С побережья до Берилона мы добирались на марглах, хищных ездовых животных Ордена. Поговаривали, что марглы — это вышедшие из пещер хассы, утратившие на поверхности всякую схожесть со своими сородичами. Крепкие пластины, защищавшие туловище, сменились короткой жесткой шерстью, куда хуже приспособленной противостоять вражеским зубам и когтям, но согревающей в холодные зимы. Язык укоротился, а вырабатываемый железами яд ослаб в разы.

Отец с Люфиром оставили двух марглов в рыбацкой деревушке на побережье. Один из хищников был дальновидно поседлан двойным седлом. Когда мы добрались до постоялого двора, звери стояли на привязи, распугивая прохожих своим оскалом. Марглов считали полудикими животными, не поддающимся окончательному приручению. Однако маги Ордена были в силах справиться с ними, а потому не отказывались от преимущества в скорости и выносливости из-за риска непослушания.

Снег скрипел под когтистыми лапами, а дыхание Люфира обжигало затылок. Чем дальше мы продвигались на север, тем острее становился ветер, а снег — глубже. Затянутое серой пеленой небо исполосовали темные столбы дыма.

— Маги жгут дома не выказывавших им дружелюбия селян и запасы сена, чтобы обречь скот на голодную зиму, — пояснил Люфир, прочтя мои мысли. — Это стало обыденностью. А Ордену не хватает людей, чтобы везде поспеть.

Я спрятала лицо за воротник, считая колонны черного дыма. Два, три, семь, одиннадцать. Казалось, они заполнили все небо, и если всматриваться вдаль, на сером полотне можно было отыскать еще больше отражений от уже погасших пепелищ. Хватит ли моих сил, чтобы прекратить этот кошмар? Я могла бы прикрыться отговоркой, что один человек не сможет изменить участь целого народа, но из глубины тысячелетий всплывал безликий образ Первого мага, раз и навсегда преобразившего мир.

Отец выбрал дорогу, проходящую вдали от поселений, но в дне пути от Берилона на горизонте появилась разросшаяся деревня, через которую проезжал всякий караван, идущий в Берилон или обратно. На ее теле зияло два глубоких котлована и несколько сожженных домов. Снег припорошил черные остовы зданий, но спрятать дыры в земле ему было не по силам.

— После восстания в окрестности Берилона хлынули беглые церковники, предатели Ордена и, самое жуткое, мятежники, решившие отметить свою победу. Чувство безнаказанности из-за творившейся в первые дни неразберихи толкало людей на ужасные поступки, раскрывая протухлость душ, — тихо говорил мне на ухо Люфир. Маргл послушно шел хвостом за своим сородичем, оседланным отцом.

Широкая центральная улица деревни вытянулась перед нами. Она была пустынна, а вчерашний снег пересекало всего несколько тропинок. Я ловила на себе взгляды напуганных беспорядками жителей, ютящихся под черепичными крышами и надеющихся, что беда обойдет их дом стороной.

Когда мы поравнялись с последними домами, до меня донеслись сбивчивые голоса и приглушенные женские возгласы. Отец тоже услышал их. На секунду его маргл замер, а затем, сорвавшись с места, юркнул в переулок. Мы поспешили за ним.

Звуки привели нас на самую окраину, пестрящую хозяйственными постройками, часть из которых давно требовала починки. Еще не видя обладателей голосов, я уже знала, что их двое: женщина и мужчина, крайне настойчиво требующий согреть его в холода.

Увлеченный своей жертвой, он не сразу заметил наше появление. Будучи магом земли, он сжал руки женщины каменными браслетами, не давая ей вырваться и убежать. Ему доставляло удовольствие играть с женщиной, ослабляя контроль над камнем в кандалах и роняя в ее душу луч надежды, а потом вновь забирая его, скручивая и распластывая тело. Полотняная рубаха на ее груди была разорвана, а кожа давно задубела от холода и страха.

Каменные браслеты на руках несчастной рассыпались на кусочки и собрались ошейником на маге, с силой откидывая того назад. Следующим рывком отец заставил мага развернуться к нам лицом. На его лбу розовела метка Проклятого, а глаза испуганно расширились при виде Сапфировой Маски.

— Командор…, — прохрипел он. Каменный ошейник слишком сильно сжал его горло и мешал дышать. На нем была форма мага Ордена Смиренных.

— Очередной предатель, — процедил Люфир, ногами разворачивая маргла и натягивая тетиву. Я не успела проронить и слова, как стрела разбила мерзлый воздух и проткнула сердце мага. Каменный щит, который тот воздвиг в попытке защититься, раскололся надвое.

Женщина жалась в угол, пытаясь спрятать тело под превратившейся в лохмотья одеждой. Она затравленно смотрела на пар, поднимающийся от пролившейся на снег горячей крови.

Отец спрыгнул с маргла, перебросив поводья Люфиру, и подошел к женщине, сидящей с заплаканным лицом.

— Не нужно бояться, — спокойно сказал он, когда та вздрогнула под опустившейся на нее тяжестью плаща. — Пойдем, вам стоит поскорее вернуться в дом и согреться чаем.

Они исчезли за постройками, оставив нас наедине с остывающим телом члена Ордена.

— Без этого нельзя было обойтись? — глухо спросила я Люфира. Я не ожидала, что оборвавшаяся на моих глазах жизнь так сильно потрясет меня. Кружащиеся снежинки, в тишине опускающиеся на волосы и кожу мертвого мага, расползающееся пятно крови на талом снегу, мрачность Люфира и отсутствие слов неодобрения со стороны Фардна — все это источало гнилостный запах жестокой расправы.

— Нет, — сухо ответил Люфир, и в его голосе я уловила категорический отказ продолжать разговор.

Отец вернулся спустя пару минут, на ходу застегивая плащ. Тело мага охватило жаркое пламя, когда Фардн прошел мимо него, даже не взглянув. Огонь торопливо пожирал плоть, наполняя воздух смрадом.

— Поспешим, — сказал отец, и к своему глубочайшему ужасу я не услышала в его голосе ни нотки обеспокоенности.

В последний раз взглянув на пламя, оставившее от бывшего мага Ордена одну пыль, я увидела в его зареве опечаленное лицо Кристара.

* * *

Окрестности Берилона встретили нас следами давних пожарищ, на месте которых уже отстраивались новые дома. На стене, окружавшей столицу, виднелись каменные заплаты закрывшие старые повреждения. Из дымовых труб в небо взвивались светло-серые хвосты, обещая защиту от тревог всего остального государства.

Уже на подъезде к городу нам начали встречаться патрули Ордена, радостно приветствующие Командора. Ворота в Берилон были открыты, а стража из Смиренных проверяла каждого, кто входил или выходил из городских стен. Нас пропустили без задержания, стоило Командору отдать соответствующее распоряжение.

Опрятные дома Берилона стояли по обе стороны мощеной камнем дороги. Я подняла взгляд, но, как и ожидалось, над крышами больше не возвышались стены дворца. Небо казалось пустым.

Окраинные районы столицы были совершенно не такие, какими я представляла их по описаниям из книг: на них группками толпились бедняки, пришедшие со всех уголков материка в поисках защиты от разбоя. Постоялые дворы и таверны были забиты до отказа, а торговцы с лотками расхваливали свой товар, обещая самые низкие цены в городе.

На улицах Берилона было тесно — тесно от людей с измученными лицами и от снежинок, скопом падающих с серого неба. Патрули Ордена стали встречаться еще чаще, но все они были немногочисленны и буквально терялись в толпе жителей.

— Командор в первые же дни установил порядок в Берилоне, прекратив разбой и стычки церковников и магов на улицах, но угроза диверсии не стала от этого меньше. Из-за нехватки людей приходится отправлять в патрули лучших бойцов, способных справиться с преобладающей силой врага, — Люфир сжимал в опущенной руке лук, ощупывая толпу взглядом. Даже сейчас он ждал нападения.

Ожидание, однако, не сделало его готовым. Когда мы свернули на раздавшуюся в стороны улицу более богатого квартала, на нас обрушился фронт ментального удара, путающий небо с землей и заполняющий голову вязкой болью. Я видела, как согнулся впереди отец, на которого пришлась основная атака не показывающего своего лица противника; Люфир, чья врожденная способность противостоять ментальному воздействию была в разы меньше, повалился на мою спину, теряя сознание. В тоже время воздух вокруг ощетинился сотней ледяных игл, предназначавшихся, чтобы завершить начатое.

Единственное, что не учли нападавшие в своем плане, — мое присутствие. Как маг воды я легко могла обратить ледяные иглы против их создателей. Сила ментального мага больше не давала врагу преимущества: после гибели Кристара я стала почти полностью нечувствительна к ментальным атакам, что немало возмущало Дэрка Крайснера, так и не сумевшего смириться с моим превосходством над ним.

Я спрыгнула с взволновано трясущего головой маргла, останавливая полет ледяных игл и перехватывая над ними контроль. Мой взгляд отыскивал нападавших магов. Толпа зевак, осознавших, что на их глазах разворачивается очередная стычка укротителей стихий, кинулась врассыпную, обнажая двух невзрачных мужчин, оставшихся стоять на месте. Один из них находился под навесом платяной лавочки, прямо напротив меня. В его глазах читалось замешательство: их союзник, по-прежнему скрывающийся, должен был обезвредить Командора и всех его спутников.

— Назад, — мои слова сопроводил дождь ледяных осколков, упавших под ноги мага, заставляя того отступить, пока я следила за руками его напарника. Последний вскрикнул, когда о его предплечье ударился камень, растекающийся, словно вода и сжимающий руку в своих объятиях. Маг упал на колени, не в силах поднять одетую в каменный рукав конечность.

Из окна соседнего дома вместе с пылью, щепой и битым стеклом вылетел некрупный мужчина в дымящейся одежде. Поношенная шляпа слетела с его головы, оголяя гладко выбритый череп, пестрящий татуировками. Ментальное давление вмиг исчезло, стоило магу оказаться выброшенным из своего укрытия.

В оконный проем, объятый огнем, вслед за своей целью вскочил юноша, коленом приземляясь на грудь мага и выбивая весь воздух из его легких. В растрепанных волосах и пылающем взгляде я узнала Фьорда. Его плечи еще больше раздались, а черты стали жестче и импульсивнее. Одет он был в форму Ордена.

Кулак Фьорда опустился на лицо ментального мага, с первого крепкого удара лишая того сознания. Но его не остановил вид поверженного врага и тот занес руку для второго удара.

— Фьорд, нет! — каменный браслет сжал запястье юноши, не давая тому опустить руку. В обращенном ко мне взгляде старого товарища, я увидела, как гнев и готовность атаковать нового противника, сменяются сковывающей тело растерянностью и мешающим дышать испугом.

Краем глаза я заметила, как маг воды, находящийся совсем рядом, ринулся в бой, пользуясь моей отвлеченностью. Мимо моего лица просвистела каменная дуга, обхватила лоб нападающего и склонила его голову к земле. После обезвреживания ментального мага отец взял ситуацию под свой контроль, сводя на нет весь план мятежников.

— Откуда вы только беретесь, — Люфир вскинул лук, целясь в грудь поверженного мага.

События разворачивались с неимоверной быстротой, но я с самого начала знала, к чему все приведет, и не собиралась стоять в стороне, пока смерть заберет еще кого-то, друг то будет или враг.

— Не нужно, Лир, — я встала перед свернувшимся на снегу магом, закрывая того от Люфира. Мужчина стонал, ломая ногти в безуспешной попытке снять тесный каменный обруч с головы.

— Оника, отойди, — во взгляде лучника было написано удивление, а в голосе звенела неумолимость натянутой тетивы.

— Командор, — я обратилась к отцу, наблюдавшему за моими действиями, застыв в седле. — Я прошу сохранить им жизнь. Нельзя казнить на месте каждого ослушавшегося. Пусть предстанут перед судом, где и решиться их судьба.

— Оставлять их в живых — безрассудство. Они в полной мере проявили свои намерения. Отойди, — ледяным голосом повторил Люфир.

— Командор, пожалуйста, — я с мольбой смотрел на отца, надеясь, что он прислушается к моим словам. Фардн молчал, а его маска выражала столько же эмоций, сколько и лицо Люфира.

— Отпусти руку Фьорда, чтобы он и его отряд могли взять магов под стражу, — со свойственным ему миролюбием произнес Командор.

Надеясь на снисходительность отца, я не верила в нее до последнего момента. Растерянно опустив взгляд на Фьорда, замершего над телом ментального мага, я, спохватившись, развеяла сжимающий его руку браслет, давая возможность пошевелить конечностью.

Подоспевшие маги Ордена во главе с Фьордом выполнили указания Командора, продолжившего путь к центру Берилона.

Люфир протянул мне руку, помогая взобраться в седло. Его пальцы были холодны, а взгляд отстраненно проходил сквозь меня. Оставляя место происшествия, я смотрела на собирающуюся толпу жителей квартала, обсуждающих события, свидетелями которых они стали. Среди закутанных в теплые плащи и шубы горожан, я увидела Кристара, задумчиво разглядывавшего разбитое Фьордом окно.

* * *

Центральная площадь Берилона выглядела целой и невредимой. Маги Ордена восстановили особняки знати и торговые дома, кольцом окружившие площадь. Над трехэтажными зданиями теперь возвышались только башни Собора, совсем недавно терявшегося в тени дворца. Но дворец был разрушен, завалы расчищены, а на его месте возведены новые постройки: казармы, лазарет и расположившийся в центре корпус командования, к которому мы и направлялись.

Под стенами казарм толпились люди, отмеченные печатью Проклятого, и оглядывались на приближающегося Командора. Большинство из них были одеты небогато, остальные, чьи сбережения позволяли купить наряды дороже, держались в сторонке, кто с презрением, а кто с сочувствием, поглядывая на бедняков.

— Многие маги приходят в Берилон, чтобы добровольно стать членами Ордена. Их число велико, но большую часть из них только предстоит обучить обращению со стихией. И не исключено, что кто-то из них окажется засланным шпионом, — я не ожидала, что Люфир так скоро заговорит со мной. Всю дорогу к корпусу Ордена меня мучила упавшая между нами тень, и голос Люфира, пусть и лишенный эмоций, принес немного утешения моему сердцу. — Но против последнего у командора есть средство.

В подтверждение его слов, появился Дэрк Крайснер и направился к нам размашистым шагом, расталкивая сгрудившихся магов.

— Кого я вижу! Я так и знал, что в убеждении девушек твой очаровательный зверек будет получше тебя, Сапфир! Оно и не мудрено, с таким-то личиком! — широко улыбаясь, Дэрк поймал поводья маргла Командора, подмигнув Люфиру.

— Довольно, Дэрк, — сказал Фардн, ложа руку на плечо церковника. Крайснер сразу переменился в лице, избавившись от беззаботного ребячества. Церковник с прищуром глянул на схваченных магов, сопровождаемых Фьордом, а затем на Командора.

— Мы же пленных не берем. Что ты прикажешь мне с ними делать? — Дэрк вопрошающе развел руками вслед Фардну, направляющемуся к корпусу командования.

— Их участь решит суд, — коротко бросил отец, даже не обернувшись.

— Суд? Какой суд? Тебя кто-то приложил дубиной по голове? У нас и без того забот полон рот! Нет, ты точно выжил из ума! — разорялся Дэрк, еще больше распаляясь от созерцания удаляющейся спины Сапфировой Маски. — Безумие! Эй, вы, тащите сюда этих троих, нечего с ними затягивать.

Церковник махнул рукой Фьорду и, продолжая ругаться себе под нос, пошел за Командором, передав поводья маргла подбежавшему бойцу Ордена.

Внутри корпус командования полнился мрачностью зимних дней, освещаемой десятками огненных шаров под потолком. Тени прятались по углам, а в коридорах звучали торопливые шаги членов Ордена. Гнетущая атмосфера бегала от двери к двери вместе с запыхавшимся посыльным, разносящим письма с распоряжениями.

— Фьорд, ожидай здесь и проследи, чтобы обошлось без происшествий, — Командор остановился перед невзрачной дверью, ведущей из просторного холла в его кабинет. — Вы трое, пройдите за мной.

В кабинете было холодно; пахло пылью и бумагой. На столе лежали развернутые карты всего материка, отдельных его частей, и их дубликаты со стаями пометок и подписей. Источником света служил десяток свечей в стенниках, вспыхнувших при появлении Сапфировой Маски.

Отец опустился на грубый стул и скрестил пальцы, подперев подбородок. Я заметила, как мышцы у глаз Люфира нервно дрогнули. Так случалось всякий раз, когда его что-то огорчало.

— Можешь говорить, Оника, — обратился ко мне отец.

— Что? Эти трое еще дышат из-за вот этой девчонки? — взвился церковник, опираясь на стол и нависая над Командором недовольной горой.

