2 апреля, 23:15

Склон — то ли холма, если смотреть вверх, то ли оврага, если смотреть вниз, — начинался у моста через безымянную речушку и уходил в сторону от дороги метров на четыреста, а дальше терялся во мгле. Серебристая змейка воды струилась где-то далеко внизу и растворялась в вечернем тумане, поглотившем противоположный пологий берег. Игорь убедился в этом лично, ненадолго спустившись к воде. Там беспорядочно, как иглы непричесанного дикобраза, дыбились во все стороны голые, но уже набухшие почками кусты, окруженные плотными сухими зарослями пустырника, полыни и зонтиками борщевика. Из воды ровным забором торчал лысый прошлогодний камыш. Свежей зеленой травы не было даже в низине, тем более ее не было на склоне, где и сухая-то прошедшим вечером выгорела вчистую.

Игорь посмотрел налево и чуть вверх: свет многочисленных фар теребил серо-коричневый склон; невозможно было понять, идет ли мелкий противный дождь или от земли все еще поднимается дым. Минувший день, как уже похвастался Саша Васильев, был удивительно жарким, первым действительно жарким днем запоздалой весны; сухих дней за последние две недели было много, но вот теплый выдался впервые, именно поэтому до захода солнца и наступления вечерней сырости полыхнуло стремительно и безжалостно.

Резко похолодало совсем недавно, с четверть часа, но похолодало крепко, поэтому Игорь начал интенсивно, чтобы не «прихватило» мышцы, ходить по склону кругами и делать умное лицо. Данная роль всегда давалась ему легко и не требовала длительной подготовки.

Он остановился, еще раз старательно потянул носом: пахло чем угодно — сыростью, бензином, прелыми листьями, пивом, навозом, дешевыми духами, — но только не гарью, которой и не должно было пахнуть. Вопервых, огонь резвился на склоне часа тричетыре назад. Во-вторых, взвесь, кружившаяся сейчас в лучах фар и на первый взгляд напоминавшая частички золы, в действительности была тончайшей моросью. Ветер, дувший вдоль русла речушки, которая где-то неподалеку, в темноте, впадала в красивейшее Розовское озеро, приносил с многокилометровой водной глади промозглую сырость.

Раньше, как рассказал Игорю Саша, на берегу озера располагалась одна из крупнейших в Европе свиноферм, но когда коммунисты дали деру, следом за ними разбежались колхозники и свиньи. Через год после смены власти умные головы старательно выскребли свинские домики и продали садоводам свинское дерьмо, а сами домики частично снесли, частично сожгли, после чего на холмах вокруг озера начали возводить трехэтажные коттеджи. Новопоселенцы в собственных мясомолочных продуктах не нуждались, поэтому выращивали цветы, отдавая особое предпочтение розам, так что стародавнее название деревушки — Розово — к середине девяностых начало себя оправдывать.

В Розово до сегодняшнего вечера жил тот, из-за кого на склоне собралась вся эта прорва людей и техники. Игорь так и не смог понять, для чего сюда, помимо двух пожарных машин, помимо двух банальных ментовозов, в которые загружают тепленькую дичь, а также десятка новеньких гаишных «фордов», блокировавших мост и прилегавшие к Розово дороги, пригнали саперов, три бригады медиков, подъемный кран, два «МАЗа» с песком и еще какую-то импортную машину, явно не входившую в джентльменский набор Шерлока Холмса. Игорь по внешнему виду агрегата заключил, что это машина скандинавской ассенизационной службы; «гомеостаз в себе», как сказал бы Сергей.

