Послевоенное развитие СССР Сталина испугало капиталистический Запад до смерти — это факт! Ведь уже довоенный СССР пугал Запад не потому, что корчил ему страшные рожи, а просто фактом своего стремительного развития. На объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б), проходившем с 7 по 12 января 1933 года, Сталин выступил с большим докладом, и там он приводил ряд высказываний буржуазной прессы в ноябре 1932 года о первой пятилетке…
The New York Times: «Пятилетний промышленный план, поставивший своей целью сделать вызов чувству пропорции, стремящийся к своей цели «независимо от издержек», как часто с гордостью похвалялась Москва, не является в действительности планом».
The Daily Telegraph: «Если рассматривать план как пробный камень для «планируемой экономики», то он… потерпел полный крах».
The Financial Times: «Сталин и его партия в результате своей политики оказываются перед лицом краха системы пятилетнего плана и провала всех задач, которые он должен был осуществить».
Впрочем, уже тогда та же The Financial Times писала и так: «Успехи, достигнутые в машиностроительной промышленности, не подлежат никаким сомнениям… Не надо забывать, что прежде Россия производила только самые простые машины и оборудование». А далее этот орган деловых кругов лондонского сити сообщал, что, хотя абсолютные цифры ввоза в СССР машин и инструмента увеличиваются, пропорциональная доля импортированных машин по сравнению с долей произведенных в СССР постоянно уменьшается.
Признала The Financial Times и то, что СССР сумел создать свою автомобильную и электротехническую промышленность, что он уже не зависит от импорта сельскохозяйственных машин и «создал производство орудий и инструментов, которое охватывает всю гамму от самых маленьких инструментов большой точности и вплоть до наиболее тяжелых прессов…»
А это ведь было только начало!
Да, многие, как видим, считали на Западе первую пятилетку началом не мощи, а краха СССР. Но ведь закладывалась мощь , и Запад убедился в этом быстро.
Доклад Сталина на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) был опубликован в № 10 и № 17 «Правды» за 10 и 17 января 1933 года для всеобщего с ним ознакомления. То есть это был не просто внутренний партийный документ, а отчет ЦК и Сталина перед народами СССР, да и перед всеми народами мира тоже.
Собственно, в эпоху Сталина и укрепилась заложенная Лениным традиция открытых, обширных обращений Высшей Власти к народу в виде публичных отчетов перед народом. Относились к ним и отчетные доклады ЦК партийным съездам и конференциям. Эти доклады публиковались в центральных газетах, начиная, естественно, с «Правды».
Со временем даже чтение их докладчиком превратилось в утомительную многочасовую работу, особенно когда речь шла о задачах народного хозяйства: так обширно было это действительно народное хозяйство и так масштабны были его задачи и планы. Вспоминая сегодня те годы, когда страна читала огромные газетные «простыни», где предметно и достоверно сообщалось о том, как руководство страны видит ее ближайшее будущее, невольно сопоставляешь и думаешь: «Месье Путин, месье Медведев и прочие якобы руководящие месье! А что можете сказать предметного стране вы?»
Не потому ли они и боятся предметного — с точными цифрами — отчета перед страной, как черт ладана, что сказать-то по существу им нечего?
Сталин же говорил России, например, вот что:
Каковы итоги пятилетки в четыре года? Добились ли мы победы в этой области? Да, добились…
Правда, мы недовыполнили общую программу пятилетки на 6 %. Но… из страны слабой и не подготовленной к обороне Советский Союз превратился в страну могучую в смысле обороноспособности, в страну… способную производить в массовом масштабе все современные орудия обороны и снабдить ими свою армию в случае нападения извне…
Осуществляя пятилетку… партия проводила политику наиболее ускоренных темпов развития промышленности. Партия как бы подхлестывала страну, ускоряя ее бег вперед.
Правильно ли поступала партия?
Да, безусловно правильно.
