Глава 15

— Уже скоро…

— А как обычно это начинается?

Морев скрестил руки на груди и смотрел на Семангелофа. Помимо них в зале «ЦПД» сидели кто на стульях, кто на столах, а то и вовсе на полу, как Зверь с Вихрем, привалившись к стене и лениво наблюдая за разговором. Рядом устроившись на стуле задом наперёд, находился Шекспир. За столом справа от него расположились Арвинг и Кристина. За другим, слева, примостились Сеной и Филимонов. Лужецкий и Вавилов стояли у забитого окна.

— Предваряет вторжение совет, который традиционно проходит на горе Окрадор. Вы называете её Ведьминой.

— Которая? Их по стране не одна.

— На границе ОРД и Финляндии. Там одно из древних святилищ этого мира. Оно используется в основном потому, что чуть ли не единственное уцелело.

— И что там обсуждают на этом совете?

— В сущности ничего. Прошлый отличался тем, что чаяниями Михаила там был настоящий военный совет. А если классически, то встречаются избранные представители, а облечённый властью быть там главой совета напоминает им Закон, по которому будет происходить всё. Потом расходятся по своим пластам и делу конец.

— Как считаешь, опираясь на свой опыт, может быть на грядущем что-то из ряда вон?

— Уважаемый мой Влад, этот совет сам по себе из ряда вон. Не было такого, чтобы один турнир за другим шёл.

— А представитель человечества там может находиться?

Семангелоф уставился на Морева, многие впервые увидели удивлённого Хранителя.

— Я не знаю… Такого никогда не случалось. Да и что вам там делать? Вас же атаковать будут! Или ты хочешь психическую атаку сделать? Прийти туда и сказать, мол, мы готовы и ждём?

— А почему нет? Там дозволены разборки между представителями? Как по мне, так будь возможность, то берсерки и демоны давно бы там сцепились. Нет?

— Тут ты прав, столь активные прения сторон запрещены, на то и есть наблюдатель. Последний раз им был Азраил и будь он жив… он должен был бы присутствовать вновь.

— Так ответь же — может человек присутствовать на совете?

— Может. Но в этом нет смысла. — Семангелоф посмотрел в загоревшиеся глаза Морева. — Что ты задумал?

— Да ничего такого. Но думаю, что мы имеем право высказаться на этом совете.

— И кого же интересно ты туда пошлёшь? Разумеется, что это не смертный приговор, но так ведь и говорить встретившиеся там будут на общем языке, который помнят ныне единицы. И он совершенно не похож на русский.

— Эх… Про это я не подумал.

— Так ведь там будет Оридас, он-то знает? — Подал голос Шекспир, чуть покачиваясь на стуле, с лицом, выражавшим, что разговор капитана и Хранителя порядком надоел.

— Я не знаю, кого изберут берсерки для этого. — Прошипел Семангелоф.

— Так их можно спросить, — гнул своё Шекс. — Позвоните на базу, где Варгус, и спросите.

Через десять минут пришло подтверждение, что от берсерков на совет отправится действительно Оридас.

— Ну вот. Теперь можно смело отправляться хоть мне. Он, как помнится, вполне сносно говорил на нашем.

— Вот тебя и отправим. — Ткнул в него пальцем Морев.

— Цепеш, я ж пошутил!

— А я — нет. Ты полетишь туда. Иначе на кол!

Шекспир шутку не сразу углядел, но позже посмеялся.

— Я опасаюсь за него, капитан. Это трепло могут в обход всех законов прибить — мёртвого же достанет. Вон Сеной уж полгода с ним старается не говорить.

— Вер, это же хорошо. Пусть займёт им уши и умы, заодно доложит, что там было.

— Это если Оридас согласится поработать переводчиком. — Встрял вновь Шекспир.

— А почему нет? Они же собираются быть за нас. Не верю, что это до сих пор в секрете держится.

— Это верно. — Кивнул Сеной.

— Так что решено. — Хлопнул Морев Шекспира по плечу. — Когда будет совет?

— За пятнадцать дней до начала.

— Если считать обещание Михаила начать ровно через год после его появления, то…

— Через неделю. — Быстро подсчитав, без энтузиазма докончил за Морева Шекспир.

— Через неделю. — Повторил тот. Затем он кивнул сам себе и, взглянув на часы, провозгласил. — По домам, господа.

— Постой, капитан. — Неожиданно прозвучал чуть изменившийся голос Кристины.

Семангелоф прикусил губу — они не стали говорить Мореву и присным о том, что девушка при них была не за красивые глаза.

— Кристина, слушаю тебя.

— Я отправлюсь на совет.

У Влада глаза от такого категоричного заявления полезли на лоб. Уже шедший к выходу, он остановился и развернулся. Точно так же оторопели иные чины СБ, присутствовавшие на сегодняшней летучке.

— Не понял?

— Что непонятного?

— Почему ты?

— Потому что Я хочу, что в этом такого необычного или непонятного?

Кристина держалась невероятно спокойно и говорила так, словно речь идёт о выходе в магазин за печеньем и молоком, а от силы, что может угрожать при таком раскладе, так то, что обсчитают в магазине.

— Нет. Это исключено. Я уже решил, что туда отправится Олег и точка.

Кристина встала из-за стола и вплотную подошла к капитану.

— Ты не понял, капитан. Я не спрашиваю у тебя разрешения. И говоришь ты сейчас не с Кристиной.

Морев глянул на Сеноя, что стоял ближе всего к нему, и увидел на лице того что-то, похожее на смущение. Первое ощущение от эмоций на лице Хранителя — словно его поймали на краже.

— Влад, господа из безопасности — прошу минуту. — Семангелоф встал между Моревым и Кристиной. — Дело в том, что эта девушка проводник. В данном случае с архангелом Гавриилом. Он на нашей стороне, уверяю. Мы не хотели раскрывать это, потому что считали, что среди вас может быть… шпион.

— Что? Какой ещё шпион?

— Партисипат.

— Семангелоф, проясни, я ничего не понимаю. — Подошёл Филимонов.

— Это демон, который вселяется в тело, неважно чьё, и живёт там. Долгое время оставаясь незаметным. Мы чувствовали одного такого за несколько дней до потери наших способностей. Он никуда не делся — Я уверен.

— Так, хорошо, а этот… Гавриил? Он где сам?

— В Ирии. — Ответила он голосом Кристины. — Но на совет Я всенепременно загляну. Посему нет вам нужды посылать туда человека.

— Час от часу не легче… — Прошептал Лужецкий. — Будьте так добры раскрыть все карты уже. И как этого прастипата выловить?

— Партисипата нельзя вычислить. Только Хранитель может почувствовать его. Но в этом мире нет больше способных на такое. Гавриил не в силах, к сожалению.

— И что же, теперь подозревать всех, в том числе себя?

— Да.

— Ох, ангелы-архангелы, до того с вами интересно. Посылайте кого хотите, только бы толк был.

— Я, по правде сказать, до сих пор смысла не понял. — Покачал головой Сеной. — Показать, что вы в курсе? Показать себя? Поясните…

Морев опустил глаза.

— Просто хотел бы донести до всех, кто там соберётся, что мы знаем и готовы.

— Разговор окончен. — Неожиданно подытожил Гавриил. Кристина покачнулась и, схватившись за висок, огляделась. Поняв, что снова была переговорным устройством, обиженно фыркнула и вышла.

Покачав головой, за ней вслед пошёл Морев, далее Вавилов с Филимоновым. Последним ушёл Лужецкий. Арвинг подошёл к Хранителям, но ничего говорить не стал. Вихрь и Зверь так и сидели на том месте, где были. Шекспир перевёл дыхание с нотой показного облегчения. Постояв пару минут, Семангелоф махнул рукой, и они пошли прочь из этого здания.

Неделю спустя

Ведьмина гора

Большая стая ворон пронеслась над возвышенностью, оглядывая внизу небольшое каменистое урочище, окружённое лесом. Там внизу с незапамятных времён стоял некий камень на нескольких маленьких опорах. Стоял он здесь, казалось, ровно столько, сколько есть этот мир.

Стая скрылась куда-то на восток, в надвигающуюся темноту грядущей ночи. Напротив, на западе, Солнце наполовину спряталось за горизонтом, освещая лес тёплыми, чуть волнующимися лучами, в которых виднелась лёгкая дымка, плывущая над лесом. Также, отбрасывая небольшие тени, порхали бабочки и небольшие насекомые. Едва ощущаемый ветер волновал разросшиеся травы, что густо росли на склонах горы, но не пересекали границы древнего святилища. На травинках поблёскивали в лучах светила капли недавно прошедшего дождя.

И тишина…

Звенящая, кричащая, густая тишина. Пролетевшие птицы давно скрылись, и грай их был последним звуком, что нарушил тишину.

Сегодняшний день особенный, а поэтому и природа вела себя соответствующе.

Едва Солнце нырнуло за горизонт, как послышались тихие шаги по каменистой тропе. Шаги были уверенные, но уважительные — неспешные. В матово-чёрной кольчуге, укрытой сверху светлым плащом, шёл Оридас. Оружия при нём не было, как полагалось по церемониалу этого действа. Он здесь впервые. Прежде всегда Одралас был представителем родов берсерков на этой встрече, которую пафосно величают советом. Ни Одралас, ни сам Оридас не видели смысла называть столь высокопарно обычную встречу, часто сопровождаемую обменом колкостями и угрозами, обычно пустыми. Берсерк ощущал некоторое смущение, хотя наверняка знал, что те, кого он увидит, по большей части тоже будут участвовать в совете впервые. Тот же Вельзевул. От Ирия, скорее всего, будет сам Михаил. Больше некому, он там главный, хотя присутствие Гавриила было бы желательно.

Оридас не знал, кто ещё может появиться там. Но знание того, что здесь запрещена любая вражда, кроме словесной, придавало спокойствия берсерку.

Взойдя на гору, огляделся — он прибыл первым. Подошёл к древнему сейду и возложил на него правую руку, приклонив колено. И сразу ощутил поток энергии, что шла от него ввысь. Произнеся про себя древнюю формулу, он тотчас почувствовал отклик и поток силы стал более ощутимый.

Оридас поднялся и учтиво поклонился древнему постаменту. Распрямившись и глубоко вдохнув чистейший воздух, он сделал несколько шагов, не поворачиваясь к камню спиной. И почувствовал, что уже не один — оглянулся.

Из недалёкого разрыва реальности, который уже почти исчез, к нему направлялся некто крылатый. Вариантов было немного, и скоро Оридас убедился, что был прав с первого мгновения — архангел Михаил пожаловал. Легко планируя на почти безветрии, тот довольно быстро достиг возвышенности и, расправив крылья, приземлился, прочертив пару шагов сапогами.

Берсерк поклонился, больше из хороших манер, чем из уважения, однако архангел ответил ему. Выглядел он усталым: глаза были красноватыми, под ними повисли синие мешки, лицо было серо. Сказать прямо — выглядел архангел не очень.

Тем не менее, соблюдая церемониал, совсем недавно продемонстрированный Оридасом, он также склонился пред камнем, приложился к нему и, встав после, поклонился. Обойдя сейд, Михаил встал с севера. Оридас знал, что у каждого из пришедших на совет своя сторона относительно камня — его с юга.

Они молчали. Тишину вскоре разорвал звук ещё одних крыльев. Михаил уставился в небо, на лице появилось негодование. Он даже сошёл со своего места. Вскоре на то же место, где приземлился первый архангел, опустился его брат Гавриил. Поклонившись присутствующим, он совершил ритуал и встал с восточной стороны. Всем собравшимся известно: вставший с востока — распорядитель совета. Михаила это явно удивило.

Но он не успел что-либо возразить. Прямо на каменистой поверхности святилища задрожал воздух и оттуда вышел четвёртый представитель.

Вельзевул. Он был без доспехов. Одет он был, можно сказать, буднично. Довольно грубые сапоги, выше было нечто напоминающее шаровары тёмного цвета, стянутые у пояса широким кожаным ремнём с клёпками, складывающимися в некие руны. Торс был наг. На шее висела цепь светлого металла с витиеватым кулоном, на руках присутствовали кольчужные наручи.

Внешне демон выглядел, как и его собратья партисипаты, с той лишь разницей, что те довольно худы по природе своей. Вельзевул же не стеснялся своей мускулистой фигуры. Волосы у него были как у всех демонов антрацитовые, кожа светло-серая, а глазницы представляли собой тёмные провалы.

Прошествовав к камню и завершив ритуал, он занял своё место в круге.

Гавриил оглядел собрание.

— Приветствую вас. Сегодня, как старший среди вас, Я имею честь напомнить Закон.

— Это не понадобится. — Прозвучал вдруг чей-то голос.

На некотором отдалении от собравшихся вокруг сейда засиял воздух. Сначала слабо, но очень скоро он стал невыносим. Четверо, как могли, спасали глаза от него. Прекратился он столь же неожиданно, как и появился. Проморгавшись, Гавриил посмотрел на место, где было свечение — там стоял Высший.

— Приветствую вас. — Произнёс он. Одет он был так же, как и при прошлой встрече Гавриила с Высшими: длинная красная «ряса», сверху тёмно-серая накидка с капюшоном, которая скрывала почти всё лицо, на шее цепь с привешенным неким символом.

Недолго поколебавшись, четверо поклонились появившемуся Высшему. Тот учтиво ответил им.

— Надеюсь, никто не оспорит моё присутствие? — Ответом было молчание. Ожидающее чего-то нового и вряд ли хорошего. — Я здесь лишь затем, чтобы напомнить вам, собравшимся здесь, о смысле, который мы — Высшие, заключаем в Закон. Закон, по которому живёт ваш мир, ныне разделённый. Закон, по которому живут ещё семь миров. Закон, по которому будут жить ещё пять миров, когда достигнут критической дестабильности.

Закон — это не кандалы, в которые мы заковываем миры по собственному желанию. Это скорее цепь, на которую сажают слишком злую собаку, чтобы она не кусала гостей. Вы должны понять, что Вселенная невероятно тонкая организация. И хрупкая. Мы можем просто уничтожить всё живое в рамках целого мира, но это не даст нужного результата. Жизнь во всех двенадцати мирах — залог равновесия Вселенной.

Прошу вас иметь это в виду при ваших дальнейших действиях.

Высший, не поднимая головы, обвёл собравшихся взглядом, очевидно, смотреть ему при этом было необязательно.

— Я узнал голос. — Тихо произнёс Михаил, но услышали его все.

— И ты не ошибся, Михаил. — Высший снял капюшон.

Архангелы ахнули от удивления, глаза их расширились — перед ними стоял не кто иной, как Сансеной, погибший многие эпохи назад.

— Таков порядок жизни Хранителя. Через смерть или Сон Богов мы переходим на новый уровень. Увы, ваше поколение этого права уже лишено. Так как вы предали себя, предали нас, предали мир, доверенный вам. Это всё, что мне есть сказать. Прощайте.

Сансеной вновь поклонился и, сделав шаг назад и развернувшись на пятках, вошёл в разгоревшийся в мгновение ока свет. Четверо укрыли глаза от слепящей волны, но она погасла очень быстро. Свет иссяк, исчез Высший, и мир, окутанный сумерками, показался собравшимся довольно мрачным.

Говорить Гавриил ничего не стал, после слов Сансеноя, если его ещё уместно так называть, это было лишнее. Михаил посмотрел на брата, в глазах его читалась растерянность. Сложно было поверить и Гавриилу в то, что он увидел и услышал. Но это в сущности ничего не меняло. Уже не меняло…

— Надо думать, что напоминать о Законе нет надобности. Закон напомнил о себе сам. — Философски заметил воитель, разведя руками.

Гавриил не нашёл ничего лучше, чем кивнуть в ответ.

— Это немыслимо… — Прошептал Михаил.

— Смирись, брат мой.

— Уже поздно мириться с собой. Надо решать насущные проблемы.

— Верно. Всё, как и всегда? Сначала Дети Войны, затем мы и далее Ирийцы?

— Всё верно, Вельзевул — от низшего к высшему. — Ответил Михаил. — Кстати, до меня дошли слухи, что берсерки активно готовятся выступить на стороне людей.

— Это так. — Не думая отрицать, ответил Оридас.

— Не просветишь, что это вдруг вы отказываете себе в возможности вернуться?

— Всё просто — мы вернёмся сюда иной дорогой. Оглянитесь! Когда это было, чтобы сами Высшие приходили и напоминали о Законе. Всё вот-вот рухнет. Я и многие старейшины в том уверены, наши ведуны также отмечают, что мир за время после гибели Люцифера резко стал меняться. И вам, Хранителям, хоть и несостоявшимся, то должно быть видно в первую очередь!

— Берсерк прав. Гибель Хранителя вывернула мир наизнанку. Но вот Я что-то сомневаюсь, что выродки согласятся терпеть вас на правах… эм… соседей по миру.

— Это наше дело! Наш выбор!

— Будь так, но предупреждаю, мы с вами делить мир не будем, когда Мессия лишится головы. — Вельзевул засмеялся.

— Ты его сначала одолей.

— А вот это может и не понадобиться. По крайней мере, если всё будет идти как сейчас.

— То есть?

— А вот это уже не твоё дело. — Отмахнулся демон. Оридас сузил глаза, но воитель отвернулся от него. — Я так понимаю, что совет окончен?

— Пожалуй, можно сказать и так. — Медленно проговорил Гавриил.

— Отлично. — Развернулся Михаил и мгновенно воспарил, несмотря на всю внешнюю усталость. Следом за ним исчез в мареве дрожащего воздуха Вельзевул, напоследок наградив Оридаса весьма опасной ухмылкой.

Оставшись вдвоём, Гавриил и берсерк переглянулись.

— Что имел в виду демон о положении дел у Мессии?

— Не понимаю. Всё идёт, как мне казалось, правильно. Арвинг по всем пунктам подходит на роль Мессии, да и Меч Света, которому подобает быть при избранном воине, был дан именно ему, а значит… всё правильно. Тогда на что намекнул демон?..

— Припомни игру, которую совсем недавно выиграл Михаил с помощью своей хитрости и сетей обмана, что расставил всюду. Что бы помешало ему вновь раскинуть их?

— Привлечь Вельзевула довольно сложно, хотя не уверен, что есть что-то, что остановит моего брата…

— Мы должны быть внимательнее. Грядут невиданные дела, Я уверен…

* * *

Валдайцева Кристина уверенно вышла из автобуса и направилась грунтовой дорогой через лес. По этой дороге сама она ещё никогда не ходила, но та убеждённость, с которой она шла, наводила на мысль, что девушка определённо знала верный путь. Спустя несколько сотен метров грунтовки девушка вышла на наезженную бетонку, которая уходила вглубь леса. Каблуки отбивали темп, изредка налетавший ветер волновал полы плаща. Выглядела Кристина совершенно неподобающе для данной обстановки. Сапоги на шнуровке почти до колена, тёмные джинсы цвета асфальта с потёртостями и протёртостями. Красная футболка и бессменный лёгкий кожаный плащик. Чёрные волосы, убранные сейчас в два хвоста, свисающие за ушами. На лбу покоились солнцезащитные очки, которые сейчас, в отсутствие Солнца, не нужны.

Небо заметно мрачнело, время было около десяти вечера. С севера надвигалась хмарь и сулила дождь. Может даже с грозой. Девушка искоса оглядывалась на догоняющий её фронт, но темп не ускоряла.

Дорога повернула почти на девяносто градусов и вдалеке стал виден бело-красный шлагбаум. Кристина бросила ещё один взгляд на тучи, затем на мелькающий впереди полосатый столб. Сузив глаза, она быстро посчитала что-то и, довольно кивнув самой себе, самую малость прибавила ходу.

Когда девушка дошла до КПП, путь ей там преградил караульный. Однако одного взгляда ему хватило, чтобы опознать девушку с одной из семи фотографий — людей на них, и не только людей, приказано пропускать без промедлений и вопросов. Солдат лишь мгновение колебался отдать ли честь девушке, но, припомнив, что никаких строгих распоряжений по этому случаю не было, просто кивнул и пропустил.

Войдя на территорию секретной, к слову сказать, базы, Кристина пошла сразу же в казармы. Сейчас на базе никого практически не было. По крайней мере, находившиеся здесь ранее различные тактические отряды и иные войсковые единицы уже разъехались по своим частям, а то и странам.

Нового им тут не сильно много сказали, особенно того, что касалось стратегии и видов вооружения противника. Что берсерки, что демоны-воители, что ангелы, будь они светлые или тёмные, воюют как встарь мечами, копьями, алебардами и так далее. Первое, что объясняли берсерки солдатам — ни в коем случае не недооценивать воителей. Это Варгус и иные повторяли по два-три раза в день. Дабы уверенные в себе вояки убедились в этом, берсерки наглядно продемонстрировали десятку спецов с игрушечными автоматами, что против троих Детей Войны, вооружённых палками, они пустое место. Урок для наглядности был заснят на видео и показывался всем новоприбывшим. Неверующим демонстрировали вживую.

В остальном же людей учили быстро ориентироваться в различных тонкостях строя демонов, их знаках различия и прочих мелочах. Ну и некоторая история и суть конфликта. Вот уж где процент очумевших от услышанного лиц превышал в сотни раз процент всё равно неверующих.

Пройдя мимо пустого плаца, спортивной площадки с различными турниками, брусьями и прочим, Кристина открыла двери казармы, в окнах которой горел свет. Пройдя полутёмным коридором, она вошла в освещённое помещение. Её приход тотчас заметили, но отнеслись довольно напряжённо. Семангелоф поднялся в ожидании того, что скажет она. Точнее, что скажет Гавриил через неё.

— Наставники, прошу тет-а-тет.

Шекспир, хотевший было подойти, резко остановился. Оглянувшись на Сеноя и Семангелофа, он сел обратно на табурет. Вихрь, Зверь и Арвинг даже встать не успели, не то, чтоб хотя бы поприветствовать. Гавриил свалился почти как снег на голову. Конечно, новостей с совета ждали, но не думали, что они прибудут столь оперативно. А обращение, с которым она обратилась к Хранителям, когда вошла, и вовсе обескуражил.

Сеной и Семангелоф вышли вместе с девушкой на улицу и, отойдя на почтительное расстояние от казармы, остановились.

— Что стряслось, не томи.

— Вы уверены, что Арвинг — Мессия?

— Да. — С некоторой задержкой ответил Семангелоф. — К чему такой вопрос?

— Если разобраться, то любой из вас может быть Мессией, повторяю — вы уверены?

— Михаил именно Арвингу сказал, что если тот откажется, то окажет ему услугу. Так что… да.

— Что-то не так. Вельзевул на совете как-то странно сказал, что победа ему «может и не понадобиться. По крайней мере, если всё будет идти как сейчас». Вот что он имел в виду? Ах, проклятие! Нельзя вступать в войну, когда вот так просто могут в сомнения ввести.

— Постой-постой, Гавриил. Не торопись. Быть может, в том и был план? Отвлечь, дать почву для ненужных мыслей и сомнений?

— Может быть… Как жаль, что мы не стали такими, как вы… Всё было бы гораздо проще…

— Не кори себя, ты тут не виноват. Что ещё было на совете?

— Высший.

Хранители округлили глаза.

— Михаил узнал его по голосу. Это был Сансеной. Он сказал, что после Сна Богов или смерти Хранители переходят на иной уровень, несравнимо более высокий, нежели здесь. А наше поколение уже потеряно для этого…

Хранители молчали. Это было ново для них. Мало чего может быть для них новым, но Гавриилу удалось их удивить.

— Вот это новость… — Прошептал Сеной. — Так он жив.

— Я не уверен. Но он узнал нас с Михаилом, мы узнали его. А что там внутри, что стало с его душой, Я не ведаю.

— Слишком много новостей. — Констатировал Семангелоф, потирая рукой лоб.

— Наставник, что мы будем делать?

— Не паниковать — это главное. Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Всё начнётся через две недели.

— Мы помним. Арвинг готов выйти на бой.

— Он выстоит против Вельзевула?

— Не могу сказать. Воители сильны и быстры — не чета партисипатам или отравникам. Не знаю. Могу лишь надеяться, что огонь его души станет достаточным, когда он увидит демона воочию. Люцифер и без души смог его разжечь в час опасности. Но он сражался за весь мир, а вот Арвинга мир мало волнует. Он идёт на бой потому, что мы ему это сказали и смогли убедить принять это.

Кристина покачала головой.

— Не велики наши шансы…

— Перестань, Гавриил. Не время унынию предаваться. Мы должны верить — это всё, что мы можем. Ещё есть надежда.

— Хорошо. Нам осталось ждать. Думаю, Арвингу стоит дать понять, за что он будет биться.

После этих слов девушку заметно качнуло, глаза приобрели иной оттенок. Когда сознание полностью к ней вернулось, она посмотрела на стоящих перед ней Хранителей, огляделась и, поняв, где она и как сюда попала, упёрла руки в бока.

— Опять? Что он, до утра не мог подождать? Домой-то, уже чувствую, не попаду!

— У нас там каааша пшённая есть. Тёёёплая ещё. — С улыбкой детсадовского воспитателя пропел Сеной.

— Хм! Прощены на сегодня. — Пробубнила девушка и пошла в казарму.

Сеной и Семангелоф смотрели ей вслед. Затем Сеной обернулся на брата и долго искал в его глазах некий ответ на не озвученный вопрос.

— Ты ведь действительно уверен, что не ты Мессия?

Семангелоф отвёл взгляд и ничего не ответил.

— Ты должен понимать, чем грозит нам и всему этому миру ошибка.

— Я прекрасно понимаю. И не знаю, что ответить… С Михаилом нельзя быть уверенным. Ничто ему не мешает навязать нам эти сомнения и всё может рухнуть из-за того, что мы поддадимся. — Сеной опустил голову. — Делаем всё так, как задумано. Пути назад нет.

* * *

На небольшой поляне Арвинг и Семангелоф были вдвоём. Хранитель настоял на этом. Даже Сеной оказался не допущен. Арвинг вопросов не задавал — видимо, так надо. Они долго шли на эту поляну, Семангелоф просто вёл его по тропе, похоже надеясь, что куда-то она непременно выведет. Когда они вышли сюда, Хранитель стёр с лица пот и дал понять, что они на месте.

Над ними кружили назойливые обитатели леса, но они, как могли, старались не обращать на них внимания, что было сложно.

Хранитель молчал. Он стоял напротив Арвинга и смотрел на него. Во взгляде его царило спокойствие, но дышал Семангелоф довольно часто. Затем он закрыл глаза. Медленно потянулся к рукояти меча, которые покоился в ножнах по левую руку. Изъял оружие, ножны были отброшены в сторону. Глаза он так и не открыл.

— Приготовься к последнему экзамену. — Тихо проговорил Хранитель. После он помолчал с минуту, поднял меч, встал в позу.

Арвинг был уже готов начать бой, хотя скорее это был просто очередной, но, видимо, сложный спарринг.

Семангелоф сделал шаг навстречу Арвингу, глаза его по-прежнему были закрыты, а голова опущена.

— Какова твоя цель в грядущих боях? — Совершенно спокойно, даже буднично, спросил он.

— Спасти мир.

— Разве это цель? Это желаемый результат. Подумай ещё.

Ангел в два прыжка оказался рядом и нанёс удар сверху. Как и предполагалось, Арвинг успел его парировать, но выгадать ответ не успевал, поэтому отступил, ловко отскочив от колющего прямо в сердце удара, отпрыгнул от следующего секущего по ногам. Семангелоф, хоть и казался довольно пожилым, двигался молниеносно. Молодой Мессия же только отскакивал ловко, но достойно ответить был не в состоянии.

Что же, интересно, имел в виду Семангелоф под целью?

Хранитель выдал серию, достойную разве что фантастического фильма по уровню скорости и точности. Сын Люцифера пока пятился. Семангелоф наседал. Это перестало быть похожим на спарринг уже после второго взмаха меча, который мог прекратить существование Арвинга в единый миг.

— Цель?! — Выкрикнул Хранитель между ювелирно выверенными выпадами, которыми он сыпал со всех сторон. Арвинг отмахивался, иногда пропускал, попытки ответить ни к чему не приводили. Сеной его хоть и гонял, но так никогда не делал.

Ангел дал понять, что будет в очередной раз колоть — Арвинг выставил меч для отклонения этого приёма. Но не тут то было. Изящной дугой Семангелоф вышиб меч из рук ученика, после чего резко в развороте припал к земле и сбил юнца с ног так сильно, что перед падением Арвинга швырнуло вверх ногами. В глазах потемнело от внезапного удара в живот ногой. Парень рухнул как куль на примятую траву.

Когда чехарда в глазах успокоилась, взгляд сфокусировался на стоящем над ним Семангелофе. Он стоял с закрытыми глазами. Он не открывал их во время боя!

— Ещё раз спрашиваю, какова твоя цель?

— Я не знаю. — Прохрипел Арвинг. Живот болел, а ещё звенела ушибленная при падении поясница.

— Разве я не должен спасти мир? Ведь ради этого существуют Мессии.

— Мессии — да. Цель Мессии — спасти мир. А как ты его спасёшь, если погибнешь?

— Ох… Ты намекаешь, что моей целью должно быть выживание?

— Именно. Твоя цель — выжить. Несложно. Гораздо проще, чем спасти мир. Согласен?

Арвинг усмехнулся.

— Поднимайся.

— Ещё раз собираешься меня отделать?

— Да. Но перед этим попробую кое-что показать.

Арвинг встал, отряхнулся. Семангелоф открыл глаза и сначала сощурился. Когда его глаза смогли нормально смотреть на мир, он взглянул на Арвинга.

— Вытяни руки и расслабь их. — Скомандовал Хранитель. Арвинг послушался.

Хранитель взял его руки посреди предплечий и посмотрел ему в глаза.

— Вспомни то ощущение. То холодное естество, что начинает в тебе закипать, когда ты в опасности. В бою, который тебя ждёт очень скоро, ты будешь в огромной опасности. Когда холод начнёт растекаться по тебе, он будет рваться к голове — не пускай его туда. Руки — твоё главное оружие, меч в них — лишь предмет, что облегчит задачу. Твоё тело — центр. Направь холод в руки, а через них в меч. Мы называем это внутренний огонь. Каждый ощущает его по-своему. Ты — как холод. Твой отец — как тепло. Он — энергия твоей души, он поможет тебе выжить, стать быстрее и сильнее. Но его нужно направить. Иначе он поглотит тебя, и ты проиграешь.

Семангелоф отпустил его и, отойдя, вновь закрыл глаза.

— Ещё раз.

И вновь напал.

И вновь Арвинг отступал, едва успевая отражать удары. В какой-то момент он почувствовал то, о чём говорил Семангелоф — его начал наполнять холод. Он растекался от груди во все стороны, словно наполняя его, как сосуд водой. Арвинг попытался отскочить как можно дальше и успеть попробовать хоть как-то настроиться и направить эту энергию по указанному пути, но ангел не отходил от него ни на миг и не давал спуску.

Холод подступил к горлу, пришло воспоминание о том, что говорил об этом Семангелоф — не пустить его в голову! Но как?..

Усилием воли Арвинг махнул мечом, чтобы хоть на миг отстраниться от наставника, и ему это удалось, хотя и довольно неуклюже. Разбив на миг крепко сбитую цепь выпадов Семангелофа, молодой Мессия улучил секунду, за которую смог прочувствовать свой огонь и приказать ему течь в руки. Прозвучало это глупо, но подействовало — холод плеснул к локтям и Арвинг, наконец, смог ударить сам. Притом с такой скоростью, с какой раньше и не мечтал.

Отпрянувший на миг учитель налетел на него вновь, но на сей раз он не таранил его смерчем выпадов — он кружил вокруг него, осыпая градом ударов то поверху, то по ногам. Арвинг выгадывал доли секунды между ударами и старался всякий раз направлять в руки холод, кипящий в теле. Один из выпадов Семангелофа оказался слишком скорым, Арвинг едва успел уклониться и тут же из невероятного кульбита ударил. До цели не достал, но Семангелоф сделал шаг назад. Упав, ученик Хранителя молниеносно поднялся и начал атаковать.

Поначалу получалось нестройно, не выверено, неправильно. В голове мелькали образы, вбитые Сеноем о бое на мечах. Они всплывали, претворялись в жизнь и тут же становились негодными — Семангелоф прекрасно их знал. Оставалось уповать, что скорость Хранителя имеет рубеж, притом меньший, чем у самого Арвинга.

Нанеся ещё один размашистый удар, Арвинг отскочил как можно дальше и незамедлительно, ещё толком не коснувшись земли, вновь начал приказывать холоду заливаться в руки. На сей раз это произошло легко, словно стало обыденным делом. Идиллическую картину нарушало сердце, отбивающее невероятный ритм.

Когда огонь разлился по пальцам, то Арвинг мысленно приказал ему перетечь в меч — рукоять тут же начала покрывать инеем. Он не видел этого, но чувствовал… А если бы он мог видеть себя со стороны, то определённо удивился бы тому, как его глаза приобрели прямо-таки огненный цвет. Или даже сказать иначе — свет.

Арвинг вновь атаковал, и первое, что он понял — атакует не он. Меч вращается сам собой, задавая всему телу нужную череду движений. И… Семангелоф отступал. Теперь он едва мог отражать удары. Едва уворачивался и, что было сил, отпрыгивал в сторону, где его тут же находил меч Арвинга.

Арвинг не терял темпа, на паре ударов увеличил его до предела, и меч Семангелофа вылетел из его рук. Мессия, как учил его Сеной, сделал ещё серию выпадов, которые предназначались для обозначения смерти. Попади эти удары на живую плоть, Семангелоф был бы точно мёртв. Причём уже после первого. Ещё два предназначались исключительно для милосердной смерти, что б никаких мучений.

Семангелоф отошёл на пару шагов, приподнимая руку в жесте со вполне ясным смыслом — сдаюсь.

Арвинга же переполнял холод, плескавшийся в нём, но постепенно успокаивающийся и сливающийся с его естеством. Растворявшийся в нём. Внутри переставало быть холодно, температура возвращалась к норме. Зато дыхание и сердцебиение били все рекорды. При таком пульсе у человека бы сердце лопнуло.

К удивлению же молодого ангела, старый дышал ровно, держался спокойно и выглядел, чёрт возьми, невозмутимо.

— Молодец. Теперь есть надежда, что ты выживешь.

— То есть?.. Теперь?.. Хочешь сказать… раньше меня готовили… фух… на убой? — Задыхаясь, говорил Арвинг.

— Нет. Но на тренировках ты сдерживал огонь, зная, что в безопасности. Реальная угроза активизировала его. А благодаря своевременному управлению им ты добился большего, чем мог. Запомни эти ощущения — пригодятся.

— Хорошо…

— Первый бой будет чистой фикцией. Я так толком и не понял, что за существо приберегли для тебя берсерки — не думаю, что будет сложно. Хотя, кто знает…

— Тут есть ещё один момент…

— Какой?

— Мне ведь придётся его убить?

— Разумеется. — Семангелоф ответил сразу и лишь позже до него дошёл смысл вопроса. — Ах, да… Ты ещё не убивал.

Он замолчал. Опустив глаза, он размышлял. Вопрос действительно оказался довольно острым.

— А Зверь? Или Вихрь? Они убивали до того, как началась та осада?

— Твой отец дал им возможность попрактиковаться. Хм… Не знаю, что можно сделать. Я поговорю с Моревым. Может, выпишет для тебя какого-нибудь насильника-педофила, кого уж точно не жалко.

— Что? — Арвинг спал с лица. — Как это «выпишет»? Как машину что ли в металлолом? Я не собираюсь убивать человека… Я никогда не убивал…

— Ты, кажется, урок не до конца понял. Выжить на турнире можно только одним способом — убить противника. Это единственный выход. Иначе — умрёшь ты. — Семангелоф ткнул указательным пальцем в грудь Арвинга и чуть оттолкнул его. — Ты жить хочешь?

— Да.

— Значит убьёшь. Одного, двух, трёх, десяток, сотню — всех, если понадобится. У тебя сил вполне на это хватит. Ты не человек. Забудь про то, что говорила мать — ты не такой же. Только что ты должен был в том убедиться. Ты кровь от крови Люцифера — Хранителя, который ещё во время обучения мог стать равным мне. Но стал чуть позже, а после и вовсе возвысился над всеми поколениями Хранителей. Он единственный из своего поколения чувствовал мир. Гавриил до сих пор не может похвастать подобным, а Михаил и вовсе глух, слыша только мысли окружающих его.

— Тем не менее, он пока не проигрывал…

— Тут ты прав. Он компенсирует умом недоразвитые ощущения мира.

— Так ведь и я не слышу ничего.

— И не будешь, если погибнешь на турнире!

Семангелоф подошёл в упор и прошептал:

— Ты пойми, если ты погибнешь — всё это погибнет.

Грозно глянув на Арвинга, Хранитель развернулся и зашагал обратно по тропинке, что скрывалась в лесу. Семангелоф уже пропал в чаще, а Арвинг так и стоял, обдумывая смысл слов наставника.

День клонился к закату. Арвинг сел прямо на траву, что они с Семангелофом примяли во время урока. Меч лежал у ног. Это был не тот меч, который дал ему Михаил — но сделан был идеально точно внешне, за вычетом гравировок и по распределению веса. Настоящий Меч Света Хранители держали где-то в сейфе в здании СБ. Неясно зачем, но так или иначе в руках у Арвинга он пока что побывал всего пару раз. Зато копий было сделано целых десять штук, две из которых за год тренировок сломались.

Просидев до темноты, Арвинг, как смог, уверил себя, что выход у него один — посмотреть в глаза судьбе и убить противника. Кажется, это не так уж сложно, хотя легко говорить, сидя на поляне в тишине. Через десяток дней ему придётся стоять с мечом наголо против некоего существа из Адовых пустошей, а потом, если он выживет, против Вельзевула. Хранители уверены, что на бой выйдет именно он, чтобы лишний раз доказать своё превосходство перед иными претендентами на его место. А вот кто будет стоять против него из Ирия — неизвестно. Сеной уверяет, что то будет сам Михаил, хотя и оговаривает, что тот может выставить кого-то иного, так как сам не любит работать мечом, да и умения его далеки от тех, с которыми он мог бы безбоязненно выйти на бой.

Арвинг поднялся и тихо побрёл по тропе, она словно чуть светилась в темноте летней ночи голубоватым отсветом. Петляя между деревьев, огибая заболоченности и пересекая ручьи, она вела его обратно. Видел Арвинг достаточно, чтоб не спотыкаться — он всегда видел в темноте довольно хорошо, поэтому не боялся её в детстве, да и подкрасться к нему незаметно не удалось бы.

Ночь была тихой и непонятный шум, раздававшийся всё ближе, был слышен очень хорошо. Что-то двигалось, причём довольно стремительно. Арвинг старался не отвлекаться и идти чуть быстрее. Были данные, что в этом районе есть медведи, а встреча с ними не сулила спокойной прогулки.

Треск сухих веток приближался. Арвинг остановился и присмотрелся. С той стороны, откуда шёл звук, никого не было видно. Но хрусты свидетельствовали об обратном. Краем глаза он заметил движение. Через минуту у парня уже не было сомнений, что точно на него прёт медведь.

Чертыхнувшись, Арвинг осмотрелся — бежать в чащу от медведя не представлялось возможным, так как тут тропа шла вдоль болота, в другую сторону путь так же не был безопасным. Медведь заметил его и на секунду остановился. Арвинг слышал его дыхание, хриплое, клокочущее. Через мгновение медведь ринулся на него.

— Твою мать!.. — Только и успел выкрикнуть Арвинг и побежал наперерез в сторону лагеря. Медведь опережал его — шустёр, гад. Меч сам собой оказался изъят из ножен, которые тут же были брошены в сторону хищника как упреждение. Тот и ухом не повёл. Бежал он как-то странно, не так, как показывают по телевизору — неуклюже, словно у него были проблемы с координацией.

Арвинг, оценив расстояние, нырнул между двух молодых ёлок и, изо всей силы рыча, начал их трясти. Вопреки ожиданиям это не произвело должного эффекта. Никаких длинных палок или сломанных молодых деревьев не было, а значит быть бою…

Медведь прыгнул между елей, Арвинг едва успел выскочить и рубанул сверху, но не попал. Медведя же на миг отвлекла блеснувшая у лица сталь. Только тут парень смог чётко разглядеть морду хищника: глаза у зверя чуть гноились, челюсть была слегка перекошена и с неё обильно свисала слюна. Бешенство!

Мгновенно вспомнились рассказы матери об этой напасти.

Медведь вновь нападал, Арвинг побежал, прекрасно зная, что далеко уйти не удастся. Впереди он увидел пару деревьев, что росли рогаткой. «А вдруг получится?!» — родилась шальная мысль. Он устремился туда, медведь, сзади хрипло рыча, догонял. Судя по всему, зараза уже глубоко проела зверя, так как задние лапы дважды отказывали ему. До рогатки осталась пара метров, когда медведь уже почти нагнал. Арвинг рыбкой полетел в расщелину между деревьев, упал, кувыркнулся и был готов принять на меч зверя в случае, если тот обежит деревья. Но нет — хищник прыгнул вслед за жертвой и застрял.

В отличие от киношных монстров, медведь довольно быстро сообразил, что к чему и начал выбираться. Арвинг обежал его и рубанул по задним лапам. Брызнула кровь, зверь заревел и загрёб конечностями.

«Раненый зверь очень опасен, запомни. Лучше убей, если есть возможность. Если нет — беги». — Всплыли в голове слова матери. В тот же миг медведь вырвался из рогатки и замахнулся передней лапой, да так ловко, что Арвинг не успел среагировать. Когти впились в ногу чуть выше колена, мгновенно разорвав кожу. К счастью, раны были неглубокие, нога слушалась — мышцы целы.

Арвинг ударил мечом по лапе, вновь брызнула кровь — медведь свирепел. Волоча заднюю раненую лапу, он бросился всей массой на человека, стараясь заключить того в объятия, которые ничего кроме гибели не принесли бы. Арвинг скакнул назад, в полёте махнув наотмашь, меч на сей раз прошёлся по перекошенной болезнью морде зверя. Это затушило инерцию прыжка, зверь повалился и сучил лапой. Он подвывал хрипло. Видимо боль он ещё ощущал, хотя на данной стадии это уже не факт.

Арвинг решил добить животное, но не знал с какой стороны более удачно подойти. Решив зайти с той, где была раненая лапа, парень осторожно пошёл по кругу, не упуская все подвижки зверя. Пару раз тот хотел было вновь атаковать, но кровь заливала медведю глаза и он останавливался.

Вооружённый мечом парень вышел, как ему показалось, на удачную для удара позицию. Он метил в основание черепа. Решившись ударить, Арвинг сделал несколько бесшумных шагов и был готов нанести сокрушительный удар, как зверь отмахнулся от него словно от комара. К счастью не достал, но был очень близок, да и отскочить человек успел. Едва приземлившись, Арвинг решил пойти ва-банк и попёр на косолапого с порядочной долей наглости. Медведь снова попытался отмахнуться, но его выпад был встречен ударом меча по лапе, перебившим её чуть ниже сустава. Культя разбрызгивала кровь, медведь повалился на бок и тут Арвинг достал его метким уколом в позвоночник.

Раздался хруст, медведь взвыл, хрипло и натужно. Арвинг отскочил от него — медведь забился в агонии. Только сейчас парень вспомнил про раненую ногу. Даже в темноте было видно, как светлые штаны окрасились тёмной кровью.

Недолго думая, молодой Мессия снял ветровку и, поддев мечом, оторвал длинный кусок ткани. Перевязав ногу, он посмотрел на уже успокоившегося зверя. Тот так и лежал на боку бесформенной кучей. Решив не смотреть на это, Арвинг поднялся и похромал прочь по тропе.

Через полчаса движение начало замедляться — рана начала сильно саднить, приходилось несколько раз останавливаться, попутно проклиная Семангелофа за то, что увёл так далеко. И почему никто не пошёл его искать? Он же всё-таки надежда мира и всё такое!

Немного про себя поругавшись со всеми, кого вспомнил, он взял себя в свинцовые клещи воли и решительно пошёл вперёд. На следующий раз он собирался сесть уже в лагере и нигде иначе.

Спустя ещё полчаса впереди замаячили два отсвета от фонарей. Его всё-таки решили искать. Вскоре навстречу вышли Зверь и Варгус. Девушка довольно быстро поняла, что что-то случилось, и метнулась к нему, следом бежал берсерк. Не думая ни о чём, серый подхватил Арвинга на руки и понёс. Зверь что-то спрашивала, но её голос вдруг начал таять. И без того тёмная ночь стала ещё темнее, вскоре его укачало и он отключился…

Глаза Арвинг открыл уже в некоем светлом помещении. Кроме него там было ещё три человека — два старика и один мужчина средних лет. В углу палаты, а это была точно палата, притом явно пригородной больницы, стоял Семангелоф и смотрел в окно.

— Семангелоф…

Хранитель обернулся и спокойно улыбнулся, после подошёл и присел к молодому ангелу на угол кровати.

— Как себя чувствуешь?

— Мутно. — Промямлил Арвинг. — Где это я?

— Да так, привезли в ближайшую больницу, за тобой уже едет спецмашина. Скоро будет. Хотя тебя и тут уже накачали всем необходимым.

— Ясно. То есть я тут недавно?

— Ты был без сознания не больше часа, не переживай.

Дверь комнаты отворилась, в палату вошли трое санитаров с креслом-каталкой.

— Это за тобой, сейчас тебя перевезут в город.

— Это точно нужно? Я вроде не так уж и сильно ранен…

— В тебе сейчас приличная доза обезболивающих, а прошёл ты почти до лагеря на адреналине. — Тут по лицу Семангелофа пробежала тень. — На ногу ты нескоро нормально встанешь…

— Что? Что там? — Арвинг полез под одеяло, но там была крепко наложенная повязка. Его тут же взяли под локотки санитары, посадили в кресло и покатили прочь.

Семангелоф шёл следом. Когда парня погрузили в карету скорой помощи, оборудованную по последнему слову техники, Семангелоф продолжил:

— Надо было бежать от него.

— Не было возможности, я думал об этом — пришлось схватиться.

— Ты убил его?

— Да…

— Хорошо.

— Он всё-таки достал меня. Всё так серьёзно?

— Мышцы здорово задеты, плюс кровотоки — ты потерял много крови. Не смертельно, конечно, но достаточно. Сейчас тебя сразу отправят на операцию, врачи сделают всё, что надо.

— Но?

— Мало времени на восстановление…

— Выхода нет, если я не выйду на бой — всё было зря, война начнётся моментально.

— Ладно, не будем загадывать. Вдруг всё не так плохо, как констатировали в этой больничке, где страшнее грыжи ничего не видели.

Машина бойко ехала, оглашая округу звуком сирены, ловко лавируя в автопотоке. Благо была ночь и движение не столь плотное.

