Как ни крути, никуда не денешься, теперь ей придется умереть, решила Кэлен. Это заслуженное наказание за провал. Она опустилась на край ложа, стараясь не смотреть на ярко-алый клинок в руке Риджа. Где же правда? Она не смогла выполнить своего предназначения. Но если и умереть, так сейчас, когда на то есть веская причина.

— Сегодня вечером я пришла в покои Квинтеля, чтобы убить его. С той поры, как мне исполнилось двенадцать, это стало моим долгом, моей судьбой. С этой единственной целью меня воспитывали.

Ридж был сражен.

— Что ты сказала?

Кэлен показала пакетик с ядом, который сжимала в руке:

— Я собиралась подсыпать вот это в бокал вина. Одного глотка было бы вполне достаточно, чтобы наступила быстрая смерть. Это могло сойти за сердечный приступ. Тогда бы свершилась месть за Дом Ледяного Урожая. Но я не смогла. Честно говоря, я бы не смогла этого сделать, даже если бы ты не остановил меня, Ридж, — нервы сдали. Теперь я понимаю, что подобная миссия не для меня, я слишком слабохарактерная. Все усилия Олэр потрачены впустую. Вся моя жизнь — лишь бессмысленная череда неудач.

Ридж медленно подошел к ней и взял пакетик. Кэлен почувствовала тепло, исходившее из пылавшего в его руках синтара. Он осторожно принюхивался к содержимому пакетика.

— Осторожнее, — взволнованно предупредила Кэлен. — Даже от одной щепотки можно умереть. Это стряпня моей тети.

— Твоя тетя отправила тебя убить Квинтеля? — все еще не веря, спросил Ридж.

— Не могла же она сама это сделать! Во-первых, она уже в возрасте, а во-вторых, болела последнее время. Кроме того, она Целительница, и очень одаренная. Как известно, Целительницы не могут убивать. С тех пор как наш Дом был разорен Квинтелем, все держалось на ней. Боль от утраты отца и сына была слишком тяжела для мамы. Она и так-то не отличалась здоровьем, а после этого слегла и умерла. Я — единственная, кто мог отомстить за поруганную честь Дома. — Кэлен беспомощно опустила руки на колени. — Теперь ты убьешь меня, и все будет кончено. Ридж с недоверием смотрел на нее.

— Ты на самом деле уверена, что Квинтель — убийца твоих отца и брата?

— Да.

— Но это же чушь! — резко произнес он. — Совершеннейшая бессмыслица!

— Нет, это правда. Олэр, войдя в транс, видела всю картину. Мой Дом был небольшим, но богатым. Мы владели всеми торговыми речными путями и их притоками в Слиянии. В конце концов отец с Квинтелем что-то не поделили, хотя я была слишком маленькой и многого не помню. Затем Квинтель предложил, что власть над речными путями получит тот, кто больше сумеет преуспеть в делах. А сам позаботился о том, чтобы мужчин моего Дома «случайно» завалило камнями в горном ущелье.

— Ты сама не ведаешь, что говоришь.

— Может быть. Зато моя тетя знает наверняка. Она поняла, что этот обвал не случаен, что это — убийство. Со смертью отца и его наследника Дома Ледяного Урожая фактически не стало. Управление торговыми речными путями было передано другому Дому. Моя тетя, мама и я переехали на маленькую ферму, где нас никто не знал. Тетя настояла на том, чтобы мы никогда не упоминали настоящего имени нашего Дома и не выбирали другого, чтобы защитить нас.

— Защитить? От чего? — резко спросил Ридж. — Если в Доме больше не было мужчин, то женщины не могли представлять угрозу для кого бы то ни было.

— Тетушка придерживалась другого мнения. Она не хотела, чтобы Квинтель знал о моем существовании. Олэр права, Квинтель никогда бы не стал вести переговоры с дочерью старого врага.

Потрясенный, Ридж понял, что Кэлен верила во все, что говорила. В ее голосе отчетливо звучало искреннее самообвинение и усталое смирение, а также огромная гордость, несмотря на то, что она проиграла. А этот чертов пакетик с ядом — явная улика против нее. Она пришла в покои Квинтеля с намерением убить его, а не переспать с ним. Почему-то от этой мысли ему стало легче. Он, как идиот, почувствовал облегчение.

Она не собиралась изменять ему.

Постепенно накал клинка синтара стал спадать с охлаждением пыла своего хозяина.

