— Бегите! — шепнула я, толкнув Икеда к двери. А потом побежала я, прижала офуда к щеке призрака на пути, тут же изгнала и того, кто повернулся на шум. Пульс шумел в ушах. Родители промчались мимо меня, старик спешил за ними.

— Прямо из комнат, а потом направо, — сказала я им. Третий призрак прыгнул на меня, и я попала по нему офуда. И побежала, пока не напали другие. Остальные уже добрались до конца следующей комнаты. Наши ноги топали по деревянному полу с татами. Я вдруг обрадовалась, что призраки не старались закрывать двери, заходя в комнату. У нас был чистый путь.

Огни сверкали вокруг меня, холодные пальцы пронзали кожу. Тепло исходило от амулета на груди, отражая их. Холод ушел, но призрак стал плотным, палец ее лег на курок. Я прижала офуда к ее лицу. Еще три призрака стали плотными между мной и беглецами, преследуя их. Я побежала быстрее, бросилась на них с амулетами в руках. Они пропали, а я покатилась по полу, легко вскочила на ноги. Это удивляло.

Тело было медленнее и тяжелее без ки, но я привыкла и знала танец боя.

Но тело быстро уставало. Мышцы горели, когда мы вырвались в коридор. Я оглянулась. Огни преследовали нас.

— Бегите! — крикнула я остальным. Родители спешили вперед, но старик уставал. Я поравнялась с ним, мы завернули за угол, что вел к длинному главному коридору. Он дышал с хрипами.

— Еще немного, — сказала я ему.

Рядом появилась фигура с ки, и она была сильной, пронзила меня. Страж-ками, что переместил дух Иноэ, протянул руку. Он мог сбежать в общем смятении.

— Спасибо, — прохрипела я, дала ему стопку офуда. Он развернулся и изгнал призраков за мной.

Мы бежали по коридору. Госпожа Икеда споткнулась, и господин Икеда замедлился, чтобы поймать ее.

— Быстрее! — сказала я. — Мы почти там, — дверь впереди, на бумажной панели был нарисован журавль с раскинутыми крыльями. Я ускорилась, чтобы они не пробежали мимо.

Новые призраки окружили нас. Они начали плотнеть, и я рассыпала вокруг нас соль из мешочка. Они с шипением потухли, но успели добраться до старика. Он рухнул на пол, они окружили его.

— Нет! — крикнула я, потянулась за солью. Я не успела зачерпнуть ее, раздался выстрел.

Господин Икеда врезался в стену. Кровь выступила на его боку, за который он схватился. Мой желудок сжался.

Беззвучно извинившись перед стариком, которого мы бросили, я пробежала последние футы и раздвинула дверь.

— Мы сможем, — сказала я, обхватила плечи господина Икеда и повела его к проему. Раздался еще выстрел, но мы уже были внутри. Я не осмелилась оглянуться. Если мы доберемся до остановки с автобусами и машинами, мы найдем там помощь. Господин Икеда тяжело дышал, но спешил. Госпожа Икеда — сразу за ним. Я закрыла дверь и бросилась за ними, рассыпая на пол соль. Это остановит призраков хоть на время.

Мы выбрались из узкой трещины в лес.

— Сюда, — сказала я, карабкаясь по склону. Скоро призраки сообщат обо всем дозорным снаружи.

Один появился передо мной и тут же исчез от удара офуда. Другие становились плотными над нами, хрустели подошвами по хвое. Я гнала Икеда по тропе между деревьев, надеясь, что стволы защитят нас от пуль. Господин Икеда держался за бок. Лицо заливал пот. Госпожа Икеда держала его за руку. Она вздрогнула, выстрел прозвучал сзади, и она потащила его быстрее.

Призрак оказался сзади, я развернулась, чтобы изгнать его. Еще выстрел. Кора на сосне, которую я миновала, взорвалась. Я бежала, мысли кружились в голове. Мы ведем убийц к невинным туристам? Может, стоит двигаться к дороге, нам кто-то поможет там? Призраки не быстрее машины.

— Сора, — прошептала госпожа Икеда, подняв голову. Я проследила за ее взглядом и моргнула, не веря глазам.

Алый воздушный змей парил над деревьями. Зеленая краска была на красной ткани. И это было мое имя. Сора. Кто-то пришел за нами. За мной.

Но нам нужно на остановку, только оттуда поблизости можно было запустить настоящего змея. С новой силой я мчалась вперед. Господин Икеда шатался. Я отогнала от него двух призраков. Осталось только четыре офуда, я сжимала их в правой руке. В левой я сжимала остатки соли. Еще несколько шагов, и я увидела среди деревьев разноцветные машины.

