Адам обвел глазами гостиную и вздохнул. Он много раз бывал в этой комнате и каждый раз заново переживал шок. Дизайнер, вдохновленный важностью задачи и грандиозностью замысла, решил, по-видимому, отринуть хороший вкус в угоду драматическому эффекту. Для описания получившегося интерьера слово «экстравагантный» было слишком мягким и безликим.

Здесь господствовал красный цвет. Огромный диван и кресла были обтянуты малиновым шелком. Бархатные портьеры алого цвета ниспадали пышными складками и образовывали на полу рельеф цвета киновари. Красный с золотом ковер довершал обстановку. Над камином висела фотография королевы, облаченной в свой вечный траур. Такой портрет можно было найти практически в любом доме страны. Единственное, что отличало данный экземпляр, – рамка. Впрочем, множество других живописных произведений украшало стены, но сюжеты их были исполнены совершенно в ином ключе. Каждая картина изображала бесстрашного рыцаря, который спасал от какой-либо напасти даму неизбежно пышных форм, облаченную в легчайшие – а местами так просто прозрачные – одежды.

Флоренс Стоутли обожала истории про рыцарей.

Этой довольно полной женщине шел шестой десяток. Человек, впервые увидевший ее седые локоны, ямочки на щеках, живые глаза и озорную улыбку, принял бы ее за чью-то добрую бабушку или тетушку. На самом же деле Флоренс составила состояние, торгуя живым товаром: она содержала один из самых шикарных борделей в Лондоне.

Официально она уже ушла на покой, но, чтобы не скучать, периодически использовала свой предпринимательский талант, участвуя в различных выгодных проектах. Многие недооценивали Флоренс Стоутли, считая ее недалекой особой. Адам никогда не заблуждался на этот счет. Он знал Флоренс с тех давних времен, когда она еще работала на улицах, и всегда относился к ней с неизменным уважением.

В некоторых случаях Хардести и Флоренс Стоутли выступали в роли деловых партнеров, но интересы их лежали в несколько разных плоскостях. Адам занимался людьми, принадлежащими к высшему обществу, а Флоренс основное внимание уделяла тайной жизни воротил лондонского преступного мира.

И все же они частенько бывали полезны друг другу, ибо интересы представителей аристократии и лидеров криминальных кругов славного города Лондона пересекались гораздо чаще, чем могли себе представить обычные граждане.

– Я так рада видеть тебя снова, Адам! – Флоренс наливала чай из серебряного чайника, выполненного в виде дракона. – Давненько мы не встречались. Надеюсь, у Джулии и деток все хорошо?

– Они здоровы и счастливы, спасибо, – отозвался Адам, удобно устроившийся в мягком кресле. – В настоящий момент моя сестрица занята организацией очередного невероятного бала, который затмит все остальные мероприятия сезона и заставит говорить о ней весь свет.

– Уверена, это будет что-то необыкновенное. – Флоренс протянула ему чашку. – Камелота, которой был посвящен ее прошлогодний бал, обсуждали потом неделями.

– Джулия считает, что половиной успеха обязана человеку, который подсказал ей сюжет, то есть тебе. – Адам с интересом разглядывал фарфоровую чашечку, на которой изящно и красочно художник изобразил сцены из жизни рыцарей Круглого стола. – Вижу, у тебя новый фарфор.

– Милый, правда? – Флоренс устроилась поудобнее, расправила юбки и перешла к делу: – Я всегда рада помочь тебе, Адам. И я начала поиски пропавшей экономки, которая служила у убитой женщины-медиума, сразу же, как только получила твое письмо. Но с огорчением должна признаться, что пока похвастаться нечем.

– Если и есть человек, который сможет разыскать Бесс Уэйли, то это ты, Флоренс. Ни у кого нет таких многочисленных и надежных информаторов. Но сегодня я пришел по другому делу. Оно важное и конфиденциальное настолько, что я не рискнул доверить его бумаге и предпочел явиться лично.

– И что же это за дело?

– Мне нужно передать весточку Бассингторпу, старому мошеннику, помнишь его? Он одно время был твоим клиентом. Возможно, ты все еще поддерживаешь с ним какие-то отношения?

