Сидя и наблюдая за спящим Грифом, Сариана приняла решение. Он растянулся на пуховом одеяле, гладкое мускулистое тело было обнажено до пояса. Укладывая его в кровать, Сариана попыталась уговорить его лечь под покрывала, но он отказался. Он сорвал с себя куртку, рубашку и в явном изнеможении упал на постель.
Она сидела, разглядывая его, пока сама, в свою очередь, не уснула. Она не поняла, что разбудило ее, но в тот же момент с кристальной ясностью поняла, что приняла решение.
Сейчас Сариана без слова протеста позволила увлечь себя на покачивающуюся кровать. Это было то, что она хотела. В глубине души она это понимала. Она воспользуется советом леди Авилин и с головой окунется в опыт, непохожий на все, что она когда-либо знала. Сариана была взволнована и потрясена своим собственным безрассудством, но такая реакция только подкрепила ее решимость.
Глаза Грифа выражали жесткое напряжение, когда он потянул ее к себе. Мерцание лунного света отражалось в зелено-голубых глазах, создавая тысячи крошечных вспышек меж черных ресниц. В его взгляде содержалось такое обещание, какое Сариана больше не могла игнорировать.
С этим мужчиной она бы решилась на изучение границ своей сексуальности. Она хотела узнать, на что будет похоже угодить ему и получить удовольствие в ответ. Она ждала достаточно долго. Время пришло.
Ее наполнили изумление, возбуждение и удовольствие, когда он усадил ее возле себя. От волнения у нее закружилась голова. Сейчас ее беспокоил один-единственный вопрос.
— Гриф, твое плечо. Я не хочу, чтобы ты навредил себе.
— Забудь о нем. Я его едва чувствую. Все, что я хочу ощущать на данный момент, это ты. Ради корабельного пламени, Сариана, я слишком долго ждал сегодняшней ночи. Слишком долго ждал тебя.
— Прошли всего лишь пара дней, Гриф. Мы по-прежнему едва знакомы друг с другом. — Ее пальчики с любопытством путешествовали по его груди, ероша кудрявые волоски, сужавшейся полоской спускавшиеся до того, как исчезнуть под поясом брюк. Он содрогнулся, а она просияла. То было пьянящее понимание факта обладания исключительной женской силой, благодаря которой она сумела вызвать у него такой отклик. Она снова коснулась его, в этот раз слегка задев плоский сосок кончиком серебристого ноготка.
Гриф с шумом втянул воздух и сжал ее запястье.
— Ты не понимаешь, а я не могу сейчас тебе объяснить, — прохрипел он. — Утром ты узнаешь, что значит сегодняшняя ночь. Иди ко мне, Сариана.
С застенчивым пылом она повиновалась. Юбки платья растеклись по постели, когда она угнездилась у него под боком и осторожно опустила голову на его здоровое плечо. Он тут же запустил руку в ее волосы, распуская каштаново-золотистую массу, пока не освободил ее из сдерживавшей гладкой прически.
— Такая теплая, нежная и загадочная, — Гриф поднял пригоршню ее волос и глубоко вдохнул. — Я хочу знать все твои секреты, Сариана.
Сариана чувствовала упругое напряжение его мышц, ощущала, как жар его тела окутывает ее.
— Именно ты загадочен, Гриф. Я не очень хорошо тебя знаю и совсем не уверена, что понимаю.
— Но ты хочешь меня, — констатировал он.
— Я… думаю, что хочу. Гриф, все это так ново для меня. — Она ощутила слабый приступ нерешительности, который мгновенно был погашен ощущением открытия и возбуждения.
— Мы должны многое узнать друг о друге, леди, но познание начнем вот с этого. — Он завладел ее ртом, и Сариана задохнулась от настойчивого поцелуя, за которым скрывался и бездонный омут беспросветной изоляции и одиночества, и необъяснимый родник мужского желания, затопивший все, включая вспышку неуверенности, пережитую раньше. Сейчас все, что имело значение, это принести свет во тьму. А единственным огоньком, который она могла дать ему, была она сама. Сариана вздрогнула, но не отпрянула, когда Гриф углубил поцелуй.
