Я могу разговаривать с мёртвыми. Никогда раньше не обладала этим даром. Более того, я прожила на свете двенадцать лет, ни разу не перекинувшись словом с привидением. Но это было много дней назад. До алмаза Тик-так. До Баттерфилд-парка. А теперь я только и делаю, что говорю с ними. Убитые герцогини. Мёртвые матери. Со всеми я могу общаться.
Оказывается, мне это очень хорошо удаётся.
— Так не бывает, — сказала я, меряя шагами тропинку в море часов. — Это совершенно невозможно. Конечно, я весьма выдающаяся особа для девочки моих лет, но это уже не лезет ни в какие рамки.
— Я слышала о таком, — тихонько проговорила Ребекка. — В деревне по соседству есть одна женщина, которая за пять шиллингов передаёт послания с того света.
— Это другое дело. — Я повернулась и пошла по тропинке в обратную сторону. — У таких женщин имеются хрустальные шары, бородавки на носу и всё такое.
Ребекка налила в стакан воды и осторожно подала мне.
— Может, всё не так уж плохо, Айви? — предположила она. — То, что ты делаешь… это же просто чудо.
— Это безумие! — огрызнулась я.
Ребекка уселась на кровать. Она, похоже, не очень-то удивилась моему таланту — вероятно, потому, что и сама была немного того.
— Если бы я могла поговорить с мамой, как ты с ней говорила… Я была бы счастливейшей девочкой в Англии. — Ребекка с надеждой подняла на меня глаза. — Она не просила ничего мне передать? Она что-нибудь говорила обо мне?
Я вздохнула:
— У меня создалось впечатление, что она довольно часто наблюдает за тобой издалека.
Если мне и полегчало оттого, что я смогла немного утешить Ребекку в её горе, это быстро прошло (думаю, потому, что я была потрясена до глубины души, и оттого слегка невосприимчива к чужим бедам).
— Твоя мама знала, как меня зовут. Как такое может быть?
— Не знаю, — сказала Ребекка. — Возможно, у тебя всегда был дар говорить с мёртвыми.
— Абсолютная чепуха.
— Со временем всё прояснится, — пообещала Ребекка.
Смысл её слов медленно, словно червь в яблоко, проник в мой разум. Она что-то знала. Знала больше, чем я.
— Тебе это было известно и раньше, верно, Ребекка? — Я встала перед ней, глядя в глаза. — Ты сразу поняла, что женщина, с которой я говорила в лесу, — твоя мама. Но ничего не сказала, когда я предположила, что это была мисс Рочестер.
Ребекка побледнела:
— Я просто не хотела пугать тебя.
— А ты сама разве не испугалась? — быстро парировала я. — Как-никак, я сообщила, что мило поболтала с твоей покойной матерью. Но, насколько я помню, ты как будто… как будто даже не удивилась.
— Ещё как удивилась. — Ребекка кашлянула. — Для меня это было так же неожиданно, как для тебя.
Но я ей не поверила:
— Куда ты пошла?
— Когда?
— Как только я рассказала тебе о женщине в лесу, ты куда-то убежала. Ты просто страшно спешила. Куда? Или, может быть, следовало бы спросить к кому?
— Я… я пошла к себе в комнату. Твой рассказ так потряс меня, мне надо было подумать и…
— Ты побежала к мисс Фрост, верно? — перебила я. — Чтобы рассказать ей.
Ребекка потупилась. Губы её задрожали. Мне всё стало ясно.
— Зачем тебе потребовалось делиться новостью с гувернанткой, а? — резко спросила я. — Вы с мисс Фрост постоянно секретничаете. Она оплела тебя своей паутиной. Сделала сообщницей. Что происходит, Ребекка?
— Она хочет помочь! — воскликнула Ребекка, вскочив на ноги. — У неё есть важная задача. Просто страх какая важная. Но мисс Фрост не может поспевать везде. Не может присматривать за тобой и мисс… — Она покачала головой. — Ей нужна была моя помощь, и я с радостью согласилась помочь.
— Помочь в чём? — спросила я. — Ради какого такого важного дела вам понадобилось встречаться в летнем домике под покровом ночи, Ребекка? Скажи мне! Я настаиваю!
