Конечно, род занятий священника и психиатра пересекается. Во всяком случае, они имеют дело с одними и теми же людьми.

Вообще, обвинение друг друга в ненормальности — самое модное средство унизить оппонента. Герберт не считал ненормальность унизительной, но когда его собственный сын поставил условие, чтобы отец показался психиатру, Герберту стало обидно.

Он вспомнил, как собственноручно нёс сопротивляющегося отца в сумасшедший дом и тот кричал: «Будь ты проклят! Когда-нибудь и тебя твой сын сдаст в сумасшедший дом!». Проклятие сбылось.

Герберт записался на приём к психиатру. Разговор оказался интересным.

— Бывают ситуации, когда человека загоняют в строго определённую роль. То есть партнёр или собеседник имеет о вас собственное конкретное представление, но оно совершенно не соответствует тому, как вы воспринимаете себя сами. Таким поведением партнёр насильно навязывает другому определённую роль, — пожаловался Герберт.

— Разделим данную общую проблему на две составляющих. Первая — взаимоотношения партнёров в браке, вторая — взаимоотношения бизнес-партнёров, людей в любом деловом общении. Общение в браке предполагает предварительное более или менее длительное знакомство. За это время люди могут узнать друг друга и либо принять навязываемую роль, либо каким-то образом уйти от неё ещё до брака. Конечно, если человек осознаёт, что его пытаются загнать в рамки.

В деловых отношениях не всегда возможно заранее присмотреться к человеку и понять, чего он от вас хочет и в какой роли ожидает увидеть. Поэтому как для семейных, так и для деловых отношений очень важно вовремя распознать манипуляцию, понять, что вас пытаются использовать в определённой роли, выгодной другим.

Это очень распространённое явление, потому что все мы склонны играть в жизни некую роль в тех или иных ситуациях. Как говорят классики психологии, в каждом из нас живёт три роли одновременно: ребёнка, родителя и взрослого человека. В одной обстановке мы ведём себя как дети, в другой примеряем образ критикующего или любящего родителя, в третьей должны действовать, как взрослые люди. Естественно, если во взрослом состоянии человек долго играет роль ребёнка, то взаимоотношения с партнёром выстраиваются нерационально. Взрослые люди в деловых отношениях должны вести себя сообразно возрасту.

Иногда один партнёр берёт на себя роль родителя — разговаривает поучающим, менторским тоном, постоянно подчёркивает собственное превосходство. Таким образом он ставит другого человека в положение ребёнка, ожидая соответствующих реакций. Если второй партнёр принимает позицию младшего, могут возникнуть более или менее длительные отношения. Но если вторая сторона отвечает не с позиции ребёнка, а как взрослый или родитель, в основном это приводит к конфликту. Поэтому люди должны общаться с одинаковой позиции — той, которая соответствует направленности разговора.

— Стоит отметить, чаще всего это происходит бессознательно, без анализа поведения. Если поговорить с людьми, ведущими себя так или иначе, обнаружится закономерность. Хотя партнёры и живут бок о бок, они словно находятся в разных измерениях, — продолжил Герберт.

— Если речь идёт о семье, то, как правило, дальнейшие взаимоотношения расписываются в первые две-три недели после брака или даже в период ухаживаний. Один из партнёров принимает отведённую ему роль. Чаще всего женщина остаётся ребёнком, а мужчина по своему статусу, как бы полагающемуся ему, берёт на себя роль родителя. Но по идее это два зрелых человека, которые и вести себя должны по-взрослому.

Если задать женщинам вопрос, какого мужчину они хотят видеть рядом, большинство ответит: волевого, авторитетного, умеющего зарабатывать деньги, настоять на своём. В то же время в семейных отношениях жена требует от мужа совсем другого: чтобы он обходился с ней не как взрослый человек, владеющий навыками общения и способный отстоять свою позицию, а как родитель. С другой стороны, когда некоторое время женщина пребывает в состоянии ребёнка и хочет, чтобы супруг что-то сделал для неё, тот этого не совершает — просто потому, что он мужчина. Мы не сексисты, но нельзя отрицать, что существует два типа поведения в семье: присущее лишь мужчинам и свойственное только женщинам.

Если ожидания женщины не соответствуют представлениям, полученным в результате воспитания или собственной фантазии, наступает конфликтное состояние. С одной стороны, жена хочет, чтобы партнёр был самостоятельным и умел принимать решения; с другой стороны, она желает в каких-то ситуациях оказывать на него давление, выступать в роли родителя. Как правило, мужчина не всегда улавливает этот момент перехода: только что супруга была мягким ребёнком, и вдруг я должен делать что-то по её требованию, чего, оказывается, не выполняю! Конечно, это конфликтная ситуация.

