В этот вечер они вышли в «Ласт эксит» отпраздновать неожиданное возвращение Гарри. Аркадия сидела очень близко, то и дело, касаясь плечом плеча, снова и снова убеждаясь, что это не сон. Играли «Полную жизнь» Билли Стрейгорна. Медленная и томительная, мелодия плыла над не слишком густой толпой завсегдатаев ночного клуба.

Было уже за полночь, джаз не оставлял желать лучшего. Аркадия лениво поигрывала стаканом мартини и думала о том, что жизнь и в самом деле полна теперь, когда Гарри рядом, живой и невредимый. Такой полной она не была уже долгое, долгое время. Можно, наконец, расслабиться и наслаждаться ею.

– Скажи, ты вернулся пораньше из-за меня?

– Вовсе нет. Говорю же, клиент решил вставить затычку в сток, по которому утекали его деньги.

– Лгунишка! – кадия поймала соломинкой оливку, сняла и медленно прожевала, наслаждаясь острым вкусом. – Ты спихнул с себя эту работу, чтобы поскорей вернуться. Признай это.

– Признаю, что был рад-радешенек избавиться от той девицы. Она меня чуть с ума не свела!

– Да, ты говорил. Признай и другое – ты здесь из-за меня.

– Ладно, признаю и это. – Гарри хорошенько приложился к пиву. – Надеюсь, ты не станешь скрывать от меня, что случилось.

– Как бы тебе объяснить… – она поколебалась, – в общем, ничего конкретного. Вскоре после твоего отъезда я стала… самую малость нервничать, вот и все. – Глоток мартини. – На данный момент все в порядке, но…

– Но?

– Но мне тебя недоставало.

Гарри никак не прокомментировал это откровение, он был нем как могила. Аркадия вздохнула.

– Ну, хорошо, могу сказать тебе то же, что и Зоя. После твоего отъезда у меня несколько раз возникало странное и неприятное ощущение – словно кто-то следит за мной или что-то в этом роде.

Гарри не повел и бровью.

– Это длилось недолго. Дня через два-три прошло без следа, – поспешно добавила Аркадия.

– Дальше.

– Ну, дальше… – Она поводила пальцем вокруг стакана с мартини. – Дальше я лишилась ручки с Элвисом, твоего подарка. Она словно испарилась. Я все обыскала, но так и не нашла.

– Подумаешь, ручка.

– Я ее обожала! Только ею, и пользовалась.

– Хм. – С минуту Гарри что-то прикидывал про себя, потом спросил: – Больше ничего из кабинета не пропало?

Это был вопрос, который Аркадия и сама задавала себе не меньше сотни раз.

– Нет, нет, ничего! Я проверяла. Вообще, если вспомнить мою биографию, мания преследования покажется простой повседневностью. Вообрази, прошлась по всем шкафам и ящикам, заглянула во все углы. Все было как всегда.

– Профессионал не оставляет следов, даже отпечатков пальцев, – задумчиво произнес Гарри. – В магазине у тебя ведь нет такой системы сигнализации, как дома. Человек с кое-каким опытом без труда заберется внутрь, обшарит все и скроется.

– Ты всерьез думаешь, что кто-то вломился ко мне в магазин только затем, чтобы украсть ручку с Элвисом? Это, каким же ярым коллекционером надо быть!

– Ручка могла пострадать в результате небрежности, – отмахнулся он. – Скорее всего это так и было и не имеет ничего общего с появлением у тебя в магазине незваного гостя. К примеру, уборщица нечаянно сломала ее и прибрала с глаз подальше.

– Верно! – обрадовалась Аркадия. – Значит, никаких незваных гостей не было, просто я в очередной раз позволила разыграться не в меру живому воображению. Теперь мне все ясно.

– А мне нет, – заметил он серьезно. – Когда появилось ощущение, что за тобой наблюдают, ты не присматривалась к лицам окружающих?

– Разумеется, присматривалась. Но не заметила никого, кто бы выглядел хоть отдаленно похожим на… него.

Ей не нужно было вдаваться в объяснения насчет того, Кто имеется в виду. Гарри знал о Гранте Лоринге.

– И никто за эти несколько дней не примелькался? Вторично за вечер у Аркадии перехватило дыхание. В памяти всплыл образ престарелой дамы с сумкой и камерой.

– Туристический сезон еще длится, Гарри. На Фонтейн-сквер народу хватает, и некоторые появлялись там в те дни не однажды.

