Как и было ранее обговорено с Гиви, представитель референта министерства внешней торговли СССР прибыл в Тбилиси сразу на следующий день после звонка из Грузии. Заказанный товар был готов и требовалось его забрать. Этим представителем министерства был Павел. В его обязанность входило сопроводить груз из Грузии до Ставрополя, где его уже должны были ждать другие люди. По легенде: там они должны были его принять, перегрузить на свои машины и расплатиться с поставщиком. Место перевалки груза пока держалось в секрете. В здании аэропорта Павла чуть ли не с распростёртыми объятиями встречал Тамаз.

– Здравствуй, дорогой! Как доехал, как себя после полёта чувствуешь? – засуетился кавказец, с довольной улыбкой на лице протягивая руку для рукопожатия.

– Спасибо, всё хорошо! Ну, что поехали? – как ни в чём не бывало ответил Павел, как будто он всю жизнь только и занимался, что возил «левый» груз.

– Конечно, дорогой! Машина уже тебя ждёт прямо у самого выхода!

Белая «Волга» действительно стояла прямо напротив главного выхода из здания аэропорта. Только Павел сел в машину, как та тут же рванула с места.

– Как говорил один герой весёлого фильма про бриллианты: «Время – деньги! Куй деньги, не отходя от кассы!», дорогой! – весело произнёс Тамаз, при этом ловко, одной рукой вращая руль автомобиля. – Товар уже готов! Осталось только доставить его в по назначению! За ночь загрузят машины и утром поедем. Товар – прямо сказка какая-то, а не товар! Лючше, чем сама Америка делает! Не отличишь от настоящий фирма!

Тамаз говорил весело, без умолку, а Павел лишь крутил головой, рассматривая из открытого окна машины достопримечательности Тбилиси. Проехали башню тбилисского телецентра, возвышающуюся на горе Мтацминда. Рядом крутилось колесо обозрения. Машина свернула с проспекта Руставели и Павел будто невзначай обернулся. Он надеялся увидеть своих «попутчиков» из комитета, едущих за ним следом, но никого не увидел. Те ещё в аэропорту как-то незаметно исчезли из его поля зрения. Павел даже как-то забеспокоился. Немного неуютно ему было без их пригляда.

– Что, красивый город? – с гордостью спросил Тамаз, сделав рукой полукруг, как бы пытаясь охватить все разом: и дома, и людей, и машины. Всё – мимо чего они сейчас проезжали.

Павел утвердительно кивнул головой. Ему действительно было интересно. Город южный, кругом горы, да ещё и весьма своеобразная архитектура, и планировка улиц. Гость ещё раз оглянулся. Тамаз, не смотря на свою несмолкаемую трескотню, одним глазом внимательно наблюдал за представителем купца.

– Ти чего это всё время назад оглядываешься? – подозрительно спросил кавказец и внимательно посмотрел в зеркала заднего вида.

Но никого достойного пристального внимания так и не заметил. Тамаз для пущей верности время от времени ещё несколько раз оглядывался, но ничего подозрительного так и не было. Улица оставалась пустынной. Лишь впереди, на нерегулируемом перекрёстке его машину пропускал старенький «Москвич» с грузинским номером. Тамаз проехал мимо, а полуразваливающийся раритет не торопясь поехал позади их.

– Так, интересно тут у вас всё как-то, необычно! – объяснил своё любопытство Павел.

– Необычно, говоришь? Это ты, считай, ничего ещё в нашем Тбилисо толком и не видел! Ты ведь, как я вижу, первый раз в нашем городе! А что можно увидеть в окно машины? Сейчас вот размещу тебя в хороший гостиниц, там мой родственник хозяин. У него такой кухня – прямо пальчики оближешь! Покушаешь харчо, хачапури, мясо жареный с разный там овощ, выпьешь хороший грузинский вино. Потом хочешь – отдыхай, а хочешь – его син тебя немного город покажет. Завтра, в четыре, я за тобой на машина приеду и тогда поедем за твоим товаром на склад!

– Завтра, так завтра, – небрежно ответил Павел и равнодушно пожал плечами.

– А вот и тот самый гостинниц! Сьямый лючший в Тбилисо, сьямый центр города! Все красивый место отсюда совсем недалеко! А вот и сам хозяин нас уже на самый порог встречает!