— Завтра смотри телевизор.

— Неожиданно такое слышать. Что будет?

— Ну, знаешь… в разных фильмах-катастрофах перед чем-то крупным и опасным по телевизору, радио и так далее выступает президент и говорит, что мы все умрём и надо сохранять спокойствие.

— «Если правительство просит не волноваться, нужно бежать»…

— Да, примерно так. Здесь, правда, будет несколько иначе.

— Ну, да. Кто будет? Президент?

— Нет. В общем, с речью выступят Сеной, Варгус и Лужецкий. Глава государства отказался от подобного, да и верно. Что он понимает в этой ситуации? Скажу прямо, Я и сам толком не понимаю, что происходит.

— А почему Сеной, а не ты?

— У него говорить доходчиво с людьми лучше получается.

— Представляю, что будет, когда к микрофону Варгус встанет.

— Не смейся. Съёмки были вчера и сегодня, сложнее всего было как раз ему и операторам. Один в обморок упал, когда увидел берсерка. Да и вообще там было сумасшествие в телецентре поначалу. Не суть дела.

— И что говорить будет Сеной? Что он ангел-хранитель мира?

— Нет — это опустили. Информации о происхождении всего этого дадут немного, чтобы лишний раз не пугать людей. Они существа нервные, особенно толпой. Посмотрим, Я сам не видел же.

— Ладно. — Машина остановилась. — О, приехали.

Двери открылись, санитары вынесли Арвинга на руках, усадили в кресло и скрылись за дверьми больницы. Семангелоф остался стоять на улице. Он посмотрел в уже светлеющее небо, закрыл глаза и вздохнул.

Будущее становится настоящим далеко не так, как хотелось бы…

* * *

В палате был телевизор. Вместе с Арвингом «важного правительственного заявления» ждали Зверь, Шекспир, Вихрь и ещё двое больных. Пусть палата была не чета той, где он был вчера, но всё же за окном было лето и от количества людей было душновато.

— О, ща уже! — Проговорил Шекс и уселся на подоконник.

Время было три часа пополудни. На экране возникли флаг и герб ОРД и после краткого джингла появилась новостная студия. Диктор был одет как обычно строго, однако глаза не были столь бездушными, как обычно.

— Добрый день, уважаемые телезрители и радиослушатели. Прослушайте, пожалуйста, важное правительственное заявление.

Картинка сменилась, на экране возникла та же студия, но с более приглушённым светом. На месте диктора сидел Лужецкий.

— Добрый день. Я — Лужецкий Евгений Михайлович, директор Службы Безопасности Объединённой Российской Державы.

Все мы помним события позапрошлого года, когда на четыре дня мир накрыла некая междоусобная война между неизвестными нам видами гуманоидных существ и неких животных. Сейчас мы располагаем почти полной информацией о том, кто это был, и что они делили. Также у нас есть данные о том, что это повторится. Притом, довольно скоро. Убедительная просьба без паники отнестись к этому и подготовить запасы продовольствия на срок примерно около двух недель. Начнётся очередная «осада» через девять дней. Сразу доложу, что никаких накруток цен или пустых прилавков не будет — все силы брошены на предотвращение продовольственного коллапса.

Дабы прояснить ситуацию прошу выслушать нашего гостя.

Картинка сменилась, в кадре появился Сеной.

— Здравствуйте. Меня зовут Сеной. Прошу принять на веру всё, что Я скажу, и не пытаться это как-то логически обосновать или оспорить.

Ваш мир является причиной раздора между несколькими цивилизациями. События позапрошлого года не первые в истории, просто предыдущие «осады» были столь давно, что история не сохранила упоминаний об этом, либо они сохранились завуалировано или метафорично, например «великий потоп».

Так вот, смысл «осады» в том, что весь мир захватывается в заложники, а избранные воины каждой из цивилизаций сражаются между собой. В прошлый раз воин этого мира одержал победу, собственно, поэтому всё осталось так же, как и было.

В грядущей «осаде», которую сам Я предпочитаю называть «турнир», будет одно изменение: на стороне землян выступят берсерки или как вы предпочитаете называть их — «серые». Представитель родов берсерков сейчас здесь и он тоже скажет несколько слов.

На экране появился Варгус, неуверенный и не всегда смотрящий куда надо. Двое соседей по палате округлили глаза.

— Я Варгус. И Я представляю расу берсерков. Должен сразу заявить, что многочисленные жертвы прошлого турнира были случайны — мы имели право только на ответную агрессию. К сожалению, люди не смогли выдержать нескольких дней заточения, и началось кровопролитие. Дабы избежать оного впредь, мы, берсерки, в этом турнире на стороне людей.

Наш общий враг очень опасен, но при успешном исходе массовых жертв не будет. Не выходите на улицу, сидите дома. Приготовления идут уже около года — не беспокойтесь, всё под контролем.

На экране вновь появился Лужецкий.

— В завершение заявления я хочу ещё раз воззвать к спокойствию. «Осада» по нашим данным начнётся пятнадцатого числа. Просьба не выходить на улицу уже после одиннадцати вечера, четырнадцатого числа. Нарушителей мы будем принудительно убирать с улиц.

Спасибо. Подробные инструкции будут передаваться чуть позже по всем каналам и радиостанциям, интернет-ресурсам, в газетах.

Всего доброго.

На экране вновь появился государственный флаг. Заявление кончилось.

Признаться, Арвинг ожидал чего-то иного. А это обращение к нации породило больше вопросов, чем ответов.

И, естественно, панику.

* * *

Врачи сделали всё, что было в их силах. Были применены самые лучшие технологии и методы лечения, но, к сожалению, быстро раны не заживают. Через неделю Арвинг мог ходить, чуть прихрамывая. До начала больших перемен в жизни мира оставалось три дня, а он ковыляет с палочкой. Конечно, бойцовских навыков он не лишился, но с такой ногой они сильно теряли в цене.

В какой-то момент Арвинга выцепили в здании «ЦПД» и устроили активный мозговой штурм на тему сложившегося положения. Были все: троица учеников Люцифера сидела в углу и с заурядным спокойствием наблюдала за переполохом, ожесточёнными дебатами и бурями эмоций; Кристина, которой опять манипулировал из другого мира архангел Гавриил, вставляла ценные замечания и активно протестовала против наивных нападок людей; Сеной с Семангелофом, старавшиеся сильно не кричать, но в то же время быть чуть громче Вавилова, который в свою очередь, сильно переволновавшись, порой городил ну совсем несусветную чушь; Филимонов и Лужецкий спокойно и вслух думавшие и выдававшие умные мысли, каждая умнее и лучше предыдущей; Морев молчал и только слушал, в какой-то момент он просто подсел к Вихрю и, подперев кулаком подбородок, скучающе внимал; собственно, Арвинг, сидевший на стуле практически в фокусе конфликта и вертевший головой, стараясь успеть выслушать всех, однако чаще молчавший, чем что-то пытавшийся ввернуть; Варгус, безмолвно подпиравший стену.

— А что будет, если не этот юноша выйдет на турнир ваш? А другой кто? Что у нас вояк путных нет? — Захлёбывался Вавилов.

— Нельзя этого делать — это всё равно, что сразу сдать этот мир на делёжку всем остальным. — Менторским тоном отвечал Сеной. — Вы поймите, Закон нельзя нарушить — это повлечёт к моментальной реакции со стороны Высших.

— Наставник Сеной прав, — вставил Гавриил, — Последствия будут катастрофичными для вас. Замена неприемлема.

— Ну, а почему нет? Тот же Сеной чем не вариант? Параметры-то подходят! Не местный, сильный, мечом махать умеет — а?

— Мессия выбирается не так! Это в прямом смысле решается на высшем уровне. В данном случае — это хранитель Меча Света — архангел Михаил.

— Нашли, кому доверить! — Вавилов демонстративно отвернулся.

— Да я смогу сражаться. Я пробовал с палкой — всё нормально будет!

— Арвинг, с какой ещё палкой?

— Ну, я к тому, что можно ведь и не этим мечом мне сражаться? Или нет?

— В сущности можно. — Семангелоф дал всем знак, чтоб утихомирились. — Продолжай.

— Так вот, а может, с копьём выйду? Я им не хуже, чем с мечом-то, дружу.

— Кто его мать? — Подал голос Варгус.

— Валькирия из рода Хильд.

— Хо! Да у него обращение с копьём в крови! Должно получиться. — Берсерк вышел на середину. — Арвинг, у тебя будет самое лучшее копьё — Гонгнарр!

— Похоже на Гунгнир. — Проговорил Шекспир тихо, но Варгус услышал.

— Вам несвойственен наш говор, вот и исковеркали.

— Так что, оно существовало?! И Один тоже? — Проснулся Вихрь.

— Ходден — великий берсерк, живший задолго до нынешних Хранителей.

— И до нас тоже. — Ввернул Сеной.

— От темы не уходите! — Воззвал Лужецкий.

— Верно. — Вернулся в реальность Варгус. — Тебе в бой дадут Гонгнарр, и сила родов берсерков будет с тобой.

— А ещё литр обезболивающего. — Впервые подал голос Морев, и так уж случилось, что именно этой фразой дебаты завершились, утонув в хохоте, который начал сам виновник, а после подключились остальные. И как-то шутками и прибаутками локализовался пожар столь раскалённого жаркого совещания.

 

Глава 16

Арвинг сидел на скамейке в парке на Крестовском.

Два дня оставалось до начала непонятно чего, а его больше всего заботило то, что в руке у него трость и нога постоянно болит. Шутка Морева про литр обезболивающего сейчас не кажется уже столь смешной. Совсем наоборот.

Интересно вообще, когда он сам придёт. С утра позвонил и своим спокойным капитанским голосом предложил встретиться. И всё бы ничего, так здесь — в парке. Обычно все встречи происходили массово и если не на какой-нибудь законспирированной базе, то, скорее всего, в «ЦПД». А тут парк…

Ну а почему бы, собственно, и нет?

Погода располагала. По небу мерно двигались редкие облака, ветра почти не было — его едва хватало, чтобы шелестеть листьями на деревьях. Слегка парило. Как обычно замечают друзья по несчастью в таких ситуациях, Вихрь особенно часто, «верная примета» — будет дождь. Как выяснилось, так приговаривал Анхель, их учитель и наставник. Они упорно не называют его Люцифером, хотя те же Сеной с Семангелофом называли его исключительно так. Зверь назвала его лишь однажды настоящим именем, а потом задумалась и поправила себя. После, такого не случалось. Забавная троица, если рассудить. Седой так просто гордится тем, что знаком с ними. Говорит, что они настоящие воины и таких в настоящее время больше не существует.

А вот сам Арвинг считает их не более чем заигравшимися в войну детьми-переростками. Теми, кому всегда хотелось убивать, но только их сдерживали разные нормы, законы и прочее. А потом появился в их жизни наставник — Несущий свет, который освободил их, научил и спустил с цепи. Их рассказы о тех днях перенасыщены кровавыми подробностями о том, как всё было. О том, как гибли их друзья. О том, как в первый же день погиб Федька, которого они иначе как Депп не называют. Порой есть ощущение, что они настоящих имён и не знают. Позывные стали для них всем…

Седой с ними как-то раз целый день просидел — разговаривали за жизнь. Потом все четверо ходили как в воду опущенные. Менялись ощущениями от переделок, в которых оказывались. Романтики…

По асфальтовой дорожке послышались определённо отточенные строевой подготовкой шаги. Арвинг повернул голову, всё верно — Цепеш идёт. Пожалуй, эта кличка Владу шла. Он и сам её одобрял, напоминая всем, что он порой суров, но так ведь и справедлив. Частенько шутил после этого, что будет за неповиновения на кол сажать.

Морев подсел, они поздоровались.

— Как дела?

— Ровно, как и вчера. Что за срочность?

— Да не, Арви, всё нормально. Просто решил поговорить наедине, ну и так сказать, в непринуждённой обстановке.

— Что за разговор? Напутствовать будешь?

— А есть смысл зачитать тебе пару страниц заготовленного текста в стиле Байрона?

— Не думаю, что знаю стиль Байрона.

— Беда всей молодёжи. Ну да ладно. Я на самом деле просто пообщаться хотел. В преддверии, так сказать.

— Я в норме, Влад. Нога болит — это да. Но уверен, что копьём всё сделаю на отлично.

— А попробовать для начала не хочешь?

— Ты же знаешь, Сеной сказал, что нормальное копьё мы разве что в музее сыщем.

— Есть пара отличных, как мне кажется, копий.

Арвинг посмотрел на Морева, тот как-то странно улыбался.

— Твоя мать арендовала помещение, там сделала себе кузню — что-то вроде этого. Там мы нашли их.

— Покажи!

— Пойдём. — Арвинг встал и сделал несколько неуверенных шагов. — Ох, плох ты, братец.

— Погоди, засиделся — сейчас разойдётся.

После нога действительно перестала саднить, а подходя к внедорожнику капитана, Арвинг почти перестал опираться на трость.

Ехать на машине пришлось довольно долго. Кузня оказалась не очень далеко от квартиры Арвинга и его матери. Буквально в паре кварталов.

— Мы ничего изымать не стали за ненадобностью. Ну, сам понимаешь — зачем нам эти копья или ножи, если ими никто не убит, а лишние улики, которые ещё подумай, как подшить, тоже не нужны. Потому опечатали и забыли.

— Странно, что Семангелоф ни слова не сказал. Эти всё ж знают.

— Да, они спрашивали. Кстати, я им тогда сказал, что, мол, да — есть такое. На том разговор закончился.

Поддев маленьким складным ножом печать, Морев ловко её срезал. Покопался в бардачке, нашёл ключ от замка, и они вошли внутрь. Там была обычная вполне кузня. Скромная, явно не ориентированная на массовое изготовление оружия или чего иного.

Всё было накрыто брезентовой тканью, хотя за год пыли тут почти не скопилось.

— Вот тут всё добро, что твоя мать сделала.

Морев откинул брезент со стола и там, помимо двух копий, находились ещё пяток кинжалов разного размера, какие-то странные приспособления, которыми тоже явно можно наносить увечья, и что-то вроде перчаток с огромными железными когтями.

— Ну, мам, ты даёшь… — Прошептал Арвинг.

— Осин сказал, что сделано всё мастерски. Он, правда, не в курсе, что вот это за прибамбасы, но, думаю, что Сеной тут сгодится лучше.

Взяв копьё в руку, Арвинг не сомневался ни секунды, что именно с ним он пойдёт в бой. Пусть берсерки и пообещали своё легендарное орудие, но у Мессии не возникло и доли сомнения, что это копьё мать делала ему. Она знала, что что-то будет и подготовилась.

— Да, Цепеш, пожалуй, я хочу опробовать их. Составишь компанию?

— На пистолетах в тире я б с тобой сразился, а вот на копьях — боюсь, тебе надо кого-то из твоего родного мира. — Морев хохотнул вполне по-доброму.

— Я тут родился, так что ты вполне подходишь. — Посмеялся в ответ Арвинг.

— Тут? — Голос Морева изменился, словно он простудился, а глаза нездорово блеснули.

— Ну да. Я думал, вы в курсе. — Арвинг не видел, что Морев смотрит на него совершенно иначе, нежели обычно, так как его вниманием полностью овладело простое и такое идеальное оружие, сделанное его матерью.

— Нет… Не в курсе. Этот момент как-то прошёл мимо меня.

— Ну, это роли особой же не играет?

— Как знать…

Влад отвернулся от Арвинга, его взгляд пал на небольшое зеркало, висящее на двери. Увидев себя, Морев улыбнулся. Но не от того, что хорошо выглядел или по иным приземлённым причинам. Мышцы его лица растянулись в улыбку сами по себе. Эмоция не продержалась и пары секунд, да и выглядела довольно странно со стороны — неестественно натянутая кривая улыбка и непонимающие глаза, смотрящие, словно на привидение.

— Что-то мне нехорошо… — Влад вышел.

Арвинг, оставшись ещё какое-то время, не мог оторваться от подарка матери. Затем завернув копья в один кусок брезента, а всё остальное в другой, он вышел. Морев ждал его, сидя на капоте джипа. Он снял рубаху и сидел в белой майке, свой недлинный хвост он распустил. Волосы были влажными, видимо он облил голову водой.

— Ты как? Перегрелся?

— Да, уже хорошо. Что-то чудится всякое в последнее время — нервы шалят.

— Отдохнуть тебе надо, а то, как белка в колесе ж целыми днями.

— Подвести куда? — Влад соскочил с капота и бросил на заднее сидение вещи.

— На вокзал. Поеду к Варгусу — обкатаем новинки. Заодно погляжу, как нога себя будет вести.

— Дело говоришь, поехали.

Через три часа Арвинг прошёл через КПП базы, где жили подальше от глаз людских берсерки. Троих до сих пор не было в стране, но они как раз собирались возвращаться. Через пару дней в мир войдёт их армия, которая встанет на защиту города. Варгус поведал об этом не так давно.

Берсерки сконцентрируются в Петербурге, так как Мессия здесь, а значит основные сражения, если таковые случатся, будут именно в этом месте. Плюс, Дети Войны, кажется, серьёзно опасаются встречи с воителями, а поэтому собираются брать массой. По их мнению, демоны будут брать в плен весь мир, как делали это сами в прошлый раз. А значит, их будет необходимый минимум.

Нога болела. В электричке пришлось простоять почти всю дорогу. Народ эвакуируется из города на дачи — и верно делает. Как показали многочисленные опросы после первого турнира — в деревнях, малых станциях и слыхом не слыхивали про каких-то там вторженцев.

Войдя на территорию, где обычно находились берсерки, Арвинг увидел лишь их шатры, но самих не было. Искать решил после небольшого отдыха. К его счастью ему не пришлось куда-то идти — Дети Войны вышли из леса, волоча вшестером убитого лося, частично уже разделанного. Увидев Арвинга, Варгус дал знак положить тушу ближе к их «кухне», а сам направился в сторону гостя.

— Рад видеть.

— И я. С удачной охотой, гляжу, можно поздравить?

— Да — решили размяться.

— И как?

— Долго гнали…

— Гнали?

— Да.

— Ну, что тут сказать… Тогда огорчу — есть его теперь будет не очень-то вкусно.

Варгус свёл брови.

— Да лося надо просто как можно быстрее убивать, чтоб не испугался. А то адреналин в кровь и всё — мясо испорчено… — Разъяснил Арвинг наставительным тоном.

Берсерк громко выдохнул, ударил кулаком в ладонь, что-то прокричал собратьям на своём языке. Те отреагировали несколько раздосадовано и потеряли всякий интерес к туше.

— В наши дни такое тут не водилось…

— Времена меняются. Вот — оцени-ка.

Арвинг протянул Варгусу связанную пару копий. Развернув брезент, берсерк оценил орудия. Это у него не заняло много времени.

— Они сделаны отлично. Кто сделал их?

— Моя мать.

— А… Валькирия из рода Хильд. Почему Я сам не догадался?

— Я буду биться этим. — Арвинг указал берсерку на копьё, которое было на ладонь короче второго. — Не составишь компанию в спарринге?

— Где?

— Ну… Я хочу потренироваться, спрашиваю, не хочешь подраться со мной на них. Попробовать.

— Спарринг — ага. Ещё одно новое слово, постараюсь запомнить.

— Боюсь подумать, каких слов ты набрался тут. — Усмехнулся Арвинг.

— Мне нравится слово «хитрозадость» — Зверь научила. Ещё тогда.

— Ясно. Ну, так как?

— Я согласен. А твоя нога — не беспокоит?

Арвинг провёл рукой по белым волосам и утвердительно кивнул, параллельно отмахнувшись рукой, мол, всё нормально.

Спарринг удался на славу. Час спустя и Арвинг, и Варгус сидели, привалившись к стене зала, и натянуто улыбались, прижимая пакеты с холодной водой к ушибленным местам. У Варгуса был небольшой порез на плече — короткие лезвия были наточены со знанием дела и разили, как и положено оружию — безапелляционно.

Арвинг не дал себя поранить, хотя на первых порах несколько раз крепко получил. Но благодаря этому, наверное, и получилось вновь ощутить свой холодный огонь внутри. Второй раз управлять им было уже проще, не приходилось выгадывать моменты, придумывать способы взаимодействия и успевать удивляться. Всё происходило само по себе, иногда лишь нужно было, основываясь на имеющемся уже опыте, сделать более верное решение. Не тянуть там, где притормозил в первый раз, быть увереннее и не бояться себя.

Ни в коем случае не бояться себя!

Это не сказал ему никто из Хранителей или прочих. Это он понял сам. Это пришло само, и сразу после этого озарения он атаковал на совершенно новой для себя скорости. Словно за спиной раскрывались крылья, которые у него, как оказалось, были при рождении.

— А кого вы там мне собрались притащить в противники?

— Лока.

— Что это?

— Это дикие твари, что жили на нашем пласте. Разумные. Очень жестокие. Хотя, конечно, глуповаты. С виду выглядят мерзко: рога, копыта — увидишь, в общем.

— Рога, копыта? Интересно. А с оружием они как?

— У них обычно всякие дубины со стальными шипами или хлысты с крючьями. Мы быстро их научили уму-разуму. Ты справишься с ним — он, конечно, опасен в гневе, так и ты тут не промах. — Варгус хлопнул Арви по плечу. — Вон меня как отделал. Вихрь, помню, сколько не пыжился, не смог даже попасть. Люди… скорость не та. Слабые они.

Варгус ненадолго задумался, после посмотрел на рану и, удовлетворившись тем, что рана уже не кровоточит, слегка потёр её.

— Ты вообще как себя чувствуешь перед турниром?..

Арвинг посмотрел на берсерка. Тот смотрел куда-то перед собой совершенно пустыми глазами.

— Не о таком будущем я мечтал… — Честно ответил парень. Пожалуй, это было той единственной правдой, которую он мог произнести. Другие слова он вряд ли скажет вслух. Те, которые сидят в нём с того дня, когда он узнал, что Михаил убил его мать, а не несчастный случай. Михаил, который нагло и в лицо сказал ему, что будет благодарен, если тот отступит.

А он теперь ни за что не отступит! Он дойдёт до конца.

— Мечты?.. — Варгус повернулся и посмотрел парню в глаза. — Жизнь станет мечтой, когда мечты станут целью, а цель — жизнью. Только так. Иначе — всё пустое.

Арвинг смотрел в глаза берсерку и в этих хищных кристаллах хрусталя он видел, что Варгус верит в то, что говорит, и эта вера ведёт его по жизни.

— Я понял тебя, Варгус.

— Вот и хорошо.

Варгус поднялся, потянул спину и пошёл прочь.

Арвинг смотрел ему вслед ровно столько, пока тот не скрылся в одном из шатров. Берсерк ушёл. Сжав древко, парень потупил взор и долго думал над фразой Варгуса. Раньше он подобного не слышал, быть может, это старое изречение кого-то с их пласта. А быть может, оно родилось под этим небом…

Подумать только, ведь если так, то какие мечты и цели были тогда у берсерков? Уж явно не такой примитив, как модная одежда, дорогая техника или автомобили. У них такого явно не было. Особенно если учесть, что они до сих пор сражаются только сталью. Им пробовали дать в руки огнестрельное, но они напрочь отказались, сказав, что таким убивать не будут. «Это только для бездушных» — сказал тогда Варгус. «Убивая врага холодной сталью, стоя лицом к лицу, глядя ему в глаза, ты всё равно попросишь у него прощения. Не говоря ни слова, но попросишь. Убивать так — привилегия тех, у кого есть душа».

Пожалуй, он прав.

Арвинг осознал, что все те, кто обладает душой, всегда говорят правду. Не в том смысле, что не врут, а в том, что когда они говорят какую-то мудрую вещь, советуют что-либо — они всегда правы. Варгус, Семангелоф, Сеной, Гавриил… мать.

Часто ли люди столь правы? Кто они в сравнении даже с берсерком? А если учесть, что только Дети Войны относятся к людям лояльно, так сказать, то вероятно люди действительно не могут ничего из себя представлять. Хотя есть Зверь, Вихрь и Шекс — они иные. Седой тут прав — они совсем не такие, как все. И отец выбрал их специально? Он был сам без души. Значит ли это, что он всё равно почувствовал искры души в их пустых телах?

Кто же теперь рассудит?

Арвинг решил сегодня остаться здесь. Уже стемнело, пока он размышлял. Возвращаться в паникующий город не было никакого желания. Пожалуй «Конец Света» он встретит здесь.

* * *

По кромке меча проскользил точильный камень. Затем ещё раз и ещё. Вихрь сдул налипшую пыль. Приподнял меч и посмотрел, всё ли ровно. Зазубрин нет, он их убрал сразу по завершении боёв против бёвульсов. Лезвия заточены идеально. Дабы лишний раз в этом убедиться, он взял листок бумаги и, держа его за верхнюю кромку, опустил на лезвие. Послышалось тихое шуршание — бумага поддалась без сопротивления. Вихрь довольно улыбнулся. Взял ветошь и, обмакнув в некий раствор, тщательно протёр им клинок.

Он заказывал себе оружие. Простой меч, без всяких наворотов, от которых в бою толку нет. Оружие красиво, когда в нём нет ничего лишнего. А когда оно заточено — оно идеально.

Вихрь положил меч на стол. Другого специального снаряжения, в сущности, не было. Хотя за последние два года он разжился некоторым набором, но так ни разу и не примерил его. Пожалуй, сейчас самое время. Набор состоял из пары кожаных перчаток, которые закрывали руки до середины предплечья, повязки для волос, которые он что-то вдруг решил отпустить, а также кольчуги. Хотя в полной мере так её называть нельзя. Это скорее была кольчужная футболка, ибо короткие рукава и длина чуть ниже пояса в понятие полноценной кольчуги как-то не вписывались.

Задумал и сделал. Через десять минут он уже красовался перед зеркалом во всей красе. На груди поблёскивала стальная футболка, лоб перехватывала кожаная повязка, стягивавшая волосы. Ладони и часть предплечья скрылись в фехтовальных перчатках. Меч в ножнах Вихрь привесил к ремню. Штаны военного пошива цвета городского камуфляжа добавляли шарма, чёрные полу-кожаные летние берцы блестели, будучи недавно начищенными.

Гордо глядя на собственное отражение, Вихрь усмехнулся. Его взгляд упал на комод, где хранились разные вещи, в большинстве оставленные здесь родителями Деппа. Он открыл выдвижной ящик, там были футболки. Недолго покопавшись, Вихрь выбрал одну. Помятая чёрная футболка была разрисована баллончиком с автомобильной краской. Депп любил подобный креатив. На этой был изображён извечный чёрно-белый человечек, который в своё время наделал шуму в интернете. Сам по себе он ничего не означал, смысл присутствовал за счёт надписи ниже: «Твори мир сам! Иначе он сотворит тебя…»

Вихрь одел футболку поверх кольчуги, тем самым полностью скрыв свою защиту.

— Вот так сгодится. — Констатировал он.

Со стороны это выглядело, как банальное самолюбование, но в голове Вихря крутились совсем иные мысли.

В двери послышался звук вращающегося ключа. В квартиру вошла Зверь.

— Ох ты! — Оценила она друга. — Модно вырядился.

— Ну да.

— Чего загруженный-то?

— Да-а… Мандраж какой-то нехороший.

— Есть такое. — Она по-дружески ткнула Вихря пальцем в грудь и, встретив там неожиданно не кожу, округлила глаза. — Чё это?

— Бронежилет. — Усмехнувшись, ответил он.

— О как! Запасся, значит?

— Да было какое-то ощущение, что не кончится это так скоро. Не ошиблась моя интуиция.

Зверь прошла на кухню, налила чайник, поставила его нагреваться.

— По чаю?

— Давай. — Кивнул Вихрь, снимая пояс с ножнами.

Спустя пять минут они сидели за столом. Вихрь был в одних штанах, периодически почёсывая небольшой прыщик, который после контакта с кольчугой неприятно зудел.

— Завтра войдут берсерки, вечером они выставят нам левый ультиматум, а послезавтра будет бой. За это я как-то не волнуюсь. А вот что далее?

Вихрь жевал кусок лаваша и сразу ответить не смог.

— Ну, а что дальше? Что будет, то и будет. Чего загадывать?

— А может мне страшно? Варгус и другие Дети расписывали воителей как просто суперсолдат. А если так и есть, и нас они порвут?

— Так! Вот не надо это! Я тоже опасаюсь их — наслушался друзей наших с того мира. К чёрту такие мысли. Надо верить, что Арвинг справится и всё будет нормально.

— Ладно. Мне видно просто страшно. Не знаю, с чего это взялось. В прошлый раз так страшно не было…

— Ну, так! Мы тогда хорошо подготовились, надо заметить. — Вихрь саркастически посмеялся — Зверь чуть покраснела.

— Ну да. — Согласилась она. — Так никто и не в курсе, что мы с тобой.

— Шекс в курсе, только ковшом прикидывается.

— Эм… Ну да ладно.

Они сделали ещё по глотку.

— Ой, жесть, что завтра начнётся! — Выдохнула Зверь.

— Пей чай давай и не паникуй. — Сварливо проговорил Вихрь и оторвал зубами смачный кусок лаваша.

— И что дальше? — Не глядя на Вихря, спросила Зверь. — Проведём вторую последнюю ночь, а после вновь забудем об этом?

— Анхель учил нас не поддаваться этому чувству до тех пор, пока не отгремят войны. Когда будем уверены, что поставили точку — тогда и вспомним всё.

Зверь отхлебнула чаю, откусила бутерброд и медленно задумчиво прожевала.

— Согласна. Сначала победим. Или сдохнем…

* * *

Смеркалось. На крыше самого высокого дома Санкт-Петербурга, свесив ноги с крыши, сидела пара. Выглядели они довольно своеобразно, но по обоим было видно, что вдохновение на моду они черпали из начала века, когда субкультура контрастировала со всем остальным миром куда более резко, чем сейчас. Тогда были в моде чёрные плащи, круглые очки и песни под гитару до утра. Примерно так и обстояли дела у этой пары. Девушка была одета в чёрный лёгкий плащ, под ним была красная футболка и чёрные штаны с многочисленными протёртостями. Волосы убраны в два хвоста, глаза скрывали очки, защищая их от лучей заходящего Солнца. Парень выглядел чуть проще, хотя стиль определённо был чем-то схож: штаны были серыми, вместо протёртых дыр были разрезы, футболка на теле отсутствовала, она была по-джентельменски положена под пятую точку дамы, волосы были всклокочены, цвет их был красным, переходя к корням в натуральный тёмно-русый.

На плече у него красовалась свежая татуировка — скрещённые чёрный и белый мечи на фоне белого и чёрного крыла, соответственно. Свежесть её выдавал красноватый контур и след от недавно снятого бинта.

В руках у парня была чёрная потёртая акустическая гитара с выцарапанной надписью «На Берлин!». Он не играл на ней, сейчас пара наблюдала, как Солнце уходит за горизонт, ныряя чуть правее светлой линии кромки вод Финского залива.

Когда светило бросило последний луч света и скрылось, Шекспир дёрнул верхнюю струну и долго вдумчиво слушал издаваемый вибрацией звук.

— Ну вот, собственно. Последний день перед очередным апокалипсисом кончился.

— Думаешь, будет обновление?

— Так или иначе, но да, будет. Ведь мир обновился после прошлого раза. Как минимум, в людских умах многое изменилось. Так что это греческое слово очень в тему, я считаю.

— Согласна, убедил. — Кристина кивнула ему и, чуть наклонившись к основанию ограды, на которой они сидели, достала на свет бутылку с коньяком. Отхлебнув оттуда пару глотков, она передала её другу. Шекспир с готовностью принял её и тоже отпил, но убирать не стал, оставив стоять подле себя.

— У тебя остались ещё?

— Две — судьба. — Усмехнулась она.

Из кармана плаща она достала пачку сигарет. Одну сигарету она тотчас сжала губами, а вторую протянула Шексу. Дважды чиркнула зажигалка, в воздух поднялись две тонкие струйки дыма.

— Зашибись сидим. — Хохотнул парень. — С помощью ксивы Морева залезли сюда и нагло нарушаем законы, распивая и раскуривая запрещённые вещества. Попутно мы обсуждаем судьбы мира и между делом горланим песни.

— Да-а-а. — Протянула Кристина, глядя, как пустая пачка падает вниз, виляя туда-сюда.

— Вот сейчас под алкоголем хочется высказать многое, что наболело, но как-то не хотело само выходить.

— Выкладывай. — Апатично кивнула девушка.

— Ну вот, например, я расстроен тем, что пятеро из восьмерых погибли. Причём глупо, если разобраться. Ещё мне не нравится то, что эти двое бескрылых что-то вечно говорят между собой или тебя берут в оборот, когда через тебя Гавриил говорит. Нашёл, блин, через кого. Такое ощущение, что они что-то скрывают. Что-то, что нам знать не надо. Нехорошо это…

— А может вам это просто знать не надо?

— А вдруг надо?

— Ну, им-то знать лучше — они всех как облупленных знают. На кого пальцем не ткни — всё расскажут. Ну и винегрет у них, поди, в голове. — Закончила Кристина с весьма задумчивым лицом. Шекспир засмеялся.

— Странно, что никогда не путаются.

— Угу. — Девушка между затяжками приложилась к бутылке, в которой оставалось жидкости на пять-шесть глотков. Она оценила остаток. — Берегла на такой вот случай всё это. Травиться — так перед концом света.

— Не отрицаю. Права.

На сей раз засмеялась Кристина, глядя на захмелевшего друга.

— Сыграй ещё что-нибудь из старого. Ты много, вижу, знаешь.

— Сейчас… — Он с минуту что-то вспоминал, затем подтянул колки, зажал нужный аккорд и ударил по струнам.

— Эту песню я пел перед той бойней, пел после неё — хит на все времена. И каждому времени — свой смысл.

А затем он запел:

* * *

«Центр первого дела» накрыла тишина. Мимо него почти не ходили люди, не проезжали машины. Который день по всем возможным ресурсам внятно и доходчиво людям доносили, что город лучше покинуть и укрыться как можно дальше, лучше всего в глухих деревнях.

Да и само здание сейчас снаружи напоминало просто оплот спокойствия. Огней в нём было не видно, машин около него стояло небольшое количество. Однако внутри него сейчас кипели страсти. Да ещё какие! Таких в нём точно не было ещё никогда.

На первых двух этажах стояла тишина, зато на верхнем царил просто шабаш.

Большинство стульев было передвинуто к стенам, в центре пара столов была соединена в один и накрыта шёлковой скатертью. Вокруг стола сидели Морев, Сеной, Семангелоф, Лужецкий и Вавилов. Первого зама директора СБ не было, он решил побыть в последний день перед неизвестностью с семьёй. Также за столом сидел Седой.

Мужчины сидели здесь далеко не потому, что они не хотели побыть дома, дело в том, что дома их уже были пусты, а родственники и домочадцы отправлены как можно дальше. Морев услал своих в деревню к отцу. Дети деда очень любили и за радость поехали, не пришлось уговаривать. Жена Лера всё прекрасно поняла — Влад наедине объяснил ей, что грядёт буря за день до официального объявления.

И вот теперь шестеро мужчин сидели за столом и с каменными лицами смотрели друг на друга. В руках у каждого были зажаты игральные карты. Посередине стола лежала куча разнородного хлама от настоящих денег до галстуков, шнурков от ботинок и патронов из табельного оружия. Над столом клубился сизый дым, так как главы СБ не стеснялись курить дорогие сигары. Так же на столе в стороне от банка стояли несколько опять же дорогих крепких напитков, а перед каждым из участников стоял стакан с угодным ему видом алкоголя.

Хмурые лица игроков то и дело озаряли пьяные улыбки, но накала страстей это не отменяло. Вавилов то и дело начинал хохотать, особенно когда ему выпадали хорошие карты. Он швырял их на стол и, радостно откинувшись, смеялся. Это не прекращалось, даже когда его карты перебивали более выигрышной комбинацией. В таком случае хохот усиливался.

Вот и сейчас Вавилов начинал тихо ухмыляться, оглядывая соперников. Морев сидел с непроницаемым лицом и всем видом давал понять, что игрок в покер он довольно опытный. Сеной с Семангелофом не отставали от капитана. Седой сидел на стуле полуоборотом, положив карты на стол с надменной улыбкой, а Лужецкий будто спрятался за ними и порой выглядывал из засады.

— Господа, пришло время вскрываться. — Менторски проговорил Сеной.

Компания переглянулась. Сидевший с прямо-таки нахальной физиономией Седой перевернул свои карты и выдвинул их к куче ставок.

— Фул-хаус. — Усмехнулся он.

— А мой выше! — Бросил свои карты на стол Вавилов и засмеялся, чем уже вызвал смешки и натянутые улыбки.

— Рано радуетесь, господин Вавилов. — Произнёс Сеной, показывая всем карты. — Стрит.

Странно, но Вавилов умолк и с удивлением воззрился на карты.

Семангелоф показательно бросил карты на стол рубашками вверх и развёл руки, давая понять, что явно проигрался. Морев наоборот сложил стопочкой и последовал примеру Хранителя — развёл руки. Лужецкий выглянул из засады и, оценив комбинации соперников, тряхнул головой.

— Я победил. — Доложил он, после чего медленно, с достоинством положил карты на стол.

Кто-то присвистнул.

— Ну, начальник есть начальник. На двойках, а каре сделал.

Лужецкий заулыбался как довольный кот и сгрёб к себе кучу, которая и стала его выигрышем.

— Ох. Вот теперь шнурков-то сколько запасных будет на случай конца света.

Компания дружно засмеялась.

— Предлагаю тост. — Встал Вавилов.

— Да вы только и тостуете, — встрял Седой, — дайте другим-то!

— Последний раз. — Прижал ладонь к груди Андрей Ильич.

— Ну, хорошо-хорошо.

— Спасибо, Вась. — Вавилов похлопал Седого по плечу. — Тост! Товарищи! Такого интернационала ещё не видело наше время! Весь мир объединился под угрозой опасности. Но! Даже потусторонние силы влились в наш порыв. Так выпьем же за то, чтобы и впредь так было!

— Ура! — Спокойно поднял стакан директор.

— Ура! Ура! Ура! — Вторили ему сидевшие за столом. Хранители, молча и с достоинством, подняли ёмкости, но кричать не стали.

Стаканы опустели. Вавилов предпринял попытку притянуть к себе почти закончившуюся бутылку бренди, но сила тяжести вернула его на место.

— Антитеррору больше не наливать. — Заключил Сеной.

— И то правда. — Кивнул Вавилов.

Тем не менее, виски, водка, коньяк и ликёр разлились в иные стаканы, и тут неожиданно поднялся для тоста Семангелоф.

— А давайте последней чаркой помянём героев прошлого турнира. По сути детей. Григорьева Алексея — Чупса, Лаврова Кирилла — Света, Снитко Алёну — Марлу, Леонтию Шейль — Немчуру и Гончаренко Фёдора — Деппа. Они положили жизни не просто так. Это главное, что надо нам знать.

Семангелоф поднял стакан и выпил до дна, молча и не чокаясь. Остальные последовали его примеру. Вавилов просто кивнул с кислой полусонной миной.

Наступила неловкая томительная тишина, взгляды потупились. Как бы там ни было, а Семангелоф ударил по больному. Так или иначе, грядущие события будут сопряжены с гибелью людей. В прошлый раз было слишком много крови. Даже очень.

— Да, товарищ Хранитель. Правы вы. — Покивал головой Лужецкий. — Завтра наступит уже скоро. Всё готово, все на постах, на местах и вообще. Только мы сидим, пьянствуем да играем. Эх…

— Такова ваша природа. — Попытался успокоить его Сеной.

— Что вы имеете в виду?

— Да то и имею. Не обижайтесь, но вы — люди, это самое ничтожное, что когда-либо ходило под небом этого мира. Вы ставите в приоритет только себя. Не отрицаю, и среди нас такие бывают, но крайне редко. Но мы и цену платим большую. Один ангел, решивший, что мир вращается вокруг него, уничтожил этот мир и сейчас дрейфует на его остатках и мечтает овладеть этим.

— Мы его остановим. — Седой казался убедительным, но сам он словно не верил в сказанное только что.

— Вы его остановить не в силах. Только Закон. Только это его держит сейчас. Вы готовы вступить в бой, но верные ли цели вы перед собой поставили?

— Мы должны выжить и отстоять наш мир — разве не это наши цели? — Подал голос Морев.

— В корень зришь, Влад. Но что-то подсказывает мне, что ты один так считаешь.

И вновь минутная пауза.

— Почто ты нас в тоску вгоняешь, Сеной? Ну, родное сердце, что же ты расстраиваешь-то нас?

— Андрей Ильич, Я не в тоску вгоняю и не расстраиваю — Я вам правду говорю. Может так случиться, что это наши последние дни под небом. А вы думаете только, как бы залить это алкоголем и не думать ни о чём.

— Да не правда!

— Ой, Андрей, перестань ты на него переть, как танк на амбразуру. Он всех нас вместе взятых старше — наверняка знает, что говорит. — Встрял в спор Лужецкий. — Прав, Сеной, прав. А что делать? Ну, вот такие мы — нас уже не переделать.

— Когда надо, вы сами себе переделываете. Только просыпаетесь вы, когда уже поздно.

— И даже если вы очнётесь прямо здесь и сейчас — уже поздно… — Заключил Семангелоф. — Те, кто проснулся — сделают всё за вас. Погибнут, но сделают.

— Опять деморализует…

— Да с вами иначе никак. Вас проще уничтожить, чем договориться.

— Ну, спасибо!

— Пожалуйста… — Морев поднялся.

— Пойду я домой, посплю — день завтра всё-таки ответственный.

Спор в «ЦПД» продолжался ещё долго, но Влада он уже не касался. Капитан полностью был согласен с Хранителями — люди жуткие существа, если сравнивать с ангелами и берсерками. И одно то, что, как оказалось, у них и души-то нет — о многом говорит.

«И вас действительно лучше всего уничтожить» — вдруг прозвучало в голове. Влад остановился, услышав чуждую себе мысль. Огляделся — вокруг никого не было.

— Владу больше не наливать. — Покачал он головой и смело шагнул дальше. Надеяться на общественный транспорт было сегодня глупо, а вести самому опасно. В портмоне нашлись визитки таксопарков, на пятый звонок диспетчер ответил и принял заказ. Через сорок минут Влад сел в жёлтую Волгу и поехал в сторону дома.

* * *

Утром следующего дня радио в срединном мире умолкло, телефоны не звонили, телевизоры не могли поймать сигнал передающих антенн. Мир застыл, затих, затаился, когда вокруг одного единственного города на всей Земле отрылись сотни порталов.

 

Глава 17

Берсерки входили в мир.

Для тех, кто помнил их прошлое появление, а помнили его все, кто имел возможность лицезреть это, без подсказок могли увидеть различия. Хотя тех, кто решился увидеть это вновь, было не столь много. Большинство людей уехало из Санкт-Петербурга, а в других городах берсерки не появились.

Здесь они решили сконцентрировать свои основные силы.

И вот они шествовали по улицам города от окраин к центру. Шествовали открыто, гордо неся свои клановые штандарты на выделанных шкурах неизвестных местной науке зверей.

Серые тёртые кольчуги укрывали серую кожу Детей Войны, под ними были некие тканые жилеты, портки из сыромятной кожи, подбитые железом сапоги доканчивали скупое обмундирование. При себе они несли своё оружие, как и в прошлый раз, в основном то были алебарды, копья, гвизармы, реже мечи или ятаганы. Талии их украшали разного оттенка пояса — белые, зелёные, красные. Это своеобразные знаки различия, которых у берсерков в разы меньше — воин, конунг, командующий и предводитель.

На сей раз предводителем берсерков стал Оридас, потомок Вердрока, приближённого Одраласа. Оридас шёл во главе самого многочисленного отряда, что шествовал под штандартом своего рода. Одного из царственных родов. За спиной предводитель нёс Гонгнарр — легендарное оружие своего народа, которое переходит от одного великого к другому. Предводителя выбирает совет родов после гибели или смерти предыдущего.

Берсерки встанут лагерем на Марсовом поле, Михайловcком парке и многих других свободных от построек местах, вплоть до промышленных пустырей, широких пешеходных улиц и так далее. Численность воинства, пришедшего в Срединный мир, конечно, не так велика, как в прошлый раз, но и цель немного скромнее — мир захватывать в единый миг не надо, всего лишь отстоять один город, если что-то пойдёт не так. Но об этом старались не думать.

Берсерки шли в гордом молчании, стараясь не оглядывать знакомый некоторым и незнакомый большинству город. Они шли к столбам силы. К колоннам, что подпирают свод Исаакиевского собора, который по сути был ничем. Бездушный камень и металл. Вся его сила, его величие и величие всего города сокрыты в колоннах. В сером граните, что пережил в забвении миллионы лет и был привезён сюда.

Если бы речь зашла о силе столпов с людскими священнослужителями, последние несомненно отнесли бы их к языческому культу. А уж упомяни, что сила их зиждется на энергии страданий, мучений и смерти, то вряд ли сей храм долго пробудет таковым. Этот город, как бы то цинично не звучало, спас сам себя. «На костях возведённый, кровью омытый, смертью пропитанный».

Это Санкт-Петербург.

Он такой со дня закладки первого камня. Таких городов сотни, скажите вы. Но нет — Петербург такой один. Он вырос вокруг источника силы, о котором строители и не догадывались. Город рос, креп и впитывал дух гибельности этого могильника.

Берсерки не были счастливы, пребывая здесь, но не преклонить колена перед столбами силы не могли. И приклоняли. Площадь перед Исаакием освободили от транспорта и всего, что может помешать паломничеству древних жителей этого мира.

Жители города, что решили остаться, молча наблюдали за нестройным шествием. Кто-то просто смотрел, кто-то фотографировал или снимал видео, немногие шли следом, вглядываясь в одежды, оружие и лица недавних захватчиков, а ныне союзников. Хотя верилось в это далеко не всем. Были те, кто смотрел на «серых» с явной опаской и недоверием. И винить их в этом было нельзя. Многим памятны десятки и сотни трупов, вповалку валявшихся всюду, когда начались те бессмысленные бойни по всему городу.

Отрезвляли лишь воспоминания о том, что тела берсерков лежали среди людских. Бёвульсы не щадили никого. И люди их боялись гораздо больше, без преувеличения, с новой страстью рассказывая детям сказки про других «бурых» волчков, что проглотят их не жевавши, коли те будут себя плохо вести. А так как многие дети успели увидеть таких вот волчков хотя бы в грудах трупов, то методика действовала безотказно.

