Вначале напомню читателю, что факт 8-й в этой книге фактов из жизни советской цивилизации — о смертности в сталинском ГУЛАГе и в РФ — сравнивает СССР Сталина с нынешней антисталинской РФ.

Но в антисталинской РФ-«Россиянии» за образец держат Россию царскую. Что ж, раз в путинской России так любят ту Россию, предпримем еще одно сравнение СССР Сталина со старой Россией по такому важнейшему «срезу» государственной политики как финансовый.

Много на этом останавливаться не будем, но кое-что вспомнить не мешает — для сравнения.

Еще со времен Александра I Россия начала всерьез залезать во внешние долги, причем каждый раз крупные внешние займы — у лондонских братьев Беринг, у Ротшильдов всех европейских расцветок и прочих — шли не столько на внутреннее экономическое развитие России, сколько на ведение ненужных России внешних войн и поощрение «дрыгоножества» дам света и полусвета перед венценосными и прочими любовниками.

Оправдать Александра I тем, что на его царствование пришлись наполеоновские во йны и Отечественная война 1812 года не получается. Во-первых, займы шли больше на закупки лионского шелка, амстердамских бриллиантов, шампанского, чаев и кофеев, а не пушечной стали и мундирного сукна. И чтобы не быть голословным, обратимся к архиву внешней политики России времен Александра «Благословенного»…

В апреле 1810 года придворные банкиры братья Петр и Андрей Ивановичи Северины составили Записку «Некоторые соображения о необходимости запрещения ряда ввозимых в Россию товаров как средства улучшения ее торгового баланса, а следовательно, и состояния ее финансов».

Что интересно… «Историки от ЦК КПСС» опубликовать-то записку опубликовали — в 1967 году в многотомном издании «Внешняя политика России XIX и начала XX века», — но без каких-либо указаний на то, куда записка была подана и какова была ее судьба… А интересно это чрезвычайно!

К кому адресовались братья, не знаю и я… Могу лишь сообщить, что братья Северины входили к контору придворных банкиров в последний период ее существования, что старший брат Петр скончался в 1828 году почти шестидесяти лет отроду, а брат Андрей был в двадцатые годы одним из директоров Российско-Американской компании, продажа которой в 1867 году сама по себе стала одним из крупнейших государственных преступлений самодержавия.

Но можно предполагать, что записка Севериных адресовалась министру коммерции Румянцеву и адмиралу Мордвинову для последующей передачи Александру, потому что написана была записка на стандартном деловом языке российского двора, то есть французском.

Северины в ней давали сложную картину российских финансов и писали: «В нынешних условиях больше нельзя ограничиваться полумерами… следует принять решительные меры, с тем чтобы эффект оказался столь же быстр, сколь неоспоримо предлагаемое лекарство…»

Рекомендовали же братья сокращение импорта и поощрение экспорта. И соображения двух русских финансистов были так просты, верны и по сей день актуальны , что я их приведу в виде прямой обширной цитаты:

Несмотря на то, что Россия находит в продуктах своей земли, в счастливых способностях своих жителей все необходимое для жизни, располагает в более чем достаточном количестве сырьем и необходимыми навыками для развития и совершенствования промышленности и может под покровительством мудрой администрации (жирный курсив мой. — С.К.) превратиться в полностью независимое от других наций государство, тем не менее сейчас она еще не в силах полностью обойтись без них. Существует целый ряд товаров, хотя и не первой необходимости, импорт которых полезен и необходим по многим причинам. Поэтому нельзя запретить импорт всех товаров иностранного происхождения, следует их классифицировать и выделить те товары, отсутствие которых меньше всего отразится на процветании государства и благополучии его жителей. Импортируемые в Россию товары можно разделить на две категории: 1) предметы, необходимые для потребления, сельского хозяйства, промышленности, искусства и науки; 2) предметы роскоши и комфорта .

Широта кругозора братьев Севериных видна уже из того, что они, как видим, предметы, развивающие искусство, к предметам роскоши не относили, зато резюмировали: «Насколько важно, чтобы запрет не коснулся первой группы товаров, настолько же необходимо, чтобы он был направлен против второй…»

Записка сообщала, что даже без учета неизбежной контрабанды, объем импорта некоторых, отнюдь не жизненно необходимых, товаров был в 1809 году примерно следующим:

сахар-рафинад: 17 358 800 руб.