— Мисс Фрост… — проговорила Ребекка едва слышно. Потом вздохнула, признавая поражение. — Мисс Фрост хотела показать мне рисунок, который ты сделала днём. Портрет старика, ухаживавшего за розами.
Я вспомнила, как гувернантка попросила разрешения взять рисунок.
— Но зачем?
— Это был Уикэм, — чуть не плача, сказала Ребекка.
— Кто?
— Я говорила тебе о нём, когда мы пришли в Баттерфилд-парк. Ты разве не помнишь? — Она посмотрела на меня едва ли не с жалостью. — Он умер прошлой зимой.
Не могу сказать, что новость не встревожила меня. Но и не удивила. Похоже, призраки ходят за мной по пятам.
— А почему мисс Фрост так хотела показать тебе, что я нарисовала мёртвого садовника?
Ребекка ответила не сразу. Вид у неё сделался взбудораженный. Она сидела как на иголках.
— Тебе не кажется, Айви, что с тех пор, как к тебе в руки попал алмаз Тик-так, с тобой стали происходить странные вещи?
— Пожалуй, некоторые странности и правда случались. Но горничная, прислуживающая леди, должна быть готова к неожиданностям — ведь нам приходится постоянно иметь дело с толпами полоумных аристократов.
Ребекка покачала головой:
— Странные события определённо связаны с камнем. — Она затаила дыхание. Нахмурилась. — Ты же сама понимаешь, что всё началось с ожерелья… Правда, Айви?
— Я прекрасно это понимаю, дорогуша. Но во всех этих происшествиях, которые начались с тех пор, как герцогиня Тринити передала мне камень, на самом деле нет ничего удивительного. По крайней мере, мне всё ясно.
Мои слова глубоко озадачили Ребекку:
— Тебе всё ясно?
— Ну конечно. Ещё в Париже герцогиня предупредила меня, что за алмазом Тик-так охотятся тёмные силы. Нет сомнений, что меня преследует банда злонамеренных грабителей. Как я и говорила, ничего удивительного.
— А как же призраки? — не унималась Ребекка. — И затворщики, которые напали на тебя в Лондоне?
— Кто рассказал тебе о затворщиках? — фыркнула я. — Дай угадаю. Мисс Фрост, верно?
Ребекка пропустила мой вопрос мимо ушей.
— Как ты объяснишь это, Айви? — упрямо спросила она.
Я пожала плечами:
— Такой мрачный старый дом, как Баттерфилд-хаус, просто обязан кишеть привидениями. Я просто случайно столкнулась с одним или двумя из них. Что до затворщиков, то они самые обычные охотники за чужим богатством. Возможно, дикари из джунглей Буддатты, где когда-то был найден алмаз. Или клоуны из разорившегося цирка. Они меня ничуть не пугают. Я с лёгкостью отделала этих болванов в прошлый раз.
— Но в книге говорится… — Ребекка резко оборвала себя. — Я хотела сказать, эти затворщики выглядят так, будто они… не из нашего мира.
Я фыркнула (с должным изяществом, разумеется):
— Не из нашего мира? А сколько же вообще миров, по-твоему, дорогуша?
— Два, — ответила она с мрачной уверенностью. — По-моему, их может быть два.
Я встала:
— Ты моя хорошая подруга, Ребекка, поэтому в обычных обстоятельствах я бы могла сказать такое только у тебя за спиной. Но послушай моего совета: не говори больше ни с кем о двух мирах. Твоя семья и так думает, что у тебя крыша безнадёжно набекрень.
— Послушай же меня, Айви, — сказала она. Лицо её было бледным, лоб избороздили морщины. — Мисс Фрост очень опасается за тебя. Она говорит, в день рождения Матильды ты окажешься в страшной опасности.
— Успокойся, дорогуша. Наукой доказано, что истерики вызывают появление веснушек, а их у тебя и так немало. Что до мисс Фрост, то она просто заморочила тебе голову своими глупыми историями. Предоставь всё мне.
Ребекка молчала, взгляд её застыл, в нём проступило отчаяние. Я уже собиралась покинуть тикающую комнату, но голос подруги остановил меня на пороге:
— Мне так жаль, Айви. Надеюсь, однажды ты поймёшь и простишь меня.