Берсерки стекались к Исаакиевской площади. Их было не менее полсотни тысяч. Они шествовали в гробовом молчании и, подходя к заветным колоннам, преклоняли колени пред ними. Поднимались по ступеням собора, прикладывали ладони к холодному, несмотря на жару, граниту. Граниту, что помнил касания далёких предков этих берсерков, что чтят и помнят память о нём, что из уст в уста передают повести о былом величии своего народа. Что верят в возвращение и обретение отнятых святынь, ибо для них нет такого понятия как «забытьё» — они будут держаться за свою веру до конца.

Их глаза пламенели лишь при виде священных столбов, руки дрожали, перед тем как коснуться их, и их души вспыхивали, когда их длани касались чуть шершавой поверхности, иссечённой паутиной трещин. Отходя они улыбались, они светились — касание зажигало в них свет новой веры, которая не покидала их, но за время лишений угасла, съёжилась и осторожно тлела, опасаясь гибельного порыва ветра. А теперь огонь внутри возгорался смело, открыто, не опасаясь ветра, который раздувал его только сильнее, усиливая ярость огненных плетей и обжигая на расстоянии.

Оридас с благоговением наблюдал за тем, как его воины проходят мимо столбов, как касаясь их, они радуются и как с нежеланием отпускают их. Он решительно был намерен коснуться их последним. Приложить ладонь к колоннам, когда они вберут в себя достаточно силы и веры, чтобы исполнить обряд призыва самому, не прибегая к силе избранных командующих. Он желает быть один во время призыва вестника, что объявит ультиматум этому миру.

Конечно, это всё лишь для соблюдения определённых Законом мер по вызову Мессии на бой. Всё должно быть по Закону, чтобы никто не мог оспорить их взгляды на место под родным небом.

Наступил вечер, а следом и ночь. Поток берсерков начал редеть, показался конец огромной очереди. Оридас смиренно ожидал. В бесконечном, казалось бы, сером потоке никто не роптал, не возмущался — все точно знали, что их очередь придёт, нужно лишь ждать. И последние ряды, шедшие в хвосте процессии, дождались.

Последний воин коснулся колонн, постоял несколько минут, будучи уже никем не подгоняем. Когда он покинул возвышение и спустился, то Оридас мерно прошествовал к ступеням. Также спокойно поднялся по ним и, коснувшись всех столбов по очереди, развернулся и встал со вскинутыми руками посреди площадки.

Несколько минут он стоял в тишине, обратив взор к небу, где нет-то-нет, но проглядывались звёзды. Как и двумя годами ранее, поначалу ничего не происходило, но шло время и постепенно в темноте промежутка между центральными колоннами начали материализовываться крылатая фигура. Поначалу практически незримая, вскоре она стала более отчётливо проглядываться, а спустя минут пятнадцать стала полностью живой и осязаемой.

Пустые глаза крылатого оглядели мир вокруг. Призрак прошёл вперёд — Оридас освободил ему путь. Спустившись на пару ступеней, крылатый начал взлетать. Как и в прошлый раз, крыльями он не работал, скорее обозначая ими желание взлететь.

Крылатая тень поднялась высоко в небо и начала кружить над замершим городом, слабо подсвеченным фонарями, которые по большей части отключили экономии ради. Берсерки и так видят неплохо в темноте. Тень кружила недолго, не более десяти минут, и направилась на юг города. Преодолев несколько километров над Санкт-Петербургом, крылатый завис около невзрачного дома, около которого собралось около десятка человек.

Оглядев каждого из собравшихся, крылатый посланник произнёс:

— Мессия этой сферы, Я лишь посланник, что принёс тебе и твоим спутникам послание. Согласно Закону Разделённого Мира, Мы, Дети Войны, выдвигаем Ультиматум: Будучи первой волной, Мы вызываем Мессию, который избран Древними для защиты сей сферы, на бой. Один на один. С нашей стороны выступит лок, имени что не имеет. Если Мессия не ответит в трёхдневный срок — бой за эту сферу считается проигранным.

Знаком ли ты с Законом, согласно которому живёт ныне Разделённый Мир?

— Знаком. — Ответил ему юноша лет двадцати по местным меркам. Беловолосый и бледный, кажущийся довольно больным.

— В таком случае мне осталось лишь сказать, что тебя и твоих спутников доставят на место боя, как только вызов тобою будет принят, и ты будешь готов биться.

— Я всё понял.

Крылатый сделал церемонный поклон, взмахнул крыльями, которые совершенно не волновали воздух и, чуть отдалившись, исчез, словно его и не было. Ночь вновь обрела свои тона, из которых пропала доля сказочности вместе с таинственной тенью неведомого крылатого существа.

* * *

— Текст раз от разу у него не меняется. — Прокомментировал Шекспир сразу после исчезновения крылатого.

— Ну да, а смысл? Это просто фантом-гонец, у него несколько фраз только и имеется, чтобы основательно с ним поговорить, нужно выходить напрямую на пославшего, а если тот уже не держит его, то ничего не получится.

— Технология, блин.

— Древние и не такое умеют. — Пожал плечами Сеной буднично, словно разговор шёл о покупке в магазине хлеба или консервов.

Арвинг, который держал на плече Меч Света, продолжал смотреть в точку, где пропал посланник. Его белые волосы чуть обдувало ветром, а тусклый свет фонарей придавал его бледности и вовсе мёртвый оттенок.

— Он смотрел не на меня.

— Арвинг, да он, можно сказать, робот, его мало волнует, куда смотреть. — Пояснил Семангелоф.

— Разве? А в тот раз этот робот вполне осознанно головой вертел и говорил напрямую с Анхелем.

— Вер, ты переоцениваешь его возможности. Я думаю, тебе показалось.

— Ты, конечно, Хранитель, но за дуру-то меня держать не надо.

— Я и не держу, вы тогда переволновались, лишь Люцифер был спокоен.

— Ну, так он особо никогда и не психовал. И нам вот не надо. — Закончил спор Вихрь. — Развели тут.

— Ну, а чё он?!..

— Ну, Зверь, хорош.

— Ладно.

Морев искоса глянул на спорщиков.

— Мандраж?

— Конечно, блин! — Зверь развернулась и пошла в сторону «ЦПД», где была открыта дверь, и на пороге сидел один из ищеек, глаза у него до сих пор были чрезмерно круглыми. Перепрыгнув его, Вера поднялась по лестнице наверх и там уселась на первый попавшийся стул.

— Ну, чё вот я такая нервная? — Спросила она себя, на ответ, явно, не рассчитывая. Собственно, его и не последовало. Просидеть одной ей долго не удалось, ввалились все, кто был на улице и ожидал появления гонца. Ну, дальше система уже знакомая — в течение трёх дней их никто тронуть не смеет, когда Мессия будет готов, он подходит к любому из берсерков и заявляет об этом, потом экстремальный забег на адрах до места поединка и бой всему венцом. А что дальше — неизвестно. Сейчас лучше всего отоспаться, Арвинг не собирался долго тянуть с ответом на вызов.

Так было на самом деле. Арвинг решил уже довольно давно, что тянуть с вызовами не будет. С первым уж точно, тем более что биться в первый раз придётся с неким рогатым созданием, от которого особой прыти вроде бы не ожидается. Хотя заранее, конечно же, хоронить этого лока нельзя. Кто его знает…

Как назло, Хранители ведут себя максимально отстранённо, словно врачи при вынесении диагноза. Они в своё время промолчали, когда надо было подробнее описать внешне воителей, и вот так же ведут себя на тему лока. Если верить Варгусу и Тредозу, ещё одному берсерку, который отлично говорит на русском, то эти локи очень похожи на чертей: рога, копыта, свиной пятак вместо носа, хвост, чёрная кожа и так далее. Тредоз даже нарисовать его пытался, что вышло весьма условно. Поэтому Арвинг готовился сразиться с чёртом, ему было так гораздо проще представить врага.

Забавно, но под таким углом было гораздо проще готовить себя к убийству. Черти, если уж припомнить различные мифы и сказания, людям гадили всю историю. Ну, грех хоть одного из них не убить!

Это ещё хорошо, что на плане берсерков есть расходное мясо. Неизвестно, что пришлось бы делать, не будь его. Сражаться насмерть с берсерком Арвинг не смог бы, хотя не исключено, что в порыве ярости он не сильно отвечает за себя. Он становится марионеткой собственного внутреннего огня, который не разбирает врагов и своих — он готов сжечь всё, только бы сохранить жизнь Мессии. Арвинг даже не уверен, что он может как-то этим управлять, он научился это в себе «включать», но управлять толком не получалось. Он словно тонул в этой силе, она его подчиняла и подавляла все позывы, мысли и желания. Он становился убийственной силой. Такая вот эпидерсия!

Хотя, доля страха у Арвинга присутствовала. Пожалуй, это нормально. Вести себя подобно тому, как ведут себя Зверь, Вихрь или Шекс, он не мог. Просто не получалось. По Шекспиру так вообще можно сказать, что завтра не начало очередного конца света, а день рождения или Новый год. Двое Хранителей, хоть и ведут себя внешне спокойно, но глазки у них нездорово бегают, и эти взгляды искоса… Скорее всего что-то идёт не так, но они стараются это умолчать. Приятно осознавать, что если всё падёт прахом, крайних он точно знает. Смотреть на Лужецкого с Вавиловым сегодня определённо жалко, а вот Морев молодцом держится. Молчалив только сегодня и слегка бледен, не заболел ли?

— Предлагаю отбой. — Сказал Вихрь.

— Солидарна. Арвинг?

— Давайте. Никто не против, если на бой я выйду завтра же?

— Конечно, чем скорее, тем лучше. — Зверь огляделась. — Так, спать?

Дружно закивавшие друзья и Хранители сошлись во мнении, и вскоре «ЦПД» уснул. Спали на матрасах, накрывшись, чем придётся, и что нашлось, подсунув под голову. Уснули, правда, далеко не сразу. Шекспир рассказывал Арвингу, как они морально готовились в прошлый раз, на многочисленные замечания Зверя он никак не отреагировал, за что и получил порядочную взбучку, перемежающуюся с устными наставлениями. Потом наступила тишина, когда Арви успокоился от накрывшего его смеха.

Арвинг уснул довольно быстро.

* * *

Он открыл глаза, в голове молотом стучала кровь. Воздух жадно ворвался в лёгкие и чуть не разорвал их. Во рту ощущался вкус крови, губы болели. Ноги подогнулись, и он упал на колени. О пол звякнул меч, доселе покоившийся в руке. В глазах стояла муть. За пеленой было сложно что-либо разглядеть, но света вокруг было достаточно, и сквозь муар он чётко увидел, что лезвие меча в крови.

Ахнув, он отскочил от оружия. Пелена сходила на нет, он узнавал место, где находился — это верхний этаж «ЦПД». Горит свет, здесь всегда он горит — окна забиты для конспирации. Да, меч в крови и полит ею щедро. Арвинг потянулся к лицу, дабы утереть моментально прохудившийся нос, к глазам подступали слёзы. Ладонь была тоже в крови, парень смотрел на неё и ужасался — ладонь, предплечье до самого локтя были в крови. Вторая тоже была забрызгана красной жидкостью, но не так обильно. Арвинг вскочил и всмотрелся в огромное зеркало, что висело на стене. Да — сбылись его худшие опасения, он полностью был забрызган кровью. С ног до головы.

Дыхание спёрло, ноги вновь обмякли, и он упал, но на сей раз на пятую точку. Руки дрожали, сердце отбивало невероятный ритм.

Неожиданно раздались хлопки, Арвинг дёрнулся и посмотрел туда. У стены, где висела доска с различными оперативными записями, стоял ангел. Блестящие доспехи, светлые крылья, жутковатый шрам от подбородка к щеке и хищный взгляд — сомнений не было, перед ним Михаил. Он аплодировал, глядя в глаза Арвингу. Его лицо выражало гордость и, одновременно, самодовольство.

Арвинг смотрел на Михаила, его смятённый внутренний мир не знал, что же делать. Руки не переставали отплясывать, к горлу подступала тошнота, а глаза слезились. Он задыхался.

— Ты оправдал мои надежды. — Тихо сказал Михаил, переставая хлопать. Опустив руки, он сделал шаг навстречу Арвингу. Он шёл с той же миной на лице. Шёл легко, словно парил в сантиметре над полом. Его взгляд скользнул вниз, и он переступил через что-то, доселе незамеченное Арвингом. Опустив глаза, молодой Мессия увидел тело Звери.

Она лежала в луже крови, её шея и грудь были рассечены двумя сильными ударами. Её открытые глаза, залитые кровью, смотрели на него. Арвинг хотел закричать, но крик застрял в горле. Архангел подходил. Его улыбка становилась шире. Он мотнул головой, намекая Арвингу, чтоб тот огляделся.

Гром в ушах усилился в разы — Арвинг повернул голову, медленно отведя взгляд с тела Веры. Чуть в стороне лежал Вихрь. Точнее основная часть тела. Его рука лежала поодаль, в другой стороне валялась срубленная ступня. И снова кровь.

Слёзы уже не стеснялись литься сплошным потоком. У противоположной стены лежали изрубленные Кристина и Шекспир, последний, видимо, до самой своей гибели пытался защитить девушку, его тело выглядит, как пример издевательств маньяка-мясника. Девушка убита точным ударом в сердце.

Совсем рядом с ними Сеной с перерубленным до позвоночника горлом, голова вывернута лицом на спину, на лице маска ужаса. У самой двери лежал труп Семангелофа, который, судя по длинному следу крови, полз к выходу и даже успел наполовину преодолеть порог. Полз потому, что его отрубленные ноги были в другой стороне. Он принял смерть в спину — подло и хладнокровно.

Больше никого в зале не было. Только Михаил, который невесть как очутился прямо рядом с Арвингом. Не опасаясь замарать крылья кровью, он присел перед сидящим у стены Арвингом. Перья обмакнулись в кровь и иные субстанции, что щедро были на полу. Михаил не обращал на это внимания. Он смотрел в глаза Арвингу. Смотрел с безмятежным лицом и чуть улыбался. Было в этом что-то отеческое, что-то одобрительное, словно архангел гордился своим племянником.

— Дыши ровнее — люди умирают каждый день. Такова жизнь.

Арвинг замотал головой, отказываясь верить в то, что это он убил их.

— Да. Да — это ты убил их. Ты не помнишь? — У Арвинга из глаз с большей силой потекли слёзы, он глубоко задышал. — Нет? Так Я напомню. Ты проснулся, включил свет, взял меч. Первой проснулась она, — он указал на тело Звери, — ты подскочил к ней в два прыжка и в два же удара задушил её крик. Вот — этот след, это первая чужая кровь на тебе. Тот медведь не в счёт — он был болен.

Как бы там ни было, проснулись остальные. Вон тот попытался тебя успокоить, но увидев, что ты сделал с его возлюбленной, передумал. Успокоил его ты — отрубил лишнее и убил, затем на тебя налетел Сеной, он даже почти попал по тебе, но ты увернулся и убил его. Затем парочка — парень стоял молодцом. Герой. — Михаил сотворил соболезнующую мину. Затем улыбнулся. — Ты тоже был молодцом. Девчонка даже завизжать не успела, когда её друг пал перед ней грудой мяса. Один удар и всё.

И вот с лестницы примчался на крики Семангелоф. — Михаил поднялся и встал на то место, от которого полз убитый Хранитель. — Вот здесь ты одним ударом срубил его, словно старый сухой дуб. Он заблеял как овца. Пополз обратно, крича о помощи и моля о спасении. Просил тебя пощадить. — Михаил взглянул на рану в области позвоночника. Пожал плечами. — Как по мне — это можно считать пощадой. Он не мучился почти, наверное, умер от стыда, когда наделал в штаны перед последним вздохом.

Михаил демонстративно поморщился.

— Ну что? Ничего не всплывает в памяти?

— Нет… — Выдавил из себя Арвинг. Слёз уже не было, даже сердце стало тормозить ритм. Дыхание выравнивалось. По крайней мере, он теперь мог говорить.

— Ну что ж — жаль. Ты действовал очень грациозно.

— Это не я. Я не верю — это всё ты…

— Посмотри на себя ещё раз — ты в крови, мальчик мой. А мои руки чисты — ты всех убил.

На лестнице послышались шаги. Шёл кто большой и, судя по тяжёлой походке, чем-то обременённый. Грохот приближался и скоро в свете зала показался демон, за собой он волочил Морева, тот отчаянно сопротивлялся, но из стальной хватки воителя выбраться не мог. У Арвинга промелькнуло, что всё-таки берсерки довольно точно описали демонов.

Воитель швырнул Влада на середину зала, тот попытался устоять, но поскользнулся и всем телом рухнул в лужу крови рядом с Вихрем. Он тут же вскочил и огляделся. Его взгляд остановился на Арвинге. Парень лишь отрицательно покачал головой, но взгляд Влада был неумолим. Все улики указывают на Арви.

— Што с этим дтедать? — Прошуршал голос демона. Пустые глазницы направлены на Михаила.

— Убей. — Ни секунды не сомневаясь, сказал Михаил, не сводя глаз с Арвинга.

Демон вытащил из ножен на поясе мясницкий кинжал и пошёл к Мореву, стараясь обходить кровь и внутренности. Влад, поняв, что ему уготовано, попятился к стене, но она оказалась предательски близко. Он завертел головой, но вход был только один, а окна забиты.

Демон в несколько шагов оказался рядом и, схватив Влада за шею, поднял его над полом. Ноги безвольно повисли. Морев пытался вглядеться в провалы глаз демона, но ничего не видел. Воитель занёс нож и всадил лезвие чуть ниже своей руки, над ключицей, лезвием вверх. Убрав руки, демон оценил свою работу — тело под собственным весом тянуло вниз, идеально заточенное лезвие медленно с хрустом прорезало плоть. На шее вспенилась кровь, местами пульсирующе прорываясь наружу. Глаза Влада закатились, тело перестало дёргаться, продолжая медленно опускаться. Наконец этот процесс завершился, когда лезвие упёрлось в нижнюю челюсть.

— Ну, вот и всё. — Прошептал Михаил. — Дело сделано.

Он взглянул на крылья, перепачканные в крови, попытался стряхнуть с них это, но не преуспел. Чуть поклонившись Арвингу, он пошёл прочь, следом за ним вышел демон.

Арвинг остался один среди трупов друзей. В настоящей кровавой бане. Вот как она выглядит на самом деле…

Он попытался подняться. Ноги тряслись, но встать удалось. Сделав пару шагов, он остановился. Стоя посреди зала, залитого кровью, устланного телами друзей и их частями тел, Арвинг закричал.

* * *

— Арви! — По лицу сильно ударила лёгкая ладонь Кристины.

В глазах вспыхнули искры, свет ударил из-за резко открывшихся век. Арвинг вскочил.

Тот же зал, тот же свет, всё то же. Но только все живые…

Он привалился к стене с зеркалом, прямо как во сне, и продышался. Царило гробовое молчание. Арвинг чуть усмехнулся, вышло это довольно плохо.

— Просто сон…

* * *

Просто снов не бывает. В особенности те, которые человек, или ангел, запоминает, и которые ещё некоторое время держат его под впечатлением. Каждый, хотя бы мимолётно, но задумывается — к чему бы это? И каждый для себя что-то решает, хотя в большинстве случаев сон истаивает за час-другой после пробуждения и полностью забывается. Мозг исторгает из памяти ненужное, но навязчивое видение.

Но когда снится кошмар, когда во сне ты ощущаешь всё так, словно это было на самом деле, то избавиться от этого гораздо сложнее. В случае, когда по пробуждению человек, или ангел, или кто бы то ни было ещё, продолжает ощущать боль, чувствовать в руках зажатый предмет, слышит выскакивающее из груди сердце — такой сон забыть очень сложно. Естественно, опять же каждый спросит себя, к чему нужно готовиться после такого сна или чего не стоило смотреть на ночь. Весь день человек находится под впечатлением этого сна, обдумывает его и мысленно возвращается в ту гнетущую обстановку, которая поглотила его, пока он спал. Порой возникает страх увидеть это сновидение снова и начинается бессонница.

Не каждый может с лёгкостью отринуть ощущение страха. Арвинг, пусть и был ангельских кровей, но не смог спокойно продолжать спать, развалившись на матах посреди зала «ЦПД». Зала, который теперь всегда будет являться ему в воспоминаниях залитым кровью и заваленным телами друзей.

Он сидел внизу в импровизированной кухоньке и пил кофе. На вкус он был ужасный, но выбора не имелось. Заедал он напиток, чем нашёл — сыскались белый хлеб, колбаса и майонез. Этим вполне можно было набить брюхо. Руки продолжали подрагивать, но гораздо меньше, чем тогда, когда волна осознания накрыла его.

Это был сон. Просто сон.

Но простых снов не бывает.

Кофе был уже еле тёплый. Арвинг залил кипяток и долго сидел, продолжая переваривать приснившееся. Это затянулось, и кофе незаметно остыл и стал ещё более противным, чем был. Сделав первый глоток, Арви едва удержался от желания выплюнуть его куда-нибудь, но не найдя годного резервуара, сморщившись, проглотил.

— Отлично… — Прошептал он, когда перекошенное от мерзкого кофе лицо приобрело человеческие черты. — Ну и гадость они тут пьют.

Стараясь выпить коричневую мерзость как можно скорее, Арвинг делал большие глотки и сразу заедал бутербродами, ибо в ином случае его бы стошнило.

— Не будешь больше спать?

Как гром среди ясного неба появился Шекспир. Подпрыгнув от неожиданности, Арвинг таки выплюнул последний глоток и закашлялся.

— Нет, что-то больше не хочется.

— Ну, я так и понял. Чё? Сон фиговый?

— Да не то слово… Жесть какая-то. Приснилось, что я вас всех перебил.

— И меня?

— И тебя. — Глупый ответ на глупый вопрос выдавил из Арвинга улыбку. Что-что, а это Шекс умел отлично. Даже в самой, казалось бы, фатальной ситуации брякнуть что-то такое, над чем все обязательно посмеются или хотя бы улыбнутся.

— Чё, и всё? Больше никого не было?

— Михаил был. Сказал, что Вихрь и Зверь… пара…

— Ну, так и есть. Они просто шифруются.

— А ты с Кристей?

Шекспир сделал неясное выражение лица, но после всё-таки утвердительно кивнул.

— Анхель учил нас не влюбляться до тех пор, пока все войны не кончатся. Ну, он имел в виду такие вот — междомировые. Говорил, что это вредно для чистоты мыслей во время боя. Может он и прав, но мне без музы жить надоело. Да и ты вроде видов не имеешь.

— Хех. Муза…

— Ну а что? Я уж год ничего сочинить не могу — заболел, блин! Как сочинил прощальную, так всё — как отрезало.

— Прощальную?

— Угу. Зверю понравилась. И всё. Больше никак.

— Ну, муза так муза. — Арвинг вновь улыбнулся.

Наступило неловкое молчание.

— Ты выйдешь на бой сегодня?

Вопрос Шекспира немного шокировал Арви.

— Да. Ты ведь не думаешь, что сон должен на меня как-то повлиять?

— Всякое бывает…

С этими словами он ушёл, оставив Арвинга одного. Решив не сидеть тут весь остаток ночи, Арвинг вышел на улицу, взгляд сам зацепился за пожарную лестницу. Решив, что терять нечего, Арвинг ловко запрыгнул на неё и влез на крышу. Она была заставлена спутниковыми антеннами и прочим хламом, который сильно тормозил перемещение по ней. Дома вокруг были гораздо выше, но с одной точки крыши был виден горизонт. Время шло к рассвету — небо уже подёрнулось алой пеленой. Скоро взойдёт Солнце.

Прошло ещё достаточно времени, и Солнце показалось из-за домов. К сожалению, горизонт между зданиями не давал широкой панорамы, светило взошло где-то левее. Но это не отменяло своеобразного волшебства момента.

— А отец твой молился перед первым боем.

Арвинг обернулся. За спиной стоял Семангелоф. Он появился точно тень. Ни скрипа крыши, ни громкого шага.

— Молился?

— Да. Первый и последний раз в жизни.

Арвингу взгрустнулось, когда он хотел вновь взглянуть на Солнце, оно уже ушло за дом, отбрасывая из-за него яркую полосу света.

— Я не хочу, чтобы меня сопровождали. Я хочу идти на бой один.

— Это твой выбор. Иди. Подойди к любому берсерку и скажи, что готов. Тебя доставят куда следует.

— Хорошо. Я уйду сейчас.

— Бог в помощь.

Эти слова приостановили Арвинга.

— Бог? Ты, Хранитель, веришь в Бога?

— Да. В того самого, что есть в каждом живом существе — ты должен понять, какого Бога Я имел в виду.

— Да — теперь понял.

Арвинг спустился по ржавой лестнице. Прошёл в Центр, поднялся наверх — все ещё спали. Без особого шума он взял копьё и так же тихо покинул зал.

Идти далеко не пришлось, первый же берсерк, что встретился ему, сам подошёл и спросил:

— Вызов?

— Да. — Спокойно ответил Арвинг.

Берсерк достал нечто вроде свистка и, издав почти неслышимый уху звук, ожидал чего-то. Через несколько минут послышался топот. Он приближался. Вскоре на улицу из-за поворота выскочил громадный зверь. Он видел таких два года назад. Они, несмотря на размеры, невероятно подвижны. Кажется, они называются адрами. Так их именовал Варгус.

Адр, подлетев к стоящей паре, затормозил и, остановившись, присел. Сидевший верхом берсерк указал на некое подобие седла. «Почему нет?» — подумалось Мессии, и он смело запрыгнул на него. Берсерк указал ему на ремни, за которые следовало держаться, и, выкрикнув что-то, развернул зверя. Они понеслись куда-то на северо-запад города.

Машин на проезжей части не было. А со вчерашнего вечера в городе был комендантский час и любые передвижения гражданского населения, что не пожелало уехать, были под запретом. Адр мчался ходко. В районе парка Авиаторов зверь выскочил на западный скоростной периметр и понёсся по нему. Через двадцать минут они миновали район станции Кировский завод. Миновав мост через Екатерингофку, они свернули налево. Это был остров Гладкий, служивший базой хранения контейнеров, здесь же их грузили на сухогрузы или, наоборот, с них сгружали.

Обойдя два ряда сложенных контейнеров, адр выскочил на свободную от них площадку. Там уже ожидали несколько берсерков и некто в клетке. Вокруг неё стояли трое воинов с копьями и время от времени стращали ими находившегося под замком, надо полагать, лока.

Когда адр остановился, Арвинг слез и, оглядевшись, понял, что почти всех берсерков он знал. В центре стояли Варгус и трое прибывших с ним, впереди них находился незнакомый, но, скорее всего, это и был Оридас. Выглядел он так же, как и все остальные, единственное, что отличало его, это светлая мантия, одетая поверх серой кольчуги. Опирался он на дивное копьё довольно грубой работы, но не без эстетства на вкус Арвинга.

— Арвинг. — Чуть поклонился стоявший впереди берсерк.

— Оридас, полагаю. — Ответил Мессия.

— Верно. Ты, надеюсь, в курсе твоей задачи?

— Выжить.

— Отлично. Приступим.

Оридас дал знак выпустить лока. Перед тем, как ему дали оружие — дубину с торчащими железными шипами в ладонь длинной, ему что-то сказали. Лок гневно зыркнул на Арвинга и кивнул.

Сам Арвинг поразился, насколько точно ему описали это существо. Оно и впрямь было похоже на канонического чёрта. За тем исключением, что ростом он был метра два, рога у него были сродни козлиным, но короткие. А ещё он был на зависть накачен, грудные мышцы казались вырезанными по дереву, их не скрывала короткая чёрная щетина, которой лок был покрыт весь. Срам у него был ничем не прикрыт, но тонул в более густой шерсти. Чёрт махал хвостом из стороны в сторону, как разгневанный кот.

— Варгус, а что локу сказали?

— Что если он тебя убьёт — его отпустят.

— И что, правда, отпустите?

— Конечно.

* * *

— А где хоть бой-то будет?

— Это всегда решают те, кто ставит ультиматум.

Морев почесал голову. Непреодолимое желание быть свидетелем боя росло в нём, как снежный ком. Вчера подобного, прямо-таки истеричного, желания быть тому свидетелем за ним не наблюдалось.

— Всё в порядке?

— Да, Сеной, всё в порядке.

Влад покинул зал, где сонно потирали глаза ночевавшие здесь. Спустившись вниз к ищейкам, он подошёл к тому, что занимался спутниковым отслеживанием.

— Глаз, над Питером спутники зрячи?

— А чё с ними будет-то? Найти чего?

— Хочу узнать, где бой будет.

— Так это… на Гладком. — Парень, у которого совсем недавно появились первые усы, ткнул в монитор пальцем. — Я уже жду, когда начнут, минут десять.

— Что за Гладкий? Впервые слышу.

— Кировский район, гавани. Во. — Парень несколько раз нажал какие-то клавиши, картинка отдалилась, и стало более понятно, где место действия.

— Спасибо. — Морев пошёл прямо к машине. Желание увидеть бой воочию разрывало его. Складывалось ощущение, что если он его не увидит, то умрёт. С этой мыслью он сел в своё авто и, вывернув на проезжую часть, вжал педаль газа в пол.

В подвальном помещении «ЦПД» на пульте, следящем за возмущением ионосферы, пагубно влиявшим на связь, замелькала красная лампочка. На автомате запустилась программа поиска места, над которым произошло возмущение. Означало это, как правило, одно — кто-то покинул этот мир или наоборот посетил. Последнее возмущение парализовало связь почти на сутки, ну оно понятно — в мир вошла целая армия через несколько десятков порталов.

Первый этап программы заключал в себя поиск квадрата земной поверхности, над которым произошло возмущение, затем начиналась триангуляция, целью которой был поиск координат с точностью до секунды. По завершению всех программных сценариев компьютер выводил на дисплей точное место.

Спустя несколько минут мигание прекратилось, на экране появилось изображение со спутника места, над которым произошло возмущение — остров Гладкий.

К сожалению, никого сейчас на этом этаже не было, так как всех вчера распустил капитан СБ Морев — «за отсутствием работы в период постоянного входа/выхода иномирных гостей и постоянного возмущения ионосферы, отслеживать которые смысла нет в виду их необъятности».

* * *

Варгус отошёл от Арвинга, дабы дать отмашку локу нападать, как чуть в стороне от них воздух начал искажаться, играть, точно водная гладь, в которую бросили камень. Спустя полминуты там появились размытые очертания некого места с иссушенными кривыми деревьями, между которыми росли кустарники, покрытые тёмно-зелёной листвой. В пространственном коридоре возникли четыре тени и спустя мгновение в Срединный мир вошли четверо демонов-воителей.

Один из воителей нёс при себе жутковатого вида штандарт на высоком древке. Багряное драное полотно с одной единственной руной было обвешано вязанками черепов от малых до великих. Там были и совсем крохотные черепа неизвестных грызунов, а венчал древко череп огромного вараноподобного существа.

Вышедшие демоны прошествовали на противоположную депутации берсерков сторону и молча встали. Они ожидали начала схватки, но само их появление вызвало некоторую оторопь у всех присутствующих.

— Мы имеем законное право видеть бой. — Решил прояснить своё появление демон, что держал знамя. Надо отметить, что языком он владел не хуже Варгуса, а тот говорил почти без акцента.

Арвинг посмотрел на Оридаса, тот, не говоря ни слова заклятым врагам, одобрительно кивнул. Удерживавшие до этого момента лока трое берсерков разошлись.

Лок казался затравленным, диким животным. Он оглядывался на тех троих, что его держали. Поняв, что ничто более не препятствует ему выполнить уговорённое, он понёсся на Арвинга.

Мессия крепче перехватил копьё и приготовился отражать или уворачиваться. Копыта лока казались стальными — асфальт вылетал из-под них при каждом шаге. Хвост сучил позади, но за несколько шагов до застывшего человека чёрт подобрал его, скрутив в некое подобие кольца.

Лок замахнулся подобием палицы и нанёс первый удар. Арвинг отскочил, он совершенно не ожидал столь стремительного выпада. Первый замах лок сделал ложно, закинув дубину за спину, но тут же провёл её по дуге и ударил снизу вверх. Арвинг был уже готов отразить удар сверху, но пришлось уходить, что внесло некоторое смятение в его уже сложившийся план боя.

Лок выбросил удар с другой стороны, развернулся и ударил ещё — Арвинг умело уворачивался и отскакивал, приберегая силу на потом. Про себя он отметил, что сердце начинало постепенно частить. Лок на миг остановился, и человек впервые ударил сам. Выпад, направленный в голову, чёрт легко отбил, Арвинг, поймав инерцию отброшенного копья, развернулся и нанёс секущий — лок отскочил. Шаг назад, два вперёд и всё в единый миг, и вот рогатый вновь атакует, осыпая человека, что ниже его почти на две головы, ударами со всех сторон.

Сердце выровняло ритм. Арвинг прекрасно знал — сейчас от сердца начнёт растекаться холод во все стороны, однако нужно его пустить по известному адресу — в руки.

Лок не отпускал человека от себя, ловко обходя то слева, то справа, стараясь как можно ближе подогнать его к стене контейнеров. Прикинув расстояние до них, Арвинг решил, что пока что можно отступать. Сделав резкий шаг назад, Мессия крутнулся вокруг догоняющего удара палицы и врезал древком по рогатой голове. Лок этого словно и не заметил, с яростью ударив из-под себя, едва не снеся Арвинга. В прыжке человек таки занёс копьё для удара, но не успел — лок отскочил, просчитав жест человека. Это несколько удивило Арвинга, Варгус описывал этих тварей как довольно тупых, но сейчас Мессия видит воина, а отнюдь не животное.

Попятившийся человек мигом оценивал обстановку вокруг себя — кроме контейнеров нет ничего, что могло бы помешать. Ровный асфальт с разметкой для размещения грузов и только.

Холод из сердца расползался слишком медленно, а Арвинга лок вновь теснил. Выгадав момент, подходящий для манёвра, Мессия, согнувшись в три погибели, развернулся под секущим ударом чёрта и с размаху ударил ему сзади по коленным суставам. Как и предполагалось, чёрт упал на колени. Арвинг поднялся и почти уже вонзил острие копья в спину противнику, как получил звонкую пощёчину хвостом, про наличие которого он попросту забыл, а применения в драке не ожидал. От неожиданности и вполне болезненных ощущений Арвинг прикрикнул и стоически зашипел. Лок был уже на копытах и наступал. Человек зарычал и, решив напасть первым, ударил копьём в грудь твари — это притормозило лока, но не остановило. Тот лишь на миг застопорился, оставив на асфальте следы копыт, а потом выдал серию ударов такой скорости, что Арвинг в одно из уклонений чуть копьё не выбросил, которое едва не утянуло его под удар.

И вот тут волна холода рванулась от сердца во все стороны, Арвинг был готов и сразу же скомандовал холоду течь в руки — удалось. Подпрыгнув и с разворота ударив лока по морде ногой, Арвинг создал необходимое расстояние для начала своей серии и не преминул им воспользоваться. Скорость его многократно увеличилась. Словно прогулочным шагом Мессия ушёл от летящей пары ударов чёрта и, зайдя к нему с левого бока, ударил вновь по колену, на сей раз спереди. Чёрт от боли взвыл, падая на отбитую ногу. Арвинг не терял времени и, юлой развернувшись, нанёс ещё один удар по затылку. Закрутив копьё над собой, делая полшага, он повторил удар, но на сей раз не древком, а острием копья, метя в шею.

На асфальт брызнула серо-красная субстанция, оросила асфальт, но не давала уверенности, что это ранение будет смертельным. Человек бы скончался очень быстро, так как в этом месте сонная артерия. Лок же схватившись за шею рукой, вскочил, отбежал на несколько шагов и, оценив ущерб, вновь кинулся в атаку.

Арвинг не стал удивляться и понёсся навстречу. Лок вновь замахивался палицей из-за спины, но человек, уже наученный опытом, ожидал подвоха, его не последовало. Удар полетел наискось сверху, Арвинг принял его и, развернувшись сам, копьём увёл удар от себя и прошмыгнул за спину локу. Тот успел развернуться, чтобы отбить прямой выпад, метивший аккурат туда, где должно быть сердце у человека. Следующим ударом чёрт надеялся садануть сверху вниз прямо по голове человеку. Арвинг понял, что копьё его убьёт, если он его сейчас не кинет. И он отпустил его. Как раз вовремя — в разрыв руки и копья просвистела палица, выбивая из асфальта стальными шипами горсть породы.

Оставшись без оружия, Арвинг решил идти ва-банк и со всей возможной силой ударил лока справа кулаком по свиной морде. Надо отметить, взвыл тот ну точь-в-точь как подстреленный хряк. Не желая останавливаться, парень нанёс ещё несколько ударов в предполагаемое солнечное сплетение и в место, где по идее должны находиться почки. Последний удар ожиданий не оправдал, но чёрт явно потерялся. Сделав сальто через спину лока, Арвинг поднял копьё и, не задумываясь, хлестнул им по горлу наклонившегося врага. Тот захрипел. Арвинг молниеносно обошёл его по дуге и, нанеся ещё один удар древком, повалил монстра. Следующий удар совершился сам собой — Арвинг сделал шаг вперёд, разворачивая копьё остриём вниз и занося руку сверху, вонзил оружие прямо в голову чёрту, пробив её насквозь. Изо рта и пятака брызнула вновь та жижа. Попытка вытащить копьё обратно с первого раза не удалась — острие, прошив череп, воткнулось в асфальт.

Тело конвульсивно дёргалось. Когда же Арвинг таки вырвал копьё, упёршись ногой о рога, чёрт ещё с минуту содрогался, постепенно сводя агонию на нет.

Только в этот момент Арвинга затрясло.

Он упал на колени, вцепившись в копьё обеими руками так, что костяшки пальцев побелели. Дыхание сорвалось, он захрипел, неровно вдыхая и ощущая нехватку воздуха. Сердце вышло за рамки отмеренного ритма и истерично билось в груди. Арвинг услышал, как мимо него промчалась машина и совсем рядом затормозила. Он поднял голову — это был внедорожник Морева. Дверь открылась, и из неё вышел хозяин.

Взгляд Влада был довольно странный, совершенно отсутствующий, хотя возможно так просто казалось Арвингу, отходившему от состояния боя. Отпустив копьё и сев на зад, победитель боя осматривался. Берсерки с довольными лицами шли к нему, демоны стояли на месте и чего-то будто бы ждали, Морев же рассматривал поверженного лока.

— Первый раунд за нами, Цепеш.

Влад посмотрел на Арвинга и, криво усмехнувшись, отрицательно помотал головой. Не поняв жеста капитана, Арвинг хотел было встать, но то, что он увидел далее, на корню пресекло это желание.

Кривая улыбка на лице Морева сменилась мученической, глаза закатились. Он упал на колени, а через секунду его словно на аркане дёрнули за голову и поставили на место. Стоя, как под сильным опьянением, Влад шатался из стороны в сторону. Хотя больше это напоминало марионетку в кукольном театре, которую дёргали нитями, и она послушно реагировала.

Морев вытянул правую руку вперёд и уставился на собственную ладонь. Он вскрикнул, и от увиденного у Арвинга челюсть отвисла: из руки Влада появилась другая рука, совершенно нечеловеческого вида, с когтями и тёмной кожей. Рука же Морева осталась нетронутой, хотя казалось, она сейчас должна бы обвиснуть, как сброшенная змеёй кожа. Но нет, даже светлая рубаха не пострадала.

За первой рукой вскинулась вторая и из неё также вырвалась чужая. Серые когтистые руки схватились за голову и резко рванули её назад и — о, ужас: из шеи Влада проклюнулась голова, судя по глазным тёмным впадинам — демона. Правая рука упёрлась в левое плечо, и после резкого движения из тела Влада вырвался почти целиком торс демона. После зеркального движения левой рукой, серокожий торчал из Морева наполовину.

Влад отошёл на пару шагов, сам он был то ли мёртв, то ли без сознания. Руки безвольно висели, голова была откинута назад. Демон наклонился и, упёршись согнутыми ручищами в пояс Влада, резко выпрямился и вывалился из него целиком — тело человека безвольной куклой повалилось на асфальт.

Демон был наг и чуть шатался, прикрываясь от солнечного света. Берсерки стояли, оторопев, видя происходящее. Варгус стороной обошёл вырвавшегося из Влада партисипата и медленно приближался к Арви и телу Морева.

Демон по-прежнему приходил в себя.

— Что за чёрт? — Прошептал подошедшему берсерку Арвинг.

— Демон был в Мореве — лазутчик…

Делегация воителей подходила ближе, берсерки, завидев движение, поспешили также подойти.

Оридас что-то прошипел в сторону демонов.

— Что это значит? — Перевёл Варгус Арвингу.

Демон, стоявший в центре, не ответил, лишь рукой указал на стоявшего партисипата, только что покинувшего тело Влада.

Тот тяжело дышал, наклонив голову вниз. Затем медленно поднял голову и, усмехнувшись, ткнул пальцем в Арвинга.

— [Но гаэаста!]

— Не Мессия… — прошептал Варгус.

Тут поднял руку демон, что нёс штандарт и заговорил на русском.

— Избранный воин пласта Детей Войны убит не Мессией — Закон нарушен!

Арвинг округлил глаза. Как это «не Мессия»?

— Архангел Михаил избрал меня Мессией! — Крикнул Арвинг.

— Значит, он ошибся. По Закону Мессией может быть тот, кто в этом мире прожил достаточно, но не родился здесь. — Тут он одобрительно взглянул на партисипата, что был в Мореве. До Арвинга дошло — он вспомнил тот разговор с Владом несколько дней назад в кузне матери. Его ещё тогда кольнуло, что Морев, зная всю подноготную, вдруг не знает такого факта. А оно вон как вышло…

Берсерки тревожно переглянулись, а затем их взгляды остановились на Арвинге. Видно по его лицу стало ясно, что он был не в курсе данного пункта Закона.

Тело Влада вдруг дёрнулось и сжалось в позу эмбриона. Он закашлялся и очнулся. Бешеными глазами оглядываясь.

— Арвинг… — Прохрипел он.

Варгус подтащил его ближе.

— Ты как?

— Больно… — Это было понятно и без слов, на лице читалось, что он терпит невыносимую боль и изо всех сил старается не закричать.

— По Закону Разделённого мира, — заговорил тоном герольда воитель со штандартом, — Дети Войны выходят из турнира за право обладания Срединным миром. Черёд следующих в иерархии древних — Демонов-Воителей. А в виду явного нарушения Закона Срединным миром ультиматума не последует. Воители объявляют Срединному миру войну!

 

Глава 18

Внедорожник Морева вылетел на набережную Обводного канала. За рулём сидел полуживой Влад, рядом сидел Арвинг и постоянно следил за тем, чтобы водитель не терял сознания.

После объявления демонами войны всему миру дело пошло довольно круто. Сначала Оридас и демон со штандартом долго и на повышенных тонах что-то друг другу доказывали. Ситуация накалялась, до кровопролития не дошло, видимо, лишь потому, что при воителях не было оружия — это были наблюдатели-переговорщики. Партисипат скрылся за спинами воителей и исчез в портале.

Морев быстро приходил в себя, но был очень слаб. Он едва смог встать и без помощи Арвинга сделать несколько шагов к машине, как подбежал Варгус.

— Война начнётся незамедлительно! Спасайтесь.

— Что за чёрт? Почему не я Мессия?.. — Арвинг не мог поверить в услышанное ранее.

— Позже! В машину!

Варгус сунул в джип Морева, затем швырнул через кузов несостоявшегося Мессию. Арвинг еле успел извернуться, чтобы не приземлиться головой вниз. Поняв, что дело и впрямь плохо, он заскочил в машину и пристегнулся. Влад уже завёл авто и задом выворачивал с грузовой площади.

Выглядел он до сих пор очень плохо, но глаза его активно шарили по дороге, руки крепко держали руль. Когда проехали несколько метров, Арвинг понял, что расслабляться рано — Морев резко нажал на тормоз и ткнулся в руль лбом.

— Цепеш, Цепеш, ты чего? Эй! — Арвинг тряхнул Влада. Тот пришёл в себя.

— Ты водить умеешь? — Полушёпотом проговорил он.

— Неа. — Помотал головой Арви. Про себя он проклял тот момент, когда отказался учиться — ой, как пригодилось бы.

— Беда… — Машина вновь нервно тронулась. — Говори со мной — не давай вырубиться.

— О чём?

— Не важно…

— А, ладно… Блин! А что это было? Как давно оно в тебе сидело?

— Почти год… Я знал, но не мог дать вам понять. Язык сводило, как только лишнее слово сказать хотел. И жрать постоянно хотелось.

Влад старался ехать быстро, но всё равно осторожно. После кривой дороги между разных складов и контейнеров они выехали на Двинскую улицу. Пока ничего не происходило, во всяком случае, этого не было видно. Пока что…

— Зараза, Семангелоф рассказывал нам про этих уродов. Пратиписи… партиписи… а блин, язык сломаешь! Короче тебе повезло, что ты выжил — эти суки обычно вылезают, когда ничего живого в теле не осталось.

— Здорово. Но чудится, что у меня и так там поубавилось здорового. — Он зашёлся в кашле. Арвинг вцепился в рулевое колесо — Влада так передёргивало, что машину бросало из стороны в сторону. Повернув направо, они взяли направление на набережную Обводного канала. Там нет машин, нет движения — можно гнать.

Влад продолжал кашлять, но не так сильно, и взял управление в свои руки. Арвинг всё равно был настороже и больше смотрел на Цепеша, чем на дорогу.

— Как будто в меня дробью засадили — всё болит…

— Ты бы видел со стороны, как он из тебя вылезал — я такого ни в одном ужастике не видел.

Влад повернулся и чуть улыбнулся, обнажив окровавленные зубы.

— А приехал ты сам сюда или он тобой правил?

— Да он почти всегда мной рулил. Всё знал про меня… кого как зовут и так далее. Дожил, тоже мне…

— Выжил главное.

Машина вылетела на набережную Обводного канала на скорости сто шестьдесят километров в час. Влад жал газ на полную. Он мигал часто глазами, и случалось, голова его падала, но он мгновенно просыпался. У Арвинга в такие моменты сердце останавливалось.

— Надо сообщить нашим! — Вспомнил Влад, шаря в пиджаке телефон. Найдя, он протянул его пассажиру. — Набирай Шефа. Скажи — у нас полный абзац. Он поймёт…

Арвинг не стал даже что-то искать, это было бессмысленно.

— Сети нет…

— Твою мать… Варгус не ошибся, сейчас начнётся что-то.

«Что-то» случилось спустя минуту — им стал огромный гриб жёлто-красного взрыва где-то на севере города. Через полминуты ещё один, но уже на востоке, прямо по курсу движения машины.

— Ё-п-р-с-т… Что рвануло?

— Так вроде ничего такого? Жилые массивы, вроде…

— Вроде. — Кивнул Влад.

Третий взрыв был на юге.

