

— Скорее всего, Ассамблея узнает о том, что я помог Райзару и вам, и проблем мне не избежать. Я могу поинтересоваться, ради чего все это?

Я задумалась, пытаясь решить, стоит ли говорить этому человеку о своем родстве с Первым магом.

— Ради справедливости, — улыбнувшись, ответила я, рассудив, что чем меньше он знает, тем лучше для него же.

— Ну, разумеется, — разочарованно протянул Борел. — Хоть бы кто у этого поганца чему хорошему научился.

Я забралась на пластину, оказавшись у самого края дыры в полу. Из нее на меня дышал застоявшийся воздух, и взирали внутренности изогнутой трубы, стенки которой пронизывали зеленые сосуды.

— Не тяни резину! — толчок в спину, и туннель вмиг проглотил меня, увлекая вниз.

Труба извивалась, словно змея, наполненная скрежетом колес и свистом проносящегося мимо воздуха. Вцепившись в ручки изо всех сил, я вжала голову в плечи, надеясь не сломать себе шею по пути: пластину то и дело швыряло на стенки, где она ударялась о незаметные поначалу крепления и возвращалась в исходное положение.

Я не верила в то, что доеду до конца туннеля без ссадин и переломов, пока меня не вышвырнуло на толстый лед, покрывший крохотное озерцо, раскручивая и сбрасывая с импровизированной повозки. Райзар уже ждал меня с двумя пластинами в руках. Он добавил к ним мою и поставил в трубу. Стенки прохода ярко засветились, а пластины поползли вверх, всасываемые прожорливой глоткой. Несколько мгновений и вход в туннель пропал, присыпав свое недавнее местонахождение снегом, будто его и вовсе не существовало.

— Ты в порядке? — Люфир помог мне подняться на ноги и покинуть скользкую поверхность озера.

За нашими спинами раскинулись овраги и пригорки, из-за которых высились далекие макушки зданий, тогда как впереди меж лохматых елей проглядывал никогда не дремлющий океан. Берег спускался к нему промерзшим песком, перемешанным со снегом и солью. Темно-синий купол неба сомкнулся над головой, безразличный и отстраненный.

— И что теперь? — спросила я подошедшего к нам Райзара.

— Будем ждать, пока к тебе не вернутся способности, чтобы ты могла переправить нас через океан, — маг огорошил меня изложением своего плана. — Не нужно так удивляться. Думаешь, заявиться на пристань и попробовать угнать лодку — более удачная идея? Ассамблея наверняка усилила охрану везде, где мы только можем появиться, если попытаемся сбежать с острова. Другого варианта, кроме как положиться на твои умения, у нас нет. Пойдем.

— Куда? Ты же сказал, что нужно ждать.

— Но не здесь же! Не стоит забывать о вероятности, что Ассамблея проследит наш путь. Нельзя оставаться на одном месте. Пока мы в движении, нас сложнее найти.

— Ага, кто же догадается пойти по нашим следам на снегу, — с сарказмом заметил Люфир и тут же притих, что-то услышав. До меня также донесся приближающийся со стороны океана рокот.

— Сюда, — одними губами прошептал Райзар, укрываясь под разлапистой елью. Я последовала за ним, к своему неудовольствию отметив, что новые ботинки промокают.

Рокот стал еще громче и отчетливее и, подойдя к берегу, затих, оставив только тихий плеск волн. Неужели кто-то заметил нас? Или это простое совпадение? Затаившись, мы ждали, когда звук возобновится и исчезнет вдалеке.

— Я знаю, что ты там Райзар, хватит прятаться, — не только я удивилась, услышав насмешливый голос Лориса. — Ты же там не один, да? Тебя не учили, что водить девушек по кустам, — дурной тон? Выходите уже, или вы дожидаетесь, прибытия патрульного катера?

Райзар беззвучно выругался. Тряхнув волосами, они прижал кулак к губам, рассуждая, как лучше поступить.

— Придурок, разве тебе не нужна лодка, чтобы вернуть Наследие на материк? Я любезно предлагаю вам воспользоваться моей.

В руке Люфира появился лук.

— Если он дернется, я пристрелю его, — сказал он в ответ на красноречивый взгляд Райзара.

Вздохнув, маг молнии выпрямился и двинулся на открытую местность, спускаясь к кромке воды. Лорис сидел в небольшой лодке, и при нашем появлении подвел ее ближе к берегу, уткнув носом в песок.

— Даже лучник с вами? Не думал, что у тебя будет время вызволять всякий сброд, — Лорис привел лодку в движение, как только мы оказались на борту. Разрезая темные воды, она рванула на восток прямо в открытый океан. — Скажи ему, чтобы не направлял мне стрелу в затылок, — это нервирует и вызывает желание застрелить.

— Как ты нашел нас? — хмуро спросил Райзар, пропустив мимо ушей колкости юноши.

— В прошлом году, пока ты сладко спал под наркозом, я имплантировал в твой позвоночник маячок: мастер попросил меня приглядывать за тобой, чтобы в случае чего вытащить твою тупую башку из неприятностей. Что еще мне было делать, если тебя вечно где-то носит?

— Ты следил за мной?! Ах ты грязный…, — Райзар в гневе вскочил на ноги.

— Не раскачивай лодку, тупица. Сегодня знание о твоем местоположении пришлось как нельзя кстати.

— Вытащи из меня эту штуку!

— Прямо здесь, что ли? Заканчивай брызгать слюной и займись делом: у кормы лежит дополнительный блок питания — пришлось прихватить, так как мне удалось раздобыть только эту устаревшую модель и подзарядка на ходу здесь не предусмотрена. Разрядится один — заменим на второй, чтобы не делать лишних остановок.

Райзар уселся на дно лодки, гуляя желваками, и, положив на колени крупный черный ящик, приблизил к нему ладонь, из которой в матовую поверхность стали бить молнии.

— Не объяснишь, что ты тут делаешь и почему помогаешь нам? — я села поближе к Лорису, так, чтобы видеть его лицо. Люфир опустил лук, но не стал превращать его в стаю таящих светлячков.

— Приказ Мастера, что же еще, — Лорис скривился, будто бы его донимали глупыми вопросами. — Он допускал возможность, что Ассамблея выкинет какой-нибудь финт, и поручил мне приложить все силы, чтобы вернуть тебя на континент, если он сам будет не в состоянии это сделать.

— Ты шутишь?! Почему он мне ничего об этом не сказал? — Райзар вновь ударился в праведный гнев.

— Будешь так беситься, спалишь блок питания. Идиот, — Лорис и бровью не повел на вспышку товарища. — А зачем Мастеру было тебе что-то говорить? Он прекрасно знал, что такому самовольному придурку, как ты, лучше дать повод возомнить себя героем. Действуй ты по указке, как пить дать что-нибудь да испортил бы. А так ты вполне справился со своей задачей. Меня мучает только один момент: я предполагал, что мне придется догонять вас посреди океана, а на деле вы отсиживались в кустах. Почему ты не воспользовалась своими силами?

Стиснув зубы, я отвела взгляд. Сначала Райзар, а теперь и Лорис. Скоро одно только упоминание о чьих-либо магических способностях будет приводить меня в бешенство.

— Все ясно, — Лорис неудовлетворительно покачал головой. — Ты не знаешь, какую дозу блокатора ей дали?

— Без малейшего понятия, — Райзар пожал плечами.

— А ты что скажешь? Помнишь хоть что-то из того, что говорили исследователи?

— Женщина по имени Мерана сказала, что начинать нужно с трех и после уменьшать, — я с надеждой посмотрела на Лориса, моля небо, чтобы эти слова хоть что-то ему сказали. Мои молитвы были услышаны, но выражение ужаса на лице юноши не принесло облегчения.

— Три?! Они там совсем с ума сошли?! Сборище кретинов! Как они только додумались до такого?

— Не перейдешь ли к сути? — Люфир прервал причитания Лориса.

— Три миллилитра — доза, вводимая в кровь в течение минуты. В разбавленном виде, конечно. Для сравнения, принятой нормой для полного подавления силы мага является четверть миллилитра, в редких случаях повышаемая до половины. Но никак не целых три! Удивительно, что после такой дозы блокатора она еще можешь соображать.

— И когда его действие прекратиться? Столько времени прошло, пора бы уже, — Райзар беспокойно оглянулся. Острова Республики, обдуваемые зимними ветрами, застыли неясными точками на горизонте.

— Думаю, нейтрализатор должен поправить дело или хотя бы ускорить процесс восстановления. Райзар, возьми руль, — маг молнии занял место Лориса, пока тот копался в карманах куртки. — Вот, нашел.

В руке юноши появился заполненный чем-то мутным шприц и кусок веревки.

— Закатай рукав, — Лорис сел рядом, но его руку, протянутую ко мне, тут же перехватил Люфир. — Ты что себе позволяешь?

— Лир, не нужно, — парящий над океаном холод щипал кожу. — По-моему, хуже, чем сейчас, уже не будет.

Лучник разжал пальцы. Веревка больно стянула руку, а вена на сгибе вздулась, подставляя синий бок блестящей игле. В голове закружилось, словно от глотка колодезной воды в жаркий день.

— Вот и все, нечего было дергаться, — злой взгляд Лориса был обращен к Люфиру. — Скажешь, когда почувствуешь изменения. Эй ты, крашеный, вали с моего места.

— Честное слово, я сброшу тебя в воду, — пробурчал Райзар, возвращаясь к зарядке блока питания.

Ледяные брызги прыгали за шиворот, вызывая мурашки, усиливаемые пронизывающим ветром. Ночь опустилась на океан плотным пологом облаков, скрывающих звезды и грозящих сбить нас с пути. Мы сделали одну остановку, чтобы поменять блоки питания, после чего я позволила себе задремать. Ожидание возвращения сил становилось мучительнее с каждой минутой, а без них я была бесполезна, так что могла не утомлять себя бестолковым разглядыванием темноты. Я надеялась, что проснувшись, я снова почувствую себя укротителем стихии. Так и случилось.

Подняв голову с колен Люфира, я потерла глаза, сосредотачивая взгляд на спинах Райзара и Лориса. Ночь сменилась прелым утром, в миг разогревшимся от моего дыхания.

— Наконец-то! — я поспешила проверить контроль над всеми стихиями и удовлетворенно хмыкнула. Впереди маячил разлогий хребет Медвежьих Гор, знаменовавший конец путешествия по океану.

— До берега осталось меньше часа пути, — отстраненность в голосе Лориса насторожила меня. — Как только окажешься на суше, поспеши к нынешнему управляющему государством. Пусть готовится да поактивнее.

— Готовится к чему? — я наклоняла голову в разные стороны, разминая затекшую за ночь шею.

— К войне, разумеется. Чего ты так смотришь, разве ожидала чего-то другого? Из когтистых лап Ассамблеи выскользнуло Наследие, у которого от Республики остались не самые лучшие впечатления. Такое не забыть, как дурной сон, ни тебе, ни им. А лучшая защита — это нападение. Помимо этого, кто же откажется, живя в условиях постоянной нехватки ресурсов, переехать на изобилующую плодородной почвой территорию, способную вместить не один миллиард населения? Даже если забыть о неурядице с Наследием Первого, Ассамблея отправит на континент войска уже ради одних только земель. Если бы не Церковь и ее влияние на энергетический фон, ставший смертельным для всякого выходца из Республики, мы бы давно сделали это.

* * *

Недолгий остаток пути до побережья Лорис рассказывал об оружии, применяемом в Республике против магов-преступников, а также известных ему разработках, созданных как раз на случай возможного возвращения «верных» последователей Первого на континент. Я внимательно слушала юношу, стараясь запомнить как можно больше деталей, с трудом укладывавшихся у меня в голове. Так же я немало полагалась на память Люфира, бесконечно недовольного услышанным: если к моменту атаки армии Республики, жители континента будут продолжать грызться друг с другом, нас изобьют, как младенцев.

— Одно утешение, Мастер Факторий и подчиняющиеся ему Дома не выставят своих бойцов против вас. Среди них большая часть магов Республики, кто обладает теми же способностями, что и Мастер, — подавлять силу укротителей стихий. Если бы не это, у вас и вовсе не было бы шанса против Ассамблеи.

— Разве они не могут заставить их силой? — поинтересовался Люфир.

— Тогда на островах начнется междоусобица. Каждый будет пытаться урвать лакомый кусок. Если появится один мятежный остров, другие не будут щелкать клювами. Так что Мастера предпочтут потерять небольшую часть армии, чем погрузить Республику в хаос, — Райзар спрыгнул на мокрые камни, стоило лодке черкнуть носом дно. — За нами должны были послать погоню, не будем задерживаться на одном месте. Дальше показывать дорогу твоя задача, наследница Первого. Эй, Лорис, чего ты там застрял? Бросай лодку, уже нет смысла скрывать такое, — все равно тут скоро заполонят все бойцы легиона.

— Иди, иди, — пробормотал юноша, роясь в ящиках на дне лодки. — У меня еще дела.

— Какие дела?! — взорвался Райзар.

— Не ори. Я должен был доставить Наследие на материк. Я это сделал. Остальное — сами. От меня мало толку в той глуши, в которую вы направляетесь: я бесполезен, как маг, и, сомневаюсь, что за перевалом вам понадобятся умения техника. Я буду только задерживать вас. Идите, я останусь здесь и подожду друзей из Ассамблеи. Попробую увести их по ложному следу, и, в крайнем случае, всажу в их тупые черепушки парочку пуль.

— Ты точно свихнулся. Тебя пристрелят, как драного кота, бестолочь. Тоже мне, герой нашелся, — Райзар направился к лодке, собираясь силой вытащить товарища на берег. Мы с Люфиром наблюдали за разворачивающейся сценой со стороны.

— Уймись. Надоел. Я с самого начала не собирался идти с вами. Иначе, зачем я столько сил потратил, объясняя нашим пещерным друзьям, с чем им предстоит столкнуться? Все, проваливай уже, — сочащаяся из слов Лориса горечь охладила пыл Райзара. Мужчина поник и замер возле лодки в нерешительности.

— Нужно идти, — осторожно напомнил Люфир.

Мы оставили Лориса на побережье. Его лодка тоскливо качалась на волнах, пока мы отдалялись верхом на высеченной из камня плите. Собрав все свои силы и подгоняемая чадящими мыслями, я смогла не только удерживать камень с взгромоздившимися на него спутниками над заснеженной равниной, но и перемещать его на значительной скорости.

Ветер хлестал по лицу все неистовее. Осознание участи, ожидавшей Лориса, разъедало меня, и язвы оставляли тошнотворный привкус от жертвы юноши. После его поступка и решения Райзара предать свою родину ради спасения Наследия Первого мага, я больше не имела права прятаться и быть слабой. Во мне не должно было оставаться и намека на нерешительность. Сомнениям и метаниям отныне не было места внутри.

Побережье скрылось за горбами Медвежьих гор, а вскоре и сами они смешались с окружающей белизной, прощально качая макушками островерхих елей.

Я взглянула на своих спутников, одной рукой вцепившихся в край плиты, чтобы не быть сброшенными ветром, другой прикрывшихся от всепроникающей стихии. Волосы Райзара трепетали, добавляя нашей невзрачной компании немного ярких красок.

Наверное, я начала уставать, потеряв счет дням, прошедшим с момента начала нашей миссии по обнаружению неизвестного противника на западном побережье, и часам, разделившим нас и Лориса. Плита, ставшая летучим кораблем, несколько раз черкнула землю хвостом, прежде чем я почувствовала прикосновение Люфира.

— Что такое? — перекрикивая забирающийся в горло ветер, спросила я.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Буду отдыхать в Берилоне, — я покачала головой. — Нельзя останавливаться. Я просто снижу скорость ненадолго, чтобы восстановить силы.

Люфир не стал спорить.

Облака редели, обещая показать нам солнце украдкой. Я вела летящую плиту по тому пути, которым мы шли на запад. Управление громоздким камнем забирало много сил, не оставляя ничего для мыслей, которые заменили раздувающиеся печаль, обида и злость. Неужели в целом мире осталось всего несколько человек, которые чтят память о моем предке, не поддались искушению алчностью и не преподнесли душу в дар сладкому наслаждению от интриг и власти?

— Проклятье! Оника! — окрик Райзара отрезвил меня. — Самое время ускоряться!

Обернувшись, я увидела причину беспокойства мага: несколько далеких силуэтов, быстро сокращающих расстояние между нами.

— Не получится, — я замедлила плиту, разворачивая ее носом к преследователям. Раз воины Республики догнали нас, значит Лорис… — Нам не уйти.

Я направила навстречу неприятелю сгусток сдерживаемой энергии пламени, намереваясь одним мощным взрывом покончить со всеми.

— Нет, Оника, среди них могут быть снайперы! — я не сразу поняла смысл сказанного Райзаром.

