Бакстер заранее подготовился к взрыву. Но даже все его знания о природе взрывчатых веществ не помогли ему предсказать реакцию Шарлотты.

Сначала она замерла. Глаза ее расширились и тут же сузились, став похожими на два узких лезвия. Рот открывался и закрывался дважды.

И только после этого разразилась гроза.

— Помолвка? — Шарлотта вскочила с кресла, напомнив Бакстеру легендарный Везувий. Она вперила в него недоверчивый взгляд. — Да вы спятили, сэр!

— Очень может быть, — согласился Бакстер, удивляясь, почему его так огорчил ее возмущенный протест. И действительно, с чего бы ей радоваться, узнав, что придется изображать его невесту?

Но после того как он полночи промучился бессонницей, находясь в состоянии повышенного возбуждения, ему меньше всего хотелось прочесть в ее глазах удивление и испуг. Как-никак не он один поддался вчера страстному порыву…

— Это же сумасшествие. — Шарлотта с заметным усилием попыталась взять себя в руки. — И как только вам это взбрело в голову?

— По-моему, я довольно ясно все изложил. — Он уделил логике особенное внимание. Шарлотта — женщина умная и так же отчетливо понимает проблему, как и он сам. — Если мы собираемся продолжать наше расследование в кругу знакомых моей тетушки, вы больше не сможете представлять меня как своего поверенного. Здесь этот номер не пройдет. Нам потребуется более правдоподобное объяснение.

— Правдоподобное объяснение, — оцепенело повторила она.

— Да. — Внезапно Бакстер почувствовал что вот-вот начнет расхаживать взад-вперед по комнате. Он усилием воли заставил себя остаться на месте, никак не выдав своего волнения.

— И вы полагаете, это объяснение правдоподобно?

— Если сможете предложить что-нибудь получше, я с удовольствием вас выслушаю.

— Но ведь можно найти другой выход из создавшейся ситуации. — Шарлотта забарабанила пальчиками по поверхности стола. — Дайте мне время поразмыслить.

— Пожалуйста, сколько угодно. — Его все сильнее охватывало беспокойство. Чтобы как-то отвлечься, Бакстер взял с ближайшего столика книгу в кожаном переплете. Рассеянно взглянув на обложку, он увидел имя Байрона, негромко выругался и поспешно положил томик на место.

— Мы можем сделать вид, что сошлись на почве обоюдного интереса к химии, — задумчиво произнесла Шарлотта. — Скажем, что встретились на собрании какого-нибудь ученого общества.

— Это сойдет как повод для знакомства и для нескольких встреч в обществе, но не более того.

— Наверняка есть и другой выход.

«Как она старательно изыскивает варианты», — мрачно подумал он. Очевидно, помолвка, даже ненастоящая, для нее сущее проклятие, решил Бакстер.

— Ну и какой же?

Она бросила на него быстрый, испытующий взгляд, потом принялась с нарочитым вниманием разглядывать глобус, стоявший у окна.

— Можно пустить слух, что мы с вами питаем друг к другу нежную… э-э-э… привязанность.

— Кажется, в этом и состоит суть моего предложения.

— Я имею в виду неофициальные романтические отношения. — Она слегка порозовела, не отрывая взгляда от глобуса. — А именно — любовную интригу.

— Черт побери! Вы хотите, чтобы все думали, будто мы с вами вступили в интимную связь? Да это же полный идиотизм!

Она упрямо вскинула подбородок.

— Для меня это единственно возможный вариант.

— Но не для меня.

— Это еще почему? — Она решительно обернулась к нему и густо покраснела. — Боже правый! Уж не хотите ли вы сказать, что вас не интересуют женщины? Я всегда знала, что мистер Маркл не имеет склонности к противоположному полу, но после вчерашнего я… пришла к выводу, что вы имеете… Имеете склонность.

— Без сомнения, — спокойно согласился Бакстер. — Но я не выношу свои увлечения на суд высшего общества.

— Прошу прощения?

Бакстер вздохнул. Беседа проходит гораздо хуже, чем он предполагал.

— Не в моих правилах заводить интрижку на глазах у всего света. Одним словом, я не хочу походить на своего отца.

— Понятно, — смущенно пробормотала она.

— Шарлотта, тем, кто знает меня, известно и то, что я никогда не буду щеголять в обществе со своей возлюбленной, особенно если она молода и еще не была замужем. К вашему сведению, это совершенно не в моем характере.

— Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Вы, сэр, в глубине души джентльмен. С вашей стороны очень благородно заботиться о моей репутации, но уверяю вас, слухи и сплетни меня абсолютно не волнуют.

