— Я не твоя любовь и никогда ею не была, Майкл, — прошипела я. — Почему ты звонишь с номера Микаэлы?

— Ты разбила мне сердце, сбежав из особняка Грэма, а твоя Микаэла была столь любезна, что согласилась утешить меня, — в голосе инкуба была неприкрытая издевка и некое злорадство, которое настораживало меня.

В трубке послышался какой-то шорох, а потом… будто кто-то целовался.

— Она оказалась примерной девочкой, в отличие от тебя. Микаэла, ты ведь послушная малышка? — промурлыкал Майкл, и я с ужасом услышала тихий голос своей подруги, что-то с придыханием отвечающий этому уроду.

— Что ты…

Я задохнулась и не могла подобрать слов, что были бы способны выразить мое возмущение.

— Пока еще ничего, кроме поцелуев, — я прямо видела ехидную улыбку одногруппника, а в памяти всплыло, как его поцелуи действовали на меня. — Но твоя подруга так настойчива, что не знаю, сколько мы с парнями сможем противостоять ее чарам. Она ведет себя… довольно… ммм… недвусмысленно, пытаясь…

— Погоди… Ты сказал с парнями?! — выкрикнула я.

— Ммм… у нас тут небольшая приватная вечеринка, — упивался ситуацией Майкл. — Твоя подруга согласилась скрасить досуг мне и трем моим друзьям. Мы так голодны, а она такая аппетитная…

— Не смей! — заорала я и даже на ноги вскочила, начиная нервно расхаживать по комнате.

— А что мне еще делать, если одна невозможная дура сбежала в такой ответственный момент и совсем не спешит возвращаться домой?! — от спокойствия и эхидства в голосе парня не осталось и следа — он был в ярости и орал на меня, ничуть не скрывая этот факт. — Я уже не знал, что думать и где тебя искать! Ночей не спал, все службы на уши поставил, а ты, оказывается, где-то себе сидишь тихонечко и подруге своей названиваешь!

Майкл замолчал, и я услышала его тяжелое дыхание. Успокаивается.

— Значит так, — ледяным тоном продолжил он. — Либо бы ты сию секунду пакуешь свои вещички и говоришь, где ты находишься, чтобы я мог тебя забрать, либо твоя подруга познает страсть четырех инкубов. Поверь мне, она никогда не забудет этот бесценный опыт… если останется в здравом уме и… живой.

— Ты не сделаешь этого, — ахнула я.

— Я могу сделать не только это, — раздалось угрожающее шипение. — Итак, считаю до трех.

Адрес!

— Майкл, я не хочу возвращаться к тебе…

— Один.

— … потому что уже согласилась встречаться с другим инкубом и…

— Два. Ты ответишь за то, что прошла инициацию без моего присмотра.

— Я не собираюсь быть твоей игрушкой!

— Микаэла, милая, подойти ко мне, девочка моя сладкая, — нежно приказал Майкл. — Хочу, чтобы ты поласкала меня, — звук поцелуя и голос подруги. О, Боже мой, она действительно не в своем уме, говоря такие слова инкубу.

— Три. Время…

— Стой, — ору я, нервно проводя дрожащей ладонью по лицу. — Хорошо… хорошо… я на Лонг-Айленде.

— Конкретнее, — нетерпеливый рык и я облизываю губы от сковавшей меня безысходности и переживаний.

Я назвала адрес одного из торговых центров Лонг-Айленда и услышала, что он будет там через несколько часов. Замечательно, я сама, по доброй воле возвращаюсь в лапы психа Майкла! Лучше просто не придумаешь!

Двинув от досады ногой по дивану, пошла к шкафу, рывком открывая дверцы и начиная выбрасывать в большую спортивную сумку только накануне разложенные по полкам вещи.

Хорошо, что хоть днем отец и мать Алека находятся на работе. А то он перед своим отъездом весьма недвусмысленно заявил своим родителям, а заодно и всем, кто находился в столовой утром, что я его девушка. После этого отношение мистера и мисс Рид ко мне значительно смягчились, а забота непомерно возросла. Так что вряд ли они бы отпустили «возможное будущее» своего сына одну в город.

