Дверь с грохотом захлопнулась. Я бросилась за Чейзом, но вовремя одумалась и остановилась, подавив в себе порыв догнать мужа и попытаться поговорить. Он сейчас в таком состоянии, что, боюсь, не будет выслушивать жалких оправданий. Все внутри сжалось в комок, а нервы, наоборот, натянулись, как струны, готовые в любой момент лопнуть и больно ранить. Мысли путались и бродили в лабиринте сознания, придя, наконец, к единственно верному выводу. Чейз сам не помнит, как занимался со мной любовью, а в том, что это был он, не было сомнений. Разве что какой-нибудь оборотень стал на время моим мужем и пришел ко мне ночью. Я нервно хихикнула, да уж, какой простор для объяснений, даже не знаю, какое из них предпочтительнее: знать, что изменила мужу с другим мужчиной, или понимать, что Чейз уже не контролирует свое сознание, позволяя демону властвовать над своим телом.

В голове возникла безумная идея взять Тейджа и сбежать далеко отсюда, подальше от этого дома, от мужа, одержимого черной силой. Но минутная слабость тут же сменилась горьким раскаянием. Я не могла оставить Чейза наедине с его темной половиной! Ведь я дала обещание помочь ему справиться и сдержу слово, тем более у меня есть еще одно важное дело: нужно спасти Кэти от злобного призрака, пытающегося убить малышку.

Остаток вечера я провела в спальне, надеясь, что Чейз вернется ко мне, но чуда не произошло. Все последующие дни муж меня игнорировал, не выходил к обеду и не появлялся больше в моей комнате. Я пыталась отвлечься. Все свободное время проводила в компании детей, еще больше привязываясь к Тейджу. Кэтрин была частой гостьей в нашем доме, почти каждый день лакей отправлялся за маленькой подругой лисенка. Вместе мы весело проводили время, слушали интересные истории Лилли-Роуз. Гувернантка знала множество способов увлечь ребят, мы складывали из бумаги животных, рисовали акварелью, лепили из глины петушков. Днем я почти не вспоминала о муже, но вот ночами полностью была во власти грустных мыслей и кошмаров, которые не переставали врываться в сны.

Сегодняшний день не стал исключением, после тревожной ночи я чувствовала себя отвратительно, да и выглядела так же. Причесываясь перед зеркалом, я видела в отражении усталую девушку с красными воспаленными глазами и бледным лицом. Но плохое настроение тут же улетучилось, когда я увидела улыбку Тейджа. Накануне вечером он долго раскрашивал воздушного змея, аккуратно выводил узоры, а потом сушил его возле камина, не позволяя слугам сделать это за него.

— Мама, посмотри, он уже готов!

Увидев меня, лисенок тут же бросил все свои дела и, схватив змея, подскочил ко мне, но, не дойдя несколько шагов, неожиданно остановился и густо покраснел. Мальчик понял, что произнес вслух то, что так охотно воображал в душе или шептал на ухо Лилли-Роуз.

— Леди Фабиана, прекрасный день сегодня. — Гувернантка встала, забыв убрать с колен книгу, и та с шумом свалилась на паркет. Девушка старалась поскорее переключить внимание на себя, чтобы сгладить возникшую неловкость.

На глаза навернулись слезы. Мне так хотелось обнять Тейджа, пригладить по обыкновению растрепанные рыжие кудри, но я не могла себе этого позволить. Он отчаянно нуждался в матери и искренне, со всем пылом своей огромной и чистой детской души желал видеть меня в этой роли. Я же невольно своим отношением дала ему надежду на это. Ведь знаю, что Чейз обещал найти мальчику приемных родителей, но не пойму, зачем отдавать ребенка, пусть и навязанного, которого я уже полюбила всем сердцем.

Я устыдилась собственной робости и, отбросив все сомнения, встала на колени и раскрыла объятия. Тейдж секунду стоял, ошарашенно глядя на меня большими глазами, и бросился ко мне. Его тонкие ручки обвили мою шею, он всхлипнул и зашептал на ухо слова извинения.

— Простите, леди, я нечаянно, — тихо бормотал он. Я моргнула, выпуская горячие слезы, стоявшие в глазах. Черта с два я отдам его кому-то другому, он мой — и точка.

— Можешь называть меня мамой, — проговорила я, крепко прижимая ребенка к себе.

— Правда? — Столько боли и горечи было в этом робком слове, что даже Лилли-Роуз не сдержалась и украдкой всхлипнула.

— Какая трогательная сцена!

Спокойный голос заставил нас вздрогнуть, я напряглась и подняла взгляд на стоявшего в дверях герцога.

— Ваша светлость, мы не слышали, как вы вошли. — Гувернантка сделала книксен, заодно поднимая книжку с пола. — Мы с мистером Тейджем собирались запускать воздушного змея, ждали лишь мисс Кэтрин, но нас оповестили, что девочка заболела и не сможет прийти. Дозвольте отправиться на прогулку.