— А вам бы следовало, черт возьми, опасаться сплетен, если вы заботитесь о своей карьере и намерены в дальнейшем продолжать вашу благородную деятельность. — Это был удар наугад, но он пришелся как нельзя кстати.

Глаза ее испуганно распахнулись.

— О Господи, я об этом и не подумала. А вы правда считаете, что слухи о нашей с вами интимной связи могут повредить моей работе?

Бакстер почувствовал, что наступил благоприятный момент, и надавил еще сильнее:

— Общество всегда проявляет изрядную долю лицемерия в подобных случаях. Вам, должно быть, известно, что дамы из высшего света, которых вы надеетесь сделать своими клиентками, предъявляют к своим служащим более высокие требования, чем к себе.

— Я поняла ваш намек. — Шарлотта, потупившись, рассматривала свои руки. — Моя экономка миссис Витти не раз рассказывала мне о благородных дамах, имевших кучу любовников, которые без колебаний вышвырнули бы за дверь служанку, забеременевшую от лакея.

— Вот именно. И эти же благородные леди наверняка не согласятся иметь дело с женщиной, не скрывающей своей связи с джентльменом моего статуса.

— Вашего статуса?

— Смею вам напомнить, что я внебрачный сын графа Эшертона.

— Внебрачный сын, который боится стать пищей для сплетен.

— Не надо иронизировать. Я вырос среди насмешек и досужих разговоров и знаю, что это такое.

— О да, конечно. — Она медленно опустилась в кресло. — Прошу простить меня, сэр. Я не приняла во внимание ваши чувства. Наверное, вам было очень тяжело.

— Скажем так, скандальное варево никогда не было моим любимым кушаньем. — Бакстер заметил сочувствие в ее глазах, чего не ожидал и не хотел.

Как молодой человек ни боролся с собой, ему не удалось справиться с волнением. Не спеша он приблизился к окну. — За тридцать два года я в полной мере вкусил все его прелести.

— Не сомневаюсь.

Он оперся о подоконник.

— То, что я сказал вам о себе во время нашей первой встречи, чистая правда. Я действительно произвожу впечатление человека скучного и пресного, как картофельный пудинг. Более того, предпочитаю, чтобы именно таким меня и считали. Я немало потрудился, обеспечивая себе спокойное, заурядное существование и избавив тем самым от необходимости появляться в обществе, и стараюсь избегать ситуаций, которые вызывают ненужные толки и привлекают повышенный интерес сплетников. Больше всего на свете я ценю свое уединение.

— Вполне вас понимаю.

Он смотрел в окно на омытый дождем сад, и перед глазами его проплывали картины прошлого.

— Я никогда не заводил интрижек с хорошенькими вдовушками и не позволял страсти превратить мою жизнь в хаос. Никогда не вступал в связи, которые требовали от меня защищать честь возлюбленной с пистолетом в руках. Никогда не затевал безобразных ссор с любовницей посреди многолюдного бального зала на глазах ее пятилетнего сына, который имел несчастье наблюдать за всем происходящим с балкона.

— Охотно верю.

Пальцы его сжались в кулак.

— Я никогда не плодил незаконных отпрысков, которым впоследствии приходилось бы отвечать кулаками на насмешки сверстников. У меня нет внебрачных детей, которым было бы навсегда отказано в титуле и наследстве из-за их незаконного происхождения.

— Иными словами, мистер Сент-Ивс, ваши любовные похождения не похожи на отношения ваших родителей. Это вы намеревались довести до моего сведения?

— Да. — И что, черт возьми, с ним творится? Бакстер мысленно встряхнулся, отгоняя от себя видения прошлого. У него и в мыслях не было выкладывать все Шарлотте. Он никогда и ни с кем не это и делился своими воспоминаниями.

— Что ж, поздравляю вас, сэр, — тихо промолвила Шарлотта. — И восхищаюсь вами.

Он обернулся так резко, что задел локтем глобус. Земная ось покачнулась, глобус накренился, готовый вот-вот упасть с подоконника на пол. В ярости на собственную неловкость и на то, что явилось ее причиной, Бакстер поспешно подхватил земной шар, поймав его как раз в тот момент, когда он почти коснулся ковра.

— Проклятие! — Чувствуя себя полнейшим идиотом, Бакстер старательно поправил глобус, снова установив его на подоконнике. Затем взглянул на Шарлотту, не спускавшую с него внимательного взгляда. — Господи Боже, почему вы сказали, что восхищаетесь мною?

— Вы, без сомнения, человек сильный, с несгибаемой волей. Вы твердо следуете собственным жизненным принципам. Хотя у вас нет титула, который должен был стать вашим по праву рождения, но у вас есть честь и благородство.