В редкие спокойные, как сейчас, минуты жизни, когда не надо было вести допрос или преследование, Игорь неизменно заставлял себя глядеть на мир глазами Сергея, пытаясь догадаться, а что бы тот сказал в той или иной ситуации. Ализа бы съязвила, тут и к бабке не ходи, а вот Сергей? Сам Игорь в напряженных ситуациях пользовался лишь двумя коронными фразами: вопросом «какого хрена?» и восклицанием «ну ни хрена себе!». Поэтому он завидовал умению Сергея давать нестандартное описание стандартному событию; вот почему, когда Сергея не было рядом, он пытался догадаться, а что бы сказал другСлово «томеостаз» другу бы понравилось, поскольку точно характеризовало «муравейник» на склоне: кроме криминалистов, здесь слонялись омоновцы с автоматами и ребята из отряда «бета». Троих Игорь знал в лицо, как и парня из «эй-би-ди». Его появлению здесь не имелось ни объяснения, ни оправдания, поскольку членам этого клана было запрещено появляться на людях без грима. Хотя… Игорь не смог бы поклясться под присягой, что это настоящее лицо. Аналогичные претензии можно было частично предъявить и к физиономии Игоря, но, как ни крути, он работал на Управление, а не на военное ведомство.

К тому же никто, кроме дяди, не знал, что Игорь работает на два фронта. Официально он состоял в команде генерал-майора и занимал «сладкое» место адъютанта, появляясь возле дяди без характерного для «хамелеона» грима.

Игорь резко обернулся на звук: кто-то споткнулся в темноте и шумно упал. Ничего удивительного, тут столько народу, что можно друг другу все ноги отдавить. Действительно, на склоне копошилось около ста человек. Но в основном все, как и Игорь, слонялись без определенного занятия. Многие подходили к нему, здоровались, обменивались двумя-тремя незначительными фразами, непременно спрашивая, надолго ли он в их края пожаловал, и, видя, что племянник не расположен к болтовне, отходили прочь. Игорь к пустому трепу со всей этой сворой действительно расположен не был.

Он не знал, как себя вести и о чем говорить с людьми после всего, что узнал от Васильева. Единственным желанием было как можно скорее увести дядю подальше, в темноту, и обо всем расспросить. Интересоваться же подробностями у кого попало Игорь, после немного невнятного, но все же предупреждения, не хотел, а «тертых» ребят из окружения генерал-майора, которых он знал, почему-то на холме не было.

Но Кирс, как с «легкой руки» или «легкого языка» Сергея звали теперь Кирьякова-старшего практически все, был на поле «битвы» главным действующим лицом. Даже внешне он смотрелся гораздо лучше остальных: стоял, прислонившись к капоту машины, и чтото выговаривал всем, кто к нему подходил. Но руки держал, сложив на груди кренделем. Это означало, что он абсолютно спокоен и уверен в себе. Когда Кирс чего-то не понимал и начинал нервничать, он пускал руки в ход — все свои слова поддерживал для убедительности внушительными жестами.

Дяде сегодня стукнуло шестьдесят четыре, но вместо того, чтобы руководить за праздничным столом расчленением пирога с грибами, он ругался, стоя среди безостановочно жужжащих в темноте подчиненных.

Видя, что к дяде по-прежнему не подступиться, Игорь решил сделать еще пару кругов: внимательно осматривая место катастрофы, заодно подобраться поближе к эпицентру. Обстановка несомненно менялась к лучшему — изыскательские работы на местности близились к завершению. Пока Игорь вымучивал первый круг, сгоревший джип подняли краном, погрузили на платформу и увезли. После второго стало совсем просторно: уехали пожарные машины, ментовозы и одна «скорая». «МАЗы» с песком и «скандинавское чудо» тоже покинули склон, но в отличие от остальных машин, деловито покатили в Розово.

Игорь остановился и прислушался. Судя по отчетливо доносившимся выражениям, Кирьяков-старший послал всех подальше, приказав остаться лишь бригаде медэксперта, взводу ОМОНа и «своей» группе.

Когда стало тихо настолько, что отчетливо слышалось журчание далекого ручья, Игорь подошел к дяде и обнял его.

— Какого хрена у тебя тут происходит?

— А какого хрена ты тут взад-вперед прогуливаешься? — резонно поинтересовался Кирс. — Воздухом дышишь?

— Старательно впитываю атмосферу, — улыбнулся Игорь.

