Замок графа Хьюберта был поистине великолепен. Он вольно раскинулся на широком пространстве между огромным лесом и каменистыми холмами. Замок был укреплен по всем правилам фортификационного искусства и имел внушительный гарнизон. Об этом было хорошо известно в Приграничье, и мало кто рискнул бы напасть на него. Разве что целая армия. И то неизвестно, удалось бы взять его осадой.

Возвращение графини было встречено радостными возгласами слуг. Ее сын, высокий красивый юноша, кинулся к матери и нежно расцеловал ее в обе щеки. Леди Адела ласково погладила сына по лицу, в глазах ее светились любовь и радость от встречи.

– Как нынче чувствует себя мой супруг? – спросила она у подошедшего сенешаля.

– Без перемен, миледи, – был ответ.

Леди Адела представила присутствующим Валу как дальнюю родственницу своей тетушки, приехавшую на время к ним на север. Она поведала, что часть воинов, сопровождавших леди, погибла в схватке с разбойниками. Поэтому свита ее так мала. На этом обсуждение вопроса было закрыто.

Гостье выделили удобные, довольно просторные апартаменты. Бена определили в гарнизон, а Тим, как всегда, отправился на конюшню.

Вымывшись с дороги и передохнув, гостья появилась в общем зале. За высоким столом сидели леди Адела и юный Уильям, а на главном месте – высокий и очень худой, даже изможденный мужчина с надменным аристократическим лицом и совершенно седыми волосами. Он чуть кивнул, когда жена представила ему гостью, и Вала невольно поежилась под его холодным взглядом. «Бедная женщина, – подумала она об Аделе. – Всю жизнь рядом с этим надменным, чопорным стариком. Брр! Немудрено, что она полюбила лорда Грея. Тот весь из тепла и света». К счастью, во время своего дальнейшего пребывания в замке Вала почти не виделась с хозяином и была этому рада.

Ужин прошел в тишине. Несколько ничего не значащих слов – и молчание. «Боже, какая тоска в этом великолепном замке, – заметила про себя Вала. – Не хотела бы я быть здесь хозяйкой, даже за графский титул».

Но последующие дни оказались не такими тоскливыми. Граф не появлялся за общим столом, Вала много общалась с графиней. Леди Адела на другой же день после приезда отправила гонца к брату и ожидала его появления со дня на день. А пока что они с Валой осматривали окрестности замка, гуляли в саду. И тут стало понятно, по чьей воле появился уютный садик в Гринхиле, – леди Адела любила цветы и знала в них толк. Она много рассказывала своей гостье о розах, которых в ее саду было множество сортов. Говорили они также о будущем работодателе Валы.

– Мой брат суров, но справедлив, – рассказывала леди Адела. – Он прекрасный воин и отлично вымуштровал свой гарнизон. У них ведь шотландская граница совсем рядом – полдня пути. Стычки с соседями там – обычное дело. Шотландцы налетают как ураган, и никогда не знаешь, когда ожидать нападения. Правда, они ни разу еще не нанесли серьезного ущерба замку. Но селяне страдают. У них угоняют скот, иногда жгут дома. Тогда мой брат совершает ответные рейды на ту сторону границы и ведет себя ничуть не лучше. Я не раз упрекала его за это, но он говорит, что здесь другой жизни быть не может. Так повелось исстари, и так будет еще долго. Брат в этом уверен.

У Валы подобная ситуация не вызывала удивления. Она сама выросла на границе с Уэльсом. Валлийцы такие же воинственные и неспокойные, как и шотландцы. Просто ее семье повезло в том, что отец нашел путь к примирению с соседями.

Леди Адела подумала немного и добавила:

– И еще брат рассказывал мне, что замок очень хорошо расположен. И сама природа надежно защищает его – с одной стороны отвесная неприступная скала, а с другой – глубокое озеро, синее и очень чистое. Так он говорил.

Женщина улыбнулась. Она любила своего брата и, даже не видя, любила и его замок тоже.

Вала же рассказывала леди Аделе о своей юности, о зеленых холмах Уэльса, о своем могущественном деде, благодаря которому могла спокойно носиться по приграничным просторам. Вспомнила своего любимого коня Грома – подарок деда. И слезы невольно навернулись на глаза. У нее забрали все, что было ей дорого, даже коня не оставили.

Когда леди Адела заговорила о своей племяннице Алисии, Вала совсем пала духом и не смогла сдержаться.

