Алексей Никифорович долго, чуть ли не до полуночи, беседовал с Николаем, просил о себе побольше рассказать, выспрашивал о жизни в дальних странах, интересовался, какие науки ему удалось постичь. Но больше всего его удивляло то, как его крестник за пару дней сумел ловко одолеть целых три шайки разбойников. Вот и сейчас, за завтраком, в присутствии своей супружницы, которая из уважения к гостю, несмотря на недомогание, спустилась к столу, он не переставал нахваливать Николая.

– Ты только подумай, Антонина Ильинична, каков знатный молодец наш Николай! В одиночку целую ватагу ворогов утихомирил и городской страже передал!

– Да, полно тебе уже молодого человека смущать его героизмом. Я и не сомневаюсь, что наш крестничек в любых обстоятельствах не посрамит памяти своего отца. Да, упокой душу раба твоего верного, Господи! Пусть он лучше нам про дальние страны расскажет, дюже интересно про их житье-бытье мне послушать! Я там никогда еще не была! И к тому же, не престало боярину слоняться по тавернам и ютиться в маленькой комнатенке. Пусть Николенька немедля переезжает жить к нам, пока ты, Алексей Никифорович, не выправишь ему все нужные предписания! Ты у нас к царю вхож, вот и поратуй за своего крестничка!

– Я и сам об этом уже думал, Антонина Ильинична! Действительно, Николай, поди забери свои вещи из трактира! Комнат в нашем доме много, хотя думаю, что ту, в которой ты сегодня ночевал, можно и тебе отдать! А там, глядишь, и свой дом тебе поставим или купим!

– Ладно, потом вы свои вопросы решите. Ну, Николенька, расскажи мне про то, как в дальних странах люди живут!

Но рассказать Антонине Ильиничне про дальние страны Николай не успел. На пороге дома в сопровождении слуги появился думный дьяк. Из-за стола поднялся хозяин дома и пошел навстречу гостю, радостно приветствуя и обнимая его.

– Здрав буде, Андрей Яковлевич!

– И ты будь здрав, Алексей Никифорович, – ответил гость. – Смотрю, ты за столом всем семейством собрался.

– И ты с нами садись, откушай, будь так добр!

– Я бы с превеликим удовольствием, Алексей Никифорович, но вот дело у меня к тебе неотложное есть.

– Так не томи, сказывай, какое-такое дело срочное имеешь!

Гость посмотрел на жену и дочь хозяина дома, и те тут же поняли намек и, поклонившись гостю, ушли к себе в комнаты. Когда мужчины остались одни, хозяин дома указал рукой на своего крестника и представил его гостю.

– А это и есть мой любимый крестничек, Николай Иванович Бельский. Я тебе об нем уже намедни обсказывал в подробностях.

Боярин Остафьев поманил рукой Николая, и тот подошел к гостю поближе.

– Как же, помню-помню! Так вот он какой, герой! А и вправду, на нашего Ивана как две капли воды схожий! – обрадованно воскликнул гость.

– А я тебе что сказывал, как есть вылитый Иван, только вот роста больно уж большого. Прям Илья Муромец настоящий, – гордо похлопав по плечу Николая, ответил Остафьев. – Знакомься, Николай, думский дьяк, глава посольского приказа боярин Андрей Яковлевич Щелкалов.

Гость первым протянул руку Николаю и, взглянув на хозяина дома, произнес:

– Всего пару дней как в Москве, а уже татей поналовил, что другому и за всю жизнь не одолеть! А правду говорят, что ты в дальних странах всяким сыскным диковинностям выучился?

– Было такое дело, и учился, и сам в поимках разного разбойного люда участвовал.

– Вот как раз за этим я к тебе, Алексей Никифорович, и пришел. Бяда стряслася неимоверная! – воскликнул дьяк.

– Какая ж такая бяда? – удивленно спросил Остафьев.

– Я вам обоим по страшной тайне выдам. Побожитесь, что молчать будете? – спросил дьяк и сурово посмотрел на своего друга и Николая.

Оба посмотрели на икону, висевшую в красном углу гостиной, и молча перекрестились. Дьяк внимательно следил за ними. Потом удовлетворенно кивнул головой и сам перекрестился.

– В Англицком посольстве украли золотой набор посуды, причем неимоверно дорогой, – голосом заговорщика произнес Щелкалов.

– И что, с чего такой великий переполох-то? – спросил Остафьев. – Новую купят.

