Тем вечером я поужинала в своей комнате и легла в постель. Ребекка настаивала, что я должна ужинать внизу вместе с её семейством. Леди Элизабет не менее настойчиво возражала. Я решила уступить главе семейства. День выдался длинный, и я смертельно устала. Точнее, мне так казалось. Потому что, когда я легла в постель, сон не пришёл. Я лежала, глядя, как лунный свет играет на свесе крыши. И старалась не думать о плохом.
Вообще-то в искусстве сна мне нет равных. Но в ту ночь мне не спалось. Ведь, хоть мне и не хотелось признавать это, зловещие предостережения мисс Фрост насчёт алмаза Тик-так вселили в меня тревогу. Я потратила весь остаток дня, пытаясь отыскать в огромном доме подходящее укрытие для ожерелья. Тут оказалось так много комнат! Столько много укромных уголков и щелей! Но почему-то ни одна из них не казалась мне достаточно надёжным тайником. Камень лежал у меня под подушкой, но комната не запиралась. Кто угодно мог войти, пока я буду спать сном ангела… Забраться злодейской рукой под мою подушку…
…и похитить камень.
В конце концов я всё-таки задремала. Наверное. Ведь чтобы проснуться, надо сначала заснуть. А я определённо проснулась. Внезапно. Аж подскочила в кровати. Сон слетел, будто и не было.
Я чувствовала чей-то тяжёлый взгляд. Но никого не видела.
Комната была полна серебристых теней. Вокруг стояла тишина, если не считать тихих скрипов и потрескиваний старого дома. Я вглядывалась в темноту. Ничего. Никого. Но кто-то всё-таки был. Я чувствовала, что не одна. Как глупо! Разумеется, я была одна. Но всё же… проверить не помешает. Нашарив на столике спички, я зажгла сальную свечу.
Пламя свечи выхватило из темноты неширокий круг, наполнив его медово-тёплым светом.
— Успокойся, Айви, — сказала я себе, наклонившись, чтобы задуть свечу. — Тут никого нет.
— Посмотри получше, девочка.
Я завопила. Подпрыгнула. Схватила свечу. Выставила её перед собой. Мерцающий огонёк чуть разогнал тьму. Потёртое кресло в углу тонуло в темноте. Но я слышала, как там кто-то шевелится. Или дышит с присвистом. Держа свечу в дрожащей руке, я перебралась в изножье кровати.
— Кто там? — прошептала я.
— Разве ты меня не узнаёшь?
Голубоватое сияние разлилось в тёмном углу, и я наконец увидела её. Герцогиню Тринити. Её тучное тело еле вмещалось в кресло. Лицо было безжизненного серого цвета. Ночная рубашка спереди залита кровью. Герцогиня была точь-в-точь такая, какой я её запомнила. Только мёртвая.
— Что вам нужно?!
— Правда, — мягко сказала она.
Я невольно поползла по кровати прочь от неё, пока не ударилась локтем о стену.
— Я знаю, почему вы явились мне, — прошептала я.
Привидение, казалось, позабавил мой испуг:
— И почему же?..
— Из-за ожерелья. Вы расстроились, что я его надела.
Герцогиня Тринити мрачно улыбнулась:
— Ты нарушила слово, дитя.
— Я только на секундочку примерила его, дорогуша. Хотела посмотреть, каково это. И ничего плохого не случилось.
И вновь мои слова вызвали у призрака приступ веселья:
— Ты уверена?
— Абсолютно уверена. И оказалось, что носить его вовсе не приятно — я даже сознание потеряла. Ни за что больше не надену. Как видите, вам совершенно ни к чему преследовать меня. Более того, я буду просто счастлива, если вы провалите восвояси.
Покойница закрыла глаза. Возможно, задремала.
— Со времени нашей последней встречи произошло очень многое, — медленно проговорила герцогиня. — Мне сильно не понравится, если ты будешь отвлекаться от своей миссии. Что бы ни случилось, Матильда должна получить камень на балу в день своего рождения. Ни минутой раньше. Ты ведь не подведёшь меня?
— Разумеется, нет. — Но кое с чем я не могла согласиться. — Однако я не возьму в толк, почему вы так хотите подарить камень ей. Матильда — препротивная девчонка.
Призрачная герцогиня тихонько замурлыкала:
— Леди Элизабет души в ней не чает. Все её надежды и грёзы о будущем её великолепного дома связаны с этой девочкой.
— Поверю вам на слово.