Нельзя не подгонять страну… которой угрожает из-за ее отсталости смертельная опасность…»
И вот что:
В период первой пятилетки мы сумели организовать энтузиазм, пафос нового строительства и добились решающих успехов. Это очень хорошо. Но теперь этого недостаточно. Теперь это дело мы должны дополнить энтузиазмом, пафосом освоения новых заводов и новой техники, серьезным поднятием производительности труда, серьезным сокращением себестоимости.
В этом теперь главное …
Это была речь лидера, вождя, но это же был и разговор товарища, друга и соратника по общему делу преобразования Родины к лучшему — во всем и для всех! Это был разговор не «Хозяина» страны, а одного из ее хозяев о проблемах и задачах общего народного хозяйства.
Могло ли это не пугать капиталистический Запад?
Конечно же, довоенные успехи СССР Сталина во всех сферах жизни поражали и Европу, и Азию, и Америку.
В США — тогда стране умело работающей, а не умело обдирающей как липку остальной мир — сразу же принялись внимательно и въедливо анализировать эти успехи и доискиваться — в чем же их причина? Американцы рассуждали просто и здраво: русским удалось резко поднять показатели производства без резкого повышения оплаты труда. Русские сумели увлечь трудящуюся массу не столько длинным рублем (или там — долларом), а всего лишь в конечном счете словами.
Что же это за такие волшебные слова? — гадали в США.
И пришли к выводам, в общем-то, верным: надо увлечь человека самим процессом труда так, чтобы именно в ходе этого процесса человек получал моральное удовольствие от него и испытывал гордость за то, что он участвует в этом процессе как умелый и деятельный его участник.
В условиях капитализма подобный способ повышения эффективности труда имел, конечно, ограниченные возможности, но даже капиталисты воспользовались опытом Советского Союза и стали разрабатывать методы морального поощрения трудящихся.
Это было чем-то для капитала совершенно новым. Было осознано, что к рабочим тоже надо относиться как к людям, что у них тоже может быть чувство самоуважения и достоинство. Это был один из впечатляющих результатов русского Октября во внешнем мире.
Но так же, как черного кобеля не отмоешь добела, так и сделать труд делом чести, доблести и славы капитализму было не под силу. Это могла сделать лишь Страна Добра — СССР. Ведь ее главным успехом был новый человек. В 1924 году русский металлург Владимир Ефимович Грум-Гржимайло, имея в виду начало послереволюционного строительства новой России, писал:
Процесс длительный, мучительный, но необходимый. От благополучного его разрешения зависит, останется ли Россия самодержавным государством или сделается, к восторгу наших «друзей», колонией и цветной расой, навозом для процветания культурных народов…
«Железный Грум» выражался вполне определенно: или Россия станет социалистической, и тогда останется самодостаточным, самостоятельным государством, или «социалистический эксперимент» провалится, и тогда Россия сделается колонией и цветной расой, навозом для процветания «культурных» народов.
Сегодня социальные идиоты в России радуются тому, что «социалистический эксперимент» в России провалился. А ведь — в полном соответствии с дилеммой Грума — результатом оказывается превращение России, к восторгу и облегчению всех ее «друзей», в сырьевую колонию Запада, в навоз для процветания «культурного» Золотого Миллиарда.
Что же до Грум-Гржимайло, то он даже в 1924 году — когда еще ничего толком не начиналось — не только понимал необходимость социалистического преобразования России, но и видел его будущий успех:
Он писал:
Железный закон необходимости заставляет нас учиться работать, и мы выучимся работать. А выучимся работать — тогда будем и богаты, и культурны. Тогда мы благословим революцию и забудем все то горе, которое она принесла нам с собой. Я всегда боялся… что иностранное вмешательство помешает русскому народу исцелиться от той болезни, которою заболел русский народ под глупым управлением последних Романовых. Как ни горько нам приходится, я вполне уверен в том, что переживаемые нами бедствия сделают нас великим и смелым, культурным народом-тружеником.