кофе: 3 610 000 руб.

вина, водки, ром: 1 605 000 руб.

шелка, шитые золотом и серебром ткани: 8 500 000 руб.

фарфор, бронза, хрусталь: 950 000 руб.

Итого (в серебряном исчислении!): 32 023 800 руб.

Уважаемый читатель! На отказе от одного этого Россия могла бы не то что полностью выправить свой торговый баланс, а вообще привести финансы в непоколебимо устойчивое состояние! Внутреннее производство получило бы мощнейший, сравнимый, пожалуй, лишь с петровской эпохой толчок!

И все это могло быть достигнуто ценой отказа имущей кучки на, скажем, два-три года всего-то от рафинада, фарфора, кофию и шитых золотом и серебром тканей (уж черт с ними, ром и «романеи» пусть оставались бы!).

Но это — не все! Чуть позднее подачи записки Севериных, 21 ноября 1810 года, были написаны следующие строки:

Распространение роскоши породило тысячу потребностей, чуждых природе человека, которые основаны лишь на беспокойном и необузданном воображении. Отсюда эта погоня за новинками, за дорогими, издалека привезенными предметами. Ежегодно Россия выплачивает иностранцам огромные суммы за предметы совершенно бесполезные, служащие только роскоши. Можно прийти в ужас, когда узнаешь, что только в 1808 году мануфактуры только одного города отправили в Россию на 34 миллиона франков шелка.

Благо государства, являющееся высшим законом для монарха, настоятельно требует, чтобы всему этому были поставлены границы.

И это можно было прочесть не в «подрывной» прокламации, не в запрещенном цензурой рукописном «списке», ходящем по рукам, а в коллективной записке комитета санкт-петербургских купцов в Государственный совет, подписанной уполномоченными А. С. Раллем, Штиглицем, Пихлером, П. И. Блессигом, Я. Молво, Фридрихом-Вильгельмом Амбургером, Шелем, П. Севериным, Иоганном Карстенсом!

Даже носители не очень-то русских имен не выдерживали идиотизма роскошествующих «российских» аристократов («новых русских» тогда еще не было).

Собственно, две выше цитированные записки не мешало бы прилепить на лбу у каждого из нынешних «государственных мужей», начиная с тех из них, кто обретается в стенах Государственной Думы на Охотном ряду.

Вернемся, однако, к временам давним — к тому же Александру I… С одной стороны, тогдашней России не было никакой нужды ввязываться в битвы Наполеона с Европой, а с другой стороны, не было никакой необходимости после изгнания французов из России гнать Наполеона до Парижа.

Кутузов, между прочим, считал вполне возможным ограничиться первым, не предпринимая второе, — ведь продолжение войны за русскими пределами и в копеечку влетало, и стоило лишних десятков тысяч солдатских жизней.

Но царь и его советники прельстились английскими субсидиями. Россия, соответственно, слабела, и дефицит государственного бюджета стал хроническим: обыкновенные государственные доходы снизились с 447 миллионов рублей в 1820 году до 391 миллиона в 1822 году.

Замечу, что и только что приведенные цифры по «усыханию» российского бюджета, и все ниже приводимые фактические и цифровые данные (но — не оценки!) по финансам царской России взяты мной из вполне солидного и вполне антисоветского источника — коллективной монографии «Русский рубль. Два века истории. XIX–XX вв.», вышедшей в 1994 году в издательстве «Прогресс-Академия».

Финансистом Александра I, а затем Николая I, был граф Канкрин, которого монография расхваливает, но который благоденствия бюджету не обеспечил. Впрочем, основная вина здесь на Николае I: он занял в Европе очень много и израсходовал все эти средства на подавление европейской революции 1848 года. Еще полмиллиарда рублей съела неудачная Крымская война, которой тоже можно было избежать.

Союзники заняли Севастополь, бюджет был расстроен, и Николай с горя отравился, но дел это не поправило. И ровно через год после смерти Николая вышел закон от 1 февраля 1856 года… Им вводился строгий (ох какой строгий!) надзор за обращением золотой монеты, а еще раньше был запрещен ее вывоз за границу. Но уже в 1857 году снижение процентной ставки по вкладам с 4 до 3 % привело к тому, что облигации русских займов обменивали на золото, а золото… вывозили за границу. Особенно нажились иностранные банкиры, скупив акции русских железных дорог, а потом перепродав их. Да и помещики переводили капиталы за границу.