– А то, что Англицкое посольство обвиняет в воровстве нас. Они говорят, что мы это специально сделали, чтобы подорвать наши добрые отношения. Про сей инцидент прознала ихняя королева Елизавета и теперь грозит нам приостановить Московскому княжеству продажу пушек и ядер. Представляете, что будет, если наши супротивники узнают, что мы перессорились с Англией?! Иван Васильевич сейчас в сильном гневе и требует найти этих супостатов, которые вредят нашему государству, а иначе всем нам несдобровать. Так ведь нас могут признать засланными лазутчиками и четвертовать. Я сейчас же подумал о твоем крестнике. Если он в дальних странах освоил сыскное дело и знает их языки, то почему бы ему не попробовать сыскать этих разбойников?

Боярин Остафьев с надеждой посмотрел на крестника, потеребил бороду и изрек:

– А что, Николай среди них долго жил и должен хорошо знать их нравы и обычаи. Может и совладать с поручением? Ведь так, Андрей Яковлевич?

– Вот поэтому я к тебе сам и пришел. Никому другому поручать сие дело я не намерен!

Теперь они оба с интересом смотрели на Николая, будто бы взвешивая его на весах, затем переглянулись и почти в один голос спросили:

– Согласен?

А куда было Николаю деваться? Назвался груздем – полезай в кузов!

– Вот и добре! – удовлетворенно потер ладони Андрей Яковлевич и, взяв Николая под локоток, приказал:

– Тогда пошли! Повозка нас уже ждет!

Хоть до Английского двора от дома Остафьева было рукой подать, но этикет средневековой Москвы требовал, чтобы думный дьяк не шел пешком, а ехал в карете. Буквально пять минут езды, и дверцы кареты распахнулись, а Николай вслед за Щелкаловым спустился по ступенькам. Он оглянулся на карету. Впервые в жизни он прокатился на настоящей, старинной, а не на новоделе. Правда, трясет изрядно – рессор нет, и это здорово чувствуешь своей пятой точкой на каждой попавшейся колдобине.

В посольстве их встретил чопорный английский слуга и проводил прямо в кабинет к послу, который их явно ожидал. Он сидел за массивным столом и что-то писал. Когда дьяк и Николай переступили порог, он, не торопясь, положил в стоящий на столе, отделанный золотом прибор для письма, и пристально посмотрел на вошедших. Дьяк и посол поздоровались, причем Андрей Яковлевич весьма неплохо это сделал на английском языке, а затем представил ему Николая. Посол с любопытством оглядел гостя и задал ему ряд вопросов. Одним из них был вопрос о знании английского языка. Он показался ему не совсем обычным, и поэтому ему было интересно узнать, в каком регионе Англии так своеобразно говорят. Николаю кое-как удалось выкрутиться, хотя видно было, что у посла все же остались какие-то сомнения. Но, видимо, кража его интересовала больше, и он перестал вдаваться в подробности и перешел к делу.

– Мне доложили, что вы самый лучший сыскной агент в Московском княжестве? – спросил он.

– Я не могу сам себя хвалить, но если вам так доложили, то мне остается только оправдать мнение хваливших меня людей, – слегка поклонившись послу, ответил Николай.

Английский посол и думный дьяк одновременно посмотрели на него. Андрей Яковлевич гордо кивнул головой, а посол лишь побарабанил пальцами по столешнице. Немного помолчал, а затем спросил:

– Вы уже в курсе дела?

– Да, в общих чертах. Но мне необходимо ваше искреннее содействие в поимке преступника, господин посол.

– Я готов с вами сотрудничать, если это сотрудничество не будет противоречить интересам моего государства, – высокомерно ответил посол.

– Меня в данной ситуации интересует скорейшее раскрытие преступления, и я ни в коей мере не намерен вредить вам или вашему государству в связи с обстоятельствами данного противоправного дела!

Посол хмыкнул, посмотрел на руководителя посольского приказа и согласно кивнул головой.

– Но на время расследования с тобой рядом неотступно будет находиться наш человек, – добавил посол.

– Согласен.

– Какую помощь вы ожидаете от меня? – спросил посол.

– Мне необходимо осмотреть место происшествия и опросить людей, которые каким-либо образом могут быть связаны с данным делом.

– Вас проводят к месту происшествия, – произнес посол и позвонил в колокольчик.

Тут же открылась дверь, и на пороге оказалось целых два провожатых. Один из них показывал, куда идти, а второй, что поздоровее, замыкал процессию и следил за москвичами, чтобы они не увидели то, что англичанам не хотелось бы им показывать. Так они прошли ряд помещений и наконец пришли в комнату, где произошло преступление. Один из англичан, когда они зашли в помещение, встал в дверях, а второй подошел к застекленному комоду, причем у него был встроенный замок.

