Фраза «бойцы вспоминают минувшие дни» в повседневной жизни, как правило, означает, что мужики вспоминают прошлые пьянки. Одно из таких собраний мне тут давеча вспомнилось. Дело было в уже далекие, овеянные романтикой дефицита и разнообразных запретов доперестроечные времена. Само мероприятие должно было происходить в форме мальчишника. Руководил и направлял все действо мой друг Митя, человек кипучей энергии и направленного во все стороны неуемного темперамента. Участие в мальчишнике подразумевало несколько правил, соблюдения которых Митя требовал неукоснительно. Во-первых, необходимо было иметь при себе «пропуск» в виде пол-литровой «книжки». Во-вторых, участие лиц противоположного пола категорически исключалось. В-третьих, всю имевшуюся в наличии еду надлежало величать закуской.

Вот на одно из таких «заседаний» я и торопился, уже имея при себе добытую в честном противостоянии в близлежащем магазине «книжку». Добыча оной отняла довольно много времени, так что, слегка опоздав, я по прибытии на место обнаружил, что наш сплоченный коллектив успел весьма продвинуться в деле ухода от трезвой реальности. Уже были пропеты известные четверостишия о веселом эксгибиционисте, любящем с шуткой и епунцою проходить мимо тещиного дома, уже плыл по своим делам топор из села Кукуева, уже была рассказана миру леденящая душу история непростых интимных отношений доярки и механизатора и уже было озвучено предложение «позвонить уже девкам», которое, впрочем, было отметено железной Митиной рукой. В общем, наступала стадия, когда ранее сплоченный единой алкогольной идеей коллектив начинал разбредаться по углам, образуя клубы по интересам. Я давно заметил, что пьяные привычки человека могут не иметь ничего общего с его поведением в трезвом облике. Например, один из главных героев моего повествования, назовем его Костей, в минуты подпития начинал искать уединения, чтобы предаться мыслям о невысоком. Стандартный набор заботивших Костю в этот момент тем включал проблемы собственного душевного покоя, а также несовершенство как мира в целом, так и некоторых конкретных его представителей. Его мрачные раздумья включали в себя беспокойство об экологическом состоянии планеты («все засрано») и пессимистические оценки будущего солнечной системы («скоро вообще все грохнется»). Общаться с ним в таком состоянии было небезопасно, ибо его меланхолия была столь всеобъемлющей, что становилась заразной. Другой мой приятель, назовем его Женя, являл собой полную противоположность Косте и под действием алкогольных паров светлел мыслями и поступками. Его просветление проявлялось, главным образом в том, что он шел звонить папе, которого он радостно информировал о своей сыновней любви, а также о том, что он «с мужиками на мальчишнике, но волноваться не нужно ибо он „абсаллютно“ трезвый». После этого уверения в трезвости папа обычно приезжал, и праздник для Жени продолжался уже дома. Надо сказать, что собрание наше проходило в стандартной московской трехкомнатной квартире, где самая большая комната находилась чуть в отдалении, а две другие выходили торцами в прихожую, так что вновь прибывший мог воочию наблюдать происходящие в них события. В каждой из этих двух комнатах стояло по одному допотопному телефонному аппарату с наборными дисками. Телефоны были спарены между собой, так что, когда по одному из них производился набор, другой радостно позвякивал в унисон.

