Старомодный розово-лиловый Кадиллак плавно скользнул на парковку с величавостью круизного лайнера, входящего в порт. Ник только выключил мотор своего BMW. Его восхитили пластины, похожие на плавники — длинною не меньше мили — украшавшие багажник автомобиля. Каждый плавный изгиб и угол сверкал хромом.

— Таких больше не делают, — сообщил он Карсону.

Со своего места на заднем сидении Карсон вытянул шею, чтобы выглянуть из окна. — Это — машина миссис Ситон.

— Так оно и есть.

Копна очень сильно завитых седых кудряшек Эдит Ситон была еле различима. Ник подумал, видит ли она хоть что-то над рулем или ей приходится вглядываться сквозь него. Затем он снова напомнил себе, что она жила в Эклипс-Бэй всю свою жизнь. Она, наверное, узнает дорогу с завязанными глазами.

Он выбрался из серебристого BMW, помог Карсону вылезти с заднего сиденья, и обошел длинный хвост Кадиллака, чтобы открыть дверцу Эдит Ситон.

— Доброе утро, Ник, дорогой. Боже, вы с Карсоном здесь ранним утром. — Эдит выплыла из просторов огромной машины и улыбнулась ему. — Наслаждаетесь пребыванием в доме ваших предков?

— Да, спасибо, — сказал Ник. — Как продвигается торговля антиквариатом?

— Так же медленно как и всегда. — Эдит снова склонилась над передним сиденьем, чтобы забрать белую плетеную сумочку. — Что, наверное, хорошо, потому что я в последнее время так занята своей работой в комитете Летних Празднеств. — Она снова высунулась из машины с сумочкой в руке. — Одна дискуссия за другой, ну ты понимаешь. В данный момент на повестке дня — нужно ли ставить знак на перекрестке, где расположен «Тотал Эклипс».

— Я так понимаю, некоторым это не нравится?

— Конечно нет. Многие считают, что если поставить знак так близко к бару, будет создаваться впечатление, что «Тотал Эклипс» — что-то вроде официального участника нашего мероприятия. — Эдит издала негодующий звук. — И я с этим абсолютно согласна. Нам и в самом деле не нужно, чтобы отдыхающие и туристы думали, что это ужасное место считается респектабельным в нашем городе.

Ник улыбнулся. — Да ладно вам, Эдит. Эклипс работал с самого рождения моего деда. Трудно будет притвориться, что его не существует. Фрэд платит налоги, как и все остальные.

— Летние Празднества никогда не поддерживали подобные жалкие заведения, и рядом с баром не будет никакого знака, я за этим прослежу. — Она повернулась к Карсону. — Что там у тебя, милый?

— Я принес свои рисунки, чтобы мисс Брайтуэлл их посмотрела, — гордо заявил Карсон. И стал угрожающе размахивать тремя свернутыми рисунками, которые держал в руке. — Она выберет один из них для Выставки Искусств.

— Ах, да, Детская Выставка Искусств. Комитет Летних Празднеств просто в восторге, что мы смогли включить такое полезное, семейное мероприятие в программу этого года. Этот проект — просто блестящий вклад в Празднества. Нам всем очень приятно, что Октавия захотела его спонсировать.

— Я нарисовал Уинстона, — сообщил ей Карсон.

— Это так мило, дорогой. — Она подмигнула Нику, пока они шли к ряду магазинов напротив пирса. — В семье Харт что объявился еще один подающий надежды художник?

— Как знать, — ответил Ник.

— Рисование хорошо для хобби, — сказала Эдит, делая явное ударение на слове хобби. — У каждого должно быть какое-то занятие для развлечения. Например, ты же знаешь, Джереми нравится рисовать.

— Ему это всегда нравилось, — сказал Ник холодным голосом.

— Верно. Правда сейчас у него не так уж много времени на это с его новой должностью в институте. — Лицо Эдит лучилось гордостью. — Я удивлена, что вы двое до сих пор не виделись. Раньше вы с Джереми были такими хорошими друзьями.

Ник небрежно улыбнулся. — Как вы говорили, он, наверное, очень занят устройством на новом месте. — И свиданиями с Октавией.