– Я постараюсь держать себя в руках, миледи, – сказала она сквозь слезы, – но воспоминания слишком болезненны. Моей малышке было шесть лет, когда ее убили. Она была такая хорошенькая, светловолосая, всегда веселая. И очень сообразительная девочка. Даже мой муж, на что был чурбан бесчувственный, и то расплывался в улыбке, когда она забиралась к нему на колени.

Вала вздохнула, вытерла слезы и добавила более твердым голосом:

– Я постараюсь полюбить эту девочку. Она ведь очень одинока в этом отдаленном замке, как я понимаю. Отцу не до нее, он занят своими мужскими делами. А девочке нужно внимание.

Так они говорили обо всем, что пережили. Леди Адела предпочитала расспрашивать, Вала охотно рассказывала. Когда она говорила о том, что наболело, ей становилось легче. Это Джеймс ее научил, вернее лорд Грей. Про Джеймса надо забыть.

Но однажды и леди Адела не сдержалась. В ходе одного из таких откровенных разговоров она вдруг с болью поведала о том, как родители отдали ее замуж за чужого, старого и очень чопорного мужчину. Как страшно ей было, как трудно. А он ведь никогда не улыбался ей. Призывая в свою постель, брал ее в темноте, только поднимал повыше ночную рубашку. Никогда не видел молодую жену обнаженной и не стремился к этому. О каких ласках речь? Разве что руку поцелует. Она очень надеялась, что их сын не повторит отца в этом отношении. Иначе быть бедной следующей графине Хьюберт.

Вала рассмеялась:

– О нет, Уильям не похож на чопорного и холодного отца. Вон как глаза сверкают, когда девушек молодых видит. Скорее всего, уже тискает их по углам вовсю. В Уильяме много от вас, миледи. Он такой же теплый и светлый, как и вы. И я думаю, что следующая графиня Хьюберт будет счастливой женщиной. Кстати, вы ведь уже, наверное, нашли ему невесту?

Леди Адела грустно покачала головой:

– Невеста была, леди Вала. Совершенно очаровательная девочка, ну просто ангел. Представьте себе голубые, как летнее небо, глаза, золотые локоны, тоненькая, легкая. Но два года назад в этих краях прошла эпидемия и девочка умерла. Ее родители до сих пор безутешны. Она была у них единственным поздним ребенком, и на ее брак с нашим сыном возлагались большие надежды. Все-таки в этих краях граф Хьюберт – большая величина, и породниться с ним хотели бы многие, это высокая честь. Но к тому времени, как умерла Арабелла, Уильям уже стал большим мальчиком, и выбор невесты без его участия стал невозможен. А он отвергает всех. И от кого он взял это упрямство и настойчивость?

– Подозреваю, что от вас, миледи, – лукаво улыбнулась Вала. – Вы ведь тоже отличаетесь ангельским видом, но внутри тверды, как стальной клинок. Думаю, что именно поэтому вас так беззаветно полюбил лорд Грей. Это редкое сочетание в женщине. Уверена, что лорд будет счастлив с вами.

– А уж как счастлива буду я, не сказать словами, – тихонько прошептала леди Адела. – Сколько лет об этом мечтаю. Только при редких наших встречах и согреваюсь в его объятиях, под его взглядом.

Она задумалась и какое-то время смотрела вдаль ничего не видящими глазами – была мыслями со своим любимым мужчиной, в его тепле. Потом встрепенулась и продолжила случайно сложившийся разговор, такой откровенный и прямой:

– А ведь я еще мечтаю родить своему Джеймсу сына – наследника для Гринхила. Я знаю, он хочет этого очень сильно, но молчит. Джеймс понимает, что я не в силах изменить существующее положение дел. Он терпеливо ждет. Боже мой, как же я люблю его! Как рвется к нему мое сердце!

И леди внезапно разрыдалась, бросившись на грудь своей гостье. Все, что она годами держала в себе, таила, никому не показывая, вдруг прорвалось наружу. Она содрогалась от бурных, отчаянных слез, а Вала обнимала ее, гладила по спине и тихонько шептала что-то успокаивающее. Она утешала как могла свою внезапно обретенную подругу. Ибо теперь, излив друг другу накопившиеся в душе переживания, они поистине стали подругами, забыв все преграды, воздвигнутые между ними жизнью.

Через какое-то время слезы леди Аделы иссякли, она подняла голову и взглянула на свою гостью заплаканными, но уже светлыми глазами.

– Прости меня, Вала, – сказала, несмело улыбнувшись, – я вылила на тебя потоки слез. Сама не знаю, как это получилось. Я всегда такая сдержанная. И, пожалуйста, называй меня теперь просто Аделой. Мы ведь с тобой сестры по несчастью, и обе рвемся к лучшей доле. Ты согласна?