Она все еще пыталась оправиться физически и эмоционально, когда почувствовала его руки на застежках платья. Она напряглась, когда он начал нетерпеливо их расстегивать. Какая-то часть желания Сарианы поутихла, столкнувшись с уколом смущенной неуверенности. В фантазиях, которым она предавалась в недалеком прошлом, она представляла более медленную, чувственную прелюдию.
— Осторожней, — мягко прошептала она. — Ты порвешь платье. — На самом деле платье ее не заботило, но его безжалостная настойчивость немного нервировала. Она хотела, что бы он чуть притормозил.
— Да к Световому шторму это платье! Ты думаешь, оно имеет значение? — Он потянул корсаж и спустил его до талии, обнажив сорочку из тонкого полотна, которую она надела под свой наряд. Сквозь тонкую ткань проступали бутоны сосков.
Гриф застонал и перекатился на бок. Приподняв Сариану, он одним быстрым движением сорвал с нее платье. После чего приподнял подол сорочки и стянул чулки. Его мозолистые ладони казались грубыми по сравнению с нежной кожей ее бедер.
В следующий момент Гриф сдернул ее рубашку, внезапно оставив Сариану совершенно нагой. Он разглядывал ее, упиваясь видом маленьких полных грудей, проводя рукой по изгибу бедра девушки.
Все произошло слишком быстро. Запоздалое чувство осторожности смешалось с растущим смущением, заставив Сариану начать сомневаться в мудрости принятого ранее решения.
— Гриф, подожди. Ты двигаешься вперед слишком быстро. Мне нужно время. Пожалуйста.
В тенях комнаты его глаза стали бурными морями мучений.
— Я хотел бы дать тебе время, но не могу. Разве ты не понимаешь, Сариана?
Она легко качнула головой, обдумывая отчаяние, услышанное в его голосе. Было трудно представить, что этот сильный, властный мужчина может чего-то отчаянно жаждать, не говоря уже о какой-то краткой любовной связи.
— Нет, не понимаю, — призналась она. — Пожалуйста, не разрушай для меня этот момент.
— Сариана! — Он издал придушенный звук, краткое восклицание, бывшее наполовину проклятием, наполовину мольбой. Казалось, в нем содержится как боль, так и желание, и Сариана была внезапно охвачена мощным желанием утешить и успокоить его. Она коснулась его плеча: не сексуально, а так, как погладила бы раненое животное. Под ее пальцами он содрогнулся.
Она могла ощутить, как он обуздывает себя значительным усилием воли, глаза зажмурились, рука сжалась в кулак. Сариана вдруг осознала, как горяча его кожа, и забеспокоилась. Конечно же, он слишком горяч, подумала она. Но могло ли сексуальное желание ввергнуть мужчину в такой жар?
Гриф и в самом деле был во власти лихорадки, но она начала сомневаться, а была ли это болезнь, вызванная страстью? Больше походило на результат ранения. Ее собственное возрастающее желание быстро сменилось на глубокую озабоченность.
— Гриф, ты болен, — заявила она, пытаясь сесть.
Он открыл глаза, выражение лица в сумраке было суровым.
— Нет. Не болен. Не так, как ты думаешь. Мне нужна ты.
Она прикоснулась к его лбу и обнаружила, что он влажен.
— Позже, — мягко заверила его она. — У нас будет много времени узнать друг друга. А прямо сейчас тебе нужно поспать.
— Коснись меня, — приказал он низким голосом.
— Я касаюсь тебя, а ты горишь в лихорадке.
— Коснись меня, — повторил он, хватая ее запястье. Он потянул ее руку вниз, туда, его тяжелая, пульсирующая мужественность плотно натягивала брюки. Когда он услышал, как задохнулась Сариана в ответ на наглядную демонстрацию его желания, Гриф беспощадно кивнул. — Сейчас ты понимаешь? Мне нужна ты. Я не заставлю тебя силой. Не смогу. Это так не работает. Но ты нужна мне. Так, как ты даже не можешь себе представить.
