Они сели на большой валун. Перед ними бушевал прибой. Фэллон держал кольцо на ладони, затянутой в перчатку, и пристально смотрел на него. Украшение было из черного металла с зеленым камнем.

– Его звали Такер Остин, – произнес он. – В то время мы были агентами в «Джонс и Джонс». А фирмой управлял мой дядя. Он хотел уйти на пенсию, а дела передать мне.

– Но сначала ты работал агентом, да?

– Такова семейная традиция. В тот год мы с Такером раскрыли несколько преступлений. У нас отлично получалось работать вместе – по крайней мере, в начале. У Такера был сильный дар сверхсвета.

– Никогда о таком не слышала.

– Может, потому что он встречается очень редко. Человек с даром видимого света может изменять волны, которые воспринимает человеческий глаз. Человек с даром невидимого света ощущает и интерпретирует темные волны ультрасвета. А люди вроде Такера способны изгибать обычный и парасвет так, что становятся невидимыми.

– Правительство сейчас пытается создать самолет-истребитель, который работал бы на таком же принципе, – сказала Изабелла. – Этот проект строго засекречен. Моя бабушка выложила всю историю у себя на сайте.

– Новости об истребителе-невидимке появились во всех научно-популярных журналах задолго до той статьи в «Айсберге», – возразил заявил Фэллон.

– Правда?

Несмотря на мрачное настроение, Фэллон не выдержал и улыбнулся уголками рта.

– Ты ведь понимаешь, что если об этом пишут в «Нью-Йорк таймс», то значит, секрета больше нет.

– Только потому, что правительство и не пыталось замести следы, – фыркнула Изабелла.

– Хорошо, пусть будет по-твоему. Я продолжу. Такер принес агентству много пользы, ведь он мог становиться невидимым не только для обычных людей, но и для тех, кто видит или чувствует паранормальную энергию. Такер мог прятать собственную ауру.

– Ничего себе. Он становился невидимым для экстрасенсов и пси-охотников?

– Такер проходил сквозь толпу таких людей как нож сквозь масло.

– Для детективного агентства это ценный работник, – сказала Изабелла. – Он может шпионить за преступниками с сильными паранормальными способностями.

– Да, – согласился Фэллон. – И Такеру нравилась такая работа. Чем опаснее она была, тем больше удовольствия он получал. Этот парень был готов на все в погоне за адреналином. Как я уже говорил, мы отлично ладили в команде.

– Ты тоже любишь адреналин?

– Нет, но на мне была вся стратегия. Я планировал собственно разыскную работу, анализировал полученные факты и составлял списки подозреваемых. Такер добывал мне улики. Потом мы передавали материалы моему дяде, а он уже решал, что делать дальше – обращаться за помощью в полицию или справляться собственными силами.

– Как мы справились с маньяком в том доме, – кивнула Изабелла.

– Знаешь, некоторые называют это «взять правосудие в свои руки», – чуть жестче, чем ему хотелось бы, возразил Фэллон, и в его голосе вдруг послышалась усталость. – Такое осуждается.

– Общество «Аркан» занимается подобными вещами, потому что полиции это не под силу.

– Да, – согласился Фэллон, – ты озвучила главное оправдание для «Джонс и Джонс» с момента основания агентства. Но порой, в самые глухие часы ночи, я начинаю сомневаться, что это дает мне право действовать в обход закона. Ни моя семья, ни тем более агенты «Джонс и Джонс» не знают об этих колебаниях.

Изабелла повернулась к нему:

– Мы оба знаем, что нельзя позволять преступникам держать в страхе кого бы то ни было. Особенно если они обладают сверхъестественными способностями. Мы можем их остановить, а полиция просто отрицает их существование. Так как же они могут их выследить, не говоря уж о суде и тюрьме?

– Не думай, что я не спрашивал себя о том же миллион раз. – Наклонившись вперед, он уперся локтями в колени, сжал ладонь с кольцом в кулак и, пристально глядя на волны, разбивавшиеся о камни, сказал: – Эти вопросы порой меня очень мучают.

Изабелла положила руку ему на плечо.

– То, что тебя это волнует, очень важно. Значит, ты просто создан управлять агентством.

Они какое-то время сидели молча, наблюдая за бесконечным прибоем.

– Так что случилось с Такером? – наконец решилась спросить Изабелла.

– Я убил его.

Фэллон произнес это холодным, безжизненным голосом, и поэтому Изабелла сразу поняла самое главное: смерть Такера Остина все еще мучит его.

Сначала она решила, что продолжения истории не будет, но Фэллон вдруг опять заговорил:

– Нам с Такером поручили самое серьезное дело за все время совместной работы. Мы узнали об открытии одного ночного клуба, которому совсем не случайно дали имя «Аркана», где собирались люди с разными пси-способностями, многие из которых ничего не знали о настоящем обществе «Аркан». Некоторые даже не осознавали, что у них есть дар. Но их все равно влекла особенная энергия клуба.

– У всех ночных клубов должна быть эта энергия, или к ним никто не будет ходить.

