Чаще всего жизнь напоминает скорый поезд, несущийся через всю страну без остановок. Ты смотришь в окно, видишь леса, поля, реки, деревни и города. Сначала эта феерическая карусель тебя увлекает, но потом взгляд замыливается, и ты все чаще обращаешь взгляд в купе. Здесь все стабильно, привычно. Здесь ты чувствуешь себя уютнее. Наверное, не так уж много людей, которые способны постоянно пялиться в окно. И еще меньше людей, которые спустя годы смогут описать мельком виденную деревеньку.

Сейчас, когда та осень моего последнего школьного года осталась далеко позади, я поражаюсь, до чего же ярко сохранились в памяти эти события. Как я провел то лето? Не помню. Что было со мной в десятом классе? Туман. Как будто я задремал в своем купе, и только Боря Брик, которого проводник определил ко мне, сумел нарушить этот сон. Только через него, как через некую призму, я воспринимал окружающий мир. И когда он исчез из моей жизни, я не потерял способности смотреть и видеть.

Но только те события, к которым, прямо или косвенно, имел отношение этот человек, остались самыми яркими. За исключением одного темного пятна, когда я словно провалился в недельную кому. До сих пор не могу простить себе этой слабости. Хотя и понимаю, что будь я рядом с Борей в то время, ничего бы не изменилось. Может быть, у нас просто было бы немного больше времени.

Прошлой ночью, когда я, как обычно, сидел на кухне, куря одну сигарету за другой, и записывал свои воспоминания, дверь неожиданно открылась и вошла моя жена, сонно щурясь и отворачиваясь от лампы.

— И долго ты еще будешь сидеть? — проворчала она.

Я ответил не сразу. Некоторое время я просто смотрел на нее с улыбкой. Наш союз прошел испытание временем, и теперь было очевидно, что я сделал верный выбор.

— Извини, я помешал тебе спать? — спросил я тихонько, чтобы не разбудить сына.

— Нет. Просто кое-кто мне обещал быть всегда рядом, а я уже которую ночь сплю одна.

— Я думаю, скоро это закончится. Вряд ли у меня получится спокойно уснуть, пока не выскажу все, что думаю.

Она склонилась над моей писаниной. Я не возражал. Все равно она бы прочитала эту повесть, рано или поздно.

— Это про него? — спросила она.

— Да.

— Боже мой, почему ты никак не можешь забыть этого психопата? Я готова мириться с твоими ежемесячными визитами в психбольницу, но это…

— Он не был психопатом.

— Да конечно, а то я не помню. Про его последний визит в школу даже в новостях рассказывали. Образец здравого смысла!

— Когда я закончу, ты все поймешь. А теперь иди спать, хорошо? Я скоро приду.

Но она ушла не раньше, чем выкурила одну из моих сигарет. И вот, я снова один. За окном тишина, изредка нарушаемая проезжающими машинами. За стеной спит моя жена и наш ребенок. Уютно светит настольная лампа. Почти такая же, какую демонстрировал мне Боря. Включенная в обычную розетку и теряющая немыслимое количество электроэнергии.

Моя повесть не только о Маленьком Принце. В ней явно есть что-то еще. Может быть, я пишу о любви. Той самой, чистой и непорочной, которой, наверное, могут любить только подростки. И о какой-то несоизмеримо высшей любви, включающей в себя всю Вселенную. Получится ли выразить это? Не такой уж я и мастер слова. Но если не я, то никто.