— Люди склонны соответствовать чужим ожиданиям. Есть закономерность: когда вы беседуете с человеком, который говорит с акцентом, то незаметно для себя начинаете так же произносить слова. Иногда вы «отзеркаливаете» собеседника, то есть повторяете его жесты и выражения. Таким образом люди подсознательно пытаются достичь лучшего понимания. В большей мере люди точно так же стремятся соответствовать как позитивным, так и негативным ожиданиям, которые возлагаются на них другими людьми.

Предположим, близкий человек постоянно ожидает от вас неприятных действий и поступков, которых вы совсем не планируете. В принципе, уже не имеет значения, будут они совершены или нет, потому что партнёр сформировал о вас определённое мнение, которое очень трудно изменить.

— Безусловно. За советом к психологам, психотерапевтам, религиозным деятелям или просто авторитетным с личной точки зрения персонам люди обращаются тогда, когда понимают, что их общение не даёт ожидаемых результатов. Вследствие разговоров постоянно возникают какие-то конфликты. Хорошо, если человек сам понимает, что проблема в нём: скажем, налицо неправильные ожидания или особый эмоциональный фон, который предполагает ежеминутную готовность к агрессии со стороны. Но иногда отклонения в одном из членов семьи замечают близкие. Например, видят, что муж постоянно заряжен отрицательной энергией, всё время ожидает подвоха, общается на повышенных тонах, принимает агрессивные позы. Тогда родственники тоже обращаются к специалистам. Но чаще всего клиент приходит, когда у него что-то не ладится в жизни. На первом этапе 90 % обратившихся не понимают, что это исходит от них самих, и просят о помощи: «Что мне делать с партнёром, чтобы он откликался?».

— То есть проблема якобы не во мне, а в моём партнёре.

— Да. Большинство людей не видят, что корень проблемы кроется в них самих. Поэтому цель консультантов, психологов — понять суть конфликта. Ведь спорный вопрос всегда обоюден, волнует сразу двух партнёров.

Первое, что должен уяснить каждый пациент: переделать другого человека значительно тяжелее, чем изменить себя. Большинство конфликтов, особенно если они протекают с разными людьми по одинаковому сценарию, говорят о том, что в самом человеке скрыта проблема. Он не может выстраивать отношения с членами общества либо с определённым кругом лиц. Например, женщина не может вступать в отношения с мужчинами от 30 до 40 лет, но с мужчинами старшего возраста контакт налаживается легко. Другой пример — у человека не получается найти общий язык с подростками, но на взрослых людей это не распространяется. Иногда мужчина не в состоянии общаться с женщинами определённого типа, а со всеми остальными без труда поддерживает беседу. Бывает, человек показывает прекрасные навыки общения в кругу давних знакомых, которых знает по 15–20 лет, но абсолютно не контактирует с людьми, которых видит второй раз в жизни. Он чувствует себя чужим в новой компании, не может наладить обратную связь. Это именно вы не можете установить контакт, а не окружающие необщительные люди по каким-то своим причинам. Поэтому, если за консультацией обращается только один член семьи, как правило, я прошу рассказать всю семейную историю. И человек начинает понимать, что многое действительно зависит от его отношения к партнёру.

— Очень часто я чувствую, что люди из моего близкого окружения имеют определённые цели и стремятся их достичь, применяя конкретные практические способы.

— Манипуляции встречаются в разных сферах жизни. Самая первая область, где люди часто манипулируют друг другом, — семейные отношения. Здесь есть такие понятия, как зависимость и созависимость. При данном способе взаимодействия один человек зависит от другого, и это касается не только ситуаций, когда муж — алкоголик или наркоман, а жена вынуждена с ним жить. Это не единственная почва для манипулирования. В среднестатистических семейных отношениях также есть зависимый и созависимый партнёр. Мы очень часто применяем различные приёмы, вызывая у другого человека, например, чувство вины. Это состояние возникает при манипуляциях очень часто. Чувство вины у одного партнёра приводит к тому, что второй получает от него желаемое. Результатом созависимых отношений часто становится их распад или даже болезнь членов семьи. Ведь ощущение вины, обида и желание угодить супругу, которые обязательно присутствуют в манипуляциях, иногда вызывают очень негативные, стрессовые эмоции. Поэтому психосоматические заболевания во многих случаях связаны с проблемами манипулирования как в семье, так и в других жизненных сферах.