Дело мне пришлось иметь с одним до невозможности упрямым водителем, который все порывался позвонить своим хозяевам и испросить разрешения отвезти их гостью в торговый центр с довольно подозрительной сумкой наперевес. Спорили мы около пятнадцати минут, но моя упрямость переупрямила его, и мы втихаря укатили «шоппинговать».

И только выскользнув из машин и поля зрения шофера, я решилась набрать сообщение Алеку. Надеюсь, у него получится как-то законными путями вытащить меня из клешней Майкла, но рисковать своей пусть и не «старой доброй», но уже успевшей стать мне дорогой подругой я не могла. Вообще для меня было неприемлемым понимание того, что из-за меня может кто-то пострадать.

Отправив сообщение, я принялась ждать своего «опекуна». Алек названивал настойчиво, но я не брала трубку — боялась, что он уговорит меня остаться, а потом я же сама себе все волосы повыдираю, если из-за меня у кого из моих друзей или немногих близких будут какие-то неприятности.

Спустя несколько часов мой телефон разразился очередным трезвоном. На этот раз звонил Майкл с требованием выйти ко входу.

Заметив меня практически сразу, как только я появилась на улице, Майк улыбнулся и пошел в моем направлении. Остановившись в шаге от меня, он с наслаждением втянул воздух в легкие и медленно выдохнул, прикрывая глаза.

— Я рад, что ты уже успела пройти инициацию, — искренне улыбнулся он, как будто не предлагал немногим ранее пустить по кругу мою подругу. — Вряд ли я позволил бы лечь тебе под другого, скорее убил бы любого, посмевшего попробовать наложить на тебя свои лапы.

Я фыркнула, проигнорировав его слова и пошла к знакомой машине, на которой он постоянно приезжал в университет.

— Значит так, — заняв место за рулем, полуобернулся ко мне Майкл, — я ожидаю от тебя примерного поведения. Ты будешь хорошей девочкой и не будешь больше сбегать. Будешь посещать со мной частные вечеринки и ходить на свидания, а когда придет время кормиться, ты придешь ко мне.

— А не слишком ли ты размечтался? — дерзко спросила у инкуба. — У меня уже есть мужчина, с которым я буду удовлетворять голод и это не ты.

Я сладко улыбнулась, и отвернулся к окну, но практически сразу была дернута за руку, а мой подбородок, словно клешни схватили длинные загорелые пальцы.

— Мне фиолетово, что и где у тебя осталось, — прошипел он. — Теперь ты со мной и я не потерплю никаких посягательств на то, что принадлежит мне. Ослушаешься, попытаешься сбежать либо затащить в свою постель какого-то козла отпущения, и поверь мне: ты пожалеешь.

Я поверила. Настолько горячо, твердо и непоколебимо прозвучали его слова. Чертов тиран, а не опекун!

Через несколько часов пути спортивный автомобиль Майкла заехал на парковку многоэтажного дома в какой-то неизвестной мне пока части штата. Выругалась про себя — нужно было на знаки смотреть, а не заниматься самокопанием!

— Здесь находится моя квартира, но… она еще не обжита. Моя мать любит держать нас с братом под своим крылышком, а отец следит за тем, чтобы мы ее не разочаровывали в этом, — бодро шагая к лифту с моей перекинутой через плечо сумкой, заявил парень. — Так что каждый вечер как минимум мы должны будем появляться на семейном ужине…

— Это твоя семья, не моя, — сухо ответила, перебив его.

— Вполне возможно, что скоро станет и твоей, — пропуская меня первой зайти в лифт, пожал плечами Майкл. — И потом, она и так твоя. Я — твой опекун, а значит ты уже в семье не зависимо от того, как сложатся наши дальнейшие отношения. А я все-таки надеюсь, что они сложатся весьма и весьма… хорошо.

— Ты это серьезно? — сощурив глаза и сдерживая желания наорать на инкуба, спросила я. — Из-за тебя моя жизнь сделала такой кульбит, что я нахрен потеряла голову и чуть не сошла с ума от «счастья». Ты угрожал, что пустишь мою подругу по кругу со своими дружками, чтобы выманить меня из дома, где я чувствовала себя в безопасности. Я на дух тебя не перевариваю! А ты рассчитываешь на какие-то отношения?! И это я уже не говорю о том, что ты хотел сделать из меня свою… персональную рабыню! Не-на-ви-жу!!!