В редкие мгновения своей жизни сила его эмоций передавалась стали клинка. Первый раз это произошло, когда он был еще босоногим мальчиком и оборонялся от группы навязчивых парней на грязных задворках в Равновесии. Ридж только-только купил синтар на деньги, полученные в благодарность от владельца вырвавшихся на волю птиц крит, которых Риджу удалось согнать в стаю. Он частенько зарабатывал себе на жизнь таким способом.

Местные хулиганы загнали его в угол, собираясь отобрать синтар, одежду и вообще все, что стоило хоть полмонеты. К их удивлению, Ридж не спасовал. Он заметил, как сталь его синтара раскалилась чуть ли не докрасна в первые же минуты драки. Угроза, исходившая от алого лезвия, обратила парней в бегство. Ридж остался один, с изумлением разглядывая оружие в своих руках.

А спустя две недели произошла встреча с Квинтелем при весьма щекотливых обстоятельствах: Ридж исследовал содержимое кошелька богатого барона. Квинтель поймал воришку за руку, с любопытством оглядел его и вежливо представился. А затем предложил парню работать на него. Не веря своим ушам, Ридж ни минуты не раздумывал. И ни разу в жизни не пожалел об этом.

С годами Ридж научился контролировать свои эмоции, особенно приступы бешенства. Сильная, неконтролируемая ярость — существенный недостаток. Да и вообще любые сильные эмоции были противопоказаны в его работе. Жесткий самоконтроль — обязательное условие, если хочешь остаться в живых. Однако его темперамент стал притчей во языцех в Перепутье. Сейчас нужно было очень сильно разозлить его, чтобы заставить сталь вспыхнуть внутренним огнем, но для того, чтобы загореться самому, Риджу многого не требовалось. Сегодня Кэлен показала, какую власть она имеет над воспылавшей сталью. Он медленно вставил синтар обратно в ножны и посмотрел на женщину, стоящую перед ним.

— Значит, ты на самом деле не хотела оказаться в постели с Квинтелем? — наконец вымолвил он.

— Как ты можешь! — запротестовала она. — Никогда! Этот человек убил моего отца и брата. Он разрушил мой Дом. Как я могла допустить даже мысль о том, чтобы позволить ему прикасаться ко мне так же, как…

— Как, Кэлен?

— Как ты прикасался ко мне, — пролепетала она. Она сосредоточенно изучала противоположную стену. Теперь, когда он убрал синтар, можно было расслабиться.

— Так… значит, — медленно начал Ридж, — ты — убийца, а не обольстительница.

— Неудавшаяся убийца.

— Пожалуй, — согласился он. — Неудавшаяся убийца, на что же ты рассчитывала? — спросил он почти мягко. — Ты же женщина.

Кэлен с горечью посмотрела на него.

Ридж не обратил на этот взгляд никакого внимания.

— Расскажи мне о Доме Ледяного Урожая, Кэлен. У твоей тетушки были действительно веские доказательства? Ты наверняка знаешь, что Квинтель причастен к убийству?

— Перестань! — прорвало ее. — Это правда! Не может быть не правдой. Я жила с этой мыслью все эти годы. Это и было моей жизнью.

— Правда, поведанная тебе твоей тетей? — настаивал он.

— Такими вещами не играют. Она — Целительница, преданная жизни и будущему. Она обладает даром ясновидения и талантом Целительницы. Если она выбрала именно этот путь, значит, другого не было.

— Она выбрала путь, предназначенный тебе, а не ей.

— Только потому, что она не может сделать этого сама.

— Она устраивала все сама, так ведь? Она договорилась о заключении контракта с Квинтелем, чтобы ты смогла выполнить то, к чему она тебя готовила. Неприятности на пути Песка были подстроены специально для нее. Она держала тебя на какой-то ферме, выжидая подходящего момента. Когда она решила, что момент настал, она без всяких угрызений совести послала тебя сделать свое грязное дело. — Это не грязное дело! — возмутилась Кэлен. — Это мой долг! Если бы ты принадлежал к Великому Дому, ты мог меня понять. Ты бы знал цену родственным отношениям. Это дело чести!

— Не говори глупости, девочка. Я очень хорошо знаю, что такое честь, а также хорошо понимаю значение долга и преданности. Может быть, я понимаю значение этих слов даже лучше, чем ты, именно потому, что не унаследовал чести никакого Дома. Я самостоятельно выработал свои собственные понятия обо всем. Я знаю свои обязанности.

Она покачала головой:

— И поэтому ты сейчас убьешь меня, ведь это твой долг перед хозяином.