– Конечно! – Флоренс улыбнулась. – Он бывший клиент, но постоянный друг. Я передам ему, что ты просишь о встрече.

– Спасибо, Флоренс.

– Это все?

– Пока да.

Флоренс налила ему еще чаю.

– Что ты думаешь об этом странном деле – об убитых медиумах? Ходят слухи, что они освободили какие-то темные потусторонние силы и поплатились за это.

– Тот, кто убил этих женщин, принадлежит к нашему миру, уверяю тебя.

– А могу я узнать, почему ты интересуешься этим делом?

– Ты помнишь Мод Гатли? – спросил Адам.

– Конечно. Очень печальная история. – Флоренс покачала головой. – Бедняжка так и не смогла освободиться от своей зависимости. Я знаю, ты много раз пытался помочь ей... Врачи и все такое. Но все оказалось напрасно.

– У нее не хватило силы воли, чтобы победить опиум, – кивнул Хардести. – Так вот, оказывается, она вела дневник, который после ее смерти достался Элизабет Делмонт. Она попыталась шантажировать меня, и я не успел ничего предпринять. Дневник исчез в ту ночь, когда Делмонт была убита. А потом погибла Ирен Толлер, и ее смерть очень напоминала убийство Делмонт.

– Вот оно что... Это многое объясняет. Мод ведь знала правду о тебе и Джулии? А уж о Натане и Джессике так наверняка!

– Она знала все. – Адам помедлил, потом продолжал: – Толлер и Делмонт были мошенницами, которые предлагали людям сделать выгодные капиталовложения и обирали их. В этой схеме есть еще некий мужчина. Его описание весьма живописно: сильная хромота, пышные бакенбарды, очки в тонкой золотой оправе.

– Полагаешь, все это маскировка?

– Думаю, так оно и есть: слишком уж броские и хорошо запоминающиеся приметы.

– Я согласна с тобой. Похоже, тут действует опытный мошенник. Но, – она в раздумье сдвинула брови, – если твой дневник попал к нему в руки, он не мог не подумать о шантаже. Почему же этот человек не связался с тобой и не потребовал денег?

– Полагаю, он просто выжидает. Надеется потрепать мне нервы, – пояснил Адам.

– Скорее всего он раздумывает, старается не наделать ошибок. Мошенник наверняка навел о тебе справки и должен теперь знать, что ему нельзя допустить ни одного промаха. Ибо если он хоть чем-то выдаст себя, мистер Хардести тут же воспользуется этим. Он прекрасно все понимает.

Адам взглянул на Флоренс. Лицо его странным образом утратило всякое выражение.

– Я все равно найду его, – негромко сказал он, и женщина поежилась.

– Знаю, знаю, – поспешила ответить она. – Не забудь, я помню тебя с тех пор, как ты был еще вот таким мальчонкой. Ты и тогда был упорным и хитрым чертенком. И теперь не остановишься, пока не получишь то, к чему стремишься. Я только хочу, чтобы ты был осторожен, Адам Хардести. В этом деле уже есть два трупа, и мне не хотелось бы узнать, что ты стал третьим.

– Спасибо за заботу. – Адам помолчал, обдумывая следующий вопрос. В конце концов, если кто и может помочь ему, то это Флоренс. У нее обширные связи, причем в самых разных слоях общества. – Скажи, не знаешь ли ты чего-нибудь интересного про людей, которые собираются вУинтерсетт-Хаус? В последнее время мне довелось встречаться с некоторыми из них. Все до одного занимаются исследованиями необычных талантов и возможностей человека – кто практически, кто теоретически. В целом это очень странная и разношерстная компания.

– Просто не знаю, чем я могу тебе помочь. Эти люди всегда казались мне слегка чокнутыми, но довольно безобидными. Например, мистер Рид, глава общества. Он вдовец, годами скорбящий об умершей жене. И все эти годы он пытается тем или иным способом вступить в контакт с ее духом.

– А что случилось с его женой?