Тамаз остановил машину у старинного, невысокого здания, степенно вышел и обнялся с небрежно и одновременно изыскано одетым мужчиной. Они о чём-то быстро заговорили по-грузински. Время от времени поглядывали на Павла, который тоже вышел из машины и с любопытством осматривал узкую улочку и старые постройки, которым на вид было не меньше века, а то и более. Буквально через минуту оба кавказца подошли к нему и Тамаз представил Павла хозяину гостиницы, а уже через полчаса гость ел горячий, жгучий грузинский харчо, закусывал свежевыпеченным хачапури и осторожно поглядывал по сторонам. Комитетчиков так и не было видно.

После обеда, по поручению хозяина гостиницы его «сын» пошёл сопровождать Павла по городу. Комплекция сопровожатого и его повадки говорили, что к гостю приставили охранника-соглядатая, дабы до момента получения груза ограничить его контакты с посторонними. Павел не знал, что в самолёте были не только люди из «большого дома», но и человек от Гиви. Его задача была выявить возможный «хвост» московского представителя. В аэропорту шпион подал незаметный, условный знак Тамазу: «клиент чист». Профи из комитета оказались на высоте и ничем до самого Тбилиси не выдали себя. Зато сами успели вычислить «наблюдателя».

Где-то с час пропетляв по своеобразным тбилисским улицам в сопровождении молчаливого охранника Павел уже было решил идти обратно к гостинице, как рядом с ними неожиданно остановился жигулёнок с московскими номерами. Из машины вышли двое молодых парней и направились к ним. Одного из них он сразу узнал. Это был как раз тот самый комитетчик, который летел с ним в одном самолёте, а до этого инструктировал его. Охранник тут же насторожился и подозрительно покосился на своего подопечного, а затем на чужаков. Но, знакомый Павла так натурально растерянно оглядывался по сторонам, время от времени поглядывая в раскрытую карту, что даже сам Павел, если бы не знал: кто на самом деле сейчас стоит перед ним, поверил бы, что это всего лишь заблудившиеся московские туристы-автомобилисты.

– Послушай, товарищ! – отвлёк внимание охранника-мордоворота второй комитетчик. – Уже чуть ли не час петляем по городу, а улицу Лео Качели никак не можем найти! Будь добр, помоги нам!

Комитетский оперативник поднёс карту города чуть ли не к самому лицу попечителя Павла, а в это время московский инструктор из комитета показал Павлу карту и тихим голосом задал короткий вопрос:

– Когда?

– Ночью грузят, в четыре утра приедут за мной в гостиницу, – так же тихо, чтобы не привлекать внимание своего охранника, ответил Павел и уже значительно громче. – Я не местный и такой улицы в городе не знаю!

– Ну, извините, товарищ! Вы, видно, тоже турист? Тогда, не буду вас отвлекать от процесса созерцания старинного города! – ответил знакомый Павла и подошёл к своему напарнику, продолжавшему допытывать соглядатая.

Тот всё ещё пытался что-то невразумительно отвечать на заданные ему вопросы, но москвичи лишь махнули рукой и пошли к старушке, которая выходила из подъезда дома. Павел же, как ни в чём не бывало, с довольным видом направился к гостинице. Соглядатай ещё раз подозрительно оглянулся на оставшихся позади чужаков, которые с туристическими картами в руках продолжали расспрашивать старушку. Та с явным удовольствие рассказывала про город, а также где и что в нём находится. Ей видно очень не хватало простого человеческого общения, и она неожиданно для себя получила благодарных слушателей. Соглядатай успокоился и торопливо пошёл следом за уходящим гостем. Ему поручили не спускать глаз с подопечного, и он боялся потерять его из виду.

Тамаз приехал в гостиницу, как и обещал, ровно в четыре часа, но не один. С ним был ещё какой-то молодой парень. Через пять минут они уже ехали по слабоосвещённым, утренним улица города, вдоль реки Кура. Когда выехали за пределы города, напарник Тамаза надел Павлу на голову колпак. Причём так, что тому ничего не стало видно.

– Так надо! – жёстко прокомментировал действия напарника Тамаз и уже значительно мягче добавил. – Поверь мне, так действительно надо, дорогой! Это для твоей же пользы!

