Со времён опубликования гибсоновского «Нейромантика» прошло не так уж и много времени. Впрочем, сейчас всё делается быстро, так что за пару лет «новое направление» (неважно уже чего) вполне могло появиться, развиться, дать жизнь двум-трём шедеврам, породить несколько более или менее перспективных ответвлений, на месяц-другой заслужить благосклонное внимание всего прогрессивного человечества и благополучно почить в бозе, оставив миру немного дыма и немного пепла. Киберпанк, по идее, уже имел достаточно времени для переселения на свалку истории вместе с абстракционизмом, экзистенциализмом и решениями XXVI Съезда партии. Тем не менее пациент скорее жив, чем мёртв, и даже подаёт надежды на «что-то». О надеждах и поговорим.
Собственно говоря, внешний антураж «киберкультуры», — всякие там тарапуньки со штепселями в затылке, напрямую подключённые к бэкбону, хакающие корпоративные сервера «изячным движением мышки», и makающие love с нарисованными кинозвёздами прямо в «киберпространстве» — не слишком впечатляет. Это ничем не лучше пыльных тропинок далёких планет, истоптанных покорителями пустоты ещё в 60-е. Те же новые миры и такие же картонные, только упоминаемые железки другие.
Разумеется, определённая разница есть в отношении к реалиям текущего момента. Если звездолётная тема оказалась пустоцветом, то перспективы развития компьютерных технологий куда более осязаемы. Грубо говоря: между ракетой, выводящей на орбиту спутник, и чаемым «фотонным звездолётом» вообще нет никакой связи, кроме общего принципа реактивного движения. Тут нужны даже не «лучшие», а просто другие технологии, которых у нас нет (и не ожидается). Но между калькулятором и суперпуперкомпьютером, способном имитировать пресловутую «виртуальную реальность», разница чисто количественная, в оп/сек., то есть вообще-то калькулятор и суперпупер «одной крови», и кремниевые их потроха зачастую делаются на одних и тех же заводах.
Но это всё, однако ж, не так существенно. Настоящий киберпанк — это ж не «про компьютеры», а про людей. Само по себе упоминание в книжке «подключённых» (пусть даже действие целиком и полностью происходит в киберпространстве) ещё не делает её киберпанковской. Киберпанк начинается там, где человек вступает в некие личные отношения с компьютером. Например, впадает от него в зависимость (как в ранних протокиберпанковских рассказах). Или, напротив, начинает учиться правильному отношению к нему. А главное — начинает распространять это самое отношение вовне компьютерного мирка, в частности — на социум.
Тут нужны кое-какие разъяснения. С точки зрения пользователя, всё происходящее в компьютере является либо выполнением программы, либо сбоем. Третьего не дано. При этом сама по себе программа может быть какой угодно, и совершенно неважно, что она, собственно, делает: важен результат её работы. Впрочем, последнее не совсем верно: программа сама может служить причиной сбоя в работе других программ, а то и операционной системы, не говоря уж о возможной порче оборудования. Это, кстати, не обязательно значит, что программа «плохая». Это значит только то, что она несовместима с другими программами, или с ОС, или с данным конкретным железом. И ещё неизвестно, что нужно выкидывать: то ли эту самую прогу, то ли конфликтующие с ней, то ли ОС, то ли, может быть, избавиться от старого железа. Причём выбор решения тут диктуется чисто прагматическими соображениями. Если нам — здесь и сейчас — нужно, чтобы данная конкретная программка работала, можно ради такого дела снести пару-тройку других. А если это очень нужно, то можно и новую операционку поставить, а то и проапгрейдиться. Или вообще выкинуть нафиг писюк и взгромоздить на стол Макинтош нечеловеческой красоты.
Вроде бы всё правильно. Однако подобный подход можно распространить и на всё сущее вообще. В частности — на дела общественные. Аналогия получается очень интересной. При подобном подходе многие традиционные проблемы просто исчезают или выглядят совершенно иначе. Например, старый спор: что выше, желания отдельного человека или благо семьи, города, общества в целом — особенно если эти две вещи несовместимы? С точки зрения традиционной, это неразрешимая задача, предмет для бесконечных словоизлияний. С точки зрения «компьютерной», эта проблема ничем не отличается от уже упомянутого выбора: стереть конфликтующую программу или переустановить операционку. Вполне можно пожертвовать отдельным индивидом ради благополучия всех остальных, но можно поступить и наоборот. Весь вопрос в том, стоит ли игра свеч и насколько интересным будет результат.
В этом смысле миры киберпанка устроены абсолютно либерально. Все законы (иногда очень жёсткие), которым подчиняются подобные общества, абсолютно произвольны и не основаны ни на чём, кроме желания и возможностей тех, кто эти законы устанавливает. В этом плане и попытки нарушения закона не являются чем-то «аморальным». Они могут быть только успешными или неуспешными. Неудачнику приходится расплачиваться не за аморальность, а за глупость и переоценку своих сил и возможностей.