— Должна сказать, твоя писательская карьера, видимо, идет хорошо. Я недавно видела твою последнюю книгу на полке возле кассы в Супермаркете Фултона.

Ник задумался, не было ли это тонким намеком. — Буду рад подписать для вас книгу, миссис Ситон.

— Спасибо, но не нужно, — весело отозвалась она. — Я не читаю такие книги.

Следовало бы уже научиться понимать намеки, когда их слышишь. — Ну конечно.

— Кто бы мог подумать, что ты станешь таким успешным писателем? — продолжала Эдит, несколько раз покачав головой.

— Не многие, — признал он. Амелия, например, не могла.

— И уйдешь из «Харт Инвестментс» после того, как твои дед и отец вложили в это дело свои сердце и душу. — Эдит снова прищелкнула языком. — В самом деле, это стало настоящим потрясением для всех. Когда я думаю о том, что пережил Салливан, после того как эта ужасная женщина разрушила «Харт и Мэдисон» много лет назад. Я хотела сказать, мы все считали, что ты будешь чувствовать себя ответственным за семейную фирму.

Ник вдруг понял, что чересчур сильно стиснул зубы, и заставил себя слегка расслабить челюсть. Это Салливан вложил в «Харт» сердце и душу. Его отец, Гамильтон, напротив, взял на себя управление только оттого, что оказался в ловушке из моральных обязательств и сыновнего долга. Гамильтон по личному опыту знал, сколько крови и пота потратил его отец на создание «Харт Инвестментс». Слишком рано в своей жизни он смирился с фактом, что не может отказаться от компании так, чтобы это не выглядело предательством по отношению к Салливану и всему, чего тот достиг. Но Гамильтон Харт был тверд, когда дело дошло до перекладывания этой удушающей тяжести долга на плечи своих отпрысков. Он отказался оказывать давление, какое оказывали на него, на своих троих детей, чтобы заставить их следовать по стопам их отца и деда. Жизнь слишком коротка, чтобы заниматься тем, что ты ненавидишь, — сказал он своей жене, Элейн. — Пусть они найдут свой собственный путь.

Самое лучшее в объединении «Харт Инвестментс» с «Мэдисон Коммершл», подумал Ник, это то, что его отец и мать наконец смогут свободно заняться собственными увлечениями. Гамильтон и Элейн планировали основать благотворительный фонд и управлять им. Они не могли дождаться, когда же избавятся от ответственности за «Х.И.» А что касается Гейба Мэдисона, к счастью, тот ничуть не возражал против того, чтобы стать у кормила власти. Управление деловой империей было его стихией.

Ник попытался отыскать способ сменить тему. Он выбрал одну, которую ему совсем не хотелось обсуждать, но которая точно отвлечет Эдит.

— Как у Джереми дела в институте?

Эдит тут же переключилась, в восторге от того, что разговор зашел о ее внуке. — На самом деле очень хорошо. Он говорит, что рад возвращению в Эклипс-Бэй после всех этих лет в Портленде. Развод был для него нелегким, ну, ты понимаешь.

— Понимаю.

— Но он снова ходит на свидания. Рада тебе сообщить. — Она доверительно понизила голос и подмигнула ему. — Встречается с Октавией Брайтуэлл.

— Я слышал об этом. — Знал же, что развитие этой темы ему не понравится, напомнил он себе.

— Такая приятная молодая женщина. Думаю, из них выйдет прекрасная пара, а как по-твоему?

Хуже пары не придумаешь, подумал Ник. Джереми и Октавия друг другу абсолютно не подходят. Это и дураку понятно. Но он не думал, что Эдит Ситон понравится, что ее назвали дурой, поэтому он постарался взять себя в руки, собрав в кулак логику и здравый смысл. Ему удалось смутно припомнить статью, на которую он как-то наткнулся, когда собирал материал для своей последней книги, «Линии Вины». По сюжету его герой, Джона Тру, выходит на след человека, убившего его бывшую жену.