– Извольте посмотреть, – важным тоном произнес англичанин, будто бы на открытии выставки шедевров художественной выставки, и указал на комод для посуды, у которого за стеклом красноречиво пустовали полки.

Николай приблизился к комоду и пожалел, что у него нет перчаток. Он покосился на руки англичан – у них всех были одеты тонкие белые перчатки. Николай вытащил из кармана увеличительное стекло и стал осматривать дверцу и полки, где раньше стояла посуда. Отпечатков пальцев на нем видно не было, что и неудивительно, если вся прислуга в посольстве ходит в перчатках. Хоть Николая и убеждали, что выкрал золотую посуду московский вор, но он не отбрасывал рабочую версию, что подобное мог сделать и кто-то из английского посольства. Андрей Яковлевич тоже подошел к комоду, оглядел его со всех сторон и поцокал языком. Хотел открыть дверцу, чтобы заглянуть вовнутрь, но Николай вежливо попросил его не прикасаться ни к чему. Немного обидевшись, думный дьяк отошел в сторону и стал рассматривать обстановку комнаты.

– Кто и когда первым обнаружил пропажу посуды? – спросил Николай.

– Лично я обнаружил это возмутительное разбойное нападение и сразу же сообщил об этом происшествии послу ее величества. Это произошло сегодня в пять утра, когда мне понадобилась посуда для утреннего чая.

– А почему вы считаете, что было совершено именно разбойное нападение?

– Я обнаружил окно открытым. Именно через него, как я полагаю, и проник московский вор.

Николай подошел к окну. Стекла были целы. Никаких механических повреждений на оконной раме не было. Следов от обуви на полу и подоконнике тоже не было видно. Николай попросил открыть окно и выглянул во двор. Это был внутренний двор посольства и второй этаж. Без специальных приспособлений вору через окно в помещение не проникнуть.

– Сегодня уборка в помещении проводилась?

– Нет, согласно распорядка, это должно производиться завтра в моем присутствии.

Николай снял куртку и, используя ее рукав как перчатку, открыл комод и внимательно осмотрел все полки и ящички. Их было много, и среди них – небольшие, выдвижные. По всей видимости, они были предназначены для столовых приборов – ложек и ножей, а может, и вилок. Хотя Николай хорошо не помнил, как выглядели столовые приборы Средневековья. На одном из таких маленьких ящичков он заметил небольшое бурое пятно. Он пригляделся – засохшая кровь. Взял увеличительное стекло. Структуры отпечатков пальцев видно не было. Николай в увеличительное стекло внимательно осмотрел все ящички и на одном из них заметил: на слегка торчащем острие гвоздика – небольшой кусочек белой нитки и такое же небольшое бурое пятно. Николай достал из кармана кусок веревки и замерил размеры пятна.

– А как часто прислуга посольства меняет свою одежду? – как бы между прочим спросил он.

Англичанин возмущенно округлил глаза и, чопорно задрав кверху свой острый подбородок, ответил:

– У нас в посольстве строгий порядок и высокие требования к внешнему виду всех работников, а поэтому смена одежды производится по заранее утвержденному порядку и неукоснительно!

– И когда намечена следующая смена?

– В воскресенье! – ответил англичанин и даже отвернулся, чтобы подчеркнуть всю степень неприязни к варварским вопросам.

– Как я заметил, у вас вся прислуга в посольстве работает в белых перчатках?

– Это обязательный элемент одежды!

– Хорошо, я хочу видеть всех работников посольства, и чтобы все они предстали передо мной по полной форме – так, как одеты сейчас вы! – объявил Николай.

– Но на это потребуется санкция его высочества посла, – удивленно произнес англичанин.

– Тогда идем к вашему послу, – сказал Николай, задвинул обратно все ящички, закрыл дверцы комода и направился к двери.

К нему подошел думный дьяк и недоуменно спросил:

– Ты что, хочешь заставить посла выстроить перед собой всех его работников? Вряд ли он пойдет тебе навстречу.

– Поверьте, Андрей Яковлевич, это в его интересах! Мне думается, что у него завелся крот.

– Кто завелся? – округлив глаза, спросил думский дьяк.

– Предатель, – улыбнулся Николай.

– Да ну! – удивленно воскликнул Андрей Яковлевич.

Посол снова был занят своими бумагами. Он коротко взглянул на московитов и недовольно спросил:

– Что у вас? Отказываетесь сыскать вашего московского вора?

– Нет, наоборот, мы хотим помочь вам найти вора, а поэтому убедительно просим вас вызвать всех работников посольства в ваш кабинет.