– А как насчет машин?

– Кто обращает на них внимание?

– Я. Не спеши, дорогая, подумай хорошенько. Твое странное и неприятное чувство – эхо того, что ты заметила, но не осмыслила. Оно идет от подсознания. Сигнал тревоги.

– То есть?

– Вдруг ни с того ни с сего мороз по коже, или волоски на шее встают дыбом. Это значит, где-то глубоко в сознании включился сигнал тревоги. Он не возник ниоткуда, его послали твои внешние рецепторы.

Аркадия откинулась на стуле и попробовала восстановить в памяти увиденное в ту неделю после отъезда Гарри.

– Ничего! – она со вздохом несколько минут спустя. – У меня никудышная память на машины.

– А на лица?

Перед мысленным взором снова прошла пожилая дама с камерой.

– Одно лицо помню… Видела раза три.

– Опиши.

– Но в ней нет ничего особенного! Никакого сходства с типичными злодейками. Даже не знаю, чего ради она зацепилась в памяти. Седовласая дама, и лет ей, наверное, не меньше восьми десятков. В широкополой шляпе и oгромных темных очках, из тех, что носят поверх обычных. Скорее всего туристка.

– Так, очки, шляпа. Что еще?

Не мужчина, а Великий Инквизитор! Пока не выудит всю подноготную, не отступится.

Аркадия отпила еще мартини и сделала попытку очистить сознание от посторонних мыслей.

Мир бизнеса, финансовый мир живет в лихорадочном темпе, и порой нужно думать сразу о десятке вещей, чтобы не упустить свой шанс. Это мир, где одно неверно принятое решение ставит под удар миллионы долларов. Когда-то она была частью этого мира и преуспевала, так как умела ухватить суть и принцип, выбрать верное направление. Там она научилась ловить едва заметные признаки того, что компания совершит стремительный взлет или нырнет в финансовую пропасть, ощущать малейшие колебания на поверхности, говорившие о том, что в самых глубинах, скажем, в совете директоров, заваривается крупная неприятность. Да что там, она угадывала вторжение еще до того, как служба безопасности по утрам бросала первый взгляд на свои камеры.

Чтобы выжить в мире финансов, надо иметь к этому талант – талант видеть тончайшие аномалии в постоянно меняющемся потоке данных. Однажды это дало ей ключ к замыслам Гранта. Настало время снова применить этот талант.

– Так вот, я видела эту женщину несколько раз, всегда в виде отражения в той или иной витрине. Помнится, как-то раз подумала, что камера у нее чересчур навороченная для туристки. У нее всегда был с собой один и тот же бумажный пакет, белый с синим, из магазина готового платья на Фонтейн-сквер.

– Отлично, – сказал Гарри, помолчав.

– Отлично что? – удивилась Аркадия.

– Теперь обсудим это с Труэксами.

– Во втором часу ночи?! Они уже спят.

– Не моя вина, что они такие засони.

Итану удалось впасть в беспокойный сон, и, в конце концов, дело кончилось одним из его сновидений о Найтвиндсе.

Он блуждал по громадному зданию, отворяя каждую дверь, заглядывая в каждую комнату, но Зои не было ни в одной, хотя она должна была находиться где-то в доме. Мысль о том, что он может вообще не найти ее, сводила с ума.

Тогда он начал звать. Он окликал Зою по имени снова и снова, движимый желанием все объяснить и надеждой, что она поймет, но только приглушенное эхо отзывалось из глубины розовых коридоров.

Постепенно он добрался до помещения, прежде служившего небольшим личным театром. В давние времена здесь произошло убийство – должно быть, поэтому Зоя избегала его.

Дверь отворилась с тихим жалобным скрипом, и он подобрался в ожидании того, что может таиться внутри.

Комната была почти темной, но он сразу заметил Зою у мраморной стойки бара. Она стояла, а рядом в одном из плюшевых кресел раскинулся Саймон Уэндовер. Он бросил взгляд через плечо и беззлобно ухмыльнулся.

– Ты же умер! – вырвалось у Итана.

– Ну, это твоя проблема, а не моя, – ответил Уэндовер с пожатием плеч. – Как раз, поэтому я и могу являться тебе во сне до скончания твоих дней.

Итан повернулся к Зое:

– Идем отсюда!

– Нет, – ровно сказала она.

