Odi et amo. Quare id faciam, fortasse requiris. Nescio, sed fierisentio et excrucior. «Ненавижу и всё же люблю. „Как такое возможно?“ — спросишь ты. — Сам не знаю, но чувствую так, распинаясь и горько томясь».

Так сказал Катулл, и его давние слова до сих пор очень актуальны.

Какое таинственное явление или состояние могло бы объяснить поведение Эльзы? Оно не было обусловлено физической болезнью, но Эльза одновременно любила и ненавидела. Видимая теплота и искренность выливалась в бессердечие, наигранная участливость скрывала неспособность к сопереживанию, внешнее показное дружелюбие переходило в беспочвенный гнев, импульсивность мешала обстоятельности, а притворное «прости» заменяло неспособность к раскаянию и чувству вины, когда другим причинялся вред. В довершение, весь этот набор зиждился на лживости и неслыханном эгоцентризме.

Как легко разрушать Тем, кто не строит! Как легко угадать, Кто кого доит, Выдоив до синяты. Как разрушила ты То, что не строила? Ведь строил всё вроде я. Медлительная мелодия Похоронного марша Не сделала нас старше. Уродливая колдобина, Называемая пропастью, Поглотила все буквы, Обрюзгшие, как брюквы, — Даже те, что прописью, Буквы моих вирш. Что молчишь? Тонко возненавидела Того, в ком души не чаяла. Ты меня не обидела, Ты меня не отчаяла, А просто убила обухом. Я теперь сансарю срок второй, Подрабатывая пьяным в пивной Или даже смертью с косой — Той, что совсем не выдумана, А вполне осязаема. Как семя, извергаема Душа на морозный бриз, И даже стальной карниз Не удержит знамени, Предназначенного к спуску. Теперь я тоскую тускло, Неярко, как наглая лампа Накаливания, а скромно, Как светлячок на выпасе, А их, светлячков, сонмы. Попробуй их всех выброси Тоже под старую задницу! Как тебя угораздило? Променяла меня на похлёбку, Да и та дразнится, Что в ней мало навару. И теперь нашу славную пару Можно считать наёбкой. Сюрприз за сюрпризом, А я всё не знаю, Откуда, мучаясь оптимизмом, Полна жизнь неожиданностей, Как гробница — костей; Костям не больно. Не материться Помогают только Присутствие адвоката И слабость мата На фоне воя. Я приветствую стоя Руками-ветвями Очевидные преимущества Первобытного строя: Завалишь мамонта — И никаких налогов, Разводов, подвохов. Разве это плохо? А тут только срамота, Сработанная в мраморе, Память истеричная О прежней жизни, Которой, в сущности, не было, Если быть вполне критичным. Сиплая отрава Злого родника! Не родной родник мне, И наверняка Знаю, кто подсыпал Яду в струи вод. Я не идиот, Из гнезда не выпал В ловле червяка — Хорошо, не выпил Я из родника. Чудная досада, Что нельзя понять, И чему ж ты рада, Рада, твою мать? Всё ты истоптала, Истоптала ты, А теперь в наряде Суперправоты…

Эльза была мастером маскировки. Герберт долгое время не подозревал, что его дружелюбная, улыбчивая и всегда приветливая жена на самом деле совсем другая.

И типичной реакцией друзей, узнававших о зверском предательстве Эльзы, было удивление: «Этого не может быть! Никогда бы не подумали, что такое может случиться!».

Да, она умела надевать маску, быть очаровательной и казаться таковой другим людям. И никто, даже сам Герберт, не знал, какая она в действительности. Тридцать лет он прожил под одной крышей с настоящим хамелеоном.

Девиз Эльзы звучал так: люблю тебя, пока ты мне нужен. Будучи отличным манипулятором, она умело использовала в общении самые разные трюки, чтобы добиться желаемого. Если не помогала лесть, она применяла угрозы и шантаж, уничтожая таким образом любые препятствия на пути к цели. Эта женщина была мастером игры. Для людей, которые по каким-то причинам были ей нужны, Эльза становилась самым любезным и милым человеком на свете. Но стоило по какой-то причине стать для неё лишним, как мгновенно открывалось её истинное лицо.

О лживости Эльзы можно было слагать легенды. Она врала умело, веря в собственную ложь. А ведь ложь — сильное оружие. Если человек к тому же убеждён в собственной искренности, то обман очень сложно раскусить. Эльза совсем не стыдилась своей лжи и даже гордилась ею, сохраняя спокойный и уверенный вид. Поэтому легче было поверить жене, чем уличить во вранье.

Корень проблемы крылся в том, что Эльза была эмоционально холодна и даже пуста. Она совсем не испытывала эмоций, не чувствовала сожалений. Это была безжалостная, холодная машина в образе человека, без стыда и угрызений совести.

