— Что за бес в тебя вселился, Макквайд? — спросила Даймонд срывающимся голосом, увлекая его в самый темный угол лунного сада.

Прошло больше часа с момента их неожиданного объявления в танцзале, и у нее еще кружилась голова от волнения. Ноги подкашивались, руки устали от рукопожатий и лобызаний половины всех балтиморцев, а лицо болело после глупой улыбки, обращенной к мужчине, который со злорадным удовольствием дразнил ее своим новоявленным «жениховством».

— Сказать всем, что мы собираемся пожениться в следующую субботу… Ты что, сошел с ума?

— Разве так надо разговаривать с человеком, который только что спас тебя от назойливых женихов? — усмехнулся Беар.

Он был так близко, что, разговаривая с ним, ей приходилось отклоняться назад. Его лицо окутывали тени от нависающих сверху ветвей, но она могла разглядеть его блестящие глаза. То ли его близость, то ли интимность обстановки, то ли воспоминание о том, как раньше она оставалась с ним наедине в темноте, — словом, что-то заставило ее смягчить свой ответ.

— За это я в долгу перед тобой и намерена щедро тебе отплатить, но…

— Я и сам намерен взять с тебя щедрую плату, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Я в последний раз спас твою розовую попку, Даймонд Вингейт, и рассчитываю получить сполна все, что мне причитается.

— Отлично. — Она судорожно глотнула. — Назови свою цену.

— Кажется, я ее уже назвал. — В темноте было плохо видно, но у нее возникло тревожное ощущение, что он улыбается. — Ты выйдешь за меня замуж в ближайшую субботу.

— Это совсем не смешно, Макквайд. — Она попыталась отступить назад, но он схватил ее за плечи, предупреждая побег. Сердце ее гулко стучало. — Послушай… Я благодарна тебе за то, что ты сделал… так благодарна, что не выразить словами. Ты спас мою репутацию, мое положение в обществе и, вполне возможно, все мое будущее. Но я уже говорила тебе, что не собираюсь выходить замуж… ни в субботу, ни вообще когда-либо.

— Говорят, благими намерениями устлана дорога в ад, — проговорил он с пугающим спокойствием. — Ты только что согласилась выйти за меня замуж перед половиной всех жителей Балтимора.

— Я была в безвыходном положении. К тому же ты меня вынудил. И довольно грубым образом, должна добавить.

— Вынудил? — Он издал язвительный смешок. — Я предложил тебе достойный выход из тупикового положения. И ты на него согласилась — по собственной воле. — Он обнял ее за плечи. — Скажи мне честно: ты находишь идею брака со мной отвратительной?

Она не ответила. «Это нечестно!»

— Отталкивающей?

По-прежнему никакого ответа.

Жар его рук и тепло тела начали пробираться под одежду. Выйти замуж за Беара Макквайда — бронзового от загаpa красавца, у которого хорошо подвешен язык и который сладко целуется… Каждое утро за завтраком смотреть на него через стол и слушать его скандальные истории… Следить за ним, когда он поднимается по лестнице в своих обтягивающих штанах и ковбойских сапогах… а по ночам лежать с ним в одной постели… Эта перспектива была столь же заманчива, сколь и опасна. Но Даймонд быстро спохватилась, напуганная ходом своих мыслей.

— Может, мне позвать Кенвуда, Пирпонта или Вебстера? Сказать им, что ты никогда не собиралась выходить за меня замуж и что ты опять свободная женщина? — Она не сумела скрыть охватившую ее панику. Увидев, что его слова достигли цели, Беар расслабился и слегка отклонился назад. — Ты, конечно, понимаешь, что, как только они оправятся от удара, нанесенного по их самолюбию, они начнут думать. И додумаются взять с тебя плату за все те «услуги», которые оказали. Мисс Вингейт останется для них все такой же желанной добычей, тогда как миссис Макквайд будет за пределами их досягаемости.

«Пожалуй, он прав. Черт бы его побрал!» Даймонд задумалась, потом взглянула на него при свете луны, и в глазах ее уже не было злости.

