9 апреля, 12:20

Гарлин привез их в квартиру, окна которой выходили на начинающий зеленеть Таврический сад. В соседней комнате зазвонил телефон, и Гарлин вышел, плотно закрыв за собой дверь.

— Зачем он нас сюда привез? — спросила Ализа.

— А у тебя есть план действий? — вопросом на вопрос ответил Сергей.

— По-моему, он нам все сказал, — напомнил Игорь.

— Пусть повторит, — возразила Ализа. Игорь кисло посмотрел на них, но спорить не стал. Лишь покачал головой да хмыкнул что-то неразборчивое. Потом как-то странно охнул, вскочил на ноги и подошел к окну.

— Эй? — окликнула его Ализа. — Что случилось?

Игорь покачал головой, продолжая любоваться размокшими дорожками парка. Ализа и Сергей переглянулись, подошли к Игорю с двух сторон.

— А ну давай выкладывай, — тихо произнес Сергей, — пока Толя-Фимыч не пришел.

— Я с шоссе бензовоз угнал, — сообщил Игорь, — с бомбой. Когда к бензовозу подбегал, наткнулся на темноволосого. Капитан. Погранец. Я уже говорил. Но тут же кудрявый сзади подошел, такой же, как и Ализа описала. Я стекло разбил в кабине, порезался, тряпку он забрал, а мне перчатки протянул с каким-то порошком. Я так думаю, не появись он, невидимка меня бы сзади обработал. Он ведь там троих людей Кирса положил.

— Значит, кудрявый собирает образцы крови. Вопрос, зачем?

— Кто его знает! Может, что-то планирует. Если только он… — Ализа примолкла и неторопливо направилась к креслу. — Сергей кровь ему не сдавал?

— Что вы на мня так смотрите? Не сдавал. И не ощущал на себе его присутствия…

— Плохие новости падают, как косточки домино, — произнес Гарлин, открывая дверь. — Невидимка звонил Кирсу и выдвинул требование найти Анну Дубраву или кого угодно с шаром. Будет теперь поддерживать связь непосредственно со мной. О чем вы тут совещались? — От Гарлина было не скрыть сути разговора. Да и можно ли ученикам скрыть что-то от учителя? Ведь главным руководителем программы «Хамелеоны» был именно он. Ладно, пока можете ничего не говорить.

8 апреля, 19:35

Когда Людмила вернулась после работы в общежитие, было уже почти восемь. Она задержалась возле метро минут на пятьдесят, не меньше — ходила кругами и засовывала нос во все ларьки подряд. Зарплату за два месяца обещали наконец-то выплатить в пятницу, вот она и присматривала все, что могла присмотреть. Она всегда присматривала заранее все, что казалось необходимым. Она хотела купить это «все», но в итоге, раздав долги и отложив деньги на еду, косметику, сигареты, колготки и памперсы — так Женя, ее соседка по комнате, называла прокладки, — оставалась лишь со словом ВСЕ, написанным светящимся в темноте маркером на плакате, где Синди Кроуфорд рекламирует помаду, смешно складывая губы куриной жопкой.

Людмила вошла в комнату, бросила сумку и блузку на стул возле двери, повалилась на кровать Жени. Она лежала, в тысячный раз уставившись на плакат, покачивала левой ногой, которую чуть свесила с кровати, и выискивала все новые и новые недостатки во внешности фотомодели. Людмила пролежала так минут пятнадцать, но Женя не появилась и, как обычно, не согнала ее со своей законной территории. Людмиле надоело валяться, да и отдохнула она уже достаточно, посему решила отправиться на поиски подруги, которая, надо полагать, сидит на кухне возле исходящего паром чайника, зацепившись языком… Открыв дверь и прислушавшись, она не услышала доносящихся с кухни голосов, дотопала до кухни, но там никого не было. Лишь чья-то картошка дожаривалась на плите. Наверное, Оксанина, вечно она все забывает. Людмила заглянула в комнату Оксаны, но там тоже никого не было.

Девушка вернулась в комнату, заглянула в шкаф. Халат и банное полотенце Жени лежали на месте, но уличных вещей в шкафу не было. Непохоже на Женю. Она следила за порядком в комнате, и Людмиле частенько попадало за разбросанные вещи.

