…Каталина знала, кого он зовет, и знала, как он не хотел, чтобы его услышали придворные и священники, суетившиеся в покоях короля, ожидая его скорой кончины.

Она еще несколько минут прислушивалась, не произнесет ли он еще какую-нибудь просьбу. И вот, в конце его жизни у них снова появился общий секрет. Король никогда не любил ее, но после двадцати трех лет их супружеской жизни, отмеченной близостью и пониманием, он мог доверять ей. Теперь, когда ему оставалось жить несколько часов, возможно, минут, они снова были сообщниками, разделяя их последнюю тайну.

Каталина поднялась с кровати короля, слезы высохли на ее щеках, ей предстояло выполнить его предсмертное желание.

— Будьте добры к моим детям, — вдруг произнес король, голос его прозвучал громче, чем раньше, ободренный надеждой. — Прошу вас… Кэтрин… я надеюсь… на ваше доброе сердце. Не откажите мне… в этой последней просьбе… Это важно… для спасения… моей души…

Он смолк, Каталина нагнулась и еще раз поцеловала его.

— Вы знаете, мой господин, вы можете рассчитывать на меня. Я исполню все, о чем вы просите.

В его запавших угасших глазах промелькнуло выражение благодарности. Она поняла, что его последние слова относились к просьбе пригласить католического священника.

"О, да, мой супруг, годы, проведенные при вашем дворе, научили меня, как надо действовать даже в такой печальный момент, как сейчас".

Она выпрямилась, прижав платок к глазам.

— Я не могу больше видеть, как страдает мой супруг! Помогите мне, герцог, вернуться в мою опочивальню, или я сойду здесь с ума. — Каталина оперлась о руку Джеймса и, понизив голос, прошептала:

— Пойдемте со мной, мне нужна ваша помощь.

— Но как же… я не могу оставить короля!..

— Прошу вас… Всего на несколько минут. — Она боялась, что сказала и так много, придворные могли бы что-то заподозрить. Но она напрасно беспокоилась, удар произошел настолько неожиданно и последствия его были настолько очевидными для всех, что общее внимание придворных было целиком приковано к умирающему монарху.

Герцог отвел Каталину в ее апартаменты; без его поддержки она бы действительно не дошла сама. Сожаление о прожитой жизни, укоры, слезы по королю — все это могло обождать, она собрала все силы, чтобы исполнить свой долг супруги и верующей. Она знала, что времени у нее почти нет, каждую минуту король мог умереть, не получив отпущения грехов. Ей нужно было торопиться, но сохранить все в тайне.

Она велела фрейлинам оставить ее наедине с герцогом.

— Король просил меня позвать к нему священника, — сказала она, когда они остались одни.

— Католического священника? — удивленно спросил Джеймс. — Как же я был прав, слава Господу! В глубине сердца он принял истинную веру!

Каталина утвердительно кивнула.

— Он потворствовал многим преступлениям в прошлом, интересы государства не позволяли ему открыть себя. Сейчас он хочет умереть с чистым сердцем.

Джеймс нервозно заходил по комнате.

— Но как это сделать? Святой Боже, мы должны выполнить его волю!

— Ему было трудно говорить, возможно, я не все разобрала из его слов, вокруг было слишком много любопытных ушей, но я уверена, он просил меня позвать отца Хадлстона.

Джеймс просиял.

— Этот прелат спас его после битвы при Уорчерстере. Карл сохранил о нем добрую память. Он сможет вернуть моего брата хотя бы перед смертью в лоно святой католической церкви. Великолепно, что Бог избрал нас для выполнения его последней воли.

— Думайте, как нам это осуществить. Отец Хадлстон не был приглашен ко двору, моих священников все знают в лицо. Как нам провести этого прелата незамеченным во дворец в спальню короля? Это очень опасно.

Герцог Йоркский выглядел встревоженным.