— Как ты не поймешь, Даймонд? — Он смягчил тон. — Это решит все твои проблемы.

Она мысленно заломила руки, пытаясь разумно во всем разобраться, оценить последствия того шага, который она собиралась совершить. Может, он прав? Может, это самый лучший способ решения всех ее проблем?

Даймонд подняла голову, вглядываясь в его уверенное лицо, и нашла ответ в собственном желании, отраженном в его взгляде. Он был единственным человеком в ее жизни, который видел ее такой, какая она есть, и все-таки принимал. Он был ее поверенным, партнером, а иногда — соучастником. Он то и дело спасал ее, не думая о себе. При этом он ни разу не заикнулся о ее деньгах и не обхаживал ее так, будто она бездушный банковский счет в юбке.

И что самое главное, он был единственным человеком, который проникал в ее мысли, мечты и желания… который заставлял ее смеяться, злиться, думать… надеяться.

Он был единственным человеком, в котором она нуждалась.

Беар понял, что девушка согласилась с его доводами, приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

— Такова моя цена, мисс Вингейт.

— Она гораздо выше той, на которую я рассчитывала, — прошептала Даймонд.

— В твоем словаре отсутствует слово «нет», — напомнил он ей.

— Но может быть…

— Может быть — тоже не ответ. В следующий понедельник я уезжаю.

— Тогда, наверное, единственное, что мне остается, — это сказать «да».

Глубокий вздох Беара показал, как много значил для него ее ответ, и прогнал последние вопросы и сомнения. Эта маленькая реакция окончательно убедила ее в том, что он в ней нуждался. Да, они нуждаются друг в друге.

В следующее мгновение он доказал это делом.

Его мягкие упругие губы, теплый ласковый язык… она вспомнила все эти подробности с первой секунды страстного поцелуя. Знакомый вкус и запахи его мыла, крахмала и подслащенного вином дыхания приятно дурманили голову.

Даймонд растворилась в его объятиях, чувствуя, как меняются и приспосабливаются контуры ее тела… как меняется она сама. Беар обхватил ее обеими руками, крепко прижал к себе и глубже проник языком в ее рот. Внезапный жар охватил ее и лишил способности мыслить разумно.

Она обняла Беара, прижалась к нему, вся горя от желания, и охотно отдалась во власть поцелуя.

Наконец они услышали голоса людей, идущих по ближайшей садовой дорожке, и оторвались друг от друга. Даймонд едва держалась на ногах. Казалось, все ее кости размягчились, опаленные огнем страсти. Губы опухли, а лицо и грудь пылали. Когда они шагнули за порог террасы и вновь попали на свет люстр, у нее был вид взволнованной невесты. Никто из гостей ни секунды не сомневался в том, что ее блестящие глаза и сияющая улыбка вызваны радостной перспективой стать миссис Бартон Макквайд.

В промежуток времени от благотворительного бала до следующей субботы девушке предстояло сделать тысячу дел, первым из которых было сообщить Робби, что его любимый ковбой скоро станет членом их семьи. Мальчик прыгал на кровати, вопил от радости и кричал «аллилуйя», а потом спросил, когда они отправятся в Монтану. Пришлось дать ему на ужин четыре десерта — в последние десять дней это была его первая трапеза за пределами спальни, — чтобы смягчить его разочарование от того, что они с Даймонд никуда не поедут.

Беар заглянул только один раз за всю неделю, чтобы обговорить приготовления к свадьбе. Во время этого короткого визита их то и дело перебивали неожиданные гости, посыльные, доставлявшие свадебные подарки, и, конечно же, Робби. Даймонд не имела возможности задать Беару все вопросы, которые накопились у нее с тех пор, как она публично согласилась стать его женой. Он был очень занят отправкой на Запад людей и оборудования, поэтому охотно предоставил ей самой заниматься организацией свадьбы.

Всю неделю перед глазами у девушки мелькали люди. Эвелин Вассар устроила чаепитие в честь невесты, а потом Даймонд каждый день принимала у себя знакомых и получала ненужные свадебные подарки. Когда она перевела дух, была уже суббота. Они с Беаром сидели в ореоле солнечного света и выслушивали тосты за семейное счастье.