Искренность ее слов потрясла его до глубины души. Чтобы как-то скрыть волнение, он скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене. Он решил спрятаться за маской холодного удивления.

— Очень мило с вашей стороны сделать мне подобный комплимент.

— У нас с вами есть нечто общее. — Шарлотта задумчиво коснулась серебряной чернильницы. — Законные наследники тоже могут стать свидетелями того, как наследство, принадлежащее им по закону, разворовывается и пускается по ветру. Мы с сестрой утратили почти все состояние, которое нам завещал отец, после того как наша матушка вторично вышла замуж.

— За Винтербурна?

— Да. — Шарлотта упрямо сжала губы. — Когда я думаю о том, чего лишилась Ариэл и чего я, наверное, уже не в состоянии ей дать, я… ну, вы меня понимаете.

Он посмотрел на нее пристально.

— Раз уж мы решили быть откровенными друг с другом, я признаюсь, что тоже испытываю к вам изрядную долю восхищения.

Она быстро вскинула на него глаза,

— Правда?

— Я знаю, что для леди, оставшейся с младшей сестрой без средств к существованию, не так уж много возможностей заработать на жизнь. И поражен, что вам удалось создать собственное дело.

Она улыбнулась ему — робко, удивленно.

— Благодарю, мистер Сент-Ивс. Услышать от вас подобный комплимент вдвойне приятно.

— Отдаю дань восхищения вашим деловым способностям, — осторожно продолжал он, — и надеюсь, что вы поймете, почему я не могу вам позволить рисковать своей репутацией.

Взаимопонимание, что на мгновение установилось между ними, растаяло словно по мановению волшебной палочки.

Шарлотта в негодовании сверкнула в его сторону глазами.

— Вы пытаетесь манипулировать мною, сэр?

— Пытаюсь всего лишь убедить вас при помощи логики и разумных доводов. Если ваша версия, что убийца Друсиллы Гескетт — один из ее бывших поклонников, недалека от истины, то этот человек должен принадлежать к высшему свету. Я прав?

— Да, все поклонники миссис Гескетт, кроме одного, люди светские, — согласилась она с ноткой нетерпения в голосе. — Мистер Чарлз Дилл единственный, кто не вращался в высшем обществе, но я уже говорила вам, что он умер от сердечного приступа за неделю до гибели миссис Гескетт.

— Вот как. Тогда в числе тех, у кого мое необычное поведение возбудит подозрения, вполне может оказаться и ее убийца, и мы его вспугнем.

Шарлотта открыла рот и снова его закрыла.

— Возможно, вы правы, — недовольно поморщилась она.

— Следовательно, принимая во внимание мое личное желание избежать скандала и ваше похвальное стремление не испортить собственную карьеру, нам остается только один выход. Мы объявим о помолвке. Это даст нам возможность появляться в обществе друг друга, пока мы будем заняты расследованием.

После этих слов в комнате повисла напряженная тишина.

— Мы? — повторила Шарлотта с подозрительной любезностью.

— Вы по-прежнему намерены выслеживать убийцу Друсиллы Гескетт, правильно я понял?

— Она была моей клиенткой и вполне могла погибнуть из-за того, что мне не удалось вовремя получить важные сведения. — Шарлотта глубоко вздохнула. — Я обязана найти убийцу.

— Вот здесь я с вами не согласен. Вы ничего и никому не обязаны. Но я вижу, вас не переубедить.

— Нет, вам не удастся остановить меня.

— Как вам уже известно, я тоже дал обещание своей тетушке. — Бакстер встретился с ней взглядом. — Похоже, нам придется сотрудничать во имя общей цели.

Шарлотта устало покачала головой со смиренным и недоверчивым видом.

— Мои подозрения относительно вас, мистер Сент-Ивс, оправдались.

Он нахмурился.

— Что вы имеете в виду?

— Вы и впрямь человек опасный.

— Помолвлен? С Шарлоттой Аркендейл? — Розалинда со звоном опустила изящную чашку на блюдечко. — Просто не верится. Ты не можешь жениться на этой мерзавке. Ты, верно, не в своем уме.

— Не исключено, — признался Бакстер.

— Смеешься надо мной? — Розалинда смерила его укоризненным взглядом. — Ты прекрасно знаешь, что я никогда не понимала твое довольно странное чувство юмора. Объясни мне, что происходит.

— По-моему, я уже объяснил. Это достаточно разумный выход, если, конечно, вы желаете, чтобы я продолжил расследование.

