Глава 15

Ирий

Светило скрылось за горизонтом. Воздух наполняла песочная пыль, раздуваемая ветром. Порой при сильных встречных потоках появлялись небольшие пыльные вихри, разбивавшиеся о высохшие тысячи лет назад стволы деревьев. Они до сих пор гордо высились, как и в лучшие для них времена. В те далёкие века, когда жизнь наполняла эти земли. Сейчас же, кроме изредка поскрипывающих стволов, здесь ничего нет.

Между стволов иногда пролетит заплутавшая птица, далеко улетевшая от своего гнезда. Но, не найдя здесь и намёка на прокорм, развернётся и улетит от этих проклятых мест куда подальше.

Когда-то давно это место называлось Акронов лес — огромный по территории, он простирался до горизонта, чтобы увидеть, где он кончался, нужно было взлететь, по меньшей мере, на главную башню крепости Аэрдос. Крепость, в которой веками жил со своими приспешниками архангел Михаил. Порой он взлетал туда наверх, чтобы, не натруживая крылья, оглядеть мир, что достался ему.

Но не сейчас. После Второй Войны, что погубила леса вокруг горы Келеанталь, на которой и была выстроена крепость, её хозяин больше не проводил время на смотровой площадке. Видеть мёртвую природу было слишком тяжело для него.

Вторая Война пылала в Ирии всего-то сутки, но вред, нанесённый миру, отравляет его до сих пор. Конечно, жить здесь вполне возможно — это далеко не огненные пустоши, где томятся Дети Войны. Но пройдёт немного времени — сто-двести лет, и Ирий погибнет. Воздух и так уже состоит из пыли, настолько мелкой, что когда её вдыхаешь, то не замечаешь этого, а после долго отплёвываешься кровавым месивом. Вода уходит, просто пропадает — дожди стали невероятной редкостью. Когда на горизонте появляются дождевые тучи, это выглядит, словно благодать. Архангел, не стыдясь статуса, наравне с иными ангелами — Светлыми, Тёмными, летит навстречу живительной влаге. Тысячу лет назад они и помыслить не могли, что будут радоваться, словно впервые взлетевшие дети, полёту сквозь льющуюся воду.

Ирий угасает на глазах. И, пожалуй, самое печальное то, что первый лист упал, когда началась Первая Война. Немногие её помнят, хотя век ангелов очень и очень долог. После Первой Войны Единый Мир был разделён. И каждый из пластов новосотворённых прибежищ начал угасать. «Сила в единстве» — и ребёнку известно. И если Дети и демоны осели на дне, где и так всё полыхает, что их, кажется, вполне устраивает, а обездушенные павшие настолько отупели, что ничего не видят — ангелы чувствуют, как умирает их мир.

Огромные пространства, где смогли после всех дрязг ужиться Тёмные и Светлые ангелы. С виду ангелы различны лишь цветом оперения, но внутри же они кардинально разные. Светлые алчны и бездуховны, Тёмные же гордые, и благородства им не занимать. Практически все Светлые ангелы живут в Аэрдосе, а также в городах на границе с Теменью — страной Тёмных. Война давно кончилась для них, и сейчас они просто не лезут друг к другу. Бессменный вождь Тёмных Азраил с вождём Светлых Михаилом установили перемирие, полный перечень условий которого знают, видимо, только они. В противном случае спустя несколько дней после завершения Второй началась бы Третья.

После заключения перемирия Азраил отсутствовал в Ирии несколько лет, после чего вернулся и дал понять, что грядущую половину тысячелетия опасаться некого. Конечно, если не считать гибель самого пласта. Но с этой опасностью заключить мир невозможно. Только бегство спасёт их, а бежать некуда. Разве что на пласт обездушенных выродков, который из-за Закона стал неприступной крепостью для всех остальных.

Темень была северной стороной Ирия, Акрон вытянулся с запада на восток длинной полосой, скованной между льдами северных морей, страной Тёмных и страной серафимов — Ариэдой. Серафимы были довольно небольшой расой Ирия, да и страна их была крошечной. Практически все они погибли в Первой Войне. Шестикрылые, они были одним из древнейших народов Единого Мира, но тогда им не посчастливилось оказаться в котле войны между архангелами. Хотя сгубили их не мечи, а их собственная гордость.

Южнее Ариэды были пустые земли. Там никто не жил. Говаривали, что отжившие своё серафимы улетали туда, чтобы встретить одинокую смерть. Этим, пожалуй, все жители Ирия отличались от Детей Войны, те смерть принимают только в бою. Демоны относятся к ней, как к обыденному, и не грустят, провожая очередного отжившего жизнь в пекло. Люди же относятся к этому по-разному: где-то объявляют траур на дни, недели, месяцы; где-то хоронят человека, едва тот закрыл навеки глаза; где-то жгут, мумифицируют и так далее. Но лишь ирийцы предпочитают смерть в одиночестве.

Конечно, они не будут против гибели с мечом в руке, но всё же это отступление от правил для них. Улетая, они хотят последний раз побыть со своим миром — Ирий стал домом для многих, а потому они не против подобной компании.

* * *

Солнце уже час как скрылось за горизонтом, но тьма пока наступать не спешит, хотя горизонт уже мрачнел. Там, на востоке постепенно загорались звёзды, складываясь в созвездия. Ни единого облака не было над Акроновым лесом. Мрачной тенью высился Аэрдос, сейчас почти опустевший. Даже хозяин по неизвестным причинам покинул его. Все ангелы разлетелись кто куда. Пустое сидение в крепости и ожидание очередной войны давно надоело.

Основывались поселения, жизнь продолжалась. Ангелы продолжали, несмотря на близкий крах их мира, заводить семьи, детей. Пока взрослые занимались хозяйством, ангелята, уже вставшие на крыло, гоняли по небу птиц. Жизнь ирийцев была очень похожа на человеческую. Отличие было лишь в том, что ангелам не нужно было изобретать бесконечные технические средства перемещения. Ангелы были консерваторами, и прогресс не жаловали — они предпочитали духовный рост, нежели технический. Потому и жили на уровне, который у людей закончился несколько веков назад — скотоводство, рыболовство, сельское хозяйство — конечно, всё это разительно отличалось от людских представлений об оном, всё-таки и флора с фауной кардинально иные.

Воздух над лысым холмом, что на окраине Акрона, чуть задрожал. Холм тот был одним из немногих возвышений местного рельефа, и с него открывался отличный вид на Келеанталь и Аэрдос. Повеяло неожиданным холодом — обычно здесь даже ночью погода была весьма тёплой. В воздухе появилась тёмная брешь, из которой вместе с холодным ветром неслись снежинки, притом в огромном количестве. В этой части Ирия их отроду не видывали. Через миг из тёмной дыры вынырнула крылатая фигура, судя по крыльям — Тёмный ангел. На руках он нёс человека, что являлось явным нарушением Закона — каждой расе, пережившей Первую Войну — свой пласт. Едва они вылетели, как воздух задрожал, и темнота растворилась, холод перестал поступать в тёплую ночь Акрона.

Ангел спикировал на лысый холм и отпустил человека, который был явно жив и в сознании. На карачках он отполз от принесшего его в чужой мир.

— У нас мало времени, очень скоро здесь могут оказаться как Высшие, что более опасно, так и архангел, что летел за тобой в том мире.

— Я ничего не понимаю, чёрт тебя дери! Не потрудишься объяснить, что ты творишь?

— За этим ты здесь. Здесь всё началось — здесь всё и закончится. Пришло время всё вспомнить.

Ангел замолчал, человек, до сих пор стоявший на карачках, смотрел на него, ожидая объяснений. Но их не следовало. Человек поднялся с колен и повернулся к Тёмному лицом. Держался на ногах он ещё не очень хорошо — похоже, перелёт и переход в иной мир оказались для него не очень приятны. Он был бледен, глаза затуманены.

Ангел потянулся к поясу, где висел кожаный кошель. Из него он изъял довольно толстую и длинную цепь, на которую была одета некая светящаяся ярко-голубым вещь. От яркости человек выставил вперёд руку, дабы укрыть глаза от режущих взор лучей.

— Давным-давно мир был един. Всем хватало места — ангелам, демонам, берсеркам, серафимам и всем остальным. Так продолжалось очень долго, пока среди Светлых ангелов не выделились трое предводителей Домов. Они назвали себя архангелами. Достигнув невероятного духовного просветления, они первые, каждый отдельно, открыли, что мир наш не так уж и един — есть иные пласты, где можно жить, и которые почти не заселены разумными существами. Вскоре они своими Домами перешли в этот мир и назвали его Ирий. Поначалу всё шло довольно мирно. Но в один прекрасный момент началась делёжка территории — вполне в духе Светлых. Каждый из Домов старался урвать более плодородный край — началась Война, впоследствии названная Первой.

От битвы к битве в Ирий стягивались всё новые и новые армии из Царства Равных — Единого Мира. Он был колыбелью для всех, кто ныне населяет четыре пласта. У каждого из Домов там были союзники, которых они, естественно, посулив изрядный кусок земель, позвали на войну.

Так продолжалось до тех пор, пока одного из архангелов в Битве на плато Оровенталь не одолели. Его изгнали в назидание остальным в самые низкие пласты мира. Там в заточении он провёл тысячелетия, вынашивая план возмездия.

После его изгнания Война не прекратилась. Дом Гелион — Дом архангела Михаила уничтожил всех представителей и последователей Дома Фенрион архангела Люцифера — того что заточили в Аду — нижний пласт. Когда Михаил завершил истребление последователей опального архангела, то настала очередь Дома Станрион, но архангел Гавриил, понимая, что силы неравны, в открытое сражение не ввязывался. Он оборонялся малой кровью, скрытно стягивая всех, чтобы нанести один решительный удар.

Последняя битва между Домами Гелион и Станрион должна была произойти у гор Сяной. Однако им не позволили этого сделать. Доселе неизвестные силы вмешались в самый последний момент. Назвав себя Высшими, они дали понять, что бесконечные битвы расшатывают сущее. Оказалось, Мир гораздо больше и сложнее, чем мы представляли, а они следят, чтобы из-за одного сошедшего с ума мира не покатилось в тартарары всё остальное. Тогда был нам дан Закон, который держал в равновесии Вселенную.

Конечно же, были те, кто решился не подчиниться, и нам всем была явлена сила Высших — три Дома серафимов, отказавшихся «преклонить колена», были уничтожены в единый миг. Больше никто открыто не протестовал. Даже Михаил, которому Закон разрушал все его планы и замыслы, тогда промолчал, выбрав жизнь для остатков своего Дома и союзников.

Высшие разбили всех на «касты» и дали жить на тех пластах, где, как им показалось, тем или иным будет комфортнее. Вот выжившим после лишения души ангелам отдали то, что ты знаешь как «планета Земля». Ангелы ведь фактически бессмертны, лишь пронзённые в бою в сердце они теряют душу, их крылья сгорают, но они всё равно не умирают — они становятся людьми. Смертными и жалкими.

На многие тысячи лет в Мире, названном после Первой Войны Разделённым, забыли про споры о территориях и, что самое главное — забыли о Люцифере. А вот он ничего не забыл и порядка трёх тысяч лет назад вырвался на свободу и постепенно за следующую тысячу лет вышел из бесконечных лабиринтов Ада. Мне известно очень немного, что он делал следующие века, но шестьсот лет назад он пришёл ко мне, и мы заключили договор, что Я помогу ему посчитаться с Михаилом. Ни про какие завоевания речи не шло — только отмщение. Я собрал ему армию и возглавил её в битве над Акроновым лесом. — Ангел обвёл руками уничтоженный лес. — И вот тогда-то Люцифер и был повергнут. Архангел Михаил лично отнял его душу — Люцифер пал. А его тело нашёл человек — монах из небольшого людского поселения.

* * *

Сердце Анхеля замерло. Услышанное разбило всё, что он предполагал о своём прошлом. Поверить в подобное было очень сложно. А после той цели, которую он поставил и выполнил, принять правду о себе было невыносимо.

— Ты представляешь? Ты можешь поверить в то, что волею судьбы тебя всегда побеждали, но какие-то люди — бездушные выродки славных Домов, вселили в тебя такую уверенность в собственных силах, что, даже оказавшись без души, ты пробудил убитого в себе архангела. — Продолжал ходить вокруг него Азраил, обращаясь, словно куда-то в темнеющее небо. — В тот день, когда ты потерпел второе поражение и пал, когда тебя подобрал тот человек, и когда мы поняли, что ты, не ведая того, сам стал нашим ключом в тот пласт, Я и Михаил заключили договор. Я делаю всё, чтобы в нужный момент ты стал Мессией, убив которого, мы бы вернули себе наш пласт, а он в свою очередь не мстит Тёмным, за то, что поддержали тебя.

Я всё сделал, чтобы ты стал Мессией, и ты им стал. Пришлось делать много того, что не хотелось, но дело того стоило. И вот некто Анхель Руиз клянётся, что встанет на обозначенный пророчеством путь и идёт по нему. Я не учёл лишь того, что ты, потеряв память и душу, остался архангелом Люцифером. Тем, кого никогда ничто не останавливало — ни победы, ни поражения. Ты всегда шёл до конца.

Конец твоего пути здесь. Ты убил Немезию — единственную, кого за бессчётные века Я полюбил. Но Я не могу убить тебя таковым — это, чтоб его, нарушит Закон. А посему, Я пойду на крайние меры, но моя месть состоится!

Он впервые посмотрел в глаза тому, кому говорил всё это — Анхелю. Вытянув руку с цепью и светящейся склянкой он, выждав несколько мгновений, резко крутанул её и ударил о камень. Хрустальная ампула разбилась вдребезги, оглашая холм тонким звоном разлетающихся осколков. Свечение, многократно усилившись, метнулось на окаменевшего от всего услышанного Анхеля. Ярко светящаяся субстанция охватила его, словно дым, вращаясь вкруг него и постепенно впитываясь в кожу.

Внутри становилось жарко, глаза слезились, проступал пот в огромных количествах и мгновенно испарялся с кожи. Суставы ломило, точно Анхель держал на себе колоссальный вес. Он упал на колени, вцепившись в сухой песок руками, и, как мог, терпел боль, разрывавшую его тело. Боль, нестерпимый жар — ничего подобного он никогда не ощущал.

Ангел Азраил стоял в нескольких шагах от него и смотрел, как Анхель мучился. Несмотря на раздирающую его тело боль, тот не кричал. Хотя, это должно быть невыносимая мука — стать вновь тем, кем был. Конечно, стать архангелом в полном смысле этого слова ему не светит — крылья не отрастут обратно, но вся мощь прежнего Люцифера вернётся к нему с лихвой.

Анхель, не в силах и далее сжимать зубы от боли, закричал. Упав на бок, он обхватил себя руками, словно пытаясь удержать разрывающееся тело. Порой он хватался то за голову, то за живот, то за грудь. Люди такое не пережили бы…

На лице Азраила всплыла почти незаметная улыбка, смешанная с садистски циничным взглядом. «Мучайся…» — думал он про себя.