— Помолчи, Дэрк. У тебя будет возможность высказаться позже.

Крайснер в сердцах взмахнул руками и отошел от стола, отказываясь даже смотреть в сторону присутствующих.

— Ты хотел, чтобы я вернулась на материк, и я здесь. Но я не смогу тут остаться, если Орден будет нести смерть всякому, кто пойдет против него, не давая права объясниться. Люди растеряны и напуганы, они потакают своим страхам и неосторожным желаниям. Но казнить на месте, без попытки донести, за что борется Орден — не справедливо. Я знаю, что значит лишить жизни сотни людей. Имей я такую силу, я бы вернула всех павших во дворце, будь то маг или церковник. Очищая землю огнем и мечом, мы рискуем остаться посреди выжженной дотла пустыни, насквозь пропитанной кровью, — я говорила, искренне веря в правоту моих слов.

Долгие дни размышлений в Храме Первого изменили мой взгляд на многие вещи. «Победа любой ценой», — то, чему меня всю жизнь учила Орлея, а Сайл молчаливо поддерживал, оказалось в корне неверным. Следуя наставлениям Орлеи, всегда оставался риск так и не добиться цели, до конца дней оставшись с осознанием той цены, которая была заплачена в обмен на пустоту. К сожалению, я поняла это, лишь столкнувшись с обстоятельствами, преодолеть которые было невозможно.

— Что за чушь?! Твоя дочь в своем затворничестве растеряла все мозги! — не сдержался Дэрк.

— Кто-кто, а ты мог бы отнестись с большим уважением к жизни людей, не разделяющих твоих взглядов! — парировала я, не понимая, как Дэрк так легко отказался от памяти о племяннице. — Нельзя убивать всякого, кто хочет видеть мир иным! Совсем недавно в государстве законы устанавливала Церковь, но даже она не обрекала на смерть всякого мага, решившего взбунтоваться.

— Хорошее же сравнение ты подобрала! Может, ты вспомнишь о временах, когда Церковь только устанавливала свою власть? И не говори, что в те годы церковники не вырезали несогласных целыми поселениями! Наши дни ничем не спокойнее! Тебе придется смириться с этим, — не унимался Крайснер, уже давно набросившийся бы на меня, если бы не молчание Командора и стоящего за моей спиной Люфира, источающего угрюмость.

— Хватит криков и споров, — отец вздохнул, откинувшись на спинку стула. — Дэрк, посади на заключенных жуков Данмиру и проследи, чтобы за ними организовали присмотр.

— У нас нет на это свободных людей! — Дэрк возмутился решением Сапфировой Маски, но тот продолжил говорить, будто бы не заметил слов церковника.

— Также на тебе будут работы по разъяснению наших целей и устремлений. Примени свою поразительную харизму, сдобренную выдающимися способностями ментального мага. Нам пригодятся люди, знающие толк в укрощении стихий. Желторотых юнцов у нас пруд пруди.

— Ты спятил, Сапфир! Теперь ты во всем будешь потакать этой девчонке?!

— Я все сказал, Дэрк. Не трать время на бессмысленные препирания. У тебя полным полно дел, — Командор принялся наводить порядок на столе, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Крайснер гневно сжал кулаки и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

— Спасибо, отец, я…, — мне хотелось выразить признательность за то, что Фардн поддержал меня, но он оборвал меня так же беспардонно, как и Дэрка до этого. В его спокойствии мне померещилась злость.

— Отдыхай. До завтра ты можешь быть свободна. Ты тоже, Люфир. Позаботься, чтобы Оника разместилась со всеми имеющимися у нас удобствами, — отец даже не поднял головы, шелестя свитками и страницами книг.

Я покинула кабинет Командора в сопровождении Люфира. Тягостной дорогой к отведенной мне комнате, я размышляла над правильностью своего заступничества и поступком отца, вставшего на мою сторону, несмотря на молчаливое неодобрение Люфира, и вполне красноречивое — Дэрка Крайснера.

Стоя посреди небольшой комнаты с громоздкой кроватью и под стать ей грубой мебелью, я дошла до наивысшей точки сожаления о своем упрямстве. Пойдя на поводу у собственных страхов, я вздумала вынуждать отца менять устоявшиеся порядки, пав до манипуляций собственным присутствием и нашим родством.

— Ты можешь отдохнуть здесь. Все маги Ордена размещены в казармах, так что в этом крыле тихо и малолюдно. Тебя не побеспокоят, — сказал Люфир, собираясь уйти.

— Постой, — он посмотрел на меня долгим взглядом и закрыл отворенную дверь. Мне необходимо было объясниться, выложить ему все свои мысли, терзания, что угодно — лишь бы избавиться от осуждающих ноток в его взгляде. — Послушай, мне не следовало оспаривать решения отца, но я не могла смотреть, как ты убьешь очередного…

Люфир сгреб меня в охапку, закрывая рот грубым поцелуем. В его прикосновениях я чувствовала обиду и злость: на меня или самого себя, или может Командора, — мне было не понять. Он повалил меня на кровать, прижимая всем телом и не давая возможности высвободиться. Впрочем, я и не пыталась.

* * *

Жар пламени лизнул лицо, когда один из метеоритов пролетел слишком близко, сминая башни, куполообразные крыши и толстые стены дворца. Крики людей утонули в треске камня и костей.

Открыв глаза, я долго лежала, глядя в потолок и пытаясь стереть из памяти отпечатки ночного кошмара. На этот раз мне удалось проснуться без криков, не побеспокоив пребывающего в омуте снов Люфира. Пряди его волос рассыпались по лицу и пуховой подушке, судорожно сжатой цепкими пальцами. Интересно, кого, из всех встретившихся ему людей, он видит на этот раз?

Я улыбнулась собственным мыслям: как ни крути, а Крайснер все же прав — черты лица Люфира слишком мягки и изящны, как для мужчины.

Мои беззаботные мысли нарушило появление Кристара, склонившегося над спящим лучником.

— Убирайся, — меня разозлило его улыбающееся лицо, и я направила в образ брата руку, с зарождающимся вокруг нее пламенем.

Пальцы Люфира, даже не открывшего глаз, мягко сжались на моем запястье.

— Не шуми, — пробормотал он, отпуская мою руку и зарываясь лицом в подушку. Похоже, он решил вдоволь насладиться данным ему Командором коротким отгулом.

Стараясь не создавать лишнего шума, я выбралась из постели и, одевшись, уселась в неумело сколоченном кресле с одной из немногих книг, одиноко ютившихся на полке. За окном царила зимняя темень раннего утра, так что мне пришлось освещать страницы зажженным на кончике пальца огоньком. Мне попался наиболее часто встречающийся в домах труд, «История Церкви: от истоков и до наших дней». Я много раз читала ее, но ввиду последних событий решила освежить свои воспоминания о первых годах существования церковников и культа Всевидящей Матери.

Они взялись словно ниоткуда — сообщество людей, наделенных невероятной силой, во главе с женщиной, названой Всевидящей Матерью. Их оружие было крепче и острее обычного, а их присутствие ослабляло способности укротителей стихий. Они легко разбили разрозненных магов и насадили свой культ на материке, заставив всех поверить в непреложность их истин. Ни одна из летописей не раскрывала источника силы воинов Церкви. Будучи простыми людьми, мужчины вступали в ряды церковников и получали невероятную мощь и стойкость, позволяющую противостоять магам. Быть может, их дар был дан им для сохранения баланса в мире, но, как это обычно происходит, два противоположных лагеря постоянно борются за главенство, отвергая идею взаимовыгодного союза. Удастся ли отцу отыскать ту заветную точку равновесия между магами, церковниками и обычными людьми, которая станет истоком совершенно иного мира?

Дверь, настежь распахнутая самодовольным Дэрков, своим ударом о стену окончательно разбудила Люфира.

— Ты не можешь вот так врываться всюду, куда тебе вздумается! — зло сказал лучник, резко сев на кровати, зверем уставившись на церковника.

— Мои глубочайшие извинения, но и ты пойми меня, первые красавицы Берилона, румяные спросонья, тебе и в подметки не годятся. Как я мог упустить такое зрелище! — откровенно издевался Дэрк. Крайснер присвистнул, когда Люфир выхватил из-под кровати лук и быстрым движением заложил стрелу.

— О, небеса, Лир, когда ты только успел его туда засунуть? — вздохнув, я отложила книгу в сторону. — Скажу прямо: идея устроить разборки посреди корпуса командования — из ряда вон плоха.

— Говори, зачем пришел, и выметайся отсюда, — процедил Люфир.

— За твоей подружкой, — с тухлой улыбкой ответил Дэрк и обернулся ко мне, — Сапфир поручил мне с сегодняшнего дня заняться твоим обучением. Будто у меня и без того недостаточно забот. Сколько же от тебя проблем, плутовка. Шагом марш за мной, — церковник хотел было уйти, но замешкался в дверях и, прищурившись, глянул на Люфира. — Совсем запамятовал, Сапфир просил тебя немедля зайти к нему, какой-то там важный разговор о границах дозволенного и подобной ерунде. Бывай!

Дэрк хохотнул, вдоволь насладившись побледневшим лицом лучника, и вышел из комнаты. Пожав плечами, я поспешила за церковником, рассудив, что Люфира сейчас лучше оставить наедине с его размышлениями.

Крайснер привел меня в казарменную столовую, где завтрак был в самом разгаре. Взяв две тарелки с разваренной кашей и соленьями, он вручил одну мне и указал на стоящий от всех в стороне стол.

— О деликатесах не стоит и мечтать, — сказал церковник, отодвигая себе скамью. — Городские хранилища были сожжены в первую же неделю, запасов дворца осталось столько же, сколько и его самого. Даже голуби куда-то запропастились. Терпеть не могу этот город. Сейчас пирует разве что знать, но грабить ее — дело дурное.

— Ты привел меня сюда поесть? — я села напротив Дэрка, краем глаза замечая заинтересованные взгляды трапезничающих магов.

— Редкой глубины наблюдение. Я не собираюсь отказываться от еды ради твоего обучения, тем более мне нет дела, где это будет проходить. Значит, слушай меня и не перебивай, — Дэрк стучал деревянной ложкой по тарелке, и не думая замолкать на время принятия пищи. — Ты хорошо противостоишь ментальному воздействию, но это отнюдь не все, что может тебе понадобиться при встрече с ребятами типа меня. Сапфир не собирается держать тебя в Берилоне, твои умения нужнее за пределами стен, где царит полнейший беспредел и анархия. И всегда полезно уметь затеряться в этом хаосе. У тебя нет метки, которую нужно прятать, но даже самый захудалый ментальный маг с лету обнаружит в тебе силу укротителя стихий. Я научу тебя скрывать ее так, что и комар носа не подточит. Если к концу обучения даже я не смогу почувствовать в тебе что-то, кроме заурядности, значит можно смело выпускать тебя в мир. Иначе твое приближение все будут чуять за версту.

— Почему же тогда тот ментальный маг, что напал на нас по прибытию в Берилон, не отказался от своих планов?

— Потому что дурак. Они готовили свое предприятие с момента отъезда Сапфира, и им не достало ума повременить, учуяв неладное. Кстати, двое тех молодцев оказались довольно сговорчивыми. Во всяком случае, они не проклинают всех на свете, как их напарничек. Наслушался я от него всякого, хех, — Дэрк потер затылок. — Ну, ничего, посмотрим, что выйдет из этой затеи с перевоспитанием плешивых.

Дэрк не тянул попусту времени, закончив с разговорами, он сразу перешел к тренировкам. Я плохо представляла, каким образом мне предстоит сделать то, о чем говорил церковник, но он отказался объяснять, сказав, что все станет ясно на деле. Мы начали с его ментальных нападок на мое сознание и моих попыток защититься, а закончили головной болью и полным изнеможением. Даже тренируясь с Мешери, я не знала такой усталости. Мое тело в любой момент было готово к сражению, но сознание отказывалось собранно реагировать на мир вокруг.

Примечательным было то, что каждый раз, когда Дэрк пытался залезть мне в голову, появлялся Кристар, то с гневной, то с болезненной гримасой на лице. Не знаю, смог ли Дэрк узнать о видящемся мне образе брата, но, как бы там ни было, он не сказал мне об этом ни слова.

Крайснер отпустил меня уже после заката, не в силах больше выносить тяжелый взгляд Люфира, ожидавшего меня у двери.

— Завтра в тоже время на том же месте, — прощаясь, сказал мне Дэрк. — Если задержишься, я опять почту вас своим визитом. Или на этот раз ты будешь одна? — церковник испытывающее посмотрел на Люфира, намекая на его утренний разговор с Сапфировой Маской.

— Командор говорил о необходимости сведения к возможному минимуму смертей среди бунтарей, но и слова не было сказано о недозволенности убийств среди своих, — холодно ответил Люфир, кладя ладонь на рукоять лука.

— Какой же ты вспыльчивый! — Дэрк исчез из виду, но эхо еще долго носило его смех по коридору.

Скромный ужин был организован в комнате. Из-за гудящей головы я отказалась идти в людную столовую, и Люфир принес овощного бульона со свежим хлебом, не желая видеть меня голодной.

— Ты видел Фьорда? — спросила я, закончив с ужином. Наша с огненным магом встреча, спустя столько времени, выдалась не очень удачной. Меня обескуражил и даже немного задел его взгляд. — Я хотела поговорить с ним. Кажется, я переусердствовала с его обездвиживанием, и было бы неплохо извиниться.

— Он еще до рассвета отправился по поручению Командора на север, к Колодцам. Один отряд Ордена получил задание разведать там обстановку еще две недели назад, но с тех пор от них никаких вестей. Так что Командор решил послать подкрепление.

— Это ведь не очень хорошо, да? — меня обеспокоило появившееся в Люфире напряжение.

— Колодцы — неприятное место. Скопище отступников и бунтарей и следящие за ними матерые церковники, — сложно представить, что там началось, когда вести о свержении Всевидящей Матери дошли до тех краев. Отсутствие известий о направленных туда Смиренных, однозначно, — дурной знак.

— Прости, я вижу, тебе неприятно об этом говорить. Похоже, я так и не смогу понять всей тяжести положения, пока не окажусь в местах, в которых ты успел побывать за это время, — Люфир вопросительно посмотрел на меня, и я продолжила. — Я обнаружила немало новых шрамов прошлой ночью.

— Ловля неумелых отступников, только открывших свои силы и толком не умеющих ими пользоваться, — плохая подготовка к войне, где ментальные маги объединяются с мятежниками, а союзники бьют в спину, — Люфир успокаивающе улыбнулся. — Не думай об этом. Ложись отдыхать.

Засыпая, я видела размытый силуэт Люфира, сидящего за столом со свечой и картой. Кристар стоял рядом, с не менее сосредоточенным видом изучая начертания на пожелтевшей от ветра и дождей бумаге.

* * *

За прошедшие две недели я почти не выходила за пределы корпуса Смиренных, и ни разу не видела отца. Большую часть времени я проводила в обществе Дэрка, всюду таскавшего меня за собой и приказывавшего стоять в сторонке и делать отсутствующий вид. Когда у меня начало получаться скрывать свою силу от его внутреннего взора, церковник потребовал, чтобы я научилась поддерживать это состояние даже во сне, и каждый раз, когда мои навыки давали осечку, он, не смотря на присутствующих добровольцев и магов Ордена, кричал: «Я вижу тебя!».

Но он был доволен моими успехами, и еще больше ними была довольна я сама. Меня огорчало то, что отец не поручает мне никаких заданий, тогда как Люфир каждый вечер возвращался измотанный, а один раз исчез на целых четыре дня. Но, помня о своем проступке, я молча выполняла все требования Дэрка, не задавая лишних вопросов.

Мое смирение было вознаграждено в один из вечеров, когда за стенами корпуса разгулялась настоящая снежная буря. Отец позвал меня к себе, где я встретилась с взъерошенным Люфиром. На воротнике его плаща блестели растаявшие снежинки, а с сапог натекла целая лужа.

— Я хочу, чтобы завтра с рассветом вы двое отправились к Колодцам на Север, — сказал отец, отложив в сторону бумаги. — Ни от отряда Фьорда, ни от отправленных туда раньше Смиренных так и не пришло вестей. В обеих группах были подготовленные бойцы, но никто из них не вернулся. Разузнайте, что там происходит, но не встревайте в неприятности. Я отправляю вас двоих, чтобы не привлекать лишнего внимания. Дэрк сказал, что ты хорошо справляешься.

Я коротко кивнула.

— Даже вдвоем мы не останемся незамеченными. В те края не ходят торговцы, там нет поселений кроме деревни церковников, — заметил Люфир.

