— Вот и ты, дорогая. Заходи, заходи. Я просто обрабатываю растения. — Элеанор подняла голову со своим слегка рассеянным видом, когда Фила показалась в дверях оранжереи.

— Ничего себе местечко. — Филадельфия с удивлением озиралась. Воздух оранжереи был теплым и влажным, и полным тропических запахов. Все эти запахи затмевал любопытно влекущий аромат жирной почвы. В огромном аквариуме булькала вода. Фила с удовольствием втянула в себя воздух. — Я еще никогда не посещала ни одну личную оранжерею. Наверное, сама была бы не прочь иметь такую.

Элеанор внимательно посмотрела на нее из-под полы своей джинсовой садовой шляпы. Она обрывала листочки растения с чашевидными цветками,

— Ты интересуешься растениями?

— Мне нравятся растения и цветы. Я бы с удовольствием выращивала их круглый год, если бы имела подходящее место. — Фила наклонилась вперед и всмотрелась в красный лист странной формы, по краям которого росли шипы. — А это что такое? Какой-то кактус?

— Нет, дорогая. Это Dionaea muscipula. Ее еще называют Венериной мухоловкой.

Фила, собравшаяся было потрогать необычный листок, сразу же отдернула палец.

— Плотоядное растение?

— Да, дорогая.

— Как интересно. Ну, мне-то больше нравятся плющ или филодендрон. — Она оглянулась и нахмурила брови, понимая, что не узнает ни одного из этих буйных, сочных растений, переполнявших оранжерею. — А то, которое вы стрижете, с маленькими чашечками, это что такое?

— Разновидность саррацении. Я пытаюсь вывести гибрид. Видишь эти симпатичные кувшинчики?

— То есть это насекомоядное? Растение, в которое попадают ничего не подозревающие мухи, а потом не могут из него выбраться?

Элеанор любовно улыбнулась растению, которое держала в руке.

— Да, это именно оно, дорогая. Кувшинчики — это, естественно, видоизмененные листья. Довольно интересно наблюдать, как насекомое обнаруживает нектар и начинает сосать кончик листа.

— Могу себе представить.

— Глупое создание просто забирается все глубже и глубже внутрь кувшинчика, пока вдруг его маленькие лапки не начинают скользить по крошечным волоскам внутри листа. Насекомое катится, пытаясь снова встать на лапки, пока не оказывается в том месте, где вообще уже подняться невозможно. Прежде чем понимает, что произошло, оно падает прямо внутрь кувшинчика.

Фила взглянула на так невинно выглядевшее растение.

— А что потом?

— А потом его съедают, дорогая. — Элеанор улыбнулась. — Понимаешь, попав внутрь, насекомое уже не может спастись. Ловушка.

— Как же растение его переваривает?

— В глубине кувшинчика находятся специальные железы, которые выделяют пищеварительный секрет, — объяснила женщина. — Бактериальные процессы тоже помогают переварить добычу. — Она рассеянно посмотрела вокруг. — Несколько дней назад Джордан играл вот с этой грядкой саррацении. Если ты заглянешь внутрь некоторых кувшинчиков, то сможешь увидеть кусочки муравьиного хитина.

— Нет уж, спасибо, я скоро собираюсь обедать. — Внимание Филы привлек аквариум. — А растения в этой емкости тоже плотоядные?

— О да. Это Utricularia.

— В этой оранжерее все плотоядно, да? — Фила посмотрела прямо на Элеанор, спрашивая себя, не обидит ли ее двусмысленная фраза.

— Да, дорогая. Плотоядные растения — это мой конек. — Миссис Каслтон оторвала очередной листок. Она явно не уловила двойного смысла замечания. Или же была слишком леди, чтобы попасться на крючок.

— Как давно вы занимаетесь такими растениями? — спросила Филадельфия.

— Надо подумать. По-моему, около тридцати лет. До того как меня привлекли плотоядные растения, я выращивала орхидеи.

— Вот как? — Фила решила, что с нее достаточно этой ботанической дискуссии. — Спасибо за вчерашний ужин, Элеанор. Я замечательно провела время.