— Говорят, чтобы оправиться после развода человеку нужно несколько лет. — Он попытался добавить в голос убедительные нотки. — Травма, понимаете. Требуется много времени, чтобы ее пережить, и эксперты советуют людям не заводить серьезных отношений в это время.

— Вздор. — Фыркнула Эдит. — Что могут знать так называемые эксперты, когда дело касается любви и брака? Кроме того, прошло уже полтора года, и я уверена, что Джереми не нужны еще шесть месяцев, чтобы оправиться. Ему просто нужна хорошая женщина, которая помогла бы ему все забыть. Думаю, знакомство с Октавией пойдет ему на пользу. Она вытащит его из раковины. Он был немного не в форме после развода. Я беспокоилась о нем.

При любых других обстоятельствах, подумал Ник, он бы избегал обсуждения развода Джереми так же как, избегал бы кобры на тропинке. Но тот факт, что Эдит считала Октавию подходящей на роль кандидатки на место бывшей жены Джереми раздражал его до такой степени, что он просто не мог его игнорировать.

— Удивлен слышать это от вас, — холодно начал он. — Лично я бы никогда не подумал, что у них много… — Его перебил резкий автомобильный гудок. Он посмотрел на улицу и увидел знакомый громыхающий побитый пикап. Невозможно не узнать водителя. Аризона Сноу, одетая в свою привычную камуфляжную рабочую одежду. Военный берет слегка косо в щегольской манере сидел на ее седых волосах.

Он в приветствии поднял руку. Карсон бешено замахал. Аризона помахала рукой в ответ, но не остановилась. У этой женщины была миссия.

Здорово быть профессиональным теоретиком заговора, подумал он. У тебя всегда есть миссия.

Пикап проехал дальше вдоль улицы и свернул на стоянку перед булочной «Летающая Тарелка».

Эдит вздохнула. — Думаю, ты слышал новость о завещании старого Тома Фургартона?

— Рейф говорил что-то насчет того, что Фургартон оставил все свои земные сокровищу Вирджилу Нэшу, Аризоне и группе людей, увлекающихся метафизикой Нового Века, управляющих булочной.

— Да. — Эдит покачала головой. — Глупейшая мысль. Только кто-то вроде Фургартона мог сделать что-то столь эксцентричное. Он был таким странным человеком.

Ник кивнул. — Да, он всегда был немного чудным, не так ли? Настоящий затворник. Он жил здесь в городе все время, что я рос, но сомневаюсь, что я видел его больше полудюжины раз в год.

— Говорят, что боязнь Фургартона покидать свой дом, лишь усугубилась с годами. Все так привыкли долго не видеть его, что никто даже не знал, что он умер, пока Джейк с почты наконец не заметил, что он почти два месяца газеты не забирает. Когда Шон Вэлентайн приехал посмотреть, что происходит, он обнаружил тело Фургартона на кухне. Сердечный приступ, вроде бы.

— Интересно, оставил ли он что-то ценное Вирджилу и Эй-Зед, и Герольдам, — задумчиво произнес Ник.

— Сомневаюсь. — Хмыкнула Эдит, когда они остановились перед дверью в «Древности Ситон». — Как говорит Шеф Вэлентайн, старая лачуга была забита скопившимся за сорок лет хламом. Настоящая «ловушка при пожаре», сказал он. Старые газеты и журналы навалены до самого потолка. Коробки, полные невскрытой почты. Картонные упаковки с вещами, заказанными по каталогам, которые он так и не открыл.

— Будет интересно узнать, какую теорию заговора выдумает Эй-Зед на этот раз, — сказал Ник с улыбкой. — Она чертовски изобретательна.

— Боюсь, Эй-Зед — славная женщина, хоть и сторонящаяся людей, но то, что она постоянно ошивается с ребятами из булочной ситуацию не улучшает. — Эдит повернула ключ в замке и шагнула в свой магазин. — Пока, вам обоим. Удачи с твоими рисунками, Карсон.

— До свидания, миссис Ситон. — Карсон изо всех сил старался быть вежливым, хотя уже бежал к двери соседнего магазина.

— Еще увидимся, — сказал Ник.

Они с Карсоном продолжили путь к входной двери в галерею «Брайт Вижнз». Вместо того, чтобы устремиться внутрь, Карсон остановился.

