Дебби Слейтер любит свою работу. Она была помощником генерального директора всю свою профессиональную жизнь – 35 лет. Она – квалифицированный специалист. У нее не было в мечтах стать секретарем, как их еще называли в 1970-е, но, входя в ряды первой большой волны женщин, начавших работать, она не знала, что делать после окончания колледжа Маунт Ида в Массачусетсе, и последовала совету отца «пройти секретарский курс, чтобы научиться навыкам, которые можно будет применять в реальном мире». Мэттью Вайнер мог бы срисовать одного из персонажей сериала «Безумцы» с Дебби – уравновешенной, продуктивной, компетентной, знающей настроение каждого в организации, такой помощницы, которая заблаговременно удовлетворяет все желания начальника.
Дебби, как и другие Защитники, очень человечная и очень чуткая. «Когда я отвечаю на телефонный звонок, – говорит она, – я прекрасный сканер, я чувствую, что это за человек, только услышав звук его голоса. Здесь ключ в подаче речи, тоне, темпе и эмоциональной реакции. И если я сомневаюсь в человеке, то буду задавать ему неудобные вопросы и избавлюсь от него». Это помогает ей «охранять крепость». И это умение отлично служит ей и ее начальству. «Когда я общаюсь с кем-то, то тонко чувствую настроение собеседника и могу легко сказать, что волнует его на более глубоком уровне». Несколько лет назад фирма, на которую она работала в то время, наняла человека для консалтинговой работы. Дебби «пошла к исполнительному директору и сказала: «Вам он не понравится». Я предупредила, что нам этот парень не подходит. Его все равно взяли, и потом его пришлось уволить, так как он не выполнял свои обязательства. Для меня это было просто, ясно и очевидно».
Кто такой защитник? Ключевые характеристики
Усердность
Защитники заставляют мир вертеться. Это контрагенты, бухгалтеры, менеджеры среднего звена, администраторы и канцелярские служащие, которые обеспечивают заполнение бланков, определение рабочего распорядка, установление бюджета и следование расписанию – вообще выполнение всей работы. Все Защитники в нашем опросе заявили, что никогда не прогуливали работу. Было бы слишком легко не брать во внимание ценность Защитников в эпоху, когда инновации – это просто Святой Грааль, а автоматизация все больше заменяет их функции, но когда Защитники представляют 31 % американских работников, 48 млн человек, такое отстранение абсурдно.
Защитники очень много работают; почти 80 % из них говорят, что всегда стараются сделать все как можно лучше, быть добропорядочными гражданами и вместе с Мыслителями формировать основы американской экономики. Почти все Защитники – 94 % из них, даже больше, чем Мыслителей (!), – говорят, что почти всегда полагаются на логику и факты в принятии решений. Они любят знать, как все работает, и презирают неопределенность. Защитники инвестируют свои так тяжело заработанные доходы в паевые инвестиционные фонды и хотят, чтобы их деньги были защищены самым надежным из возможных способов, описывая свою общую стратегию действий как «береженого бог бережет». Три четверти Защитников покупают собственные дома – снова самый высокий процент по сравнению с любой другой группой – и большая часть из них живет в пригороде. Всю свою жизнь в одиночестве Дебби процветала, жила очень осторожно, тщательно экономила, мудро инвестировала деньги и даже купила долгосрочную страховку жизни «на случай, если я сильно заболею или стану инвалидом». Она оставалась на своей работе в течение 19 лет, и она ей идеально подходит. Нестабильность – совсем не черта Защитника.
Главная в жизни опасность состоит в чрезмерной осторожности.Альфред Адлер
Осторожность
Защитники любят регулярность и рутинную работу и до последнего верят в сохранение статус-кво. Когда мы спросили респондентов, что они выбрали бы: получать 75 тыс. долларов и работать на государство с гарантированной пенсией или заниматься чем-то более рискованным, но с большим потенциалом заработка, 85 % Защитников выбрали первый вариант.
Вместо переживаний и стресса напишите о том, что вас беспокоит
Каждый Защитник в нашем опросе сказал, что ненавидит сюрпризы. По большому счету естественное состояние Защитников – не рисковать. Из четырех типов людей Защитники реже всего путешествуют, редко едят новую еду или ездят на страшных горках в парках развлечений. Для Защитников поддержание порядка – это все.