— Очень рада. Я подумала, что тебе понравится возможность провести вечер со всеми нами вместе.

— Чтобы я поняла, что подхожу Каслтонам и Лайтфутам не больше, чем Крисси? О чем вы беспокоитесь, Элеанор? Что я могу тешить себя мыслью, будто когда-нибудь стану частью вашей прелестной семейной группы?

Миссис Каслтон вздрогнула от такой неприкрытой атаки, но быстро пришла в себя.

— Я уверена, что твое воспитание отличается от нашего, так же как отличалось воспитание мисс Мастерс.

— Любопытно, что если бы отец Крисси тогда принял на себя ответственность за ее рождение, то у Крисси было бы то же воспитание, что и у Дэррена. Приходится над этим задуматься, правда? Снова поднимаются все эти интересные вопросы о влиянии на характер человека его наследственности и окружения.

Приятно непроницаемое выражение лица Элеанор ожесточилось, пока она явно пыталась совладать с собой.

— Я попросила тебя прийти сегодня, потому что хотела откровенно поговорить об акциях, которыми ты владеешь.

— Это меня не удивляет. А каков ваш метод, Элеанор? Хилари пыталась купить их у меня. Вики плакала и старалась, чтобы я почувствовала себя виноватой за то, что отбираю наследство ее сына. Интересно послушать, какой подход выберете вы.

— Да, ты все-таки не слишком отличаешься от Крисси Мастерс. Другие подумывают, что ты, может быть, другая, но я вижу истину. У меня просто немного больше опыта, понимаешь. — Резкими, четкими движениями Элеанор орудовала садовыми щипцами. На стол падали листья. — О да, я вижу, как наши мужчины уже начинают относиться к тебе по-другому. Мужчины просто слепы, правда?

— Вы так считаете, Элеанор?

— Ты ведь думаешь, что скоро заставишь их плясать под свою дудку. Рид вчера за столом смеялся. Действительно смеялся. Он уж очень давно этого не делал. А Ник смотрит на тебя так, как никогда не смотрел на Хилари. Даже Дэррен нашел тебя забавной. Вики сегодня утром сказала мне, что он далеко не так обеспокоен по твоему поводу, как следовало бы.

— Вы думаете, что вашему сыну стоит беспокоиться?

— Конечно. Все его будущее находится в руках ярой охотницы за случаем, которая явно почувствовала хорошую сделку. Ты такая же, как Крисси. Такая же жестокая и злобная.

— Если вы собираетесь нападать на кого-то, то нападайте на меня, а не на Крисси. Она умерла, вы не забыли?

Рассеянное выражение исчезло из глаз Элеанор. Она резко вскинула голову. Голос ее звучал натянуто, она едва сдерживала ярость.

— Хилари пыталась заключить с вами честную сделку, мисс Фокс, но вы ее отклонили. Вики пыталась вас образумить. Если бы вы были порядочным человеком, то приняли бы деньги и вернули акции. Вы этого не сделали. Вы собираетесь причинить боль и неприятности, так же как и мисс Мастерс.

Фила вонзила ногти в ладони.

— Это ваша семья причинила Крисси боль. И в итоге ее погубила.

— Это не правда.

— Она умерла, Элеанор, а вы все живы, — тихо заметила Филадельфия. — Поэтому не нужно рассуждать о том, кто причинил боль и неприятности. Результаты говорят сами за себя.

Элеанор прекратила обрывать листья. Ее глаза сильно блестели не только от гнева, но и от чего-то, похожего на душевную боль.

— Крисси Мастерс была презренной дешевкой. Она несла беду и неприятности с того самого момента, как появилась в нашей жизни, постоянно пытаясь натравить нас друг на друга. Поэтому не стремись заставить меня ее пожалеть. Я никогда не прощу ей того, что она сделала, пока находилась здесь. У нее не было никакого права сваливаться на наши головы так, как она это сделала. Абсолютно никакого права.

— Это не Крисси причинила боль, — сказала Фила. — Она была одной из жертв того, кто за это в ответе, такой же жертвой, как и вы. Боль причинил вам ваш муж, когда много лет назад переспал с молодой женщиной и она забеременела. Крисси — просто результат того, что ваш муж был известным бабником.