— Да, мои близкие пытаются мной манипулировать, но при этом не умеют договариваться, — пожаловался Герберт.

— Существует одна особенность психики человека, получившая научное название «алекситимия». Она означает слабую способность или невозможность выражать эмоции в устной форме. При алекситимии человек держит переживания внутри, будучи не в состоянии перевести их в слова. Считается, что данная черта личности может быть как врождённой, так и приобретённой, навязанной социальным окружением.

— В какой-то мере мы все этим страдаем, — согласился Герберт.

— Правильно. Иногда проблему замечает сам человек или окружающие, иногда затруднение выявляется на приёме у специалиста, хотя клиент пришёл с психосоматикой. Например, он испытывает непонятные летучие боли по всему телу, в мышцах, а физической причины для них нет. В конце концов человек попадает либо к психологу, либо к психиатру и понимает, что у него психосоматическое расстройство, а физические ощущения зависят от процессов, происходящих в мозге.

— Но данное состояние может быть кем-то навязано. Например, человеку постоянно приходится быть не самим собой. Однажды ко мне пришли свидетели Иеговы. Я всегда всех принимаю и беседую. Среди них была девушка и пожилой отец. Разговор свёлся к простому вопросу: зачем они ходят по домам? Было видно, что девушка очень не хочет ходить. Спустя некоторое время я встретил её в инвалидной коляске — отнялись ноги, но причина нарушения неизвестна. Я объясняю это соматической реакцией на нежелание ходить по домам, потому что девушка не смогла сказать родителям «нет».

— Подсознательно она не желала ходить с сектантами — и теперь она не идёт.

— Да, это даёт девушке оправдание, чтобы не совершать нежеланные действия, и в то же время оставляет возможность пребывать в привычной для неё группе людей. Хотя, естественно, человек не осознаёт этого и считает, что страдает каким-то заболеванием.

— Да, чаще всего люди обращаются именно с такими проблемами, потому что не удаётся выяснить органических причин нарушения.

— Однако если девушку спросить о жизненных взглядах, она выставит себя горячей, абсолютно искренней свидетельницей Иеговы: она бы ходила по домам, да не может. Таким образом, человек не осознаёт своих эмоций.

— В этом и дело: понимания нет, а эмоции прорвались наружу через психосоматику. Моей задачей стало бы объяснить девушке, что в её состоянии есть эмоциональная подоплёка, что к чувствам нужно вернуться, выразить их словами, проработать.

— Но в данном случае причина не в голове девушки. Триггером является вся её жизнь — например, отсутствие мужа, отношения в родительской семье, строгая община.

— И всё же это защитная реакция.

— Если подвести девушку к этому осознанию, то она сама уйдёт из общины и окажется абсолютно беспомощной.

— Мы подошли к главному: многие подобные состояния для чего-то человеку нужны. Подсознательно организм считает, что если выйдет из данного положения, то станет ещё хуже. Организм не знает, что с ним произойдёт.

— Но объективно человеку действительно может стать хуже.

— Мы не знаем. Возможно, у него есть хорошая семья, которая в трудную минуту окажет поддержку.

— Всё вышеописанное происходит в современном мирном обществе; но давайте вспомним страшные годы фашизма или агрессивного коммунизма. Если бы гражданин восстал против режима, против того, что не желает выполнять, его бы просто расстреляли.

— Поэтому в большинстве своём люди поддаются, подыгрывают режиму.

— Значит, это некая иллюзия — считать, что человеку, которому открыли глаза и лишили своеобразной защиты, станет лучше? Всё может обернуться ещё хуже.

— Это ещё один пример того, что, если индивид останется в прежнем социальном окружении, любые усилия будут бесполезны. Это похоже на работу с наркозависимыми людьми.

— Нужно менять среду, друзей.

— Да, если больной не сменит среду, лечение окажется безрезультатным. Недавно на приём пришла молодая сорокалетняя женщина с рядом сложностей. С первой беседы она, казалось, поняла суть проблемы, но под конец задала вопрос: «А если я буду нормальной, то лишусь социального жилья?». Всё! Эта установка поддерживает женщину в проблемном состоянии. Клиентка вернётся к наркотикам и прежнему образу жизни, потому что неизвестно, что с ней произойдёт, если этого лишиться.