Туман нереальности, смягчивший события этой лихорадочной недели, постепенно рассеялся. На первом месте в ее прояснившихся мыслях стояли подробности супружеских клятв, которыми совсем недавно они обменялись в гостиной перед лицом многочисленных гостей. Когда они высказали друг другу целый ряд важных обещаний, Беар надел ей на палец скромное золотое колечко и священник объявил их мужем и женой. Беар поцеловал ее с несколько большим пылом, чем требовалось, и ее провозгласили «новоиспеченной миссис Бартон Макквайд».

Все столпились вокруг, чтобы поцеловать невесту и пожать руку жениху. Внесли шампанское, и Даймонд перехватила у Робби три бокала. Одному Богу известно, сколько бокалов она не успела забрать у мальчика, потому что за обедом ее кузен сидел, задравши коленки, хихикал и издавал противное лошадиное ржание.

У всех присутствовавших за большим, заставленным цветами столом были сияющие лица. В оживленном разговоре сквозили самые радостные пожелания.

— Все это так чудесно! — сказала Эвелин Вассар, глядя на Даймонд с неподдельной любовью. — Жаль, что вы не смогли пригласить на свадьбу больше друзей. Ой, чуть не забыла… Вы слышали? Элис Тэйлор обручилась с Ричардом Элкхартом из поместья «Ист-бей элкартс». А к Эмме Хардинг в четверг приезжал с визитом Пэйн Вебстер. У нашей дорогой Кларис тоже новость… — она взглянула на дочь, — начиная с завтрашнего дня она будет ухаживать за больным.

— Мама! — нахмурилась Кларис, но вид у нее был вовсе не сердитый.

— Да? — Даймонд нарочно пропустила мимо ушей упоминание о Пэйне, который вдруг заинтересовался Эммой Хардинг, и сосредоточилась на делах Кларис. Ее озадачило явное удовольствие девушки от того, что обычно считалось неприятной заботой. — Ты собираешься ухаживать за человеком, который болен?

— Да. — В темных глазах девушки зажглись огоньки. — Это Морган. Он слег с ветрянкой.

— Какой ужас! И как хорошо, что ты вызвалась ему помочь, Кларис.

Даймонд не знала, удивляться ей или смеяться. Кларис влюбилась в Моргана Кенвуда еще четыре года назад, когда дебютировала в свете вместе с Даймонд. Теперь же, когда Даймонд ушла с дороги…

— Миссис Макквайд… миссис Макквайд! — крикнул Хардвелл.

Она не ответила, и Беар, нагнувшись, толкнул ее локтем в бок.

— Кажется, это тебя.

Все сидевшие за столом добродушно рассмеялись, и девушка вспыхнула. Зазвучали новые тосты. Слушая добрые пожелания друзей семьи и многократно повторяемое в свой адрес «Даймонд Макквайд», она вдруг ясно осознала то, что сейчас совершила.

Даймонд Вингейт больше не существовало. Ее место заняла женщина по имени Даймонд Макквайд, и Даймонд не имела понятия, кто она такая.

— И куда же вы поедете после свадьбы? В Монтану? — спросил кто-то.

— Да. — Нет.

Они ответили одновременно, потом удивленно взглянули друг на друга. Беар объяснил:

— Вообще-то я скоро уезжаю в Монтану… мне надо начинать прокладывать колею. А Даймонд останется здесь.

— Так-так. Значит, скоро вы собираетесь покинуть свою молодую жену? — спросил кто-то насмешливо. — А когда вы вернетесь, мистер Макквайд?

— Через несколько недель.

— Через несколько месяцев.

И опять они ответили вместе, потом натянуто улыбнулись друг другу, надеясь, что никто не заметил их раздражения.

— У Бартона много работы, — спокойно проговорила Даймонд. — Я не хочу мешать ему строить железную дорогу.

— Ага, сразу видно, кто в этой семье хозяин, — заявил Хардвелл.