— Ты не имеешь права так говорить о моем муже. Бэрк Каслтон был замечательным человеком. Преуспевающим влиятельным бизнесменом. Честью нашего общества. Его сын будет губернатором этого штата, поэтому ты лучше держи язык за зубами.

— Я признаю, что со стороны Крисси было не так уж милосердно врываться в вашу жизнь, но она не особенно знала, что такое милосердие. Такие вещи, Элеанор, познаются на примерах, а по отношению к ней, пока она росла, никто не проявлял ни тепла, ни доброты.

— Я не обязана это выслушивать.

— Вы сами начали этот разговор. Если вы будете продолжать настаивать на том, что Крисси виновна в том горе, которое на самом деле причинил ваш муж, мне, черт побери, придется расставить все по местам. Обвинить того, кого следует, а именно мужчину, за которого вы вышли замуж. — Филе показалось, что ее ногти сейчас порвут кожу на ладонях, но она решила не повышать голос.

— Прекрати. Прекрати. Прекрати сейчас же, слышишь? Во всем виновата эта дешевая бродяжка. — Элеанор уже почти визжала.

— Нет, Элеанор, — прошептала Фила сквозь сжатые зубы. — Во всем виноват мужчина, который много лет назад изменил своей жене. И я скажу вам еще кое-что. Поскольку он смог сделать это один раз, вполне возможно, что были и другие случаи. Будем надеяться, что вас не подстерегает очередная неожиданность.

— Закрой свой грязный рот, ты, маленькая потаскушка.

— А, теперь я понимаю. Вот в чем истинная, причина вашей боли, правда? В глубине души вы знаете, что представлял собой ваш муж. Ручаюсь, вы и тогда все знали. Вы умная женщина, Элеанор. Слишком умная, чтобы не понимать, что за человек был Бэрк Каслтону. Поэтому вы перестали разводить орхидеи и принялись выращивать плотоядные растения? Ваше отчаяние нашло такой выход, когда вы поняли, что ваш брак никогда не станет таким, как вам хотелось.

— Ты чудовище, — выдохнула Элеанор. — Чудовище.

— Я просто привожу некоторые факты. — Фила почувствовала, что дрожит.

— Я не позволю тебе так со мной разговаривать. — Миссис Каслтон крепко сжала скамейку. — Ты просто маленькая, ничего собой не представляющая шлюха, и я уверена, что Ник это понимает. У тебя нет ни внешности, ни денег, ни воспитания. Подумай своей головой, дурочка. Если бы у тебя было хоть немного здравого смысла, ты бы поняла, что Никодемус Просто использует тебя в своих целях. С какой стати еще ему интересоваться тобой, как не ради дешевого секса? Ведь он все-таки был женат на Хилари.

— Вы считаете, что Хилари больше в его вкусе? — задыхаясь, спросила Филадельфия.

— Хилари красивая, с хорошими манерами и хорошо воспитанная. Ее предки приплыли на «Мэйфлауэре». В ней есть все, чего нет в тебе, и Ник не может этого не понимать. Как ты можешь надеяться с ней состязаться?

— Я не заметила, что между нами имеет место соперничество, — резко произнесла Фила. — Хилари замужем за другим мужчиной, или вы об этом забыли? Я уверена, что она слишком леди, чтобы преследовать одного мужчину, в то время как носит на пальце кольцо другого. Кроме того, незаметно, чтобы Ник ею интересовался. Поэтому особенно не надейтесь на великое примирение этой пары, Элеанор. Я знаю, что вы выбрали ее для Ника, но это не значит, что вы выбрали правильную женщину,

— Да ничего ты не знаешь! — Голос Элеанор звенел, как стекло. — Ты просто маленькая дурочка. Ты не понимаешь, с кем имеешь дело. Ты просто смотришь на нас со стороны и мечтаешь причинить неприятности. Но, собственно говоря, ты права. Хилари не будет лезть из кожи вон, чтобы получить Ника назад. Зачем он ей нужен после того, как он с ней поступил?

— А как он с ней поступил, Элеанор?

— Ведь Вики рассказывала тебе о ребенке.

