Я могу разговаривать с мёртвыми. Никогда раньше не обладала этим даром. Более того, я прожила на свете двенадцать лет, ни разу не перекинувшись словом с привидением. Но это было много дней назад. До алмаза Тик-так. До Баттерфилд-парка. А теперь я только и делаю, что говорю с ними. Убитые герцогини. Мёртвые матери. Со всеми я могу общаться.

Оказывается, мне это очень хорошо удаётся.

— Так не бывает, — сказала я, меряя шагами тропинку в море часов. — Это совершенно невозможно. Конечно, я весьма выдающаяся особа для девочки моих лет, но это уже не лезет ни в какие рамки.

— Я слышала о таком, — тихонько проговорила Ребекка. — В деревне по соседству есть одна женщина, которая за пять шиллингов передаёт послания с того света.

— Это другое дело. — Я повернулась и пошла по тропинке в обратную сторону. — У таких женщин имеются хрустальные шары, бородавки на носу и всё такое.

Ребекка налила в стакан воды и осторожно подала мне.

— Может, всё не так уж плохо, Айви? — предположила она. — То, что ты делаешь… это же просто чудо.

— Это безумие! — огрызнулась я.

Ребекка уселась на кровать. Она, похоже, не очень-то удивилась моему таланту — вероятно, потому, что и сама была немного того.

— Если бы я могла поговорить с мамой, как ты с ней говорила… Я была бы счастливейшей девочкой в Англии. — Ребекка с надеждой подняла на меня глаза. — Она не просила ничего мне передать? Она что-нибудь говорила обо мне?

Я вздохнула:

— У меня создалось впечатление, что она довольно часто наблюдает за тобой издалека.

Если мне и полегчало оттого, что я смогла немного утешить Ребекку в её горе, это быстро прошло (думаю, потому, что я была потрясена до глубины души, и оттого слегка невосприимчива к чужим бедам).

— Твоя мама знала, как меня зовут. Как такое может быть?

— Не знаю, — сказала Ребекка. — Возможно, у тебя всегда был дар говорить с мёртвыми.

— Абсолютная чепуха.

— Со временем всё прояснится, — пообещала Ребекка.

Смысл её слов медленно, словно червь в яблоко, проник в мой разум. Она что-то знала. Знала больше, чем я.

— Тебе это было известно и раньше, верно, Ребекка? — Я встала перед ней, глядя в глаза. — Ты сразу поняла, что женщина, с которой я говорила в лесу, — твоя мама. Но ничего не сказала, когда я предположила, что это была мисс Рочестер.

Ребекка побледнела:

— Я просто не хотела пугать тебя.

— А ты сама разве не испугалась? — быстро парировала я. — Как-никак, я сообщила, что мило поболтала с твоей покойной матерью. Но, насколько я помню, ты как будто… как будто даже не удивилась.

— Ещё как удивилась. — Ребекка кашлянула. — Для меня это было так же неожиданно, как для тебя.

Но я ей не поверила:

— Куда ты пошла?

— Когда?

— Как только я рассказала тебе о женщине в лесу, ты куда-то убежала. Ты просто страшно спешила. Куда? Или, может быть, следовало бы спросить к кому?

— Я… я пошла к себе в комнату. Твой рассказ так потряс меня, мне надо было подумать и…

— Ты побежала к мисс Фрост, верно? — перебила я. — Чтобы рассказать ей.

Ребекка потупилась. Губы её задрожали. Мне всё стало ясно.

— Зачем тебе потребовалось делиться новостью с гувернанткой, а? — резко спросила я. — Вы с мисс Фрост постоянно секретничаете. Она оплела тебя своей паутиной. Сделала сообщницей. Что происходит, Ребекка?

— Она хочет помочь! — воскликнула Ребекка, вскочив на ноги. — У неё есть важная задача. Просто страх какая важная. Но мисс Фрост не может поспевать везде. Не может присматривать за тобой и мисс… — Она покачала головой. — Ей нужна была моя помощь, и я с радостью согласилась помочь.

— Помочь в чём? — спросила я. — Ради какого такого важного дела вам понадобилось встречаться в летнем домике под покровом ночи, Ребекка? Скажи мне! Я настаиваю!

