Жуткий зеленоватый свет лился из Комнаты Аризоны для Военных Советов. Октавия с большим интересом изучала свечение, пробивавшееся из-под края тяжелой стальной двери.

— Думаю, может, она размораживает кого-нибудь из этих замороженных космических пришельцев, которые, как она уверяет, институт пытался спрятать несколько месяцев назад? — спросила она.

— Когда дело касается Эй-Зед и ее теорий заговора, меня ничто не удивит. — Ник распахнул дверь и отступил, пропуская Октавию в комнату.

В любом нормальном доме, архитектор назвал бы подобное место, наверное, кабинетом. Но Аризона жила не в нормальном доме. Все окна ее хижины были надежно закрыты металлическими ставнями. Двери усилены стальными болтами. По слухам, в доме у Аризоны хранился шестимесячный запас провизии.

Октавия достаточно долго прожила в Эклипс-Бэй, чтобы понять, что причиной, почему никто в городе не беспокоился из-за Аризоны, был тот факт, что она совсем не интересовалась каким бы то ни было оружием. В ее странном воображаемом мире ее миссией было собирать и анализировать информацию о различных заговорах, в которых, она была уверена, был замешан Институт Политологии Эклипс-Бэй. Тот факт, что в институте ее считали местной эксцентричной сумасбродкой был Аризоне на руку. Как она однажды объяснила Октавии, пренебрежение работников института лишь упрощало ее шпионскую деятельность.

Октавия Шагнула в Комнату Военных Советов и увидела, что таинственный зеленый свет исходил от экрана компьютера. Трое людей в ниспадающих мантиях и во множестве псевдоегипетских украшений, так любимых Герольдами, склонились над столом. Двое из них просматривали тяжелые журналы в кожаных переплетах. Третий стучал по клавиатуре. Они даже не подняли глаз, когда вошли Октавия и Ник.

Мебель выглядела по-военному строгой — почти спартанской. Под пластиком на массивном столе лежала большая топографическая карта Эклипс-Бэй. Стопки журналов высились на металлических полках вдоль одной из стен.

Аризона в своем обычном военном камуфляже сидела на старом деревянном стуле за столом. Толстая, незажженная сигара торчала из уголка ее рта. Узкий луч низко опущенной настольной лампы светил прямо на карту. Лицо Аризоны скрывала тень.

— Вам двоим давно пора была сюда приехать. — Аризона махнула рукой в сторону стульев с другой стороны стола. — Садитесь. Кофе?

Октавия посмотрела на кофеварку в углу. Она ощущала явный запах пригоревшего кофе даже с того места, где стояла. Стеклянный кувшин не снимали с горячей подставки очень, очень долго.

— Нет, спасибо, — вежливо ответила она. И взяла один из стульев. — Я сегодня уже достаточно выпила.

— Я тоже пас. — Ник упал на стул рядом с ней. Он посмотрел на троих герольдов. — Как продвигается Проект Вахтенного Журнала?

— Точно по плану, и я собираюсь и дальше держать ту же скорость. — Аризона позволила себе немного погордиться собой. — Эти ублюдки из института не собираются нас останавливать. Но у нас возникла проблема.

— Что такое? — поспешно спросил Ник.

— Агенты из института распускают сплетни. Слышала в Фултоне этим утром, — произнесла Аризона, явно рассерженная.

Октавия вздохнула. — Наверное, сплетни о том, что это я украла картину и подстроила ограбление галереи, чтобы замести следы?

— Бинго. — Фыркнула Аризона. — Значит, вы тоже их слышали, да?

— Да, — сказал Ник. — Вроде бы их распускали Юджин и Дуэйн. Я принял меры и заставил их молчать, но у меня такое ощущение, что сплетни исходят не от них.

— Полагаю, что институт пытался использовать их для распространения слухов по очевидным причинам, — сказала Аризона. — Не похоже, что эти два болвана станут спрашивать об источнике информации. Они будут с радостью болтать об этом со всеми, кто станет их слушать. Кто бы ни использовал их, он знал их натуру.

Ник на минуту задумался. — Ты сказала, что слышала сплетни в Фултоне?

— У кассы, — сказала Аризона. — Подслушала, как Бетти Стайлз разговаривала с Марджори Данн.

Смутная тревога охватила Октавию. Марджори Данн была матерью маленькой Кэти Данн, одной из детей, которые участвовали в Детской Выставке Искусств. Гордон Данн служил в городском совете и ясно дал понять, что собирается баллотироваться в мэры на следующих выборах. Эта семья очень серьезно относилась к своей роли столпов общества.

