Восток

Солнце окрасило двор в алый цвет, когда Левмир вышел прогуляться. Обойдя дворец, углубился в сад, не столько рассматривая прекрасные деревья, которых не встречал дома, сколько одергивая необычную одежду. Левмир отказался бы от этого не то платья, не то плаща странного покроя, если бы не выражение лица князя: будто награду выдал.

«Кафтан», как назвал одежду князь, пришлось подвязать кожаным ремешком, чтобы полы не мели по земле. Рукава нелепо-широкие, руки болтаются в них. Штаны тоже огромные, издалека напоминают юбку. Больше всего ужаснул Левмира цвет одеяния — ярко-красный, с желтыми вставками на груди и рукавах.

Порадовали сапоги — крепкие, удобные, из коричневой кожи. Ступая в них по тропинке, Левмир наслаждался прогулкой.

Тропинка вывела к большому полю, усеянному ровными рядами одинаковых каменных плит. Низкая оградка опоясывает поле. Тропинка упирается в витиеватую калитку. Левмир задержался возле нее, рассматривая сложный рисунок переплетенных прутьев. Отступил на шаг и различил двух драконов, сцепившихся в яростной битве.

Левмир толкнул калитку. Хотелось рассмотреть каменные плиты. Присев возле одной из них, прочитал высеченные слова: «Храбрый воин, отдавший жизнь за своего князя». Ниже — цифры, значения которых Левмир не понял. Он шел рядами плит, глядя то на одну, то на другую, но менялись лишь имена и цифры. Далеко впереди — белое строение, похожее на Храм, как его описывала Ирабиль. Только без окон.

Левмир остановился, глаза закрылись. «Слышишь ты меня? — подумал он. — Как ты? Скажи хоть слово!»

Когда зазвучал голос, Левмир вздрогнул, но радость тут же рассеялась: возле оградки стояла княжна.

— Это почетное кладбище, здесь покоятся самые отважные воины. Многие бросались в самую гущу схватки, лишь бы удостоиться чести быть погребенными здесь.

На княжне все то же серое платье, стоптанные туфли. А прическа изменилась. Прежде рассыпавшиеся по плечам волосы она собрала в хвост, став похожей на простую деревенскую девчонку. Именно эта деталь помогла Левмиру почувствовать себя уверенней. А еще — неуверенность в черных глазах княжны.

— Здесь, под землей, лежат мертвые люди? — переспросил Левмир. — Зачем?

Княжна сцепила перед собой ладони. Левмир смотрел на подрагивающие пальцы. Сумерки сгущаются стремительно, и смуглая кожа девушки все темнее.

— А куда их еще деть? — Голос княжны звучит озадаченно. — Мертвых хоронят в земле, так всегда было и будет. Там, дальше, княжеская усыпальница. — Она махнула в сторону замеченного Левмиром строения. — Там стоят каменные гробы. Только женщины моего рода отправляются после смерти к Солнцу.

Вопрос замер на губах Левмира. Княжна отвернулась, бледная, и по тому, как напряглось ее лицо, Левмир понял, что девушка едва сдерживает сильное чувство. Горе или злость. А может, отчаяние.

— Наверное, не нужно было мне сюда приходить? — Левмир, аккуратно огибая надгробия, вышел за калитку. Между ним и княжной оставался шаг.

— Сюда часто приходят, — улыбнулась девушка. — Родственники, друзья. Приносят цветы, вспоминают. У вас, наверное, не так? Князь сказал, что вы с Запада.

— Можно «ты»? — Левмир улыбнулся в ответ. — Меня зовут Левмир. Когда мне говорят «вы», я… оглядываюсь и не вижу никого.

— Айри. — Княжна протянула руку. — Меня тоже можно на «ты».

Взяв теплую ладошку, Левмир коснулся ее губами, не представляя, что делать еще. Жать руку девчонкам при знакомстве вроде как не полагалось. Когда же он поднял голову, то увидел изумленные глаза Айри.

— Это было вовсе не обязательно, — пробормотала она, пряча руку за спину.

— Извини, — пожал плечами Левмир. — Наверное, проще относиться ко мне, как к ребенку, который ничего не знает.

Плотно сжатые губы княжны слегка расслабились.

— Ничего, — сказала, протягивая другую руку. — Это из-за меня все.

Пальцы коснулись ладони Левмира. Дрожали, будто трогая раскаленный бок печки. Левмир сжал руку княжны и услышал сдавленный вскрик.

— Отец рассказал тебе, кто я?

Айри кивнула, не отрывая взгляда от попавшей в плен ладони.

— Боишься?