— Ну и что? Вы считаете, что ребенок был от Ника?

— Я знаю, что ребенок был от Ника. — Глаза Элеанор еще никогда не были такими непроницаемыми. — Он изнасиловал ее. В следующий раз, когда будешь ложиться с ним в постель, подумай об этом, ты, маленькая шлюха. У тебя еще хватает наглости называть бабником моего Бэрка, когда сама спишь с мужчиной, который изнасиловал собственную жену.

— Вы не понимаете, что говорите.

Элеанор тонко улыбнулась.

— Разве? Это правда. Ник в ярости набросился на Хилари из-за того, что она подала на развод. Она забеременела и была на грани нервного срыва.

— Я вам не верю.

— Тогда ты очень глупая женщина, Филадельфия Фокс.

— Это Хилари сказала вам, что ее изнасиловали?

— Да, после того как поняла, что беременна. Она приняла успокоительное и на следующее утро пришла ко мне. Ника уже не было почти две недели. Хилари была не в себе. Но она все мне рассказала, включая то, как он силой овладел ею, прежде чем уехать. Она не знала, как ей быть. Это я позвала Рида.

— И Рид, конечно, поступил благородно?

Элеанор выпрямилась.

— Рид хороший человек. Немного жесткий, даже после стольких лет, но он хороший, порядочный человек.

Фила заставила себя думать, борясь с эмоциями, которые почти ослепили ее.

— Хорошо, с этим я соглашусь. Мне тоже кажется, что он порядочный человек. Но и Ник тоже. И вы это знаете.

— Я больше не склонна обсуждать Ника.

— Гм-м-м. Скажите, Элеанор, если вы действительно поверили, что он так плохо обошелся с Хилари, зачем же вам нужно было поддерживать с ним отношения последние три года?

Элеанор отбросила садовые ножницы и подняла небольшую лейку.

— Ник — член нашей семьи. Я не могла позволить, чтобы он был совсем от нас оторван, — прошептала она.

— Особенно потому, что в глубине души вы понимали, что на него повесили клеймо виноватого?

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Может быть. Вероятно, я слишком милосердна. Я полагаю, что вы поддерживали с Ником связь, потому что подозревали, что он невиновен. Но вполне возможно, что в действительности за этим стояла более практичная — скорее, коммерческая — причина. Вы поддерживали с ним связь, потому что понимали, что когда-нибудь он понадобится семьям, чтобы взять на себя руководство «Каслтон и Лайтфут»? Вы хотели оставить дверь открытой на тот случай, если решите позвать его обратно?

Струя воды из лейки дрожала, когда Элеанор пыталась полить растение.

— Я не обязана объяснять свои поступки такой особе, как ты.

— Справедливо. Я тоже не обязана стоять здесь и объяснять свои поступки такой особе, как вы. — Фила повернулась к двери.

— Мисс Фокс.

— Да, миссис Каслтон?

— Я требую, чтобы вы сказали мне, как собираетесь поступить с акциями.

— Когда я приму решение, обязательно поставлю вас в известность.

— Эти акции принадлежат моему сыну, черт возьми.

— Крисси имела на них столько же прав, сколько и Дэррен. Она была дочерью Бэрка, вы не забыли?

— Нет. Нет, черт возьми, нет. Она была чужой. — Глаза Элеанор наполнились слезами, а лицо съежилось.

Фила вышла за дверь и дрожащими руками прикрыла ее за собой. У нее подкашивались ноги. Когда подбежали собаки, чтобы поприветствовать ее, она чуть не рухнула под их натиском. Но в их бьющих через край радости и веселье было что-то очень успокаивающее. Фила упала на землю и крепко прижала к себе животных.

Этим же днем на стрельбище Филадельфия сосредоточилась на указаниях Тека. Казалось, он почувствовал, что ее отношение к урокам стрельбы претерпело значительные изменения. Он жестко и по-деловому отдавал ей приказания, и Фила делала то, что ей говорят. Когда ей наконец удалось выпустить сразу несколько пуль прямо в мишень, он с удовлетворением кивнул.

— Ник будет доволен, — сказал Тек. — Давайте еще раз.