Голубое светящееся марево исчезло. Анхель лежал недвижимым на песке и камнях на лысом холме. Из его глаз, носа, рта ушей текли тонкие струйки крови. Он был мёртв…

Тот, кто жил шестьсот лет под небом Земли под именем Анхель, навсегда ушёл. Тело медленно перевернулось на спину. Грудь жадно вздыбилась, делая глоток воздуха. Люцифер открыл глаза спустя шесть столетий после своего поражения, но ему показалось, что не прошло и мгновения. Но в этом мгновении уместилась вся его жизнь. За единый миг он вспомнил всё прошлое…

 

Глава 16

Единый Мир. Сотни тысяч лет назад. Плато Оровенталь

— Они вот-вот сорвутся к нам.

— Наша позиция лучше, не так ли?

— Мы выше, но я не могу гарантировать, что Михаил не учёл этого.

— Разумеется. А он учёл — будь уверен. Он далеко не глуп, к сожалению. И вся эта суета там внизу — видимость. Я не верю, что он будет атаковать первым. Посмотрит, как это сделаем мы, посмотрит, каким строем взлетим, а там уже будет координировать свои войска. Нужно дать ему атаковать первым.

— Как это сделать?

— Сделаем видимость атаки. Он знает, сколькими войсками мы располагаем?

— Не уверен в этом, но осмелюсь ответить — нет.

Люцифер провёл ладонью по лицу, стирая липкий пот. Сделав несколько шагов к краю уступа горы Оронен, он более внимательно вгляделся в противоположный край плато. Там дымили бесчисленные костры лагеря архангела Михаила. Свой лагерь Люцифер расположил за горой — так он не на виду. Суета видна даже отсюда, что-то происходит в стане Михаила, но что?

Сзади стоял на месте советник. Недвижимо он ожидал решения своего господина. Тот же пока что безмолвствовал, обдумывая, как именно сделать первый ход в битве, так, чтобы она не стала последней для его армии. Перевес сил на стороне Михаила. Незначительный, но перевес. Сейчас Люцифер в более выгодном положении, но неизвестно, как изменится оно в процессе боя. Нападать первым нельзя — это с головой выдаст всю стратегию, которую избрал Дом Фенрион и союзники.

— Аветус, сообщи Дому Сцион, что они пойдут в разведку боем для прояснения диспозиции и строя войск Михаила. При ответной агрессии мы всенепременно поддержим их, дабы втянуть противника в бой на наших правилах.

— Спешу, мой архангел. — Советник Аветус, пройдя мимо Люцифера, спрыгнул с уступа и полетел по длинной дуге за гору. Архангел проследил за ним взглядом. Его не терзали муки совести. Да — вполне возможно, что он обрёк Дом Сцион на гибель, но если они положат свои жизни на алтарь победы Люцифера и его Дома, то это оправданная жертва.

Прошло не более часа, когда из-за горы Оронен взмыли ввысь сотни ангелов дома Сцион. Облетая вершину с обеих сторон, словно обтекая её, они устремились вниз к плато в сторону лагеря Михаила. Этот Дом весьма большим количеством участвовал в Войне, а атака немалой стаей всегда сбивает с толку. Противнику не сразу удаётся понять численность стаи. Мало того, сейчас самое время для подобной атаки — Солнце будет бить врагам в лицо, скрывая воинство в своих лучах. Лучшего момента для нападения не придумать.

В лагере Михаила заметили приближающихся ангелов. Суета не прекратилась, но в небо поднялись несколько клиньев. Неясно для чего, правда. Скорее всего, разведать количество атакующих — в небе лучше видно, особенно если взлететь повыше. Но нет — летят навстречу. Ввяжутся в бой? Складывается ощущение, что да. Летят навстречу, хотя количеством явно уступают.

Нет, за несколько взмахов разлетелись и уходят в стороны.

Люцифер прищурил глаза, силясь рассмотреть чуть больше, чем удаётся видеть с этого места. Ангелы Михаила, не меняя строя, клиньями сделали широкие дуги и летят теперь чуть впереди его стаи. К ним отделились небольшие, но превосходящие количеством крылья Дома Сцион. И тут из леса вылетела стая навстречу, достаточная для кровопролитного боя.

Советник Аветус в компании четырёх командиров приземлился на уступ рядом с Люцифером.

— Архангел, их разобьют. Что будем делать?

— Командующий Боргальд, готовьте армию к бою. Вы летите вместе с ней. Я дам знать, когда мы полетим в наступление.

— Повинуюсь. — Склонился Боргальд и с другими командующими вспорхнул.

Порыв воздуха из-под их крыльев растрепал недавно расчесанные волосы Люцифера. Кратко оглянувшись на удаляющихся ангелов, он повернулся к бою, который уже начался. Чёрно-красные доспехи Дома Сцион выгодно контрастировали со светлыми доспехами противников. Силы были почти равны — по крайней мере, ему так казалось. Если бы Сцион смог хоть на миг перевесить чашу весов в свою пользу, то Михаил наверняка вышлет подмогу, и тогда будет пора начинать.

И Сцион выполнил то, что должен был. Над лесом взвились новые клинья, на этот раз в количестве достаточном, чтобы раздавить нападающих. Люцифер взмыл в небо и, подлетев к вершине горы, сделал круг над острием Оронена, что означало знак о начале атаки. Шум ветра на высоте заглушил шум тысяч крыльев, набиравших высоту. Круживший над вершиной Люцифер прокричал приказ:

— Атакуем в лоб и с флангов. Одно крыло в лоб, клиньями с флангов! Ещё крыло идёт выше, для поддержки. Вперёд! — Крикнул он и первым понесся вниз вдоль склона Оронена. Командующие позади него выкрикивали приказы, разбивая армию на четыре атакующих крыла.

Начало положено — отступить уже не получится.

Люцифер взвился вверх, чуть притормозив, чтобы не лезть в пекло в одиночку. Вынул свой меч из ножен за спиной, тот блеснул чёрной сталью в лучах светила, которое вот-вот скроет широкий грозовой фронт. На миг он заострил внимание на левой руке, закованной в специальный доспех, который заменял воинам-ангелам щиты — всё отлично смазано и движется свободно.

Основная стая уже нагнала его, и он, крутанув крыльями, вошёл в пике, присоединяясь к ней. С флангов заходили многочисленные клинья. Боргальд выстроил их по пять колонн вверх — верное решение. Чуть отставало верхнее крыло, они потеряли скорость, пока набирали высоту. Однако на них в этой битве возложена особая задача — помочь добить врага. Либо прикрыть отступление в случае провала.

Сквозь шум крыльев послышались раскаты грома — фронт приближался быстрее, чем того хотелось бы — ангелы под дождём не сражаются. Вода впитается в перья, те станут тяжелее, управляться с собой станет очень сложно, маневренность пропадёт. К счастью, это касается и противника. Однако атака может захлебнуться, не успев начаться, если дождь накроет прямо сейчас.

Но нет, кажется, когда гроза перевалила через горы, её подхватили другие ветра и начали теснить разогнавшиеся тучи на восток — это хорошо.

Леса, где чадили костры Михаила, уже как на ладони. Бой между Домом Сцион и второй волной обороны в разгаре. Союзник ждёт нашей помощи. К хлопанью крыльев добавился звук почти в унисон вытаскиваемых мечей. Ножны располагались между крыльев — единственное место, где они не мешали крыльям. Ангелов-воинов учили обращаться с оружием с младых перьев. Если меч заденет во время боя собственное крыло — это почти наверняка гибель. Сейчас мечи наголо, и ангелы вот-вот должны вступить в бой, но перед этим есть ещё один обряд, который должен начать ведущий стаи.

Люцифер вытянул левую руку-щит вперёд, меч положил лезвием на локоть, и, высекая искры из щита, выбросил правую вооружённую руку вперёд, прибирая левую к груди — знак атаки. Позади него лязгнули хором тысячи мечей, и ангелы устремились на врага.

Из лесов начали вылетать новые стаи и клинья. Люцифер не мог понять, что за тактику избрал его противник, но пока что тот не блистал. Его клинья метались без разбору, вступая в бой то там, то тут. Ни строя, ни стратегии выказывать не собирались.

* * *

Основная стая Люцифера вошла в пике, и ангелы устремились к выбранным противникам. Многим пришлось остаться, так как противник явно уступал в количестве. Приходилось кружить подобно стервятникам над полем боя, выжидая свободных крыла или клина противника.

Сам Люцифер, не видя повода находиться в гуще сражения, взлетел ввысь и наблюдал сверху за боем. Из лесов больше не появлялись противники, кажется, их там больше и не было. Но если их нет там, то где они? От клина, заходящего с правового фланга, отделился один ангел и со всех крыл мчался вверх к Люциферу. Не успев подлететь, он закричал что-то, но голос его глушил ветер. Поняв, что командующий его не слышит, воин указал Люциферу на гору. Оглянувшись, архангел увидел своего врага.

Грозовой фронт уходил на восток, так и не пересилив силы ветра по эту сторону Оронена. Сейчас из-за туч вылетали сотни ангелов противника. Невольно Люцифер подивился находчивости Михаила — провести стаю огромным крюком и отдаться на волю природы, а затем до поры ждать над тучами удобного момента для удара в тыл. Для самого подлого удара, но вполне в духе Михаила.

Люцифер камнем бросился к оповестившему воину.

— Клиньям не останавливаться! Разойтись на высоте и взять в клещи стаю Михаила!

Не дожидаясь ответа, архангел метнулся к отрядам, которые добивали остатки отвлекающего войска Михаила. Найдя Боргальда, он указал ему на надвигающегося врага, которого тот до сих пор не заметил в пылу схватки. Начались срочные перестроения. Решать нужно было с молниеносной скоростью.

— Верхнему крылу зайти сверху и воронкой ударить по головным отрядам! Основной стае выделить три крыла, что прикроют тыл от недобитков, остальным на высоту! Во время сближения перестроиться в три ударных клина в семь колонн! — Разбрасывал с посыльными десятниками Боргальд приказы. Люцифер не вмешивался, полностью доверяя стратегию боя ему.

Боргальд давно доказал, что ему можно препоручить воинство любой величины. Он был воин, его отец, дед и прадед были воинами, верными Дому Фенрион. У Люцифера не было ангела, которому он мог доверять больше, чем Боргальду.

Возникла, казалось бы, суета, но эта суета была отмеренной до взмаха крыла тактической перестановкой. Структура стаи, установленная Боргальдом, несколько отличалась от общепринятой. По мнению командующего, за каждым командиром должно быть, как минимум, трое посыльных, которые донесут приказ до соседних командиров. В армии Михаила подобного не было. И то, что сейчас со скоростью ветра перестраивались из стай в слаженные клинья — результат этого нововведения. Приказ отдавался одному и менее чем через минуту его исполняли тысячи. Словно волна, приказ расходился по стае.

Ко всему прочему, на основные командующие должности — тысячников и сотников, Боргальд назначал исключительно своих, выученных ангелов. Десятники были тоже выбраны, но уже сотниками. Однако вес ответственности принятия решений лежал исключительно на тысячниках и, естественно, на командующем.

Клинья, что заходили с флангов, тем временем разминулись в небе и поменялись местами, заходя широкими дугами на приближающегося врага. Одно крыло уходило вверх, чтобы в нужный момент обрушиться оттуда. Конечно, их видят и, наверняка, примут меры, но пока войско Михаила единой стаей приближается, спускаясь вдоль горы. Небольшие стаи расправлялись с остатками отвлекающего отряда. Основная же часть главной стаи уже перестроилась тремя могучими клиньями, и они были готовы принять бой. Сам Люцифер вместе с Боргальдом летел в центральном клине.

Стая Михаила казалась бесчисленной, но это лишь видимость. Люцифер успокаивал себя — кому, как ни ему, знать, что стая — это заведомо неясное количество воинов. Постоянно сменяющие позицию по высоте и горизонтали ангелы не дают глазу ухватиться за строй — его нет попросту. И определить количество сложнее. Однако масштаб надвигающейся стаи давал понять, что врага если не больше, то, по крайней мере, столько же.

Из стаи Михаила навстречу верхнему крылу Люцифера выстроился двухколонный клин. Подниматься всегда сложнее, чем планировать вниз — клин отставал от стаи. Тем временем, сверху уже ангелы Дома Фенрион и союзники закручивали воронку.

Воронка тоже была новшеством в ведении боя. Она тоже была заслугой Боргальда и нескольких его приближённых тактиков. Суть воронки в том, что одно или несколько крыл во время боя отделяются от основной стаи или клина и взмывают как можно выше над противником. Когда головные отряды подходят достаточно близко, ангелы из одного или нескольких крыл закручиваются в подобие водоворота и из середины камнем падают на авангард. Таким образом, одна или несколько воронок могут остановить стремительную атаку, продавив впереди летящих ангелов вниз — строй ломается, а тем временем, в лоб оставшимся ударяет основа войска.

— Самое время начинать. — Прокричал Боргальд посыльному, и тот, протрубив в рог, дал знак воронке обрушиться.

Расстояние между передовыми клиньями и стаей сокращалось. Клин, летящий к воронке, явно опаздывал — та уже начала низвергать вниз один десяток ангелов за другим. Авангард стаи Михаила в нерешительности и непонимании происходящего притормозил, но не остановился. Его фланги готовились к встрече клиньев, берущих в тиски стаю.

Первые воины, достигшие авангарда, вступили в бой — началось. Ещё и ещё подлетавшие из воронки продавливали, как и задумано, передние ряды стаи. В рядах Михаила возникли возмущения. Их брали со всех сторон — отступать только вниз, а это гибельно. Фланги стаи отделились навстречу клиньям. Клинья основного воинства Люцифера встретились в лоб со стаей Михаила.

Со всех сторон раздался звон стали о сталь. Хлопанье крыльев участилось, перемешиваясь с боевыми воплями, стонами раненых, криками падающих. Люцифер же искал себе противника по стати — архангела.

Будучи в центре ведущего клина они нанесли первый удар. Под меч Люцифера попал один ангел, затем ещё — он, не сомневаясь, рубил их. Срубая крылья, пронзая грудь, снося головы или конечности — он летел напролом, будучи заведомо сильнее всех окружающих. В попытке взять архангела количеством три ангела устремились на него, но долететь не смогли — их перехватили и оттеснили воины Фенриона. Спустя несколько мгновений все трое камнями полетели к земле.

Люцифер взлетел над сражающимися стаями, дабы лучше оглядеть небо в поисках Михаила. На него набрасывались особо ретивые ангелы, но чёрный клинок Люцифера жестоко пресекал любые посягательства в адрес своего хозяина. Оглядывая небосклон во все стороны, Люцифер не мог отыскать своего главного врага в этой битве. Неужели его здесь нет? Это нарушение негласных законов чести — отсутствовать на поле боя, где ты — главнокомандующий.

Архангел начал кружить над боем в тщетных попытках высмотреть Михаила, но очень скоро он уверился, что его попросту нет. Уж чего только не ожидал Люцифер от врага, но не такого. Битва тем временем продолжалась, и перевес был явно на стороне Люцифера — хвала Боргальду. Стратегия командующего показала свою состоятельность и пока что выдерживала любые ответные ходы. Быстрое информирование сотников и тысячников делало своё дело.

Люцифер завис над эпицентром битвы. Внезапно он услышал хлопки крыльев над собой. Подняв голову, он увидел, что на него камнем падает искомый архангел. С занесённым для удара пылающим мечом он обрушился на Люцифера, не церемонясь и нанося рубящий удар. Едва тот успел уйти от него, Михаил уже наносил следующий — нескольким сильными взмахами Люцифер отдалился от напавшего внезапно архангела и ринулся в атаку уже сам. Мгновения перестроения для него не стали фатальными — Михаилу тоже требовались небольшие манёвры, чтобы выровнять полёт.