— Возникает интересный вопрос: а как же принцип «non nocere», «не навреди»? Если девушку, неспособную ходить, вылечить и заставить покинуть существующую среду, она может оказаться в ещё более нехороших условиях — скажем, займётся проституцией. Раньше она как адепт «Свидетелей Иеговы» имела сдерживающие моральные принципы (как бы сектантов ни ругали, у них есть определённые нравственные рамки). Лечением мы можем привести девушку, не привыкшую к соблазнам окружающего мира, к ужасному состоянию.

— Не мы приводим её к этому.

— Она придёт сама, но мы станем катализатором.

— Она вольна выбрать другое состояние.

— Вы согласны, что здесь очень важно не навредить?

— Безусловно.

— Вне зависимости от того, как себя вели родители, неизбежно наступает момент, когда дети определённого возраста отдаляются от них.

— Это очень распространённое явление, имеющее физиологическую основу. Во многих религиях указывается, что дети должны отделяться от родителей в определённом возрасте. Однако это происходит не во всех семьях. Существует превратное мнение, что абсолютно все дети проявляют негативизм по отношению к родителям, но чаще это встречается в семьях определённого типа. Патологические формы ситуация принимает, когда в ребёнке закладываются психологические установки, не совпадающие с теми, которые имеются у биологических отца и матери. Чаще это явление объясняется наследственностью.

— Например, при эмиграции, когда родители были воспитаны в стране с одной ментальностью, а ребёнок рос в другой.

— Да. Как правило, наиболее тяжёлые негативные ситуации складываются в семьях, где ребёнок с малых лет видит неискренность в отношениях родителей — это первый фактор дальнейшего отдаления. Второй фактор — отец и мать, ведущие двойную жизнь: в обществе они одни, в семье — совершенно другие.

— Может быть, они ведут двойную жизнь даже по отношению друг к другу?

— Да, это особенно. Дети видят неискренность отца и матери по отношению друг к другу, когда вслух декларируется одно, а на деле происходит совсем другое. Поведение родителей на людях и общение дома сильно различаются. Известно множество подобных примеров, особенно в тоталитарном обществе.

У многих подростков психологическое развитие складывается таким образом, что они принимают рисунок поведения родителей, вливаются в поток, понимая, что нужно быть именно таким, что это хорошо. Но человеческая природа иная, личность не может разорваться на две части. Поэтому у детей часто развивается подростковый экстремизм — яркая особенность их психологии. В возрасте с 11 до 16 лет у подростков преобладают экстремистские решения, всё видится либо в чёрном, либо в белом цвете. Если ты утверждаешь, что всегда говоришь правду и требуешь того же от меня, будь сам честен; если ты лжёшь, и я буду лгать. Это своеобразная тонкость процессов, приводящая к отдалению детей от родителей. Ведь в подростке заложено, что ему нужен авторитет.

В старых патриархальных обществах и некоторых современных, где высоко развиты религиозные устои, ребёнок с малого возраста вместе с отцом и матерью ходит в церковь, синагогу, мечеть. Он воспринимает некие идеалы, которые поддерживает семья. При таком укладе процессы негативизма наблюдаются реже, хотя совсем не исключаются. И причины могут быть разными. Ведь как известно, даже верующие люди неидеальны.

— Чаще всего имеет место конфликт общества и веры.

— Да.

— Почему священников обвиняют в том, что они ездят на «мерседесе»? Потому что вслух служители говорят о скромности и жертвенности, а на деле показывают обратное. Возмутителен не сам факт наличия «мерседеса», мы ведь не обвиняем в подобном врачей. Любой успешный специалист может себе позволить более статусные вещи.

— Подростки понимают, что учатся годами для того, чтобы зарабатывать много денег и преуспеть в жизни. Но когда внешний рисунок расходится с тем, что ребёнку внушали, это вызывает неприятие.

— Я не слышал, чтобы кто-то ругал муллу или раввина, которые ездят на «мерседесе». Ведь в тех религиях другая философия, иные принципы.

— Но вернёмся к нашим баранам. Что же делать, если происходит отчуждение детей от родителей? Мы понимаем, почему это происходит, но ничего не можем сделать.

— Особенность подростков в том, что они не могут сказать «нет». Эта стадность, когда все заодно, создаёт риск вовлечения ребёнка в сомнительные группы. Юный гражданин не умеет отвечать «нет».

— Для подростка очень важно, что в сообществе его принимают.

— Да, он соглашается с членами группы.

— Чтобы удовлетворить потребность быть принятым.