Ориентированность на людей
Согласно нашему опросу, Защитники реже шутят над другими людьми, не слишком любят работать в одиночестве и больше, чем представители любой другой группы, наслаждаются компанией своих коллег. Защитники ценят свою роль в помощи другим. Они совсем не несчастны на своей работе, общее удовлетворение Защитников пропорционально чувству удовлетворения работой – у них нет резких колебаний. Первооткрывателям может показаться, что Защитники застряли на одном месте, но сами Защитники так не считают и не чувствуют никакого желания пробовать другие варианты.
Это профиль, который точь-в-точь описывает Дебби Слейтер. Она начала свою карьеру помощником в финансовой сфере – среде, которую она посчитала «слишком холодной, где недостает сердечности и души в людях». Она чувствовала, что не может привнести «ничего от себя» в работу, кроме здравомыслия, доброты, утонченности и ума. Она не чувствовала никакой личной привязанности к работе. Но в 1988 году, ближе к 40, получив должность в издательстве журнала Time, она нашла окружение, которое было близко ей. «Time, – говорит она, – был самым уважаемым новостным журналом в мире. Мне импонировало, что журнал отражает «человечество в движении». Новости менялись со скоростью света, и мне нравилось быть частью этого мира, это было значимо и интересно». Это придавало ей сил. «Я завела много новых друзей, каждый мой день стал более значимым» – Дебби работала на корпорацию Time Inc. и компанию Primedia почти десятилетие, а в последние 20 лет – на медиакомпанию в сфере финансов и бизнеса.
Список сильных сторон Защитников:
• организованные;
• постоянные;
• ставят нужды других на первое место;
• преданные делу;
• чуткие.
Как защитники застревают на месте?
Голову в песок
Они удовлетворены настоящим моментом, хотя многие назвали бы это безалаберностью – не принимать во внимание импульсы, которые заставляют подумать над изменениями. Все Защитники в нашем опросе сказали, что не любят «жить на пределе». Они хотят, чтобы их работа и жизнь были предсказуемыми. Из-за этого поглощающего желания они часто живут в выдуманном мире – шокирующих 95 % Защитников верят, что организации, на которые они работают в настоящее время, будут существовать и через десять лет. При таком мышлении они не только не предрасположены к риску, но и отрицают риск – как страусы засовывают головы в песок. Именно из-за этого у Защитников возникают проблемы в работе и карьере в XXI веке.
Чувство стабильности и безопасности их работы не означает, что некоторые Защитники не обеспокоены. Они знают, что государственная работа – классическое занятие Защитника – больше не является безопасной: между 2010 и 2012 годами рабочие места на уровне штатов и на местах были сокращены на 450 тыс., а количество местных учителей и представителей других школьных профессий – на 226 тыс. Защитники волнуются, что им уменьшат часы работы, их должностные обязанности станут более напряженными и, если их уволят, им будет очень сложно найти работу.
Но это беспокойство не вырастает до уровня мотивации к профилактическим действиям или подготовке плана Б – они полжизни работали на эти компании, так зачем же что-то менять? Если стереотипный ответ Первооткрывателя на новое предложение будет «Просто сделай это», Мыслителя – «Нуу… может быть», то ответ Защитника: «Просто скажи «нет».
Слишком узкий фокус может ослепить Мыслителя, и он не увидит возможность, глубокая нелюбовь Защитника к неопределенности и новизне является психологически заложенным феноменом, который может покинуть любого из нас, но вот стойкие к изменениям Защитники особенно беззащитны и уязвимы в наши дни перед непостоянным миром.
Неуверенность – неудобная позиция. А определенность – абсурдная.Вольтер
Человек, которого я назову Питер, – хороший пример того, как бездействие в работе может быть настолько же вредным для карьеры, как и совершение рискованного поступка. Пассивность в современном мире набирающих обороты изменений на самом деле может быть самым большим и самым распространенным риском из всех, риском, который кажется противоположностью настоящему риску.