— Действительно, он может попасть во дворец, но как его отвести к королю? Англиканские епископы не допустят к умирающему католического священника. По закону грозит смертная казнь всякому, кто помогает католическому священнику. Черт с ним, с законом, но как оставить короля наедине с исповедником?

— Может, мы представим его врачом и соответственно нарядим?

— Слишком опасно. Если Карлу станет хуже, его обвинят в отравлении короля.

— Мы можем сказать, что это специальный посланник португальской короны, который хочет выразить королю почтение своего монарха, но тогда его нельзя тайком проводить во дворец, и у нас слишком мало времени на приготовления.

— Я знаю, где найти отца Хадлстона. Благодарение Господу, он несколько дней назад приехал в Лондон. Видимо, сам Всевышний позвал его сюда. Доверьтесь мне, и я доставлю его во дворец в течение двух часов. А сейчас я вернусь в спальню короля, чтобы не вызвать подозрений. Нам предстоит выполнить великую миссию, сестра.

— Будьте осторожны, Джеймс. Вам предстоит сделать самое трудное — очистить опочивальню короля от всех придворных, хотя я не представляю, как вам это удастся.

— Я прикажу им убраться, — с неожиданной твердостью заявил Джеймс. — Я — наследник английского престола, никто не посмеет ослушаться моего приказа. Я скажу, что мне надо наедине получить благословение короля на царствование. А вы проведете отца Хадлстона по потайной лестнице из вашей опочивальни, там не может быть никого из слуг или придворных.

Каталина согласилась с предложением Джеймса. Она понимала, какой смертельной опасности он подвергается. Оставшись одна, она исступленно молилась Пресвятой Деве Марии продлить еще на несколько часов жизнь короля и оказать им содействие в выполнении задуманного. Если король умрет без благословения, его душа неизбежно попадет в ад. Это была единственная возможность спасти его грешную душу.

Через час отец Хадлстон, переодетый в придворное платье, появился в спальне королевы. Ему удалось пройти во дворец, не вызвав никаких подозрений. В связи с быстро распространявшимися по стране слухами о смертельной болезни короля, в столицу поспешила масса дворян, желавших выразить свое последнее почтение умирающему монарху. Много незнакомых лиц толпилось во дворце. Никто из придворных не слонялся у апартаментов королевы, стянувшись в комнаты, прилегавшие к спальне короля.

— Вы не боитесь, отец Хадлстон, что вас могут узнать? — спросила королева. — Вас не смущает этот наряд?

— Для меня это большая честь, ваше величество. Мне не впервые приходится участвовать в маскараде. После битвы при Уорчестере мне случалось носить платье домохозяйки, фермера и даже протестантского священника для того, чтобы спастись от рыскавших повсюду солдат Кромвеля. Поверьте, все это не имеет значения, если мне доверена привилегия вернуть короля в лоно церкви.

Каталина провела прелата к лестнице, ведущей в спальню мужа.

— Спуститесь вниз и ждите за дверью. Там вы будете в безопасности, этой лестницей пользовался только король. Я молилась, чтобы у нас все удалось. Божья матерь защищает вас. Мои придворные дежурят у входа сюда и скорее умрут, чем кого-либо пропустят без моего приказа. Когда герцог Йоркский прикажет всем удалиться от короля, вы сможете войти к нему и исполнить свой долг. Идите с Богом, отец Хадлстон, Божественное провидение способствует нам.

Прелат склонился и поцеловал руку королевы.

— Не беспокойтесь обо мне, ваше величество. Всевышний столько раз спасал меня от смерти, я верю в его благорасположение ко мне, все будет хорошо.

— Благословите меня, отец. — Каталина встала перед ним на колени. — Вы однажды уже спасли жизнь короля, спасите теперь его душу.

— Всевышний благословляет вас и покровительствует вам, великая королева. Ангелы охранят вас от всех невзгод. Вы очень храбрая женщина, король навечно будет вам благодарен, вы так много сделали для него. Господь не забудет ваш подвиг!