— Так — следующий на западе. А мы как раз оттуда едем. Нехорошо…

Арвинг проверил ремень безопасности у себя, а затем у Влада, так как тот ещё раз прибавил. Дома и перекрёстки замелькали с невероятной скоростью.

— А мы куда?

— В центр. До «ЦПД» далековато.

Машина пролетела мимо Балтийского вокзала. Влад сбавлял — впереди был поворот. Взрыв, которого они, признаться, заждались, случился, довольно далеко позади них, но все-таки их тряхнуло.

Вокруг на улицах замелькали берсерки, готовящиеся к атаке. Отдельно были замечены тактические отделения спецназа, снайперы и военная техника вплоть до танков. Да, на сей раз мир был готов с первого дня, и как только произошёл первый взрыв, все поняли, что дело дрянь. А может и раньше. Связи нет — к этому тоже готовы. В теории…

На дороге стало чуть теснее от снующих разношёрстых войск. Влад ехал медленнее, но спидометр всё равно не показывал значений ниже сотни. Московский проспект был хорош своей прямолинейностью и шириной. До Сенной площади доехали очень быстро. Здесь пришлось ехать медленнее, ибо тут разворачивались берсерки, довольно большой корпус. Среди них было не менее двух десятков адров. Вырвавшись оттуда, Влад снова разогнался, но опять начал клевать носом.

— Далеко ещё?

— Километра три с гаком… Я не доеду…

— Влад, я тем более — держись.

Пролетев по Садовой, машина выскочила на Невский. Арвинг понял маршрут — сейчас до Лиговского, а там финишная прямая до дома номер четыре. Посмотрев в очередной раз на Морева, Арвинг убедился, что тот совсем плох. Решение пришло само, и не сказать, что было умным. Арви дал Мореву пощёчину — тот словно проснулся.

Поворот уже вот-вот, Влад сбавлял, постепенно начиная поворачивать. Во время левого поворота Влад вдруг закатил глаза и, отдавшись инерции, опрокинулся вправо, отпустив руки с руля. Машина развернулась прямо в угол дома, и они на полном ходу в него врезались.

Подушки безопасности ударили в лицо, спасая от соударения с панелью, ремень безопасности впился в грудь. Тут же их осыпало мелким крошевом стекла и кусков облицовки дома. Как назло, рядом никого не было. Оставалось надеяться, что за ними хоть кто-то хоть как-то наблюдал.

* * *

— Всё, связь канула…

— Глаз, ну ты чего? Нет возможности дальше смотреть, куда они едут?

— Не, Зверь — всё. Видно попёрли опять к нам и связь тазом накрылась.

— Зараза!

Зверь ударила кулаком по ладони. Помимо неё перед экраном столпились все, кто ночевал в «ЦПД», но остальные молчали.

Здание пошатнулось, висящая на потолке неработающая люстра качнулась.

— Что за новости? — Проговорил Шекспир, глядя в потолок и прислушиваясь. Вся компания пустилась в слух, выглянуть в окно возможности не было.

Дом сотрясся ещё раз и сильнее.

— Это был взрыв. — Заключил Вихрь.

После этого он с минуту помолчал и пошёл к выходу. Здание находилось в центре застроенного квартала, и ничего не было видно. Следом вышли Зверь, Шекс и Хранители. Некоторое время они пытались выгадать позицию, чтоб хоть что-то разглядеть, но горизонт всё равно оставался высоковато.

Послышались грохающие шаги адра. На нём подъехал берсерк. Взгляд его не выражал ничего хорошего.

— Война. Мессия не верный. Обман! — Коряво доложил серый.

— Что с Мессией?

— Не знать. Он не имеется быть.

У Звери поднялась одна бровь.

— Как хорошо с Варгусом, блин. — Прошипела девушка. Тут вперёд вышел Семангелоф.

— [Гона ре драст?]

— [Странгдраст. Ильв то ронгар!]

— Мессия поддельный. Демоны объявили войну… — Перевёл Сеной взамен замолчавшего Семангелофа.

Тут прогремело эхо третьего взрыва, которое, кажется, пришло с запада.

— Как поддельный?.. — Обескуражено спросила Зверь, но вопрос был из серии остающихся без ответа.

Семангелоф молчал, опустив голову. Берсерк на адре ускакал.

Зверь обошла Хранителя.

— Объясни, что за дела.

— Мы ошиблись… Арвинг не Мессия…

— То есть как? А кто же тогда?

Семангелоф посмотрел ей виновато в глаза, и она сразу поняла всё.

— Ты?

— Да… Почему до меня сразу не дошло это. Ведь Арвинг… Но Михаил дал ему меч, его запугивал. — Семангелоф закрыл лицо ладонями. Сзади подошёл Сеной и, положив руку на плечо брату, молча старался его поддержать.

Шекс и Вихрь переглянулись, но ничего не сказали. Атмосфера нагнеталась. По городу завыли сирены — знак того, что начались столкновения. С кем?

— Где меч? — Тихо спросил Семангелоф.

— Брат, подожди — нужно подумать…

— Некогда думать! — Семангелоф резко развернулся. — Времени нет! Нужно убить Вельзевула, никак иначе это не остановить!

— И где он? В какую из четырёх сторон ты двинешься, чтобы найти его? Напоминаю, что ни крыльев, ни бессмертия у тебя больше нет! Ты не дойдёшь до него. Тебе ли не знать, как воюют демоны…

Сеной надавил на правильные точки, ибо Семангелоф покивал и горестно выдохнул.

— Всё так — ты прав…

— Сеной, расскажи нам, что происходит.

— Взрывы — это их порталы, так они входят в мир, если хотят его захватить. Раньше такого размаха мы им не позволяли. Думаю, тот взрыв был четвёртый. Такова их стратегия — они с помпой входят в какой бы то ни было город или небольшую страну, тем самым уже причиняя ущерб. Входят с четырёх сторон, чтобы взять город как можно быстрее. Я думаю, что сейчас уже идут бои на окраинах. Воители очень любят огонь…

— Сеной, — подал голос Шекс, — мы как бы далеко от центра.

— Опа! Точно. — Согласился Вихрь. — Надо полагать, скоро они тут будут?

— Да… — Кивнул Семангелоф. — Надо отсюда уходить. Берём машины и едем в центр, из города они никого не выпустят живым.

— А водить кто умеет?

— Я немного вожу. — Поднял руку Шекспир, а когда на нём сошлись взгляды друзей, он улыбнулся. — Ну чего?

— Мы погибли… — Проговорила Зверь, как-то странно кивая самой себе.

* * *

Арвинг открыл глаза. Тряхнуло их с Владом очень сильно. Лобового стекла не было, вместо него открывалась картина смятого капота, из-под которого обильно выходил пар. Пошевелившись единожды, Арви понял, что левая нога зажата. Тихо выругавшись, он взглянул на Морева — тот до сих пор был без сознания.

Попытка вытащить ногу ни к чему толковому не привела. Зато дверь отворилась без проблем и повисла на одной петле, практически отвалившись. Взявшись обеими руками за край крыши, Арвинг изо всех сил потянул собственное тело наружу. Спустя пять минут он понял, что ничего так просто не получится. Паники не было, но терпение сейчас не в приоритете. Решив пошарить в поисках чего-нибудь, что помогло бы, Арвинг заглянул в бардачок, в дверные карманы, на заднее кресло. Наконец под собственным сиденьем он нашёл небольшую полулитровую бутылку с чем-то чёрным и маслянистым. Этикетка была сорвана. Открыв и понюхав, Арвинг сообразил, что это, скорее всего, машинное масло. Это уже что-то.

Согнувшись в три погибели, Арвинг полил застрявшую ногу найденной жидкостью, растёр и, вновь вцепившись в крышу машины, начал вытаскивать себя. На сей раз дело пошло лучше. Нога скользила, и когда уже казалось, что всё сейчас удачно завершится, в узком месте застрял ботинок. Чертыхнувшись, парень вдохнул и потянул себя с большей силой.

— Ну, давай! — Крикнул он и резко рванул ногу из плена. Ботинок соскочил с ноги и Арвинг вывалился на тротуар. Встав и отряхнувшись, он отошёл от машины и оглядел её — бензин не потёк, значит, никаких предпосылок к возгоранию нет. Обув вытащенный ботинок, Арвинг обошёл машину. С другой стороны дверь заело, и открываться она ни в какую не хотела. Сделав ещё один круг в раздумье, Арвинг проткнул подушку безопасности, на которой покоилась голова Влада. Подушка постепенно сдувалась. Арви, наклонил бессознательного Морева на подголовник кресла и до конца избавился от подушки. Высвободил от ремня безопасности и, обследовав ноги, убедившись, что те не зажаты, вытащил его наружу.

Когда Арвинг усаживал Морева, упирая его о стену дома, над ними пролетело два вертолёта, спустя пару минут ещё два.

— Ну, кашу заварили…

Оглядевшись вокруг и не найдя ни намёка на людей, Арвинг в который раз выругался. Похлопав по щёкам Морева, он кое-как привёл того в чувство. Покопавшись в машине ещё раз, нашёл початую бутылку с водой. Дав попить Владу из неё, остатки вылил ему на голову и растёр по вискам.

— Чёрт… — Произнёс Влад, глядя на покорёженную машину.

— Ничего — живы, главное. Надо идти. Чует моя душа, скоро тут закипит котёл.

— Только если они откроют портал прямо тут. — Отрезал Влад и попытался встать.

Арвинг понял, что имел в виду Морев. Центр будут оборонять до последнего. Исторические здания, храмы и дворцы пострадать не должны — такова главная директива обороны города в случае военной агрессии. Судя по взрывам, агрессия есть, а вертолёты, скорее всего, разведывали обстановку. Основные бои будут далеко отсюда. В теории…

В теории всё, как известно, всегда идёт по лучшему сценарию и заканчивается хорошо. На практике же всё идёт шиворот-навыворот.

Морев поднялся и смело, хоть и пошатываясь, направился к ближайшей припаркованной машине. Достав табельный пистолет, он разбил окно и открыл дверь. Арвинг наблюдал, словно сцену из фильма. Ревела сигнализация, но Влад на неё не обращал внимания. Что-то где-то открыв и выдернув, он её отключил. Затем произвёл всем известный трюк с проводами и завёл двигатель.

— Влад, ты прям герой фильма. Погнали дальше.

— Угу. — Кивнул Влад, пристёгиваясь. Арвинг, повторив за ним это действие, на всякий случай проверил, хорошо ли держится инерционная катушка. После первой аварии повторяться не хотелось.

— По прямой же?

— Ага. — Вновь односложно ответил капитан. Движок заработал громче, и машина сдвинулась с места.

У дома номер четыре было сейчас машин больше, чем обычно. Морев вышел из украденной машины и, махнув Арвингу рукой, повёл того за собой внутрь.

Народ носился по коридорам, царила небольшая, но централизованная паника.

— Товарищ капитан, вы в порядке? — Подскочил какой-то молодой служащий. Морев, не говоря ни слова, скомандовал ему помочь. Закинув руку на плечо молодого, Влад ему что-то шепнул, но Арвинг не расслышал. Кивнув, служащий, разгребая свободной рукой иных мельтешащих, прокладывал путь к лифту. Они поднялись, вышли, прошли по коридору. Вошли в зал, где стоял длинный стол. За ним сидели различные чины в погонах и без. Мгновенно замолчав при появлении Морева, встал Лужецкий.

— Влад, что случилось?

— Война. — Одним словом ответил Морев.

— Как война? Почему? — Загалдели за столом. Мужчина, сидевший во главе стола, поднял руку — гам утих.

— Доложите, как следует. — Проговорил он. Голос был мягкий, но довольно властный. Выглядел он так же, как и все за столом. Строгий костюм был аккуратно повешен на спинку стула, галстук лежал на столе. Короткая стрижка, дорогие часы — ничего примечательного.

— Товарищ главнокомандующий, докладываю. Ввиду неизвестных мне обстоятельств произошла ошибка, по которой ход турнира оказался сорванным. Демоны-воители объявили войну. Докладывал капитан СБ Морев.

— Усадите его. — Повелел главнокомандующий. Морева посадили на стул. Арвинг не знал, что делать, и просто остался на месте. Пошли разговоры, дебаты. Один из находившихся постоянно пытался позвонить, но пока что это было тщетно. Памятуя вход берсерков, связь начала проклёвываться лишь через восемь-десять часов.

Так продолжалось около получаса. Если Арвинг правильно выцепил суть этого балагана, то всё идёт по плану. Связи нет, но уверенность в том, что войска на позициях и реагируют как надо, была.

Чтобы хоть как-то связывать действующие в городе военные подразделения как никогда пригодились новые союзники — берсерки. Не все, но треть точно имела способности к телепатическому общению. Берсерки-то безошибочно могли вычислить, кто из них может, а кто нет. Их различали по знакам на коже, одежде и иным приметам. Своего рода деление на касты посвящённых. Вот таких вот способных и закрепили за людскими подразделениями. Тут ещё был один момент — далеко не все берсерки знали местный язык. Это несколько усложняло дело, но в целом всё, что нужно и можно, было сделано.

Такой вот берсерк сидел и в Большом Доме. Он вошёл на совет, когда тот почти стих. Поклонившись, он заговорил:

— Воители напасть с четыре сторона. На севере они открывать портал на перекрёстке улиц Энгельс-са, Му-рин-ского, Свелтановской и Бо-га-тыр-ской. — Еле выговорил названия проспектов берсерк. — Восток: Косыгина и Индустри-аль-ного. Юг: Московская площадь. Запад: парк Екате-рин-гоф.

Им оказывать сопротивление. Есть жертвы, но мы их держать. Очень хорошо за воздушные машины. Воители скрываться в зданиях и больших промзона. Силы их увеличиваться. Новые войска прибывать постоянно.

Берсерк закончил доклад и с большим облегчением выдохнул. Было определённо заметно, что язык давался ему с большим трудом, а уж названия улиц и того хуже.

Один из людей в форме отмечал красным маркером на карте районы высадки демонов.

— Хорошо места выбрали, сукины дети! Этих на западе прижать можно, а вот с остальными сложнее. — Доложил он.

— Кордис, передай частям на западе — не выпускать неприятеля с территории парка. Задавить огнём все попытки бегства оттуда. И для всех — уничтожать неприятеля по максимуму. Патронов не жалеть.

— Да. — Ответил берсерк по имени Кордис и удалился.

Морев подошёл к Арвингу. Капитан уже выглядел лучше. Пока шли споры и приводились версии, он спокойно поел и выпил много воды. Сев рядом с несостоявшимся Мессией на пол, привалившись к стене, Влад посмотрел на парня.

— Всё идёт по плану…

— Это хорошо же, да?

— Нет, мы надеялись, что ты всех убьёшь, и будет нам спокойствие ещё лет на пятьсот.

— Подвёл, простите. Увижу Семангелофа — голову оторву хрычу старому!

— Ну, погоди, сначала спросим его, что он думает по этому поводу.

— Вот меня подозрения терзали с того самого момента, как мне поведали, что это Михаил за тип, а тип он скользкий как угорь — в руках не удержишь. Постоянно козни строит. Уверен, его рук дело — выставить меня Мессией, а на деле это кто-то другой.

— Думаешь?

— Да почти уверен. Все в это верили. Эти двое-то чего-то шушукались по углам — думаю, тоже сомневались…

— А ведь он тогда не около тебя меч-то воткнул…

Арвинг задумался, вспоминая тот день.

— Точно — посередине между мной и…

— Семангелофом. — Докончил за Арви Влад. — Вот кто Мессия, я думаю.

— Они в «ЦПД»…

— Товарищ главнокомандующий! — Морев как мог быстро вскочил и побежал к столу. — Из нашего отдела на юго-востоке необходимо эвакуировать объект «Ангел-Хранитель 1».

— Поясни. — Выглянули из-под очков серые глаза главы обороны.

— Мы считаем, что на первых стадиях дела была пропущена дезинформация, которая отвела внимание от центральной фигуры «турнира», переориентировав нас на объект «Ангел 2».

— Корнеев! — Молодой служащий, который помогал дойти Мореву, подлетел к столу. — Срочно передать через Кордиса: доставить объект «Ангел-хранитель 1» в центр, срочно!

— Слушаюсь. — Корнеев выскочил из кабинета.

— Ну, господа, мы к этому готовились — враг не пройдёт!

* * *

Осторожно ведя служебную машину по Бухарестской улице, Шекспир то и дело глядел налево на огромный столб дыма, который по прикидкам Звери рождался в районе станции метро Московская.

— Давай сейчас налево, поедем вдоль Витебского до Благодатной, а там уже аккурат по нему до центра.

— Ладно. — Без лишних слов согласился Шекспир. Несмотря на присущую ему безбашенность, за рулём он вёл себя крайне осторожно и ехал не быстрее семидесяти километров в час. Это раздражало Вихря, но ругалась на это больше Зверь. Шекс же игнорировал все негативные слова, направленные на его стиль вождения.

Свернув, где указала девушка, они проехали по улице Турку и свернули на Белградскую, которая шла параллельно железной дороге и Витебскому проспекту.

Там сейчас налево, под мосты, и направо, а дальше прямо.

Шекс молча сделал всё, как сказала Зверь — она знала город лучше любого навигатора, её мнение в вопросах топографии всегда первое, оно же неоспоримое. Доехав до поворота, Шекспир повернул руль, и когда машина нырнула под первый путепровод, он нажал на тормоз, полностью остановившись. В салоне повисла тишина.

За вторым мостом дорогу перегораживали три танка, там же находились несколько десятков солдат и отряд берсерков. Кто-то из солдат, увидев выехавшую машину, побежал ей навстречу, размахивая руками, словно отгонял назойливого комара. Приблизившись, он закричал:

— Проваливайте, тут сейчас бойня будет!

— Слышь, майор, не бузи — мы в теме. — Высунулся Вихрь. — Мы из СБ, ага. Как проехать в центр, минуя кордоны?

На лице солдата отразилось сомнение, глядя на сидевших в салоне, но уверенность Вихря не давала иных вариантов.

— Разворачивайтесь и гоните по Бухарестскому до упора. Там нету.

— Ага, спасибо.

Шекспир начал разворачиваться, когда к ним подбежал другой солдат и, перегородив путь, выкрикнул:

— Среди вас нет «Ангела-хранителя»?

— Есть, а что?

— Приказано эвакуировать в Большой дом.

— Мы доставим сами.

— Уверены, что поддержки не надо?

— Вам пригодится она больше. Удачи, солдат.

Шекспир надавил на газ, машина поехала. Зверь вновь косо поглядела на незадачливого шофёра.

— Ну, хватит на меня смотреть, не нравится, как едем — садись сама.

Зверь промолчала.

— Почему нужен только Хранитель? А мы что? Всё? Не нужны?

— Там разберёмся. — Прошипел Шекспир, поворачивая на проспект.

— Шекс, ну смотри — проспект прямой, длинный — поддай газу, а?

— Ладно, Вихрь. Я-то пристёгнут, если что. — Ответил он, но его почти никто не услышал, так как говорил он скорее сам с собой, полушёпотом.

Над ними пролетели несколько военных вертолётов. Шекс гнал под сотню, дальше он газовать отказывался. Он оправдывал медлительность тем, что у него опыта «пять раз папа дал порулить в детстве ещё». Когда он это сказал, а это было где-то между семьюдесятью и восьмьюдесятью километрами в час, Зверь словно невзначай поправила ремень безопасности и перестала грозно зыркать на него.

Сеной с Семангелофом, сидевшие позади у дверей — посередине сидел Вихрь, сохраняли молчание. Сеной смотрел в окно и следил за перемещением вертолётов, за новыми очагами дыма, что возникали в той стороне на горизонте. Семангелоф же смотрел в спинку переднего сидения. В руках он сжимал Меч Света, который, как оказалось, был доставлен ему. А они не поняли, повелись.

Старший Хранитель корил себя за этот просчёт. Хотели как лучше, а получилось хуже некуда. Хорошо, если демонов удастся удержать на почтительном расстоянии от центра, а то и вовсе выбить из города, во что он, кстати, мало верил. Однако оставался ведь ещё весь мир… Поиск Мессии демонов не занимает, они объявили войну. Единственный способ остановить её — убить Вельзевула — главного демона-воителя. А это будет ох как не просто.

Возле Волковской дорога завиляла, и Шекспир снова сбросил скорость. Вдобавок ко всему мимо них пролетела колонна грузовиков с солдатами. С горем пополам Шекспир выехал на Лиговский и, оценив пустой проспект, снова нажал на газ, упёршись в руль.

До площади Восстания добрались без приключений.

— Налево и на втором перекрёстке направо — на Литейный.

— Ага. Этот поворот считать?

— Нет, этот не считай.

Проехав перекрёсток с улицей Восстания, которую считать не надо было, затем первый с Маяковского, они быстро оказались около перекрёстка с Литейным. Шекспир затормозил.

— Это ж Морева джип!

Шекс и Зверь выскочили из машины, все попытки Вихря выйти за ними не привели к результату — Хранители наблюдали из машины.

Не найдя никого в джипе, двое вернулись.

— Там никого, значит, они уже там или на подходе.

— Едь давай, не болтай. — Подгоняла его Зверь.

Машина объехала разбитый внедорожник капитана и поехала прямо по проспекту.

На подъезде их уже встречали. Морев сидел на крыше какой-то иномарки, Арвинг пристроился на капоте. Вид у него был весьма недовольный. Как только машина остановилась, он, оторвав пятую точку от капота, пошёл к ним. Не успел Семангелоф выйти, как Арвинг, открыв дверь, где он сидел, вытащил его и сильно приложил об соседнее авто.

— Арвинг, погоди! — Подбежала сзади Зверь и лисой юркнула между ним и Хранителем. — Спокойно, прошу тебя.

— Как это понимать? А?! Отвечай! Про это вы с Сеноем секретничали?

Семангелоф не стал отвечать — просто утвердительно кивнул.

— Арвинг, мы до последнего верили, что это козни Михаила. Думали, он хотел, что бы мы засомневались, чтобы в бой пошёл он, а не ты. А оказалось, что обманули сами себя…

— А ты, Сеной, его не выгораживай. — Арвинг оттолкнул второго Хранителя. — ОН! Он, и только он убеждал меня, что моя цель выжить в этом турнире. А может расчёт был, что я тебе дорогу расчищу до Михаила, а то и его положу, а там ты и подмахнёшь как истинный Мессия? А? Как тебе такая трактовка?

Зверь спала с лица. Такая трактовка выглядела очень даже убедительно. Она опустила миротворчески выставленные руки и, отойдя на шаг от Семангелофа, обернулась на того. Хранитель молчал, затравленно глядя на невольно окруживших его людей.

Сеной, не веря собственным глазам, видел вину во взгляде брата. Он обошёл стоявшего перед ним Вихря, чуть отстранил Арвинга и, обойдя девушку, встал прямо перед братом.

— Скажи правду, брат. Ты же не задумывал такого?

— Нет. Не задумывал… — Семангелоф опустил всё-таки глаза. — Но Я допускал, что придётся действовать именно так.

Сеной отошёл на шаг назад и утвердительно кивнул, видимо, соглашаясь с братом.

— Это война. И теперь нам придётся воевать, так что не вижу никакого смысла обижаться или не доверять. У меня больше не осталось для вас тайн, о которых вам стоило бы знать.

— А для кого остались? — Подал голос Шекс. По интонации было понятно, что как раз доверие-то говоривший потерял.

— Об этом вам знать попросту нет смысла. А ещё, если как-то случится, что вы попадёте в руки к Михаилу — этого не должен узнать он. Поэтому мы оставим это при себе. — Безапелляционно отрезал Сеной.

— Нас пытать смысла нет — не колемся.

— Вас и не кололи ещё — это во-первых. А во-вторых, Михаилу нет смысла вас пытать — он и так всё увидит в ваших головах. Всё же он ещё Хранитель, хоть и поколения, у которого нет будущего.

Повисло молчание.

— Какова обстановка в местах прорывов? — Ушёл от невыгодной темы старший Хранитель.

— Пока что держимся, стараемся не выпускать далеко от портала. А они лезут и лезут. — Мрачно ответил Влад.

Семангелоф покачал головой и пошёл прочь с улицы. Сеной, чуть помедлив, пошёл за ним, точнее почти побежал, чтобы у двери догнать брата. Морев так и сидел на машине, стараясь делать как можно меньше движений.

— Как ты, Цепеш? Мы когда увидели, как это… вот то… из тебя… того… Стрёмно было. Хех. А ты вроде жив, цел.

— Да уж, а внутри будто граната взорвалась. Кожа как после ожога вся… Неприятно, в общем. Сейчас получше, а вначале было… вон Арви спроси — два раза меня в чувство приводил. Как не разбились?.. — Последнюю фразу он сказал словно самому себе.

Вихрь кивнул, удовлетворённый ответом. Шекс подошёл к машине, на которой сидел Влад.

— Господарь мой, Цепеш, а где у вас тут столовая?

* * *

— Связь наладилась, можно, наконец, точно узнать, что творится.

Морев настраивал радиостанцию, покоящуюся на стуле, сам он сидел перед ней на коленях. Рядом присел на корточки Вихрь и наблюдал за процессом.

Когда Влад выцепил нужную волну, которая по неизвестным причинам немного сбилась, то они вдвоём долго слушали, что передают с четырёх сторон по радиоконференции. Время давно забыло, что такими способами связи ещё пользуются, но ситуация пока не располагала для конференции посредством спутников.

Из услышанного они узнали, что единственное место, где демонов теснят — это западный прорыв. Возможно, так получилось, что на западе он случился в последнюю очередь. В пользу этой теории работает то, что самый горячий район сейчас на севере. Там войска успели разбежаться по окрестностям и занять многочисленные в том районе постройки и парк. На западе же почти все силы сконцентрированы в парке Екатерингоф, и там их массировано кроют с неба и земли.

Пока что берсерки служат в основном для связи, так как они могут и без устройств передавать друг другу сообщения. Однако решимости у них достаточно, и только жёсткий приказ «не вступать в бой до критической ситуации» держит их в узде. Количеством они не уступают. Также в пользу удачи в этом районе сработало то, что большая группировка берсерков была расквартирована в этом самом парке, и воителей они встретили первыми.

Сведений о погибших среди людей и берсерков пока нет, но известно доподлинно, что потери есть. В основе случаев это ожоги — демоны оказались мастаками в различных зажигательных смесях. Этот факт был доведён до сведения, но про него почему-то решили забыть.

Северный прорыв сейчас являлся головной болью, так как зона его распространения стала слишком большой, чтобы быстро перебить всю ворвавшуюся в мир нечисть. Фронт растягивали вытянутые во все стороны проспекты. Демоны оккупировали дома и копили силы. Тела оставшихся людей сейчас там застилали дороги, тротуары и дворовые территории.

Южный и восточный прорывы были не столь запущены, реакция последовала быстрее. Там сейчас шли бои, но в основном сдерживающие прилегающие к порталу кварталы.

Морев достал из шкафа карту города, раскатил её прямо на полу, и они с Вихрем ползали по ней и обводили разноцветными фломастерами районы, которые сейчас находятся во власти воителей. В масштабе города получалось не так уж и много, но если учесть, что сейчас демоны практически не вступали в открытые схватки — это вносило много неясностей.

Демоны пытались проходить за пределы фронтов канализациями, но опыт прошлой осады пригодился, и там их ждали, а где не ждали, заминировали так, что при взрыве дальше пройти не представлялось возможным.

Авиация неотступно следила и прореживала ряды демонов, но те быстро поняли, что к чему, и исхитрялись быстро и почти незаметно пересекать расстояние от портала до ближайшего укрытия.

За окнами светало. Морев и Вихрь сидели рядом с изрисованной картой. Около них набралась изрядная горка пластиковых стаканов из-под кофе — благо автомат стоял прямо за дверью. Выглядели они бодро, если вычесть налитые синяки под покрасневшими глазами.

— Нужно в первую очередь рассеять северный прорыв, притом теми силами, что там есть. — Морев почесал голову.

— Там у нас две группировки берсерков, одна с тылу — это же хорошо?

— Хорошо-то-хорошо, только вот если рассеивать, то как раз в ту сторону надо. Выбить за пределы города.

— Или перебить в пределах.

— Или так. — Согласился Влад. Он неотрывно смотрел на кварталы, которые вплотную прилегают к захваченным, но ввиду широкого проспекта между ними демоны туда не добегают. На крышах, в арках, а то и в окнах уже угнездились пулемётчики или снайперы. Оттуда сейчас эвакуировали всех гражданских в центр, сейчас их располагали по школам и иным вместительным сооружениям.

В сущности их с Вихрем труд был скорее для успокоения собственной совести. В штабе обороны, скорее всего, сейчас корпели над таким же, а чины чесали затылки и продумывали свой план вытеснения демонов из города. Там сейчас были Сеной с Семангелофом.

И без присутствия Хранителей Вихрь и Влад отлично понимали, что для нарушения координированного прибытия демонов нужно найти и убить Вельзевула. А где он — неизвестно. Сеной говорил вечером, что отсиживаться воители не будут — не такие они, соберутся с силой и пойдут в атаку. Вставал вопрос — когда они сочтут достаточным своё количество и начнут наступление? Случиться это может через пару часов, а может через неделю, но тогда они забьют полгорода, чтобы потом одновременно ударить и сдавить в тиски центр.

Морев упёрся носом в кулак и оглядел карту ещё раз.

— Запад, надеюсь, таки подомнут. А вот если прощёлкаем север — будет беда.

— Да. — Согласился Вихрь. Поднявшись с корточек, он прошёлся по кабинету, благо он по размерам был достаточно велик. — А где демоны лезут наиболее агрессивно?

Вопрос Влада несколько потряс, Вихрь стоял, отвернувшись от него, и глядел в окно.

— На западе… — Догадался о направлении мысли. — Там на амбразуру лезут прям, рвутся как нигде.

— Вот там, поди, и угораздило высадиться Вельзевулу. Остальные-то особо не паникуют — выходят, прячутся и ждут, а эти не. Понимаешь, к чему я?

— Понимаю. Но уверенности-то быть не может. Может, прут потому, что ныкаться особо негде.

— Да ерунда — они пробивают коридор, чтоб верха просунуть под укрытие, вот во все стороны и рвутся. Место слабое ищут. Найдут его, Вельзевул совьёт себе тёплое и непростреливаемое гнёздышко, и начнётся уже война по-взрослому.

— Ну, если под таким углом посмотреть, то конечно да — на правду похоже.

* * *

— Демоны тянутся к роскоши — это мы ещё в тот раз узнали, когда пошли Аградона из Зимнего вышибать. А какое место наиболее пафосное из четырёх имеющихся?

Шекспир упёр руки в боки и сделал важное вопрошающее выражение на лице. Однако эта маска сползла, когда ни Зверь, ни Арвинг не выдвинули какой-либо теории.

— Ну, Дворец Советов на Московской площади. Апартаменты — самое то для демонов.

— Не уверена. — Покачала головой девушка. — Так конечно дом большой, но вот только ведь какой взрыв был — мало чего от него осталось.

— Авиация ничего такого не передавала. — Как бы невзначай ввернул Арвинг. Шекспир подмигнул ему, а Звери показал два пальца на правой руке и один на левой, означавшие, что её голос в меньшинстве.

— Ну, тогда уж они и не сказали, что дворец твой на месте. Они докладывают только о том, как расползаются демоны по подворотням. Про то, что из захваченных зданий они выбрасывают на улицы трупы людей. А так же о том, как геройски они их расстреливают с воздуха.

— Я всё равно считаю, что искать Вельзевула нужно там.

— Ну, вперёд. — Патетически смотрела на него Зверь.

— В целом, я с ним согласен — сидеть на месте смысла нет. Эти отстрелы смахивают на избиение младенцев. Пока жив Вельзевул, ничего не кончится.

Зверь поднялась и уставилась на парней, сидевших у стены и задумавших, как ей показалось, вылазку.

— Вот только не говорите мне, что собрались туда лезть вдвоём?

— Я думаю, ты дорогу короткую покажешь?

Девушка онемела от такой наглости.

— Опух что ли? Втроём?! Самоубийство же!

— Есть у меня ещё один товарищ, который нам компанию составит. Удалённо, так сказать. — Шекспир хитро улыбнулся.

Арвинг и Зверь переглянулись, они не были посвящены в это.

— Ну, говори давай, чёрт шалопутный!

— Тут ко мне Седой подходил и сказал, что у него руки чешутся демонов пострелять. — Шекс расплылся в гадкой кровожадной ухмылке. Арвинг кивнул, судя по выражению лица, он высоко оценил кандидатуру четвёртого.

— Вихрю и остальным ни слова? — В глазах девушки начал гореть огонёк.

— Скажем Вихрю. Но с собой не возьмём — он с Моревым думает, что Вельзевул на западе. Чую я, что эта пара попрётся туда.

— Интересно, что думает Семангелоф? — Недовольным тоном проговорил Арвинг.

* * *

— Север. — Хранитель уверенно ткнул пальцем в карту города, лежавшую на столе в помещении, где происходил первый полноценный военный совет. — Уверенности нет, но уж больно уверенно они там разворачиваются.

— Ну, как сказать… Там просто прорыв прозевали — успели, сучьи дети, территорию захватить.

— Нет, просто так они не будут в таких количествах вылезать — там Вельзевул.

Лужецкий, сидевший на самом крайнем стуле, явно скучал. Находясь в привычной позе — подперев кулаками подбородок, он выслушивал одну версию за другой. По сути, тут собрались военные стратеги и тёртые вояки, а он тут для компании, по большей части. Голоса он тут не имел, но, однако, пригласили. Пусть на второй день, но пригласили.

Пробежавшись вчера по кабинетам Большого дома, где находились «ветераны» первой осады, он вызнал их мнения на тему того, где может быть Вельзевул. И как же он был удивлён, когда теперь на совете Хранитель тычет пальцем в северный прорыв. Морев с Вихровым думают на запад, Дибров, Селина и неудавшийся Мессия убеждены, что юг. А вот про восточное направление что-то никто не думает. Хотя предпосылок к тому, что там этого, пропади он пропадом, Вельзевула нет, пока не нашлось. А тут уж как презумпция невиновности — пока не доказано, сбрасывать со счетов нельзя ни одну из версий. А чтобы доказать, нужна разведка. Притом довольно глубокая.

А она-то вот и невозможна!

Были бы люди — проблем бы не было. Подослали бы агента или поймали одного-другого да завербовали. А тут демоны — одно слово чего стоит. К тому же, как высказался недавно Сеной: «они выжидают». А чего они выжидают? Может, когда командующий придёт откуда-нибудь из их мира и даст старт бешеной скачке? А может, он тут и выжидает, пока люди и берсерки прессовать перестанут, и тогда на контратаке задавят передовые ряды обороны и сойдутся уже с расслабленными врагами, которые только и ждали сигнала жопы поднять, да тот прийти не успеет…

Лужецкий сменил позу — теперь он подпирал голову ладонью. Речь держал генерал Евстахов. В третьей чеченской он себя показал молодцом — давил восставших кавказцев с беспристрастностью дезинсектора. Вот и сейчас он настаивает на применении оружия посерьёзнее пулемётов. По его словам, сравнять пару кварталов с землёй вместе с засевшими там воителями не так уж и страшно. Дома старые, а людей там живых уже нет.

Прав, конечно. Но вот не даёт покоя Лужецкому другое дело. Ведь пока вот тут правда зарождающейся войны решается, люди-то гибнут. А тела их бесцеремонно выбрасывают на улицу. А погода нынче жаркая — зараза пойдёт по городу махом. Вот про это что-то ни один чин пока что не заикнулся. После прошлого нашествия всякой мерзости, с одной из которых теперь союзники, население планеты — ПЛАНЕТЫ! — сократилось больше чем наполовину. Стоит ли напоминать кому-то, что пока мы тут телимся и гадаем, где этот Вельзевул, люди-то не только в Петербурге гибнут.

Рассуждения Лужецкого были прерваны внезапно вошедшим человеком в военной форме, который подошёл напрямую к главнокомандующему и что-то прошептал на ухо. Правитель мигом изменился в лице, но, кажется, кроме Евгения Михайловича — директора СБ, этого никто не заметил. Лужецкий облизнул вмиг высохшие губы и, положив кулаки на стол, ожидал реакции главнокомандующего.

Сейчас встанет и скажет, что демоны пошли в атаку…

И вот правитель и главнокомандующий медленно поднимается. Глаза бегают из стороны в сторону, губы что-то беззвучно проговаривают — подбирает слова. Рука тянется к ручке, а затем вооружённая оной к графину. Бой по хрустальной посудине привлёк внимание чинов военной разведки, стратегов и иных в камуфляже и погонах.

— Господа, только что мне сообщили, что в 12:57 по Москве со стороны южного прорыва демоны пошли в атаку.

12:42 по московскому времени

Небо над Московским районом. Борт вертолёта МИ-24 «Семаргл»

— Центр, я борт полсотни четыре, идём с полсотни седьмым на третий круг и на базу. Обстановка внизу спокойная: наши кордоны хорошо просматриваются, неприятель не показывается.

— Понял вас, полсотни четыре, продолжайте наблюдение.

— Конец связи.

Командир вертолёта Серебряков Андрей Леонидович ещё раз окинул взглядом руины, которые остались от Дворца Советов, иные здания, окружавшие Московскую площадь, пострадали гораздо меньше. Основная масса осталась стоять на месте, лишившись как минимум стёкол и оконных рам, а как максимум отделалась парой-тройкой обрушившихся этажей. Если командир не был в курсе, над чем он делает уже третий круг за последние два часа, то мог бы подумать, что это какие-то брошенные постройки времён советского союза. Однако он всего неделю назад гулял здесь с семьёй, и ничего не предвещало подобной картины.

— Андрей, гляди! На восемь часов!

Командир посмотрел в указанном направлении. Он не сразу увидел небольшое скопление демонов на территории двора.

— Серёж, чего они такое там творят?

Стрелок-оператор, сидевший в передней части кабины, молчал.

— Полсотни семь, продолжайте полёт — мы догоним. — Вертолёт развернулся и чуть спустился, дабы пилоты смогли прояснить происходящее внизу. Демоны натягивали некое устройство, собранное, как казалось, из разного хлама и верёвки.

— Серёж, у тебя глаз поострее — что там за штука такая?

— Да шут его знает… Баллиста, что ль, какая?..

Демоны заметили нависшую над ними машину, один из них что-то заорал, тыкая пальцем в сторону вертолёта. Остальные, а их было около семи-девяти, споро развернули агрегат и, оттянув верёвку в сторону, противоположную нависшей машине, резко отпустили.

— Твою мать! — Прошипел командир и изо всех сил попытался увести машину в сторону. Однако здоровенная цепь, запущенная с земли в них, свою цель нашла. Нырнувшая вбок машина нервно дёрнулась, когда во все стороны полетели куски винта, рулевой винт закрутил вертолёт.

— Полсотни семь, мы подбиты, падаем, как слышите? Центр, нас сбили, падаем на территорию, оккупированную демонами. Ах, зараза! Серёга, держись!

Проломив деревянные перекрытия дома сталинской постройки, вертолёт рухнул внутрь дома. Высота была небольшая, да и упали, можно сказать, удачно. Рулевой винт врезался в стену и, высекая сноп искр и кусков кирпича и облицовки, разлетелся. Серебряков спешно вырубал двигатели, не дай Бог чего заискрит, и полетят они тогда…

— Серёга, жив?

— Мягко сели, командир.

Серебряков облегчённо выдохнул.

— Центр, мы сбиты — противник применил некое метательное оружие, повреждены оба винта, упали на крышу дома, экипаж без потерь. Как слышите?

— Слышим вас, полсотни четыре. Ждите, мы вытащим вас. Полсотни седьмой прикроет пока.

— Спасибо, центр. Ждём с нетерпением. — Командир вытер внезапно вспотевший лоб. — Серёж, давай на воздух.

Покинув машину и, по возможности, отойдя подальше от горячего двигателя, пилоты ожидали помощи у края крыши. Над ними висел второй вертолёт, благоразумно забравший повыше. Серебряков махнул им, мол, живы-здоровы.

— Андрюх, ты глянь-ка.

Сергей показывал вниз, когда командир подошёл к нему и взглянул, то тихо выматерился. Во дворе было не продохнуть от массы скопившихся там демонов. Рядом послышались быстрые тяжёлые шаги — внизу, на чердаке, кто-то шарился. Грохнули отброшенные стропила, и на крышу вышли трое воителей. Все как один они были вооружены длинными изогнутыми внутрь ятаганами. Тела скрывали лёгкие доспехи тёмного цвета. Головы были защищены шлемами, тоже довольно лёгкими, если не сказать, символичными.

Демоны огляделись и, увидев пилотов, смело пошли в их сторону, перехватывая ятаганы.

Командир и стрелок, не сомневаясь, вытащили табельные ПМ, Андрей выстрелил в воздух — впечатления на демонов это не произвело, они только ускорились.

— Левого! — Выкрикнул командир и выстрелил в указанного демона. Тот схватился за грудь, чуть ниже шеи, там, где доспех не защищал. На серую кожу вылилась тёмная кровь, он осел и выпустил ятаган из руки. Второй выстрел произвёл Сергей, он целился и попал в голову шедшему посередине, затем, не задерживаясь, выстрелил в крайнего. Попал тому в плечо, демон метнулся к краю крыши, что-то выкрикивая, Андрей прицелился и попал в спину. Демон пробежал пару шагов по инерции, упал и перевалился через ограждение, гулко упав внизу.

Снизу послышались вопли демонов, скрежет металла о металл, удары и разного рода возмущённые выкрики.

Командир махнул руками в сторону вертолёта, поторапливая помощь.

— Ой, плохо дело. — Командир глянул за ограду — демоны ждали чего-то. Это было видно.

Послышался звук винтов ещё двух машин. Одна напрямую направилась к крыше с пилотами, вторая кружила по дуге напротив полсотни седьмого. Вертолёт приблизился как можно ближе, открылась дверь — им скинули верёвку с карабином. Первым зацепился Сергей и его тут же начали поднимать.

На крышу выскочили ещё четверо демонов, но уже гораздо осторожнее. Они выглядывали из-за толстого стропила. Сергей был уже в машине, и верёвка спустилась вновь. Не спуская глаз с засевших на крыше воителей, Серебряков зацепился и дал знак поднимать. Сверху громыхнула пулемётная очередь — стропило брызнуло щепками, а укрывшихся за ним демонов разметало кровавыми кусками мяса. Серебрякова потянуло наверх.

Вертолёт пошёл на высоту.

— Передайте в центр, демоны выжидают чего-то. Готовы атаковать, во дворах их как говна по весне.

Не успел командир сбитого вертолёта закончить фразу, как несущая его машина развернулась, заработали бортовые пулемёты. Он прильнул к иллюминаторам и увидел, что на улицы высыпали тысячи демонов. Вмиг вспыхнули десятки взрывов, создавшие мгновенно тяжёлую дымовую завесу.

— Демоны пошли в контратаку — Раздался голос командира спасательного вертолёта.

— Твою-то в душу мать… — Прокомментировал новость Серебряков.

Машина резко пошла вправо и вверх, не успевший ещё пристегнуться Серебряков чуть было не полетел кубарем, но его поймал стрелок Сергей, подтянув к себе. Краем глаза он успел заметить, как мимо них пронёсся рулевой винт одного из вертолётов, что шли рядом.

— Ещё одного, суки, сбили! Уходим вверх!

Внизу слышались взрывы и стрельба.

Пристегнувшийся-таки Серебряков нервно проговорил, глядя на своего оператора:

— Надеюсь, это не из-за нас понеслось…

* * *

— Ну, чего там?

Потерявший всякое терпение Шекспир вскочил, когда в кабинет вошёл Морев.

— Садись, есть что рассказать.

— Я уже себе зад до дыр просидел, вещай.

По Владу было видно, что дело плохо. Да оно и понятно — третий день демоны продвигались к центру. Медленно, но уверенно, если не сказать упёрто. На потери они не обращали абсолютно никакого внимания, их количества с лихвой хватало, чтобы не терять полноту строя. Там, где были демоны, всё было в дыму до такой степени, что все силы авиации разведать хоть что-то сходили на нет.

— Итак, первое: по последним данным с юга демоны в пяти кварталах от Обводного.

Информация была естественно свежей и потому новой и неприятной. Та сводка, что была ещё утром сего дня, говорила, что неприятель в восьми кварталах.

— Это если так и дальше пойдёт, то через сутки они канал перейдут — а это уже проблема.

— Конечно, Вихрь, ещё какая. Также к первой новости можно отнести то, что с севера воители прорвались к Неве, но их там же и перебили всех — север наш. Западные сейчас рвутся на встречу с южными, и тут, признаться, мы их пока сдержать не можем. Как вчера они вырвались, дело пошло не очень хорошо. Плюс во всём этом лишь в том, что они пошли не по берегу, а крюком. Это плюс… Ну, а с восточными пока ничего особого — плотно держим и прореживаем стабильно.

— В мире как остальном? — Спросила Зверь.

— С переменным успехом. Где как. В Китае, как я понял всё плохо, а вот их соседи корейцы рвут чуть ли не зубами демонов. В Австралии тоже хорошо всё. По Европе по-разному, но в целом неплохо. Прагу отбили сегодня полностью, ещё в Вене с мёртвой точки дело сдвинулось. Мюнхен зато… всё, не наш… Ладно, к нашим баранам.

Он перевёл дух.

— Второе, значит: сами знаете, последний рубеж обороны центра — это уничтожение мостов, кардинально конечно, но такой вот план. Перед этим танки, а перед танками массированная наземная операция. По сути, она уже сутки идёт, но пока что без привлечения берсерков. Они тем недовольны, но не рыпаются. Так вот, эта операция предусматривает, скажем так, контактную агрессию.

— Аха! — Хлопнул в ладоши Вихрь. — Значит, я всё же кольчугу опробую!

— И вот тут третье: в виду того, что мы заранее знали со слов Хранителей и берсерков, что воители любят огнём играть, то было своевременно сделано некое приготовление. Думали, что может не пригодиться — ошиблись.

В достаточном количестве для обороны Петербурга, Москвы и прочих городов-миллионеров были заготовлены огнеупорные костюмы. Не стандартные пожарные, а военизированные, придумывали на ходу дизайн и функционал. Короче, штука удобная, пробовал. Даже на серых нашили. Вчера буквально обкатали спецы — говорят, что страшно сквозь огонь, но зато живы вышли. Там маска, респиратор — в общем, всё на уровне. Так что, кольчуги кольчугами, а сверху чтоб все модные огнеупорные костюмы одели. Усекли? — Влад обвёл взглядом четверых. — Примерить можно уже сейчас. Выдают внизу.

— Ещё новости есть?

— Вылазка завтра в шесть утра. Участвуете?

— Спрашиваешь?! Ясное дело! А как же! — Хором невпопад заговорили собравшиеся, на что Мореву осталось лишь покивать и удалиться.