Она снова и снова повторила все. Каждый раз держала револьвер так, как ее учили, находила указательным пальцем спусковой крючок, плавно поднимала оружие и стреляла. Пуля за пулей попадали в бумажную мишень. Единственными звуками в мире стали приглушенный грохот револьвера и резкий голос Тека.

— Не торопитесь. Какой смысл быстро стрелять, если в этом случае вы не попадаете в цель. Делайте это медленно и плавно.

Когда Шерман наконец подал сигнал, что пора заканчивать, Филе пришлось силой вернуть себя в реальный мир. Она стянула наушники с головы и потерла виски большим и указательным пальцами.

— Вы молодец, — похвалил Тек. — Молодец, будь я проклят. Ник будет просто счастлив, когда увидит, как у вас все хорошо получается.

— Несмотря ни на что, мы должны порадовать Ника, правда? — устало произнесла Фила. Убирая револьвер, мужчина поднял голову.

— Что-нибудь случилось? Вы сегодня в каком-то странном настроении.

— Все в порядке. Наверное, я пройдусь пешком до дома.

— Это довольно далеко.

— Ничего страшного.

— Я оставлю револьвер в домике Джилмартена по дороге домой. У меня есть ключ.

— Спасибо. Оставь его в шкафчике на кухне.

— Ладно. Но вы его возьмите сегодня ночью в спальню, хорошо?

— Да, Тек.

Он выпрямился и, направившись к джипу, вдруг остановился.

— Этот парень, который на вас напал. Какой он из себя?

— Очень большой. Огромный. Косая сажень в плечах. Со странными голубыми глазами. В последний раз, когда я его видела, у него были борода и длинные волосы, но сейчас их может и не быть.

— Он точно вас не поранил?

— Нет, у него не было такой возможности. Полицейские появились как раз в тот момент, когда он пытался затащить меня в грузовик.

— Будь я проклят, вам здорово повезло.

Фила слегка улыбнулась.

— Да. Очень повезло. До встречи, Тек.

— Послушайте, да вы не волнуйтесь из-за этого мерзавца, — грубовато сказал он. — Ник позаботится о вас.

— Я сама забочусь о себе уже достаточно долгое время, Тек. И у меня это очень хорошо получается.

Хилари налила кофе из кофейника начала девятнадцатого века и передала чашку Элеанор. Она знала, что прелестный кофейный сервиз был свадебным подарком Бэрку и Элеанор около сорока лет назад. Он был семейной реликвией родственников Элеанор, и им пользовались несколько поколений ее предшественниц.

Хилари спросила себя, не был ли брак без любви еще одной семейной традицией. Сколько же женщин до миссис Каслтон наливали кофе из этого красивого георгианского серебряного кофейника и задавали себе вопрос, стоит ли он и другие их вещи той цены, которую за них заплатили?

— Она вас расстроила, да? — тихо спросила Хилари, усаживаясь на диване с чашкой в руках. Элеанор сделала подкрепляющий глоток кофе.

— Она очень сложная девушка.

— Мы это знали с самого начала. Что она сказала, что вас так взволновало?

— Много всего. Она бросила мне в лицо свои злобные обвинения и отказалась признаться, как думает поступить с акциями.

Хилари чувствовала, что Элеанор не договаривает, но понимала, что сейчас не время пытаться докопаться до истины.

— Мне кажется, она собирается передать акции Нику или будет голосовать по ним так, как он ей скажет.

Элеанор вздохнула.

— Я была так уверена, что Ник поступит правильно, что он сможет убедить ее вернуть нам акции. Ник всегда был бизнесменом, умел договориться о сделках. Я и не предполагала, во что это может вылиться.

— Почему вы решили, что Ник поступит правильно, если он не дал себе труда поступить правильно три года назад?

Элеанор слегка покачала головой и отвела глаза.

— Это бизнес. Семейный бизнес. Я была уверена… — Она не закончила фразы. — И ошиблась.

— Вы подумали, что он вам обязательно поможет? — Хилари печально улыбнулась. — Я знаю, что вы поступили так, как считали правильным, Элеанор. Но в итоге все еще гораздо больше усложнилось, чем было до того, как вы привлекли к этому делу Ника.