Рука перестала дрожать. Айри подняла голову.

— Ничего не боюсь, ясно? — резко прозвучали слова, как свист стрелы. — Идем.

Княжна пошла в сторону дворца, таща за собой Левмира. Тропинка едва угадывалась в темноте. Когда дворец, освещенный множеством фонарей, показался среди ветвей, Айри остановилась. Руки разомкнулись.

— Ты ведь сильный, да?

Левмир не нашелся с ответом. Темнота не мешала ему разглядеть румянец на щеках девушки, легкий ветерок не заглушил частого биения ее сердца.

— Когда пойдешь на Запад — забери меня.

— Но…

— Хватит. Ничего не говори. Нас ждут к ужину, идем. Поговорим завтра.

Левмир молча шел за княжной. «Чего она хочет? — недоумевал он. — Что она прячет?»

* * *

Ужинали на втором этаже, в полутемном зале. Ковры так же устилали пол, вдоль стен — огромные вазы, украшенные разноцветными узорами. Странные светильники, будто сделанные из бумаги, свисают с потолка то тут, то там. Левмир попытался рассмотреть один из них, но так и не понял, что в нем светится.

За столом посреди комнаты сидели князь и пожилой мужчина, которого Левмир раньше не видел. Взгляд не задержался на незнакомце, тем более что и сам он не обратил на Левмира внимания. Чуть дальше, за маленьким столом, на маленьком стульчике громоздился шут Сэдрик. В отличие от остальных, он уже обжирался, впихивая в рот руками какую-то еду из миски.

Князь поднялся навстречу вошедшей паре.

— Как прекрасно, что вы уже познакомились, — воскликнул он, но в глазах таилась настороженность.

— Я случайно обнаружил кладбище, и княжна любезно рассказала о погребальных обычаях Востока, — поспешил объясниться Левмир.

Князь расслабился, кивнул в сторону. Из тени вышел темнокожий слуга, которого Левмир сразу не заметил. Слуга выдвинул стул для княжны, а вот Левмир успел усесться сам. За столом возникла какая-то заминка. Князь с упреком смотрел на слугу.

— Простите, — улыбнулся Левмир. — Я не бывал раньше во дворцах. Скажите спасибо, что на пол не уселся.

— Вот спасибо, — пробурчал шут. — А то я бы загордился.

Айри тихо рассмеялась, улыбнулся князь. Слуга удалился в тень, и напряжение рассеялось.

Теперь, сидя напротив незнакомца, Левмир мог его рассмотреть. Сразу ясно — не из местных. Кожа слишком бледная, другой разрез глаз, да и сами глаза — не черные, как у всех, а будто стальные.

Левмир посмотрел в тарелку. Не сразу получилось понять, что же в ней громоздится. Странные конструкции из какой-то белой крупы, кусочки рыбы, разноцветные ломтики не то фруктов, не то еще чего-то. Но хуже всего — рядом с тарелкой лежат две палочки. Такими же быстро орудуют князь и княжна. Левмир, понаблюдав за ними, взял непривычное орудие. После нескольких попыток получилось отправить в рот один из разнообразных комков. Вкус оказался пресным, но Левмир слишком проголодался, чтобы выражать недовольство. Съедобно — и ладно. Да и не сравнить с заледеневшим лошадиным мясом.

— Не так! — вмешалась Айри, и тонкие пальцы коснулись его руки. — Палочки вот как держат, гораздо удобнее.

Пока она колдовала над его пальцами, Левмир посмотрел на незнакомца. Еда перед ним стояла нетронутой, он смотрел только на Левмира. Пустой, холодный взгляд. Когда-то давно Левмир бы испугался, но теперь ощущал только раздражение. Да еще неприятный холодок — будто плечи кто стискивает.

— Вот, — сказала княжна. — Попробуй.

— Вы так сблизились, — заметил князь.

— Попробуйте, — тут же исправилась Айри. — Ну а что плохого в том, чтобы подружиться с новым человеком?

Князь пожал плечами. И тут первое слово сказал незнакомец:

— Человеком?

Левмир выдержал его взгляд.

— Вы что-то хотите мне сказать? — спросил, отложив палочки. — Или обо мне?

Незнакомец улыбнулся, но взгляд остался ледяным. В серых глазах Левмир видел свою смерть — старую подругу, по которой даже успел немного соскучиться.

— А ты готов со мной драться? — спросил незнакомец.

— Если потребуется.

— Так-так, друзья, — подскочил князь. — Давайте не будем портить ужин. Что с вами? Вы знакомы?

— Нет, — одновременно откликнулись Левмир и незнакомец.