— Мисс Фрост… — проговорила Ребекка едва слышно. Потом вздохнула, признавая поражение. — Мисс Фрост хотела показать мне рисунок, который ты сделала днём. Портрет старика, ухаживавшего за розами.

Я вспомнила, как гувернантка попросила разрешения взять рисунок.

— Но зачем?

— Это был Уикэм, — чуть не плача, сказала Ребекка.

— Кто?

— Я говорила тебе о нём, когда мы пришли в Баттерфилд-парк. Ты разве не помнишь? — Она посмотрела на меня едва ли не с жалостью. — Он умер прошлой зимой.

Не могу сказать, что новость не встревожила меня. Но и не удивила. Похоже, призраки ходят за мной по пятам.

— А почему мисс Фрост так хотела показать тебе, что я нарисовала мёртвого садовника?

Ребекка ответила не сразу. Вид у неё сделался взбудораженный. Она сидела как на иголках.

— Тебе не кажется, Айви, что с тех пор, как к тебе в руки попал алмаз Тик-так, с тобой стали происходить странные вещи?

— Пожалуй, некоторые странности и правда случались. Но горничная, прислуживающая леди, должна быть готова к неожиданностям — ведь нам приходится постоянно иметь дело с толпами полоумных аристократов.

Ребекка покачала головой:

— Странные события определённо связаны с камнем. — Она затаила дыхание. Нахмурилась. — Ты же сама понимаешь, что всё началось с ожерелья… Правда, Айви?

— Я прекрасно это понимаю, дорогуша. Но во всех этих происшествиях, которые начались с тех пор, как герцогиня Тринити передала мне камень, на самом деле нет ничего удивительного. По крайней мере, мне всё ясно.

Мои слова глубоко озадачили Ребекку:

— Тебе всё ясно?

— Ну конечно. Ещё в Париже герцогиня предупредила меня, что за алмазом Тик-так охотятся тёмные силы. Нет сомнений, что меня преследует банда злонамеренных грабителей. Как я и говорила, ничего удивительного.

— А как же призраки? — не унималась Ребекка. — И затворщики, которые напали на тебя в Лондоне?

— Кто рассказал тебе о затворщиках? — фыркнула я. — Дай угадаю. Мисс Фрост, верно?

Ребекка пропустила мой вопрос мимо ушей.

— Как ты объяснишь это, Айви? — упрямо спросила она.

Я пожала плечами:

— Такой мрачный старый дом, как Баттерфилд-хаус, просто обязан кишеть привидениями. Я просто случайно столкнулась с одним или двумя из них. Что до затворщиков, то они самые обычные охотники за чужим богатством. Возможно, дикари из джунглей Буддатты, где когда-то был найден алмаз. Или клоуны из разорившегося цирка. Они меня ничуть не пугают. Я с лёгкостью отделала этих болванов в прошлый раз.

— Но в книге говорится… — Ребекка резко оборвала себя. — Я хотела сказать, эти затворщики выглядят так, будто они… не из нашего мира.

Я фыркнула (с должным изяществом, разумеется):

— Не из нашего мира? А сколько же вообще миров, по-твоему, дорогуша?

— Два, — ответила она с мрачной уверенностью. — По-моему, их может быть два.

Я встала:

— Ты моя хорошая подруга, Ребекка, поэтому в обычных обстоятельствах я бы могла сказать такое только у тебя за спиной. Но послушай моего совета: не говори больше ни с кем о двух мирах. Твоя семья и так думает, что у тебя крыша безнадёжно набекрень.

— Послушай же меня, Айви, — сказала она. Лицо её было бледным, лоб избороздили морщины. — Мисс Фрост очень опасается за тебя. Она говорит, в день рождения Матильды ты окажешься в страшной опасности.

— Успокойся, дорогуша. Наукой доказано, что истерики вызывают появление веснушек, а их у тебя и так немало. Что до мисс Фрост, то она просто заморочила тебе голову своими глупыми историями. Предоставь всё мне.

Ребекка молчала, взгляд её застыл, в нём проступило отчаяние. Я уже собиралась покинуть тикающую комнату, но голос подруги остановил меня на пороге:

— Мне так жаль, Айви. Надеюсь, однажды ты поймёшь и простишь меня.