— Может, ты останешься здесь на улице, пока я покажу мои рисунки мисс Брайтуэлл, — с надеждой предложил он.

— Ну уж нет.

Карсон покорно вздохнул. — Хорошо, но обещай мне еще раз, что ты не скажешь ничего, что может ее рассердить.

— Я уже сказал, что сделаю все, что в моих силах, чтобы ее не раздражать. — Ник кинул взгляд сквозь витрину в выставочный зал. Через стекло был виден знак Открыто, но Октавии он не заметил. Наверное, она была в своей загроможденной задней комнате, решил он.

Он сжал рукой дверную ручку и повернул. Теперь уже знакомое чувство предвкушения прожгло его.

Дверь отворилась, открывая вселенную ярких цветов и света. Среди работ, висевших на стенах, было все — от ландшафтов до абстрактных изображений — но картины были развешены в такой необъяснимо волшебной манере, что в едином целом казались прекраснее, чем каждая в отдельности. Чувство единения и причастности пронизывало это место. Зрителя незаметно тянуло от одной картины к другой, затягивая все глубже в маленький космос.

Настоящее искусство показать картины в самом выгодном свете, подумал Ник. Октавия свое дело знала. Неудивительно, что она преуспевает. Трудно было не купить картину, когда ты попадал в эту галерею.

Карсон заспешил внутрь, обеими руками стиснув свои рисунки.

— Мисс Брайтуэлл? — крикнул он. — Где вы? Я принес мои картины.

Октавия остановилась в проеме двери за стойкой. Летящий подол длинной, пышной юбки самого бледного из возможных оттенков льдисто-голубого обернулся вокруг ее красивых икр. На ней была шелковая блузка под стать юбке. Крошечный голубой пояс, усыпанный стразами, обхватывал тонкую талию. Огненно-рыжие волосы были убраны с лица под бледно-голубой шарф, повязанный на манер банданы.

Люди в мире искусства должны были носить черное, подумалось Нику. Пока он не встретил Октавию, он всегда считал, что таково правило.

Как обычно, он почувствовал, как все внутри его сжалось при ее появлении. Он должен был уже привыкнуть к этому ощущению, подумал он. Но от вида Королевы Фей у него всегда на несколько секунд перехватывало дыхание.

Когда она поймала его взгляд, Ник почти мог видеть, как уже знакомая маска вернулась на место. Но когда она смотрела на Карсона, она вся сияла.

— Доброе утро, — сказала она, обращаясь скорее к мальчику, чем к мужчине.

— Здравствуйте, мисс Брайтуэлл. — Карсон расцвел от тепла ее улыбки. — Я принес мои рисунки, чтобы показать вам.

— Вы, наверное, заметили, что мы немного рано, — сухо сказал Ник. — И поэтому приехали без кофе и булочек. Карсон спешил.

— Мы принесем вам кофе и булочку сразу после того, как вы посмотрите мои рисунки, — заверил ее Карсон, он казался несколько встревоженным своей оплошностью.

— Жду не дождусь, когда увижу твои рисунки, — тепло сказала Октавия.

— Я взял три. — Карсон стащил резинку для бумаги со свернутых в трубочку рисунков. — Папа сказал, что мне надо дать вам выбрать. Но я уверен, что вам больше всех понравится портрет Уинстона. Я добавил еще меха.

— Давай развернем их и посмотрим.

Октавия подошла к длинной белой скамейке в дальнем углу зала. Они с Карсоном развернули рисунки и выложили их в ряд.

Октавия изучала каждый рисунок по очереди так внимательно, и выражение ее лица было таким серьезным и завороженным — словно, подумал Ник, она изучала картины для настоящей, профессиональной, помогающей стать известным выставки, вроде той, что она недавно устраивала для Лилиан в Портленде.

— Дом очень красивый, — сказала она через минуту.

— Это мы с папой внутри, — сказал Карсон. — Папа — тот, что больше.

Октавия мельком взглянула на Ника. Он мог бы поклясться, что она покраснела, прежде чем тут же снова посмотреть на рисунок.