Выстрел пронзил воздух за нами, мое плечо прожгла боль. Пальцы дернулись, выронив соль. Я закричала, но побежала быстрее.

Мы вырвались на луг между лесом и парковкой. Среди автобусов и машин нить воздушного змея тянулась к рукам растрепанного юноши в синей футболки.

Мое сердце екнуло.

— Кейджи! — завопила я.

Он обернулся, а мы добрались до бетона.

— За ними! — раздался сзади голос. Кейджи увидел панику на моем лице. Он отпустил нить змея и побежал к машине неподалеку. Мы с госпожой Икеда помогли отцу перелезть через низкую ограду, не обращая внимания на взгляды туристов.

Серый седан остановился перед нами. Кейджи махал с водительского места. Я открыла заднюю дверь, втолкнула господина Икеда, за нами залезла госпожа Икеда.

— Вперед! — сказала я, захлопнув дверь. Машина дернулась и поехала к дороге.

— Быстро я гнать не могу, — сказал Кейджи. — Вообще-то… мне еще нельзя за руль.

— Думаю, этой скорости хватит, — сказала я, глядя на зеркало заднего вида. Если призраки и преследовали нас, то за деревьями.

Господин Икеда стонал, сползая по сидению. Кровь вытекала сквозь его пальцы. Я оторвала мечом полоску от туники. Я постаралась плотнее затянуть ткань на его ране.

— Мы отвезем вас в больницу, — сказала я и обратилась к Кейджи. — Это в городе, что первый будет у этой дороги. Нужно будет свернуть на главную дорогу и следить за знаками.

Он кивнул, до побеления костяшек сжимая руль. Они побелели еще сильнее, когда машина подпрыгнула на неровном асфальте. Я растерянно смотрела на его профиль.

Он пришел. Не Такео или Чиё, не ками, что могли разобраться с армией призраков в одиночку, а он.

Конечно, они не подумали бы взять машину. А нам это и было нужно.

Моя рана болела. Я осмотрела плечо. Пуля только задела меня, но рукав был в крови. Я оторвала еще полоску ткани и перевязала рану. Было больно, но это могло остановить кровотечение.

Я вспомнила побег по коридору, упавшего старика. Что с ним сделают призраки? Что с ним делают сейчас? Если бы я…

Но я не знала, как спасти всех нас. Чудо, что хоть кто-то спасся.

Госпожа Икеда гладила мужа по спине. Он вздохнул. Я посмотрела на них, а они уже глядели на меня.

— Спасибо, — сказал господин Икеда. Он коснулся чистой рукой моей руки. — Дочь?

Я застыла. Они смотрели на меня искренне. С надеждой, даже после всего, через что мы прошли. За этим они и пришли на гору. Чтобы найти настоящую дочь.

— Да, — сказала я. Горло сжалось так, что ответ прозвучал шепотом.

Госпожа Икеда — мама — склонилась ко мне.

— Мне так жаль, — сказала она. — Я должна была понять, мы должны были. Когда увидели. Не узнать своего ребенка… Конечно, ты держалась в стороне.

Я открыла рот, но не издала ни звука. Сочувствие тянуло меня к ней, просило сказать, что все в порядке. Но это было не так. Они были моими родителями. Я не хотела им смерти. Но они все еще были людьми, что отдали меня, обменяли на Чиё.

— Нужно время, — прошептал отец. Он опустил голову на спинку сидения, но смотрел на меня пристально. — Ты не знаешь нас. Мы едва знаем тебя.

— Но хотим узнать, — сказала мама. — Очень хотим. Каждую ночь мы смотрели на гору и молились, чтобы ты была в порядке. Мы говорили о том, что ты делаешь, как растешь… Я хранила для тебя альбом с записями и фотографиями, чтобы ты знала, что пропустила, когда вернешься.

Узел во мне ослабевал.

— Ками были хорошими, — сказала я. — Я была счастлива. Я должна помочь им. Но я хочу узнать вас тоже. Когда война закончится…

Она кивнула.

— Приходи. Мы посмотрим вместе альбом, поговорим, и станет проще. Уверена. Для тебя всегда есть место в нашем доме, когда бы ты ни решилась.

— Я приду, — сказала я. Лучше ничего дальше этого не обещать.