Самодовольство
Питер представляет собой определенный вид невидимых работников-Защитников, присутствующих в любой компании: он достаточно хорошо справляется со своей должностью, чтобы продолжать заниматься работой в обычном режиме, но не достаточно выдающийся, чтобы его повысили, у него нет репутации незаменимого работника, которая могла бы защитить его от увольнения во время перепланировок или сокращения штата. Быть достаточно хорошим – больше не безопасная ставка, какой она была в ХХ веке.
Питер десять лет проработал в журнале в отделе искусства до 2013 года, когда пришел новый начальник с целью обновить издание, и Питер быстро был уволен. Ему тогда только перевалило за 30, у него уже были ребенок и жена, которая занималась фрилансом. Питер не имел ни малейшего понятия, как найти новую работу. И когда я разговаривала с ним через два месяца после его увольнения, он не был готов даже рассматривать любую работу, которая не была бы идентична прежней.
Проработав в одном отделе одного подразделения одной компании так много лет, Питер не желал рисковать даже немного – вот что в итоге его подвело. За десятилетие, проведенное в своем журнале, он познакомился с другими людьми, работавшими в его отделении, даже завел подобие приятельских отношений с фрилансерами, но, кроме этого, он едва ли знал остальную команду редакторов в журнале, не говоря уже о людях, которые работали в других журналах этой огромной компании. Он не развил никаких отношений с более широким сообществом арт-директоров и издателей, не вступил ни в одну отраслевую организацию и никогда даже не обедал ни с одним человеком, с которым или на которого он мог бы работать в будущем. Вероятно, это казалось ему безопасным. Компания была частной и прибыльной. Несмотря на то что издательская индустрия уменьшилась и компании стали объединяться, он пережил бы миллиард сокращений – ведь он думал, что на его уровне среднего менеджера, учитывая время, проведенное в компании, у него был иммунитет против увольнения. Но за исключением профессоров колледжей не существует надежного рабочего места в профессиональном мире Америки XXI века.
Питер не единственный, кто видел, как бизнес, в котором он вырос, и работа, с которой предполагал уйти на пенсию, изменились до неузнаваемости практически в одночасье. Однако ему не удалось увидеть ни угрозу для себя в этой трансформации, ни стимул для размышлений над планом в случае непредвиденных ситуаций и изменения курса. Только посмотрите, как все трансформировалось за последние 15 лет. Переворот в музыкальной индустрии из-за инноваций, таких как Napster, iPod, iTunes, Pandora и Spotify, влияние кабельного телевидения, Интернета, DVR и Netflix на все секторы медиасферы. Посмотрите, насколько Amazon и его электронные публикации Kindle изменили картину в сфере издательского дела. Немыслимые для компаний ранее банкротства, поглощения и уменьшение рынка в авиакомпаниях и автопроме, изменения в среднем бизнесе, от туристических компаний до брокерских агентств в сфере недвижимости. Целые сектора экономики были экономически подорваны технологиями, из-за чего миллионы людей из уверенных в себе и самодовольных в начале этого века превратились в удивленных и запутавшихся, не понимающих, как на все реагировать теперь.
Ты никогда не пересечешь океан, пока не наберешься смелости потерять из виду берег.Уильям Фолкнер
Когда женщину 50 лет, исполнительного директора крупной компании, уволили после успешной 25-летней карьеры в медиаиндустрии, она рассказала мне: «Я была хорошей девочкой всю свою жизнь, всегда выполняла дополнительные задания и ожидала, прямо скажем, немного не того. Я была шокирована». Она призналась, что решила «игнорировать» сигналы, которые получала от менеджмента, и ей не удалось должным образом «активно управлять своей жизнью во время перехода в цифровой век». Как она говорит, «действие только в своей зоне комфорта казалось мне безопасным и предпочтительным, вместо того чтобы думать о новом, неизвестном или неизведанном направлении».
Но эта неопределенность – не единственный результат новых технологий: работа в частном секторе, традиционных корпорациях, юридических фирмах – везде, где Защитники чувствуют себя наиболее комфортно, больше не является вариантом с низким риском, которым она казалась еще десятилетие назад. При отсутствии определенности, как следующее новое устройство, или новая бизнес-модель, или слияние, или конкурент, или регулятивные изменения, или экономический спад изменят фундаментальные основы бизнеса, основной вопрос больше не состоит в том, «что, по крайней мере, я могу сделать, чтобы остаться на этой работе?» Все мы, и особенно Защитники, должны думать в понятиях не просто конкретной работы, а карьеры, и понимать, что изменения стали неизбежны и что все сферы меняются гораздо быстрее – уменьшаются жизненные циклы продуктов, ускоряется расписание, возрастает глобальная конкуренция, да и инновационные бомбы заложены просто повсюду.