Он пересек гостиную и остановился у камина, рассматривая очередное приобретение Розалинды — новую каминную полку. Искусная резьба, покрывавшая ее, была выполнена в новомодном замарском стиле, как и почти вся обстановка комнаты. Розалинда не так давно заново отделала парадную гостиную, и комната в египетском стиле — обои, расписанные иероглифами, пальмы, экзотические статуи и искусственные колонны — превратилась в нечто подобное внутреннему дворику типичного замарского особняка.

Это превращение явилось последним в цепи бесконечных изменений, происходящих в стенах огромного лондонского дома. Пока Бакстер жил здесь с матерью и теткой, ему довелось играть в этрусском коттедже, учить уроки в китайском саду, упражняться в фехтовании в греческом храме. К счастью, жить в мрачном римском склепе ему уже не пришлось.

Когда Бакстер перебрался в собственные апартаменты, то установил одно нерушимое правило — никаких изменений в отделке дома не будет произведено в угоду веяниям моды.

Разглядывая позолоченную резьбу на каминной полке, он вдруг подумал, что всегда старался избегать перемен и сопутствующих им суматохи и беспорядка.

С самого детства все более-менее значительные перемены в его жизни, как правило, следовали за очередной размолвкой его родителей. Оба они были мастерами яростных ссор и страстных примирений и изрядно поднаторели в искусстве представлять все это на публике. Их нисколько не заботило, что зрителем этих сцен зачастую оказывался их маленький сын.

Мальчик в ужасе наблюдал за битвой темпераментов, в тревоге ожидал примирения, а в промежутках терпел издевательства сверстников.

С малых лет он старался подавить в себе проявления буйного темперамента, который унаследовал от родителей. В своем воображении он рисовал жизнь, прочно изолированную от сильных эмоций и ощущений, словно стеклянная колба, которую оберегают от воздействия загрязняющих паров.

Он пытался внушить себе, что все его интересы сосредоточены в стенах лаборатории. Но теперь, после того как Шарлотта ворвалась в его замкнутый упорядоченный мирок, он уже не был уверен, что устоит перед соблазном провести несколько рискованных экспериментов.

Но если он не будет соблюдать осторожность, колба может взорваться, и содержимое выплеснется ему в лицо.

— И ты твердо убежден, что мисс Аркендейл невиновна? — спросила Розалинда.

— Да. — Бакстер отвернулся от узорчатого бордюра и взглянул ей в лицо. — У меня нет на этот счет никаких сомнений. Когда вы познакомитесь, то согласитесь со мной.

— Ну, если ты так уверен… — нерешительно пробормотала Розалинда.

— Другого выхода нет. Она так же, как и вы, задалась целью разыскать убийцу Друсиллы Гессетт. Я не смог отговорить ее от этой затеи, и поэтому мне придется вести расследование вместе с ней.

— И ты хочешь использовать фиктивную помолвку как повод для ваших совместных выходов в свет.

— Единственная возможность.

Розалинду такой ответ, похоже, не убедил. Она положила руку на изящный резной подлокотник зеленого диванчика и устремила на Бакстера проницательный взгляд.

— Не знаю, что и сказать тебе.

— Если честно, мне и не нужно, чтобы вы что-нибудь говорили — даже своим близким друзьям. Никто не должен знать, что помолвка ненастоящая, понимаете? Ни одна живая душа.

— Так это конспирация? Бакстер, уж не думаешь ли ты, что я соглашусь участвовать в этом спектакле?

— Напротив, я очень хорошо вас знаю, Розалинда. Держу пари, вы получите истинное удовольствие. Пьеса, которую мы разыграем, вполне в вашем вкусе — этакая мелодрама.

Розалинда попыталась принять оскорбленный вид.

— И у тебя хватает совести говорить подобные вещи своей тетке?

— Подумайте лучше вот о чем: джентльмен из числа ваших знакомых может оказаться убийцей.

Розалинда вздрогнула.

— А почему ты решил, что это мужчина? Убийцей может быть и женщина.

Бакстер пожал плечами:

— Миссис Гескетт перед смертью успела отправить Шарлотте письмо, в котором сообщала, что кто-то пытается ее убить. Она предполагала, что это один из отвергнутых поклонников, которого поверг в ярость ее отказ.

— Вполне вероятно. Что ж, это будет захватывающее приключение, Бакстер.

— Я с самого начала знал, что вы так скажете. Мы с Шарлоттой хотим начать расследование с бывших поклонников миссис Гескетт. Последний, которому она отказала, — лорд Леннокс.

— Леннокс. — Розалинда нахмурилась. — Друсилла была от него в восторге. Она призналась мне, что он обладает завидной выносливостью.

— Выносливостью?