Соответственно «мир киберпанка» аморален, — если, конечно, понимать под моралью некие безусловные императивы поведения. Потому что ничего «безусловного» в этом мире нет. Вообще ничего.
Столь же идиотской и надуманной выглядит с подобной точки зрения и «проблема индивидуальности». Представляет ли каждый человек бесконечную ценность, или он — винтик в машине родовой жизни? Ни то, ни другое. Потому что нет никаких бесконечных ценностей, но нет и никакой единой машины, в которой можно быть винтиком. Есть более или менее единая многозадачная среда, в которой идут совершенно разные, иногда несовместимые процессы. Но даже если они все совместимы и работают как надо, вполне можно прервать любой из них или даже все, и в этом нет ничего «плохого». Достаточно того, что вся эта лабудень просто кому-то надоела.
Именно поэтому, например, для киберпанка так интересна тема хакерства. Собственно говоря, все активные герои киберпанковских романов — хакеры. Хакеры по мировоззрению, по крайней мере. Правда, некоторым из них удаётся стать настолько крутыми, чтобы войти в класс игроков, которые сами устанавливают законы для других.
В этом смысле в рамках киберпанка отсутствует ещё одна традиционная тема: столкновение «порядка» и «бунта», проблематика революции. Разница между «законным владыкой», «кровавым тираном», «пламенным революционером» и «презренным бунтовщиком» в мире киберпанка отсутствует напрочь. Все там мазаны одним и тем же мирром. Удачливый хакер, разжившись электроденежками, покупает себе небоскрёб или орбитальную станцию и входит в элиту. Разорённый (например, тем же самым хакером) владелец небоскрёба вселяется в трущобы и становится вожаком бандитской шайки. Главное тут то, что ни в первом, ни во втором случае никакого «культуршока» не происходит, равно как и «ломки стереотипов». Всё в порядке вещей. Никакой качественной разницы между князем и грязью нет, потому что князь — та же грязь, только лихо вспучившаяся.
Наконец, о перспективах подобного общества. Опять же обратимся к компьютеру. В общем-то, что бы он ни делал, и для каких бы целей ни использовался, у всех решаемых им задач есть нечто общее. Любая программа — это, как ни крути, инструмент для обработки информации. Если их как-то можно сравнивать друг с другом, так это по возможностям обработки той или иной информации. Киберпанк подходит к обществу, цивилизации, культуре ровно так же: всё это наборы определённых средств для переработки информации. Одни порядки «лучше» других, если они позволяют обществу переработать больше, лучше и быстрее разнообразной информации. Но не более того.
На этом этапе, однако, в голову начинает лезть хорошо подзабытый марксизм-ленинизм. То есть возникает закономерный вопрос: а чьё мировоззрение выражает киберпанк? В самом таком прямом, «классовом» смысле.
Ну что ж, посмотрим. В силу уже отмеченных особенностей киберпанковского мира, в нём отсутствует ещё и дилемма «истеблишмент/андеграунд» и уж тем более «буржуазность/антибуржуазность». Герои киберпанка — не «хиппи» и не «яппи», ни «бурши», ни «филистиры», но — и те и другие одновременно. Или, точнее, кто угодно в зависимости от обстоятельств. Если выражаться гегелевским языком, в фигуре киберпанка снимается противоположность элиты и дна.
То есть общество киберпанка — это бесклассовое общество. Вся его неоднородность — чисто количественная. У кого-то больше денег, у кого-то меньше, но все там, в общем-то, одинаковы. Разница — даже не в количестве денег на счету, а в возможностях доступа к информации и обработки таковой. Такие неповоротливые образования, как общественые классы, страты, и прочая лабудень, становятся лишними. Общество упрощается: есть люди, есть роли, ну и есть игры, в которые играют люди.
Породить подобную утопию (или антиутопию — здесь эти понятия оказываются столь же условными) мог только один социальный слой. А именно — так называемые «технократы».
Это очень расплывчатое понятие. Объединяет этих людей не столько профессии и социальное положение (слово «технократия» применимо и к преуспевающим менеджерам, и к компьютерным отморозкам), сколько мировоззрение.
Его можно определить следующим образом. «Технократ» — это человек, умеющий решать проблемы определённого типа, вне зависимости от того, у кого именно возникли эти проблемы. «Технократия» — это «кибернетика», искусство чистого управления, вне зависимости от того, что именно управляется.
Оборотной стороной такой универсальности является сужение круга решаемых задач. Так, классический «хозяин своего дела» (например, какого-то бизнеса) может до тонкостей знать все детали, все возможные ситуации, всё. Но только этого своего дела. В лучшем случае, он интересуется опытом конкурентов.