— По-настоящему ужасно только безразличие, — направив на меня странный взгляд, выдал инкуб. — И потом, не зря же говорят от ненависти до любви…

— Не в этом случае, — прошипела я.

— Кто знает? — пожал широкими плечами парень, выходя из лифта.

— Ты мне только одно скажи: неужели ты действительно поступил бы так с Микаэлой? — внезапно растеряв весь свой пыл и устало привалившись спиной к стене рядом с дверью, тихо спросила у своего «опекуна». — Ты ведь знаком с ней больше моего и что, смог бы вот так просто…

Я отчаянно взмахнула рукой, не в силах снова произнести вслух подобную мерзость.

— А этого мы уже никогда не узнаем, ты ведь пришла, — вновь заставил меня закипеть от злости спокойный ответ и довольная улыбка на красивых губах.

Не говоря больше ни слова, прошла вглубь квартиры вслед за ее хозяином.

— Это твоя комната, — открыв передо мной дверь, проинформировал меня мужчина. — Моя напротив, — добавили с двусмысленной улыбкой, и мой неприязненный взгляд уперся в ту самую дверь.

Хотя какая разница, где находится его комната, если мы будем жить в одной квартире, пусть и такой большой?

— Располагайся, а я пока закажу нам что-нибудь перекусить, — меня подтолкнули в комнату и, забросив следом за мной сумку с вещами, оставили одну.

Безучастным взглядом осмотрела свою тюрьму. Холодный дизайн в белых тонах был бездушным и… действительно нежилым, хотя готова поспорить, что над оформлением этой комнаты трудился отличный дизайнер. Что ж, мне без разницы, в какой комнате мне предстоит жить, главное — с кем. Возможно, если подумать, мне удастся найти способ безболезненно избавиться от Майкла? Интересно посмотреть на его родителей, может, мне удастся найти в их лице союзников? Хотя вряд ли… Наверняка они не будут против, что их любимый сыночек завел себе новую «игрушку». Отец так точно, он ведь наверняка знал о намерениях своего сына уже тогда, когда приходил в мою комнату в доме профессора. А вот мать… могу ли я рассчитывать на ее солидарность? Ладно, не буду загадывать наперед, все станет ясно при первой же встрече.

Повалившись на кровать, прикрыла глаза, надеясь, что мне недолго оставаться в этой квартире. Во всем этом дурдоме у меня был тот, на кого я могла положиться — Алек. Во всяком случае, я надеялась, что мне можно на него рассчитывать и что он не будет сильно зол из-за того, что я сама вернулась к Майклу. Должен же был понять — у меня не было другого выхода.

* * *

Хантер Вуд

Припарковавшись около какого-то здания, Хантер снял шлем и огляделся. Что же его девочке не сидится на одном месте? Всего за каких-то несколько дней он исколесил за ней весь штат. Но только сейчас в отличие от остальных дней ничто и никто не заставит его отступиться.

Хантер почувствовал, как от предвкушения, что скоро его добыча будет у него в руках, грудь наполняется ликованием и зверь начинает нетерпеливо метаться под кожей. Ему нравилось охотиться, и никогда еще цель не была столь желанна для него и его волка. Решение наплевать на все и последовать за девчонкой пришло примерно в то же время, как последняя мебель в ее номере была уничтожена, а дверь выломана служащими отеля.

Как же он был зол на нее за то, что посмела сбежать от него! Даже сейчас, когда он уже немного поостыл, его руки буквально чесались от желания перекинуть девчонку через колени и отшлепать за ее побег пока упругая попка не приобретет восхитительный розовый оттенок. А потом поставить на четвереньки, ворваться в тугое лоно стремительным движением и утолить весь тот голод, что сводил его с ума с той самой секунды, как он проснулся в том чертовом отеле. Показать, кому она принадлежит и чтобы больше и помыслить не смела сбегать. На какое-то мгновение мужчина прикрыл глаза, пытаясь обуздать свои примитивные инстинкты, которые просыпались в нем как только мысли о девчонке пробирались в его голову.

Развернув свой мотоцикл, он объехал здание и заскрежетал зубами, когда понял, где именно находится его Энджи. Это был ночной клуб! Ох, не дай ей Боже, чтобы он застал ее в компании какого-то человечишки. Слишком сильны были собственнические инстинкты его зверя в отношении этой девушки, слишком долго ему приходилось отвлекаться от ее поисков на дела и проблемы стаи, чтобы подобное развитие событий закончилось благополучно как для возможного ухажера, так и для самой девчонки.