— И кто же? — хором спросили Даймонд и Беар. Робби захихикал.

— Поцелуй ее еще раз, Беар! — крикнул он.

Гости расхохотались. Эвелин Вассар постучала ложкой по бокалу. К ней тут же присоединились остальные. Анна заметила растерянность Беара.

— Таков обычай. Вам надо целовать невесту каждый раз, когда кто-нибудь постучит по бокалу, — объяснила она ему.

Он нагнулся к Даймонд и смачно чмокнул ее в щеку.

— Плохо стараешься, мой мальчик! — засмеялся Хардвелл.

Глубоко вздохнув, Беар обхватил голову девушки руками и запечатлел на ее губах пламенный поцелуй. Наградой ему были бурные аплодисменты.

Ошеломленная и раздосадованная, Даймонд подняла глаза и тут впервые увидела у мужа над темной бровью большой, побледневший от времени шрам. «А ведь я понятия не имею, откуда у него этот шрам», — мелькнуло у нее в голове, пока Беар обменивался остротами с Филипом Вассаром.

Да и что вообще она знала об этом человеке? Он родился в Северной Каролине, но большую часть жизни провел на Западе… был ковбоем, одно время хозяйничал на ранчо, а потом занялся строительством железных дорог. Семьи у него нет. Она выяснила это, когда предложила отложить свадьбу и дождаться приезда его родных.

Глянув в его тарелку, Даймонд увидела, что тушеный кабачок и глазированная морковка сдвинуты в сторону. Он не любит овощи. В этот момент Беар дал знак лакею еще раз наполнить его бокал. Он любит вино. Когда Беар осушил полбокала одним глотком, глаза ее округлились. А не слишком ли он его любит?

Мысли ее прервала чья-то шутка о том, что теперь состояние Беара покоится не только на рельсах. Она вспомнила, что с последним «да», прозвучавшим несколько минут назад, он вступил в законное владение всем ее имуществом с правом распоряжаться им по своему усмотрению. Тревога ее возросла. Это был один из тех вопросов, которые она с ним не обсуждала… не было времени… и настроения…

— Вы, разумеется, пожелаете внести изменения в работу компаний, — предположил Мейсон Пернелл, давний друг семьи.

— Больше никаких лотерей на собраниях совета директоров? — спросил секретарь, явно обрадованный такой перспективой.

— И никаких подачек разным Томам, Дикам и Джонам, которые думают, что изобрели способ превращать свинец в золото, — добавил Вассар с кривой усмешкой.

— Теперь, когда Даймонд будет выезжать в город, за ней по пятам не будут ходить такие огромные толпы печальных сирот, — сказал Хардвелл, сияя.

Даже Анна вставила свое слово:

— А у наших ворот станет меньше народу…

— Нет! — громко возразила Даймонд, которая сидела на краю стула, красная как рак и прямая как палка. — Все останется по-прежнему. Правда, Бартон?

— Я думаю, нам надо обсудить этот вопрос, миссис Макквайд, — сказал он, покручивая в руке вилку и нарочно избегая ее взгляда, потом обратился к остальным: — Моя жена хорошо управляет компаниями «Вингейт». Я не намерен вмешиваться в ее дела, — Даймонд расслабилась, но тут он продолжил, — если только она усвоит урок, который я пытаюсь ей преподать.

Все глаза обратились на Даймонд, ожидая ее реакции. Она повернула к нему свое надменное лицо.

— И какой же урок вы пытаетесь мне преподать, мистер Макквайд?

— А ты до сих пор этого не знаешь? — Он театрально вздохнул, потом с озорной улыбкой оглядел свою невесту и гостей. — Я хочу научить тебя говорить «нет».

Смех за столом уколол самолюбие девушки. Даймонд всерьез подумывала о том, чтобы задушить Беара — здесь и сейчас, перед лицом Господа и всех собравшихся. Но потом отказалась от этой идеи. «Если в один и тот же день я выйду замуж, овдовею и пойду под арест за убийство, разразится нешуточный скандал», — мрачно рассудила она.