Зал для прощаний был лучшим помещением в доме. Пол его застилал белоснежный ковёр. Дубовые стулья стояли ровными рядами. В углу сверкал церковный орган. По бокам деревянной платформы для гроба красовались бронзовые канделябры. Шторы на окнах были из красного бархата, а всю противоположную стену занимала роспись: прекрасные облака, а в них спускаются ангелы и херувимы, держа свиток, на котором сияющими золотыми буквами написано: «Экономичные похороны от Снэгсби». Словом, во всём здесь чувствовался безупречный вкус хозяев.

— Трудишься, юная леди? — окликнула меня мамаша Снэгсби с лестницы.

— Уже стёрла руки до костей, — отозвалась я.

С тех пор как камень показал мне Ребекку, миновало около недели, и каждый из этих дней был настоящей пыткой. Мне было отчаянно необходимо ускользнуть от всевидящих глаз мамаши Снэгсби и миссис Диккенс, чтобы попасть в библиотеку. Я должна была добыть ту рукопись. Но Снэгсби не давали мне и минуты передышки, словно я была не дочерью, а рабыней. За это время я читала стихи у постелей семерых умирающих (из них четверо отошли в мир иной, пока я дремала, но мне это уже не казалось странным, поскольку голова была занята другими мыслями). Ребекка говорила со мной! Просила меня не приходить. Забыть, что я видела. Но разве я могла!..

Я сомневалась, могла ли она видеть или слышать меня, но она явно знала, что я её слышу и вижу. Раньше алмаз Тик-так ничего такого не делал. И мисс Фрост ни словом не обмолвилась, что он на это способен. В моей голове крутились мысли одна чудовищнее другой.

Вот почему мне нужна была та книга. Конечно, мисс Бойни предупреждала, что заглядывать в неё опасно. Но я не из тех, кто отступает, едва услышав об опасности, сколь бы страшной она ни была. Я не дрогну!

— Не забудь отполировать гроб! — прокричала мамаша Снэгсби.

Она отправила меня убираться в зале с первыми лучами солнца и строго-настрого запретила выходить оттуда, пока зал не будет сиять как новенький пенни. Через два часа должны были прийти клиенты, и грузчики похоронного бюро Снэгсби (два на редкость симпатичных тупых увальня) уже установили гроб на платформу.

Я вздохнула и побрела по проходу между стульями. Скоро тут соберутся скорбящие родственники мистера Тальбота. Бедняга поперхнулся морковкой, качнулся назад, вывалился в окно и сломал себе шею.

Гроб стоял открытым. Я поднялась на возвышение и заглянула внутрь. Но мистера Тальбота там не было. Вместо него в гробу лежал кое-кто другой. Её волосы топорщились вокруг головы белым ореолом. Ночная рубашка пропиталась кровью. В иных обстоятельствах я, возможно, ахнула бы и перепугалась. Но не теперь. Даже когда выпученные глаза призрака распахнулись и мрачный смешок сорвался с губ.

— Что вы сделали с бедным мистером Тальботом, мерзкая жирная туша? — строго спросила я.

— Он отправился погулять, — ответила герцогиня Тринити.

Чудовищная толстуха воспарила над гробом, несколько раз повернулась в воздухе и опустилась на пол передо мной.

— Здравствуй, дитя, — сказала она.

— Убирайтесь, — велела я. — И верните мистера Тальбота на место. Где он?

Привидение коварно улыбнулось. Чёрный дым заструился из его ноздрей, сворачиваясь в кольца. Дымные струи переплелись и приняли форму стрелки-указателя. Стрелка указывала в дальний угол. Там, за клавиатурой органа, сидел мистер Тальбот в своём лучшем костюме.

— Верните его в гроб сию же минуту, вы, злобное упырище!

— Глупое дитя.

Герцогиня поманила мертвеца призрачным пальцем. Мистер Тальбот встал, его суставы зловеще скрипнули. Герцогиня кивнула, и труп зашагал к возвышению в нише. Он двигался дёргаными неловкими шагами, руки бессильно болтались, голова на каждом шагу запрокидывалась и снова падала на грудь. Пощёлкивая суставами как кучер кнутом, он взобрался на платформу.