— Оттуда, где я сейчас, всё видно, знаешь ли, — игриво сказала герцогиня. — Никто не укроется от моего взгляда. Когда ты примеряла камень, ты посмотрела в него. Что ты увидела?
— Ничего, — быстро сказала я. — Совсем ничего.
Привидение покачало головой, и словно звёздный свет заискрился в серебристых локонах:
— Что ты видела, дитя? Говори правду!
Для покойницы она была уж слишком настырной.
— Ну, может быть, я видела девочку, — сказала я.
— Какую девочку?
Я пожала плечами:
— Не помню.
— Ложь, — прошипела герцогиня. — Девочка была некрасивая. Всеми брошенная. Одна-одинёшенька на белом свете. Узнаешь?
Я фыркнула (возможно, даже закатила глаза). Было совершенно ясно, куда клонит гостья с того света.
— Ну, возможно — только возможно! — она была немного похожа на меня.
— Камень может многое показать тебе, — нараспев произнёс призрак. — Но увиденное не принесёт тебе радости. Только боль. Не поддавайся искушению, дитя. Оставь камень в покое. Тебе же лучше будет.
— Знаете, дорогуша, вы меня с кем-то путаете. Меня трудно запугать, и к тому же, признаться честно, от вас отвратительно пахнет. А теперь, если вы не возражаете, я хотела бы ещё немного поспать.
Расстояние между нами вдруг стало стремительно сокращаться. Не знаю точно, я ли полетела к привидению или оно ко мне. Знаю только, что я взмыла в воздух. Моя ночная рубашка трепетала от ветра. Ноги тщетно пытались нащупать опору. Я не успела даже закричать. Раздалось жужжание. Громкое и настойчивое. Прямо у меня в ушах. Я подняла взгляд. Лицо герцогини заслонило весь мир. Всё её тело как будто мелко-мелко вибрировало, кожа испускала ослепительное голубое сияние.
— Помни о своём обещании, дитя, — прошипела покойница. — Не подведи меня!
И я упала. Словно мешок картошки. На кровать. В моей чердачной каморке воцарились темнота и лунный свет. Я нащупала на кровати свечу. Чиркнула спичкой. Держа свечу в дрожащей руке, тщательно осмотрела комнату. Призрак исчез. Я вскочила на ноги и стала ходить по комнате. В голове беспорядочно теснились тревожные мысли.
В конце концов я обессилела и легла. Укрылась одеялом.
Но свечу я так и не погасила.
Побоялась.
Блинчики. Блинчики и сладкий чай. Возможно, омлет. Сырая картофелина — или даже три. Вот что мне нужно! Хороший, сытный завтрак. Я поправила складки своего муслинового платья (в зашитом кармане которого лежал алмаз) и оглядела себя в зеркале. Я вовсе не выглядела усталой. Моя кожа сияла. За окном разгорался новый день, и жуткая ночь, казалось, осталась в миллионах миль позади. Дурной сон это был, не иначе. Убитые герцогини не восстают из мёртвых. Разве что в книгах. Но не в жизни.
Не в моей жизни.
А потом я услышала. Какой-то шум доносился из комнаты напротив. Словно хлопали крылья. Словно что-то двигалось. Тишина. Слова хлопанье крыльев. Жирное привидение вернулось! Кровь застыла у меня в жилах.
Проявив поистине геройскую отвагу, я вышла из комнаты и пересекла узкий коридор. В комнате напротив хранились костюмы и задники для пьес леди Амелии. Она была битком набита ящиками, коробками, сундуками, копьями, щитами и мечами.
Я вошла и посмотрела наверх — две ласточки изящно скользнули по воздуху между стропил. Мягкий утренний свет лился меж потолочных балок, вычерчивая изгибы их крыльев и отбрасывая чарующие тени на скошенный потолок. Птицы легко опустились на балку.
Это было чудесно. Так чудесно, что я надолго задержалась в комнате. Бродила по ней, заглядывала в сундуки и ящики, набитые поблёкшими костюмами, деревянными мечами, шляпами с обвислыми полями и ржавеющими коронами. Среди прочего я нашла бесформенный узел фальшивых драгоценностей. Я в жизни не видела столько старого хлама. И тут меня осенило.
— Ну конечно! — сказала я вслух.
Теперь я поняла, где можно надёжно спрятать алмаз Тик-так. В эту самую минуту в коридоре послышались шаги — должно быть, горничная пришла убрать мою комнату. Я тихонько закрыла крышку сундука и поспешно вышла.