– Ты потеряешь ее так же, как остальных, – любезно пояснил Уэндовер. – Такой уж ты невезучий парень, Труэкс. Признай, так оно было всегда – и так будет впредь. Паршиво, правда? Ты их спасаешь, а они делают тебе ручкой.

– Ты не поступишь так со мной, Зоя. Ты другая!

– Разве? – тихо произнесла она.

– Сам подумай, – продолжал Уэндовер, – как можно любить человека с таким послужным списком? Любить отпетого неудачника? Взгляни на себя, Труэкс. Не сумел уберечь брата, не сумел сохранить ни один брак из трех, не cmoг удержать на плаву фирму. Все, к чему ты прикоснешься, превращается в труху. Просто смех! Гонялся за мной месяцами, но так и не собрал достаточно веских улик, чтобы довести дело до суда.

Надо было срочно увести Зою из комнаты, где сидел и злорадствовал мертвый Уэндовер. Итан хотел перешагнуть порог, но не сумел – что-то мешало, словно проем перекрывала невидимая стена.

– Прости, Итан, но ты не можешь войти, – сказала Зоя, глядя на него своими туманными, загадочными глазами. – Это чисто психологический барьер, но для тебя он реален, потому что ты не веришь в сверхъестественное.

Уэндовер расхохотался, и его смех раскатился по комнате, как гром…

– Итан! Итан, проснись!

Голос так близко! Она все-таки идет к нему. Итан открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Зою. Тревога исходила от нее почти ощутимыми волнами.

– Все хорошо! – сказала она, сжимая его плечи. – Все в порядке. Ты просто увидел плохой сон.

– Говори это, говори снова!

Итан помял лицо рукой, прогоняя остатки кошмара, и с минуту сидел, размеренно дыша. Когда ощущение реальности вернулось, уселся, свесив ноги на пол. Зоя примостилась сзади и начала разминать ему плечи.

– Хочется верить, что ты не заразился от меня склонностью к кошмарным снам. Как думаешь, это в принципе возможно?

– Сомневаюсь.

Пальцы Зои на плечах – что может быть лучше? Очень хотелось расслабиться, но все тело гудело от нервного напряжения, как до предела заряженный трансформатор.

– Расскажешь мне свой сон?

Итану почудилось, что где-то в отдалении еще слышится эхо злорадного хохота Уэндовера.

– Это сложно объяснить…

Руки на плечах замерли, потом дрогнули, словно Зоя собралась их отдернуть. Итан решил, что массажу конец.

– Я и сама не так проста.

Движение пальцев возобновилось. Итан не удержался от дрожи удовольствия.

– Итак?

– Мы с тобой были в Найтвиндсе, гораздо большем, чем на самом деле, прямо необъятном, – начал Итан бесстрастно. – Комнаты множились, и им не было конца-края.

– Ну, понятно, – хмыкнула Зоя. – Такой кошмар вполне может проистекать из страха, что мы так никогда и не закончим ремонт.

– Да, наверное.

Итан был благодарен за попытку разрядить атмосферу, но попытка не удалась, да и не могла удаться – для этого у него на душе было слишком пусто и холодно. В рассказе не было смысла, и, наверное, следовало остановиться, но словно какой-то мощный магнит вытягивал из него слова.

– Я искал тебя. Знал, что ты в доме, но найти не мог.

– Так, что мы тут имеем… скользкого, увертливого дизайнера, который никогда не отвечает на звонки клиента.

– Наконец я обнаружил тебя… в театре. – Итан сделал над собой усилие, и ему удалось небрежно передернуть плечами. – Тут ты меня разбудила.

– Потому что ты метался по постели. У меня как-то не сложилось впечатления, что во сне ты нашел, что искал. Наоборот, ты словно пытался продраться через что-то… размахивал руками…

– Я не попал по тебе?

– Нет, просто разбудил. – Нажатие на плечи стало сильнее и настойчивее. – Скажи, там было что-то еще, в этом сне'

Эхо злорадного хохота снова прокатилось в памяти. К счастью, зазвонил телефон.

Зоя напряглась за спиной у Итана. И неудивительно – часы показывали полвторого ночи. Звонок в такое время редко приносит добрые вести.

– Я отвечу, – сказал Итан. – Труэкс у телефона!

– Это Стэгг. У нас тут возникла интересная проблема да, и мы стоим прямо у дверей вашего дома. Если можно войти, нажми кнопку дверного замка.