Через пятнадцать лет после написания этих строк, относящихся ко временам еще первого, сумбурного, полутроцкистского СССР, вместо «сделают…» в СССР Сталина можно было уверенно писать: «сделали»!
К 1945 году Россия успешно выдержала свое второе после нашествия Батыя крупнейшее испытание. И его чисто экономические итоги выглядели по сравнению с итогами Первой мировой войны очень весомо и убедительно.
Первая мировая война, хотя территория собственно России не была оккупирована, обессилила и истощила страну и к 1917 году привела Росийскую империю к политическому и экономическому краху. Дефицит государственного бюджета Российской империи составил в 1914 году 39,1 %, в 1915 году — 74,1 %, в 1916 году — 76 % и в 1917 году — 81,7 %.
Каково, а?
Итогом же Великой Отечественной войны, несмотря на все ее ужасы и потери, стало не только небывалое возрастание политического влияния России в мире, но и ее экономическое усиление! После того как мы временно лишились большей части европейской части СССР, после уничтожения десятков тысяч заводов и фабрик на оккупированной территории, после тягот перебазирования на Восток чуть ли не полутора тысяч только крупных предприятий, мы к концу войны почти восстановили довоенный валовый уровень производства. Уже в 1946 году производственные фонды промышленности сравнялись с довоенными!
Россия в ходе войны пролила потоки крови, слез и пота. Одной сплошной развалиной стали Сталинград, Севастополь, Новороссийск, Керчь…
Были разрушены ансамбли Петродворца и ценнейший памятник русской архитектуры XVII века — Новоиерусалимский монастырь под Истрой…
Руины былых прекрасных зданий обезобразили Киев и Одессу, Ростов и Харьков, Минск и Днепропетровск, Запорожье и Тулу, Сталино и Смоленск, Витебск и Ворошиловград, Херсон и Псков, Калинин и Таганрог…
Тысячи деревень и сел сохранились лишь на довоенных картах, в десятках тысяч населенных пунктов — от городов до хуторов — жизнь была уничтожена частично…
Были разбомблены или взорваны сотни только крупнейших предприятий в Европейской части СССР, в том числе «Запорожсталь» и «Криворожсталь», киевский завод «Арсенал», Запорожский авиамоторный завод, Сталинградский и Харьковский тракторные, Краматорский завод тяжелого машиностроения, шахты Донбасса, верфи Николаева и Херсона… Через огромный провал в плотине Днепрогэса вновь прорывались днепровские воды, уже не отдавая народу свою мощь, а — как и ранее — бесполезно. Вновь обнажились пороги, закрыв судоходство на Днепре…
Казалось, сбываются самые смелые планы интернациональной и прежде всего англосаксонской Золотой Элиты — обессилить русских руками немцев, обессилив при этом и немцев.
Но Россия — эта полуразоренная и полуголодная в 1945 году страна без внешней «помощи», закабаляющей прочнее, чем военный захват, не только быстро достигла довоенного уровня производства, но к 1950 году обеспечила себе превышение валового общественного продукта по сравнению с 1940 годом в 1,67 раз, то есть на две трети!
28 февраля 1950 года было принято Постановление Совета Министров СССР, по которому рубль с 1 марта 1950 года переводился на золотую базу — его курс уже не исчислялся на базе доллара, как было определено правительственным постановлением в июле 1937 года. Одновременно повышался курс рубля по отношению к иностранным валютам — не по произволу Сталина, а в соответствии с установлением золотого содержания рубля в 0,222168 грамма чистого золота и покупной цены 1 грамма золота в 4 сталинских рубля 45 сталинских же копеек.
Было отчего пугаться «Золотой» Элите капиталистического мира — после подобных «золотых» акций СССР.
Производство средств производства (продукция группы «А») выросло к 1945 (!) году по сравнению с 1940 годом на четверть!