— Моя оплошность. — Князь приложил руку к груди. — Левмир, это мой старый друг. Я рассказал ему о тебе. Он просил не называть его имени, поэтому я и не представил вас сразу…

— Можешь называть меня Арис, если хочешь, — сказал незнакомец, не отводя глаз от Левмира. — Значит, ты пришел с Запада. Зачем?

Левмир подобрал палочки. Айри кивнула, увидев, что теперь он взялся правильно.

— Я не пришел, — сказал Левмир. — Меня вынесла сюда Алая Река.

— Так говорят о судьбе, — пожал плечами Арис. — Но…

— Когда я говорю, что меня вынесла сюда Алая Река, значит, так и есть, — перебил Левмир. — Я вошел в нее, а вышел из моря.

Теперь и княжна, и князь перестали есть. Смотрят на него широко открытыми глазами. Только шут продолжал чавкать, поджидая удачного момента для выступления.

— И кто же додумался обратить такого сопляка? — спросил Арис.

— Боюсь, ответ будет тот же. Алая Река.

Выражение лица Ариса изменилось. Что-то вроде удивления промелькнуло на нем.

— Хочешь сказать, дошел до Реки, будучи человеком?

— Да, — кивнул Левмир. — Нас было трое, но человеком дошел только я.

Арис взял палочки, подцепил кусок рыбы и отправил в рот. Левмир последовал его примеру. Ужин прошел в молчании. Когда тарелки опустели, набежали слуги. На столе появились блюда со сладостями и кубки с горячим питьем. Напиток оказался пряным и сладким.

— Итак, — произнес князь, — теперь мы можем и поговорить. Левмир, расскажи о себе.

— Если вам угодно, — кивнул Левмир. — Я родился в деревне под названием Сатвир…

— Сатвир, — повторил Арис.

— Ну да. А что?

Арис махнул рукой, показывая, что не хочет прерывать рассказ. Но тут вмешался Сэдрик:

— Так тебя, значит, Левмир зовут?

— Правильно, — отозвался Левмир.

— И родился ты в деревне Сатвир?

— Да.

— А теперь ты еще и вампир?

— Ну?

Шут покачал головой и вздохнул:

— Эк над тобой Реченька-то поглумилась… Левмир — вампир из Сатвира!

Торатис и Сэдрик захохотали, Айри же поглядела на шута с нескрываемой яростью. Потом — на Левмира, будто извиняясь. «А ведь она боится, — заметил Левмир. — Боится, что я обижусь и уйду. Боится выступить в мою защиту. Боится промолчать. Что же есть в ее душе, кроме страха? И что для нее — я?»

Левмир дождался, когда смех утихнет, и спросил, обращаясь к князю:

— Я благодарен за кров, одежду и еду. Но ничего этого я не просил. Я должен выслушивать насмешки в обмен на ваше гостеприимство?

— О, прошу, не принимай близко к сердцу, — отмахнулся Торатис. — Это ведь шут! Ну что с него взять? Он и про меня может…

— Тогда зачем он здесь?

— С ним гораздо веселее.

Левмир встал из-за стола. Подойдя к шуту, наклонился над ним. Сэдрик сжался, готовый провалиться сквозь землю.

— Однажды в Сатвир пришли вампиры, — заговорил Левмир. — Ночью они убили двенадцать человек только за то, что они не хотели умирать. Убили моих родителей. Мне пришлось бежать, ненавидя себя за то, что не могу ничего изменить. Добрый человек помог мне, пустил жить к себе, но зимой вампиры явились к нему, дом сгорел, и я снова бежал. На север, к Алой Реке. Последний раз я встретил людей в поселке старателей. Я прожил там месяц. А потом пришли вампиры и снова убили всех. Только вот сами они тоже там подохли, все до единого. Пошути над этим, Сэдрик. А то звучит, должно быть, невесело.

Шут молчал и трясся. Левмир не отводил от него взгляда, лишь в глубине души удивляясь той властности, той могущественной ярости, что переполняла отныне каждое его слово. Он ждал, и, затаившаяся в нем, ждала Река.

— Пошел вон! — раздался голос князя.

Левмир вздохнул. Этим все должно было закончиться. Просто впустую потраченный день…

Сэдрик скатился со стула.

— Бегу, бегу!

— И не смей больше балагурить при нашем дорогом госте, — крикнул князь вдогонку.

Левмир перевел на него взгляд. Торатис казался смущенным.