После чего что-то на грузинском приказал своему напарнику и тот, особо не церемонясь, надел на руки Павла наручники. Машина помчалась ещё быстрее, но теперь тот уже не видел, куда его везут.

В это время в Москве Андропов уже был на своём рабочем месте. Не смотря на проблемы со здоровьем, которое давало о себе знать, всё сильнее и сильнее, председатель комитета не жалел себя и не давал никаких послаблений. Он работал, практически, без выходных: с понедельника по воскресение, каждый день.

Начиналась завершающая фаза операции «Купец». Группа специальных операций комитета госбезопасности уже вышла на окраины городка, где по предположению комитета находился подпольный цех. Бойцы незаметно для жителей заняли удобную для атаки позицию вокруг склада № 56 и теперь ждали приказа командира о начале захвата объекта. Ребята были очень хорошо подготовлены и, если того требовала оперативная обстановка, они умели становиться для местных жителей буквально невидимыми, а утренний сумрак лишь помогал им в этом.

Юрий Владимирович решил не извещать о своих намерениях министерство внутренних дел, а именно: его руководство, в лице Щёлокова. Он не верил министру и считал того проходимцем и жуликом, не достойного занимать в стране столь высокий пост.

Командиру группы «А» по рации доложили о стремительно приближающейся к городу белой «Волге». Комитету уже было известно, что она принадлежала Гиви и сейчас должна была везти Павла для получения товара. Начало операции было решено проводить одновременно с открытием ворот для проезда машины на территорию склада. Первая группа пойдёт через ворота, захватит проходную и здание с руководством склада. Остальные две проникнут через забор и обезвредят охрану груза, водителей и грузчиков. После чего можно будет уже в более спокойной обстановке приступить к поискам подпольного швейного цеха.

Охранники на проходной бдительно наблюдали за подступами к складу. Для них это был самый ответственный момент: отгрузка готовой продукции и никого чужого нельзя было допустить на территорию склада, но «Волгу» Гиви они знали очень хорошо и только она подъехала, и остановилась у ворот, как те уже стали открываться. Как только машина вновь тронулась, тут же, словно чёрные вороны ночи, к ней подлетели два человека в тёмной маскировочной одежде и быстро, без лишнего шума вытащили из машины Тамаза и его напарника. С Павла сняли колпак и наручники, положили на пол в машине и приказали до конца операции не покидать её салона. Обезвредив охрану на проходной, отряд группы специальных операций направился к зданию управления складом, а в это время две других группы штабелями клали на землю остальных работников склада и шоферов машин. Не прошло и полчаса, как операция на складе была закончена. Осталось только взять, успевших забаррикадироваться в своём кабинете, начальника склада и Гиви. Они тянули время, а в это время Гиви тихо с кем-то уже говорил по телефону. Командир бойцов спецгруппы не слышал разговора и требовал от забаррикадировавшихся открыть дверь, иначе её просто вынесут вместе с замком и петлями.

– А кто вы такие и по какому такому праву врываетесь на склад?! Побили охрану, безобразничаете! Я сейчас вызову милицию! – тихо положив трубку телефона, уже совершенно спокойным голосом спрашивал Гиви.

– Комитет госбезопасности проводит операцию по ликвидации незаконного подпольного производства! – ответил командир группы специальных операций.

– Какое такое незаконное производство? Здесь находится склад готовой продукции! Настоящие люди из комитета приходят с ордером для обыска. Они вежливые, культурные, а не устраивают на государственном складе настоящий погром!

Командир группы хотел чего-то ответить нахальному бандиту, но в это время услышал вой сирен подъезжающих милицейских машин и одновременно с этим где-то совсем рядом прогремел сильный взрыв.

– Чёрт, этого только нам не хватало! – выругался командир группы и, оставив одного бойца для охраны пленников, умчался с остальными выяснять обстановку.

Когда он выскочил во двор, то увидел, что деревянные складские помещения нещадно горят. Причём, огонь распространялся так стремительно, что ничего уже поделать было нельзя. К тому же, внутри помещений продолжались раздаваться взрывы, но уже меньшей силы. Огонь стремительно перекинулся и на машины с одеждой, предназначенной для отправки в Москву вместе с Павлом. Запылали ярким пламенем вещдоки.