Летя навстречу друг другу, они одновременно нырнули в пике и, устремившись вниз, схлестнули мечи. Кручёное падение самый оптимальный бой для двух крылатых, за вычетом того, что биться приходиться вниз головой, остальное открывает ряд более выгодных позиций и ударов, которые не провести в параллельном земле полёте. Обычно ангелы и прочие крылатые выставляли одно крыло, дабы закручивать полёт в одну сторону, не сталкиваясь. Оба крыла срабатывали, когда они расходились в стороны с приближением земли, а затем, набрав высоту, падали вновь и вновь до тех пор, пока один из них не погибнет. Естественно, было множество подлых приёмов, которыми наверняка воспользуется Михаил, но Люцифер был готов, мало того, он не брезговал применять их и сам.

Одним из таких приёмов был рубящий удар из-за головы, одновременно с которым расправляются оба крыла, тормозя падение, увеличивая тем самым силу удара. Архангел Михаил отлично умел применять его, что он тут же и продемонстрировал. Готовый и ожидавший чего-то в этом роде Люцифер успел крутнуться вокруг оси, уходя от удара и ускоренно падая вниз, затем, расправив крылья, ушёл в параллельный полёт. Набрав немного высоты, он обнаружил, что Михаил уже успел набрать высоту и наступает сверху. Оба они сейчас были ниже основного сражения между армиями, но изредка бросали вверх заинтересованные взгляды.

Вверху же кипела жестокая битва. Порой Михаилу и Люциферу приходилось маневрировать между падающими мёртвыми или кричащими ангелами, которые пытались хотя бы одним крылом остановить неизбежное падение, но высота была достаточной, чтобы их попытки разбились о твёрдый грунт плато Оровенталь.

Построения Боргальда сделали своё дело и в воздухе царили ангелы Люцифера. Плато под ними было завалено трупами, редкие выжившие лежали, истекая кровью, с вывороченными костями, крича и стеная от непереносимой боли. Над поверхностью уже встал мерзкий запах крови, смешанной с испражнениями расслабленных кишечников и слизью из разорванных желудков. Правда войны всегда не в начищенных доспехах, а в криках умирающих. Которые сразу же с приходом смерти загорятся и Ирий исторгнет их.

И сегодня прекрасная дама Смерть уведёт за собой очень многих в огненные чертоги Свободы. Где лишь полёт…

Пламенеющий меч вновь схлестнулся с чёрным мечом, высекая искры и оглушая звоном окружающее пространство. Люцифер теснил врага, как мог, но Михаил не был рядовым ангелом, и одолеть его не так просто. Скорости, которые они выдавали в воздухе, конечно, не были столь стремительны, чем они могли бы выдать, будь они подобны берсеркам — бескрылым воителям северных островов. Не позволяли развить скорость пресловутые крылья, которые, в свою очередь, опирались на весьма непрочный воздух.

Люцифер, воспарив выше Михаила на полкорпуса, нанёс рубящий сверху и, отдавшись дувшему в спину ветру, отпустил крылья, дабы нанести ими двойку по корпусу архангела. Приём неудобный, но хорош внезапностью. Немного ошарашив противника, он, вновь поймав ветер, поднырнул от слепого замаха Михаила и, оказавшись за спиной, нанёс ещё один удар снизу вверх. Михаил не успел до конца развернуться, чтобы остановить удар, лишь отпрянул чуть назад, однако меч Люцифера высек из его доспеха сноп искр, а на излёте успел глубоко оцарапать лицо. По клинку тонкой струйкой скатилась капля крови архангела. На непроницаемом лице Люцифера появилась улыбка.

Он ринулся вверх, затем метнулся камнем вниз на Михаила, нанося новую серию ударов сначала мечом, а затем ещё один удар крылом, опять выбивший противника из ритма. Когда архангелы вновь оказались на одном уровне, атаковал Михаил — он действовал в своей привычной форме псевдовыпадов, обманок и ударов, которые трудно блокировать, после чего вылетал неожиданный смертельный удар, который вычленить из пламенного вихря очень сложно. Однако Люцифер прекрасно знал стиль своего оппонента — их учил один и тот же ангел, который славился тем, что был непобедим сам, и ни один из его учеников не погибал от случайностей в бою. Хотя за последние века это, пожалуй, первая большая война, поэтому ученикам Сеноя было негде блеснуть умением на должном уровне.

Серия заканчивалась впустую — лишь искры в разные стороны летели. Михаил отдалился, ловко увернулся от кричащего, летящего вниз ангела. Подняв глаза к месту боя, он улыбнулся — впервые за поединок, притом совершенно непонятно чему. Пересилив себя, Люцифер проследил его взгляд, и сердце его остановилось. В центр сражения сверху камнем падало подкрепление, хотя в данной ситуации — это были палачи.

Серафимы — шестикрылые гиганты, превосходящие ангелов ростом почти вдвое, как правило, вооружённые двумя мечами или топорами, крошившие всё и вся вокруг себя. Взглядом откуда-нибудь с Оронена можно было бы видеть как их клин… хотя, скорее, стилет нёсся к скоплению ангелов. Многие уже ринулись в стороны, забыв про битву, едва только увидели приближение серафимов. Люцифер мог крыло на отсечение дать, что это были ангелы Михаила, знавшие про последнее средство. Это, кстати, объясняло, почему Михаил появился сверху.

Но как он смог заручиться поддержкой серафимов? Это невозможно. Они живут сами по себе и в дела всех прочих стараются не лезть.

Поглощённый увиденным, архангел на миг забыл, что перед ним противник, которому вполне хватило бы этой заминки. Последнее, что увидел Люцифер, это вспышка пламени, рассёкшая воздух у его лица, и как вырвался чёрный меч из ладони, вторая вспышка вышибла дух из него. И боль…

 

Глава 17

Адова пустошь

Гейзер в очередной раз выпустил в воздух струю кипящей воды вперемешку с серой. Горящий ветер швырнул в лицо Люциферу обжигающую жидкость. Архангел утробно зарычал.

Его лицо, шея и правая рука были сплошь покрыты ожогами. В последние дни он старался прикрыть хотя бы лицо распущенными волосами, но они спасали мало — ветер то и дело опаливал их. Кандалы, накрепко удерживающие запястья узника, как и всё вокруг, были горячими, чем прибавляли и без того мучительному заточению остроты. Про крылья и говорить не стоит — почти все перья опалились до такого состояния, что про полёты Люциферу не думать можно очень долго.

Изредка он открывал глаза, чтобы осмотреть лишённые жизни просторы Адовой пустоши. Нет, это не местность — это целый пласт Мира, самый нижний и самый жестокий. Если и есть что-то ниже — то страшно представить, что там. Здесь же повсюду был огонь.

Раскалённые гранитные просторы до самого горизонта, что слабо виднелся сквозь дымящееся озеро. Воды в нём никогда, наверное, не было, зато что-то похожее на торф в его недрах постоянно тлеет и дымит удушливым чадом. К счастью, ветер обычно несёт его в сторону от скалы, к которой прикован Люцифер. Скала — это лишь малая часть огромного хребта, который местными зовётся Хел. Он уходит далеко за пределы горизонта вдаль, и вершины его находятся где-то в невероятной вышине, гораздо выше тяжёлых туч.

Изредка мимо Хела проходят караваны. Обычно местные жители ведут пленников с севера, где климат менее раскалён. Здесь им поживится нечем. С виду здешние обитатели были жутковатого вида. Если сравнивать со знакомыми видами, то соотнести почти не с чем. Туловище у них, как ангелов или берсерков, крыльев нет, зато есть небольшие — с ладонь, рога, ноги похожи на ангельские только до колен, дальше они переходят во что-то от зверей — скакательный сустав, копыта; позвоночник переходил в длинный хвост. Морды были и того противнее — вполне пропорциональные, если вычесть кабаний пятак вместо носа. Цвета они были все, как один, чёрного. Телосложение было весьма рельефное — чтобы захватить в плен жителей, не менее мерзких, чем они сами, нужна сила.

Люцифера они не трогали. Сюда его доставили те, с кем они явно уже имели дело, и того опыта им вполне хватило, чтобы не приближаться. А доставили архангела сюда двое серафимов и Михаил собственной персоной.

После потери сознания тогда, в небе, он впервые очнулся уже здесь. Его вернули в реальность удары металла о металл. Когда он открыл глаза, его руки уже были закованы, а местный кузнец-тюремщик заканчивал работу над цепями, перекрещивающимися на груди. Ноги были разделены здоровой глыбой гранита. Крылья были прижаты к скале достаточно сильно, чтобы никак не помочь их носителю.

Люцифер поднял глаза выше. Перед ним стоял, словно на тризне, Михаил и озирал его ненавидящим взглядом.

— Гавриила рядом посадишь? — Потупив взгляд, спросил Люцифер.

— Его Я предпочту просто убить.

— Лучше бы ты меня просто убил. Ты же меня знаешь — нет тюрьмы, что сдержит меня.

— Стало быть, удачно, что Я оставлю тебя здесь. Ты, наверное, здесь не бывал? Это Адовы пустоши. Вероятно вчера, размышляя о завтрашнем дне, ты и подумать не мог, что дно будет вот таким. — Сострил Михаил, самодовольно улыбнувшись.

— Не думал. Не гадал… Я, честно сказать, удивлён. Не хочу знать, как ты убедил Кветцалькоатля выступить на твоей стороне, но должен отметить, что застал меня врасплох дважды за битву.

— Иного и быть не могло. Твой Боргальд, конечно, хорош, как командующий, но мне он больше нравится, как изрубленные куски мяса в куче трупов, что ныне устилают плато Оровенталь.

Люцифер закрыл глаза — он проиграл полностью и бесповоротно. Видимо, вся его армия погибла, а сам он пленён на смерть.

— Дома Фенрион больше нет, как и всех, кто присягнул тебе на верность. Я позаботился, чтобы никто не ушёл. А ещё Я хочу, чтобы последние дни своей поганой жизни ты пробыл здесь, разрываемый сожалениями, скорбью и местной погодой. Скоро придёт день, хотя здесь это почти неотличимо от ночи, и ты сможешь оценить мою ненависть к тебе.

Люцифер поднял глаза, чтобы посмотреть на Михаила. Тот старался держаться спокойно, но гнев и ярость рвались изнутри.

— Михаил, брат мой, пройдут годы, может века или тысячелетия, но Я вернусь. Вернусь, и ты поймёшь, что в этот вот день ты совершил самую роковую ошибку в своей жизни, — Люцифер замолк, дабы привлечь внимание архангела, — ты не убил меня!

— Я верю тебе. И, как знак нашего братства, Я оставлю тебе твой меч. — Он достал из-за спины меч чёрной стали и с размаху воткнул его в гранит, утопив клинок наполовину длины в скалу.

Стоявшие позади два серафима взлетели, следом за ними взлетел архангел. Они поднялись достаточно высоко и растаяли в облаках бурого цвета. Люцифер проследил за ними взглядом и опустил голову. Несколько раз слабо дёрнулся, проверяя цепи на прочность — крепкие…

* * *

Шёл седьмой день заточения. Люцифера успели обнюхать и прожечь взглядом самые отвратительные создания, каких только он мог себе представить. Для себя их он обозначил одним словом — «нечисть». Да иного слова просто не подобрать. Мерзкие твари, жрущие всё, что только можно.

Никакой охраны Люциферу не приставили — смысла не было. Он, как ни рвался, не смог вырвать цепи, расшатать слабое звено или разорвать таковые. Замки на кандалах тоже были невероятно прочные. Ко всему прочему заковавшие его отлично выбрали для него позу, в которой невероятно сложно пошевелиться, а сбежать и того сложнее, если вообще возможно.

День и ночь в этом месте почти не различались по освещению. Разницу можно было понять только по температуре. Днём она поднималась, и ветер менялся с холодного на горячий. Около полудня гранитная пустыня начинала кипеть, из щелей вырывались горячие струи воды. Вдалеке полыхал вулкан, из которого денно и нощно текла раскалённая лава, образуя постоянно движущуюся реку.

В воздух со свистом взлетела ещё одна струя воды, к счастью, ветер не был столь сильным, чтобы окатить Люцифера кипящими каплями. Архангел тяжело дышал — цепь нагревалась, и руки неимоверно жгло, но он терпел. Не хотелось снова привлекать внимание совсем непривлекательной местной фауны.

Архангел не питал острой потребности в еде и воде, конечно, в один прекрасный момент это ему понадобится, но и за неимением оного он может протянуть очень много времени — был бы воздух. А он, хоть и поганый, но тут присутствует. А значит, Люцифер будет ещё долго сидеть здесь, может, до тех пор, пока сама эта гора не треснет или провалится. Или до той поры, пока цепи не проржавеют настолько, что даже истощённый многолетним ожиданием Люцифер сможет их порвать. Вечная жизнь на его стороне.

Глубоко вдохнув, затем выдохнув, Люцифер постарался расслабиться. Медленно закрыл глаза и принял наиболее удобную, насколько это возможно, позу. Задышал ровнее, медленно погружаясь в сон. Всю энергетику он пустил на аккумуляцию жизненных сил, внутри него всё медленно угасало, останавливалось. Кровь замедляла бег, сердце билось лишь раз в час, ровно для того, чтобы кровь не застаивалась, а хоть немного двигалась. Лёгкие медленно набирали воздух, и ещё медленнее выпускали обратно. Тело Люцифера жило, хотя это больше было со стороны похоже на смерть.

За жизнь это второй раз, когда Люцифер прибегал к данному процессу торможения собственной жизни. Первый раз был, когда его учитель ангел Семангелоф обучал его этому. Тогда он проспал год. Сейчас ему предстоит явно более долгий сон. Учитель называл это «Сон Богов», хотя ни в каких Богов не верил.

Очень скоро тело Люцифера расслабленно обвисло на сдерживаемых его цепях. Ветер вновь швырнул на него пригоршню кипятка из гейзера, но Люцифер не дрогнул — его тело отказалось чувствовать всё, что могло нарушить сон. Пробудить Люцифера теперь могло что-то невероятное.

Тысячи лет спустя

Пробуждение от «Сна Богов» процесс не мгновенный. Организм запускается очень медленно. Первые признаки этого — чуть более учащённое дыхание и ускорение сердцебиения. Всё это нарастает по лишнему вздоху, по лишнему удару, а период зависит от продолжительности сна. Сердце Люцифера ударилось второй раз за час. Третий удар случился через несколько лет. Затем последовал четвёртый, пятый… прошло около века, пока сердце не заработало в прежнем ритме. Дыхание восстанавливалось параллельно. Так же включались внутренние органы, вновь начиная работать в унисон с сердцем, лёгкими.

Сознание вернулось примерно через полвека после восстановления работы всех вегетативных функций организма. Ещё столько же потребовалось, что открыть глаза.

Пейзаж изменился до неузнаваемости. Гейзера перед Люцифером больше не было, как не было и глыбы, разделявшей его ноги. Вместо этого перед архангелом был огромный провал. По воле случая сам Люцифер остался на небольшом уступе, ноги его свисали вниз. Вулкан на горизонте продолжал изливать лаву, но он… вырос. Стал огромен, по сравнению с тем, что было до сна. Рядом с ним были ещё несколько новых, сравнительно небольших по размеру вулканов. Огненная река текла прямо к пропасти и, подобно водопаду, низвергалась куда-то в темноту.