– Ее убили несколько лет назад. Тогда это было очень громкое дело, настоящая сенсация, все газеты буквально захлебывались... Сейчас-то я уж всех деталей не помню. Кажется, тело миссис Рид нашли в парке, недалеко от дома. Похоже, она пошла прогуляться. Кто-то напал на нее, изнасиловал и задушил. И все это случилось чуть ли не в день свадьбы.

– Полиция нашла убийцу?

– Нет. – Флоренс отпила чай и осторожно поставила чашечку на блюдце. – Думаю, это одна из причин, почему Дэруард Рид так рвется поговорить с ней. Наверняка он хочет спросить имя негодяя, чтобы привлечь его к ответственности за содеянное.

– Я бы на его месте нашел иной способ разыскать убийцу. Не столь... психологический, – мрачно заметил Адам.

– Я понимаю и даже согласна, что твой способ был бы результативнее, но не у всех есть такие связи. И далеко не все готовы применить силу, если понадобится. Тебя подобные мысли не останавливают, но очень многие не хотят марать руки.

Адам решил, что не стоит дальше развивать эту тему, испросил:

– Интересно, а почему Рид вообще так уверен в возможности связаться с женой и поговорить с ней?

– Видишь ли, когда миссис Рид еще пребывала в нашем мире, она слыла довольно сильным медиумом. Думаю, это соображение играет не последнюю роль в рассуждениях Рида. Наверное, он полагает, что если кто и может пробиться сквозь завесу, разделяющую наши миры, так это дух человека, обладавшего при жизни сверхъестественными способностями.

– Так, значит, миссис Рид была медиумом?

– Ну да. Лет десять назад она пользовалась довольно большой популярностью. Давала сеансы, и порой их посещали весьма заметные персоны.

– Она вращалась в высшем обществе?

– Она принадлежала к семье, сделавшей деньги на торговле. Торговый флот. Но все ее родственники умерли, и девушка осталась одна... Кое-кто из моих знакомых бывал на ее сеансах.

– Спасибо, Флоренс. Ты опять снабдила меня бесценной информацией. Я твой должник.

– Не проблема. Ты легко можешь вернуть должок, поделившись со мной какой-нибудь великосветской сплетней.

– Тебя интересует что-то конкретное? Спрашивай, я постараюсь ответить.

– Помнишь небольшое заведение на Марбери-стрит? Туда обычно приходят джентльмены, которые любят некоторую жестокость. Их там связывают, немножко наказывают и все такое.

– Помню, помню. Я слышал также, что миссис Торн, владевшая заведением, продала его.

– Так оно и есть. Новая хозяйка, миссис Лэш, дама весьма амбициозная. Она хочет расширить дело и переехать в новое, более просторное помещение. Для этого, как ты понимаешь, нужны деньги. Она ищет инвесторов среди постоянных клиентов. Создается своего рода консорциум.

– Вот как? – Хардести был искренне заинтересован услышанным. – Это весьма дельная мысль. Полагаю, инвесторы в основном принадлежат к высшим слоям общества?

– Естественно. Миссис Лэш поручила мне навести справки о финансовом состоянии некоторых джентльменов, пожелавших вступить в консорциум. Женщина в ее положении должна быть осторожной. Прежде чем вступить в сделку с людьми, занимающими подобное положение, нужно все хорошенько проверить.

Адам одобрительно кивал.

– Я покажу тебе список. – Флоренс встала, подошла к письменному столу и выдвинула ящик. – Двоих я знаю, а вот трое остальных – полная неизвестность. Взгляни, вдруг ты сможешь мне помочь.

Адам встал и взял список. Он прочел имена и в силу привычки запомнил их. Кроме того, подобная информация могла оказаться и весьма полезной.

– А я и не знал, что Айвибридж и Милборн любят жестокие игры, – рассеянно заметил он. – Надо же, все как в самом пафосном политическом памфлете. Именно те люди, которые задирают нос, претендуют на чистоту деяний и помыслов и на всех перекрестках кричат о падении нравов, и оказываются самыми грязными лицемерами. Стоит им закрыть за собой дверь частного дома, как они начинают насиловать служанок и вкладывать деньги в бордели.