— Не будем говорить обо мне. Идите, отец. — Каталина поднялась с колен и проводила прелата к двери, прикрыла ее за ним. Затем вернулась в спальню к королю обычным путем.

Герцог Йоркский сидел на кровати рядом с королем и что-то тихо говорил ему, потом он встал и объявил присутствующим:

— Господа, король хочет остаться со мной наедине. Прошу всех оставить нас, — сказал он решительным тоном, не терпящим возражений.

Каталина кивнула ему головой в знак поддержки. Придворные покорно пошли к выходу. Когда они с королем остались вдвоем в комнате, Джеймс отпер дверь, скрытую за ширмой, и впустил отца Хадлстона.

Король открыл глаза, посмотрел на прелата и издал звук, выражающий одобрение.

— Это вы… мой старый друг? Я просил вас… позвать.

— Да, ваше величество, и вот я здесь. Мне больно видеть, как вы страдаете. — Хадлстон подошел к кровати.

— Я устал… Помогите мне… спасти свою… душу… Я боялся… что вы… не успеете…

— Вы хотите исповедаться в своих грехах? — мягко спросил прелат, наклонившись к королю, чтобы тот лучше его видел.

— Всем сердцем. — Карл хотел приподняться, но приступ боли заставил его откинуться на подушки.

Священник подождал, пока он снова открыл глаза.

— Вы раскаиваетесь в своих грехах?

— Да.

— Помолимся же вместе о спасении вашей души, попросите прощения Господа за все содеянное вами.

Карл прикрыл глаза и про себя повторял слова молитвы, произносимые прелатом. Хадлстон смазал ему лоб освященным маслом.

Боль отступила, и Карл почувствовал состояние необычайного покоя. Если бы ангел сейчас спустился к нему и предложил продлить ему жизнь, он бы не принял предложения.

"Милостивый Боже, ты подарил мне жизнь, прости меня за то, что прожил ее всю, не храня тебя в сердце моем".

Теперь, когда было уже слишком поздно, он ощутил спасительное успокоение от молитвы. Душа его примирилась с Господом.

Он вспомнил свою любимую сестру Мими и брата Генри, умерших много лет назад, но сейчас их лица виделись ему отчетливее, чем Джеймс и Хадлстон, которым предстояло еще жить.

"Бедный Джеймс, сколько придется ему претерпеть, когда он станет королем".

Карл подумал о своей жене, которая так любила его и так мало получала взамен. Он раскаивался сейчас, пожалуй, больше всего, что причинил ей столько боли.

"Прости меня, Господи, что я столько заставил ее страдать!"

Карл увидел ее молодой, верящей и такой невинной, когда она была еще его невестой. Он обманул ее невинность и погубил ее чистоту. Только теперь он оценил, насколько она была ему предана. Он же только творил зло, и она прощала его, святая душа. Если бы у Кэтрин были дети, они стали бы ближе, берегли бы чувства друг друга.

Сцены из их совместной жизни промелькнули в его памяти, вызвав еще большее сожаление и раскаяние.

Эта длинная ночь наконец закончилась. Даже находясь между жизнью и смертью, Карл почувствовал наступление нового дня. Он не ожидал, что приход смерти так затянется. Болевые спазмы повторялись с изнуряющей регулярностью, но он перестал обращать внимание на боль. Он закрыл глаза, уже не надеясь больше увидеть свет, но когда снова открыл их, то увидел рядом с кроватью Джеймса.

Брат вместе с ним переживал все страдания, чувствовал его боль и искренне горевал. Карл знал, какую тяжелую ношу придется взвалить Джеймсу на свои плечи.

— Всевышний подарил мне… еще минуты жизни… чтобы я полностью… осознал… свою вину перед ним. — Карл едва шевелил губами.

Джеймс присел рядом и пожал руку брата.