Через пять лет после окончания войны продукция группы «А» выросла по сравнению с 1940 годом более чем в два раза, и даже группы «Б» (производство средств потребления) — на 21 %.
И это — после военной разрухи, без помощи извне, в стране, потерявшей на войне более 20 миллионов человек! Вот что могло совершать Русское Добро, руководимое властью Добра. Послевоенное восстановление страны выявило силу советского строя с еще большей, пожалуй, ясностью, чем предвоенная ее реконструкция! Этот несомненный факт уже не просто тревожил всех внешних врагов России. Этот факт их уже страшил — более, чем когда-либо ранее!
В бессмертном «Золотом теленке» Ильфа и Петрова есть эпизодический персонаж — иностранный профессор-экономист, приехавший на открытие Турксиба. Он всем восхищался и громогласно заявлял, что строительство, которое он видел в СССР, «градиозно», что он не сомневается в том, что «пятилетка будет выполнена», и что он «будет об этом писать».
Далее авторы «Теленка» сообщали:
«Об этом через полгода он действительно выпустил книгу, в которой на двухстах страницах доказывал, что пятилетка будет выполнена в намеченные сроки и что СССР станет одной из самых мощных индустриальных стран. А на двухсот первой странице профессор заявил, что именно по этой причине Страну Советов нужно как можно скорее уничтожить, иначе она принесет естественную гибель капиталистическому обществу».
С тех пор двухсот первая страница присутствовала в отношении Запада к СССР всегда, и это надо нам помнить тоже всегда. Она, эта страница, и сегодня не зачеркнута и не вырвана из мировой истории, а, напротив, очень тщательно Западом изучается и используется.
Современная канадская журналистка Наоми Кляйн в своих исследованиях показала, что в период послевоенного восстановления Европы Америка предоставляла европейским странам огромные «безвозмездные» (впрочем, оттяпанные ранее у той же Европы) средства в рамках «плана Маршалла» не для того даже, чтобы экономически еще более закабалить Европу, а для того, чтобы «Европа добилась экономического процветания, а социализм потерял свою привлекательность».
«План Маршалла, — подчеркивает Наоми Кляйн, — был основан не на доброй воле или разумных аргументах, но на страхе перед возмущением народа».
А страх этот был вызван укреплением в сознании народов мира авторитета СССР и социализма!
В результате первой пятилетки Россия, по выражению Сталина, «пересела с обнищалой мужицкой лошадки на лошадь крупной машинной индустрии».
Вторая довоенная пятилетка и начавшаяся до войны третья должны были пересадить Россию — продолжая это сравнение — с лошади крупной машинной индустрии на большегрузный индустриальный автомобиль.
Страшная разруха войны могла, казалось бы, погасить огни Советской Вселенной. В декабре 1941 года выплавка чугуна в СССР уменьшилась по сравнению с июнем 1941 года в 4 раза, производство стали — в 2,8 раза, проката черных металлов в 3 раза, шарикоподшипников — в 21 (двадцать один) раз.
В 1942 году производство промышленности строительных материалов составляло 26 % от довоенного, поднявшись к 1944 году до отметки в 35 % от довоенного уровня. В 1945 году были восстановлены многие из разрушенных предприятий строительной индустрии, расширены старые и пущены новые, однако положение оставалось по-прежнему тяжелым. Выпуск строительных материалов в целом составлял 41 % от довоенного (цемента — 31,6 %, кирпича строительного — 26,7 %, извести строительной — 38,9 %, шифера асбоцементного — 40,8 %, мягкой кровли — 56,1 %, труб асбоцементных — 38,5 %, стекла оконного — 52,1 %). Выпуск отдельных видов строительных машин варьировался от 0,8 % до 11,1 % от довоенного.
А строить надо было!
И строили, доводя отметку по сравнению с 1940 годом вначале до ста процентов, а потом быстро переваливая через эту отметку и идя вперед.
И куда СССР мог уйти?
