Наутро Николай уже был в Разбойном приказе. Напротив него за большим столом сидел дородный боярин в расписной ферязи и буравил его своими маленькими черными глазками. Капитану уже в который раз за время пребывания в Московии приходилось заново рассказывать свою легенду, но она не произвела на главу приказа какого-либо эффекта. Видимо, он уже ее успел с чьих-то слов изучить. Его больше интересовало то, как это Николай так быстро и без каких-либо пыток выявил вора в Английском посольстве. Приходилось вновь и вновь возвращаться к отдельным деталям и все подробно разъяснять.

– М-да-а! – наконец произнес Астений Порфирьевич. – Ловко, однако, ничего не скажешь. Видать, действительно понабрался ты опыта по всяким этим заграницам! Тебе бы у нас в приказе поработать, молодняк наш поучить сыскному делу, но ничего не поделаешь, раз сам Иван Васильевич распорядился тебя в Тверь отправить. Поэтому раз такое высокое соизволение до тебя, то дам тебе в помощь одного дьяка, а вместе с ним и подьячного, но больше – не проси! У самого людей в обрез, не хватает для работы. Маловато толкового люда! Вот такие вот дела! А ты сам там на месте поищи, авось и сыщешь себе помощников. Так что с Богом, поезжай в Тверь, и через месяц чтобы я мог доложить царю о выполнении его указа!

– Постараюсь, Астений Порфирьевич, – ответил Николай.

– Ты уж постарайся, а то наш царь весьма крут нравом! Как бы головы тебе не сносить за неисполнение его воли! Да, и деньги у казначея поди возьми на всех вас и на поднятие дела! А сейчас я тебя познакомлю с твоими будущими людьми!

Глава приказа позвонил в колокольчик, и в дверь тут же зашли два мужика. Один высокий в неброском кафтане с плутовато бегающими глазками, а второй – вообще абсолютно невзрачный. Увидишь такого на улице и не сможешь описать его внешность.

– Вот, совсем неплохие работнички. Можно сказать, что от сердца своего отрываю, но раз наш царь велит, то так тому и быть. Мишка, он тебе с отчетами, учетом и архивом поможет. Короче, по всем бумажным делам можешь на него полагаться.

Глава Разбойного приказа указал на длинного мужика, а затем посмотрел на неприметного коротышку.

– А вот это Антип. Сыскарь добрый, можно сказать, что любую иглу в стоге сена тебе найдет. Так что можешь в сыске на него полагаться.

Затем долговязому и коротышке представили их нового начальника. Николай решил более подробное знакомство отложить до завтра. Все равно у него выбора не было, а дареному коню в зубы не смотрят. Забрав причитающиеся ему деньги у казначея, он отдал половину жалованья своим подчиненным, а вторую пообещал выплатить по результатам работы в Твери. Мишка и Антип переглянулись, но ничего не возразили, и это уже было хорошо. Договорились, что они за день подготовятся к дальней дороге, а завтра с утра будут ждать Николая у избы Разбойного приказа.

День за подорожными хлопотами пролетал незаметно. Нужно было подготовить запасную одежду, протереть и смазать оружие и, конечно же, подумать о еде на несколько дней пути. Но главное, это зайти к Онуфрию на торг за кольчугой. В прошлый раз, когда Николай забирал у него пояс, то тот поинтересовался, как у него с доспехами дело обстоит? И когда узнал, что никак, сильно тому удивился, что боярин – и нет доспехов. Снова Николаю пришлось выкручиваться, но зато Онуфрий обещал сделать такую кольчугу, что сам Бог войны ему позавидует. И не обманул кузнец, кольчуга получилась на загляденье: колечко к колечку, все заваренные, по размеру, не жмет и не болтается, а проволока тонкая и аккуратная. Николай попробовал на разрыв, но Онуфрий только посмеялся:

– Я ужо пробовал – не получится! Жалезо такое, что и арбалет не всякий возьмет!

Николай засомневался, но кузнец даже обиделся немного и сунул ему в руки арбалет и болт.

– Пробуй, шоб не сумневался и не говорил, что Онуфрий – дрянной кузнец.

Первый раз в жизни Николай взял в руки арбалет. Онуфрий, увидев его неловкие потуги, немного проворчал и показал, как заряжать диковинное оружие и в чем состоит отличие болтов с разными наконечниками. Внимательно посмотрев за ловкими действиями Онуфрия, капитан и сам испробовал его на сосновом чурбаке. Сначала с небольшого расстояния, а потом отошел на десять шагов, взвел арбалет и снова выстрелил. Второй болт лег впритирку с первым.

– А у тебя для первого раза совсем и неплохо выходит! – удивленно воскликнул кузнец и задумчиво почесал затылок.