Негнущиеся пальцы мистера Тальбота вцепились в стенку гроба. Но когда он полез внутрь, два из них отвалились и упали на пол. Вышло прелесть как жутко. Когда труп занял своё законное место, устроив голову на сатиновой подушке, я подобрала то, что отвалилось. Уложив руки мистера Тальбота вдоль тела, я, как могла, пристроила пальцы на место.

Привидение по-прежнему парило передо мной:

— Как тебе нравится жить в семье, дитя? Всё ли вышло так, как ты надеялась?

— Уходите.

— Увы, не могу, — заявила покойница. — Видишь ли, я пришла к тебе по очень важному делу и вынуждена просить тебя об одной крошечной услуге.

Тут уж настала моя очередь рассмеяться.

— Вы совершенно чокнутая и настолько же бессердечная, — ответила я. — После того что вы сделали с Ребеккой, я не стала бы вам помогать, даже будь вы последним привидением в Англии.

— Я никогда не желала зла бедняжке. Это вышло случайно, — сказала герцогиня.

— Ну конечно, вы же хотели убить Матильду. Просто чтобы насолить леди Элизабет в отместку за дела давно минувших дней. Вы вели себя жестоко и бесчеловечно!

— Это правда, — кротко согласился призрак. — Мне нет прощения.

Не знаю, почему меня так потрясло то, что герцогиня признала свою вину. Но я и вправду удивилась.

— Увы, я не могу помочь твоей подруге, — сказала покойница. — Но ты со своей стороны…

— Вы знаете, где сейчас Ребекка? — перебила я. — Можете сказать, как мне к ней попасть?

— Я пребываю между мирами, — заявило привидение, — и о таких делах знаю мало. — Герцогиня умолкла и закрыла глаза. Облизнула губы чёрным, гибким, как змея, языком и добавила: — Но я попробую выяснить, где находится девочка. Попробую разыскать точное место, если только это вообще возможно.

Что ж, звучало жуть как многообещающе.

Герцогиня открыла глаза:

— Но тогда и ты окажи мне услугу.

Я нахмурилась и твёрдо сказала:

— Если вы думаете, что сможете ещё раз обманом втянуть меня в свои тёмные делишки, то ошибаетесь. Теперь я ваши коварные замыслы насквозь вижу.

— Тебе решать, дитя, — нараспев произнесло привидение. — У меня на этом свете остался лишь один родственник — Виктор Гримвиг, мой двоюродный брат. Он серьёзно болен, хотя сам ни за что в этом не признается. Сбережений у него кот наплакал, и на приличные похороны ему не хватит. Но он очень хочет, чтобы его похоронили как подобает.

Неужели герцогиня попросит, чтобы я помогла организовать экономичные похороны для её кузена? Она, судя по всему, прочла недоумение на моём лице.

— Да, дитя, я прошу лишь, чтобы ваша семья продала Виктору один из этих чудесных гробиков, сделанных по заранее снятой мерке.

— Что вы задумали, герцогиня? Я вас знаю — вы злое привидение, ваши намерения черны как ночь. С чего бы вам помогать своему двоюродному брату?

Герцогиня Тринити печально покачала головой, сияние её померкло:

— Я застряла в мире теней, дитя, мне нет дороги ни на землю, ни в загробный мир. Чтобы двигаться дальше, я должна совершить какое-нибудь доброе дело. — Она уставилась на меня чёрными провалами глаз. — Всю свою жизнь я только ненавидела и мстила. И вот теперь я наконец-то пытаюсь сделать что-то хорошее. Что в этом дурного?

Я спустилась с возвышения в нише. Молча.

— Ну так как, ты поможешь мне примириться с братом? — Привидение подплыло ко мне. — А я тогда попытаюсь разузнать что-нибудь о бедной Ребекке.