— У вас двоих шансов больше, чем у кого-либо. Если я отправлю еще людей, они будут только мешаться. Если во всем этом замешаны ментальные маги, то люди Ордена станут легкой наживой и средством манипуляции единственным оставшимся боеспособным магом, — отец указал на меня кивком головы. — Если что-то пойдет не так, Оника сможет вывести только одного человека. Не вижу смысла в дополнительных потерях. Это все. Будьте предельно осторожны.

Люфир увлек меня за собой прежде, чем я успела сказать хоть слово. Отрицательно покачав головой, он снял тяжелый от влаги плащ, повесив на руку.

— Что происходит? Почему ты не дал мне поговорить с ним? — вопрошала я, пока мы нога в ногу шли в столовую.

— Помнишь, я говорил тебе, что он давно не избавлялся от энергии огненного мага? С каждым днем этот срок только увеличивается. Не стоит говорить, если он не просит этого, тем более, когда завтра нам предстоит оставить Берилон. Прости, я знаю, что это важно для тебя, но тебе лучше подождать с беседами.

— Хотела бы я поспорить с тобой, но глупо отрицать, что ты его знаешь куда лучше моего, — я невесело улыбнулась и сощурилась, входя в ярко освещенный, переполненный трапезничающими магами зал.

— Я тебя вижу! — проорал во всю глотку Дэрк и помахал рукой, приглашая присесть за стол, где он расположился в полном одиночестве. За время пребывания в Берилоне я заметила, что большинство магов сторонится Крайснера, а некоторые откровенно негодуют по поводу его присутствия в Ордене. Оно и понятно: стихийные маги испокон веков не жаловали ментальных, считая тех предателями и подхалимами, занявшими теплое местечко в лоне Церкви.

Я посмотрела на Люфира, скривившегося при виде церковника. Лучник, ответив мне взглядом, вздохнул и направился к столу Дэрка, по пути захватив две порции ужина.

— До меня дошли слухи, что моя ученица покидает меня в обществе своей прелестной подружки, — съехидничал Дэрк, уплетая недосоленную кашу.

Я покосилась на Люфира, молча опустившегося за стол и принявшегося ужинать. По тому, как напряглись его пальцы, сжимающие ложку, я поняла, что он сдерживается изо всех сил.

— Да, придется тебе злопыхать над своими новобранцами, — я постаралась увести разговор в другое русло, волнующее церковника не меньше, чем внешность Люфира.

— А, чтоб их всех хасс сожрал, как же мне надоело копаться в их пустых котелках. Трусливые, мелочные создания. И они называют себя магами! Ты думаешь, много из них пришли сюда, чтобы навести порядок в государстве? Или ради совершенствования собственных способностей? Порой мне кажется, что эти горе-укротители стихий не заслуживают свободы и достойного отношения.

— Тогда что ты здесь делаешь, раз все вокруг тебе не по душе? — я рефлекторно глотала безвкусную кашу, вспоминая разнообразие еды в Храме Первого и в доме Фьюриен.

— Я бы сказал, что мне было слишком скучно в предместье Этварка, но это было бы ложью. Твой отец попросил моей помощи. И вот я здесь. В этом мире мало толковых магов. А достойных людей среди них — и того меньше. Я не знаю, верен ли путь, которым идет твой отец, но не мне судить о правильных и неправильных делах, ты и сама это знаешь. Так что я полагаюсь на решения Сапфира, а там будь что будет. Хотя решение держать подле себя такого смазливого мальчишку продиктовано явно не благочестивыми намерениями.

Я с ужасом приготовилась к всплеску гнева со стороны Люфира, но тот лишь замер с ложкой в руке, уставившись в стол перед собой.

— Оставь его уже в покое, Дэрк. Как-нибудь ты доиграешься со своими шуточками и будешь лежать в канаве с простреленной головой, — я искоса поглядывала на так и не шелохнувшегося Люфира.

— В том-то и вся загвоздка, что нет, — церковник утер ладонью губы и хлопнул по коленям от переполняющего довольства. — Будь оно так, гнить мне в земле-матушке уже не один год. Но наш бравый стрелок только и может, что давиться беззвучной злобой: моя смерть, боюсь, огорчит его любимейшего Командора. Как уж такое допустить! Вот и получаем бесконечную индульгенцию.

Скамья с грохотом отъехала назад, когда Люфир вскочил на ноги, скидывая с плеча лук. Красный дымок обвил стрелу, уставившуюся в лицо Дэрку. Прежде чем церковник успел отпустить очередную шуточку, наконечник стрелы заскользил вниз, а пальцы отпустили тетиву.

В заполнившей столовую тишине раздался треск расколовшейся столешницы, а вместе с глухим ударом от застрявшей в толстом дереве стелы, в воздух взлетел фонтан щепок. Внимание всех присутствующих было обращено к нашему столу.

Дэрк медленно опустил взгляд на скамью, из которой, войдя до половины древка, в миллиметре от развилки ног церковника торчала стрела.

— Уверен, Командора нисколько не огорчит отсутствие у тебя некоторых частей тела, Крайснер, — ядовито произнес Люфир и, не медля ни секунды, удалился из трапезной, провожаемый восхищенными взглядами магов Ордена.

Я никак не ожидала такого поведения от Люфира, тем более перед десятками Смиренных. Под моим ошарашенным взглядом Крайснер пожевал губы, громогласно рассмеялся, и, обломав стрелу, принял расслабленную позу.

— Как же я люблю этого мальчишку! Вот он, настоящий гонор и строптивость истинного мага, готового постоять за свою честь и честь командира! Смотрите, лоботрясы, и запоминайте, а то достопочтенный Люфир завтра оставляет нас на неопределенный срок, и здравствуй, тоска зеленая, — под конец своей пламенной речи Дэрк совсем сник, опустив голову и сгорбив плечи. — Чего уставились? Ешьте, пока эта баланда в конец не протухла!

После окрика Крайснера маги усердно заработали ложками, опасаясь открыто смотреть в сторону церковника. Сидя все это время молча, я размышляла о градусе безумия в голове Дэрка. Могло ли частое использование его сил привести к подобному эффекту? Или же это было нормальным состоянием для него? Я силилась вспомнить того отшельника, которого повстречала в хижине невдалеке от Этварка и находила лишь отдаленную схожесть между ним и мужчиной, сидящим передо мной.

— Не смотри на меня так, девочка. Твой парнишка — последнее развлечение, что у меня осталось, и единственное напоминание о том, кем я когда-то был и какие ошибки совершил, — Дэрк устало подпер голову кулаком, смотря на разбитый стрелой край стола.

— Поэтому ты никогда не используешь против него свои способности? Я стала свидетелем нескольких накаленных моментов между вами, и ты ни разу не урезонил его, — хоть Дэрк и зарывался со своими шутками, но я осознавала, что реакция Люфира слишком резка для подобных ситуаций.

— Ты приписываешь мне излишнее благородство. Как-то меня всерьез достали эти его вспышки, и я решил объяснить мальцу, где его место, — Дэрк усмехнулся своим воспоминаниям. — Он налетел на меня, как коршун, твой отец. Я уж и с жизнью распрощался, думал, он смешает меня с землей и по ветру развеет. Обошлось. С тех пор я зарекся трогать любимца Сапфира на ментальном уровне. Мне пока дорога моя шкура. Знаешь, я много семей повидал. Матери, отцы, их дети-маги — все в постоянной суете, стараясь уберечь друг друга. Но за все годы я не видел ни одной женщины, не говоря уже о мужчинах, которая бы так опекала свое родное дитя, как Сапфир этого мальчишку. Конечно, он не бегал за ним с тарелкой каши, уговаривая съесть еще ложечку, но делал куда больше. Порой мне сдается, что Сапфир растеряет все мозги, пока будет носиться с мальцом. Вот и теперь. Ты думаешь, он поддержал твои мировые настроения, потому что решил угодить дочке?

Слова Дэрка заставили меня нахмуриться. Образ Кристара сидел рядом со мной и так же внимательно слушал церковника.

— Готов поспорить на год моего почтительного обращения со всеми магами-лучниками, что Сапфир это опять сделал для мальчишки. Только сам в этом никогда же не признается.

— Я не понимаю тебя. Люфир же был на его стороне. Никто из вас не поддерживал моего желания сохранить жизнь мятежникам.

— А ты слушай и не перебивай. Стой каждый из вас на своем, бедному любимцу всей вашей семьи пришлось бы страдать от мук выбора: зазноба сердца, окрыленная миротворческими идеями, или любимый «Командор», прислушивающийся к голосу разума. Ты от своего отступать была не намерена, так что пришлось Сапфиру пойти на попятную. Душевное спокойствие его любимчика спасено, теперь осталось только надеяться, что твоя идея была не так плоха, как все полагают.

— Ты ошибаешься, — я не могла смириться с мыслью, что Фардн, расчетливый и трезвомыслящий, мог принять такое решение, руководствуясь собственными привязанностями. Благо, размышления вскоре привели меня к осознанию, что до этого я объясняла решение отца тем, что просьба исходила от меня. Натолкнувшись на собственный эгоизм, я умолкла, прикусив губу.

— Да ладно? — Дэрк с интересом наблюдал за эмоциями на моем лице. — А, по-моему, это как раз в духе Сапфировой Маски, человека, основавшего структуру, навсегда изменившую жизнь сотен магов и переломившую ход истории. И сделал он это не ради улучшения судеб множества людей, но чтобы сохранить жизнь своему ребенку, которого он видел несколько коротких минут раз в пол года. Логично ожидать, что для мальчишки, выросшего на его глазах и под его покровительством, он сделает куда больше. Люди живут или для государства, или для своей семьи. Твой отец из последних. Мне-то очевидно, что власть в руках человека, легко разбрасывающегося другими ради своей крови, — это скользкая тропа. Но сейчас нам остается только смотреть, куда она нас заведет. А осознаешь ли это ты?

Я долго не могла заговорить, переваривая сказанное Дэрком. Его слова были разумны, а от того, с какой легкостью он их говорил, становились только тяжелее.

— Почему ты поддерживаешь его, если считаешь все это ошибкой?

— Я назвал это скользкой тропой, а не ошибкой. И я уже говорил, Сапфир попросил меня, и вот я здесь. Я повторюсь, не приписывай мне излишнего благородства чувств, помыслов, да чего угодно. Мне без разницы, настанет ли дальше эпоха рассвета, или мир скатится в огненную бездну. Не бывает лучших времен для всех: чистые сердцем, но слабые духом всегда будут страдать, а сильные процветать. Мне нет дела до государства, а свою семью я растерял, чтобы думать о ней. Я просто хочу посмотреть, куда приведет эта дорога человека, у которого есть цель. Человека, который, в отличие от меня, не стоял в стороне, глядя, как у него забирают самое дорогое.

Я размышляла о словах Дэрка, его мотивах и мотивах отца. Как бы мне не хотелось думать иначе, я видела, как и все вокруг, только маску, скрывающую лицо Командора Ордена и его истинную сущность, тогда как церковнику удалось заглянуть за зеленый камень, в самую суть вещей. Сейчас не время наверстывать упущенное, но, когда на материке установится мир, надеюсь, мне удастся узнать отца так, как его знают Дэрк и Люфир.

— Хватит разговоров. Ступай. Погода за стенами не балует тихими солнечными деньками, тебе понадобятся силы. Береги мальчишку и верни его Командору в целости и сохранности. Мне стоило это говорить Люфиру касательно тебя, но ведь всем известно, что твои раны болят недолго, — церковник усмехнулся. — Не спускай с него глаз. Боюсь, если с мальцом что-то приключится, устроенный тобой метеоритный дождь покажется нам безобидной шалостью, по сравнению с тем, что сделает Сапфир, когда узнает об этом.

* * *

Пригнув голову и скалясь на бьющий в морду ветер, маргл медленно переставлял лапы. Толстый слой снега покрывал его шерсть и притороченные к седлу сумки. Из-за не утихающей снежной бури нам пришлось потратить два дня на половину пути до Колодцев. Следы пожарищ больше не беспокоили меня: из-за метущего снега не представлялось возможным увидеть ничего дальше собственного носа.

— Лучше переждать метель. Укроемся в роще, — прокричал сквозь ветер Люфир, указывая рукой в сторону. Маргл послушно сменил направление и пошел быстрее, довольный переменой ветра.

Спустившись со спины зверя в глубокий рыхлый снег, я возвела чум из камня и вымела из него белую крупу. Фыркая и отряхиваясь, маргл улегся на землю, устало опустив голову на лапы.

Зажженный в центре чума огонь грел воздух, и на камне появлялась легкая испарина.

— Как бы не оказалось, что отряд Фьорда просто замело снегом, — сняв обледенелые сапоги, я протянула ноги к огню. Блаженное тепло волной слабости прокатилось по всему телу.

— Этот вариант представляется более радужным, чем все остальные, — заметил Люфир, доставая из седельных сумок свертки с хлебом и сыром. — Только им не было нужды прятаться, а воздушный маг с легкостью провел бы отряд и не в такую непогоду.

— Мы можем поступить так же, — пожала плечами я.

— День-два задержки вряд ли что-то изменит, когда прошло столько времени. А использование магии может привлечь нежелательное внимание.

— Что уж более заметно, чем двое всадников на маргле. Хотя в такую погодку нас могут обнаружить разве что ментальные маги. Кстати о последних, — я внимательно посмотрела на Люфира. — Чего ты так бросаешься на Дэрка?

Я давно хотела поговорить об этом с Люфиром, да все не случалось удобного момента. Я помнила разговор с отцом, где он выражал обеспокоенность поведением лучника, когда дело касалось всем известного церковника.

— Он просто шут и позволяет себе много лишнего. Погоди, ты думала, меня беспокоят его нападки? — Люфир улыбнулся, чем сбил меня с толку.

— А разве нет? Ты же каждый раз грозишься пустить в него стрелу. От праздного безделья?

— Не совсем так. Но его глупые насмешки меня не беспокоят. А вот его манера общения с Командором вызывает вполне ощутимое недовольство. Но Командор все спускает ему с рук, а мне же не кидаться на Крайснера каждый раз, когда он начинает забываться, иначе все превратиться в фарс. Благо Дэрк дает достаточно поводов выразить мое отношение к нему в отсутствие Командора, — Люфир смахнул хлебные крошки с рукава.

Я потерла виски, раскладывая все по полочкам. Кто бы мог подумать, что вспышки Люфира вызваны поведением церковника в нынешнем, а не касаются старых счетов. А может, он только что придумал эту отговорку, чтобы не раскрывать своих истинных чувств? Отец говорил, что в вопросе взаимоотношений с Дэрком Люфир путает следы и замыкается в себе.

— Подождем здесь, пока пурга хоть немного не утихнет и маргл не отдохнет, — я посмотрела на мокрую от растаявшего снега шерсть зверя. Подсев ближе, я начала сушить отросший к зиме мех. Зверь лениво заворчал, накрыв нос лапой. Выращенные в Ордене, эти животные перестали бояться проявления магических сил, что делало их неплохими боевыми товарищами. По крайней мере до тех пор, пока они не решали закусить собственным наездником.

Нам повезло, и к следующему утру метель утихла, а ветер разогнал тучи, наполняя воздух солнечным светом. Пока Люфир седлал вдоволь отдохнувшего маргла, я убирала следы нашего присутствия, жмурясь от слепящего глаза снега. Деревья укутались в мохнатые белые шубы. В роще стояла звенящая тишина.

— Попробуем наверстать упущенное время, — сказал Люфир, и маргл зайцем поскакал по мягкому снегу, местами проваливаясь по грудь.

Этот день обещал быть таким же пустым и долгим, как и предыдущие, пока ветер не принес весть о группе людей, находящихся совсем близко. Мы шли по узкой тропе, зажатой между крутым склоном, ведущим к сверкающему льдом озеру слева, и неподвижной армией высоких сосен справа.

— Чуть дальше в лесу — несколько человек, — сообщила я Люфиру. — Это может быть Фьорд и его отряд. Проверим?

— Нам не удастся подойти незамеченными, подлеска практически нет, — лучник нахмурился, изучая лес. — Нет нужды что-то выдумывать, нас уже заметили.

Люфир оказался прав: группа людей быстро двигалась в нашу сторону. Нагнувшись к шее маргла, Люфир потянул за ремешок, расстегивая намордник. Зверь щелкнул пастью и облизался.

Чужаки не стали тратиться на приветствия и знакомство, атаковав каменными снарядами, вырвавшимися из чащи. Спрыгивая с почуявшего свободу маргла, я успела отбить большинство камней. Воздух наполнился сиянием от выпущенной Люфиром стрелы. Неужели он собирается устроить бойню? Я проследила за полетом стрелы и успокоилась, увидев, что она угодила в плечо одного из нападающих, пригвоздив того к дереву. Воспользовавшись отвлеченностью, его напарник буквально вырвал землю у меня из-под ног, вынуждая отступить назад.