Дорога стала ровнее, гора осталась позади. Кейджи проехал лес и оказался в городе. Через несколько минут он свернул с шоссе, проехал недалеко от дома Нагамото, и мы заметили табличку больницы.

Мы с мамой вытащили отца из машины и повели в больницу. Медсестра бросилась помогать, я сжала его руку и отошла. Я смотрела, как врач уводит моих родителей. А потом я открыла дверь машины и села рядом с Кейджи.

— Нормально, — сказала я.

Он не уточнял. Он нажал на газ и развернул машину к шоссе.

— С тобой все нормально? — спросил он через минуту.

— Да. Выбрались, — но ничего не получилось бы без него. Я искала слова, но ничего подходящего не находила. — Спасибо, — сказала я.

Он пожал плечами, взглянул на меня, а потом на дорогу.

— Я ведь был в долгу. Из-за меня ты была в беде, теперь я спас тебя из беды.

Его бодрый тон был натянутым. Прошлое висело между нами. Я провела пальцами по краю кожаного сидения.

— Где ты взял машину?

Кейджи ответил не сразу.

— Она… была у брата. Он давал мне порулить, когда вокруг было мало людей, учил меня, после того как мне стукнуло двенадцать. Даже после… тоже давал уроки.

Напряжение сквозило в его взгляде и уголках рта, словно он не знал, печалиться или злиться. Это чувство отражалось во мне. Я думала о родителях-людях и о матушке с отцом, об их лжи и поступках, и как я далеко зашла, чтобы помочь им. Предательство не мешало мне заботиться о них.

— Он много для тебя значил, — сказала я.

— Он не был плохим, — сказал спешно Кейджи. — Да, у него были свои приоритеты. Но он всегда был рядом, даже когда я был глупым младшим братом. Не знаю, прожил бы я столько без него.

При взгляде на него у меня привычно сбивался пульс. Было не сложно поверить, что его обманул брат, что он не хотел нам вреда, да? И он не обращал внимания на подозрения насчет намерений Томои? Но и я упускала намеки, что Кейджи что-то скрывает от меня, потому что меня больше волновали его чувства ко мне, и я его толком не знала. А с Томоей он был всю жизнь.

И он выступил в мою защиту, когда его брат напал на меня. Остался на моей стороне, хотя я изгнала Томою. И теперь он знал, что его могут арестовать за вождение, что на него могут напасть призраки, но он пришел за мной.

Что-то расцвело в груди, словно щит, ограждающий сердце, треснул и развалился. Кейджи помог мне. И это было не из верности, как у Такео, а потому что он так решил.

При мысли о Такео я напряглась. Он точно не рад моему исчезновению.

— Что ты сказал остальным, чтобы уйти? — спросила я.

— Я сдержал обещание, — сказал Кейджи. — Я ничего не рассказал о тебе. Я вообще ничего не сказал. Ты ушла, а я сидел там, подумал о машине, и как в опасных операциях всегда нужна машина, и… Я не хотел, чтобы с тобой что-то случилось, потому что я не начал вовремя действовать. И я ушел. Они могут подумать, что я убежал искать брата.

— Когда мы найдем их, они увидят, что это не так. Нужно вернуться в Токио, они могли оставить нам послание, а потом пойти за ними в Исэ, — если они задержатся из-за боя, или чтобы восстановилась Чиё, мы можем успеть на помощь.

— Мне все равно, что они думают, — сказал Кейджи. — Пока… — он поправил очки на носу. — Знаю, я был глупым и все испортил. Я врал о случившемся с Томоей. Но я хочу, чтобы ты знала, что все, что я сказал тебе, было правдой.

Мои легкие вдруг опустели. Я хотела что-то сказать, но вышло лишь:

— Хорошо.

Он сглотнул.

— Знаю, все запуталось. И я не так силен или смел, как Такео, но…

— Конечно, ты силен и смел, — перебила я, слова вылетели сами. — Ты не хуже его в этом.

— Верно, — недоверчиво усмехнулся Кейджи.

— Я серьезно, — сказала я. — Такео такой, потому что он ками. Его сущность говорит ему, как действовать. Когда угрожают тем, кому он верен, он защищает их. Дело не в храбрости, — я с болью вспомнила, как хотела быть сильной Сорой, что разбирается с проблемами без страха и тревог. — А для человека все сложнее. Приходится выбирать между сложным и простым. И еще больше смелости нужно, когда делаешь что-то сложное, что-то пугающее, чем… делаешь то, что знаешь. Так что ты храбрее его или Чиё.

Я замолчала. Может, так можно было сказать и обо мне.