Я хотела ответить, но тут за дверью раздались тяжёлые шаги мамаши Снэгсби. Гулкий звук заполнил весь зал. Я огляделась вокруг — всё по-прежнему пребывало в пыли. Мамаша будет в ярости. Запрёт меня здесь на весь день, пока зал не будет сиять чистотой. И как, спрашивается, я тогда выберусь в библиотеку, чтобы стащить рукопись?

Герцогиня, похоже, прочла мои мысли.

— Может быть, я сумею помочь, — промурлыкала она.

Привидение выплыло на середину помещения и зависло там. Вытянуло бледные губы трубочкой. И вдруг закружилось на месте, словно непомерно толстая игрушечная балерина на музыкальной шкатулке. Вся пыль, что лежала на стульях, столе, подоконниках, поднялась в воздух, со страшной быстротой полетела к герцогине — и исчезла в её жуткой пасти. Несколько мгновений спустя в зале не осталось ни пылинки. А привидение подплыло к настенной росписи и растворилось в одном из живописных облаков.

Только его голос ещё некоторое время звенел в воздухе.

— Подумай хорошенько, дитя, — сказал этот голос. — Вскоре я вернусь, чтобы узнать твоё решение.

— С кем это ты тут разговаривала? — спросила мамаша Снэгсби с порога.

— С мистером Тальботом. — Я кивнула на покойника. — Он прямо страсть какой приятный собеседник.

Она решительным шагом вошла в зал и провела пальцем по всем до единой поверхностям. Не обнаружив пыли, мамаша нахмурилась, вокруг её глаз залегла сетка морщин.

— Ну как? — жизнерадостно поинтересовалась я.

— Всё… чисто, — слабым голосом ответила она. — Абсолютно чисто.

Я сунула тряпку в руки мамаши Снэгсби и направилась к двери:

— Всегда рада помочь, дорогая.

Вначале всё складывалось наилучшим образом. Когда, всецело сосредоточенная на предстоящем непростом деле, я поднялась по лестнице к входу в библиотеку, то у одной из колонн портика заметила мисс Бойни. Она стояла спиной ко мне и смотрела куда-то вниз. Я обрадовалась, что смогу проскочить незамеченной. Но, уже взявшись за дверную ручку, я обернулась взглянуть на библиотекаршу — и увидела, как практически у неё из-под ног выскочил маленький человечек и скрылся за углом.

Я застыла в изумлении. Мисс Бойни оглянулась и увидела меня. Вид у неё был несколько смущённый.

— Это просто мальчишка-посыльный с почты, — торопливо сказала она. — Мне надо было отправить очень важную телеграмму в Индию.

Ага! Теперь-то мне всё стало ясно. У зануды-библиотекарши был дружок в Индии. Офицер её величества. Мисс Бойни мало что мне о нём рассказывала, но из того, что я знала, он проявлял к ней до ужаса мало внимания.

— Я поняла, что больше не могу жить в неопределённости, — пояснила мисс Бойни. Она взяла меня под руку, и мы вместе вошли в библиотеку, где было много людей и текла обычная жизнь. — Мне пришлось написать моему другу, чтобы он открыл свои намерения, потому что его ухаживания слишком уж затянулись.

— Браво, мисс Бойни. — Я ободряюще похлопала её по руке. — Если этот нахал думает, что может найти себе кого-нибудь получше — что вообще-то совсем нетрудно, — то пусть прямо об этом скажет. Тогда вы сможете найти себе кого-нибудь, менее склонного к скоропалительным решениям.

Но мои слова почему-то нисколько не подняли настроение библиотекарше.

— Теперь мне остаётся только ждать его ответа, — сказала она, усаживаясь, к моей величайшей досаде, за свой рабочий стол. — А это так трудно, ведь я по натуре очень нетерпелива.

— Прекрасно понимаю ваши чувства, дорогуша, — сказала я. — Мне однажды пришлось ждать, когда удача улыбнётся мне, целых одиннадцать минут. Можете себе представить, как я извелась.

После грандиозных успехов в уборке мне удалось упросить мамашу Снэгсби отпустить меня в библиотеку. Возможно, я даже сказала ей, что мне необходимо вернуть несколько просроченных книг, чтобы на нас не наложили штраф. Мамаша Снэгсби по доброй воле не соглашалась расстаться ни с единым пенни. Так что мне было велено отнести книги в библиотеку и к обеду быть дома.