Девушка вышла в коридор, вернулась на площадку к лифту и услышала какие-то голоса. На лестнице. Обычно, если работал лифт, лестницей никто не пользовался. Да и кому придет в голову подниматься на десятый этаж по темной и вонючей лестнице. Интересно, что там такое? Людмила направилась посмотреть и, когда прошла сквозь вторые двери и оказалась на балконе, до нее отчетливо донесся жуткий вопль. Уже в следующий миг она поняла, что кричит Женя. Девушка бросилась на лестницу, спустилась на два пролета и увидела…

Женя была прикована наручниками к перилам. Возле нее стояла совершенно ошеломленная Оксана. Женя пыталась освободиться, но дело было безнадежным. Судя по всему, Женя стояла здесь давно, поскольку ее вид и состояние говорили, что у нее вот-вот начнется на истерика. Людмила видела ее однажды в похожем состоянии и совсем не хотела, чтобы оно повторилось вновь, да еще и у нее на глазах.

— Что случилось? — спросила она, еще не сообразив, что следует предпринять.

Оксана, будучи гораздо моложе, тем более ничего не понимала. Надо было брать инициативу в свои руки.

— Дуй вниз, вызови с вахты милицию и «скорую», а я здесь постою. И никому ничего не говори. Чтобы цирк не устраивать!

Оксана молча кивнула и бросилась вниз по лестнице. Возможно, так действительно быстрее получится, мысленно похвалила ее Людмила. Возле лифта в это время можно проторчать минут десять. Думала она об этом, уже стоя возле Жени и прижимая подругу к себе. Она боялась задавать вопросы. В объятиях хорошо знакомого человека подруга, кажется, немного успокоилась. Захочет, решила Людмила, сама расскажет. Для начала хорошо бы ее от перил отцепить. Женя уже не плакала, а легонько подрагивала всем телом, постепенно успокаиваясь и приходя в себя. Людмила посмотрела на ее одежду. Ничего подозрительного. Тогда кто ее мог затащить сюда непонятно зачем? Нет, рубашка вполне аккуратно заправлена в джинсы, едва ли их кто-то пытался содрать. Она крепче обняла подругу за плечи, они осторожно сели на ступеньку. Женя дышала теперь совершенно спокойно, можно было подумать, что она заснула.

Неожиданно где-то наверху резко хлопнула балконная дверь, стекло вывалилось на каменные ступени, разбилось, осколки посыпались вниз…

Женя вскочила и закричала:

— Это он! Это опять он! Он сейчас мне опять укол сделает! — Женя оттолкнула подрyгy. — Убегай! Он и тебя прикует наручниками! Убегай!

— Да нет там никого! — закричала в ответ Людмила. Тихими спокойными словами теперь уже до Жени было не достучаться. Это ветер!

— Нет, это он! Это он!

Людмила влепила подруге пощечину:

— Успокойся, я пойду и посмотрю сама. Никого там нет.

— Не ходи! — выкрикнула Женя и спеклась, слезы потекли по щекам, она рухнула на ступеньки.

Людмила мысленно перекрестилась, сняла туфли, подхватила длинный осколок и босиком пошла наверх. Два пролета вверх, и она оказалась возле пустой рамы. Естественно, тут никого не было, только ветер дул, злой и холодный. Девушка вдруг почувствовала, что вся взмокла. Ничего, теперь можно расслабиться.

Скоро приедет помощь.

Расслабиться Людмиле не удалось. Внизу раздался душераздирающий вопль Жени:

— Это он!

Людмила поскакала вниз, наступая на осколки, чувствуя, что крепко изрезала ступни. Да и стекло в руке она сжала так сильно, что из под него потекли ручейки.

Но она забыла о себе, увидев, что творит Женя. Та беспрерывно дергала прикованную руку и резала запястье куском стекла, примерно таким же, какой держала Людмила. Кусок стекла никогда бы не заменил оружие, но оказался отличным предметом для самоубийства!

Людмила отбросила свой кусок стекла и шагнула к Жене, но та оскалила зубы и прошипела:

— Не подходи, или я и тебя порежу. Сейчас освобожусь и убегу от него.

Пролетом ниже стоял вахтер дядя Саша. Было ему под семьдесят, и он не способен был обидеть даже козявки. Он в ужасе смотрел на Женю, что-что шептал старческими дрожащими губами и, похоже, готовился в любую секунду рухнуть и отдать Богу душу.

— Это дядя Саша! — крикнула Людмила.