— Бетти и Марджори, хмм? — Ник откинулся на стуле и вытянул ноги к столу. И сложил пальцы домиком. — Что нам нужно, так это добраться до источника слухов.

— Мы знаем, где они начались, — резко бросила Аризона. — Их состряпали эти ребята из института. Готова поспорить, что картина спрятана где-то там. И мне пришел в голову план…

— Нет. — Ник расцепил пальцы и поднял ладонь, чтобы она помолчала. — Даже не думай. Ты не пошлешь меня и Октавию в институт искать картину.

— Вы должны проникнуть туда, — заявила Аризона. — Я не вижу другого способа найти картину.

— Дай мне еще несколько дней, — сказал Ник. — Я проработаю еще кое-какие версии.

Аризона выглядела скептически. — Что за версии?

— Это немного запутанно, и я еще не готов обсуждать их. Скажем так, я думаю, что дело это корнями уходит в прошлое. Я попросил помощи у деда. Он с Митчем Мэдисоном проводят основательную разведку обстоятельств. Когда я получу результаты, я свяжусь с тобой.

— Основательную разведку, хмм? — Аризона пожевала свою сигару, обдумывая это. — Когда ты ждешь от них доклад?

— Скоро, — пообещал Ник. И поднялся. — Со дня на день. Попридержи свои планы насчет проникновения в институт, пока я не вернусь, хорошо? Если пойдешь сейчас, можешь переполошить тех, кто за этим стоит, и они скорее всего перепрячут картину. Может, отправят ее морем в Калифорнию. Мы никогда не найдем ее, если ее увезут из города.

Аризона пару раз погрызла сигару, а затем решительно кивнула. — Ладно. Я дам тебе несколько дней закончить свою основательную разведку. Но если ты ничего не добьешься от Салливана и Митча, нам придется проникнуть туда. Это — единственный выход.

— Хорошо. Я тебе позвоню. — Ник взял Октавию под руку и поднял со стула. — Пойдем, нам нужно многое сделать, милая.

Милая ее приятно удивило. У нее сложилось впечатление, что он даже не заметил, что использовал ласковое словечко. Она думала об этом, пока он тащил ее за собой из Комнаты Военных Советов.

Снаружи шел легкий летний дождик. Леса, окружавшие укрепленную хижину были затянуты облаком серого тумана. Ник подтолкнул ее в машину, а затем обошел спереди и сел за руль рядом с ней.

Она посмотрела на него, когда она быстро дал задний ход и поехал обратно по узкой, в колдобинах дороге, которая служила Аризоне проездом.

— Основательная разведка? — сухо спросила она.

— Я подумал, что это хорошо звучит. Мило и по-военному.

— Похоже, что это произвело впечатление на Аризону, но ты выиграл мало времени. Что ты собираешься делать?

— Понятия не имею. Но у меня был не особенно большой выбор. Пришлось срочно что-нибудь придумывать. А я совершенно не хочу ввязываться в одно из маленьких нелегальных предприятий Аризоны в институте.

— Из того, что мне рассказал Митч, это — что-то вроде семейной традиции. Ханна и Рейф выполнили задание Аризоны, так же как Лилиан и Гейб.

— И им чертовски повезло, что никого не арестовали за нарушение прав собственности. — Ник крутанул руль и вывернул на главную дорогу. — У меня никакого желания идти по их героическим стопам, нет уж, спасибо. Особенно когда нет никаких причин считать, что картина спрятана в институте.

Ее веселье померкло. — Но ты ведь думаешь, что она все еще в городе, не так ли?

— Да. — Он не сводил глаз с дороги. — Я думаю, кто бы ни украл ее, сделал это по личным причинам, а не ради прибыли. А значит, скорее всего, она все еще где-то в городе. Нас нужно отыскать источник этих сплетен.

Несколько минут спустя Ник въехал в город, свернул на Бэй-Стрит и припарковался на стоянке в конце ряда магазинов. Он вышел из машины и проводил Октавию к двери галереи.

Ощущение тревоги, охватившее ее не так давно, когда Аризона описывала сцену в Фултоне, вернулось. За стойкой в галерее стояла Гейл и вела напряженный спор с Марджори Данн.

— Это глупые слухи, миссис Данн, — с жаром говорила Гейл. — Представить не могу, кто их начал, но они не имеют под собой абсолютно никакого основания.