До конца дня я её больше не видела.
Ужин давно закончился, кухарка ушла к себе. Я пробралась в кладовку, чтобы немного перекусить. Несколько сырых картофелин… Половина кочана капусты… Меня слегка тревожили мои странные новые предпочтения в еде, но я убеждала себя, что их появлению наверняка есть логичное объяснение. В конце концов, я же не разлюбила торты. Правда, теперь я ела их фунтами. Но при этом оставалась стройной, как тростинка, так что волноваться не о чем.
Утолив голод, я поспешила покинуть кладовую, пока не заявились посудомойки с грязными тарелками, оставшимися после ужина. Но на полпути через кухню я услышала приближающиеся возбуждённые голоса. Чтобы меня не обнаружили, пришлось вернуться в кладовую. Едва я успела спрятаться за мешком с нерафинированным сахаром, как в кухню вошли мисс Фрост и мисс Олвейс. Мисс Олвейс, видно, только что вернулась — она была в шляпке и перчатках.
Обе женщины выглядели не слишком-то довольными.
— Неужели вы хотите, чтобы она сложила кусочки головоломки? — прошипела мисс Олвейс. Остановившись возле колоды для разруба мяса, она сняла шляпку. — Она же всему свету расскажет!
— И тогда все узнают о вас, — холодно заметила мисс Фрост.
— О нас!
— Вы нас не ровняйте, — заявила мисс Фрост. — Мы слишком разные.
— Но цель у нас одна! — Мисс Олвейс шагнула вперёд и остановилась нос к носу с мисс Фрост. Это было так волнительно!
Мисс Фрост хрипло рассмеялась:
— Вы безумны.
— Я права!
Мисс Фрост схватила мисс Олвейс за руку:
— Я знаю, о чём вы думаете, мисс Олвейс, и зарубите себе на носу: если вы завтра попробуете что-нибудь выкинуть, я этого не допущу.
Моя задушевная подруга зашипела, будто гремучая змея:
— Отпустите меня!
— Оставьте девочку в покое.
В мгновение ока мисс Олвейс схватила разделочный нож, лежащий возле вазы с персиками, и взмахнула им перед носом мисс Фрост. Что оказалось для меня изрядной неожиданностью.
Унылые старые девы решили драться на ножах!
— Удача любит смелых, мисс Фрост, — заявила мисс Олвейс. — Посмотрим, кто победит, когда пробьёт час.
Это был самый что ни на есть неподходящий момент, чтобы чихнуть. Но я таки чихнула — тихо-тихо: недаром у меня все задатки прирождённой монашки. Мисс Олвейс и мисс Фрост ничего не услышали. Я совершенно уверена. Правда, взгляд мисс Олвейс метнулся в сторону кладовой. Но лишь на мгновение. Потом мисс Фрост еле заметно кивнула. Мисс Олвейс опустила нож — какое разочарование! — и, взяв персик, принялась нарезать его на дольки.
Когда она заговорила снова, голос её звучал значительно громче, чем раньше:
— Будет очень печально, если Айви узнает, что я готовлю для неё сюрприз после бала. Бедная девочка заслуживает собственного праздника, ей ведь столько пришлось пережить. Знаю, вам это кажется глупым, мисс Фрост, но умоляю: не говорите Айви, что я задумала.
Мисс Фрост натянуто улыбнулась:
— Не скажу. До поры до времени.
Что за прелесть эта мисс Олвейс! Никакая, она, оказывается, не маньячка с ножом, а, напротив, верная подруга, которая готовит праздничный вечер в мою честь. Тут меня снова одолел чих — в кладовке было до ужаса пыльно. Поэтому у меня не осталось выбора и я вышла в кухню.
Мисс Фрост не слишком удивилась моему появлению. Зато бедная мисс Олвейс прямо остолбенела.
— Ой, Айви! — воскликнула она. — Надеюсь, ты не слышала, о чём мы говорили с мисс Фрост?
— О празднике, который вы втайне готовите для меня? Ни слова не слышала, дорогуша.