– С радостью, Адела, – откликнулась Вала. – Для меня большое счастье обрести настоящую подругу. У меня никогда в жизни не было подруги. Судьба обошла меня и в этом. Зато теперь она преподнесла мне тебя и твою дружбу как прекрасный подарок. И я счастлива, Адела.

Какое-то время женщины сидели молча, раздумывая о том, что только что произошло между ними. Потом Вала робко спросила:

– Я не поняла, Адела, как ты собираешься родить сына своему Джеймсу, ведь тебе уже тридцать. Это поздно. Мне двадцать восемь, и я знаю, что радость материнства уже не для меня, даже если мне очень повезет в жизни и я встречу мужчину, которого захочу назвать отцом своего ребенка. Поздно, Адела.

– Ты дурочка, Вала, – ласково ответила подруга. – Когда люди любят друг друга, женщина может родить в любом возрасте. Вот моя любимая тетка Дебора, которой очень повезло в жизни встретить замечательного мужчину и настоящую любовь, родила своему мужу восьмерых детей, и последнюю девочку произвела на свет, когда ей самой было уже сорок два года. Говорят, поздние дети – свидетельство горячей, неугасающей любви между супругами. Я тоже хочу так, Вала. А у тебя еще все впереди, девочка.

Вала задумчиво покачала головой. Она всегда была уверена, что для нее все уже позади. Новая подруга вселила в нее надежду. Женщина улыбнулась.

– А что касается Уильяма, Адела, – сказала она, – то мне кажется, что голубоглазый и золотоволосый ангел – это совсем не то, что ему нужно. В этом мальчике горит огонь, и ему нужна сильная и смелая подруга жизни. Так я чувствую.

Леди Адела задумалась на какое-то время.

– Может быть, ты и права, Вала, – сказала тихо. – Я как-то не думала об этом.

На этом закончился так внезапно начавшийся откровенный разговор, навсегда сделавший двух молодых женщин, выросших так далеко друг от друга и проживших такие разные жизни, близкими и верными подругами.

К концу дня вернулся гонец, посланный леди Аделой к ее сводному брату в замок Лейк-Касл. Он сообщил, что рыцарь прибудет к сестре завтра ближе к вечеру – у него есть неотложные дела, и он просто не может выехать из своих владений раньше.

С утра началась подготовка к встрече. Ричард Лорэл был нечастым гостем во владениях графа Хьюберта. Мужчины откровенно недолюбливали друг друга. Граф считал брата своей жены ничтожеством, недостойным его высокого внимания. Ричард же искренне презирал родича, считая его слабым и никчемным мужчиной, неспособным без своей охраны защитить ни жену, ни ребенка. Кроме того, его сильно раздражали чопорность и высокомерие графа. Не такого уж он высокого полета птица, чтобы так заноситься. Сам лорд Перси, сильнее и выше которого нет никого на севере, держался с людьми куда проще. И его даже король побаивался. Рыцарь искренне и нежно любил свою младшую сестренку и от души жалел ее – это же надо, такому бездушному старику в руки попала. И он любил своего племянника. Слава богу, мальчик совсем не похож на своего застывшего в гордыне отца – живой, любознательный ребенок, из которого может вырасти настоящий мужчина. Ричард не был во владениях родичей уже четыре года и помнил сына своей сестры еще ребенком. Хотя он сам в таком возрасте… Ну да ладно. Что было, то прошло.

В замке же высокородного графа царило волнение. Повар хотел удивить гостя его любимым блюдом – сердцем оленя. Уже с вечера была готова группа охотников, и рано утром, еще затемно, они отправились в путь. Хвала небесам, парни справились с задачей – привезли матерого самца с шикарными рогами. Рога украсят охотничий зал замка, а из оленя получится прекрасное угощение для праздничного стола. Ибо приезд брата госпожи был для слуг праздником.

Сенешаль замка распорядился выделить гостю удобные и просторные покои, однако подальше от покоев сиятельного графа, так всем будет спокойнее. Женщины уже хлопотали там, проветривая комнаты, вытирая пыль, готовя свежее белье.

Вала заметила, что волнуется. Как отнесется к предложению сестры рыцарь? Даст ли приют ей и ее людям? Ведь ей больше некуда идти, а оставаться во владениях столь неприветливо встретившего ее графа и дальше было невозможно, несмотря на добрые отношения с его супругой.