Примерка прошла хорошо. Сколь ни был исполнен скепсисом Вихрь, он остался доволен. Было много утяжек, и костюм подгонялся идеально — движения не стеснял, нигде не тёрся, не чесался. Единственно душновато в нём было, но уж лучше вспотеть, чем обуглиться.

Ночь провели всё в том же кабинете. Все спали. В привычку вошло высыпаться перед грядущим днём, так как вполне возможно именно он окажется последним. У дня, что стоял на пороге, шансов принести смерть было на порядок больше, чем у трёх предыдущих.

Подъём был в четыре утра. Сразу после умеренного завтрака был краткий курс по стратегии сегодняшней операции. Основная задача была максимально остановить продвижение демонов, верхом мечтаний — отбросить. Планировалось также отрезать воителей западного прорыва от демонов южного. Их по данным разведки сейчас разделяли промзоны, где оборона людей усилена многократно в сравнении с жилыми районами.

Организовывалось два точных удара. Первый — остановить продвижение с юга. Второй — уничтожить либо максимально отбросить идущих с запада.

— Если бы не сраные дома сраной столицы — давно бы всех перебили. А то нет же — рви жопу, дома береги. — Неистовствовал Евстахов. — Не знаю, какого лешего именно в Питере этот гнойник прорвался, был бы он где в Запердянске, подчистую бы город снёс!..

— Господи, кто доверил этому психу брифинг вести?.. — Вяло спросил воздух Шекспир. Кто-то из сидящих рядом вояк тихо посмеялся.

— Белым фосфором залил бы, что б у этих гнид от зависти к нашему огоньку члены поотсыхали, перед тем как им сдохнуть!

Лужецкий, что сидел недалеко от Шекспира, закрыл лицо рукой. Его можно было понять — брифинг ушёл далеко в сторону от дела. И самое страшное — прекратить это нереально. Минимум, что будет, попробуй кто-то сейчас перебить генерала — драка.

Евстахов кипел ненавистью и плевался ядом ещё около двадцати минут. Основной нитью его монолога было то, что он крайне огорчён местом, на долю коего выпало тяжёлое испытание быть центром войны. Его сильно задело и то, что демоны применяют нечестный, как ему кажется, способ охранения себя от авиации. Однако он питает большие надежды на грядущую операцию и верит, что «враг будет разбит, победа будет за нами».

Буде здесь секретарь, который бы протоколировал всё сказанное, то вполне возможно у него бы от некоторых словооборотов случился бы шок. Порой Евстахов выдавал такое, что уши вяли.

В конце концов, он сошёл с трибуны и дал слово командирам, которые поведут операцию. Ими в более литературной форме была поставлена задача, ясная, как белый день. Берсерки также выступили, их было двое. Первый был Оккрист, он поведёт в бой своих на южных. Варгус же пойдёт на западных.

Шекспир, Зверь, Вихрь и Арвинг переглянулись.

— Я с Варгусом. — Кратко ответила на немой вопрос Зверь.

Вихрь видел, как она закусила губу, говоря это, как прятала взгляд.

— Я с Оккристом. — Процедил он.

— Я тоже. — Кивнул Арвинг.

— Ну, стал быть, мне дёргаться не стоит, выбирая. — Закончил Шекспир.

Брифинг был завершён. Все разошлись.

Арвинг сидел уже в фургоне, набитом берсерками. Скоро их отвезут за Обводный, а там… Ад…

Зверь и Шекс будут переброшены по другому маршруту, поэтому здесь и сейчас у них будет последняя возможность перед боем пожелать удачи Шексу. Арвинг даже немного завидовал им. Пусть они и в команде куда более обширной, чем их троица, они всё равно останутся только троицей. Они не прощались с Моревым, с Хранителями. Зверь с Шекспиром лишь махнули рукой Арвингу. А вот с Вихрем они расставались иначе — сложив руки вместе, они долго что-то говорили, потом обнялись и разошлись. Вихрь обнял Зверь далеко не так, как Шекса, да и она прильнула к нему далеко не как к другу. Арвинг усмехнулся. Когда Вихрь сел рядом, то не произнёс ни слова.

* * *

Вихрь, Арвинг и ещё несколько сотен берсерков прибыли на место за десять минут до официального времени начала операции. Командующий берсерк Оккрист подошёл к ним и оглядел с ног до головы. Ему при его росте это было несложно. Пара людей явно выделялась в воинстве Детей, хотя одеты были все одинаковы. Блестящие костюмы были на каждом, кто сегодня шёл в бой.

— Варгус сказать, вы не просить помощь. Вы как все. Драться на равных с берсерк. Всё верно? — Кое-как высказал он.

— Да. Всё верно. Считай, что мы ваши. Не любим стрелять.

— Это хорошо. — Оккрист развернул карту района, на которой русские надписи были продублированы рунами берсерков. Он ткнул пальцем в то место, где они находились, посмотрел на них, давая понять, что покажет им их позицию без слов, так как судя по говору ему предыдущие слова дались с трудом, а пять минут на утреннем брифинге и того тяжелее.

На карте уже были обрисованы территории, которые по последним разведданным заняли демоны, были даны маршруты и направления ударов. Как то ни горько и ни лицемерно со стороны людей, но берсерки шли живым заслоном. Главной задачей серых по мнению командования было перебить хребет воителям, а затем группы спецназа зачистят территории. Берсерки были только за. Варгус рассудил это по-своему: «мы родились и умрём воинами, нам не дело сидеть и ждать, пока бездушные перебьют врага. Нам от того доблести нет».

На вопрос, почему четыре человека, а точнее, трое людей и один ангел идут вместе с ними, ответ был прост и не двусложен — «не можем ни идти». Так сказал Шекспир — маска вечного обалдуя тогда слетела с него, и больше её никто не видел.

Оккрист указал Вихрю и Арвингу, где будут атаковать они. Неизвестно, из каких мотивов исходил берсерк, но он поставил их в центре — они будут атаковать по Московскому проспекту. Враг по последним данным уже вот-вот подойдёт к Московским воротам — там и должны были они их встретить.

Парни кивнули Оккристу, тот напутственно хлопнул каждого по плечу, что-то сказал им вслед. Несмотря на то, что они ни слова не поняли, это было явно пожелание удачи. Хотя берсерки в неё не очень-то верят, больше полагаясь на точность удара и остроту оружия.

Вихрь достал наполовину меч из ножен — выходит без шороха, без тормозов. Арвинг держался обеими руками за древко копья, держа его за головой на плечах. Их отделение выдвигалось, они пошли следом.

— Страшно? — Спросил Вихрь.

— Очень. — Честно ответил Арвинг.

— Ну и правильно.

Впереди них проспект застилал тёмно-серый дым, были видны всполохи огня. Из услышанного на брифинге было известно, что демоны используют некие горючие смеси, которые дают не очень горячий, быстро гаснущий огонь, но создающие много дыма. Опробовавшие костюмы спецназовцы говорили, что основная проблема — респиратор становится от этого дыма быстро негодным. В отношении огня костюмы были выше всяких похвал.

Берсерк, ведущий это отделение, выкрикивал некие команды, судя по тому, как на ходу иные воины начали перестраиваться, стало ясно — боевое построение. Оно, как оказалось, было вполне обычным. Ни тебе греческих фаланг или римских черепах. Берсерки просто выстроились в шеренги и продолжали идти.

Впереди уже отлично были видны Ворота, за ними всё было в дыму. А далее была тишина…

Она прервалась, как только берсерки обошли с двух сторон Ворота. Из облака серого дыма вылетели многочисленные сосуды. При соударении с асфальтом проспекта или плиткой тротуара они взрывались и орошали ближайшие пять-семь метров вокруг огненной волной.

«Эти штуки могут сбить с ног, но вреда, если вы в костюмах, не причинят» — припоминал Арвинг на ходу слова офицера спецназа, что вернулся вчера из огненного ада, который демоны устроили им в районе парка Авиаторов. Вернулись они без потерь — это окрыляло. Но они не с копьями, мечами и алебардами были — это чуточку вносило панику.

Арвинг выдохнул, когда первую шеренгу берсерков накрыли сразу три таких огненных пузыря. В тот же миг блестящая армия понеслась, стараясь сквозь респираторы кричать боевой клич, но получалось плохо и нестройно. Однако атака пошла. Как лавина, как цунами — пошла, чтобы не останавливаться!

Сквозь дымовую завесу бежать долго не пришлось, буквально спустя пару минут слепого бегства вперёд в глаза ударил свет, а в дыхательные пути вновь потёк относительно свежий воздух.

Картина по ту сторону дыма оказалась как в детском анекдоте про чёрный-чёрный город. Дым осел копотью на зданиях, на столбах — на всём.

Вихрь и Арвинг были в пятой шеренге, которые, надо отметить, изрядно разорвались из-за бега через дым. Но восстанавливать строй времени уже не было — первые ряды сшиблись с воителями, зазвенела сталь.

С рычащим рёвом вперёд бросился Вихрь, держа меч над головой. Арвинг не стал «стоять» в стороне и решил опять-таки по совету Семангелофа выжить.

* * *

Варгус сказал Звери и Шексу только одно: «Будьте рядом». Больше он по-русски не произнёс ни слова, налево и направо раздавая приказы на родном языке.

Когда впереди заполыхали огни и стеной встал дым, ведущий берсерк выкрикнул что-то, после чего и без того передвигавшиеся довольно быстро воины пустились в «галоп». Ободряя себя рёвом и какими-то фразами, они рвались вперёд. Шекспир натянул респиратор и, опустив забрало огнеупорного шлема, устремился вслед за Варгусом и Зверью.

Они не успели добежать до стены дыма, когда из неё полетели некие сосуды, которые, взрываясь, обдавали всё вокруг огненной волной. Один из таких сосудов рванул между ним и берсерком, что был рядом. Их швырнуло в разные стороны, Шекс покатился по асфальту, на миг потеряв рассудок. Вернуло его в колею событий то, что об него споткнулся ещё один атакующий берсерк. Меч парень из руки не выпустил и, встав и поправив шлем, помчался дальше. Спустя пару-тройку минут он вырвался из завесы дыма и попал тут же в котёл.

Демоны ждали берсерков на границе дыма со своей стороны и встречали с распростёртыми объятиями. Вот только не было улыбок на лицах, а в руках были кривые ятаганы или иные нерадушные вещи. Бой уже шёл и Шекспир, едва вдохнув чистого воздуха, был вынужден ловко увернуться от секущего удара. Демон, что оказался на его пути, ничем не отличался от других, хотя разглядывать времени не было.

На руку Шекспиру сыграло то, что воитель явно не ожидал, что в бою будут участвовать люди — это его остановило. На секунду, не более. Вырвавшийся из дыма берсерк, не раздумывая, всадил ему копьё в горло, а спустя мгновение, вырвав оружие из фонтанирующей шеи демона, уже метил в другого.

Шекспир быстро сообразил, что думать и выбирать нельзя — это пагубно. Только точные удары спасут его от гибели, которую вряд ли заметят в этой бойне. Хорошо ещё берсерки в блестящих костюмах, не перепутаешь в запале. Сорвавшись с места, Шекс побежал вперёд и, нырнув под удар сверху, двумя ударами обезножил, а затем почти обезглавил демона. Не было времени убеждаться, погиб он или нет — упал. Следующий воитель, заносивший ятаган над раненым берсерком, был подло убит в спину.

Когда Шекспир вошёл в ритм, то дело пошло проще. Хотя он не мог ручаться, что был уверен, что не вымотается от этой суматошной резни.

Что-то пошло не так у демонов и произошёл взрыв прямо посреди свары. Берсеркам вреда он не нанёс, а вот воителей потрепало. Дети Войны и Шекспир, воспрянув духом, пошли в атаку. Первый раз организовано — то, что было после стены дыма, таковым назвать нельзя, это было скорее похоже на прорыв. Отброшенные своим же огнём воители успели встретить их сравнительно правильным строем, но берсерки его тотчас проломили и, вклинившись в трёх местах, беспощадно резали, кололи и рубили.

Кровь плеснула из перерубленной шеи демона и залила Шекспиру стекло забрала. Стереть не удалось, и он снял его. Почти сразу пришлось защищать открытую голову — на него сразу же насело двое воителей. Оба рубили так, что Шекс только успевал защищаться, про ответные удары речи не было — вся сила уходила на то, чтобы хоть как-то уводить тяжеленные ятаганы. На одного из демонов сбоку рухнул их собрат с вспоротым брюхом. Мгновением этим нельзя было не воспользоваться, и Шекс, кувыркнувшись под замах демона, вспорол того от паха от груди — выше не достал. Второй, увидев это, атаковал наглого человека, но тут проносившийся мимо берсерк снёс ему голову, да так, что она в воздухе раза три перевернулась, перед тем как упала на асфальт.

Наступление продолжалось, кажется, демонов удалось пустить в бегство. Шекс оглянулся, позади него были только берсерки, и они шли за ним. Неведомо, как он вырвался вперёд, а может, просто единственный, кто выжил среди прорвавшихся.

Краем глаза он увидел, как Зверь взбежала по спине согнувшегося демона и в прыжке перерубила ему шею, а довернув кульбит, второй саблей срубила руку другому воителю. Варгус был рядом с ней, кажется, он был ранен — девушка не отходила от него и вилась вокруг, словно остервенелая собака на цепи.

Шекс начал прорубать себе путь к ним, в конце концов, Варгус приказал быть рядом с ним. Ранив одного, двоих убив и проигнорировав атаку ещё одного, Шекс добрался до Варгуса. У него была рассечена левая рука, правой он умело оборонялся своей алебардой, но без поддержки второй руки выходило не так продуктивно.

— Живой! — Крикнула чуть охрипшим голосом подруга, и тут же, сделав два широких шага, прыгнула на стену дома, увернувшись от выпада ятаганом, оттолкнулась и вонзила саблю в горло воителю.

Шекс прикрыл Варгуса с другой стороны. К ним подбежал берсерк, Шекс видел его раньше, кажется, Ограс. Варгус передал ему свой пояс конунга и, проводив взглядом нового ведущего, прошёл несколько метров и проломил дверь в магазин.

Внутри ничего не было, что могло бы остановить кровотечение. Ничего — только пустые пластиковые полки.

— Вот чёрт… — Чертыхнулась Зверь и тут же принялась снимать с себя костюм, чтобы добраться до надетой под ним футболки. Стянув, она протянула её Варгусу и снова накинула на себя верхнюю часть защитного комбинезона, как-то смущённо взглянув на Шекса, который её молниеносного оголения даже не заметил. Он стоял у двери и следил за периметром — особенно опасного там ничего не было — берсерки проносились мимо и их воодушевлённый рёв нарастал. Где-то вдалеке слышались взрывы.

Варгус как смог перетянул рану и болезненно шипел.

— Ты как?

— Переживу, хотя в бою рука сейчас негодна.

— Тогда оставайся здесь.

— Нет — идём дальше. Надо убедиться, что задача выполнена.

Спорить, как было известно и Звери, и Шексу, с Варгусом бесполезно. Он схватил свою алебарду и понёсся в выбитую дверь.

Они бежали довольно долго, если сравнивать с уже прошедшим временем, что шла атака. Было ясно, что дело выиграно. Неожиданно землю из-под ног выбил сильнейший взрыв, который произошёл где-то на востоке.

Варгус остановился, глядя на столб огня и дыма, что вырастал из-за домов.

— Вихрь… — Зверь зажала рот ладонью.

* * *

Воителей удалось оттеснить до железнодорожного моста, что уже было по-своему победой, особенно если учитывать, сколько их было на проспекте. Огонь не спас их от бешеных берсерков. Сколь ни пытались они остановить блестящую армию огнём — не удалось.

Перед мостом разыгралась довольно ожесточённая схватка, так как к нему примыкала большая парковка, в отсутствие машин ставшая полем битвы. Здесь воители ощетинились широким фронтом, который берсерки поначалу взять не могли. Позже удалось пробить его в нескольких местах, и тогда бой перешёл в пользу Детей. Как только демоны пустились в бегство и большинство их оказалось по ту сторону железнодорожного моста, прогремел взрыв, притом такой силы, что многие десятки берсерков были отброшены волной, словно сухие листья.

Вихрь во время взрыва сидел во дворе и перевязывал ногу, которую пусть ранили несильно, но кровь текла из раны обильно. Если бы не это, то вряд ли он бы вышел из боя. Взрывная волна сбросила его со скамейки, он сжался, схватился за голову и лежал, пока летящие осколки, камни и пыль не перестали осыпать его.

Наспех закончив перевязку, он осторожно заковылял на проспект. Когда он вышел из-за здания прокуратуры Московского района, то замер — вид проспекта был словно из кошмара.

Там где был мост, теперь чадила здоровая воронка. Пространство перед ней было сплошь завалено телами демонов и берсерков, огромными кусками вырванного асфальта, подземных коммуникаций и гранитных блоков, которыми были обложены опоры моста. Чем дальше от воронки, тем чаще среди тел в блестящих ошмётках наблюдались признаки жизни — в основном крики.

Дым скрывал многое, но этому Вихрь был даже немного рад, так как ему совсем не хотелось видеть тот ужас, который там, у края воронки. Оттуда криков не слышалось, только потрескивание огня, шипение и ещё какие-то невнятные звуки.

Он медленно пошёл вперёд — ведь где-то тут могут быть Арвинг, Оккрист, Аргаст, Ромунд — это все, кого он знал лично среди атаковавших здесь. Позади него так же ошарашено шли иные берсерки, подходило подкрепление с Рощинской улицы. Демоны, похоже, таким образом прикрыли отступление — удалось отлично…

Вихрь шёл мимо лежащих скорчившихся тел, те, кто были живы, либо кричали, либо стонали. Огнеупорные костюмы спасли их от ожогов, но вот с бою с трением об асфальт проиграли. Это было заметно по огромным рваным ранам на телах. Взрывной волной берсерков не только крепко отбросило, но и протащило несколько метров. Вихрь с ужасом оценил тёмный след, кончавшийся в луже крови под телом берсерка, которого стёрло до костей и, словно в насмешку, перевернуло разорванной спиной кверху. И он такой был не один.

Глаз зацепился за что-то знакомое, нечто выделяющееся в хаотичном месиве тел, крови и обагрённых ею же блестящих костюмов, сейчас превращённых в драные лоскуты. Это было древко копья Арвинга. Вихрь одним прыжком оказался рядом с ним, но вытащив его из-под трёх тел берсерков и одного демона, увидел, что оно сломано пополам.

Вихрь огляделся, медленно всматриваясь в каждую распростёртую фигуру на асфальте, но никого похожего на Арвинга не было видно. Он сунул сломанное древко за пояс.

— Арви! — Закричал он что было сил. Берсерки обратили на него внимание, но тот, к кому был крик обращён, не отозвался. Вихрь с досады ударил себя кулаком в ладонь. Почесал в затылке, ещё раз всматриваясь в фигуры, распростёртые по асфальту. Нет — его здесь нет. Дойдя до обочины, Вихрь присел на поребрик. В голове роились нехорошие мысли. Он точно знал, что Арвинг был здесь и сражался вместе с берсерками. В последний раз он видел ангела, когда уходил с поля боя, чтобы перевязать рану — парень тогда кивнул ему и, перехватив копьё, побежал по проспекту за отступавшими демонами.

Не прошло и пяти минут — раздался взрыв. А потом только разорванные тела демонов вокруг воронки. Где при таком раскладе может быть он? Либо он был в эпицентре взрыва, и от него ничего не осталось, либо он оказался по ту сторону моста и до сих пор там. Живой или мёртвый. Клин! На ту сторону пройти, конечно, можно, но надо дождаться подкрепления, одному туда соваться — самоубийство.

В небе стрекотали вертолёты. Отбив территорию, берсерки сделали небо пригодным для обстоятельного наблюдения сверху. Там, за воронкой, воители ещё не наладили дымовую завесу — это шанс обследовать район без опасения быть сбитым.

Видимо воздух дал добро, и к воронке подъехало несколько грузовиков, убитых и раненых грузили и увозили прочь. Прибыли и другие машины, с разными людьми, началась некая деятельность по расчистке завала, по наведению переправы над воронкой и другие инженерные работы. Дело у них шло быстро.

Вихрь наблюдал за всем этим не меньше получаса, а может и час. Он не заметил, как прошло время. К нему подошёл военврач и, не спрашивая разрешения, развязал перевязь. Оценил рану, покачал головой, покопался в чемоданчике, достал какие-то препараты, вату — промыл рану и перебинтовал её. Ушёл он к следующему раненому, также ничего не сказав. На очереди после Вихря у него был берсерк, которого здорово потрепало взрывом, но досталось в разы меньше, чем многим. Доктор делал своё дело, невзирая на то, что помогает не человеку вовсе, он помогал раненому. Врач пошёл дальше. Вихрь чётко видел, как он склонился над демоном и некоторое время искал на теле место, где можно прощупать пульс, но так его и не найдя, он направился дальше.

Неожиданно к Вихрю подсел Морев, появившийся из одной из подъехавших машин. Он смерил раненого взглядом.

— Живой?

— Ну да. Я-то живой. А вот Арвинг… непонятно…

Взгляд Влада нырнул на пояс, за которым торчал обломок копья. Рефлекторно Влад привстал и огляделся.

— Нет его тут. — Отрезал Вихрь. — Нет его… — Прошептал он самому себе под нос.

 

Интерлюдия 2

Ирий. Темень. Окраина Церена

Сколько уже прошло? Канули дни, месяцы…. что-то около года, если считать мерками Срединного мира. Стало быть, там уже всё началось.

Ангел в сотый или уже в тысячный раз посмотрел на тело ангелины. Нет — она не двигалась. Она продолжала пребывать где-то там. В тёмных пределах жизни и смерти. Почему же она до сих пор не вернулась? Её душа ушла первой, так почему же он вернулся вперёд неё?

Его взгляд блеснул от пришедшего объяснения.

А ведь действительно, может быть именно из-за этого. Дар, которым одарил его Хранитель, лишь малой частью присутствовал на теле его возлюбленной, большей же у него. Может ли это быть той отправной точкой, той силой, что тянет к свету душу из темницы вечного полёта? Если так и есть, то неизвестно, когда жизнь вспыхнет в этом теле, как когда-то в другом. Совсем другом.

Он вернулся — вернётся и она.

Осталось ждать…

Ирий продолжает умирать. Сколько протянет шаткое равновесие — неизвестно. Может быть ещё век. Век это достаточно, но беда в том, что когда мир просто перестанет существовать, в нём не будет уже ни единой живой души. А значит, осталось даже меньше. Может быть три-четыре десятилетия. Если бы удалось перетянуть весь мир спасительной сетью, что опутывала Темень, то возможно чуть больше.

Нет ясности.

Здесь в Ирии время летит быстрее. Там, в Срединной мире, прошёл год — здесь шёл уже третий.

Светило поднималось и уходило за горизонт. Крылья серого цвета бороздили небо над Теменью, над Цереном. А в дальней крепи Аэрдос, где восседал на троне архангел Михаил, что-то происходило.

Ангел чувствовал это. Почти как настоящий Хранитель мира, он чувствовал, что там творится. Будь он истинным, то ему было бы ведомо всё, вплоть до мысли каждого из собравшихся там сотен тысяч светлокрылых. Он же лишь чувствовал, что они там. Что настроение там царит довольно смешанное, что на уме у всех собравшихся там… война.

Что задумал Михаил? Этот сошедший с ума архангел главная причина будущей гибели этого мира. Его нужно уничтожить. Любым доступным способом, который влезет в рамки треклятого Закона. Поколение Хранителей уже понесло потери — убит Люцифер, и тут же Высшие явились с санкциями, из которых, словно хлеб из печи, вышел на свет второй турнир. Что будет, если убить Михаила? Третий турнир?

Страшно представить, что сейчас происходит в Срединном мире. И эта сходка ангелов у горы Келеанталь не предвещает ничего хорошего. Уж не проиграл ли Мессия? Только в этом случае понятно, почему ангелы готовятся к войне. По Закону, раз Мессия проиграл, то победители присваивают себе весь мир, но иные, ещё не вступавшие в бой расы, в праве предъявить свои права.

Огнём и мечом, естественно.

Кто же одолел Мессию? Дети Войны или демоны-воители? Скорее вторые. Ничего удивительного не случится, если это будут вторые — берсерки в прошлый раз объединились с людьми ради победы над Аградоном.

Что ж… Поставим на победу Вельзевула. Если так, то битва ангелам предстоит тяжёлая. Вначале, конечно же, демоны пустят в ход неопытных юнцов или рабов, которые толком не умеют сражаться. Так они дадут понять, что слабы, что их можно брать в клещи, идти и убивать. И вот тогда-то выйдут опытные, иссеченные шрамами битв солдаты, истинные воители, и утопят поле брани в крови врагов.

Демоны всегда так поступают. Подлость их границ не знает, да и хитрости не занимать. Главное не клюнуть на их удочку и не броситься опрометью в атаку. Тогда быть может что-то и получится…

Кровать, где лежала ангелина, чуть скрипнула.

Ангел подскочил в мгновение ока и склонился над кроватью. Веко ангелины чуть дрогнуло. Свет, бивший через щель забитого окна, привлёк внимание прояснившегося зрачка. Она вздохнула. Наверное, она бы тоже чихнула при первом вздохе, но этого не произошло — ангел сдувал с тела возлюбленной каждую пылинку.

Вздох был глубокий, сладостный, а выход осторожный, опасливый.

— Не бойся, дорогая моя — ты вновь жива. Как Я и обещал.

 

Глава 19

Арвинг снова споткнулся и почти упал, если бы не вовремя выставленная рука.

Уже который раз ноги подкашивались на неравномерно засыпанных гравием шпалах, но он продолжал идти вперёд. Он не понимал, зачем и куда идёт — просто шёл и всё.

Сейчас он хотя бы видит, что идёт по железной дороге. Час назад или около того — неясно, он ничего не видел. Он полз на четвереньках, держась за рельс рукой. Он и сейчас ничего не слышит, но, по крайней мере, уже не так страшно, что неожиданно откуда-то возьмётся поезд.

Взгляд то и дело туманился, ноги ослабевали и он падал на колени. Его рвало. Сначала было чем, после же рвотный рефлекс срабатывал вхолостую и Арвинг захлёбывался собственной желчью. После этого он долго сидел, слабость наваливалась, и он не мог встать. Из носа и ушей то и дело сочилась кровь, постепенно засыхая и нарастая коркой. Координация подводила, не получалось порой даже вытереть кровь из-под носа.

Болела голова, просто раскалывалась. Арвинга бросило в пот. Кое-как он нащупал на разодранном огнеупорном костюме змейку, потянул — вышло не сразу. Когда же застёжка поехала вниз, она упёрлась в одну из многочисленных утяжек. Подсознание расценило это как поражение, нахлынула апатия. Кажется, Арвинг закричал, он не слышал. Он не чувствовал. Он плохо помнил, что произошло перед тем, как он очнулся, держась за рельс, прижимаясь к нему всем телом, обнимая, словно родного человека.

Очередная попытка встать удалась, но надолго ли?

Какой-то шорох. Неужели возвращается слух? Это хорошо.

Шорох слышался со всех сторон, он ощущался на коже, которая начинала зудеть. Арвинг взглянул на руки, небольшие волосы на коже встали дыбом. Появились мурашки, высыпав, а спустя минуту исчезнув. Неведомая сила прижимала Арвинга к шпалам, сопротивляться не было сил, он упал на колени. Зуд усиливался, обдавая неприятными колючими волнами. В голове грохотало сильнее и сильнее.

Арвинг зажал голову между рук, но от этого стало только хуже. Пульсирующая боль усилилась, стала чаще. Наверное, он опять закричал — до сознания донеслось эхо. Опять же неясно, кричал ли это он или кто-то другой, а быть может, это был несущийся на огромной скорости поезд. Обернуться было страшно, но пришлось себя пересилить. На всякий случай Арвинг отполз от рельса, но не перестал держаться за шпалу — она служила нитью, соединяющей его с миром. Отпустив её, он канет во тьму и больше никогда не вернётся.

Резко обернуться не удалось, получилось заторможено. Накатило головокружение, в глазах снова помутнело, но Арвинг увидел, что это не поезд, а вертолёт. Совсем близко. Первая мысль — это отпустить спасительную шпалу и скатиться под откос, чтоб не попасть под винт, но в последний момент он понял, что машина не летит. Она зависла над рельсами.

Всё опять заволокло пеленой, следующая картина — как к нему подбегают двое с носилками. Кто они — неважно. Они что-то говорили — он не слышал. Они протянули к нему руки, он поддался, не мешая им.

Его погрузили на носилки и занесли в вертолёт. Там ему что-то вкололи — он почувствовал. В глазах быстро потемнело.

* * *

Морев вошёл в палату медсанчасти, где как раз заканчивали более аккуратную обработку раны Вихря. На соседней койке сидел, низко провиснув на ней, Варгус с перевязанной левой рукой. Зверь, Шекс и Сеной находились здесь же. Первые двое вышли из боя практически без повреждений, Хранитель так и вовсе не участвовал в боевых действиях. Семангелоф приходить отказался, так как ожесточённо спорил с Евстаховым о том, где же Вельзевул.

Окинув друзей быстрым взглядом, Морев открыл двери настежь и указал на свободную кровать. Из коридора появились санитары с носилками, на них на боку лежал Арвинг. Выглядел он жутковато — бледность кожи и так ему вполне соответствовала, но сейчас же он выглядел совсем как лист бумаги. Он был без сознания. Его аккуратно перегрузили на кровать — он не очнулся.

За спиной Морева выросла Зверь, она смотрела на лежащего соратника, как на мертвеца, что греха таить — было похоже.

— Он живой вообще? — Осторожно спросила она всё-таки.

— Был бы неживой, в другое место поместили бы. — Безучастно ответил Влад. — Контузило его во время взрыва. Брёл по железке в сторону Волковской. Почти три километра прошёл. Пилоты, что его нашли, говорят, что он полз вдоль рельса так, чтобы он у него всегда между ног оставался, а когда упал, то за шпалу держался. Боялся потеряться или чего уж там у него в голове было. Жив короче, но приложило его здорово. Врачи ничего не обещают.

— А я всё боялся, что он на той стороне был, когда рвануло. Ну, хорошо, что жив.

— Вихрь, контузия — дело такое. Может и крышей поехать или глухим остаться, или немым. — Тихо проговорил Шекспир. Зверь удивлённо посмотрела на него. — Что?

— Гдей-то ты начитался?

— В интернете много полезного, Марла не врала.

Зверь отвернулась от него с миной, явно выражавшей слово «однако!».

— Не сказали, как долго он может так пробыть?

— Я же говорю, ничего не обещали. Пока ему показан покой — единственное, что точно известно.

— Ясно…

В палате на некоторое время зависла тишина. Медсестра закончила бинтовать Вихря и, убедившись в качестве собственной работы, вышла. Тишину нарушил Сеной:

— Варгус, сколько шрамов было у воителей, с которыми пришлось сразиться?

— По одному. Свежие у всех. Только одного демона видел, у которого шрамы на обоих плечах во все стороны расходятся. Он мне тоже один оставил. — Варгус приподнял левую руку. — Еле одолели…

— Молодняк, стало быть, выпустили вперёд. Боевое крещение устроили…

— Сеной, ты хочешь сказать, что это были цветочки?

— Ну, Олег, если, рассуждая, использовать этот метафорический ряд, то скорее семена. Я… ну в смысле, мы с Семангелофом думали, что так может быть, но решили, что…

— Что нам знать не надо? Хранители, блин! Сколько ещё таких фортелей будет?

— Влад, не кипятись. Мы думали, что в этой ситуации они будут напирать всем весом, а значит, пустят в бой сразу ветеранов. Демоны раньше таких войн не вели, пойми ты, что ситуация из ряда вон — их впервые выпустили из того загона, что отвели им.

— Ох, беда с вами. Точно нет ещё подводных камней?

Сеной отрицательно покачал головой.

— Относительно демонов — нет.

— Вот попомни мои слова, Сеной. Ещё раз вы нам карты в разведданных попортите — на кол обоих посажу!

Шекспир засмеялся, но на него тут же шикнула Зверь, кивая на Арвинга. Тот послушно умолк, но кулак с оттопыренным большим пальцем Владу показал. Тот ему подмигнул и вновь сделал суровое лицо, зыркнув на Сеноя. Тот виновато опустил глаза и вышел.

— Эм… Кажись, обиделся.

— Да ладно. Может потом чего-нибудь в порыве обиды ещё выдаст.

— А, так это гадкая СБ-шная метода? — Шекспир подошёл к Владу ближе, чтобы шептать не приходилось громко.

— Ну, у нас методы и не такие есть. Это скорее психологическая ловушка.

— Ну, ты ваще умный. Хранителя обидел. — Шекс хохотнул громче дозволенного и получил звонкий подзатыльник.

— Вали хохочи в коридор!

— Всё-всё-всё.

— Да, правда — пошли. Пусть больные болеют в покое — им полезно.

Шекспир кивнул Владу и первым пошёл к двери. Он изо всех сил старался сдержать рвущийся на волю смех по поводу некоторых «больных». Его прорвало уже за дверью, он повернулся и, увидев пышущую гневом девушку, что широкими шагами шла следом, опрометью кинулся по коридору, оглашая его смехом.

— Ой, блин!.. — Подпрыгнул у поворота к лестнице, увидев, что Зверь решительно намерена его догнать. А всем известно, что убежать нереально в этом мире от гепарда, страуса, медведя и от паркурщицы по кличке Зверь.

Влад шёл, чуть улыбаясь, предвкушая из окна посмотреть на беготню и последующую расправу. У окна он понял, что его чаяниям не суждено сбыться — Зверь и Шекс только что забежали за угол.

— Почти догнала. — Усмехнулся сам себе Влад.

Вечером Шекс сидел у стены и подпирал шею рукой, стараясь резко не шевелить ей. Семангелоф мрачно восседал на стуле, перевернув его задом наперёд и уперев локти на спинку. Он созвал всех фигурантов Первого дела, а зачем — не сказал. Судя по довольной физиономии Влада, тот рассчитывал услышать что-то интересное, новое и, в конце концов, нужное.

Все были уже в сборе кроме Сеноя. Он прибыл последним, прошёл мимо Морева с лицом, не выражающим каких-либо эмоций, сел, однако же, рядом с ним. Многозначительно посмотрел на обидчика и перевёл взгляд на Семангелофа.

— Ну, все в сборе, стало быть. Не хочу томить — скажу как есть. Скажу по-русски — мы в заднице. Если верить Варгусу, то против нас выпустили в первую очередь молодых и неопытных, а выходит, в арьергарде войска воины куда сильнее, опытнее и опаснее. Эта их атака мне сразу не понравилась. Всё до того наивно и удобно для нас, что бери и убивай. Опять же непонятно, где Вельзевул, а теперь ещё и вопрос — когда будет генеральное сражение? А оно будет, уж поверьте. Демоны так просто не отступают. Что притаили информацию — простите, ошиблись, признаёмся.

Сеной закатил глаза — он явно не был согласен с подобным обобщением, но промолчал.

— Так вот. Дело осложняется тем, что авиация оказалась недееспособной в помощи разведке в виду постоянной задымлённости, что устраивают воители, и порой вылетающих оттуда цепей. Сколько уже вертолётов потеряно?

— Семь… — Мрачно ответил Влад.

— Ну вот. Семь… Пилоты теперь ниже безопасной высоты не опускаются, а камеры на борту слепы сквозь дым и огонь. Заслать туда шпионов тоже гибельно для последних.

Он замолчал. Поначалу показалось, что он задумался, однако после нескольких минут паузы стало ясно, что он речь завершил.

— Предложения-то какие огласишь? — Вихрь придал фразе как можно больше спокойствия, но всё равно вышло довольно нервно.

— Вихрь, Я не знаю что делать. Ты помнишь же, что Я больше ничего не чувствую. Я как человек теперь, только с душой и не умру, пока не убьют или сам того не захочу.

— Помню. Но опыта у тебя больше, чем у нас всех вместе взятых.

— Эх, Сансеноя нет… — Проговорил Сеной. — Он был стратег, учитель Михаила.

— Вот кому надо передать спасибо за этого чеканутого великого зодчего?

— Ну да. — Кивнул Сеной. — Хотя эту историю вы знаете и должны помнить, что Михаил стал плохим персонажем уже после гибели своего учителя.

— Так, стоп! — Поднялся Шекспир. Далось ему это не сразу, он кряхтел и держался за шею. — Нам надо какой-то план выработать. На нашей стороне лучшие кадры данной заварухи. Есть Хранители, которые всё про всех знают, есть СБ-шник, который может устроить нам переброску куда угодно на «Семарглах»… или других вертолётах. Тут просто название нравится. Вы же в курсе, кто такие семарглы?

— К делу давай. — Подала голос Зверь.

— А! Так вот. Есть Сб-шник, есть Зверь, которая город знает, как свои пять пальцев, есть мы с Вихрем — ничего толкового не умеем, зато всегда готовы. Не верю, что мы не сообразим какой-никакой план.

Повисла тишина. Как ни странно, но поэт призвал-таки к мыслительной деятельности.

— Надо убить Вельзевула.

Взгляды повернулись к приоткрытой двери. Там стоял наполовину просунувшийся в проём Арвинг. Выглядел он по-прежнему болезненно, но тот факт, что он пришёл сам и стоял на ногах, вселял уверенность в быстром выздоровлении.

Его радостно встретили и усадили на диван. Долгих расспросов удалось избежать по той простой причине, что он ничего не помнил, а при каждой попытке что-то вспомнить у него начинала болеть голова.

— Непростая задача это — убить главного демона-воителя. Он ведь оттого и Вельзевул — победить его сложно.

— Но надо. Иначе всё зря. Как его найти?

— На этот вопрос есть масса ответов, точнее четыре. Он явно у одного из прорывов. Однако у какого именно — сказать невозможно.

— Зараза… — Прошептал Шекс.

— Должен быть способ найти его!

— Вихрь, если он и есть — мы его не знаем. — Довольно резко сказал Сеной.

Морев поднялся. Он словно хотел что-то сказать, но мысль сбежала в последний момент. Все смотрели на него и ждали, что он что-то скажет, но ничего не последовало.

Так вечер и кончился. Ничем.

* * *

— … не буду я больше терпеть этой херни! Что толку бодаться с ними? Залить их огнём, раз такие любители. И всё! Срал я на эти дома, благо до центра пока что им далеко, как до Китая раком пятиться.

Евстахов в своём репертуаре выражал озабоченность по поводу позавчерашних сражений. Особенно ему не понравился итог на южном прорыве. Демонов отбросили, но толком закрепить успех не удалось, так как те отступили с такой помпой, что погибших берсерков от взрыва было не меньше там же убитых воителей. А может и больше…

Лужецкий вновь сидел, подперев голову кулаком, и скептически выслушивал генерала. Пока что кроме ругани он ничего не услышал. А она уже порядком набила оскомину. Генерал на секунду успокоился, чтобы промочить горло. Обтёр капли с усов и аккуратной бороды и продолжил с прежней страстью и пылом.

Не в своё время он родился, ох не в своё. Ему бы по родным краям на лошади, да шашкой головы рубить. Хотя, вспоминая родословную Евстахова, это и сейчас вполне было бы в его духе. Как-никак казак до десятого колена, а может и дальше. Прадед его был атаманом, притом не где-нибудь, а на Дону. Так что, когда кончится у Евстахова терпение, точно пойдёт с шашкой в атаку.

— … не бывать на моей земле такого, чтобы мразь всякая дикая шарилась тут грудь колесом. Бил, бью и буду! Давить, как тараканов. Это я вам говорю! И вот не надо этих вот рож. Слышь, Лужецкий!

— А, что? — Поглощённый мыслями о том, как генерал скачет на вороном с шашкой наголо, рубя налево и направо головы демонам, Евгений Михайлович потерялся с совета.

— Что-что… Чё мечтаешь сидишь?

— Да вы говорите, товарищ генерал, говорите — заслушался аж.

— Ой, вот не надо мне так, ага! По глазам вижу, не слушаешь. — Игорь Семёнович осушил стакан с водой, вновь утёр капли и задумался. — Так, о чём я? А! так вот — я намерен провести следующие…

Здание пошатнулось, стёкла в рамах задрожали.

— Это что такое?

— По-моему взрыв. — Приподнялся в кресле Вавилов и обернулся к окну.

Этаж был предпоследний и панорама, открывавшаяся с него, не была идеальной — в основном крыши домов напротив. Однако за ними вдали чётко виднелся столб чёрного дыма.

— Никак на Васильевском чего?

— Да нет… — Проговорил вставший у окна и смотревший в бинокль Филимонов. — Это определённо дальше.

Он бросил быстрый взгляд на карту города, что была разложена на столе. Затем ещё раз взглянул в окно, ткнул пальцем в некую точку Васильевского острова.

— Эй, линейку мне, живо!

Молодой служащий немедля откуда-то взял линейку длиной в метр и подал «фашисту». Всем известно, что тут лучше реагировать быстро и не раздумывать. Филимонов положил линейку так, чтобы она касалась его пальца, а началом упиралась в Большой дом.

— Кронштадт… — Тихо проговорил он, глядя на другой край метровой железяки.

— Что вы хотите сказать? Это там рвануло? Да тут же добрые 30 вёрст с гаком! Если так, то там, наверно, и форты снесло. — Упёр руки в бока Евстахов. Тут стёкла вновь задрожали — сильнее.

— Так нет — это грохнуло не в Кронштадте. Но что там-то за дым?

— Связь мне! Нехер гадать!

Спустя несколько попыток всеми имеющимися способами связаться с островом стало ясно — связи нет. Никакой. Тут Лужецкий соскочил со стула и трусцой побежал прочь по коридору на нижний этаж, в отделение, куда эвакуировали систему отслеживания прорывов. До нужной двери он добежать не успел — навстречу ему выбежал один из служащих там.

— О! Евгений Михайлович!

— Где? — В лоб спросил тот.

— Кронштадт. Прорыв не меньше этих четырёх, а то и поболе.

— Зараза!

— Вертолёт мне! — Покраснев от гнева, крикнул Евстахов.

Он шёл на крышу, где на случай срочной эвакуации стоял один пассажирский вертолёт. Генерала встретили пилоты, которые в отсутствие связи не узнали заранее о новом срочном задании.

— Сынки, поднимайте машину и в сторону Кронштадта.

Генерал бесцеремонно уселся у двери. Пилотам ничего не оставалось, как подчиниться. На крышу выбежал запыхавшийся Лужецкий. Впрыгнув внутрь вертолёта и пристегнувшись, он тяжело задышал.

— Ой, потею-потею.

— Жопу-то чаще подымать надо, глядишь, потеть реже будешь. — Саркастически усмехнулся Евстахов. — Ну что там, полетели!

Машина поднялась в воздух и сразу взяла направление на залив. Спустя несколько минут они уже могли достаточно хорошо видеть ситуацию на острове Котлин.

Судя по всему, взрыв здесь был далеко не такой силы, как на южном прорыве или на северном, где разрушения были местами ужасны. Здесь же такого не наблюдалось. Как и предполагалось, прорыв был на площади перед Морским собором, который стоял цел и почти невредим. По острову во все стороны разбегались знакомые уже до рези в глазах серокожие фигуры, разгонявшие людей в первую очередь тем, что, не церемонясь, убивали последних. Паника — это ещё мягко сказано.

В центре образовывалась некая сходка вокруг одного демона, который возвышался на перевёрнутом джипе и что-то выкрикивал. Вокруг него стояли четверо с чёрными стягами, которые трепал довольно сильный ветер.

— Вот, на что хотите, будем спорить, товарищ генерал, а Вельзевул-то вот он. Только явился.

— Сынки, на базу!

* * *

— Только появился? Не верю. — Решительно отрезал Семангелоф. — Этого быть просто не может. Воители не пойдут за тем Вельзевулом, что отсиживаться будет. Простите, менталитет не тот.

— Ну а как тогда понимать это? Появился пятый прорыв — Котлинский, и по центральному району тут же загремели взрывы. Смех смехом — требушетами забрасывают!

— Вот это в духе воителей. Но по поводу Котлинского прорыва и Вельзевула… сомневаюсь. Более того — не верю.

— Ну, Семангелоф, вы уже не раз ошибались. Демоны обставляют нас.

— Брат, Евгений Михайлович прав. Мы судим по ним так, как было раньше. Последнюю войну мы разгребали за сотню лет до Закона. Всё меняется. К тому же они долгое время были вне нашего поля зрения.

— Да, Сеной. Согласен. — Семангелоф опустил голову. На лице мелькнули противоречивые эмоции — он сомневался в настоящем, опираясь на прошлое. Сеной подошёл к нему ближе, до этого стояв за спиной Лужецкого.

— Брат мой, пора отступить нам — это не наша война. Уже не наша. Наш век прошёл давным-давно.

Директор СБ молча смотрел на то, как ангелы-хранители этого мира «в отставке» жалели друг друга и себя. Старший из них и вовсе опустил руки, понимая, что уже не может быть везде и всюду, знать каждый ход врага и быть всегда впереди. Сеной же смотрел на ситуацию с более правильного ракурса. И он старался успокоить старшего брата.

— Жаль, Сансеноя нет. — Семангелоф убрал с плеча руку Сеноя и пошёл прочь, тихо поскрипывая по рассохшемуся паркету. Человек и ангел смотрели ему вслед.

— Ему нужно время. — Попытался оправдать брата Сеной, когда тот скрылся за углом.

— Нет у нас времени, дорогой ты мой Сеной… Город бомбят, кордоны первой полосы обороны в половине случаев прорваны, отбиты из них единицы. Снова огонь и дым. Только теперь из этого ещё и вылетают далеко летящие снаряды. По дамбе расползаются демоны и берут город в клещи — в пригородах-то никакой особой обороны не было. Не думали, не гадали, да ещё так вот вывернули нас мехом внутрь чехардой этой… с Мессиями…

— Какие мысли в штабе?

— Хотят атаковать Котлин. Мол, раз там главарь — снесём остров и вся недолга, а там перебьём — сдюжим.

— А ты что думаешь?

Лужецкий демонстративно почесал затылок, тряся головой.

— Да шут его знает. Уже который раз нас по ложному следу пускают. Может интуиция или чего такое, но вот уверен, что очередной раз разводят нас, понимаешь?

— Да. Пока мы метаемся, «клещи» сдавливают сильнее. Потом не будет времени.

— Уже нет. Уже!

Лужецкий вытер проступивший на лбу пот и отошёл от окна, скрывшись в тени. Сеной остался на месте, стараясь двигаться как можно меньше.

— Что собираются делать в штабе?