– Все, кто внесен в этот список, обожают, когда их шлепают и... ну, сам понимаешь. Это старые клиенты. Очень надеюсь, что ты сможешь сообщить что-нибудь об их финансовом положении.

– Миссис Лэш проявила похвальную предусмотрительность. Несомненно, ей ничего не удастся получить от этих высокопоставленных лицемеров, если кто-то из них окажется финансово несостоятельным.

Адам кратко и четко изложил все, что знал о материальном положении особ, перечисленных в списке.

– Спасибо, дружок. – Флоренс убрала список в стол. – Я сообщу миссис Лэш, что все ее инвесторы вполне платежеспособны.

– Напомни ей, что, несмотря на этот отрадный факт, никому из этих людей нельзя доверять полностью.

– Думаю, что она и так прекрасно все понимает.

– Если ты больше ничего не хочешь узнать, то я вынужден проститься. – Адам склонился над пухлой ручкой Флоренс. – До свидания и спасибо. Я провел чудесный вечер.

– Ты всегда такой милый. – Флоренс задумчиво смотрела на молодого человека. – Знаешь, когда я вижу тебя теперь – такого элегантного, прекрасно одетого и настоящего джентльмена по речи и манерам, – я едва могу поверить, что это и есть тот самый оборванный мальчишка, который иногда стучался ко мне и предлагал недорого купить секреты, которые выбалтывали клиенты Мод. Впрочем, хочешь – верь, хочешь – нет, но я всегда знала, что ты далеко пойдешь. – Правда? – Адам усмехнулся.

– Единственное, в чем я не была уверена, так это в дорожке, по которой ты направляешься. Ведь и кривая была недалеко.

– Один из уроков, преподанных мне жизнью, состоит в том, что дорожки эти не так уж далеко расходятся и часто идут параллельным курсом.

– Ба, не делай такого лица и не произноси циничных слов, когда говоришь со мной, Адам Хардести. Может, кого ты и обманешь, но только не старушку Флоренс. Я знаю тебя слишком давно и помню, как ты спас детишек, которые стали твоей семьей. И про дома для бездомных детей, которые ты содержишь на свои деньги, я тоже знаю. Под ржавчиной твоего юмора висельника скрывается благородное сердце, которое сделало бы честь любому из рыцарей Круглого стола.

Адам, пораженный этой тирадой, взглянул в раскрасневшееся лицо Флоренс. Потом взгляд его переместился на картину за ее спиной. Полотно изображало рыцаря, облаченного в великолепные, украшенные чеканкой доспехи. Рыцарь был окружен пристальным вниманием целой стайки нимф, одетых весьма фривольно.

– Рыцарь, значит, – протянул Адам, пряча улыбку. – Тогда почему же меня не пытаются взять в плен красивые обнаженные женщины?

– Возможно, потому, что ты всячески стараешься избегать скандалов. Это одно из правил, которые ты выдумал для себя сам и теперь неукоснительно соблюдаешь.

Хардести уже разглядывал другую картину: рыцарь в сияющих золотом доспехах сжимал в объятиях нагую красотку. Адам вдруг вспомнил Кэролайн и то, как страстно она отвечала на его ласки, и кровь его быстрее побежала по жилам.

– Знаешь, в последнее время я довольно часто отступаю от правил, – медленно сказал он.

– Да уж, – рассмеялась Флоренс. – Ты умудрился даже в газеты попасть. Вот уж когда я удивилась! Кстати, это кое-что напомнило мне. С миссис Фордайс у тебя что-то серьезное или страстная, но кратковременная интрижка?

– Ты знаешь миссис Фордайс?

– Я обожаю ее романы, но лично, к сожалению, не знакома.

– Хочешь, я тебе кое в чем признаюсь, Флоренс? Это страшный секрет, и я чувствую, что это унизительно, но мне кажется, она использует меня как своего рода образец. В частности, эта несносная писательница не постеснялась поставить меня в известность, что я послужил прототипом для героя ее последнего романа – Эдмунда Дрейка.

– О! Но это же замечательно! Всех негодяев миссис Фордайс всегда наказывает с примерной жестокостью. Посмотрим, избежит ли Эдмунд Дрейк общей печальной участи.