За спиной по-прежнему ощущалась шершавая поверхность скалы. Люцифер попытался оглянуться и, к его удивлению, у него это получилось. Позади него не оказалось хребта, он лежал, облокотившись, на огромный остроконечный камень, оставшийся от величественного Хэла. Он попробовал поднять руки — их обременяли лишь цепи.

Не прошло и недели, как Люцифер встал. Нельзя сказать, что далось ему это легко. Около трёх дней он разминал каждый сустав, потягивал каждую мышцу, когда руки смогли работать как надо, стало легче — можно было растирать ноги, шею, рёбра. Подъём также не дался с первого раза. Сначала Люцифер сел на камень, что был позади него. Опёршись на него, он продолжал работать над ногами, которые должны вскоре принять его вес на себя. Про крылья он пока не думал — перьев не было, птерилии ещё не скоро разродятся новыми, для этого нужно хотя бы войти в силу, вернуть былую мощь — тогда процесс пойдёт быстрее. А пока про крылья можно особо не вспоминать.

Неуверенно стоя перед разверзшейся бездной, Люцифер созерцал и явное увеличение населения Адовых пустошей, которые теперь далеко не пусты. И тех, кто здесь теперь в большом количестве обитает, архангел прекрасно знал. Вот только почему они здесь? Берсерки всегда предпочитали северные острова — почему же они здесь — в пекле?

Попытки достать меч ничем не увенчались — он слишком ослаб за проведённое время во сне. Решив оставить это на потом, а в первую очередь избавиться от цепей, Люцифер пошёл к огненной реке. Он предполагал, что лава сможет облегчить его ношу. Идти вокруг бездонного провала, неведомо когда образовавшегося, пришлось весьма долго. На пути ему попадались берсерки, но, увидев его, они старались уйти с дороги неведомого им ангела. Среди берсерков Люцифера никогда особо не знали, они жили разобщено и в дела друг друга не лезли. Поэтому ничего удивительного в том, что Люцифера не узнали, не было. К тому же совершенно неясно, сколько времени прошло. Судя по изменению ландшафта — много.

Добравшись до берега огненной реки, Люцифер, не задумываясь, бросил в неё цепи. Долго ждать не пришлось — металл нагрелся, размяк, и его стало возможно разбить любым, приличным по размеру, камнем. Сложнее оказалось разделаться со звеньями, которые были рядом с запястьем — жар от потока лавы был настолько велик, что близко было не подойти — кожа мгновенно вздувалась пузырями ожогов. После нескольких членовредительских попыток Люцифер отступил — всё ж метровые цепи, свисавшие с рук, меньшее зло, чем то, что было. Нужно теперь выйти к селению берсерков и там попросить помочь.

* * *

— Ни один шаг дальше. — На ломаном говоре ангелов крикнул берсерк, вооружённый алебардой. Он был в дозоре недалеко от поселения, окружённого частоколом. — Кто ты есть? Что здесь делать?

Люцифер стоял, слегка покачиваясь, в нескольких шагах от него. Он шёл довольно долго, чтобы оживший организм, наконец, воззвал к еде и питью. Несмотря на голод, крылья покрывались новым пухом, местами — редко пока что.

— Я — Люцифер…

Это всё, что смог выдавить из себя обессилевший архангел, после этого ноги его подкосились, и он упал на колени. Как оказалось, имени вполне хватило для того, чтобы берсерк бегом понёсся в поселение. Через полчаса Люцифера несли на чём-то вроде носилок. Он был в сознании и видел, что лица берсерков ничего хорошего не выражали. Но и агрессии не было.

Его внесли в сложенное из гранитных плит здание, весьма большое. Коридор был бесконечной спиралью, по правой стороне его были небольшие комнаты. Про себя Люцифер отметил, что чем ближе к центру спирали, то есть здания, тем прохладнее становилось. Всё-таки берсерки сумели сделать уют для себя в этом пекельном царстве.

В центре оказалась лестница, ведущая вниз. Неглубоко. Там был небольшой тёмный зал, освещённый несколькими факелами. Был небольшой круглый стол, за ним сидели трое старейшин. Они ждали, когда его внесут — весть, принесённая дозорным, оказалась весьма шокирующей, так как старейшины были на нервах.

Один из них что-то сказал, Люциферу подали воды — где они её взяли? Пока Люцифер шел к селению, ничего даже отдалённо похожего на воду не видел. Вода вернула к жизни архангела. Жадно выпив всё, что ему подали, он через некоторое время смог сесть. Дождавшись этого момента, один из старейшин встал.

— Мы приветствовать тебя, Люцифер, в нашем доме. Я — Омудус, старейшина поселения.

— Рад видеть. — Чуть поклонился Люцифер. — Объясните, что вы здесь делаете? Почему покинули острова на севере?

— Как ты здесь оказаться, а точнее когда?

— Битва над плато Оровенталь… тогда Я пал и был заключён здесь архангелом Михаилом.

Старейшины переглянулись. Говоривший с ним Омудус прокашлялся.

— Стало быть, ты находиться здесь очень много времени. Пройти тысячелетия. Сотни тысячелетий… — Он сделал паузу. Люциферу нужно было время переварить подобную информацию. Он считал, что провёл здесь гораздо меньше. — После той битвы, когда армия Михаила разбить твою, затем уничтожить всех тех, кто идти за тобой, случиться кое-что, изменившее мир. Перед решающей битвой Михаила и Гавриила в мир спуститься «Высшие».

— Кто?

— «Высшие». Мы не ведать, кто это. Они так называть себя. Они дать понять, что гораздо сильнее всех и архангелов тоже. Они говорить много о равновесии вселенной. Что бесконечная война раскачивать вселенную. Они разделить всех и расселить по пластам мира. Так мы оказаться тут — нас сослать в самое отвратительное место, но мы выживать и ждать, когда случиться пророчество, и нам будет возможность вернуться.

— Что за пророчество?

— Не знать его текста, и кто его произнести. Суть такова — иногда в мире бездушных появляться Мессия. Затем свершиться знаки эпохи — это открыть нам проход. Но мы надо победить Мессию в равный схватка. Если победа — пласт наш. Уже было два Мессии, но мы оказаться слабы.

— А что война?

— Первая Война — так она теперь называться. Война завершиться после ухода Высших. Они чётко давать понимать, что уничтожать всех, если снова начаться война, и их весы пошатнуться.

Люцифер переваривал полученную информацию. Голова поникла, пришло осознание того, что хоть он и получил свободу, но не сможет отомстить, как хотелось бы.

В помещение спустился берсерк, державший в руках нечто вроде подноса, на нём была зажаренная туша. Выглядело не очень аппетитно, зато пахло вполне благостно. Снедь поставили на стол, за которым сидели старейшины. Омудус указал Люциферу, что он может присоединиться. Несмелой походкой Люцифер подошёл и отломил приличный кусок. На вкус это оказалось вполне сносной пищей, хотя немного горчило.

— Что это? — Спросил он, кивая на мясо.

— Местные твари. Неприятные в общении, зато вполне сносные в пищу.

— Что верно…. то верно. — Набивая рот, протараторил Люцифер. Старейшины к еде не притронулись и, пользуясь случаем, Люцифер съел всё. Силы нужно восстанавливать как можно быстрее. Энергопотоки его тела ещё далеки до необходимого уровня, чтобы вырваться из этого мира. А ещё нужны крылья — немаловажная деталь.

Потребуется порядочно времени, чтобы восстановить себя прежнего. Энергетика, крылья — основные направления. Есть ещё несколько менее значимых, но, тем не менее, важных, как, например, вытащить меч из гранита.

* * *

Шли дни и недели в гостях у Омудуса и поселения, что берсерки звали Вёрд. Недели превращались в месяцы, а те в годы. Обузой Люцифер не был — как только он смог твёрдо ходить и управлять энергетикой, он стал одним из добытчиков пропитания. Иначе его попросту могли выгнать, не глядя на статус гостя и того момента, что он Люцифер — один из великих архангелов. Один из тех, о ком уже сложены легенды. Кого боятся до сих пор во всех пластах. Это ему поведали охотники во время очередной вылазки.

Прошло несколько лет и Люцифер наконец-то смог использовать крылья по прямому назначению. Перья отросли и, обретя силу, смогли, наконец, поднять хозяина в буро-красное небо. Тот день стал поворотным. Люцифер был готов покинуть этот пласт. Как он помнил из прошлых своих исследований, то выше пласта Адовых пустошей был пласт не менее «приятный», хотя «климат» там попрохладнее.

Попрощавшись и поблагодарив старейшин и некоторых иных берсерков, Люцифер воспарил в небо. Поднявшись на приличную высоту, он мановением руки, как в давние времена, открыл портал в соседний пласт. И хоть он там никогда не бывал, он был уверен, что приём ему окажут не хуже, чем здесь. В противном случае, между его обновлённых крыльев вновь в ножнах покоился его чёрный меч.

 

Глава 18

Чуть более шести веков назад. Ирий. Темень (страна тёмных ангелов)

Церенский лес славен тем, что это, пожалуй, единственный лес, который до сих пор зелен. Взять тот же Акронов лес, то недолго осталось стоять последним зелёным деревьям там. Всё умирает — пласт теряет стабильность и увядает. Надежда на то, что это остановится, ничтожна — нет её почти. Да и не верит в это уже никто. А Церенский лес, что окружает столицу Темени, собственно Церен, отличается тем, что Тёмные ангелы не сидели, сложа руки, и как могли, отстаивали энергопотоки территории, что была с некоторых пор им домом.

Для этого по всей Темени были выстроены многочисленные храмы, где всегда должны находиться посвящённые ангелы. Они держали частоту территории, следили за потоками энергетики, что протекали через храм. Постройки были не в случайных местах — энергетические потоки, словно сеть, опутывают весь пласт. На пересечениях особенно выраженных и построены храмы. Всё иное на пересечениях такой силы строить запрещалось, чтобы ни один узел не вносил разлад в систему.

В виду этого Темень и прилегающие области стали последними ещё живыми местами Ирия. Не самая большая территория…

Кроме Тёмных здесь проживали ирийские волчицы или, как они называли себя, валькирии. Довольно консервативная раса женщин-ангелов, которые не допускали в свои ряды ангелов оппозитного пола. В виду своей уникальной природы потомство у них было только женского пола. А для зачатия новой жизни они обычно улетали с гор, где жили, и искали себе партнёра в иных землях. Особенно они любили в угоду собственной циничности давать последнюю утеху погибающим воинам, находя раненых на поле сражения и утащив подальше, забрать у него семя взамен на счастливую смерть.

Мало кто желал связываться с ними добровольно, да и они далеко не желали отдаваться за просто так. А так как после Первой Войны больших сражений не было, то рождаемость у валькирий несколько сократилась. И когда они начали, мягко говоря, вымирать, то заключили пакт о симбиозе с Тёмными. Ангелы давали им порядочный кусок для жизни и некоторой суверенности. Валькирии же отдавали четверть приплода в Темень, где с женским населением было туго.

За последние века Темень стала самой стабильной из созданных и доживших до сих дней держав в Ирии. Невзирая на то, что мир в целом погибал, словно желтеющий листок дерева — так же неумолимо, здесь ещё жила надежда. Надежда на то, что всё можно вернуть.

Попытки добиться от соседей создания подобных следящих храмов ни к чему не привели. Архангел Михаил погружён в понятную только ему апатию, вожаки оставшихся после утверждения Закона серафимов не проявили интереса, а нифилимы слишком замкнуты на себе. Поэтому только Тёмные ангелы держат частоту мира, но так как это они могут делать лишь локально, то действие далеко от желаемого — им одним мир не вытянуть. Первая Война слишком сильно пошатнула девственный тогда мир, и он начал увядать.

* * *

Люцифер стоял на возвышавшемся над всем Церенским лесом горном щите. Нельзя сказать, что его высота была огромна, но её вполне хватало, чтобы оглядеться вокруг. Церенский лес, за которым видны высокие шпили и крыши домов Церена. Если посмотреть правее, то можно увидеть ещё один город — Вистерн, маленький и очень красивый, строения в котором стоят строгим кольцом, а в середине огромная площадь. В центре её стоит пирамида, где раз в день бьёт колокол — как напоминание о погибающем мире, каждый удар отсчитывает ещё один прожитый день. Правее Вистерна почти ничего нет — только лес. Позади Люцифера граница с землями Михаила, где-то там, вдалеке, умирает в прошлом величественный Акронов лес, посреди которого возвышается твердыня архангела — Аэрдос. Слева от Люцифера вдали виднеется залив Крыло, названный так из-за схожести по форме, собственно, с крылом.

Почти две с половиной тысячи лет потратил Люцифер, чтобы вернуться сюда. Сейчас он полностью располагает той силой, что была при нём тогда при Оровентале. И сейчас он ждёт того, кто в Первой Войне не поддержал его, но, возможно, он сможет убедить его в этот раз. В те позабытые многими ныне живущими здесь времена Тёмные кичились собственной независимостью и ни на какие контракты и договоры не шли. Единый мир был единым домом для всех, но, тем не менее, в общем доме у каждого был свой угол.

Вечерело. Небо полностью застилали серые тучи, изредка накрапывал дождь. Ветер бережно обдувал светлые перья архангеловых крыл. Серые волосы, связанные в хвост, тихо колебались за спиной, обмахивая рукоять меча.

В небе появилась быстро приближающаяся тёмная точка. Она летела от Церена, маневрируя в воздушных потоках, среди которых сегодня царил на высоте хаос. Спустя несколько минут рядом с Люцифером приземлился ангел с тёмными крыльями. На нём было обычное повседневное одеяние — подбитые шерстью портки и тёплая подвижная безрукавка, несмотря на то, что было ещё довольно тепло, но высота есть высота — случалось и ангелам погибать от холодных ветров на высоте.

Ангел не очень доброжелательно смерил Люцифера взглядом, но всё же учтиво поклонился — архангел ответил.

— Рад встрече, Азраил.

— Не могу ответить тем же, ты уж прости. Тебя слишком давно не было — ходят слухи, что ты погиб.

— Как видишь, это только слухи. Мне нужна помощь.

— Иного Я и не ожидал. Вот только окажи Я тебе помощь в прошлый раз, то вполне возможно этого пласта уже не было бы. Того, что вы тогда устроили между собой, хватило, чтобы Ирий медленно умирал.

— По Темени не скажешь.

— А где ты ещё был, чтобы судить?

— Признаться, Я в первую очередь заглянул к тебе.

— Напрасно. Побывай ты в окрестностях Аэрдоса — ты бы понял разницу. Вы, архангелы, обрекли Ирий на медленную мучительную смерть. А Высшие заперли нас здесь без права на свободный исход отсюда. Проклятый Закон… Ты вообще в курсе о нём?

— Да, берсерки, а затем демоны меня просветили о его существовании и его сути.

— Вон она — цена вашей гордыни. Эту цену платят теперь все без исключения. И проще всего стало людям — выжившим ангелам после падения.