Ридж опять почувствовал приближающуюся волну бешенства, которую все же не без труда удалось подавить. Хорош же он будет, если станет реагировать на женские выходки. Она же принадлежит ему, о Спектр. Он может и будет сдерживать свой и ее пыл.

— К сожалению, положение дел усложнилось. Ты моя жена, Кэлен. Начиная с сегодняшнего заката я отвечаю за твои поступки. Ты разве не слышала слов, произнесенных на церемонии? У нас теперь одна честь. Мы связаны узами брака. Ты отдаешь себе отчет в том, что произошло? Ты пыталась убить человека, которому я присягнул на верность. Квинтель доверяет мне так, как больше никому в мире.

— Тогда он сам во всем виноват. В конце концов, он заключил сделку с тетей. Он сам ввел меня в свой дом. Он — причина того, что я здесь. Насколько я могу судить, ты ни в чем не виноват, и твоя совесть должна быть чиста, Огненный Хлыст. Все, что происходит, касается только Дома Ледяного Урожая и Дома Парящего Фаллона. И ты, бездомный, к этому никак не причастен.

Ридж облокотился руками о стену, пытаясь успокоиться и скрыть свой гнев.

— Камни праведные, хоть бы сейчас у тебя хватило ума помолчать.

— Почему же я не могу сказать то, что думаю? Скажу я что-то или промолчу, ты ведь все равно убьешь меня.

Чаша терпения Риджа переполнилась. Он шагнул к ложу и наклонился над женой:

— Нет, Кэлен из Дома Ледяного Урожая. Я не собираюсь убивать тебя, хотя порой мне очень хочется.

— Ты хочешь побить меня, а потом передать Квинтелю или сдать в Городской Патруль? — осторожно спросила она.

— К сожалению, ни для того, ни для другого нет времени. Нет, Кэлен, сегодня я тебя бить не собираюсь.

— Почему? — недоверчиво спросила она.

— Потому что в противном случае ты не сможешь использовать определенное место, которое тебе вскоре очень пригодится. Не забывай, завтра целый день тебе придется находиться в седле, верхом на птице крит. Если же я дам волю своим чувствам и отлуплю, как ты того заслужила, ты как минимум неделю не сможешь сдвинуться с места. А нам все же надо вместе отправиться в эту поездку. Я не позволю тебе отвлечь меня от моих обязанностей и моей судьбы.

Он нагнулся, приподнял ее и поставил перед собой.

— Я не позволю тебе отпугнуть мою фортуну в добыче Песка. Возможно, когда-то ты была прекрасной Леди Дома, но теперь ты замужем, Кэлен. И ты жена бездомного, приказы которого станут для тебя законом. Возможно, я не Лорд Великого Дома, но по закону я твой господин, ты сама подписалась под этим, Кэлен. И ты должна быть предана мне. Твоей единственной обязанностью отныне будет послушание и подчинение своему мужу. Я принял решение: ты до рассвета будешь находиться в седле по дороге к Противоречию. Поверь мне, ты будешь делать все, что я прикажу. Теперь ты принадлежишь мне, и не имеет значения, что мы оба чувствуем по этому поводу; наши судьбы пересеклись.

Кэлен молча взглянула на него, прикидывая свои немногочисленные возможности. В целом длинное путешествие верхом на крите все-таки более заманчиво в сравнении с перспективой умереть с честью.

Правда очевидна — она не хочет быть орудием мщения. Жизнь для нее слишком привлекательна даже в качестве жены бездомного, у которого имеется миллион причин ненавидеть ее.

По большому счету не имело значения, что она чувствовала по этому поводу. Она понимала, что у нее не хватит сил противостоять Риджу. Ее просчеты едва не окончились ее собственной смертью. Теперь не было другого выбора, как только отдаться в руки Огненного Хлыста.

Кэлен слышала, что когда-то, давным-давно, во времена мифических Лордов Рассвета, птицы крит умели летать. Неизвестно, было ли так на самом деле, но на третий день их путешествия она поняла, что с удовольствием бы согласилась раскрыть секреты Камней в обмен на то, чтобы узнать правду. Раньше даже сама мысль о полете повергла бы ее в ужас, но уже через три дня она была настолько измотана, что с радостью переменила бы средство передвижения на любое другое.

В своей жизни она очень мало путешествовала. Самым длительным был переезд из Слияния в Перепутье, но тогда она ехала в повозке, запряженной критами. Криты — дорогое удовольствие, их практическии не использовали, разве только в качестве транспортного средства. Живя в Слиянии, Олэр и Кэлен не нуждались в них.