Внутри клуба громыхала музыка, заставившая Хантера невольно поморщиться — его чувствительные уши моментально начали болеть от такой атаки звуками. Но стоило ему оказаться в VIP-зоне, как все для него перестало иметь значение и даже раздражающие слишком громкие звуки ударников отошли на задний план — он увидел ту, за которой охотился последнюю неделю. Его Энджи, а он действительно после той ночи начал считать ее только своей, сидела за столиком и понуро «колотила» трубочкой какой-то напиток в высоком стакане. Хантер даже не обратил внимания на двух парней, что сидели спиной к нему и пытались разговорить откровенно скучающую девушку — он заново изучал черты лица малышки и они казались ему неуловимо изменившимися. Пожав плечами, он уже сделал несколько шагов в сторону столика, как вдруг резко остановился и до хруста сжал кулаки, усмиряя вмиг взвившегося зверя. К той, которую выбрал его волк, подошел парень и, поцеловав в висок, вальяжно развалился рядом на диванчике, собственнически закинув свою руку на ее плечи и притянув к себе. Он склонился к ней, что-то шепча на ушко и чуть ли не лаская губами, а Хантер заставлял себя глубоко дышать, уговаривая волка, что это человеческий клуб и тут вряд ли поймут его правильно, если он примется рычать и выбивать дерьмо из всяких сосунков. Единственное, что позволяло ему более-менее держать своего зверя в узде — это недовольное лицо Энджи и ее мягкие попытки отстраниться от наглеца.

Сделав еще с десяток глубоких вдохов, он стремительным шагом приблизился к столику и, не особо церемонясь, вышвырнул в проход сидящего рядом с Энджи парня.

И остановился.

В его нос ударил особый запах, присущий одной из рас сверхов. Расы, которую он с самого детства был приучен ненавидеть всеми фибрами своей души.

Инкубы.

Эти мерзкие твари собирались подкрепиться его девочкой!

— Хантер…

Растерянный голос Эвангелины донесся до него словно издали. Прорычав что-то неразборчивое подскочившему к нему спутнику девушки, он схватил ту за руку и, не обращая внимания ни на что вокруг, потащил за собой на выход. Он старался сконцентрироваться на ощущении ее ладони в своей руке, на ее уникальном и таком необходимом для него с недавних пор запахе. Ее запах… он был каким-то странным, не таким, каким он его запомнил… Он был…

Нет, ему кажется. Она просто провоняла той тварью, но… ее природный аромат словно усилился и к нему примешалось что-то еще… что-то настолько особенное, что способно поставить его на колени, что может сделать его окончательно зависимым от нее.

Пробравшись к коридору, Хантер остановился и резко притянул сбитую с толку девушку к себе, зарывшись носом в распущенные волосы и с остервенением вдыхая запах ее кожи там, где лихорадочно билась тоненькая жилка.

Он не замечал, что с каждым мгновением его руки все сильнее сжимаются вокруг хрупкой фигурки, а из груди неконтролируемо вырывается гневное рычание. Он словно пытался удержать ту, которой уже не существовало, а может, и никогда не было. Разве так бывает?

Как такое, на хрен, возможно?!

— Хантер…

Сдавленный стон… девчонка задыхалась в его руках, но это уже не имело значения. Та, из-за которой он не спал нормально с тех пор, как она оставила его, та, ради которой он готов был пустить коту под хвост свою вечность, прожив рядом с любимым человеком пусть и короткую, но счастливую жизнь, оказалась миражем… чертовой суккубой… лживой сукой, сумевшей запустить свои ядовитые коготки прямо в его чертову душу!

Все, что он испытывал, все те чувства, от которых распирало грудь и внутренний зверь готов был скулить восхищенным щенком… все обман…

Его отшвырнуло к противоположной стенке, вырвав из рук ту, что он еще совсем недавно хотел сжимать в объятиях страсти, а сейчас был готов задушить в тисках ненависти.

Подняв глаза, он увидел перед собой того самого инкуба, который так собственнически обращался с Эвангелиной. Угрожающий рык зародился в глубине груди Хантера, когда он заметил, как мальчишка заталкивает перепуганную девушку себе за спину. Ему уже было насрать на всех тех людишек, что столпились в коридоре, желая поглазеть на потасовку. Он чувствовал себя обманутым и от того просто нереально взбешенным.