Питер позволил своим неприязни к новому и страху к неизвестному притупиться, чтобы узнать, как работают другие люди и другие организации в его сфере. Это было его ошибкой, как было бы ошибкой для всех в нынешней изменчивой экономике. Ему следовало отважиться и пригласить человека, которого он не знал, но который работал в другом отделе компании на чашку кофе, взять телефон и договориться о встрече с редактором журнала, чьей работой он восхищался, пригласить писателя, с которым сотрудничал, пропустить стаканчик в баре. Подобное установление контактов обеспечило бы два следствия: позволило бы ему выглядеть включенным в работу, показать, что он вкладывает все силы в успех журнала, и, возможно, новый начальник захотел бы оставить его в отделе; а еще это подготовило бы его к осознанию того, что ему будет нужна новая работа. Будучи мотивированным не столько на успех в своей профессии, сколько на то, что он не может потерпеть неудачу в своей работе, Питер целенаправленно способствовал своему увольнению.
Правда, в которую вы верите и за которую цепляетесь, не позволяет вам услышать ничего нового.Пема Чодрон
Такие Защитники, как Питер, избегают принятия рисков, добровольно забывая о том, как лучше всего реагировать на беспокойные изменения, влияющие на их работу. Они могут действовать, если ситуация проясняется, но до тех пор будут топтаться на месте. Для Питера же ситуация прояснилась только тогда, когда он утонул.
Почему мы избегаем рисков
Несколько разных, перекрывающих друг друга поведенческих движущих сил могут подтолкнуть обычно сопротивляющихся риску Защитников в опасную зону.
Установка на постоянство
Защитники предрасположены избегать всего, что кажется или выглядит рискованным, обнаруживая поведение, которое психолог Джон Аткинсон впервые определил в 1960-х как стремление «избежать неудач» – привычка снижения ожиданий для того, чтобы играть безопасно. Уже позже стэндфордский профессор психологии Кэрол Дуэк изучала мотивацию и достижения и обнаружила, что люди впадают в один или два основных мотивационных типа: они либо «фиксируются» в своем потенциале для достижений, либо готовятся к «росту».
Люди, предрасположенные к росту, могут и не искать трудностей, но они верят в свою способность учиться и меняться, когда это необходимо. Люди с фиксированным мышлением, как большинство Защитников, считают, что они вступили в зрелый возраст с определенным набором навыков, которые вряд ли будут улучшать, и таким образом обычно находят такую работу, в которой перед ними возникают какие-то большие сложности. Как это описала Дебби Слейтер, «я всегда знала себя… и никогда не вводила себя в заблуждение. Так что я взвесила все «за» и «против», оценила свои возможности и нашла способ заставить их работать на меня».
Ориентированные на рост люди – проще говоря, обучаемые люди, которые принимают небольшие риски, такие, которыми, по моему мнению, не должна пренебрегать большая часть Мыслителей и Защитников, – ищут пути улучшить свои знания и навыки и расширить свои горизонты. Люди со смешанным образом мышления обычно надевают шоры, попадают в узкую колею работы и ее придерживаются. И как мы обнаружили, многие Защитники, с которыми мы проводили интервью, удовлетворены таким подходом до тех пор, пока их чувство защищенности внезапно не исчезнет и они не ощутят себя оставленными на произвол судьбы. И только потом они понимают: ой! Оказывается, они не умеют плавать.
Нужно приспособить цель под личность, вместо того чтобы личность приспосабливать под цель
Неприятие потерь и рисков
В человеческой природе заложен инстинкт хвататься за то, что у нас есть, и способ Питера справляться с проблемами на работе – не делать ничего – является иллюстрацией концепта, который специалисты по поведенческой экономике называют «уклонение от риска». «Уклонение от риска» означает, что люди, сталкиваясь с неопределенностью и неясностью в том, что делать дальше, если угроза не кажется неизбежной, стараются изо всех сил избежать риска, тем временем пытаясь изо всех сил погасить чувство неизвестности настолько, насколько это возможно.