Женю это не остановило. Кровь из вены хлестала во все стороны, но резать было неудобно, поэтому Женя подставила колено, положила руку и продолжала методично рассекать плоть.

Людмила в отчаянии влепила подруге пощечину. Голова Жени откинулась, ничего не видящие глаза уставились куда-то вверх, она облизнула губы и… пришла в себя.

— Кровь! Откуда у меня на губах кровь? — Она посмотрела на Людмилу: — Ты тоже вся в крови?

— Да остановись же наконец! Вся лестница в крови!

Женя опустила глаза, посмотрела на лужу крови, увидела старика, произнесла «дядя Саша» и повалилась без чувств. Людмила подхватила ее, села рядом, положила голову подруги на колени, а сама занялась ее искромсанной рукой. Насколько она помнила, человек не может покончить с собой, перерезав вены. Кровь свернется, и когда самоубийца придет в себя, кроме неприятных воспоминаний ничего не остается. Надо было чем-то срочно перевязать рану и перетянуть руку чуть ниже плеча. Людмила посмотрела на свою блузку, которая была безнадежно испорчена, сорвала ее с себя, одним рукавом замотала рану, вторым, с помощью дяди Саши, как могла, перетянула руку.

Женя в сознание не приходила, а кровь продолжала сочиться сквозь повязку.

— Наверное, я что-то неправильно делаю, — заплакала Людмила.

— Ты все правильно делаешь, — подбодрил старик. — Сейчас уже приедут.

Он оказался прав. Минут через пять приехали два следователя в штатском. Они сняли с Жени наручники, помогли вынести ее к лифту и спустить вниз. Тут подъехала машина с врачами. Людмила удивленно посмотрела на машину — таких она никогда прежде не видела. Женю положили на носилки и бегом понесли к машине. Высокий, крепкого телосложения врач присел на корточки перед Людмилой — та опустилась прямо на пол возле лифта и прислонилась спиной к холодной стене. Врач внимательно заглядывал ей в глаза. Откуда-то появилась растерянная Оксана, она держала одежду Людмилы и свой свитер.

Врач дождался, когда Людмила сможет сосредоточить свой взгляд, и спросил:

— Вы можете поехать в больницу вместе с нами? Ваша подруга согласилась, — он имел в виду Оксану. — Вас тоже следует осмотреть.

— Да, — кивнула Людмила и поднялась. Посмотрев вниз, она увидела, что ноги в крови. — Одежда… — неуверенно произнесла она.

— Я взяла, — сказала Оксана, а затем совершенно не к месту сообщила: — У меня картошка сгорела.

В больнице Людмиле наложили четырнадцать швов, сделали массу уколов и взяли кучу анализов. Врачи суетились и бегали, для нее оставалось совершенно непонятным, что происходит. В конце концов ее посадили на коляску и отвезли в кабинет к тощему высокому врачу. Он достал бутылку коньяка и налил девушке порцию, на которую она уставилась, как на пайку яда.

— Выпейте, я прошу вас, — произнес врач и вздохнул.

Людмила кивнула и, неожиданно для себя, легко проглотила коньяк.

— Я ничего у вас не спрашиваю, нам все рассказала Оксана.

— Как самочувствие Жени? — спросила Людмила.

— Дело в том, что мы не смогли ее спасти…

9 апреля, 12:35

— Примерно так все и было, — подтвердил Гарлин, выключая магнитофон и вынимая кассету с записью рассказа Людмилы.

— Знать бы, что он планирует дальше, — тихо произнесла Ализа.

— Если его условия не примут, он обещал убивать каждый день по две девушки.

— Тогда на фига вы меня спрашивали, хочу ли я смотреть! разозлилась Ализа. — Неужели могли возникнуть сомнения, что я откажусь участвовать в игре?!

— Я не сомневался. Но дело слишком опасное. А вы, простите за грубость, не очень-то готовы к противоборству с невидимкой.

— Мне даже интересно. За семь лет ни меня, ни нашу группу никто не мог обставить.