До конца дня я её больше не видела.

Ужин давно закончился, кухарка ушла к себе. Я пробралась в кладовку, чтобы немного перекусить. Несколько сырых картофелин… Половина кочана капусты… Меня слегка тревожили мои странные новые предпочтения в еде, но я убеждала себя, что их появлению наверняка есть логичное объяснение. В конце концов, я же не разлюбила торты. Правда, теперь я ела их фунтами. Но при этом оставалась стройной, как тростинка, так что волноваться не о чем.

Утолив голод, я поспешила покинуть кладовую, пока не заявились посудомойки с грязными тарелками, оставшимися после ужина. Но на полпути через кухню я услышала приближающиеся возбуждённые голоса. Чтобы меня не обнаружили, пришлось вернуться в кладовую. Едва я успела спрятаться за мешком с нерафинированным сахаром, как в кухню вошли мисс Фрост и мисс Олвейс. Мисс Олвейс, видно, только что вернулась — она была в шляпке и перчатках.

Обе женщины выглядели не слишком-то довольными.

— Неужели вы хотите, чтобы она сложила кусочки головоломки? — прошипела мисс Олвейс. Остановившись возле колоды для разруба мяса, она сняла шляпку. — Она же всему свету расскажет!

— И тогда все узнают о вас, — холодно заметила мисс Фрост.

— О нас!

— Вы нас не ровняйте, — заявила мисс Фрост. — Мы слишком разные.

— Но цель у нас одна! — Мисс Олвейс шагнула вперёд и остановилась нос к носу с мисс Фрост. Это было так волнительно!

Мисс Фрост хрипло рассмеялась:

— Вы безумны.

— Я права!

Мисс Фрост схватила мисс Олвейс за руку:

— Я знаю, о чём вы думаете, мисс Олвейс, и зарубите себе на носу: если вы завтра попробуете что-нибудь выкинуть, я этого не допущу.

Моя задушевная подруга зашипела, будто гремучая змея:

— Отпустите меня!

— Оставьте девочку в покое.

В мгновение ока мисс Олвейс схватила разделочный нож, лежащий возле вазы с персиками, и взмахнула им перед носом мисс Фрост. Что оказалось для меня изрядной неожиданностью.

Унылые старые девы решили драться на ножах!

— Удача любит смелых, мисс Фрост, — заявила мисс Олвейс. — Посмотрим, кто победит, когда пробьёт час.

Это был самый что ни на есть неподходящий момент, чтобы чихнуть. Но я таки чихнула — тихо-тихо: недаром у меня все задатки прирождённой монашки. Мисс Олвейс и мисс Фрост ничего не услышали. Я совершенно уверена. Правда, взгляд мисс Олвейс метнулся в сторону кладовой. Но лишь на мгновение. Потом мисс Фрост еле заметно кивнула. Мисс Олвейс опустила нож — какое разочарование! — и, взяв персик, принялась нарезать его на дольки.

Когда она заговорила снова, голос её звучал значительно громче, чем раньше:

— Будет очень печально, если Айви узнает, что я готовлю для неё сюрприз после бала. Бедная девочка заслуживает собственного праздника, ей ведь столько пришлось пережить. Знаю, вам это кажется глупым, мисс Фрост, но умоляю: не говорите Айви, что я задумала.

Мисс Фрост натянуто улыбнулась:

— Не скажу. До поры до времени.

Что за прелесть эта мисс Олвейс! Никакая, она, оказывается, не маньячка с ножом, а, напротив, верная подруга, которая готовит праздничный вечер в мою честь. Тут меня снова одолел чих — в кладовке было до ужаса пыльно. Поэтому у меня не осталось выбора и я вышла в кухню.

Мисс Фрост не слишком удивилась моему появлению. Зато бедная мисс Олвейс прямо остолбенела.

— Ой, Айви! — воскликнула она. — Надеюсь, ты не слышала, о чём мы говорили с мисс Фрост?

— О празднике, который вы втайне готовите для меня? Ни слова не слышала, дорогуша.