Марджори не было никакого дела до заверений или увещеваний. В обтягивающих слаксах и модной кремовой шелковой блузке, во множестве золотых украшений, она казалась, впрочем как обычно, слишком разодетой для Эклипс-Бэй. Ее короткие светлые волосы были коротко подстрижены и уложены в сложную прическу, которая, Октавия была абсолютно уверена, была сделана не в «Парикмахерской Карлы». Местном салоне красоты, специализирующемся на двух направлениях: Начес и Каре для Женщин Постарше.

— Мне очень жаль, — говорила Марджори, выглядела она не особенно расстроенной, правда очень решительной, — но независимо то того, правдивы ли слухи, я вынуждена настаивать на том, чтобы вы отдали мне рисунок моей дочери. Я не могу позволить Кэти участвовать в художественной выставке, пока над Октавией Брайтуэлл и этой галереей висит подозрение. Я должна думать о положении моего мужа в обществе.

Октавия почувствовала, как Ник рядом с ней замер. Встревоженная гневом, который ощутила в нем, она быстро сделала шаг вперед, чтобы разрядить обстановку.

— Полагаю, вы говорите о слухах, ходящих обо мне, — спокойно сказала она.

Гейл и Марджори тотчас же обернулись. Выражение на лице Гейл было таким же решительным, как и у Марджори.

Марджори на мгновение опешила, увидев Ника, стоящего рядом с Октавией. Она начала что-то говорить ему, но Гейл ее опередила.

— Кэти будет очень расстроена, если ее рисунка не будет на выставке, — сказала Гейл Октавии. Она коротко, выразительно поглядела на Марджори. — Я уверена, миссис Данн не захочет, чтобы ее дочь чувствовала себя забытой из-за каких-то глупых сплетен. Вы ведь знаете, какие дети чувствительные.

Марджори слегка покраснела, но осталась непреклонна. — Мне очень жаль, Октавия. Кэти, может быть, и не поймет, почему я это делаю, но это ради ее же блага. Уверена, вы меня поймете. Данны были уважаемыми членами общества на протяжении трех поколений.

— Вы должны поступать так, как лучше для вашей дочери, — согласилась Октавия. — Очень жаль, что вы верите слухам о том, что это я украла Апсолла, но это — ваш выбор. Я принесу рисунок.

Марджори поджала губы. — Я не говорила, что верю слухам. Я уверена, что в них нет ни капли правды. Просто это будет не слишком хорошо выглядеть, если рисунок Кэти будет на выставке.

— Это смешно, — возмутилась Гейл. — Лучший способ помочь нам остановить эти сплетни — это позволить вывесить рисунок вашей дочери вместе с остальными. Если вы заберете его, это лишь подольет масла в огонь, и вы это знаете.

Октавия была тронута, но она не собиралась позволять Гейл лезть из-за нее в бой. — Все нормально, я принесу рисунок.

Она обогнула стойку, открыла дверь в мастерскую и зашла внутрь.

— Мне правда жаль, — холодно сказал Марджори, — но это ведь не моя проблема, не так ли?

— Это зависит от того, как на это взглянуть, Марджори, — сказал Ник.

Октавия в мастерской поежилась. Ник был в опасном настроении.

Марджори, однако, по всей видимости, не распознала резкой нотки в произнесенных чересчур мягким голосом словах.

— Ник. — Голос ее вдруг стал источать тепло и сердечность. — Я слышала, что ты приехал в городе на лето. Здорово снова видеть тебя в Эклипс-Бэй хоть на какое-то время.

— Спасибо, — ответил Ник.

— Я видела твою последнюю книгу на полке в Супермаркете Фултона, — сказала Марджори. — Очень интересная обложка.

— Ты так считаешь?

— Да, конечно. У меня превосходное чувство цвета и вкус, ты же знаешь. Уверена, история тоже очень хороша. Понимаю, почему ты стал таким популярным. К несчастью, сейчас у меня не так много времени, чтобы читать.

— И почему я не удивлен? — пробормотал Ник.

Октавия подавила стон и спешно стала просматривать картинки в рамках в поисках рисунка Кэти. Если не найти его как можно скорее, на полу галереи будут пятна крови.

— Знаешь, Гордон готовится баллотироваться в мэры, — продолжала Марджори свою радостную болтовню, очевидно, не замечая, что идет по краю пропасти. — И со всей этой предвыборной компанией и летними занятиями Кэти, у меня уже несколько месяцев нет ни секунды на чтение чего-нибудь кроме газет.