Розалинда усмехнулась:

— Друсилле нравилось это качество в джентльменах. А также в лакеях, кучерах и конюших. Словом, Друсилла была без ума от любого мужчины, который мог с ней тягаться в любви.

— Понятно. — Бакстер снял очки и достал из кармана платок. — Если мы примем версию, что ее убил бывший любовник, нам придется просмотреть нескончаемый список былых увлечений этой леди.

— Вряд ли. Всего несколько из них имели основания избавиться от нее. Возможно, я помогу тебе, Бакстер.

— Как раз хотел просить вас об одном одолжении.

— В чем оно состоит?

Бакстер водворил очки на нос.

— Я буду чрезвычайно вам признателен, если вы поможете моей невесте сделать кое-какие покупки.

— Покупки?

— И возьмите с собой ее сестру. А счета пришлете потом мне.

Розалинда лукаво сверкнула глазами.

— Господи Боже, Бакстер, ты меня удивил. Ты начинаешь все больше походить на своего отца.

— Спасибо за предупреждение. Впредь буду начеку.

Спустя три дня Шарлотта стояла у кромки бального зала и радостно улыбалась,

— Должна вам сказать, мистер Сент-Ивс, чем бы ни закончилось наше рискованное предприятие, я все равно останусь в неоплатном долгу перед вашей тетушкой.

Бакстер бросил на нее быстрый взгляд, потягивая шампанское из бокала.

— Перед моей тетушкой?

— Леди Тренглосс обеспечила моей сестре потрясающий успех. Знаю, это не было главной целью нашего появления на балу, но я все равно ужасно рада. Держу пари, Ариэл танцевала почти все танцы.

Посмотрите на нее — она же бриллиант чистой воды, не правда ли?

— Кажется, она веселится от души, — заменил он.

— Да. Мои родители могли бы ею гордиться. Леди Тренглосс была права, посоветовав Ариэл выбрать голубые и золотистые тона. Эти цвета подходят ей как нельзя лучше.

Бакстеру вдруг пришло в голову, что Шарлотта в своем платье выглядит ничуть не хуже. Желтый тон выразительно оттеняет ее рыжевато-каштановые волосы и зеленые сверкающие глаза. Квадратный низкий вырез обнажает белоснежные плечи и грудь ровно настолько, насколько допускают приличия. На голове красуется изящный тюрбан, украшенный пером.

Привыкший видеть ее в будничном платье с длинными рукавами и глухим воротником, Бакстер впервые лицезрел ее в бальном наряде. Он не считал себя знатоком, но в его глазах она была самая очаровательная женщина в зале.

Он снова отпил глоток шампанского.

— Голубой с золотистым хорошо сочетаются. Но мне больше нравится желтый.

— Ариэл будет ужасно выглядеть в желтом.

Он покосился на нее краем глаза.

— Я имел в виду ваше платье.

— О! — Шарлотта одарила его ослепительной улыбкой. — Благодарю вас. Вы тоже неплохо выглядите в черно-белом, мистер Сент-Ивс. Вам очень идет фрак.

Непонятно, считать это комплиментом или нет. Внезапно Бакстер почувствовал себя обязанным как-то оправдать свой скудный выбор вечерних костюмов.

— Вы же знаете, я не часто появляюсь в свете.

— Да, вы говорили, что избегаете великосветских развлечений.

— Нет нужды заказывать кучу парадных сюртуков, если ведешь уединенный образ жизни.

— Вы поступили практично, выбрав черный цвет.

— Я не слежу за модой и понятия не имею, какие галстуки сейчас носят.

— Вот как?

— Черт возьми, глупо завязывать галстук таким замысловатым узлом, что потом и головы не повернуть.

— Да, скромность и простота украшают, — вежливо согласилась Шарлотта.

Он почувствовал, что тонет. В отчаянии оглянувшись вокруг в поисках темы для беседы, Бакстер с величайшим облегчением заметил невдалеке свою тетушку под руку с лордом Ленноксом.

— Итак, за работу, — негромко промолвил Бакстер. — Человек, что приближается к нам с Розалиндой, — последний поклонник Друсиллы Гескетт.

— Этот плешивый джентльмен с пышными бакенбардами и есть Леннокс?

— Ну да. Думал, вы его сразу признаете.

Она нахмурилась.

— Я его никогда не видела. Не обязательно знать джентльмена в лицо, чтобы выяснить, распутник он или заядлый игрок.

— Согласен.

Шарлотта выпятила губки.

— И все же я представляла его чуть помоложе.

— Почему, позвольте спросить?

— Я ведь судила о нем по описанию миссис Гескетт.

— И как она отзывалась о нем? — небрежно поинтересовался Бакстер.