— Тогда попытайся еще старательнее впитать то, что я тебе сейчас покажу, — предложил Кирс.

Он потянул Игоря за собой, сжав руку племянника так, что, казалось, послышался отчетливый хруст. Несмотря на возраст, Кирс находился в отличной форме. Сколько Игорь его помнил, дядя всегда был удивительно крепок. Сейчас, в отблеске огней, орлиный профиль генерал-майора был напрочь лишен морщин, поэтому со стороны могло показаться, что Игоря тянет за собой старший брат.

— Так ведь это Игонин! — удивленно воскликнул Игорь, когда Кирс откинул простынку.

Санитары равнодушно переглянулись и отошли к спецтранспорту.

— А ты его образ с запахом роз разве не впитал? — без намека на сочувствие хмыкнул дядя. — Из всего Управления только он здесь цветочки выращивал. Но сегодня, как видишь, до грядок не доехал.

— Я слышал, что это он, — Игорь задумался. — Но тут дело в другом…

— Тогда скажи, в чем именно, — предложил дядя.

Кирс был прав насчет грядок с цветочками — дом в Розово не по карману простому полковнику Игонину. Щелк! Или не простому полковнику Игонину, директору музея военной археологии?.. Что-то зачесалось в мыслях Игоря, что-то начало компоновать картину происшествия. Тем более, что никто, кроме него, еще не знал, что произошло в Питере за последние двое суток. Но о финансовом состоянии полковника пусть ломают себе голову господа из отдела внутренних расследований. Игоря интересовало другое.

— Кто его… э-э… так? — спросил он, бегло осмотрев лицо, шею и запястья трупа.

— Как «э-э… так»?

Игорь не смог ответить сразу. Он продолжил осмотр, пытаясь понять, что предшествовало смерти. Даже вспышка адского пламени и появление самого Владыки Тьмы не вызвало бы в лице Игонина столь отвратительных изменений, ведь узнать человека (вернее, опознать труп) было практически невозможно. На носилках лежал Игонин и одновременно некто другой. Двойник спокойного, уравновешенного и довольного жизнью человека, каким был полковник. Его отражение в самом кривом из зеркал.

Кто-то тяжело дыша подошел сзади, положил руку Игорю на плечо. Тот обернулся, догадываясь, что это Михалыч, которого Кирс считал лучшим патологоанатомом Москвы, обменялся со старым врачом рукопожатием. Постарался не показывать своего удивления — Михалыч за последний год располнел просто катастрофически. Гипертония, никуда от нее не денешься. Да еще, наверное, и диабет в придачу.

— Можно увозить? — спокойно спросил врач.

— Пусть сначала Игорь нам скажет, чего такого необычного он разглядел в лице господина Игонина. По мне, он как румяный колобок из печки. Хоть сейчас подавай к пиву… — Кирс не шутил, поскольку напрочь забывал о корректности, когда говорил о тех, кого на дух не переносил. Даже если стоял над телом, которое предназначалось к отправке в морг.

— Выглядит кошмарно, — сообщил Игорь. — Тщательно осмотреть не успел, но, судя по всему, никаких следов насилия. Не били, не пытали. Может, укол сделали? Но тогда бы на лице застыла гримаса боли, а не маска испуга. Можно подумать жизнь медленно из тела вытекала. Причем Игонин это знал, но сделать ничего не мог.

— Да ты у нас просто ясновидящий! — констатировал Кирс и похлопал доктора по плечу: — Какие кадры мы с тобой растим, а?

— В самую точку, однако, попал, — решительно поддакнул Михалыч. Не для того, чтобы сделать Кирсу приятное, — абсолютно искренне. — Ну, насмотрелись? Грузить можно?

Кирьяков-старший кивнул. Вернулись равнодушные санитары, подняли носилки и затолкали в машину. Михалыч махнул на прощание рукой и полез следом.

— Это ты куда?! — удивленным выкриком остановил его Кирс.

— Да вот, поеду, — не менее удивленно ответил тот. Вскрытие надо сделать.

