Шуйский, конечно, оказался в итоге тем ещё выродком. А точнее — те, на кого он работал. Оказалось, что опять, в этом замешано некое «Общество». Это даже было меньшим из бед — тот концерт, который он устроил на встрече с натовцами. Самым позорным было то, что все данные, которые Рекс прорабатывал со своей новой структурой, а также часть секретных документов из разных министерств, тоже ушли. Причём ушли непонятно по каким адресам, и непонятно каким получателям.

Также по некоторым каналам, то есть электронным адресам ушли достаточно «чувствительные» письма индусам и китайцам. В этих письмах были направлены угрозы от имени членов моей команды и меня лично. В частности, всем гражданам этих государств предлагалось покинуть страну в течение сорока восьми часов. Далее, мы полностью закрывали границы, устраивали торговое эмбарго и напрочь изолировались. В письмах говорилось, что мы, вместе с нашими европейскими союзниками, накладываем постоянное вето в ООН на любые проекты данных стран. Ещё шли разные угрозы на будущее.

Короче, тут не только авгиевы конюшни были, а полноценная такая весёлая ферма. Но все эти подробности выяснились уже после знаменательной встречи в Питере. Причём случилась достаточно глупая ситуация с Шуйским — он был помещён под домашний арест, однако охрану не приставили. В результате на следующий день, когда все потихоньку утихло и ребята нового главы службы безопасности Васильева пришли за ним, его уже не было на месте. Не было и никаких следов. Человек просто бесследно исчез. С кучей секретной информации. Очень сильно подорвав внешнюю политику.

Благо, Дабров у меня был. И вся эта бодяга, как говорится, легла на его плечи. Теперь, по моим ощущениям, пару поколений наших дипломатов будут распутывать этот клубок, и натыкаться на новые и новые последствия данного саботажа.

* * *

Быстро проведя летучее совещание по театру одного актёра, а также отложив на завтра препоны Шуйского, мы сосредоточились на вопросах Рекса и Лиховцева.

Старый да малый (правда, Лиховцев вместо Шуйского, ну не суть) устроили настоящую революцию в стране. Пока только на бумаге, но дело обещало быть перспективным.

Первым слово взял Рекс. Ох, и по душе были ему эти вопросы, которыми он занимался! Мужик просто реализовывал себя на новой должности. Справедливости надо сказать, что Виктор Андреевич был выходцем из простой советской семьи. Жил и в голодные годы, и в годы распада, и в лихие девяностые. Служил в Афгане и не сломался, не потерял себя каким-то чудом, успешно дослужил до высокого чина и остался человеком.

Сейчас он презентовал свою новую программу под простым названием «Человек и природа». Сначала я очень скептически отнесся к его программе, однако слушая его, всё больше, убеждался, что не совершил ошибку, назначив данного человека на эту должность. Все мысли, озвученные им, так или иначе, присутствовали в работе с землянами.

Первым, и самым важным этапом, было изменение мышления людей. А конкретно: на первый план должны были выйти не материальные ценности, навязанные западом, а человеческий фактор. Добрососедство, общинность, взаимовыручка. Причём в данном вопросе Рекса очень вдохновили диаспоры людей, живущих заграницей. Стоит отметить то, как они держатся друг за друга, в отличие от наших сограждан.

Как этого можно было добиться — донести, что счастье не в кока-коле и зелёных бумажках. Здесь нужен был долговременный комплексный подход. Но, тем не менее, без бумажек не обошлось.

За основу была взята система, принятая в ОАЭ, когда людям с рождения шли отчисления от государства. Не второму ребёнку, а сразу же — первому. Миллион рублей на счёт, который создавался с рождения. Причём распоряжаться им могли только с момента поступления ребенка в вуз. Этот счёт, разумеется, каждый год приносил процент, который, в свою очередь, можно было снимать ежегодно или оставлять на счёте. Таким образом, семьи с совсем неблагополучной финансовой ситуацией могли поддерживать своё существование (будем смотреть правде в глаза, пока существование) до момента, пока ребёнок вырастет. Кроме того, ни о каких заморозках пенсии речи не шло. Наоборот, пенсионные накопления и минимальная пенсия должны были быть увеличены в несколько раз.

Параллельно должна была идти сильнейшая «промывка мозгов» касательно крутости нашей страны. Что как здорово жить в России, и учиться в ней же, а не за рубежом. Да, именно «промывка». Потому что другие делают, а мы — нет. Откровенно говоря, мы просто не работаем с населением, не делаем его грамотнее, а только гнобим. Здесь же «промывка» была в хорошем смысле.