— Да. Он не может почувствовать себя так же вне группы, это факт. Например, белая ворона в классе — всегда изгой, школьник, который имеет серьёзные психологические проблемы. Если такие люди обращаются к нам, в первую очередь мы учим с помощью специальных упражнений говорить «нет» или хотя бы нейтрально относиться к предложениям, способным привести к нежелательной ситуации. Подросток может понимать, что согласие приведёт к криминалу, конфликту с родителями, но не быть в состоянии ответить «нет», соглашаясь с группой. Умение отказывать или хотя бы нейтрально воспринимать чужие предложения — важный навык.

Существует целая серия подготовительных упражнений, одно из них называется «Сonfront». Два человека должны сесть друг напротив друга на расстоянии около метра и никак не реагировать на слова оппонента. Тот может оскорблять партнёра, смеяться, рассказывать анекдот. Конечно, подразумевается не физическое, а визуальное и словесное воздействие. И подросток не должен проявлять никакой реакции.

— Но в молодёжной среде часто воздействуют физически, бьют.

— Это уже другая ситуация. Если человек может воспротивиться хотя бы словесному воздействию, это большой шаг к тому, что он найдёт иной путь, не последует слепо за группой. Упражнение «Сonfront» очень ценно для психологии личности, потому что не реагировать на агрессивную речь невероятно сложно. В людях заложена особенность выдавать сильную реакцию на слова. Казалось бы, слово — всего лишь нематериальный объект, пустое сотрясение воздуха.

— «В начале было слово…» Мы знаем, что слова вызывают эмоциональную реакцию, которая порой подобна физической боли.

— А почему? Слово, жест или запах часто становятся триггером к появлению сильной эмоциональной реакции. Человек может до поры даже не знать услышанного слова, однако в какой-то момент оно срабатывает. Для этого нужно понимать сказанное. Например, мужчина не владеет мексиканским языком. Проходящие мимо подростки произносят какое-то ругательство по-мексикански, но не с интонацией оскорбления, а между делом, просто так. Если человеку незнакомо это слово, он улыбнётся или подумает, что с ним здороваются. Но если значение известно, трудно сказать, как мужчина среагирует. Большинство почему-то выдаёт агрессивную реакцию, двойную: либо бить, либо бежать.

— Fight or flight.

— А упражнение «Сonfront» выводит личность на другой уровень. Вам что-то сказали, но это лишь звук, слово, не действие — не реагируйте. Это очень сложно, особенно с некоторыми словами. В подготовительной фазе мы выявляем именно такие слова.

— Иногда пассивная реакция вызывает ещё большую агрессию.

— Правильно. Но не стоит поддаваться, ведите себя так, как нужно вам.

— Но тогда противник перейдёт к действиям: начнёт драку, убьёт, отравит вас.

— Совсем необязательно. Пусть ко мне обращаются с ругательством и конфликтом, а я поведу себя спокойно.

— Но ведь цель противника — унизить. Если слабые меры не действуют, он будет повышать градус агрессии.

— Не всегда. Я долгое время жил в Израиле среди общины горских евреев, очень эмоциональных людей. Первое время я даже пугался. Иногда местные начинали поносить друг друга ужасными словами, громко кричать и яростно размахивать руками (однако, не приближаясь близко). Через час я наблюдал, как они вместе пили чай, вспоминали родственников — уже без агрессии, абсолютно нейтрально. Боже мой, что это было и что произошло потом? Слова ранят только тех, кто воспринимает их как оружие.

— Всё же в некоторых ситуациях лучше отреагировать так, как ожидает оппонент, чтобы не эскалировать конфликт. Вам сказали: «Ты дурак!», — вы ответили: «Сам дурак», — сделали вид, что обиделись, и ушли, а внутри ничего не испытываете. Здесь и закончилась вся агрессия. Если же в ответ на ругательство я усядусь и стану вызывающе смотреть на противника, выражая полное безразличие, человек скажет что-то ещё, так как почувствует, что этого недостаточно, и стукнет меня стаканом по голове. Мы возвращаемся к моменту, когда иногда лучше войти в роль, которую вам предлагают, чтобы не усугубить ситуацию.

— Да, в некоторых ситуациях для погашения конфликта можно поступить и так. Но самое главное, что человек не среагирует эмоционально. В ответ можно сказать что угодно, не обязательно сидеть и молчать.

Упражнение вырабатывает в подростке такую способность. Человек в состоянии что-то ответить, но не полезет в драку, не среагирует эмоционально, воспользуется словами, как в вашем примере. Есть ещё один приём против кибербуллинга (школьной травли) — так называемое психологическое айкидо. Человек в утрированной форме соглашается с оппонентом. Например, его называют дураком, а он отвечает: «Да, я дурак, я такой».