— Понимаю, о чем ты, — сказал Ник. — Я и сам был немного занят последнее время. Я пытаюсь узнать, кто распускает эти слухи, что ходят вокруг Октавии.

— О, да. — Голос Марджори звучал растерянно, словно она не ожидала, что беседа повернется в этом направлении. — Да, я слышала, что ты расспрашиваешь о картине. Хмм, удачно?

— Вообще-то, да. Я подобрался очень близко.

— Как замечательно, — рассеянно произнесла Марджори.

— Понимаешь, я работаю над одной теорией. — Думаю, что когда я отыщу того, что начал все эти слухи, я поймаю вора.

Марджори откашлялась. — Вот как? Не понимаю, какая может быть связь…? — Окончание вопроса повисло в воздухе.

— Вообще-то, связь есть, — заверил ее Ник с мрачной уверенностью эксперта по подобным делам. — Совершенно ясно, что кто-то распространяет слухи, чтобы отвлечь внимание от самого себя. — Он помедлил полсекунды, прежде чем нарочно добавить, — Или саму себя, может и так. Это старая тактика.

— Вот как? — настороженно спросила Марджори.

— Конечно. Воры и плохие парни постоянно ею пользуются. Вот почему первое, что делают служители закона, это проверяют все слухи, ходящие вокруг преступления. Это называется идти по следу.

— Ясно. — Марджори снова откашлялась. — Я этого не знала.

— Наверное, потому что никогда не читала ни одной моей книги, — очень вежливо сказал Ник.

Октавия сжала зубы. Дела совсем плохи. Она попыталась еще быстрее разобрать рисунки. Она была почти уверена, что Кэти нарисовала дом. И ей вроде бы еще запомнился большой желтый цветок.

— Я составляю список всех, кто повторяет сплетни, — пояснил Ник. — Проверяю источники. Чтобы увидеть, кто же распространяет слухи.

— Мне это кажется не слишком полезным. — Теперь к голосу Марджори примешивалась нотка отчаяния.

— Когда я закончу, я передам список Шону Вэлентайну, чтобы он мог присмотреться к некоторым людям из него. Думаю, можно с уверенностью сказать, что кто-то из списка окажется виновным.

— Не думаю, что ты можешь сделать такое предположение. — В голосе Марджори послышалась тревога. — Ну, то есть, это смешно. Все в городе распространяют эти слухи.

— Ну уж не все, — сказал Ник. — Например, готов поспорить, Гейл не повторяла сплетен.

— Нет, только не я, — заверила их Гейл со злорадным весельем. — Я бы никогда не стала повторять эту ужаснейшую чушь. У меня тоже свое положение в обществе и мне надо его блюсти. В конце концов, моя семья жила здесь, в Эклипс-Бэй, на протяжении трех поколений. Столько же, сколько и ваша, Марджори.

— Если честно, я услышала эту историю от Бетти Стайлз в Фултоне, — сказала Марджори. Теперь ей приходилось обороняться. — Понятия не имею, откуда она это взяла.

— Спасибо, я поговорю с Бетти, — вкрадчиво произнес Ник.

— Зачем тратить время? — спросила Марджори. — Это работа Шона Вэлентайна — искать картину.

— Это — исключительный случай, — сказал Ник. — Октавия — что-то вроде близкого друга семьи.

Последовала еще одна короткая пауза.

— Понятно, — осторожно сказала Марджори.

Октавия заметила рисунок Кэти и вытащила его из стопки рисунков в рамках.

И торопливо направилась к двери.

— Вот рисунок вашей дочери. — Она протянула его через стойку Марджори. — Очень милый рисунок. Хорошее чувство цвета. Скажите, что она может оставить рамку. Подарок от галереи.

— Спасибо. Я, правда, очень сожалею. Но мне нужно думать о положении Гордона. — Марджори как-то неуверенно взяла картину и обернулась обратно к Нику. — Удачи в твоем небольшом расследовании.

— Уверен, мы отыщем того, кто украл картину, — сказал он с поразительной уверенностью. — Мой список почти закончен.

— Да, здорово, очень надеюсь, что ты вскоре разрешишь эту ситуацию. — Марджори послала ему ослепительную улыбку. — Кстати, раз уж ты в городе этим летом, я пришлю тебе приглашение для Карсона на вечеринку по случаю дня рождения Кэти. Знаешь, Кэти в августе исполняется шесть.

— Я очень признателен, — сказал Ник, — но, пожалуй, лучше не стоит посылать мне приглашение. Уверен, ты понимаешь, мое сложное положение. Я не могу позволить Карсону идти на вечеринку, которую устраивают для ребенка, имя матери которого есть в моем списке. Я должен думать о положении Карсона в обществе, ну, ты понимаешь.