Он бредит, с беспокойством подумала Сариана. Она попыталась освободиться, но внезапно оказалась в плену его рук. С беспокойством она начала изучать его лицо.
— Дай я принесу тебе что-нибудь от лихорадки.
— Нет.
— Я вернусь, — убеждала она. — Я не оставлю тебя одного.
— Нет.
— Гриф, пожалуйста, выслушай меня. У тебя лихорадка. Возможно, из-за раны. Тебе нужен отдых.
Он медленно покачал головой.
— Нет. Все, что мне нужно, это ты. Я покажу тебе.
Он опустил голову и с разрушительной силой завладел ее ртом. Сариана ответила, все еще пытаясь убедить себя в необходимости выбраться из кровати. Но когда он прижался к ней, позволяя ощутить свою твердую длину, она почувствовала, как ее решимость исчезает.
Он хотел ее. Она была удивлена, как такое настойчивое желание может сосуществовать вместе с лихорадочным жаром от раны, но была вынуждена принять это. Говоря по правде, ее собственное тело все больше распалялось от страсти. Неуверенно она обвила его руками и погладила твердые мускулистые плечи. Она коленом интимно коснулась его ноги.
— Вот так, моя леди-защитница, — прошептал он с болезненным облегчением. Его рот двинулся от ее губ вниз, к шее. Он уткнулся лицом в изгиб ее плеча и глубоко вдохнул ее аромат. — Вот что я хочу от тебя. Коснись меня. Отдайся мне. Соединись со мной.
Сариана сказала себе, что он снова бредит. Но не смогла найти в себе силы воли, чтобы попытаться остановить его. Она была покорена глубиной его вожделения и порабощена своим собственным откликом. Она попала в центр бури, и с каждой прошедшей минутой шансы на благополучный побег таяли. Но в центре этого шторма был свет, множество огней. Тысячи цветных осколков образовывали изломанные, сияющие кусочки радуги. Словно вглядываешься в призму и видишь свет, который, отражаясь, превращается в нечто большее. В ее голове плясали все мыслимые и немыслимые цвета. Лучи были так экзотичны, что она не могла подобрать им названия.
Попав в ловушку мерцающего хаоса цветов, Сариана больше не думала о побеге. Она только лишь желала разделить этот сияющий водопад с Грифом. Глубоко в подсознании она знала, что он единственный, кто сможет в целости и сохранности провести ее через шторм точно так же, как она была единственной, кто мог взять его в сердце радуги.
Они нуждались друг в друге.
— Все хорошо, Сариана. Все хорошо. Это и должно было с нами произойти.
Его рука спустилась к поясу, и он содрал с себя остатки одежды. В бледном свете Сариана увидела полную, твердую длину его мужского достоинства и вздрогнула. Он был напряжен и набух от желания, и ее собственное тело откликалось даже сейчас, когда она смотрела на него нерешительным взглядом в благоговейном ужасе.
Гриф заметил выражение глаз девушки, когда она разглядывала его. Он быстро лег на нее снова.
— Ты не должна бояться меня, леди-защитница. Мы с тобой подходим друг другу. Я никогда не был там, куда собираюсь взять тебя сейчас, только слышал описание других. Сначала все покажется странным. Мне говорили, что будет некоторый дискомфорт, но мы предстанем пред ним вместе. Понимаешь?
Сариана ощутила странное головокружение. Мгновение она не была уверена, услышала ли слова или только представила ободряющие фразы в своем воображении. Но она отмахнулась от странного ощущения и улыбнулась с нежностью, которая, казалось, ослепила его. Его признание было таким очаровательным и милым, что расположило ее к нему, как ничто иное, что могло еще случиться в этот момент.
— Ты никогда не делал этого раньше? — тихо поинтересовалась она.