— Не думал, что без крыл и души можно жить. Хотя нельзя назвать это существование жизнью. Я побывал и среди них. Тайно, разумеется — они сошли с ума. Забыли всё, что знали, что умели. Насоздавали себе вымышленных… религий и верят каждый в своё, но в одно и то же, по сути. Верят, но… нет в них самих этой веры. Одни учат не убивать, но убивают, чтобы склонить в свои ряды. Другие превозносят некоего пророка, сами зная, что он при жизни, если таковая была, был лишён любых моральных качеств. Продолжать можно бесконечно.

— Про право возвращения тебя, надеюсь, тоже просветили?

— Да. Не понимаю, как случается, что Мессии, будучи столь слабы, одолевают берсерков и тем самым лишают возможности всех остальных?

— Не могу ответить тебе на этот вопрос. Ответ мне не ведом.

— Полтысячелетия назад Я встретился с одним Мессией — он не успел выполнить свою миссию. Его предали свои же — Я избавил беднягу от мучений.

Азраил криво усмехнулся, бросив мимолётный взгляд в сторону приграничья.

— Что ты хочешь? — Спросил он в упор.

— Вторую Войну. — Без прикрас и окольных словес произнёс Люцифер.

— Ты, наверное, последних осколков рассудка лишился! Вы уже убили наш мир — нашу тюрьму. Ты хочешь ускорить. Хочешь опять «избавить беднягу от мучений»?

— Я хочу спасти Ирий.

— Как?!

— Если свергнуть Михаила, вы сможете расширить свою сеть следящих храмов — восстановите равновесие. Мы у границы — Я вижу разницу здесь и там. Я чувствую её. Не верю, что вы не предлагали сами расширить сеть храмов.

— Продолжай.

— Нужно всего лишь сбросить Михаила — он держит всю власть в мире под своим кулаком, если Я правильно понял. Не станет его…

—.. и ты сцепишься с Гавриилом.

Наступило неловкое молчание. В чём-то Азраил был прав. Гавриил в своё время наделал массу неприятностей Дому Фенрион.

— Что бы там ни было, Я уверен, что с Гавриилом мы сможем решить вопрос без долгих войн, а как полагается воинам — один на один. А вот Михаил на такое не пойдёт. Потому Я прошу тебя поддержать меня в штурме Аэрдоса. Ирий мне не нужен — только душа Михаила.

Вновь повисла пауза. Азраил переваривал услышанное. В словах Люцифера определённо был смысл. Польза, которая для пласта Ирия, в случае исполнения данного плана, несомненно, будет. Выровнять энергетику пласта можно и нужно. Но нет возможности подчинить Михаила, который в действительности держит под своим диктатом почти весь мир.

А Люцифер предлагает освободиться от тирании. У этого плана наверняка есть второе дно, которое Люцифер сейчас не выдаст. Нет желания доверять судьбу всего Ирия в руки архангела, который пошатнул его фундамент. Но спасти мир иначе нельзя.

— Моих воинов не хватит для того, чтобы атаковать Аэрдос.

— Значит, ты согласен? — Глядя в глаза, медленно произнёс архангел.

— Да. Но что, если ты не одолеешь Михаила? Что произошло в прошлый раз?

— Прошлый раз остался в прошлом.

— Вот моё условие: Я дам тебе армию, но возглавлю их сам. Ты же только сразишь Михаила. У тебя есть хоть какая-то армия?

— Я же сказал, что в первую очередь обратился к тебе. Я надеюсь, среди Светлых остались те, кто верен мне.

— Не думаю, что стоит на это полагаться. Тебе должны были сказать, что Михаил истребил всех, кто был за тебя.

— Он многого не знал.

— Чего именно?

— У меня был козырь в рукаве, но Я не успел. Появление серафимов тогда при Оровентале резко сменило расклад, а потом Я пал…

— Что за козырь? — Азраил сложил руки на груди. Люцифер чуть улыбнулся.

— Четверть его армии была за меня — они были в арьергарде и почти не участвовали в сражении. Они должны были вступить, но тут появились серафимы.

— Вот и думай, кто же из вас гениальный стратег. — Пошутил Азраил.

— Так мы договорились?

— Да. Когда ты думаешь… начать?

— Мне нужно немного времени, чтобы стянуть ещё верных, надеюсь, мне в единый кулак. День удара уточним после.

— Хорошо. Я дам войскам знать, что нас ждёт битва. Но учти, Люцифер, если ты падёшь вновь, то Михаил лишит тебя души, но уверен, что не даст умереть. Ты будешь вечно скитаться, не зная, ни кто ты, ни откуда — ничего!

— Это зависит ещё и от того, какую армию ты соберёшь.

После этих слов Люцифер развернулся, присел и, взмахнув крыльями, полетел прочь. Азраил некоторое время наблюдал за ним. Когда тот скрылся в тучах, Азраил прошептал:

— Не сомневайся — соберу.

* * *

Крепость Аэрдос готовилась к битве. Само собой разумеется, что появление в Ирии Люцифера и начало активной подготовки к битве в Темени не прошли мимо архангела Михаила. Сам Михаил стоял на верхней площадке крепи и наблюдал за станом Люцифера. Признаться, он был невероятно удивлён его возвращению. Но ещё больше его удивило то, что когда об этом стало известно некоторым его командирам, то в мгновение ока они переметнулись к нему, как оказалось, своему покровителю и командующему ими ещё при Оровентале. Люцифер тогда оказался не готов только к серафимам, за союз с которыми Михаил очень дорого заплатил бы. Вмешался случай. Случай, которого никто не мог предвидеть. Серафимы очень ценят свой суверенитет и когда Высшие озвучили Закон, то серафимы первые выразили протест. И были уничтожены. Три четверти немалой рати шестикрылых гигантов сгорели в появившемся из ниоткуда пламени. Высшим не нужно было для этого даже производить каких-либо действий. Они просто посмотрели в сторону отвергших их слова Домов серафимов, и тотчас на их алебастрово-белых зрачках отразилось пламя, объявшее выказавших неповиновение. Видя это, даже Михаил не посмел перечить и преклонился перед Высшими.

Если бы не серафимы, Люцифер бы взял верх. Эта мысль не отпускала его с того момента, когда ему донесли, что в Темени, ни с того ни с сего, объявлен общий сбор войск. А на следующий день пришло ещё более шоковое известие — архангел Люцифер жив, и он в Ирии. Спустя сотни тысяч лет он вернулся, как и обещал. Признаться, это для Михаила стало откровением — он не верил в возвращение своего врага. Он был уверен, что тот давно умер в глубинах Мира, там, на его дне в Адовых пустошах. Там жизни нет.

Вначале Михаил не поверил в это, но очень скоро убедился воочию, что небо Ирия и впрямь вновь бороздит архангел Люцифер, или как переводилось его имя — Несущий свет.

* * *

— Всё ли готово? — Спросил Люцифер у своего командующего. Седовласый не по годам ангел утвердительно кивнул ему. Архангел перевёл взгляд на посыльного от Тёмных, тот повторил жест Светлого собрата. Архангел бесстрастно отвернулся от них. За его спиной замерли в ожидании несколько тысяч воинов. Тёмные ангелы под командой Азраила присоединятся к бою позже. И пусть воинов на стороне Люцифера меньше, главное в этой битве повергнуть только Михаила.

У ног Люцифера лежала длинная белая ткань, шириной в локоть. Подняв её, архангел воспарил в небо. Никто не последовал за ним. Набрав высоту, он отпустил пальцы, держа угол ткани двумя пальцами — лента расправилась и заволновалась на ветру. Подняв руку с белой лентой, Люцифер дал понять, что не хочет кровопролития, а требует Михаила.

Зависнув над умирающим лесом на расстоянии одного пролёта до горы Келеанталь, он ждал. Ответ прилетел к нему в виде огненного шара, который, соприкоснувшись с развивающейся тканью, вмиг поджёг её, словно сухую траву. Следом за огненным шаром из-за стен Аэрдоса поднялись в небо сотни и сотни ангелов.

— Меня устраивает такой ответ. — Прошептал Люцифер и вытащил меч, высоко подняв его вверх. Ожидавшие знака воины сорвались с земли к своему предводителю. Люцифер оценил расстояние до взлетающих ангелов за спиной и до ангелов, что уже неслись в его сторону со стороны крепости. Последним тратить время на взлёт практически не требовалось — гора Келеанталь достаточно высока. Взлетев с неё, ангелы Михаила отпустили крылья и, спланировав чуть вниз, на поднимающемся потоке воздуха оказались чуть выше Люцифера. Они будут здесь быстрее.

Люцифер оглянулся на спешащих к нему на подмогу ангелов и ринулся в бой. Один. Отсалютовав сам себе, он нёсся, выставив вперёд свой чёрный меч. Расстояние быстро сокращалось. Впереди надвигавшаяся волна ангелов несколько замешкалась, но не остановилась. Архангел перебросил меч в руке, резко крутнулся вокруг оси и нанёс удар первым. С криком первый противник полетел вниз, очень скоро за ним последовали ещё несколько.

Архангел нёсся вперёд, не оставляя ни единого шанса попадавшимся под его меч ангелам. По силе они уступали ему многократно, равно, как и в ловкости. Люцифер работал мечом и рукой-щитом настолько выверено, что со стороны могло показаться, что это игра какая-то. Крылья ловко маневрировали между ангелами, уворачивались от намеченных им ударом, разворачивали тело и уводили в штопор, чтобы затем вынести архангела вновь над стаей. Меч легко, словно перо, вращался в руке Люцифера, высекая фонтаны крови, перьев и криков.

Как и при памятной битве при Оровентале, архангел Михаил пока что не показывался. Выгадав мгновение, Люцифер оглянулся назад — его воины уже вступили в бой с авангардом ангелов Михаила. Сегодня в Акроновом лесу будут посеяны семена несколько иного порядка, чем те, к которым он привык.

На архангела напал боевой азарт, который всегда распаляет воина в бою, когда его ведёт на смерть вера, а не приказ. И даже если Люцифер сегодня погибнет, он будет уверен, что его запомнят навсегда. Вот только одно НО — умирать он сегодня не собирался. Зато забрать как можно больше душ входило в его планы.

Над основной стаей, которую он «прорубал» по центральной оси, возникла ещё одна — небольшая, но идущая очень тесным строем. Она заходила по дуге и целилась, судя по всему, в Люцифера. Разбрасывая своих же, эта стая ударила точно в Люцифера, массой заставив его отступить и лететь вниз. Он огрызался на многочисленные удары со всех сторон. Удалось убить одного, затем ещё троих, но осталось ещё два-три десятка. Это были явно не рядовые воины — профессионалы. Особая гвардия, выдрессированная на тот самый случай, если Люцифер сдержит слово и вернётся. Михаил не прогадал.

Ангелы нападали то с одной стороны, то с другой, неумолимо вдавливая архангела к земле и одновременно не давая возможности уйти с этого курса. Люцифер понимал, что до добра такое не доведёт и, несколько раз широко взмахнув мечом, попутно срубив крыло ещё одному ангелу, распахнул крылья и резко затормозил, поймав восходящий поток. Меч и тело закрутились в смертоносном танце, рубя налево и направо, одновременно уворачиваясь от мечей ангелов. Пару раз по доспехам лязгнули мечи, но урона не было. Царапины, на которые можно не обращать внимания. Его выходка внесла раздор в слаженные действия стаи, и она развалилась, однако, очень скоро перегруппировалась и вновь атаковала. Каждый их выпад сокращал стаю на одного-двух бойцов, но они не останавливались.

Один из ударов достиг цели — Люцифер не успел его отразить, меч вошёл ему под нагрудник с левого бока. Он зарычал, в тот же момент убив обидчика. И отмахнувшись от ещё пары нацеленных мечей. Сложив крылья, он камнем метнулся к земле — оставшиеся шесть ангелов последовали его примеру. Крутнувшись всем телом, Люцифер приземлился и, кувыркнувшись, чтобы погасить инерцию, встал в стойку и встретил противников на земле.

Шестеро приземлились с большим достоинством и кольцом окружили архангела. С небес летели их раненые и убитые собратья. Некоторые, умирая в воздухе, вспыхивали, и кровавый закат рассекали тёмные дымные полосы. Ангел, пронзённый в сердце, теряет душу и жизнь — его крылья вспыхивают, чтобы сжечь тело, которому больше непотребно быть под небом — таков закон природы ангелов.

Люцифер не стал ждать атаки и ринулся в бой первым на того ангела, который был позади него, проведя меч по широкой дуге над собой, одновременно делая шаг назад, он рассёк того пополам. Ни мгновения не думая, атаковал соседнего с ним — тот успел подставить меч, но серия ударов Люцифера оказалась ему не по зубам. Отразив несколько ударов, он пропустил один — роковой для себя, хоть и не смертельный. Ангел зашёлся в крике, держа брызжущую культю оставшейся рукой. Люцифер не стал тратить время на добивание, а вплотную занялся насевшими с двух сторон противниками. Ловко подставляя одному щит и нанося удары другому, он крутился между ними. Наконец один из них споткнулся о тело товарища — в небе такое сложнее, потеряв равновесие, он замахал крыльями и налетел на вовремя подставленный меч. Раздался скрежет стали нагрудника, затем крик ангела, а следом его крылья вспыхнули — точно в сердце.

Трое оставшихся противников не выжидали и кинулись вместе на своего оппонента, но сила Люцифера внушила им необходимую дозу страха, и они начали мешать друг другу, цепляться крыльями — это сработало только на руку архангелу. Без труда он вывел на гибельный удар сначала одного, затем метко бросил меч, пронзив голову второго. Оставшись без оружия, Люцифер не растерялся. Глаза его полыхнули огнём — он выставил вперёд раскрытую ладонь, на ней вспыхнул огненный шар и рванулся к последнему ангелу. Врезавшись в доспех, огонь охватил тело и крылья, воин забился от нестерпимой боли, кричал, пока не смог чувствовать — огонь очень быстро выжег дотла всё, что смог. Опал наземь закопченный доспех, разметав пепел по земле. На небольшом холме, возвышавшемся над лесом, встал отвратительный запах горелой плоти и перьев.

Люцифер тягостно вздохнул и, расправив крылья в стороны, упал. Одолеть этих шестерых было нелегко. Он поднял руку, раскрыв ладонь — меч дернулся в голове поверженного им ангела, а затем вылетел из неё, нырнув в ладонь хозяина. Люцифер снова вздохнул и запрокинул голову, нужно было время отойти от творения. Огонь — это Сила архангелов, но на него уходит очень много сил.

Он закрыл глаза. Когда открыл, закат был почти на исходе, кровавое небо по-прежнему рассекали чёрные полосы дыма от павших ангелов. Непонятно только, на чьей стороне был перевес. С обеих сторон были светлокрылые. Вблизи послышались хлопки крыльев. К нему опустился ангел — он был своим.

— Нас отбросили! Мы уже не возьмём твердыню. Надо отступать, иначе…

— Что иначе?! — взревел Люцифер не своим голосом. Он, взмахнув крыльями, поднялся и повернулся к воину. — Где Азраил?

— Он ждёт приказа атаковать. Но стоит ли? Силы неравны в любом случае…

— Пусть атакует!

Лицо ангела исказили муки выбора, но он, наскоро приклонив колено, отдал честь командиру и взмыл в небо. Через несколько минут сзади послышался шум многочисленных крыльев. Архангел обернулся и увидел тёмную кишащую тучу, которая неслась на цитадель. Он улыбнулся. С цитадели взлетали тысячи светлых пятен, объединявшихся в сонм светлого цвета. Символично: тьма против света.