— Не смею задерживать. — Чейз отошел от дверей и прошел к камину, его взгляд задержался на мне, я поймала его и почувствовала, как сердце тревожно забилось в груди. Новость о том, что Кэти чувствует себя плохо, отозвалась болью в сердце. Я ведь знала, что так будет, и до сих пор не предприняла никаких попыток помочь ребенку и оградить от опасности. Надеяться на Чейза больше нет смысла, он все больше отдаляется от меня, поддаваясь влиянию своей темной сущности.

Я подобрала юбки и развернулась, собираясь покинуть гостиную, но герцог остановил меня.

— Даже не поздороваешься? — насмешливо поинтересовался он. — Видимо, не слишком скучала.

— Добрый день, милорд, — сухо отозвалась я.

— Куда ты так торопишься? — поинтересовался муж, не желая прерывать разговор.

Я растерянно посмотрела на Чейза. Сказать, что я спешу к соседям, чтобы увидеться с мистером Лероем, означало окончательно похоронить наши отношения. Я знала, что Чейз не будет слушать историю про привидение, будучи уверен, что все это жалкие отговорки и Бруно мой любовник.

— Чейз, я хочу посетить наших соседей, — честно призналась я, не желая втягивать себя в паутину лжи. Пусть думает что хочет, я чиста перед ним.

— Хочешь поехать к тому слащавому красавчику с намазанными маслом волосами? — процедил Чейз сквозь плотно сжатые зубы.

— К его сестре, — покачала я головой и неожиданно хмыкнула. Странно слышать слова о привлекательности другого мужчины из уст такого потрясающе красивого человека, как Чейз. — В сопровождении твоей кузины Алексис, если это тебе так важно.

— Все вы, женщины, одинаковы, — прошипел герцог, неправильно истолковав мой нервный смех.

— Я не изменяла тебе и не собираюсь, — парировала я, внутри закипала злость на абсурдность незаслуженных обвинений. Пыталась усмирить гнев, повторяя про себя, что это слова не моего мужа, а демона, настраивающего его против меня, но все равно не могла с собой ничего поделать.

— Пока не изменяла! — крикнул он, но я не стала больше слушать. Просто молча вышла из комнаты, гордо подняв голову, и пошла прямиком в спальню Алексис.

Я застала подругу лежащей в кровати на животе, так что платье задралось, а ножки, затянутые в плотные чулки молочного цвета, весело болтались в воздухе. Алекс мечтательно разглядывала маленький предмет в своей раскрытой ладони, при ближайшем рассмотрении оказавшийся листком клевера.

— О, Фабиана! — Подруга, увидев меня, села на постели и протянула руку: — Смотри, четырехлистный клевер, сегодня утром нашла. Такая удача! Теперь вот думаю, что бы такое волшебное загадать.

— Только не очередного жениха, — весело отозвалась я. — Думаю, двух принцев достаточно.

— Больше никаких мужчин, — брезгливо поморщилась Алексис. — Каждое посещение этого болвана Виктора отнимает у меня столько сил. Вот скажи, как можно быть столь занудным человеком? В те моменты, когда не награждает меня язвительными замечаниями, он постоянно нудит и жалуется то на плохую погоду, то на размытую после дождя дорогу. Вечно всем недоволен!

Алексис продолжала увлеченно жаловаться на принца, совершенно не упоминая при этом его брата. Вильгельм хоть и был под действием любовных чар, но вел себя вежливо и любезно, привозил подарки и декламировал стихи. Забавно, что все внимание подруги было отдано настолько скучному, по ее мнению, Виктору.

— И вот что странно, — произнесла Алекс. — В приворотном заклинании было ясно сказано, что благодаря ему я притяну к себе свою истинную любовь. Колдовство оказалось настоящим, но в моей жизни появился Вилли, и я уже не сомневаюсь, что он вовсе не моя судьба.

Я ничего не ответила. С магией вообще шутки плохи, но что-то мне подсказывает: именно в этом случае все идет как надо, нужно только немного подождать, и Алексис сама это поймет.

Оставив подругу переодеваться, я спустилась вниз и нашла Колберта. Попросив его заложить экипаж, оповестила, что собираюсь нанести визит соседям.

Через час карета была готова, и мы с Алекс отправились в путь. В этот раз мы не взяли с собой Тейджа, что существенно осложняло наш визит. Я опять собиралась нарушить правила приличия и явиться без приглашения.

Легкое волнение сменилось волной облегчения, когда мы с Алексис переступили порог дома Лероев. Уже знакомая экономка встретила нас радушной улыбкой, явно обрадовавшись визиту.