Леди Адела заметила нервозность подруги и как могла старалась ее успокоить. Она уверяла Валу, что брат, конечно же, откликнется на ее просьбу и примет беглянку под свое покровительство. Он никого не боится, а принц Юстас ему не указ. Он признает одного владыку – хозяина севера лорда Перси. Да и сама она хорошо все придумала. Ведь маленькой Алисии и правда нужна воспитательница.

Подумав немного, леди Адела решила все-таки рассказать подруге историю их семьи. Так ей легче будет войти в новую жизнь. И легче будет полюбить маленькую Алисию. Она увела Валу в свой розовый сад, усадила на скамью и села рядом.

– Я хочу рассказать тебе немного о моем брате, Вала, – начала она. – Видишь ли, мы сводные брат и сестра по матери, а не по отцу, как бывает обычно. Наша мать, леди Ивона, происходит из небогатой дворянской семьи, но она всегда была очень честолюбива. Когда ей исполнилось четырнадцать, родители выдали ее замуж за простого рыцаря из Приграничья, сэра Брэда Лорэла. Он был относительно молод и хорош собой, но матушку не устраивало то, что он небогат, а замок его находится на краю света, как она говорила. Она не любила мужа и мечтала об иной доле. Так уж случилось, что ее желание осуществилось. Через три года после свадьбы рыцарь Лорэл погиб в схватке с соседями-англичанами. Их маленькому сыну Ричарду было тогда полтора года. Юная Ивона решила, что это прекрасный повод изменить свою долю. Она покинула Лейк-Касл, оставив своего маленького сына на попечение его кормилицы Фионы, шотландской девушки, попавшей в замок в результате одного из набегов рыцаря на соседей по ту сторону границы. Воин, захвативший Фиону в плен, сделал ей ребенка, но жениться отказался. Она родила девочку, однако потеряла ее почти сразу же после рождения, и ей быстренько вручили хозяйского сына, поскольку родила она всего на день раньше хозяйки. Так Фиона перебралась в замок и стала кормилицей и нянькой своего воспитанника, отдав ему всю любовь, на какую была способна. И она осталась единственной матерью, которую знал брат, он даже называл ее мамой, пока был мал. Потому что Ивона никогда больше не брала сына к себе. Она хотела забыть его, как и свое неудачное, по ее убеждению, замужество. Ей удалось попасть пару раз на приемы, устраиваемые соседями ее родителей, и там она познакомилась с моим отцом. Он был намного старше Ивоны и не отличался ни особой красотой, ни большим мужеством. Но он был богат и владел отличным замком, распложенным вдали от границы. Мать буквально кинулась в его объятия. Отец был вдовцом и к тому же имел только одну дочь, недавно удачно выданную замуж. А мать моя была в молодости очень хороша собой. Так она стала хозяйкой великолепного владения, где благоденствует и поныне, рядом со своим старым мужем.

Сына, как я уже говорила, Ивона старалась не вспоминать, особенно когда родилась я. Он был наследником своего отца, и его судьба была неразрывно связана с Лейк-Каслом, столь ненавистным моей матери. И все же, когда мальчику исполнилось шесть лет, она вынуждена была заняться устройством его жизни и, используя связи второго мужа, сумела пристроить сына пажом в дом самого лорда Перси. На этом ее участие в судьбе мальчика было исчерпано. Дальше ему надлежало самому заботиться о себе.

И брат справился с этим весьма успешно. Пробыв пять лет пажом миледи, он стал оруженосцем лорда и показал себя столь хорошо, что лорд подтвердил его рыцарское звание и в четырнадцать лет отправил юношу в его владения. Его наследственный замок стоял без хозяина уже много лет. Правда, капитан гарнизона Ирвин Солк отлично исполнял свои обязанности. Но все же приграничное владение всегда должно иметь законного и сильного господина. Шотландцы, как и англичане, уважают силу.

Прибыв в свои владения, Ричард понял, что позади не только детство, но и юность. Ему сразу пришлось стать взрослым. Только для Фионы он все еще был маленьким мальчиком, которого она иногда даже позволяла себе бранить. Рыцарь терпел. Он по-настоящему любил свою кормилицу, ведь она заменила ему мать, которую он не помнил и не хотел вспоминать. Согласись, любой человек станет чувствовать обиду, если родная мать отречется от него.