— Пошлют беспилотники, будут бомбить — иного выхода штабные не нашли. Евстахов давит авторитетом, «Сам» ему не указ — он больше политик, в конце концов. А у нас потерь только среди военных за эти дни почти полтысячи. Будут бомбить…

— И правильно. С опытными воителями тот манёвр не пройдёт. Атака захлебнётся… кровью берсерков, а следом людей.

— Угу. — Согласился Лужецкий, который, казалось, мрачнел с каждой минутой больше и больше. — А скажи мне, — очнулся он спустя пару минут, — почему эти четверо тогда пошли с «серыми» в атаку? Почему не второй волной вместе со спецназом? С нормальным оружием, в конце концов?

Сеной смотрел на директора чуть искоса. Как ему объяснить то, что он вряд ли поймёт?

— Просто они другие. — Вышел из положения Хранитель и, развернувшись, пошёл прочь, да побыстрее, чтобы директор не успел задать следующий вопрос, на который Сеной отвечать не хотел.

Шаги в коридоре стихли. Лужецкий вышел из тени и чуть прищурился от ударивших по глазам солнечных лучей.

— Неужто тоже ангелы? — Спросил он у пустоты то, что не успел спросить у Сеноя. Потом припомнил недавнее посещение медчасти, где на тот момент находились Вихров и Торесен. У него не было тогда подобных подозрений, но на спине Алексея никаких следов от крыл, подобных тем, что есть у Арвинга, не было. Покопавшись в памяти, Лужецкий также отмёл ангельские корни у Диброва. Селину он с голой спиной не видел, но по стати и она не подходила — все ангелы без крыльев, взять того же Арвинга или Сеноя, заметно сутулые, а она нет. — Не, что-то не то. — Лужецкий тряхнул головой. — Наверно просто воспитаны, как следует — не по-человечьи…

* * *

Котлинский прорыв для удобства переименовали в Западный. Тот, что был в Кировском районе, локализован, большинство демонов убито, некоторая часть даже была взята в плен. Правда, это надолго не удержало воителей — все как один наложили на себя руки. Вот оно — воспитание воителей.

Беспилотники бомбили город в тех районах, где оставались большие группировки демонов, которые в свою очередь затаились. Северный прорыв продолжал разрастаться, медленнее, чем на первых порах, но всё равно продолжал. Были предприняты две операции, в ходе которых установлена новая граница фронта, дальше которой пропустить воителей было нельзя, а затем удалось её перенести, в среднем, на три квартала вглубь захваченных территорий. Евстахов операциями был доволен. В первой берсерки участия не принимали, зато во второй показали и демонам и людям, что сталь эффективнее свинца.

Как говорил Теперас, конунг, ведший берсерков во время второй операции — опытных воителей на сей раз было куда как больше. Практически половина. Демоны укрепляют свои позиции, поняв, что наскоком уже не возьмут — надо ждать массированной атаки по всем направлениям. А ещё лучше её предотвратить, напав самим. Этот совет Тепераса пропустили мимо ушей.

На восточном прорыве сохранялось спокойствие. Воители делали незначительные вылазки, целью которых было запугивание окружавших их кордонов. Не теряли возможности при случае сбить один-другой вертолёт или беспилотник. Однако в целом, вели они себя крайне неясно. Варгус после долгого совещания с Теперасом, Оккристом и другими видными в военном деле берсерками выдвинул план атаки и уничтожения восточного прорыва. На переговоры с Евстаховым он отправился, перед этим долго консультировавшись с Шекспиром и Зверью на тему «достойных» ответов на недостойные высказывания генерала.

После полутора часов криков, ругани, грохота кулаков разного калибра о стол, решение было принято — операции «Восток» быть.

За сутки до её начала по трём остальным направлениям были стянуты все имеющиеся свободные силы на случай ответной агрессии. По плану берсерков первой волной атаки должна быть человеческая авиация, которая в течение часа-двух будет активно бомбить весь периметр восточного прорыва. После этого берсерки ударят с трёх сторон — с юга, запада и севера. Целью будет либо истребление остатков выживших демонов, либо полное уничтожение расположенной там группировки. Ввиду полного отсутствия точных данных о количестве неприятеля удар будет массированным. Применение людских сил наземного базирования Варгус отмёл, считая, что люди должны остаться в арьергарде наступления и в случае поражения берсерков зачистить район. Также были опасения, что некоторое количество воителей покинули захваченные территории и могли ударить в спину — на этот случай человеческий арьергард мог очень быть полезен.

Южный прорыв после недавнего поражения удавалось сдерживать, а в большинстве случаев даже отбрасывать. Бомбёжки изматывали демонов, и так милый им огонь стал им досаждать в равной степени как их дым авиации.

Операцию «Восток» наметили на утро воскресения. Авиация начнёт бомбёжку в четыре утра, в шесть начнётся атака на земле.

В субботу же утром в одном из отданных на проживание Хранителям и их приближённым кабинете состоялся иной совет. Об этом совете оповестил Семангелоф только тех, кого счёл достойными, или попросту тех, кому доверял. Помимо Вихря, Звери, Шекса и практически полностью восстановившегося за прошедшие одиннадцать дней Арвинга присутствовали тут Морев, Варгус, Оккрист и ещё трое берсерков, был тут командир одной из групп спецназа по фамилии Строгов и снайпер Седой.

Кабинет вместил всех с трудом, так как посреди него на полу была расстелена карта города, сверху донизу изрисованная стрелками, квадратами и иными геометрическими фигурами, изображавшими диспозиции различных соединений демонов, берсерков и людей. На ней была нарисована схема операции «Восток», а также стрелками изображены перемещения иных войск для пресечения демонских выпадов с других направлений.

Первые несколько минут все только и делали, что глазели на карту. После взгляды начинали подниматься на Семангелофа или Сеноя, что стоял рядом.

— Итак, — начал старший Хранитель, — завтра по плану уважаемых берсерков восточный прорыв должен перестать существовать, либо должен перестать причинять проблемы. Я тут изобразил всё, что этого касается. — Все ещё раз окинули взглядом картину боевых действий. — Оценив возможности наших и демонов, опираясь на свой опыт, на опыт моего брата, предлагаю параллельно с операцией «Восток» устроить секретную стратегическую вылазку на остров Котлин — в Кронштадт.

В воздухе повис немой вопрос, на который тут же ответил Сеной:

— Это необходимо. По нашим последним предположениям Вельзевул там, а значит, если нам удастся выйти на него, то это может решить исход этой войны в ближайшие дни. Демоны при гибели ведущего — Вельзевула отступают — это их многовековой закон. Чтобы атаковать повторно, они должны избрать нового Вельзевула. А это значит, что они покинут Срединный мир. Ну, этот, в смысле.

— Я так понимаю, вы думаете выступить туда малой силой? — Поинтересовался Строгов.

— Совершенно верно. По нашему плану, кой мы в данный момент доводим до вашего сведения и одновременно выносим на рассмотрение, в этой операции, назовём её «Котлин», чтобы не путаться, должно принять участие не более сотни… — Сеной оглядел собравшихся, — солдат и воинов.

— В моём распоряжении всего два десятка человек. — Развёл руки Строгов.

— Этого достаточно.

— Сколько нужно берсерков?

— Пяти десятков хватит. Хорошо бы говорящих на местном языке.

— Обеспечу. — Кивнул головой Варгус.

— Благодарю. Седой, нам бы ещё пару таких же высококлассных стрелков — выполнимо?

— Я и Клим уже ваши, третьим, пожалуй… возьмём Тлена — Теленникова Андрюху, то есть. Он снайпер от бога, только… немного дурной.

— Не беда. Влад, от тебя требуется как можно дольше удержать в секрете от Евстахова и присных эту вылазку.

— Ну, Семангелоф, это конечно можно. А как вы собираетесь туда добираться?

— По тем данным, что мы имеем с кораблей охранения и беспилотников, что последние дни неотрывно следят за островом — количество демонов там невелико. Не больше пяти сотен. Это их удалённый штаб, можно сказать. Но Я думаю, что и воители там нас ожидают самые опытные. Что до момента переправки, то тут просто — используем туристические катера.

— Довольно заметные, стоит отметить.

— Это отдельная часть плана. — Хитро прищурил глаза Сеной.

* * *

Восточный прорыв бомбили уже около часа, если всё шло так, как было задумано. Строгов посмотрел на часы — пять утра. Пунктуальность спецназовца не подвела. Он бросил взгляд на последний катер, крадущийся к западной оконечности острова Котлин. Сейчас здесь ничего не осталось, а ведь ещё десяток лет тут была военная часть. Она занимала около трети помещений Александровской батареи или, как его называли, форта «Шанц». Сейчас тут уже ничего не было — часть расформировали.

Небольшой туман, который клубился над водой, был на руку группе спецназа. План Семангелофа исполняется как нельзя лучше. Часть первая — высадка спецназа на западе острова — выполнена.

Строгов, всматриваясь с серую дымку, попятился и, вступив в воду, придержал раскачивающийся катер, пока последние шесть бойцов сходили с борта. Воины, ожидавшие приказа, получили его — без единого слова, на языке жестов Строгов скомандовал разделиться на две группы. Первая вместе с ним обогнёт форт справа и по берегу проследует до остатков южно-кронштадтской дороги, прошагав по ней некоторое расстояние, покинет её и выйдет на брошенный аэродром, а затем к КАДу. Вторая группа пойдёт Кронштадтским шоссе и встретится с первой группой возле дорожной развязки. Далее обе группы двинутся вместе до развилки с Цитадельской дорогой.

Точкой начала активной части операции «Котлин» для них является улица Зосимова — своеобразный рубеж, за которым более плотная застройка. Воители, по данным разведки, сосредоточены в «прямоугольнике» между проспектом Ленина, улицей Амермана и Советской.

Выйти на обозначенный планом рубеж группы должны в 6:00, когда авиация прекратит бомбёжку восточного прорыва.

Ещё раз бросив быстрый взгляд на солдат, Строгов кивнул и дал знак приступить к марш-броску.

* * *

Два старых «Метеора» дрейфовали посреди Финского залива. К каждому было прицеплено по небольшому моторному катеру, на которых в данный момент никого не было. На речных теплоходах находилось по три десятка до зубов вооружённых берсерков — Варгус решил, что лучше пусть будет чуть больше, чем было заявлено. На «Метеоре» с полустёртым названием «Стрела» помимо Детей Войны находились Семангелоф с Сеноем, снайпера Седой и Тлен, а также Вихрь и Арвинг. Зверь, Шекспир и Клим были на втором, у которого название стёрлось полностью, если вообще было.

Суда находились в нескольких метрах друг от друга. Туман, который был просто подарком, был не столь сильным, чтобы скрывать их друг от друга, но видимость ограничивал до трёхсот-четырёхсот метров.

Седой посмотрел на часы, которые были у него на правой руке с внутренней стороны.

— 5:43 — не пора ли?

Семангелоф вместо ответа лишь кивнул и махнул рукой — вперёд.

Седой дал отмашку Тлену, который выполнял на «Стреле» роль капитана. Когда дизельные двигатели заработали, вода под теплоходом вспенилась, и он медленно подался вперёд. Следом за ним пошёл второй, где за штурвалом был Клим. Так уж получилось, что кроме снайперов управлять этими древними монстрами никто не умел.

— Строгов со своими орлами за час успеет пересечь половину острова? — С небольшой долей скепсиса спросил Седой. Сеной, в тот момент оказавшийся рядом с ним, посмотрел на него, усмехнулся и молча кивнул. — У вас, ребят, что — перед боем обет молчания?

— Сталь вскоре выразит всё гораздо чётче, чем язык. Поэтому стоит ли говорить лишнее?

— Ясно. — Кивнул снайпер. — А вы того же мнения? — Он обратился к Вихрю, который сидел у крайнего иллюминатора. Лениво обернувшись на вдруг разболтавшегося стрелка, Вихрь молча кивнул. Анхель говорил нечто похожее на то, что сказал Сеной. Пожалуй, это неудивительно.

Спустя несколько минут безымянный теплоход вильнул в сторону и скрылся в тумане. По плану катер, где находился Семангелоф, должен был причалить к летней пристани. Точка высадки второго — шлюпочная база, которая находится рядом с улицей Восстания.

Идея была проста и понятна — окружить демонов со всех сторон и, прижав к воде у южного края острова, по возможности, уничтожить. Главной целью естественно являлся Вельзевул, но не оставлять же остальных его приспешников в живых. К тому же ни один из Хранителей до сих пор не уверен, что он здесь.

Приблизившись на критическое расстояние, «Метеоры» ускорились — теперь их уже можно было услышать, не напрягая слух, а значит, вполне возможно, что скоро в них полетят с берега разные изыски демонской взрывной промышленности.

Возможно, что с берега раздались крики, но из-за работающих двигателей их никто не услышал, однако, разбрасывая клочья тумана в разные стороны и озаряя марево оранжевым светом, в небо взвилось несколько полос. Летели они, запущенные вслепую, а потому ныряли в воду и там взрывались на безопасном расстоянии от теплохода «Стрела».

— Ну, понеслась… — Прошептал Вихрь, крепко сжав лежавший на коленях автомат Калашникова самой последней модификации, сделанный специально для войны с демонами, ангелами и прочими «неместными». Особых различий не было, если исключить больший калибр. «Любую тварь должен положить с первого выстрела» — пояснил Строгов, вручая Вихрю автомат. У Шекса и Звери были такие же, Арвинг отказался в пользу второго копья.

Теплоход качнуло вперёд — он тормозил, резко.

— Выгружаемся! — Скомандовал Сеной.

Берсерки, исполненные азартом, соскочили с мест и ринулись на выход. С берега к ним уже приближалось несколько воителей. Завидев, в каком количестве выгрузились берсерки, демоны отступили, бросив тем не менее пару своих «коктейлей Молотова». Жертв из-за них не случилось — Дети Войны вдогонку не побежали, оставшись при Хранителях.

Седой и Теленников, никого не ожидая, побежали куда-то вперёд. За ними никто не шёл — они сами по себе. Они ещё на суше определили огневые точки для себя и сейчас держат путь туда. Если всё сложилось удачно, то Климентьев сейчас движется на свою точку.

На часах на руке Сеноя запищал будильник — 6:00. Хранитель заглушил сигнал и прислушался. Спустя несколько секунд на западе загремели взрывы. Строгов и его люди действуют по плану. Их роль сейчас — оттянуть на себя максимальное количество воителей, тем самым освободив дорогу снайперам, а следом берсеркам и всем остальным.

— [Кросдар, илле строг досврадхер!] — Скомандовал Семангелоф берсерку, который был в этой операции ведущим у данной группы. Тот кивнул и, выкрикивая приказы, повёл «серых» вперёд. По пути они разделились на три группы и разошлись. Хранители, Вихрь и Арвинг остались с той, где был Кросдар.

На западе среди звуков взрывов начали слышаться автоматные очереди. Сеной дал знать, что нужно спешить — группа ускорилась. Они спешили на Петровскую улицу. Мельком они видели на другом конце улицы Комсомола одну из групп со второго теплохода.

«Всё пока что идёт по плану» — подумалось Вихрю. Впереди начали слышаться различимые крики демонов, кто-то властно раздавал приказы.

Из-за дома на перекрёстке улиц Комсомола и Петровской навстречу группе, ведомой Семангелофом, выбежало около двух десятков воителей — столкнуться нос к носу с десятком берсерков и четверыми человекоподобными явно в их планы не входило. На миг передние ряды остановились. На это мгновение весь шум на острове словно затих. Замолчал, чтобы винтовка одного из трёх снайперов сказала своё веское слово.

Раздался выстрел, эхом промчавшийся по узкой улице, и тут же голова одного из воителей лопнула, обагрив месивом крови, мозгов и кусков черепа ближайших к нему демонов. Это сработало для воителей, как стартовый пистолет, и они ринулись навстречу берсеркам.

Вихрь решил не лезть на амбразуру и, отбежав вправо, разрядил первую очередь по демонам, которые ещё не успели схватиться с Детьми Войны. Упало несколько воителей, другие же с ещё большим остервенением кинулись вперёд, и спустя секунды заговорила сталь.

* * *

Теленников Андрей, расположившийся на крыше дома посередине Петровской улицы, ножом сделал первую зарубку на прикладе. Затем вновь всмотрелся в прицел. Там уже полным ходом шло сражение. Стрелять в толпу никак нельзя.

Тлен дождался первейшей возможности, когда одного из демонов оттолкнули в сторону от толпы, и спустил курок. Воителя швырнуло аккурат на секущий удар берсерка, усилив тем самым эффект — от пули демону оторвало руку вместе с изрядным куском ключицы, а берсерк располовинил оставшуюся тушу.

Андрей усмехнулся и чиркнул второй раз по прикладу. Повернув голову в другую сторону, он увидел ещё два десятка демонов, спешащих на помощь своим. Ещё раз усмехнувшись, он повернул ствол в их сторону.

Третья зарубка. Четвёртая, пятая…

* * *

Разделившись с Тленом, Седой нёсся во всю прыть к Петровскому доку. Давно ему не приводилось быть здесь. И если бы не фотография с женой напротив этого самого дока, то вряд ли бы он нашёл себе гнездо, отличное от выбранного другом Андрюхой. Было то, наверное, лет десять тому назад, когда он с молодой женой гулял здесь после свадьбы. Здесь они и сфотографировались. И не будь эта фотография постоянно в портмоне, сиди сейчас Седой на какой-нибудь крыше двух-трёхэтажного дома.

Свернув с Макаровской улицы в парк, Седой чуть притормозил. Уже слышны были взрывы где-то севернее от него, стрельба очередями — спецназ работает.

Осторожно выйдя к забору парка, откуда открывался обзор на берег канала Петровского дока, Седой огляделся. Всё верно, на севере вился дым, строчили автоматы, рвались гранаты. Он видел, как в ту сторону пробежала группа демонов — около трёх-четырёх десятков насчитал. В наклон он прошёл вдоль забора до выхода из парка, ещё раз оглядевшись и оценив расстояние, опрометью кинулся через дорогу, в миг оказавшись на той стороне у чёрных ворот на территорию дока. Очень удобная для преодоления преграды красная будка поспособствовала попаданию внутрь. А вот и памятные краны с фотографии, а за ними труба.

Чтоб залезть на неё, понадобилось некоторое время. Седой наконец вскинул винтовку, посмотрел в прицел и спустя минуту сделал первый выстрел. Небольшой нож сам нырнул в руку и отточенным движением сделал зарубку на прикладе. Спор проиграть нельзя — статус не позволяет.

* * *

Звери в этой вылазке повезло — она за первые десять минут на острове убила троих демонов. Одного даже с многочисленными шрамами. Две сабли крутились в её руках, словно невесомые перья, особенно та, что после контакта с демоницей Немезией стала оружием совершенно иного порядка. Если вторую периодически она полировала и острила, то эта в подобном уходе не нуждалась. Став острее бритвы, она рубила и секла без пощады. На втором демоне девушке показалось, что катана сама управляет её рукой, спасая от гибельных ударов. Без сомнения — это было наваждение, так как, если взглянуть в глаза правде — то были рефлексы.

Спасали девушку и быстрые непонятные перемещения вокруг противников. Не успевали те сделать выпад, как девушка перескакивала их и умудрялась в прыжке невероятной трудности ещё махнуть своими мечами, а едва коснувшись земли и уклонившись от рубящего удара, прокатиться между ног, или сделав шаг в сторону стены, прыгнуть назад, нанося смертельный удар.

Как оказалось, какими бы опытными воители ни были, они изрядно уступали в скорости и вёрткости. Удары у них были сокрушительные — тут спорить не о чем. Поэтому Зверь даже не думала блокировать их — они её попросту промяли бы и перерубили. Только прыжки и увёртки, только паркур и смертельные удары.

Она и ещё десяток берсерков наступали по Советской улице. Демоны выбегали на них десятками. Разница была в том, что воителей тут было никак не меньше пятидесяти десятков, а их — без малого девять десятков.

Разделавшись с последним демоном, двое берсерков указали ей на приближающееся пополнение. Те уже воинственно ревели. Один, кажется, что-то собирался бросить. Да, точно — у бегущего впереди в руках были эти их сосуды, по эффекту напоминающие гранаты, но с виду — крынка и крынка.

Над домами грохнуло, и у демона с «коктейлями» взорвалась грудь фонтаном крови. Он рухнул лицом в асфальт, в тот же миг всех воителей окутал огненный ад, вырвавшийся из-под тела павшего от снайперского выстрела собрата.

Зверь и берсерки как по команде сели на корточки и прикрыли головы руками — их обдало кусками асфальта, бетона и… мяса…

Когда Зверь подняла голову, то впереди них увидела воронку глубиной не менее полутора метра, но диаметром всего около трёх. Вокруг неё были разбросаны фрагменты тел воителей. А со стороны Морского собора, до которого оставалось совсем немного, уже бежало подкрепление. Зверь не стала долго думать и, убрав в ножны сабли, взяла в руки автомат. Раздался ещё один выстрел — один из воителей лишился головы. Зрелище было жуткое, но Зверь, присев на колено, решительно спустила курок — воздух разорвала очередь выстрелов. Несколько воителей были убиты, остальные метнулись в разные стороны. Одного догнала пуля снайпера — скорее всего это был Клим.

* * *

Климентьев положил нож для зарубок на кирпич, неизвестно зачем лежащий на крыше. Он убрал уже семерых воителей, в основном стараясь прикрывать группы берсерков. Когда у наступающих демонов неожиданно взрывается голова или вылетают вместе с рёбрами лёгкие, превращённые в фарш — их продвижение на миг останавливается, внимание теряется, и тут их рубят берсерки.

На пару минут Клим загляделся на то, как работает Селина Вера, полностью подтверждая своё прозвище — действительно, Зверь.

На часах было 6:21 — через девять минут сеанс связи между группами и координация действий на тот случай, если план полетит в тартарары. Пока всё идёт как по писаному.

— И чего эти старики сомневались в себе без этого их третьего — нормально всё спланировали. Оп! — Выстрел, перезарядка, зарубка и Клим снова готов снести демону голову.

Он сидел на крыше дома на перекрёстке улиц Рошаля и Советской. Очень удобно росшие деревья прикрывали его от лишних глаз, крыша третьего этажа — а в данном районе это, кажется, самая высокая точка, открывала ему практически всю площадь перед храмом.

Справа от него взорвался один из кирпичей кладки дома. Клим мгновенно оценил направление выстрела и, прильнув к прицелу, посмотрел в предполагаемую сторону — там была какая-то труба, а на ней угнездился Седой. Встретившись взглядами, они махнули друг другу руками. Седой четырежды показал пять пальцев Климу, а затем высунул язык.

— Зараза! — Как нельзя удачно из-за храма в разные стороны побежали ещё несколько групп демонов. — О! Сейчас догоню. И ходу отсюда до новых гнездовий.

С крыши дома Љ37 послышалось не менее полутора десятка выстрелов, после чего они прекратились. Спустя несколько минут по крыше ходили трое демонов, но ничего там не нашли… кроме собственной смерти.

Седой сделал ещё три зарубки.

* * *

Шекспир и его группа двигались вдоль докового пруда. Здесь, как ни странно, почти не было демонов. Было лишь около десятка разбрёдшихся по территории — с ними берсерки расправились быстро и тихо. Неумолимое желание жгло Шекса опробовать новый АК, но пока что возможности не было.

Он и его группа должны были подобраться как можно незаметнее к Морскому храму. Остаётся пять минут до сеанса связи.

Шекс дал понять, что нужно спешить. Времени оставалось совсем немного. Нужно было попасть как можно ближе к площади. По данным разведки сгруппированы воители именно там. Вельзевул наверняка уселся на алтаре храма и оттуда раздаёт команды. Интересно, а вожак воителей столь же падок на роскошные покои, как и его собрат Аградон? Уж тот два года назад занял самые пафосные территории всего города.

Десяток берсерков растянулся шеренгой, Шекспир был в её центре. Они вышли на границу зелёных насаждений — площадь хорошо просматривалась. Нельзя сказать, что увиденное Шекспира удивило, но и определить это как-то иначе язык не повернулся.

На площади не было ни единого живого воителя. Было около трёх десятков застреленных снайперами и всё. Их тела валялись то тут, то там. Но ни одного живого демона. Словно все, кто здесь находился, разбежались в стороны и там были убиты берсерками, людьми, ангелами и спецназом.

— Что-то не то…

6:30 — часы чуть слышно запикали. Шекспир выключил их и достал из кармана на штанах рацию. Ожидать долго не пришлось.

— Говорит Семангелоф. Наша десятка прошла до перекрёстка с Красной, выходим на площадь — как там обстановка?

— Говорит Шекспир. Чую недоброе — на площади никого живого. Только трупы.

— Это Седой — подтверждаю.

— Клим — подтверждаю.

— Это Тлен. Ничего не вижу, но однозначно нехорошо это.

— Это Зверь — мы в ста метрах от площади — что делать-то будем?

— Это Строгов — уничтожено порядка двух сотен демонов. Сейчас находимся на рубеже проспект Ленина. Продвигаемся к храму.

Послышалось долгое молчание. Шекспир напряжённо вслушивался в тихое шипение рации.

— Шекспир и Зверь — выйти на площадь. Снайперы — чуть что, стреляйте.

— Лады. — Ответил Шекспир и махнул берсеркам. Они вышли из тени и сразу увидели, как с другой стороны вышел на площадь десяток берсерков со Зверью во главе.

Они встретились перед входом в храм, который как ни странно был завален различным мусором, напрочь отрезавшим возможность внезапно оттуда выскочить. Зверь развела руки.

— Как это понимать?..

— Мы облажались. Никого тут нет. — Шекспир поднял рацию. — Семангелоф — тут чисто.

— Вижу… — Ответил Хранитель. Зверь кивнула Шексу за спину, он обернулся и увидел Семангелофа и остальных. Через пять минут с двух сторон подтянулись спецназовцы. Не прошло ещё и десяти минут, как все, кроме снайперов, были на площади.

— Господа снайперы — подтвердите, что никого не видите. — С отсутствующим лицом произнёс в рацию Сеной.

Снайперы подтвердили. Последний был Тлен:

— Это Тлен, я… минутку. — Раздался выстрел где-то южнее площади. — Я подтверждаю — чисто.

Последняя надежда угасла. Сидевший на брусчатке Арвинг покачал головой.

— И чего теперь? Возвращаемся, пока никто не просёк?

— Боюсь, это уже поздновато… — Менторски ответил Строгов.

Радовало одно во всей этой ситуации — никто не погиб, была пара раненых берсерков, но они, пока не упадут, будут грудь колесом казать. Что до людей — без ранений.

— Что-то не так! Он здесь — Я уверен! — Топнул ногой Семангелоф.

Тишина, что сгустилась, нарушалась только порывами ветра да трагическими вздохами собравшихся.

— [Иссерсеохт!] — Раздалось сверху. За этими словами последовал смех.

Головы расположившихся на площади поднялись вверх — по фронтону собора прогулочным шагом выхаживал воитель. — [Иссерсерасезохт. Доссефтсенеркес].

— Твою мать… — Проговорил Сеной. Неожиданно было слышать от него подобное, но на это внимания никто не обратил.

— Чё этот козёл сказал?

— Он сказал: «Вы пришли умирать. Не можем отказать».

— Спасибо. — Кивнул Шекспир. — И впрямь: «Твою мать…»

* * *

План Варгуса полетел ко всем чертям, как только бомбы прекратили рваться. Против всех надежд, что после столь массированной бомбёжки мало кто уцелеет, из дыма и огня вырвались воители. Их была не пара израненных десятков — на подходящее воинство Детей Войны обрушилась волна, вполне сравнимая по количеству. Как это случилось, думать было некогда — между фронтами армий осталось не более ста метров. А из-за стены дыма появлялись и появлялись новые воители.

Они совершенно не выглядели побитыми или хотя бы прокопчёнными огнём и дымом. Ощущение было, что только что там открылся портал, и они рвутся прямо оттуда.

Варгус взревел команду — берсерки тут же встали плотнее, упёрлись. Когда настал нужный момент, Варгус опустил руку, и из-за первых рядов ощетинившихся берсерков в демонов полетело плотное облако копий.

Какое счастье, что Варгус настоял на полной военной организации для этой вылазки. Иначе пришлось бы срочно бежать или умирать прямо здесь. Чего-чего, а последнего Варгус сейчас не желал.

Большинство копий нашли свои цели.

— [Вордард!] — Варгус понёсся в атаку первым, а за ним уже берсерки. Довольно быстро они его нагнали и армии встретились лоб в лоб на перекрёстке проспекта Косыгина и улицы Передовой.

Звук ударившихся друг о друга мечей, ятаганов, алебард, копий и иного оружия прозвучал не тише одного из недавних взрывов. Рык и рёв воинов, крики и вопли, скрипы стали, удары о доспехи, хруст костей и звуки расплёскивающейся крови смешались в жуткую симфонию битвы.

Фронт растягивался на ближайший парк, порядочно уже осыпанный землёй и кусками бетона, ему предстоит ещё впитать и много пролитой крови.

Варгус рубил налево и направо, резал и протыкал, сносил головы или срубал ноги, выпускал кишки и перерубал целиком туловище чуть выше пояса. Его, как истинного берсерка, очень быстро накрыла волна тот самой, легендарной, жажды крови. Это было несравнимое ощущение эйфории, которая пронизывает всю суть берсерка, когда в воздухе начинает витать запах крови. Крови и смерти.

После того, как падал очередной убитый им демон, из-за него появлялся следующий, иногда он даже не успевал занести ятаган, будучи убит кем-то другим, кто не ведал, что этого уже избрал для своего меча Варгус — последний был не в обиде. Это битва, и врагов здесь хватит на всех.

Перед Варгусом упал со срубленной головой один из берсерков, стоявший над ним демон был очень опытным воином — количество шрамов на его плечах говорило об этом в полной мере. Он владел оружием не хуже многих берсерков, а они никогда не признают себя слабее воителей, хотя и знают, что во многом уступают последним.

Воитель заметил конунга и понёсся на него, по пути крутнувшись и перебив ногу ещё одному берсерку. Спустя полсекунды ему воткнули ятаган в грудь, когда он просел на перебитую ногу. Демон прыгнул на Варгуса, тот принял его удар и, уклонившись от следующего, атаковал — демон увернулся от его ударов, ловко лавируя между тремя своими сражающимися собратьями. Варгус наступал, улучив момент, он вонзил в прыжке свой меч в ключицу раненому демону, что удачно сел перед ним. Увидевший столь позорное убийство его сородича воитель вновь ринулся на Варгуса. Налетев, он выдал серию из четырёх ударов, точно переставляя при этом ноги, тем самым не давая Варгусу маневрировать — он держал его. Поняв, что попал в переплёт, конунг берсерков крутнулся, отбив удар в голову, и нырнул под следующий удар, дабы оказаться сбоку от демона, но тот среагировал и врезал Варгусу локтём в лицо.

Не успел Варгус опомниться, как ему уже пришлось отступать — его толкнули справа и он покатился кубарем вместе с налетевшим на него воителем. Перерезав тому глотку, конунг вскочил на ноги, но тут же пришлось пригнуться — опытный демон-воитель не отступал от него ни на шаг и охаживал ятаганом очень умело.

Метрах в десяти от них что-то взорвалось — полетели во все стороны демоны, берсерки и их части тел вперемешку со звенящим об асфальт оружием. Варгуса вновь столкнули, но на сей раз чрезвычайно удачно. Отброшенный взрывом демон подкатился ему под ноги, а Варгус пал на колени как раз в тот момент, когда над головой свистнул ятаган воителя. Не теряя ни секунды, конунг воткнул свой меч в брюхо демону и, перехватив рукоять и вывернув плечо, рассёк врага до грудины. Демон бросил ятаган, пытаясь остановить полезшие из разреза кишки, но тут его тело глухо рухнуло на лежавшего рядом с его ногами берсерка.

Варгус таки успел отдышаться, или может ему так показалось — неважно. Он был готов убивать и приступил к делу. Из центра битвы не было возможности понять, насколько удачно или неудачно идёт бой для берсерков. Одно Варгусу было видно — берсерки сражаются как в последний раз, а значит, исход боя их уже не волнует. Они убьют столько, сколько успеют.

* * *

Командир «Семаргла», зависнув над битвой, оценивал ситуацию.

Берсерки стояли молодцом, ни на пядь не отступив, не отдав ни метра, однако и они скоро выдохнутся — все выдыхаются рано или поздно. А эти прут и прут из дыма. Откуда там взялось такое количество воителей, было непонятно — район бомбили два часа. И при этом далеко не петардами. Что уж греха таить, повытаскивали для этих красавцев из закромов родины такие вещи, что запрещены уже не один десяток лет. Их, разумеется, для вида уничтожали на полигонах, но сделано их было столько, что ещё сто лет поля сотрясать можно. А уж кто-кто, а демоны не будут жаловаться на применение «негуманного» оружия.

— Костя, думаю нашим серым друзьям помочь надо.

— Приказывай, командир — я «за».

— Пройду на бреющем над демонами, режь пулемётами — если собьют, винтами порубим десяток-другой, а там будь что будет.

— Давай.

«Семаргл» накренился вбок и, пролетев так несколько метров, повернул направо и начал заходить по дуге на выходящих из-за стены огня и дыма демонов.

— Борт сорок один, доложите о манёвре. — Прозвучало в наушниках.

— Центр, я — борт сорок один, докладываю — иду на помощь «серым». Конец связи.

Командир выключил тумблер внешний связи и направил машину вниз. Чуть сбавив скорость, вертолёт пошёл на бреющем полёте над дорогой. Берсерки чуть в стороне.

— Костя, давай!

Пулемёты чуть дёрнули вертолёт назад, но командир выправил машину и устремился аккурат над головами демонов. То, что творилось под ударами пуль с телами демонов, лучше было не видеть. В кулинарии есть очень подходящее понятие для подобного — «фарш».

Пройдя над битвой, машина начала набирать высоту.

— Ай, молодца, командир.

— Ух — живы. — Он развернул вертолёт и посмотрел на картину своего пера. — Глянь-ка — опешили демоны-то. Не лезут больше.

Берсерки добивали тех, что не попали под огонь пролетевшего «Семаргла» — демоны, оказавшись отрезанными от подкрепления, растерялись.

— Костя, давай-ка туда пару ракет ещё — для закрепления.

— Понял, командир.

Когда вертолёт встал в удобное положение, из-под крыльев стартовали две ракеты, оставляя яркие шлейфы за собой. Едва они нырнули за стену дыма, оттуда рванулся огненный столб такой высоты, что в два раза превысил стоявшие ранее рядом с ним дома. Стоявшие ранее, потому что их разметало, словно карточные домики в стороны от взрыва.

Волна разошлась во все стороны, ударив и по берсеркам. Общие с людьми учения спасли положение — завидев ракеты, конунги заорали своим серым братьям лечь и сгруппироваться. Это спасло положение, хотя первые ряды подняло в воздух, как осенние листья ветром, и швырнуло на спины собратьев.

— Ни хера себе — ты чем пульнул-то?

— Да обычными… Это у них там что-то было… такое…

* * *

Люди оказали неоценимую помощь, срезав середину наступающих демонов. Однако последующего шага Варгус не ожидал. Точнее ожидать этого от людей было вполне нормально, а вот последствия были куда как сильнее того, что должно было случиться.

Когда Варгус поднялся, то сразу понял, что уши заложены, и ещё некоторое время слышать он ничего не сможет. Рядом поднимались чуть ошарашенные берсерки, многие держались за головы или прочищали пальцами ушные раковины, что-то пытались говорить, но не слышали даже собственных слов. Те, что неудачно оказались в первых рядах, вставать не спешили — они здорово пролетели и рухнули в основном на асфальт, немногим повезло упасть на мягкую траву.

Первое, что сделал Варгус, когда боле менее пришёл в себя — это посмотрел на ту сторону перекрёстка, где за полосой расстрелянных и превращённых в груды мяса демонов произошёл взрыв. Там никого не было. Кажется, он услышал, как обрушивается ещё одно здание, а возможно это кровь шумела в голове. Так или иначе, но ни одного живого демона он впереди не видел.

Неужели всё? Победа?

Слух постепенно возвращался, и Варгус услышал подлетавший вертолёт, который летел влево, куда-то по улице Передовиков. Повернув туда голову, он увидел, что теперь демоны попёрли оттуда.

Его дёрнул за плечо один из берсерков и указал в противоположную сторону — оттуда также шло подкрепление. А это значит, что бой только начинается.

Варгус заорал, да так, что и он себя услышал, и окружающие. Из толпы возник верный соратник Оккрист. Варгус не стал кричать, просто дал понять, что они делятся — он поведёт берсерков в бой направо, а Оккристу достанутся те, что слева. Ударив друг друга в плечо, они разошлись.

Выйдя вперёд, конунг оценил количество воителей — они им явно уступали. По крайней мере, радовало то, что над ними до сих пор летает «Семаргл», который активно, вопреки приказу, помогает. А это уже что-то. Если всё пойдёт так и дальше, то подтянутся ещё, а тогда демонам точно несдобровать.

Варгус вскинул меч вверх и понёсся вперёд. Он до сих пор плохо слышал, но это и не столь нужно было.

* * *

— Как детей поймали… — Прошептал Строгов, оглядываясь во все стороны на выходящих и выходящих отовсюду демонов. Откуда они взялись, поначалу понять он не мог, но вскоре стало ясно. С них ручьями стекала вода — они тихо сидели в каналах, скрывшись от глаз, не очень-то внимательных надо сказать, бойцов, пришедших на остров.

Быстро припомнив то, что спецназом было убито около двух сотен воителей, группами берсерков хорошо, если сотню-полторы, и в сумме около сотни должны были настрелять снайперы. Итого около пяти сотен. Однако то, что видел сейчас Строгов и все остальные, явно не сходилось с этими подсчётами — их окружали. И это были далеко не те оставшиеся в остатке подсчётов пять десятков воителей. Этих было раз в десять больше. Как минимум…

Рядом со Строговым тихо шипел Сеной.

— Что, начальник, обосрались вы где-то?

— Мы на вашу разведку полагались, так что нет. Не мы.

— Ну да — тоже верно…

Ожила рация.

— Это Седой — чего делать-то? Стрелять? У меня на всех не хватит.

— Попробуй снять… — Семангелоф взглянул вверх, но уже не увидел там говорившего с ними демона.

— Что?

— Отбой — жди команды.

— Ладно.

Семангелоф почесал голову прямо как нашкодивший школьник.

— Ну, народ, и влипли мы. — Сказал прописную истину Шекспир.

— Мы во здравии. — Поддакнул Вихрь.

Кольцо демонов сужалось — петля стягивалась.

— Строгов, как с боезапасом? — Поинтересовался Вихрь.

— Взяли с избытком. Избыток расстреляли полчаса назад. Осталось где-то по паре рожков.

— Ну и хватит! Рассредоточимся и перебьём.

— Так-то оно так — только вот что-то уже не верится, что это последние.

Словно в подтверждение слов командира спецназа врата храма рухнули внутрь и оттуда вслед за тем демоном, что был на крыше, вышли ещё демоны. Ещё несколько сотен…

— Пфф… — Протяжно фыркнул Шекспир. — Всё — капец.

— Седой, приём.

— Да, Семангелоф.

— Зови помощь…

Воитель, шествовавший впереди остальных, был вооружён необычным ятаганом, коими владели практически все остальные демоны. В его руке было что-то сродни сабле дадао — длинная рукоять с противовесом, небольшая гарда, которой едва хватало для защиты руки, и широкое волнистое лезвие. На воителе были чёрные как смоль доспехи, так казалось издалека, но стоявшие рядом с Семангелофом Зверь и Вихрь переглянулись — они поняли, что это те самые доспехи, что полностью покрыты кровью. И да, чёрт возьми! Когда Вельзевул подошёл почти вплотную, они увидели — вокруг вились несколько мух. Демон не отмахивался от них. Они — его статус сильнейшего.

— Семанхелоф-ф. — Прошипел демон. — Я ошидать твоя ош-шипка. Фремя што мой нарот шжить в тьма той мира научить мы думай. — Он сделал несколько шагов ближе, остановившись на расстоянии удара перед старшим Хранителем. — Думай как ты!

Он тихо и противно посмеялся.

— Ты говоришь на этом языке, чтобы запугать людей. Вот только этих людей не напугать.

— Фсех мошно одолеть страх. Я лишь вестник он… его. Сегодня вы… все умереть. Скоро — все до один фыроток умереть. — Вельзевул сделал шаг назад и поднял дадао вверх — демоны вокруг отозвались довольными выкриками, которые со стороны казались гомоном взбешённой своры собак.

Его взгляд остановился на Семангелофе, затем медленно сполз к его руке, в которой тот сжимал Меч Света. Глаза Хранителя пылали огнём. На миг Семангелоф ощутил собравшихся здесь, пошедших за ним. Пошедших, как оказалось, на смерть.

Он почувствовал, как Вихрь крепче прижимает приклад к плечу, но помнит, что в рожке осталось не более десятка патронов, а потому чуть косится на рукоять меча. Думает — успеет ли схватить его в тот момент, когда кончатся патроны и автомат в этой битве станет бесполезной железкой.

Зверь отдаёт полный рожок стоящему рядом с ней спецназовцу и вытаскивает убранные в ножны сабли. Смотрит на Шекса — тот, закрыв глаза, что-то шепчет. Она знает, что это не молитва — у него экспромт. Расскажет потом — как обычно набрав воздуха в грудь и придав себе невероятно важный вид.

Он почувствовал, как Арвинг расслабился, чтобы ощутить холод, который уже рвётся наружу, готовый подчиниться своему хозяину. Копьё крутнулось в его руках, он опёрся на правую толчковую ногу, чтобы ринуться вперёд, по привычке откинув белоснежные волосы назад.

Спецназовцы качают головой, понимая, что как только кончатся патроны, то придётся взяться за ножи. Благо Сеной уговорил взять их не стандартные ножи, а «чего побольше». Вспоминают семьи, прощаются… понимают…

Берсерки же напротив мысленно говорят «до свидания» своим домочадцам. Выхватив небольшие по меркам Детей Войны ножи, они разрезают кожу себе на плече, на манер того, как делают это воители. У последних у каждого виден свежий шрам. У кого-то один, у кого-то и счесть уже невозможно — столько раз они шли в бой, заранее хороня себя.

А рядом Семангелоф почувствовал брата. Ангела, который готов умереть здесь и сейчас, но всё же думает про счастливый финал.

Семангелоф решил его не огорчать — он не успел почувствовать всё в полном объёме. Так, как он это чувствовал раньше, но успел заглянуть в будущее тех немногих собравшихся здесь. У тех, у кого не было души — у людей, прочесть его легче лёгкого. Но у большинства окружённых демонами одно будущее — смерть.

— Так уж лучше сейчас… — Прошептал ангел-хранитель. Закрыл на миг глаза и заорал. — Огонь!

Воздух взорвался десятками автоматных очередей, пули полетели во все стороны, взрывая тела демонов.

Семангелоф резким пируэтом оказался рядом с Вельзевулом и ударил. Удара хватило бы, чтобы перерубить пополам быка, но воитель отвёл его с лёгкостью, с которой отмахиваются от прута в детских руках.

Сеной и Арвинг бросились в ту сторону, куда не стреляли, и ворвались в толпу воителей, кружа вокруг себя сталью, не давая подойти к себе. Зверь, пронырнув между двух предназначавшихся ей замахов, оказалась со спины у одного из воителей и без раздумий всадила туда катану чётким и резким движением, вырывая её обратно, она снесла голову второму — хорошую саблю сотворила Немезия!

Короткая очередь успела положить троих демонов, следом за пулями полетел автомат, который дал возможность Вихрю вырвать меч из ножен — получилось неловко, но ничего, зато осталось расстояние для первого замаха. Замах, удар, уворот, ещё удар и демон скорчился с перебитой ногой. Следующий удар прервал страдания. А третий был для другого воителя.

Берсерки бросились в бой, казалось, ещё до того, как Семангелоф крикнул, и сразу же вспыхнули огнём жажды крови к врагам. К кровным, к извечным и, наконец, столь доступным.

Солдаты спецподразделения строчили, стараясь не промахиваться — патронов мало, а врагов много. Опасность представляют ещё и союзники, которые, как ни крути, мешаются меж пулями. Одно хорошо — берсерки по большей части в сером, демоны — в чёрном, местами с проблесками серебристых доспехов.

В пылу боя не было слышно выстрелов, которые доносились с трёх сторон, но то и дело падавшие демоны ярко свидетельствовали о том, что три снайпера до сих пор в деле и не отступят, пока не умрут. Сейчас им даже проще — большинство воителей оказалось к ним спиной, и тут уж до не до чести — это война. На войне нет времени думать, что делается по чести, а что подло. Либо ты — либо тебя.

Меч Света высек искры, схлестнувшись с саблей Вельзевула. От соударения Семангелофа чуть отбросило, но он смог удержать равновесие. Внутри у Хранителя разгорался огонь, но слишком медленно — не тот уж возраст, да и давно не нужен был он хозяину. А сейчас он лениво, с неохотой, но слушался и притекал к рукам. Ещё чуть-чуть, ещё долю секунды…

Меч вспыхнул голубым сиянием, воздух рядом с ним задрожал, нагретый от мгновенно раскалившегося лезвия. Глаза ангела стали пропастями света — время, в котором сейчас был Семангелоф, несравнимо медленнее его истинного течения.

И Хранитель сделал шаг вперёд и ударил сверху вниз, рассекая воздух дугой света, которая слепила окружавших демонов и помогала тем, кто сейчас к нему спиной. Свет — очень подлая субстанция.

 

Глава 20

Ирий.

Архангел Гавриил мчался во всю мощь собственных крыл. Внизу него мелькали редкие зелёные остатки кустарников и небольшие поляны. Чем дальше от Темени, тем они встречаются реже. Глаз ангела приметил протянувшуюся через некогда цветущие луга огромную трещину, что была похожа на след от гигантского когтя. Раньше её здесь не было. Всего год назад её здесь не было. Дальше будет только хуже. Сначала будут трещины, а потом? Огонь? Вода? Или, может, куски мира будут проваливаться во тьму? Как знать…

На горизонте замаячил Келеанталь. Уже совсем рядом — он должен успеть до того, как его родной брат сотворит свою самую большую ошибку.

Напрягая зрение до предела, Гавриил разглядел Аэрдос — крепость Михаила. Величайшую в истории Ирия. Копия замка Хранителей из Срединного мира.

Гавриилу Аэрдос всегда напоминал родной дом, коим за годы обучения стал замок Хранителей. Свист ветра заглушил горестный вздох архангела. Последнего Хранителя, который исполняет возложенное на него обязательство хранить мир.

Незачем скрывать тот факт, что пришёл он к этому далеко не сразу. После событий в пещере, после того, как Михаил убил партисипата вместе с их родной сестрой, которая, если верить Люциферу, была ещё жива, всё перестало носить скрытый характер. До этого Михаил проявлял недоброжелательность к старшему брату обычно в мыслях и лишь изредка в действиях.