— Она как-то заметила, что Леннокс напоминает неутомимого жеребца. Она говорила, что он чертовски вынослив.

Бакстер поперхнулся шампанским.

— Вот оно что. Почему же она ему отказала?

— Считала, что он слишком стар для нее. Неизвестно, на сколько хватило бы его выносливости.

— Да, он далеко не юнец. У Леннокса две замужние дочери. Его сыну и наследнику, самому младшему в семье, двадцать один год или около того. Я видел его только что у буфетного столика.

— Леннокса-младшего?

— Да. Кажется, его зовут Норрис. Он беседовал с Гамильтоном. Они с ним близкие приятели.

— А кто такой Гамильтон?

— Прошу прощения. — Бакстер осторожно поставил пустой бокал на поднос. — Мне следовало сказать — пятый граф Эшертон.

— Ах да. Ваш брат.

— Мой сводный брат.

— Все равно. — Шарлотта с сияющей улыбкой повернулась к Розалинде. — Добрый вечер, леди Тренглосс.

Розалинда улыбнулась в ответ. Поймав взгляд Бакстера, она заговорщически подмигнула ему. Бакстер подавил невольный вздох. Как он и предвидел, тетушка резвится вовсю.

Розалинда с победным видом подвела к Шарлотте Леннокса, будто преподнося ей царский подарок.

— Моя дорогая, позвольте представить вам моего давнего знакомого, лорда Леннокса.

— Милорд, — негромко проговорила Шарлотта.

Бакстеру едва удалось скрыть изумление, когда он увидел, как Шарлотта изящно присела в реверансе, сопроводив его столь же изящным наклоном головы. Все это говорило о ее благородном происхождении и блестящем воспитании. Она и в самом деле воспитывалась для более высокого положения в обществе, чем то, в котором оказалась волею судьбы.

— Так-так, очень рад. — Леннокс склонил плешивую голову над ручкой Шарлотты. — Позвольте заметить, что вы выглядите великолепно. Чудесное видение, да и только. Прекрасны, как сама весна.

— Благодарю, милорд, — пробормотала Шарлотта.

Леннокс бросил в сторону Бакстера хитрый взгляд из-под кустистых бровей.

— Пора, пора вам жениться, Сент-Ивс. В вашем-то возрасте надо бы и другие интересы иметь — не все же торчать в лаборатории над склянками с химикатами, а?

— Согласен. — Бакстер старательно избегал взгляда Шарлотты.

— Опасная вещь эти химикаты. — Леннокс подвинулся к Бакстеру и понизил голос, стараясь, чтобы дамы его не слышали. — На вашем месте я бы совсем прекратил с ними возиться — теперь, мало ли что может случиться: вдруг повредите себе что-нибудь при взрыве? Каково вам будет тогда в брачную ночь?

— Благодарю за совет, — сдержанно промолвил Бакстер.

— Вот так-то, Сент-Ивс. — Леннокс похлопал Бакстера по плечу. — Ну как, не возражаете, если я приглашу вашу очаровательную невесту на тур вальса?

Бакстер подумал про себя, что у него масса возражений на это приглашение. Представить Шарлотту в объятиях другого мужчины — пусть даже старика, который годится ей в дедушки, — выше его сил. Но он заметил, как радостно сверкнули глаза девушки, и решил оставить свои возражения при себе.

— Думаю, моей невесте не помешает немного развлечься. — Бакстер поправил очки на носу. — Я прав, Шарлотта?

— С удовольствием принимаю ваше приглашение, лорд Леннокс. — Шарлотта с изысканным изяществом положила затянутую в перчатку руку на его рукав.

— Вот и прекрасно. — Леннокс галантно повел ее на середину бального зала. — Так мы вас покидаем, господа.

Бакстер смотрел на них, пока парочка не затерялась среди танцующих.

— Перестань хмуриться, Бакстер, — раздался у него над ухом голос Розалинды. — Не то все подумают, что ты собираешься вызвать беднягу Леннокса на дуэль.

— Если я когда-нибудь затею дуэль из-за женщины, можете считать, что я бросил химию и стал алхимиком.

— Порой я смотрю на тебя и удивляюсь. Где твой пыл, чувства, страсти? Нет, не отвечай мне, я и так знаю. — Розалинда напряженно всматривалась в толпу. — Как ты думаешь, Леннокс способен на убийство?

— Сомневаюсь. Во-первых, у него не было на то финансовых мотивов. Во-вторых, и это уже мое личное мнение, он не обладает достаточным темпераментом.

Розалинда бросила на него изумленный взгляд:

— Тогда зачем мы теряем время, разыгрывая весь этот спектакль?