Мгновения замешательства оказалось достаточно, чтобы мое левое плечо дернулось от сильного удара, принесшего с собой боль. Следующий удар пришелся во второе плечо, сбросив меня с плиты, безвольно рухнувшей в снег. Где-то вдалеке ревело пламя, но я знала, что не успела донести его до врага.

Я начала различать хлопки выстрелов, перемешанные с треском молний. С очередным щелчком в стороне упал на землю Райзар. Он был жив, его глаза, двумя яркими точками на перекошенном лице, уставились в пустоту. Мужчина, так же как и я, не мог больше использовать свои силы. Как же в Республике любят использовать яд!

Стараясь не обращать внимания на боль, я осмотрелась, пытаясь найти хоть какое-то укрытие, где можно дождаться возвращения способностей. Но вокруг не было даже небольшого холмика, до которого можно бы добежать, не рискуя заполучить еще одно ранение.

Еще парочка выстрелов свалили с ног Люфира, оставив всех нас беспомощно хватать ртами воздух. Их осталось восемь из одиннадцати — крепко сбитых воинов Республики, спрыгивающих с мотоциклов и весело переговаривающихся.

— Все пташки по силкам, — пророкотал один из них, изучая панель на своем браслете. — Так, пацанов можно убирать, а девчонку приказано вернуть в Республику. Эй, раззявы, вколите ей кто-нибудь двойную дозу.

Я не искала взглядом того, кто станет моим новым надсмотрщиком. Все мое внимание было приковано к двум бойцам, снявшим с пояса оружие и наставившим его на моих спутников. Сейчас я могла только вкушать отчаяние, насквозь пропитавшее воздух.

Порыв ветра растрепал волосы Райзара и невидимым движением перерезал горло одному из палачей. Второй разделил судьбу товарища спустя мгновения, сея панику среди членов отряда. Воины хватались за оружие, но оно выскальзывало из их рук, словно верткие рыбины, и падало в снег за нашими спинами.

— Что за…, — только и успел выдохнуть здоровяк, когда его шея лопнула, как стручок гороха.

— Чудесный денек, Оника! — не веря своим ушам, я перевела взгляд с падающих замертво неприятелей, на появившуюся рядом разрумянившуюся Фейлину, децемвира скитающихся в облаках магов воздуха. — О небо, Люфир! Ты совсем истаял с нашей последней встречи!

Осознав, что жизни преследователей продолжают гаснуть, будто свечи от дыхания ветра, в то время как Фейлина полностью была поглощена рассматриванием необычного для нее оружия, я попыталась определить, кто же нападает на воинов Ассамблеи.

Рывок ветра, поднявший в воздух растревоженный снег, нанес решающий удар последнему, оставшемуся в живых противнику, и выпустил из своих незримых объятий взбудораженного боем Мешери. На децемвире был надет облегающий костюм из мерцающей перламутровой ткани, невидимой там, где тело парня еще не обрело четкости.

— Чего расселась? — Мешери взглянул на меня сверху вниз, удовлетворенный произведенным эффектом. Заметив темные пятна на одежде, децемвир покачал головой и с вековой усталостью во взгляде посмотрел на Люфира. — Я, кстати, видел издалека, что ты разобрался с моим подарком, но только мы добрались до вас, как ты опять его куда-то дел. Не расскажете, во что это вы ввязались и где откопали нового дружка? Неужто тот маг огня вас в конец достал?

— А мне он показался милым, — протянула Фейлина, садясь передо мной и протягивая руку к моему левому плечу. — Что-то странное в твоих ранах.

— Это отравленные пули. Их делают из металла, так что придется доставать вручную. Магия камня здесь бессильна, тем более некоторое время мои силы будут подавлены проклятым ядом.

— Интересно-то как! — беззаботное выражение лица Фейлины пугало меня. Еще с празднества в Гнезде эта женщина нагоняла на меня необъяснимую жуть.

— Достала уже, вытащи из нее эти штуки, пули, или как их там, — Мешери нетерпеливо рыл носком сапога землю.

— Ты всегда такой грубый, — расстроено пропела Фейлина, вызвав волну боли в моем плече. Раскрывшаяся пуля, только что сидевшая в моем теле, оказалась зажата в ее пальцах. — Какая она забавная.

— Как ты это сделала?! — я удивленно смотрела на женщину, пока та извлекала вторую пулю. Радовало, что я вновь начинала ощущать в себе силу укротителя стихий и могла немедля залечить раны.

— Фейлина у нас специализируется на перемещении предметов силой мысли. Еще одна мутировавшая способность — подарок предка. Хорошо, что ее сила не распространяется на людей и прочих живых существ, обладающих душой. Жуткий талант, — Мешери поморщился.

Внутри меня все еще дрожало от недавнего отчаяния. Было трудно осознать, что опасность отступила, прогнанная посланными самим небом Мешери и Фейлиной.

— Твои друзья? — задал риторический вопрос Райзар, дожидающийся своей очереди, пока Фейлина была занята ранениями Люфира. Нам повезло, что враг поставил перед собой цель только ранить, а не убивать без разбору.

— Что вы тут делаете? — я посмотрела на откровенно скучающего Мешери.

— То, что Гнездо живет себе высоко в небе, еще не значит, что там ничего не известно о жизни на материке. Истории о мятежах, горящих деревнях и грызущихся магах давно долетали до нас. Но когда Децемвират узнал о появлении на карте нового игрока, нас послали разведать обстановку и, в случае чего, оказать вам посильную помощь. Если поход островитян на материк возымеет успех, останется недолго ждать, пока они заявятся поживиться и нашим добром.

— Погоди, вы знали о Республике? — Люфир скривился, в ответ на движения Фейлины, вытаскивавшей пулю из его бедра.

— Называй их, как хочешь. Конечно же, знали. Гнездо как-то побывало в тех краях. Децемвиры того времени посмотрели свысока на острова, обрастающие домами до облаков, и с тех пор Небесные Кочевники держались подальше от Западного океана. Дрязги наземных жителей нас не волнуют до тех пор, пока это прямо не затрагивает интересы и безопасность Гнезда.

— Мы прибыли в столицу пару дней назад, — продолжила Фейлина, переходя от Люфира к покосившемуся на нее Райзару. — Я, Мешери и еще сотня магов воздуха. Командор сказал, что отправил вас на запад, где на отряд напали, а вы вдвоем пошли дальше. Об этом рассказали вернувшиеся маги. Мы решили, раз все равно нечего делать, отправиться на ваши поиски. Лезть к островитянам не хотелось, так что мы ждали здесь, пока Мешери не различил среди сотен голосов твой.

Я кивнула, заканчивая исцелять раны Люфира. Мысленно поблагодарив Фактория, что помог мне раскрыть в себе этот талант, я хмуро посмотрела на тела поверженных врагов. От одного только их вида внутри вздымалась буря, но я не давала себе отвернуться. Когда на материк придут войска Республики нельзя, чтобы жалость или сочувствие помешали мне выполнить свой долг Наследия Первого мага.

— Как они нашли нас? Понятно, что средств для этого у них более чем достаточно, но почему так быстро? — нога Райзара, пробитая в трех местах, успела знатно истечь кровью. Я терпеливо залечивала поврежденную плоть, наполняя воздух свечением.

— Не имею ни малейшего понятия, — Райзар покачал головой и застыл, посещенный внезапной мыслью. — Хотя… если они встретили Лориса, то могли покопаться в его браслете и выудить из него частоту сигнала имплантированного мне маячка. Проклятье! Теперь любая шавка Ассамблеи сможет с легкостью выследить меня! Нужно же было так влипнуть.

— И с этим ничего нельзя сделать? — тихо спросила я, хмурясь от посетивших меня мыслей.

— Есть несколько вариантов: можно попробовать сжечь его электрическим зарядом, — Райзар всерьез задумался, не заметив перемены на моем лице. — Был бы здесь Лорис, он бы знал, какая мощность необходима для этого. А так придется пробовать и бить посильнее, чтобы наверняка. Или же заблокировать сигнал металлическим экраном. Точно! У вас в обиходе водятся кольчуги? Через нее передатчик уже не сможет посылать сигнал.

Поднявшись на ноги, я смотрела за горизонт, туда, где по утрам расцветает солнечный бутон, а сейчас собирались одетые в траур облака. Они разрастались скверной, обещая уже к ночи превратить небо в рассадник тоски и безнадежности для каждого, чьего сердца коснулась удушающая боль утраты.

— Как я могу знать, что названное тобой поможет? — что-то в моем взгляде заставило Райзара отпрянуть. Мне хотелось сделать то же самое, отвернуться, убежать, но мрачная непоколебимость не давала мне сделать и шага. — Что, если Ассамблея продолжит получать информацию о месте твоего пребывания? Нет, мы не можем так рисковать. Дальше мы пойдем без тебя.

— Что? Прекрати, я уверен, что смогу обезвредить эту штуку, мне нужно всего ничего времени! Ты бросишь меня здесь на произвол судьбы, после того как я освободил тебя и помог бежать? Да ладно, Оника, разве я не заслужил твоего доверия? — взгляд Райзар оглушал меня.

— Ты служил на благо Ассамблеи и Республики, а в итоге предал и то, и другое. Теперь ты здесь и спрашиваешь, доверяю ли я тебе? Прости, Райзар, мне правда жаль.

Это был очень маленький камушек, не больше спелой горошины. Немного неровный, но стремящийся к тому, чтобы быть названным круглым. На нем еще оставались хрупкие снежинки. Ветер слизал их, а после камушек развеял появившийся передо мной образ Кристара алым дымом и погрузился в горячие недра сердца Райзара.

* * *

Голос Люфира не сразу проник сквозь плотные шторы отстранения, укрывшие от света дня мое сознание. Глядя на лежащего в снегу мага молнии, я не чувствовала ни боли ни печали, словно его смерть ничего не значила, так же, как и жизнь. Неведомое чувство провело меня через перекресток выбора и погрузило последствия в тень, позволив мне пойти дальше не сбавляя шага.

— Оника, что ты сделала?! Ты меня слышишь? — кажется, он тряс меня за плечо, будто бы я была не в себе. Но только сейчас я ощущала себя на своем месте.

— Не кричи, ты же знаешь, что нельзя было оставить все так, как есть. Он был опасен. Не нужно сейчас устраивать трагедии. Тебе же никогда не нравился ни он, ни Лорис, ни Факторий.

— Дело не в моих симпатиях, а в твоих поступках! — лучник крепче сжал мое плечо. — Это не ты. Та Оника, которую я знаю, никогда не сделала бы ничего подобного.

Я стала терять терпение. Как он не понимает, что сейчас дорога каждая минута? Хорошо, что Мешери с Фейлиной достало сообразительности не вмешиваться в то, что их не касается.

— А какую меня ты знаешь? Помнишь, ты как-то сказал мне эти же слова? Ту, которая ждала тебя на пороге дома семьи Фьюриен и собирала с тобой травы у водопада? Ты только оглянись: этот мир катится в пропасть, захлебываясь желчью и кровью. Разве не ты хотел, чтобы я взяла себя в руки и сделала то, что должна? Откуда тогда этот упрек во взгляде? — я вырвала плечо из хватки лучника.

— Меня беспокоят изменения в тебе, Они. Ты же отказываешься от самой себя!

— Не по собственной прихоти! — отрезала я. — Достаточно, Люфир, я не собираюсь и дальше об этом спорить. Если что-то не устраивает настолько, что у тебя нет сил, чтобы принять это и смириться, ты всегда волен отправиться собственной дорогой, которая будет отвечать твоим ожиданиям. Я не буду удерживать тебя.

Кажется, воздух стал холоднее, с дыханием забираясь внутрь и сковывая сердце льдом.

— Я уже говорил тебе, что всегда буду рядом, — голос Люфира стал бесцветным. В нем были просто слова, собранные воедино, и высказанные вслух так же сухо, как книги рассказывают свои истории, пока читатель сам не вдохнет в них чувства и не подарит жизнь.

Солнце выбралось из кожуры облаков, чтобы в последний раз взглянуть на простершуюся внизу землю. Светило коснулось макушек деревьев и разметавшихся на снегу волос Райзара едва теплым поцелуем и отступило, вверяя их надвигающимся теням вечерних сумерек.

 

Шаг пятый. Гнев

Сбежав по широким ступеням, я завернула за угол, чуть не столкнувшись с Фьордом. С момента возвращения в Берилон прошла неделя забот и поручений, и, привыкнув к постоянной суете, я и сегодня спешила к отцу, разузнать, не найдется ли для меня еще какого дела. Сидеть, сложа руки, когда все вокруг готовятся к войне с Республикой, было не по мне.

— Ты так кого-нибудь убьешь, — рассмеялся Фьорд, собирая выпавшие из рук свитки. За последние дни он был одним из немногих, на чьем лице я видела улыбку, каждый раз приводившую меня в недоумение. — Я как раз шел к тебе. Есть проблема в окрестностях, с которой мне поручено разобраться. Командор сказал взять тебя с собой.

— За пределы Берилона? — мое удивление не было беспричинным: после искрящего приятными и не очень впечатлениями путешествия на острова Республики, отец ни разу не дал мне возможности покинуть столицу, загружая обязанностями внутри ее стен.

— Может, он решил, что тебе пора развеяться? — предположил юноша и задумчиво нахмурил брови. — Да, Люфир тоже мог бы присоединиться. Мне не давали касательно его присутствия в отряде никаких указаний, но я подумал…. Ты не знаешь, где он сейчас?

— Не имею ни малейшего понятия, — лучник был не тем, о ком мне сейчас хотелось и стоило думать.

— Дражайший потомок Заклинателя днями напролет занят порчей полигона, совершенствуя мастерство владения новым оружием, — из пустоты вынырнул Мешери в своем диковинном костюме. Фьорд вздрогнул от неожиданности, чем немало повеселил юного децемвира.

— С этой твоей формой не угадаешь, когда ты притаился за углом, подсматривая, — недовольно проворчал огненный маг.

— А есть за чем подглядывать? — оживился Мешери, как всегда не упуская возможности отпустить колкость. — Умельцы Гнезда постарались на славу, изобретая эту ткань. В ней не было бы нужды, если бы не пришлось спускаться сюда, в вашу серость и холод. Но бегать по обледеневшим полям с голой задницей — удовольствие то еще. Кстати, ученица, я и тебе прихватил костюмчик. Если заварушка, которую все так ждут, таки начнется, два мага, способных растворяться в воздухе — дважды лучше, чем один.

— Невероятные успехи в счете, — отрезала я, чтобы прервать обещавшую затянуться надолго болтовню децемвира. — Фьорд, ты говорил о поручении в окрестностях.

— Да, марглы поседланы и остальные члены отряда уже ждут нас. Накинь что-то теплое, сегодня мороз разгулялся как никогда. Я расскажу обо всем по дороге.

Вдыхая мерзлый воздух, я смотрела на снежную гладь, сжимая коленями жилистые бока зверя. Кроме меня и Фьорда в отряде было еще трое магов, поделивших между собой двух оставшихся марглов. Со дня восстания Орден потерял почти половину ездовых животных, и поездки без напарника стали роскошью, которой мне удалось насладиться в этот раз.

Фьорду поручили мирное задание, не связанное с подавлением беспорядков, которых стало значительно меньше. Прошло ведь не так уж много времени с момента, когда я и Люфир отправились на запад с многочисленным отрядом магов, но за этот период жизнь на континенте преобразилась, будто бы люди предчувствовали близящиеся ненастья. Фьорд сам удивлялся тому, как скоро прекратились волнения, отступники перестали нападать на селения, а большая часть церковников перешла в Гвардию, стремясь и дальше защищать покой жителей государства. Но, по-моему, нападения и поджоги прекратились потому, что жечь было уже нечего и некому, а церковники всего-то спасали собственные шкуры и жалкие крохи былого статуса.

Разместившись в затвердевшем от холода седле, я предавалась тяжким раздумьям о Республике и той краткой, но емкой роли, что она сыграла в театре моей жизни. Я вспоминала чувство, посетившее меня на островах и привязавшее к совершенно чуждому мне месту, как к чему-то, с чем я давно хорошо знакома. И, вернувшись на материк, я не обнаружила того мира, который покинула совсем недавно. Все, что мне оставалось, это плыть по течению, прикладывая все усилия, чтобы сделать ставшую мне незнакомой реку глубже и быстрее, способной противостоять грозящим ей невзгодам.

Все эти дни после долгого разговора с отцом, в котором я поведала об увиденном в Республике и передала сведения, предоставленные мне Лорисом, мы виделись с ним на короткие мгновения, в которые он, погруженный в мысли, рассеянно давал мне задания. По большей части это были просьбы тренировать те или иные подразделения Смиренных, владевших разными стихиями, и, иногда, залечивать раны особо значимых членов Ордена. Время шло, а я так и оставалась в неведении касательно мыслей отца о предстоящих сражениях. Впрочем, мои дни и так были полны забот, чтобы печалиться о не случившихся беседах.

