— Интересно, все концентраторы так упрямы или это результат провинциального воспитания? — проговорил Лукас раздраженно, заглушая двигатель автомобиля. Он внимательно рассматривал сверкавшее огнями казино на противоположной стороне улицы.

— Не буду говорить от лица всех, — откликнулась Амариллис, — и тем более выходцев из маленьких городков. Я настояла на том, чтобы приехать сюда вместе с тобой, потому что тебе может понадобиться моя помощь, а ведь мы компаньоны, как ты сам недавно заметил.

Лукас повернулся к Амариллис, в его глазах сквозила ирония.

— Полагаю, мне не понадобятся твои услуги, чтобы вытащить Диллана. Здесь нужны только деньги. Хотелось бы знать, сколько задолжал этот молодой болван Нику Частину.

Амариллис предпочла воздержаться от замечаний и не усугублять раздражение Лукаса.

Их спор продолжался уже двадцать минут, с того самого момента, как звонок Диллана разрушил созданную Лукасом иллюзию грота. Узнав, в чем дело, Амариллис решила поехать с Лукасом выручать Диллана.

Она подалась вперед, чтобы получше рассмотреть залитый светом «Частинпалас». Сквозь сетку моросящего дождя сверкающие огни теряли четкость и казались размытыми, что создавало впечатление неестественности и безвкусицы. Это казино не являлось самым крупным игорным заведением, но о нем знала даже Амариллис. Оно считалось очень престижным среди состоятельной публики. Кроме того, здесь делались крупные ставки, что привлекало азартных игроков из других городов-штатов.

— Ты знаешь этого Ника Частина? — спросила Амариллис.

— У нас с ним есть кое-что общее, скажем так, — уклончиво ответил Трент. Он вышел из машины, казалось не замечая моросящего дождя.

Амариллис сама открыла дверцу, не дожидаясь, пока Лукас обойдет машину, чтобы помочь ей. Она быстро вышла и сразу же подняла капюшон у плаща.

— А почему Диллан позвонил тебе, а не обратился к отцу?

— Не уверен, но, кажется, Диллан не стремится, чтобы родители узнали, что он влип в историю.

— Они бы не одобрили его пристрастия к игре, — согласно кивнула Амариллис.

— Это одна из причин. — Лукас взял ее за руку и стал дожидаться просвета в плотном потоке машин. — Есть и другая. Родителям явно не понравился бы его выбор приложения предполагаемого выигрыша.

— А какой же был у него план? Что он собирался сделать с деньгами?

— Потратить на пустую затею: поиски огненного кристалла. — Лукас крепче сжал локоть Амариллис и быстро повел ее через оживленную улицу, ловко лавируя в потоке машин.

Вращающиеся двери «Частин-палас» не знали покоя. Нескончаемой рекой тек поток элегантно одетых посетителей. Некоторые смеялись, иные хранили молчание. А кое у кого в глазах отразилось отчаяние. Но большинство просто выглядели возбужденными пьянящей атмосферой игорного клуба.

За этой непрерывной людской рекой внимательно наблюдали охранники, мужчина и женщина, вежливые с виду, но с жестким выражением глаз. Их строгие вечерние костюмы не могли скрыть мускулистость налитых силой тел.

Лукас и Амариллис наконец смогли пересечь улицу и направились к дверям казино. На их пути возникла сухопарая длинноволосая фигура в черной развевающейся тунике до пят. Странное создание окинуло оценивающим взглядом Лукаса и, мгновенно заключив, что здесь шансы равны нулю, обратило плакат, который держало в руках, в сторону Амариллис. На бумаге большими кривыми буквами от руки было выведено:

ВЫ БУДЕТЕ ГОТОВЫ, КОГДА ПЕРЕХОД СНОВА ОТКРОЕТСЯ?

— Простите. — Амариллис попыталась обойти неожиданное препятствие.

— Женщина, Переход откроется раньше, чем ты думаешь. — Глаза мужчины горели лихорадочным возбуждением. — Ты будешь готова к возвращению на Землю? Останешься ли ты чиста телом и душой, чтобы вернуться в мир Утопии?

— Разрешите мне пройти, я тороплюсь.