Гиви смотрел со второго этажа на горящие склады, суетившихся внизу людей и усмехался. Ничего, теперь комитетчики уже и при очень большом желании без спецтехники не найдут подпольный цех, а её, как надеялся Гиви, они вряд ли догадаются привезти. Склады сгорели. Единственный потайной вход в подпольный цех надёжно завалило взрывом. Никто из сейчас суетящихся людей толком и не поймёт, что груда камней в глубокой яме – это был вход в подземелье, где нелегально работали люди. За треском горящих и рушащихся построек крики задыхающихся швей были не слышны, да и находились они достаточно глубоко под землёй.

А пока, в Москве брали кавказскую группировку. Удалось захватить множество людей, склад с готовой продукцией в Подмосковье, несколько легковых и грузовых машин, немного оружия. Андропов был очень рад успешному началу финальной фазы операции. Он пока ещё не знал о её провале в Грузии и надеялся, что теперь уж наверняка можно будет не только этого молодого выскочку Шеварднадзе, но и Щёлокова весьма звонко щёлкнуть по носу, но тут раздался звонок по прямому телефону спецсвязи. Председатель комитета поднял трубку и встал с кресла.

– Слушаю вас, Леонид Ильич!

– Ты, я смотрю, Юра, уже на работе! Молодец!

– Стараюсь, Леонид Ильич! Завтра-послезавтра у меня появится для вас весьма любопытный материал!

– Это всё потом, Юра! Ты мне лучше ответь – вот на какой вопрос! Мы тут с моей медсестрой Ниночкой вчера вечером смотрели «Семнадцать мгновений весны» и она мне сказала, что Штирлиц – это Исаев, а он до сих пор ещё не награждён! Это как же получается, Юра? Нужно немедленно должным образом оценить заслуги знаменитого советского героя-разведчика! Ты меня понял, Юра? Он же по твоему ведомству проходит! А ты ничего не делаешь! Это как же мне понимать?

Андропов прекрасно знал о состоянии здоровья генерального секретаря коммунистической партии. Он лишь поморщился, но стал терпеливо объяснять, что Штирлиц – это всего лишь собирательный образ советского разведчика, придуманный образ. Брежнев слушал-слушал его, но уже через минуту нетерпеливо прервал и приказным тоном произнёс:

– Ты мне, Юра, тут не отговаривайся, а немедленно подключи к делу наградную комиссию и оформи соответствующие бумаги на этого героя. Я подпишу! – важно закончил разговор генеральный секретарь и положил трубку.

Андропов сел на место, тоже положил трубку телефона спецсвязи и удручённо посмотрел на аппарат с гербом СССР вместо номеронабирателя. В это время вновь зазвонила телефонный аппарат спецсвязи, но уже другой. Председатель комитета устало поднял трубку и ответил, но уже через мгновение от его усталости и следа не осталось.

– Как это – сгорел склад?! – буквально закричал всегда выдержанный и рассудительный Юрий Владимирович. – Вы у меня все под суд пойдёте за разгильдяйство!

Но уже через полминуты председатель комитета взял себя в руки и обычным, спокойным голосом спросил:

– А руководство склада и его работников задержали?

Получив утвердительный ответ Андропов окончательно успокоился и добавил:

– Ваши полномочия, полковник, имеют приоритет над распоряжениями руководства союзных республик. Их местное МВД не может оказывать на вас никакого влияния! Что значит, указание министра внутренних дел СССР? Вы сотрудник комитета и у вас есть все полномочия на проведение соответствующих процедурных и оперативных действий! «Цеховики» – это именно наш профиль, а не министерства внутренних дел! Действуйте, полковник, и всех задержанных под охраной доставьте в Москву, в Лефортово! Я сейчас же позвоню Щёлокову и попрошу, чтобы он предпринял меры и отозвать своих людей со склада!

Спецгруппе всё-таки пришлось задержаться. Теперь необходимо было установить причину возгорания. Гиви и начальник склада предпочитали молчать, а местная милиция пыталась взять инициативу расследования в свои руки и забрать с собой задержанных «цеховиков». Но начальник опергруппы стойко отбивался от давления местных властей и ждал, когда из Москвы прилетит следственная группа комитета СССР. Местному комитету КГБ в Москве доверяли лишь частично, хоть он формально были в подчинении центра, а его заместителем был их назначенец из центра.