Однако лет через десять начался экономический рост, стали — хотя и некачественно, но массово — строить железные дороги, противником которых был Канкрин и из-за отсутствия которых была проиграна Крымская война. И к 1 января 1876 года удалось накопить свободную наличность (редчайший для царской казны случай!) в размере аж 40,5 миллиона рублей. Но с 1 января 1862 года по 1 января 1877 года внешний и внутренний государственный долг вырос с 2 миллиардов 493 миллионов рублей до 4 миллиардов 452 миллионов рублей!

Тем не менее сына Николая I, Александра II, понесло на Балканы — освобождать болгарских «братушек» от турок.

«Братушки» в конце концов избрали себе не русского, а немецкого царя, а их освобождение увеличило внешнюю задолженность Российской империи до астрономической (выражение из монографии 1994 года) суммы в 6 (шесть) миллиардов рублей!

Это были не путинские рубли! Весь государственный бюджет России тогда составлял 652 миллиона рублей, то есть Россия задолжала девять годовых бюджетов! И в 1881 году оплата долговых обязательств съела треть всех государственных доходов, точнее — 34 %. При всем при том в 1887 году государственный долг вырос до 6,5 миллиарда рублей…

Золотой запас? Ну, во-первых, золота в России даже в 90-е годы XIX века добывали мало, так что накопление золотого запаса (государственное золото + валюта в казне) шло за счет все тех же внешних займов, то есть сын Александра II Александр III «семейную» традицию долгов продолжил. Все же с 1887 года по 1893 год золотые авуары России выросли вдвое и оценивались в 582 миллиона рублей, а в 1897 году — в 1 миллиард 315 рублей.

Внешний долг, впрочем, не исчез, а рос…

Сын Александра III Николай II «семейную» традицию укрепил, в чем ему «помог» такой — по уверениям антисоветчиков — финансовый гений, как Витте. Витте ввел золотую (!) валюту, но с сначала 1900-х годов почему-то разразился экономический кризис, и в российских финансовых кругах воцарилось уныние (выражение из антисталинской «финансовой» монографии). Тогдашние оппоненты Витте, отнюдь не революционеры, заявляли, что золотой рубль Витте дал все иностранным миллионерам, а русскому народу — ничего.

Но уж тут на Сергея Юльевича Витте напраслину возводили: кое-что он русскому народу дал — новые внешние долги. Одно «виттевское» финансирование подавления революции 1905 года обошлось Николаю не дешево! А перед этим была разорительная русско-японская война, ненужная России так же, как она была нужна Англии и США, спровоцировавшим Россию и Японию на эту войну.

В результате с 6 миллиардов 652 миллионов рублей на 1 января 1904 года государственный долг России вырос к весне 1906 года до 8 миллиардов 702 миллионов рублей, то есть больше, чем на два миллиарда золотых рублей! А к 1914 году государственный долг составлял уже 8 миллиардов 824 миллиона рублей. И это при том, что Россия уже десятилетиями выплачивала по долговым обязательствам колоссальные суммы.

Негативные последствия возрастающей внешней задолженности сказывались на перспективах России все более грозным и трагичным образом. Так, с 1890 по 1900 год Россия постепенно сокращала разрыв в промышленном развитии с ведущими капиталистическими державами, но к началу Первой мировой войны этот разрыв вновь увеличился! И если в 1870 году промышленное производство России по отношению к США составляло примерно одну шестую часть, то к 1913 году — лишь одну восьмую. Иными словами, за сорок три года «развития» отставание царской России от США увеличилось на 33 %.

Пример, который явно вдохновляет и путинский Кремль… Вот еще один «вдохновляющий» пример для него: к 1914 году по размерам государственного долга царская Россия шла в мировой табели о рангах на втором месте вслед за Францией и на первом — по масштабам связанных с займами платежей. Сейчас главный должник в мире — Америка, но Америка по долгам не платит, а путинская Россия, как и царская, ходит в лидерах по исправности и масштабам долговых выплат.