К счастью, удержаться верхом на добрых птицах в общем-то было несложно. Седло Кэлен было глубоким и достаточно безопасным, даже когда криты неслись быстрыми, стремительными шагами. Но это не означало, что седло было таким уж удобным, особенно с непривычки.

Кэлен было не до красот, мелькавших мимо. Она едва замечала богатые угодья Равнины Парадоксов, мягкий холмистый ландшафт не трогал ее. Обычное любопытство было полностью подавлено осознанием своей ничтожности и нескончаемой поездкой на желто-белых птицах.

Она глядела на прекрасное оперение и гадала, правда ли, что эти маленькие бесполезные крылья когда-то были в состоянии поднять в воздух огромное тело.

Криты стали очень сильными существами] в процессе эволюции отказавшись от легких, уязвимых костей, позволявших им летать. Длинные когти были все еще загнуты вниз, как у птиц. Кэлен знала, что когти — мощное средство защиты, но пускались они в дело только в крайних случаях. У некоторых особей опасные когти отсутствовали. Но Торговый Мастер Ридж для путешествия на Высоты Разногласий предпочел птиц с когтями. Кэлен понимала, что такие птицы более устойчивы. Они также могли лучше защититься, если, например, такие звери, как саблезубый кот или гигантские черви, вдруг нападут на них. Криты — добрейшие создания, очень спокойные, и нужно очень постараться, чтобы их разозлить. Когда им не надо было работать, они заботливо ухаживали друг за другом, чистили свое роскошное оперение, играли.

Кэлен подняла голову и обиженно посмотрела на птицу-самца впереди. Она ехала на самке крит. Криты связаны узами дружбы на всю жизнь и обычно работали в парах. Ридж выбрал для себя самца. Небрежно держа кожаные поводья, он выглядел таким же сильным и суровым, как в тот день, когда они покинули Перепутье. Она подумывала сказать ему, что наказание подействовало на нее весьма эффективно, но затем передумала — это было и так очевидно. Каждая мышца тела нестерпимо болела. Последние три дня она едва сдерживала себя, чтобы не пожаловаться, О Святые Камни, она не позволит этому бездомному ликовать, он никогда не узнает, насколько ей тяжко.

С момента брачной ночи Кэлен только и делает, что терпит и сдерживает себя. Ридж провел ночь в ее спальне, но даже не прикоснулся к ней. Возможно, сама мысль о занятиях любовью с женщиной, которая хотела убить его хозяина, казалась ему отвратительной.

Кэлен так и не удалось задремать хотя бы на миг всю ту ночь, она отодвинулась на самый край, чтобы оставить побольше места для мужа. Ей показалось, что Ридж тоже бодрствовал какое-то время, но в конце концов сон сморил его. В доме все еще спали, когда он тихонечко усадил ее верхом, дал в руки поводья и приказал ехать за ним.

В первый день пути Кэлен все время боялась потерять равновесие и выпасть из седла. Впрочем, ее это не очень беспокоило, она просто безучастно отметила про себя этот факт. Ничто не могло бы заставить ее волноваться или расстраиваться последние три дня. Она как бы плыла по серому ландшафту, где не было ни одного укромного уголка для того, чтобы укрыться. Если она вообще о чем-то и думала, так это о провале и вине перед своим Домом. Но даже это горькое раздумье больше не ранило ее так, как в ту ночь, когда она потерпела неудачу. Теперь Олэр могла — возможно, она так и сделает — отречься от нее.

Кэлен едва держалась на ногах, когда они очутились перед сельской гостиницей, в которой собирались заночевать. Она не прикоснулась к ужину и немедленно отправилась наверх, приняла душ и как подкошенная рухнула в постель. Когда Ридж чуть позже поднялся к ней, она уже глубоко спала. На рассвете, когда Ридж пытался разбудить ее, она с трудом сознавала, что происходит и где она находится. Никогда в жизни Кэлен не чувствовала такой смертельной усталости и боли, но гордость не позволила ей произнести ни слова жалобы. Все куда-то испарилось, но гордость странным образом все же сохранилась.

Следующая ночь была повторением предыдущей. Единственной маленькой местью со стороны Кэлен было то, что она полностью игнорировала традицию подношения утреннего чая янт своему супругу. Если этот чертов чай необходимо подавать на рассвете, Ридж сам прекрасно может с этим справиться. Очень скоро выяснилось, что Ридж все давно отлично понял и не ждал ничего такого. Когда третий день близился к концу, Кэлен подумала о том, что не может весь путь до Противоречия пройти в таком же молчании и нескончаемой боли.