Уклонение от риска – это эволюционная реакция, которая защищала особей от принятия безосновательных и экстремальных рисков, в которых потенциальная награда не стоила самого риска. По словам Даниэля Канемана, «уклоняющийся от риска человек, которому необходимо принять решение, будет выбирать определенный вариант, меньше по ожидаемой стоимости, хотя по сути платит гораздо больше, чтобы избежать неопределенности», как инвестор, который вкладывает все свои деньги в облигации вместо акций.
Уклонение от риска – близкий родственник еще одного феномена под названием «уклонение от убытков», который относится к почти универсальному психологическому предрасположению верить, что боль, которую мы почувствуем, отказавшись от чего-либо, будет превосходить удовольствие от получения того, чего на данный момент у нас нет. Это невероятно тяжело – отказаться от нынешнего положения, особенно для Защитников, сторонников долгосрочной работы, когда альтернатива, даже притягательная, имеет фундаментальный недостаток – нахождение на неизвестной территории, наполненной неизвестными людьми. Многие из нас предпочитают постоянство изменениям. И люди, наиболее нацеленные на этот выбор, – те 31 % из нас, кого я называю Защитниками.
Список слабых сторон Защитника:
• предпочитают постоянство;
• уклоняются от риска;
• слишком полагаются на логику;
• боятся неизвестности.
Это старая проблема «синицы в руках» – пословица советует никогда не отказываться от одной из возможностей, держаться за хорошее порой вопреки лучшей перспективе. В 2005 году в исследованиях Университета Джорджа Вашингтона группе людей был задан вопрос о том, заинтересованы ли они «возможностью заработать больше денег в будущем или удовлетворены стабильностью и безопасностью нынешних источников дохода». Можно подумать, что еще до обвала на Уолл-стрит и Великой рецессии, на пике длительного экономического бума, когда мы убедили себя, что финансовые риски практически устарели, большинство людей отдали бы предпочтение первому варианту, но 62 % выбрали стабильность.
Ошибка невозвратных затрат
Более десяти лет проработав на своей должности, теперь Питер не намерен рассматривать что-то другое – этот феномен так же относится к концепции, известной как ошибка невозвратных затрат – понятие, означающее, что крупные инвестиции времени или денег в свои стремления требуют, чтобы было инвестировано еще больше в ту же область. Он много лет трудился, зарабатывая свое место в иерархии компании. Как могла любая другая организация, не говоря уже о каком-то другом виде работы, обеспечить ему адекватную прибыль с этой инвестиции? Мы все являемся жертвами такого типа мышления. Это не так серьезно, когда мы решаем досмотреть фильм, который нам не понравился, только потому, что заплатили за билет, – цена возможности (деньги и время, потраченное на то, чтобы вытерпеть неприятный опыт относительно того, чем мы могли бы наслаждаться) не такая уж большая: два часа потраченного времени и 12 долларов за билет. Но когда мы тратим годы на выполнение работы, которая не полностью удовлетворяет нас, цена уже совсем другая. Но, как пишет Даниэль Канеман, «ошибка невозвратных затрат слишком долго удерживает людей на плохих работах, в несчастных браках и в малообещающих исследовательских проектах». Однако, согласно исследованиям, когда мы узнаем об этой тенденции, то учимся уходить от старого и двигаться дальше.
Ожидаемые сожаления
Ожидаемые сожаления – это ненадежные эмоции, которые могут помешать изменениям, в особенности осторожным Защитникам, чья ненависть к сюрпризам заставляет их волноваться при одной только мысли об изменениях. Многие из нас беспокоятся обо всех отрицательных моментах («а что если»), когда думают о том, чтобы заняться чем-то другим в профессиональной области, потому что мы не предрасположены менять то, что имеем, ради шанса, что нечто, которого у нас нет, может быть во много раз лучше. Представьте, насколько сложнее для Защитников, которые пусть лучше не сделают, чем потом пожалеют, думать о чем-то настолько радикальном, как увольнение с работы, которая кажется безопасной: 40 % Защитников в нашем опросе сказали, что они никогда в жизни не сделали бы какой-нибудь рискованный шаг в карьере.