— Прошу прощения. Я готов понять ваши чувства, но поймите и нас. Все-таки Восток и Запад слишком далеки друг от друга, многое из того, что вы здесь увидите и услышите, будет непонятно…

— Напротив, — сказал Левмир, вернувшись за стол. — Мне все понятно и знакомо. Я вырос среди людей, которым позволяют жить лишь потому, что они приносят пользу господам. Думал, здесь иначе, но ошибся.

Айри смотрела на Левмира, бледная, но отчего-то улыюающаяся; князь прятал взгляд. Арис щурился, что-то вспоминая.

— Горбун все равно ни на что не годен, — продолжал оправдываться Торатис. — Если бы не я — просил бы милостыню на улице. А так — живет в тепле и сытости. И пользу какую-никакую приносит.

— И вам доставляет удовольствие смотреть на это ничтожество? Он мог бы работать руками, шить одежду, чинить сапоги, честно добывать кусок хлеба. Вместо этого он несет чушь ради вашего смеха.

— Ты мог бы вести себя повежливей, обращаясь к хозяину дома, в котором живешь, — вмешался Арис. — Тем более что обращаешься к нему с просьбой. Люди всегда одинаковы — требуют больше и больше, просто за то, что они есть.

— Как и вампиры. — Левмир перевел взгляд на Ариса. — Думаешь, я не понял, кто ты такой?

— Не самая сложная задача. Мы чувствуем друг друга.

— Ну вот, — вздохнул князь. — Наконец-то маски снимаются…

— Ты готов воевать с Эрлотом даже без войска, я правильно тебя понимаю? — продолжал Арис, не обращая внимания на князя.

— Правильно.

— Как ты это себе представляешь?

— Никак. Я знаю лишь то, что сказала мне Река. Я несу ее силу, которая скоро перевернет мир. Правда, мне еще нужно научиться пользоваться этой силой.

— Хорошо, что ты хоть это понимаешь, — кивнул Арис. — Но мне интересно другое. К Алой Реке идут те, кого ведет сильная страсть. Что же вело тебя, если ты до сих пор не знаешь, как воюют вампиры? Ради чего ты отважился на такой путь?

Левмир нахмурился.

— Я бы не хотел об этом говорить.

— Отчего? Не думаю, что твоя цель низка, иначе Река не позволила бы тебе добраться до нее. Что это? Месть? Желание спасти людей?

— Нет.

— Тогда что?

Левмир молчал. Ответ прозвучал из уст Айри:

— Любовь.

На девушку посмотрели все, но она и не думала смущаться, только вежливо потупила взгляд. Арис повернулся к Левмиру.

— Значит, любовь?

— Значит, — кивнул Левмир.

— Но при чем здесь Река? Или твоя возлюбленная в плену у Эрлота?

— Моя возлюбленная шла вместе со мной.

Арис вздрогнул.

— Ты же сказал, что двое были вампирами…

— Я помню, что сказал. Да, она вампир.

— Ты влюбился в вампира, будучи человеком? — Арис встал, опершись кулаками о стол. — И ты шел к Алой Реке, чтобы получить бессмертие? Ради нее?

— Вас это удивляет?

Арис упал на стул, лицо его утратило остатки невозмутимости.

— Что ж… Девушке очень повезло.

В наступившей тишине Левмир прошел к своему месту. Подошвы сапог мягко касались ковра, движения вышли беззвучными. На этот раз слуга успел отодвинуть стул. Прежде чем сесть, Левмир с сомнением оглянулся. Вспомнилась дурацкая деревенская шутка: выдернуть стул из-под ничего не подозревающего человека.

«Подумаешь, — засмеялась Река. — Убьешь его — и все. Вампир не должен бояться».

Левмир сел, и стул оказался прямо под ним. Пытливые глаза Айри совсем близко. Кажется, будь ее воля, она бы утащила его далеко-далеко, туда, где ни одной живой души, и расспрашивала до бесконечности.

— Путь к Алой Реке так труден? — спросила княжна.

— Путь к Алой Реке невозможен, — ответил Левмир. — Мы все погибли на этом пути.

— Ты ведь жив. — Айри словно бы невзначай коснулась плеча Левмира.

— Я сам не знаю, кто я теперь. Знаю лишь, куда идти и что делать.

— Большинство людей и этого не знают, — вмешался Торатис. — Но давайте все же поговорим о войне. Этот разговор нужно когда-то начать. Чем конкретно грозит нам Эрлот?

— Ничем, — быстро сказал Арис. — Эрлот будет резвиться в своих владениях очень долго. Потом, должно быть, образумится и вернет старые порядки. Никакой опасности я не вижу. Для чего ему покидать насиженное место и нестись на восток?

Левмир смотрел на него с любопытством. Запросто говорит об Эрлоте, будто о старом знакомом.

