— А прилично ли ехать на светский раут в платье цвета спелой клубники? — поинтересовалась Тесса, поджав губки.

Чувствовалось, что она все еще дуется на меня.

— Костюм скромного покроя, не преувеличивай. К тому же это не прием, а вроде дамского клуба по интересам. Леди пьют чай и обмениваются сплетнями. — Я поправила воротничок и еще раз глянула в зеркало.

Оставшись вполне довольной отражением, я натянула перчатки и улыбнулась.

— Хочешь, завтра дам тебе выходной, сходишь в магазин или на танцы? — сказала я примирительным тоном.

— Не уверена, что в этой глуши вообще устраивают танцы. — Тессе вздернула курносый носик.

— Вот и попроси Дэвида, пусть проведет экскурсию по незнакомой для тебя местности. — Я подмигнула, с удовольствием наблюдая, как лицо горничной расплывается в улыбке.

Уже находясь в коляске, я намекнула кучеру, что совсем не против, если он пригласит мою служанку на прогулку и покажет городок.

— Благодарю, миледи, вы очень добры. — Дэвид тоже расплылся в улыбке. — Тесса — прекрасная, утонченная девушка, мне казалось, она никогда не удостоит вниманием такого мужлана, как я.

— Только никаких вольностей, она девочка приличная, — предостерегла я.

— Ну что вы, я дышать на нее боюсь. — Кучер покраснел. — Если дозволите, прямо сейчас попрошу ее руки.

— А вот с этим не торопись, — вскричала я слишком поспешно, окончательно смутив парня.

Мы уже выехали из усадьбы и двигались по узким улочкам. Неожиданно почувствовали толчок, и коляска покачнулась от того, что на подножку заскочил рыжий мальчишка. Его лицо показалось мне знакомым. Так и есть, тот самый рыжий озорник, переполошивший весь дом в день, когда Сибилла вела последний урок.

Дэвид резко натянул поводья и остановил лошадей.

— Я ж тебя сейчас! — Он схватит кнут, погрозил им в воздухе. — Чего удумал, жить надоело?

— Не ругайтесь, дяденька, я хотел прокатиться до площади.

Мальчик зашмыгал носом, усыпанным веснушками, и, понуро опустив голову, соскочил на землю.

— Иди сюда. — Я распахнула дверцу, приглашая маленького хулигана сесть рядом со мной.

— Зачем это? — Он подозрительно посмотрел на нас из-под козырька надвинутой на лоб отцовской кепки. — Простите великодушно, городовой и так третьего дня надрал мне уши, так что ребята смеялись.

— Что же мамка тебя не воспитывает? — нахмурился кучер и помог расстроенному мальчику подняться в коляску.

— Она какая-то странная стала после смерти батьки и сестрички. Зимой холера была, так и не стало их, а нас вот болезнь стороной обошла. Тетка говорит: зараза к заразе не липнет. А мамка с тех пор и повадилась к ведунье ходить, все деньги спустила на отвар. Как выпьет зелье, так и спит как младенец, а потом рассказывает всем, дескать, во сне видела дочку да на руках ее нянчила, прям молодеет вся после этого. Но потом тоска снова возвращается, и она становится молчаливой и грустной. Ребята дразнят, ведь мамка моя помешалась, а я жалею ее.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась я у мальчишки.

Рассказанная им история разрывала сердце. Какое же горе легло на его хрупкие детские плечи, да еще мать, по всей видимости, не выдержала испытаний и сломалась, предпочитая уходить от темной реальности в мир грез.

— Дилан, миледи. — Сорванец широко улыбнулся, обнажая ряд ровных зубов, один из которых отсутствовал. — А вы меня до площади довезете?

— Доедем прямо до дома, нечего такому маленькому мальчику болтаться без присмотра.

Радость Дилана заметно поубавилась. Думаю, впредь он будет осмотрительнее и не станет запрыгивать на мчащиеся на полном ходу экипажи.

— Куда ехать? — Дэвид повернулся к нам, бросая хмурый взгляд на мальчугана.

— В Прибрежный переулок, — ответил Дилан.

Его живот громко заурчал, и мальчишка стыдливо прижал к нему руки.

— Уже давно пора обедать, а ты носишься незнамо где, — укоризненно заявила я. — Мама, наверное, тебя обыскалась.

Завернув за угол, коляска покатилась по узеньким улочкам. Дорога, вымощенная булыжником, сменилась на обычную — неровную и в глубоких рытвинах. Да уж, как разительно центр городка отличался от окраин. Домики здесь стояли покосившиеся, часто с обшарпанной штукатуркой и сгнившими заборами.

Дилан спрыгнул на землю и встал возле своей калитки, как бы не решаясь зайти.

