— Плюшевый Медведь, — написала Эльза мужу ещё до того, как окончательно отдалась своей пагубной страсти, — отношения наши подошли к заключительной стадии. И хотелось бы, чтоб заключительная стадия была не хуже всех предыдущих. То, что со мной было, было чистым выбросом собственнического чувства по отношению к тебе, которое всегда портило твою жизнь и наши отношения между собой. Очень ты меня потряс своей новой связью, так что получила за все свои прегрешения молодости. Исповедавшись, я, естественно, простила: ну, вдул и вдул, разница-то? Он всё равно меня любит, а если полюбит кого-то ещё — что ж, сердце у него всегда было большое, а за последние годы вообще растянулось до невероятных пределов. Пусть ещё один человек будет счастлив. Нашего общего прошлого это изменить не в состоянии.

Плюшевый Медведь всё-таки оказался ещё каким мужчиной! И это нормально! Ты моложе меня и темперамент гораздо сильнее. Все секретарши, танцовщицы и стюардессы вокруг тебя были неслучайны, как бы я себя ни уговаривала.

Конкурировать я не могу и не хочу. Я вообще человек не этого направления. Мне никогда не нужен был здоровый, сильный мужик, и ты мужиком для меня никогда и не был, Плюшевый Медведь, и я это всегда в тебе ценила и уважала. Другом был всегда, отцом, духовным братом был, товарищем, плюшевой игрушкой. С тобой любая будет счастлива и на седьмом небе. Одиноких и несчастных женщин пруд пруди.

Патрик у нас очень сложный мальчик, он требует по крайней мере моего полного внимания. Образ нашей жизни, при которой он вырос, на пользу ему не шёл, он очень повреждённый ребёнок, и ему необходима моя полная отдача и концентрация, чего я не могла дать в нашем доме. Ребёнок был абсолютно один, уткнувшийся в компьютерную приставку, ему не с кем было поговорить. Так что наш разъезд по отдельному жилью на него произвёл положительный эффект — он стал быстро развиваться по направлениям, совершенно раньше не проявлявшимся. Мама стала нормальной, такой, какую имел когда-то Джейк, а не вздрюченной, взмыленной, вечно в дурном расположении духа стервой. Патрику надо дать столько любви и внимания, сколько мы ему задолжали с каждым жителем нашего приюта, всегда откладывая его интересы на потом. Я думаю, его злость на тебя быстро пройдёт, он тебя очень нежно любит и очень к тебе привязан. Будете встречаться, общаться, будешь его баловать — для него это важно, и он этого хочет. Я уверена, что всё у тебя получится, и ты снова встанешь на ноги финансово, тогда и посмотришь, что можешь ему дать, что может быть для него лучше: школа или занятия с репетиторами, или что-то ещё.

С Джейком, я думаю, пройдёт по тому же сценарию. Он уже ждёт очереди к психологу через пару недель, выпустит там пар и придёт в более или менее адекватное состояние. С Энжелой вообще всё проще. Она давно уже живёт отдельной жизнью, и мы стали для неё важной, но в количественном эквиваленте незначительной частью жизни. Она взрослеет и в связи с новоприобретённой профессией медсестры приучилась анализировать, принимать профессиональную помощь, самостоятельно искать помощи в научных статьях. Это всё, так сказать, по поводу нашей семейной жизни.

По поводу общественной жизни я не могу быть так же уверена и высказывать какие-то свои соображения совершенно безапелляционно. Просто предположу.

Я думаю, священство тяготило тебя уже давно. Обоих регентов ты привёз, чтоб подстегнуть свой угасающий интерес к службе. Священство — это в первую очередь служба, конечно, а всем остальным может заниматься кто угодно. Первая регентша выполнила свою задачу и дала толчок к дальнейшей церковной жизни, но импульс угас очень быстро, и вторая оказалась очень неудачной попыткой, только разрушив всё, что ещё можно было спасти. А так как ты принял священство из-за меня, против меня оно и повернулось в первую очередь. И я тебя не виню. Ты тоже человек и ты не железный. Чтобы тянуть всё наше хозяйство со всеми разнообразнейшими злыми клоунами, с каждым их индивидуальным взбрыком и жить высокодуховной церковной жизнью, нужно быть титаном. Ни ты, ни я титанами не являемся. Это был просто вопрос времени, как быстро мы сломаемся. Ты и новые отношения завёл так быстро, чтобы отсечь возможность возвращения в сан, ты устал. Сломался в одной сфере, я в другой. Странно, как мы вообще протянули так долго. Бог помогал.

Прости меня за слабость, за ревность и нетерпение к танцовщицам и стюардессам, я была не идеальной твоей опорой. Но хотя бы можно сказать, что сделано было в общей сложности больше, чем кем бы то ни было. Накал страстей, событий и потоки людей для меня были невыносимы. Я, как и была, осталась спаточным зайцем, боящимся людей, любящим тишину, созерцание, закрытый мир моей семьи — мужа и детей. Я и муж постоянно измотаны, старшие дети разбежались, младший — беспризорник.

Я держалась, пока могла. С тобой жизнь всегда очень яркая, наполненная событиями, людьми, новыми проектами, планами, но у меня просто уже нет на это сил. Прости. Если тебе нужна будет какая-нибудь помощь с теми, кто остался, я помогу. Я и так с ними встречаюсь и вожусь. Если надо привезти продукты или кого-нибудь куда-нибудь свозить, я сделаю, в рамках, конечно, своей занятости.

Ну вот, наверное, и всё, что я хотела тебе сказать. Все остальные аспекты для меня менее существенны.

Я хочу повторить, что я тебя люблю, и дети тоже, и всегда будем любить. Прошу простить за боль, которую я причинила тебе своей неразумностью и неумением разговаривать — для этого мне надо время и пространство, которого у меня на тот момент не было. Я уверена, что у тебя будет всё отлично и что ты всегда по-доброму будешь относиться и к детям, и ко мне, что у тебя будет удачный второй брак, ты будешь успешен, а значит, и счастлив. Успех для тебя имеет первоочередное значение, будь то бизнес или церковь. Твоя избранница, опытная, здоровая, детьми не обременённая, шанс не упустит, сделает всё, чтобы ваша совместная жизнь состоялась. Между нами предлагаю оставить дружбу, совместную любовь к детям, взаимопомощь — всё как всегда. В сущности, ничего и не изменилось базисно.

Я очень надеюсь, что не раню тебя ещё раз, не сержу и не раздражаю. Этого совсем в моих планах не было. Прости, если что-то не так сказала, это только моё видение ситуации, и я не настаиваю именно на ней. Я была совершенно искренна, никаких игр и подводных планов, у меня есть чем заняться, кроме этого.