Эта мысль об обиде показалась Кэлен достаточно забавной, два предыдущих дня она пребывала в эмоциональном шоке. Ничто по-настоящему не трогало ее, кроме непрекращающейся боли, хотя она чудом не забыла захватить с собой порошок селиты. Сегодня ее настроение стало улучшаться. Хорошо это или плохо, она не знала. Разумеется, она не могла оправиться от удара так быстро.

Тем не менее, когда сквозь заросли стали проглядывать деревянные строения, похожие на деревушку, Кэлен обрадовалась предстоящему ужину. Ридж не без труда заставлял ее есть утром и в обед, но на ужине, которому она предпочитала душ и сон, не настаивал.

Солнце медленно опускалось за горы, возвышающиеся вдали: теплые струйки дыма поднимались вверх от домов, рассеянных по небольшому селению. Ночь обещала быть холодной, холоднее, чем в Перепутье, и гораздо холоднее, чем на востоке, в долине Слияния. Кэлен смутно припомнила, что утром у хозяина гостиницы Ридж расспрашивал о месте под названием Неприветливость. Это, должно быть, то место, куда они прибудут завтра вечером. Криты радостно защебетали, почувствовав скорую стоянку. Птицы ждали обильной еды, ведь они так старались весь прошедший день.

Кэлен прокашлялась с намерением поинтересоваться у Риджа, то ли это место, где они собираются остановиться, но в последний момент передумала. Он был зачинщиком молчанки, в которую они играли, и она, черт подери, не заговорит первой. Кэлен отметила, что обычные чувства потихоньку возвращаются к ней. Странно снова ощущать что-то, хотя бы обиду.

Спустя полчаса Ридж остановился напротив гостиницы, на дверях которой красовалась эмблема с украшенным синтаром. Кэлен покорно ждала, пока муж не договорится о ночлеге, и с любопытством изучала окрестности.

В деревянных строениях жили фермеры. Рыночная площадь в центре селения в этот час опустела, но, несомненно, была самым оживленным местом в дневные часы. Это селение было обычным, незамысловатым местом в отличие от Слияния. На окнах вместо стекол были деревянные ставни, а дома не отличались архитектурными излишествами.

Люди, проходившие мимо гостиницы, искоса бросали взгляды на Кэлен, видно, путешественники были редкими гостями в Неприветливости. Ее дорожные шаровары и короткая обтягивающая туника, возможно, выглядели слишком вызывающими в сравнении с традиционно длинным одеянием местных женщин. Мужчины поедали ее глазами. Кэлен делала вид, что не замечает этих «знаков внимания» и стоически ждала Риджа. На землю опускался вечерний холод, и Кэлен совсем продрогла.

— Комнаты наверху. Поднимайся. Я принесу чемоданы и позабочусь о критах, — резко скомандовал Ридж. Кэлен в ответ склонила голову. Такие приказы были самыми длинными речами, которые он произносил за последние три дня. Она соскользнула с седла, и ее кожаные сапоги коснулись земли. Некоторое время она придерживалась за седло, решая, выдержат ли ее дрожащие от напряжения и усталости мышцы и донесут ли ее ноги до места. Она знала, что Ридж исподтишка наблюдает за ней, распрягая птиц. Она не хотела давать ему повода позлорадствовать и нетвердым шагом пошла к гостинице. Широкие шаровары, падая складками вниз, напоминали скромную юбку. Кэлен даже не стала смотреть, как Ридж загоняет птиц на ночлег.

Люди в гостинице моментально обернулись, наблюдая, как Кэлен подошла к управляющему за ключами.

— Желаю доброй ночи, — вежливо пробормотала она, а он указал вверх на лестницу. — Мне понадобится ванна, — предупредила она его.

— В конце коридора вы найдете все необходимое, — с гордостью объявил он. — Недавно мы установили новое оборудование. Вам нужно только потянуть за шнур в ванной, и ванна наполнится теплой водой.

Кэлен с благодарностью улыбнулась ему:

— Замечательно, спасибо. Она поторопилась наверх, открыла дверь и увидела приготовленную кровать. Она подумала о еще одной ночи: она устроится на своей половине, а Ридж присоединится позже, проведя час-другой в таверне, и займет большую часть пространства. Размышляя о том, когда же грянет гром, а он когда-нибудь грянет, потому что это не может длиться вечно, Кэлен готовилась к принятию ванны. Она решила, что сегодня вечером будет ужинать внизу.