Сзади твердой почвы не оказалось, и, потеряв равновесие, я кубарем покатилась вниз. Земля на моем пути вздыбилась, останавливая падение. Придя в себя и разобравшись где низ и где верх, я поймала взглядом три фигуры, замершие наверху склона, и отправила им навстречу гигантскую волну из снега и земли. Шар огня, плюясь паром и брызгами, прорвал снежный заслон, летя прямиком ко мне. Я чувствовала дыхание энергии, заложенной в снаряд, достаточной, чтобы снести на своем пути не оду крепостную стену.

Вдохнув полной грудью, я выпустила силу огня, клином сошедшуюся передо мной и разрезавшую вражескую атаку.

— Стойте! Всем прекратить! — раздался сверху зычный голос. — Я сказал, прекратить!

— Сейчас, только выбью глаз этому… Проклятье! Мое колено! — вторил ему второй.

Я взлетела на вершину склона, чтобы успеть остановить ненужное кровопролитие. Люфир уже закладывал новую стрелу, целясь в мужчину, стоявшего ближе всех и пытавшегося урезонить своих товарищей.

— Подожди, Лир, — окликнула я лучника, не переставая следить за нападающими. Их было четверо: двое пострадали от стрел Люфира, еще двое стояли на ногах. Вскоре я нашла пятого. С разорванным горлом он лежал рядом с бездыханным телом маргла, чья голова превратилась в угли.

Люфир бросил на меня неодобрительный взгляд, но не стал спускать стрелу.

— Прошу простить наш негостеприимный прием, — предводитель группы, крепкий мужчина с густой кучерявой бородой неуклюже поклонился. Под россыпью густых волос на лбу проглядывала метка Проклятого. — Это великая честь — встретиться с Низвергнувшей. Ходили слухи, что иго Всевидящей Матери прекратила воительница, но, по правде говоря, я и мои ребята не верили, что такое под силу женщине.

Я непонимающе смотрела на широко улыбающегося мужчину, в приподнятых уголках глаз которого застыло лукавство.

— Низвергнувший или Низвергнувшая — так прозвали мага, разрушившего дворец Берилона, — пояснил Люфир, не опуская лук и следя взглядом за главарем. — Привыкай к известности.

— Значит, я не ошибся? Увидев, как ты укрощаешь землю и воду, и пламя, я подумал — кто еще способен сделать такое, как не Низвергнувший? Меня зовут Эл. Позвольте сопроводить вас к нашей стоянке. Увидев маргла, мы подумали, что вы одни из этих цепных псов, Смиренных, а потому и напали. Повадились они последнее время совать сюда свой нос, — мужчина сплюнул на землю и презрительно глянул на раненых товарищей. — Что вы как дети! Хватит стонать! Оторвите, наконец, свои задницы от земли и вперед. А ты меткий стрелок, парень, — Эл одобрительно причмокнул языком.

Люфир не разделял миролюбивого настроя Эла, и был прав. Но нам не стоило ввязываться в лишние неприятности и, если появился шанс разойтись мирно, а заодно и разузнать об отрядах Смиренных, им нужно было воспользоваться.

— Да опусти ты его, — я непринужденно рассмеялась, накрывая руку Люфира своей. — Не видишь что ли, ошибочка вышла. Украсть маргла у Ордена было моей идеей, так что вся вина на мне. Но тогда идея добираться на север не своими ногами показалась мне хорошей.

Я многозначительно посмотрела на Люфира. Тот, уловив суть плана, вернул стрелу в колчан, а лук повесил за спину.

— Пойдем, здесь недалеко, — Эл приглашающее махнул рукой, пока его уцелевший в схватке товарищ помогал худосочному пареньку с простреленной ногой. — Поверить не могу, Низвергнувшая Церковь прямо передо мной! Эл попотчует гостей лучшим вином, что найдется в наших сумах. Правда, много от местного пойла ждать не приходится, но чем богаты… И как вас занесло в такую даль?

— В Колодцах заключено много наших собратьев. Я думаю, они заслуживают быть свободными, — снег скрипел под сапогами. Люфир шел совсем рядом, хмуро косясь на наших компаньонов.

— Золотые слова! Мы направлялись туда же, пока не столкнулись с приблудами из Смиренных. Так что решили с друзьями встать здесь дозором, на случай новых визитеров.

— Разве Орден не встал на сторону мятежников во время восстания? — я смотрела вперед, откуда ветер доносил рассказы о еще двух людях. Не смотря на мои навыки ориентирования в пространстве с помощью воздуха, из-за большого количества препятствий точное определение числа людей занимало много сил и сосредоточенности.

— Эти предатели всего лишь учуяли, что запахло жаренным, когда ты сравняла с землей змеиное гнездо Всевидящей Матери, и по быстрому переметнулись на сторону вероятного победителя. Очень хитро, но им не одурачить всех магов. Один из их братии сжег мне правое ухо, еще до восстания. Но, куда, им было тягаться со мной! Так что вот он я, здоров и полон сил, чтобы вершить правосудие!

Я смотрела на Эла и видела в нем простого деревенского парня, в один прекрасный день открывшего в себе силу мага и посчитавшего, что недостойно мужчины склонить голову в раскаянии за несовершенные грехи. Познав гонения Церкви и преследования Ордена, его сердце очерствело и стало глухо ко многим вещам, не оградив от совершения ошибки. Но это не значило, что его душу нельзя было спасти и обратить к свету.

Я обернулась на трех его спутников, волочащих ноги следом. Их лица не отличались доброжелательностью и благородством.

— Ты говорил, что видел здесь отряды Смиренных?

— Не только видел! — Эл раздулся и покраснел от гордости за самого себя. — Мы с ребятами разделали их первую шайку и уже собирались продолжить путь, как пожаловала и вторая. Видать, Сапфировая Маска, будь он неладен, нацелился установить свои порядки в Колодцах, выставив себя спасителем и задурив голову новым магам. Только он не предвидел, что на его пути встану я со своими бравыми ребятами. Одного из них мы даже умудрились взять живьем, хоть он и верткий оказался!

По спине пробежали мурашки. Они убили почти всех магов Ордена, отправленных в Колодцы? Я украдкой посмотрела на Люфира, прекрасно слышавшего слова Эла, но лучник сохранял самообладание, никак не выказывая истинных чувств.

— Один из моих бойцов признал в нем приближенного Сапфировой Маски. Грех было упускать возможность взять языка. Имей мы представление о планах Ордена — это здорово помогло бы всем магам, желающим истинной справедливости, а не того, что за нее выдает Сапфировая Маска и вся его свора. Мы почти на месте, — Эл отодвинул в сторону ветви можжевельника, просыпав облако снега. — Только поганец стойкий оказался. Сколько дней мы уже пытаемся из него выбить хоть одно толковое слово, и ничего. Я говорил, что от него давно следовало избавиться, но остальные против. Уж больно им охота поквитаться с Командором Ордена, а этот гад никого к себе не подпускает. Так что ничего больше не остается, как маяться с его прихвостнем. Может, тебе удастся разговорить его. Дикий он какой-то, и, что примечательно, у него нет печати Проклятого.

Сердце в груди екнуло — от облегчения и от тревоги разом. С самого начала я надеялась, что выжившим окажется Фьорд, но вероятность этого была слишком мала. Меж деревьев проглядывала небольшая поляна, с возведенными на ней каменными чумами от ветра, и трескучим костром, над которым висел котелок, источавший мясной аромат.

— Встречай уважаемых гостей! — бодро крикнул Эл, подходя к стоянке. На него поднялся суровый взгляд мужчины с кустистыми бровями и грубой щетиной.

— Гости? Еще? — презрительно бросил он, подбрасывая хворост в костер. — Этот ублюдок опять отрубился. Ты привел к нам девчонку? Хорошее решение. А это еще кто с ней? Больше девок не нашлось, и ты притащил это?

— Прикуси своей поганый язык, Вирро, ты имеешь честь говорить с Низвергнувшей и ее спутником. Нам посчастливилось встретить их на пути к Колодцам.

— Эта баба?! Ты надо мной смеешься, Эл!

Шутливая перепалка двух магов терялась где-то на задворках сознания, мало волнуя меня. Как только я оказалась на стоянке отступников, все мое внимание было приковано к каменному столбу на краю прогалины, и человеку, сидящему под ним с безвольно склоненной головой. Его руки, покрытые ссадинами и синяками, были подняты вверх и прикреплены к столбу каменным наростом. Слипшиеся от крови волосы падали на лицо, но даже они не скрывали обезображенные кровоподтеками черты и широкий порез на скуле. Красное пятно ожога исказило кожу на шее. Одежда юноши превратилась в лохмотья, не способные защитить от порывистого ветра. К глубочайшему ужасу я узнала в нем Фьорда.

— Неприглядное зрелище, да? — Эл заметил мой пристальный взгляд. — Что поделать, он отказывается говорить, а нам крайне необходимо знать то, что известно ему. Садитесь к костру. Вирро, осмотри тех двоих. Они угодили под шальные стрелы.

Эл рассмеялся, а Вирро внимательно посмотрел на Люфира. Странно, что до этого никто не узнал в нем постоянного спутника Командора, о котором были наслышаны во всех уголках материка.

— Если ты поможешь нам расколоть мальчишку, сегодня же порешим с ним и незамедлительно отправимся к Колодцам. Так уж вышло, что ваш маргл пал в бою, поэтому я обязуюсь сопроводить вас к пункту назначения и всячески способствовать твоей величайшей цели, — распылялся Эл, заискивающе заглядывая мне в глаза и потирая от нетерпения руки.

— Это неприемлемо, — коротко сказала я, наконец, отвернувшись от пришпиленного к столбу бессознательного Фьорда и стараясь выбросить из головы его избитый вид.

— Что? — Эл на секунду опешил. — Ты о чем? Тебе не нравится Вирро? Его язык давно пора вырвать, и я без промедления сделаю это, если Низвергнувшая так того пожелает.

— Вырви себе что пониже, Эл, — огрызнулся Вирро, занятый осмотром ран магов.

— В этом весь Вирро, — Эл примирительно рассмеялся. — Он не так уж плох и…

— Неприемлемо избивать тех, кто не в силах оказать сопротивление. Неприемлемо нападать на всякого встречного, — жестко сказала я, смотря прямо в глаза мужчине. — То, что вы здесь устроили — не справедливость и не служит великой цели. Так нельзя, Эл. Вы отпустите парня, и я сама решу его дальнейшую судьбу.

Эл молчал, стараясь подобрать слова. Похоже, неодобрение «Низвергнувшей», ходящей у них в почете, вынудило его задуматься. Если мое слово и правда имеет такой вес, возможно, мне удастся прекратить хаос, творящийся в государстве, без применения силы.

— Ты верно шутишь! Как ты можешь говорить такое? Быть может, груз твоей ноши застилает тебе глаза, и твое женское сердце исполнено жалостью к подобным ему, но за личиной Смиренных скрывается чудовище похуже Церкви. Маги, только ощутив аромат свободы, могут вновь ее лишиться! И все из-за таких как он, — Эл указал пальцем в сторону Фьорда. — Ты можешь не верить мне, но выслушай Ормака! Он был одним из Смиренных, выполнял приказы Сапфировой Маски и вдоволь насмотрелся на его правление внутри Ордена. Он сбежал во время мятежа и наткнулся на нас. Жаль, Командор держал его на расстоянии, и Ормак не сообщил ничего важного, иначе мы бы давно выбили мерзавца и всю его братию из Берилона! Погоди, он должен вот-вот вернуться и расскажет тебе все, что знает и что видел.

Эл замолчал, выжидающе глядя на меня. Люфир изменился в лице, когда услышал имя — Ормак. Вероятнее всего, они знают друг друга, и дело рискует приобрести неприятный оборот. Что за глупость, конечно же Ормак слышал о Люфире, кем бы тот Смиренный не оказался в Ордене.

— Эл, мы заберем этого мага и уйдем. У меня нет ни времени, ни желания общаться с твоим Смиренным. То, что вы сделали с этим парнем — недопустимо, — было предельно ясно: чем быстрее мы оставим это место, тем лучше. Я почувствовала приближение еще одного человека к стоянке несколько минут назад, а значит, времени у нас оставалось немного. Я поднялась на ноги, показывая, что не намерена продолжать спор.

— Да погоди ты! Женщины! Все вы такие мягкосердечные! Ладно — другие, но ты! Ты разрушила дворец, похоронила под ним Всевидящую Мать, ее приспешников и немало Смиренных! И теперь ты говоришь мне о том, что я жесток?! Я только и хочу, что мирной жизни для каждого мага. Без руки Церкви, Ордена и кого-то там еще. Если ты не согласна — уходи. Но мальчишка останется с нами. Не вы его поймали, не вам его и уводить.

Ситуация складывалась не наилучшим образом. Я понимала, что дело идет к драке, и старалась придумать пути, которые позволят обойтись малой кровью. На их стороне было численное преимущество и маг земли, которому ничего не стоило освободить себя и своих напарников, заключи я их в камень.

— Что вы сделали с остальными магами Ордена? — мои размышления прервал вопрос лучника. Я узнала этот ледяной взгляд, обещающий, что Люфир вот-вот схватится за лук. Странно, что он до сих пор этого не сделал.

— Предали огню, ясное дело. На трупы сбежались бы хищники или кто похуже. А тебя это беспокоит? Кто ты вообще такой? — Эл противно ухмыльнулся.

Наше время вышло. Последний член отряда Эла, заслышав голоса, видно, поторопился добраться до стоянки. На окраине лагеря появился невысокий плотный мужчина, с круглыми глазами-бусинками и особо уродливо выглядящим шрамом на лбу.

— А вот и Ормак! Забудем о нашем небольшом споре и послушаем, что он нам поведает, — Эл махнул рукой, зазывая мужчину к огню. Ормак не спешил принимать приглашение: замерев, как вкопанный, с раздувающимися ноздрями он смотрел на Люфира, плавно снимающего со спины лук.

— Ты?! Щенок! Что ты здесь делаешь?! — завопил он, тыча в лучника пальцем. Не помню, чтобы видела его в Ордене, но до мятежа я не часто расхаживала среди Смиренных. А вот Люфир его определенно узнал.

— Тише, Ормак, что за крик? Как ты обращаешься с нашими гостями? Вы двое, что, знакомы? — на лице Эла промелькнуло недоброе подозрение.

— Это же верный пес Командора! Он пропал из Ордена еще задолго до восстания, якобы взятый в плен мятежниками!

— Ах вот оно как, — Эл задумчиво потер подбородок, и посмотрел на меня тяжелым взглядом. — Запутанная история получается и я даже…

Мужчину прервало внезапно раздавшееся бульканье. Хрипя и давясь собственной кровью, Ормак завалился на бок с торчащей из горла стрелой.

— Одним предателем меньше, — тихо пробормотал Люфир, доставая из колчана сразу три стрелы. Его слова утонули в поднявшихся криках и суете.

— Что ты делаешь?! — я попыталась одернуть лучника, пока он нацеливался на Эла. Мужчина отскочил назад, а стрелы, оплетенные голубым сиянием, отыскали свой приют в трех его союзниках, одним из которых оказался Вирро.

Маг с простреленным коленом, единственный оставшийся в живых, кроме Эла, создал сферу пламени и незамедлительно отправил в нашу сторону. Я с легкостью отбила ее, и, прежде, чем успела остановить Люфира, голову мага пронзила стрела.

— Лир, остановись! — прокричала я, но он не слушал, извлекая из колчана последнюю стрелу для Эла. Поняв, что его дела плохи, мужчина перешел в наступление, выдерживая безопасное расстояние и прикрываясь от предвидящегося обстрела каменным щитом.

Воздух рассекла мелкая дробь камней, направленная в Люфира. Выбросив руку вперед, я возвела перед ним земляную стену, остановившую снаряды. У меня был шанс прекратить это безумие, пока мужчины утратили друг друга из виду.

Древко покрылось плотной красной оболочкой, пронизанной голубыми нитями. Тетива запела свою грустную песнь. Стрела прошла сквозь возведенный мною барьер, даже не замедлившись, и изменив направление своего полета, пробила каменный щит Эла, по оперение войдя в тело мага. Каменная перегородка перед ним осыпалась, а сам мужчина рухнул ниц.

Не без содрогания я обводила взглядом еще совсем недавно людную, а теперь покрытую утоптанным алым снегом стоянку. На несколько секунд у меня отнялась речь, и я только и могла, что наблюдать за Люфиром, вытаскивающим стрелы из кровоточащих ран.

— Что ты сделал?! — когда онемение прошло, я схватила лучника за плечо, разворачивая к себе лицом. — Было же решено свести смерти к минимуму.