Мисс Фрост вежливо кашлянула:
— Прошу меня извинить, мне нужно написать письмо.
Я смотрела, как она удаляется, решительно стуча каблуками, и во мне вдруг вскипел великий гнев.
Вот почему я сказала ей вслед:
— Надеюсь, вы перестанете морочить Ребекке голову чепухой о скрытых мирах, мисс Фрост. У бедняжки и без того крыша едет.
Гувернантка остановилась:
— Давать ей знания — моя работа.
— Знания о мирах, которых нет?
— Вселенная устроена очень непросто, мисс Покет. Некоторые верят, что бок о бок с нашим миром существует иной мир. Скрытый тончайший завесой. Моя задача как учителя — рассказать Ребекке не только о том, что есть, но и о том, что может быть. — Мисс Фрост холодно посмотрела на меня. — Для девочки, которая видит призраков, у вас на диво узкие взгляды.
Я вздохнула:
— Ах да, конечно, тот дурацкий рисунок… Ну что такого удивительного, если девушка ненароком увидит мёртвого садовника?
— Это само по себе весьма удивительно, мисс Покет, — сухо сказала гувернантка.
— Я знаю один замок в Шотландии, где обитает больше шестидесяти привидений, — пришла мне на выручку мисс Олвейс. — Поэтому в том, что видела Айви, не нахожу ничего заслуживающего внимания. Ровным счётом ничего.
Мне захотелось расцеловать эту занудную старую книгочейку. Но я лишь повернулась к ней и спросила:
— А что вы думаете о скрытых мирах, мисс Олвейс?
— Совершеннейшая чепуха! — прозвучало в ответ.
Ну разве она не чудо?
Гувернантка скрестила руки на груди:
— Вокруг нас простирается Вселенная, которую невозможно увидеть невооружённым глазом. Однако она существует.
Я покачала головой:
— Вот уж вряд ли, дорогуша. Миссис Крэбэпл, экономка в Мидвинтер-холле, много изучала космологию, гадание на чаинках и всё такое. И она из весьма достоверных источников узнала, что на самом деле наш мир плавает в огромном стеклянном шаре. Вроде тех сувенирных шариков, где идёт снег, если их встряхнуть.
— Понятно. — От меня не укрылось, что ноздри мисс Фрост на миг раздулись. Ей совсем не понравился мой ответ. — А как миссис Крэбэпл объясняла тот факт, что, поглядев в телескоп, каждый может увидеть в небе другие планеты?
— Это просто улетевшие воздушные шарики, дорогуша. После дней рождений и прочих праздников.
Мисс Фрост поджала губы. Глаза её пылали гневом.
— Я в жизни не слышала подобной чепухи, мисс Покет. Не может быть, чтобы вы и правда были столь непроходимо глупы. Я отказываюсь в это верить. — И с этими словами она решительно вышла из кухни.
Мисс Олвейс страшно обрадовалась её уходу. Она присела за стол и жестом предложила мне присоединиться. А когда я приняла приглашение, протянула мне кусочек персика.
— Где ей понять тебя, Айви, — сказала она, улыбаясь как безумная. — Ты такая гениальная!
Покойница явилась перед самым рассветом. Я пробудилась от весьма тревожного сна — резко, как подброшенная. Она была рядом. В изножье кровати. Её необъятное тело мерцало и колебалось, как фонарь над озером, призрачные складки жира свисали с моего узкого ложа. Она ухмылялась. Изо рта у неё шёл дым. Я не вздрогнула и не вскрикнула, несмотря на то, что она яростно набросилась на меня в конце нашей прошлой встречи.
— Они недолюбливают друг дружку, — нараспев сообщила она.
— Кто, дорогуша?
Герцогиня застонала:
— Мисс Фрост и мисс Олвейс, конечно!
— Мисс Фрост ужасно противная. Только и делает, что врёт.
— А мисс Олвейс? — спросило привидение.
— Она моя подруга, — ответила я. — Задушевная подруга!
Это почему-то развеселило герцогиню. Она расхохоталась, и отсветы звёздного света заиграли на её волосах.
Я вздохнула. Мне-то было совсем не весело, скорее наоборот.