По-хорошему ему бы просто взять и уйти, но… он не мог. В эту самую секунду Хантер казался себе жалким и слабовольным, но он пришел за Эвангелиной и, черт возьми, уйдет только вместе с ней, кем бы она ни была. Он заставит ее тысячу раз пожалеть о том, что она рискнула использовать на нем свой яд! Каждый день, каждый час она будет раскаиваться в своем неосторожном выборе жертвы и так будет до тех пор, пока она не избавит его от своих дьявольских чар. А потом… чтобы будет потом, мужчина даже не загадывал. Сейчас он и его волк были слишком одержимы девчонкой, чтобы даже в перспективе на будущее допускать мысль о том, чтобы отпустить ее от себя.

Он просто смел все, что стало на его пути. Для него молодой инкуб не был достаточно сильным противником, так же как и его друзья. Перекинув девушку через плечо, он буквально вылетел из клуба и, не обращая внимания на попытки малышки вывернуться, ее удары и отборную ругань, широким шагом направился в сторону своего мотоцикла.

— С дороги! — нетерпеливо прорычал Хантер мальчишке-инкубу, который имел неосторожность снова вырасти на его пути.

— Ты забываешься, волк, — нагло прошипел тот. — Ты не имел права вести себя так в человеческом клубе, так же как и не имеешь права на то, что собираешься сделать.

Эвангелина моя подопечная и, насколько мне известно, я не давал тебе разрешения обращаться с ней подобный образом!

— А мне не нужно твое разрешение, — презрительно осмотрев с ног до головы инкубский молодняк, отчеканил волк.

Эти трое, а точнее двое пареньков — один, как предполагал Хантер, остался устаканивать дела в клубе и следить за тем, чтобы их милый разговор на улице не был удостоен вниманием людишек — были молоды настолько, что даже не представляли, кто сейчас находится перед ними. Не просто оборотень. Нет, нечто намного более страшное — настоящая машина для убийства, некогда гордость магов-создателей. Подобных ему осталось не так уж много, а с теми, кто остался предпочитали не связываться, принимая за благо обходить десятой дорогой.

Хантер тяжело вздохнул и мысленно постарался сосчитать до трех — эти смертники явно нарываются на большие неприятности, не давая ему унести его законную добычу в свое логово. Поставив девушку на землю, он с нехорошей улыбкой наблюдал за тем, как она метнулась к инкубу и, схватив того за руку, смотрела на него огромными перепуганными глазами.

«Да, малышка, ты правильно делаешь, что боишься меня», — с каким-то внутренним удовлетворением, подумал он, всеми силами игнорируя кольнувшее где-то в глубине души разочарование.

Инкуб передал Энджи своему другу, а сам направился в его сторону.

— Знаешь, я даже готов сказать тебе «спасибо», — ухмыляясь разбитыми губами, заговорщицки прошептал парень. — Благодаря тебе, кем бы ты ни был, она восприняла меня как защитника…

— Не тешь себя иллюзиями, — волк презрительно сплюнул на землю, отказываясь признаваться даже себе, что слова мальчишки больно укололи где-то в районе сердца.

Хантеру стоило признать, инкуб был в неплохой физической форме, и несколько раз ему даже удалось полоснуть его острыми когтями, но в целом этот «поединок» все равно не занял более нескольких минут, спустя которые суккуба снова была в его руках.

— Отпусти, — побелевшими от страха губами, попросила она, с ужасом смотря в его холодные льдистые глаза — почти белесые у самого зрачка и с темно-синим, почти черным ободком по контуру.

Он знал, насколько страшным был взгляд его волка и сейчас с удовольствием позволял ему смотреть на глупую девчонку.

— Ни слова больше, сука, — не сдерживая рычания, процедил Хантер, собирая в кулак роскошные каштановые волосы и притягивая к себе побледневшее личико с расширившимися после его слов глазами. — Не советую усугублять свое положение, суккуб.

Как видишь, твои защитнички быстро сдулись и ты идешь со мной.

— Хантер, пожалуйста…

— Молчать! — рявкнул он. — Нужно было раньше думать, кого травишь своим чертовым ядом!