Не отводя глаз, он покачал головой, мозолистая рука скользнула по ее груди. Ее возбужденные соски стали плотными, тугими и чрезвычайно чувствительными.
— Никогда, — признался Гриф. — Я уже почти решил, что это никогда со мной не произойдет.
— Ох, Гриф, я так рада! — Сариана стиснула его, и ее радостные слова полились безудержным потоком. — Я так рада, что для тебя это тоже все в новинку, хотя никогда бы не догадалась. Ты кажешься таким уверенным в себе. Я не могу представить, что мужчина твоих лет и явного… весьма смелого… — Она умолкла, подбирая слова. — Я бы и не подумала, что мужчина с твоими впечатляющими физическими достоинствами будет отказывать себе все эти годы в радостях секса. Мужчины обычно так жаждут их. Даже в восточных провинциях, где люди намного лучше владеют собой, было бы необычно для мужчины так долго сохранять целибат. Это обычай твоего класса, что мужчины сохраняют девственность до достижения ими твоего возраста?
Гриф заморгал, словно испытывая трудности в слежении за ходом беседы, рука замерла на ее груди.
— Хм, Сариана, не думаю, что ты поняла, что я пытаюсь тебе объяснить.
— Все в порядке, — быстро заверила она. Она могла догадаться о причине его неловкости. Его мужское эго, возможно, уже поносит его на все лады за подобное признание. — Я понимаю. Мужчины ненавидят признавать, что у них мало или вообще отсутствует сексуальный опыт. Но хочу, чтобы ты знал, что я очень тронута, что мы можем открыть и изучить это вместе. Ты сделал меня очень счастливой. Сейчас я понимаю, что не буду чувствовать себя в постели единственным новичком. Мы по-настоящему будем равны. Такое облегчение знать, что мы начнем вместе.
Взгляд, который мог считаться как разочарованием, так и страданием, ожесточил и без того резкие черты лица Грифа.
— Не беспокойся, я бы никогда и не догадалась, что у тебя отсутствует опыт, — поспешно заметила она. — Ты делаешь все просто прекрасно.
— Благодарю, — напряженно пробормотал он.
— Думаю, у тебя хорошие инстинкты, — продолжила она ободряюще. — Кажется, ты точно знаешь, где и как ко мне прикоснуться. Ты двигаешься чуточку быстро, но сейчас я понимаю почему. Все то же самое, только давай чуточку помедленнее. Боюсь, я не такой знаток, как ты. Но я хочу тоже действовать правильно. Скажи мне, где ты хочешь, чтобы я тебя коснулась? — Действуя наугад, она прочертила кончиками пальцев дорожку к твердым выпуклостям его ягодиц. — Тебе так нравится?
— Сариана, ты делаешь все просто великолепно. Но ты не будешь слишком возражать против того, чтобы просто закрыть свой ротик?
Ее радостный энтузиазм потускнел. Она нерешительно взглянула на Грифа расширившимися от боли глазами.
Он застонал и прикоснулся своими губами к ее.
— Прости меня, леди-защитница. Я не хотел тебя обидеть. Черт, да я сам все испорчу, если не закрою свой собственный рот.
Она почувствовала его искреннее раскаяние, и тут же воспрянула духом. Она нежно провела рукой по его волосам, понимая, как сильно он напряжен.
— Не беспокойся об этом, — успокаивающе произнесла она. — Я уверена, совершенно естественно, что ты испытываешь некоторое беспокойство от происходящего. В конце концов, это тоже твой первый раз. Ты не должен ждать от себя многого.
Он издал легкий задыхающийся звук.
— Твой рот когда-нибудь закрывается, Сариана?
Она слабо улыбнулась.
— Я болтаю? Может потому, что нервничаю.
— Думаю, ты права, — рассудительно объявил он. — Мы оба нервничаем. Единственное решение — покончить со всем, — резко и решительно произнес он. Он опустил руку от шелковистой кожи живота к треугольнику волос между ее бедрами.