— Благодарствую за прогулку, — крикнул он мне. — Только вот мамки дома нет, опять у ведуньи, наверное.

Мне совсем не понравились его слова. Денег в семье совсем мало, раз Дилан ходит оборванный и голодный, предоставленный сам себе. Я понимаю еще, если бы мать упахивалась на работе, но она, я так думаю, тратит последние сбережения, и вовсе не на своего сына.

— А ну, запрыгивай обратно. Покажешь, где живет эта колдунья. Вообще-то это противозаконно — наживаться на чужом несчастье. Можно и в городской совет пожаловаться.

— Не вмешивались бы в это дело, миледи. — Дэвид не на шутку встревожился, даже попытался отказаться везти меня в нужном направлении. — Дурная слава идет об этой Разель. Она настоящая ведьма, все ее побаиваются. Но все равно под покровом ночи ходят в ее дом, кто за приворотным зельем, кто за отваром, чтоб дитя скинуть. Мамка Дилана вон за дурманом. Полноте вам, мадам. Ну, пожалели мальца, дайте ему мелкую монетку, пусть бежит по своим делам.

— Дэвид, езжай, куда тебе велено. — Я насупилась.

— Вы дозволения вначале спросите у господина Сантара. — Кучер и не думал двигаться с места. — Тем более вас дамы из чайного кружка заждались уже.

Я скептически поморщилась. Не думаю, что клубок светских змей, пытающихся исподтишка куснуть друг друга за хвостики, предпочтительнее общества деревенской ведуньи.

Дэвид хотел было еще что-то возразить, но я нагло намекнула ему, что могу и не отпустить Тессу на свидание, и тот, замолчав, тяжело вздохнул и подстегнул лошадей.

Мы проехали дальше к реке и свернули с последней улицы. На окраине стояли заброшенные дома, покинутые своими хозяевами. Из одного, больше похожего на сарай, вышла сгорбленная женщина. На вид она была еще довольно молода, но худоба и тени, залегшие под глазами, заметно ее старили. Дилан, увидев женщину, заволновался и, спрыгнув не землю, поспешил к ней.

— Мам, ты же обещала… — Он, словно щенок, тыкался лицом в грязную юбку.

— Что ты здесь делаешь? — В пустых глазах матери отразилось недоумение, она всеми силами пыталась сбросить с себя оцепенение и понять происходящее.

— Дамочка, ваш сынок бродит по улицам, как беспризорник. — Дэвид привстал на козлах. — Наша сердобольная миледи озаботилась его судьбой. Дескать, пропадет мальчишка без материнского-то внимания.

— Знаю я вашу господскую заботу. — Женщина резко оттолкнула мальчика от себя.

Дилан не ожидал такого от матери и, покачнувшись, упал в лужу.

Я вскрикнула и бросилась поднимать ребенка, но тот не хотел идти ко мне, просто сидел в грязи и смотрел на мать, размазывая по щекам мутную жижу и слезы.

— Что вы творите! — Я не на шутку была возмущена поведением женщины.

Ее руки как-то странно подергивались, а глаза лихорадочно блестели.

— Леди, она же одурманена. — Кучер подбежал к нам и резко встряхнул маму Диалана за плечи, пытаясь привести в чувство. — Не отдает отчета в своих действиях.

Женщина обмякла и чуть не упала рядом с сыном, но Дэвид успел ее подхватить и отнести в экипаж.

— Сейчас сутки будет дрыхнуть, так что пушкой не добудишься. — Дилан поковылял вслед за нерадивой матерью и, присев рядом, нежно погладил по щеке, стараясь не разрыдаться.

Я нахмурила брови и, решительно распахнув калитку, шагнула во двор. Постучав в дверь, выпрямила спину и приосанилась, пытаясь придать себе вид посолиднее.

— Войдите, — услышала я мелодичный голос.

Дверь скрипнула и отворилась. Переступив порог, я оказалась в большой комнате, посреди которой стоял грубо сколоченный деревянный стол.

— Миледи, какая честь. — Передо мной, скрестив руки, стояла молоденькая девушка в вульгарном платье. Ее грудь бесстыдно вываливалась из слишком большого выреза. — Я бы пригласила вас выпить, но знаю, что откажетесь, побрезгуете. Итак, зачем пожаловали ко мне?

— От вас только что вышла женщина, которой вы продали дурман. Как же не стыдно отнимать последние деньги?

— Я насильно никого не заставляю. — Разель усмехнулась. — Все сами идут ко мне, а я всего лишь дарю людям способ сбежать от реальности, успокоение. Называйте как хотите, но после моего снадобья они могут почувствовать себя счастливыми.

— Это имитация счастья, уход от реальной жизни. — Я повела носом.