Мой первый завтрак в стенах Баттерфилд-парка был умопомрачительным. Никаких блинчиков, ни даже сырой картошки. Леди Элизабет предположила, что я буду чувствовать себя более непринуждённо, завтракая на кухне с прислугой. Я заверила её, что вполне свободно себя чувствую, завтракая в столовой с благородными семействами.
Она чуть не подавилась варёным яйцом.
Утро пролетело незаметно. Мне пришло письмо от мисс Олвейс. Ужасно грустное. Её матушке стало лучше, однако дом их был крохотным и тесным и в нём жило слишком много людей. Совершенно невозможно работать над книгой. А издатель требовал внести все правки за месяц. Бедная мисс Олвейс отчаянно мечтала поселиться в тихом загородном домике и спокойно закончить работу. Но увы, у неё не было на это денег. «Ах, Айви, — писала она, — что же мне делать?»
Бедная, несчастная мисс Олвейс!
Я вышла прогуляться на луг. Старалась думать о хорошем. Всего через три дня состоится бал. А потом у меня начнётся новая жизнь. Я не собиралась позволять, чтобы гнусный кошмар отравлял мои безоблачные мечты о будущем. Ведь это был всего лишь сон. Меня мучила совесть из-за того, что я нарушила данное герцогине слово, вот я и вообразила её во сне. Заставила нести всякую бессмыслицу про камень. Будто я не должна поддаваться соблазну того, что он мне показывает. Будто это принесёт мне боль и страдания. Сущая чепуха!
Я вернулась в дом и нашла Ребекку в оранжерее — она писала изложение. Когда я вошла, она с любопытством взглянула на меня и спросила:
— Она тебя напугала?
Я ахнула: откуда ей известно про привидение?
— Совершенно не понимаю, о чём ты, — находчиво ответила я.
Ребекка захлопнула книгу:
— Неправда. Вчера, пока я шла к летнему домику, я слышала, как мисс Фрост предупреждала тебя насчёт бриллианта.
А-а, мисс Фрост! Кислая гувернантка… Я перевела дух.
— Ну да, возможно, она меня слегка обеспокоила, — сказала я. — По-моему, она просто помешалась на этом камне.
— Мне кажется, ты ей не нравишься, — заявила Ребекка.
— Мисс Фрост просто ужасная гувернантка, — заметила я. — Зачем леди Амелии понадобилось нанимать американку? Строгая, начисто лишённая чувства юмора, толстая одинокая британка — вот какой должна быть настоящая бонна.
— Раньше у нас была гувернантка из Уэльса, — с нежностью в голосе сказала Ребекка. — Мисс Рочестер. Она была чудесная.
— Какое совпадение! — воскликнула я. — Мою гувернантку тоже звали мисс Рочестер. Она была славная. Однорукая, а как чудесно вязала!
Лицо Ребекки вытянулось:
— Это правда, Айви?
— Да уж надеюсь. Но вернёмся к твоей мисс Рочестер — что с ней стало? Она вышла замуж? Хорошие гувернантки всегда выходят замуж.
Ребекка покачала головой:
— Она исчезла.
— Исчезла? — Я вдруг ощутила живой интерес к беседе. — Что ты хочешь сказать, дорогуша?
— В прошлую пятницу мы проснулись, а её уже нигде не было, — полным печали голосом пояснила Ребекка. — И ни записки. Ни адреса. Ни объяснения.
— Ну надо же, — покачала головой я. — Какая потрясающая загадка! Мой дядюшка тоже однажды исчез. В клубах дыма. И больше никто не видел его до самой весны.
Ребекка ничего не говорила. Только ломала руки и смотрела вдаль.
Я спросила:
— И с тех пор вы ничего не слышали о мисс Рочестер?
— Ни слова, — безжизненным голосом отвечала Ребекка. — Она прожила у нас два года. Это больше семисот дней. Семнадцать тысяч пятьсот двадцать часов. А потом раз — и нет её. — Она посмотрела на меня. — С людьми так бывает, верно?
— Хочешь сказать, они исчезают?
— Они теряют время.
Бедняжка совершенно свихнулась. Кто способен уследить за этими дурацкими числами? Я изо всех сил постаралась вернуть разговор к делам насущным. В этой истории была какая-то тайна. Я чувствовала.
— Так ты говоришь, мисс Рочестер исчезла в пятницу?
Ребекка с тоской кивнула.
