Веста Бриггз стояла посреди просторного двухэтажного помещения и в одиночестве упивалась умиротворяющей атмосферой прошлого. Если бы не тяжелая стальная дверь с электронным замком и не полное отсутствие окон, невозможно было бы даже предположить, что (вопреки полам из полированного гранита и темному дереву стен) это, в сущности, элегантно оформленный подвал.

Застекленные стеллажи вздымались до самого потолка и хранили за своими дверцами бесценную коллекцию старинных шкатулок – сотни и сотни, а может, даже более тысячи. Начало ей было положено очень давно, много лет назад, когда Веста наконец смирилась с мыслью, что у нее нет и не будет в жизни ничего и никого, кроме «Шатлейна».

Сейчас она стояла, понемногу поворачиваясь, полной грудью вдыхая аромат старины, находя величайший возможный комфорт в неизменности прошлого. Ее словно окружала волшебная страна, навеки застывшая в своем совершенстве, мир, где время остановилось и куда можно было снова и снова входить без страха обнаружить неприятные перемены. Она смаковала, как вино, холодный отблеск полировки и изящество линий. Все это принадлежало ей: крепкие дамасские сундучки шестнадцатого века; элегантные шкатулки для драгоценностей семнадцатого; позолоченные туалетные приборы, некогда украшавшие будуары придворных дам и куртизанок девятнадцатого; изысканные резные ларцы для писчих принадлежностей начала восемнадцатого. Каждая из этих драгоценных безделушек была задумана и создана, чтобы беречь чьи-то тайны или ценности. У каждой был хитроумный замочек.

Выйдя из созерцания, Веста не спеша обошла нижний этаж и приблизилась к спиральной лестнице, что вела на балкон, кольцом опоясывающий подвал точно посредине уровня стен. Когда ладонь легла на перила, некстати вспомнилась ссора с Сильвией. Неприятный был момент. Наверное, следовало объяснить племяннице свое решение. Как главный администратор, она имеет право знать, почему отложено слияние с «Аустри-Пост». Но если уж на то пошло, она не обязана давать отчет, даже администрации. Право решать остается за ней. Не в простых, повседневных делах – с этим Сильвия вполне справляется. Однако факт остается фактом: как основатель галереи, именно она, Веста, по-прежнему держит в руках судьбу «Шатлейна», невзирая на то что формально вынуждена была уступить бразды правления. Именно в ее распоряжении находится контрольный пакет акций.

Конечно, родня давно уже шепчется у нее за спиной, и когда выплыла наружу правда о визитах к экстрасенсу, это, пожалуй, явилось последней каплей.

Веста скривила губы в угрюмой усмешке. Ей давно уже приклеили ярлык эксцентричной дамочки, теперь начнут судачить о старческом маразме.

Боже! Ну и физиономия была у Сильвии, когда та возмущалась насчет ее встреч с Джонатаном Арденом! Право, стоило усилий не прыснуть в лицо племяннице. Пылкая была речь, ничего не скажешь. Так же пылко это будет обсуждаться остальными родственниками – но лишь в узком семейном кругу. Они никогда не вынесут сора из избы, более того, пойдут на все, чтобы утаить этот сочный кусочек информации. Ведь если новость просочится, это не только бросит тень на нее лично, но и поставит под удар бизнес.

Разглядывая прелестную, с золотым орнаментом, шкатулку на ближайшей полке, Веста впервые задалась вопросом, как отреагировала бы Кейди, узнав, что она прибегает в делах к помощи психометрии.

Наверняка иначе, чем Сильвия. Кейди не такая, она всегда ее понимала. В них столько похожего, что и в этом они, конечно, нашли бы общий язык. Уж Кейди ни за что не высказалась бы в том духе, что она совсем потеряла связь с действительностью. По крайней мере не вот так, с ходу. Сначала расспросила бы как следует, выяснила мотивации, копнула бы так глубоко, как сумела, а уж потом сделала бы выводы. Это у нее в натуре.

Со вздохом Веста отстегнула от пояса великолепное старинное украшение, известное как «Монастырский кастелян», которое надевала на традиционное заседание комитета накануне карнавальной ночи. Председательствующая, Элинор Миддлтон, уж слишком ревностно относится к своим обязанностям, и заседания всегда безбожно затягиваются. Однако не может быть и речи о том, чтобы увильнуть, – в фешенебельном пригородном квартале Фантом-Пойнт Веста Бриггз представляет ни много ни мало галерею «Шатлейн». Конечно, можно сослаться на то, что формально она уже удалилась от дел, но она не из тех, кто заставляет других отдуваться вместо себя. От скуки еще никто не умирал, и потом, это все-таки возможность покрасоваться с «Кастеляном».

Веста подержала украшение в свете лампы, пропуская между пальцами и восхищаясь. Застежка представляла собой медальон с богатой гравировкой и сочным глянцем очень старинного золота. Драгоценные камни сохранили свое дивное сияние. Медальон был как бы средоточием пяти крепких золотых цепочек, пропускать которые между пальцев было истинным наслаждением. Четыре из них заканчивались ключиком, тоже унизанным драгоценными камнями, мельче размером, но такой же чистой воды. Только пятая была пустой.

«Монастырский кастелян» попал Весте в руки незадолго до основания галереи. Она приобрела его вместе с другими нестоящими побрякушками и простенькой шкатулкой в одном поместье, которое шло с молотка, разумеется, прекрасно зная, какое сокровище ниспослано ей судьбой. Она держала язык за зубами до самого открытия, уже лелея мысль о том, что «Кастелян» («Шатлейн») станет символом новой галереи.