А сейчас, одевай шлем и садись на мотоцикл и не дай тебе Боже выкинуть хоть что-то!

Накажу! Мой контроль держится на волоске. Ты меня поняла?

Где-то глубоко в душе ему было неприятно и больно видеть страх в глубине теплых шоколадных глаз, но он сейчас был слишком взбешен и разочарован, чтобы копаться в себе и своих глубинных чувствах.

Мужчина отпустил девушку, когда та словно нехотя кивнула головой, и направился к мотоциклу. Лучше бы он взял машину! Хантер действительно ожидал от Эванелины какой-то глупости, настолько перепуганной она выглядела. Она могла бы попытаться от него сбежать и тогда он с превеликим удовольствием нагнал бы ее в каком-то темно переулке, после чего прижал своим телом к ближайшей вертикальной поверхности и отымел так, как того заслуживает все ее суккубское племя. Но на его удивление девушка, опустив голову и сжав кулачки, послушно поплелась следом за ним. Нехотя приняла шлем из его рук и уселась позади него на мотоцикл, молча оплетая его талию своими ручками и прижимаясь пышной грудью к каменной от напряжения спине.

Хантер мчал, как ненормальный, мало волнуясь о случайных прохожих, нервах других водителей и состоянии одной перепуганной малышки-суккубы. Единственное, к чему он стремился — пустая квартира его друга, в которой он сможет остаться с Энджи наедине. А что дальше? Об этом мужчина не хотел думать.

Прошло не более получаса, как спортивный мотоцикл был заброшен на подземной парковке, а странная пара из разъяренного мужчины и тихой скованной девушки подымалась в лифте на десятый этаж. Он прижимал хрупкое тело к стенке кабинки, а она отворачивала свое лицо и опускала взгляд не в силах видеть ужасные глаза своего недавнего любовника.

— Никогда не смей отворачиваться от меня, — тяжело дыша от возбуждения и злости, рычал Хантер, замечая, как глаза девушки расширяются в панике.

Обхватив подбородок пальцами, волк заставил ее посмотреть в свои льдистые глаза, чтобы через мгновение с диким рыком завладеть мягкими губами. Он наказывал и подавлял, безжалостно кусал и нежно посасывал. Он сгорал внутри от противоречивых чувств и в полной мере выражал это своим поцелуем. Когда через несколько минут двери лифта открылись и мужчина отстранился он Эвангелины, ее губы пылали от его жестокого поцелуя, а на нижней выступила алая капелька крови, которую он тут же с тихим рыком слизал, смакуя.

Внутренности Хантера горели от дикой похоти и нетерпения. До квартиры оставалось всего каких-то пара-тройка шагов, но он едва сдерживал себя, чтобы не притиснуть девушку лицом к стене и не задрать юбку ее до неприличия короткого платья.

Мужчина не замечал слез отчаяния в карих глазах, не обращал внимания на гримасу отвращения к самой себе, исказившее красивое личико, он не видел до боли сжатых кулачков и предпочитал не задумываться над ее странным молчанием. Она безропотно шла за ним, не пытаясь смягчить его злость какой-то сладкой ложью, не желая ничего объяснять, не считая нужным оправдываться и уже тем более просить прощения за то, что отравила его своим ядом. Что ж, пусть будет так! Он не был расположен сейчас что-либо слушать и анализировать. Единственное, чего он действительно хотел, — сорвать бесполезную тряпку и потеряться в ее теле. А все остальное пусть катиться ко всем чертям собачим. По крайней мере, на сегодняшнюю ночь.

Едва за ними захлопнулась дверь, как Хантер тут же прижал к ней девушку, с жадностью набрасываясь с поцелуями на ее шею, превращая в лохмотья платье.

Запах возбуждения Энджи ударил по нему, выбивая воздух из легких и заставляя захлебываться собственными дикими инстинктами, ужасной в своей сокрушительной силе ревностью.

— И много мужиков тебя трахало после меня? — яростно рычал Хантер, целуя и покусывая нежную кожу, клеймя ее своими губами и зубами. — Скольких еще, как и меня, отравила своим поганым ядом?

Ее молчание выводило его из себя, и он оторвался от девичьей шеи, что собрать в кулак волосы на затылке и грубо дернуть вверх, заставляя девушку поднять взгляд на него.