Буду предельно ёмким: Есть если чем, то крой. По ямам на самой каёмке, На самом краешке ямы, В слепоте спеша, Всё кругом круша, В стену головой Всё стучимся — я, мы… Как добро ни сей, Словно речку, пей От низов до устья. Господа и дамы Не оценят мой Жест, тупой, как вой. Как крутой ковбой, Бьюсь я головой.
Сам бы на постой Не пустил себя бы. Обо мне твердят, Что вдвойне урод, Делаю что — всё Задом наперёд; Что ищу детей Всё ещё в капусте И живу, скорбя, Там их не найдя, Потеряв себя, Светлого меня В ломкости гроша, В заунывной грусти. В тьме зловонной ямы — Где моя душа? Не хватает воли, как У алкоголика. Неужели сдохну Без наследника?! Не по крови чтоб, А по сути в точь, Чтобы легче в гроб Удалиться в ночь — Или что там, после? Пусть там будет стоп: Седовласый поп Обещал мне кущи. А пока на стол Шлют одни доносы, Спасают наши души Наихудшим Из известных зол. Считаю я вопросы: Почему Бог зол? С Богом без посредника? Отрастите уши Хотя бы, Как у кошки, Лучше, как у кролика. Сутками Считайте свои дни. Ах, мы не одни? Нет, мы не одни! И не только По могилам и колыбелям, Но и в гиблых пробелах Ветреной судьбы, Кишащих кобелями И суками. Что случилось с нами? Да то же, что и было: Повсюду то же быдло, И это не кажется жутким, А раньше казалось, Потому что быдло каялось. И от этого покаяния Нам до сих пор икается. А теперь быдло вступило в право И не то что не кланяется, Даже не нагнётся Поднять золотник — Слишком мал им, И страждущий лик не нравится, Уже не тот накал им! Нет былого дрожания в голосе И щекотанья в подложечной области. Теперь всё сосредоточено Не только между ног. И Фрейд им не помог: Сексуальная революция Захлебнулась поллюцией. Теперь вся мразь зиждется в черепе — Не в мозгах, а там, где их негусто. Там и гнездится Вялая жажда Напиться Кислоты и щёлочи. Прав был отец: Все люди — сволочи. А тот, кто не сволочь, — того распяли, А он им простил без злобы. А они с головами воблы До сих пор на это лыбятся: Мол, обманули Бога…

Эльза была амбициозна, однако слаба и уныла, редко доводила начатое до конца, боялась ответственности и всегда пыталась переложить её на Герберта. Для неё было важно иметь возможность обвинить мужа во всём, что бы ни случилось.

Поэтому, когда Эльза решила, что Герберт ей больше не нужен, какие-либо моральные устои и табу просто перестали для неё существовать. Женщина шла к своим целям напролом, совершала поступки, выгодные только ей, не придавая никакого значения тому, что кто-то может пострадать.

Трудно сказать, почему Эльза стала такой — возможно, из-за пережитых ею жизненных травм. В детстве она испытала жестокость и даже насилие. Её родители были довольно подлыми, садистичными людьми. В юности её бросил парень, и она пыталась покончить жизнь самоубийством. После всего пережитого Эльза превратилась в замкнутую девушку с огромным количеством психологических проблем.

К сожалению, всё это было реальностью жизни Герберта. Три десятилетия ему удавалось каким-то образом дружить с Эльзой, поддерживать контакт, пока обстоятельства не сложились так, что он оказался больше не нужен жене.

Женщина должна быть тихим ангелом, хранительницей очага и дома — это очень важное свойство. Хороший пастырь, любящий муж никогда не будет никого неволить.

Человек, живущий с Богом, ни в чём не нуждается. Можно вспомнить примеры святых отшельников, которые уходили в пустыни и годами существовали, каким-то образом не умирая от голода и холода. Не встречалось в житиях святых случаев, когда кто-то, молясь, умер от голода или холода. Обычно отшельников убивали злые люди, которым претил такой святой образ жизни. Однако Господь, пусть и скромно, но обеспечивал монахов всем необходимым, даже если это был мёд диких пчёл. Возможно, они питались Духом Святым; так или иначе, Господь напоял их. Христос всюду подчёркивает: «Если вы со Мной, вам абсолютно не о чем беспокоиться. Я всюду вас защищу, обеспечу всем, что вам действительно необходимо и не является для вас вредным».

Поэтому вера в Господа заведомо является антигосударственной. Яркий тому пример — страшные гонения на новомучеников: насчитывались целые десятки и сотни тысяч истерзанных и убиенных верующих в 20-30-х годах. С точки зрения Божественного домостроительства, это есть вещь полезная. Если бы не произошла революция, эти люди могли бы никогда не пострадать и не проявить свою веру, умерев среди мелких грехов. Господь вызвал колоссальный целительный огонь, который привёл к венцу мученичества огромный сонм новых святых.

Получается, что даже богопротивная власть всё равно была дана от Бога. Господь попустил сие, видя состояние Церкви перед революцией: она погрязла в самодовольстве, формализме, регализме, в каком-то бюрократизме и бесчувственности. Он низвёл её в состояние гонимой Церкви Христовой, где эти свойства смогли проявиться: предатели отказались от Церкви, отошли от неё, иуды проявили себя в полной мере. Сам Иуда тоже не показывал свою сущность в течение всего времени служения Христу, до тех пор, пока не начались серьёзные гонения.

Так же и здесь произошло отделение плевел от чего-то полезного. И поскольку всякая власть дана от Бога, поскольку разрешается Им для пользы человеческой души, то любая ситуация должна рассматриваться именно с точки зрения пользы или вреда для души.

Герберт оказался тем самым Иудой. Впрочем, он всегда полагал, что его вера не выдержит испытания.