Хотя более или менее нормальное состояние вернулось к ней и апатия почти прошла, Кэлен понимала, что ничто не изменилось. Она связана с Риджем на эту поездку, если, конечно, ему не придет в голову прервать контракт. В конце концов, она сама его подписывала и обязана теперь выполнять условия соглашения. Возможно, из нее получился никудышный убийца, но она достойно выполнит другие свои обязательства.

Через час Ридж удобно уселся напротив Кэлен за маленьким деревянным столиком. Он был поражен ее женственной и дружелюбной манерой держаться после трех дней в седле почти в нечеловеческом напряжении. Он сделал вид, что не удивлен, когда она последовала за ним на ужин, но обрадовался, что к ней вернулся нормальный аппетит. Он решил, что несколько пропущенных ужинов не причинят беды, но сегодня утром уже стал сомневаться, правильно ли это. Ей нужно питаться, особенно учитывая быстрый темп и способ передвижения, который они выбрали.

Собственно, не было никакой необходимости устраивать такие гонки. Ридж сделал это исключительно с целью погасить свой гнев, а также наказать Кэлен. Он прекрасно понимал, насколько ей тяжело, но не услышал ни жалоб, ни просьб. После первого дня он еще больше разозлился. Второй день был не менее напряженным — и снова ни звука. Кажется, она воспринимала это как наказание за неудачную попытку убийства.

Наконец Ридж понял, насколько серьезно переживает она провал своей миссии. Он находил месть со стороны женщины странной и диковинной, но уже нисколько не сомневался в том, что Кэлен близко к сердцу принимает происходящее. Она намеревалась убить Квинтеля и считала, что опозорила свой Дом, не найдя в себе достаточно сил выполнить месть.

Она обладала гордостью прирожденной Леди Дома, пришлось признать Риджу. Он не мог не восхищаться ею и теперь ни на минуту не сомневался в ее происхождении.

Он женился на дочери Великого Дома, а она, без сомнения, презирала его. Ридж сделал большой глоток красного эля. Впрочем, это ее проблемы. Она сама подписала контракт и теперь была связана определенными обязательствами. Ну и он, конечно, тоже.

Одно было абсолютно очевидно: игра в молчанку затянулась. Им предстоит длительное совместное путешествие, и Ридж подумал, что ему совсем не улыбается продолжать путь с неразговорчивой, скучной женщиной. Пришло время восстановить нормальные отношения. Ридж напомнил себе, что в обязанности мужа входит добиваться послушания и покорности жены.

Он наблюдал, как Кэлен доедает последнее блюдо, и любовался ее отменными манерами. Она пользовалась столовыми приборами с грацией Леди Великого Дома. Ему бы следовало уже несколько дней назад понять, о чем говорят эти манеры. Логическое объяснение уступило место гордости — он женится на хорошо воспитанной девушке. Возможно, мужское самолюбие ослепило его на какое-то время.

— Если ты закончила, поднимайся наверх, в постель. Я скоро приду, — суховато сказал он и сразу же пожалел о своем тоне. Не надо бы обращаться с ней как со служанкой. Все-таки она его жена и заслуживает хотя бы некоторого уважения. Он попытался смягчить сказанное и поделился с ней своими планами на вечер:

— Я хочу поговорить с хозяином гостиницы и постояльцами таверны. Наш путь лежит в неизведанные места, и я должен кое-что разузнать. Один из торговых мастеров Квинтеля исчез где-то недалеко отсюда. Хотелось бы избежать той же участи.

Кэлен насмешливо вздернула бровь от его запоздалой любезности, но ничего не ответила. Она встала, склонила голову на манер служанки и, повернувшись, отправилась по ступенькам наверх.

Ридж посмотрел ей вслед. Этой даме удается издеваться над ним, даже не произнося ни слова. И все же ее молчаливая обида была лучше тупого смирения и апатии, в которой она пребывала последние два дня. По крайней мере ему так казалось. Ридж снова поднял кружку эля и подумал, что мало знает о том, как подобает обращаться с леди голубых кровей, принадлежащей к Великому Дому.

Но один факт был очевидным: леди она или нет, теперь она его жена.

Ридж допил эль и направился в прокуренную таверну. Она была наполовину заполнена местными, которые могут и не захотеть вспомнить о последних караванах Квинтеля, направлявшихся за Песком, особенно о Трантеле, последнем из посланных торговцев.

И все-таки он должен выяснить все подробности. А потом он займется своей гордой, надутой невестой.

Как только голова Кэлен коснулась подушки, она тут же уснула. Даже боль в суставах не могла помешать. Она не слышала, как вошел Ридж, но, когда он скользнул под шерстяное одеяло и обнял ее, сразу проснулась. Даже сквозь сон она почувствовала, как это для нее важно.

