В жизни Герберту выпало два «подарка»: характер его отца и характер старшего сына. Оба родственника обладали очень похожей тяжёлой натурой.
Герберт до сих пор не мог найти ответа на вопрос, почему ему всегда было так трудно с Джейком. Конечно, можно списать это на эдипов комплекс. Ещё можно обвинить мать в том, что она не поддерживала уважение к Герберту на достаточном уровне, и любые его действия выдавались за глупость, необязательность, ненужность, взбалмошность. Так или иначе, чем старше становился Джейк, тем тяжелее он переносил отца, хотя Герберт всегда относился к нему с любовью, вниманием и уважением.
Однажды сын заявил: «Ты должен уважать меня за то, что я ещё только сделаю, за то, чего я ещё достигну!». Герберт и так его уважал, мужчину это удивило: мало того, что человек требует уважения, которое и без того получает, так ещё и уважать его нужно за то, чего ещё не совершено. Этакий Наполеон, который, будучи капралом, требует по отношению к себе императорских почестей.
Несмотря на то, что никто особенно не вступал в споры с Джейком и не принижал его достоинства, он всегда хотел делать всё вопреки семье. Герберт стремился познакомить сына с культурой, приглашал профессоров из Англии, тратил на его образование неслыханные суммы, содержал в роскоши. У Джейка же, наоборот, возникло стремление быть вечно оборванным, грязным. Если водить машины, то обязательно какие-нибудь развалины; если одеваться, то во что-нибудь поношенное. Так выражалось презрение ко всему, что делал Герберт.
Безусловно, налицо эдипов комплекс, будь проклят Фрейд! Хотя психолог ни в чём не виноват, он всего лишь описал болезненное стремление ребёнка к смерти родителя своего пола: девочки ненавидят матерей, мальчики — отцов. Это безумие, подобные вещи нужно подавлять, разъяснять, однако никто этого не делает.
Человеческая жизнь вообще весьма занимательный предмет. Сколько на неё ни смотришь, невозможно понять, что же это. Словно какая-то мокрая гусеница, она всё время выскальзывает из рук. В жизни нет и не будет конкретики, всё происходящее больше похоже на зыбкий, назойливый, отвратительный сон. Совершенно не успеваешь ни уследить за ним, ни понять, ни узнать что-либо.
Так же произошло и в отношениях отца со старшим сыном. Герберт действительно всегда уважал Джейка. Когда тот был маленьким и говорил что-нибудь, отец замолкал и внимательно слушал. Но сын всегда шёл поперёк Герберту. Он постоянно боролся, несмотря на то что с ним никто не вёл войну. В итоге его просто начало трясти от одного присутствия отца, и произошёл полный разрыв каких бы то ни было отношений.
Второй сын, десятилетний Патрик, был ещё слишком мал, чтобы о чём-то говорить. В таком возрасте ничего особенного не скажешь. Старшему же сыну было уже двадцать три года.
Такие отношения обычно складываются надолго, и с этим нельзя ничего сделать.
Самым обидным для Герберта было наблюдать, как старший сын общается с чужими людьми. Джейк прекрасно владел собой, был уважителен, интересен, весел — недаром он работал на радио и выступал перед публикой ежедневно по три часа. Перед Гербертом стоял совсем не тот человек, которого он знал. Как это было горько! Герберт хотел бы быть чужим своему сыну, тогда Джейк относился бы к нему как к постороннему — хорошо. К родному же отцу парень относился ужасно. Этот эдипов комплекс бесконечен и абсолютно неизбывен.
Во всей этой истории Джейк сыграл далеко не последнюю и весьма интересную роль. Он заявил, что называет себя верующим только для того, чтобы позлить сверстников-атеистов. Ничего в его жизни не напоминало о вере. Он устраивал шумные оргии в доме отца, не смущаясь присутствием церкви, собирал молодых людей и девушек по всему городу, а затем компания, употребляя алкоголь и марихуану, шумно резвилась до самого утра. Конечно, можно выдвинуть Герберту обвинение, что он всё это терпел, а должен был запретить. Но тогда разрыв отношений с сыном произошёл бы значительно раньше.
Герберт вспомнил, как однажды шестнадцатилетний Джейк начал дерзить, и тогда он сказал сыну: «Может быть, тебе лучше пойти жить к сестре?». У сестры на тот момент был свой дом, приобретённый, между прочим, на деньги Герберта. Сын задумчиво произнёс: «Так что же, это начало конца?». Как он был прав! Наверное, сын чувствовал гораздо больше, чем отец. Герберту тогда показалось это странным: что тут такого, почему конец? Но это действительно было начало конца.