Первые действия последовали на следующий день после того, как Сеной и Семангелоф простились с ними и улетели в свой последний полёт к усыпальнице Хранителей, где им полагалось отринуть мир, которому служили. Там ожидают их учителя, которые удалят им крылья и уйдут в вечный сон. А прилетевшие на смену им останутся в ожидании того дня, когда их заменят их ученики, и так должно было быть.

Гавриил на миг закрыл глаза и припомнил тот разговор, о котором и рад бы забыть, но не мог. Если семенем раздора можно считать то, что Люцифер оказался гораздо развитее их с Михаилом, то этот разговор можно смело назвать ростком.

Срединный мир. Замок Хранителей

Задолго до событий Первой Войны

Люцифер и Гавриил ожидали младшего брата. Он явился, когда светило почти скрылось за горизонтом.

— Простите мне моё опоздание.

— Не припомню, чтобы ты раньше опаздывал — отсутствие учителей расслабило тебя? — Спокойно спросил Гавриил.

— О нет, Я просто изучал один аспект этого мира — теперь это стало гораздо легче с уходом ваших учителей. — Последние слова он сказал с нажимом.

— И что же это за аспект, позволь узнать? Не тот ли, что мир наш не ограничен землёй и небом?

Глаза младшего Хранителя недобро сузились, а ноздри наоборот расшились.

— Как смеешь ты читать меня?

— Мне это не требуется, брат. Мне открылось то же самое, как только Я обрёл эту силу. Но так как наши учителя об этом не ведали, Я поостерегся вопрошать у них про это. Да и смысла не было.

— Мы Хранители этого мира — не забывайте.

— Помолчи, Гавриил! Лично мне претит хранить этот мир вместе с тем, кто, называя себя моим братом, промолчал о том, что владеет силами, куда как превышающими силы наставников. Ты предал и их, и нас.

— Что за сумасшествие? Михаил — ты завидуешь! Я уже говорил тебе…

— Замолчи!

— Михаил! — Люцифер грозно тряхнул крыльями, сделал шаг вперёд, но остановился, выдохнул, опустив глаза, полыхнувшие чуть ярче заходящей Яри. — Ты не ведаешь то, что говоришь. — Проговорил он сквозь зубы, не поднимая закрытых глаз. — Тебя разрывает желание покинуть сей замок. Ты желаешь попасть в… Ирий? Так ты назвал место, в котором ещё не бывал?

Михаил смотрел на брата ненавидящим взглядом. Костяшки сжатых кулаков побелели.

— Да — так Я назвал его. И если ты ничего не имеешь против, то именно туда и направлюсь. — Он развернулся и хотел было сделать шаг прочь, но Люцифер возник прямо перед ним. Михаил расширил глаза — к пространственному перемещению Хранители прибегали лишь в самых чрезвычайных ситуациях, что сильно выбивало их из сил. Но, судя по Люциферу, так было с предыдущими поколениями, но не с ним.

— Я уже побывал там, Михаил. Прекрасное место. Не отравляй его своей злобой и завистью. Ты не построишь там лучший мир.

— Зато это будет мой мир! Моё царство небесное! В котором тебе, Люцифер, места не будет никогда!

— Одумайся! Мы нужны здесь — мы Хранители. Можешь взять под своё крыло треть этого и охранять только её. У нас нет прав быть вне этого мира.

— Убери руку от меня. Пусть ты и старше, но в рамках этого мира мы равны.

Люцифер убрал руку от нагрудника брата и сделал шаг в сторону. Михаил самодовольно прошествовал прочь и в ту же ночь улетел из замка. Долгое время он постигал новые силы вдали от родного замка. И когда смог открыть устойчивый портал в свой новый мир, то не думая ни секунды прошёл туда — за грань известного ему.

Он сразу понял, что в Ирии время шло гораздо быстрее, чем в родном мире. А ещё он понял, что Люцифер обманул его, переправив сюда сотни ангелов, которые строили здесь ещё один замок Хранителей. В тот день младший из Хранителей поклялся, что замок Аэрдос будет его и только его.

Прошла не одна тысяча лет, и Михаил, вернувшись в родной мир, вновь ступил на гранит замка Хранителей. Мир вокруг изменился, но не этот замок. Он вечен.

Люцифер встретил его по-доброму, но Михаил ответил по-своему — обнажил меч.

Слов не последовало — вместо них заговорила сталь мечей Света и Тьмы.

Гавриил спустя несколько дней вернулся к развалинам замка Хранителей. В пылу боя братья уничтожили его — взорвали изнутри. Огромные гранитные блоки разметало на многие пролёты вокруг. Большинство до сих пор дымились — настолько жаркой была битва меж Хранителями.

Гавриил пал на колени и, обхватив голову руками, зарыдал. Затем он взглянул в небо — чистое осеннее небо. Где-то там за некой гранью иной мир, где стоит такой же замок. И здесь была битва за право на обладание оным.

Хлопнули крылья — рядом с Гавриилом опустился Люцифер.

— Прости, брат — Я не отстоял наш дом. Но клянусь тебе, что Михаил за это ещё заплатит. Не здесь, нет. Там — в Ирии. Этот мир не станет полем нашей битвы. Я лучше уничтожу тот, чтобы убедить нашего брата, что он не прав. Что он нужен здесь.

— Ты убьёшь его?

— Если иного выхода не будет…

— Не хочу в этом участвовать. Прости мне эту слабость.

— Не думай об этом — ты не при чём. Этот спор всегда был в стороне от тебя. Ты не встал ни на чью сторону, и за это Я тебя благодарю. Ты не стал одним из нас.

— Я встану против Михаила только в том случае, если он что-то с тобой…

— Не думай об этом — тому не бывать!

Люцифер ошибся. Спустя несколько лет началась Первая Война.

* * *

Гавриил опустился на площадку, где несколько лет назад произошёл их с Михаилом разговор с Высшими. Здесь никого не было. Уже никого не было. Гавриил ощущал след гигантского портала, что закрылся совсем недавно. Он опоздал совсем немного. На несколько часов.

На лице Гавриила чуть заметно появилась улыбка.

Срединный мир.

Кронштадт

Арвинг крутнул копьём, снеся ослеплённому демону голову, следующим ударом пронзил грудь стоявшему справа от него. Холод внутреннего огня послушно следовал, куда ему указывали, и ускорял молодого ангела в разы. Как оказалось, далеко не все демоны так могут. Видимо только наиболее просвещённые, те, что могут научиться управлять энергией собственной души. Остальные же превращаются в машины для убийств, когда их поглощает собственный огонь.

Рядом с ним сражался Сеной. Он крутил мечом со столь невероятной скоростью, что всё, что делал Арви, казалось очень медленным. И это при том, что огонь Хранителя никак не проявлялся. На Семангелофа так и смотреть невозможно — меч Света слепит не хуже Солнца, с той разницей, что ты стоишь прямо рядом, а не в сотнях тысяч километрах от него.

Семангелоф же не мог, даже при том, что имел и скорость, и застящий глаза демонам свет, испускаемый мечом, и огромный опыт сражений, пробить защиту Вельзевула.

Многие демоны, особенно из тех, чьи тела покрывали шрамы «последнего боя» в большом количестве, достаточно быстро адаптировались к невозможности открыть глаза. Они сражались вслепую. Точнее очень уверенно отбивались. Конечно они нет-то-нет, но пропускали удары, уносящие жизни, но уже не в столь большом количестве, как при первой вспышке света меча. Они умело отмахивались вслепую, а точнее на слух. Выучка брала верх, очень скоро людей, сражавшихся с ними на равных, они стали теснить.

Давно переставшие стрелять спецназовцы, как могли, пытались резать воителей, но получалось у них это только в соотношении трое на одного, а так как демонов было в разы больше, жертвы не заставили себя ждать.

Вихрь, щурившийся и кое-как старающийся не пропустить среди ударов целящий в него, а не в меч, услышал, как рядом с ним вскрикнул и упал Строгов. Но он не мог и на миг отвести взгляда от демона, что стоял напротив него и ещё двух рядом, которые иногда выкидывали довольно опасные удары и в его сторону.

Зверь скакала между воителями и крутилась волчком и убивала без остановок. Ею овладел азарт, подогреваемый осознанием того, что самые сильные и опасные воины не могут зацепить её. Удар, отскок, вновь удар, следующий в прыжке — демон валится с перерезанной шеей, Зверь улучает момент и, оттолкнувшись от ещё не успевшего упасть тела, прыгает на шею стоявшего рядом и вгоняет катану тому в ключицу, пронзая сердце и всё, до чего дотянулась сталь в кратком движении. И снова прыжок, рондад, и вот ещё один демон упал, обливая площадь тёмной кровью.

Шекспир поймал весомый удар по голове и как смог откатился от гущи боя, протирая ушибленное место. Отняв руку, он увидел на ней кровь.

— Крепко. — Прокомментировал он ранение и поднялся, чтобы отомстить обидчику. Но найти его уже не смог — двое берсерков плотно встали перед ним и активно рубились с демонами, пока одному не пробили грудь, да так, что ятаган вышел, проломив левую лопатку. Берсерк зарычал и, кажется, успел сделать ещё один взмах уже перерубленной алебардой перед тем, как безжизненно упал.

* * *

— Приём, центр, вызывает Седой, личный номер 18-744, как меня слышите?

— Слышу вас, Седой.

— Докладываю: я и около сотни бойцов, в том числе берсерки, ведём бой в Кронштадте. Разведка подвела, врага намного больше — просим помощи…

Снайпер закрыл глаза — он отлично понимал, что тот, кто его сейчас слышит, не понял абсолютно ничего. В первую очередь то, как сотню бойцов занесло на Котлин.

— Седой, не понял вас — повторите.

— Повторяю. Прошу выслать помощь на остров Котлин.

Вновь тишина. Интересно, что там происходит?

— Седой, какого хрена вы на Котлине?! — Это был Лужецкий. Хорошо хоть не Евстахов, тот бы сразу посоветовал застрелиться.

— Евгений Михайлович, долго объяснять — разведка облажалась. Демонов на Котлине тьма, и Вельзевул точно тут.

— Хранители там?

— Все тут…

— Молодцы — спасу нет! Держитесь, придумаю, может чего. Сколько…

Связь пропала.

— Центр? Центр, слышите меня? — Тишина. Последующие несколько минут бесполезных попыток поймать хоть что-то окончились ничем. Связь пропала. Вся и разом. Это могло означать только одно — кто-то открывает большой портал сюда или отсюда. Не хватало ещё именно сейчас, когда вовсю идёт операция «Восток».

Седой глянул на часы — 7:11.

Хоть бы там уже разобрались с остатками выживших после бомбёжки воителей.

Перехватив винтовку и взглянув в оптический прицел, Седой чуть не ослеп — что-то там, в гуще боя, очень ярко светилось. Прицелиться было невозможно. Пошарив в подсумке, Седой изъял солнцезащитную насадку. Попытался припомнить, когда пользовался ей в последний раз, и не вспомнил, взглянул в оптику снова. Свет до сих пор резал глаз, но уже не так — можно было вести огонь. Седой передёрнул затвор и, прицелившись, выстрелил. Снова передёрнул, снова выстрелил — не было времени делать зарубки — там гибнут товарищи.

Выдохнув и выискав новую мишень, Седой плавно спустил курок, приклад дёрнул плечо, округу огласил очередной выстрел. Во время перезарядки что-то насторожило снайпера — огляделся, вокруг никого не было. К звукам недалёкого боя добавился ещё какой-то шелестящее-хлопающий шум.

Седой постарался внимательнее приглядеться, но так ничего и не увидел.

Солнце вышло из-за облака, тут же по всему обозримому пространству кругами забегали тени. Их было множество. Снайпер поднял голову вверх и увидел сотни, тысячи крылатых силуэтов над собой.

Они появлялись и появлялись, сначала подолгу кружа в небе, а после огромными стаями разлетаясь в разные стороны. Это зрелище столь поглотило снайпера, что он не заметил, как одна из стай направилась в сторону Котлина.

* * *

Теленников расстрелял уже две трети боезапаса, когда услышал, что за ним пришли. Добрых два десятка тварей один за другим выпрыгивали с пожарной лестницы на крышу.

— Здра-а-асть. — Протянул он, передёргивая затвор. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что перестрелять всех он не успеет. Так или иначе, но его проткнут одним из ятаганов.

Тлен посмотрел вниз через ограду — асфальт, ничего, чтобы могло смягчить падение с крыши трёхэтажного дома. В голове заскакали цифры: в магазине осталось восемнадцать патронов, скорострельность сорок патронов в минуту… По полторы секунды на каждого и получаем меньше полминуты… Долговато, если учесть, что им стоит сделать максимум десять шагов, а многим и того меньше. Всех не положить…

Тлен выстрелил в первого. Целился в мягкие ткани чуть ниже рёбер слева — пуля прошила демона и пробила ногу стоявшему за ним. Второй выстрел также убрал две угрозы, но остальные не стояли как в тире и, рассыпавшись по длинной крыше, начали наступать, совершая зигзагообразные движения, осложняя, как они думали, Тлену задачу.

Следующие пять выстрелов показали обратное — снайперов учат целиться туда, где противника ещё нет. Один из демонов, прикрывшись телом собрата, подбежал вплотную к снайперу и замахнулся ятаганом. Тлен только того и ждал — упав на колено и выстрелив вертикально вверх, он снёс демону голову, а затем подскочил и, схватив ещё не упавшее тело, бросился с ним с крыши.

Приземление вышло несколько жёстче, чем он предполагал, но, тем не менее, демон оказался неплохой подушкой, хотя спать бы Тлен на такой не стал. Ударив лишь правую коленку, он смог встать достаточно быстро, но первые шаги дались очень болезненно. Высота не остановила воителей — они спрыгивали вниз без опасений разбиться или повредить себе ноги. Но и Тлен выгадал момент, чтобы перезарядить магазин. Четверо демонов, что спрыгнули первыми, обагрили кровью и фаршем из потрохов стену дома и тротуар перед ним.

Тлен поднял винтовку вверх, чтобы пресечь дальнейшие попытки спуститься по кратчайшему пути, и тут открыл рот от изумления — ангелы! Всё небо, что было видно ему, кишело крылатыми. Демоны на крыше зароптали, за краем крыши мелькнули белоснежные крылья и тут же один из воителей рухнул вниз с брызжущей кровью шеей и длинным разрезом наискось груди.

— Ладно… — Протянул Тлен и побежал в сторону Морского храма, где шёл бой, и судя по тому, что он успел заметить перед появлением воителей на крыше, лишний ствол там сейчас на вес золота.

Бежать было недалеко, но за это время в ту же сторону пролетело две стаи ангелов. Вопросов и эмоций была масса, но сейчас как-то не до них было. Хотя всё же интересно — а они за кого, собственно?

* * *

На Арвинга налетело два демона, судя по шрамам, которые в свете меча стали невероятно контрастными, было ясно, что они ветераны. И вправду, несмотря на ту скорость, что выдавал Арви, демоны отбивались и успевали вклинивать очень подлые выпады. От такого темпа раненая нога начала немного ныть. Медведь, что б ему пусто было, оказался ну совершенно некстати в тот день. Но на боль отвлекаться нельзя было — в противном случае он больше не почувствует ничего и никогда.

На миг что-то прикрыло источник света, и тут же над Арвингом и демонами пронёсся ангел, лихо рубанувший коротким мечом одного из демонов по голове, разбив её пополам. Брызнувшая кровь попала Арвингу в глаз, и ему пришлось отбиваться по наитию. Извернувшись, он вывел демона на ту позицию, из которой ему будет удобно выкинуть копьё аккурат тому в грудь, но план не удался — на него слева упал другой воитель и придавил в брусчатке. Как назло окровавленная туша надавила на саднящую ногу — Арви не удержался и взвыл от боли. Подняться сразу не удалось, за первым демоном упал второй, начала образовываться куча мала. Рядом не было никого, кого он мог позвать на помощь. Оглядеться тоже толком не получалось — вокруг воцарилась паника или что-то вроде того.

Ангелы, появившиеся неожиданно, как снег на голову, кружили над боем и резали всех подряд — и демонов, и берсерков, и людей… В одного из них очень метко вошло копьё и он шумно рухнул в стороне от боя. Послышался крик, хотя нельзя было быть уверенным, что этот крик принадлежал ему.

На краткий миг перед взором Арвинга сражающиеся разошлись и в конце своеобразного коридора, он увидел, как Вельзевул до сих пор бьётся с Семангелофом. Хранитель устал — отбивался, почти не нападая. Последнее, что успел заметить Арвинг, это был ангел в блестящих доспехах, который налетел на предводителя демонов со спины с занесённым мечом. Потом бьющиеся вновь сошлись, и хаос битвы поглотил увиденное. Прямо перед Арвингом упал ещё один сбитый ангел, спустя несколько секунд от него начало чадить довольно противным дымом, и он вспыхнул. Сначала зашлись крылья, затем огонь взялся за волосы на голове и охватил всё тело. От этого огня жар шёл сильнее, чем от простого пламени, Арвинг прикрылся рукой, но сразу почувствовал, как ожгло руку — это подтолкнуло его, но недостаточно, чтобы выбраться из-под двух демонов.

Выручил внезапно появившийся Сеной, который был всю битву рядом, а тут вдруг пропал. Подав руку, он резким движением вырвал парня из-под воителей и поставил на ноги.

— Вверху теперь не менее опасно — гляди во все стороны!

После этих слов он словно наугад махнул мечом вверх и попал пролетавшему ангелу по ноге. Убить не убило, но он приземлился и очень гневно воззрился на Сеноя, которому было явно не до него — он, зарубив одного демона, подпрыгнул и срубил ещё одного пролетавшего ангела. Тот рухнул в гущу боя и тут же вверх поднялись языки пламени. От огня отскочил один демон, у которого горела кожа на руке, он не кричал, но панически пытался затушить огонь второй рукой, бросив ятаган. Позади него оказался Вихрь и одним ударом прекратил мучения врага.

Вихрю уже трижды воители ударили по раненой недавно ноге — как знали, куда бить, чтобы ослабить реакцию. Дважды его спасала Зверь, появлявшаяся как раз когда была нужна помощь. В третий раз, стиснув зубы и утробно рыча, Вихрь пересилил оглушающую боль и убил обидчика. Забавно, но Зверь уже была близко и была готова спасти друга в очередной раз, но увидев, что не нужна, рубанула по ноге другого воителя, а когда тот упал, добила.

Шекспира отбросил один из берсерков в сторону, когда тому вновь прилетело по голове, и парень попросту лишился сознания, так и не вырвав меч из груди уже мёртвого воителя. Когда он пришёл в себя, то первое, что увидел, были ангелы, что кружили над ним.

— Капец… — Проговорил он, но поняв, что ещё жив и даже не ранен, вернулся к бою. После первой атаки крылатого, под которую он чуть не угодил, ему стало ясно, что бой принял ещё более интересный оборот, а разбираться, почему так — не было времени, да и спрашивать было не у кого. Оглядевшись, он увидел Зверь, что тут же исчезла из поля зрения, мелькнул Вихрь. Больше никого видно не было. Понадеявшись, что все живы и здоровы, он бросился на демона, недобро замахнувшегося на берсерка, который был к нему спиной, однако не успел, так как того убил точным взмахом пролетевший ангел. Последнего буквально сразу же пронзили копьём.

Семангелоф, сражавшийся теперь рука об руку ни с кем иным, как с самим архангелом Михаилом против Вельзевула, молча стиснул зубы и продолжал осыпать демона выпадами и уколами, но они ему были как о стенку горох. Тот успевал крутиться вокруг оси и отбиваться от более редких ударов Михаила. С мерзкой рожи воителя не сползала надменная улыбка.

Михаил то и дело взлетал чуть вверх, отбиваясь от контрударов Вельзевула, и не мог твёрдо встать на ноги — крылья мешали маневрировать — тесновато было на поле боя ангелу. Но кружить над боем было в разы опаснее, десятки уже сгоревших ангелов были тому подтверждением. Поэтому кое-как, но пытался бить с земли. Он прекрасно видел, как смотрит на него Семангелоф, и прекрасно знал, что убей учитель сейчас демона, следующий удар будет предназначен ему.

Хранитель же терял силы и по большей части отбивался, иногда выгадывая пару взмахов, которые тут же поворачивались против него. Где-то недалеко громыхнуло, и между Вельзевулом и Семангелофом рухнул воитель с простреленной грудью — демон того и не заметил, переступив через тело и вновь атаковал. Хранитель прикрылся от удара, но тут на него рухнул ангел с пробитым в двух местах доспехом, из которого текли ручейки крови. Ангел со стоном попытался подняться, но у него ничего не получилось — Вельзевул, в который раз отмахнувшись от Михаила, вонзил ангелу между крыл свою широченную саблю. Крылатый заорал — но крик быстро затих. Семангелоф не мог встать и понимал, почему Вельзевул с надменной улыбкой отступает.

Крылья ангела задымились, ещё несколько мгновений и Семангелоф сгорит вместе с ним. Собрав все силы в кулак, он смог приподнять ангела и выползти из-под него. Не так уж он и был тяжёл, сколь ослабевшим был Хранитель. Едва он отошёл, как крылья вспыхнули, его обдало жаром.

Михаил, наконец, сообразил, что ему следует сделать, взлетел вверх и начал набирать высоту. Сделав пяток кругов, он пошёл на снижение, заходя на Вельзевула. Сражавшиеся перед ним демоны, берсерки и жалкие остатки людей были первоочередной мишенью архангела. Ещё миг и он в них врежется. Михаил сложил крылья впереди себя и едва ощутил ими, что «вошёл» в толпу достаточно глубоко, резким взмахом обеих крыл расшвырял всех, кто мешал ему сражаться с воителем. Припав на колено и резко оглядевшись, он остался удовлетворён своей идеей — можно наступать, не опасаясь, что кто-нибудь помешает. По крайней мере, какое-то время. Вельзевул видел это и уже ждал нападения, пока Семангелоф был отрезан от него горящим телом ангела. И Михаил напал. Меч Тьмы в его руках достаточно быстро раскалил воздух вокруг себя, еле заметно чадя тёмным дымом.

Неожиданный выпад Михаила отбросил Вихря чуть ли не на пять метров, повезло приземлиться на мёртвого демона с простреленной грудью — снайперы до сих пор их прикрывают, и это вносило немного, но уверенности, что шанс отсюда убраться живым остаётся.

Он лежал среди берсерков и демонов, которые как раз начали резать друг друга, даже не вставая. Приметив ближайшего воителя, Вихрь поднялся, но не успел сделать и шага, как с глухим воплем его сбил падающий раненый ангел. Упав снова, Вихрь оказался накрыт его белоснежным крылом. Оно было нетяжёлое, и он легко его поднял, но там сверху кто-то, скорее всего воитель, кто бесцеремонно наступил на крыло и подавил попытку выбраться. Ангел заорал, забил вторым крылом. Вихрь видел его взгляд — такой же, наверное, у тех, кто привязан к стулу и понимает, что сейчас его убьют. Крылатый воин ахнул, глаза его на миг вылезли орбит, а затем его голова безвольно уткнулась в брусчатку. Из-под доспеха начала растекаться лужица крови.

Стоявший на крыле демон спрыгнул как раз в тот момент, когда от крыла во все стороны пошёл удушливый дым.

— Ох, чёрт! — Задыхаясь, прохрипел Вихрь и схватился за перья, чтобы поднять крыло и выбраться-таки из-под него. У него получилось приподнять крыло, сесть под ним на пятую точку и оглядеться — выскакивать даже из-под горящего крыла надо было с умом, а то можно и сразу нарваться на ятаган. Впереди было куда ретироваться — Вихрь не стал медлить. Он не дышал, дым слепил глаза, становилось ощутимо теплее. Оттолкнувшись, он поднялся. Он не успел понять, откуда выскочил воитель, да и видели глаза из-за дыма ещё плохо. Отбив пару детских выпадов, Вихрь пропустил одну обманку и потерял равновесие — демон ударил тяжеленным сапогом в солнечное сплетение и отскочил. Уже падая, Вихрь понял, что валится обратно на то же крыло, из-под которого спасался. Время словно чуть замедлилось, когда его окатила волна жара, а из-под его тела взвилось пламя, мгновенно охватив одежду.

Он закричал. Рухнув в самое пекло, он попытался оттолкнуться, но опёршись на уже раскалённый доспех, повалился на бок. Разжать глаза он не мог, он потерялся — куда надо было спасаться, чтобы выйти из огня, он не знал. На голове вспыхнули волосы, брови, ресницы, мгновенно склеив веки. Он кричал, молотя ногами, чтобы хоть так найти точку опоры и выскочить из этого ада. Наткнувшись на что-то ногой, он не думая оттолкнулся. Лицо обдало холодом, видимо он вынес его из огня. Кольчуга приваривалась к коже.

Но всё же крик Вихря услышали в хаосе боя, и кто-то, подхватив его под руку, вырвал из огня, затем его катали, чтобы затушить на нем пламя — это последнее, что он помнил. Дальше была лишь тьма и боль. Непереносимая рвущая всё тело боль. Казалось, что этого кошмара стонут буквально все клетки его организма.

Сеной с ужасом посмотрел на Вихря, когда тот, перестав кричать и сучить ногами, потерял сознание. Подбежала Зверь и остановилась как вкопанная, закрыв руками, так и не выпустившими сабли, рот. Глаза её готовы были выскочить из орбит, она, не мигая, смотрела на недвижимое изуродованное тело друга. Кажется, она закричала — Сеной не был в том уверен, здесь криков было достаточно. Сзади на Зверь бежал демон, уже заносивший ятаган. Но Сеной уже не успевал бы что-то сделать. Но к счастью пуля одного из снайперов остановила его, взорвав голову воителя. Тот нырнул по инерции в сторону и перестал быть угрозой.

Сеной подскочил к шокированной девушке и насилу отвернул её.

— Он жив, слышишь, он жив. Нужно беречь его — чтоб не добили. Скоро прибудет помощь, нужно не дать его добить — его спасут.

— Ага… ага. — Закивала Зверь. Она растерянно огляделась, но ей хотелось посмотреть ещё раз на Вихря. И в то же время она боялась туда бросить взгляд. Того, что она увидела, её сознанию хватило, чтобы довести картину до совершенного кошмара.

Они встали спинами к неподвижному Вихрю и обороняли его.

Арвинг, Шекспир и ещё пятеро берсерков оказались отрезанными от общей потасовки — их словно бы вытолкнули из неё и окружили. Берсерки, рыча, отбивались и слаженно укладывали одного за другим. Парни решили, что от действия сообща толку будет не меньше. Арвинг работал издали меткими ударами копья, Шекспир прикрывал его и убивал подбегавших особенно близко демонов. Получалось хорошо до определённого момента.

Их разделили два «ветерана» быстрыми и настолько точными движениями, что Шекс даже не понял, как это получилось — их обманули и растащили в стороны. Шекспир тут же атаковал своего демона, но уровень был явно не его, и пришлось уходить в глухую оборону. Помог один из берсерков, нагло обхвативший воителя сзади руками, лишив на какое-то время возможности махать ятаганом и кивнув Шексу — «Убей!». Шекс убил. Уже без колебаний и обдумывания куда лучше ударить — рука сама нашла, куда ударить мечу, чтобы второй раз бить не понадобилось.

Арвинга же оттеснили ещё дальше и, насев с трёх сторон, осыпали ударами. Один из демонов упал на спину, когда сзади ему под ноги «прилетел» очередной сбитый ангел. Осталось двое, но оба были в шрамах, и значило это, что они готовы умереть хоть сейчас, но с условием, что с собой заберут как можно больше. Арвингу не хотелось уходить с ними. Холод метнулся к рукам, движение копья было не медленнее пули — воитель не успел увернуться.

Выбежав на площадь, Теленников аж присвистнул — на такой маленькой территории сейчас просто кипело и кишело. Кого только не было видно — люди, берсерки, демоны, ангелы.

— Ну, просто кино какое-то! Зазвездиться надо.

Тлен вскинул винтовку и пошёл вперёд, сопровождая каждые несколько шагов выстрелом. Он старался выцеливать таких врагов, при попадании в которых пуля не прошла бы дальше и не ранила своего. Ох и сложно же это было. Хотя наших-то осталась дай бог пара десятков.

Его заметили два ангела и, сделав эффектное пике, полетели на него, заходя с двух сторон.

— Прости Господи! — Выстрел — и первый ангел, подняв пыль, грохнулся на брусчатку. Вторым выстрелом Тлен сбил другого. А третьим убил отскочившего от взмаха Шекспира воителя.

Перед ним распростёрся воитель, лежавший на боку. Цинично поставив одну ногу тому на плечо, Тлен сменил магазин, передёрнул затвор и из этой позиции выцеливал и убивал демонов и ангелов.

Он увидел, как на Арвинга насели демоны, видел, как он разделался с одним. Но тут же на место павшего собрата сбежались ещё пятеро. Тлен выдохнул и выстрелил понравившимся ему манером — убивать разом двоих. Снова получилось. Он засмеялся, оскалив зубы, прицелился и вновь выстрелил. Арвинг в тот же миг невероятным образом оказался на линии огня. Улыбка пропала с лица Тлена, когда его пуля, пробив поясницу демону, сбила с ног Арвинга.

— FUCK! — Прикрикнул Теленников и, переступив через тело демона, пошёл на выручку, без разбора расстреливая всех, кто подходил бы к Арвингу ближе, чем на два метра. Едва не убил берсерка, только в последний момент отведя ствол в сторону и выстрелив в никуда. Дружественный огонь штука плохая, но когда стреляют — без него, к сожалению, не обойдётся.

Михаил и Вельзевул обменивались ударами на немыслимой для человека скорости. Конечно, ангела крылья всегда тормозят, но Михаил на то и был Хранителем, чтобы быть «выше» остальных. Хотя, когда демон наступал, то ореол величия над обороной архангела истаивал как первый снег на солнце. При атаке ангел активно лупил с боков крыльями, метя отбить демону внутренности или хотя бы дыхание ему сбить. Получалось у него это откровенно плохо, но он пытался.

На подмогу Михаилу подоспел чуть передохнувший Семангелоф и атаковал демона со спины. Тот словно почувствовал и успел отбить удар Хранителя с такой силой, что у того из рук вылетел меч. Михаил прыгнул на Вельзевула, но тот лишь поднырнул под крыло, стукнул архангела длинной рукоятью своей дадао и, развернувшись вокруг крыла, ударил наискось по Хранителю. Брызнула кровь, сабля перерубила Семангелофу шею до противоположной ключицы. Резко вырвав оружие из обмякшего тела ангела, Вельзевул посмотрел на Михаила. Тот же глядел, как на землю падает его учитель, один из Хранителей этого мира, орошая фонтаном крови всё вокруг.

Демон выдернул саблю с такой силой, что тело Семангелофа воткнулось лицом в брусчатку. Ноги подлетели и раскинулись как у тряпичной куклы. Фонтанирующая кровью из шеи голова откинулась чуть в сторону. Из-под одежды заструился серый дым и тут же, ничего не дожидаясь, появился огонь, охвативший тело ангела.

Михаил, уже давно не испытывавший никаких тёплых чувств, отступил на шаг назад, схватился за голову свободной рукой. Огонь пылал, отражаясь в его глазах. Учитель погиб…

Михаил перенаправил взгляд на Вельзевула, который смотрел на него и улыбался. Архангел гневно задышал, по телу пробежала дрожь. Меч в руке Михаила запылал, как никогда раньше. Дыма не было, лишь воздух вокруг клинка дрожал от температуры.

Архангел выдохнул на манер разъярённого быка и, взмахнув крыльями, налетел на Вельзевула.

У Сеноя сердце упало. Что-то случилось. В груди нещадно заломило, он схватился за грудь рукой — сердце, казалось, вот-вот лопнет. Он упал на колено. К нему подскочила Зверь, успев попутно ранить пробегавшего демона.

— Что такое? Ранили?

— Что-то не так — где Семангелоф?

— Он был там, но то давно было. — Она указала достаточно верно направление, в котором лежало и горело тело Хранителя. Сеной увидел этот огонь, голова его опустилась, на глазах навернулись слёзы.

— Брат мой…

До Звери дошло, что почувствовал Сеной, она тоже увидела, как рядом с Вельзевулом, на которого набросился с воплем Михаил, горел ангел. Ангел без крыл…

Сеной встал, на лице, которое в пылу боя покрыли пыль и засохшие уже брызги крови, пролегли две тонкие полосы от слёз. Он шагнул в сторону Вельзевула. Его разум застила лишь одна единственная мысль — убить демона. Зверь остановила его, развернув к себе.

— Я одна Вихря не сберегу.

Пелена спала — он действительно забыл про сжавшегося и всем телом содрогающегося парня, которому досталось больше, чем многим ещё живым. Не говоря ни слова, он закивал девушке, что смотрела ему в глаза. Когда та поняла, что Хранитель в норме, то отошла от него и, обойдя тело друга, на которое так и боялась взглянуть, продолжила убивать всех воителей, что хотя бы посмотрели в её сторону. Сеной пусть и смотрел только в сторону, где уже догорало тело его брата, но умело отбивал удары и разил противников. Ему не нужно было видеть глазами, где враги, ему было достаточно слышать ревущий разрезаемый воздух, чтобы среагировать. Когда его меч сходился с ятаганом воителя, то последний был уже обречён — Сеной был самый искусный в фехтовании ангел в этом мире. Равный ему сейчас в Ирии — его ученик Гавриил.

Зверь огляделась, расправившись с молодым воителем, врагов стало на порядок меньше. Первая их волна разбилась об пули спецназовцев, а вторая составила самое худшее треть всего количества. Активно работали снайперы — спасибо им огромное, Хранители не просчитались, взяв их сюда.

Седой к тому времени подстрелил уже трёх ангелов, которые сделали попытку приблизиться к нему. В намерения их явно не входило знакомство, видя, как рубили они налево и направо всех подряд. Когда вниз нырнули первые два, третий долго колебался и выгадывал, как бы подступиться к человеку, но его муки выбора закончились с выстрелом.

Седой глянул вниз — труба не была очень высокой, но падение с неё однозначно будет фатальным. Пока что он пристёгнут, но ведь кончатся патроны или у него каким-либо образом вырвут из рук винтовку и придётся срочно ретироваться. Над ним замаячили ещё пятеро. Седой выругался и решил смываться.

Крылатые только того и ждали. Как только снайпер снял карабин с верхней ржавой ступеньки, как двое вошли в крутое пике и заходили на Седого с двух сторон. Мешкать было нельзя, раздался выстрел, и тот, что был справа, полетел вниз. Седой успел передёрнуть затвор и развернуться на второго, как чутьё просигнализировало об опасности сверху — он выстрелил вслепую, не успев даже сообразить, что патрон ушёл в чистое небо. Мгновенная растерянность, и тут взгляд зацепился за быстро приближающуюся и вырастающую чёрную точку. Камень!

Увернуться не успел, вместо этого на рефлексе он выкинул над головой руки с винтовкой. Камень попал по правой руке, прямо по пальцам. Снайпер прикрикнул, выругался. Он успел лишь посмотреть в сторону пикирующего ангела — реагировать уже не было ни времени, ни возможности. Ангел не стал марать свой блестящий на солнце меч, он просто сбил человека ногами и парой мощных махов взвился вновь в небо. Сделал круг над трубой и распростёртым в неестественной позе у её подножия человеком и полетел в сторону храма.

* * *

Лужецкий сотни раз пересматривал видеозаписи, сделанные Седым и Климентьевым. Видеть парящих в Петербурге ангелов для него не ново. Однако когда увидел над Котлином сотни и сотни крылатых, рот его открылся совершенно без участия на то воли или желания директора. Находясь в одном из трёх пассажирских вертолётов, он и оба пилота, вытаращив глаза, дивились тому, что видят. Командир летевшего с ними «Семаргла» поинтересовался уже, что ему делать с таким количеством воздушных целей — ответа не получил.

— Давайте к воде и на цыпочках… — Единственное, что смог родить ум Лужецкого. Евгений Михайлович никогда не славился отличной стратегической системой мышления, но отступать было нельзя. Он и так изрядно подставился, собрав эту спасательную операцию от лица Евстахова. Который, Слава Богу, пока не в курсе. Однако когда до генерала дойдёт информация, что на Котлине была незаявленная и несогласованная с ним лично секретная операция — лучше сейчас погибнуть от этих вот божьих посланцев.

Вертолёты снизились, как могли, и на малых скоростях пошли к острову. Прошло достаточно много времени с момента связи, а когда она оборвалась, то стало ясно, что тут горячо. Наблюдая в небе сонмы ангелов, причина обрыва связи стала яснее, так как за прорывами никто не следил во время операции «Восток». Халатность! Всюду халатность.

«Ох, выживу если тут и после расстрела от Евстахова — всем этим поганцам уши оторву! Такое пропустить!»

Ангелы определённо видели прижавшиеся к воде вертолёты, но, как ни странно, они на них пока что не реагировали. Большими стаями они разлетались в разные стороны. Воронка постепенно истаивала, но от количества кружащих крылатых дух захватывало.

Береговая линия была уже рядом, и поневоле пришлось подняться.

— Командиру «Семаргла», дай по этим крылатым очередь — может, разлетятся от храма. Мы на снижение, глядишь, кого вытащим ещё.

— Понял вас.

Военная машина вырвалась вперёд, раздался треск пулемётов — с десяток ангелов брызнули кровью и перьями, около сотни пустились врассыпную. Лужецкий усмехнулся, но получилось как-то горько и неубедительно, даже для самого себя.

В каждом из пассажирских вертолётов было по три бойца с полным боекомплектом. Откинув двери со стороны, они уже были готовы пуститься на спасение — задача была та ещё. Учитывая, что опасность может появиться не только с земли, ситуация становилась далеко не стандартной. И это далеко не десант на парашютах! Это ангелы, чёрт их дери!

Первый вертолёт сел на брусчатку перед храмом, к этому моменту автоматы в руках бойцов уже методично расчищали коридор для спасаемых, которые всё же были. И было их к счастью достаточно.

Выжившие до сего момента спецназовцы прорвались к машине и, приняв из кабины несколько прихваченных автоматов, присоединились к прикрытию эвакуации.

Второй и третий вертолёты так же сели, и эвакуация пошла полным ходом. Остатки воителей были оттеснены огнём, и попросту перебиты те из них, что пытались сопротивляться. В первую очередь грузили раненых, убитых забрать с собой не было возможности. Лица выживших спецназовцев были растерянны, но ситуация была вполне понятная — трёх вертолётов хватит только на выживших. Исключение сделали только для командира, Строгова погрузили в первую очередь. Сеной и Зверь втащили в один из вертолётов Вихря, на котором живого места не найти, но был парень был жив, в сознании, кричал…

Грузились берсерки, активно помогая втаскивать раненых. Перелёты были явно им не по духу, но сейчас они вспомнили про то, что сейчас их смерть уже не так нужна — славой тут уже не пахло. Тлен и один из берсерков втащил в машину, где был Лужецкий, Арвинга — тот был без сознания, правая нога была полностью в крови и безвольно болталась, словно единственное, на чём она держалась — это простреленные штаны.

— Как так?

— Демон больно мягкий был! — Выкрикнул на вопрос Лужецкого Теленников и, отойдя от машины, взглянул на точки, где были его друзья снайперы. Ни Клима, ни Седого видно не было. Вероятно, увидев вертолёты, они спустились — скоро будут. Держа оружие наизготовку, Тлен был готов снести голову любому, кто проявит враждебность или хотя бы ему так покажется.

Наконец он увидел Клима, вместе с ним в вертолёт запрыгнул Шекспир. Седого так и не было — эвакуация подходила к концу. В вертолёты уже запрыгивали прилетевшие стрелки, и машины с ними взмывали в небо.

— Время! — Напомнили ему из вертолёта. Тлен понял их намёк — либо летим, либо не летим. Нужно лететь — выхода нет. Оставаться здесь дольше, чем позволяла сложившаяся ситуация, нельзя. Не ровен час демоны выкатят свои приспособления для сбивания вертолётов и пиши пропало. Рыкнув в пустоту, Тлен вскочил в кабину, путь наружу тут же перегородил молодой парень с автоматом, внимательно следивший за горизонтом.

— Валим! — Крикнул кто-то, и машина тут же дёрнулась вверх. Тлен усердно пытался высмотреть внизу Седого, но ничего не мог разглядеть. Там мельтешили демоны, но нигде не было видно одиноко бегущего к площади снайпера. Теленников задышал чаще, когда вертолёты развернулись, и он увидел, что рядом с трубой, где свил гнездо Седой, лежит его тело. На лице сначала появилась маска утраты, мелькнула какая-то неряшливая улыбка, а после он закрыл глаза и ударил кулаком в стену. Те, кто видел его, поняли, что случилось — промолчали, опустив головы.

Утром на Котлин высадилось два десятка лучших спецназовцев — тёртых ребят, которые эту операцию встретили, словно дети, с огромным энтузиазмом. На трёх пассажирских машинах сейчас было пятеро живых и трое раненых. От шести десятков берсерков осталось не более двух вместе с ранеными. Не вернулся из боя организатор этой авантюры — Семангелоф. Арвинг и Вихрь пострадали и, видя их, нельзя было сказать, доживут ли они до приземления. Не вернулся Седой…

Сеной сидел в вертолёте на полу рядом с Вихрем. Тот из последних сил старался не кричать, но это у него плохо получалось. Боль разрывала его. Зверь сидела, привалившись к спине Сеноя, и рыдала, уткнувшись лицом в колени, так же стараясь не делать этого в голос. Тоже получалось не очень…

Арвинг не приходил в сознание. Ему разорвали штанину, остановить кровь не получалось. Солдат, который увидел его рану, молча посмотрел на Лужецкого и лишь глазами дал понять, что всё очень и очень плохо. Директор СБ закусил губу и посмотрел вперёд — до города было ещё далеко, несмотря на то, что сейчас винтокрылые машины летели на всех оборотах.

«Семаргл» шёл в хвосте процессии. Пилоты то и дело оглядывались, нет ли за ними косяка ангелов. Машины пролетели уже почти всю надводную дистанцию, когда ангелы решили дать реванш железной воздушной машине. Метил клин именно в тот вертолёт, что атаковал их собратьев — вендетту задумали.

Машина крутнулась в направлении подлетавшего клина, заработали пулемёты, строй у крылатых тут же сломался. Подлетели ещё ангелы, летевшие выше вертолёта и чуть позади — пилоты их не видели. Попытка атаковать мечом боковые стёкла не увенчалась успехом — поток воздуха из-под несущего винта попросту рикошетил пернатых.

Пилоты усмехнулись, глядя на потуги ангелов.

— Нас железякой не возьмёшь. — Посмеялся один из них.

Ангелы после первой провальной атаки решили не приближаться, но продолжали лететь на почтительном расстоянии от машины. До берега оставалось не более пяти километров.

* * *

Вертолёты, взлетев, оставили ангелов и демонов одних, предоставив дуэли Михаила с Вельзевулом простор. Демоны хищно воззрились на архангела, но их предводитель дал им понять, что это только их бой. Воители разошлись в стороны, освобождая место для поединка. Растаскивали тела убитых, оставляя длинные красные разводы по брусчатке.

Вельзевул, шумно выдохнув через узкие ноздри, грозно выпятив грудь, поднял саблю, на которой до сих пор алела кровь Семангелофа. Михаил, заложив крылья за спину, стараясь не раскачивать ими торс, поднял меч над головой, чуть согнув колени. Демон усмехнулся и атаковал. Меч Михаила вновь полыхнул, и когда их оружие столкнулось, то во все стороны полетели искры. Многие из них впились в белые перья за спиной Михаила и опалили их. На это ангел не обратил внимания. Его легионы кружили в небе и ловили каждый взмах мечей внизу.

Темп нарастал, но мечи отнюдь не сверкали в лучах палящего Солнца. Меч Михаила попросту не мог бликовать, ибо был антрацитово-чёрный, матовый и к тому же сейчас, когда архангел вложил в него свой огонь, пылал, раскаляя воздух вокруг.

Дадао Вельзевула, которая переходила от одного демона его ранга к другому и меж ними называлась Оселсата, также не имела возможности отражать свет. Уже не могла. По традиции воителей, только оружие стоит отчищать от крови врагов — так можно больше убить их в следующий раз. Но крови, пролитой Оселсатой сегодня, уже было достаточно, чтобы полностью скрыть блеск коронного оружия Вельзевулов.

Битва шла на равных. Никто пока что не выбился из сил или ошибся. Каждое движение было отточенным и предупреждено парированным. Выпады были точными и каждый бил так, чтобы стать последним. Время шло между ними в совершенно ином русле, и порой им казалось, что они двигаются невероятно медленно, но молодые воители порой не могли уловить даже серии ударов. Лишь мутные разводы, сопровождаемые гудящими звуками и лязгом.

* * *

Вертолёт пролетал над водой, которая выглядела довольно странно — имела несвойственный ей цвет. Даже после сильной зыби, когда на мелководье поднимало песок со дна, не было такого «гнилого» цвета. Стрелок «Семаргла» не стал допытываться у командира, с чем это может быть связано — не то положение, да и крылатые вокруг. Ареал «гнилой» воды был сравнительно невелик — примерно сто на сто метров.

Клин ангелов, шедший по правому борту, резко сместился выше вертолёта, и от него отделилась пара крылатых. Поразительно, но они не отставали от шедшего на всех парах вертолёта. Мало того, они умудрялись сейчас нагнать небольшое отставание. С ума сойти!

То, что сделал один из ангелов, подлетевших сверху, вероятно оказалось неожиданностью и для него тоже — зайдя по небольшой дуге, он наотмашь рубанул по винту. Меч не успел соприкоснуться с лопастью, когда всего ангела целиком втянуло в винт. Во все стороны полетели куски несмышлёного крылатого, вместе с ними летели во все стороны и разили оказавшихся на их пути обломки несущего винта.

— Етить! — Успел выкрикнуть командир машины. — Падаем!

Машину закрутило, спустя несколько секунд она, подняв столб брызг, врезалась в воду. Рулевой винт, едва коснувшись воды, так же разлетелся, вдобавок крутнув вертолёт в сторону. Не успела вода мало-мальски успокоиться, как в кабину хлынула вода. Тут надо отдать ангелам должное — подлости им не занимать. Не успел вертолёт толком всплыть, как один из крылатых с налёту разнёс лобовое стекло.

— Выбираемся! — Закричал командир. — Слышишь?

— Да, сейчас. Не ссы, командир, тут глубины детские, метра три, не больше.

— Да меня больше эти суки крылатые волнуют, что в небе.

Пилоты вырвались из ремней безопасности и активно отплывали подальше от тонущего вертолёта.