Впрочем, Ивона не слишком любила и меня тоже. Единственное, что ее всегда привлекало в жизни, – это богатство и почести. Именно это она и получила сполна от моего отца, за что прощала ему все и была верной женой. А прощать было что. Отец отличался большим сластолюбием. По всей округе у него было полно бастардов. И даже молодая жена не отвлекла его от охоты на женщин. Он просто не мог лишить себя этого удовольствия. Жене тоже перепадало от его похотливой натуры, но это не было для нее значимо – любви она не знала никогда, ни материнской, ни к мужчине. Она имела все, что хотела, и только это было для нее важно. Подумать только, она несколько раз была принята в замке у лорда Перси и даже однажды была при дворе! Это случилось, когда у короля Стефана родился третий ребенок. Воспоминания о роскоши королевского дворца согревали ее сердце много лет.

Когда я подросла, мать поняла, что имеет на руках достойный товар и может запросить за него хорошую цену. Они с отцом долго искали претендента на мою руку, жениха побогаче и повыше званием. И наконец нашли графа Хьюберта. Ну и что с того, что он был стар и годился мне чуть ли не в дедушки? Ну и что с того, что его гордыня закрыла для него весь свет и он не видел ничего, кроме своего величия? С самого начала было ясно, что мне не видать счастья в этом шикарном замке. Но это не волновало моих родителей. Отец сам всегда был честолюбив, но мать превзошла его во много раз. Она была счастлива таким родством. И хотя в последующем мой супруг не проявлял к своим родственникам теплых чувств и практически не общался с ними, мать была очень довольна. Отныне она могла в любом обществе небрежно сказать что-то типа «Мой зять граф Хьюберт…», а не только «Когда мы были во дворце короля Стефана…», и это грело ей душу.

Мы практически не видимся с матерью. Это не нужно ни ей, ни мне. Она и внука своего видела лишь один раз, когда его крестили, и даже не взяла его на руки. Крестной матерью Уильяма стала королева Мод, а крестным отцом – лорд Перси.

Что уж говорить о том, что с Ричардом мать не встречалась никогда. Мне кажется даже, что она вообще забыла, что родила когда-то сына. Его просто не существовало для нее вместе с его захудалым приграничным замком. Он не вписывался в круг ее интересов, и она легко вычеркнула его из своей жизни.

Вот и вся история, Вала. И сможешь ли ты осуждать брата за излишнюю суровость, узнав все это?

– О нет, Адела, конечно же нет! – воскликнула молодая женщина. – Последний бедняк не отказал бы своему ребенку в любви и заботе, тем более сыну. У меня не было матери, но мой отец любил меня так горячо, так преданно. Что бы я делала в жизни без его любви? Я могу понять душевную боль человека, так рано лишившегося отца и никогда не познавшего материнской любви и ласки. Хорошо, что ты все рассказала мне, Адела.

Вечерело и солнце клонилось к закату, когда на дороге появился отряд всадников. Отряд был невелик, всего десяток воинов, но производил очень грозное впечатление. Вряд ли кому-то пришло бы в голову напасть на этих сильных, хорошо вооруженных людей. Впереди на отличном гнедом жеребце с белой отметиной на лбу ехал высокий мужчина. Он поднял руку в приветственном жесте, когда заметил охранников на стене замка. Ему дружно ответили, и ворота стали открываться. Отряд въехал во двор, и сенешаль поспешил поприветствовать гостя. Он широко улыбался. На крыльце появилась графиня, рядом с ней стоял сын, за ее спиной пряталась оробевшая Вала. Мужчина был поистине могучим воином. Он легко соскочил с коня и отдал поводья подбежавшему Тиму. Тот опередил других конюхов, кинувшись прямо к рыцарю. Сэр Лорэл проводил мальчика взглядом и повернулся к своим близким.

– Боже мой, не может быть, чтобы это был ты, Уильям, – были его первые слова. – Ты ведь уже мужчина, а я помню тебя ребенком, мальчик мой.

Сияя глазами, он шагнул к племяннику и крепко обнял его. Уильям расплылся в улыбке, с восхищением глядя на рыцаря. А тот подошел к леди Аделе и бережно расцеловал ее в обе щеки.

– Я очень рад видеть тебя, дорогая сестра, – сказал он, обращаясь к ней. – Ты позвала меня, и я приехал. А ты, я вижу, становишься все красивее с каждым годом. И как это у тебя получается?

– Спасибо, брат, – засмеялась леди Адела. – Я тоже очень рада наконец-то обнять тебя. И мне приятно, что ты без промедления откликнулся на мою просьбу.

– Как бы я мог не откликнуться? – улыбнулся рыцарь. – Ты и твой сын очень дороги мне.

– Я знаю, Ричард. А это та женщина, за которую я просила тебя. – Она повернулась к Вале и за руку вывела вперед свою подопечную: – Вала де Плешар, из далекого приграничья с Уэльсом, брат мой.