Ты – то, что тебя устраивает.Дженис Джоплин
Защитники правы в эти неопределенные времена в том, что они задают себе самые худшие вопросы: что, если я не смогу снова найти работу? Что, если я уйду с работы, а мой супруг (моя супруга) не поймет? Что, если мне не понравится моя новая работа? Или мои новые коллеги? Или я не буду подходить на эту должность? Но они могут заблуждаться слишком глубоко в бездействии, даже когда явные сигналы: изменения в индустрии, появление нового менеджера или начальника – показывают, что необходимо что-то предпринять.
Сожаление – это сильная эмоция, и она глубоко переплетается с тем, хотим мы или нет принимать виды рисков, необходимые, чтобы жить той жизнью, которую мы придумали для себя, или той, которую, по нашему мнению, заслуживаем. Мы выбираем осторожную тропу, но в итоге получаем только ощущение, что все могло бы быть иначе, чувство упущенных возможностей, желание получить второй шанс. Абрахам Маслоу, психолог ХХ века, который изучал причины, позволяющие людям наиболее полно использовать свой потенциал, считал, что люди, которые «полностью проявили себя», наиболее способны ориентироваться между риском и безопасностью, что и мотивировало их поведение. «Жизнь, – писал он, – это процесс выбора между безопасностью (из страха и необходимости защиты) и риском (ради прогресса и роста). Сделайте рост своим выбором десять раз на дню». Защитники часто игнорируют этот выбор или сопротивляются ему.
Правда же в том, что почти любой выбор может привести к чувству сожаления: «Ух ты, этот гамбургер выглядит гораздо вкуснее, чем мой салат», «Жаль, что я не купил это пальто, когда на него была скидка», «Почему я не стал выступать на вчерашней встрече, ведь Бен получил все лавры за мою же идею?» Секрет выбора самого правильного из возможных решений в том, чтобы понять с самого начала, что сожаление присуще любому решению, но если мы будем принимать небольшие карьерные риски, то со временем они станут привычкой. И скромное, разумное принятие рисков (говорить на собраниях, делать больше холодных звонков) порождает более смелые риски (попросить об увеличении зарплаты, сделать презентацию для всей компании), которые, в свою очередь, порождают большую уверенность в своих способностях.
Что следует делать защитнику?
Почувствуйте неуверенность, испытайте волнение
Большинство из нас стараются прагматично и логично выбирать работу – и Защитники более всех остальных. Рутинная работа – это костыль, который используют Защитники, чтобы защитить себя от неуверенности. Для них важно понять, что в реальности нет ничего определенного, и в 2015 году ее гораздо меньше, чем было в 1995-м.
Ответы на вопросы современного мира, касающиеся работы: останусь ли я там, где работаю сейчас, до января и получу свою тринадцатую зарплату или уйду сейчас и верну чувство собственного «я»? – очень часто не ясны. Мы никоим образом не можем предугадать, что сделает нас счастливыми в абстрактном, а особенно в реальном будущем. В книге «Спотыкаясь о счастье» гарвардский профессор психологии Дэниел Гилберт рассматривает связь между таким чувством, как волнение, и планированием. По его словам, «они тесно связаны с мыслями о будущем», и так как «планирование требует, чтобы мы заглянули в свое будущее… волнение – одна из реакций, которая может возникнуть во время составления плана». Защитники должны понимать, что волнение, несмотря на то что оно так страшно, – это естественный результат размышлений над изменениями, как боль в мышцах после тренировки. И необходимо понять, что выбор лучшего из возможных вариантов зависит от нашей способности предвидеть не только исчисляемые результаты, но и свои чувства в каждом из возможных сценариев. В своей книге « Предсказуемая иррациональность» специалист по поведенческой экономике Дэн Ариели изучил все факторы, которые формируют принимаемые нами внешне рациональные решения, и предполагает, что единственный способ принимать оптимальные решения – «испробовать и понять эмоциональное состояние, в котором мы будем находиться вследствие этого опыта. Научиться заполнять этот пробел необходимо, чтобы принимать… важные решения в нашей жизни».