В то же время «кризис-менеджер» способен вывести из штопора фирму своего клиента, после чего он уходит к другому клиенту, чтобы вывести из штопора совсем другой бизнес. Разумеется, он не знает о каждой из этих фирм и сотой доли того, что знают о них их владельцы. Более того, он не смог бы управлять ими в «нормальных условиях», да и не стал бы пробовать. Зато он повидал множество разных кризисов и накопил опыт управления именно в этой конкретной ситуации. Что будет дальше — не его дело.
В общем-то, подобный принцип отчуждённого управления можно распространить на все человеческие занятия вообще. Фигура «хозяина своего дела» становится просто излишней. Кстати, заодно сбывается и кое-что из комунистических утопий: частная собственность, правда, не исчезает, но становится фикцией, потому что все вопросы реально решают «специалисты по решению проблем».
Всё это вполне закономерно. Элита — это те, кто принимают важнейшие решения. Вопрос состоит в том, решения в какой области деятельности в данный момент являются важнейшими. В военной (феодализм), в производственной (капитализм), в финансовой (поздний капитализм) — или, как сейчас, в сфере «чистого управления», управления как такового, управления уже неважно чем. Сейчас управленческая деятельность стремительно обосабливается, становится «искусством в себе». Поэтому власть, побывав в руках жрецов, генералов, банкиров, переходит к так называемым технократам.
В таком случае «технократы» — это явные претенденты на то, чтобы «стать всем». Именно всем, поскольку, как уже было сказано, никакого иного «ярко выраженного» класса, кроме самих технократов, просто не остаётся. Есть только удачливые технократы, неудачливые технократы, и плебс. Финита ля социальная история человества.
Но это всё уже далековато от темы; мы пока что, всё-таки, говорим о литературе, то есть о мире вымышленном. Впрочем, постойте-ка, что это я такое сказал? Ну да, конечно. О мире вымышленном. То есть о виртуальной реальности. Как же это возможно было забыть об этом кардинально важном обстоятельстве?
Киберпанк был бы невозможен без постулирования некоей «искусственной среды», в которую можно погрузиться целиком или хотя бы головой. Этот мир внутри компьютерных сетей отличается от обычной реальности только одним: он целиком и полностью поддаётся отчуждённому управлению. Все объекты в нём равнозначны, поскольку все они одинаково нереальны. В этот мир, порезанный на части, но в общем единый, как изюм в булке, вкраплены подключённые к нему «настоящие субъекты», которые могут подчиняться этому миру, менять его, а то и выйти из него вообще.
Почему, однако, «киберпространство» так важно для киберпанковской реальности? Потому что она снимает последнюю грань, которая ещё остаётся в социуме: грань между действительностью и вымыслом, явью и сном, правильным восприятием и галлюцинацией. «Киберпространство» — это сложная наведённая галлюцинация, в которой, однако, можно жить. Более того, ожидается, что реальность «настоящая» постепенно подчинится законам и обычаям «киберпространства».
Это, кстати, не такая уж невозможная надежда. До сих пор «строгая социология» не учитывала «виртуальную компоненту» существующих обществ, причём не учитывала безо всяких на то оснований. Как-то само собой предполагалось, что человек живёт «в настоящей реальности», бытие каковой и определяет его сознание. Как бы ни так. То есть бытие действительно определяет сознание, но не только реальное, а и виртуальное. Мальчик на диване, склонившийся над книжкой, находится где? И что в большей степени определяет его сознание — диван или книжка?
История европейской цивилизации двигалась всё в большей мере в направлении «от дивана к книжке». Уход от реальности, впрочем, характерен и для цивилизаций восточных, но там основной интерес обращался на «естественные виртуальные миры» медитативных практик. Фаустовский человек, с его «вначале было Дело», разумеется, по такому пути пойти не мог. Он решил создать «мир иной» своими руками — вначале пером, потом печатным прессом (европейская литература — это явление не менее, а то и более величественное, нежели колониальные империи), потом возникли газеты, радио и телевидение. Сейчас мы живём в «полувиртуальном» мире: через экран «ящика» мы созерцаем нарисованную для нас картинку, но пока не можем попасть туда внутрь. То ли дело зарождающееся «киберпространство».
Последнее, таким образом, оказывается местом полного торжества того подхода к миру, о котором мы уже столько наговорили. Это то место, где он может быть реализован наиболее адекватно.
В заключение — детский вопрос: а какова вероятность того, что мир киберпанка осуществится таки на самом деле? В общем, никаких внешних препятствий для этого нет: чуток подразвить технологии, и всего делов. Настоящее препятствие, однако, находится внутри. «Киберпанк» интересен, как интересны романы ужасов. Но кто из миллионов читателей Стивена Кинга согласился бы оказаться на месте главного героя «Мизери», которому, помнится, сумасшедшая медсестра отчекрыжила ногу? Адреналин адреналином, а ведь ню-ню, бо-бо, и ногу жалко.
Точно так же жалко мораль, право и даже старушку частную собственность.