А вот ангелы решили добить местного «монстра» и, пятёркой насев на ушедшую наполовину машину, долбили её мечами. Стрелок оглянулся на них, но крикнуть командиру уже не успел. Он попросту не смог успеть бы. Он лишь увидел, как один из ангелов со всей силы, а она, как оказалось, у них немалая, разит по одной из ракет на крыле.

Оглушительный взрыв поднял в воздух огромное количество воды, пара и даже грунта — дно и впрямь тут совсем рядом. Желтоватая жижа испарялась и начинала стелиться туманом такого же цвета над водой.

Отброшенный взрывом и крепко приложившийся об воду стрелок чуть приоткрыл глаза, когда волной его чуть подняло на поверхность. Ветер, слабый, тёплый, но всё-таки бил в лицо. Он огляделся — желтоватое марево плыло над водой, подгоняемое ветром. И больше никого…

Сказать по правде, стрелок не был уверен, что долго продержится над водой. В комбинезоне предусматривался спасательный жилет, но он не мог даже пошевелиться — он был полностью отдан во власть Финского залива. Голова то и дело ныряла, и он глотал воду, хотя знал, что нельзя.

Его накрыло облако или туман, неясно, что это было, но цвет его не внушал ничего приятного. Волей-неволей, но стрелок вдохнул гнилой воздух. Вначале ничего не случилось. Горло сдавило чуть позже, спустя ещё несколько минут. Не получалось ни глотать воду, ни вдыхать. Глаза закатились, открытый рот панически пытался вдохнуть, но всё было тщетно.

Жёлтый туман неспешно шёл на Санкт-Петербург. Медленно, но верно его фронт ширился, площадь увеличивалась. В высоту он не поднимался выше пары метров, клубясь тяжёлыми облаками, переваливавшимися друг через друга.

Ангелы, что кружили в небе, не решались спускаться — они прекрасно знали, что это…

* * *

Крылья расшатывали Михаила, и ему приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы компенсировать это перемещениями. Они тормозили его, не давая быть максимально подвижным и вёртким. Они его могут утянуть на тот свет…

На краткий миг между сражавшимися возникло пространство. Михаил тут же решил им воспользоваться и бросился вперёд, используя крылья как катапульту. Выпад был настолько очевиден, что Вельзевул даже замешкался, не поверив своим глазам. Архангел атаковал на манер юнца без единого шрама, которому впервые вложили меч в руки.

Оселсата крутнулась по дуге и меч Михаила, пылавший огнём, с лязгом упал в нескольких метрах от сражавшихся. Ангел взмахнул крыльями, но лишь отстранился назад — не улетел. Воитель усмехнулся и бесстрашно пошёл вперёд.

— Глупость врага — лучший союзник. — Сказал он, глядя в глаза Михаилу, на своём языке, тот его прекрасно понял и не замелил с ответом.

— Мудрости вашего народа всегда учил меня мой наставник — Сансеной. Ибо нет в Разделённом Мире воинов лучше, чем вы. Не было, по крайней мере, раньше. Твоих юнцов убивали выродки. — Архангел позволил себе хохотнуть. После этих слов у Вельзевула надменная улыбка с лица пропала, и оно вновь стало каменным.

— И это говорит мне назвавший себя архангелом. Говорит мне, безоружный и отступающий. Лети, пернатый — этот мир наш по Закону. Ты не можешь быть здесь.

— Но Я здесь.

— Значит, ты умрёшь. Сейчас. — Демон перехватил саблю и напружинил ноги для броска, от которого ангел не смог бы уклониться или улететь — Оселсата достала бы его. Михаил сузил глаза, сжал кулаки.

Демон с невероятной скоростью подался вперёд и прыгнул на Михаила, занося свою жуткую дадао для смертельного удара.

Михаил видел всё с невероятной чёткостью. Видел, как древний клинок, рассекая воздух, нёсся на него. Он не двигался — ещё рано. «Глупость врага — лучший союзник» успело вновь промелькнуть в голове архангела.

Руки Михаила резко поднялись и сошлись на уровне груди. Между ладоней вспыхнуло пламя.

Вельзевул летел на ангела — его глаза расширились от ужаса и осознания собственной ошибки.

Ладони Михаила плавно пустили огненный шар светло-жёлтого цвета вперёд — прямо в грудь Вельзевулу. Правая нога заскользила по дуге, разворачивая тело ангела боком к демону. Теперь на лице Михаила рождалась надменная улыбка победителя.

Огненный шар, пущенный архангелом, врезался в нагрудный доспех Вельзевула, прожёг его и ворвался внутрь тела, моментально изменив направление полёта демона. Ноги и голова встретились от столь резкой смены скорости, стальные наколенники разбили в кровь лицо и без того искажённое страхом. Боли Вельзевул почувствовать не успел…

Оселсата, вырвавшись из рук демона, просвистела рядом с Михаилом, так вовремя развернувшимся. Грохнувшись о брусчатку, она несколько раз подскочила, делая различные кульбиты, оглашая звоном замершую и утонувшую в тишине площадь перед храмом.

Тело воителя упало в паре метров от места столкновения с огнешаром. Упавшее на отлично подогнанные гранитные кирпичи, что составляли покрытие площади, тело демона протащило ещё с полметра. Внутренности выгорели вплоть до костей. Видимую целостность трупа Вельзевула удержали лишь отлично подогнанные доспехи — внутри же торса практически не осталось. Лишь пепел…

Архангел стоял неподвижно. Надменная улыбка не покинула его лица. Глаза смотрели куда-то в некую точку на брусчатке, где ничего не было. Медленно Михаил перевёл взор на Оселсату, для этого ему пришлось чуть повернуть голову. Улыбка стала чуть шире, почти незаметно. Наконец он поднял голову и осмотрелся — воители стояли молча, опустив головы — они прощались с предводителем.

— Абигор! — раздалось с одной стороны. — Абигор! — Отозвались с другой.

— Абигор!

— Абигор!

Демоны выкрикивали истинное имя Вельзевула, кое он носил до посвящения. Постепенно вопли переросли в слаженное скандирование.

— Абигор! Абигор! Абигор!

Михаил прекрасно знал традиции демонов-воителей. Истинное имя правителя — сильнейшего, доказавшего это, произносится, лишь когда его убили. Обычно убивший становится следующим Вельзевулом — новым «Мухами окружённым».

Однако сейчас ситуация иная. Они уйдут — весть о гибели Вельзевула разлетится, как огонь по сухому осеннему лесу. Они уйдут.

Уйдут! А Михаил останется. По праву сильнейшего.

О чём говорил Вельзевул? Как это он — Михаил, не имеет права быть здесь? Михаил был уверен, что ни одного из пунктов Закона он не нарушил.

* * *

— Михаил нарушил Закон — последствия могут быть фатальными для всего мира.

Сеной закусил губу. Вертолёт заходил на посадку, внизу уже ожидали многочисленные санитары, готовые принять раненых. Пока разгружался первый вертолёт, машина с Сеноем ожидала очереди, зависнув в воздухе.

— Почему нарушил? Разве он не имел права сражаться с Вельзевулом?.. — Тихо спросила так и сидевшая за спиной Сеноя Зверь.

— Сражаться за право обладать этим миром Михаил имел бы только в том случае, если демоны уже полностью овладели миром. Только так и никак иначе. Он не мог не знать этого.

— И как же тогда так вышло? Он раньше вроде так не ошибался…

— Он не ошибся. — Сеной чуть заметно усмехнулся, но никто этого не заметил.

* * *

— Ох, теснят серых-то… Командир, может ещё раз зайдём и аккуратненько…

— Не, не получится — смешались. Откроем огонь — по своим попадём.

Командир «Семаргла», тот самый, что первым нарушил приказ не вмешиваться, смотрел на продолжающуюся внизу битву. И берсерки и демоны выдохлись. Но последних было больше.

— «Свои». — Чуть слышно усмехнулся стрелок, сидевший в передней части кабины. А ведь и вправду, за какие-то полгода берсерки стали своими. Сначала их было десяток, но они себя показали как надо. И то, что сейчас пилоты видели внизу, подтверждало всё это. Как не крути, но сейчас Дети Войны сражались не за свой мир, откуда пришли, а за этот. За людей…

Откуда было знать пилотам, что когда-то давным-давно этот мир был для берсерков куда роднее их нынешнего.

— Это что? Никак отступают?

— Да… С чего бы?

Демоны бежали с поля боя.

Демоны никогда не бегут!

То, что творилось внизу, не входило в какие разумные или логичные рамки. Рождалось больше подозрения, нежели радость от победы. Что ещё задумали воители? В какую ловушку они собираются завести берсерков?

Однако Дети Войны не спешили преследовать внезапно ретирующихся демонов. Они стояли там, где их застало отступление врага. И недоумевали не меньше, чем пилоты вертолёта.

— И как это понимать? — Развёл руками стрелок.

Повисло напряжённое молчание.

— На три часа глянь — поди так это понимать и стоит…

— Господи… — Прошептали губы стрелка.

Сотни летевших над городом ангелов действительно внушали трепетный ужас.

 

Глава 21

Сеной молча смотрел в шахматный рисунок кафеля на полу больницы. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как Вихря и Арвинга сгрузили с вертолётов и вместе с десятком-другим раненых привезли сюда. Здесь всё было уже готово — спасибо ещё раз Лужецкому.

Глядя в пол, Хранитель думал отнюдь не о том, что за дверью слева от него сейчас врачи бьются за жизнь истёкшего кровью Арвинга. Он не думал, что двумя этажами выше то же самое происходило с Вихрем. Там у двери сидят Шекспир и Зверь. Сеной не думал даже о том, что в том бою погиб его родной брат. Они так решили давным-давно, когда вся эта кутерьма только начала затягивать петлю на «шее» Срединного мира.

«Выживший доведёт наш план до конца» — сказал тогда Семангелоф. И раз уж так получилось, что именно Сеною удалось выйти из той бойни живым — ему и выполнять потребное. А требуется сейчас любой ценой спасти Срединный мир от ангелов Михаила. Когда придут Высшие и предъявят санкции — неизвестно. Но они придут. Ангелы Гавриила сработали отлично, дезинформировав Михаила о том, что воители полностью захватили Срединный мир. Этого архангел ждал, и только это развязало ему руки, гений стратегии заглотил наживку и всей своей ратью прибыл сюда, а это — прямое нарушение Закона.

«В случае падения в бою или при отказе от оного Мессии Срединного мира — пласт переходит во власть расы, на тот момент оккупировавшей его. Более высшая раса может вторгнуться только после полной капитуляции либо уничтожения сопротивления расы людей».

Уж что-что, а Закон выучить назубок у Сеноя и Семангелофа времени хватало. Подводных камней в нём практически не было, но найти обходные пути можно всегда. Взять хоть предыдущий режим в этой стране — законы писали для того, чтобы наживаться, умело обходя их. Хотя… не только в той стране. В людях сильна сторона светлых ангелов — ни грамма благородства.

Сеноя огорошила довольно циничная мысль — уж лучше бы тогда гибли и лишались душ тёмные — может и люди были бы более… человечными. Но что стало, то стало, и назад не повернуть. И даже если бы можно было, ни Сеной, ни Семангелоф не сделали бы так — прошлое прошло. Потому оно и прошлое. О нём подчас лучше не вспоминать и забывать его как дурной сон, но порой только на него и стоит опираться, ибо оно — фундамент. Люди об этом начинают задумываться на закате собственной жизни, редко раньше, чаще — об этом не возникает и мысли.

— Кхм-хм.

Сеной поднял глаза от пола — рядом стояла Кристина. Как он только не услышал её? Эти её ботинки должны грохотать не хуже молота в наковальне в этом коридоре, где эхо, кажется, сильнее, чем где-либо.

Ангел присмотрелся к девушке.

— Гавриил?

Кристина закатила глаза и сделала недовольную мину. Сеной понял, что ошибся.

— Извини. Его появление было бы вполне логично сейчас.

— Как он? — Без предисловий спросила она.

Сеной отвечать не стал, лишь опустил голову и отвёл взгляд в противоположный конец коридора. Он и забыл, из-за чего он тут сидит, поглощённый мыслями о том, что будет дальше с этим миром. Что будет теперь, когда их с Семангелофом план начал воплощаться так, как и было задумано. Неожиданно, но всё шло как по маслу. Пока что…

— Сеной, отвечай. — С жёсткой нотой в голосе потребовала Кристина.

— Я не знаю! — Столь же резко отозвался он, но на крик не перешёл. Эхо его ответ всё равно многоголосо повторило за ним, что полностью компенсировало накал его эмоции.

— Подвинься. — Сеной подвинулся. — Я здесь не одна.

— Лучше бы ты её не приводила…

— Не вышло. Не знаю, какой идиот послал за мной, зная, что Ольга живёт сейчас у меня. — Она в упор посмотрела на Сеноя, тот дал понять, что данным идиотом не является. Её взгляд чуть остыл. — Значит так: я её сейчас приведу — скажи ей, что всё нормально, независимо от того, как оно на самом деле.

— Я не хочу врать.

— Слушай, Сеной, вот знаешь, мне всё равно. Вы тогда утащили Арви, не сказав и полслова ей. Она на стену лезла, когда он пропал. Потом после недели житья чёрте где и застенков СБ ей сказали, что он нашёлся — нагородили бог весть чего и по сути оставили в неведенье. При каждом удобном случае не допускали их друг до друга, а перед началом этой канители дали им месяцок побыть вместе по-человечески. Это издевательство — лучше бы сразу сказали, что он погиб. Она погрустила бы и забыла.

— Нет, не забыла бы.

Взгляд Кристины пронзил Сеноя.

— Ты скажешь, что всё нормально. Вы вообще с Семангелофом молодцы лапшу на уши вешать. Где он, кстати?

— Погиб.

Каменное лицо, с которым было произнесено это слово, подействовало на девушку. Она хотела было выдать ещё одну гневную тираду, но замолкла с приоткрытым ртом. Сглотнула, продышалась.

— Извини. Мне сказали только, что Арвинг ранен.

— Ничего — он погиб в бою.

— Кто ещё?

— Из тех, кого ты знаешь, только Семангелоф и Седой.

— А…

— Они живы. Вихрю досталось крепко…

— Хех… «Вихрю» — раньше по именам всех их называли… что изменилось?

— Всё изменилось, Кристин.

— В общем, ты меня, надеюсь, понял. Я за ней.

Сеной кивнул и вновь уткнулся в пол. Ему по-прежнему не хотелось врать. Если задуматься, то в большинстве случаев они с братом старались к этому не прибегать. Да — они умалчивали много деталей. Одну до сих пор он не решается обнародовать, но чует его сердце, что скоро придётся. Надежды нет на то, что всё уляжется, ибо вертолёт, что сбили ангелы, упал в опасной близости с местом гибели Немезии. А потом был взрыв. Сеной в тайне надеялся, что это только взбаламутило воду, но другая его более пессимистичная половина упорно твердила, что нужно спасать жителей города, что остались и до сих пор живы.

В коридоре послышались шаги, Сеной повернул голову — Кристина вела Ольгу. Та ничуть не изменилась со дня, точнее утра, их последней встречи. Она держала себя в руках, но по дрожащим губам было видно, что из последних сил. Они подошли. Сеной приветливо кивнул Ольге — та ответила. Не столь доброжелательно — с недоверием. Ангел решил подняться. Как только он сделал шаг в сторону ожидавшей любого ответа подруги Арви, за спиной у него чуть слышно щёлкнула дверь операционной. Сеной замер и затаил дыхание, глядя на девушек.

Они смотрели на открывающуюся дверь, на них упало чуть света из операционной — дверь осталась открытой. Оттуда были слышны различные звуки, которые не давали никаких зацепок. Губы Ольги задрожали сильнее. Кристина крепко сжала кулаки.

Справа от Сеноя встал хирург, и по тому, как посмотрели на него девушки, выглядел он как заправский мясник. Решив всё же убедиться в том лично, ангел повернулся в сторону доктора. Вопреки его ожиданиям крови на его одежде почти не было, лишь небольшие следы на виске — он вытирал пот окровавленными руками или манжетами рукавов.

Доктор был немолодой, на вид ему было за пятьдесят, виски были чуть седыми. Глаза его не выражали абсолютно ничего — ни надежды, ни траура.

— Вы родственники? — Потревожил он тишину, ставшую к тому моменту звенящей, содрогавшуюся от грохотания обеспокоенных сердец.

Сеной бросил быстрый взгляд на Ольгу — в её глаза он увидел то, чего не увидишь даже в большой религиозный праздник в храме, и не суть какая религия. В них была молитва — истинная, чистая.

— У него никого нет, кроме нас. — Спокойно ответил Сеной, переведя глаза на Кристину. — Он сирота.

Доктор покивал, чуть опустив взгляд в пол. Но лишь на миг. Затем он вновь поднял глаза и, посмотрев Ольге в молящие об ответе очи, отрицательно покачал головой.

— Слишком большая потеря крови. Он продержался столько… люди столько не смогли бы. Простите.

На этом он медленно отвернулся от них и тихим шагом пошёл прочь, куда-то за поворот коридора. Шёл он медленно, в очередной раз утерев отработанным движением висок, на котором вновь появился пот. Всегда появляется, когда приходиться объявлять родственникам или друзьям, что их близких больше нет. И к этому нельзя привыкнуть. Главное, что он довольно быстро понял, будучи ещё молодым хирургом — нельзя утешать, только констатация и прочь.

Каждый раз, вот так уходя после подобного объявления, он слышал позади сначала тишину, а потом, когда уже сворачивал за угол, его догоняло эхо падающих на пол бессознательных жён, матерей или дочерей, их вырывавшийся из груди плач, проклятия, мольбы и вопрошания к небесам. Слышал эхо сдержанных вздохов мужчин. Настоящие мужчины не плачут — плачут истинные, которые не стесняются и не боятся собственного горя.

Он сделал пару шагов, свернув за угол. И вот оно — эхо потери. Как всегда…

— Чего ты там сочинил-то?

— Чего?

— Ты шевелил губами перед боем — там, у храма. Муза была?

— А. Ну да, была.

— Ну? Чего сочинил-то?

Шекспир взглянул на девушку, сидевшую на полу, хотя удобных кресел рядом было достаточно. В руке она сжимала пропитанную нашатырным спиртом вату — когда она всё же посмотрела на Вихря, то упала в обморок. Его перекладывали с носилок, и он в очередной раз закричал, перед тем как впасть в беспамятство от непереносимой боли.

Зверь была бледна, глаза покраснели и смотрели только в противоположную стену.

Шекспир припомнил пришедшие строки:

Зверь шмыгнула носом.

— В тему…

— Как обычно.

По коридору послышались шаги — шёл Морев. Подойдя, он оценил состояние сидящей на полу девушки и вопросительно посмотрел на Шекса — тот дал понять, что её лучше не трогать. Морев кивнул и сел рядом с парнем в ожидании момента, когда выйдет кто-то из докторов и прояснит будущее Вихрова.

Ждать пришлось ещё минут сорок. Вышла женщина, когда она сняла маску, оказалось, что она довольно молода — возможно, до тридцати. Из-под головного убора торчал чёрный локон, который она то и дело сдувала, но не убирала.

— Что там с ним? — Поднялся Морев, не дожидаясь вступлений, и дабы ускорить процесс общения, показал удостоверение капитана СБ. Доктор кивнула, поняв, что родственников здесь явно нет, а говорить надо кратко и по делу.

— Жить будет. Сейчас состояние тяжёлое, но стабильное — кома. Есть надежда, что скоро выйдет — парень сильный. Ожог обширный. — Женщина старалась подбирать слова так, что не приходилось переводить с медицинского на русский. Между словами делала паузы, стараясь не отводить взгляда от внимательных и проницательных глаз Морева. — Потребуется регенеративная терапия, хотя внешность на сто процентов вернуть невозможно. Жить будет, — повторила она, — а вот всё остальное пока рано прогнозировать.

— Что вы имеете в виду?

— Поймите — он обгорел практически полностью. Ко всему прочему на нём была кольчуга — она буквально вплавилась в кожу — оставить её нельзя, как вы, надеюсь, понимаете.

Зверь шмыгнула носом, доктор посмотрела на неё. Девушка из последних сил держала себя в руках, прикусив палец и буравя глазами стену.

— На регенерацию уйдут годы — два-три, думаю, при таком поражении. Это всё, что я могу вам сказать. Родственникам сообщите сами?

Влад не ответил, лишь кивнул.

Удовлетворившись ответом, женщина исчезла за дверью, из которой и появилась.

Наступило молчание, прервал его Шекспир.

— Минус шесть, учитель…

— Нет… Он ещё жив. — Зверь всхлипнула. — Я Андрея знаю как облупленного — он не сдастся. Как встанет — опять за старое возьмётся. Так что рано его вычёркивать!

— Я правильно понял — это счёт учеников Люцифера — Анхеля?

— Угу… — Промычала Зверь.

— А Арвинг?

— Его, думаю, можно к нам приписать — если бы не Анхель, мы были бы никем, его бы и вовсе не было. — Предложил Шекспир.

— Ну да… Цепеш, как он там?

Влад вздохнул, посмотрел на неё, затем на Шекспира.

— Он умер… — Едва слышно проговорил он, слова застревали в горле, не желая звучать.

Зверь громко втянула воздух носом и, притянув колени, уткнулась в них. Она плакала не в голос, едва слышно. Морев достал из заднего кармана брюк фляжку, открыл, помолчал и отпил из неё, протянув затем Шекспиру. Тот, взяв, тоже приложился к ней. Посмотрев на девушку, решил не предлагать ей, вернув фляжку Владу. Тот отхлебнул ещё и убрал обратно.

— Что ещё скажешь?

— Крылатые над городом — в бои не лезут, но и не улетают. Чего ждут — неясно.

— Команды ждут — чего же ещё.

— Сеной говорит, что скоро должны прийти Высшие, и там может случиться всё, — он понизил голос до шёпота, — всё, что угодно. Вплоть до полного уничтожения всего мира… Говорит, что Михаил нарушил Закон, а они это пресечь могут круто. В общем, вот, наверное, того и ждём теперь.

— Час от часу не легче. А где тут кормят?

— Хехех! — Сквозь слёзы хохотнула Зверь. — Правильно, Шекс — пошли, пожрём, а то скоро кишки на позвоночнике повесятся. В кои-то веки — ты со своей жрачкой в тему.

Она медленно поднялась — её пошатнуло. Осторожно вдохнула нашатырный тампон, взгляд чуть прояснился, но уверенности в движениях так и не было. Не глядя на Морева, она подставила ему локоть — мол, веди. Тот послушно поддерживал её по пути в столовую.

Там их ждали Сеной и Кристина с Ольгой. Хранитель, не отрывая глаз от Звери, спросил:

— Вихрь?

— Жив… — Кратко ответила она.

— Я уж было подумал… Хорошо тогда.

Ольга сидела, опустив голову, сжимая в руках, казалось насквозь мокрый от слёз, платок. Лица на ней не было, но она держалась лучше, чем Зверь — та и сесть сама не смогла, Мореву пришлось её поддерживать.

Кристина смотрела на Зверь из-под своих круглых чёрных очков. Смотрела с жалостью. Хотя она потеряла друга, с которым росла, она уже час успокаивает Ольгу. Но вот на Зверь ей смотреть сейчас оказалось гораздо тяжелее — она сломлена.

Сколько раз ей приходилось видеть эту безбашенную троицу — всегда она видела в их глазах огонь. Такой огонь, который позже увидела в глазах Арви. Они ждали этой битвы, грезили ей, а она смяла их, сломала, как сухую ветвь об колено. Но почему? Быть может потому, что они надеялись погибнуть все вместе? Она не видела их перед битвой — не могла однозначно подтвердить свою догадку, но сейчас видит не скорбь… Это разочарование.

Морев что-то заказал, вскоре принёс всем по подносу с едой. Обед был насыщенным — ели, как в последний раз. Рыбный суп на первое, жареный картофель с котлетой на второе и, естественно, компот. Съели все и всё — без остатка. Кто-то быстрее, кто медленнее. Ольга жевала неспешно, с интересом разглядывая каждый следующий кусок картошки, перед тем как отправить его в рот. Шекспир уничтожил еду быстро и сходил за добавкой — на вопросительные взгляды лишь отмахнулся. Сеной и Морев ели, словно на смотре — спина прямая, локти на одной линии, голова неподвижна. Зверь искоса поглядывала на них, и её это даже забавляло, она чуть заметно улыбалась.

Кристина ела, откинувшись на стуле, держа тарелку на левой руке, вытянув под столом ноги. Иногда она покачивалась на стуле, иногда, словно удивившись чему-то в тарелке, на пару минут подворачивала голову и всматривалась во что-то там. Доев, она неосторожно грохнула тарелку о стол и, оглядев всех, спросила:

— Ну и дальше-то что? Сеной, давай, скажи нам что-нибудь вдохновляющее.

Хранитель посмотрел на неё, в его взгляде ничего подобного не было.

— Прости, Кристин, но вдохновлять нечем — могу лишь дальше продолжить деморализовывать.

— Тем, что сейчас придут эти Высшие и всех убьют?

— Это как вариант. Мне неведомо, как они рассудят. Мы надеялись, что накажут только… Он умолк, поняв, что проболтался. Глянул на Кристину, которая задрала правую бровь. Выдохнул и продолжил. — Мы надеялись, что накажут только Михаила. Такой был план.

— План? — Наклонился над столом Морев. — Что ещё за план? Сеной, ты когда-нибудь все ваши карты вскроешь, или тебя в пыточную определить?

— Не надо — всё одно без толку.

— Так что за план?

Сеной ещё раз громко выдохнул и, откинувшись на стуле на манер Кристины, начал излагать:

— План: убрать Михаила. Он на стадии исполнения уже не первый век — это как огромная шахматная партия. И до сегодняшнего дня мы проигрывали, уступали, теряли фигуры… Всё, что было, не столь важно — главное, что сейчас. Дезинформация, которой снабдили Михаила подопечные его брата — Гавриила, сработала — он в Срединном мире раньше допущенного срока.

— А когда будет допущенный?

— Шекспир, не перебивай, пожалуйста. Срок будет допущенным, когда под этим небом не останется ни одного сопротивляющегося человека. Берсерки не в счёт — фактически они выбыли из борьбы за мир, когда Арви… Когда Арви убил лока. Так вот… Он здесь — Закон нарушен. Ждём Высших, а там уж как они рассудят. Мы с Семангелофом и… хм… Авариитом, надеялись… В смысле, надеемся, что накажут только Михаила.

Зверь сверлила взглядом Сеноя.

— То есть ты всё это знал, и всё равно вы потащили нас на ту бойню?

— Вера, не спеши с выводами — время в Ирии течёт иначе. Мы не могли на сто процентов предсказать, когда до Михаила дойдёт деза, и когда он вторгнется сюда.

— Но ведь ждали?

— Надеялись. Он ведь мог и не поверить… А с Вельзевулом нужно было что-то решать.

— На этом план кончается? — Морев сузил глаза и, уперев голову на кулак, злобно глянул на Сеноя.

Хранитель смотрел на него.

— Нет — далеко нет.

— Продолжа-ай. — Произнёс Влад гипнотизирующим голосом.

— Давайте сначала дождёмся Высших. — Отрезал Хранитель и поднялся из-за стола. — Помимо опасности полного уничтожения есть ещё одна — тело Немезии источает яд. И Я изо всех сил надеюсь, что взорвавшийся вертолёт не запустил цепную реакцию, которая будет очень похожа на Чернобыль.

Тут уже поднялся Морев.

— Что за яд? Что может быть?

— Пока яд под водой — он не опасен. Если он выйдет на поверхность, то ядовитое облако будет носиться по миру, куда его ветер понесёт, и спастись не получится от него. Моментальный exitus letalis от чумы. Притом такой, какой ваши учёные не знают.

Градус голоса Сеноя возрос, но криком всё же не стал. Зато в глазах горел вызов. Он быстро задышал — успокоился.

— Вам об этом знать не было смысла — локализовать это вы бы всё равно не смогли. Рано или поздно — это вырвется. Лучше, если поздно…

* * *

Михаил стоял на куполе Морского храма и с недовольным лицом взирал на желтоватое марево, клубившееся над водой в нескольких километрах от Котлина. Медленно оно плыло в сторону Петербурга, ведомое едва ощутимым ветром.

Он прекрасно понимал, что это, и чем это грозит ближайшему населённому пункту. Таким аллюром ядовитый туман достигнет берега через час, плюс-минус. Ангелы, вернувшиеся из разведки над городом, доложили, что в городе практически нет населения. Идут бои с демонами — сейчас уже прекратились из-за отступления последних.

Михаил обернулся — воители ушли, прибрав лишь тело Абигора. Его погребут по канону. Сейчас они будут день-другой стягиваться в одно место, чтобы потом уйти через наименьшее количество порталов обратно к себе на пласт. Побеждённые и озлобленные. После погребения убитого Вельзевула начнутся распри и резня за выбор нового. Нескоро ещё Оселсата обретёт нового хозяина.

Взгляд архангела вернулся к ядовитому наследию Немезии. Не стоило забывать про её тело — нужно было спалить его в ту же ночь. Ну да — было не до того. В ту ночь решался другой стратегический момент, и он решился в его пользу. Удалось убрать за счёт смерти демоницы сразу двоих потенциальных врагов — Люцифера и Азраила. Последнего Михаил опасался даже больше, так как за последние пятьсот лет тот как-то странно «вырос». А фортель с активацией Меча Хранителя — это вам не молодых ангелов палкой гонять. Это что-то новое.

Это что-то непонятное и опасное.

Нет — Азраила оставлять в живых было нельзя. После того, как он убил бы Люцифера, следующим на его пути был бы не кто иной, как архангел Михаил. А как там дело вышло бы, неизвестно.

Михаил чуть усмехнулся — хорошо, что всё вышло так, как вышло.

Плохо другое — его обманули…

Демоны Срединный мир не то чтобы не захватили, они даже и близко к этому не были — выродки оказывали сильное сопротивление. Берсерки опять же поддерживали их, и вкупе получилось, что демонам не удалось взять мир наскоком. Местами они, конечно, преуспели, но в целом — отбивались и выжидали.

А его обманули!

Происки Гавриила. Средний, а теперь старший, брат никогда не выделялся воинственностью или подлостью. Он был прямо-таки идеальным Хранителем. И до сих пор пытается удерживать Ирий на краю бездны. И вот случается так, что ведающие ангелы приходят и уверяют, что Срединный мир готов. Что он сдался под натиском воителей — как и предполагалось. Что пора и нам вставать на крыло и отбирать наше уже у демонов.

Заговор…

Михаил был раздосадован собой — плести многоходовые интриги, заговоры и подлости было его любимым делом. И до чего же обидно попасться на удочку самому.

Рядом с ним приземлился ангел и, преклонив колено, спросил:

— Повелитель, какие будут приказы?

Михаил молчал. Какие могут быть приказы — они в ловушке. Начинать какие-либо военные действия опасно в первую очередь тем, что когда явятся Высшие, а они не заставят себя ждать, то их кара будет куда страшнее. Возможно, если Михаил ничего не предпримет, то они проявят понимание и милость.

Хотя надеяться на это — роскошь непозволительная.

Они испепелят всех…

— Есть ли среди ближайших крыльев толмач, говорящий на местном?..

— Да, и не один.

— Пошли одного из них к вы… людям. С белым флагом — пусть предупредит, что на город идёт ядовитый туман.

— И только? Повелитель, но разве не за иным мы здесь?

— Кетраил, выполняй…

— Повинуюсь, владыка. Я пошлю к людям…

— Неважно, кого! Пусть предупредит. Остальные пусть будут готовы возвращаться в Ирий. Лети…

Последние слова оказались для Кетраила шоком — улетать ни с чем?! Этот поход задумывался, как законное возвращение и отвоевание Срединного мира — Царства Равных — легендарного и давно утраченного. Что заставило Михаила повернуть назад?

Кетраил промолчал и, забив крыльями, улетел в купола.

Михаил проследил за его полётом — да, авторитет это неожиданное отступление подорвёт на корню. Он обещал им Срединный мир, заверял, что их час настал, и что же? Он отдал приказ готовиться к возвращению… Впредь за ним могут не пойти. Да, он — архангел, да, он самый могущественный в Ирии и хотелось бы верить, что так оно и есть. Но слово архангела дорогого стоит, а он дал это слово, обещал, что вернёт ангелов в родной мир. В мир, из которого сам и увёл их…

Михаил вновь обратил взор к желтеющему вдали туману. Сколько ему нужно преодолеть? В сущности, совсем немного — километров шесть, если считать по местной системе измерений. В ширину туман уже около половины этого самого километра — идёт медленно, ширится…

Солнце светило Михаилу в лицо. В какой-то момент он заметил, что впереди него на куполе появилась тень. Он сглотнул, понимая, что происходит.

Тень становилась чернее, и вскореему пришлось прищуриться, так как свет, исходящий из-за его спины, слепил. Он поднял и скрестил крылья — помогло.

Когда свет перестал бить, Михаил развернулся. На площади перед храмом стояли всё те же трое Высших. Всё также одинаково одетые и стоящие, глядя в три стороны.

Бежать смысла не имело. Михаил ударил крыльями и, невысоко взлетев, спланировал вниз, заложив две петли, пока не встал на гранитную брусчатку. Гордо подняв голову, он пошёл к стоящим Высшим. За пять шагов до них он остановился в ожидании.

Высшие молчали, сохраняя недвижность — они, как казалось, даже не дышали.

— Михаил — ты нарушил Закон Разделённого Мира.

— Я знаю… Могу сказать лишь то, что…

— Тебя подставили?

— Да.

— Это не оправдывает тебя — ты должен был проверить, а не слепо рваться сюда. Ты согласен?

— Да. — Михаил стоял, опустив голову, прямо как нашкодивший ребёнок.

— В таком случае мы можем не говорить тебе и не напоминать тебе о наших предостережениях.

— Можете.

Высшие замолчали. Молчание длилось около пяти минут.

Стоявшие спиной к спине трое разошлись в три стороны, образовав правильный треугольник. Разойдясь на несколько метров, они остановились и развернулись друг к другу лицами. В центре «треугольника» разгорелся неяркий свет, скорее даже мерцание.

Михаил смотрел за этим процессом с неясным даже для самого себя спокойствием.

— Михаил, встань меж нами для объявления приговора. — Прогрохотало вдруг, что архангел даже вздрогнул. Он сделал шаг вперёд и только когда едва оторвал ногу для второго, понял — он боится…

Впервые в жизни — он боится.

Шаг за шагом он входил в центр «треугольника». Ноги его то наливались свинцом, то становились ватными. Время тянулось, растягивая момент.

Войдя в центр, Михаил ощутил, как дрожат его коленки, но этого он выдать не должен. Хотя Высшие наверняка знают о каждой его мысли.

— Михаил, — вновь прогремело с трёх сторон, — ты обвиняешься в грубом нарушении Закона Разделённого Мира. Ввиду того факта, что сие нарушение ты признал, а также того, что, осознав собственную ошибку, ты предпринял меры, недопускающие нарождающейся конфронтации, то приговор твой изменён…

Михаил затаил дыхание.

— … со смертного на иной.

Михаил поднял глаза и посмотрел на стоявшего перед ним Высшего. Те замолчали. Архангел бросил взгляд на двух других — то же самое — полная недвижимость.

— Так на какой? — Не выдержал и спросил Михаил.

Стоявший перед ним Высший нарушил монументальную неподвижность и сделал шаг вперёд. Он держал руки в широких рукавах. Краем глаза Михаил увидел, что двое других сменили позы, что-то блеснуло у них в руках.

— Приговор изменён на лишение Души.

Вот тут-то земля ушла из-под ног архангела. Он покачнулся.

— Нет!.. — Взмолился он и сразу же почувствовал, что больше не может произнести ни слова. Более того — он не мог пошевелить даже веком. Нет — он не был парализован. Каждой мышцей его тела управляли эти судьи, которые вынесли приговор, что в разы хуже смерти…

Руки Михаила тем временем вытянулись вниз, прижавшись к ногам. Крылья опустились, как и голова. Глаза смотрели прямо, и сейчас он мог видеть, как к нему приближаются ноги Высшего. Все попытки пошевелить хотя бы глазными яблоками заканчивались ничем.

Высший подошёл вплотную — теперь Михаил видел, что у него в руке. Знакомое оружие… Точно таким же он давным-давно забрал душу у своего старшего брата…

Они не хотят его убивать — хотят оставить здесь, на поругание его же ангелам или того хуже — людям.

Высший протянул руку и, взявшись за край нагрудника, без напряжения или усилий сорвал его с груди архангела. Металл лязгнул о брусчатку.

Спину обожгла… нет — пронзила невероятная боль. В тех местах, откуда выходят из спины крылья. Вот что блеснуло у тех двоих — мечи, которыми они срубили ему крылья… Боль раздирала всё естество Михаила, но он не мог даже пошевелиться. Про то, чтобы закричать, и думать не приходилось. Весь плечевой пояс словно горел изнутри. Будто крылья вырывали из него, а отнюдь не срубили одним ударом.

Стоявший впереди Высший дожидался чего-то — наслаждался мучениями, зло подумал Михаил.

Когда сознание начало угасать, то последнее, что увидел Михаил, это как острие кинжала коснулось его груди рядом с сердцем — чуть правее. Клинок прошёл поддоспешник и плоть словно масло.

Михаил уже ничего не чувствовал — его больше не было…

* * *

Сеной сидел во дворике, где помимо него прогуливалось несколько больных, у которых случилось время подышать воздухом. Они явно не были в курсе того, что сейчас почти все операционные работают на пределе, что пару часов назад прилетевшие откуда-то с запада вертолёты привезли, пожалуй, самых бесстрашных солдат идущей войны. Но они этого не знали и спокойно наворачивали круги по песчаным и асфальтированным тропинкам, не отрывая глаз от неба, где то и дело пролетали ангелы.

Сеной смотрел, как они раз за разом тыкали пальцами в небо и замирали, пока очередная стая крылатых не исчезнет из виду. А затем, до пролёта следующей, бурно обсуждали данное событие.

Невольно Сеной и сам посмотрел в небо. В тот же миг гуляющие больные вновь замерли — в небе они увидели ангела — одного. Сеной тоже его заметил и что самое интересное — ангел именно к нему камнем пошёл вниз. Расправил крылья за несколько метров, сильными ударами потушив скорость падения и выровняв полёт, спланировал прямо к скамье, где сидел Сеной.

Хранитель поднялся. Ангел преклонил пред ним колено.

— Многопочтенный Сеной, Хранитель Срединного мира былого поколения — для меня честь лицезреть Вас во здравии.

— Поднимись, Кермес. И для меня радостно видеть тебя, хоть мы и впервые встретились.

— Я видел ваше лицо на картинах в Церене, у Азраила, в хранилище памятников канувшей эпохи. Я не мог спутать.

— Поднимись же, прошу тебя. Что привело тебя сюда?

Ангел поднялся и, посмотрев в глаза Сеною, взволнованно вздохнул. Люди, стоявшие на некотором расстоянии, по-прежнему сохраняли благоговейное молчание, смешанное с изрядной долей страха.

— Я здесь по поручению архангела Михаила.

Хлопнули двери, из них выбежали Зверь и Шекспир, оба при оружии. Сеной остановил их жестом, дав понять, что всё в порядке — опасности нет. Парочка, притормозив, положила мечи на скамейку и подошла. Следом из двери появился Лужецкий, держа руки в брюках, он стоял в нерешительности. Сеной жестом же подозвал его. Евгений Михайлович подошёл медленно, с опаской.

— Кермес, повтори для моих друзей, от кого ты, и поведай с чем.

Ангел учтиво приклонил голову, кратко, но с достоинством.

— Я здесь по поручению архангела Михаила. Он велел предупредить, что на город идёт облако, что источает тело отравницы Немезии. Я видел его — оно достигнет берега вскоре после полудня.

Лужецкий взглянул на наручные часы — 10:14.

— Евгений Михайлович, город нужно эвакуировать — немедленно. Объяснения потом.

Лужецкий понимающе кивнул и мигом скрылся со двора.

— Что, Сеной, не сбылись твои надежды? — Несколько обескуражено спросил Шекс.

— Что есть, то есть. Кермес, есть ли ещё вести?

— Архангел приказал готовиться к отбытию в Ирий — мы уходим…

— Причины известны?

— Нет, он не пожелал дать пояснений — воинство встревожено и неодобрительно встретило этот приказ. — Ангел посмотрел на стоявших рядом девушку и парня. — Мы шли вернуть себе этот мир.

— Я понимаю. — Кивнул Сеной. — Ответь мне, Кермес, готов ли ты послужить своему народу?

Вместо ответа ангел вновь преклонил колено пред Хранителем.

— Приказывай. Ангелы пойдут за живым наставником нашего архангела.

— Я не буду приказывать — предложу. Передай это всем, кому сможешь — вставайте под знамя Гавриила. Он истинный Хранитель Ирия, он не бросит вас. Дни Михаила сочтены, в том Я уверен. А теперь поднимись и передай слова мои иным воинам Ирия.

— Благодарю тебя, Хранитель Сеной. Ваше наследие всегда свято в сердцах нашего племени и…

— Не теряй времени, Кермес — прошу тебя.

Ангел кивнул и поднялся с колена. Отойдя чуть в сторону, он расправил крылья и был готов взлететь.

Небо сменило цвет на свет — белый, слепящий. Ангел тут же прикрылся крылом и махнул рукой Сеною и Звери с Шексом — приглашая в тень от крыл. Позади побежали в здание больницы наконец-то очнувшиеся люди.

— Чего это? — Шекспир, будучи в тени крыла, всё равно щурился.

— Это Высшие. Сейчас что-то будет…

— Сеной. — Зверь толкнула его плечом. Кермес, увидев это «неуважение» к Хранителю, открыл рот от удивления. — Что-то это что?

— Жди.

Долго не пришлось.

— Срединный мир! Внемли гласу Высших Хранителей Цепи Миров. — Последовала тишина. — Закон Разделённого Мира был нарушен. Нарушитель — Хранитель Поколения — Михаил объявлен единственным виновником. Приговор его уже приведён в исполнение. В виду данных обстоятельств мы повелеваем: первое — ратям, пришедшим с виновным, немедля отбыть на закреплённый Законом для них пласт Мира.

Второе: ратям расы берсерков, также именуемым Детьми Войны, совет Высших дозволяет остаться в Срединном Мире по соглашению с расой людей и перекочевать под родные им небеса, оставив закреплённый Законом для них мир.

И третье: напоминаем, что для всех остальных рас Закон остаётся главным мерилом жизни. Нарушение его будет пресечено своевременно, показательно и жестоко.

Небо приобрело прежние тона так резко, что вначале показалось, что стало темно. Но довольно скоро глаза адаптировались. Проморгавшись, Сеной было обернулся к Кермесу, но того не было — исчез.

— Оп-па. — Заметив тоже, проговорила Зверь.

— Высшие поспособствовали скорейшему отбытию ангелов. — Пояснил Сеной. — А теперь за дело — нужно помочь эвакуировать город. Ядовитый туман не в силах остановить ни что, кроме ветра.

Они не успели войти в здание больницы, как по всему городу сработали тревожные сирены. Сеной одобрительно кивнул и вошёл внутрь.

* * *

— Образцово-показательно… — Покивал Евстахов, глядя вниз на город с борта вертолёта.

Там внизу лежал город Санкт-Петербург. Уже на треть утонувший в желтоватом тумане. Сверху это напоминало газовую атаку, хотя, пожалуй, так оно и было.

Генерал смотрел с некой тоской. Он отстаивал этот город до последнего, но всё равно защитить не смог. Единственный оставшийся Хранитель убедил его, что от этого спасти город было невозможно. Рано или поздно это бы случилось всё равно.

А оно взяло и случилось прямо сейчас. В тот момент, когда город обезлюдел почти полностью. Когда военных и берсерков здесь осталось больше, чем гражданских — если бы не это, страшно представить, как бы всё вышло. Эвакуация, как уже отметил генерал не в первый раз, прошла образцово-показательно, своевременно — без сучка и задоринки.

— Припять так красиво не эвакуировали, как мы — Петербург… Теперь ещё одна Припять будет…

Из того же разговора с Сеноем, который начался на довольно повышенных тонах, также выяснилось, что эта отрава не уйдёт далеко. Её остатки будет бросать ветром, пока всё не осядет на зданиях, деревьях и прочем. Евстахов смотрел, как продвигается облако, и понимал, что дальше Петербурга облако не пройдёт — благо домов тут достаточно. Будет на чём осесть.

Ещё раз горестно окинув взглядом город насколько это позволяло окошко, Евстахов указательным пальцем придвинул микрофон к губам.

— На базу. — Кратко скомандовал он.

Машина повернулась и взяла курс на Шлиссельбург — там сейчас был расположен первый лагерь эвакуации. Вторая волна лагерей, которая впоследствии должна была стать основной и наиболее долговременной, уже готовилась в Петрозаводске, Пскове и Великом Новгороде.

* * *

Автобус тряхнуло. Один из многочисленной вереницы автобусов, грузовых военных машин и машин скорой помощи и реанимобилей, едущих на восток. До Шлиссельбурга оставалось не так уж много.

В конце забитого людьми салона автобуса сидели Сеной, Шекспир, Ольга, Кристина и Зверь. Молчали. За окнами ничего интересного не было — берсерки нескончаемым потоком так же шли в назначенный эвакуацией район.

Кристина клевала носом, то засыпая, то просыпаясь. Когда она в очередной раз открыла глаза, то оглядевшись, чуть заторможено улыбнулась, увидев рядом Сеноя.

— Учитель. — Проговорила она голосом Гавриила. Сеной повернулся к ней, сначала, видимо, не расслышав её.

— Что?

— Это Я, учитель — Гавриил. Всё закончилось, как вы и рассчитывали?

— Да, Гавриил, — не сбылась лишь надежда, что яд Немезии воды сдержат чуть дольше.

— Скорблю по Семангелофу. Он был хорошим учителем.

— Как бы там ни было, нужно довести нашу миссию до конца.

— Это ещё не всё? — Удивился Гавриил. Удивились и слышавшие этот разговор сидевшие рядом.

— Нет, нужно вернуть всё на круги своя. Теперь твой ход, Гавриил.

— Слушаю тебя, учитель.

— Найди в Церене ангела Авариита и передай ему Меч Жизни. Остальное ты узнаешь от него.

— Я всё понял, учитель. — Кристина учтиво поклонилась Сеною. Затем девушка зевнула. Заметила на себе взволнованные взгляды. — Чего?

— Всё в порядке, ты спи, Кристин. — По-кошачьи улыбнулся Сеной.

— Что? Опять ваш Гавриил через меня говорил, да?

Сеной ответил одним лишь кивком.

Вереница автобусов въехала в эвакуационный лагерь под Шлиссельбургом.