А вот куда… В сентябрьской номере журнала The National Business за 1953 год была опубликована статья Герберта Харриса «Русские опережают нас…», где было сказано, что по темпам экономического роста СССР опережает США в два-три раза. При таких темпах к 1970 году валовый объем советского производства превысил бы американский в три-четыре раза…
Подсчеты были, конечно, провокационными: темпы роста любой, а тем более нормальной, то есть работающей на население, а не на прибыль, экономики по мере ее развития замедляются. Но даже если бы к 1970 году СССР «всего лишь» вышел бы на уровень США, то…
То плохи были бы дела капитализма! А вариант «просто» равенства России с Америкой лет через двадцать-тридцать после войны был вполне реален. К тому же в этом случае СССР уходил бы «в отрыв», а Америка отставала бы все больше и больше. Простой силой сравнительного примера социализм выигрывал бы мировое соревнование!
И это при том, что для Америки война характеризовалась иными цифрами, чем для России. Прибыли американских корпораций в 1945 году возросли по сравнению с 1938 годом в 5,8 раза и составили за период с 1940 по 1945 год 117,2 миллиарда долларов.
Золотом!
В нынешних ценах это не менее триллиона!
То есть на Соединенные Штаты Америки в ходе войны пролились потоки золота. Золотые брызги долетали даже до широких масс — наученные Октябрем и мировым кризисом 30-х годов, американские «хозяева жизни» теперь понимали необходимость делиться с массой хотя бы крохами, а если надо — отдавать и больше, чтобы б о льшая половина доставалась все той же Золотой Элите.
Америка вновь, как и после Первой мировой войны, пришла в Европу хозяином и так же, как после Первой мировой войны, намеревалась доить Европу, публично давая ей по плану Маршалла на восстановление доллар и втихомолку получая на этот доллар два, а то и три — не считая политических преференций. Даже английский консерватор лорд Бивербрук в сердцах тогда проговорился: «Нам предлагают обменять национальный суверенитет на омлет из яичного порошка»!
А как повели бы себя уже не лорды, а европейские массы, если бы СССР стал экономическим лидером мира? Во Франции и в Италии война очень усилила позиции коммунистов в обществе. Возможный социализм в Греции удалось подавить лишь жестокими вооруженными мерами, фактически — внешней агрессией Запада.
Хуже того! На СССР как на экономического — на первых порах — партнера начинала засматриваться Южная Америка, начиная с такой крупной страны, как Аргентина.
Был и еще один, очень грустный для Америки в перспективе момент: сильный Советский Союз оказывался тождественным прочному глобальному миру.
Почему сейчас в мире так много войн идет, а еще больше о будущей войне говорят? Да потому, что в мире сейчас нет главного препятствия к разрушительным войнам — Советского Союза.
12 марта 1951 года в СССР был принят «Закон о защите мира», где, в частности, говорилось: «Считать, что пропаганда войны, в какой бы форме она ни велась, подрывает дело мира, создает угрозу новой войны и является ввиду этого тягчайшим преступлением против человечества».
А 14 октября 1952 года Сталин говорил на XIX съезде КПСС: «Интересы нашей партии не только не противоречат, а, наоборот, сливаются с интересами миролюбивых народов. Что же касается Советского Союза, то его интересы вообще неотделимы от дела мира во всем мире». Заключил же он свою речь словами: «Да здравствует мир между народами! Долой поджигателей войны!»
Это были последние публично произнесенные слова Сталина…
Международное движение за мир в мире было тогда очень сильным. 20 апреля 1949 года в Париже в зале Плейель открылся Первый всемирный конгресс сторонников мира, делегаты которого представляли 561 национальную организацию и 12 международных объединений, а всего — около 600 миллионов организованных борцов за мир. Конгресс принял Манифест в защиту мира и избрал Постоянный комитет в составе представителей от 72 стран во главе с выдающимся французским физиком-атомщиком Фредериком Жолио-Кюри — тогда еще Верховным комиссаром французского Комиссариата по атомной энергии.