– И что это вам даст?

– Я пока не хотел бы уточнять, но, когда соберутся все ваши люди, я обязательно все вам объясню.

– Если вы потом не сможете меня убедить в серьезности ваших намерений, то я извещу нашу королеву о недопустимости поведения представительства московского приказа, и реакция ее величества будет для вас иметь самые серьезные последствия, – предупредил посол.

Андрей Яковлевич вынул из-за пазухи вышитый золотом белоснежный платок и отер вспотевший лоб, прошептав на ухо Николаю:

– Если бы ты не был крестником Александра Никифоровича и он за тебя бы не ручался, лично на дыбу тебя отправил бы за такую твою вольность.

– Убедительно прошу вас не беспокоиться, все будет хорошо, – ответил Николай.

Когда посол остался в кабинете один без своих работников, Николай предупредил его:

– У одного из ваших людей на левой руке, на указательном пальце, будет небольшое повреждение кожи от укола острием гвоздя и соответственно на перчатке будут следы от крови. Кроме того, перчатка будет немного порвана, – объяснил Николай.

– И что это будет значить?

– Это будет значить то, что именно этот человек и есть вор, который украл в вашем посольстве золотую посуду. Он оставил убедительные следы на комоде.

Английский посол и Андрей Яковлевич разом открыли рты, чтобы задать вопрос, но в это время в дверь кабинета постучали, и посол недовольно крикнул, чтобы входили. Камердинер открыл дверь, и в обширный кабинет посла боязливо вошли двенадцать человек.

– Я попрошу всех встать перед господином послом в одну шеренгу и вытянуть перед собой руки так, чтобы его высочество посол мог видеть ваши ладони, – попросил их Николай.

Люди вопросительно смотрели на посла.

– Выполняйте! – скомандовал он.

Послу и самому стало любопытно. Когда требование было выполнено, то он сам лично увидел на указательном пальце одного из работников подозрительное пятно. Посол посмотрел на Николая.

– Теперь все могут удалиться, а вот этого человека я бы попросил остаться, – произнес Николай.

Посол кивнул головой камердинеру, и тот вывел всех людей из кабинета и ушел сам. Николай удовлетворенно посмотрел на порванную на указательном пальце вора перчатку. Затем достал из кармана обрезок веревки и приложил к нему. Размеры пятна крови на перчатке и на ящичке комода совпадали. Все присутствующие в кабинете внимательно следили за действиями Николая. Даже вору стало интересно, и он тоже увлеченно разглядывал собственный палец.

– Господин посол, у ваших работников есть свои комнаты в посольстве?

– Не у всех, – ответил посол.

– А вот у него есть?

– Да.

– Тогда я бы рекомендовал вам обыскать его комнату. Он не мог еще успеть вынести из здания посольства всю золотую посуду – слишком она тяжела, чтобы вынести ее с посольского двора за один раз.

Только теперь вор понял, для чего его пригласили в кабинет к его начальнику, и он рванул к двери, но Николай подставил ему ногу, и тот растянулся на полу. Посол что-то недовольно прорычал, встал из-за стола и направился к лежащему на полу вору. Тот беспомощно оглянулся по сторонам, схватился за голову и заскулил:

– Это не я! Это сэр Бетенхем приказал мне выкрасть из посольства посуду!

Николай подошел к двери и приостановился. Свою работу он выполнил, и теперь можно из посольского двора уходить по-английски. Андрей Яковлевич дожидался реакции английского посла, но тот даже не обращал на него никакого внимания. Он наклонился к вору и тряс его за шиворот, требуя рассказать все начистоту.

– Пошли, – подумав немного, произнес дьяк, – они, по-моему, тут и без нас разберутся!

Когда они уже сидели в карете, Николай, глядя в окно на Английское посольство, произнес:

– Андрей Яковлевич, не примите в обиду, но я бы вам посоветовал приглядеться к связям этого Бетенхема. Мне кажется, что через него вы выйдите на людей, которые заинтересованы в срыве поставок в Московию вооружения. И у вас появится возможность узнать, кто именно желает в ближайшем времени идти на нас войной.

– А ты не так-то и прост, Николай Иванович, – удивленно, с уважением глядя на своего собеседника, произнес дьяк. – Помяни мое слово, ты далеко пойдешь!

– Как любил добавлять в таких случаях мой дед: «Пока милиция не остановит», – тихо добавил Николай.

– О чем это ты, Николай, говоришь?

– Не обращайте внимания, Андрей Яковлевич, детство свое лихое вспомнил, – ответил капитан.