Я нахмурилась:
— Но как же вам удалось так быстро найти новую гувернантку?
— Тётя Амелия встретилась с мисс Фрост в поезде в тот самый день, когда исчезла мисс Рочестер, — ответила Ребекка. — Оказалось, что мисс Фрост проделала долгий путь из Америки, чтобы стать гувернанткой в одной лондонской семье. Но они внезапно уехали в Австралию. Мисс Фрост читала в поезде роман тёти Амелии — из-за этого у них и завязалась беседа.
— Леди Амелия написала роман?
— «Летняя буря». Только его никто не купил — то есть никто, кроме мисс Фрост. Как бы там ни было, они разговорились, и к тому времени, когда поезд прибыл в Лондон, тётя Амелия взяла мисс Фрост к нам гувернанткой.
— Надо же, как мисс Фрост посчастливилось, — заметила я. В голове у меня вихрем проносились зловещие предположения о бедной мисс Рочестер. — Должно быть, это был перст судьбы.
Ребекка покачала головой:
— Сомневаюсь.
После обеда я решила пойти в библиотеку и почитать роман леди Амелии. По пути туда я увидела, как из кухни выскочила горничная. В руках у неё была миска с водой и влажное полотенце, а на лице такое выражение, будто она вот-вот расплачется. Страдалица объяснила, что у леди Элизабет приступ головной боли, которые случаются с ней время от времени. И как всегда в таком состоянии, старая леди превращала жизнь всех окружающих в ад.
Разумеется, я знала, что делать.
Я нашла леди Элизабет в маленькой столовой возле кухни. Одетая в чёрный шёлковый халат, она лежала на кушетке. Под её сморщенную голову кто-то подсунул подушку. Леди Элизабет бормотала что-то о том, что её жизнь — сплошная боль.
— Вы ужасно выглядите, — непринуждённо заметила я, поставив на столик корзинку, куда заранее собрала всё необходимое. — И часто у вас бывают головные боли?
— Постоянно! — огрызнулась старая вешалка. — Мои страдания просто чудовищны. Будущее для меня — тяжкое бремя. Слава богу, у меня есть Матильда. Если бы не она, жизнь моя была бы вовсе безотрадна.
— А как же Ребекка? — настойчиво напомнила я. — Она ведь тоже ваша внучка.
— Бестолковая, неуклюжая девчонка! Нет, Матильде, и только ей, принадлежит будущее Баттерфилд-парка. — Старуха потрясла костлявым пальцем. — Она станет моей наследницей!
— Советую вам поменьше думать о своём наследии и побольше — о своём носе. — Я промокнула нос старухи носовым платком. — Высморкайтесь как следует, дорогуша, не держите в себе!
Леди Элизабет резко оттолкнула мою руку и выдохнула:
— Да как ты смеешь!..
Я вгляделась в её пылающие гневом глаза, и моё сердце вдруг переполнила жалость. Как, наверное, ужасно быть такой старой и несчастной!
— Леди Элизабет, вы же не виноваты в том, что выглядите как морщинистый мешок костей! Более того, мне даже кажется, что, возможно, милосерднее было бы вытащить вас из дома и пристрелить.
Она ахнула, кошка испуганно спрыгнула с кушетки и убежала прочь.
— Помогите! Кто-нибудь, помогите!
— Но я совершенно уверена, вы превратились в столь жалкую старую перечницу только из-за головной боли. — Я уселась на коленях на кушетке возле старухи. — К счастью, я знаю отличное средство. К целительству у меня настоящий талант.
С этими словами я обмакнула носовой платок в чашку крепкого мясного бульона и приложила его ко лбу леди Элизабет.
— Что ты делаешь?! — зашипела она.
— Будьте умничкой и закройте варежку. — Я достала из своей корзинки разрезанную напополам луковицу. — Конечно, лучше всего получается, если использовать столовый нож и штопор, но сойдёт и так. — Я протянула ей половинки луковицы. — Возьмите по одной в каждую руку.
— Это ещё зачем? — рявкнула она. — Слезай с кушетки!
— Хоть раз в жизни сделайте, как вам говорят.
Она фыркнула, однако лук взяла. Я тут же обхватила кисти её рук и сжала, чтобы лук вдавился ей в ладони:
— Это уймёт боль в висках.
— Вздор!