Между прочим, ни на какие раздумья не наводит современного читателя такая вот деталь?.. С 16 октября 1905 года по 8 декабря 1905 года золотой запас России стремительно истаял с 1 миллиарда 318 миллионов рублей до 1 миллиарда 076 миллионов рублей за счет выплат по ссудам иностранным кредиторам и перевода за рубеж российских капиталов. Причиной отлива золота за границу в записке министра финансов Коковцова от 14 декабря 1905 года была названа «охватившая общество тревога»…

Спрашивается: что понимал граф Коковцов под «обществом»? Многие ли в царской России имели средства для перевода их за границу? И почему тревожилось «золотое общество» привилегированных? Не потому ли, что в декабре 1905 года в России была в разгаре первая русская революция, восстала Москва?!

Интересно, начнется ли новый «золотой отлив» «в европы» и «америки», если Москва восстанет вновь?

В СССР Сталина все было иначе…

Напомню, что к 1913 году отставание царской России от США за сорок три года ее «развития» увеличилось на треть. А за сорок три года существования советской России, с 1917 по 1960 год, несмотря на разруху трех войн, несмотря на наступившую хрущевщину, национальный доход СССР возрос до уровня в 58 % от национального дохода США. И это был рост, даже к 1960 году обусловленный политикой Сталина, хотя хрущевщина с ее призывами обогнать США к 1960 году по производству мяса и молока на душу населения уже замедляла наши темпы.

Позднее темпы еще более снизились — по сравнению со сталинскими, но в 1986 году, на «пике» развития СССР, наш национальный доход составлял 66 % от американского.

Царская же Россия «развивалась», все более от США отставая. И одной из причин этого было то, что внешний долг царской России лишь прогрессивно рос и на него нарастали проценты.

Первая мировая война ситуацию усугубила: к 1917 году только краткосрочные внешние долги равнялись трем довоенным годовым бюджетам. А ведь были же еще и долговременные долговые обязательства.

Если бы Россия оставалась привязанной к системе мирового капиталистического хозяйства, то ее ждала бы печальная участь полуколонии. То есть то, что мы имеем сейчас — в путинской России…

А внешний долг Советской России никогда не был значительным. Советский Союз брал, естественно, кредиты у западных стран, но никогда не залезал в долг так, чтобы западные кредиторы обретали реальные рычаги влияния на Россию… Да что там — реальные рычаги! При Сталине Запад не смел даже мечтать о временах, когда такое влияние может стать реальностью.

Хрущевцы, и еще больше брежневцы, вели себя менее осмотрительно, что и понятно, но принципы, заложенные Сталиным, они полностью игнорировать не могли. Сталин же всегда вел просто-таки образцовую внешнюю финансовую политику! Никогда не иметь внешних долгов, хотя бы как-то сопоставимых с золотым запасом государства, — принцип первый. И принцип второй: постоянно увеличивать золотой запас не в валюте (по большому счету это — бумажки), а в физическом виде — в виде государственных запасов золота, платины, алмазов и т. д.

Знаменитый сталинский министр финансов СССР Арсений Григорьевич Зверев в своих мемуарах писал, имея в виду послевоенную ситуацию:

« Валютных ресурсов у нас было достаточно, ибо в войну мы только накапливали золото, не продав его ни грамма ».

Эти слова — финансовый приговор и России царей, и беспутной путинской «России»!

При этом надо помнить и о том, что с 1 марта 1950 года сталинский рубль получил золотое содержание. В свое время это же сделал Витте, но золотой рубль Витте Запад обогатил, а золотой рубль Сталина Запад смертельно испугал.

Есть разница?

Цари копили государственные долги России, а Сталин — ее золотой запас, постоянно увеличивая в нем долю чистого золота. В этом ведь тоже отыскивается «секрет» деградации царской России и нарастающего отставания ее от развитого мира в последний период ее истории, и «секрет» уверенного развития СССР Сталина, все более быстро догонявшего Запад.

И пусть и замедлившееся, но подтягивание СССР к показателям США было характерно для жизни СССР почти до самого ее конца — до горбачевской «катастройки». Даже хрущевский СССР, даже отказавшись от Сталина, становился все более могучей и всесторонне развитой державой. Конечно, производные положительных тенденций, заложенных эпохой Сталина, уменьшались и постепенно сменялись отрицательными производными, но и после Сталина советская цивилизация имела огромный потенциал развития и просто-таки увлекательные перспективы.

Мы это сейчас увидим.