— Может статься так, что резвиться будет негде, — сказал Левмир. — Вы, должно быть, не слышали о бараках?

— О бараках? — нахмурился Арис.

— Эрлот уничтожил деревни, согнал жителей в бараки, где они теперь умирают от голода. Я, правда, не знаю точно, сколько с тех пор прошло времени. Вполне возможно, люди уже мертвы. Вполне возможно, Эрлот уже идет сюда.

— Бараки? — удивлялся Арис. — Но это же просто бред! Зачем бы… Нет, ты несешь ерунду. Эрлот, конечно, может быть жестоким, но не до такой степени. Не будет он сам выбивать у себя почву из-под ног.

— Я не знаю, зачем он делает то, что делает, — сказал Левмир. — Но Река, узнав об этом, отправила меня сюда.

Князь постучал пальцами по столу.

— Итак, смутные пророчества, догадки, предположения, — задумчиво проговорил он. — Это с одной стороны. А с другой — долгий путь на запад. Я давно не смотрел карты, но, если не ошибаюсь, конный путь до Кармаигса займет несколько лет. Большую часть, конечно, можно одолеть по морю, через пролив. Тогда все сократится до трех-четырех месяцев. Но кто из моих дорогих соседей пропустит боевую эскадрилью через свои воды? Никто. В любом случае потребуется опустошить казну, оставить голодать народ. Левмир, поймите меня верно, вы хотите, чтобы я уничтожил свое княжество ради неясной и сомнительной угрозы. Даже если мы победим…

Арис рассмеялся:

— Вы не победите. Не нужно тешить себя глупыми надеждами. Сколько человек в вашей армии? Десять тысяч? Двадцать? Эрлот вынес войну из самой Реки. Он истребит всех, прежде чем они хотя бы увидят Кармаигс.

— Не очень-то лестно слышать такое о своем войске, — заметил князь.

— Я не льщу. Я говорю правду. Если хотите посмотреть, что такое вампир, давайте устроим. Отправьте десяток рыцарей на этого паренька, увидите, что будет.

Глаза князя загорелись.

— А это прекрасная мысль! — воскликнул он. — Левмир, вы не возражаете против такого испытания?

Левмир пожал плечами.

— Если это хоть как-то поможет делу — я покажу, что за угроза придет с Запада.

— Ничего не придет с Запада. — Арис встал и направился к выходу. — Восток и Запад — два разных мира. Ни к чему им лезть в дела друг друга.

— А ну, стой! — вскочил Левмир. Арис обернулся, поднял брови.

— Ты это мне?

— Тебе.

Левмир подошел к нему, глядя вниз.

— Откуда у тебя это?

Арис посмотрел на свои туфли.

— Тебе посоветовать сапожника?

— Мне нужен ответ. Иначе я буду с тобой драться. Я убью тебя, если ты прямо сейчас не объяснишь мне, как у тебя оказались эти туфли.

— Да что вы опять придумали? — воскликнул князь. — Проявите хоть каплю уважения! Не нужно никого убивать, не нужно драться. И что не так с туфлями Ариса?

— Ты был у Монолита? — Левмир игнорировал князя.

— Неоднократно, — сказал Арис.

— Подобрал их там?

— По мне похоже, будто я подбираю обувь на улице?

— Тогда я ничего не понимаю.

— Как и я. Но знаешь, что? Мне даже не интересно. Спокойной ночи.

Левмир стоял, глядя вслед Арису. Сердце колотилось до боли в груди. Что-то коснулось сжатого кулака. Левмир повернулся и встретился взглядом с княжной.

— Провожу тебя, — шепнула она.

— Айри.

Девушка обернулась. Ни слова не сказано, они просто смотрели в глаза друг другу — отец и дочь. Князь опустил взгляд.

— Идем, — прошептала Айри, проходя мимо Левмира.

* * *

Несмотря на то, что лестницу ярко освещали круглые фонарики, с наступлением темноты будто сами собой разлетевшиеся по всему дворцу, Айри взяла подсвечник с тлеющей свечой. Медленно ступали по укрытым коврами ступенькам. Левмир покосился на Айри, случайно перехватил ее взгляд. Думал, она отвернется, но она, видимо, думала так же. Застыли на одной ступени, глядя друг на друга.

— Кажется, я все испортил?

— Здесь уже нечего портить. Ты подумал?

Левмир нахмурился. В глазах Айри плясало какое-то безумие, лишь отчасти объяснимое отражением огонька свечи.

— После всего, что я рассказал, хочешь на Запад? Почему?