Люцифер присел, напрягая плечи — крылья несколько раз сильно ударили по воздуху. Ноги подбросили его вверх, крылья подхватили и понесли следом за армией Азраила.

Новая вспышка стального звона разнеслась по небу — армии схлестнулись, но Михаила до сих пор не видно. Он в своём репертуаре. Почему-то было ощущение, что он вновь свалится, как снег на голову, и ударит, скорее всего, в спину.

Не дожидаясь, когда это случится, Люцифер полетел над впившимися в глотки друг другу армиями прямо к Аэрдосу. Уж где, как не там, должен находиться искомый архангел. Внизу была сеча, он старался не обращать на неё внимания.

Архангел Михаил воспарил с верхней площадки, когда Люцифер был уже рядом и отчётливо видел его. Меч блеснул в его руках, готовый принять бой. На лице его была улыбка — Люцифер улыбнулся в ответ.

Они встретились в небе и закружились вокруг друг друга. Невежливо было начинать бой, не поприветствовав противника.

— Рад тебя видеть, Люцифер. — Архангел изобразил поклон. — Да — это сарказм.

— Иного Я и не ожидал от тебя. Возможно то, что Я скажу, глупость, но всё же — не проще ли забыть старые распри и спасти мир вместе?

— Ты ведь прекрасно понимаешь, что этому не бывать. Пока один из нас жив — эта битва не закончится. Возможно, на звон мечей и крики скоро в мир спустятся Высшие и уничтожат всё и вся разом. Но до этого Я бы хотел успеть пронзить твоё сердце.

Михаил взял меч обеими руками, выставив его перед собой, и прижался лбом к стали. Люцифер подался чуть назад, опуская меч, готовый в любой момент нанести удар. Их взгляды пересеклись. Оба они были переполнены ненавистью — всепоглощающей и испепеляющей.

Люцифер нанёс удар первым, не дожидаясь Михаила. Парировав удар и отлетев назад, Михаил крутанул мечом в воздухе, словно отсалютовав противнику — меч его запылал ярким белым огнём. Люцифер сделал похожее движение, и чёрная сталь его меча начала источать тёмный густой дым, который рассеивался, поднявшись на ладонь от лезвия. Они вновь улыбнулись друг другу и понеслись навстречу.

Когда они сшиблись, то волна от соприкосновения их мечей прокатилась во все стороны, и только что бившиеся внизу воины на миг ошарашено уставились вверх. Сколь ощутимы были удары, столь велики были ненависть и сила наносивших их, а скорость, на которой вились архангелы друг вокруг друга, была выше, чем могли разглядеть ангелы, не напрягая глаз.

С каждым ударом двух мечей мир сотрясался. Удар — Келеанталь содрогнулся, и во множестве мест осыпались крупные камни. Удар — одно из ещё живых древ Акронова леса вспыхнуло, словно сухая трава. Удар — посреди русла реки Раэ появился провал, куда начала постепенно уходить вода. Удар — среди ясного неба разразилась молния, убив нескольких ангелов.

Архангелы наращивали темп, понимая, что не победить, если не выложиться на полную. Они были поглощены собой настолько, что не видели, что творится вокруг. Бой продолжался несколько минут, но количество ударов, нанесённых ими, было невероятно велико. Наконец, они разошлись на миг. На лицах проступил пот, у Михаила был сильный порез на руке, у Люцифера слегка рассечён нагрудный панцирь.

— Славный бой. А знаешь, чем? — Расхохотался Люцифер.

— Просвети меня! — Усмехнулся Михаил.

— Этот бой последний для нас — больше подобного ни под одним небом не будет!

— Это верно. — Раздался за спиной голос Азраила. Люцифер резко развернулся и увидел, как сталь меча тёмного ангела входит ему в грудь. В глазах Азраила светилась не ненависть, не злоба — что-то иное. Он вырвал меч из груди, сталь скрипнула, пройдясь по нагруднику.

Люцифер попытался сделать вдох и не смог, боль скрутила его грудь. Крылья дрогнули, и он камнем полетел вниз, теряя сознание — проваливаясь в чёрное безмолвие…

* * *

Он очнулся, когда воздушным потоком его сильно крутануло, больно вывернув расслабленные крылья. Он летел вниз, земля приближалась. В руке по-прежнему был его меч, однако не было щит-доспеха на руке. Куда он мог деться? Архангел огляделся — мимо него пролетел Михаил и по дуге на восходящем потоке готовился атаковать внизу. Люцифер напрягся, дёрнул крыльями — не ранены. Выставив одно крыло в сторону, он резко повернулся, отражая удар противника. Михаил расправил крылья, чуть приостановив взлёт. Их мечи ударились друг о друга, воздух зазвенел обычным стальным звоном. Они сцепились, Люцифер оказался снизу. Чуть отпрянув, Михаил ударил его ногой в грудь — Люцифер зарычал от боли, но вскоре закричал. Забыв обо всём, ослеплённый невыносимой болью, он выпустил меч из руки и схватился за грудь. Из дыры в доспехе хлестала кровь. Рассудок погружался в темноту.

Последнее, что увидел Люцифер, это то, что Михаил занёс свой меч для последнего удара — затем боль, вкус крови во рту и темнота.

 

Глава 19

Ирий. Недалёкое будущее.

— Ты предал меня… — Прошептал Люцифер.

— Я спасал Ирий. Вы, два чокнутых на собственной силе архангела, уничтожили бы его.

— Ты предал меня! — Взревел Люцифер и вскочил на ноги, но едва он успел встать, как упал лицом вперёд, не удержав равновесия.

— Посмотри на себя, Люцифер. И начни со спины — там больше нет крыльев.

Архангел оглянулся, его взгляд начал искать в пустоте крылья, которых не было. Он потрогал спину — глубокие шрамы в тех местах, откуда росли крылья. Что за одежда на нём? Что за тряпки, которые не пристало носить архангелу? Он сорвал с себя всё, оставшись с голым торсом — на груди были зажившие шрамы — давно зажившие. Ничего не понимая, он уставился на Азраила.

— Я поразил тебя мечом семь веков назад. Я хотел лишь уберечь мир от полного разрушения, но не смог. То, что сейчас ты видишь здесь, теперь везде. — Люцифер оглядел мёртвые иссохшие просторы вокруг. — Дни Ирия сочтены. У меня не было другого выхода, как пойти на сделку с Михаилом.

— Какую ещё сделку?

Азраил опустил глаза и начал рассказывать.

* * *

Азраил летел вслед за падающим камнем вниз Люцифером, рядом с ним спускался Михаил. Он первым заметил, что раненый архангел приходит в себя, и ринулся вниз. Азраил наблюдал, как они сцепились внизу, как Михаил, ударив в грудь ногой Люцифера, вновь вышиб из него дух, и тот, выронив меч, продолжил падение. Михаил, напрягая крылья, как мог, полетел вниз к земле. Приземлившись, он спешно заводил руками над поверхностью — редкая трава начала подрагивать, становиться призрачно-полупрозрачной. И когда Люцифер должен был разбиться оземь насмерть, он, вместо этого, пролетел насквозь, следом за ним нырнул Михаил. Азраил едва успел за ними в уже закрывающийся портал. Налету он догнал падающий меч Люцифера и схватил его — такая вещь пропасть не должна.

Они оказались в срединном мире, где обитали обездушенные или, как они себя сами называли, люди. Родной мир для всех. Давно покинутый ради достижения новых высот, а после Первой Войны оказавшийся для всех имевших душу под запретом. Время здесь идёт гораздо медленнее, чем, скажем, в Ирии, зато более быстрее, чем в Аду. Сюда возвращаются тела мёртвых ангелов. Неизвестно, почему Ирий исторгает тела погибших именно сюда, но вероятно, люди довольно часто за последние дни могли видеть падения сгоравших ангелов. Нет зрелища более грустного и трагичного, чем гибельное падение Древнего существа, родного этому миру. Как же это символично — жить запертым в чужом мире, но после смерти вернуться в родной и упокоиться там.

Михаил летел рядом с падающим Люцифером, он что-то делал, но с расстояния было невозможно понять. Единственное, что точно видел Азраил, это как Михаил достал некий кинжал и вонзил его в грудь Люцифера. Небо озарила мгновенная вспышка, словно молния, мгновенно появившаяся и так же быстро закончившаяся. Михаил расправил крылья и наблюдал за тем, как крылья падающего Люцифера сперва задымились, а затем вспыхнули. Падение раздувало пламя, но было определённо видно, что сгореть они не успеют — земля совсем близко.

Азраил приблизился к Михаилу. Тот смерил его недоверчивым взглядом.

— Он выживет. — Констатировал Михаил.

— Я подозревал, что именно так и поступишь. Зачем?

— Ирию конец, кому, как не тебе, это знать. Нам нужен этот мир. А чтобы взять его, нам нужен…

— … Мессия. — Завершил за архангела Азраил.

— Да.

Паря в ночном небе, они видели, как Люцифер «приземлился» на небольшую поляну среди лесистого холма. Кажется, рядом был ещё кто-то, видимо, ему досталось. Архангел и Тёмный ангел осторожными кругами заскользили вниз. Удостоверившись, что внизу никого нет, они приземлились рядом с траншеей, проделанной телом архангела. Неподалёку лежал бесчувственный человек в чёрной одежде.

— Я всё сделаю, Азраил — возвращайся.

— Что делать с его мечом?

— Меч Тьмы оставь себе — это будет твоим авансом в готовящейся нами игре.

— Что ещё за игра?

— Он отвечает всем критериям Мессии. Осталось подвести его к этой мысли — это сделаешь ты. Также собери троих, кто выйдет против него в обозначенный срок. Один должен быть из Ада, один из Демонов и кто-то из Ирия. Как насчёт Немезии?

— Она из демонов. Притом высших.

— Но она живёт и здравствует сейчас в Ирии. Несколько тысяч лет, если не ошибаюсь. — Михаил лукаво усмехнулся. — Решено.

— Но…

— Я сказал — решено. — Твёрдо проговорил архангел, глаза его на миг вспыхнули огнём.

— Конечно… — Понурив голову, произнёс Азраил.

— Отлично. Расходное мясо есть. А вот на Немезию Я полагаюсь. Она должна убить его — тогда Закон будет соблюдён, и Ирий сможет вернуться сюда.

— А если они не справятся?

— Он же теперь практически такой же выродок, как всяк здесь живущий. Только он будет жить, пока ему не помогут уйти — единственная разница. — Михаил впервые посмотрел в глаза Азраилу. — У тебя есть неотложные дела.

Азраил улетел, поднявшись достаточно высоко, чтобы открыть портал в Ирий.

* * *

— Надо понимать, Немезия не смогла убить бездушного архангела? — С достаточной долей гордости спросил Люцифер.

— Если бы не так, тебя здесь не было. Но и душу Я тебе вернул не за тем, чтобы ты вновь начал свой с Михаилом бесконечный спор. Убив ту, которую Я любил — ты падёшь от моего меча. А без души ты мне не ровня, а на то Закон и есть. И Я готов рискнуть всем, чтоб сразиться с тобой. Даже если Я не справлюсь, будь уверен, с тобой разделается Михаил — он не простит тебе смерть сына. Никогда.

— Сына?

— Да. Третий Мессия был его сыном. Его и некой бездушной отсюда. Он явился к сыну и забрал его в Ирий, где преподал всё, что должен исполнить Мессия до того, как начнётся бой за этот пласт мира. Он не прогадал, то, чему научил людей сын Михаила, до сих пор уничтожает людей. Ты же помнишь, как ты проявил милость и уберёг бедолагу от мучений?

* * *

Люцифер парил над Голгофой. Люди покинули её, оставив троих распятых на волю погоды. Когда наступили сумерки, Люцифер осторожно спустился на гору. Встал напротив среднего креста, где ещё живой висел усыпанный жестокими ранами человек. Люцифер знал, что он здесь по воле его врага — архангела Михаила. Натасканная марионетка. Пообщавшись с демонами, которые весьма осведомлены в делах, творящихся в мире, Люцифер и узнал о том, что третий Мессия — ставленник Михаила. Поэтому не подойти к нему он просто не мог.

Молча наблюдая, как корчится от подступавшего холода и боли ран человек на кресте, Люцифер хотел ему много чего высказать. Но его что-то удерживало. В нём кипела ненависть к пославшему его сюда, но ведь сам человек лишь пешка, которая выполняет приказ.

Неподалёку от крестов спали сном младенца трое легионеров. Люцифер хмыкнул — сторожить нет нужды, не убегут. Скорее умрут, а поэтому потребности бдительно нести службу явно нет. Архангел взял одно из копий и подошёл к распятому. Долго глядя на него, он так ничего и не сказал. Человек, же видя перед собой крылатого, старался вести себя достойно и не всхлипывать кровавой пеной.

— Михаилу здравия… — вымолвил Люцифер и нанёс человеку укол копьём в грудь. Тот простонал от боли, но не закричал. Предсмертные конвульсии недолго терзали его, и вскоре он расслабленно обвис, но ноге заструилась грязная смердящая полоса.

Затем архангел вспорхнул в небо.

* * *

— Я не знал, что это был его сын. То, что он действует по указке Михаила — да.

— Так или иначе, но ТЫ убил его. А ещё ТЫ убил Немезию. — Азраил достал из-за спины два меча. Один из тёмной стали, второй белого металла.

— Откуда они у тебя? — Подивился Люцифер.

— Выбирай, каким мечом будешь биться. Должен сказать, что Немезию, Аградона и Одраласа ты убил Мечом Света — мечом Михаила.

Люцифер вытянул ладонь вперёд и, против его надежд, в руку нырнул не его чёрный меч. Осмотрев Меч Света, Люцифер пожал плечами:

— Так тому и быть…

— Не будем откладывать это в долгий ящик. — Прорычал Азраил и, взмахнув крыльями, налетел на Люцифера. Рубя Мечом Тьмы, Азраил старался как можно быстрее выгадать наиболее верную тактику против Люцифера. На его стороне было то, что Люцифер не должен был, едва обретя душу, находиться в полной силе. Он чередовал короткие атаки с затяжными переходами. Приглядываясь и оценивая противника.

Азраил после очередной серии ударов вновь сделал отмашку крыльями и отстранился от архангела. Замерев в воздухе, он закрыл глаза, его голову окутал некий тёмный ореол, и в тот же миг меч в его руках начал исторгать тёмный густой дым, таявший в воздухе, едва отдаляясь от лезвия. Люцифер был крайне удивлён увиденным — активировать мечи архангелов могли только их хозяева. Те, кого непосредственно признали мечи. И тот факт, что меч Люцифера ожил в руках ангела, говорит о многом. Во-первых, меч признал нового хозяина — семь веков Азраил потратил не впустую. Во-вторых, нужна достаточная сила, чтобы оживить меч — стало быть, ангела Азраила больше нет, а пред Люцифером равный ему архангел.

Осознание данного факта весьма уменьшило пыл Люцифера, ожидавшего быстрой и лёгкой победы над ангелом. А также появилось некоторое уважение к Азраилу, который смог достигнуть высшего просветления. Многим ангелам, как Светлым, так и Тёмным — это было не по зубам. Стало быть, Азраил из другого теста.