Губы Кейджи изогнулись в слабой улыбке.

— И… ты меня не ненавидишь?

— Ненавижу? — то, как я говорила с ним в той ловушке, как избегала после этого, могло так выглядеть. — Нет, — сказала я. Я чувствовала злость, смятение и боль, но точно не ненависть. Но этих слов было мало. — Я рада, что ты пришел. Было бы сложно сбежать без тебя.

Теперь он улыбался. И я не видела этой улыбки после прибытия в Токио, я скучала.

А потом он помрачнел.

— То, что рассказала твоя подруга-ками о планах Омори… Ты видела… Они серьезно…

Я вспомнила, как содрогалась девушка, и мне стало не по себе.

— Они делают это, — тихо сказала я. — Я видела… Омори заставил одного из ками поместить призрака в тело пойманной женщины. И выглядело так, словно от этого дух женщины исчез, — его прогнал призрак.

— Не понимаю, как Томоя мог подумать, что можно забрать чью-то жизнь, — сказал Кейджи. — Думаю, Омори всех их уговорил… Может, он задумается теперь, когда увидел, что и люди могут отбиться.

— Не думаю, что его так легко пошатнуть, — сказала я. Как реагировал Омори на наш побег? Я была так занята борьбой с призраками, что не увидела. Может, он не обратит внимания и перейдет к другой части плана. Если мертвецы думают о том, что было перед смертью, то остальное могут упускать, и Омори уже было трудно сосредотачиваться, так что его разум может оказаться еще уже.

Но что-то с ним было не так. Я видела его смятение. Если в нем осталась хоть частичка того человека, которого описывала госпожа Кобаяши, то он не мог мириться со своими методами. Мы могли дотянуться до этой частички, что могла быть лишь вспышкой?

Я потерла лицо. Вряд ли Омори даст нам шанс.

Кейджи вытащил диск из бардачка и вставил в плеер.

— Ты ведь любишь музыку? — сказал он. — Эта группа одна из моих любимых.

Медленно, но можно загремели в колонках барабаны. Одна гитара, а за ней и другая сплелись мелодиями. Нежная скрипка добавилась к ним. А потом запел голос, то гладкий, то резкий, он сочетался с инструментами и пел о любви к городу, к дому. Я опустила голову, вдыхая песню.

— Мне нравится, — сказала я, и улыбка Кейджи вернулась.

— Ах, — сказал он пару минут спустя, дорога приближалась к сияющим высоким зданиям. — Снова большой город.

Я выглянула в окно. Магазины, офисы, а потом окно туристического агентства, где была фотография Фудзи.

Это отвлекло меня от музыки. Туристы продолжали ехать к горе. Толчки не запугали их.

Этой ночью вуаль между миром живых и призраков станет тонкой, и армия Омори получит туристов для своих экспериментов.

* * *

Кейджи остановил машину на улице в соседнем с храмом районе. Мы поспешили дальше, желая отправиться в Исэ. Несмотря на мою изорванную блузку, меч на боку и кровь на плече, на меня взглянули лишь пару раз. Через пару минут быть в толпе мне уже нравилось. Никаких призраков, пистолетов, демонов или огров. В городе было не плохо.

Мы оказались у храма и побежали к отдельному построению, где ходила у пруда Аямэ.

— Сора! — сказала она, увидев меня. — Ты в порядке! Такео будет рад. Бедняга. Когда он увидел, что вас нет, он хотел разорвать город.

— Что? — сердце упало в пятки. — Но они же ушли в Исэ?

— Милая, он, Чиё и ее мальчик искали вас все утро, — сказала Аямэ. — Не думаю, что они собирались уйти без тебя. Чиё сказала, что ты сможешь сама за себя постоять, но Такео и слушать не хотел.

О, нет.

— Вы же знали, где я, — сказала я. Она опустила голову, теребя край рукава.

— Ты просила не рассказывать Чиё. И они бы отправили к горе, так ведь? Без того, что нужно для победы над демоном? Я не могла так поступить.

Она была права, было бы еще хуже. Но чем думал Такео? Я оставила записку для него. Даже если его тревожило мое слабое объяснение, как можно было пойти искать меня, а не спасать Фудзи? Мне было страшно. Я же говорила Кейджи. Такео не решал, он следовал за своей сущностью. Он все еще был верен мне, хоть и не должен был. Может, он был вернее, чем на горе, ведь ему поручили присматривать за мной. Я думала, что для него важнее станет Чиё, настоящая дочь правителей, думала, что когда сказала ему, что нам можно быть лишь друзьями, он отпустит.