Рыцарь повернулся к женщине и окинул ее суровым взглядом удивительных зеленых глаз.

– Приветствую вас, леди, – сдержанно сказал он и поцеловал протянутую ему руку. – Моя сестра не слишком много сообщила мне в письме, но остальное прояснится позже. Главное же то, что я ни в чем не могу отказать своей маленькой сестренке, которая незаметно стала взрослой и теперь крутит мною как хочет.

Он снова тепло улыбнулся сестре, и все вошли в большой зал замка. Слуги радостно приветствовали гостя, а юный Уильям, казалось, не мог отойти от него ни на шаг. Когда суматоха немного улеглась и гостя проводили в его апартаменты, Вала смогла наконец перевести дух. Впечатление от прибывшего рыцаря было очень сильным. Он был настоящий воин, высокий, широкоплечий, могучий, но гибкий и подвижный. Голос у него был низкий и звучный, в нем слышалась привычка подавать команды, хотя, когда он говорил с сестрой, звучал мягко. А глаза… Вала никогда прежде не видела таких глаз – зеленые, как темный мох в лесу. Только смотрят сурово. Да, нелегко придется ей с этим рыцарем.

Когда часом позднее все собрались внизу за столом, недоставало только хозяина замка. Своим отсутствием граф ясно показал еще раз отношение к брату жены – он считал ниже своего достоинства сидеть за одним столом с этим нищим рыцарем. Зато наследник титула был счастлив находиться рядом с дядей. Он заглядывал ему в глаза совсем по-детски, жаждал его внимания.

– Ты научишь меня биться на мечах, дядя Ричард? – спросил он. – Ведь теперь я совсем большой, сам видишь. Я уже могу удержать меч и справляюсь с конем.

– Ничуть не сомневаюсь в этом, мой мальчик, – ответил рыцарь. – Только времени у нас с тобой будет мало, всего один день. Видишь ли, у меня очень неспокойные соседи, и я не могу оставлять замок надолго. Завтра мы передохнем, леди Вала соберет свои пожитки, и мы отправимся в обратный путь. Так что давай прямо с утра и пойдем на поле. Мне помнится, позади вашего замка есть отличное место для таких тренировок.

– Да, – просиял Уильям, – там наши воины всегда тренируются. Спасибо тебе, что не отказываешь. Я так хочу посмотреть еще раз твой знаменитый удар слева. Жаль, конечно, что у нас мало времени, но и это хорошо.

– Я надеюсь, племянник, что и ты как-нибудь посетишь мой скромный дом, – улыбнулся Ричард. – Вот тогда мы с тобой уже от души помашем мечами. А пока ты можешь учиться у старого Сэма, он ведь прекрасный воин.

Рыцарь бросил взгляд на сидящих внизу воинов, и один из них, седой, но еще крепкий мужчина залился краской, как девица. Ричард усмехнулся:

– Завтра покажешь мне, Сэм, все ли еще крепка твоя рука и силен воинский дух.

– О да, господин, – с улыбкой откликнулся воин. – Я буду счастлив скрестить мечи в учебном бою с вами.

Рыцарь повернулся к женщинам.

– И я хотел бы, леди Вала, услышать вашу историю, пока мы еще здесь, – сказал он. – Того, что написала мне сестра, мало. Я должен знать все. Поэтому давайте присядем где-то в уголке после ужина и я выслушаю вас.

– Да, милорд, – с готовностью отозвалась женщина. – Ваше требование справедливо, и я все поведаю вам.

Когда ужин завершился и слуги стали убирать со столов, рыцарь и Вала отошли к камину, где стояли два удобных кресла, и сели там. Никто не стал им мешать, понимая, что беседа важна для обоих.

Вала в который уже раз поведала свою историю – сдержанно, но достаточно подробно. Она помнила, что перед ней мужчина, чужой мужчина, и упустила некоторые подробности. Только лорду Грею она рассказала когда-то все без утайки. Но то был Джеймс, добрый и мягкий. А этот мужчина суров, с ним не пооткровенничаешь. И Вала надеялась, очень надеялась получить от него помощь. Поэтому говорила обстоятельно, открывая все детали своей жизни, но при этом обошла молчанием свои женские переживания. Зачем они суровому воину?