— Ты всегда там катаешься? Внутри этой душегубки?

— Всегда. — Михалыч какое-то время помедлил, продолжая сидеть на корточках, затем спрыгнул на землю и вновь замялся, будто его застукали за каким-то постыдным занятием.

— Пусть с насмерть испуганным господином, — Кирс при всех подчеркнуто не назвал ни фамилии, ни звания, — твои грузчики катятся, а ты со мной в машине поедешь. Понятно?

— Угу, — промычал Михалыч, не пытаясь возражать.

— Нам кое-что обсудить стоит, — строго продолжал генерал-майор, пытаясь поймать взгляд доктора. — А заодно Игоря в курс дела ввести. Да и хватит тебе на старости лет охранником при трупах трястись! Понятно я говорю?

— С тобой так с тобой, — пожал плечами Михалыч, но глаз на Кирса не поднял.

— «Ш тобой так ш тобой», — передразнил Кирс. — Без тебя справятся. Ты ведь для себя уже все окончательно решил? И не возражай — я знаю, что решил.

— А я разве возражаю! — Михалыч улыбнулся Кирсу.

Насколько Игорь помнил, врач был на год старше дяди и по старой привычке разговаривал с генерал-майором на «ты». Михалыч и Кирс знали друг друга добрую сотню лет, а познакомились, наверное, когда Игоря еще и на свете-то не было.

Кирс жестом подозвал одного из своих ребят, что-то быстро и резко произнес. Вслух, но так, что, кроме них двоих, никто ничего не понял. Тот кивнул в ответ и куда-то умчался, а к Кирсу подскочил еще один подручный. Игорь не знал ни первого, ни второго, что было несколько странно, поэтому он переключился на Михалыча, наблюдая за тем, как тот разговаривает с санитарами, явно уговаривая их сесть рядом с носилками.

Санитары продолжали безмолвно стоять возле машины и курить; врач махнул рукой, подозвал молодую стройную помощницу и определил ее в кабину к водителю.

«Надо будет у Михалыча спросить, как зовут, — улыбнулся Игорь. — Но так, чтобы дядька не пронюхал».

— Не пялься, козел, не пялься, — посоветовал Игорю Кирс, хотя по-прежнему стоял к нему спиной. — И не спрашивай как. Ты всегда только об этом и думаешь. Зовут ее Кира, она невеста Сашка Васильева.

— Я рад, что ему достанется жена с красивым именем. Игорь отвернулся, но лишь на долю секунды, поскольку Кирс, заметив нерешительность Михалыча, начал орать на санитаров:

— Это вы там что за базар устроили? А ну-ка внутрь! Ну и распустил ты их, Михалыч. Эй, говнюки, помочь вам забраться? Могу запросто по жопе устроить.

Санитары бросили папироски и забрались к Игонину. И правильно сделали. Если Кирса разозлить, он таких, как они, запросто уложит. И не одного, а троих-четверых. Без посторонней помощи.

— Что-нибудь интересное сообщили? — жестко спросил Кирс, когда парень, с которым он разговаривал первым, вернулся.

Тот почему-то замялся, потер высокий лоб, но промолчал. Игорь не понял причины паузы; оставалось надеяться, что от него ничего не скрывают, поскольку прежде подобного не случалось. Хотя, если сопоставить с тем, что ему сказал и не сказал Васильев… Да вот хотя бы насчет своей невесты. Как бы это у дяди выспросить?

Кирс внимательно посмотрел на подчиненного, кашлянул сурово и молча направился к стоящим на обочине машинам. Шел по мягкой земле так, будто вышагивал по паркету, только что каблуками не постукивал. Игорь смотрел на дядю и думал, сможет ли он сам в таком возрасте хоть наполовину сохранить подобную форму. Неожиданно Кирс обернулся, рассерженно взмахнул руками и спросил:

— А вам троим особое приглашение требуется?

Он имел в виду Михалыча, который, мурлыча какую-то песенку, стоял в шаге от Игоря, самого Игоря, а также своего подчиненного.