Мисс Фрост вежливо кашлянула:

— Прошу меня извинить, мне нужно написать письмо.

Я смотрела, как она удаляется, решительно стуча каблуками, и во мне вдруг вскипел великий гнев.

Вот почему я сказала ей вслед:

— Надеюсь, вы перестанете морочить Ребекке голову чепухой о скрытых мирах, мисс Фрост. У бедняжки и без того крыша едет.

Гувернантка остановилась:

— Давать ей знания — моя работа.

— Знания о мирах, которых нет?

— Вселенная устроена очень непросто, мисс Покет. Некоторые верят, что бок о бок с нашим миром существует иной мир. Скрытый тончайший завесой. Моя задача как учителя — рассказать Ребекке не только о том, что есть, но и о том, что может быть. — Мисс Фрост холодно посмотрела на меня. — Для девочки, которая видит призраков, у вас на диво узкие взгляды.

Я вздохнула:

— Ах да, конечно, тот дурацкий рисунок… Ну что такого удивительного, если девушка ненароком увидит мёртвого садовника?

— Это само по себе весьма удивительно, мисс Покет, — сухо сказала гувернантка.

— Я знаю один замок в Шотландии, где обитает больше шестидесяти привидений, — пришла мне на выручку мисс Олвейс. — Поэтому в том, что видела Айви, не нахожу ничего заслуживающего внимания. Ровным счётом ничего.

Мне захотелось расцеловать эту занудную старую книгочейку. Но я лишь повернулась к ней и спросила:

— А что вы думаете о скрытых мирах, мисс Олвейс?

— Совершеннейшая чепуха! — прозвучало в ответ.

Ну разве она не чудо?

Гувернантка скрестила руки на груди:

— Вокруг нас простирается Вселенная, которую невозможно увидеть невооружённым глазом. Однако она существует.

Я покачала головой:

— Вот уж вряд ли, дорогуша. Миссис Крэбэпл, экономка в Мидвинтер-холле, много изучала космологию, гадание на чаинках и всё такое. И она из весьма достоверных источников узнала, что на самом деле наш мир плавает в огромном стеклянном шаре. Вроде тех сувенирных шариков, где идёт снег, если их встряхнуть.

— Понятно. — От меня не укрылось, что ноздри мисс Фрост на миг раздулись. Ей совсем не понравился мой ответ. — А как миссис Крэбэпл объясняла тот факт, что, поглядев в телескоп, каждый может увидеть в небе другие планеты?

— Это просто улетевшие воздушные шарики, дорогуша. После дней рождений и прочих праздников.

Мисс Фрост поджала губы. Глаза её пылали гневом.

— Я в жизни не слышала подобной чепухи, мисс Покет. Не может быть, чтобы вы и правда были столь непроходимо глупы. Я отказываюсь в это верить. — И с этими словами она решительно вышла из кухни.

Мисс Олвейс страшно обрадовалась её уходу. Она присела за стол и жестом предложила мне присоединиться. А когда я приняла приглашение, протянула мне кусочек персика.

— Где ей понять тебя, Айви, — сказала она, улыбаясь как безумная. — Ты такая гениальная!

Покойница явилась перед самым рассветом. Я пробудилась от весьма тревожного сна — резко, как подброшенная. Она была рядом. В изножье кровати. Её необъятное тело мерцало и колебалось, как фонарь над озером, призрачные складки жира свисали с моего узкого ложа. Она ухмылялась. Изо рта у неё шёл дым. Я не вздрогнула и не вскрикнула, несмотря на то, что она яростно набросилась на меня в конце нашей прошлой встречи.

— Они недолюбливают друг дружку, — нараспев сообщила она.

— Кто, дорогуша?

Герцогиня застонала:

— Мисс Фрост и мисс Олвейс, конечно!

— Мисс Фрост ужасно противная. Только и делает, что врёт.

— А мисс Олвейс? — спросило привидение.

— Она моя подруга, — ответила я. — Задушевная подруга!

Это почему-то развеселило герцогиню. Она расхохоталась, и отсветы звёздного света заиграли на её волосах.

Я вздохнула. Мне-то было совсем не весело, скорее наоборот.