С самого начала Вала рассказала об отце, о своем могущественном деде Мэриле ап Томасе, о свободной и ничем не омраченной юности, о тяжелых годах несчастливого замужества. Когда вспомнила Холта де Варуна, глаза стали как две грозовые тучи. А когда говорила о своей маленькой дочери, не смогла сдержать слез, но быстро взяла себя в руки и продолжила повествование. Дальше были страшные воспоминания о тех днях, которые она провела в поместье мужа после его гибели. Она не стала скрывать того, что сделал с ней Холт и что собирался сделать принц Юстас. Только глаза ее стали как неживые, а лицо побледнело. Дальше пошел рассказ о бегстве, доброте и помощи матушки Ранульфы и долгом пути на север. Она вспомнила матушку Иоанну и ее бескорыстную помощь. Дорога в Ноттингем, жизнь в пещере, страх быть настигнутой гончими псами принца. Потом момент, показавшийся концом жизни, когда третья метель застала их в чистом поле, и чудесное спасение по звуку церковного колокола. Рассказала про доброту и отзывчивость семейства Вудвиллов, помощь леди Анны и неведомой ей матушки Джулианы. И, наконец, тяжелейший путь через горы во владения лорда Грея, где она получила приют и отогрелась душой. Здесь и нашла ее леди Адела и забрала с собой, решив вверить ее заботам своего брата.

– Леди Адела рассказала мне о вашей дочери, сэр рыцарь, – закончила она свой рассказ, – и я готова посвятить ей все свое время и научить девочку всему, что знаю и умею сама. Я рада, что смогу своим трудом оплатить пребывание в ваших владениях, мне тягостно быть в роли нахлебницы. И мои люди будут верно служить вам. Лишний солдат, тем более такой опытный, как Бен, не помешает в вашем гарнизоне, я думаю. Тим очень хорошо управляется с лошадьми. Кроме того, он растет и тоже со временем станет воином. А Иста, хоть и немолода уже, все же сильная женщина и не боится никакой работы. Мы не будем вам в тягость, обещаю вам. Но я должна спрятаться от этих чудовищ, идущих по моему следу уже более полугода.

– Я понимаю вас, леди Вала, – задумчиво ответил рыцарь. – Ваша история поражает воображение. Вы, несомненно, сильная женщина, и мой долг мужчины помочь вам. Тем более что сестра просит за вас. Собирайтесь в дорогу. Через день мы прямо с утра отправимся в путь, чтобы к вечеру добраться в мои владения. А сейчас доброй ночи, леди.

Вала поднялась и со словами благодарности покинула рыцаря. А он еще долго сидел перед огнем, вспоминая ее рассказ. Как страшна судьба женщины, за которую некому заступиться! Особенно если такое чудовище, как принц Юстас, разрази его гром, возжелал ее. И ведь не нужна ему эта женщина, так, игрушка на время, а поди ж ты, всю жизнь ей искалечил.

Утром мужчины отправились на воинское поле, как и было оговорено накануне. Там они с радостью мерялись силами с гостями из Лейк-Касла. Все же это были опытные воины, для которых схватки с врагами – дело привычное. У них можно было позаимствовать кое-какие отличные приемы. А сам рыцарь с удовольствием убедился, что старый Сэм своих умений не растерял.

– Учи как следует моего племянника, Сэм, – сказал он старому воину. – Мальчик должен стать сильным и опытным в бою. Без этого мужчине не выжить в наше время, как бы высоко он ни стоял.

– Да, господин, я понимаю, – кивнул старый вояка. – И пока рука верно служит мне, я научу молодого наследника графа управляться с конем и оружием. Он сильный юноша и хочет быть хорошим воином. Как вы. Вы для него образец, господин.

Потом рыцарь показывал кое-какие приемы своему юному племяннику и дивился, как быстро мальчик превратился в мужчину.

– Ты уже обручен, Уильям? – спросил он.

– Нет, – был ответ, – моя невеста Арабелла умерла два года назад. И после этого я не позволил вновь обручить меня. Все эти девицы не привлекают меня, дядя, они слишком пресные. Думаю, придет время, и я сам найду себе жену. Я хочу прожить жизнь с женщиной, которая будет понимать меня. И которую я сам буду любить. Я не хочу жить так, как мои родители. Отец ведь совсем не любит мать. Он никого не любит. Я так не хочу, дядя Ричард.

– Ты прав, мой мальчик, – задумчиво произнес рыцарь. – С твоим будущим титулом тебе будет доступна любая невеста. Но кто может знать, где и когда встретит свою любовь. Поэтому будь осторожен и очень осмотрителен, прошу тебя. Я люблю тебя и хочу видеть счастливым.

А женщины тем временем вели последние сборы в дорогу. Иста снова собрала все одежды своей госпожи и аккуратно сложила их в седельные сумки. Тим уже почистил и приготовил лошадей. Ласточка в предвкушении дороги нетерпеливо перебирала ногами.