– Давай, вешай на чурбак кольчугу, – с азартом в глазах попросил Николай.

– Пробьешь – шлем за так тябе отдам! – крикнул Онуфрий и, взяв с прилавка кольчугу, побежал одевать на сосновый чурбак.

Николай прицелился и нажал на спусковой крючок арбалета. Вжикнула тетива, и болт улетел. Вскоре раздался звон удара его железного наконечника о кольчугу, и он отлетел от нее и упал наземь. Онуфрий вразвалочку подошел к кольчуге, взял ее в руки и долго придирчиво разглядывал.

– Держи, прошла твоя кольчуга боевую проверку, – с довольным видом произнес кузнец.

Николай забрал ее и даже не стал проверять. Он верил в добросовестность кузнеца. В это время Николай крутил в руках арбалет – больно уж понравилась ему эта штуковина.

– Чо? Приглянулась тебе немецкая вещица?

– Хорош, и стреляет неплохо!

– Ладно! Раз ты у меня кольчугу и шлем берешь, то забирай и арбалет за полцены!

– Ловок ты торговать, Онуфрий! – улыбнулся Николай. – Последние деньги вытрясешь из меня!

– А-то! Только у меня для тебя есть специальный арбалет, сам для тебя сделал под твою силищу! – гордо произнес кузнец.

– А как ты про силищу мою-то узнал?

– Неужто по тебе и не видно? – удивился Онуфрий. – Вот, примерься. Знал, что ты у меня сегодня кольчугу будешь забирать – вот и подгадал.

Арбалет действительно оказался просто чудо и был под силу только Николаю. С десяти шагов пробивал насквозь доску с ладонь шириной. Получается, что всадника в доспехах одолеет запросто.

Поблагодарив за арбалет и полюбовно расставшись с кузнецом, Николай изрядно нагрузился железом. Кольчугу он сразу надел на себя – так было легче с грузом справляться. Ведь кроме нее еще нужно было нести шлем, арбалет и целую связку болтов к нему. Взял их про запас, побольше. Подойдя к привязи, где стоял его конь, сунул приглядывавшему за ним мальчишке полушку и взялся за повод, как вдруг услышал позади себя девичий голос:

– А я-то думаю, чей это конь такой красивый тут у нас на торгу появился? А это, оказывается, конь моего спасителя!

Николай обернулся. Недалеко от него стояла та самая дочь купца, которую ему не повезло спасти. Он решил не отвечать ей и молча сел на коня.

– Конечно, чего же принимать благодарность от дочери купца такому знатному боярину – крестнику земского судьи. Мы же ему не ровня, – услышал он брошенный ему вслед укор, когда стал отъезжать.

Николай так и не обернулся, чтобы посмотреть на нее. К девушке вскоре подошел ее отец. Как будто он караулил где-то совсем рядом.

– Ну, что? Поговорил он с тобой? – спросил купец.

– Даже взглянуть не захотел! – гневно произнесла дочь, глядя на удаляющуюся фигуру Николая.

– Ничего, дочура! Никуда он от нас не денется! Я слышал, его царь ноне в Тверь отправил по особому поручению. Так у меня там на то брат имеется! Подсобит нам с тобой по-родственному! – с неменьшим гневом в голосе ответил отец. – Будешь ты у меня женой знатного боярина! Обещаю!

Рано утром боярин Остафьев, его жена и дочь собрались на крыльце дома провожать Николая в дорогу. Антонина Ильинична почти что непрерывно смахивала с уголков глаз невольно скатывающиеся слезы. Алексей Никифорович время от времени ее успокаивал, не забывая выдавать напутствующие советы своему крестнику. А Марфа стояла застывшим соляным столбиком и неотрывно смотрела на Николая. Она теребила в руках расшитый красивыми цветами белый платок, и только когда слуга открыл ворота и Николай стал из них выезжать, она сорвалась с места и бегом догнала его. Николай остановился и посмотрел на девушку. Она протягивала ему тот самый красивый платок.

– Я его для тебя сама всю ночь вышивала! Возьми его на память и еще возьми вот эту маленькую иконку. Она у меня в моей комнате на столике стояла. Возьми, пожалуйста, пусть она тебя сбережет от всяких напастей!

Николай принял из рук Марфы платок и икону и обернулся, чтобы посмотреть на ее родителей. Антонина Ильинична в это время перекрестила его и заплакала. Остафьев прижал ее к себе и стал гладить по голове, как маленькую. Было видно, что он и сам сильно переживает за своего крестника, но только вида не дает. Их дочь все стояла подле Николая и ждала от него ответа.

– Спасибо, Марфа, – произнес Николай, глядя на девушку. – Я обязательно вернусь к тебе и твоим родителям! Вы у меня в этом мире единственные родные люди!