— Это он и есть, — ответил Люфир и, высвободившись из моей хватки, направился за следующей стрелой.

— Ты же первый на них напал, когда можно было обойтись без всего этого!

— Ты серьезно так считаешь? — на меня уставились два ледяных колодца. — Очнись, Они! Эти мерзавцы лишили больше десятка людей твоего отца жизни, пытали твоего товарища и набросились бы на нас, не опереди я их. Тебе пора вылезти из своей раковины и принять, что мир уже не тот, каким ты привыкла его видеть.

Я ошарашено молчала, раздавленная пламенной речью Люфира и злостью в его взгляде. Но примириться с его словами, так ничего и не сделав, чтобы переубедить его, было невозможно.

— Освободи его руки, — тихо сказал Люфир, опускаясь рядом с так и не пришедшим в себя Фьордом. Я поспешила аккуратно расколоть камень, удерживавший юношу. Освобожденные от оков, руки бессильно упали вниз. — Неважно выглядишь, отступник.

Люфир взвалил Фьорда на спину, стараясь быть осторожным.

— Отойдем дальше в лес и остановимся там, пока он не придет в себя, — молча согласившись с Люфиром, я пошла впереди, заставляя снег расступиться перед нами, давая дорогу, а затем вернуться на место, скрывая следы. Мне все еще было не по себе из-за устроенной Люфиром бойни и вновь появившегося между нами непонимания.

Достаточно углубившись в чащу, я возвела очередное сухое и теплое убежище из камня. Оставив Фьорда на мое попечение, Люфир отправился к окраине леса снять с мертвого маргла седельные сумки, чье содержимое могло еще не раз нам пригодиться.

Развесив под сводом чума несколько сфер огня, я избавила Фьорда от превратившейся в лохмотья рубахи, осматривая тело на наличие других ран. Посиневшие ребра и ссадины были абсолютной ерундой, по сравнению с ожогом, обезобразившим шею и правое плечо. Часть волдырей, покрывавших обгоревшую плоть, разорвалась и изобиловала грязью и гноем. В закрытом помещении стал отчетливо слышен въедливый запах гниения.

Растопив снег в каменном чане, я довела воду до кипения и, немного остудив, принялась смывать кровь с волос и тела Фьорда. Края пореза на скуле вздыбились под толстой коркой запекшейся крови.

Люфир вернулся, когда я заканчивала приводить Фьорда в порядок. За все это время он так и не очнулся. Его дыхание было неровным, а тело слишком горячим. Расстелив на земле добротный плащ, очевидно снятый с одного из убитых магов, Люфир переложил Фьорда на него и полез в сумку за бинтами.

— Ожог на шее совсем плох, — сказал он, коротко взглянув на мага. — Нужно вычистить рану настолько, насколько возможно.

Подготовив все необходимое, и вооружившись водяным лезвием, я села поближе и под пристальным наблюдением Люфира начала отрезать пораженные участки. Вода окрасилась в красный. Несмотря на обезболивание охлаждением, мышцы на лице Фьорда нервно подрагивали, а пальцы сжимались.

Закончив, я нанесла на вычищенный участок протянутую Люфиром мазь и закрыла рану бинтом.

Устало откинувшись на стену чума, я с тоской посмотрела на Люфира, чей взгляд затерялся где-то внутри Фьорда.

— Лир, я понимаю твои чувства, но без милосердия мы никогда не прекратим эту войну.

— Я был милосерден, — лучник поднял на меня тяжелый взгляд. — Я подарил им быструю смерть. Поинтересуйся у трупов, в чем проявилось их милосердие к Фьорду.

Укол Люфира пришелся в нужное место. Внутри меня бурлила злость на Эла и его подручных, на всех тех, кто забирает жизнь невинных. Но именно эта злость во мне разрушила берилонский дворец и повергла государство в пучину беспорядков. Злость могла только ухудшить положение, и ей нет места на моем пути. Почему же Люфир никак не может этого понять?

— Мстя за товарищей, мы не прекратим бойни. Кто-то должен найти в себе силы остановиться, — мягко сказала я, понимая, что Люфир не будет с радостью прислушиваться к моим словам.

— Или все закончится, когда последний гнилой предатель испустит дух. Ты не исправишь всех. Люди легко поддаются соблазнам и тяжело от них отказываются, как правило, только сложив голову.

— Прекрати говорить такие вещи, я не узнаю тебя, — я болезненно нахмурилась, не находя ни капли тепла в облике Люфира.

— Не узнаешь меня? — угрюмые ноты в голосе лучника пугали. — Того меня, кто приходил в дом твоей семьи, с кем ела яблочный пирог сидя на берегу озера, чьим поцелуям подставляла плечи? Обернись: за стеной полный холода и боли мир, а перед тобой лежит товарищ, чьи раны вряд ли позволят ему выжить. Какого меня ты считаешь уместным видеть в данной ситуации?

Слова Люфира больно хлестали по обнаженной душе, не щадя своей искренностью и открытостью. Поджав губы, я отвернулась и встретилась взглядом с Кристаром. На его лице, порожденном моим сознанием, замерла печаль и сожаление. Впервые я была рада увидеть призрак брата, такой живой и теплый, каким он и запомнился мне.

— Ругаетесь из-за меня? — я встрепенулась, услышав слабый голос Фьорда. — Я польщен.

Маг слабо улыбнулся и закашлялся. Бинты сжали шею, заставив его наморщиться.

— Помолчи. Тебе стоит поберечь силы, — Люфир одарил юношу долгим взглядом.

— Вы пришли спасти меня? — Фьорд попытался сесть, но его даже не пришлось останавливать: в его теле совсем не осталось сил. — Как же это мило, будто мы старые добрые друзья.

— Ты бредишь. Спи, — в словах лучника не было остроты.

— Когда вы так шумите, и мертвый проснется. А что приключилось с моими новыми товарищами?

— Мертвы, — коротко бросила я, стараясь не смотреть на Люфира. Внутри все было сжато и готово к новым нападкам.

— Надеюсь, я не последую за ними. Спасибо, Оника, они порядком меня потрепали, — чум вновь наполнился кашлем и скрежетом зубов.

— Это не я, — предположение Фьорда, что кровь Эла и его подручных на моих руках, потрясла на меня. Вспомнив, что в памяти мага засела картина, как я разрушаю дворец, я нашла оправдание его мыслям.

— Правда, что ли? — его удивила моя непричастность к совершенной расправе. Немного подумав, Фьорд с трудом повернул голову на бок, чтобы видеть Люфира. — Значит, это ты? За мной будет должок. Сказать бы, что я и сам бы с ними разобрался, да вот язык не поворачивается. Отмерз, что ли. Один из них грозился его отрезать, если я не заговорю. Как бы это им помогло?

Попытка засмеяться закончилась новым приступом кашля. На бинтах выступили багровые пятна. Рана на скуле блестела сукровицей.

— Заткнись уже. Будешь говорить, когда встанешь на ноги, — Люфир с упреком посмотрел на Фьорда, и тот, послушавшись, уставился в потолок.

Когда огненный маг наконец задремал, Люфир начал готовиться ко сну.

— Подождем до завтра, станет ли ему лучше, — через плечо обронил он.

— А если нет?

— Подождем до завтра, — чуть тверже повторил он, поворачиваясь на расстеленном плаще ко мне спиной.

Заставив себя сжать зубы и молчать, я осталась следить за сном Фьорда. Навязчивый зуд в солнечном сплетении не давал трезво мыслить, затянув глаза влажной поволокой. Образ Кристара сидел рядом. Поддавшись порыву, я опустила ладонь туда, где находилась рука брата. Пальцы прошли сквозь ставшую прозрачной кожу и коснулись земли. Облик Кристара растворился в воздухе. Последнее, что я увидела, были его губы, растянувшиеся в теплой улыбке.

К утру Фьорду стало только хуже. Сменив меня во второй половине ночи, Люфир дважды менял бинты и мазь, но состояние мага стремительно ухудшалось. Под глазами залегли глубокие темные круги, а губы потрескалась. Вонь от раны на шее стала еще сильнее, забираясь глубоко в легкие и отравляя мое сердце изнутри.

— Он не справится, — дрожащим голосом сказала я, смотря, как лихорадка изъедает тело Фьорда. — И я ничем не могу ему помочь. Совершенно ничем.

— Сними повязки, — только и сказал Люфир, закатывая рукава и забирая шнурком волосы назад.

— Что ты собираешься делать? — бинты испачкали мои руки кровью и гноем.

— Возможно, у меня получится исправить положение. За то время, что ты провела в Храме Первого, не все охотники за головой Командора были неумехами. В одной из засад Командора ранили. Не было времени везти его к тебе, времени ни на что не было. Я решил, если мой дар мага заключается в призыве душ укротителей стихий из Мира Теней для использования их силы, быть может, мне удастся достать дух того, кто при жизни умел исцелять. Как видишь, Командор все еще жив. А теперь сиди тихо и не отвлекай.

Не смея произнести ни слова, я наблюдала, как Люфир опустил ладонь на грудь Фьорда, а его губы зашевелились, рождая неизвестные мне слова. Мысль, что лучник говорит на языке книг из библиотеки Храма Первого, промелькнула в моем сознании и унеслась прочь.

Для меня было привычным, что стоило Люфиру обронить пару неразборчивых слов, как его стрелы охватывало сияние различных цветов, придавая им невероятную силу, скорость и точность. В этот же раз ему понадобилось несколько минут, прежде чем воздух внутри чума наполнился желтоватым свечением, постепенно собирающимся у руки, касающейся Фьорда. Сделавшись ярче и плотнее, сияние одним быстрым толчком проникло в тело огненного мага и дальше полилось плавным ручьем, разносясь по всему телу, освещая его изнутри и проявляя переплетения сосудов.

На моих глазах следы побоев стали светлеть и пропадать, царапины и порезы затягивались, а жуткий ожог на плече, начал исцеляться, роняя на землю кровь и гной. Я видела, как сначала по краям, а затем и по всей площади, пропадает покраснение, а оставшиеся волдыри опадают и отваливаются.

— Ты что творишь, придурок? — волшебство момента нарушил пришедший в себя Фьорд. Его пальцы вцепились в запястье Люфира, силясь убрать его руку.

— Не мешай, — спокойно ответил тот и вновь сосредоточился на своем бормотании.

— Да отвали ты от меня! — когда Фьорд, так и не справившись с рукой лучника, попытался встать, я прижала его выросшими из земли каменными выступами, крепко зафиксировавшими его конечности.

— Дурак, чего ты дергаешься? Он только хочет вылечить твои раны, — Фьорд был явно недоволен происходящим, и я не понимала, чем вызвана такая реакция.

— Знаю я, — смирившись с тем, что ему не справиться с оковами, он тяжело вздохнул и, глянув на сосредоточенное лицо Люфира, обратился ко мне. — А вот ты знаешь о цене, которую ему предстоит заплатить за свое целительство?

— Цене? О чем это он? — я с тревогой взглянула на Люфира, но он продолжал сосредоточенно шептать.

— Конечно же, он не сказал. Мне уже лучше, хватит, — Фьорд продолжал упираться.

— Еще не все, — коротко бросил Люфир, надавливая рукой на сочленение ребер огненного мага.

— Останови хоть ты его! Прибегнув к этой силе в прошлый раз, он двое суток не поднимался с постели. Мы не могли его добудиться, пока он сам не пришел в себя на третий день, больше похожий на скелет, чем на живого человека. Думаешь, он сейчас неважно выглядит? Это он уже успел откормиться. Энергию, что Люфир заставляет духа отдать другому, тот после заберет у него. Да прекратите это, наконец!

— Не дергайся, — Люфир убрал от груди Фьорда руку и потер лоб. От ожога на шее осталось лишь легкое покраснение. — Твоя рана не так страшна, как была у Командора, нечего устраивать здесь истерики. Я вылечил ее до состояния, где она не представляет угрозы для жизни.

Я выпустила Фьорда из каменной хватки, давая сесть и размять спину. Беспокойство за Люфира целиком захватило меня, стирая из памяти недавнюю ссору.

— Оника, открой проход, — попросил он, поднимаясь на ноги и подбирая лук и стрелы.

— Ты совсем спятил? Куда ты собрался? — встрепенулся Фьорд.

— У меня есть немного времени, прежде чем я почувствую отдачу от лечения. Подстрелю обед, пока еще в силах это сделать. Оника, чем дольше вы меня задерживаете, тем хуже, — я не выдержала прямого взгляда Люфира, и одна из плит чума отодвинулась в сторону, пуская внутрь свет и холод зимнего дня.

— Подожди, — Фьорд окликнул его с угрюмым выражением на лице. — Зачем ты это сделал? Ты же презираешь всех вокруг, кроме Командора и нее, — он указал на меня кивком головы. — Я не выдающийся маг огня, и моя жизнь не представляет ценности для Командора и Смиренных. Так к чему все это?

Люфир замер в проходе, сведя брови и сжав губы. Поднимающийся ветер вырывал собранные в хвост волосы, раскидывая их по щекам.

— Ты не знал, что мы появимся и освободим тебя. Выбор у тебя был невелик: ты мог купить свою жизнь, сказав им то, что они хотели услышать, или даже переметнуться на их сторону и избавить себя от пыток и боли. Но не сделал этого. Ты остался верен Командору и его идеям — для меня этого вполне достаточно.

Люфир скрылся из виду, оставив меня наедине со своими размышлениями и Фьордом. Я все еще старалась уложить в голове увиденное и услышанное. В последнее время мне это давалось с трудом. Каждый день приносил с собой что-то новое, непривычное и незнакомое мне в поведении других, бросая вызов выдержке и старым привязанностям. Хруст снега под ногами удаляющегося Люфира делался все тише и тише.

— Идиот, он скоро свихнется на почве преданности и предательства, — раздраженно сказал Фьорд, стукнув кулаком по земле. — С каждым днем все только хуже.

— Рада, что тебе лучше, — на душе стало куда легче, когда Фьорд ожил на глазах. Хоть мы и не успели стать закадычными друзьями, но мой круг общения никогда не был широк, и, встретившись с огненным магом и его спутницей, я отвела им отдельное место в своем сердце. — Я никогда раньше не видела его таким.

— Я знаю его не так долго, как ты, но и за это короткое время успел заметить немалые перемены. Не помню, чтобы он отличался терпимостью к другим, но с момента восстания много всего случилось. Я мало кого знал в Ордене и то, только тех, кто гонялся за мной давным-давно, — Фьорд невесело улыбнулся, — так что, когда один за другим члены Ордена стали отворачиваться от Командора, меня это не особо опечалило. Не знаю, почему это так задело Люфира, который никогда их не жаловал. Может, всему виной предательство Роланта.

— Роланта? Кажется, я с ним встречалась пару раз, — я вспомнила мага земли, прикрывшего меня и Кристара от разбушевавшегося мятежника, когда я пришла во дворец Берилона за братом. Мне кажется, в тот раз он узнал меня.

— Да, он был среди тех, кто поймал нас с тобой у Восходящего леса. Маг земли. Я с ним знаком еще с первого раза, когда угодил к Командору. Тогда он показался мне не худшим из Смиренных. Его очень часто отправляли на задания под командованием Люфира — это я узнал позже от ребят в Ордене, после того, как Ролант ушел. А произошло это в тот злополучный раз, когда мы попали в засаду, и Командор был ранен. Если бы Ролант тогда не стоял столбом, наблюдая, как на нас сыплются вражеские атаки, может, и не было бы никакого ранения. Скорее всего, ловушка была устроена не без его участия, иначе ему бы тоже досталось. Не знаю, почему он так поступил, мне казалось, что он лоялен к Ордену и Командору. Но кончилось все из ряда вон плохо. С тех пор о Роланте никто не слышал, а Люфир стал видеть предателя в каждом встречном.

Фьорд замолчал, потирая переносицу, а я продолжала сидеть в тишине, пытаясь собрать воедино все крупинки рассказанных мне историй о лучнике: Дэрком, Фьордом, самим Люфиром — все, чтобы понять, что же он чувствует, просыпаясь утром и засыпая после долгого дня. Теперь я видела, как пусты и легкомысленны были для него мои слова о милосердии и мире. Мне не следует требовать от него изменить себя и свое отношение к другим, пока я на деле не покажу ему, что мир еще может стать чуточку лучше.

— Ну что за кислый вид? От вас двоих зубы сводит, — Фьорд широко улыбнулся, надеясь приободрить меня. — Слушай, ты же теперь неплохо управляешься еще и с камнем? Думаю, если ты сделаешь небольшой чан с водой (нагреть ее я и сам в силах), всем нам станет намного легче. От меня несет, как от дохлого крысопса, — маг рассмеялся, смутившись собственных слов.