— Я понимаю. Просто я хотела бы знать, чего хочет эта Фокс.

Хилари с сожалением смотрела на нее.

— Вы все еще не знаете, чего хочет от нас Филадельфия Фокс? Это же предельно ясно. Она хочет того же, чего хотела Крисси. Стать членом нашей семьи.

Элеанор содрогнулась.

— Боже мой. Ты правда считаешь, что она может думать, будто заставит Ника жениться на себе?

— Почему бы и нет? Ник явно дает ей все основания так думать. — Хилари поставила чашку с блюдцем на стол. — Ведь он все-таки с ней спит.

— Это ничего не значит. Я предупредила ее, чтобы она особо не надеялась, что сможет его так грубо облапошить. Она должна понимать, что намного ниже него и он просто ее использует.

— Возможно. Но она может быть достаточно хитра, чтобы повесить нужный ценник на эти акции, прежде чем передать их Нику.

— Брак в качестве платы за акции? — Элеанор содрогнулась. — Ты правда думаешь, что он заплатит такую цену, Хилари? Да она ведь просто ничтожество.

— Он очень сильно хочет получить эти акции, — заметила Хилари. — Я допускаю, что если он не выманит их у нее просто соблазном, то женится на ней. Ведь он всегда может с ней развестись.

— Фокс заставит его дорого заплатить за развод.

Хилари небрежно приподняла плечо.

— Ее представление о крупной выплате, вероятно, будет являться очень скромной суммой для Ника. Или, наверное, я должна сказать, для «Каслтон и Лайтфут».

— Что же нам делать, Хилари? — устало спросила Элеанор. — Что же нам делать?

Хилари легко пробежала пальцами по нежным линиям изогнутой спинки дивана.

— При наличии лишь своих акций и акций Филы Ник не сможет предпринять ничего значительного на ежегодном собрании. Чтобы получить контроль над фирмой, ему понадобится еще очень большой пакет акций.

— Знаю. Но если он сможет уговорить Рида или Дэррена поддержать его, то получит контроль.

— Или вас. Он добьется своего, если у него будет ваш пакет акций, Элеанор.

— Не говори так. Вряд ли я могла бы его поддержать.

— Да, это, конечно, поставило бы под угрозу будущее Дэррена, не правда ли? Если Ник получит контроль над «Каслтон и Лайтфут», вашему сыну будет труднее претендовать на пост губернатора штата. Вы же слышали в тот вечер слова Никодемуса за ужином. Он не проявляет никакого интереса к финансированию политической кампании Дэррена.

— Да, — с трудом проговорила миссис Каслтон. — Ник явно сохраняет свое прежнее негативное отношение к политической карьере членов нашей семьи.

— Мы должны добиться того, чтобы ни один человек из наших семей не колебался.

Элеанор бросила на Хилари изучающий взгляд.

— Ты не считаешь, что Рид может поддержать его? Он начинает менять свое отношение к Нику. Я это чувствую.

— Рид поступит так, как считает правильным, независимо от того, какие чувства он испытывает к своему сыну. Он может несколько смягчиться по отношению к нему, но никогда не поддержит его с тем, чтобы Ник получил контроль над «Каслтон и Лайтфут». Рид уже никогда не сможет по-настоящему доверять Нику. — Хилари надеялась, что не ошибается на этот счет. — Но в любом случае, я сама, пожалуй, еще раз попытаюсь получить у Филы эти акции.

— Раз она отвергла твое первое предложение, почему ты думаешь, что сможешь ее уговорить?

— Крисси много рассказывала мне о Филе. Я знаю о ней гораздо больше, чем она думает.

— Что можно знать об этой дешевой мошеннице? — Чашка Элеанор запрыгала на блюдце. — Она совершенно такая же, как Крисси.

— Нет, — задумчиво сказала Хилари. — Она совсем не такая, как Крисси. И поэтому я постараюсь использовать другую тактику.

Фила намеревалась отправиться со стрельбища прямо домой, но, проходя мимо дорожки на пляж, изменила решение.

Пляж был пуст. Ее соблазнила возможность побыть одной. Она направилась туда.