И в самом деле стал. Он красовался на вывеске, на визитных карточках, писчей бумаге, открытках, приглашениях, объявлениях о каждой новой выставке-продаже, – короче говоря, представлял галерею в мире искусства. Его экзотические очертания, лишь слегка осовремененные, были на эмблеме «Шатлейна», на фасаде самой галереи – в виде огромной гипсовой отливки – и над дверью одноименного бутика в Фантом-Пойнт.

Драгоценный металл ощущался теплым, словно и впрямь жил своей жизнью. Каждый раз, когда приходилось держать его в руках, Веста с удовольствием вглядывалась в детали. Казалось бы, просто связка ключей – но словно из сказки. По крайней мере история этой вещицы стоила того, чтобы над ней поразмыслить.

С самого начала Веста находила поразительным тот факт, что украшение появилось на свет еще в двенадцатом веке – экстравагантный свадебный дар жениха невесте. Для новобрачной это был не просто подарок. Вместе с «Кастеляном» ей вверялось все общее имущество, из беззаботной девушки она превращалась в хозяйку дома. Иными словами, это был символ доверия, ответственности и власти.

Ключами, поначалу выкованными из железа, отмыкались кладовые, полные бесценных сокровищ: благовоний и пряностей с Востока; древних манускриптов, вывезенных из самой Испании; украшений и столового серебра; одежды и обуви, что надевались лишь в самых торжественных случаях.

Много лет, много детей и внуков спустя достойная леди овдовела и по традиции тех времен удалилась в монастырь. Там благодаря опыту ведения хозяйства и недюжинным организаторским способностям она быстро продвинулась до настоятельницы. Она держала в руках монастырское хозяйство и казну, ведала делами, поддерживала полезные связи и знакомства. Ключи «Кастеляна», украшавшего теперь монашеский пояс, открывали доступ к иным, но ничуть не меньшим ценностям: в библиотеку с редкими рукописными фолиантами и свитками; в часовню с прекрасными фресками из жизни святых; в сундуки с отданными на хранение родословными, бумагами на права собственности или с подтверждением привилегий.

Под именем «Монастырского кастеляна» украшение странствовало от столетия к столетию, меняя владельцев, исчезая из виду и вновь выплывая в самых неожиданных местах, то честно выполняя свое предназначение, а то покоясь в шкатулке женщины, просто влюбленной в его уникальную красоту. Примерно в середине восемнадцатого века, когда «кастеляны» внезапно снова вошли в моду, железные ключи уступили место золотым, усыпанным драгоценными каменьями. Но медальон не претерпел изменений – кто знает, возможно, ювелир, что модернизировал украшение, был подлинным ценителем, и у него не поднялась рука на такую уникальную вещь…

С «Кастеляном» на ладони Веста поднялась по спиральной лестнице. Балкон был устроен для того, чтобы иметь доступ к верхним полкам стеллажей. Пройдя по нему до середины, до самой дальней от лестницы точки, она достала одну из бесчисленных шкатулок – роскошное творение мастеров восемнадцатого века, отделанное эмалью и позолотой. В замке торчал незатейливый стальной дубликат пятого ключа, который Веста собственноручно сняла с «Кастеляна». Прежде чем повернуть его, она сделала глубокий вдох, набираясь сил перед неизбежным наплывом эмоций.

Постояв так, она быстро откинула крышку и поместила украшение на нижний уровень шкатулки. В верхнем хранились ценности другого рода: ее личные секреты и тайны. Опустив бархатную перегородку, Веста позволила себе на несколько минут погрузиться в прошлое.

Текло время. В подвале царила глубокая тишина. Наконец Веста заставила себя встряхнуться, заперла шкатулку, вернула ее на полку, а дубликат ключа положила в карман. Пошла к лестнице, но обернулась. Шкатулка совершенно терялась среди множества других.

Спустившись, Веста покинула подвал, закрыла дверь и с удовлетворением прислушалась к щелчку электронного замка. Прошлое было в безопасности.

В доме она прислушалась снова, уже к себе, ища и находя знакомые признаки нервозности. Они беспокоили ее вот уже несколько недель, нарастая незаметно, но упорно, так что вечерний стакан виски был теперь бессилен их заглушить. Наверное, стоило воспользоваться таблетками, но это была крайняя и очень неприятная мера: за облегчение приходилось платить утренней мигренью, которая была сродни тяжкому похмелью. Только через сутки после такой таблетки она снова становилась сама собой. Лучше приступ паники, хотя бы потому, что обычно их удается задушить в зародыше.

У себя в спальне Веста переоделась в купальный костюм, накинула махровый халат и сошла на террасу, попутно выключив в доме свет.

Было прохладно, но не слишком – в самый раз для хорошего заплыва. Со склона холма, где стояла вилла, отлично просматривался ночной Сан-Франциско со всеми своими мерцающими огнями. Небо над ним отливало густым оттенком маренго.

Сбросив халат на ротанговый лежак, Веста пошла по плиточному покрытию к спуску в бассейн. Ей и в голову не пришло включить подсветку – вся прелесть заключалась именно в непроницаемой массе воды, в ее объятиях, ласковых и привычных, как объятия верного любовника, с которым делишь пополам все, что приносит жизнь, который не изменит и не подведет.

Однако уже через пару метров Веста ощутила: что-то не так. Она остановилась, подгребая руками и чуть пошевеливая ногами, и оглядела растительность, густо окружавшую бассейн.

– Кто здесь?!

Тишина в ответ.

«Никого нет, – подумала Веста. – Просто шалят нервы, вот и мерещится всякая всячина. Нельзя позволять себе распускаться. Нельзя беспочвенным страхам давать власть над собой».

Укрепив себя этими рассуждениями, она решительными гребками двинулась к противоположному краю бассейна.