— Я уже объяснял вам, Шарлотта убеждена, что признание миссис Гескетт бросает тень подозрения на одного из ее отвергнутых поклонников. И Леннокс был в их числе. Мы должны быть последовательными.

— Вполне разумно. Итак, сейчас мы занимаемся исключительно Ленноксом. Я узнала, что Ранделей и Эсли уехали за город на несколько дней. Их ожидают только в конце месяца.

— Я прикажу своему поверенному навести о них справки.

— Знаешь ли, их я тоже не могу себе представить в роли убийц.

— Я с вами согласен, — признался Бакстер.

Розалинда задумчиво посмотрела на него.

— Если уж мы заговорили о логике, с твоей стороны было бы вполне естественно пригласить свою невесту на танец.

— Я не танцевал уже несколько лет, И никогда не был особенно силен в танцах.

— Это просто отговорка, Бакстер, я считаю… — Розалинда умолкла на полуслове, устремив взгляд за его спину. Она холодно усмехнулась. — Кстати о тех, у кого, несомненно, есть мотивы для убийства: к нам идет леди Эшертон.

Бакстер оглянулся и увидел, что к ним приближается Мериэнн. Он тут же припомнил три ее записки, которые спалил в камине за прошедшие две недели.

— Черт ее возьми!

— Вряд ли она горит желанием перекинуться со мной парой слов, — едко заметила Розалинда. — Скорее всего, она хочет загнать в угол тебя, Бакстер. С твоего позволения, я удаляюсь, я заприметила знакомого на другом конце залы. — Она повернулась и исчезла в толпе.

— Трусиха,

Он остался один на один со вдовой своего отца.

Мериэнн было пятьдесят два года. Ей едва исполнилось восемнадцать, когда она вышла замуж за его отца. Графу в то время было уже сорок три, и это был его второй брак. Первый оказался бездетным, а он страстно желал заполучить наследника.

Признанная королева сезона, Мериэнн не испытывала недостатка в поклонниках. Ее ожидали самые выгодные партии, но, сдавшись на уговоры честолюбивых родителей, она согласилась стать женой Эшертона. Он, в свою очередь, искал себе невинную невесту с непорочной репутацией и безупречным происхождением. Их свадьба стала самым пышным событием сезона. Все, в том числе и давняя подруга графа, леди Эмма Салтенгем, приняли участие в празднике.

Невысокая, миниатюрная, светловолосая Мериэнн была прямой противоположностью Эммы. Бакстер часто спрашивал себя: почему отец женился на ней? Потому, что она ничуть не напоминала его ослепительную темноволосую и темноглазую любовницу, или просто любил разнообразие?

Спустя два года Эмма, которой исполнилось тридцать семь и которая давно считала себя неспособной забеременеть, родила графу сына. Эшертон пришел в восторг и устроил по случаю рождения Бакстера грандиозную вечеринку. К несчастью, ничто не могло исправить тот факт, что Бакстер был незаконным сыном и, следовательно, не имел никаких прав на наследство и титул.

Прошло еще десять лет, и Мериэнн наконец произвела на свет законного наследника. Бакстер прекрасно понимал, что эти годы были для нее тяжелым испытанием. Граф никогда не скрывал ни своей любви к внебрачному ребенку, ни своих чувств к Эмме.

Заметив в глазах Мериэнн мрачную решимость, Бакстер почуял недоброе. Он, как всегда при встречах с нею, вспомнил клятву, которую дал умирающему отцу: ни под каким видом не враждовать с ними и не избегать встреч, как бы велико ни было их обоюдное к тому стремление. Отец потребовал следовать этой клятве, пока Гамильтону не исполнится двадцать пять…

Бакстер хорошо помнил ту ночь, будто все это произошло вчера. Он стоял по одну сторону массивной кровати с пологом на четырех столбиках, Мериэнн и Гамильтон — по другую.

— Пришло время попрощаться с моими дорогими сыновьями. — Артур, четвертый граф Эшертон, взял за руки Бакстера и Гамильтона. — Я горжусь вами обоими. Вы такие разные, как день и ночь, но ваших жилах течет моя кровь. Ты слышишь меня, Гамильтон?

— Да, отец. — Гамильтон бросил на Бакстера возмущенный взгляд.

Граф обратил угасающий взор к Бакстеру:

— Ты старший брат Гамильтона. Не забывай этого.

— Я всегда буду помнить, что он мой родственник, сэр. — Бакстера переполняло чувство нереальности происходящего. Ему не верилось, что этот большой, сильный, жизнелюбивый человек, его отец, лежит такой беспомощный и умирает.

Дрожащая рука Эшертона сжала руку Бакстера.

