Ну хорошо, допустим все вокруг Герберта были буйнопомешанными. Он и сам не мог не сойти с ума!

Может ли человек оставаться нормальным среди буйнопомешанных? Вряд ли. Как бы он ни старался сохранить трезвость мысли и присутствие духа, как бы ни отстранялся от окружающего безумия — ничего не выйдет. А ведь именно так себя и ощущаешь. Все кругом совершенно не в себе.

Причём ладно бы, если тихо сходили с ума где-нибудь там, в сторонке. Так нет же! Каждый норовит пронестись полуголым галопом по твоей жизни, громко издавая звуки, только отчасти напоминающие человеческую речь. Причём оттого, что ко всему привыкаешь, отвратительность ситуации не отступает, отвращение только становится слегка привычным чувством реакции на повседневность.

Наверное, разумен тот, кто сходит с ума со всеми. И вовсе уж безумство пытаться оставаться в своём уме, когда все вокруг безумствуют. Надо быть в гармонии с хаосом. Во-первых, чтобы не выделяться, во-вторых, чтобы хоть как-то оправдать потерянную жизнь. Всё равно до срока из отделения буйнопомешанных нас не выпишут. А когда выпустят — то только ногами вперёд.

Причём если с тихопомешанными можно ещё как-нибудь сладить, приспособиться, просчитать их действия, может быть, даже попытаться помочь или хотя бы извлечь какую-то пользу, то с буйнопомешанными этот фокус не пройдёт. Пока ты будешь возиться с одним, второй пронесётся галопом и огреет тебя оглоблей по голове.

Вот и получается, что в мире нормальных нет и не может быть. Если они в теории и имелись в начале, то давно и безнадёжно слились с дружной толпой безумствующего большинства.

Не зря всеми почитаемый безумец Диоген бродил с фонарём среди бела дня по людным местам со словами «ищу Человека». Это ещё в античности стало хрестоматийным примером отчаянной жажды встретить нормального человека.

Отшельничество — вот ещё один популярный выход из бедлама, именуемого «обычная жизнь». Но мир так создан, что, оторвавшись от окружающих, заточив себя в безлюдное место, сразу сойдёшь с ума. Увы, мы не самодостаточны, как, скажем, медведи, которые могут себе позволить одинокие прогулки по свободным лесам, живут одни и, скорее всего, живут неплохо (пока не потянет к самке).

Жестоко обошёлся с нами несгибаемый рок. Одна радость, что мало кто в состоянии это осознать.

И мы несёмся полуголым галопом, гогочем, с нарастающим увлечением рвём все связи с разумом. А что, может быть, в этом и кроется великая мудрость — суметь быть безумным среди безумных, при этом не сознавая, что чем-либо отличаешься от них? Чтобы не превозноситься в напрасном порыве — мол, они-то так себе, а я-то вот какой!

Какой может быть спрос с буйнопомешанных? В том-то и дело, что спрос берётся с нормальных, но нормальными им быть не дадут! Что с того, что ты различаешь добро и зло? Ты делаешь добро, а все кругом реагируют так, словно бы ты делаешь зло. И наоборот! Попробуй ничего не замечать — и тут же угодишь в лечебницу для буйнопомешанных, в которой в буйнопомешанном мире содержатся отнюдь не нормальные, что казалось бы логичным, а ещё более буйно помешанные.

Заточение несносно, анестезия не помогает. И срок этого заточения — вся жизнь! Одна надежда, что за пределами этого бытия существует некая нормальность, хотя откуда ей в нас взяться? Загадив этот мир, мы загадим и любой параллельный или перпендикулярный.

Мы уже не ходим днём с огнём, как Диоген. И цена проживания в бочке стала настолько высокой, что всю жизнь мы должны безумствовать, чтобы иметь хотя бы тонкие дощечки у себя над головой.

Каждый раз, когда по сто раз на дню у нас возникает подозрение, что с миром что-то не так, или того хуже, что со мной что-то не так, — бросьте эти бесполезные вредительские мысли. Неситесь полуголым галопом со всеми! Ведь безумие — это так увлекательно. Безумие — это хорошо! Безумие — это свобода! Слава безумию, освободившему нас от ответственности, освободившему нас от Мудрости, Любви и Бога!