Когда просьба Фьорда была выполнена, и чум наполнился влажным паром, маг выжидающе посмотрел на меня.

— Ступай лучше за ним, дальше я и сам управлюсь.

Опомнившись, я выскользнула из чума и, отыскав на снегу следы Люфира, пошла по ним. За короткое время ему удалось углубиться далеко в лес, не смотря на снег, в который местами случалось провалиться до колен.

— Ты спугнула наш обед и ужин, — констатировал он, стоя у ссохшейся ели и глядя в небо, наполнившееся хлопаньем крыльев.

Ничего не ответив, я прижалась носом к холодной щеке, моля небо, чтобы он не оттолкнул меня. Рука Люфира мягко легла на голову, приглаживая волосы.

— Все хорошо. Я не злюсь. Наверное, нет. Всего лишь не хочу видеть, как однажды ты сама поймешь, что мира, в котором ты привыкла жить, больше нет. Сейчас ты упрямишься и оттого делаешь себе только хуже. Но если ты все же решила пойти этим путем, я буду рядом, что бы там ни было.

* * *

Первые признаки слабости проявились через два часа. К тому моменту мы успели вернуться с неплохим уловом к чуму, где нас ждал посвежевший и взбодрившийся Фьорд. Я надеялась, что тяжелым для Люфира был только первый раз, и сейчас все обойдется, но через четыре часа он был уже не в силах ходить, еще через час не мог пошевелить и пальцем, а каждое слово давалось ему с трудом. Он заснул, лежа на самодельной постели из меховых накидок и плащей, спустя семь часов после излечения Фьорда. Я видела удрученность в ссутулившейся спине Фьорда и вину в его взгляде, будто бы вылечить его не было самостоятельным решением Люфира.

Я неподвижно просидела несколько часов, положив голову лучника на колени. С каждым часом сна его черты приобретали всю большую резкость, на лбу блестели капли пота, и я чувствовала, как взмокла его шея, а затем и все тело.

Все это время Фьорд также не отходил от нас, нависнув рядом с угрюмым лицом. Когда спустя пять часов глубоко сна Люфир открыл глаза, я заметила, как огненный маг скрывает за насмешливой улыбкой искреннюю радость и облегчение. То, что в этот раз Люфиру понадобилось так мало времени, чтобы прийти в себя, было настоящим подарком. Увы, спустя четверть часа он вновь забылся сном. С каждым последующим разом он спал все меньше, проснувшись сначала через четыре, затем три и два часа, пока не стал приходить в сознание на десять-пятнадцать минут каждый час.

Когда Люфир в очередной раз проснулся, Фьорд отправил меня поесть зажаренную ним птицу, а сам остался рядом с лучником. Пачкая пальцы и губы в жире, я смотрела, как Фьорд самозабвенно пересказывает Люфиру события, произошедшие с ним на заданиях, и как лучник находит в себе силы скривиться и пробормотать, что его не интересуют россказни мага-недоучки.

Как странно, думалось мне, еще недавно Фьорд питал к Люфиру лютую ненависть, а теперь достает его глупыми шутками и историями, каждый раз заставляя продержаться в сознании подольше. Кристар сидел рядом и искренне смеялся над словами Фьорда, невидимый ни для него, ни для Люфира. Значит, не все покатилось под откос со смертью моего брата, и можно еще залатать прорехи в сердцах людей.

Снаружи пошел снег. Белые хлопья медленно кружились, путаясь в ветвях и времени, пряча под белыми покрывалами окоченевшие тела павших магов. Прислушавшись, можно было услышать, как деревья вздрагивают под прикосновениями снежинок, звеня обледеневшими ветвями. Взмах, еще один и еще…. Расправив могучие крылья, сизокрыл поднимается воздух, чтобы отправиться за горизонт, навстречу неторопливой весне. Быть может, на своем пути он отыщет мир и принесет его в когтистых лапах, рассыпав по улицам городов и деревень. А пока… пока снаружи идет снег.

* * *

Далеко на севере, за обледеневшим взгорьем, истыканным острыми валунами и извилистыми оврагами, тонкий перешеек, сжатый вековыми льдами, отделяет крошечный полуостров от всего остального материка. Маленький клочок промерзшей до дна земли испещрен глубокими дырами, известными всем, как Колодцы. Образовавшиеся в необычной породе, высасывающей из магов их силу, они стали местом заключения всякого, кто отказался подчиниться Церкви. Здесь не было стен и крыш — только уходящие вглубь породы колодцы, нутро которых при свете дня сверкает не сходящим годами инеем. А на перешейке — скромная крепость, обитель церковников, несущих свой дозор в Колодцах.

Всякому выбравшемуся из колодца наверх, открывался вид на округлую равнину с сотнями дыр в земле, за пределами которой к полуострову подступали океанические льды. Неспокойные воды время от времени раскалывали сверкающие плиты и швыряли их на береговые скалы. Магу, оказавшемуся вне стен ледяной тюрьмы, не представляло сложности сбежать с полуострова, будь он достаточно проворен и силен. Однако, за всю историю Колодцев, так никому и не удалось выбраться из ледяной темницы.

Горальд потерял счет дням совсем скоро после того, как его привезли к Колодцам. В его памяти остался лишь сковывающий кости холод и лицо сына-отступника, чья свобода досталась ему такой ценой. Хорошо, что церковники никогда не забывали вовремя кормить заключенных. Попавший в Колодцы возвращается на поверхность только когда за его мертвым телом спустится лебедка. Церковникам было бы куда проще казнить отступников, но маги нужны были им живыми. Горальд чувствовал, как камень вокруг вытягивает из него магические и жизненные силы и переносит их в сторону перешейка, где находится крепость Церкви.

Скала, из которой были сделаны колодцы, оставалась глуха к зову укротителей земли. Поэтому, хоть Горальду, всю жизнь имевшему дело с различными минералами, и удалось достучаться до камня, так долго окружавшего его, он принял свою судьбу и не пытался сбежать. Сделав выбор, он должен был стойко принять его последствия.

Находясь в ставшей привычной полудреме окоченевшего человека, Горальд зашевелился, услышав поднявшийся наверху шум. Открыв глаза, он взглянул на далекий круг голубого неба, отражающийся в скользкой трубе колодца. Что-то длинное и темное спускалось к нему по округлой стене. Только мужчина успел удивиться, что церковники отошли от своего расписания кормления заключенных, как к его ногам упала толстая веревка с крепким узлом на конце, а в колодце стало совсем темно — небо вверху заслонило черное пятно человеческого силуэта.

— Эй, там! Хорош морозить задницу! Хватайся! — колодец наполнился молодецким голосом, прыгающим по стене.

Заставив атрофировавшиеся мышцы двигаться, Горальд ухватился за веревку, обвивая ее вокруг рук.

— Готов? Вытягивайте его! — на голову Горальда высыпалась еще одна горсть слов. Стены колодца заспешили вниз, а небо над головой стало расходиться в стороны, как круги на воде.

На поверхности его встретили две пары крепких рук, бережно опуская на землю и снимая веревку, до крови врезавшуюся в перемерзшую кожу.

— Ты как, в порядке? Какая стихия? — спросил его обладатель рук.

— Камень, — это было первое слово, произнесенное Горальдом с момента его прибытия в Колодцы.

— Еще одна насмешка судьбы. Маг земли заточен в каменную гробницу! Много вас тут таких, ну ничего, — руки подхватили Горальда под мышки и поставили на ноги. Стоять было непривычно. От огромного пространства вокруг, заполненного частыми группками людей, кружилась голова. — Конец нашим печалям! Начинается новая эра, друг! Ребята, из первых которые, организовали тут неподалеку баню: помойся, побрейся — почувствуй себя человеком! Лучшие огненные маги угощают горячим кипятком. С новой одеждой пока трудности, но твое тряпье постирают, пока будешь отмываться, — все лучше, чем ничего. И убери этот потерянный вид, насмотрелся же я на эти грустные мины. Но ты освоишься. И сила твоя к тебе вернется.

Горальд сфокусировал взгляд на совсем еще молодом мужчине, с обжигающе желтыми взъерошенными волосами и выразительным лицом. Под острым носом расположились подвижные губы, то и дело норовившие рассмеяться. Он напомнил Горальду сына, такого же живого и полного энергии.

— Проведите его кто-нибудь, а то еще свалится в яму, чего доброго. Еще свидимся! — парень хлопнул Горальда по плечу и в компании тройки магов направился к следующему колодцу.

Приставленный к Горальду мальчик провел его петляющей между пустующими колодцами дорогой к заметному издалека столпотворению людей, чьи силуэты купались в паре. Приблизившись, Горальд увидел сверкающую ледяную стену, сквозь которую смутно проглядывали темные фигуры людей.

— Из местных камней много не настроишь, пришлось придумать это, чтобы разделить мужчин и женщин, — пояснил сопровождающий Горальда смуглый паренек. — Мы же не дикари. Идите прямо, там вам помогут, а мне нужно вернуться к Драйго.

Мальчишка улыбнулся и, развернувшись на пятках, побежал в сторону золотоволосого юноши, легко перепрыгивая через распахнутые рты колодцев.

По эту сторону стены звучал зычный мужской смех и хриплые веселые голоса. Несколько магов стояли в ряд, призывая из океана дышащую необузданным холодом воду и собирая ее в гигантский шар, разогреваемый парой укротителей огня. После этого вода жарким дождем распылялась на головы обнаженных мужчин, еще не закончивших с водными процедурами.

— Здоров будь, новичок, — к Горальду подошла женщина его возраста, с сытыми щеками и короткими бровями. — Сдавай свои обноски мне, отнесу девочкам на ту сторону, потом выберешь себе чего по размеру у моей помощницы.

Женщина указала на хрупкую девчушку, еле держащуюся на ногах под ворохом выстиранных роб. Краснея от смущения, она крепко зажмурила глаза, вызывая смех всякого подходящего к ней за одеждой.

— Давай, поторапливайся, мы все-таки надеемся управиться до сумерек, — женщина требовательно протянула руку и удовлетворенно хмыкнула, когда Горальд вручил ей рубаху и штаны.

Подходя к облаку пара, поднятого льющейся горячей водой, Горальд заметил еще двух вызволенных из колодцев магов: седого согбенного старика, а рядом с ним мальчика, совсем еще ребенка. На лице мальчишки зиял шрам, от скулы спускающийся к подбородку, а от подбородка — к плечу.

— Поддай огоньку! — крикнул один из уже принимающих ванны. — У нас новички, нужно отогреть их!

Жаркий дождь пролился на лицо и спину Горальда, прогоняя холод, размягчая мышцы и придавая подвижность конечностям. Пропитанный силой магов воды и огня, он шел и шел, окутывая Горальда теплым паром и растворяя оковы Колодцев на его сердце.

— Ну, как тебе? — окликнул Горальда один из магов.

— Что случилось? Где церковники? — он так отвык от собственного голоса, что тот казался мужчине карканьем старого ворона.

— А нет их больше! — маг от души рассмеялся. — Кто сбежал, кого сбросили со скал, отрезав головы, конечно, а то с них станется выбраться назад. Власть Церкви закончилась! Дворец в Берилоне разрушен, Всевидящая Мать мертва, а вместе с ней сгинула и хваленая сила церковников. Ты же почувствовал, что в последние дни камень колодцев стал слабее и не так охоч до нашей силы, как раньше? Драйго был первым, кто выбрался на поверхность. Он настоящий гений! В одиночку расправился со стражей и это он еще не восстановил все свои былые силы.

— Хватит языком трепать! — окрикнул говорящего один из водных магов. — На вас целого океана не хватит. Заканчивай и давай место другим.

Горальд вынырнул из облака пара, где его тут же поймал шустрый паренек, вооруженный водяным лезвием.

— Другого у нас пока нет. Конечно, можете к воздушному магу, есть один умелец, но он и ухо отрезать может, — хихикнул мальчишка и быстрыми точными движениями начисто обрил Горальда.

Одевшись в чистую, еще теплую после сушки одежду, Горальд в задумчивости огляделся, не зная куда податься. За его спиной плескалась вода, и смеялись маги, а впереди, несколько групп укротителей стихий занимались освобождением из колодцев своих собратьев. Горальд чувствовал просыпающуюся внутри силу камня. Так и не найдя себе места, он затерялся в толпе таких же не разобравшихся в происходящем магов. Им сказали ждать и не мешать, пока не будет извлечен на свет последний заключенный Колодцев.

— Почему вы не уходите? Если церковники ушли, что еще держит вас здесь? — спросил Горальд у одного мага, до этого замеченного в обществе Драйго.

— Ушли, да не все. Многие забились в свою нору и думают, что стены из молчун-камня их спасут, — злорадно бросил тот, утирая нос рукавом. — Когда все освобожденные восстановят силы, мы возьмем крепость силой и свершим свое правосудие, отплатим гадким ублюдкам за все «хорошее», что мы от них получили. А потом можно и по домам. У меня на материке дочка осталась, давно пора к ней вернуться.

Горальд оставил мага одного. Он еще долго ходил от одной группки укротителей стихий к другой, прислушиваясь к разговорам. Чем дальше, тем больше жажда расплаты и возмездия опьяняла магов. Хвастуны храбрились и рассказывали, сколько церковников положили до того, как их смогли поймать, и сколько еще положат, как бы быстро и далеко те не бежали. Во главе нарастающего волнения магов стоял Драйго, сверкая улыбкой и метая колкие замечания в сторону особо зазнающихся мальчишек.

Горальд смотрел на магов с грустью в сердце, молчаливый и подавленный. Когда церковники привели его к Колодцам, он увидел только множество дыр в земле, но и представить не мог, что пустует только малая часть из них. Теперь же со всех сторон его окружали маги, когда-либо взбунтовавшиеся против Церкви.

Мужчина вглядывался в толпу, боясь и, в тоже время, желая увидеть в ней сына. Случись так, он мог бы быть уверен, что Фьорд жив и здоров, и тревога, завладевшая сердцем Горальда в день девятнадцатилетия сына, наконец, отступила бы. Но все, что он видел — это озлобленные оскалы мужчин и гнусные ухмылки женщин. Последних было мало, но больше, чем ожидал увидеть Горальд. Речи их были резче и жестче, чем у мужчин. Из их уст сочился яд близящегося часа отмщения. И они получат желанное, оставалось лишь сломать врата в крепость церковников.

Крепость с клиновидной крышей больше походила на ящик. Высокие окна смотрели в окрасившееся холодными красками зимнего заката небо. Длинные постройки кухонь и прачечных жались к крепости, словно напуганные приблизившейся к ним шумной толпой.

На глазах Горальда укротители огня ударили в металлические двери столбами пламени, надеясь силой выбить их. Металл остался безразличен к зову магов камня, а пытаться разобрать стену нечего было и думать: она была сложена из того же камня, что и стенки колодцев.

Решившись, Горальд отошел от заводящейся толпы и скрылся за дверью стоящей поодаль кухни. Внутри он наткнулся на лужи крови — молчаливые свидетельства расправы произошедшей над церковниками. Подойдя к стене, общей для кухни и крепости, он коснулся ее горячими ладонями и лбом. В шахтерском городке, где Горальд прожил всю свою жизнь, его ценили, как мага, умеющего найти общий язык с любым минералом. Камень сам просился в руки мужчины, готовый следовать за ним и приобретать любую форму.

Горальд замер у стены, мягко и в тоже время настойчиво прося камень расступиться. Он знал, что это в его силах, даже камень колодцев после долгих бесед был готов встать на сторону мага.

Испуская слабое сияние, камень раскололся и стал осыпаться мелкой крошкой, образуя сначала небольшую дыру, затем все больше и больше, пока и вовсе не увеличилась до роста Горальда. Мужчина ступил вперед, углубляясь в стену, дрожащую от напора магов на врата крепости.

— Проклятье, один прорвался! — было первое, что услышал Горальд, преодолев стену и оказавшись в просторном холле. Двое дверей смотрели друг на друга: одни, глухо стонущие от ударов укротителей огня, другие, в противоположной стене, ведущие на материк. Широкие скамьи были приставлены к стенам, а между ними замерли два десятка церковников, в полном вооружении и обмундировании, не скрывающем страх в глазах. Они были совсем юны, самому старшему из них Горальд не дал бы и тридцати. Неужто, старший состав позорно бежал из крепости, оставив ее на неопытных юнцов?! Почему же остались эти ребята?

— Ты не пройдешь, — вперед вышел широкоплечий юноша, с крепкими руками и ногами и мощным торсом, не скрытым броней. В его руке сверкал меч, чья сила была куда меньше, чем раньше. — Назад, маг.

— Опусти свой клинок, парень, — по-отцовски тепло сказал Горальд, делая шаг вперед. — Я вам не враг. Вам бы уйти, пока не сложили здесь головы, ваши силы не равны.