— Мисс Бойни, должна признаться, до меня дошли ужасные слухи.

— Да? — заинтересовалась библиотекарша.

Я взглянула на застеклённый проём в перегородке, за которой располагались подсобные помещения. Поскольку был как раз понедельник и мистер Леджер отлучился выпить чаю со своей матушкой, офис пустовал. Восхитительно!

Я наклонилась к мисс Бойни и заговорщицки прошептала:

— Я слышала, что какой-то злоумышленник перетасовал каталог.

Библиотекарша ахнула от ужаса и посмотрела в дальний конец зала, где стоял огромный каталожный стеллаж с маленькими ящичками. Там, в этих ящичках, лежали аккуратно рассортированные по алфавиту карточки, описывающие расположение всех до единой библиотечных книг.

— Похоже, он поменял местами все карточки, — добавила я. — Теперь тот, кто станет искать «Путешествия Гулливера», найдёт вместо них «Историю Германии». В голове не укладывается, как можно было решиться на такое злодейство.

— О боже! — Мисс Бойни схватилась за сердце. — Айви, прости, мне нужно немедленно пойти и проверить.

И эта добрая душа поспешила прочь. Я тоже не стала медлить.

Отыскать путь в хранилище в библиотечном подвале оказалось изумительно просто. Мисс Бойни так подробно рассказала, как его найти, будто и в самом деле хотела, чтобы я его нашла. Хотя она, конечно, ничего такого не хотела. Я быстро прошла в офис, открыла нижний ящик стола. Под грудой бумаг на самом дне лежал ключ.

С быстротой молнии я пересекла помещение и прошмыгнула в короткий коридор. Лестница, ведущая вниз, была скрипучей и шаткой, но я спустилась в мгновение ока.

В хранилище царил зловещий полумрак. Это было вытянутое тёмное помещение, где даже у теней, казалось, имелись собственные тени. К счастью, света, падавшего вниз из люка, через который я сюда спустилась, как раз хватило, чтобы разглядеть коробок спичек и свечу. Я зажгла мерцающий огонёк и стала пробираться в глубь хранилища. Подвал представлял собой настоящий лабиринт ящиков, коробок и шкафов. Каменные стены. Низкий сводчатый потолок. Запах заплесневелой бумаги и сырости.

Сказать, что я с лёгкостью отыскала старый типографский пресс, означало бы ничего не сказать. Огромная махина красовалась на виду, ничем не прикрытая. А под ней стоял маленький зелёный сейф, который без труда разглядел бы любой желающий. Какое жестокое разочарование!

Я вставила ключ в замок и повернула. Схватившись за некогда блестящую, а теперь поеденную ржавчиной ручку, потянула дверцу на себя. Содержимое сейфа тонуло во мраке, и мне пришлось поднести свечу ближе, чтобы что-то разглядеть.

В мерцающем оранжевом свете свечи я увидела стопку из пяти-шести книг, а под ними — свёрток, перевязанный бечёвкой. Пристроив свечу на полу, я вытащила книги. «Практическое руководство революционера», «Тайная история сыра», «Дрессировка боевых кроликов», «Как загипнотизировать бабушку»… А я-то думала, тут лежит что-нибудь по-настоящему мрачное и опасное! Сплошь чепуха, и ничего, похожего на труд Амброуза Крэбтри.

Я снова заглянула в сейф. Достала свёрток и развязала бечёвку. Внутри оказалась простая коричневая папка, а в ней стопка пергаментных листов, покрытых неразборчивыми строчками от руки. На первом листе тонкими чернильно-чёрными буквами значилось:

Амброуз Крэбтр51

Приподнять завесу

Вся правда о сокрытых мирах

о том,

как туда попасть

Сердце моё наполнилось ликованием. Вот она, надежда найти и спасти Ребекку! Теперь у меня всё получится. Спрятав книгу под фартук, я задула свечу.