Сариана заерзала под этим возбуждающим прикосновением. Крайняя необходимость, которая завладела Грифом, казалось, взяла верх и над ней. Она могла чувствовать движущую силу в нем и знала, что ответная сила есть внутри нее. Когда его рука опустилась ниже, она тихо вскрикнула и инстинктивно сжала ноги.
— Позволь мне прикоснуться к тебе, леди-защитница. Разведи для меня свои ножки и позволь мне почувствовать твой жар. Я хочу быть уверенным, что ты готова, чтобы заявить мои права на тебя, как на истинную супругу.
Она сделала, как он и просил, и содрогнулась от возбуждения, когда он достиг нежной кожи на внутренней стороне бедер.
— Гриф!
Гриф пил свое имя с ее губ. Все его тело дрожало, когда он скользил загрубевшими кончиками пальцев по деликатным потайным складочкам между ее ног. Сариана поняла, что становится под его рукой все более влажной, и понадеялась, что возражать он не будет.
— Ты так же возбуждена, как и я, — хрипло пробормотал он в изумлении. — Я могу чувствовать, как ты пульсируешь. Ты влажная, горячая и хочешь меня, ведь так?
— Да, о, да, Гриф, — извивалась она под его рукой. Сначала задумалась, а не должна ли стыдиться неуправляемого отклика своего тела, но потом поняла, что Гриф упивается им. Напряжение было его собственной реакцией на нее.
— Сариана, — начал он хрипло, — слушай меня внимательно. Я должен кое-что у тебя спросить, а ты должна правдиво ответить. Понимаешь? Я связан узами чести задать тебе эти вопросы.
Девушка беспокойно мотнула головой на подушке.
— Клянусь, я не болею и… и не думаю, что забеременею. Вечером я подсчитывала время своего месячного цикла и уверена, что сегодня ночью я в безопасности. Я обсуждала такие вопросы с другими женщинами и слышала, что так долго, как я…
— Сариана!
Она распахнула глаза, напуганная его нетерпением.
— Да, Гриф?
— Когда-нибудь мы должны заняться твоей неуместной склонностью болтать в неподходящее время, — взорвался Гриф. — Я уверен, что у тебя превосходное здоровье. Как и у меня. А что касается твоей беременности…
— Не беспокойся об этом, — быстро отозвалась она.
Он застонал, явно расстроенный, и молча поцеловал ее в ответ. После чего обхватил ее личико загрубелыми ладонями и поднял голову так, чтобы между их губами оказалось всего лишь пара сантиметров. Сариана подумала, что утонет в сиянии его глаз.
— Сариана, — произнес он очень тщательно, очень четко, — ничто на всей планете не доставит мне большей радости, чем твоя беременность.
— Но, Гриф…
— Однако, это не то, что я хотел бы обсуждать с тобой сегодня ночью. Поэтому сейчас замолчи, выслушай меня и правдиво ответь.
— Да, Гриф.
— Ты добровольно отдаешь себя мне, Сариана? Выбираешь ли ты соединение со мной?
Она никогда не слышала выражения «соединение» прежде и могла только предположить, что этот термин используют защитники для того, что они собираются вместе делать, некий эвфемизм для обозначения сексуальной связи.
— Да, — прошептала она.
— Произнеси эти слова, Сариана, — приказал он. — Я хочу слов.
Она могла не подчиниться этой хриплой, настойчивой команде не больше, чем остановить восход солнца. Откуда-то к ней пришел нужный ответ. Она не задумалась над тем, что произнести. Казалось, слова возникли в ее голове, и она инстинктивно воспользовалась ими. Она была слишком занята удовлетворением требования Грифа, чтобы задуматься о странности фраз.
— Я добровольно отдаю себя тебе, лорд-защитник. Я выбираю соединение с тобой.
— Возврата не будет, — предупредил он.
И снова Сариана не была уверена, что это означает, но была не в настроении заострять на этом внимание. Сквозь нее проносилось желание, жарче и слаще всего, что она когда-либо испытывала в своей жизни.