Большинство людей, встречая фанатиков — приверженцев культа «Возвращения», вели себя грубо. Амариллис в силу привычки говорила вежливо, но порой назойливая настойчивость «возвращенцев» выводила из себя и самых невозмутимых.

— Переход никогда не откроется для погрязших в пучине греха. Подумай о своем будущем, женщина. На Землю вернутся лишь те, кто чист душой.

— Я уважаю ваши убеждения, — терпеливо начала Амариллис, — однако нет оснований говорить о религиозной или сверхъестественной природе Перехода. Это было своеобразное физическое явление, порожденное энергетическим полем, которое сначала появилось, а потом исчезло.

— Переход создали Высшие силы родной планеты, как испытание для нас, посланных на Сент-Хеленс, — завопил фанатик.

— Если бы вы подошли к этому вопросу с позиций науки, с точки зрения синергии, то…

Лукас не дал Амариллис закончить, решительно обошел вместе с ней грязноватую, мрачную фигуру неистового проповедника.

— Бессмысленно разговаривать с этими людьми, — говорил Трент, легонько подталкивая ее к дверям казино, — это пустая трата времени и сил.

— Знаю, но иногда просто не могу удержаться. Сторонники этого культа наносят большой вред. Брат моего знакомого попал в одну из таких организаций. Он отвернулся от семьи, забросил учебу, ради того чтобы бродить по улицам с нелепыми плакатами. К счастью, он одумался, но прозрение далось нелегко.

— Ты не можешь разубедить и спасти всех, Амариллис.

— Тебе ли говорить об этом, — с иронией заметила она. — А ты для чего здесь оказался?

— Разрази меня гром, сам не знаю, — пробормотал Трент.

— Семья Рай — самые близкие тебе люди, как бы твоя семья, ведь так?

— Уверяю тебя, они совершенно иного мнения.

Амариллис не почувствовала горечи в его словах. Для него все было в прошлом, и он с этим смирился. Пристрастия Лукаса сформировались давно. Джексон Рай был когда-то его другом и компаньоном. И несмотря на все произошедшее, Лукас все же оставался верен прежним привязанностям. Поэтому он и отправился в казино.

Во внутреннем убранстве явно ощущалось смешение стилей. Художник по интерьеру так и не смог преодолеть в себе противоречие между декадентскими настроениями и стремлением к ярким кричащим краскам. Амариллис обратила внимание на обилие зеленого бархата и золотистых кистей. Потолок был отделан зеркалами, стены также занимали зеркала. Это производило необычное впечатление.

— Словно вступаешь в мир иллюзий, — тихо заметила Амариллис.

— В этом весь смысл.

Приглушенный звонок и перестук разных игральных устройств создавали в переполненном зале атмосферу лихорадочного возбуждения. У столов, где распоряжались элегантные крупье, толпились хорошо одетые люди. Между гостями ловко сновали официанты в золотистой униформе.

— Сюда. — Лукас уверенно повел Амариллис вдоль стены.

Они встретили еще несколько сотрудников охраны внушительного вида, с любезными улыбками и стальным блеском в глазах. Лукас с Амариллис прошли по зеркальному коридору, и, когда свернули за угол, им навстречу вышел охранник.

— Мистер Трент?

— Передайте Частину, что я здесь.

— Сэр, нам сообщили, что вы придете один. — Мужчина в нерешительности покосился на Амариллис.

— Как видите, я не один. Со мной мой друг, мисс Ларк. Если Частина это беспокоит, посоветуйте ему от моего имени обратиться к психиатру, он определенно становится параноиком.

Охранник еще некоторое время колебался, потом, решившись, кивнул им обоим, приглашая войти.

— Пройдите сюда.

В комнате, куда проводили Лукаса и Амариллис, царили три цвета: темно-красный, золотистый и черный. За массивным столом, украшенным резьбой с позолотой, расположилась группа людей.

Амариллис украдкой огляделась и заставила себя сдержать возглас неодобрения, напомнив себе, что вкус — личное дело каждого. Тем не менее вопиющая безвкусица резала глаза, хотя до этого она видела слабые попытки декоратора увязать декадентский стиль с нарочито кричащими цветами.