Путь, которым бежали марглы, был мне знаком. Хоть тракт покрыл совсем другой снег, глубже и белее того, что помнила я, деревья и камни остались все те же, как и чернеющий вдали остов Цитадели церковников. Первый и последний раз я видела ее, когда покидала вместе с Люфиром деревушку, где мы повстречали Тогору, маленького ментального мага, чей отец стал жертвой волны расправ над церковниками. Сейчас мы направлялись в то же селение, чтобы выяснить, по какой причине жители деревни до сих пор не прибыли в Этварк, где должны были получить временное убежище. Я знала о распоряжении Фардна, согласно которому все жители территорий, определенных как возможные места боевых действий, обязывались оставить дома и переселиться в обозначенные города, а все маги — прибыть в Берилон для обучения и дальнейшего распределения по материку.

Серые дома, пускающие трубами дым, с нашим приближением набрались полноты и красок. В этот раз вся жизнь собралась на небольшой площади, где торговцы благоразумно разобрали свои прилавки и, присоединившись к другим жителям, спорили с посланными сюда ранее магами Ордена, среди которых была и пара церковников.

С нашим появлением крики и ругань утихли, а взгляды сердито вперились в меня и остальных членов отряда, выискивая капитана, чтобы обрушить на него новую волну негодования.

— Что здесь…, — Фьорд только начал говорить, приблизившись к одному из Смиренных, когда его оборвал толстяк с больно знакомым мне лицом. Приглядевшись, я узнала в нем пекаря, у которого деревенский мальчишка стащил выпечку, а я тогда с детской наивностью вмешалась в местные дрязги. В итоге мать сорванца одарила меня суровым взглядом, а завиток остался валяться в грязи.

— Я не собираюсь бросать свою пекарню! Еще мой прапрадед продавал здесь свой хлеб, и я никуда отсюда не уйду. Делайте, что хотите, но я с места не сдвинусь! — прокричал торговец, тряся рыхлым подбородком.

— Верно, верно! Мы всегда здесь жили, наши предки построили эту деревню и возделывали поля, и мы будем стоять здесь до последнего, какой бы враг не подступился к нашим дверям! — горячо поддержал пекаря мальчишка лет пятнадцати, тут же получивший тычок от стоящего рядом родителя.

— Послушайте, это не прихоть, а необходимость! — Фьорд попытался урезонить негодующую толпу. — К сожалению, находиться здесь может стать опасно, поэтому Командор Ордена Смиренных и направил нас сюда, чтобы обеспечить вам безопасный переезд в Этварк, где вы будете под защитой.

— Сам и проваливай туда! Сдался нам Этварк! Какая опасность? Только слухи и ходят о загадочном враге, которого никто отродясь не видел!

— Оставить все здесь и прийти в другое место ни с чем? — бойко заговорила круглолицая женщина, стоявшая в первых рядах. — Не для того я растила своих детей, чтобы они остались без крыши над головой!

— Может, стоит послушать их? — до меня донеслись первые разумные слова из нестройного хора абсурдных мыслей. — К чему бы Ордену затевать такое, не будь и впрямь какой-то серьезной угрозы?

Я смогла наконец разглядеть говорившую. Нею была тонкая женщина, когда-то выбежавшая на крыльцо дома с ужасом в глазах и уведшая внутрь своего сына, напавшего на Люфира.

— Помолчи ты! На чью сторону становишься, полоумная? Хотя, если тебе так хочется, выметайся, мы найдем достойное применение твоим хоромам! — толпа набросилась на женщину, вынуждая умолкнуть.

Воздух звенел от визгливых голосов и гортанных криков, требующих оставить деревню в покое. Не способные представить того ужаса, который принесет в их дом армия Республики, жители деревни, слепые в собственной узколобости, и слушать ничего не желали. Мы попросту теряли здесь драгоценное время, и это злило меня сильнее с каждым выкриком очередного недалекого селянина. Время уговоров прошло. С этим балаганом давно следовало покончить и заняться делами куда более важными. Сжав зубы и стараясь не заводиться, я отыскала здание пекарни, печи которой даже в отсутствие хозяина выдыхали на площадь аппетитный аромат выпечки. Убедившись, что внутри никого нет, я сжала руку в кулак и набрала полные легкие воздуха.

Стреха занялась бойким пламенем, шустро разбегающимся по всей крыше. Толпа переполошилась, вдыхая дух горелой древесины. Пекарь заголосил, а несколько мужчин бросились к колодцу за водой.

Резкими властными движениями рук я принудила землю под пекарней разойтись голодными прорехами, проглатывающими стены и содержимое строения. Обрушиваясь, дом плевался огнем и пылью, треща и громыхая внутренностями.

Я не позволила пламени перекинуться на близстоящие здания. Взгляды жителей деревни, осознавших, что вмешательство бессмысленно, обратили все взгляды к магам Ордена. Последние, в свою очередь, не сводили с меня глаз, не смея сказать и слова, пока Фьорд не даст на то свое добро. Церковники сбились в кучу, издали обдавая меня волнами враждебности. После мятежа и упрочения власти Ордена слуги Церкви полностью потеряли свой гонор и теперь, заприметив буйствующего мага, предпочитали отсидеться в стороне.

— Что же вы онемели? Не бросаетесь на того, кто рушит ваше пристанище? — мои слова подкрепил грохот обвалившейся крыши. — Вот, что ждет это место и каждого, кто останется здесь! Раз ваше желание увидеть, как жернова войны перемелют ваш дом, так велико, зачем тянуть?

Вытянув вперед руку, я искала подходящую для продолжения представления хижину. Тут и там я натыкалась на образ Кристара, полный безмолвного неодобрения.

— Оника, ты что?! — Фьорд схватил меня за запястье.

— Отпусти, — процедила я, но маг продолжал держать меня за руку, несмотря на страх, дрожащий в его глазах. — Если, чтобы сдвинуться с насиженного места, этим глупцам нужно увидеть, что принесет в их дом Республика, я покажу это сама. Может, это спасет их бестолковые жизни.

— Оника, пожалуйста. Этого достаточно, — Фьорд говорил тихим ровным голосом, будто обращался к душевнобольному, чем злил меня еще больше. Убедившись, что я не спешу воплощать свои слова в жизнь, он обратился к перепуганным жителям. — Собирайте самое ценное и сходитесь к тракту, ведущему в Этварк. Воины Гвардии и Ордена сопроводят вас к новому дому. Скорее же!

На этот раз желающих возразить не осталось. Фьорд попросил задержаться тех, кто обладал магическими способностями, пока все остальные спешно расходились по домам.

— Руку отпустишь? — поинтересовалась я. Юноша отпустил мое запястье, упершись в меня угрюмым взглядом. — Ох, да что тебе не так, Фьорд? Мы пришли сюда, чтобы поторопить их со сборами, а с этими уговорами мы рисковали застрять тут до следующей зимы. Какая разница, разрушила бы это место армия Республики или я? Ах да, в первом случае этих болванов похоронили бы под их же бесценными домишками! Заканчивай здесь, и вернемся скорее в Берилон.

Фьорд так и не нашел, что мне ответить. Его внимание заняли семь человек, оставшиеся на площади и неприветливо смотрящие на меня и членов Ордена. Все они, кроме одного, были обозначены метками Проклятого. Единственный чистый лоб принадлежал знакомому седовласому мальчишке. Я заметила его мать, застывшую на краю улицы с прижатыми к груди руками и тревожно глядящую на мальчика.

— Прости, парень, здесь не место для любопытных, — добродушно произнес Фьорд. — Тебе с родными нужно приготовить вещи для переезда в Этварк.

— Ошибаешься, — вмешалась я, испытывающе смотря на мальчика. Он одарил меня таким же взглядом. — Это Тогора, ментальный маг, и невероятно талантливый. С такими выдающимися способностями, как у него, он сможет внести весомый вклад…

— Ты издеваешься?! — Фьорд бесцеремонно перебил меня. — Ты что же, не видишь, что ему от силы десять лет?! Он — ребенок, и его место рядом со всеми остальными, под защитой Этварка!

— Если кто чего и не видит, так это ты! — наивность Фьорда и его упрямая вера в идеальный мир были несноснее всего. — Ты не в силах постичь и десятой доли той угрозы, что нависла над нами. Конечно, продолжай вопить о юных годах и терпимости, только пообещай повторить все то же самое, когда жизнь этого мальчишки и сотен других помладше оборвется, потому что ты по собственному простодушию перепутал ребенка с сильным бойцом!

— Что с тобой произошло? — ошеломленный взгляд огненного мага и его вопрос рассмешили меня.

— Я хочу пойти! — нашу перепалку прервал звонкий голос Тогоры. С горящим взглядом, он стоял посреди рыночной площади, нескладный и взъерошенный, словно выпавший из гнезда птенец. — Я буду достойным человеком и защищу свою родину от врага, о котором все говорят. От него и от таких, как ты! Ради этого я хочу пойти с вами и стать воином Ордена.

Слова Тогоры повеселили меня.

— Хорошо, малец, на этом и порешим, — я усмехнулась и хлопнула Фьорда по спине в знак своей победы в этом поединке мнений.

Чуть позже, когда наш отряд разделился, частью отправившись в Этварк, сопровождая жителей, частью — в Берилон вместе с новобранцами, мы с Фьордом, парой оседлав маргла, вырвались вперед, спеша вернуться к Командору с докладом и за новыми распоряжениями.

— Я не поддерживаю твоего решения, — сквозь ветер проговорил маг огня. — Хотел, чтобы ты это знала.

— Думаешь, я ждала от тебя поступка разумнее? — ухмылка подернула мои губы. — Не устраивай драмы, никто не собирается отправлять ребенка на передовую. Но в его власти подчинять себе разум и тела других. Он сможет устроить диверсию в стане врага, находясь при этом под защитой Ордена.

— Хорошо, если ты права. Но от подобных решений мне не по себе.

Я только покачала головой, понимая, что спорить с проснувшимся так не вовремя благородством Фьорда, — занятие бессмысленное. Я давно отметила в юноше эту его слабость к крайним проявлениям характера, время от времени целиком завладевавших ним. Во всяком случае, разнообразие, которое Фьорд вносил в мою жизнь, выигрывало для огненного мага каплю лояльности и терпения с моей стороны.

* * *

Вернувшись в Берилон, Фьорд однозначно донес на меня Фардну, так что можно было забыть о прогулках за стены столицы. Меня ждали тягучие дни занятий с магами Ордена. Новобранцев, с которыми я иногда имела дело раньше, мне перестали поручать, очевидно, после нескольких полученных ними переломов. Иногда мне казалось, что даже отец не осознает силу Республики или же пытается убедить себя, что тренировки, больше похожие на детские забавы, смогут подготовить достаточно крепких бойцов для встречи с неприятелем.

Впрочем, отсутствие необходимости возиться с ни на что неспособными юнцами радовало меня. Все складывалось не так уж и плохо, тем более посланные на запад наблюдатели регулярно присылали отчеты, полнящиеся затишьем перед бурей.

Фьорда после нашей вылазки в селение под Берилоном я увидела почти через неделю, когда тот вернулся в столицу после выполнения задания. Я готовилась отходить ко сну, утомленная изнурительными тренировками, когда за дверью раздался стук. Время близилось к полуночи, и столь поздний гость удивил меня, тем более, когда Люфир не стал бы стучать. Я привыкла, что он приходил, когда я уже засыпала, а оставлял спальню еще до рассвета, и только примятая подушка хранила следы его ночного визита.

— Позволишь? — в приоткрывшейся двери появилась голова Фьорда, а затем и весь он, опирающийся на костыль, с обрезанной штаниной и туго перевязанным правым коленом. Под его глазами залегли болезненные тени, а взгляд рассеянно блуждал, вторя беспорядочной дрожи пальцев.

— Удачная прогулка по окрестностям? — не без иронии заметила я, помогая магу добраться до кровати. Мои ладони наткнулись на взмокшую от пота рубаху.

— Лекари сказали, что я больше не смогу нормально ходить, — с трудом увязывая слова воедино, пробормотал Фьорд.

— Я смотрю, ты не брезгуешь дурман-корнем, — маг рухнул на кровать. Поврежденная нога безвольно свесилась, вызвав у него болезненный всхлип. — Вздумал просидеть все неприятности калекой? Даже от такого дурака, умудрившегося подставиться, должна быть хоть какая-то польза. Как тебя угораздило-то?

Фьорд вздрагивал всем телом, пока я слой за слоем снимала желтые бинты. Чем ближе к ране, тем больше они приобретали красноватый оттенок, пока мои пальцы не коснулись насквозь пропитавшегося кровью компресса. Под ним ровными краями зияла глубокая рана, разрезавшая подколенные сухожилия.

— Маг воды, — пробубнил Фьорд, вцепившись пальцами в покрывало.

— Ничего, сейчас поправим все, — я отогнала накопившуюся за день усталость, прося небо дать мне еще немного сил. Рой золотых песчинок окутал рану, восстанавливая сухожилия и сращивая ее края. Напряжение уходило из тела юноши вместе с болью, пока не осталась только одна слабость, навеянная дурман-корнем.

— Это невероятно! — Фьорд существенно оживился, ощупывая перепачканную в крови, но целую конечность. — Спасибо, я даже не знаю, как отблагодарить тебя.

— Хватит и того, что ты не будешь доставать меня этим, — я потерла занывшую шею. — Мне казалось, наши земли стали спокойнее.

— Спокойнее, но не абсолютно безопасными. Где-нибудь да отыщется горстка магов, недовольных политикой Ордена. Союз с церковниками, затем обязательный призыв всякого укротителя стихий на воинскую службу и переселение не магов — поводов для недовольства у них больше, чем достаточно.

— Зато вот ума явная нехватка.

— Оника, — резко посерьезневшие интонации Фьорда смогли привлечь внимание усталого сознания. — Я давно хотел поговорить с тобой, но все не мог решиться.

— И собрался сделать это под действием дурман-корня? Отправляйся спать, сейчас не лучшее время для задушевных бесед.

Юноша остался сидеть на месте, будто и вовсе не слышал моих слов. Вздохнув, я смирилась с необходимостью выслушать опьяненного обезболивающим Фьорда.

— Ты управляешься со всеми стихиями, и, я слышал, подчинила молнию. Твоя сила целителя подобна той, которой обладал Проклятый. Ни ты, ни Командор ничего не говорите об этом, но в Ордене ходят разные слухи… Возможно, вы придерживаете этот козырь, чтобы в важный момент вдохновить бойцов, но мне-то ты можешь сказать правду?

— Правду о чем, Фьорд? — я начинала терять терпение. — Я не собираюсь ничего говорить, пока ты в таком состоянии. Давай, время позднее, с ногой твоей все будет нормально, а тебе пора шагать отсюда.

Я смогла дотолкать позднего гостя к двери, где он снова застыл неподвижным изваянием, твердо вознамерившись продолжить разговор.

— Ну что еще?

— Люфир, — выпалил маг, вызвав во мне прилив раздражения. — С ним явно что-то не так. Даже сегодня, когда я шел сюда, видел его через окна галереи: как всегда на полигоне, доводит себя до изнеможения, к нему даже подойти страшно. Конечно, ты скажешь, что он всего-то проверяет возможности нового оружия, оттачивает мастерство, но ведь это не все? Что-то произошло, пока вас не было. Мне, наверное, не стоит лезть не в свое дело, но…

— Вот именно, не стоит. Не разочаровывай меня еще и ты. С меня хватит и Люфира, забывшего, что сейчас нет времени на трагедии отдельного человека. Отправляйся спать, набирайся сил и будь готов встретить врага, знающего все о нашей силе и недостатках. И оттого, сможем ли мы отбросить свои мелочные драмы, ради всеобщего блага, зависит, будет ли это общество жить или сгинет в лабораториях и комнатах смерти Республики. А теперь иди отсюда, я давно валюсь с ног.

Вытолкав Фьорда из комнаты и захлопнув за ним дверь, я ногой отбросила к стене позабытый магом костыль и погрузилась в прохладные объятия постели, спеша навстречу сладостному забытью.

Следующие несколько дней обещали быть такими же безликими, как и предыдущие, пока на тренировочном поле, земля которого превратилась в пыль от дождей из ветра и пламени, не появился Дэрк. Церковник светился довольством и разве что не насвистывал, направляясь прямиком ко мне.

— Эй, плутовка, разговорчик есть, отойдем?

— Если бы ты посмотрел по сторонам, то смог бы заметить, что я немного занята, — я махнула доставшейся мне сегодня группе магов, чтобы те немного перевели дух.

— Эти салаги никуда от тебя не денутся, а у меня дело первостепенной важности. Сапфир одобрил твое вмешательство. Будешь жалеть, если не пойдешь, — заговорщически прошептал Дэрк.

— От твоих затей ничего хорошего не жди, — проворчала я, покидая тренировочное поле вместе с церковником, перед этим раздав указания по отработке умений. Воздух за нашими спинами зашипел от наполняющего его огня.