В помещении витал приторный запах, слишком резкий. У меня уже начала болеть голова, хотелось поскорее выйти на улицу и вдохнуть полной грудью свежий воздух.

— Хотя бы так. — Разель оценивающе окинула меня взглядом черных глаз. — Это лучше, чем ничего.

— Мне придется сообщить о ваших делах городскому совету, — поджала я губы.

— Думаете, они не в курсе? — Ведунья рассмеялась, откинув голову назад. — Кто, думаете, мне делает большую часть выручки? Бедняки вроде той несчастной, потерявшей малышку-дочку и мужа, единственного кормильца? Между прочим, она страдает именно по вине таких господ, как вы. Это не меня вы должны обвинять в несчастьях, а себя.

Я судорожно вздохнула, пытаясь понять, к чему ведунья клонит. Находиться в доме стало невыносимо, в ушах зазвенело, а глаза заслезились от едких запахов, нахлынувших со всех сторон. Я на ватных ногах поплелась к двери, пытаясь на ощупь найти ручку.

— Уже уходите? — прилетела мне в спину откровенная насмешка. — Ну что поделаешь, раз уж вы так торопитесь… Но не огорчайтесь, очень скоро мы увидимся вновь.

Я наконец распахнула дверь и выбежала прочь, жадно глотая ртом воздух. Головокружение разом стихло, в голове прояснилось. Поймав встревоженный взгляд Дэвида, я заставила себя кивнуть, мол, все в порядке.

Он облегченно вздохнул, увидев меня живой и здоровой, и, натянув поводья, повернул лошадей к домику Дилана. Пришлось нести его мать на руках. Дэвид осторожно уложил спящую женщину на кровать, и мы скрепя сердце покинули холодный домик. Перед тем как уйти, я заметила, что конюх сунул Дилану в ручку монетку. Я порылась в карманах, но вспомнила — ведь у меня совсем нет денег, даже пары банкнот, чтобы дать мальчонке на краюху хлеба.

— Знаете, мадам, в эту зиму многие осиротели, холера шибко свирепствовала в наших краях. Старожилы и не помнят, когда в последний раз хворь выкосила столько народу. Но вот что удивительно: ни один богатей или лорд не умер, все только бедняки.

Мы прибыли к мадам Хоскин с опозданием. В просторной старомодной гостиной уже собрались дамы. Я была знакома только с самой хозяйкой и «сливкой» местного бомонда мисс Крокер. Сплетницы с энтузиазмом что-то обсуждали, когда служанка объявила о моем прибытии. Подозреваю, что предметом жаркой дискуссии была моя персона, потому что они тут же замолчали и многозначительно переглянулись.

Я присела в кресло на атласную подушку с рюшами и бантиками. С благодарностью приняла предложенный жасминовый чай в розовой чашке, украшенной цветочками и блестящими кристаллами. Нос все еще остро реагировал на запахи, кажется, ведунья навела чары, чтобы поскорее меня спровадить. Вот ведь зараза какая!

— Леди Наритен, мы уж решили, вы не соизволите почтить нас своим присутствием. — Мисс Крокер тряхнула упругими белокурыми локонами.

Можно сказать ей, что с этими мелкими кудряшками она похожа на болонку, да, думаю, обидится.

— Ах, вы же понимаете, у хозяйки имения слишком много дел. — Я взяла с подноса маленькое бисквитное пирожное и с удовольствием отправила в рот. Оно оказалось чересчур сладким. — Но я выбрала время в своем плотном графике, чтобы посетить столь уважаемое общество.

— Это так волнительно. В нашей скромной провинции появилась столичная леди. — Чуть полноватая дама средних лет сияла от радости. — Позвольте представиться — миссис Каролина, вдова полковника Вернера.

Я взглянула на миловидную улыбчивую женщину и поняла, что она мне определенно нравится. Хотя средь бела дня можно было выбрать наряд и поскромнее, не оголяя часть пышной груди. Но, казалось, такие мелочи не занимали голову вдовы, она беспрестанно хихикала, демонстрируя ямочки на румяных щеках.

— А мне доложили, что с раннего утра миледи пропалывала грядки на огороде. — Лаванда ехидно ухмыльнулась.

Неестественная белизна лица выдавала злоупотребление пудрой, вероятно, в качестве маскировки прыщей.

— Забавно. — Я откинулась в кресле и удивленно изогнула бровь, бросив на Лаванду пристальный взгляд. — А вы, значит, сидели в кустах и наблюдали за нами.

— Мне сообщила служанка. — Мисс Крокер повела плечиком, нервно хихикнув при этом. — Она совершенно случайно проходила мимо и увидела нашу аристократку, стоящую по колено в грязи.