Окна закрывали тяжелые красные шторы. Аляповатые колонны у стен были перегружены всевозможными деталями. Мебель с темно-красной обивкой поблескивала черным лаком спинок и подлокотников. Пол устилал трехцветный ковер с необыкновенно высоким ворсом. Амариллис побаивалась, как бы ей не споткнуться.

— Лукас! — обрадованно вскрикнул Диллан Рай, вскакивая со своего места, на лице его не было и тени смущения. — Как я рад тебя видеть. Извини, что все так вышло. Но мне не к кому было обратиться.

— Здравствуй, Диллан. — Лукас встретился глазами с мужчиной, с важным видом восседавшим за столом, и поздоровался: — Здравствуй, Частин, давно не виделись.

— Добрый вечер, Трент, — холодно улыбнулся Частин, его бесстрастный взгляд скользнул в сторону Амариллис. — А вы, должно быть, мисс Ларк? Приятно познакомиться.

— Здравствуйте, мистер Частин, — сухо поприветствовала его Амариллис.

— Как вы находите интерьер, мисс Ларк?

— Довольно своеобразный, — уклончиво ответила она.

— Полагаю, ваши вежливые слова в действительности означают: «вызывающий и безвкусный», благодарю вас. Работы велись под моим непосредственным руководством. — Глаза Частина блеснули. — Но все же вы должны признать, что по сравнению с чудовищным строением, в котором обитает Трент, мои владения выглядят намного современнее.

— Дом Лукаса — памятник архитектуры, — резко возразила Амариллис. — Он является великолепным образцом периода Ранних открытий и превосходно выражает яркий и жизнеутверждающий стиль этой эпохи. Его ни в коем случае нельзя считать устаревшим и безвкусным.

Лукас удивленно поднял брови, но промолчал.

— Одно из двух: или у нее на редкость плохой вкус или она влюблена в тебя, — подытожил Частин, глядя на Лукаса.

Щеки Амариллис гневно вспыхнули.

— Вы, мистер Частин, крайне невоспитанный человек.

Губы Ника чуть тронула улыбка, он продолжал смотреть на Трента.

— Меня немного удивил твой приход. Я думал Диллан обратится к отцу.

— И ты разочарован? — поинтересовался Лукас.

— В некоторой степени, — признался Ник.

— Лукас — друг их семьи, — сверкнула глазами Амариллис, — и у него есть все основания заниматься этим малоприятным делом.

Взгляд Диллана заметался между Лукасом и Ником.

— Я что-то не совсем понимаю, мистер Частин, какая вам разница, кто даст мне деньги, чтобы погасить долг?

Диллану ответил Лукас:

— Частин предпочитает получать деньги у тех, кто ставит себя выше его. Когда такие люди попадают к нему в должники, он получает огромное удовлетворение. Верно говорю, Ник?

— Должен признаться, — пожал плечами Ник, — брать твои деньги, Трент, не доставляет мне большого удовольствия. Ты никогда не пытался никого из себя изображать, оставался таким же, как и я, — человеком без рода и племени. Все, чего ты достиг, заработано тяжелым трудом. Семейство Рай — совсем другое дело. У них всегда были связи и положение в обществе. Они предпочитали не иметь дела с такими, как мы, если, конечно, речь не шла о прибыли.

— Не говорите так, — запальчиво выкрикнул Диллан, — это все ложь. Лукас — мой друг. Он был компаньоном моего брата, по сути, он член нашей семьи.

— Если твоя семья и испытывала к Тренту какие-либо родственные чувства, то все закончилось в день смерти твоего брата, — невозмутимо заметил Ник.

— Это неправда, — запротестовал Диллан.

Ник Частин оставил без внимания его выпад. Во взгляде холодных, устремленных на Лукаса глаз Ника отразилось злорадство.

— Признаюсь, было бы занятно понаблюдать, как Кальвин Рай стоял бы здесь передо мной и выписывал чек, пытаясь сохранить важный вид.

— Мои деньги подойдут ничуть не хуже, — заметил Лукас.