— Помолчи! Твои лживые речи для меня ничто! — вскинулся юноша, обхватывая рукоять меча двумя руками. — Пока мое сердце бьется, я не позволю чуме отступничества выплеснуться на материк!

— Хорошо-хорошо, — Горальд поднял руки, показывая, что не собирается нападать, чем заставил задние ряды церковников вздрогнуть. — Стой за моей спиной и смотри в оба. Из-за молчун-камня мне здесь не развернуться, но посмотрим, авось, что и выйдет.

Сопровождаемый непонимающими взглядами, Горальд встал между церковниками и шатающимися на петлях дверьми. Он поднял взгляд вверх, туда, где из сочленений подпорок и перекрытий была построенная каменная крыша крепости.

— Ты что делаешь? Почему? — ошеломленно произнес юноша, меньше всего ожидавший, что отступник, упрятанный Церковью в Колодцы, встанет на их сторону.

— Когда сидящий в клетке зверь оказывается свободным, он спешит скрыться за горизонтом, возвращаясь в свой дом. Его зовет его суть, единая со всем живым вокруг. Но если его сердце отравлено местью, он не принесет миру ничего, кроме страдания. Такой зверь должен остаться в своей клетке. Отойдите подальше, — Горальд перевел взгляд на распахивающуюся дверь и магов, ворвавшихся внутрь крепости с воинственными криками. На их лицах появилось замешательство, когда они заметили перед ненавистными церковниками одного из своих.

Горальд позвал камень с такой силой, с которой никогда раньше не звал. Сверху раздался треск, и часть крыши прямо над головами магов вскрылась кровоточащими небом ранами. Обломки тяжелого камня понеслись вниз, грозя погрести под собой всех, кто окажется не достаточно проворным.

Огненные и воздушные маги как один выступили вперед, встретив поток камней ветром и пламенем. Большую часть обломков отбросило в сторону Горальда, отдавшего все силы, чтобы остановить камни и не дать им угодить в ощетинившихся за его спиной мальчишек. Отвлеченный происходящим внизу, мужчина не заметил балки, оторвавшуюся от конструкции крыши и падающую прямо на него.

Лежа на полу, он видел расплывающиеся лица магов, ринувшихся в атаку. Теперь Горальд точно знал, он рад, что не нашел среди освободившихся отступников Фьорда, своего мятежного сына, всегда ненавидевшего церковников. Мужчине хотелось верить, что глаза его мальчика не ослеплены вседозволенностью и жаждой расплаты. Но как мала была вероятность того, что Фьорд не стоит в рядах бунтующих магов, идущих за головами лишившихся своих сил церковников!

Далекое небо синим глазом наблюдало сквозь пролом в крыше за разворачивающимся восстанием. В этом глазу появились три соринки, стремительно увеличивающиеся и превращающиеся в силуэты, спустившиеся на усеянный обломками пол крепости. Сквозь боль, Горальд смотрел на спины неизвестных, вставших тремя скалами на пути неспокойных ветров мщения.

* * *

— Ни шагу дальше! — руки Фьорда покрыло плотное пламя, играющее больше психологическую роль, чем несущее реальную угрозу. Не знаю, что возымело больший эффект: огонь Фьорда и лук Люфира, или же наше «падение» с небес.

Я с беспокойством посмотрела на лучника, занявшего позицию справа от меня. Он смог подняться на ноги спустя сутки, и выглядел, мягко говоря, плохо. Но, несмотря на это, он потребовал выдвинуться к Колодцам в тот же день. Нам крупно повезло, что мы с Фьордом не смогли переубедить его. Задержись мы еще ненадолго, и застали бы только последствия еще одного сражения.

— Эй-эй, спокойнее, — вперед застывшей оравы укротителей стихий, одетых в потрепанные робы, вышел золотоволосый юноша, с широкой улыбкой и смеющимися глазами. — Мы такие же маги, как и вы, между нами нет вражды. Но ваше появление было несколько неожиданным. Могу я и мои друзья узнать, кто вы и что здесь делаете?

— Мы посланы Командором Ордена Смиренных отстранить церковников от их службы в Колодцах и выполнить распоряжение об освобождении всех магов, удерживаемых здесь, — отчеканил Фьорд.

— Ну, как вы можете видеть, мы произвели самоосвобождение и без вмешательства Ордена. И теперь спешим избавить достопочтимых церковников от их тяжкого бремени надзирателей, — иронично произнес маг, указывая взглядом за наши спины, где расположились церковники, все, как на подбор, молодые и явно не обрадованные происходящим.

— Что это значит? — я повернулась к говорившему юноше. — Назови свое имя.

— О, все зовут меня Драйго и я хочу попросить магов Ордена отойти в сторону и не мешать вершиться справедливости.

— Справедливости?! Что ты называешь справедливостью? Со стороны все это похоже на начинающуюся драку, — я пыталась подсчитать, сколько же за спиной Драйго магов, но сбилась на пятом десятке, охватив только около половины. Странно, разве их не должно быть в разы больше? Где же остальные? Но даже с таким числом они представляют серьезную угрозу, если нам не удастся договориться.

Единственным утешением было то, что теперь Люфир точно не собирался стрелять — это только спровоцирует остальных, а их слишком много, чтобы он успел убрать всех до того, как те атакуют.

— Драку? — Драйго громко рассмеялся, и его поддержала большая часть магов. — О какой драке идет речь? Нас больше, чем их, к тому же, со смертью Всевидящей Матери их силы уменьшились в разы. Никакой драки не будет, могу тебя заверить. А теперь отойдите. Все мы хотим быстрее вернуться домой, так что давайте закончим с этим поскорее.

— Вас никто не задерживает. Возвращайтесь к своим семьям, — я слышала обеспокоенные перешептывания церковников, благоразумно решивших не вмешиваться в переговоры.

— Как только свершиться правосудие, — с улыбкой сказал Драйго, показывая рукой на церковников. С его пальца сорвался небольшой огненный шар и устремился в указанном направлении.

Сделав шаг в сторону, Фьорд поймал сферу пламени и, сжав ладонь, развеял ее. Я боялась, что он нанесет ответный удар, но это был уже не тот вспыльчивый мальчишка, которого я встретила в окрестностях родной деревни. Он понимал, что преимущество не на нашей стороне, и сейчас не время горячиться.

— У вас странное представление о правосудии, — заметил он, буравя Драйго взглядом.

— Да ладно вам! Я слышал, что власть теперь в руках Ордена, и что в день мятежа он встал на сторону магов, где ему всегда следовало быть. Но положение Смиренных сейчас слишком шатко, чтобы так рьяно защищать представителей власти минувшей.

— Ты путаешь правосудие с расправой, — перебила отступника я. — И судья, и палач? Ты не понял идей мятежа. Нашей целью не было заменить одну тиранию другой. Став в основе государства, Орден хочет принести покой на материк, прекратить вражду Церкви и магов, создать мир, в котором не будет изгоев. Никто не тронет церковников, так же как и они больше не причинят вреда укротителям стихий.

Среди магов пронесся недовольный ропот, перерастающий в гул. Волнения утихли, стоило Драйго поднять руку. Единственным разумным объяснением тому, что такой молодой маг смог стать лидером среди мужчин значительно старше его, было то, что его сила укротителя стихий превосходила умения остальных. А значит, с ним следовало быть поосторожнее.

— А вам не занимать храбрости. Раз твои спутники молчат, — маг посмотрел на Фьорда и Люфира, — значит вы единодушны. И это притом, что всем очевидно наше преимущество.

Разговор стал заходить в недоброе русло. Маги за спиной Драйго одобрительно заулыбались, отпуская оскорбительные шуточки в наш адрес.

— Тише, друзья, тише, — Драйго не переставал улыбаться. На миг меня посетила мысль, что когда-то и я была полна уверенности и не снимала улыбку с лица. Пока не разбилась о силу, превосходящую меня. — Как я понимаю, никто из нас не согласен уступить, и наш спор разрешит только битва. Я вижу, что вы не хотите ее и это понятно: вам троим не справиться с нами, какими бы умелыми вы ни были. Но вы такие же маги, как и мы, а потому мы не хотим убивать вас. Пусть нас рассудит честный поединок. Если Орден претендует на то, что его слóва будут слушаться, пусть докажет свою мощь. Сейчас вы говорите от его имени, и ваша сила решит: достойны ли Смиренные вершить власть. Один из нас, один из вас. Стихия против стихии. До первой крови. Одержите победу в двух поединках, и мы выполним ваши требования.

Маги взорвались негодованием, возмущенные тем, что их жертвы могут ускользнуть из-под носа.

— Зачем унывать, братья? — обратился к ним Драйго. — Среди нас найдется немало умелых магов. Если же наших сил окажется недостаточно, значит, люди Ордена достойны, чтобы мы последовали за ними. Это справедливо. Ведь так? — маг обернулся к нам.

Я переглянулась со своими спутниками. Если Драйго и его люди выполнят условия сделки — это хороший выход. Люфир и Фьорд были согласны.

— Мы принимаем твое предложение, — сказала я, сбрасывая на пол заплечный мешок и снимая плащ, которые только мешали бы во время поединка.

— Хочешь быть первой? Я видел, что твоя стихия — воздух. У нас будет достойный ответ, — Драйго отступил назад, прося всех отойти подальше.

— Вам тоже лучше отступить, — я улыбнулась товарищам. — Не беспокойтесь. Люфир, опусти ты свой лук, побереги силы.

Я стояла посреди обломков крыши, ожидая бойца от отступников. От толпы отделился долговязый старик, с длинной белой бородой, достающей ему до пояса и такой же богатой шевелюрой. Добавь к нему еще брови соответствующей длины, и вышел бы двойник одного из децемвиров Небесных Кочевников.

— Пусть начнется поединок! — с детским восторгом прокричал Драйго, и ему вторил ударивший из распахнутых настежь ворот ураганный ветер, сжимающийся вокруг меня петлей. В воздух взметнулись облака пыли и мелкого мусора, за которым последовали обломки покрупнее, стоило ветру усилиться. В считанные секунды я прекратила видеть что-либо дальше вытянутой руки. Старик был силен.

Я могла попробовать подавить его, но на это он, вероятно и рассчитывал. Кроме того, это потребовало бы немало моих сил, тогда как я планировала провести все три боя. Фьорд еще недостаточно восстановился после своих ранений, а, глядя на Люфира, я вообще не представляла, как он держится на ногах и откуда берет силы, натягивая тетиву. Конечно, Драйго мог воспротивиться моей идее, но попытаться стоило.

Я сосредоточилась на своем противнике, давно пропавшем за завесой пыли. Хочет ослепить меня, а затем зашибить чем-то тяжелым. Похоже, он с легкостью управляется с большими массами воздуха, но проигрывает в точности.

Я закрыла глаза, чтобы те не мешали мне сосредоточиться на потоках воздуха. Идея воздушного мага могла бы сработать, не учись я у Мешери, доступно объяснившего мне, что магу ветра не нужны глаза.

Создав вокруг себя небольшой воздушный щит, прикрывающий от мелких песчинок, я уклонялась от поднявшихся в воздух камней покрупнее, время от времени отшвыриваемых ветром в центр петли. Маг не мог видеть меня так же, как и я его, а оттого его броски совершались наугад, и уклониться от них не составляло особого труда.

Уходя от атак противника, я выискивала брешь в его вихре, через которую можно было дотянуться до старика, не подвергая себя риску. Такая брешь нашлась. Меж горизонтальных потоков разнонаправленного воздуха можно было запустить длинную и тонкую, как лезвие, струю, что я и сделала, выбрав наиболее подходящий момент.

Направляя воздушное лезвие, я должна была придать ему достаточную силу, чтобы прорваться сквозь заслон из ветра, и, встретившись с человеком, оно легко могло нанести ему увечья. Но целью было только ранить, а потому я следила за невидимым клинком и рассеяла его сразу, лишь оно наткнулось на препятствие.

Потоки воздуха вокруг дрогнули, а пыль стала рассеиваться. Камешки, более не поддерживаемые ветром, опадали на пол с тихим стуком. Когда воздух очистился, я увидела своего противника с робой, распоротой в месте, где на дряблой груди красовалась тонкая красная полоска. Половина бороды лежала у ног побагровевшего старика, а его занесенную для новой атаки руку сдерживал смеющийся Драйго.

— Один удар! Это просто великолепно! — Драйго еле сдерживался. — Первый бой за вами, несомненно.

Драйго удалось утихомирить старика, сгинувшего в расступившейся толпе магов. Утерев выступившие от смеха на глазах слезы, Драйго посмотрел на Фьорда.

— Готов сравнить наши силы в бою, а, укротитель огня? — в глазах мага скакала издевка, а все его тело подрагивало от нетерпения.

— Тебе не понравится, — хмуро ответил Фьорд, вероятно догадывающийся о силе своего противника.

— Как-нибудь в следующий раз, — остановила я Фьорда, ободряюще улыбнувшись ему. — Оставь это мне.

— Но…, — он хотел было возразить, но я покачала головой, многозначительным взглядом прося одуматься. На удивление, Фьорд не стал спорить, чего нельзя было сказать о Драйго.

— Нет, нет, нет, ты, конечно, хороша, но я хочу увидеть силу огненных магов Ордена. С воздушной стихией уже все ясно.

— Воздух, огонь — мне все равно, — я вытянула перед собой руку, и на ладони, сверкнув удивленными искрами в глазах отступников, вспыхнуло пламя.

— Интересно, — Драйго усмехнулся. — Как пожелаешь!

Маг ринулся в бой, приближаясь ко мне в паре с созданным ним из огня скорпионом. Два огненных хлыста в руках Драйго взметнулись вверх, рассекли воздух над моей головой и устремились вниз. Отступник не стоял на месте и секунды, умело управляясь со своим оружием. Огненный скорпион двигался и нападал так, словно обладал собственным сознанием, а не был марионеткой в руках укротителя стихии. Драйго не подавал и виду, что ему нелегко контролировать столь специфические формы пламени. Похоже, на этот раз мне выпал невероятно сильный противник.

Я не могла похвастаться настолько умелым контролем над пламенем, а потому ушла в защиту, уклоняясь или блокируя удары Драйго, не дающего мне шанса контратаковать. Когда он раскрылся, будто бы специально, я проверила его защиту с помощью десятка огненных копий, возникших за спиной и устремившихся к моему сопернику. Драйго с легкостью обратил мое же оружие против меня, демонстрируя свое превосходство в управлении энергией. Я продолжала двигаться по кругу, уходя из-под ударов. Разгоряченный воздух обжигал ноздри и горло. Чтобы выиграть в схватке, мне было достаточно всего одного удачного выпада, который Драйго не сможет отразить.

Уклоняясь от очередного удара скорпиона, я в последний момент успела откатиться в сторону, когда его жало распустилось изрыгающим пламя цветком совсем рядом со мной. Взрыв! Стоит попробовать воссоздать тот прием, которым так восхищался отец, только в маленьких масштабах — так, чтобы не разнести здесь все к Проклятому.

Прежде, чем я успела что-либо предпринять, Драйго обернулся ко мне спиной и выпустил огненную змею в стоящего в стороне Люфира. Фьорд находился у противоположной стены и никак не мог прикрыть лучника, а мои умения были далеки от того уровня, где я смогла бы остановить пламя Драйго. Дрянной обманщик!

Я ударила ногой об пол и задохнулась от сопротивления, что оказал мне камень. Я совсем забыла, что Колодцы и все вокруг них было сделано из молчун-камня, практически не поддающегося силе магов земли. К счастью, хоть отрицание моей власти над ним и было велико, все же оно оказалось меньше, чем я ожидала, и каменная стена выросла перед Люфиром, принимая на себя удар огненного хлыста Драйго.

— Ты что творишь?! — я налетела на Драйго, но тут же замерла, понимая, что моя несдержанность может обернуться для всех нас серьезной потасовкой.

— Прости, прости! — Драйго отступил от меня, поворачиваясь к Люфиру, каменный щит перед которым осыпался сразу, стоило мне перестать его удерживать. К моему удивлению, лук в руках Люфира, хоть и с наложенной стрелой, был опущен. — И ты тоже, я и не думал причинять вред. Если бы ты не остановила мой удар, я бы сам его рассеял. Поверь мне, я всего лишь хотел кое-что проверить.

— Проверил? — зло спросила я.

— Да, и целиком доволен результатом, — Драйго принял расслабленную позу. — Наш поединок на этом окончен. Мы не причиним вред церковникам.

Внутри крепости повисло молчание, в скором времени взорвавшееся возгласами несогласия и требованиями объяснить произошедшее.