Увидев некоторую растерянность на лице Люцифера, Азраил атаковал — на этот раз в полную силу. Его преимуществом, как и недостатком, в этом бою были крылья. Они позволяли ему мгновенно налетать и отстраняться от противника, быстро уходить в сторону, но стесняли его движения в атаке. Замахи урезались из-за опасности задеть крылья. Вообще, ангелы предпочитают не сражаться с бескрылыми по той простой причине, что это неудобно для них. Равные должны биться с равными — незачем рисковать. Но данная ситуация была явно из ряда вон.

Люцифер отбивал атаку за атакой. Его пошатывало. Ощущение крыл за спиной сбивало его равновесие, и он то и дело слишком сильно наклонялся вперёд, после чего, чуть ли не чертя носом по земле, слепо отмахивался от ударов Азраила. Не получалось найти свой ритм. Тело слушалось неуверенно, порой выдавая что-то совершенно неизвестное ему, хотя вполне практичное в бою. Руки и тело жили, казалось, сами по себе, защищая архангела. Видимо, память мышц — последние века он явно не сидел, сложа руки.

Прошло достаточно времени, но верх по-прежнему никто взять не мог. Люцифер до сих пор приспосабливался к изменившемуся телу, а Азраил не мог приспособиться к нелепому стилю противника. Казалось, начинает проглядывать некая точная линия обороны, как вдруг она кардинально меняется после того, как Люцифер в очередной раз спотыкается на ровном месте и почти падает.

Люцифер, в конце концов, смог зацепиться за некий непонятный, однако вполне логичный стиль, который своей прямолинейностью и идеальной физикой компенсировал отсутствие крыльев. После этого он позволил себе первую атаку — Азраил её отразил, но был несколько раз на грани ран. За первой вполне удачной атакой последовала вторая, а затем третья. Он наступал, его начинало зажигать изнутри это. Он чувствовал, как внутри растекается знакомое ему боевое остервенение. Внутренний огонь, который делает его способным на гораздо большее.

Во время очередного перехода Люцифер улыбнулся Азраилу. В следующий миг его глаза полыхнули оранжевым светом, а меч мгновенно раскалился докрасна. Воздух вокруг архангела заволновался от источаемого им жара. Азраил с напускным спокойствием наблюдал за процессом апофеоза — у каждого архангела он свой, но руки его вцепились в меч сильнее, что выдавало волнение.

Он решил атаковать первым. Мечи схлестнулись, оглушив округу звоном соударявшейся стали, удара тьмы и огня. Не проходило и мгновения до следующего удара. Темп нарастал, и вскоре вокруг поединщиков образовалась небольшая пылевая тучка, которая окружала их, крутясь вихрем то в одну сторону, то в другую. Стоявшее одинокое дерево на холме изредка содрогалось от особенно сильных соприкосновений мечей. Сейчас их питала не столько сила хозяев, сколько ненависть. Хотя нельзя сказать, что Люцифер испытывал её по отношению к Азраилу — это была просто боевая ярость, переросшая в выход внутреннего огня — того, что питает душу архангела. Того самого огня, до которого Люцифер смог достучаться, даже будучи обездушенным.

Люцифер сновал то слева, то справа от Азраила, который тратил на повороты чуть больше времени из-за крыльев. В очередной раз сделав обманный шаг в сторону, Люцифер убедил противника повернуться влево, а сам тем временем нырнул вправо и молниеносным ударом снизу вверх с разворотом перерубил крыло Азраила. Брызнула кровь, недавний ангел закричал и повалился на колени, пытаясь дотянуться до фонтанирующей спины. Он хрипло всхлипывал от боли, сжался и подрагивал.

Выпустив меч, пальцы Азраила впились в иссохшую землю. Изо рта свисали кровавые слюни — настолько сильно он сжал от боли челюсти. Вторая рука по-прежнему тянулась к крылу, но достать не могла. Утробно рыча и одновременно стоная от мучений, Азраил попытался встать, но вновь упал, подкошенный болью, на колени.

Люцифер стоял позади и молча наблюдал за муками Азраила. Он отдавал себе отчёт, что когда-то он так же вот терпел невыносимую боль и радовался, что не помнит этого. Меч его постепенно остывал, как и пыл схватки. Люцифер сомневался, что Азраил сможет продолжить бой.

Раненый архангел загребал руками землю. Ударил со всей силы по ней кулаком, закричал. Крик его далеко разлетелся — ничто не мешало ему, лишь редкие мёртвые деревья торчали ужасающего вида лапами, тянущимися к небу. Азраил вновь попытался встать, сначала неуверенно, затем всё же смог сделать несколько шагов в направлении меча, поднял его. Развернулся к Люциферу лицом — глаза были в слезах. Он качающимся шагом осторожно пошёл на архангела, медленно поднимая меч.

— Бой окончен, Азраил. — Спокойно произнёс Люцифер. Меч его упирался в землю.

— Бой будет окончен… когда ты… умрёшь… — Задыхаясь от боли, проговорил Азраил.

— То, что ты сейчас собираешься сделать — это самоубийство.

— Подними меч, Люцифер…

— Нет.

— Подними! — Закричал Азраил. В глазах его уже не было той ненависти, куда больше в них стало сожаления.

Люцифер промолчал, но меча не поднял. Азраил покачал головой и из последних сил, превозмогая невероятную боль, кинулся в атаку. Замах сверху Люцифер пропустил, отвернув корпус, следующий замах отбил, не задумываясь, от следующего ушёл, сделав шаг назад. Азраил с минуту не вытаскивал воткнувшийся в землю меч. Он в очередной раз поднял на Люцифера взгляд, полный сожаления, и только потом вновь атаковал.

Люцифер понял, чего от него ждал Азраил. Он хотел уйти здесь и сейчас. Жить ангелу с одним крылом не удастся, да и архангелу тоже. В мире, где без постоянных перелётов выжить невозможно, такому, как он, долго не протянуть.

Люцифер ответил на атаку жёстким блоком, развернул Азраила спиной к дереву и, ударив ногой в грудь, отбросил его к иссохшей кроне. Ударившись спиной, тот вновь закричал, но на сей раз крик был недолгий. Точным движением Люцифер вогнал острие меча в грудь Азраилу и резко провернул. Крик оборвался, сменившись немым воплем. Азраил смотрел на лезвие Меча Света, торчавшее из его груди. Оставшееся крыло начало чадить мерзким дымом. Азраил зажмурил глаза. Люцифер резко вытащил меч из тела Тёмного и одним ударом снёс голову. Крылья тут же вспыхнули, да так, что архангелу пришлось живо отойти.

«По крайней мере, он не будет мучиться, заживо сгорая» — подумал Люцифер. Он, как зачарованный, смотрел на сгорающего противника. Мир вокруг тела ангела задрожал, и он провалился в открывшийся портал, который тотчас унёс в срединный мир догорающие останки Азраила.

Люцифер ещё с минуту смотрел на то место, где только что был его противник в этом бою. Тлеющие перья витали на слабом ветру, разнося неприятный запах.

«Что дальше?» — раздалось в голове Люцифера.

В тот же миг его согнула в три погибели невыносимая жгучая боль в груди. Не ожидая ничего подобного, он вскрикнул, падая на колено и хватаясь свободной рукой за грудь. Меча он не выпустил. Ладонь наткнулась на что-то острое, и Люцифер резко отнял руку, взглянув на ладонь, он увидел кровь. Когда взгляд его опустился на грудь, то он упёрся в торчащее зазубренное острие стрелы, которое мерно горело. Люцифер вскочил на ноги, в шоковом состоянии забыв про боль. Развернулся и суматошно глядел во все стороны, но никого не видел. Взгляд его подёрнулся красноватым туманом, голова начала кружиться, и только тогда, уже сквозь кровавую пелену, он увидел мерно спустившего перед ним архангела Михаила.

— Ми-ха-илл… — Успел лишь проговорить Люцифер, делая шаг в сторону архангела, и упал. Из его спины торчала тлеющая стрела. Она вошла точно в сердце…

Тот же момент. Срединный мир. ОРД. Санкт-Петербург

— Где Вихрь? — Спросил сонный Шекспир, войдя на кухню. Укутанный в зимний комбинезон и одеяло, он смог таки уснуть. Зверь с тёмными мешками под красными глазами сидела и цедила очередную кружку цикория.

— На крыше… — Устало ответила она.

— Ясно. — Зевнул он в ответ. Прислонил ладонь к чайнику и тут же отдёрнул, удостоверившись, что он горячий. Достал из мойки кружку, сполоснул. На миг задумался, что именно выпить, и остановился на чёрном кофе. Всыпав две ложки кофе и столько же сахара, он залил всё это кипятком и сел за стол. Перед ним лежали несколько пакетов с разными сладостями, нарезанная булка и початый батон колбасы. Пока кофе немного остывал, Шекс сделал бутерброды и несколько минут сонно «медитировал» над кофе. Затем медленно перекусил. Зверь сидела, глядя куда-то перед собой, и рефлекторно помешивала напиток ложкой.

Немного проснувшись и взбодрившись, Шекс сменил одеяло на куртку и вышел на лестницу. Поднялся по ней и выбрался на крышу — дверь была нараспашку открыта. Погода не радовала глаз — тяжёлые тучи быстро неслись по небу. Вечерело — было темновато.

Вихрь стоял в нескольких метрах от выхода и, заметив появление друга, кратко усмехнулся.

— Выспался?

— Да какое там! Как на северном полюсе спал — носа не высунешь. А вы чего, не спали совсем?

— Я точно нет. Зверь может быть, но сомневаюсь… она проплакала всё утро. Я тут уже часа полтора, наверное. Она не спит?

— Нет.

— Значит, всё-таки не спала.

— А ты чего тут? Ждёшь, что Анхеля вернут?

Вихрь промолчал. Шекспир понял, что ляпнул не то, что надо, но извиняться не стал.

Дверь скрипнула, на крышу выбралась укутанная во что-то явно не своё Зверь. Вклинившись между парнями, она посмотрела на одного, на второго, а затем перевела взгляд куда-то в небо.

Трое молчали.

Облака неслись по небу, изменяя одну причудливую форму на другую. Редкие просветы быстро закрывались нагоняющими облаками. Ветер был сильный, но где-то там, в высоте. Крышу обдувал лёгкий ветерок, добавлявший остроты морозу и поднимавший в воздух серебристые вихри снега. Внизу практически не было слышно проезжавших машин. Где-то около берега завывал пёс, добавляя погоде ещё большую трагичность.

Зверь смотрела в одну точку, через которую неслись сошедшие с ума тучи. Рядом с этой точкой в волнах облаков возник просвет. Через него ударил косой луч солнечного света, осветив растянутым овалом заснеженный лёд залива. Сквозь луч пролетела небольшая стайка птиц, которые внезапно рассыпались от него в разные стороны. Сверху, из разрыва облаков, которые почти уже сомкнулись, вниз устремилось что-то горящее. Яркая искра с дымным шлейфом неслась вниз, быстро гаснув на лету. В какой-то миг она просто исчезла, а дым разметал ветер. Что бы там ни падало, от этого ничего не осталось.

Зверь закрыла глаза, но слёзы это не удержало — они тихо потекли под шарфом, которым было замотано лицо. Приоткрыв глаза, она увидела, как опустил голову Вихрь, услышала, как горестно выдохнул Шекс. Они, определённо, видели то же и подумали ровно так же, как и она. Когда ангел или архангел погибает в бою от удара в сердце, он сгорает.

Вихрь взял её за плечо и насильно развернул к дверце, через которую они пришли. Вдвоём они ушли с крыши. Шекспир постоял ещё немного, не больше минуты, и тоже развернулся и пошёл прочь. Он не видел, как из-за туч упала ещё одна горящая искра. Не так ярко, но она горела. Падала она быстрее и сгорела стремительнее, чем предыдущая. В какой-то момент Шекспир уже перед самой дверью обернулся, но уже ничего не было. На горизонте заиграла светлая линия — к ночи небо будет ясным.

 

Глава 20

Ирий. Аэрдос

Архангел Михаил сидел на небольшом пуфе, который слуга принёс для него на верхнюю площадку крепости. Обычно он здесь не задерживался, особенно в последнее время, предпочитая сидеть в молчаливом одиночестве в тронном зале. Не сказать, что его трон был настолько шикарен и удобен — само это понятие для него плохо применимо, уж больно он был скромен. Сейчас же Михаил сидел, понурив голову, на пуфе, крылья лежали на пыльной поверхности площадки.

Перед архангелом лежали два меча — меч Света и меч Тьмы. Два легендарных в своё время клинка. Их происхождение неизвестно никому, кроме Семангелофа, который подарил каждому из трёх учеников по мечу. Где он их взял, он тогда не сказал, а они не интересовались — подумали, что высокие названия всего лишь названия, не содержащие в себе ничего. Они поняли, что ошиблись, через многие века. Но спросить тогда учителя уже не могли. Единственное, что он сказал им, было: «Каждый должен нести свой меч по тому пути, который ими же и указан — тогда они никогда не схлестнутся».

Меч Света был дан Михаилу, меч Тьмы — Люциферу, меч Жизни — Гавриилу. У самого учителя был меч Смерти, который канул после его пропажи, но ходили слухи, что он был у Азраила, который с помощью него мог возвращать из небытия необходимых ему. Но это лишь слухи, был уверен Михаил.

И вот перед ним лежат два из трёх мечей. Гавриил никогда не пользовался своим, предпочитая обычную сталь.

Михаил поднял глаза на надвигающийся грозовой фронт. Редкое в последние годы явление. Сегодня Ирий вдохнёт свежий воздух, когда пыль прибьётся дождём к иссохшей земле, истосковавшейся по влаге. Вновь он перевёл глаза на мечи. Сначала на тот, что был сделан из тёмной стали. Михаил вспомнил тот день, когда заключил договор с Азраилом и отдал ему меч Люцифера как аванс.

— Ты выполнил возложенное на тебя. — Проговорил он клинку. Он подразумевал то, что благодаря Азраилу Михаил убрал с пути главных оппонентов на Срединный мир. Берсерки вряд ли теперь отважатся после сокрушительного поражения Одраласа. И пусть с людьми они впоследствии нашли общий язык, но Закон не позволит им остаться — это исключено. Аградон лишился и жизни, и сотен своих бёвульсов, коих он считал почти равными себе. Многие из демонов не разделяли этого, но он всегда выбирал зверей, идя на войну, а не воинство своего мира. Демоны, подобно берсеркам, отброшены, но жив ещё один из старейших демонов — Вельзевул. И легионы под его командой при первом же удачном моменте хлынут в Срединный мир. Немезия, хоть и была сродни демонам, но её бегство в Ирий с дозволения Азраила позволило обойти Закон. Демоница была отличным выбором — травить людское племя было её любимым занятием на протяжении многих тысяч лет. Даже после смерти её тело будет отравлять всё вокруг.

Последний, кто может встать против Михаила здесь, в Ирии — Гавриил.

Архангел перевёл взгляд на меч Света — его меч. В его голове замелькали образы давно ушедшего дня его триумфа.

Срединный мир. Семь столетий назад

Азраил улетел прочь выполнять возложенное на него задание. Архангел Михаил стоял над телом Люцифера — израненным, обгоревшим. Чуть поодаль лежал бесчувственный выродок — ему досталось, но не так сильно, чтобы умереть.

Склонившись над телом поверженного Люцифера, Михаил знал, что даже если тот сейчас придёт в себя, то не узнает его — память архангела заперта в душе, а последняя во власти Михаила.