— Верно, я так люблю денежки, неважно, откуда они приходят. — Ник развел руки в стороны, подчеркивая жестом свои слова. — И от твоих денег тоже не откажусь. Но ответь мне сначала, с чего это ты утруждаешь себя такой мелочью, как неприятности Диллана. Ты ни черта не должен Раям, мы оба знаем об этом.

— В память о прошлом, скажем так. — Лукас досмотрел на Диллана. — Сколько?

— Шестьдесят пять тысяч, — судорожно сглотнул тот.

— Шестьдесят пять?! — ужаснулась Амариллис. — Вы проиграли в этом казино шестьдесят пять тысяч? Как вы могли совершить подобную глупость? Немудрено, что вы обратились к Тренту. Хорошо представляю реакцию ваших родителей, узнай они о подобной нелепости. Где ваше чувство ответственности и семейной гордости?

Ник коротко хохотнул.

Диллан залился краской.

Лукас достал из кармана пиджака чековую книжку.

— Амариллис иногда судит довольно строго.

— Серьезно? — Ника явно позабавили слова Амариллис. — Хороший пример заветов Основателей. Я слышал, ты подыскиваешь жену, Трент. Мисс Ларк прислало агентство?

— Это тебя не касается, Частин. — Лукас поставил на чеке небрежную подпись. — Вот твои деньги. Где расписки Диллана?

— Отдайте Тренту расписки, — приказал Ник одному из своих людей, неподвижно стоявших у стола. — Долг оплачен полностью.

Немедленно все расписки были переданы Лукасу. Он сунул их в карман, не говоря ни слова, и повернулся к Диллану:

— Идем.

Молодой человек уже и сам направлялся к двери.

— Конечно, — бросил он, — уж будьте уверены.

— Надо бы еще не так сказать, — ледяным тоном заметила Амариллис.

— Да, пожалуй, — поморщился Диллан. Лукас двинулся вслед за ними.

— Трент, — тихо окликнул его Ник.

— Что еще? — Лукас через плечо посмотрел на него.

— Женись на мисс Ларк, послушай моего совета. У меня ощущение, что она очень тебе подходит.

Амариллис скорее почувствовала, чем увидела, как напрягся Лукас. И это напряжение грозной волной промчалось по комнате.

— С каких это пор, Частин, ты стал консультантом по брачным делам? — поинтересовался Лукас.

— Занимаясь моим делом, поневоле станешь психологом. — Губы Ника тронула улыбка падшего ангела.

Лукас предпочел не продолжать дискуссию. Выйдя из комнаты, он подхватил Амариллис под руку и решительно двинулся к выходу.

— Скажи, пожалуйста, где ты мог познакомиться с этим ужасным человеком? — строго спросила Амариллис, когда они шли к машине.

— С Частином можно иметь дело, если играть по-честному. Я встретил его на островах. Он открыл свое первое казино в Порт-Леконнере. Ник был там, когда напали пираты.

— Да? — Диллан тихонько присвистнул от удивления. — Его имя не упоминалось в сообщениях.

— Он не в восторге от такой популярности.

— Но вкус его явно достоин сожаления, — вставила свое замечание Амариллис. — Какой-то ужас, да и только. Мне кажется, ему доставляет удовольствие оскорблять людей.

— Думаю, ты права, — согласился Лукас.

— Я был просто в панике. — Диллан тяжело опустился в старинное кресло, держа руки в карманах брюк. Они сидели у Трента в его просторной кухне. — Извини, Лукас, но я не мог звонить отцу. Ты знаешь, как он относится к азартным играм. Я не знал, что делать, вот и позвонил тебе.

— Ты, наверное, решил, что сможешь выиграть достаточную сумму и вложить ее в разведку огненного кристалла, в предприятие твоего знакомого, — говорил Лукас, разливая по чашкам коф-ти.

— После того как ты отказался дать мне в долг, я подумал, что это единственный способ раздобыть деньги.

— Но, Диллан, ты же ведь знаешь, что казино всегда в выигрыше.

— Заведение Частина имеет приличную репутацию.

— Еще бы, зачем Частину заниматься махинациями, когда все шансы и без того на его стороне.

— Но мне некоторое время везло, — пытался возразить Диллан.

— Все сначала немного выигрывают. Плохо, что ты вовремя не остановился, когда тебе везло. — Лукас подошел с чашками к столу и поставил одну перед Дилланом.