У Марджори отпала челюсть. Ужас и потрясение смешались на ее лице.

Октавии захотелось прикрыть лицо руками. Гейл рядом с ней даже не пыталась скрыть удовлетворенную ухмылку.

Марджори овладела собой с похвальной быстротой. — Как ты смеешь намекать на то, что я… что я в твоем списке.

— Не волнуйся об этом, Марджори, — сказал Ник. — Когда все закончится, уверен, все со временем забудут, кто был в списке, а кто нет.

— Из всех… — Марджори была вне себя от негодования. Не в силах говорить, она просто стояла не двигаясь, беспомощно уставясь на него.

— Знаешь, — продолжал Ник как ни в чем не бывало, — если ты захочешь помочь в расследовании, я буду очень тебе благодарен. По сути, вся моя семья была бы очень признательна за помощь. Учитывая твое положение в обществе, ты могла бы быть очень полезна.

Марджори несколько раз пошевелила губами, прежде чем смогла заговорить. — Ну, конечно, я с удовольствием помогла бы, правда, я не понимаю, что я могу сделать. Я же говорила тебе, я услышала историю от Бетти Стайлз.

— Я как можно скорее поговорю с Бетти, — заверил ее Ник. — Но поскольку ты предложила помощь, есть кое-что, что ты можешь сделать, чтобы помочь мне сократить мой список.

— Что же?

Ник взглянул на рисунок, который Марджори сжимала руками в кольцах. — Оставь рисунок Кэти здесь вместе с рисунками остальных. Это станет громким сигналом обществу о том, что ты не считаешь слухи правдивыми.

Марджори попалась в ловушку, и они все это знали. Она угрожающе посмотрела на Октавию, а затем положила рисунок на стойку и с искренней улыбкой повернулась к Нику. — Что же, если ты и правда думаешь, что это поможет…

— О, да, — сказал Ник. — Вне всяких сомнений. Как я уже сказал, я буду очень признателен.

— Насчет твоего списка, — деликатно напомнила Марджори.

— Совершенно ясно, что мне не придется вносить в него тебя, — сказал Ник.

Это, видимо, несколько подняло Марджори настроение. Она быстро направилась к двери. — Надеюсь, вам с Шоном не понадобится много времени, чтобы покончить с этим.

— Не понадобится, — подтвердил Ник.

Все молча наблюдали, как Марджори выскользнула из двери и зашагала по тротуару к стоянке.

Октавия оперлась обоими локтями о стойку, положила подбородок на руки и по очереди посмотрела на Гейл и Ника. — Не поймите меня превратно. Я тронута до глубины души. Но я не уверена, что заставить Марджори оставить рисунок Кэти здесь было умным шагом.

— Какая разница, умный ли это шаг? — сказала Гейл. — Это было здорово.

— Ради Бога, это же была Марджори Данн, — сухо напомнила Октавия. — Она — жена члена городского совета. Может быть, жена следующего мэра Эклипс-Бэй.

— Ну и что? — спросила Гейл со смешком. — Он — Ник Харт. Его семья может купить и продать весь городской совет с мэром в придачу. Фактически, если верить старым слухам, они уже делали это несколько раз.

— Ты к нам несправедлива, — сказал ей Ник. — Не наша вина, что совет и мэр на протяжении истории города обнаруживали готовность оказать нам, Хартам, какую-нибудь услугу в обмен на вложения в их библиотечные фонды и проекты по реконструкции пристани.

Октавия оценивающе поглядела на него. — Господи боже. По-моему, я только что стала свидетельницей того, что все называют демонстрацией силы.

— Расслабься, Марджори это заслужила, — сказала Гейл. — У нее имеется плохая привычка плохо обращаться со слабыми мира сего. В средней школе она была такой же. Думаю, от твоего внимания не ускользнуло то, что она не предложила мне прислать Анне одно из приглашений на день рождения.

— Я заметила эту оплошность, — призналась Октавия.

— Если это тебя утешит, — сказал Ник, — Анна получит приглашение на вечеринку Карсона в следующем месяце.

Гейл улыбнулась. — Спасибо. Она будет в восторге. У нее не было возможности завести друзей здесь в городе.

— У нее будет тысяча возможностей познакомиться с детьми ее возраста на дне рождения Карсона, — сказал Ник. — Будут приглашены все дети в городе. Даже Кэти Данн.