— Не будем больше сердиться друг на друга, Кэлен, — хрипло промолвил Ридж и повернул ее на спину. — Настало время показать, что ты жена. Моя жена.

По жестким складкам лица Риджа Кэлен поняла, насколько серьезно его намерение, очевидно, он пришел к какому-то внутреннему решению. Как бы то ни было, он заполучил жену и теперь решил воспользоваться своими правами. Обида боролась с женским чутьем, которое подсказывало Кэлен сыграть роль преданной жены, не обязательно любящей. В конце концов, это больше чем роль. Ничто не могло изменить того факта, что она его законная жена. Ридж не расторгнул контракт, а коль скоро оба подписали соглашение, до завершения путешествия она останется его супругой.

Она потерпела неудачу в выполнении своей миссии, но, может быть, сумеет выполнить супружеские обязательства? Дни, проведенные в молчании, тяжело сказались на обоих. Но с другой стороны — как быть с гордостью? Выдержать наказание Риджа — одно, подчиниться же его требованиям выполнить супружеские обязательства — совсем другое. Сквозь пелену сна Кэлен вслушивалась в голос своей чести. Она хорошо знала, что значит выполнить супружеский долг. Честь диктовала ей сделать это: ведь она подписала это дурацкое соглашение. Обычно гордость и честь — неразрывны, но сегодня все в голове перемешалось.

Впрочем, думать о таких материях в такое время суток оказалось слишком сложно. Кэлен решила отложить внутреннюю дискуссию на завтра.

— Давай спать, Ридж. Ты слишком много выпил, — пробормотала она и повернулась к нему спиной.

Он крепко обхватил ее за плечи, и через секунду она опять оказалась на спине. Его глаза сверкали в кромешной темноте.

— Ты так считаешь, моя привередливая женушка? — усмехнулся он, придвигаясь к ней; ночная рубашка Кэлен поднялась выше колен. — Не волнуйся, эль никак не отразится на наших отношениях. — Он наклонил голову и поцелуем накрыл ее губы, из которых уже готов был вырваться протест.

Кэлен мгновенно проснулась, поняв, что Ридж не шутит. Машинально она пыталась сопротивляться, но Ридж навалился на нее всей тяжестью тела. Сквозь легкую ткань рубашки она чувствовала его жгучее желание.

Его губы жадно впились в ее, ища не ответного движения, а подчинения. Кэлен ощущала нараставшее вожделение мужа. Она разрывалась между естественным чувством отвергнуть его притязания и осознанием, что он вправе предъявлять такие требования, ведь несмотря на свою безродность, он все-таки ее муж. Она сама подписала контракт и теперь должна выполнять его условия. Возможно, все обернулось не так, как ей хотелось, но Ридж — ее муж в этой поездке. Она уже узнала, как он умеет доставить удовольствие.

Гордость, честь, страсть — все смешалось в голове Кэлен, и в этой путанице трудно было следовать логике. Пока она пыталась разобраться во всем происходящем, пальцы Риджа скользнули под тонкую ткань.

Кэлен, не решив еще, что выбрать — гордость или обязанности жены, рассвирепела, когда он коснулся нежных лепестков цветка между ее ног.

— Перестань, о Темный конец Спектра! Нам надо о многом поговорить, прежде чем ты будешь изображать сурового мужа.

— Поговорим позже. Когда ты покажешь мне, как исполняешь свои обязанности, — проговорил он, легко раздвигая ногой ее ноги и погружая палец в ее лоно. Кэлен едва не задохнулась.

Она хотела дать ему пощечину, но неожиданно почувствовала безумное желание. Вместо того чтобы оттолкнуть его, она вцепилась в его густые волосы.

— Открой глаза и посмотри на меня, жена. — Ридж хотел, чтобы слова прозвучали требовательно, но тон получился просительным.

Она нехотя повиновалась, понимая, что он почувствовал ее возбуждение.

— Зови меня по-новому, Кэлен, — бормотал он. — Назови меня мужем.

— Ридж, перестань. Ты сегодня выпил слишком много эля. Не заставляй меня.

— Ну произнеси то, о чем я прошу. Докажи, что я твой господин.

Он продолжал мягкими плавными движениями ласкать ее, касаясь большим пальцем самой уязвимой и чувствительной части тела. Кэлен вздрогнула, и Ридж мгновенно ощутил это.

— Прошу тебя, Кэлен.