Часы показывали далеко за полночь. Амариллис, скорее всего, спала в своей уютной постели. Лукас ловил себя на мысли, что дорого бы дал, чтобы оказаться рядом с ней, но смирил свои желания и занялся проблемами Диллана. Прошедший вечер убедил Трента, что младший брат Джексона не собирался отказываться от своих планов, а это грозило еще большими неприятностями. Кто-то должен был вмешаться и остановить его, пока не поздно.

— Давай, давай, отчитывай меня, я этого заслуживаю, — пробормотал Рай.

— Не собираюсь попусту стараться. — Лукас отпил свой коф-ти.

— Ты знаешь, я не скоро смогу вернуть тебе долг. У меня даже нет сейчас работы.

— Ничего, подожду.

Диллан запустил пальцы в волосы и этим напомнил Лукасу Джексона.

— Ну и положение, черт возьми. Если мама с отцом узнают о сегодняшнем вечере, они мне этого никогда не простят, это лишний раз утвердит их во мнении, что я безответственный человек.

Лукас не ответил.

Наступило долгое молчание. Диллан обдумывал возможные варианты выхода из положения. И наконец неуверенно предложил:

— Я бы мог рассчитаться постепенно, если бы стал работать у тебя.

— Да.

— Но мы знаем, что мама и отец никогда на это не согласятся.

— Очень может быть.

— Ты расскажешь отцу об этих шестидесяти пяти тысячах, что я тебе должен? — Диллан встретился взглядом с Лукасом.

— Нет.

— Сколько времени ты даешь мне, чтобы вернуть долг?

— Я не устанавливаю срок.

— Ты серьезно? Многие на твоем месте отправились бы к моему отцу и стали требовать долг.

— Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому разбираться со своими делами.

— Отец не согласился бы с тобой. И, как выяснилось, я сегодня не очень в этом преуспел. Но я обязательно верну долг, так или иначе, но деньги найду. — Губы Диллана упрямо сжались.

— Отлично, — чуть заметно улыбнулся Лукас, — но попрошу тебя не нарушать закон, и еще: держись подальше от казино.

— Но в таком случае выбор у меня невелик, — сквозь зубы простонал Диллан.

— Спасибо, что вы согласились пообедать со мной, — обратилась Амариллис к сидевшей напротив нее Ирен Данли. — Знаю, как вам трудно выбрать время, чтобы отлучиться с факультета.

— На этой неделе я возвращалась с обеда раньше положенного, — ответила Ирен, — и профессор Ямамото разрешила мне сегодня задержаться. Она считает, что по пятницам график работы можно немного изменить. Профессор Ландрет никогда бы с этим не согласился, но теперь у нас все по-новому.

— Это не так плохо. — Амариллис смотрела в меню, но мысли ее были заняты другим. Ей не терпелось задать Ирен свои вопросы.

В этот час зал был переполнен служащими и работниками торговых предприятий. Амариллис не случайно остановила свой выбор именно на этом ресторане: он находился достаточно далеко от университета.

— Почему вы хотели встретиться со мной, мисс Ларк? — В голосе Ирен звучала тревога. — Это имеет отношение к профессору Ландрету?

— Да. — В порыве чувств Амариллис коснулась руки Ирен. — Прошу вас сказать правду. Это вы звонили мне и советовали поговорить с Вивьен из клуба «Син-Сити»?

— Вы узнали меня? — Глаза Ирен широко раскрылись от испуга и растерянности.

— Не сразу, но на протяжении последних нескольких дней я постоянно думала об этом звонке. — Амариллис решила, что не стоило упоминать имя Гифорда, это могло только еще сильнее расстроить Ирен. — Вы ведь знали о регулярных встречах профессора Ландрета с Вивьен?

В глазах Ирен блеснули слезы, она промокнула их салфеткой.

— Он ходил к ней раз в неделю. До сих пор не могу найти этому объяснение. Он всегда держался на расстоянии от людей такого сорта. Мне иногда кажется, что она подчинила его силой какого-то демонического таланта. Как вы считаете, мисс Ларк, такое возможно?