Это был только первый и самый маленький шажок в изменении понимания жизни людей и того, что государство заботится о человеке, и человек государству нужен.

С другой стороны, была природа. Здесь всё обстояло не легче. Перво-наперво запрещалась повальная вырубка деревьев. В особенности иностранным резидентам и компаниям. Все эти сборы валежника и признание деревьев негодными — мы тоже должны были убрать из закона. В законе в принципе будут только два основных понятия, две твердыни — человек и природные ресурсы.

Итак, вырубка деревьев повально запрещалась. Все компании должны были проходить специальное лицензирование. Прошедшим же его выдавалась квота на вырубку. В обязанность им вменялась посадка деревьев в аналогичном, либо превышающем вырубку объёме. Стоимость древесины увеличивалась. На экспорт особенно. Да, в ближайщем будущем эта промышленность просядет. Останутся только сильнейшие игроки. Частные игроки, неконтролируемые государством. Но с лицензиями. Однако в перспективе будет огромный выигрыш от сохранения ресурсов. Плюс ещё с посадкой деревьев мы привьём новому поколению любовь к природе. И самый важный фактор — наконец-то мы начнём производство мебельной продукции внутри страны, а затем последующую продажу, чем продажу леса за копейки, а потом покупку изделий втридорога.

Отдельной строкой здесь шла разработка искусственной древесины, которая могла бы сравниться с обычной своей структурой. От американцев, как ни странно, Рекс предлагал взять генетику, и попробовать генно-модифицированные деревья — да, потеря качества от выработки кислорода была бы, однако в структуре и по назначению, мы бы только выиграли. Если представить деревья, растущие хотя бы в два раза быстрее. Это ого-го! Однако это пока из области фантастики.

Мне нравился его подход. Одной из последних его мыслей была очень интересная штука.

— Михаил Олегович, — сказал мне Рекс, — разрешите вот о чём сказать. Мы Вас все уважаем, но у Вас всё-таки есть один большой недостаток.

Я был весь во внимании и ждал продолжения. Даже улыбался, сложив руки, как школьник, за партой — одну на другую.

— Вы много тащите на себе, а этого никак нельзя допускать. Вы же сами говорили.

Вполне возможно, но если я это упустил, то грош мне цена. Потерял контроль, а тут мне об этом говорят. (Ай-яй-яй, Миша).

— Поэтому мы предлагаем взять ваших землян и уже перестать играть в эти подковёрные игры. Бояться выхода в свет и прочее. Берём людей, официально продвигаем партию, финансируя частично за государственный счёт. Разумеется, без шика. Законопроект мы этот протолкнём. Причём хитро, чтобы не подкопались ни правящие, ни оппозиция.

Я, честно говоря, был немного обескуражен речью подполковника. Мне предлагали официально провести аферу. Причём на высшем уровне. Но он продолжил.

— А вот вы представьте. Ну будет у нас приток людей минимальный. Так и останемся где-то в подвале политики. А здесь, считайте, мое ведомство почти стратегию разработало. Плюс у всей нашей команды есть понимание и видение. Мы людям потихоньку будем продвигать официальную позицию государства. И землян будет всё больше становиться. Пусть идут из других партий, пусть подхватывают идею. Чем больше, тем лучше. Не всё же Шуйскому пакостить. Кое-чему путному он меня, дурака, научил.

Его слова были занимательны. Но над этим надо было подумать. У нас шли большие расходы на льготную ипотеку и бюджетные выплаты — ведь одним из первых моментов было повышение зарплат бюджетникам, а не депутатам, которые продолжали плодиться, впрочем, как и их помощники, и разные ненужные ведомства…

— Хорошо, Виктор Андреевич, мне надо пару дней. Но у вас неплохие шансы. Неплохая презентация, неплохое видение. Думаю, что сработает. Лицом-то партии станете? — задал ему в шутку вопрос, — а что? Всяко получше будет, чем молодой, хоть и подающий надежды политик.

— Нет, Михаил Олегович, ни за какие коврижки. Знаю я Вас, сначала вместо себя лицом, а потом и президентом поставите, скажете, что наигрались, нужен отдых, и будем с Вами вдвоём по четыре года чередоваться — и тут же рассмеялся, чтобы быстро подхватили все присутствующие.

А у меня в голове лишь пронеслось, что где-то я про эту схему слышал…