– Да, но большинство таких заведений извлекают ее из музыки и толпы.

– А еще из алкоголя и наркотиков, которые там легко можно найти, – добавила Изабелла.

– Да, в том клубе все это было, но он привлекал посетителей другой фишкой. Внутри его существовал как бы еще один клуб, но только для избранных.

– Подожди, дай-ка догадаюсь. Он назывался «Высший совет», да?

Фэллон одобрительно взглянул на помощницу:

– А ты молодец!

– Спасибо. – Изабелла гордо выпрямилась. Похвала от Фэллона Джонса дорогого стоила. – Значит, хозяева клуба решили создать свою версию настоящего общества «Аркан», включив туда элитный «Совет». Жуть какая.

– Так оно и было, – согласился Фэллон. – Но идея хорошо пошла.

– А в клубе была параллельная версия «Джонс и Джонс»?

– Конечно. Кто-то ведь должен был следить там за порядком.

– Ты имеешь в виду вышибал? – возмутилась Изабелла. – Ну это уже никуда не годится. Мы ведь элитное детективное агентство.

Фэллон слегка улыбнулся и продолжил:

– В отличие от обычных клубов главным бонусом вступления в это общество для своих были не наркотики, а особенные световые конструкции, которые висели в кабинетах для избранных.

– Лампы?

– Их называли волшебными фонарями. Работали они на основе паранормальной технологии и хрусталя. От них исходила сверхъестественная радиация, которая действовала на людей с даром как мощный галлюциноген. Чем сильнее был талант, тем ярче галлюцинации.

– В свете очень много энергии, – заметила Изабелла. – В любой части спектра.

– Мой дядя знал о клубе, но сначала тот его не слишком волновал. Когда мы узнали, что хозяева используют там паранаркотики, то он решил, что это дело полиции. Агентство взялось за дело, только когда завсегдатаи клуба начали умирать.

– Отчего?

– Двое решили, что умеют летать, и выпрыгнули из окон. Остальные тоже погибли при сходных обстоятельствах. Наркотик подействовал таким образом, что они не понимали, что творят. Полиция расследовала каждое из происшествий, но никак не связала смерть людей с клубом, потому что при вскрытии не нашли следов обычных наркотиков. И вот тогда мой дядя решил вмешаться.

– И что потом?

– Он поручил дело нам с Такером, но скоро мы поняли, что таких доказательств, которые примет суд, не найдем. В итоге с подачи Такера мы предложили дяде Грэму надавить на владельцев, чтобы те закрыли клуб.

– Получилось?

– Да, клуб перестал существовать, но Грэм Джонс пожелал узнать, кто изобрел и изготовил волшебные фонари, и попросил меня основательно разобраться в этом деле.

– Подожди. Как же так? Дядя поручил расследование тебе одному? А как же твой напарник?

Фэллон опустил голову и посмотрел на кольцо.

– Думаю, у него к тому моменту уже появились подозрения насчет Такера. И когда я начал распутывать дело, то скоро сам увидел связь. Сначала нити были очень тонкими, но рисунок постепенно складывался. Мне надо было догадаться обо всем гораздо раньше.

– Нити вели к твоему другу Такеру?

– Я не мог в это поверить. Не хотел. На работе я нередко доверял ему свою жизнь, но в итоге мне пришлось принять правду: Такер был тайным владельцем клуба, а стало быть, должен отвечать за гибель людей от волшебных ламп.

– Интуиция подсказывает мне, что, все выяснив, сразу к дяде ты не пошел.

Фэллон нахмурился.

– С чего ты взяла?

– Такер был твоим другом и напарником и, ты хотел получить стопроцентные доказательства его вины.

– В тот момент мне следовало рассказать обо всем дяде Грэму, но ты права: сначала я хотел убедиться, что не ошибся, и потому решился на разговор с Такером. У меня была надежда, что я пропустил какое-то важное звено, которое могло снять вину с друга. Как и все вокруг, Такер частенько говорил, что сверхспособности мешают мне объективно воспринимать реальность, что я вижу заговоры там, где имеется лишь кучка разрозненных фактов, и не раз заявлял, что однажды я зайду слишком далеко и уже никогда не вернусь в нормальный мир.

– Значит, ты дал ему шанс оправдаться. Готова поспорить, что он предъявил тебе очень хорошие объяснения.

– Он посмеялся надо мной. Заявил, что я совсем свихнулся, и сказал, что готов доказать свою невиновность, но попросил дать ему двадцать четыре часа, чтобы представить доказательства. Я согласился.

– И что же?

– Он попытался меня убить.

– Используя свой дар?

– Нет, с помощью волшебного фонаря. Я получил сверхдозу излучения.

– Ох черт…

– В ту ночь я ужинал со своей невестой.

От этих слов Изабеллу пробил озноб.

– Не знала, что ты обручен.

– В то время был. Сейчас, конечно, никакой невесты у меня нет.

Она не знала, как на это реагировать. Мысль, что другая женщина когда-то разбила Фэллону сердце, ей совсем не понравилась. Думать, что в прошлом кто-то имел над ним такую власть, не хотелось.