— Отвечай!

— Это не мой выбор быть суккубом, — сквозь сжатые зубы прошипела она. — И я не хотела именно тебя тогда в отеле в ту ночь, как не хочу и сейчас. Мне просто нужен был мужчина!

Любой! Тебя никто не просил лезть! И мне нет никакого резона травить тебя своим ядом, тем более его еще у меня нет.

Последнее предложение Эвангелины потонуло в вырвавшемся из глубины его груди рыке.

Она не хотела в отеле именно его?!

Он рывком оторвал тело девушки от стены, чтобы тут же грубо развернуть к ней лицом и вжать обратно, преодолевая практически неощутимое для него сопротивление.

Ей тогда было похер, кто будет трахать ее невинное тело?!

Он одним рывком сорвал с восхитительной упругой попки тонкое кружево белья, не обращая внимания на то, как вздрогнула девушка от болезненных ощущение. Расстегнул ширинку, выпуская на волю твердую, как чертова сталь, плоть.

Она хотела отдаться тому жалкому человечке, которого он снял с ее полуобнаженного тела?!

Вставшая перед глазами картина, заставила его грудь снова завибрировать от рыка. Он наматывал на одну свою ладонь водопад каштановых волос, пока другая с жадностью шарила по изгибам совершенного тела.

Сколько еще мужчин, кроме него успело так же насладиться ее прелестями и сладкими криками?

— Ты чертова шлюха! — не выдержав, зарычал он, сатанея от дикой ревности, ворвавшейся в и без того взрывоопасный коктейль его чувств. — Но теперь ты только моя шлюха, — не особо заботясь об ощущениях своей партнерши, он болезненно потянул за шелковые волосы, заставляя выгнуться и тут же вгоняя горящий огнем член в мокрое лоно суккубы.

Девушка попыталась как-то воспротивиться такому бесцеремонному обращению, но единственное, что могла — пытаться удержаться на месте от безжалостных толчков волка, чтобы не причинять себе лишней боли от зажатых в руке волос. Да и эти слабые трепыхания очень скоро сменились все возрастающими по громкости криками и стонами удовольствия, не менее нетерпеливыми движениями навстречу, насколько это позволяло ее положение.

Ее финальный крик принес некоторое успокоение ему и его зверю, так же как и собственное освобождение.

Тяжело дыша, они оба стояли у стены. Ее волосы все еще были обвиты вокруг мужской ладони, стройная спинка все еще была соблазнительно выгнута, а аппетитная попка — призывно оттопырена. Стройные длинные ножки, обутые в изящные черные туфли на высоком каблуке так и манили приласкать. Пышная грудь с торчащими сосками тяжело вздымалась и опускалась всякий раз норовя скользить по поверхности стены острымм вершинками… Его ладонь на бедре…

Хантер с жадностью изучал их отражение в зеркале сбоку, чувствуя, что его желание ни хрена не остыло, а только разгорелось еще больше. Не покидая трепещущее после недавнего оргазма лоно, он снова начал двигаться, с каждой секундой все больше наращивая темп.

Наивная девчонка снова попыталась затрепыхаться и, кажется, даже слабо потребовать, чтобы ее отпустили и оставили в покое. Оборотень не разобрал, поскольку все слова тонули в сладких всхлипах и стонах, когда он с силой прикусывал нежную кожу на шее, а его пальцы нашли чувствительный бугорок плоти между стройных ножек, лаская его и надавливая.

Эвангелина что-то бормотала себе под нос и он все чаще слышал слова о ненависти.

— Хочешь прекратить это? — он вышел из нее, чтобы развернуть лицом к себе и заставить обхватить его талию ногами.

— Да! — отчаянно выкрикнула-простонала она, глядя прямо в его глаза, когда он снова с силой вошел в нее до самого упора.

— У тебя есть только один шанс избавиться от меня внутри себя — дать мне противоядие, — прорычал он, снова набирая темп и до боли сжимая бедра Энджи.

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь! У меня еще нет ядовитых желез! — в отчаянии выкрикнула она, колотя его кулачками по плечам и одновременно выгибаясь навстречу.

— Никогда не смей пытаться обмануть меня! — прорычал он, захватывая в плен искусанные губы, наказывая лживую суккубу поцелуем и глубокими, сильными, быстрыми толчками.