Она откашлялась. — Да, я вижу.

— Это Дэдхенд-Коув, — сказал Карсон, показывая на следующую картинку. — Лилиан сказала, что я должен отдать его для выставки, но я думаю, что пейзажи — скучные. Только камни и вода. Посмотрите на Уинстона.

Октавия послушно подвинулась и стала разглядывать меховой серый шарик с торчащими ушами.

— Тебе очень хорошо удалось схватить самую его суть, — сказала она.

Карсон был доволен. — Я говорил Папе, что эта вам понравится больше всех. Я принес с собой карандаш. Могу добавить еще меха, если хотите.

— Нет, думаю, у него в точности столько меха, сколько нужно, — решительно заявила Октавия.

— Я вывешу его на выставке.

Карсон немного подпрыгнул от возбуждения. — А вы наденете на него рамку?

— Конечно. Я собираюсь надеть рамки на все рисунки для выставки. — Она посмотрела на него. — Ты забыл подписать его.

— Я сейчас. — Карсон вытащил свой карандаш, подошел к работе и стал выводить свою фамилию большими печатными буквами в правом углу рисунка. — Я чуть не забыл, — добавил он, не отрываясь от задачи, — Я обещал Папе, если вам понравится мой рисунок, сказать, что все будет нормально, если вы сходите с ним на свидание.

Оглушительное молчание воцарилось в галерее. Ник посмотрел на Октавию. Ее скрытое маской выражение не дрогнуло, но он увидел в ее глазах что-то, что можно было назвать раздумьем. Или это просто его воображение?

Не замечая напряжения, которое только что создал, Карсон внимательно сосредоточился на последних буквах своего имени.

— Извините, — пробормотал Ник.

— Ничего страшного, — тихо отозвалась Октавия.

И снова последовало недолгое, крайне неприятное молчание.

— Ну и? — спросила Октавия.

Он нахмурился. — Ну и что?

— Так вы собираетесь попросить меня о свидании снова?

— Хмм… — Его так не захватывали врасплох со времени учебы в старших классах. Он чувствовал себя полным идиотом. Оставалось лишь надеяться, что он не залился краской. Что-то изменилось в ситуации, но он был слишком растерян, чтобы понять, что случилось. Есть только один способ это узнать, подумал он. — Поужинаем сегодня?

Она замешкалась; искреннее сожаление проступило на ее лице. Он видел это выражение и раньше.

— Вы заняты, так? — сказал он невыразительно. Внутренности его сковало холодом. Он не мог поверить, что она так его подставила.

— Вообще-то я и правда обещала Вирджилу Нэшу приехать в дом Фургартона, после того как закрою галерею сегодня.

Ему и Аризоне Сноу нужно мое мнение о нескольких картинах, которые они нашли спрятанными в одном из чуланов Фургартона. Дело в том, что я не знаю, сколько времени мне на это понадобится.

Он расслабился. Может, она все-таки его не подставляла.

— Вечность, — сказал он.

— Простите, что?

— Вам понадобится вечность, чтобы только найти дом Фургартона, если только Вирджил не снабдил вас очень, очень хорошими инструкциями. Фургартону нравилось уединение. На дороге нет знака поворота, и проезд скрыт среди деревьев.

— О. — Ее красивые, рыжевато-коричневые брови изящно нахмурились. — Вирджил дал мне маленькую карту.

— Забудьте об этом, — просто сказал он. — Я заеду за вами, когда вы закроете галерею и отвезу на место. А позже мы сможем сходить куда-нибудь пообедать.

— Полагаю, это могло бы сработать, — согласилась она.

Голос ее прозвучал так чертовски обыденно, подумал он. Словно решение, которое она только что приняла, не было ошеломительным по своей серьезности. Словно оно не могло изменить судьбу и удел наций.

Ладно, он справится, если мир вдруг сойдет со своей оси. Что на самом деле его беспокоило, так это вопрос, почему это случилось. После шести отказов подряд, Королева Фей Эклипс-Бэй согласилась пойти с ним на свидание.

Счастливое число семь.

Нужно быть осторожнее в своих желаниях.