Жолио-Кюри и открыл Парижский конгресс, а затем выступил с докладом, где предупредил мир:
Не забывайте, что, как писал генерал Негрие в «Ревю дэ де Монд» от 1 августа 1910 года, «финансовые компании считают, что правительства обязаны воевать, чтобы обеспечить им прибыли».
В 1949 году капитализм, «несущий в себе войну, как туча — грозу», не претерпел изменений. Он не может измениться… Как свидетельствует об этом один американский журнал: «Американцы не хотят ни войны, ни кризиса, но они предпочитают войну кризису…»
Еще бы американцы в массе своей не были пусть и скрытыми, но сторонниками войны! Ведь среднему американцу война вдали от Америки принесла благоденствие! А Жолио-Кюри сказал и более жестко:
Политика интенсивного перевооружения… обеспечивает значительные и легкие прибыли некоторым промышленным и банковским группам, усиливает, как показывает вековой опыт, опасность войны. Действительно, как писал крупный американский банкир Александр де Сент Фолл, в период «усиленной подготовки к войне невозможно какое бы то ни было экономическое перепроизводство»…
Итак, народы были сыты войной по горло, а у военных монополий аппетит лишь разгуливался. Народы жаждали мира и свободного, мирного, созидательного труда, улучшающего жизнь народов. Но, как точно сказал Жолио-Кюри, «подлые и хитрые люди… в деловом и финансовом мире… больше всего боялись, что многие народы, добившись освобождения, пойдут по пути социалистической цивилизации и гуманности, и поэтому пользовались всяким удобным случаем, чтобы сеять рознь между народами и неуклонно проводить реакционную, приносящую им прибыли политику, даже если эта политика должна привести к войне».
А на пути к войне стоял обладающий ядерным оружием СССР. А за СССР стояли во всем мире сотни миллионов борцов — пока за мир, а там, смотришь, по мере усиления СССР, и борцов за социализм.
Все это вместе представляло для Мирового Капитала угрозу смертельную, и Запад это понимал. А понимая, Запад действовал, но уже не прямой агрессией: на «атомную» Россию новый «Дранг нах Остен» не очень-то организуешь, да и охотников в Европе на это дело много не найдешь…
Приходилось действовать тайно, подло, коварно, хитро и с дальним прицелом.
Стоит ли, зная это сегодня, удивляться убийству Сталина и Берии, авантюре целины, докладу «о культе», хрущевской «кукурузе», заявлениям хрущевского ЦК КПСС о том, что формула Сталина об усилении классвой борьбы якобы ошибочна?
Стоит ли удивляться и вообще тому, что прощелыга Хрущев смог удержаться во главе СССР?
Однако потенциал СССР Сталина был так велик, что даже в «хрущевские» 50-е и 60-е годы советская цивилизация имела огромные успехи и то и дело изумляла народы мира. И этим еще более пугала врагов народов и мира.
Наконец, СССР Сталина был страшен Западу и тем, что был свободен от финансового закабаления Западом. Сегодня в ходу понятие «экономическое убийство»… Убийство не убийство, но удавка долгов на шее государства — хорошее средство вести общество-должник на этой веревочке туда, куда надо кредиторам.
В царской России приведенное выше образное сравнение все более становилось государственным фактом — Россия постепенно лишалась самостоятельной внешней политики и последние век с лишним своей истории все более оказывалась в положении вечной должницы Запада.
Ленин и Сталин сразу же изменили положение вещей принципиально: Ленин — не признав царские долги, а Сталин — не залезая в новые. Советская Россия Сталина мощно развивалась, хотя бедной финансами стране делать это непросто. Тем не менее СССР Сталина развивался, не попадаясь на аркан кабальных займов.
Как так вышло?
Какой секрет знал Сталин?
Особых секретов тут не было, однако сказать на сей счет есть что…
И, значит, сказать надо.