Амариллис настолько явственно ощутила испытываемую Ирен боль, что не смогла резко отвергнуть такое неправдоподобное предположение, поэтому уклончиво ответила:

— Может быть.

— Это единственное разумное объяснение. В остальном профессор Ландрет всегда оставался непогрешимым. Настоящий джентльмен.

— Как ни странно, но то же самое сказала о нем и Вивьен.

— Он был такой честный, порядочный человек. — Ирен, казалось, не слышала слов Амариллис. — Он воплощал в себе лучшие черты Основателей.

— Я думаю, в последнее время слишком часто приходится слышать о нравственных принципах Основателей.

— А все благодаря такому замечательному человеку, как сенатор Шеффилд. — Ирен положила салфетку на стол, вместо слез в ее глазах отразилась решимость. — Нам так повезло, что он входит в число кандидатов. Это целеустремленный и дальновидный политик. Он вернет наш город-штат на праведный путь. Жаль, что профессор Ландрет не сможет увидеть Шеффилда на посту губернатора, а возможно, через какое-то время, сенатор станет и президентом. Уверена, профессор одобрил бы его избрание.

— Ирен, зачем вы отправили меня к Вивьен?

Вопрос Амариллис не смутил секретаршу, взгляд ее остался ясным и открытым.

— Мне не давали покоя мысли о смерти профессора, об обстоятельствах его гибели. У меня накапливалось все больше вопросов, чем дольше я об этом думала. Мне известно, что полиция закрыла дело. Даже если и произошло убийство, никого это не встревожит, уверена в этом. Я не знала, что предпринять, и тут на факультет приходите вы. Я решила, что это судьба.

— Вы знали, что я не останусь равнодушной, если откроются подозрительные факты, касающиеся гибели профессора, верно?

— Кроме меня, только вас могло заинтересовать продолжение расследования. В этом деле я могла рассчитывать только на вас. Ведь я всего лишь стареющая секретарша. Мне не приходило в голову, что можно предпринять в этой ситуации. Другое дело вы, мисс Ларк. Вы такая сообразительная. Профессор Ландрет часто говорил о вашем незаурядном уме. Он отмечал вашу настойчивость и решительность. И я решила, что именно вы сможете добраться до истины и прояснить все вопросы.

— Поэтому вы и отправили меня к Вивьен?

— Да, — со вздохом призналась Ирен. — У меня не хватило смелости самой встретиться с ней, но я считала, что ей может быть что-нибудь известно. Я просто не знала, как вести себя с такими людьми, как она. Ее тесные отношения с профессором давали основания предположить, что она что-то знает. Можно только догадываться, какими секретами он с ней делился.

— А вы знали, что в день смерти профессор намечал встретиться с Гифордом Остерли?

— С Остерли? — Рот Ирен приоткрылся от удивления. — Маловероятно. Отношения профессора Ландрета и Гифорда Остерли никак нельзя было назвать дружескими.

— А вы не обратили внимания на последние записи профессора, когда упаковывали его вещи?

— Честно говоря, я так плакала, что с трудом соображала, что делаю. Мне невыносимо было видеть записи и сознавать, что он уже никогда не сможет выполнить намеченное. Это было выше моих сил.

— А почему профессор запланировал эту встречу, как, по-вашему?

— Не знаю. — Лицо Ирен исказила болезненная гримаса. — Но мне также не приходило в голову, что профессор, возможно, связан со стриптизершей. — Она высморкалась, потом снова взглянула на Амариллис, сдвинув брови. — А как вы узнали, что у профессора была назначена встреча с Гифордом Остерли?

— Я должна вам признаться, — Амариллис покраснела и смущенно потупилась, имя Лукаса она решила не упоминать, — я проникла в вашу приемную накануне того дня, когда коробки собирались увезти. В одной из них я нашла записную книжку Ландрета и просмотрела последние страницы. Конечно, нехорошо поступать подобным образом, но мне больше ничего в голову не пришло.

Воцарилось напряженное молчание. Когда Амариллис снова подняла глаза, ее поразило странное выражение, с которым смотрела на нее Ирен.

— Боже мой, — проговорила секретарша Ландрета.