Павел облазил всю территорию склада. Он искал подпольный цех. Надеялся там найти Катю. Несколько часов к ряду он вместе с пожарниками участвовал в тушении пожара. От копоти лицо его стало чёрным, брови обгорели. Время от времени Павел приставал к начальнику бойцов особой группы по поводу продолжения поиска места нахождения подпольного цеха, но тот пока лишь отмахивался от него и ссылался на то, что у него нет людских ресурсов для продолжения поиска. Кроме того, ему нужно теперь до прибытия комиссии из Москвы охранять территорию от несанкционированного проникновения, а тут ещё и местная милиция, и прокуратура не помогает ему, а наоборот – только мешает работать.

Оперативный штаб стихийно обосновался в конторе бывшего начальника склада, когда забаррикадировавшихся хозяев оттуда удалось выковырять силой. Гиви вместе с подельниками сидели связанными в комнатке секретаря, прямо на полу, под охраной одного из бойцов спецгруппы.

Павел тщательно смыл с лица копоть, а вместе с ней и грим, который на него наложили перед началом операции «Купец». Снял ставший чёрным от копоти парик и выбросил его в мусорный ящик. Теперь маскировка ему уже была ни к чему. Остались только контактные линзы, которые изменили цвет его глаз. Их он оставил. Так лучше было видно.

Последний раз обойдя территорию склада с тщетной надеждой найти Катю, он поднялся по лестнице в контору. Хотел ещё раз переговорить с командиром группы по поводу поиска цеха и допроса Гиви. Он то должен знать где находится цех и Катя. Но, когда он уже взялся за ручку двери, то услышал удивлённый и одновременно гневный голос Гиви:

– Так вот из-за кого здесь весь этот сыр-бор! Свою Катю, значит, приехал искать?! Не найдёшь ты её никогда! Нет её здесь!

Павел хотел подскочить к бандиту, взять его за шиворот и хорошо тряхнуть, да расспросить по-мужски про Катю, про цех, но на его пути тут же вырос спецназовец и, глядя на сидящего на полу пленника, тихо произнёс:

– Я тебя понимаю, друг, но не надо сейчас! Его следователь допросит по полной форме и всё тогда прояснится!

Павел нехотя отступил от ненавистного соперника и пошёл в кабинет бывшего начальника склада. Гиви зло посмотрели в спину уходившему чужеземцу. Командир спецгруппы завидев Павла, лишь вновь удручённо развёл руками:

– Ни о цехе, ни о твоей Екатерине ничего нового тебе сообщить, к великому моему сожалению, не могу. Ни цеха, ни его работников мы пока ещё не нашли. Может, мы ошиблись и цех находится совершенно в другом месте. Ты присаживайся на диван, отдохни. Вижу, что набегался ты на пожаре. Сам то цел, сильно не подпалился?

– Спасибо, вроде как повезло! Брови разве что опалил, а волосы – парик уберёг! – усмехнулся Павел и сел на диван.

Получилось сесть как-то неуклюже, боком, а ладонь руки попала в щель между сиденьем и спинкой. Павел хотел уже выдернуть руку, но тут что-то острое кольнуло пальцы. Зажав между указательным и средним пальцем, он вытащил это «что-то». Посмотрел и чуть не выронил из рук.

– Это же серьга Кати! Именно такие серьги я видел у неё в ушах на своём последнем свидании!

Командир группы хотел что-то уточнить, но Павел неожиданно выскочил из кабинета. Такой манёвр не ожидал и охранник «цеховиков». А потому, Павлу удалось схватить за шиворот Гиви, поднять его над полом и ткнуть ему под нос найденную серьгу:

– Так говоришь, нету здесь Кати! – зло закричал на пленника Павел.

На этот раз бандит уже не улыбался. Он покосился на женскую серьгу, а затем заглянул в глаза соперника. Лучше бы он этого не делал. Он увидел в глазах Павла свою смерть, и кто его знает, что могло бы с ним случиться, если бы вновь не вмешался охранявший «цеховиков» спецназовец.