Я, честно говоря, переживал, что несколько припоздал, и часть действа прошла без меня, однако действительность вознаградила меня сполна. Я зашел в квартиру как раз в тот момент, когда полный добра, света и алкоголя Евгений с умильным выражением лица накручивал телефонный диск. В соседней комнате в это время восседал уже успевший разочароваться в мирском Константин, взглядом нетрезвого демона глядевший на телефонный аппарат, радостно тренькавший в такт своему коллеге за стенкой и мешавший Косте сосредоточиться на мрачном. Наконец Костя не выдержал, поднял телефонную трубку и голосом, не предвещавшим ничего, хорошего проскрипел «алё». Подскочивший от восторга Евгений радостно затараторил «папа, папа, это я, Женя». У пребывающего в параллельной вселенной Кости отцовские чувства видимо еще не проснулись, и он ответствовал прямо и конкретно «какой я тебе папа!?» и добавил для убедительности длинную тираду, целиком состоящую из ненормативной лексики. Лицо Евгения приобрело выражение гимназиста, которому впервые отказала барышня. Однако он не сдался и попытался продолжить диалог: «Папочка, почему ты так со мной разговариваешь?». Ответ из соседней комнаты не оставлял сомнений в том, что Костя не признает свое неожиданное отцовство и желает новоявленному сынку проследовать по известному российскому адресу. Страдающая Женина душа требовала сочувствия, и он, обративши свой взор на меня, наслаждавшегося из прихожей этими высокими отношениями, скорбно произнес: «Папа сегодня уже три раза послал меня на ….й». Не в силах прервать эту трагикомедию положений я посоветовал ему не оставлять попыток прояснить ситуацию с папой и попробовать позвонить еще. Константин тоже вынырнул из мрачных подвалов своих мыслей и пригласил меня к сопереживанию словами «какой-то придурок привязался и утверждает, что я его отец». Потом о чем-то подумал и добавил уже менее уверенно: «А такого не может быть». Я понимал, что уже в скором будущем «отольются кошке мышкины слезы» и лучше прояснить ситуацию прямо сейчас, но «не вынесла душа поэта» и я посоветовал Косте ждать следующего звонка и надеяться, что ситуация с неожиданным отцовством как-то разрешится. Мои добрые и наивные друзья радостно согласились с этими предложениями подлого меня и повторили эпизод с немецкой точностью. Монолог Кости я даже не буду пытаться переводить на литературный русский, ибо адекватный перевод текста такого уровня просто невозможен, а многоточия могут не перенести такой эмоциональной нагрузки. Прослушав монолог «папы», Евгений окончательно повесил нос и грустно пожаловался пространству, что папа его больше не любит. С Костей же произошли кардинальные изменения. Он вроде что-то вспомнил, встрепенулся и почти трезво произнес: «А вообще, кто его знает». После этого я понял, что шутка затянулась, и обрисовал двум страдающим обитателям параллельных комнат истинное положение вещей. В течение нескольких секунд мои приятели переваривали обрушившуюся на них информацию, после чего я попал под вполне ожидаемый перекрестный словесный огонь. Русским языком во всех его проявлениях мои друзья владели в совершенстве, и я еще раз порадовался, что судьба свела меня с такими интересными людьми. Прежде всего, мне было в подробностях очерчено направление, по которому я должен был незамедлительно проследовать и забрать с собой свои шутки, затем было в деталях проанализировано как мое чувство юмора, так и моральный облик в целом. Не обошли Костя с Женей вниманием мое ошибочное понимание товарищества и мои интеллектуальные способности. Кроме того, был сделан ряд неутешительных прогнозов относительно перспектив моего карьерного и личностного роста. Постепенно то ли запасы ненормативной лексики истощились, то ли они просто устали орать, но так или иначе дым над ристалищем потихоньку рассеялся, мы посмотрели друг на друга и начали дружно ржать, снова переживая подробности только что приключившейся с нами истории.

Насмеявшись вдоволь, мы ушли догонять основательно ушедшую вперед основную группу. В процессе рывка к Косте вернулся оптимизм, а Евгений на некоторое время забыл о звонках папе, ну а я, глядя на своих веселящихся друзей, думал, что нет худа без добра. Мы еще некоторое время покуролесили и, слегка пошатываясь, разбрелись по своим домам, оставив на месте несколько павших (и спавших) бойцов.

Много воды утекло с тех времен. Мальчишники остались в прошлом. Мы ушли дальше. Судьба придумала каждому из нас биографии и навесила личные обстоятельства. Женя уехал в Америку, где устроился работать бизнесменом. Костя сейчас солидный мужчина с благородной сединой на висках. Митя учит студентов в престижном московском вузе. Все остальные тоже куда-то разбрелись-разъехались.

Но я совершенно уверен, что если вдруг мы соберемся опять, нам будет тепло и уютно как тогда, в далеких восьмидесятых, ибо связывает нас самая прекрасная пора в жизни человека — его молодость.