Крайснер провел меня через коридор, забитый разношерстной толпой, охраняемой не спускающими с людей пристальных взглядов Смиренными.

— Эти еще ждут проверки на вшивость. Поступили вчера вечером, — пояснил Дэрк. — И кто знает, сколько еще они будут здесь торчать. Нужно разобраться с их лидером, сидит сейчас у меня.

Крайснер приоткрыл узкую дверь, выведшую нас на тесный балкончик, за которым виднелся маленький круглый зал, уходящий вниз за парапет. Здесь, как нигде чувствовалось влияние молчун-камня, знакомого мне с визита в Колодцы.

— И для этого тебе понадобилась моя помощь? У меня же нет ментальных способностей.

— Они и не нужны. Отвлеки ее беседой, а я понаблюдаю отсюда. Она пришла к стенам Берилона добровольно, еще и привела немаленький отряд, но из вредности не дает мне пробиться в ее голову, — Дэрк закатил глаза в ответ на мой требующий объяснения взгляд. — С этой женщиной мы давно знакомы, и, подозреваю, она еще таит в себе злость на меня.

Приблизившись к перилам, я заглянула в выложенную молчун-камнем комнату и обнаружила сидящей на единственном стуле уже знакомую мне женщину, передавшую свои утонченные черты лица Люфиру.

Я спрыгнула с балкона, смягчив приземление воздушным вихрем. В отличие от остальных укротителей стихий, нейтрализующий их силу камень не оказывал на меня настолько сильного влияния.

Присутствие в Берилоне матери лучника, обещавшей разрушить Орден, не на шутку обеспокоило меня. Ни я, ни Люфир не говорили об этой встрече Фардну, но вернувшиеся в столицу выжившие из отряда должны были рассказать о произошедшем. Но, раз она здесь, значит, отец не связал нападение на своих бойцов с этой женщиной.

— Кого ты привел, церковник? — с презрением спросила она, подняв взгляд на облокотившегося на перила Дэрка. — Я ждала встречи с сыном, а не с этой девчонкой.

— Извиняй, но малец впал в юношеский идиотизм и, если я к нему сунусь, на этот раз он точно меня пристрелит. Чем богаты, тем и рады, — издевательски ответил Крайснер, пожав плечами на мой негодующий взгляд.

Женщина не скрывала своего недовольства. Я заметила черную лапку жука Данмиру, цепко ухватившуюся за шею укротительницы воздуха.

— Что ты здесь делаешь? — мой вопрос эхом отбился от высокого потолка, конусом сходившегося над нашими головами.

— Ты совсем тупая? Командор Ордена разослал во все края весть о надвигающейся угрозе и приказ всем магам прибыть в Берилон. Вот я и здесь, — видеть столько эмоций в привычно бесчувственных чертах было для меня ново и дико.

— Не ты ли говорила, что твоя цель — смерть Сапфировой Маски и установление новых порядков? С чего ты решила, что после этого тебе позволят остаться в Берилоне, а не казнят?

— В прошлый раз ведь обошлось без казни, — лицо женщины покрылось надменными тенями самоуверенности, корнями уходящей в нашу прошлую встречи, когда я позволила ей сбежать. — Скажем так, меня впечатлило, что сам всесильный Командор оказался прижатым к ногтю, иначе с чего столько суеты? Не думаю, что он стал бы раздувать шумиху по пустякам. Это все из-за того, что вы нашли на западе? Мы с ребятами как раз направлялись туда разузнать, что происходит, когда вы попались на нашем пути. Чужакам, о которых все твердят, здесь нет места. Сами по себе мои люди не справятся с неприятелем, против которого собираются все силы магов континента. Зачем же лезть на рожон? Куда логичнее объединиться с уже известным противником, а, когда все будет кончено, мы всегда успеем перегрызть друг другу горло.

— Считаешь, что твоим словам хоть кто-то поверит?

— А твой татуированный дружок разве не занят проверкой моей благонадежности? — женщина стрельнула глазами в Дэрка. — Церковник, долго ты еще будешь рыться в моей голове, или с течением лет ты растерял все свои способности? Мне надоело сидеть в этой дыре, давай закончим с этим поскорее.

— Оника, — я смерила мать Люфира недоверчивым взглядом и вернулась на балкон к подозвавшему меня Крайснеру. — Этого достаточно, она раскрылась. Эта дамочка, видно, решила вытрепать мне все нервы. Не буду тебя больше задерживать.

— Осторожнее с ней. Ты и сам все слышал, — я покосилась за спину.

— Да, не беспокойся. Если она начнет представлять угрозу для Ордена или Сапфира, я приму соответствующие меры. Но пока все в порядке. Ты, как никто, знаешь, что сейчас у нас нет возможности перебирать союзниками.

— Люфиру это объясни, — я вспомнила о лучнике и его решимости убить собственного родителя ради безопасности Фардна. Упрямость Люфира может привести ко всякого рода проблемам и неуместным конфликтам. Во мне зародилось сомнение, отдает ли он себе отчет в мощи Республики, или же предпочел закрыться от реального положения дел, храня верность старым принципам.

Дорогой на тренировочное поле мое внимание привлекли суетящиеся вокруг маги, кто с метками Проклятого, а кто с девственно чистыми лбами. Корпуса Ордена со времени моего первого визита сюда стали людными и шумными, дав приют и понурым старикам, пришедшим защитить будущее своих детей, и смеющейся молодежи, считающей все вокруг занятным приключением.

Иногда во мне просыпалось желание разбудить в себе ту ярость и отчаяние, давшие мне силы превратить в пыль дворец Всевидящей Матери, и, обуздав запредельную силу предка, отдать острова Республики на расправу голодного океана и своенравных ветров. Мне не сразу удалось вспомнить, что Республика, — это не только жаждущая все большей власти Ассамблея, но и простые люди и маги, почитающие Первого и надеющиеся на то, что благословение прародителя коснется их, вместе с благодарностью за долгие годы верной памяти.

Мысль, что слова Люфира о произошедших во мне изменениях не были лишены смысла, дрожащим песьим хвостом промелькнула перед сознанием и тут же скрылась, прогнанная злостью на собственную слабость.

Этот день растаял на выбравшемся из облаков солнце, куда быстрее, чем я ожидала. Завтра, как и всю последующую неделю, меня ждали все те же занятия с новобранцами. Несмотря на изрядную долю раздражения от обязанности возиться с новичками, мои собственные навыки существенно улучшились, требуя меньших затрат концентрации и времени на подготовку.

Вернувшись к себе, я застала зрелище необычное для последних недель. Люфир, взъерошенный и растерянный, сидел на краю кровати, поджав к груди одну ногу и нервно крутя в пальцах стрелу.

— Уже знаешь, — мои слова сменили раздраженность в лучнике апатией. Стрела упала на шерстяное покрывало, а рука, выпустившая ее, застыла в воздухе. — Намерен что-то с этим делать?

Похоже, я потеряла точку соприкосновения с Люфиром, где могла предугадать его мысли. Мой вопрос удивил его.

— То, что она пришла с миром, немногого стоит. Я помню ее слова и не собираюсь проникаться доверием. Не скрою, ее поступок озадачил меня. Нынче многое заставляет задуматься. Все стало другим еще с того времени, как мы вернулись из Республики.

— Знакомая ситуация, — я присела рядом с лучником. Знание, что беспокойство одолевает не меня одну, принесло успокоение.

— Я не могу сказать, что происходящее плохо. Даже наоборот. Мятежники приходят с повинной и желанием сражаться вместе с нами. Нет больше склок между магами и церковниками. Ты знала, что в Орден вернулся Ролант и многие другие, кто одумался, услышав весть о возможной войне?

— У меня было мало свободного времени, чтобы смотреть по сторонам, — я покачала головой.

— Да, я знаю, — что-то изменилось в голосе Люфира, заставив меня насторожиться. — Я слышал о том, что произошло в деревне к югу от Берилона.

— Ох, неужели ты решил взяться за старое? Опять будешь читать мне нотации?

— Они, ты же заводишься с полуслова. Как мне не беспокоиться, когда в каждом твоем поступке все меньше тебя?

— Мы это уже обсуждали и я не намерена повторяться, — он удержал меня, когда я собиралась уйти из комнаты.

— То, что произошло в Республике и потом, — ужасно. Я понимаю, что подобное не могло пройти для тебя бесследно, поэтому прошу не отдаляться от меня. Твои решения слишком подвержены влиянию событий, о которых я предупреждал тебя. Я не хочу, чтобы ты потом сожалела об ошибках.

— Как благородно с твоей стороны, но мне не нужна помощь человека, страшащегося решительных действий.

Вырвав руку, я обернулась к двери, где меня уже поджидал образ Кристара. Молчаливое неодобрение во взгляде фальшивки еще больше разозлило меня. Не сдержав гнева на брата, слишком мертвого, чтобы в чем-либо меня упрекать, я выпустила в него очередь огненных шаров, оставивших черные подпалины на стене и насквозь пробивших толстую дверь.

* * *

С весенним теплом, заструившимся по людным улицам Берилона, пришли паводки тревожного ожидания. Частые поначалу свары, затевавшиеся на перекрестках столицы, теперь происходили реже, и среди разношерстных жителей города установился мир. Вместе с зеленью, пробивающейся сквозь подсохшую под щедрыми лучами почву, вверх тянулись ростки сплоченности, пронизывая призывников, бывалых магов Ордена и церковников, несущих свою службу под знаменем Гвардии. От смены названия структуры изменилось немногое, но куда большие перемены принесла близость неизбежной угрозы и уменьшение силы недавних служителей Церкви.

Я редко виделась с отцом и в наши недолгие встречи замечала увеличивающееся число седины в его волосах. Еще зимой он наладил регулярное патрулирование материка и продолжал увеличивать численность отрядов. Ставка была на то, что они обнаружат неприятеля и, не выдавая себя, вернуться с предупреждением в Берилон. Одно за другим приходили донесения о завершении переселения жителей вглубь материка в хорошо укрепленные нововозведенные форты, имеющие выход на сеть туннелей, пронизывающих континент, словно ходы гигантского муравейника.

За все месяцы ни один отряд так и не донес об обнаружении противника, но почти десяток пропали бесследно, сея сомнения и подозрения о присутствии неприятеля. Патрули могли стать как целью охотников за головами, так и проявлением действий Республики. Но отправка новых сил в места, где пропали отряды, не приносила результатов.

Моя задача по-прежнему заключалась в тренировке магов и оттачиванию собственных навыков. Отец, как и раньше, держал меня неподалеку, строго пресекая все попытки выйти за стены Берилона. Со временем я перестала просить об этом, к тому же все селения вблизи столицы опустели, и город покидали только патрульные отряды, посыльные и небольшие группы Смиренных.

Первое напоминание о Республике пришло в конце весны. Я была невдалеке от городской стены, когда мое внимание привлекли доносящиеся с нее окрики и жесты, указывающие в сторону южных полей.

Поднявшись к дозорному посту, я сразу заметила трех неизвестных верхом на подвижных быстрых животных, издалека напоминающих марглов. Приблизившись к стене, марглы превратились в хассов, одетых в глухие намордники. Звери злобно рычали и сверкали красными глазами. Шпоры всадников, впивающиеся в бока смертельно опасных хищников, заставляли тех присмиреть.

— Видели такое?! Они же сумасшедшие! — прокричал стражник, удобнее перехватывая алебарду. — Держите их под прицелом, ребята, не хватало еще, чтобы эти твари вырвались на свободу. Это же нужно было додуматься до такого! Эй, вы, зачем пожаловали? Убирайтесь отсюда со своими зверюгами!

— Погоди, — я одернула стражника, подходя к балюстраде и присматриваясь к визитерам. Мой не озвученный вопрос, как им удалось миновать охранные посты, нашел свой ответ в одном из троицы, левую сторону обритой головы которого украшала витиеватая роспись татуировки, спускающаяся по виску и челюсти к шее, далее скрываясь под расхлестанной рубахой.

— Привезли гостинец для Сапфировой Маски! — со смешком ответил ментальный маг, и его рука вцепилась в волосы человека, склонившегося в седле перед ним. Его одежда не имела ничего общего с привычной мне, но соответствовала тому, что я успела увидеть на островах Республики. На шее мужчины болталось неизвестное устройство, а сам он пребывал в беспамятстве. — И мы с удовольствием отдадим его за дарственную на кусочек плодородных восточных земель для меня и моих товарищей!

— Проклятые вымогатели. Так и знал, что с ними не все ладно, — возмутился стражник, но я прервала начинающуюся гневную тираду, попросив доложить о прибывших Командору. Спрыгнув со стены, я воздвигла три клетки за спинами чужаков, заставляя подчиниться несговорчивый камень. Спутники ментального мага тут же насторожились, а с его стороны я почувствовала давление, которое с легкостью отбила, чем вызвала замешательство на его лице.

— Оставите хассов здесь. Вам никто не позволит протащить этих тварей в город. И как вам только удалось их приструнить?

Ментальный маг, по всей видимости, глава отряда, улыбнулся, постучав себя пальцем по голове и отдав спутникам безмолвное распоряжение, спрыгнул на землю, стаскивая пленника следом за собой. Хассы, ворча и вздрагивая холками, зашли в клетки, и я поспешила закрыть просветы толстыми перегородками. А этот маг хорош, раз так легко контролирует разум нескольких существ одновременно.

— Меня зовут Грин, это Клатти и Элг, — ментальный маг указал рукой сначала на долговязого спутника, неряшливо одетого и воспаленного лицом, а после на невысокого мужичка, робко глядящего на меня из-под морщинистого лба глубоко посаженными глазами. — А это…

Грин, ухватившись за ворот пленника, встряхнул бесчувственное тело.

— Так нам долго еще стоять здесь? — нетерпеливо поинтересовался Клатти, нервно почесывая костлявую руку, выглядывающую из рваного рукава рубахи. — Мы тащились сюда с южного побережья не для того, чтобы ночевать под стенами столицы, словно вшивые псы.

— С юга? — я бросила взгляд в сторону республиканца, пока осознание, что неприятель подкрался совершенно с иной стороны, нагнетало тревогу в моих мыслях.

— Помолчал бы, болтун, — недовольно скривился Грин, и Клатти согнулся, ощутив на себе давление возмущенного ментального мага. — Слушай, девица, не знаю, кто ты, и знать не хочу, хотя предположения имеются, но есть кто постарше в доме, с кем можно обсудить вопрос награды?

Мне следовало потянуть время, пока отец не пришлет отряд сопровождения. Пришельцы не производили впечатления благонадежных личностей, но в их руках было необходимое нам, а пределы силы ментального мага оставались неизвестны, чтобы предпринимать какие-либо резкие действия.

— Награды? Вы хотите вознаграждения, значит? А как же ваш долг прибыть в Берилон по призыву Командора Ордена, адресованного всем магам материка? Что-то вы запоздали.

— Мой зверь немного захромал, — съязвил Грин. Если бы не моя устойчивость к ментальному воздействию, он бы наверняка попытался прорваться силой, но теперь мог только выжидать и вяло поддерживать неприятный нам обоим разговор. Его спутники тем временем осматривали укрепленные в последние несколько месяцев стены Берилона, изредка поглядывая на лидера их неказистого отряда.

Только сейчас я заметила, что за стенами столицы весна пахла не так, как на улицах города. В воздухе парила непринужденная легкость и безмятежность проснувшейся от долгих холодов земли, не тревожащейся из-за грядущих событий. От рощи неподалеку ветер доносил запах мечтательной сирени вперемешку с сочным духом скошенной травы.

— Плутовка, разве тебе не запрещено выходить за пределы Берилона? — я вздохнула, услышав голос Дэрка. Он направлялся к нам в сопровождении четырех Смиренных, и его вид вызвал откровенное раздражение на лице Грина.

— О, Командорская псина пожаловала, — маг явно не был почитателем идеи присоединения метальных бойцов к силам Ордена.

— Еще один зарвавшийся мальчишка? — спросил у меня Крайснер, даже не взглянув на троицу. Его внимание приковал стоящий на коленях пленник, которого от падения ниц удерживала только вцепившаяся в его темные волосы рука Грина. — Сапфир не прочь поболтать с твоими новыми дружками. Да и с тобой тоже. Зуб даю. Речь пойдет о послушании и наказании за нарушение запретов.

— И когда ты успел записаться в мои няньки? — я могла бы злиться на Дэрка за его панибратскую манеру общения, но он был человеком, научившим меня противостоять силе таких, как он, и, кроме того, его прямолинейность порой была забавно мила.

Грин и его товарищи не стали противиться окружившему их конвою, и мы без происшествий добрались до центральной части города. Захваченный магами боец Республики послушно передвигал ногами, а его взгляд был неподвижен, не в силах найти выход из глубин затуманенного разума. Ментальный маг ни на мгновение не снимал наброшенных на еще совсем молодого парня оков, заставляя того быть отстраненным и безропотным.