– Погоди, лошадка, – говорил ей Тим. – Экая ты нетерпеливая. Завтра, красавица, мы отправимся в путь. Завтра утром.

Серая кобылка как будто поняла слова Тима. Она послушно ушла в стойло, дожидаясь команды двинуться в путь. То, что ей предстоит дорога, она понимала.

А леди Адела давала последние наставления своей подруге.

– Ты, главное, ничего не бойся, Вала, – говорила она. – Ричард тебя в обиду не даст. И сам не обидит. Он только с виду такой суровый, а сердце у него доброе. И он любит свою дочь, хотя и уделяет ей мало времени. И девочка его любит. Ты сможешь жить в его замке сколько потребуется, подруга моя. И мы, наверное, даже сможем иногда видеться. Уильям спит и во сне видит, как едет к своему дядюшке. Он ведь его боготворит. Может быть, мы и соберемся к вам, если граф позволит. Он не очень-то жалует моего брата, как ты заметила. Но поживем – увидим. Главное, что ты будешь в безопасности. И кто знает, может быть, еще и счастье свое найдешь в тех краях.

Вала не думала о возможности счастья для себя. Все, что имела, она, увы, потеряла. Кому она может быть нужна, одинокая и неимущая? Но избежать жадных лап жестокосердного Юстаса хотелось очень.

Леди Адела еще раз переговорила со своим братом, наедине. Она увела его в отдаленный уголок сада, где стояла каменная скамья над маленьким водоемом.

– Я хочу сказать тебе еще несколько слов, Ричард, – начала она. – Я считаю, ты должен знать все. Видишь ли, есть еще один щекотливый вопрос, который и побудил меня прибегнуть к твоей помощи. Ты ведь знаешь о моих отношениях с Джеймсом, лордом Греем. Да, я люблю его, и никогда уже ни один другой мужчина не сможет стать мне дорог. Поэтому, когда я приехала к нему в последний раз, несколько дней назад, мне было неприятно обнаружить там леди Валу. Тем более что Джеймс не скрыл от меня, что вступил с ней в близкие отношения, да и сама Вала была со мной откровенна и во всем призналась. Нет, между ними не возникло любви, я верю обоим. Но Джеймс решил отогреть эту замерзшую птичку, как он говорит, пострадавшую от мужской жестокости. А сама Вала выражает безграничную благодарность лорду за то, что он открыл ей истинный характер отношений между мужчиной и женщиной. За то, что сделал ее женщиной, говорит она. Узнав историю Валы, я не смогла осудить ее. И не могу упрекать Джеймса – он ведь живой человек. Но одно дело – деревенские девки, а другое – благородная леди. К тому же Вала очень красива, женственна и обладает многими привлекательными качествами. Я просто побоялась оставлять их и дальше вместе, Ричард. Ты должен понять меня. Я не могу потерять его любовь, не могу! Но и Вала стала близка мне. Я желаю ей счастья. И, возможно, она найдет его в твоем Приграничье, брат мой. Среди твоих соседей, быть может, есть рыцари, которые могут заинтересоваться ею. Не исключено, что она даже сможет выйти замуж, несмотря на то что потеряла свои владения. Она еще молода и очень привлекательна. Все может быть, если судьба наконец сжалится над ней.

Леди Адела помолчала пару минут, задумавшись о чем-то своем, женском.

– Ты постарайся помочь ей, Ричард, – продолжила она, встрепенувшись. – И не слишком ограничивай ее свободу. Все же она наполовину валлийка, а жители Уэльса так же свободолюбивы и горды, как и твои соседи-шотландцы. И не сердись на меня, брат, что я внесла новую заботу в твою жизнь. Но ты очень сильный, я знаю. И добрый. Ты не откажешь в помощи женщине, попавшей в беду.

– Уже не отказал, сестренка моя, – отозвался рыцарь, – и постараюсь учесть то, что ты мне сейчас сказала. Ты правильно поступила, открыв мне все. Это очень необычный случай. Да, совсем необычный.

На этом закончился их откровенный разговор, открывший глаза Ричарду на всю сложность стоящей перед ним задачи. Но, даст бог, он справится. Трудностей в его жизни уже было – не перечесть. Одной больше, одной меньше, теперь не важно. Так думал рыцарь, направляясь к своим людям, чтобы дать последние распоряжения перед обратной дорогой. Он не знал еще, что с такими трудностями ему в жизни встречаться до сих пор не приходилось и что впереди его ждут небывало тяжелые испытания.