— Доктора говорят, что твой сильный организм еще может победить болезнь.

Только тень былой саркастической улыбки напомнила прежнего Карла.

— Они лгут… Я прощаю им это… И тебе… будут лгать…

Башенные часы пробили четыре часа, и король вспомнил, что его знаменитые часы нужно заводить утром каждую пятницу. Неожиданно это показалось ему очень важным. Вдруг он больше не услышит их боя?

— Не забудь… завести… мои часы… И те… в моей… спальне…

Джеймс был сильно удивлен, он горячо сжал руку Карла.

— Не беспокойся, я не забуду, дорогой брат. Мастер придет в восемь часов и все сделает, как надо.

Карл слушал перезвон часов, которые он собирал последние двадцать лет. Каждые отбивали свою мелодию, а вместе составляли магнетическую какафонию звуков. Он любил смотреть, как работают их механизмы, прикасаясь к таинству времени.

В числе другого приданого Каталина привезла ему в подарок великолепные часы. Он подолгу любовался резьбой черного дерева, элегантной золоченой подставкой, но более всего — прекрасной китаянкой, которая жила за кружевными золотыми воротами и появлялась каждый час, чтобы ударить в колокол.

Карл захотел увидеть Каталину. Он расскажет ей, как ему нравились ее часы. И каким образцовым мужем он станет ей на небесах.

— Где… королева? Почему… ее нет… здесь?..

— Она очень ослабела, вчера у нее был обморок.

— Обморок?.. Ты… помнишь?.. Позови ее… хочу видеть…

— Я сейчас пошлю за ней. Если она в состоянии, то сейчас же придет.

Карл закрыл глаза.

— И… раздвиньте… шторы. Хочу… ви… свет… в по… последний… раз…

Придворные тут же кинулись исполнять приказание Джеймса. Карл повернул лицо к окну, страстно желая увидеть рассвет, ощутить тепло солнечных лучей. Как только он повернулся, то почувствовал, насколько легким стало его тело, боль исчезла. Словно вены наполнились новой кровью, мышцы напряглись, тепло разлилось по всему телу. Он снова ощущал себя молодым и сильным.

Теперь ему не нужно было лежать в постели. Карл услышал испуганный крик Джеймса, но не обратил на него внимания. Он легко соскочил с кровати и пошел в направлении к Свету.

Мими и Генри вышли ему навстречу. Они взялись за руки и побежали по сияющему хрустальному коридору…

* * *

Архиепископ Кентеберийский закрыл глаза короля и накинул на тело шелковое покрывало.

— Король умер, — объявил он. — Всевышний наградил его вечным покоем.

Государственный секретарь преклонил колено перед Джеймсом.

— Приношу свои соболезнования в связи с кончиной его величества, вашего брата. Король Карл II умер. Долгой жизни нашему новому королю Джеймсу II, Божьей милостью повелителю Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса.

Джеймс испытал минутный страх, вызванный тяжестью принятой на себя ответственности, но он усилием воли взял себя в руки, выпрямился и с достоинством посмотрел на окружающих. Его ждала великая миссия. Всевышний доверил ему управление могущественной державой. И он знал, ради чего. Народ Великобритании должен вернуться к истинной вере, в лоно святой церкви. На этом пути не будет компромиссов и отступлений, которые позволял себе его брат. Он пойдет прямой дорогой и поведет за собой свой народ к спасению.

Джеймс вышел в центр спальни и подал знак государственному секретарю.

— Разыщите лорда-мэра Лондона, пусть объявит важные новости. Пошлите гонцов в графства, войска должны быть готовы к любым проявлениям волнений.

— Хорошо, ваше величество, я все исполню.

Придворные склонились, приветствуя нового монарха.

Джеймс остановился в дверях и бросил прощальный взгляд на усопшего брата.

— Пусть душа короля Карла II найдет вечный покой.

— Аминь, — отозвались придворные.