Набор инструментов Защитника для практики риска:
• испытайте неуверенность и волнение;
• цените сюрпризы;
• создавайте структуры, которые будут помогать в принятии решений;
• просто скажите «да».
Архитектура выбора
Эту стратегию изложили в своей книге «Nudge: Архитектура выбора. Как улучшить наши решения о здоровье, благосостоянии и счастье» гарвардский профессор юриспруденции Касс Санстейн и специалист по поведенческой экономике Чикагского университета Ричард Талер. Они пишут, что больше всего в принятии решений людям помогает то, что они называют «архитектура выбора», а именно «структура, которая помогает людям организовать контекст, в котором они принимают решения».
Многие из нас сомневаются в принятии решений, выходящих за рамки привычного, но мы не обязательно должны стимулировать импульс роста большими, резко меняющими жизнь рисками, например, уволиться с работы, или вернуться в бизнес-школу на очное отделение, или бросить успешную карьеру юриста, чтобы поработать в школе в Коста-Рике, хотя после серии небольших рискованных шагов человек может в итоге решиться сделать такой резкий поворот вправо или влево. Но, по сути, нам нужны рамки, которых мы будем придерживаться, собирая информацию и делая выбор. Для Защитников этими рамками может стать обязательство еженедельно приглашать на кофе людей из своей компании, с которыми они редко общаются, или присутствовать на лекциях по теме, которая входит в круг их интересов, но выходит за четкое определение их сферы деятельности. Для Защитников очень важно составлять конкретные планы, чтобы начать изменять свое мировоззрение; вместо того чтобы спокойно сидеть на одном месте и продолжать делать одно и то же, им следует приближаться к росту и потенциальным изменениям. Как только стратегические подмостки окажутся на месте, все, что нужно, – это легкий толчок, на самом деле даже серия небольших толчков, которые обычно даются тем проще, чем чаще вы их предпринимаете.
Цените сюрпризы: сделайте что-то другое, отбросьте рутину
Круиз-контроль или автопилот – не лучшие способы управления карьерой. Путь человека по жизни более похож на петляющие горные дороги, чем на прямые междугородные трассы. Защитники просто не хотят это признавать. Вот почему для Защитника, не любящего раскачивать лодку, в которой он плывет, очень трудно сделать выбор, выходящий за рамки обычного, который может изменить его перспективы на работе. Необходимо время, чтобы развивались эти ментальные мускулы. Защитникам нужно тренироваться принимать все новое в свою жизнь. Кери Смит, автор великолепной книги «Как быть исследователем мира», предлагает пять способов, благодаря которым Защитники могут знакомиться с более открытыми видами существования: наблюдать, собирать, анализировать, сравнивать, искать модели. Другими словами, настроиться на принятие всего нового и делать выводы. Остаетесь на работе во время обеда? Вместо того чтобы обедать за своим рабочим столом, пригласите других присоединиться к вам и поесть в кафе. Проявляйте любопытство к тому, к ак другие делают свою работу, – возьмите за правило задавать коллегам вопросы об их работе. Спрашивайте у разных людей 52 недели подряд. Пригласите коллег из другого отдела выпить с вами чашечку кофе. Поменяйте положение своего рабочего стола. Носите одежду, отличную от привычной, и посмотрите, станут ли люди к вам по-другому относиться. Суть в том, чтобы расширить свой опыт.
Борьба со страхом: тренируйтесь говорить «да»
Актер Джим Керри, сын очень ярого Защитника (и не лучшего советника в вопросах карьеры), выразил собственный взгляд на эти внутренние установки в своей речи, произнесенной недавно на вручении дипломов. «Мой отец, – сказал он выпускникам, – мог быть великолепным комедиантом, но он не верил, что это возможно, и поэтому сделал консервативный выбор. Вместо этого он выбрал безопасную работу бухгалтера… и, когда мне было 12 лет, его уволили. Я многому научился у отца. Самый главный урок заключается в том, что «мы всегда успеем потерпеть неудачу в том, что нам не по душе». «Очень многие из нас выбирают свой путь из страха, замаскированного под практичность, и то, чего мы действительно хотим, кажется невозможным, недосягаемым и смешным, так что мы никогда не осмеливаемся просить вселенную об этом. Но говорю вам, что я сам – доказательство того, что вы можете просить у вселенной что угодно – и если это не произойдет с вами тут же, то только потому, что вселенная занята исполнением моего желания».