Гриф двинулся, слегка переместившись, заставив кровать на богато украшенных цепях легко качнуться. Сариана не смогла увидеть, что он делает, но прежде, чем она задала вопрос, Гриф вернулся. Он навис над ней, загораживая широкими плечами лунный свет, льющийся из окна.
— Дай мне свою руку, Сариана.
— Еще одна традиция защитников? — Внезапно бурлящая радость и беззаботность желания исчезли. Новая, необычно мощная сила начала стискивать ее в своей хватке, сила, которая, казалось, исходит от него. Было странно осознавать, что каким-то образом она улавливает его эмоции. Она вспомнила, что та же самая дезориентация нахлынула на нее тем утром, когда он поцеловал ее в офисе.
— Да, Сариана, — произнес он, беря ее ладонь в свою. — Еще одна традиция защитников.
Он переплел их пальцы и опустился между ее ног. Его грубоватая от покрывавших ее волосков кожа весьма возбуждала нежную внутреннюю сторону бедер девушки. Внезапно она чрезвычайно остро осознала, как велик он был. Его тяжесть вжимала ее вниз. Глаза Грифа стали залитыми лунным светом морями, когда он стал медленно погружаться во влажный, теплый вход ее тела.
— Гриф?
— Просто держи мою руку, леди-защитница. Запомни, мы пройдем через это вместе.
Она кивнула, от возбуждения вдохи стали быстрыми и неглубокими. Она почувствовала, как широкая округлая головка члена проникает в нежные складки плоти, и напряглась.
— Обними меня, леди-защитница. Обними меня свободной рукой и держи так сильно, как можешь. Не отпускай, чтобы ни случилось. Просто помни, что я полностью буду с тобой.
Его рот накрыл ее губы. Она могла чувствовать в нем пульсирующее напряжение. Было похоже на то, что он настраивает себя на путешествие на странную, незнакомую территорию. Его пальцы, сомкнулись вокруг ее. Он немного передвинул их соединенные ладони так, что они чего-то коснулись.
С запозданием она поняла, что под ее ладонью оказалась кожа его оружейной сумки. Потом ее заменила прохладная призма замка. Сейчас Гриф прижимал ладонь Сарианы к кристаллу. Часть ее хотела спросить о цели странного действия, но в целом она была слишком захвачена собирающейся бурей, чтобы остановиться.
Драгоценности всех цветов радуги засияли в кружащемся сердце вихря. Гриф собирался пробраться с ней в центр бури и поймать скользящие призмы.
— Сейчас, — пробормотал Гриф.
— Да, сейчас, пожалуйста, — Сариана стиснула его свободной рукой. Его мускулы, сильные и мощные, напряглись под ее ладонью. Он был тверд от желания.
Гриф подобрался и без дальнейшего предупреждения вонзился глубоко в нее.
Кристалл призмы разлетелся на миллион зазубренных драгоценных осколков. Жаркий, острый, сияющий дождь хлынул на Сариану. Она придушенно вскрикнула, когда это ощущение затопило ее. Она услышала ответный, гортанный возглас, когда Гриф полностью погрузился в ее маленький, бархатистый канал. Все тело Сарианы конвульсивно сжалось вокруг него. Крошечные нежные мускулы напряглись в сопротивлении, слишком слабом, слишком запоздалом.
«Некоторое неудобство, — вспомнила Сариана слова Грифа. — Я слышал, что бывает некоторое неудобство». Да она почти кричала от боли и гнева!
Он лгал ей. Все книги, что она когда-либо читала по этой теме, лгали. Лгали все.
Это было не крошечное мгновенное неудобство, которого она ожидала. Это была агония. Что-то пошло дико, невероятно неправильно. Все ее тело было ввергнуто в хаос.
Боль исходила не только от мягкой, нежной смятой плоти между бедрами, хотя и там она была достаточно сильной, источником было ее плечо.