— А ты — почему?

— Ты знаешь. — Левмир отвел взгляд.

— Там твоя судьба, так?

Кивнул, рассматривая красный ворс ковровой дорожки. Какое же здесь все мягкое, укрытое. Сразу и не заметишь под всем этим твердые, острые углы. Только Айри ничем не прикрывается. Поэтому с ней так трудно, поэтому с ней так легко.

— Вот и моя там же. И снова молчи! Я вижу, ты не решил. Съездишь со мной утром кое-куда? Одна я… не хочу там появляться.

— Я в вашей власти, — пробормотал Левмир.

Айри быстрым движением придвинулась к нему. Левмир вздрогнул, ожидая атаки или… поцелуя?

— Если бы это было так, я бы не начала разговора, — прошептала княжна.

Будто порывом ветра унесло ее. Левмир поспешил следом. Странная тьма окутала душу, и только крошечный огонек в руке Айри разгонял тенета страхов и сомнений.

— Подожди! — Левмир одним прыжком догнал княжну. — Постой. Кто этот Арис?

— Его не так зовут, — не останавливаясь, ответила Айри.

— Он единственный вампир здесь? Когда он появился?

— Да. Года три назад.

— Как же его…

— Слушай. — Айри снова остановилась, пронзила Левмира взглядом. — Он помог мне однажды, а я не забываю доброты. Если он решил не называть тебе имени — я не раскрою его тем более. Но если он решит убить тебя — между вами буду стоять я.

Кровь отхлынула от лица Левмира, ладони вспотели. Теперь сердце княжны билось спокойно, размеренно, а его собственное припустило во весь опор.

— Что ты хочешь сказать?

— То, что сказала. — С видимым трудом Айри улыбнулась, смягчила выражение лица. С еще большими усилиями заставила себя коснуться руки Левмира. — Подумай. Я не прошу многого. Прокатись со мной завтра утром и… подумай насчет Запада. Хорошо?

Левмир кивнул. В молчании одолели оставшиеся ступени, прошли коридором.

— Твои покои. — Айри кивнула на двери, больше похожие на ворота. — Держи. Там, должно быть, темно.

Отдав свечу, княжна ушла. Левмир проводил ее взглядом.

Огромная комната, через раскрытые двери лоджии льется лунный свет, окутывает кровать с балдахином, грудой подушек и одеял. Левмир нашел несколько свечей — на стенах, на столике, возле зеркал. Засветив их все, огляделся и вздохнул. Вряд ли получится здесь отдохнуть. Слишком уж большая комната, слишком высокий потолок, слишком пестрый ковер на полу. Множество столиков и стульев, зеркала, вазы, статуи, изображающие свирепых воинов и прекрасных дев. Ковры висят даже на стенах.

Левмир подошел к кровати, потрогал перину. «Ты тоже на такой спала?» — спросил он мысленно. «А то! — с готовностью откликнулась Ирабиль. — Только лучше медвежьей шкуры ничего не было».

— Это точно, — улыбнулся Левмир. — Пожалуй, все закончится тем, что я лягу в углу на ковер.

«Только попробуй — в лоб получишь! — возмутилась Ирабиль. — Я ведь не побоялась жить, как ты. Побудь и ты на моем месте!»

— Если бы ты была рядом…

«Тогда мы никуда бы больше не пошли, сам знаешь. Когда все закончится — у нас будет вечность. А до тех пор — сражайся».

— Я не отступлю! — пообещал Левмир, глядя в небо с увитой цветами лоджии. — Ты тоже держись. Почему-то кажется, тебе тяжелее.

«Не думай об этом. — Голос таял, слабел. — Кастилос обо мне заботится. А я жду тебя. Все, что я теперь могу — ждать. Не бросай меня, Левмир!»

— Ни за что!

Левмир вскочил на перила балкона, взмахнул руками, удерживая равновесие. Настала пора узнать новую часть себя, понять и принять силу, что переполняет тело и дух. Закрыв глаза, Левмир сказал сердцу: «Стой!» И сердце остановилось.

Левмир опустил руки. Ни одна мышца не дрогнет, ноги твердо стоят на узких перилах. В голове ясно, как никогда. Будто умерли все чувства, кроме одного — самой сильной, самой отчаянной страсти. Перед глазами возникло улыбающееся лицо Ирабиль. Левмир улыбнулся в ответ.

— Только ты и я, — сказал он. — Вечность!

Оттолкнувшись, Левмир взлетел выше деревьев. Наверное, его могли заметить из окон верхних этажей. В замершее сердце проник восторг от силы и легкости движений.