— Советую рассчитать такую прислугу, которая напрасно ввела вас в заблуждение. — Я улыбнулась, манерно растягивая слова. — Мы с супругом решили возродить сад в усадьбе, вернуть ему былую роскошь и великолепие. Пришлось все утро провести там, намечая предстоящие дела по благоустройству.

— Ах, но там же жуткое запустение! — Каролина захлопала ресницами. — Вам придется потратить немалую сумму.

— Ничего, у нас достаточно средств, не переживайте. Мой отец — граф Дерлингер, второй советник короля — не поскупился на приданое для единственной дочери. Кроме голубой крови нам досталось от предков еще и немалое состояние.

Я откровенно блефовала. После того как родители устроили цирк с доносом на Сантара, я уже не уверена, отдадут ли они деньги, которые мне причитаются по случаю бракосочетания. Честно говоря, просто хотелось стереть гаденькую ухмылочку с лица этой зазнавшейся девицы.

Выражение лица Лаванды стало кислым, словно мисс проглотила лимон прямо с кожурой. Она слишком сильно вцепилась в чашку, отчего костяшки пальцев побелели. Кажется, только что трон под королевой пошатнулся. Мисс Крокер сердито покосилась на меня, но от дальнейшего общения воздержалась.

— Тиффани, где молоко? — внезапно всполошилась миссис Хоскин. — Ты же знаешь, я не пью черный чай. Ну что за девица, почему я сама должна следить за такими мелочами.

В гостиную вошла красивая девушка с копной огненно-рыжих волос. Локоны были заплетены в косу и уложены на голове в форме короны.

— Что за вид? — Хозяйка недовольно поджала губы, окидывая враждебным взглядом служанку. — Почему не надела чепец?

— Простите, миссис, больше не повторится. — Девушка сделала книксен и улыбнулась, обнажая жемчужные зубки.

Она ловко собрала грязные десертные тарелочки и, поставив на поднос, удалилась.

— Не понимаю, зачем держу эту неряху. — Миссис Хоскин налила в свой чай молока и сделала небольшой глоток, кокетливо оттопырив мизинец.

— Сейчас так трудно найти хорошую прислугу с рекомендациями, — вздохнула вдова Вернер.

— И не говори, Каро. Приходится брать кого попало. Но с этой девчонкой я все равно буду расставаться. Кажется, она неровно дышит в сторону моего ненаглядного Эдди. Это и понятно, мой супруг — очень видный мужчина, в него трудно не влюбиться. Но я подобной дерзости в своем доме не потерплю.

Вспомнив рыхлого полноватого Эдварда, похожего на розовую жабу, одетого в парик и сильно надушенного, я внутренне содрогнулась. Дама явно переоценивает достоинства своего мужа.

Еще немного поболтав, я распрощалась и вышла на улицу. Уже смеркалось. Увидев уставшего конюха, который дремал, сидя на козлах и надвинув шляпу на глаза, я почувствовала укол совести. Он, бедняга, сильно утомился с утра. А еще приходится возить меня по городу. Перед глазами возник образ Сантара, лихо размахивающего лопатой. Его широкая улыбка на лице, уже покрывшемся легким загаром. После тюрьмы бывшему узнику сырых казематов полезно бывать на свежем воздухе. Я кашлянула, и Дэвид, встрепенувшись, уставился на меня невидящим взором.

— Миледи, прошу простить, заснул. — Он суетливо спрыгнул на землю и помог мне забраться в экипаж. — Домой?

— Конечно, — кивнула я, и парень облегченно вздохнул.

Пока мы ехали, из головы не выходила мисс Крокер. Интересно, она всегда такая вредная или это персонально я удостоилась чести быть объектом внимания? Мисс ведь питала надежды стать леди Наритен, но тут появилась я, спутав все карты. Хотя, уверена, Сантар и так бы никогда на ней не женился. Или я ошибаюсь? Почему-то от мысли, что мой муж может быть вместе с Лавандой, по телу побежали неприятные мурашки. Если мы расторгнем брак, он же все равно женится рано или поздно, а я уеду домой, буду доживать свой век в одиночестве, с навсегда погубленной репутацией. Никто не захочет просить моей руки, да и не очень-то хочется быть чьей-то женой. Ничьей, кроме Сантара. Эта мысль захватила меня, я даже привстала, подставляя лицо прохладному вечернему ветерку. Когда мы подъезжали, я уже совершенно точно знала, что не буду больше мучить себя и мужа. Окрыленная собственной смелостью и открывшимися перспективами новой жизни, я вышла из экипажа и отправилась к дому, полная решимости разыскать мужа и ответить согласием на его предложение. Неожиданно рядом раздался треск ломающихся веток. Я замерла, вслушиваясь, — может, Мариелла забралась в кусты? Звук повторился, теперь к шороху прибавился еще и шепот. Мужской голос настойчиво звал меня по имени.