Ее плечо. Нет. Невозможно. Сариана была ошеломлена тупой, пульсирующей болью, которая внезапно и необъяснимо завладела этой частью ее анатомии. Но не это было худшим из всего.
Худшей частью было раскаленное добела, обжигающее ощущение в ладони, в том месте, где Гриф прижал ее пальцы к замку из призмы на оружейной сумке.
Но даже это не было первым в списке. На вершине всего оказалось то, что ее тело горело и лихорадило.
Глаза Сарианы распахнулись в смущенном обвинении. Ее тело застыло, реагируя на травму. Она обнаружила, что черты лица Грифа, смотрящего на нее, напряглись в агонии, явно сравнимой с ее собственной.
— Гриф, остановись. Что-то неправильно. Что-то идет не так.
— Положись на меня, Сариана. Это пройдет. Просто держись за меня.
Она слышала слова, но могла поклясться, что он не произносил их вслух. Конечно, она не могла быть в этом уверена. Казалось, что все вокруг хаотически вращается. За исключением Грифа не было ничего реального, постоянного или устойчивого. Он был источником всей этой боли и мук, но она знала, что он был ее единственным спасением.
В слепящей вспышке прозрения она с уверенностью поняла, что он переживает все, что испытывает она, включая и ту боль, которую сам причинил насильственным вторжением в ее тело. Сариана изумленно подумала, а как такие истинно женские муки воспримут его мужские нервные окончания.
Возможно, точно так же, как ее неповрежденное плечо пульсировало от боли в открытой ножевой ране.
Возможно, точно так же, как оба они чувствовали, как призма выжигает невидимое клеймо на их ладонях.
Возможно, просто возможно, точно так же, как она болезненно и остро сознавала слепящую мужскую потребность. Не то жестокое желание, которое было уменьшено сопровождающейся болью. Ее чувства были потрясены глубиной этого мужского желания. Она чувствовала его так же остро, словно эта потребность была ее собственной.
— Ты моя леди-защитница. Мы связаны вместе, пока смерть не разлучит нас.
Слова вспыхнули у нее в голове. Сариана закрыла глаза, неспособная исследовать эту новую странную манеру слышать. В этот момент она не понимала ничего, кроме ощущения, что ею абсолютно и полностью овладели. Она подумала, что даже это чувство, казалось, работает точно так же, как и разделенная боль. Оно многократно повторялось между ней и Грифом. Они были зеркалами друг для друга. Испытываемое ощущение металось туда и обратно, становясь с каждым отражением все более интенсивным. Свет от зеркал разбивался бесчисленными лучами.
Сарианой не только овладели, каким-то образом она сама была владелицей. Она связывала Грифа точно так же, как он связывал ее.
Время в темной спальне остановилось в бесконечном мгновении.
И тогда, с агонизирующей медлительностью беспощадные, сбивающие с толку ощущения начали утихать. Неестественная боль успокоилась, приняв обычные размеры, словно они с Грифом вернулись к тому, что было их собственным неудобством, освободив друг друга от дополнительной ноши. Даже чувство выжженного клейма в ладони Сарианы начало исчезать.
— Все будет хорошо, леди-защитница. Худшее закончилось. — Гриф отвел ее руку от оружейной сумки и спрятал пульсирующую от боли ладошку в своем кулаке. После чего поцеловал ее дрожащие пальцы. — Клянусь тебе, Сариана, я и не представлял, что это будет так больно. Связь между нами должна быть очень и очень сильной. Я никогда не слышал о подобном соединении.
— Гриф, я ничего не понимаю, — во рту у Сарианы так пересохло, что она с трудом смогла выдавить эти слова. Первоначальные болезненные ощущения, захватившие ее, почти исчезли, но чувству дезориентации требовалось больше времени, чтобы рассеяться. И определенный дискомфорт все еще не ушел. Гриф по-прежнему находился глубоко в ее теле, и она остро сознавала каждый сантиметр вторгшегося в нее члена. Ее тело ощущало тесноту и натянутость, желая приспособиться к нему.