— Ты должен заботиться о нем и его матери.

— Не думаю, что они нуждаются в моей заботе. — Бакстер почувствовал, как слаба некогда сильная отцовская рука, и на глаза его навернулись слёзы.

— Ошибаешься, — хрипло прошептал Артур. — Я об этом написал в своем завещании. У тебя твердый, уравновешенный характер, Бакстер, как раз то, что нужно при обращении с деньгами. Черт возьми, сынок, на кого мне еще положиться, если не на тебя? Гамильтон слишком молод, и тебе придется вести дела по управлению имением, пока ему не исполнится двадцать пять лет.

— Нет! — Мериэнн первая осознала сказанное супругом. Она поднесла руку к горлу, словно задыхаясь. — Милорд, опомнитесь!..

Артур повернул голову на подушке и взглянул на нее. Несмотря на слабость, он все же умудрился изобразить на губах жалкое подобие своей знаменитой ухмылки распутника.

— Ты сейчас выглядишь обворожительнее, чем в день нашей свадьбы, дорогая.

— Эшертон, молю тебя, опомнись!

— Успокойся, Мериэнн. Я поручил Бакстеру вести финансовые дела семьи, пока Гамильтон не повзрослеет.

Потрясенная, Мериэнн изумленно смотрела на Бакстера.

— В этом нет нужды.

— Боюсь, что есть. Гамильтон так же горяч, как и я был в его годы, прелесть моя. Ему потребуется время научиться сдерживать свой буйный темперамент. Мне жаль, что мои сыновья так не похожи друг на друга, но с этим ничего не поделаешь… — Эшертон закашлялся.

Бакстер видел, как отец все больше погружается в вечную темноту.

— Сэр…

Артур немного оправился, от приступа кашля и откинулся на подушки, совершенно обессиленный.

— Я знаю, что делаю. Гамильтон нуждается в твоих советах и руководстве, Бакстер.

— Отец, прошу вас, — прошептал Гамильтон. — Я не хочу, чтобы Бакстер давал мне советы и распоряжался моими деньгами. Я достаточно взрослый, чтобы самостоятельно управлягь землями Эшертонов.

— Потерпи несколько лет. — Артур хрипло рассмеялся. — Сперва остепенись немного. И кто лучше старшего брата приглядит за тобой, а?

— Но он мне не родной брат, — упорствовал Гамильтон. — Мы с ним сводные братья.

— Вы братья, клянусь Богом. — На мгновение былая властность сверкнула в янтарных глазах старого графа. Он впился взглядом в лицо Бакстера. — Ты понял меня, сынок? Ты — брат Гамильтона и должен присматривать за ним. Поклянись, что выполнишь мою просьбу.

Бакстер сжал отцовскую руку.

— Я понял. Прошу вас, успокойтесь, сэр.

— Поклянись же!

— Клянусь, — тихо промолвил Бакстер. Граф удовлетворенно прикрыл глаза.

— Спокойный и рассудительный… надежный, как солнечный восход. Я знал, что смогу рассчитывать на тебя.

Бакстер отогнал от себя воспоминания как раз в тот момент, когда Мериэнн приблизилась к нему.

— Добрый вечер, Бакстер.

— Мериэнн.

— Ты не ответил на мою просьбу о встрече. Я послала тебе три письма.

— Я был занят другими делами, — ответил Бакстер с той ледяной учтивостью, к которой всегда прибегал в подобных случаях. — Если это касается денег, вы знаете, что я дал банкирам указание выдавать требуемые суммы, если они сочтут требование разумным.

— Речь идет вовсе не о деньгах. Если ты не против, я бы предпочла обсудить это дело с тобой наедине. Может, спустимся в сад?

— Не сейчас. Я намерен танцевать следующий танец со своей невестой.

Мериэнн нахмурилась.

— Так это правда, что ты помолвлен?

— Да. — Бакстер отыскал глазами Шарлотту с Ленноксом. Они вихрем кружились по залу.

— Вот как? Видимо, мне следует тебя поздравить.

— Вам не обязательно менять привычный стиль обращения ради такого случая.

Мериэнн поджала губы.

— Бакстер, прошу тебя, дело касается Гамильтона. Я так тревожусь за него. Ты же помнишь, твой отец сказал, если мне потребуется помощь, я могу рассчитывать на тебя.

Бакстер медленно обернулся к ней. Увидев глубокое отчаяние в ее глазах, он понял, что ему ничего другого не остается, как выслушать ее, — он дал отцу клятву.

Бакстер смиренно склонил голову, покорившись неизбежному.

— Вы правы, мадам. Будет лучше, если мы побеседуем в саду.