— Раз вы мёртвая, то, наверное, знаете о том, что происходит в доме, больше меня. — Я зажгла свечу у кровати. — Эти затворщики, о которых рассказывала мисс Фрост… Я-то уверена, что это полная чепуха, как и говорит мисс Олвейс, — но что вы о них думаете? Эти коротышки настоящие?
Привидение закрыло глаза:
— Как тебе показалось, когда на тебя напали в Белгравии: это было по-настоящему, дитя?
— Ну конечно по-настоящему, вы, скудоумный комок потустороннего жира!
— Тогда ответ тебе известен.
— Но кто такие эти затворщики? На кого они работают? И почему я вижу призраков? Повсюду, куда ни глянь, сплошные тайны и загадки! Что происходит, герцогиня?
Привидение фыркнуло:
— Я призрак, а не пророк. — Свет, исходящий от герцогини, вроде бы потускнел. Всего на миг. — В одном ты права: кое-кто в этом доме хочет заполучить алмаз Тик-так. Одна из них мисс Фрост, но есть и другие. Они попытаются помешать тебе преподнести алмаз Матильде. Они хотят забрать его себе.
— И что же мне делать?
— Будь начеку, — провыло привидение. — Не поддавайся на уловки, не дай теням сбить тебя с толку. Помни, зачем ты явилась в Баттерфилд-парк.
— Затворщики работают на мисс Фрост? — спросила я. — Это она…
— Ты забыла о своём обещании? — прошипела покойница. — Вот зачем ты здесь, вот единственное, что имеет значение. Держи алмаз в надёжном тайнике до самого бала, а в нужный момент повесь его на шею Матильде. А всё остальное не твоя забота, да и не моя тоже. — Привидение сидело в изножье кровати, но шёпот его, казалось, раздавался у самого моего уха. — Помни о пятистах фунтах, дитя. Если сделаешь всё как я велю, тебя ждёт прекрасное будущее.
Пусть она и была мертва, и вдобавок недавно всерьёз пыталась сожрать меня, в её словах был смысл. Главное — выполнить свою миссию. И получить награду.
А потом начать жизнь с чистого листа.
— Она думает, что ты несёшь угрозу, — проговорила герцогиня. Она облизнула губы, и я заметила, что язык у неё черный. Брр! — Ты ей совсем не нравишься.
— Мисс Фрост?
— Леди Элизабет. — Герцогиня вперила в меня взгляд двух чёрных дыр, заменяющих ей глаза. — Ты так старалась заслужить её расположение… Но ничего не помогло, верно, дитя?
Я пожала плечами, но про себя признала, что создавшееся положение меня тревожит.
— Эта старая перечница ужасно вспыльчивая.
— Не сомневаюсь, она полюбит тебя всем сердцем, если только ты сумеешь ей понравиться. Меня бы порадовало, если бы вы стали друзьями. Не знаешь, что бы ты могла сделать?
— Ну, я могу почитать ей — старичьё это любит. Или привести в порядок её причёску, или обработать мозоли на ногах. Уверена, у неё просто чудовищные мозоли.
Привидение, казалось, погрузилось в раздумья.
— Это должно быть что-то простое, — проговорило оно. — Чтобы леди Элизабет не заподозрила, что ты пытаешься произвести на неё впечатление. — Герцогиня вздохнула. — Когда мы были детьми, я всегда знала, как помириться с ней. Но ты скажешь, что это глупо.
Я постаралась не выдать своего нетерпения:
— Уверена, это совершеннейшая чепуха, но всё же что это было? Я просто так спрашиваю, из чистого любопытства.
— Ледяной чай, — ответило привидение. — Ледяной чай с капелькой ванильной эссенции и соком лайма. Вернее пути к сердцу леди Элизабет нет. Напиток напомнит ей о лучших днях. Она будет так тронута, что лишится дара речи.
Тут привидение заёрзало и вдруг, даже не попрощавшись, растаяло словно утренний туман. Когда оно исчезло и я снова осталась одна, хриплый голос герцогини ещё звучал у меня в ушах:
— Помни, деточка. Ледяной чай с капелькой ванили и соком лайма.
Я отбросила одеяло и вскочила с постели.