В кабинете отца пахло воском. Странно, он нечасто использовал для освещения свечи, предпочитая созданные ним сферы пламени. Похоже, каждый новый день давался ему все труднее, вынуждая беречь силы. Я не могла увидеть перемены на его лице, скрытом за непроницаемой маской, но его движения, всякий раз, когда он чрезмерно уставал, становились скупыми и вялыми.

— Гостинец с юга, — не дожидаясь дозволения говорить, с порога вывалил Грин. Клатти толкнул пленника в спину и тот упал на колени, безвольно повесив голову.

— Нам всем хотелось бы услышать подробности, — со свойственным ему спокойствием произнес Командор. Дэрк занял место у его стола, тогда как я осталась стоять за спинами трех магов, следя за каждым их движением.

— Э, нет, мы проделали такой путь не за тем, чтобы языками трепать. Нам нужны земли на востоке, рядом с трактом, да и пораздольнее чтобы, — Грин покосился на хмыкнувшего Дэрка и вернулся к изучению скрывающей эмоции и мысли сапфировой маске.

— Это можно устроить, — снисходительно произнес Фардн и едва приподнял кисть, пресекая возмущения Крайснера. — Каждый из вас получит надел, соответствующий ценности предоставленной информации.

Грин ухмыльнулся и потряс пальцем, оценив лукавство Командора.

— Пусть так, — маг толкнул рукой затылок пленника и тот склонился вперед, покорно терпя издевательства. — Мы с приятелями нашли этого живчика и его товарищей на запад от южного отрога Змей-реки. Они сразу мне не понравились, странные больно, а в головах их вообще Проклятый знает, что творилось. Повезло, что мы их приметили раньше, чем они нас, ну и приструнили по скорому. Не знаю, что они там учудили — я, конечно, дал маху, не доглядел — но трое его спутничков, поняв, что приплыли, отдали концы. Яд или еще что, не знаю. Этого молодчика я успел взять под полный контроль, но осмотр не помог обнаружить, каким способом они с жизнью прощаются. Так что, боюсь, если его предоставить самому себе, недолго он будет воздух портить. Правда, все, что у него стоящего есть, умещается в короткий рассказ. А может, я просто не знаю, где копать. Это из-за этих братчиков весь сыр-бор поднялся, ведь так?

Грин переглянулся со своими товарищами и пнул пленника, после чего схватил его за волосы и задрал голову кверху, открывая взору отца чистое молодецкое лицо.

— Обещаю, он будет послушен и ответит на все вопросы, — ментальный маг встряхнул бойца.

Отец поднялся и, обойдя стол, встал перед приведенным к нему республиканцем.

— Что ты делал на юге? — ровным голосом спросил он.

— Нашей задачей была разведка территории, расположения и размера сил предателей Первого мага, — слова, сказанные юношей, звучали пусто и блекло.

— Ваш отряд не единственный? Сколько еще шпионов отправила Республика?

— Командование не сообщало о других отрядах. До меня доходили слухи, что на материк послано около двух десятков разведгрупп.

— Тебе известно, когда Республика собирается напасть на наши территории?

— Нет.

Последний ответ расстроил отца. Странно, что он ждал иного от рядового солдата. Фардн вернулся за свой стол и погрузился в размышления.

— Сколько человек в армии Республики?

— Десять тысяч.

— Тебе есть, что сказать о месте, где они собираются высадиться?

— На западе, возле горного хребта. Перевал — единственное место, где может пройти наша техника, иного пути…

Пленник неожиданно запнулся и, пошатнувшись, упал лицом вниз.

— Эй, это не по плану! — Грин перевернул бойца на спину: в потолок уставились невидящие глаза. Разум утонул в заполнившей их крови, а дыхание навеки замерло.

— Они знают, — произошедшее враз стало мне понятно. Нам еще повезло, что Грин смог довести его до нас живым. Отряды должны были держать ответ перед Ассамблеей, и, не получив известия от одной из групп, Мастера привели в действие механизм уничтожения. — Им известно, что мы захватили одного из них.

— И что теперь с нашим договором? Мы выполнили свою часть сделки, а то, что этот заморыш сдох раньше времени — не моя вина! — взвился Грин, чуя, что долгожданные наделы земли вот-вот ускользнут сквозь костлявые пальцы. Его причитания прервал властный взмах руки Командора.

— Дэрк, нам непременно пригодятся столь способные бойцы.

— Нет, нет, нет, лезть в мировые разборки — не в моем духе. Довольно и той кутерьмы, что разразилась на континенте. Я, конечно, переживаю за общее дело, но Грин! — до этого молчавший коротыш Элг недовольным взглядом вперился в ментального мага. Крайснер выжидал решения Грина, наверняка гадая, придется ли ему знакомить эту троицу с Тогорой и его выдающимися способностями, или можно будет обойтись без крайних мер.

— Умолкни, Элг, — шикнул Грин и хмуро глянул на Командора. — Если вот это все, — он указал пальцем на распластанное на полу тело, — придет в наш край, плакала моя виноградная плантация и тихая старость?

— Предположительно, да, — согласился отец.

— Так показывайте, где здесь комнаты для лучших бойцов, — Грин тряхнул волосами. — И, ради всего святого, Элг, не доставай меня своим нытьем. Не серчайте на него, этому болвану лишь бы попричитать. Он как тот обросший мхом камень, который с места не сдвинешь.

— Когда-нибудь я тебе челюсть сдвину, мерзкий церковник, — съязвил Элг и, получив кивок одобрения от посерьезневшего Грина, выступил вперед. С его плеча соскользнул набитый гремящим добром мешок, а из него выглянули приспособления разных форм и размеров, создать которые могли только в Республике. — Это все, что мы нашли при спутниках этого мальчишки. Компенсация за так некстати умолкнувший язык.

* * *

Известие об отрядах неприятеля на материке заставили поверить в неизбежность войны с Республикой даже тех, кто до последнего надеялся на мирный исход. Отец поддержал мои сомнения касательно известий, что Республика ударит с запада. Слишком неразумным было сообщать такое тому, кто отправляется в тыл врага.

Но спустя чуть больше недели с западного побережья пришли донесения, что неприятель объявился на континенте и стягивает силы к перевалу через Медвежьи горы. Отец по-прежнему относился к этому с подозрением и продолжил усиливать количество патрулей на остальных побережьях. Решение Республики пойти через узкий перевал, где их непременно будет ждать засада, казалось обманным маневром, и Фардн не мог оставить это без внимания.

Хоть Орден и был готов встретить противника, я видела страх в беспокойных взглядах, пробегающих между бойцами. В коридорах казарменного корпуса все реже звучали шутки, а маги Ордена стали тренироваться усерднее, изматывая себя до последнего.

Для меня каждый день начинался еще до подъема раннего летнего солнца и заканчивался задолго после того, как сумрак сгущался над тренировочными полями. Несколько раз в неделю мне доставалась группа магов земли, среди которых я сразу отметила Элга и его превосходное владение камнем. Он с легкостью мог управлять десятками парящих каменьев, имеющих разное направление и скорость полета. Над способностями коротышки возобладали лишь его лень и безразличие.

Чем больше времени я проводила среди бойцов, тем большую горечь во мне вызывали храбрящиеся парни и старики, беспечно грозящие сразить всякого, кто рискнет сунуться в их край. По сути, враг уже был у порога, и я не понимала, почему отец медлит. В последние пару недель он отправлял меня тренировать наиболее слабых магов, разместившихся в казармах на другом конце Берилона, построенных в начале весны, и после жаркого дня у меня не оставалось сил на попытки вынудить его поговорить со мной.

Все решил случай, когда тощая луна, зацепившись острым краем за связку облаков, глядела на магов, расположившихся на площади перед корпусами Ордена. Заметив среди них Смиренных с повязками лекарей, я ускорила шаг.

Скупой свет небесной странницы не скрывал их ран, а татуировки на гладких макушках были особенно черны. Почти все раненные были ментальными магами.

— Что произошло? — попавшийся мне под руку лекарь только отвел взгляд и, склонившись, принялся обрабатывать рану морщинистого старика-церковника. Начиная злиться, я заметила седые волосы Тогоры, сидящего на брусчатке площади и отстраненно смотрящего перед собой. — Эй, ты, что здесь делаешь? Не ответишь, откуда здесь столько раненных?

— Раньше их было больше, — тихо ответил мальчик и поднял на меня не по-детски серьезный взгляд. Ментальные маги всегда отличались от других людей, но на этот раз, увидев глаза парнишки, я ощутила неприятный холодок. — Дэрк Крайснер отправился к Командору.

Больше мне знать и не требовалось. Я поспешила к отцовскому кабинету, за плотно затворенной дверью которого обнаружила не только бывшего церковника и Фардна, но еще и Люфира с Фьордом. Все не скрытые от взглядов лица были хмуры и остры, а левое плечо Дэрка украшала покрасневшая повязка.

— Что здесь творится? Почему на площади отряд раненных ментальных магов, а здесь целое собрание? — злость закипала во мне, изливаясь сразу из нескольких источников: непонимания, настороженности и обиды.

— Твои знакомцы из Республики прорвали перевал. Неприятность, однако. Но мы проредили их ряды. Я как раз об этом рассказывал, когда ты ворвалась сюда, — в язвительности церковника не было привычной насмешки.

— Прорвали? — я посмотрела на отца, надеясь, что тот не будет вынуждать меня задавать десятки вопросов и сам все объяснит.

— Прости, Оника, не было возможности сразу сообщить тебе. Как только мы получили известие о высадке сил Республики на материк, я отправил три тысячи бойцов для удержания перевала. Мы располагаем едва ли двадцатью тысячами, включая и магов, и церковников.

— И теперь их на добрых три тысячи меньше, — с раздражением перебил Дэрк.

— Ты не похож сам на себя, — заметил Фардн, чей голос не выдавал и капли беспокойства.

— Плечо болит. Я могу продолжить? — огрызнулся церковник и, окинув взглядом всех присутствующих, заговорил вновь. — По подсчетам, у них было пятнадцать тысяч, и треть из них мы смогли положить. Помогли хассы и прочее зверье, обитающее в Медвежьих горах. Натравить их на незваных гостей оказалось хорошей идеей, но в итоге фауна горных хребтов нехило пострадала. После ночного налета охочих до человеческой плоти жителей гор, республиканцы решили покончить с выжиданием и ринулись на перевал. Мы приготовили стеклянную пыль и ядовитые смеси, которые маги воздуха сразу доставили к врагу, но после первых же потерь они нацепили свои маски, и весь наш перевес свелся к знанию местности и расставленным ловушкам. Мы продержались несколько часов благодаря тому, что республиканцы, как и было обещано, по большей части отлавливали магов живьем. А когда оставшихся можно было пересчитать по пальцам, пришлось отступать. Если бы не десяток магов Гнезда с их летающими пластинами, нам бы не удалось оторваться. Повезло, что взяв перевал, силы Республики замедлили ход, но это все больно уж похоже на то, что нам специально дали уйти.

— Вам удалось узнать об их дальнейших планах? — отец потянулся к стопке свитков на краю стола и, выудив самый большой из них, развернул на столе карту, придавив края чернильницей и увесистой книгой.

— Да, таланты децемвира пришлись кстати. Он не стал рисковать и пробираться в самую гущу, в виду нашей осведомленности об устройствах, способных обнаруживать тепловые следы, но подошел достаточно близко, чтобы расслышать переговоры командования. Республиканцам неизвестно, какие формы могут приобретать способности магов материка, так что некое преимущество у нас еще осталось. Так вот, о планах. Если мальчишка ничего не перепутал, они вознамерились идти сюда, к столице. По расчетам все их силы уже направляются к Берилону. Республиканцев ждут колодцы с отравленной водой и пепелища, вместо посевов, но с их возможностями и скоростью нам стоит ждать гостей уже к концу этой недели.

— Что ж, в таком случае нашей встрече лучше случиться там, где мы этого захотим, — отец поднялся, сворачивая карту. — Основные силы уже в состоянии полной боеготовности, да и еще несколько корпусов заканчивают подготовку. Мы выступим к утру. Берилон — неподходящее место для боевых действий.

— Кто-то должен остаться здесь, — осторожно произнес Дэрк.

— Ты и останешься. Я не могу больше сидеть с этой стороны стен, и я хочу, чтобы здесь находился человек, которому я доверяю.

— Пусть твой звереныш остается, — церковника не устраивала перспектива сидеть в тылу. Я же предпочитала молчать, не вмешиваясь в разговор.

— Люфир с его дальнобойностью и выросшим уроном будет нужен мне на поле боя. Фьорд, то же касается и тебя. Мне понадобятся все укротители, способные противостоять врагу. Воздушные маги Гнезда организуют оперативную связь между основными силами и столицей. В случае чего, они сообщат о необходимости привлечения тех, кто еще недостаточно натренирован для открытого противостояния. Оника, ты останешься здесь и продолжишь их обучение.

Слова отца были словно ядовитый укус хасса, подкравшегося сквозь сумрак пещер. Он хочет посадить меня на цепь в Берилоне, когда тысячи магов будут отданы на растерзание армии Ассамблеи?

— Ты, без сомнений, пошутил, — я едва смогла выдавить жалкие крохи слов, когда прошедший мимо отец вывел меня из оцепенения. Он остановился у двери и, обернувшись, придавил меня взглядом.

— Шутки сейчас не уместны, Оника, — спокойствие и уверенность в его голосе всколыхнули во мне едва сдерживаемую злость.

— Уж лучше бы это было неуместной шуткой. Ты не можешь оставить меня здесь! С моей силой не сравнятся способности ни одного из тех, кто ждет твоего приказа в казармах! Это все из-за произошедшего в той захудалой деревушке?

Я зло глянула на Фьорда, тотчас сжавшегося и попытавшегося спрятаться в тенях кабинета.

— Я сделала то, что требовалось, сохранив жизни и бесценное время. Как долго ты будешь играть в свое вечное спокойствие? Прошло время, когда можно было надеяться на везение. Тебе нужна сила Первого в бою против армии Республики, а не здесь!

— Мне нужно, чтобы ты была в безопасности, — напор в голосе Фардна на мгновение пошатнул мою уверенность в собственной правоте, но новая волна неприятия и обиды на несправедливость отца смыла все сомнения. — Сколь велика не была бы польза от твоих умений, основная задача — это сохранить жизнь наследника силы Первого.

— Чего будет стоить эта жизнь, когда Республика отловит всех магов и займет наши земли? Это моя вина, что материк стал уязвимым перед Ассамблеей! — я сорвалась на крик. — Я не справилась. Это я разрушила дворец и превратила в пыль то, что защищало каждого от нашествия алчности Республики! Мой долг прекратить все это, а не прятаться за чужими спинами!

— Ты. Останешься. Здесь, — отец сдержал жар в своем голосе, но дал ему волю в жесте, обратившем воздух вокруг меня в гудящее пламя. Как он был опрометчив и глуп в своей попытке надавить на меня с помощью силы.

Огонь, призванный отцом, был непослушным и строптивым, но вскоре подчинился моему приказу и затих, оставшись тлеющими искорками на полу. Накатившая на меня волна ментального влияния Дэрка только вызвала усмешку: церковник как никто другой должен был знать, насколько хорошо он обучил меня противостоянию такого рода способностям.

— Довольно! Не в твоих силах удержать меня здесь, — во второй раз подавить силу Фардна было намного легче, — и не тебе указывать мне. С дороги!

— Нет, Оника, я не могу тебе этого позволить.

Ярость вскипела во мне, отдаваясь в ушах и пальцах ритмичной пульсацией. Теперь я видела, к чему привела Фардна его самоуверенность. Что тогда, в ночь моего рождения с братом, что теперь. Он, не глядя, бросался на того, с кем был не в силах справиться. Из-за этого наша семья раскололась, но в этот раз я собиралась удержать его от еще одной глупости.

Биение сердца стало частым и сбивчивым. Его эхо прокатывалось по моему телу и собиралось в ладонях тяжестью, которая наполняла мои кисти каждый раз, когда я подчиняла водную стихию.

Это сердцебиение… Оно принадлежало не мне. Тогда чье же оно?

— Последний раз повторяю, отойди, — я смотрела на стоящего передо мной человека, понимая, что переполняющий меня ток крови и стук сердца — всего лишь ощущение, пришедшее извне. Это не было проявлением острого слуха, но чувством полной принадлежности моей воле того, что раньше было неподвластным.

— Прости, Оника, — очередной выброс энергии, который должен был на этот раз меня оглушить, иссяк во взмахе моей руки. Ощущение чужой жизни, текущей по руслам вен, стало особенно ярким, а вместе с ним сдавалась перед моим напором и каждая мышца тела Сапфировой Маски.

Фардн сделал скованный шаг в сторону, затем еще один и еще. Хотела бы я увидеть замешательство на его лице, но оно как всегда было скрыто за каменной маской. Я могла бы заставить его снять ее, но что-то остановило меня. Быть может, мне хватало чувства напряжения в мужчине, безуспешно пытающегося сопротивляться. Или же все решил гнев, зародившийся от одного укоризненного взгляда Кристара, появившегося перед отцом.