— Это снижает градус агрессии?

— Как правило, да. Ведь противник рассчитывает на другую реакцию, а с ним соглашаются: тогда зачем ругаться? Принцип айкидо срабатывает очень часто, особенно в семейных отношениях. Но подчеркну главное: можно говорить в ответ слова, но нельзя реагировать эмоционально.

— Значит, если муж скажет жене: «Ты потаскуха», она должна согласиться: «Да, я потаскуха!»?

— Это уже крайний случай.

— И тогда муж схватится за нож или начнёт душить супругу. Нужно быть очень осторожным при обобщении.

— Безусловно, это не панацея.

— Но есть ещё одно противоречие. С одной стороны, не выражать свои эмоции — плохая привычка.

— Да, в определённых ситуациях.

— Иногда люди переходят в болезненное состояние с чувством потери себя, отстранённости, словно наблюдают за собственной жизнью со стороны. Такие симптомы возникают при неврозах. Люди жалуются: «Я не чувствую себя, смотрю на свою жизнь со стороны».

— Это есть болезненное состояние.

— И если человек будет тренироваться в подавлении живой реакции, то может легко вогнать себя в это состояние.

— Нет, потому и проводятся специальные тренировки, ведь человек отказывается от реакции осознанно.

— Но для чего это нужно?

— Чтобы избежать конфликта, чтобы вас не ударили по голове. Если мне заявят: «Ты дурак», — а я отвечу тем же, конфликт не прекратится.

— На этом всё закончится, люди встанут и разойдутся.

— Вовсе нет. Следующий этап — тот, о котором упоминали вы, то есть развитие конфликта: «Ах, значит, я дурак?!»

— Эскалация.

— Да, происходит эскалация конфликта.

— Это касается и развода?

— С точки зрения психогенетики разрыв отношений очень часто предопределён заранее — конечно, не однозначно. На это влияет много факторов: окружающая социальная среда, личное отношение к тому или иному вопросу (например, к семье). Но очень часто стереотипы поведения, которые имелись в родительской семье, исполняются детьми. Поэтому, если люди хотят прервать отношения, всегда нужно смотреть, целесообразен ли развод в той или иной паре. Иногда к такому решению толкают просто переживания каких-то очень тяжёлых отношений, и ситуацию можно исправить.

Если же развод предопределён генетически, то стереотипы поведения, которые наблюдались в родительской семье, в дальнейшем переносятся людьми и в собственные отношения с супругом. Может произойти столкновение двух совершенно разных культур, где отличается восприятие даже базовых понятий, таких как любовь, комфорт, забота, уверенность. Каждый человек видит это по-своему. Молодая пара начинает совместную жизнь, и первое время всё кажется прекрасным благодаря влюблённости. Но примерно через 9-12 месяцев каждый обнаруживает в партнёре стороны, которые его совсем не устраивают, начинаются ссоры. Если люди признают существование проблемы, им можно помочь — разъяснить, научить правильно общаться, слышать друг друга. Если этого не происходит, то уже через 1–2 года такие пары распадаются. Если же мужчина и женщина создают семью, заводят детей, проблема остаётся непроработанной. Тогда муж, к примеру, не понимает, почему обиделась жена: что же он такого сказал? А жена пытается разгадать, что же имел в виду супруг. Здесь начинается манипулирование. В то же время накапливается взаимная агрессия, потому что в семье царит сильное непонимание. Если такая пара вовремя приходит на консультацию, есть шансы сохранить семью, особенно при наличии любви и чувств. Развод вовсе не обязателен.

Однако бывает, что люди сожительствуют, но не удовлетворяют друг друга, в отношениях уже нет любви, уважения. Тогда нужно уточнить, какими заболеваниями страдают супруги, потому что негативные эмоции влияют на тело. Многие болезни связаны со стрессовыми ситуациями в семье. Хотя людям приходится трудно не только дома, но и на работе, всё же семья — это главное. Некоторые законы семейных отношений передаются по наследству. Но если два человека по-настоящему захотят жить вместе, ситуацию можно изменить. Здесь обязательно нужно смотреть, что привело к разрыву в предыдущих случаях. Как правило, человек не может самостоятельно изменить стереотип поведения и тип эмоциональной реакции. Моя задача — научить человека иначе реагировать на определённые ситуации. Этот навык часто даёт хороший эффект.