— Но сегодня тебя обвели вокруг пальца. Так же как Игоря в Москве, и ему это едва не стоило жизни. Так же как подставили на Тумковой горке. Я не говорю о человеке, который стрелял в шар, я имею в виду того, кто навел спецназ и наверняка втянул бы вас в перестрелку. Мы едва успели спасти Гордона. Нет! — Гарлин поднял вверх руки, останавливая вопросы ребят. — О нем вы узнаете сами. Чуть позже. А эти идиоты, торговцы оружием? Чушь сплошная. И вот еще что… Один Бог знает, для чего ему нужны образцы вашей крови. Все! Гарлин отмахнулся. — Ни о чем больше не хочу говорить. Поезжайте к Иванчуку. Он сегодня дежурит напротив аптечного магазина.

— Будут вывозить товар? — спросил Игорь.

— Да, уже звонили насчет пуларина. Сколько заберут — не знаю. Судя по всему — много. Возможно — все. Поезжайте туда и начните с товара.

— И все же… — Сергей явно хотел что-то спросить.

— Ты опять за свое? — Гарлин покачал головой. — Ладно, кое-что объясню. Пару минут еще подождите…

Неожиданный звонок в дверь подбросил Гарлина, а за ним и ребят на ноги. Толя-Фимыч улыбнулся:

— Я забыл предупредить, что у нас будут гости.

Если шеф говорил про гостей на этой квартире, значит, кто-то из своих, с кем стоит познакомиться, чтобы ненароком не влепить ему во время очередной передряги. Обычно Гарлин знакомил своих людей из разных групп именно здесь.

Он открыл, вернулся первым, оставив гостя за дверью, сказал:

— Главное, не дергайтесь, о'кей?

— А чего нам дергаться? — пожала плечами Ализа.

Вошел кудрявый доктор Ализы, прикрывший Игоря от «погранца».

— О черт! — зло воскликнула Ализа.

— Только окна не бей, ладно? — попросил Гарлин. — А чего вы ждали? Что я отпущу вас в Москву без прикрытия, что здесь вы будете светить свои лица, как будто так и надо? — Голос его стал по-настоящему сердитым.

— Можно было предупредить, — Игорь воздел руки к небу, а потом вспомнил: — Серый костюм?

Кудрявый кивнул.

— Нельзя было предупреждать! — ответил Гарлин. — Я предвидел, куда вас заманивает генерал-майор. И я вас готовил. Десять лет! И теперь я не хочу, чтобы даже волос упал с головы любого из вас. И с его тоже. Познакомьтесь, Семен.

Познакомились нехотя. Ализа так просто хлопнула Семена по протянутой ладони. Он никак не отреагировал, оставаясь абсолютно спокойным.

— Откуда ты, прекрасное дитя? — поинтересовалась она. «Хамелеон»?

Семен покачал головой, но ничего не ответил. Ализа хмыкнула, пытаясь по его поведению определить принадлежность к касте. В игру без приказа не вступает, значит, не «хамелеон». Сергей и Игорь тоже молчали, отдав руководство данной партией в руки Ализе.

— В таком случае — киборг, — констатировала Ализа, чем вызвала смех у Гарлина и ребят.

Семен продолжал молча смотреть на нее, будто и не видел. Смотрел спокойно куда-то сквозь.

— Выучка, а? — вздохнул Гарлин. — Не вы, извините, раздолбай!

Слово было не из лексикона шефа, поэтому Игорь постарался замять возникшую паузу:

— Мы, как бы это сказать, эротические колокольчики.

— Отомри! — Ализа пихнула Семена кулаком.

— Ничего смешного, — спокойно ответил тот. — Оставляете после себя столько мусора — просто ужас какой-то!

— Ага, «дабл-ди», чистильщик, — с некоторым отвращением произнесла Ализа. — Мы, между прочим, просто обязаны после себя мусор оставлять. Мусора после себя не оставляют только киборги.

— Согласен, мусор — необходимая атрибутика «хамелеонов». Но не тряпки и осколки зеркала с образцами собственной крови…

— А кому она, на хрен, нужна, наша кровь? — спросил Игорь.

— Весь спектакль как-то замешан на крови, — сказал Гарлин. — Пока еще не знаю как, но сильно замешан. Там, где появляются лекарства, влияющие на кровь, там и сама кровь появляется. И вам лучше свою кровь не оставлять. Ни капли. Больше ничего не скажу, убирайтесь, у нас с Семеном долгий разговор будет.

А зачем он об этом вслух сообщает? — подумал Сергей. Обещал ничего больше не говорить, но это сказал…

Ализа вышла последней, тоже обсасывая эту мысль. И на прощание шепнула новому «соратнику»:

— Постарайся мне больше на глаза не попадаться…