— Почему вы так на меня смотрите? Вас поразил мой поступок? Но я ничего не взяла, даю слово.

— Можете поклясться?

— Клянусь моим честным именем, — вздернула подбородок Амариллис.

— Хорошо, но дело от этого еще больше осложняется.

— Что вы хотите сказать?

— У меня тоже есть в чем вам признаться, — медленно проговорила Ирен. — Когда мне стало известно, что коробки должны увезти, я почувствовала какое-то смутное беспокойство. Вы знаете, я концентратор ограниченного спектра, не очень сильный, но все же обладаю определенной интуицией. Вы помните, что для особо важных материалов, над которыми он работал, профессор завел специальную папку.

— Помню, он еще называл эти материалы «горячими». И что же произошло с этой папкой?

— Как раз перед приходом грузчиков, которые должны были унести вещи, я непроизвольно заглянула в коробку, где лежала эта папка, меня словно что-то подтолкнуло.

— Вы ее нашли?

— Нет, — ответила Ирен, взгляд ее застыл. — В коробке папки не было, кто-то уже забрал ее оттуда.

— Рад с вами познакомиться, Лукас, — с показным воодушевлением объявил Гифорд Остерли, усаживаясь в кресло перед столом Трента. — На протяжении многих лет я не перестаю вами восхищаться. Успехи вашей компании — целиком ваша заслуга. Отдаю должное вашему уму, знаниям и решимости. История вашего предприятия — пример для подражания.

Лукас разглядывал Гифорда с повышенным интересом. Когда-то Амариллис видела его своим будущим мужем, но любовником ее он не стал. Все та же придирчивость и строгость с ее стороны.

— Почему вы захотели со мной встретиться? — поинтересовался Лукас.

Гифорд с важным видом откашлялся. Он раскрыл черный кейс, отлично сочетавшийся с его серым с отливом костюмом.

— Недавно мне стало известно, что у вас периодически возникают потребности в услугах концентраторов полного спектра. Моя фирма «Юник кристалз» как раз и специализируется на предоставлении подобных услуг талантам, занимающим высокое общественное положение.

— Я обращаюсь в другую фирму.

— Знаю, «Синерджи инкорпорейтед», но смею вас уверить, что «Юник кристалз» обеспечит те же услуги, что и «Синерджи», и даже значительно больше.

— Что же еще вы предлагаете?

— Свободу действий, мистер Трент, полную свободу действий, — ответил Гифорд, многозначительно взглянув на Лукаса.

— «Синерджи» также обеспечивает свободу действий и конфиденциальность.

— Да, но мы проводим более гибкую политику. К примеру, мы даже не требуем от наших клиентов аттестационного свидетельства. Чтобы воспользоваться услугами нашей фирмы, нет необходимости проходить тест. Наши концентраторы способны работать с талантами девятого и даже десятого уровня, так что возможность несоответствия энергетических способностей полностью исключается.

— В «Синерджи» мне предоставили концентратора полного спектра.

— Это, должно быть. Амариллис Ларк, — подмигнул Гифорд. — Прошу простить меня, мистер Трент, но я очень хорошо знаю мисс Ларк. Я ни в коем случае не ставлю под сомнение ее профессиональные качества: она высококвалифицированный специалист, но в то же время ее взгляды немного, как бы это сказать, консервативны.

— Вашим сотрудникам условности не мешают?

— Они более творчески подходят к делу и менее склонны к консерватизму, — коротко рассмеялся Гифорд. — Должен заметить, у мисс Ларк несколько ограниченное представление об этической стороне процесса фокусирования, мои сотрудники смотрят на этот вопрос шире. Они сознают, что клиент всегда прав.

— Понятно.

— Мы уважаем право клиента определить, в какой форме, где и когда воспользоваться талантом. Мы не навязываем клиенту свои нормы и не пытаемся стеснить свободу его действий. Я выразился достаточно ясно, мистер Трент?

— Предельно. Однако я вас не задерживаю, у меня сегодня полно работы, не требующей приложения таланта.

Между бровями Гифорда залегла складка.

— Возможно, вы не до конца осознали преимущества моего предложения. Уверен, что вы заинтересованы использовать талант по своему усмотрению и не беспокоиться об ограничениях, которые нужно соблюдать в угоду капризам бывшей университетской затворницы, считающей себя вправе устанавливать этические рамки.