Она прошла уже половину окруженной деревьями дорожки, когда в тревоге остановилась, услышав знакомый лай. Она обернулась и увидела, что по дорожке несутся Капкейк и Фифи. За ними гораздо более спокойно следовал Дэррен Каслтон.

Через секунду собаки окружили Филу. Женщина потрепала их, не сводя глаз с Дэррена. Он задумчиво смотрел на нее.

— Привет, Фила. Тек сказал мне, что ты пошла домой пешком. Я подумал, что могу тебя встретить. Я хотел поговорить с тобой.

— О чем? Или при данных обстоятельствах это слишком глупый вопрос?

— Не такой уж глупый. — Он пошел рядом с ней, засунув руки в карманы своей куртки. — Я сам толком не знаю, что хотел бы сказать.

Капкейк и Фифи бросились в воду и принялись гоняться за чайками.

— Собакам здесь очень нравится, правда? — Фила спрятала руки в карманы джинсов. — Посмотри на них. Им когда-нибудь удавалось поймать чайку?

— Нет. Но, собственно говоря, я не уверен, что они слишком стараются. Для собак это просто игра. Они не так уж серьезно относятся к охоте.

— А что происходит, когда они начинают относиться серьезно?

— Тогда они становятся опасны. Совсем как некоторые люди, которых я знаю.

— Это что, завуалированное предупреждение о намерениях Ника?

— Насколько я понимаю, ты уже слышала слишком много таких предупреждений. — Дэррен улыбнулся и лениво подбросил ногой небольшую ракушку.

— От всех абсолютно, включая его отца.

— У Рида есть свои основания, чтобы предупреждать тебя насчет Ника.

— Глупые основания.

Дэррен взглянул на нее.

— Почему ты так говоришь?

— Мы говорим об этой знаменитой беременности Хилари, правда?

— Значит, тебе это известно. Ты считаешь, что Ник был прав, предоставив своему отцу собирать после себя обломки? А это именно то, что Ник сделал. Рид чувствовал себя обязанным позаботиться о Хилари.

— В таком случае он просто глупец. Ник сам способен прекрасно разбираться в своих проблемах. Риду следовало бы это знать.

— Подожди секундочку. Ты ведь знаешь, что это был бы ребенок Ника, правда?

— Я знаю, что так считают все, включая, по всей видимости, и Рида.

Дэррен нахмурился.

— Но ты в это не веришь?

— Ни на минуту.

— Ну, мне кажется, твоя точка зрения не может быть объективной. Как-никак, у тебя близкие отношения с Ником. Поэтому тебе хочется верить в лучшее о нем.

— Он, конечно, не ангел, — пробормотала Фила, вспоминая свой утренний телефонный звонок в Санта-Барбару. — Это я знаю. Он очень скрытный, и мне известно, что он намеренно ввел меня в заблуждение по поводу некоторых вещей. Он такой загадочный, и в некоторых вопросах я не уверена, насколько могу ему доверять. Но я точно знаю, что он никогда бы не допустил, чтобы отец взял на себя ответственность за его ребенка.

— Похоже, ты очень уверена в том, что говоришь. С какой же стати Хилари было обманывать?

— Хороший вопрос. Может быть, потому что брак рассыпался, и она не хотела терять все, что приобрела, выйдя замуж и став членом «Каслтон и Лайтфут»?

С минуту Дэррен хранил молчание.

— Я и сам три года назад пару раз рассматривал эту возможность, — наконец признал он. — Но моя мать так была в ней уверена. Она была убеждена, что Ник силой принудил Хилари к близости, и поэтому Рид, так же как «Каслтон и Лайтфут», был обязан взять ее под защиту. Она очень ее оберегает. А что тебе известно о Хилари?

— Только то немногое, что мне рассказывала Крисси.

— Вероятно, о большей части ее рассказов ты можешь забыть, — сказал Дэррен. — Я понимаю, что она была твоей близкой подругой, но Крисси Мастерс нельзя было доверять ни на йоту.

— Я могла ей доверять.

Дэррен пожал плечами.

