Трио было хорошо сыгранным и явно состояло из давно и хорошо знающих друг друга людей. Рояль, гитара и контрабас сплетали звук в «Нежную Лорейн», которая могла бы служить Нату Кинг Коулу визиткой. В их исполнении мелодия была именно такой, как надо, – чарующей, но Гарри сознавал, что на сей раз эффект удался не вполне. Песня была не в силах унести его от действительности.

Приложившись к пиву, он поставил кружку и глубже ушел в разбросанные по скамье подушки. В этот вечер «Ласт эк-сит» был почти пуст, так что им с Аркадией не пришлось ждать у бара, пока освободят их любимый «кабинет».

– Ты не жалеешь о том, как все обернулось? – спросил он.

Вообще говоря, он хотел бы спросить: «Тебе еще не опротивело спать с мужиком вроде меня, вместо какого-нибудь джентльмена высшей пробы из тех кругов, в которых ты привыкла вращаться в прошлом?» Но одно дело – произнести это мысленно, и совсем другое – высказать вслух. Просто не идет с языка, и не потому, что звучит грубо, а чтобы не припереть к стене, не принудить к тому ответу, какой желаешь услышать. Личный опыт Гарри говорил, что умнее всего ловить текущий миг и не заглядывать слишком далеко вперед.

Аркадия подняла глаза от стакана с мартини, и он сразу понял, что невысказанный вопрос не остался для нее тайной. Порой казалось, что они читают мысли друг друга.

– Нисколько, – ответила она, потянулась и прижалась губами к его губам. – Ты – лучшее, что случилось со мной в жизни, Гарри.

То, что он испытал при этом, невозможно описать.

– Люблю тебя!

Это вырвалось само по себе, а, вырвавшись, показалось жутким скрежетом, словно слова заржавели от долгого неупотребления. Гарри уж и не помнил, говорил ли их хоть когда-нибудь.

– Я тоже тебя люблю. Иначе и быть не может. – Мелодия, наконец, взялась за него всерьез, освобождая от всего бренного и сиюминутного, унося в несказанную высь. Только теперь это не была просто магия отлично сложенной и прекрасно исполненной музыки, у этого было название, которое вдруг открылось Гарри, впервые в жизни.

Это называлось счастьем.

Он взял руку Аркадии и ощутил, как сплетаются пальцы. И так они сидели, плечом к плечу, позволяя музыке нести их на своих крыльях.