— Тише, друзья, — Драйго улыбнулся магам и поднял руки, призывая их к спокойствию. Толпа нехотя угомонилась, обратив все взоры к своему лидеру. — Мое решение выполнить требование Смиренных совершенно логично. Девушка, стоящая перед вами, никто иная, как Низвергнувшая. Я ведь прав?

В ответ я лишь хмуро смотрела на мага, ожидая, как бы он еще чего не выкинул.

— Конечно же, я прав. В наше время есть лишь один маг, способный управлять всеми четырьмя стихиями. И, хоть я не видел твоей магии воды, уверен, ты с легкостью продемонстрируешь свои навыки, если мы того попросим. Друзья, — Драйго говорил громко и напыщенно, блистая своей улыбкой и уверенностью в самом себе, — эта женщина принесла свободу всем магам материка и положила начало новому времени! Если она выступает на стороне Ордена Смиренных, значит и мы все, не боясь, можем последовать за ним, и эта дорога приведет нас к новой, свободной и достойной жизни, которую вы все, несомненно, заслуживаете.

Слова Драйго были встречены очередной волной роптания и призывами самых несдержанных, наплевать на слова «желторотого юнца» и взять свое. Остальные маги не спешили на них отвечать, но в толпе появлялось все больше разгневанных взглядов.

— Хорошо-хорошо, — Драйго рассмеялся, — вы можете быть со мной не согласны. Но в таком случае, боюсь, вам придется сразиться с магом всех четырех стихий, стершим в порошок дворец Берилона и оборвавшим правление Всевидящей Матери. И я в этой самоубийственной затее вам не помощник, я умываю руки.

Драйго подмигнул мне и отошел в сторону, открывая переговаривающимся магам путь к нападению. Подстрекателей в толпе уменьшилось, пока в итоге взгляды большинства не устремились к Драйго с немым вопросом.

— Вот и замечательно, — юноша радостно хлопнул в ладоши и потер руки.

Обернувшись, я увидела бесконечность непонимания, ошеломления и в тоже время благодарности в глазах церковников. Не скрою, была там и немалая доля ненависти и бессильной злобы. Оно и немудрено, человек, разрушивший их мир, без сомнений, заслуживает быть проклятым.

— Да, пока не забыл, когда мы выбили дверь, нас пытался задержать один из сторонников движения «защиты церковников», — сказал Драйго, подходя ко мне, — он каким-то немыслимым образом смог попасть сюда раньше остальных. Кстати, обрушенная крыша — его рук дело. Кажется, он сам угодил под свой же обвал. Проверьте, возможно, он еще жив.

Опешив от того, что Драйго решил сказать об этом только сейчас, я бросилась к обломкам, отыскивая среди них человека, а найдя, осторожно раздвигая каменные плиты. Обдав волной жара, ко мне подлетел Фьорд. На его лице застыла маска ужаса и отчаяния.

* * *

Впервые за все время нашего знакомства я видела Фьорда настолько подавленным и разбитым. Не знающий его мог сказать, что огненный маг пребывает в состоянии сосредоточенности и спокойствия. Но я прекрасно видела напряженную челюсть и ходящие желваки, побелевшие костяшки пальцев и взгляд, судорожно цепляющийся за любое движение мышц на лице его отца.

Под завалами мы обнаружили Горальда, отца Фьорда, сосланного в Колодцы за помощь в побеге сыну. С тех пор Фьорд ничего не слышал о своем отце и, отправляясь к Колодцам по приказу Командора, вероятно, надеялся найти его там. Увы, их встреча состоялась не при самых лучших обстоятельствах.

Горальд был жив, но сильно ранен: перелом ноги и руки, нескольких ребер, а голова пострадала от падения балки. Ему повезло, что та не пробила ее насквозь, но прошло уже несколько часов, как мы извлекли его из-под завалов, а мужчина не приходил в себя.

Отступники покинули Колодцы не тронув церковников, как и было обещано Драйго, решившим остаться. Люфир взял на себя порученную Фьорду обязанность провести переговоры с церковниками и объяснить им сложившуюся ситуацию и их положение в ней. В кивках воинов Церкви и их взглядах, я видела молчаливое смирение с неизбежным. Теперь перед ними было два пути: снять мундир церковника и вернуться к своим семьям, или же стать добровольцами в создающейся Командором гвардии, обязующейся защищать государство от угроз внешних и внутренних. Все выглядело неплохо, как для тех, кого могла бы ждать участь подлежащих истреблению изгоев.

Пока Фьорд сидел с отцом, а Люфир был занят переговорами, я отправилась к самим колодцам, поддавшись любопытству воочию увидеть столь известное место. На перешеек опустились сумерки, и я освещала себе дорогу пламенем в ладони, стараясь не угодить в черные дыры. Мне казалось, что из них вот-вот начнут вылезать пещерные пауки и прочие чудовища ночи. Дрожащее пламя вынуждало тени плясать, только усиливая мои страхи. Как глупо. Неужели, это и есть та пресловутая сила Колодцев, не только лишающая магов способностей, но и вселяющая в сердца животный страх?

— Жуткое местечко, да? — Драйго подошел ко мне, когда я смотрела в темный провал, стоя у края одного из колодцев.

— Я пыталась, но так и не смогла представить, каково это — просидеть там внизу день, неделю, месяц, несколько лет?

— Могу поделиться опытом за просто так, — Драйго широко улыбнулся в ответ на мой взгляд. — Там холодно, сыро, хочется спать, а еще стать очень маленьким, просто крошечным, а потом и вовсе исчезнуть.

— Как долго ты там пробыл?

— Сложно вспомнить. Внизу время течет совсем незаметно, и отмерять его нет никакого желания, — Драйго заглянул в яму и отвернулся, поморщившись. — Год, может, два или даже три. Не думаю, что так уж много. Но, возможно, я и ошибаюсь. Помню, кем я был до Колодцев, но кто я теперь, сколько лет уже живу — не могу сказать.

— Как тебя поймали? — я решил воспользоваться разговорчивостью Драйго, и не скупилась на вопросы. — Я видела, на что ты способен, и не думаю, что у тебя была возможность тренироваться в этой дыре. Так как тебя, при таких навыках, смогли схватить?

— Это до ужаса глупая история, — Драйго рассмеялся, но былая жизнерадостность исчезла из его глаз. Взор мага устремился к темнеющему небу. — У меня большая семья. Две сестры и целых три брата — кто-то младше меня, кто-то старше, и все до последнего маги. Правда, в укрощении стихии я выдался умелее остальных. Что поделаешь, как для огненного мага, у меня не так уж и много энергии. А значит, остается только выкручиваться с совершенствованием ее контроля, что я и делал, пока не достиг того, что ты видела. Наша семья всегда жила обособленно, на берегу небольшого озерца на западе материка. Мы старались не показывать свои силы, чтобы не расставаться с самодостаточной жизнью отступников: никаких тебе общественных работ и искупления непонятно каких грехов. Трудится для своей семьи куда приятнее, чем вечно отбывать наказание за неизвестно что.

Но, как и всякая сказка, тихая жизнь подошла к концу, когда в наш край пришли церковники с серьезным подозрением принадлежности нашей семьи к укротителям стихий. Отнекиваться было бессмысленно, и оставалось только бежать. Но с воинами церкви на хвосте да с младенцем на руках не особо побегаешь. Вот я и решил, что смогу занять церковников на достаточное время, чтобы семья укрылась в лесах. Они не раз пытались разделить отряд и послать за моими родными хвост, но кто бы им это позволил. К сожалению, чтобы выиграть достаточно времени, мне пришлось потратить все силы, а там церковники уже не медлили с выполнением своих обязанностей. Вот так Колодцы стали моим пристанищем на долгие-долгие дни.

Я слушала Драйго и убеждалась в собственной правоте касательно необходимости разрешать конфликты мирным путем. Такие истории стояли за каждым магом, встречающемся на нашем пути, и, даже оступившись, они имели право получить шанс пойти по верному пути. Их прошлое не должно было сгореть в огне чьей-то чрезмерной жестокости.

— Я слышала, ты был первым магом, которому удалось выбраться на поверхность и освободить остальных. Как ты это сделал?

— Не без твоей помощи, — Драйго лукаво посмотрел на меня. — В день, когда дворец Берилона был разрушен, молчун-камни стали не так жадны до магической энергии. Поговаривали, что под дворцом находились древние лаборатории, из которых и исходила сила церковников и молчун-камней. С крушением же дворца, те подземные помещения, вероятно, тоже пострадали. Я же, не упуская случая, стал копить в себе силы, борясь с камнем за каждый глоток энергии, пока не собрал достаточно, чтобы вырваться наверх. Дальше было легче: церковники не считали возможным, что кто-то по собственной воле сможет подняться со дна колодца, а потому не усердствовали с охраной. А та, что была, немало ослабла, так что мне удалось справиться с ней без помощи других магов. А там стали выбираться и остальные гении, ощутившие те же изменения в молчунах, что и я.

Из распростертой у ног черной пасти колодца тянуло холодом, ощутимым даже при спустившемся на Колодцы морозе зимнего вечера. Меня не переставал удивлять Драйго, по-прежнему разгуливавший в робе заключенного. «Там, внизу, холод становится чем-то естественным, к нему привыкаешь и больше не боишься» — ответил мне огненный маг, с видом победителя глядя в яму перед ним. Он не мог не ликовать, ведь он смог выбраться из колодца, стающего, обычно, последним прибежищем мага, угодившего в него.

— Что ты будешь делать дальше? Другие отступники ушли, тогда, как ты остался. Почему? — я взглянула на Драйго.

— Я ждал, что ты спросишь об этом, — он натянуто рассмеялся. — Остался, потому что хотел узнать, что из себя представляют маги Ордена. Я всем сердцем желаю вернуться к своей семье, но сейчас будет неуместным снова спрятаться на краю света, в ожидании, когда все утихнет. Думаю, мне стоит попытать счастья и вступить в ряды Ордена, раз он теперь защищает магов и хочет установить всемирную справедливость. Неплохая идея, чтобы за нее побороться. Надеюсь, моих умений достаточно для принятия в Орден.

Я улыбнулась словам Драйго. Чем дольше я говорила с этим магом, тем больше убеждалась, что у моей затеи есть шанс на успех.

Сгусток пламени сорвался с моей ладони, и я склонилась над колодцем, желая узнать, как глубоко спускается проход. Живые, немного грубые ладони Драйго коснулись поясницы, притягивая меня к себе.

— Осторожнее, не ровен час, еще свалишься туда, — насмешливо произнес он, и не думая убирать руки.

— Оника. Довольно этого, — прежде чем я успела отстраниться и объяснить Драйго границы возможных между нами взаимоотношений, в мерзлом воздухе прозвучал еще более студеный голос Люфира. Он стоял тонкой тенью в ореоле света, льющегося из крепости церковников.

Я поспешила высвободиться из наглых объятий Драйго и направилась к лучнику.

— Лир, ты же не думаешь, что …, — начала я, приблизившись к нему и чувствуя себя до ужаса неловко.

— Нет. Не думаю. И не стоит об этом, — оборвал он меня, и, пронзив Драйго жестким взглядом, пошел вместе со мной в сторону крепости. Свет падал на исхудавшее лицо Люфира, добавляя его щекам впалости, а движениям — резкости.

Внутри церковники с мрачными лицами были заняты наведением порядка, а Фьорд по-прежнему сидел у стены, где среди шкур, любезно предоставленных хозяевами крепости, лежал его отец.

Я была рядом, когда Горальд пришел в себя. Его взгляд долгое время блуждал по стенам, прежде чем он сфокусировался на лице Фьорда.

— Сын, — слабо произнес он и попытался улыбнуться, — я не нашел тебя среди отступников.

— Меня не было среди них, — ответил Фьорд, стараясь не давать воли эмоциям.

— Церковники, они…

— С ними все в порядке. Мы успели почти вовремя. Если бы мы чуть поторопились, ты бы не пострадал, — Фьорд заметил, что отец смотрит ему за спину, и тоже обернулся, взглянув на подошедшего Люфира.

— Этот юноша, я помню его, — пробормотал Горальд и его пальцы, попытавшиеся собраться в кулак, остановила боль.

— Да, это Люфир, он служит в Ордене Смиренных. Так же как и я, — в улыбке Фьорда проскользнула неловкость и чувство вины.

— Ты изменился, сын, — произнес Горальд после минутного молчания, с теплом глядя на Фьорда.

Когда мы с Люфиром уже думали удалиться, чтобы не мешать отцу и сыну своим присутствием, появился Драйго, пропадавший до этого у колодцев. С озабоченным лицом он пробежал взглядом по нашей троице и остановился на мне.

— На юго-западе небо освещено заревом пожара. Подумал, что тебе нужно это знать, — наконец выдал он.

— Юго-запад? — переспросил Люфир. — Там находится поселение церковников, служащих в Колодцах.

Люфир переглянулся с Драйго, с лица которого впервые за все время сошла улыбка.

— Боюсь, вам стоит отправиться туда.

Слова Драйго неприятно отозвались в животе. Неужели отступники не отказались от своего желания расплатиться с церковниками и напали на их дома?

— Я иду с вами, — сказал Фьорд, поднимаясь на ноги.

— Нет. Оставайся с отцом. Когда сможешь покинуть Колодцы, отправляйся к Командору — он давно ждет доклада о ситуации на севере, — распорядился Люфир и посмотрел на меня. — Нам не следует задерживаться.

Уже через десять минут мы бежали по протоптанной отступниками дороге, ведущей прямиком к подсвеченному пожарищем небу. У самой крепости следы магов разделились, но одна из групп определенно пошла в направлении селения церковников.

Драйго вызвался идти с нами. Хоть он и вернулся к прежней жизнерадостности, я замечала морщинку, что появлялась меж его бровей, когда он смотрел вперед.

Деревня, где жили семьи церковников, находилась не так далеко от Колодцев, и путь занял мало времени. С нашим приближением зарево только разрасталось, можно было разглядеть, как огонь перекидывается с одного дома на другой, заполняя улицы едким дымом и криками людей.

Я замедлила шаг, когда дыхание Люфира сбилось, а сам он был не в силах поддерживать прежний темп бега.

— Идите вперед, я догоню вас, — прокашлял он. Мне с Драйго ничего не оставалось, как поспешить к горящей деревушке.

Влетев на окраину, мы увидели суетящихся церковников и их супруг, пытающихся загасить пламя. На улицах не было слышно звуков боя, что говорило о том, что маги оставили селение, и без того причинив достаточно разрушений.

Не мешкая, я подняла в воздух облако снега, на глазах превращающегося в воду и уронила его на ближайший горящий дом. Вслед за взметнувшимся вверх паром, на меня уставились облаченные в свою форму церковники, на мундирах которых темными пятнами застыла кровь. Только теперь я заметила тела павших бойцов Церкви, среди которых затерялась пара мужчин, одетых в робы заключенных.

Воздух разрезал пронзительный крик женщины, вывалившейся из охваченного пламенем здания. Ее одежда дымилась, а тело содрогалось от рыданий. Драйго одним коротким жестом потушил занимающееся на одежде жительницы пламя. В ее криках были едва различимы причитания об оставшемся в доме ребенке.

Драйго метнулся мимо упавшей на колени женщины и ворвался в дом, пламя в котором стало стремительно уменьшаться с его приближением. Всего через несколько мгновений он выскочил из окна, прижимая к груди ребенка лет четырех. Смахнув пламя с робы, Драйго остановился перед подбежавшим к дому грузным церковником, и опустил на землю хныкающую малышку.

— Все в порядке, — выпрямившись, сказал он церковнику и широко улыбнулся. — Мы поможем быстро разобраться с этим безобразием.

Церковнику понадобилось меньше секунды, чтобы выхватить кинжал и по рукоять вогнать его в горло Драйго.

Время слилось воедино с неспешно оседающим на алый снег пеплом. Колени огненного мага подкосились, а кровь жарким фонтаном хлынула на голову спасенной малышки, когда церковник вырвал кинжал из шеи поверженного врага.

— Проклятый маг, — зло сказал он, вытирая оружие о штанину. — В каждом из вас сидит проклятая жажда разрушения, которая проснется, если не в вас, то в ваших ублюдках. Давно следовало перебить всех вас до последнего.

Слова застряли в горле церковника, когда из его глаза выросло тонкое древко стрелы. Люфир стоял рядом со мной, тяжело дыша и сжимая лук в онемевших от холода пальцах.

Пламя, пожиравшее дома, показывало небу языки, плюясь горьким пеплом, оседающим на тело Драйго. Во взгляде мага застыло потрясение и обида, так же как в глазах Кристара в день мятежа.

Улицы деревни купались в крови погибших от руки отступников, бежавших из Колодцев. Среди десятков тел стариков, женщин и церковников, мой взгляд наткнулся на застывшую у резного забора девочку с выжженным лицом.