– Мы ужинали в квартире Дженни. Наверное, Такер с помощью своего дара проник туда и вставил лампочку от волшебного фонаря в один из напольных торшеров. Свет, который та излучает, ничем не отличается от обычного. Ее паранормальный эффект проявляется, когда уже слишком поздно с ним бороться. Конечно, излучение повлияло на нас обоих, но у меня дар мощнее, чем у Дженни.

– И потому ты пострадал сильнее, да?

– Волшебный фонарь оглушил меня, ударил по всем моим чувствам. – Фэллон сжал зубы. – Я никогда не испытывал ничего подобного. Казалось, на меня снизошло озарение. Мне вдруг открылись все тайны космоса. И я был уверен, что смогу запомнить ответы, – нужно лишь немного вглядеться в них.

– Что было потом?

– Я был в состоянии измененного сознания: все движения воспринимались как во сне – и вышел на балкон, поскольку решил, что оттуда увижу сердце Вселенной. И в этот момент появился Такер и попытался скинуть меня вниз. Вернее, сначала постарался мне внушить, чтобы я сам спрыгнул с балкона.

– Каким образом?

– У меня были галлюцинации: Такер убеждал меня, что между балконом и зданием напротив пролегает хрустальный мост.

– По-моему, я видела что-то такое в фильме.

– Так вот. Такер убеждал меня сделать несколько шагов по этому мосту, а когда это не сработало, применил силу. Была борьба. И в результате я… я убил его. Вместо меня с балкона полетел Такер.

– Боже правый. Как же тебе удалось справиться с ним в таком состоянии?

– Это прозвучит странно, но хоть я чуть и не погиб из-за своих сверхспособности, но они же меня в итоге и спасли.

– Нет, спасла тебя уверенность в себе и сила воли.

Фэллон с надеждой посмотрел на нее.

– Ты так думаешь?

– Конечно. У тебя самый сильный характер среди всех, кто обладает даром, кого я когда-либо встречала. Когда тебя приперли к стенке, на выручку пришла уверенность в собственных силах, а не пси-талант. – Изабелла на секунду замолчала. – С другой стороны, эти вещи могут быть взаимосвязаны. Раз ты способен держать под контролем столь мощный дар, значит, у тебя есть огромная сила воли. Только, как в истории с курицей и яйцом, непонятно, что первично. Будь ты слабым, давно бы уже сошел с ума.

– Спасибо, порадовала.

– Я просто пытаюсь разобраться.

– Интересно это у тебя получается. Впрочем, не важно: главное, что я выжил, а Такер погиб, – подвел итог Фэллон.

– Ты поступил правильно.

– Может быть. А может, и нет.

– Что это значит?

– Я плохо соображал. Кто знает, чем бы все закончилось, если бы с головой у меня все было в порядке. Дженни начала плакать и кричать, биться в истерике от горя и злости.

– Почему? Из-за действия волшебного фонаря? Конечно, когда пришла в себя, она поняла, что тебе пришлось защищаться свою жизнь?

– Такер Остин был ее братом.

Изабелла вздохнула.

– Что ж, тогда все понятно.

– Такер был старше Дженни, и она его обожала. Черт, все семейство Остин чуть ли не молилось на него. Родители Дженни так и не поверили, что их сын управлял подпольным клубом для избранных и продавал галлюциногенные лампы. У них был свой взгляд на случившееся.

Изабеллу будто ударило.

– Они решили, что это ты заправлял клубом и поставлял фонари, да?

– Точно. С их точки зрения, все было так: после начала расследования я решил, что дело труба, поэтому закрыл клуб и вместо себя подставил Такера.

– Чтобы замести следы?

– Да, но семья будто меня защитила.

– Конечно, они не могут подтвердить свою версию, ведь у них нет доказательств. Но Остины верят в нее, потому что это помогает им смириться с потерей. Кстати, их фантазия очень походит на настоящую теорию заговора – ведь Джонсы обладают в «Обществе» достаточной силой, так что поверить, что никого из своих они не оставят без защиты, не сложно.

Фэллон молчал, уставившись на нее ничего не выражающим взглядом.

– Ведь это отличительная черта подобных версий, не правда ли? – Изабелла покачала головой. – Однажды кто-то сказал, что только неудачники ищут в любой истории тайный заговор.

– Никогда не думал об этом.

– Наверное потому, что ты не рос в семье чудаков, которые за каждым фактом стараются увидеть деятельность тайного общества. – Она кивком указала на кольцо. – Значит, каждый раз на годовщину смерти Такера кто-то посылает тебе какой-то предмет – так сказать, «мементо мори». Кто же это делает? Дженни?

– Может быть.

– Тебе не удалось установить отправителя.

– Я особо и не пытался. Смысл посылок мне ясен.

– А семейство Остин будет на конференции в Седоне?

– Конечно.

– Неудивительно, что ты не очень туда рвешься.

– По крайней мере в этом году я буду не один.