Он же только просит произнести то, что является правдой, уговаривала себя Кэлен, едва справляясь с охватившим ее желанием. Конечно же, гордость и честь должны принять это.

— Я знаю, что ты мой муж, Ридж. Я не отрицаю этого, — прошептала она.

— Так докажи, — сгорая от нетерпения, стонал он, срывая то немногое, что еще прикрывало ее тело. — Докажи, что ты знаешь свои обязанности, жена.

Он пылко прильнул к ее бедрам, сильнее сжимая ее в объятиях. Кэлен закрыла глаза; одним нетерпеливым рывком он вошел в нее, и Кэлен, застонав, закружилась в чувственном водовороте и забыла обо всем на свете.

Время, казалось, остановилось — Кэлен полностью отдалась страсти мужа, чувствуя его дикое, почти животное желание, которое пробуждалось и в ней. Где-то глубоко в подсознании Кэлен всплыла мысль о том, что ее связь с Риджем выходит за рамки заключенного контракта. Она понимала это с того самого момента, когда он первый раз овладел ею. Но вскоре она уже ни о чем не вспоминала: сладостная волна блаженства накрыла их обоих.

Они не знали, сколько времени прошло. Ридж медленно в изнеможении перекатился на спину и долго молчал. Последовавшие за этим слова были более чем отрезвляющие:

— Она отправила тебя на верную смерть. Кэлен в беспокойстве посмотрела на него:

— О чем ты говоришь?

— О твоей дорогой тетушке, которая без всякого сожаления отправила тебя на верную гибель.

Кэлен содрогнулась, уловив уверенность в его голосе.

— Нет! Это не правда. Смерть Квинтеля должна была выглядеть как результат сердечного приступа.

— Этот вариант не сработал бы. Уверяю тебя, расследование было бы очень дотошным, включая обследование тела опытной Целительницей. Она бы обнаружила следы яда в крови. И твоя тетушка должна была знать об этом. Следовательно, она знала, что тебя схватят и, наиболее вероятно, убьют. Она воспитывала тебя с единственной целью, Кэлен, — отомстить за ваш Дом. По идее, ты не должна была выжить после выполнения миссии.

— Не правда, она не знала, что меня могут убить! Она прекрасная Целительница. Яд, который она приготовила, не смог бы определить никто, — протестовала Кэлен.

— Это она так утверждала.

— Это правда! Должно быть правдой, — не сдавалась Кэлен.

Кэлен никогда не смела ставить под сомнение план Олэр, и ей тем более никогда не приходило в голову сомневаться в предсказаниях тети.

Ридж в задумчивости покачал головой:

— Я долго размышлял об этом. И было бы разумно признать, что тетушку мало заботил вопрос о том, выживешь ты или погибнешь. Единственная цель, которую она преследовала, — использовать тебя, чтобы убить Квинтеля. Ты как-то насмехалась над тем, что я — синтар в руках богача; так я по крайней мере осознаю свою роль и знаю, зачем мне это нужно. В то время как ты — слепое орудие человека, которому тебя приучили доверять и уважать. Это гораздо худшая участь, Кэлен. Тебя пытались просто использовать.

Кэлен пыталась вникнуть в слова Риджа, не желая верить, что ее родная тетя, которую она всегда почитала, уготовила ей такую участь. Однако Олэр считала, что с Домом Ледяного Урожая покончено навсегда. И поэтому уже не имело значения, если еще один член Дома будет принесен в жертву. Уж слишком уверенно звучал голос Риджа, чтобы ему не поверить. Кэлен содрогнулась, вспоминая свои мечты о свободе. Возможно, судьба уготовила ей другой путь.

Ридж заметил, что пальцы Кэлен слегка дрожат. Ему было немного не по себе от упорного молчания жены, которая отказывалась спорить или согласиться с ним. Ее гордость и чувство достоинства оказались поистине непоколебимыми. Впрочем, так же, как женственность и страсть. Он повернулся и порывисто обнял ее.

— Прости, что расстроил тебя. Но лучше всегда знать правду.

— Лучше? — горько повторила она.

— Безопаснее, — мягко утешил он ее. Он ласково гладил ее кудряшки, стараясь успокоить. — Попытайся уснуть, Кэлен. А когда ты проснешься утром, помни, что своей жизнью ты обязана мужу. Возможно, если ты поймешь это, будешь немножечко поласковей с ним.

Он сладко потянулся, удовлетворенный близостью с Кэлен.

— А может быть, и нет. Спокойной ночи, жена.

Он заснул почти мгновенно. Кэлен никак не могла уснуть — слова Риджа стучали в голове.