Архангел достал свой меч из ножен. Смерил его взглядом и вложил в руку Люцифера. Ногой прикопал, чтобы меч не прибрали к рукам те, кто здесь может оказаться до пробуждения падшего. Тело Люцифера вспомнит, как держать меч.

— Неси меч к свету. — Прошептал он. — Пройдёт время, и твой меч загорится вновь. Как раз тогда, когда нужно. Он зажжёт огонь в тебе. А вместе вы уберёте с моей дороги всех, кто мешает мне. А потом ты мне его вернёшь.

После этих слов архангел вспорхнул в небо.

* * *

Михаил улыбнулся воспоминанию. Его план удался. Осталось подчистить концы и приступить к выполнению второй части замысла.

Срединный мир. Полгода спустя

На крыше недостроенного корпуса завода ЛОМО стоял мангал, в нём краснели угли. Шекспир активно работал опахалом, доводя их цвет до известного только ему идеала. Иногда изменчивый ветер бросал жар от углей в него, и он щурился, медленно пятясь.

— Нанизывайте. — Скомандовал он друзьям, которые сидели на пенках в паре метров от него. Перед ними была расстелена скатерть, прижатая камнями, на которой был довольно богатый выбор: фрукты, напитки, небольшой тазик с мясом, различная выпечка и столовые приборы.

Зверь деловито запускала руку в тазик и извлекала оттуда промаринованное мясо, после чего то, не менее ловко, нанизывалось на шампуры. Вихрь апатично бренчал на гитаре. Больше на крыше никого не было.

Собрались они сегодня здесь абсолютно без каких-либо причин. Просто встретиться и поболтать за жизнь. За последние полгода многое случилось. Каждый из них работал, времени для встреч было немного. Мир постепенно оправлялся, но конец этого процесса ещё далёк. Дневной рабочий срок увеличен до 10 часов. Экономика толком уравновеситься не может, и поэтому зарплата порой скачет то туда, то сюда. Нет стабильности нигде. И друзья жили лишь тем, что стабильность в их дружбе не скакала.

Шекспир принимал из рук Звери «заряженные» шампура и укладывал их на мангал. Мясо начинало тихо шипеть. Шекс водил носом и внюхивался в источаемый аромат. Пока что его всё устраивало. Зверь тем временем смешивала разные соусы и разливала смеси по небольшим блюдцам, нарезала хлеб. Через некоторое время всё было готово. Вихрь отложил гитару и присоединился к трапезе. Мясо он не ел, а вот на фрукты налегал активно. Шекспир вымазывал мясо в соусе и целиком пихал в рот, долго потом его разжёвывая. Зверь кусала аккуратными кусками, плотно заедая хлебом и запивая квасом.

После того, как все насытились, Шекспир взял гитару в руки. Некоторое время колдовал с колками, а когда настроил по себе, наиграл несколько аккордов. Затем сам себе кивнул и посмотрел на друзей, которые тем временем что-то обсуждали. Музыкант тактично кашлянул, обратив на себя внимание. Когда Вихрь и Зверь повернули головы, Шекс артистично кратко поклонился и начал играть, умело перебирая струны, изредка косясь на гриф. После короткого вступления он не очень умело, но запел:

Он сыграл ещё один круг и зажал струны ладонью, сделав резкую концовку. Он смотрел в ноги сидящим напротив друзьям и ждал реакции. Наконец Зверь, немного ошеломленно, ударила в ладоши. Шекс поднял голову и увидел, что она в слезах.

— Растрогал. Йес! — Гордо улыбнулся он.

— А ты молодец. — Протянул Вихрь. — Я от тебя ожидал подобного, конечно, но ты мои ожидания превзошёл. — Парень привстал и похлопал друга по плечу. Зверь просто показала большой палец в знак одобрения и, вытирая слёзы, кивнула.

— Спасибо. — Сказала она, скрыв лицо в ладонях.

— Пожалуйста. — Тихо проговорил Шекспир. Он, довольный собой, ещё раз улыбнулся и отложил гитару. Налил себе квасу и промочил горло. Наступило молчание…

Ирий. Близ крепости Аэрдос

Мощные крылья несли архангела к крепости. Рыжеватые волосы, связанные в хвост беспокойно бросало в стороны при смене потока ветра. В ножнах между крыльев находился меч с зеленоватой рукоятью. Доспех на архангеле был вполне обычным для этого мира, отличался разве что руной «Жизнь» на нагруднике.

Крепость приближалась, и летевший острым взором видел, что на смотровой площадке его ожидают. А может и не его. Так или иначе, распластав крылья по полу, Михаил сидел посередине площадки. Перед ним лежали два меча. Летящий архангел заложил крылья и спланировал вниз, немного жестковато приземлившись недалеко от Михаила.

Выглядел Михаил жутковато. Крылья загребали нанесённый ветрами песок, который давненько никто не сметал. Волосы распущены и засалены, слипшиеся и местами со свитыми ветрами колтунами.

По всему было видно, что архангел сидит здесь не первый день. А вполне возможно, что и не первый месяц.

Михаил нехотя поднял взгляд на приближавшегося к нему Гавриила. Тело его заиндевело от обездвиженного сидения на месте. Прошло достаточно времени, он перестал считать. Он ждал Гавриила, и тот явился к нему. Губы Михаила изобразили довольную улыбку. Однако вставать он не спешил, ограничиваясь тем, что поднял голову и, едва заметно, приветственно кивнул.

Гавриил, сделав несколько шагов, остановился и оглядел мечи. Невольно рука дёрнулась к тому, что висел за его спиной, но он быстро пресёк это движение, перенаправив его на волосы, которые немного растрепало изменчивым ветром на высоте.

— Не могу поверить. — Покачал головой Гавриил. — Ты убил Люцифера. И чего ты этим добился?

— Я сделал то, что должен был.

— Кому? Кому ты должен был? Из-за вашей грызни Ирий погибает, и ему осталось недолго. Хорошо, если век. И всё… И прошу заметить, что, убив Люцифера, ты всё равно проиграл.

— Нет. Ещё нет.

— Мессия мёртв. Когда там появится новый — неизвестно. А если учесть, что между третьим и четвертым промежуток составил полторы тысячи лет по меркам Срединного мира, то Я не жду быстрого появления того, кто мог бы взять в руки один из мечей.

— Они там, — Михаил ткнул пальцем вниз, явно намекая на жителей Срединного мира — людей, — забыли, кем были. Всё забыли. Редко кто-то из них задумывается, зачем он живёт, хотя Я не могу назвать это существование жизнью. Люцифер не зря носил своё имя. Истинно, он был несущим свет. Он запустил механизм Конца Света, который привёл людей к свету. Жаль, до конца довести не удалось…

— Да. Привёл. Но ведь лишь на мгновение.

— Уже что-то. — Архангел, превозмогая боль, встал. — Ты не находишь?

Гавриил отрицательно покачал головой.

— Не понимаешь. А вот Я понимаю, что даже то, что мы имеем на данный момент — это результат.

— Просветишь?

— Изволь. — Михаил потянулся, расправил крылья — суставы надрывно хрустнули, на лице Михаила проскользнуло некое облегчение. — Закон придумали, чтобы запереть нас здесь навеки. Чтоб мы здесь сдохли. Кто бы ни стал Мессией в срединном мире, он вполне мог одолеть берсерка, что случилось в первые два раза и в четвёртый. Затем пласт демонов, где у руля был Аградон и никого, кроме своих собак, не видел и, естественно, тоже проигрывал. Тенденция отправлять туда кого-то из ангелов опять же кончалась неудачей в виду того, что как бы ангел силён ни был, но ему мешают крылья, и он тоже проигрывал бескрылому Мессии. Когда Я это понял, то пошёл нетривиальным путём. Я помог людской женщине выносить дитя от меня. Они слабы, если бы не постоянная подпитка энергией отца… — Гавриил сделал жест, давая понять, что ему это малоинтересно, и хотелось бы ближе к теме. Михаил прервался на миг, затем продолжил.

— Я не предвидел, что Люцифер так дерзко сорвёт мой план, убив моего сына — третьего Мессию, у которого были все шансы выстоять до боя со мной. И наша родина стала бы вновь нашей на законных основаниях.

Затем Вторая Война, очередной крах Люцифера, и в итоге Я помог стать ему Мессией, всё с той же целью — чтобы он пал от меча кого-то из Ирия, но Я недооценил его. — Михаил тяжело вздохнул. — Но Я подстраховался.

— Подстраховался?

— Да. Ты удивлён?

— Что, ещё одна женщина там выносила твоего ребёнка?

— Не моего. — Михаил улыбнулся.

— Ты несёшь бред. Люцифер не стал человеком ни на миг. Он бы и не взглянул на бездушных.

— На бездушных — нет. — На этот раз Михаил засмеялся. Хриплый смех казался издевательским и, вполне возможно, таковым и являлся. Гавриил замер с ожидающим ответа лицом. Его немой вопрос был достаточно громок, чтоб переспрашивать. Смех прекратился, и Михаил выпалил. — Валькирия. — И вновь засмеялся.

— Что?

— Я имел грубость обескрылить одну из них и заставить, во что бы то ни стало, заиметь ребёнка от Люцифера. С чем она прекрасно стравилась, скажу Я тебе.

— Сколько ребёнку лет? — Ошарашено спросил Гавриил.

— Он ходит под небом Срединного мира вот уже семьдесят лет — если считать нашими годами.

— То есть ему примерно двадцать лет?

— Двадцать три, если быть точным. И на отца он похож, просто как две капли воды. Неожиданный результат, особенно если учесть, что валькирии обычно рожают только себе подобных и никаких особей мужского пола.

— Я не позволю тебе выполнить задуманное. Ты бросаешь в пекло сначала своего сына, теперь сына Люцифера, об отце который, к счастью, не знал.

— Не знал, но его всегда тянуло к отцу. Он опоздал. Но Я уверен, что он встретит тех, кто его подготовит к очередному «концу света».

— Этого не будет. — Тихо произнёс Гавриил и медленно вытащил свой меч из ножен.

— Да брось! Ты хочешь сдохнуть вместе с этим миром?

— У всех нас своё место — моё, видимо, между тобой и Срединным миром. Ты сошёл с ума.

Михаил вытянул ладонь, и меч Света тот час занял место в сжатом кулаке.

— Ну, что ж…

Они стояли друг против друга. Гавриил сосредоточенно наблюдал за тем, как Михаил разминает тело для боя. По большому счёту напасть на него сейчас могло оказаться меньшим злом, но честь архангела для Гавриила не пустые слова…

Срединный мир

Трое друзей вальяжно стояли на ступенях эскалатора, который мерно спускал их в недра питерской подземки. Наговорившись за день, они спускались молча. Народу было немного, хотя так сейчас даже в часы пик — слишком многих забрали странные происшествия прошедшего года. Но жизнь идёт точно так же, как работает этот эскалатор — мерно, своим темпом, иногда поскрипывая.

Внизу ехал Вихрь, обратившись лицом к Звери, что стояла на следующей ступеньке. Он что-то показывал ей в телефоне, какие-то фотографии с работы. Она порой смеялась, а он вставлял комментарии. Последним ехал Шекспир, закрыв одно ухо наушником и полусонно оглядывая проезжавших мимо людей на эскалаторе, едущем вверх. Улыбаясь привлекательным девушкам, а то и подмигивая.

Но сегодня ему не везло — ехали мимо него одни лишь рабочие, заступавшие через некоторое время в ночные смены на своих заводах. Взгляд зацепился за беловолосого человека, тот ехал снизу и постепенно поднимался до их уровня. Лицо показалось Шексу смутно знакомым, но он не мог понять, кто это. Спустившись вниз, он ткнул Зверя локтем и аккуратно указал ей на него.

— Не помнишь такого? Знакомое лицо просто — точно где-то видел.

Девушка присмотрелась, что-то про себя отмечая, затем покачала головой.

— Определённо знакомое, но кто…

Вихрь, не стесняясь, уставился на человека. Тот был, вероятно, их ровесником или около того. В глаза бросались белые волосы, при этом щетина и брови были такого же цвета — альбинос. Одет был по-рабочему, видимо, работал здесь и ехал вместе с работягами на смену. На миг он глянул на уставившегося на него Вихря, и тот заметил красноватые белки глаз. Цвета самих глаз он различить не успел, да и далековато было.

Когда альбинос уехал вверх, Вихрь, не отрываясь, глядел ему в затылок, прямо таки буравя взглядом.

— Вихрь, обернись, а то зажуёт. — Кивнула на конец эскалатора ему Зверь, тот вовремя обернулся всем телом и спрыгнул в нужный момент. Отходя от спуска, Вихрь ещё раз обернулся и посмотрел вслед уже скрывшемуся парню. Не увидев его, он продолжал смотреть куда-то вверх, и во взгляде его словно мелькали увиденные им когда-то лица, сопоставляемые с только что замеченным.

— Вихрь? — осторожно коснулась его рукава Зверь. Она раньше не замечала такого за ним. Да и Шекс стоял, глядя туда-сюда, не понимая, что с другом.

Вихрь моргнул и, щёлкнув пальцами, указал наверх и выпалил:

— Да он же копия Анхеля. Настолько похож, что я даже не подумал как-то…

Зверь и Шекспир переглянулись — в точку! Шекспир, не задумываясь, понёсся вверх по поднимающемуся эскалатору. Друзья рванули следом. Очень быстро из динамиков донёсся голос, говоривший о том, что нельзя бегать по эскалатору, но трое несшихся вверх не слушали. Пробираясь сквозь редко стоявших людей, они упрямо шли вверх. Подниматься по движущейся лестнице сложнее, и быстро начинают болеть ноги, но настойчивость перевешивала. Наверху их попытались остановить, видимо, чтобы оштрафовать, но это не получилось — Вихрь, ведомый целью, просто сбил с ног вышедшего навстречу человека в форме работника метрополитена и пронёсся дальше. Зверь, пробегавшая следом, извинилась, но, кажется, работник её не слышал.

Выбежав на улицу, они начали суматошно оглядываться, но нигде не могли увидеть искомого человека. Шекс забежал за угол, но там его не было видно, а дальше он уйти не мог — значит, подземный переход. Они направились туда и уже через несколько поворотов увидели вдалеке белые волосы — парень был довольно высокого роста. Не меньше Анхеля.

Они нагнали его уже на лестнице, ведущей к памятной улице. Догнав, Вихрь встал перед ним, чем изрядно испугал парня. Тут подоспели Зверь и Шекс и, непреднамеренно, окружили его.

— Вам чего? — при всем том твёрдо спросил альбинос.

— Ты, главное, не волнуйся. — Выставила ладони Зверь. — Мы только спросить хотели, тебе случайно имя Анхель не знакомо?

Парень посмотрел на неё взглядом, где было смешано удивление и тоска. А ещё некоторая доля надежды.

— Анхель? — Переспросил он. Вихрь кивнул, остальные промолчали. — Анхель Руиз?

— Эээ… да. Но этой фамилией он не пользовался уже давно.

— Откуда ты её знаешь? — Бесцеремонно повернул его к себе Шекс.

— Мать сказала, что так зовут моего отца.

Настало долгое молчание, трое друзей переглядывались между собой, но через некоторое время их взгляды скрестились на сыне Анхеля.