— Вернемся к Хилари. Около пяти лет назад Элеанор познакомила ее с Ником. Может, это и не была любовь с первого взгляда, но это определенно можно назвать удовлетворением с первого взгляда. Похоже, им обоим было нужно как раз то, что было у другого. Ник был готов к браку, а Хилари была потрясающей женщиной и казалась идеальной женой для него.

— Знаю. — Фила поморщила нос. — Хорошее воспитание, красивая внешность и много денег в семье. Безупречное сочетание. Тем хуже, что она его не любила.

— Он думал, что любила. Или по крайней мере считал, что есть потенциал для любви. Вероятно, в противном случае он не женился бы на ней. Он сам вырос в любящей семье и, мне кажется, ждал от своего брака таких же отношений. Но в одном ты ошиблась. У Хилари не было денег.

— Вот как?

Дэррен покачал головой.

— Она действительно имела воспитание и блестящую внешность, но это все, что осталось. Она происходит из старинного рода, который последние несколько поколении жил одними ожиданиями. К несчастью, за прошедшие сорок лет в их роду не было достаточно сильной личности, чтобы приумножить семейную казну. Они совершили классическую ошибку потери своего капитала. Когда Хилари вышла замуж за Ника, ее род был на грани разорения. Фила споткнулась о принесенную водой ветку.

— А Ник это знал?

— Конечно. Он далеко не дурак. По крайней мере когда дело касается денег.

— Ты думаешь, его не беспокоило, что за него вышли замуж из-за денег?

— Ник обожает риск. Наверное, он просто решил рискнуть и в данном случае. Ведь, собственно говоря, все остальное складывалось удачно, и казалось, Хилари его любит.

— И твоя мать подталкивала этот брак?

— Да. После смерти Норы она чувствовала себя обязанной найти подходящую жену для Ника. Хилари ей нравилась, а семья Элеанор была на протяжении нескольких поколений знакома с семьей Хилари.

Фила нахмурилась.

— Она знала, что семья Хилари находится на грани разорения?

— Вероятно, да. Но ей была известна такая ситуация. Она не считала ее отрицательной. Почему, как ты думаешь, она вышла замуж за моего отца?

— Что?

Дэррен снова слегка улыбнулся.

— Боюсь, что да. Раньше это называли браком по расчету. Ее семья принадлежала к южной аристократии. Корни берут свое начало еще из колониальной эры.

— Но у них не было денег?

Дэррен кивнул.

— У них был их достаточно, чтобы поддерживать приличный фасад, но, по сути, они находились в очень тяжелой ситуации, когда Бэрк Каслтон отправился на Восток в поисках подходящей невесты.

— Бедная Элеанор!

— Она знала, что делает. От нее этого ждали. Может, у нее и не было денег, но зато она имела сильное чувство семейной чести и ответственности. Кто знает? Не исключено, что в самом начале ей действительно нравился мой отец. Бог свидетель, он умел обращаться с женщинами.

— Она вытерпела почти сорок лет брака с мужчиной, которого, вероятно, считала намного ниже себя по происхождению?

— Она сделала все, что могла, чтобы повысить уровень его и всех нас. Целые годы моя мать отшлифовывала наш облик. Наверное, воспринимая это как дело своей жизни.

— Другими словами, она выполнила свою часть сделки. Придала Каслтонам и Лайтфутам немного класса. — Фила скорчила гримаску. — Так оно и идет. Жизнь среди богатых и знаменитых.

— Не таких уж богатых и уж, конечно, не знаменитых, — произнес Дэррен. — Ты говоришь с такой снисходительной интонацией.

— Не нужно читать мне лекции. Я и без этого себя неважно чувствую, поскольку так плохо разговаривала с твоей матерью сегодня утром.

Лицо Дэррена напряглось.

— Что ты ей сказала?

— Она обвиняла Крисси в том, что та причинила много боли и неприятностей. Я же заметила, что вся вина лежит на Бэрке. Это он обманул ее много лет назад. Я также заметила, что если он обманул ее один раз, то, несомненно, были и другие случаи.

— Ты сказала это моей матери? — Голос Дэррена помрачнел.

— Боюсь, что да.

— Ты и правда настоящая сучка.