Мягко приземлившись на землю, Левмир побежал. Ветви мелькали по сторонам. Знакомая тропинка вывела к ограде кладбища. Перескочив через нее, Левмир встал на надгробный камень. Перенес вес на одну ногу, крутнулся вокруг своей оси. Прыжок за прыжком, он перемещался с надгробия на надгробие, приближаясь к таинственному строению на другом конце кладбища.

Вдруг он замер на одном из камней. «Я ведь не смогу запустить сердце без крови! — подумал Левмир. — И где же мне взять кровь?» Перед глазами возникла улыбающаяся княжна.

— Нет, — шепнул Левмир. — Нет… Я найду этого Ариса, он ведь как-то выживает здесь.

Беспокойство не оставляло Левмира, и он, закрыв глаза, приказал сердцу: «Вперед!» В груди гулко застучало. Левмир покачнулся, теряя равновесие, но устоял.

— Получилось! — выдохнул он.

— Вообще-то здесь такое поведение считается святотатством.

Левмир упал с камня, но тут же вскочил. В трех шагах от него стоял Арис, освещенный лунным светом. В руках он что-то держал, но Левмир не мог понять, что именно.

— Я не знаю такого слова, — сказал он.

— Люди приходят сюда, чтобы вспомнить мертвых и предаться печали. А ты глумишься над останками, глупый мальчишка. Неужели нельзя найти другого места для танцев?

— Я не танцую, — отозвался Левмир. — Я пытаюсь понять, кто я. А кто ты, Арис? Что ты здесь делаешь?

Арис вместо ответа бросил какой-то предмет. Левмир поймал его. Он держал в руках что-то вроде меча в кожаных ножнах.

— Это палаш, — объяснил Арис. — С подобным оружием здесь управляются воины.

— И зачем ты мне его дал? — Левмир потянул за черную, с золотыми прожилками рукоять. Лезвие блеснуло в лунном свете, будто серебряное. По клинку вились узоры.

— Я опрометчиво за тебя поручился. — Арис привязывал на пояс ножны с таким же палашом. — Не хочу, чтобы ты опозорил род вампиров. Посмотрим, что умеешь.

— Ничего, — усмехнулся Левмир. — Я стрелял из самострела, приходилось драться ножом и топором. Наверное, неплохо получалось — Мэросил остался в восторге.

— Мэросил? — удивился Арис. — А с ним тебя что связывает?

— С ним уже никого ничто не связывает, — объяснил Левмир, возясь с ремешком. — Мэросил мертв. А скоро умрут и остальные лорды. И Эрлот.

— Хочешь сказать, что, будучи человеком, убил того, кто рожден вампиром больше трех тысячелетий назад?

— Мне помогла та, что рождена вампиром больше тринадцати лет назад. Хотя, скорее это я ей помог.

Подняв взгляд на Ариса, Левмир вздрогнул. Глаза вампира почернели, красные радужки пылают огнем.

— Я как раз об этом хотел спросить, — прорычал Арис, обнажая сталь. — Не так много девчонок-вампиров твоего возраста я знал. Но из рожденных вампирами — знал только одну. Это она шла с тобой к Реке?

Левмир не успел ответить. Арис бросился на него, сталь сверкнула, рассекая воздух. Сердце остановилось. Руки рванули палаш из ножен, и от столкнувшихся лезвий полетели искры.

— Реакция хорошая, — отметил Арис. — Но если будешь так встречать каждый удар — испортишь клинок за две минуты. Старайся отводить удар.

Левмир отпрыгнул назад, снова оказавшись на надгробии.

— Да, это та самая, — сказал он, следя за передвижениями противника.

— Как ее звали?

— Ее до сих пор так зовут. Почему я должен называть тебе имя?

Стремительный выпад, палаш должен был перерубить ноги Левмира, но он подпрыгнул и подошвами прижал лезвие к камню. Ударил наотмашь, клинок просвистел над головой пригнувшегося Ариса. Тот рванул оружие на себя, Левмир сделал сальто назад и замер на соседнем камне.

— Потому что я хочу убедиться, что она — не та, о ком я думаю, — сказал Арис. — Ты на удивление ловок и быстр. В битве против десятерых это хорошо. Запомни: там не будет места поединку. Тебе придется драться со всеми сразу и ни с кем по отдельности.

— Я справлюсь! — заверил его Левмир. — Тогда правда за правду. Ты говоришь, где взял туфли, а я называю имя.