— Открою вам секрет, Остерли. С недавнего времени я стал сознавать, что добродетель приносит свои плоды.

— Лукас, это Амариллис.

— Как ни странно, я узнал твой голос. — Лукас улыбнулся.

— Правда? Ты знаешь, у меня интересные новости. Ирен Данли просматривала коробки с вещами профессора Ландрета.

Улыбка слетела с губ Лукаса.

— Секретарша Ландрета смотрела коробки?

— Верно, она также призналась, что анонимный звонок был сделан ею.

— Гром и молния!

— У нее с самого начала возникли подозрения в связи с гибелью профессора. Но она не знала, как поступить. И когда на факультете появилась я, со своими вопросами о неэтичном фокусировании, ей пришла в голову мысль привлечь меня к этому делу. Для этого она решила пробудить во мне интерес к обстоятельствам смерти профессора. Ирен надеялась, что мне удастся прояснить некоторые моменты.

— Но все и так предельно ясно, Амариллис.

— Потом она надумала просмотреть коробки в приемной.

— Зачем? — удивился Лукас.

— Она хотела найти одну особую папку Ландрета.

— Почему особую?

— Он завел специальную папку для материалов по текущим исследованиям. Ирен хорошо помнит, что укладывала ее вместе с другими вещами. И, представь себе, папки на месте не оказалось.

Лукасу не понравился ее возбужденный тон.

— Амариллис.

— Тебе не кажется, что пропажа папки дает основание строить предположения о возможных мотивах убийства? Не исключено, что они связаны с материалами, хранившимися в этой папке.

— Нет, я так не думаю.

Горя нетерпением высказать свое мнение и расставить все точки над «i», Амариллис пропустила мимо ушей ответ Лукаса.

— Возможно, некто столкнул профессора со скалы, а затем просмотрел его бумаги, чтобы изъять улики, связывающие убийцу с жертвой.

— Но к чему предполагаемому убийце рыться в вещах профессора? Полиция с самого начала рассматривала гибель профессора как несчастный случай.

— Да, это так, но убийце, может быть, захотелось подстраховать себя. Возможно, он взял папку, чтобы уже никто ее никогда не нашел. В этом есть логика.

— Да нет же, — почти простонал Лукас. — Подумай, Амариллис, ведь о пропавшей папке тебе рассказала Ирен Данли. Из твоих слов я понял, что смерть Ландрета тяжело отразилась на ней. Она могла что-нибудь перепутать, когда укладывала вещи.

Наступило короткое молчание: Амариллис размышляла над словами Лукаса.

— Да, она мне говорила, что в тот день так сильно плакала, что не обратила внимания на имя Гифорда в записях Ландрета. Допускаю, что она могла не совсем отчетливо представлять себе, куда положила ту папку, и все же, Лукас…

— Давай поговорим об этом позднее. — Трент бросил взгляд на часы. — Мне нужно решить еще кое-какие вопросы, но сегодня пятница, и я хочу закончить пораньше. Заеду за тобой в шесть, хорошо?

— Боюсь, ничего не получится. В городе мои дядя с тетей. Разве ты не помнишь? Я же говорила тебе, что сегодня вечером буду готовить для них торжественный ужин.

— Ясно. — Лукас подумал, что ему не приходится рассчитывать на ужин в семейном кругу. Да ему и не нужно было это приглашение. В конце концов, он был всего лишь любовником Амариллис, а не официальным кандидатом в мужья. В городе любовным связям не придают особого значения. А в маленьких городках на это смотрят по-другому. Фермер и его жена вряд ли одобрят его отношения с их драгоценной племянницей. Амариллис хорошо все понимает и не стремится это афишировать. Она явно не хочет ставить семью в неловкое положение, постоянно думая о чести семьи.

— Хочешь поужинать с нами? — спросила Амариллис.

— В котором часу?

— В шесть.

— Хорошо.

Когда он вешал трубку, в голове у Лукаса пронеслась мысль, что он совершает ошибку. Но терять ему было нечего. Их отношения вообще были сплошной ошибкой.