— Ох, миледи, какая честь! — Миссис Банч торопливо кланялась и в то же время отдавала распоряжения молоденькой служанке. — Я сейчас же лично доложу мистеру Бруно, вот он обрадуется.

— Интересно, почему мистер Лерой обрадуется, с усмешкой шепнула мне на ухо Алекс, когда экономка ушла. — Думаю, ты ему не безразлична.

— Перестань, — шикнула я, испугавшись слов подруги. — Это неприлично — вести подобные разговоры, не забывай, дорогая, что я замужняя женщина.

— Это Чейз не должен забывать, что женат, — насупилась Алексис. — Ты думаешь, я не слышу, как вы ругаетесь? Да весь дом знает, только слуги помалкивают, не желая лишиться места. То, как он грубо с тобой обращается, ни в какие рамки не входит.

— Не будем об этом, — проговорила я, проглотив ком, вставший в горле.

Я встала с софы и подошла к окну, сквозь идеально чистое стекло виднелась часть небольшого сада. Внезапно я поняла, что картинка перед глазами расплывается, словно масляные краски на полотне начинают таять от пылающего огня. Голова закружилась, и я покачнулась, грудь сковал спазм, не давая вдохнуть. Я судорожно открыла рот, обжигающая волна удушливой рукой сжала мне шею. Через мгновение тяжесть, сковывающая тело, исчезла так же внезапно, как и появилась. Я, наконец, смогла вздохнуть, грудь наполнилась чистым морозным воздухом. Оглядевшись по сторонам, сразу поняла, что нахожусь уже не в гостиной. Обстановка напоминала парк поместья Блэкстоун. Серебристый туман, расстилающийся повсюду, постепенно рассеивался, позволяя лучше разглядеть деревья и белую беседку. Моя взмокшая от холодного пота ладонь наткнулась на шифоновые оборки пышной плиссированной юбки, и я обнаружила, что на мне надето свадебное платье. Нет, не то, что я надевала на венчание, а наряд, который шили специально для меня. Но оно же испорчено леди Ванессой! Я провела рукой по ограненным кристаллам, которыми был расшит корсаж. Я понемногу приходила в себя, недоумение и любопытство боролись со страхом перед неизвестным.

Сделав шаг вперед, с удивлением обнаружила, что атласная туфелька намокла, а ступня увязла в снегу. Несмотря на жаркую летнюю погоду, с неба падали крупные хлопья снега, покрывая белоснежным покровом деревья и зеленую траву.

Невдалеке одинокой сгорбленной фигурой стоял уже знакомый мне призрак. Женщина с тоской смотрела на куст алых роз и пела колыбельную, будто перед ней было не бесчувственное растение, а живое и разумное создание. Когда я подошла ближе, нежное пение стихло.

Опустив взгляд себе под ноги, увидела, что на белом снегу лежит большая красная роза. Наклонилась, чтобы поднять цветок, и в то же мгновение свежие хрупкие лепестки стали растекаться у меня в руке, превращаясь в кровавую бесформенную массу.

Пространство вновь наполнилось серебристым туманом, а через мгновение он рассеялся. Листья на деревьях уже не были зелеными, черные ветки, словно лапы паука, нависали надо мной, сгибаясь под тяжестью снега. Земля была надежно скрыта белым ледяным покрывалом, как и полагается в зимнее время года. Сквозь вечерний сумрак я с трудом разглядела женщину. Она робко шла вдоль дорожки, постоянно оглядываясь по сторонам, в руках у нее был зажат сверток. Темно-синий платок с яркими желтыми цветами пошевелился, и раздался пронзительный детский крик. Женщина вздрогнула и, опустив дитя на землю, стала копать мерзлую почву. С легкостью сняв большой ком, она положила младенца в заранее подготовленную яму и прикрыла сверху камнями, заглушая плач.

— Фабиана!

Такой знакомый и родной голос. Я обернулась, ища глазами герцога. Чейз стоял неподалеку, прислонившись к стволу дерева, скрестив руки на груди. Вот кто мне поможет! Муж обязательно спасет ребенка.

— Фабиана, — повторил Чейз, его голос дрогнул и изменился, переходя в шелестящий шепот. На лице появилась мерзкая отвратительная улыбка, он громко засмеялся, отнял руки от груди, и я увидела, что на белоснежной шелковой рубашке чернеет глубокая рана. Попыталась закричать, но губы будто слиплись, голос пропал, не давая позвать на помощь. Ноги налились свинцом, и, вместо того чтобы шагнуть вперед, я упала и провалилась в темноту.

— Фабиана, ты слышишь меня!

— Что? — Я с ужасом взирала на полное тревоги лицо Алексис, стоявшей рядом и тормошившей меня. — Ты будто в статую превратилась, мистер Лерой уже пришел, а ты даже не поздоровалась.