Очень трудно, когда за спиной одного игрока с открытыми картами все мухлюют и жульничают и за этой спиной творится целый мир удивительных событий, о которых человек ничего не знает. Как царь последним узнаёт о заговоре, а муж — об измене жены, так и Герберт последним понял, что вся его жизнь движется к краху. Чужие люди, жившие в его доме, видели происходящее, слышали разговоры, ведущиеся за его спиной. Даже маленький Патрик всё время спрашивал родителей: «А вы не разведётесь?». И Герберту казалось, что это нонсенс, какая-то глупость. Но, видимо, ребёнок всё знал, слышал, чувствовал.
Итак, Джейк всегда вёл себя провокационно и в итоге уехал в другой город. Однако там он неожиданно подался в православие, стал посещать церковь, петь в хоре, исповедоваться. Однажды Джейк рассказал местному священнику, что его отец — тоже священнослужитель и содержит приют. Видимо, спросив совета, молодой человек получил ответ: «А что же ты тут делаешь? Поезжай и помогай отцу».
И вот «помощник» приехал. Герберт служил литургию, повернулся благословить народ и увидел старшего сына, возвратившегося в церковь. Отец обнял Джейка, благословил и решил: «Наконец-то у меня есть наследник, который продолжит хотя бы это моё начинание». Потому что все остальные направления, в которых Герберт хотел бы видеть сына продолжателем, были успешно погребены.
Но к удивлению Герберта, как только парень вернулся домой, он потерял интерес к церкви. Редко появляясь на службах, он что-то натужно пел, делал вид, что исповедуется — скорее, чтобы провоцировать священника, а не для того, чтобы вести реальную духовную работу. Он устроился на молодёжное радио, где по три часа в день проповедовал культуру наркотиков и свободной любви. Молодой человек по второму или третьему разу переспал со всеми девочками в городе, после чего холодно заявил, что пребывает не в себе, и даже обращался к психиатру. Похоже, марихуана сильно подействовала на его психику. Во всяком случае, Джейк вёл себя как угодно, но только не как человек, желающий помочь отцу.
В момент возвращения Джейка Герберт подумал: «Наверное, Бог желает, чтобы мой сын стал священником», — и решил послать его в семинарию. В Церкви есть правило: если сын планирует стать священником, необходимо подобрать ему правильную невесту.
Церковь, в хор которой Джейк ходил в другом городе, пригласила из Белоруссии певчую, и подобная идея знакомства пришлась по душе и Герберту. Он тоже пригласил милую девочку с Украины в качестве певчей. Внезапно ворвавшись в жизнь семьи Адлеров, она влюбилась в Джейка. Но молодой человек даже не подумал обратить на неё внимания. Конечно, она была властной, у неё были свои недостатки, но у кого их нет?
Джейк пригласил певчую на свидание в бар, где исполнял собственные песни, прославляющие наркотики и свободную любовь, но одновременно позвал и другую девушку, с которой в результате и сошёлся. Расстроенная певчая отправилась восвояси, а Джейк, возгордившись новой победой над планами отца, снова ушёл из дома и поселился у родителей новой девушки.
Надо отметить, что дети Герберта создавали даже не любовные треугольники, а любовные ромбы или фигуры с ещё большим количеством углов. Даже пересказать их отношения, не запутавшись, было бы непросто.
Итак, дочь собиралась выйти замуж за сына инспектора и поселилась с ним в отдельной квартире. Вместе с ними жил бывший молодой человек девушки, с которой сошёлся Джейк. Его и полюбила Энжела, дочь Герберта.
И вот свадьба стала очень интересным зрелищем. На ней присутствовали и возлюбленная Джейка, и её бывший молодой человек, который, как оказалось, был влюблён в Энжелу и которого та любила. Естественно, пришёл и сам Джейк, который свою девушку не любил, а тайно посматривал на спутницу Стюарда — бывшего молодого человека Энжелы, также приглашённого на свадьбу.
Герберт произносил речь о безусловной любви перед теми, кто уже принял решение его предать, натыкаясь на пустые глаза уже неродных родных. Он думал, что свадьба закончится дракой, особенно если принять во внимание тот факт, что перед самым торжеством Энжела жаловалась маме на нежелание выходить замуж за сына инспектора и любовь к парню, жившему с ними в квартире. Мама, уже имевшая чёткие планы на то, чтобы использовать инспектора муниципалитета для получения собственной субсидированной квартиры, надавила на дочь: «Что за глупости! Зачем тебе это надо? Выходи замуж за того, кто есть». И Энжела уже второй раз в жизни вышла замуж не за того мужчину.
Интересно, что же останется от благополучия Эльзы, когда её дочь родит ребёнка и уйдёт от мужа к тому, кого действительно любит или к кому-нибудь ещё? Месть инспектора окажется страшной. Но Герберта это не радовало.