— Давно стоило принять мысль, что тебе не справиться со мной! Не мешай мне отправить зарвавшихся республиканцев восвояси, — я ослабила хватку и отпустила Фардна, тяжело опершегося ладонями на стол, и старающегося устоять на ногах.

Покинув кабинет отца, я направилась к расквартированным под стенами Берилона полкам.

* * *

Фардн выбрал для встречи с армией Республики равнины на север от деревни, где я когда-то повстречала Тогору. Разведчики от магов Гнезда докладывали о том, что силы неприятеля не изменили своего направления, и по-прежнему движутся к Берилону, теперь прямо на остановившееся союзное войско магов и церковников. Оставалось едва ли больше суток до столкновения двух армий, за треть которых укротители камня создали земляные валы и овраги, а водные маги подвели воду из подземных источников к поверхности, чтобы ударить по противнику еще до сближения.

То, что бойцы Республики не разделились и продолжали свой марш единой группой настораживало меня, но так было даже лучше — несколько точных взрывов должны были проредить их ряды еще до того момента, как маги материка попадут под удар.

После ночной ссоры я не говорила с отцом, видя его только издалека, раздающего указы и даже не смотрящего в мою сторону. Его обида пройдет, и со временем он поймет, что я была права. Я должна была вернуться из Храма Первого, чтобы исправить сотворенное моими же руками, и я сделаю это. Сейчас, как никогда, я ощущала в себе силу остановить хаос, обрушившийся на земли моей родины.

Я предвидела, что Фьорд придет ко мне, но спустя несколько дней марша начала думать, что ему достанет ума не лезть с разговорами. Маг явился, когда я сидела на холме в стороне от вставшего лагерем войска и слушала ветер, дующий с запада. В нем смешалось рычание приближающейся армии и взмахи крыльев растревоженных птиц.

— Нам нужно поговорить, — я прекрасно слышала его шаги, и когда Фьорд поднялся на вершину, мое терпение уже кончилось.

— Явился-таки. Мне не о чем с тобой разговаривать, — через плечо бросила я.

Когда отравляющее кровь дыхание Республики уже холодило щеки, я начала понимать всю мелочность разворачивавшихся доныне драм. Мне, наконец, достало силы осознать, что, будучи наследием Первого, я не могу претендовать на жизнь простого мага, на метания и сомнения, доступные другим. После принятия этого, многое вокруг утратило смысл. Я не имела права занимать свой разум переживаниями о взаимоотношениях.

— Я думаю иначе. Оника, ты очень изменилась с первой нашей встречи, ты же не будешь это отрицать? И эти изменения тебе не на пользу. То, что произошло между тобой и отцом — это ненормально. Я обеспокоен…

— Обеспокоен?! — я не смогла сдержать смех. — Ты с первых дней относился ко мне с предубеждением. Так к чему эта забота и участие? Послушай моего совета: не лезь, куда не просят.

— Оника, я не желаю тебе зла, я всего лишь…, — Фьорд умолк, когда я вскочила на ноги и, обернувшись, пронзила его гневным взглядом. Храбрость мальчишки, с которой он явился ко мне, была достойна похвалы.

— За твоей спиной пятнадцать тысяч человек, почему бы тебе не выбрать собеседника среди них? Ты, конечно, не видишь и не слышишь, но еще несколько часов, и земля под твоими ногами захлебнется кровью и будет давиться человеческими внутренностями, так может, ты займешься чем-то полезным, а не будешь досаждать мне?

Потерянность на лице юноши вызывала во мне смешанные чувства. Я вздохнула, увидев, что скоро в нашей беседе одним человеком станет больше. Фьорд же оставался глух ко всему вокруг, и уже хотел было выдать еще одно умозаключение, когда рука Люфира опустилась на его плечо.

— Тебе лучше вернуться в лагерь, — произнес лучник.

— И ты туда же?! — в отчаянии замотал головой огненный маг. — Ты же знаешь, что я прав, и…

Пальцы Люфира впились в плечо юноши и с силой отбросили того назад.

— Исчезни. Немедленно, — происходящее вызвало у меня сдержанный смешок.

— Это какое-то безумие! — в сердцах воскликнул Фьорд и, раздосадовано сжав кулаки, направился вниз по холму.

Мой взгляд зацепился за зайца, притороченного к поясу лучника. Все эти дни он был возле Командора, выполняя его поручения, и его облик показался мне чужим и далеким, словно мы не виделись несколько лет. Я пыталась найти в так хорошо знакомых мне чертах изменения, но мои поиски оказались тщетны. Под взглядом его серых глаз веселье оставило меня, сменившись неуютной угрюмостью.

— Как очаровательно, пришел уберечь друга от моего гнева? А говорил, что тебе нет до него дела. Обманщик, — хмуро произнесла я. Мне захотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, лишь бы избавиться от его буравящего взгляда. — Ну, давай же, теперь сам можешь читать мне нотации.

— Даже не собираюсь, — Люфир приблизился и коснулся пальцами моего подбородка. — И представить не могу, каково тебе сейчас. Чего лукавить, я обеспокоен тем, что происходит. Не вокруг, а здесь, — его пальцы поднялись к моему лбу. — Я всего-то хочу напомнить тебе, я всегда рядом. Не забывай это. А обо всем остальном мы поговорим после.

Люфир прижал меня к себе, наполняя волосы горячим дыханием. Я едва справлялась с желанием вырваться и убежать. Меня переполняла бессильная злость: на лучника, отца, Ассамблею, Кристара или саму себя — было не разобрать.

* * *

Донесения о приближающейся армии Республики сменялись одно за другим. Они не могли не знать о нашем присутствии, но продолжали идти прямо в подготовленную магами ловушку. Последние разместились за холмами на юге и севере, окружившими равнину, тогда как церковники должны были встретить неприятеля в авангарде. При каждом отряде наступающих бойцов огня и камня было по два мага воздуха, которые должны были защищать остальных от пропитанного ядом газа, способного подавить силу укротителей стихий.

Когда черная волна сил Республики выросла на горизонте, ощущение, что на самом деле в ловушке окажемся мы, а не они, заслонило все остальные мысли.

Ранним утром я сообщила отцу о своем плане. Он удостоил меня сдержанным кивком и вернулся к своим заботам. Сдержав гнев, я оставила его шатер.

Люфир мог отправить стрелу на километры вперед, но мне для удара требовалось меньшее расстояние. Переодевшись в мерцающую форму, подготовленную магами Гнезда, я слилась с воздухом и поспешила к месту на север от не сбавляющего темпа войска Республики. Я старалась выдержать безопасное расстояние, подойдя ближе не больше необходимого, чтобы можно было превратить мою задумку в жизнь.

Республика была стеснена в средствах, так как ее целью было не только захватить земли, но и взять в плен как можно больше магов. У меня подобных ограничений не было. Сейчас, когда все их бойцы были собраны в одном месте, а маги материка находились достаточно далеко, мне не нужно было больше сдерживаться.

Энергия вырвалась из моего тела безудержным потоком, направляясь навстречу неприятелю. Пульсируя и извиваясь, она пыталась воспламениться, но я старательно сдерживала обуревающие ее изменения, выжидая нужного часа. Когда ее стало слишком много, воздух вздрогнул от грома, а над войском Республики, поглощая немалую его часть, зажглось новое солнце. Я наблюдала за рассветом из-за россыпи камней на одной из подготовленных возвышенностей. Чтобы манипулировать подобными объемами энергии, мне было необходимо вернуться в видимое состояние.

Пока я была занята подготовкой нового взрыва, в потерявшие строй войска ворвалась пара сверкающих стрел, оставляя за собой гигантских гусениц из пыли и искр.

Выстрел, взрыв, выстрел, выстрел. Я метила наугад, только предполагая, где за серыми клубами могут находиться остатки армии, даже не начавшей атаку.

Минуты ползли неохотно, а сердце отмеряло секунды. Я прекратила выпускать энергию и направила в развернувшуюся передо мной равнину стену ветра, уносящую застывшую в воздухе пыль и дым.

— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — выдохнула я и ринулась вниз с холма туда, где посреди истерзанной безлюдной земли мелькала серебристая точка, вскоре выросшая в шныряющего между вывороченными глыбами Мешери. Со стороны основных сил армии магов отделилось двое всадников, каждый верхом на крепком маргле.

— После твоего светопреставления тут мало что можно разобрать, — раздраженно бросил Мешери, — но могу заверить, что здесь не наберется ошметков и на тысячу человеческих тел. Зато стекла и железа хоть отбавляй.

Децемвир подобрал с земли и выбросил подальше излучающий слабое сияние кристалл.

— Ничего не понимаю. Могу поклясться, что здесь было по меньшей мере десять тысяч человек. Я лично подсчитывал их! Они же не могли просто испариться?!

В молчании я смотрела на остатки приспособлений, использованных бойцами Республики, и изувеченные тела последних, изредка попадающиеся взгляду среди груд земли и камней, когда отец и Люфир придержали марглов, жадно втягивающих воздух.

— Иллюзии. Приближавшееся войско — всего лишь умелая иллюзия, — заключила я, пнув металлический обломок. — Проклятье! И что теперь?

— Возможно, и армия у Перевала была обманом, — предположил Люфир, осматривая округу.

— О, она была вполне себе настоящей, — не согласился Мешери. — Я был там и знаю, что видел.

— Сейчас ты тоже видел десять тысяч, — со злостью напомнила я и, закрыв глаза, попыталась обнаружить что-либо свидетельствующее о местонахождении противника. Но в воздухе не было слышно даже вездесущих птиц, теперь напуганных взрывами.

— Нужно вернуться к войскам и обдумать дальнейшие действия. Мешери, пошли своих людей разведать местность вокруг, — отец развернул маргла и, пришпорив его, устремился к полевому штабу.

— Немедля займусь этим, — сам себе проронил децемвир и исчез из виду.

Переглянувшись, мы с Люфиром последовали за Фардном.

В лагере царило ликование и восторг скорой победы над врагом. Я ловила на себе и Люфире обожающие взгляды, а в ушах гудело от одобрительных возгласов. Лишь немногие мрачно стояли в стороне, чувствуя, что за столь легкой победой могут скрываться лишь скорые волнения.

— Иллюзия?! — Фьорд был одним из немногих капитанов, которым было рассказано об истинном положении вещей. Два десятка доверенных лиц Командора собрались в его шатре, прижимаясь плечами в тесном и жарком помещении. — Выходит, мираж войска, поддерживаемый несколькими сотнями смертников, только отвлекал нас от истинной цели Республики. Но какой?

Ответ на вопрос Фьорда нагрянул спустя несколько часов, вместе с магом Гнезда, отправленным Мешери на юг от расположившейся армии. Мужчина тяжело дышал и часто кашлял, рассказывая об увиденном.

— Город на юге, Этварк, кажется, он окружен войском Республики. Ворота открыты, а патрули контролируют территорию километров на пять вокруг, — маг успокоил дыхание и, собравшись, открыто посмотрел на присутствующего на собрании Мешери. — Боюсь, меня заметили, но позволили уйти.

— Еще один отвлекающий маневр, или они хотят, чтобы вы привели армию к воротам Этварка? — заговорил один из капитанов, широколицый церковник, не выпускающий рукояти покоящегося в ножнах меча.

— У нас нет выбора. Численности наших сил недостаточно, чтобы разделить их без существенного риска, — отец стоял спиной ко всем присутствующим, словно маски было недостаточно, чтобы скрыть его мысли и чувства. — Готовьте отряды, необходимо выдвинуться в сторону Этварка не позднее, чем через два часа.

Капитаны кивнули и без вопросов покинули шатер, оставив меня наедине с отцом.

— Оника…

— Опять будешь пытаться удержать меня? — раздраженно спросила я. — Сколько можно? Когда ты поймешь, что я обязана положить всему этому конец?

— Будь рядом со мной, — он говорил отстраненно и равнодушно, так, будто не слышал сказанного мной. — Я не знаю, что нас ждет под стенами Этварка, но, раз не могу уговорить тебя вернуться в Берилон, прошу держаться поблизости. Не пропадай из виду, хорошо?

— О, если все станет плохо, меня сложно будет не заметить, — уверенность и наставнический тон Фардна заставляли меня злиться еще больше. Упрямец, что ему нужно для осознания, что я уже не маленькая беззащитная девочка, нуждающаяся в опеке?

Снаружи было еще жарче, чем внутри шатра. Солнце клонилось к горизонту, и воздух горел от разносящейся среди людей неутешительной вести. Лагерь гудел, будто горный поток, срывающийся с высот. Ворочая гигантские глыбы, он перетирал в пыль мелкие камни, навсегда вырывая их из родных мест и унося в неукротимом вихре страстей и желаний.

* * *

Издали Этварк, казалось, мало изменился с последнего раза, когда Люфир видел его. Все те же короткие шпили, усеявшие широкие купола тесно стоящих домов. Только стены стали выше и крепче, но какой в этом толк, когда ворота распахнуты настежь?

К Командору не вернулся ни один из отрядов, патрулировавших земли вокруг города и территории, ведущие к нему от перевала в Медвежьих горах. После его преодоления большая часть армии Республики направилась на юго-восток, по стопам посланных диверсионных отрядов, чьей задачей было захватить и удержать город до прихода основных сил. Пока шесть сотен бойцов, оснащенных проекторами, имитировали направляющуюся к столице армию, войско Республики без остановок двигалось к Этварку. Посланные вперед разведывательные отряды уничтожили патрули Ордена, чтобы никто раньше времени не узнал о подлинном плане Ассамблеи.

Полки магов остановились в низине, тогда как силы Республики заняли выгодную позицию на холме, сразу под стенами города, вместившего в себя несколько тысяч жителей. При приближении хозяев земли, на которую они вторглись, чужеземцы не проявили агрессии. И спустя час, как армия магов встала лагерем, Люфир следил за спускающимся по пыльной дороге мотоциклом, везущим двоих человек.

Лучник позаботился, чтобы гонец с приведенным вместе с ним капитаном гвардии Этварка, предстал перед Командором в целости и сохранности. Сапфировая Маска позволил остаться только своей правой руке, и тот не мог не отметить неудовольствия на лице Оники, покинувшей шатер отца.

— От имени Ассамблеи я уполномочен передать главнокомандующему армией магов материка предложение о сделке, — отчеканил посланник Республики и передал Командору распоряжение Мастеров, одновременно излагая его содержание. — По прибытию, специалисты Республики заминировали город, в котором по нашим подсчетам находится почти десять тысяч жителей. В любой момент мы можем поднять кварталы на воздух, и вы не в силах этому помешать.

— Ассамблея предлагает выпускать десять мирных жителей в обмен на одного мага? — сдержанно спросил Командор, оторвав взгляд от распоряжения правления Республики.

— Мастера высоко ценят жизнь каждого мага. Нет необходимости зачинать бой, в котором понесут потери обе стороны. Вы проиграли эту войну еще до ее начала.

— Если я соглашусь, что вы намерены делать дальше?

— Если все маги вашей армии проявят лояльность и не будут оказывать сопротивления, мы гарантируем безопасность для жителей этого города и всех остальных. Ассамблея принесет на эту землю порядок и технический прогресс. Жители континента смогут стать частью нового, великого государства и, при должном участии, разделить все блага цивилизации. В знак благосклонности Ассамблеи и в подтверждение моих слов, мы отдаем вам управляющего городской стражей. Я могу узнать ваш ответ?

Посланник замолчал, а Командор вновь посмотрел на белый лист, окаймленный красно-черными вензелями, содержащий мировое предложение Ассамблеи. Края бумаги занялись рыжим пламенем, и на пол осыпался хрупкий темный пепел.

— У вас есть час на принятие решения, — бесстрастно произнес посланник и посмотрел на Люфира, ожидая, что его сопроводят к оставленному на краю лагеря мотоциклу. Командор кивнул и расплавил перемычку на оковах, сдерживающих командира корпуса гвардии Этварка.

Оставшись наедине с церковником, Сапфировая Маска протянул тому вместительный бурдюк с теплой водой.

— Как вы допустили такое? — холодно спросил Командор.

— Они застали нас врасплох, — подавленно произнес мужчина, утирая губы и возвращая мех. — Даже не представляю, как им удалось пробраться в город. О вторжении стало известно уже, когда они выдвинули требование открыть ворота для их армии. В противном случае они грозились взорвать Этварк. Вы приказали обеспечить безопасность жителей, я не мог поступить иначе!

— Они действительно могут подорвать город?

— Боюсь, что мерзавцы не блефуют. Они провели показательный взрыв старой кузницы, а для демонстрации всех возможностей их бомб разворотили поля у южной стены.

— Что с жителями?