Марфа покраснела и бегом бросилась обратно к крыльцу. Ворота дома, к которому Николай уже успел привыкнуть, за ним закрылись. Теперь его ждала новая жизнь на новом месте.

Рядом со зданием Разбойного приказа его уже поджидали Мишка и Антип. Оба были на конях и при оружии. Но на головах у них были шапки, и под длинными ферязями не было видно, есть ли на них кольчуги. Хотя вполне могло быть, что и не было, ибо кольчуга – весьма дорогое удовольствие, и не каждый мог себе позволить ее заказать. К седлам у них были приторочены пухлые котомки.

– Здрав будь, боярин! – первыми поздоровались они с Николаем.

– И вам здоровья, други мои новые, – ответил он. – Ну что, готовы к дороге дальней?

– А что нам, мы уже привычные. Не раз приходилось по городам разным ездить с делами нашими. Кто к нам приходит на службу, о покое может позабыть напрочь, – ответил за обоих долговязый Мишка, а Антип только поддакнул.

– Тогда в путь!

Троица неторопливо выехала за ворота города. Впереди было более полутора сотен верст. По грунтовой дороге – им навстречу шли и ехали на телегах и верхом множество народу. Как-никак Москва, почти сто тысяч жителей, в то время как во втором самом большом городе Московского княжества – Новгороде было только двадцать пять тысяч жителей. Крестьяне и ремесленники мечтали продать в городе свой нехитрый товар, чтобы прокормить себя и свою семью. Николай впервые выехал за пределы средневековой Москвы и теперь с любопытством рассматривал все, что попадалось в его поле зрения. Его попутчики, напротив, глядели на все с равнодушным видом. Иногда они покрикивали на не успевших уступить им дорогу крестьян, а когда и замахивались на них кнутом. Николаю было трудно привыкнуть к таким отношениям между людьми. Но со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Поэтому он молчал и мотал себе на ус.

– А правда, боярин, что ты самих немцев на чистую воду вывел и ихнего вора поймал? – поинтересовался Антип.

– Не немецких, а английских, но правда, было такое дело! Поймал вора! – подтвердил Николай.

– А! Один черт, что немец, что англик – все едино, – проворчал Мишка и прикрикнул на очередного нерасторопного крестьянина.

– Вы сами-то сколько на службе в Разбойном приказе? – спросил Николай.

– Я пятое лето, а Мишка, тот еще больше – уже восьмое, – важно ответил Антип.

– А чем занимались?

– Мишка с младого подьячего начинал в приказе. Теперь дьяком стал, а я ужо в прошлом годе до старшего подьячего дошел, – за друга объяснил Антип. – Мы все могем, чо нам укажешь, боярин, то и будем делать. Могем сыскать татя, а могем и пытать его, шобы своих подельников выдал.

– Ясно, значит, специалисты широкого профиля, – усмехнулся Николай.

– Чо-то я не понял, об чем это ты?

– Да так, размышляю!

– Во, смотри, боярин, что-то впереди за толпа такая! Столпились, ни проехать ни пройти! – крикнул Мишка.

И действительно, на узкой дороге у крестьянина с телеги слетело колесо, и ее развернуло поперек дороги. Теперь он вместе с сыном пытался приподнять ее край и поставить колесо на место. Но сил у них двоих не хватало, так как телега была груженная множеством мешков с зерном, а разгружать их прямо на мокрую от недавно прошедшего дождя землю им не хотелось. Те, кто шел пешком, пытались по раскисшему от грязи полю обойти препятствие. Те же, кто ехал вслед за ними, только кричали на бедолаг и не торопились помочь. Николай подъехал поближе, слез с коня и подошел к страдальцам.

– Отойдите, – попросил он, ухватился за край телеги и поднял ее. – Что стоите, ставьте колесо на место. Я же не Илья Муромец, чтобы целый день держать вашу телегу!

Крестьянин с сыном опасливо покосились на Николая и вдвоем взялись крепить колесо. Вскоре оно уже стояло на своем месте, и движение на дороге возобновилось. Троица из Разбойного приказа вновь ехала по дороге. Из-за туч вскоре выглянуло солнце, и можно было надеяться, что через пару часов дорога подсохнет и ехать станет значительно легче. Мишка и Антип теперь частенько с уважением поглядывали на Николая.

– Ну, и здоров же ты, боярин, – наконец не утерпел Антип. – Наверное, отец твой такой же здоровый!

Николай вспомнил свое время: мать, отца, деда, который действительно выглядел настоящим великаном.

– Не-е, это я в деда пошел! Это он у нас в семье был нашим Ильей Муромцем, – с теплотой в голосе ответил капитан.