Желание быть вовлеченным в значимую работу – такой же мощный мотив, как деньги
Защитниками, как я считаю, слишком часто движет страх изменений, который описал Абрахам Маслоу (и Джим Керри). Страх прогадать, страх подвести других, страх, что у них нет необходимых навыков, чтобы заниматься чем-то другим. Учитесь вместо этого говорить «да». (Так же как некоторым Первооткрывателям надо учиться говорить «нет».) Десять лет назад Элизабет Гилберт написала бестселлер «Есть, молиться, любить» – одиссею о том, как она, тогда молодой и неизвестный автор, решила пойти на это. «Однажды утром в 1993 году, – пишет она, – я зашла в нью-йоркский офис знаменитого журнала и попросила взять меня на работу журналистом. У меня не было назначено собеседования, не было опыта работы и ни одной опубликованной статьи под моим именем. Но ко мне пришло прозрение: никто не постучится ко мне в дверь со словами: «Мы знаем, что здесь живет талантливый писатель, и хотели бы помочь ей в карьере». Нет. Это мне надо было ходить и стучаться в двери». А стучаться в двери – это кошмар для Защитника. Но Гилберт продолжает: «Я просто пришла с улицы и попросила взять меня на работу в качестве репортера. И знаете что? Ничего не получилось! (Конечно, не получилось; в редакции работают не тупые люди, а я была абсолютно неквалифицированна – вы вообще знаете, как такие дела делаются?) Но я все еще думаю об этом моменте как об одном из самых важных в моей жизни, потому что это был самый смелый мой поступок. Когда я пришла домой в тот день, то все еще чувствовала себя разбитой и запутавшейся, но по крайней мере, я знала, что храбрая. Мне не придется страдать из-за того, что я хотя бы не пыталась».
Она знала, что ей не придется переживать из-за того, что она хотя бы не попыталась… Только 14 % Защитников считают себя храбрыми. Тот вид управляемой смелости, которую описывает Гилберт, – смелость рискнуть и проиграть, смелость действовать, понимая, что неудача возможна или даже вероятна, – этому более 86 % Защитников должны научиться.
Шерил Сэндберг о риске
В своей книге «Не бойся действовать: женщина, работа и воля к лидерству» Шерил Сэндберг, операционный директор компании Facebook, изучает, как женщины действуют для получения ведущих рабочих должностей – два шага вперед, один назад. Как бывший директор по продажам в Google и руководитель аппарата Министерства финансов США в последние пару десятков лет она постоянно наблюдала – одна из заповедей, как женщине стать успешной, – что разделяет карьерные траектории женщин и мужчин.
Какой самый значительный риск вы принимали в профессиональной сфере?
Шерил Сэндберг: После рождения первого ребенка я начала уходить с работы в 17.30, чтобы успевать вернуться домой к кормлению. Как только мой сын засыпал, я снова выходила в Интернет и продолжала свой рабочий день. И все равно я старалась скрыть свое расписание и беспокоилась, что если кто-нибудь [из Google] узнает, что я ухожу с работы в такое время, то будет думать, что я не полностью отдаю себя работе. Я чувствовала, что очень сильно рискую.
Как только я стала операционным директором [компании Facebook через два года], я хотела, чтобы мои сотрудники знали, что компанию больше заботят результаты работы, чем время присутствия в офисе, так что собрала всех сотрудников компании и объявила, что ухожу с работы в 17.30. Позже эти новости стали публичными и распространились по всему Интернету. Журналист Кен Аулетта пошутил, что про меня меньше писали бы, если бы «я зарубила кого-нибудь топором».
Хотя я была рада, что так резко начала дискуссию, все это внимание вызывало у меня странное чувство, что кто-то собирается возразить мне и уволить меня. Я должна была убедить себя, что это абсурд. Но эта шумиха дала мне возможность понять, насколько тяжело для человека на менее важной должности просить или допустить такое расписание. Нам еще долго придется ждать того момента, когда гибкое расписание будет допустимо для большинства рабочих должностей. Этого можно добиться только в том случае, если мы будем продолжать поднимать эту проблему.