— Их не трогают. Захватчики не чинят беспредела, не грабят и не насилуют. Их дисциплина не может не пугать, — церковник утер выступившую на лбу испарину. — Они только увели всех оставшихся в городе магов, и их судьба мне не известна.

— По левую сторону находятся шатры капитанов Гвардии — отправляйся туда. Нам пригодится еще одна пара рук, способная держать оружие.

— Вы собираетесь отвергнуть предложение?! Там же женщины, дети, ремесленники! Они предлагают десять человек за жизнь всего одного мага. Нельзя обрекать их на смерть ради жизней проклятых с рождения! — церковник сначала побагровел, а после побледнел, поняв, что проявление прививавшегося ему на протяжении десятилетий мировоззрения может дорого стоить в нынешнее время.

— Ступай, — Командор оставался невозмутим.

Возвращаясь к штабу, Люфир был занят собственными мыслями. Встреча с одним из выходцев Республики погрузила его в пучину липких воспоминаний: если бы не так вовремя ответивший на его зов лук, подаренный Мешери, и невероятная мощь, скрытая в магическом оружии, жизнь лучника вместе с силой мага была бы выпита до дна в комнате смерти.

Почти каждую ночь на протяжении последних месяцев Люфир возвращался во снах в пугающие его места, проживая краткие отрезки жизни тех, кого он встретил в Республике. Юноша предпочел бы окунаться в воспоминания Фактория и его подчиненных лишние десятки раз, только бы не видеть открывшихся ему экспериментов, проводимых работниками исследовательских лабораторий. Экстрактор и его жертвы, иссушенные и безжизненные, выбрасываемые, словно мусор, оставили в сознании лучника гнилостный привкус животного страха и въедливого отчаяния.

Люфир застал Командора среди беспокойных мыслей и наполнившегося жаром воздуха шатра.

— Они убьют всех, кто попадет к ним в руки. Всякого мага ожидает долгая и мучительная смерть, — тихо произнес Люфир.

— Я не забыл твоего рассказа о пребывании в Республике, — Командор устало опустился на край стола, сжав его пальцами. — Десять тысяч жизней против одной. Чтобы выбрал ты?

— К счастью, этот выбор делать не мне, — уклончиво ответил лучник, и Фардн усмехнулся под маской.

— Можно ударить по их войску, не дожидаясь истечения отпущенного времени, — Командор пустился в размышления. — Сейчас они все в одном месте, вдали от нас, и пара удачных взрывов все закончит.

— А еще пара положит конец существованию Этварка. И нет гарантий, что армия под стенами города, — не еще одна талантливая иллюзия.

— Войдя, своими первыми словами ты защищал жизни магов, а теперь — тех, кто в городе, — голос Командора пропитался горьким весельем.

— И те, и другие достойны того, чтобы сражаться за них.

— Если бы мы могли определить, где находятся бомбы, и унести их подальше, тогда можно было бы выступить против них в открытом бою. Но у нас слишком мало времени, а идей, как обезопасить город и того меньше.

— Но они есть? — Люфир с неизменной верой посмотрел на Командора.

— Да, можно попробовать…

— Командор! — Фьорд ворвался в шатер. Его правая рука безвольно висела, выбитая из сустава одним сильным ударом. — Оника! Она знает! Я случайно столкнулся с ней несколькими минутами ранее. Она сказала мне о предложении, поступившем от Ассамблеи, и попросила держаться подальше. Я пытался остановить ее, но она даже не стала меня слушать!

— Проклятье! — Командор сорвался с места и выскочил из шатра, сопровождаемый лучником и магом огня.

Следуя за Сапфировой Маской к окраине лагеря, Люфир все силился вспомнить, когда мирное полуденное небо сменилось воющим ветром, сгоняющим к Этварку отару облаков. Маги вокруг обеспокоенно смотрели вверх, морщась от резких раскатов грома и расступаясь перед бегущим Командором.

Люфир едва поспевал следом, расталкивая смыкавшуюся за Сапфировой Маской любознательную толпу. Он и думать позабыл о затерявшемся сзади Фьорде, с трудом пробирающемся через растревоженный лагерь с перебитой рукой.

— Оника! — Люфир вырвался на границу лагеря в момент, когда Фардн окликнул дочь. — Что ты делаешь?

— Избавляю тебя от выбора и последующих мук, — обернувшись, с насмешкой ответила она. — Не стоит благодарности. Я пойду дальше, хорошо? Вам не стоит плестись за мной следом: для ответа Ассамблее достаточно одного посланника, а завидев такой эскорт, мои «верные последователи» наверняка начнут нервничать.

Стоя за спиной Командора, Люфир пытался узнать в девушке ту, которая смогла найти путь к его сердцу. Но ее облик, одетый в зловещие тени, и сочащийся надменностью голос были ему незнакомы.

— Оника, опомнись! Ты подвергаешь опасности не только саму себя, но и весь город. Тебе лучше остановиться.

— Опять ты за свое!

Командор не дал дочери договорить, окружая ее каменной стеной и обрушивая ту на голову девушки. Оника с легкостью перехватила камень, и, одновременно отбив запущенную в нее сферу пламени, бросила обломки глыбы навстречу Фардну. Ребром ладони мужчина разрубил камень на две половины, прежде чем его запястье неестественно выгнулось, а вместе с ним и все тело.

— Не мешай мне! Ассамблее стоит напомнить, кому и чему они обязаны своим существованием!

Оника растворилась в воздухе, а Фардн тяжело выдохнул, вернув контроль над собственным телом.

— Она стала невообразимо сильна, — произнес Командор, потирая запястье и направляясь к лагерю. — Люфир, передай всем капитанам, пусть готовятся к наступлению.

— Но Командор…, — Люфир растерянно смотрел на место, где совсем недавно стояла Оника.

— Ты слышал ее. Она не оставит ни нам, ни Республике другого выбора. И остановить ее не в моих силах. Теперь ее даже не найти. Но, уверен, долго она скрываться не будет.

Когда первые молнии вспороли воздух и ударили в смотровые вышки армии Республики, Люфир был рядом с Командором, во главе готового к бою войска, с содроганием тысяч сердец дожидавшегося своего часа.

Гром сотряс землю, и ему вторила серия подземных взрывов, кольцом обхвативших лагерь магов. Просторы вокруг Этварка стали тесны от вспышек пламени, взвившихся ветров и отчаянных криков бойцов двух войск. Растревоженные клубами возникшего из ниоткуда пламени, воины Республики рассредоточились, открыв огонь по накатившей на них волне магов и церковников.

Отпущенные на волю марглы с жадностью набрасывались на закованных в не стесняющую движения защиту республиканцев, глотая смешавшуюся с пылью кровь. Небо зарыдало обильным дождем, превращающимся в смертоносные лезвия в руках укротителей воды.

Хаос, в который погрузились все вокруг, казался Люфиру далеким и неестественным, всего лишь миражом, накатившим из потустороннего мира. Сшитые из энергии стрелы срывались с тетивы, с легкостью пробивая броню неприятеля и оставляя после себя выжженные дыры. Два войска слились воедино. Оставив стрелков в тылу, республиканцы ударили силами собственных магов, лучших из тех, что были на островах.

— Держись рядом, — проронил вынырнувший из гущи сражения Командор, и окружил лучника заслоном из парящих каменных пластин.

Отпуская на волю еще несколько стрел, Люфир думал о том, что он не единственный меткий стрелок на поле брани. Маги и церковники вокруг падали на землю, содрогаясь в судорогах и теряя сознание, сраженные выстрелами республиканцев. Даже сейчас они не забывали о задании взять как можно больше магов живьем. Пока их укротители стихий отвлекали на себя внимание, большая часть вражеского войска вела обстрел с безопасного расстояния.

Вскинув лук, Люфир сплел из слов багровую стрелу и по крутой дуге отправил ее в небо. В тылу сил Республики прогремел взрыв, волной воздуха прокатившийся по склону.

Взобравшись под прикрытием Командора на небольшую возвышенность, лучник видел, как на глазах тают силы магов. Мечущимся взглядом он старался отыскать среди пыли и всплесков света Онику, продолжавшую ронять на землю молнии. В ушах гудело, запах горелого мяса забивался в нос. Этварк молчаливо наблюдал за битвой, не потревоженный ни единым взрывом.

«Почему они ждут?» — пронеслось в голове Люфира, когда чья-то рука отшвырнула его назад от пронзившего землю каменного копья.

— По сторонам смотри! — выкрикнул Фьорд, создавая пламя одной рукой и швыряя его в неприятеля, окружившего отряд укротителей стихий.

И он смотрел, как силы магов таяли, сбиваясь в малочисленные группы, которые могли только обороняться. Республика призвала на службу куда больше солдат, чем сказал пойманный Грином лазутчик.

Сверкающий силуэт поднялся в воздух над самой гущей сражения, и, окруженный непроницаемым для выстрелов щитом из огня, воды и воздуха, бил с высоты электрическими разрядами. Появление противника, приносящего особо большой урон, ожесточило напор республиканцев на объединенные силы магов и церковников.

Земля под ногами Люфира вздрогнула, сбрасывая с себя особо неловких, кусая за ноги расползающимися трещинами. Равнина дрожала и стонала, выплевывая в воздух клубы пара и горячие брызги.

— Проклятье! — лучник услышал голос приблизившегося Командора. Подземные толчки не прекращались, становясь все сильнее, будто бы сам материк пробудился, желая уничтожить всех, кто нарушил его покой. — Люфир!

Командора и лучника окружило высокое каменное кольцо, через открытый верх которого виднелся далекий, объятый пламенем силуэт.

— Что происходит?! — Люфир, оказавшийся закрытым от мира вокруг, впился взглядом в Командора, удерживающего целостность защитной стены.

— Вулкан! Оника почувствовала его силу и собирается разбудить его!

— Какой еще вулкан?

— Он был здесь во времена Первого. Тогда весь материк напоминал бурлящее озеро, но Первый смог приструнить его.

— Командор, я…

— Слушай меня внимательно! Если Оника разбудит недра, не останется ни Этварка, ни окрестностей, и кто знает, не превратится ли все остальное в выжженный пустырь. Этого нельзя допустить! Ты должен остановить это, пока еще не поздно!

Люфир впервые видел, чтобы Командор говорил так яро и импульсивно. Руки мужчины вцепились в каменную стену, сотрясаемую ударами магов Республики. Снаружи уцелевшие укротители стихий изо всех сил старались свести к минимуму количество ударов, что приходились на воздвигнутый Командором заслон.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — в голосе Люфира не было прежней безропотной исполнительности, с которой он принимал каждый приказ Командора. Лучник уже знал ответ на свой вопрос.

— Сделано еще недостаточно, чтобы вулкан мог полностью пробудиться и глубины снова уснут, если остановить Онику. Как бы сильна она не была, ей не удастся отвести твой выстрел, если ты вложишь в него достаточно силы. Никто не сможет. У тебя будет только одна попытка — ее ответного удара мне не выдержать.

— Вы не можете просить о таком!

— Люфир, еще немного и будет слишком поздно.

Юноша до боли стиснул рукоять лука. Он знал, что мог сказать ему Командор, будь у них чуть больше времени: «одно дело жертвовать жизнями одного города, и совершенно другое — обречь на гибель всех». Борясь с самим собой, лучник понимал, каков был исход внутренней битвы Командора, в которой на одну чашу весов легла жизнь его дочери, а на вторую — всех людей, населявших материк.

Вскидывая лук, впившийся каменными перьями в руку и жадно пьющий кровь хозяина, юноша выполнял приказ Командора в последний раз. Черную, как само отчаяние, стрелу объяло бурлящее алое пламя, переплетаясь с зелеными и синими нитями, крепко обхватывающими древко. Рука болела от отяжелевшего оружия, а тетива резала пальцы. Все звуки остались в прошлом, затерявшись в воспоминаниях, пахнущих летними вечерами и потаенными желаниями.

Всхлипнув, тетива выпрямилась, отряхиваясь от горячей крови. Полет самой прекрасной из всех стрел, созданных луком и шепотом потомка Заклинателя духов, не остановила ни одна из стихий, окружавших Наследие Первого мага. С неистовой силой пробив грудь, стрела вырвалась из тесных объятий плоти, купаясь в красных брызгах.

* * *

Изогнутые крылья лука разбились на тысячи осколков еще до того, как оружие коснулось притихшей земли. Застывший в вечности взгляд успел впитать пронзившие воздух лучи света, прежде чем полог тьмы заслонил весь мир.

Тишина ударила по полю боя сильнее, чем измучивший небеса гром, а сражавшиеся друг с другом маги в одно мгновение прильнули к земле, отдавая ей свой последний вздох. Бойцы армии Республики, отличавшиеся от простых людей лишь военной выучкой, в немом недоумении смотрели на вмиг затаившуюся равнину, усеянную безжизненными телами.

С гибелью Наследия Первого мага, остановили свой бодрый ритм сердца каждого, кто был рожден с искрой укротителя стихии. На далеких островах Республики, враз потеряв всех своих рабочих, прекратили работу электростанции и фабрики. В зале Ассамблеи остался сидеть лишь один Мастер, потрепанный тревогами старик, проживший шестьдесят лет без прикосновения магического дара.

Гигантский остров, несущий на своей могучей спине всего несколько живых человек, обрушился в воды Восточного океана, поднимая исполинскую волну. Набирая силы, она устремилась к побережью, спеша уничтожить все, что окажется у нее на пути.

Эпилог

ЭПИЛОГ

В кресле у очага сидел мужчина: не молодой и не старый, с белоснежно седыми волосами и болезненно бледной кожей с просвечивающейся сквозь нее паутиной вен. В дрожащему свету первобытная дикость в его чертах сменялась прозорливостью искушенного ума. Злорадно ухмыляясь, он наблюдал, как ошеломление на лице Оники сменяется неподдельным ужасом.

— Ты все испортила, — пресытившись феерией эмоций, мужчина вынес свой вердикт. — Моя сестра как-то сказала мне то же самое. После этого я убил ее. Кажется, вырвал сердце. Она его не заслуживала. Это были трусливые слова слабовольного человека, но не моей сестры. Она знала, что ее ждет, когда решила остаться со мной! Она лучше всех знала, кем я стану, и согласилась быть рядом. И после всего она посмела сказать: «Ты все испортил, Мориус!». В той женщине не осталось ничего от моей сестры, она была недостойна и дальше жить в теле Илайзы. И вот теперь пришел мой черед сказать: ты все испортила. Ты бы тоже могла убить меня за эти слова — во имя справедливости или мести, как тебе угодно, — но я и так уже мертв!

Мужчина оживился, и в его глубоко посаженных блестящих глазах заплескалось безумие. Присмотревшись, Оника различила в них брызги весенней зелени, синеву горного озера и застывший на солнце янтарь.

— Простите, но кто вы?

— О, родители назвали меня Мориусом, но в кругах достопочтимого общества я больше известен под именем Проклятого. Проклятый — понимаешь шутку? Очень смешная, дай я тебе расскажу, не перебивай! Это такая благодарность, высшая награда! Сначала ты даешь им хлеб и воду, заставляешь вулканы задремать на тысячелетия, останавливаешь мор и исцеляешь обреченных на смерть. Разнеженные благодатью их сердца прогнивают насквозь, и ты берешься врачевать уже не тела, но души. А когда ты вбираешь в себя всю желчь, лицемерие и скупость их душ, они коронуют тебя величайшим злом и устраивают грандиозную охоту за твоей головой!

Длинные костлявые пальцы сжали подлокотники кресла, а мужчина подался вперед, внимательно глядя на девушку, будто ждал от нее ответа. Но Оника хранила молчание, не понимая и толики из происходящего. Враз тело Мориуса одолела глубокая усталость, его взгляд померк, мышцы на лице расслабились, а сам он откинулся на спинку кресла, подпирая скулу костяшками пальцев.

— Порой я сам себя ненавижу. Большую часть времени. Точнее, ненавидел. То, что ты видишь — всего лишь воспоминания, отголосок моего собственного сознания в твоем. Твое наследие. Твое прОклятое наследие. Прости, я бы оставил что-нибудь другое, если бы сам все не растерял, — слова Мориуса закровоточили горечью, а разномастные глаза наполнились слезами сожаления. — Есть одна неприятность: ты мертва, как и все остальные маги, где бы они ни находились. Твое сознание проживет еще несколько минут, и хорошо, что для него время течет иначе. Нас ждет долгий разговор, Оника.

Мориус замолчал, всматриваясь в лицо девушки, устремившей свой взгляд на медленно извивающееся пламя в очаге. Блики огня играли с тенью Оники, выявляя обуревающие ее душевные терзания.

— Тревожные дни нашей родины, пришедшие после разрушения Церкви, кровопролитная вражда магов, церковников и всякого, кто оказался между наковальней и молотом, война с Республикой — все это в действительности произошло. Не тешь себя надеждой, что это лишь дурной сон.

— Мои решения, мои поступки, все, что я делала, — Оника подняла на мужчину полный страха перед самой собой взгляд. — Как такое возможно?!