Арис прыгнул на него, крутнулся в воздухе. Левмир обдумал все мгновенно. Пригнулся, резко выпрямился, ведя палаш вверх. Лезвия столкнулись, уже не с такой силой. Арис подался вперед, тогда как сжимавшие палаш руки рвануло назад. Левмир выбросил вперед ногу, и сапог удалил Ариса в грудь. Вампир отлетел к соседнему надгробию и упал, разбив его на куски.

— Ну и что ты натворил? — проворчал Арис, отряхиваясь. — Как мы объясним это князю?

Левмир сконфуженно молчал.

— Ладно, — вздохнул Арис. — Эта часть кладбища самая старая, сюда все равно никто не приходит. Хватит игр, я думаю, ты справишься.

Арис убрал палаш в ножны, его примеру последовал Левмир.

— Туфли, — напомнил он.

— Дались тебе эти туфли… Они мои. Понимаешь? Мои. Я их заказал в Кармаигсе, когда жил там. Сразу несколько пар, одинаковых. Всегда такие ношу, не люблю перемен. И я понятия не имею, при чем здесь Монолит.

Левмир спрыгнул на землю, заглянул в черно-красные глаза. Арис выдержал взгляд.

— Почему твои глаза остаются человеческими? — спросил он. — После такой битвы…

— Мразь, — сказал Левмир.

Арис вздрогнул.

— Что ты сказал?

— Я назвал тебя мразью, Эмарис. Мразью и трусом.

Лицо Эмариса изменилось. Теперь на нем появился страх. Не перед Левмиром — перед теми словами, что он должен был произнести.

— Ты не можешь осуждать меня за то, что я просто перестал делать то, что делал, — тихо сказал Эмарис. — Власть завела меня в тупик, и я…

— А я не за это тебя осуждаю! — закричал Левмир, толкнув его в грудь. — А за то, что бросил ее, свою дочь! Ты знаешь, что ей пришлось вынести? Знаешь, сколько раз она чуть не погибла? Может быть, ты часами смотрел, как она плачет, обнимая пару вонючих туфель, и не знал, как ее утешить? Ты смотрел, как она искала радость, а находила лишь отчаяние и смерть?

Лицо Эмариса посерело, рот приоткрылся.

— Ты встречал Ирабиль? — прошептал он, все еще не веря.

— Встречал? — Левмир засмеялся. — Она спасла меня от твоих карателей в Сатвире. Она была со мной все это время. Вместе мы дошли до Алой Реки.

— Безумие… — застонал Эмарис. — Кастилос и Аммит должны были позаботиться о ней.

— О, они старались! Только вот нагнали на самом берегу. Они старались — не ты.

Эмарис вскинул голову. В глазах плеснуло пламя.

— Хватит! Вспомни, с кем говоришь, сопляк!

— С жалким трусом, бросившим дочь, когда был ей так нужен.

Палаш вылетел из ножен, Левмир ответил на выпад. Два клинка сшиблись, два лица замерли друг против друга.

— Я не позволю себе умереть, пока она жива и ждет меня. Я — не ты! — С этими словами Левмир оттолкнул соперника.

Эмарис сделал шаг назад. Левмир тут же встал в боевую стойку, держа палаш перед собой. Но Эмарис не спешил нападать. Огонь, миг назад горевший в глазах, погас. Пропала величественная осанка. Перед Левмиром стоял сгорбившийся старик.

— Как же ты ее любишь, — прошептал Эмарис.

— Сильнее, чем ты.

Эмарис тяжело опустился на землю, голова склонилась, будто перед покаянием.

— Представь, что она умерла, — послышался глухой голос. — Представь, что ее больше нет на свете. А у тебя осталась дочь, как две капли воды похожая на нее. Девочка, которая каждый миг своего существования напоминает о той, что ушла навсегда. Как бы ты выдержал такое?

Левмир бросил палаш в ножны.

— Так же, как все люди, — прозвучал ответ. — Я оплакивал бы ее, но радовался дочери. Тому, что в ней сохранилась частица Ирабиль. Тому, что на земле остается эта крошечная капля волшебства, способная осветить целый мир. Люди рождаются и умирают, их жизнь полна таких страданий, которые тебе неведомы. Ты столкнулся с жалкой их долей и проиграл. Ты не достоин быть королем, даже отец из тебя не вышел. У меня нет к тебе сочувствия. Иди прочь, а я забуду о нашей встрече. Пусть лучше она оплакивает отца, которого подло убил Эрлот, чем живет с мыслью, что отец ее бросил, что видел в ней только зло.

Эмарис вскинул голову.

— Я никогда!..

— Я с тобой закончил, — оборвал его Левмир.

Застыв с раскрытым ртом, Эмарис провожал взглядом удаляющуюся фигуру мальчишки.