— Я знаю, моя сладкая, — Гриф пытался говорить успокаивающе, но его голос был все еще хриплым от испытываемого сексуального напряжения. — Я знаю. Сейчас все закончится. Завтра утром я тебе все объясню. Но сейчас у нас с тобой есть кое-какие неоконченные дела.
Сариана моргнула, когда он начал двигаться внутри ее. Боль уменьшилась, но она все еще была излишне чувствительна.
— Гриф, я не хочу…
— Шшш, Сариана. Никаких слов. Не сейчас. — Он продолжил мягко двигаться в ее тепле. — Позволь себе расслабиться и ответить. Внутри тебя так много страсти, ждущей, что ее освободят. Думаю, что связь была такой болезненной частично именно из-за нее. Нам будет очень хорошо вместе, тебе и мне. Чертовски хорошо.
Сариана не была столь уверена в этом, но ее тело, кажется, принимало его сейчас, хотя и несколько неохотно. Она все еще чувствовала слишком сильное растяжение, но ощущение было уже не таким неприятным, как прежде. На самом деле, оно было странно возбуждающим. Она крепче обняла его, приготовившись разрешить себе исследовать это новое, более приятное впечатление. Ее ноги обвились вокруг его талии в неосознанном желании привлечь партнера ближе.
Но чувственные движения оказали на него совершенно неожиданный эффект. Гриф потерял контроль.
— Сариана.
Он изогнулся, глубоко вонзаясь в нее. Все его тело напряглось. Гриф издал крик триумфального освобождения, содрогнулся и в изнеможении опустился на Сариану.
Минуты текли, а Гриф не двигался. Сариана медленно оглаживала его горячую спину, неуверенная, что делать дальше. Казалось, что он крепко уснул. Но она чувствовала, что у него все еще жар. Его по-прежнему лихорадило
Очень медленно, осторожно, она выбралась из-под тяжелого тела Грифа. Он не пошевелился. Она скользнула к краю кровати, кончиками пальцев задев оружейную сумку. Девушка рефлекторно отдернула руку, после чего поняла, что замок из призмы больше не обжигает.
Сариана поднялась на ноги и почти упала. Она испытывала слабость, головокружение, и каждая мышца в ее теле, казалось, превратилась в желе. Повернувшись, она посмотрела на кровать. Грифу будет холодно к утру. Она неуклюже нащупала покрывало и сумела накрыть мужчину. После чего проверила его рану, чтобы убедиться, что она не начала кровоточить снова. Бинты оказались чистыми.
Сариана быстро подняла свою одежду и натянула ее. Если повезет, то в коридоре будет пусто. Она приоткрыла дверь и выскользнула из комнаты. Мгновением позже она оказалась в безопасности своих собственных покоев.
Когда она заперла за собой дверь, раздавшийся тихий скребущийся звук заставил ее посмотреть вниз. По полу прямо к ней направлялся алоног.
Сариана слабо рассмеялась и наклонилась, чтобы подобрать ящерицу.
— Не знаю, зачем я стараюсь держать тебя в клетке, Счастливчик. Это же очевидно, что ты слишком сообразителен, чтобы оставаться в ней. Ты уверен, что не хочешь на волю?
Алоног перескочил с ее ладони на плечо и там, в тепле счастливо свернулся клубочком. Сариана взглянула на свое смазанное отражение в зеркале. Платье обвисло, волосы спутались, под широко распахнутыми глазами залегли тени. Ящерица на плече выглядела как искрящаяся ярко-алая драгоценность.
— Может быть, как говорил Гриф, и для тебя уже слишком поздно бежать на свободу, — прошептала Сариана. Но, произнося эти слова, она изучала отражение не ящерицы, а свое собственное.
К добру, к худу ли, но она, кажется, вступила в любовную связь с лордом-защитником. Бедняжка подумала, а не было бы лучшим решением, ограничить все одной ночью.
Сариана не была уверена, что сможет пережить в руках Грифа еще один раз.