Достав из корзинки стебелёк лаванды, я оторвала цветок, разрезала его надвое и засунула половинки старухе в ноздри. Не успела леди Элизабет и слово сказать, как я принялась осторожными круговыми движениями массировать ей лоб. Через равные промежутки я велела своей пациентке глубоко вдыхать запах лаванды. И время от времени дула ей в лицо.
Через минуту или две, самое большее — пять, старая вешалка притихла, дыхание её сделалось ровным и медленным. Тогда я вытащила лаванду у неё из носа и забрала лук.
— Вот и всё, — сказала я. — Вы здоровы.
— Чушь, — слабо пробормотала старуха.
И почти сразу же задремала.
«Летняя буря» оказалась отвратительной книгой. Хуже некуда. Сплошные полуобморочные девицы, попадавшие в ловушку из-за страшных тайн, и лютые злодеи, одержимые жаждой мести. В общем, я оторваться не могла!
Библиотека Баттерфилд-парка была просто двухэтажная страна чудес — самое подходящее место, чтобы скоротать часок перед вечерним чаем. Я пришла туда, чтобы разыскать книгу леди Амелии — и нашла её на почётном месте в стеклянном шкафчике возле винтовой лестницы. Взяв книгу, я уютно устроилась в кресле леди Элизабет и стала читать. За окном был розарий, белые и алые бутоны сверкали в мягком свете дня, и я разрывалась между захватывающей книгой леди Амелии и этим великолепным видом.
Тёплые лучи ласково поглаживали меня. Я не устала. Я никогда не устаю. Всегда бодра и энергична, как упитанный кролик. Или, по меньшей мере, как полевая мышь. Но я почти не спала ночью. Всё из-за глупого кошмара. Я не уснула в кресле, нет. Просто задремала.
Меня разбудили негромкие голоса. Скорее даже шёпот, эхом отражавшийся от высокого сводчатого потолка. Открыв глаза, я осторожно выглянула из-за спинки кресла. На нижней лестничной площадке стояли мисс Фрост и Ребекка. За разговором они не замечали ничего вокруг. Говорили очень тихо. Ребекка выглядела подавленной. Похоже, говорила в основном мисс Фрост.
— Я вам не верю! — разорвал тишину отчаянный голос Ребекки.
— Тсс! — прошипела в ответ мисс Фрост.
Мне стало ужасно интересно, о чём же они говорят. Гувернантка почти насильно вложила что-то в руки Ребекке… Книгу. Маленькую книжицу в красной обложке. Ребекка не хотела брать… Покачала головой… Однако гувернантка настаивала.
— Прочти её, — велела она. — Прочти, и тебе многое станет понятно.
— Я не верю тому, что вы рассказали, — заявила Ребекка. — Такого не бывает.
— Однако это правда. — В голосе мисс Фрост слышалась усталость. — Я бы попыталась добыть для тебя больше доказательств, но нет времени. Дело не терпит отлагательства. Поверь, будь у меня выбор, я не стала бы впутывать тебя. Но я не могу следить за ней денно и нощно, а следить необходимо. Поэтому мне нужно, чтобы ты помогла мне. И ты поможешь.
Ребекка расплакалась:
— Как… как она могла не знать? Это невозможно!
— Слезами фактов не изменишь. — Гувернантка схватила её за подбородок и заставила поднять голову и посмотреть ей в лицо. — Прочти книгу. Делай как я сказала. Иначе этот дом ждут великие несчастья. Даю тебе честное слово.
Ребекка покорно кивнула, поспешно спустилась по лестнице и выбежала из библиотеки. Бедняжка!
Мисс Фрост, казалось, не хватало воздуха. Она покачнулась, ухватилась за перила… Потом решительно выпрямилась. Поправила свои огненно-рыжие волосы. Торопливо спустилась по ступенькам. Она явно куда-то спешила. И уже почти на пороге библиотеки вдруг остановилась, обернулась и окинула помещение цепким взглядом. Я поспешно спряталась за спинку кресла и затаила дыхание.
— Есть тут кто-нибудь? — строго спросила она. — Э-эй?
Как же медленно тянулись секунды! Спрятавшись в своём укрытии, я не могла её видеть. А что, если она уже рыщет по библиотеке? Если она рядом? Я молилась. Да, молилась! Я не смогла бы объяснить, почему я так испугалась мисс Фрост в эту минуту. Но меня охватил необоримый страх.
Всё было тихо. Потом зашуршали юбки. И снова тишина. Я отважилась выглянуть из-за кресла.
В дверном проёме никого не было.
Мисс Фрост ушла.