Я должна была понять, чем это обернется. Я знала, что ками непоколебимы. Может, какой-то части меня нравилось то, что он искал меня. Что я не потеряла этот кусочек прежней жизни.

Нужно все исправить. Не я нуждалась в нем.

— Не знаете, где они сейчас? — спросила я. — Или как их найти? Нельзя упустить поезд в Исэ.

Аямэ покачала головой и замерла.

— Я расчесывала волосы Чиё перед сном прошлой ночью. Думаю… — она убежала в здание и вернулась через миг с лавандовым волосом между пальцев. — Это приведет меня к ней, как было с тобой. И Такео должен быть с ней.

— Вперед, — сказала я. — Быстрее. От этого зависит судьба Фудзи.

Ее тонкое лицо стало тверже от решимости. Она стала невидимой, пока шептала над волосом. Стараясь не думать, как долго Аямэ будет искать Чиё, я пошла к пруду, чтобы смыть с плеча кровь. Когда осталось лишь тусклое пятно, я выжала рукав блузки и села на платформу, чтобы приготовить еще офуда взамен использованных. Я не могла перестать беспокойно постукивать ногой.

— Еще соль нужна? — спросил Кейджи, принеся новый мешочек.

На его лице была неуверенность, словно он боялся, что умиротворения, что было в машине, здесь уже нет.

— Да, спасибо, — сказала я и выдавила улыбку. — Поможешь с амулетами?

— Всеми силами, — сказал он и сел рядом. То, как он улыбался, вызывало во мне тепло, и уже моя улыбка не была натянутой.

Прошел почти час, когда из-за здания донеслись голоса. Я вскочила на ноги и побежала встречать их.

— Видите, — сказала Аямэ, когда я завернула за угол. — Она здесь, невредима.

— Я же говорила, — сказала Чиё. Она обняла Хару за пояс одной рукой, а другой показала мне жест победы.

Темные глаза Такео смотрели на меня, в них было лишь облегчение. Я не успела ничего сказать, а он посмотрел за меня и бросился туда, выхватывая меч.

— Такео… — начала я.

— Ты! — сказал он, направляя меч на Кейджи, что шел к нам. — Что ты с ней сделал? Куда увел?

Кейджи побелел. Он отпрянул на шаг и вскинул руки.

— Я помогал ей, — сказал он.

Такео фыркнул. Моя грудь стала тесной. Я не знала, как это выглядело со стороны. Конечно, Такео решил, что мы ушли вместе. Он подумал, что Кейджи заставил меня написать ту записку.

— Хватит, — сказала я, встав между ними. Такео вздрогнул, когда кончик лезвия задел мою блузку, и опустил меч. — Кейджи не врет. Он помог мне. И мы в порядке.

— Ты ранена, — сказал он.

— Я была на горе, — сказала я, стараясь звучать спокойно. — Аямэ сказала, что мои родители, человеческие родители, пошли искать меня, и призраки схватили их. И я спасла их. Они в порядке, — добавила я, глядя на Чиё.

— Мама с папой были у призраков? — сказало она. — Почему ты молчала? Я бы всех их растерзала за такое.

— Я знала, что смогу пробраться туда незаметно, — сказала я. — А ты не должна видеть Омори, пока не соберешь сокровища. Вы должны были отправиться в Исэ утром.

Такео нахмурился.

— Мы не могли покинуть Токио, пока ты…

— Могли, — сказала я. — Ты ками. Ты служишь горе Фудзи. Я человек, я с этим уже не связана. Тебе нужно делать то, что лучше для горы и всех ками на ней.

— Сора, — возразил он, мое горло сжалось. Я едва помнила время до того, как Такео стал мне другом, защитником. Он бы умер ради меня. Я не могла выразить, как благодарна ему за то, что он был в моей жизни. Но эту связь пора порвать.

Я смотрела на него, руки по бокам напряглись.

— Между нами больше ничего нет, — твердо сказала я. — Оставь все связи со мной, разрежь их. Я не член семьи, не друг, а лишь попутчица. Пока гора не спасена, думай обо мне только так. Я понятно сказала?

На миг была лишь тишина и давление пар глаз, смотревших на меня. Я смотрела только на Такео. Его челюсти напряглись, лицо помрачнело, но он склонил голову. Смирился.

И так исчезла его последняя верность мне.

Глаза вдруг стали горячими. Я отвернулась.

— Теперь нужно поймать поезд в Исэ. Нельзя больше медлить.