— Раз вы мёртвая, то, наверное, знаете о том, что происходит в доме, больше меня. — Я зажгла свечу у кровати. — Эти затворщики, о которых рассказывала мисс Фрост… Я-то уверена, что это полная чепуха, как и говорит мисс Олвейс, — но что вы о них думаете? Эти коротышки настоящие?

Привидение закрыло глаза:

— Как тебе показалось, когда на тебя напали в Белгравии: это было по-настоящему, дитя?

— Ну конечно по-настоящему, вы, скудоумный комок потустороннего жира!

— Тогда ответ тебе известен.

— Но кто такие эти затворщики? На кого они работают? И почему я вижу призраков? Повсюду, куда ни глянь, сплошные тайны и загадки! Что происходит, герцогиня?

Привидение фыркнуло:

— Я призрак, а не пророк. — Свет, исходящий от герцогини, вроде бы потускнел. Всего на миг. — В одном ты права: кое-кто в этом доме хочет заполучить алмаз Тик-так. Одна из них мисс Фрост, но есть и другие. Они попытаются помешать тебе преподнести алмаз Матильде. Они хотят забрать его себе.

— И что же мне делать?

— Будь начеку, — провыло привидение. — Не поддавайся на уловки, не дай теням сбить тебя с толку. Помни, зачем ты явилась в Баттерфилд-парк.

— Затворщики работают на мисс Фрост? — спросила я. — Это она…

— Ты забыла о своём обещании? — прошипела покойница. — Вот зачем ты здесь, вот единственное, что имеет значение. Держи алмаз в надёжном тайнике до самого бала, а в нужный момент повесь его на шею Матильде. А всё остальное не твоя забота, да и не моя тоже. — Привидение сидело в изножье кровати, но шёпот его, казалось, раздавался у самого моего уха. — Помни о пятистах фунтах, дитя. Если сделаешь всё как я велю, тебя ждёт прекрасное будущее.

Пусть она и была мертва, и вдобавок недавно всерьёз пыталась сожрать меня, в её словах был смысл. Главное — выполнить свою миссию. И получить награду.

А потом начать жизнь с чистого листа.

— Она думает, что ты несёшь угрозу, — проговорила герцогиня. Она облизнула губы, и я заметила, что язык у неё черный. Брр! — Ты ей совсем не нравишься.

— Мисс Фрост?

— Леди Элизабет. — Герцогиня вперила в меня взгляд двух чёрных дыр, заменяющих ей глаза. — Ты так старалась заслужить её расположение… Но ничего не помогло, верно, дитя?

Я пожала плечами, но про себя признала, что создавшееся положение меня тревожит.

— Эта старая перечница ужасно вспыльчивая.

— Не сомневаюсь, она полюбит тебя всем сердцем, если только ты сумеешь ей понравиться. Меня бы порадовало, если бы вы стали друзьями. Не знаешь, что бы ты могла сделать?

— Ну, я могу почитать ей — старичьё это любит. Или привести в порядок её причёску, или обработать мозоли на ногах. Уверена, у неё просто чудовищные мозоли.

Привидение, казалось, погрузилось в раздумья.

— Это должно быть что-то простое, — проговорило оно. — Чтобы леди Элизабет не заподозрила, что ты пытаешься произвести на неё впечатление. — Герцогиня вздохнула. — Когда мы были детьми, я всегда знала, как помириться с ней. Но ты скажешь, что это глупо.

Я постаралась не выдать своего нетерпения:

— Уверена, это совершеннейшая чепуха, но всё же что это было? Я просто так спрашиваю, из чистого любопытства.

— Ледяной чай, — ответило привидение. — Ледяной чай с капелькой ванильной эссенции и соком лайма. Вернее пути к сердцу леди Элизабет нет. Напиток напомнит ей о лучших днях. Она будет так тронута, что лишится дара речи.

Тут привидение заёрзало и вдруг, даже не попрощавшись, растаяло словно утренний туман. Когда оно исчезло и я снова осталась одна, хриплый голос герцогини ещё звучал у меня в ушах:

— Помни, деточка. Ледяной чай с капелькой ванили и соком лайма.

Я отбросила одеяло и вскочила с постели.