— Впечатляет, да? — Мориус горько усмехнулся. — Ты оглядываешься назад и видишь кого-то, кто совсем на тебя не похож. Великая сила — великое искушение. Она затуманивает разум, и порой истоки этих преображений лежат куда глубже, чем может показаться на первый взгляд. Но позволь мне рассказать все с самого начала.

Мужчина соединил перед грудью кончики пальцев обеих рук и, мерно постукивая ними, заговорил.

— Тысячелетия назад хорошо знакомый тебе мир выглядел совершенно иначе. Землю изъедали огненные реки, а волдыри пламенных гор на лике материка изрыгали в небо облака пепла. Тогда разбитые на общины люди сражались за каждый безопасный клочок земли, проливая кровь стариков и детей, не щадя ни других ни себя. Ими двигало лишь одно желание — жажда жить. Даже в мире, где каждый день наполнен страхом, люди стремились выжить во что бы то ни стало.

Это было ужасное место, где дети рождались с боязнью смерти и умирали стариками, так и не освободившись от сковывавшего изо дня в день животного ужаса. Моя жизнь началась во время разгоревшейся чумы, уносящей жизни за считанные дни. Особо быстро она расправлялась с младенцами, но, сразив мое тело, отступила спустя несколько недель. Тогда родители посчитали, что их ребенок был благословлен небесами. Их вера в это укрепилась, когда в четыре года я, сорвавшись с обрыва, отделался парой ушибов. Мне было девять, когда на наше селение напали налетчики, и отравленная стрела угодила мне в грудь, чудом не задев сердце. Проведя долгие дни без сознания, я пришел в себя, чтобы через пару лет повстречаться с хассом. Одного касания его ядовитого языка было достаточно, чтобы убить человека, но удача, как и прежде, была на моей стороне. Зверя спугнул охотившийся на него шипохвост, а мне удалось убежать.

За всю свою жизнь я так и не нашел ответа, почему человек, за которым с самого рождения ходила смерть, оказался настолько везуч. Быть может, давшие мне жизнь люди были правы, и само Небо благословило меня, с высоты заметив глупые детские мечты сделать мир вокруг лучше. Мне хотелось прогнать из человеческих сердец страх перед окружавшей их природой, убедить их оглянуться и увидеть, что мир может быть не только злейшим врагом, но и добрым другом, способным оберегать и помогать.

Этих мыслей не прогнала и долгая череда событий, из-за которых я оказывался на краю гибели. Полагаю, что частые встречи со смертью истончили для меня грань, разделявшую этот мир и Море Теней. Истончили настолько, что во снах я стал переходить на ту сторону, с пробуждением унося с собой частичку иного мира. Этих путешествий было так много, что в итоге я протоптал уверенную тропу в Море Теней, не исчезающую даже при свете дня. Тогда, одиннадцать тысяч двести пятьдесят три года назад появился первый маг в истории.

Первой подчинившейся мне стихией был ветер. Необузданный и своевольный, он стал воплощением моего желания быть свободным от пропитавшего все вокруг страха. Для ветра не существовало непреодолимых препятствий, и, когда я понял, что в этом мы едины, — смог покорить пламя. Импульсивное и ненасытное, оно разделило мои упрямые стремления и жажду новых знаний. Огонь подогревал мою уверенность в собственных силах, в возможности защитить всех, кто не мог сделать этого сам. Сломив сопротивление земли, незыблемой и вечной, я по-настоящему осознал силу ответственности и мой долг стать опорой для нового мира. Мне оставалось только покорить воду, терпеливую и снисходительную, несущую жизнь и чистоту помыслов.

К девятнадцати годам все четыре стихии стали моими верными союзниками, а связь с Морем Теней была, как никогда, прочна. Тогда прекратились набеги на мою родную деревню, и я задался целью объединить всех живущих на материке в единый народ — положить конец извечным распрям. И мне это удалось. Воины, вооруженные мечами и булавами, что они могли противопоставить тому, кому служил весь окружающий мир?

Но, даже объединив разрозненные племена, я не смог побороть их страх перед землей, изрыгающей огонь, и небесами, посылающими ливни и молнии. Более того, я стал воплощением их страха перед миром, в котором они жили, чудовищем, поправшим их представление о сущем. Стал порождением их ночных кошмаров. В те дни только младшая сестра, Илайза, не убегала от меня в ужасе, искренне полагая, что я смогу излечить души людей. Но сначала я должен был принести покой приютившей нас земле.

Близость с Морем Теней и невиданными силами, наполняющими его, позволила мне покорить клокочущие недра континента, смерить их жар и упрятать его в далекие глубины. Я проводил месяцы, стирая горные хребты и оставляя на их месте зеленеющие равнины. Только Медвежьи горы должны были пройти сквозь время, защищая земли от лютых западных ветров, приносящих грозы и штормы. Я построил сеть подземных ходов и пещер, через которые часть скрытого жара выходила на поверхность, не допуская излишнего его накопления и сводя к нулю вероятность пробуждения вулканов.

Моя сила росла с каждым днем, а вместе с ней полноводнее и чище становились реки, плодороднее поля, а люди смелее и счастливее. После долгих лет неприятия меня и моего дара обществом, они стали приходить ко мне с желанием отстроить прекрасные города, где каждый смог бы заниматься делом, близким ему по духу. Я больше не видел в их глазах страха ни перед соседом, ни перед небом, ни передо мной.

Море Теней отозвалось на мою просьбу дать мне силу, и вскоре ввысь протянули ветви леса. Я вырастил их из крошечных семян, потратив на все не больше года. С даром разделять свою жизнь с другими, я научился исцелять недуги, а спустя еще пять лет передал часть своей силы моему первому ученику. За ним появился второй и третий. Я выбирал так старательно и чутко, чтобы не вручить ключи от мира недостойному, что совсем не заметил изменений, начавших происходить с поднятым мной из пепла краем.

Пока моя душа протягивала десятки нитей из Моря Теней к сердцам учеников, все остальные купались в дарах нового мира. Они словно позабыли о полнящемся кошмарами месте, из которого я вывел их. Алчность, жажда еще большего богатства, полученного чужими стараниями, вскружила их головы. Брат вновь ополчился на брата в погоне за роскошью и властью в новом мире. Корысть, лицемерие, прелюбодеяние, тщеславие — я слишком поздно заметил, как люди ныряют из одного полного гнилой воды омута в другой.

Тогда я понял, что мое желание спасти мой народ, и погубило его. Моя мягкость и щедрость, мои дары приучили людей к легкому достатку, развратили их души. Я не мог оставить все так, обществу требовалась твердая рука, которая научила бы их ценить удобство и честно трудиться ради лучшей жизни. Пришло время прекратить попустительство и принимать суровые меры.

Увы, я и представить не мог, в какую пропасть сорвались сердца людей. На каждый мой шаг они отвечали бОльшим коварством и изворотливостью, вознамерившись завладеть моими способностями. Общество разъедало себя изнутри, разрушая все, что было создано мной из великой любви к человечеству. Их обман и предательство не прошли бесследно, повлияв и на меня. Но, возможно, я сам, а точнее, Море Теней, изменило меня. Слишком много силы, как для одного человека. Я больше не сдерживал себя в средствах и, чтобы объединить людей, создал для них нового врага в своем же лице. Я заставил жителей материка вспомнить, что все их блага могут исчезнуть в один день, если они не будут за них сражаться. Если они не станут достойными быть счастливыми. Ополчившись против меня и моих учеников, они не раз покушались на мою жизнь и жизнь всегда верной мне сестры. Однажды им это даже удалось. Но об этом потом.

Я хотел вернуть душам людей их чистоту, и Море Теней дало мне возможность осуществить еще одну мою мечту. Это был последний его дар, за который оно взыскало плату. Чем больше я противостоял своему же народу, тем светлее становились их помыслы, тем быстрее менялось сознание и взгляд на мир, порой, без видимых на то причин. Моя сестра первой заметила, что темные стороны человеческих душ не уходят в небытие, а становятся частью меня. Год за годом моя же сила сводила меня с ума, отдавая на растерзание низменным проявлениям сущности человека.

Последнее, что я сделал для столь любимого мною мира, — это отдал ему своих последователей. Я вынудил их встать на защиту материка и навсегда оставил свой дом, укрывшись с сестрой в башне, возведенной посреди Восточного океана. Впрочем, там мне было самое место.

Рождение дочери и сына принесло некоторое облегчение. Моя сила разделилась на две части, как и связь, созданная мною с Морем Теней, поровну доставшись детям. Это уберегло их от безумия, ставшего моим и твоим приговором. Спустя одиннадцать тысяч лет ты стала тем, кто объединил в себе всю силу Моря Теней, и познал цену могущества.

Мориус замолчал, и в комнате остался только треск поленьев в очаге. Оника не отводя взгляда, смотрела на мужчину, впитывая черты Первого мага и его голос.

— У нас осталось так мало времени и так много несказанного. Я постараюсь не отвлекаться, — Мориус провел рукой по волосам, приглаживая их, и замер, о чем-то глубоко задумавшись. — Суть в том, что все маги связаны с Морем Теней. Чья-то связь слабее, чья-то сильнее, но она неизменно проходит через отворенную мною дверь. И со смертью последнего обладателя моей силы эта дверь захлопнулась, оборвав все нити, а вместе с тем и жизнь каждого мага. Ты можешь оставить это как есть, и присоединиться к моей душе в вечном плаванье по Морю Теней, или же попытаться изменить.

— Изменить?! — Оника не скрывала отчаяния. — Что я могу теперь?! Смерть не подвластна чьей бы то ни было воле!

— Ты можешь многое. Не забывай, кто ты! — глаза Мориуса требовательно сверкнули. — Пусть смерть не склонилась перед нами, но не время. У меня осталась последняя история для тебя.

Я упоминал, что однажды обозлившиеся люди смогли отнять жизнь у моей сестры. До последнего дня своей жизни я не наделял ее даром укрощать стихию. Я боялся, что став сильной, она отвернется от меня, как и все, а потому держал в зависимости от себя. В тот день меня не оказалось рядом, чтобы защитить ее, а когда я вернулся, было слишком поздно. Участь остаться одному страшила меня. Илайза всегда была моей опорой, даже в самые темные дни свет, исходящий из ее сердца, вел меня сквозь волны отчаяния и сомнения. Тогда я разорвал ткань времени, чтобы спасти столь дорогую для меня жизнь. Я вновь обрел свою сестру и прожил с ней долгие десятилетия, подарив жизнь прекрасным и сильным детям.

Теперь пришел твой черед сделать это. Вернутся назад и не допустить всего того хаоса, через который ты прошла. Но ты вольна отказаться. Вмешавшись в течение времени, ты изменишь и пространство, и даже я не в силах предугадать, во что выльются эти изменения. Когда я вернулся во времени всего на неделю назад, ткань мира взбунтовалась против моего вмешательства и создала силу, способную оказать мне сопротивление. В недрах земли зародилась новая энергия, создавшая камни-молчуны и гигантский кристалл, Зерно, спрятанный прямо под возведенным мною Берилоном. Энергия этого камня ослабляла силу укротителей стихий и давала избранным ею людям сверхчеловеческие способности. Именно мое вмешательство во временную ось создало Церковь и ее воинов. И пусть тогда я считал их ошибкой и новой чумой, именно они вместе с силой Зерна оберегали народ от вторжения Республики до нынешних времен.

— Я не понимаю, — Оника покачала головой. — Даже вернувшись назад, как смогу я предотвратить весь тот хаос, что поглотил материк?

— Сохрани жизнь своего брата. Без него, так или иначе, ты утратишь себя, поддашься безумию и разрушишь свой дом и все, что тебе дорого. Никогда сила Моря Теней не должна оказываться в руках одного человека. Наследников всегда должно быть двое. Это две чаши весов, приносящие равновесие в наш мир. Жизнь твоего брата — ключ ко всему. Сражайся за него изо всех сил, но не смей умирать. Иначе его ждет тот же путь, которым прошли мы оба. Конечно, безумие не завладеет ним так же быстро, как и тобой: он больше похож на моего сына, тогда как в тебе горит огонь души моей дочери, хоть она никогда не владела силой укрощать пламя. Ей, как и тебе, был уготован союз воды и воздуха. Пламя — удел тех, кто всегда будет помнить о его всеразрушающей силе и сможет превратить строптивого зверя в верного друга.

— А если я не справлюсь? Пусть мне и удастся переместиться во времени, но что, если я не смогу уберечь Кристара?

— Неужели ты утратила веру в себя? — Мориус ухмыльнулся, глядя на страдание в глазах девушки. Он прекрасно знал это презрение к самому себе за слабость, проявленную перед собственной силой, за склоненную перед безумием и тьмой голову. — В таком случае, ты можешь попытаться успеть обзавестись собственными наследниками, и тогда мощь Моря Теней не будет долго оставаться в руках одного безумца. Но, как видишь, твой лучник пустил стрелу тебе в сердце раньше, чем зачал ребенка. Что-то мне подсказывает, что Илайза поступила бы так же, если бы могла. Но речь не об этом.

Погибнув еще раз, ты окажешься здесь, и я снова дам тебе выбор повторить все сначала или оставить мир заботиться о себе самостоятельно. Повторное вмешательство во временную ткань создаст еще одну ветвь изменений. Так что тебе стоит постараться, как следует. В любом случае решение нужно принять поскорее: отведенное нам время истекает.

Оника нервно перебирала подол рубахи. Все происходящее казалось ей игрой воспаленного сознания, не желающего смириться со смертью. Она могла бы и дальше обманывать себя тем, что еще не знает своего решения, но постукивающие по подлокотнику кресла пальцы Первого заставили ее прекратить тратить драгоценные минуты.

— Как мне это сделать? Как вернуться назад? — Мориус удовлетворенно кивнул. — Я понятия не имею, как управлять временем! Этому не научишься за пару минут.

— Тебе и не нужно. Достаточно, что это умею я. Твоей силы сделать это и моей памяти хватит, чтобы перенести тебя назад. Так что, если ты готова…

— Постойте! — Оника вздрогнула, когда Мориус протянул руку к ее лицу. — Я буду помнить о том, что произошло до моего возвращения во времени?

— Конечно же, будешь. Мы не отмотаем время назад, боюсь, подобное вмиг разрушило бы само мирозданье! Не беспокойся, назад вернется только твое сознание. По сути, только оно и осталось еще в живых.

— Но тогда…, — Оника вжалась в кресло.

— Уже не время метаться, — с раздражением обрезал Мориус, одной рукой сжимая запястье девушки, а второй касаясь ее лба. — Не переживай, не смотря на то, что твоя память сохранится, безумие не одолеет тебя, пока жив твой брат. Помни, твоя цель — сохранить ему жизнь.

— Но как мне избавить его от жука Данмиру? Насекомое может убить Кристара в любой момент, как только получит приказ! — девушка вцепилась в руку Мориуса, чтобы тот не перенес ее раньше времени.

Глаза мужчины недобро сверкнули, а пальцы впились в запястье Оники. Мориус придвинулся к девушке и зашипел в лицо:

— Ты и правда ждешь от меня помощи? Самоуверенная гордячка, я дал тебе все, чтобы решить эту проблему. Моя сила, мое наследие всецело принадлежит тебе!

— И толку от него? — выпадом на выпад ответила Оника. Сердце бешено колотилось в груди толи от страха, толи от злости.

— Не знаю, не знаю, — таинственно ухмыльнувшись, Мориус откинулся назад и ослабил хватку на руке девушки. — В мои времена такой заразы не было. Раз это использует Всевидящая Мать, значит, и искать нужно в церковных архивах. Берилон стал первым городом на материке, и из его недр родилась Церковь. Там же находится и старейшая библиотека. Большего от меня не жди.

Вздохнув, Оника сдержанно кивнула в знак понимания.

— Я перенесу тебя как можно ближе к тому моменту, когда уже ничего нельзя было исправить. Это невероятно большой скачок, так что будь готова к грандиозным последствиям. Спрошу последний раз: ты действительно хочешь этого? Быть может, без магов и ветров Моря Теней, мир будет лучше?

— Тысячи людей погибли, а сколько еще лишатся жизни? Они не должны расплачиваться за ошибки одного человека. Сделайте это, — Оника глубоко вдохнула и закрыла глаза, изгоняя из головы остатки сомнений и нерешительности.

Вслед за теплом очага исчезла мягкость кресла и запах пыльных книг, тесно прижавшихся друг к другу на полочках ее сознания. В нем осталась только всепроникающая прохлада прикосновений Первого мага и вынырнувший из тьмы образ брата.

* * *

Темная завеса внезапно сменилась дневным светом, криками и грохотом обрушивающихся стен. Из разбитых окон доносился топот сабатонов и лязг металла. Длинный коридор был безлюден, а у ног лежал алевший кровью осколок вазы.

Дыхание Оники перехватило, когда она встретилась с полным бирюзы взглядом Кристара.